— И коммунист тоже!
— Бывает...
— Шла бы ты... красавица, к себе дожидаться своего парня... Гм, мужчину!..
Комендант не сразу отпустил Любу, решил расспросить, а заодно упокоить её — и сам.
— У вас с ним это серьёзно или как? Тебе сколько годков, дочка?
— Папа?!..
— Нет, но чем тебе не отчим?
Так и закрепилась с этой поры за комендантом сия кличка-псевдоним — Отчим.
* * *
Удалившись на значительное расстояние от поселения, Глеб приказал сбросить заданный изначально темп скорости, давая возможность коням перевести дух после стремительной скачки, а сам прислушивался, как и его люди к тому, что творилось в округе, пытаясь уяснить: находятся в оазисе или уже пересекли туманность и забрели в пекло. Продолжали брести.
Грохота вырывающейся с шипением кипящей воды пока что не удавалось уловить на слух, впрочем, и иные звуки, кои могли издавать порождения или исчадия. На зрение не было никакой надежды, даже на обоняние. В запахах люди несильны, но те, какие зачастую встречались им ранее, улавливали — гниющей или горящей плоти. А то и вовсе свежей крови. Иные по определению отсутствовали, если не брать в расчёт пот.
От коней разило, казалось за версту, поэтому уловить иные менее резкие запахи вряд ли удастся.
— Помыться бы, — отметил Глеб про себя, вдруг вспомнив о личной гигиене. А уж той, к кому испытывал взаимные чувства — подавно. Изначально приказал людям в отряде прихватить те бурдюки с коромыслами, кои сварганили азиаты. И также хватало у Глеба в разведгруппе.
А что — лёгкие и выносливые. При случае незаметные из-за невысокого роста, да и не прихотливые. Не то что двужильные, а трёхжильные. И вооружены неплохо. Те же "Калаши" им не в новинку. А гранаты на то и ручные — могли жонглировать ими.
Тьма усиливалась, сумерки сгущались.
— Граница... — уловил разительные изменения Глеб.
Не он один — все бойцы в отряде. Насторожились. Пришлось спешиться и немного побродить по округе, замирая и вслушиваясь во мглу.
Где-то что-то с грохотом ухнуло и зашипело.
— Гейзер... — определил навскидку Глеб.
В скором времени догадка подтвердилась. Даже во тьме было не только слышно, но и ощущались испарения горячего дыхания природного явления, источавшего пары кипятка. Разглядеть по-прежнему не удавалось. Рисковать чревато, но деваться некуда. Наступления зноя в пекла ждать себе дороже обойдётся. Но на будущее всем очевидно: следует ловить момент меж наступлением сумерек и по их окончании — самое удачное время в течение адских суток в пекле — и всего два незначительных промежутка.
Всё-таки рискнули, переждав грохот с выбросом фонтана кипящих брызг — подсунули тюки к пролому в земле и отскочили поспешно. А после очередного выброса вернулись, ретируясь восвояси.
С огненным рассветом в оазис и показались их силуэты в прицеле крупнокалиберного пулемёта одного из новых замаскированных дотов, возведённых при умелом использовании естественных контуров ландшафта местности.
Глеб даже не заметил изменений коснувшихся холма, пока его не остановила охрана блокпоста.
— Пароль...
— Убью! — встрепенулся Глеб из-за коня, вставшего на дыбы.
— Насяльника-сан... — признали его "гастрабайтеры". — Твоя про-хо-ди — на-ша про-пуск...
Напряжение спало по заявлению на ломанном русском языке охранника-азиата.
— Хм, стража! Однако... — ухмыльнулся Глеб сам себе.
* * *
— Ты где был? — обрушился комендант на него.
— Там уже нет, а здесь, — отреагировал спокойно Глеб. — Лучше сюда взгляни! Сюрприз...
— Вода!!!
Голос подполковника подействовал лучше любой будильника. Холмистая местность ожила. Люди полезли из-под земли точно мураши.
— Муравейник — ни дать, ни взять! А иначе и не сказать! — обалдел Глеб от данного необычного зрелища. — Ну и жилища!
— Самое то, — уверил подполковник, приглашая в одно такое место — блиндаж, который оставил за собой. Одновременно и рабочий кабинет и стрелковая позиция для обороны с РПК у закрытой амбразуры камнем. — Рассказывай — давай...
— Про что, когда нечего, — отреагировал Глеб. — Обошлось...
— Так уж — нигде никого и ничего не приметил нового, а интересного? — не поверил подполковник.
— Ты ж меня знаешь, Семён, какой резон врать, а тем более скрывать! Лучше сам расскажи, что у нас в поселении новенького? Ничего не случилось? — напомнил Глеб про блокпосты и связь с ними.
— Вот это бы и не мешало выяснить? Да не хочу принуждать, а тем паче неволить! Ну так и Люба не даст отдохнуть, как пить дать!
— Кстати, о воде... — настоял Глеб раздать её поровну всем людям.
Она была тёплой, даже в ином плотном бурдюке горячей, но всё же вода, а не кровь. Вкуснее и лучше не надо, а и не дано.
Всё-таки кое-какие бурдюки подполковник зажал, припасая на всякий случай, а то мало ли что — кто появится, а когда ещё доберутся вновь до "водопоя".
— Отчим...
— Это они кому? — уловил Глеб.
— Да так... Тебе ли не всё равно, — отметил Семён. — Не обращай внимания!
— Погоди! У тебя появилась кличка — дали погоняло? Ну, Бульбаш! Поздравляю...
— И ты туда же, твою наху...тор! Иди...
— Куда, а далеко? Так с радостью, — порывался Глеб проверить блокпосты.
— Размечтался, к Любке! Заждалась, а ночь спать не давала...
— Гарцевала? Только я за порог, как она прыг-скок — нашла нового ухажёра!
— А чтоб вас... Хотя не при веди Господь! И храни... Иди! Добром прошу — уйди!
— Уже — считай: нет меня, — испарился Глеб.
— Ненормальные! Шальные оба, аки пули! — пожурил их про себя подполковник, не скрывая радости, его затея удалась благодаря спецназовцу.
* * *
— А вот и я! — ворвался Глеб к Любе. — Не ждала?
— Скажешь тоже — заждалась тут одного дурака!
— Вона как! И чё? Умнее не могла найти?
— Да не на привозе — пока приценишься, а выбирать уже некого, и было бы из кого...
— Я тоже соскучиться успел! Надеюсь, не опоздал — не разлюбила ещё?
— Такого лихого героя, а сам говоришь постоянно: лиха беда начала...
Глеб валился с ног, но на поцелуй его хватило — и только-то.
— Эх... — вздохнула тяжело Люба, уяснив тяжёлую бабскую долю: ждать, надеяться и верить в счастье, которое сколь близко столь же и недоступно. Примостилась рядом с Глебом, ощущая телом его тепло. И так стало хорошо, что лучше и не надо — казалось, быть не может.
— Рота, побьём! — ворвался к ним в землянку...
— Семён... — уставился на него спросонья Глеб красными глазами.
— Отчим, — присовокупила Люба.
— Прохлаждаетесь, когда дел полно и по горло! А нужны мне сами позарез! Бери в руки обрез или чё там у тя... — уставился в свою очередь подполковник на "Вал". — Вот так штука!
— Жаль, патронов нет...
— Как — нет! Найдём! Для тя, хошь в пекле достанем!
— Не понял! Шутка юмора?
— Правда-матка... Имеется "Винторез".
— Винт!?
— И болты...
— Вы чё собрались конструировать, недоделкины? — не могла взять в толк Люба, о чём повели речь мужики.
— Он скорее Самоделкин, — просияла улыбка на лице Глеба.
— Да уж кем только не был в прошлом, а нынешнем здесь — начал с Бульбаша, а закончил Отчимом на свою голову!
— Отправляемся с караваном — я со своими людьми?
— Угадал — и через блокпосты...
Пора и впрямь заняться теми, кто покинул поселение по инициативе Глеба.
— Я с тобой и на этот раз не сбежишь, а и не отвертишься!
— Уже понял: хрен соскочишь...
— Кхе-кхе... — кашлянул Семён. — Я тут вам не помешал?
— А разве что-то было уже, а я не в курсе?! — уставился вопросительно Глеб на Любу.
Та в ответ послала воздушный поцелуй.
— Неужели не почувствовал?
— Не мог очерстветь в конец...
Глеб наиграно заглянул в штаны.
— Дурак... — не сдержалась Люба.
— Ну и шуточки у вас, молодёжь, — поспешил Семён на выход от них, ловя и дальше на слух споры меж влюблённой парочкой.
Они выпускали пар.
— Милые бранятся — только тешатся, — утешал себя данной мыслью комендант. А таких у него в поселении было сотни. И уже начали образовываться первичные ячейки общества по вполне понятной причине и интересам. — Если бы не ад — не пекло...
* * *
Глеб командовал отрядом, в то время как Люба находилась рядом и с тем же успехом руководила им. Посмотреть и впрямь было на что, отсюда столько любопытствующих взглядов.
— Ну не выставляй ты меня идиотом! Не делай дурака! — процедил сквозь зубы Глеб.
Люба нервировала его, перебарщивая с чувствами, не ведала меры. У неё это было впервые и всё диковинку. Вот и вела себя неестественно — диковато.
— Давай условимся так... — стремился Глеб вразумить её. — Ты командуешь в доме, а здесь я — и командир этого отряда! Ты же, если хочешь оставаться и дальше при мне — подчиняешься беспрекословно!
— Ну, гляди, сам предложил, потом пеняй на себя! И не вздумай избегать меня дома — не позволю — заставлю силком!
— Это она про супружеский долг? — не удержался Семён.
— Вот где Отчим...
— Товарищ медсестёр! Тьфу! Отставить — медсестра! — исправился комендант. — Не забывайтесь — соблюдайте устав! То бишь субординацию!
— Как скажешь, гражданин начальника-сам...
— Люба... — вмешался Глеб, но толку — всё без толку.
— Одно слово — баба... — пожурил её на словах подполковник в продолжение. А внутри себя улыбнулся. Она являлась отрадой всего поселения. И без неё стало вдруг тихо и спокойно — даже скучно. — Счастливчик...
Глебу так больше не казалось. Он уже сомневался: стоило ли ему поддаваться чувствам.
— Угодил, так угодил...
— Ты про что? И кому — мне? — забыл он про Любу, что та сейчас при нём и не отпускает ни на шаг.
— И какого... в разведку взял!?
— Ах, так! Вот ты как, и заговорил!
— Цыц...
— Ты на меня не цыкай! И не пугай — пуганая я!
— Заметно...
— Чего сказал, а ну повтори?
— Дома разберёмся!
— Буду ждать с нетерпением нашего с тобой туда возвращения, — напомнила Люба на уговор.
— Товарищ мы...
— Чё?
— ...Люба!
— Даже больше не подруга? А ещё недавно возлюбленной называл!
— Имей совесть — заткнись!
Люба опешила. Она и впрямь открыла рот, а ничего в ответ сказать не получилось — надулась. Всё лучше, чем могло последовать в её исполнении. Обиделась.
— Уж кое-что, но не совсем то, — отметил Глеб, не стремясь разряжать нервозную ситуацию. Подался вперёд, покидая спутницу...жизни на иных бойцов отряда.
Та не отстала.
— Мне не требуется телохранитель! И демаскируешь меня!
— А если так? — прильнула подруга для поцелуя.
— Люба!..
— Что, Глебушка?
— У нас враги — порождения с исчадиями! И им до лампочки, чем мы занимаемся! Не люди, а нелюди! Уяснила?
Дожидаться ответа он не стал, расценив молчание с её стороны немым знаком согласия.
— Будем надеяться...
— На что?
— Ты невозможна — и становишься такой...
— Это какой же — просвети?
— Не святой, да и не рентген! Условились ведь, а договорились?
— До чего?
— Конец...
— Враги? Исчадия? Где они?
— Я сейчас о нас...
— И?..
— Кончай придуриваться, а то я действительно ощущаю себя полным кретином!
— Хочешь сказать: это я дура? Когда сам... дурак!
— Ты опять, а снова?!
— Да я ещё и не начинала!
— Тогда давай не будем, а если будем — то давай!
— Чего? Ты про что?
— Всё и сразу!
Глеб кинулся на неё, валя на землю.
— Ты что — люди кругом! Из отряда...
— Теперь помолчишь? — отпустил Глеб.
Люба призадумалась над ответом. Пауза затянулась. И всё-таки нашлась, что сказать.
— Дома поговорим!
— Аллилуйя! Свершилось... чудо! Верую, Господи!..
— БЛОКПОСТ -
Глеб немного перестарался — нет, не с Любой. Что-то изменилось по его заявлению. А что и конкретно, пока не было очевидно. Вдруг подул ветер. Жар усиливался. Отряд оказался подвержен новому стихийному бедствию. Людям на какой-то миг показалось: они очутились в эпицентре зарождающейся стихии — жерле горнила. Вокруг них мело, и ничего не было видно.
Некто зароптал, неся несусветную тарабарщину на своём языке, недоступном Глебу. Следовало спешно укрыться, но где на открытой местности, когда негде. Даже холмистая возвышенность не спасала — склоны были пологими и тянулись далеко — не курганы и дюны. Всё-таки оазис располагался преимущественно на низменности.
Вот в этой зарождающейся бури и возник некий неясный силуэт. Тело принадлежало...
— Человек... — отреагировала Люба.
Ей показалось даже: он призывает их.
— Ой, и машет нам рукой!
— Точно, человек, и не лапой... — поспешно приложился Глеб к оптическому прицелу от "калаша".
— Не смей! — ударила Люба его по оружию.
Приклад щёлкнул Глеба по зубам. И он заскрежетал ими. Спутница обескуражила его — рванула к незнакомцу, коего её спутнику не удалось разглядеть в оптику, так ещё увлекла за собой отряд.
— Чёртова баба... — выдал Глеб, когда уже казалось, никто его не расслышит.
Не тут-то было. Конь дёрнулся, отскочив в сторону. Животное спугнул ещё один силуэт и также возникший прямо из-под земли.
Глеб выхватил его из пелены метущего песка, угодив точкой инфракрасного излучения от целеуказателя, направив оружие.
— Ха, командир... — пробился знакомый голос сквозь рёв стихии.
— Слон! Ну ты и впрямь мастодонт! — обрадовался ему несказанно Глеб.
— Заводи свой "транспорт" в "ангар"... — увлёк тот за собой гостя.
Прошло совсем немного времени с момента их расставания, а изменения блокпоста Слона впечатляли и радовали глаз разведчика.
— Это же надо, а! — дивился он. — И когда успел отгрохать подобные хоромы?
Подземный лаз выглядел впечатляюще — с землянкой и не сравнить. Скорее с тем, что и озвучил начальник блокпоста.
— Логово твари — саму выкурили, а вот подстрелить не удалось. Теперь приходиться хорониться от неё же в её жилище! Дорогой не напоролись на эту зверюгу?
— К счастью обошлось, — отметил Глеб, прибавляя. — Уж лучше бы на неё, чем на...
Ему вспомнилась Люба.
— А где эта дура?
— Сам дурак! — донёсся эхом до него её возбуждёно-возмущённый голос.
Слон не удержался, захохотал. Лёгкие гулко вытолкнули задорный звук, и эхо норы твари усилило их.
Входа в пещеру блокпоста оказалось два. Людям Слона досталась ушлая тварь, а им от неё пещера — и не только.
— Задрала, скотина! И скотину — коня... — мгновенно исчез оптимизм у Слона, едва разговор коснулся дела — его обустройства с людьми тут.
— А больше ничего не обычного?
— Да и никого — ни одной живой души! Походу, эта тварюга всех тут в округе распугала или пожрала! Терь вот за нас взялась — коня лишила!
— Забудь про неё! Сейчас речь идёт об исчадиях! К черту — порождения! Не видел ли их, а демонов? Или кого ещё, кого ранее не встречали? — настоял Глеб.
— Да когда нам было, а некогда, командир! Всё ж тварюга, будь она неладна!
— Ладно, Слон, уговорил! Даже больше скажу: убедил-таки! Завалим мы эту тварь! Всё одно деваться нынче некуда — стихия!
