Беглецы. Исход

Горн кланяется и вновь исчезает. Завтрак подходит к концу, и я встаю, чтобы идти к себе в кабинет, поскольку надо проверить ещё пару-тройку адресов из своего органайзера. Но тут вновь появляется мажордом с перекошенным лицом:

— Ваша светлость, рабочие вытаскивают из домов их владельцев и куда то уводят!

— И что тут такого? Либо на общественные работы, либо берут заложников. Или ты уже забыл, что к столице приближаются части с фронта?

Лицо Аоры белеет, а Юница становится серьёзной до невозможности. Горн тоже спадает с лица. Действительно, похоже, за последними событиями об этом все забыли. В двери раздаётся громкий стук. Молотят явно прикладами. Достали. Поднимаюсь на второй этаж открываю дверь балкона, перегибаюсь через ограждение. Внизу топчутся рабочие в кожаных чёрных куртках, с винтовками, на руках — зелёные повязки.

— Слушаю вас, господа.

Стук обрывается, незваные гости поднимают головы:

— Выходи!

— С какой стати?

Один из них передёргивает затвор, наводит ствол на меня.

— Выходи, именем Совета рабочих представителей!

— Объясните мне, почему я должен выходить, прежде всего?

— Ты будешь направлен на рытьё окопов для защиты столицы! И твои домашние тоже!

Из-под балкона выходит... Я замираю от удивления — такой красавицы я даже не мог представить! Длинное чёрное пальто толстой кожи, как у остальных, на руках — вязаные, опять же чёрные, перчатки. Уже знакомая мне повязка на правом рукаве, выделяющаяся среди остальных белым кругом. Похоже знак командира... Светлые волосы, заплетённые в толстую косу, огромные глаза... Не такая молоденькая, кстати. Ровесница моей гостьи... И в довершение всего, ансамбль дополняет висящая на боку, на жёлтом широком ремне, подчёркивающем тонкую талию и высокую грудь, кобура с массивным армейским револьвером гонведского производства. Хвала Богам, моё остолбенение быстро проходит, и я спокойно улыбаюсь в ответ на её заявление:

— Госпожа не знает, к кому попала?

— Да будь ты хоть сам Император!

Видно, что командирша начинает злиться. Пора её успокаивать.

— Я — эрц Михх Брумм, официальный представитель-наблюдатель Нуварры в Русии. А это — мой дом и наше представительство в столице... Э... То ли Империи, то ли Республики. Иностранный подданный. И вашим законам не подчиняюсь. В случае попытки проникновения в мой особняк силой буду препятствовать этому всеми силами и имеющимися у меня возможностями. Вплоть до вооружённого противостояния.

— Чего?!

Похоже, что до неё не доходит. Терпеливо объясняю:

— Я иностранец, девушка. И потому — неприкосновенен ни для кого. Понятно?

Она беспомощно оглядывается по сторонам, но тут откуда то выворачивается ещё один из таких же зелёноповязочников с кругом, опасливо смотрит на меня. Затем подбегает в даме в чёрном пальто и шепчет ей что-то на ухо. Она хлопает длиннющими ресницами, изумлённо уставляется на меня. Ротик изумительной формы приоткрывается, затем захлопывается. Тишина, только слышен хруст свежевыпавшего снега под подошвами сапог и валенок рабочих. Ну, чем закончится? Через силу дама выдавливает из себя:

— Прошу прощения. Мы ошиблись, эрц.

Мой здешний титул она словно выплёвывает. Негромкая команда, отряд разворачивается и покидает территорию особняка, направляясь к следующему дому в ряду таких вот роскошных жилищ. Однако, от Уруры тянет промозглым холодом, а я в домашней одежде. Даже не накинул на себя ничего тёплого. Торопливо возвращаюсь в коридор, закрываю двери и едва ли не бегом скатываюсь по лестнице к горящему камину. Протягиваю к огню иззябшие руки. Чёрт! Вроде беседовал то пару минут, а промёрз до костей! Ух!... Но вот уже знакомая волна пробегает под кожей, и я начинаю согреваться. Хм... Недооценил я рабочих. Очень сильно недооценил! Можно сказать, прощёлкал! Собирал информацию по высшим кругам, по научным светилам, по данным промышленности и настроениям армии. И прощёлкал мощнейшую организацию! Впрочем, как я понимаю, не только я. Вот и светлейший полицай-генерал, или верховный комиссар милиции Республики Стоян ун Ангриц тоже не подозревал ничего такого. Ноя то как мог забыть? Не обратить внимания?! Забыл про семнадцатый год?! Не идиот ли я?

— Простите, эрц, чего хотели эти?..

Аора презрительно кривит губы, кивая прелестной головкой в сторону двери.

— Чтобы я рыл им окопы. Похоже, что Совет Рабочих настроен серьёзно оборонять столицу.

— Рыть... Окопы?!

Баронесса поражена до глубины души.

— Да, Аора. Да. Сейчас они соберут все 'асоциальные', как они выражаются, элементы. Тунеядцев, спекулянтов, лодырей и бездельников их дорогих особняков и погонят их в чистое поле, где при помощи лопат и ломов заставят долбить промёрзшую до звона землю. За саботаж и уклонение — расстрел. За лодырничество — расстрел. За косой взгляд и симуляцию болезни — расстрел на месте. Ночевать мобилизованные будут в чистом поле. Том самом, где роют окопы. Кормить их, естественно, никто не будет. Когда фронтовики подойдут к городу, оставшихся в живых расстреляют. Ну, кроме пары-тройки самых красивых женщин, которых заберут в полевой бордель. Либо в качестве наложниц командиры...

— Вы говорите какие то мерзости, эрц!

— Это не мерзости. Это — постоянно повторяющееся при любой революции...

Женщина осекается, потом тихо, чтобы не услышала Юница, сидящая поодаль и увлечённо листающая альбом с картинками, который сунул ей сердобольный Горн:

— Вы... Уже переживали такое, эрц?!

— Куда хуже баронесса. Поверьте...

Выпрямляюсь. Потому что уже согрелся. Кажется, мой поход сегодня отменяется, потому что рабочие, как я понял, выметают аристократические кварталы подчистую. И тех, в ком я заинтересован, теперь надо будет как то вытаскивать из рабочих батальонов. Если не везёт, то по крупному. Нет, но надо же! Ни республика, ни тайная полиция империи не потрудились установить надзор за мной. А эти вот, работяги — уже всё сделали! И собрали не мало сведений обо мне. Скажем, о том. как я положил полсотни бандитов... А тои ещё чего другого. Впрочем, больше я вроде нигде не вписался. Так что вряд ли что ещё у них есть. Но то, что мой особняк под неусыпным надзором — факт! Не подлежащий сомнению! Меня охватывает злость. Ну да ладно...

— Простите, баронесса, мне необходимо подумать.

— Я вас отвлекаю?

Ничего себе! Нервы у дамы стальные! Она даже умудряется сделать попытку кокетства. Качаю задумчиво головой, затем поднимаюсь на второй этаж. Мне не в кабинет. А выше. На чердак. Раз нельзя выйти — можно посмотреть через оптику. Только надо одеться потеплее. Хм... А морозы то крепчают. В прошлом году зима куда мягче была... Набрасываю куртку и вдруг с размаху хлопаю себя по лбу — что-то я стал тупить! То ли от отвычки быть всегда настороже, то ли дурное влияние аборигенов! Сбрасываю куртку на диван, торопливо извлекаю гарнитуру связи, ноутбук, пара простейших подключений, включаю рацию. Комп быстро прокачивает диапазон, и... Эфир взрывается шквалом переговоров. Кто-то требует немедленно подвезти боеприпасы, на другой волне запрашивают обстановку, грубый голос приказывает расстреливать всех саботажников на месте. А вот это уже куда интереснее — панический голос на неизвестном языке что-то вещает, захлёбываясь от страха. Иногда сквозь монотонное причитание доносится гул. Взрывы? Вполне возможно. Жаль, я не знаю ни пруского, ни гонведского. Кто их них, интересно?

— Передайте людям с фабрик Гостона — броневики должны быть в засаде до последнего...

Очень чёткий мужской голос. Похоже, что источник где-то рядом. Совсем близко... Снова поиск — увы. Пока только те источники, что уже найдены. Ставлю компьютер на отслеживание, расслабляюсь. Теперь остаётся только ждать... Чем бы пока заняться? Любимое моё занятие — чистка оружия. Это меня успокаивает. И даже расслабляет. Мой личный способ релаксации... Бросаю взгляд на часы — до обеда ещё час. Побеседовать с баронессой? Да ну её! Ещё начнёт чего-то себе внушать... Подумав, всё-таки набрасываю куртку и поднимаюсь на чердак. Включаю печку, усаживаюсь в кресле наблюдателя, настраивая резкость линз. Ого! Чистота белого снега нетронута. Нет ни следов людей, ни повозок, ничего. Ощущение. Будто город вымер подчистую. Но нет. Кое-где курятся дымки. А может пар. Тепло, оно на морозе далеко заметно. Этакие столбы белесого пара, постепенно тающие в вышине небес. Подумать только, а у нас на Новой Руси сейчас под тридцать! Выше ноля. Интересно, как там её Величество? О! Кажется я нашёл наблюдателей, бдящих за моим домом! Тоненькая, практически незаметная струйка пара из-под чердачного окна одного из особняков! Если бы не цейсовская оптика, то и не заметил бы! Снять? Нет. Не стоит. Во всяком случае, пока... Но на заметку точку надо взять обязательно... Взгляд на часы — ого, сейчас будет обед. Спускаюсь вниз, и вовремя Аора уже подняла руку, чтобы постучать в дверь моего кабинета.

— Я здесь, баронесса.

Она вздрагивает от неожиданности, разворачивается, но при виде меня успокаивается.

— Вы меня напугали, эрц.

— Извините. Просто посидел с биноклем на чердаке. Выходить из дома сейчас... Чревато неприятностями.

— Но мы же не можем сидеть здесь вечно? Продукты, дрова, вода, наконец...

Беззаботно машу рукой:

— Продуктов у нас хватит на полгода. Вода идёт из-под земли при помощи насоса. Ну а отопление... У меня в доме сделано центральное. Обратили внимание на радиаторы вдоль окон?

Показываю ей на один, возле окошка. Женщина с любопытством смотрит на батарею.

— Внизу котельная, нагревает воду в большом котле. Затем насос прогоняет воду по трубам и радиаторам. Таким образом, тепло разносится по дому. Ну и ещё кое-что. Мои окна особые. Они тройные и герметичные. Поэтому удерживают тепло внутри помещения куда лучше обычных рам, принятых в Русии.

У неё от удивления очаровательно приоткрывается ротик.

— В вашей Нуварре, как я вижу, куда более холодный климат, чем у нас...

...Интересно, где 'у нас'. В Океании или Русии?..

— А что вы скажете, если сюда попытаются вломиться грабители или воры?

Улыбаюсь:

— По поводу этого можете расспросить Горна. Думаю, он согласиться поделиться с вами рассказом о судьбе последних, пытавшихся это сделать...

...Обед проходит в явственно ощущаемом нетерпении баронессы расспросить Горна о том, что случилось совсем недавно. Поэтому мы едим довольно быстро. Я — по старой неискоренимой привычке. Госпожа — потому что её снедает любопытство. А дочка берёт пример с мамы. Покончив с трапезой я поднимаюсь наверх, проверить, чего интересного наловил компьютер. Увы. Обычные переговоры, требования, запросы, и все абоненты мне известны, классифицированы, распределены по районам и группам. Насколько я могу судить — это рабочие отряды. По данным перехвата насчитывается почти триста тысяч бойцов при поддержке пяти артиллерийских батарей полевого калибра в шестьдесят миллиметров, одна — тяжёлых гаубиц калибром двести миллиметров. Ещё — два дивизиона бронеходов. Так называют примитивные бронемашины местного производства. Вроде бы, если я правильно понял, на одном из сталелитейных заводов окраины срочно обшивают листами брони ещё грузовики. Но это уже будет не то. Впрочем, поглядим — увидим. Хотя мне очень сомнительно, что из самоделок получится что-то путёвое. От нечего делать читаю прихваченную с собой книгу, хранящуюся в электронной памяти ноутбука. Тот жужжит, и текстовой файл не вызывает ни задержки, ни проблем в работе. Время летит, за окном темнеет. Подхожу к окошку, задёргиваю плотнее штору из непрозрачной материи. Так сказать, светомаскировка. Лучше бы, конечно, опустить рольставни, но мне хочется взглянуть на город. Он... Странно, но уже не такой тёмный. Во всяком случае, рабочие окраины освещены точно. Да там, где находится бывший императорский дворец стоит столб светящегося воздуха. Запустили газовую фабрику? Мда... Рабочие настроены серьёзно, я посмотрю...

— Ваша светлость! Ваша светлость!

Что там опять стряслось? Потому что Горн явно взволнован...

— Что?

— Там... К вам... Представитель Совета!

Опаньки! С чего бы это вдруг?! И как раз к ужину, как назло...

— Сейчас спускаюсь. Впусти их.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Быстро прикидываю варианты. Зачем я им? Хотят наладить дипломатические отношения с Нуваррой? Или кто-то пытается прощупать почву на будущее, мало ли, вдруг военные победят, и тогда придётся где-то прятаться? Ладно. А посему... Переодеваюсь в форму. Привычный мне камуфляж расцветки джунгли. На голову — кепи. На погонах — большая звезда в рельсовом просвете. Во всяком случае, Совет мне официально присвоил звание майора Новой Руси. Так что это не самозванство. Ряд планок на груди, означающих мою должность и классность, как специалиста. Берцы. Кобура на поясе с пистолетом в ней. На другом боку — мой верный '78-ой', но уже в набедренной кобуре. Мимолётный взгляд в зеркало, и я остаюсь довольным своим видом. Интересно, как на это отреагируют Аора и её дочь? Не спеша спускаюсь в зал. На диванчике сидит, дожидаясь меня... Твою ж мать!!! Госпожа комиссарша?! Ей то какого тут надо?! Ни баронессы, ни Юницы в зале нет. Услышав мои шаги дама поднимается, оборачивается ко мне и... Застывает на месте.

— Господин эрц?

— Не узнали, госпожа комиссар?

Она явно не знает, как себя вести. Пришла к светскому хлыщу, к тому же наглецу, пользующемуся своей дипломатической неприкосновенностью, а вместо того перед ней вдруг оказывается офицер. Впрочем, спустя мгновение она берёт себя в руки, делает странный жест, прикладывая левую руку, сжатую в кулак, в правому плечу. В ответ на мгновение склоняю голову и щёлкаю каблуками берец.

— Майор армии Нуварры Михх Брум, госпожа. Чем могу служить?

— Хьяма Антирц, полномочный и чрезвычайный комиссар Совета Свободного Труда по иностранным делам.

...А вот это уже всё объясняет... Океанского посольства в столице нет. Насколько я знаю, после начала войны властители государства выдвинули ряд неприемлемых требований к Императору, и тот повелел выкинуть их за пределы Империи. Гонведское и Пруское посольство закрыты автоматически. Остаюсь лишь я, ну и ещё пара карликовых княжеств из той же Океании и каких то островов к северу от Паневропы, где мы находимся. Но иметь с теми дипломатические отношения — позор для любой серьёзной державы. Так что Нуварра сейчас в моём лице — единственный иностранный представитель в бывшей Империи. Однако...

Всё это в мгновение ока складывается в моём мозгу, и я отступаю на шаг. Между тем женщина, вблизи, кстати, она ещё красивее, чем сверху, с любопытством осматривается по сторонам. До этого она сидела у огня, отогревая красные от мороза руки.

— Замёрзли?

Участливо спрашиваю я её. Без всякой задней мысли она бормочет:

— Целый день в поле... Даже не успела...

Замолкает, но поздно. Я делаю жест в сторону столовой:

— Прошу вас разделить нашу трапезу, госпожа Хьяма.

Она морщится на мгновение:

— С удовольствием, эрц. Но, прошу вас, не называйте меня госпожой...