Борис тоже отключился, под мерный рокот уходящих танковых колон. Заместитель снова ушёл в техническое замыкание, взяв на этот раз больше ремонтников, десяток охраны и три тягача. Работу за день он проделал громадную, перетащив двадцать четыре машины в район рассредоточения и притащив на ППД два танка в ремонт. Комбат предложил его заменить, но лейтенант отказался. Сменили только водителей тягачей. Те уже просто не могли шевелить рычагами, управляя бортовыми фрикционами. Жёсткие сцепки очень помогли. За тягач действительно цепляли по два автомобиля, и получалось вполне успешно, главное было медленно вписаться в повороты, чтобы не опрокинуть колёсную технику. Если не на орден, то на медаль Юрка Лукьяненко наработал точно. Когда он в двадцать часов доложил начальнику штаба, что очистил всю трассу, Зимин его похвалил и сказал, что они с комдивом подумают о поощрении за ударную работу.
Пока Михайлов спал, Глеб решил проверить бойцов, оставленных на границе с артиллеристами. Попал к самому интересному действию, когда артиллеристы вязали Филоненко. Лейтенант Егоров всё проверну так, что сцену захвата можно было заносить в учебники. Он отправил бойцов, в том числе и Филоненко, снимать маскировку с тягача перед транспортировкой орудия. Два бойца довольно ловко набросили на агента маскировочную сеть, которую он тянул снизу и в мгновение ока опутали его сеткой. Точку поставил удар здоровяка Мохова по темечку. Здесь Глеб немножко вмешался:
— Молодцы, чисто взяли! — сказал он лейтенанту. — Проверьте, пока он без сознания, карманы, нож в сапоге, обшлага и воротник гимнастёрки, швы одежды на рукавах и галифе, туда часто спицы заточенные прячут. Воротник вообще можно отрезать, вдруг ампула с ядом где зашита.
Из кармана извлекли взрыватель, из сапога финку. В сидоре нашёлся и небольшой браунинг, завёрнутый в старые зачуханные портянки.
Подошедшему капитану лейтенант Егоров всё доложил.
— Передай, что с этим все решено. Особист приказал вести во Львов. Допрашивать будет про остальных агентов, и где находятся. Ремонтникам надо написать записку, что везут арестованного в особый отдел. Филоненко надо сейчас развязать, руки связать сзади, локти плотно верёвкой, кисти чем-то мягким, можно портянкой, разорвав вдоль. Ноги связать в коленях и щиколотках. В рот вставить плотный жгут из той же портянки, завязав на затылке, чтобы вены себе не перегрыз. Для надёжности можно и куском сетки разок опутать. Эту жалко, большая, ещё пригодится. Вещи агента сложить в мешок и в кузов. Взрыватель завернуть во что-то мягкое, положить в ящик от снаряда и поставить подальше от кабины.
Егоров всё исправно пересказал командиру батареи. Филоненко связали по новой, расчёт забрался в кузов, положив между ящиков очухавшегося агента, возбуждённо переговариваясь — не каждый день шпионов ловят. Капитан сел в кабину и приказал трогаться. Взрыватель, завернутый и упрятанный в ящик, он держал на коленях, подальше от снарядов. Он его уже осмотрел и нашёл безопасным. Часовой механизм включён не был.
Пушку выставили в течение часа и ремонтники, прибавив скорости, двинулись к Немирову. Филоненко лежал в кузове. На всякий случай и чтоб не бросало, Семёнов привязал его за пояс к стойке лавки. Немиров прошли лихо и правильно повернули на Дубровицы.
— Володя, вышел Глеб на Романова, — идёте правильно, всё будет хорошо, но бдительности не теряйте. Вчера бандеровцы, на этой дороге, вырезали экипаж сломавшегося танка. Комбат вас ждёт в расположении. Давайте, не спеша и аккуратно. Если что, стреляй не задумываясь. Ты понял меня, Романов?
— Да, Хранитель. Постараемся доверие оправдать.
— Что ты там бормочешь, — повернул голову Семёнов на напарника.
— Ангел — хранитель опять приходил. Сказал, что комбат ждёт и волнуется. Вчера на этой дороге бандеры экипаж сломавшегося танка вырезали. Приказал стрелять, не раздумывая и бдительности не терять.
— Хороший у тебя Хранитель. А ко мне никто не приходит, — огорчённо сказал Семёнов. — Давай остановимся, я фары протру, а то скоро в лес въезжать, а ты шпиона проверь, живой ли, и не развязался ли по дороге. Ремонтники взяли оружие наизготовку и вылезли из тягача, поставленного на середине дороги. Семёнов протёр фары, Романов проверил пленного. Тот был тёплый, верёвки и узлы на местах. Лежал на боку, как его и привязали, головой в сторону движения.
— Гюнтер, кончай целиться в этих артиллеристов. Вдруг случайно выстрелишь.
— А с чего ты решил, что это артиллеристы? — спросил Гюнтер, опуская ствол автомата.
— Они такими тягачами гаубицы и танки таскают. Тем более они насторожены.
— С чего ты это взял Курт?
— Видишь, водитель фары протирает левой рукой, а карабин из правой руки не выпускает. Ты видел когда-нибудь, чтобы наш Цеппель вылезал из кабины с винтовкой? Я тебе больше скажу, у них в кузове кто-то есть, может целое отделение. Пулемётчик залез, пробыл там минуту и вылез. Если кузов пустой, то, что там ему делать. Если он залез осмотреть груз, то почему даже спички не зажёг? Остается последний вариант, там люди, возможно, спят, ночь всё-таки. Поэтому и не стал зажигать ни фонарика, ни спички. Переговорил с кем надо и сейчас опять поедут.
Словно подтверждая эти слова, тягач рыкнул и покатился вперёд. Через триста метров въехал в лес. Свет фар пропал. Немецкая группа, имевшая задачу уничтожать курьеров и офицеров связи, затаилась. Свет фар застал их на марше, предстояло пройти ещё с десяток километров, чтобы выйти к пересечению двух дорог, где им с получением сигнала предписывалось сделать насколько засад, а затем переместиться северо-восточнее, на трассу Рава-Русская — Львов.
Через час, Глеб нашёл тягач уже за Дубровицей. Семёнов уверенно ориентировался на ночных дорогах. Такой способностью обладают не многие водители. Всё-таки ночь абсолютно переформатирует человеческие чувства. И вся местность кажется другой. Мозг не может сопоставить информацию с картинкой, полученной днем.
В два часа ночи бойцы благополучно доехали. Глеб сообщил Лизину и разбудил комбата. Семёнов подогнал тягач прямо к штабу. Два бойца с автоматами выгрузили Филоненко, развязали ноги и повели к особисту. Немец только зло зыркал по сторонам.
-Товарищ майор, разрешите обратиться, — подошёл Семёнов к начальнику особого отдела. — Вот бумага, что капитан Телегин на перевозку арестованного выписал. А вот, лично вам, он мне приказал передать записку. В кузове мешок Филоненко и взрыватель, что был при нем обнаружен.
— Доставайте,— приказал майор, разворачивая записку, и гадая, что это ему там мог написать артиллерист.
В записке было написано:
"Начальнику особого отдела в/ч 9656.
Довожу до вашего сведения, что найденный у Филоненко взрыватель, не только может срабатывать с установкой часового завода, но может быть установлен на подрыв, как обыкновенная граната. Очень удобная вещь для наших диверсантов. Поскольку неизвестна конструкция взрывателя, инерционный он или ударный, требуется бережное обращение для исключения подрыва. Рекомендую направить в Москву для изучения, производства и вооружения наших диверсантов.
Командир батареи в/ч 9784 капитан Телегин"
"Серьёзная вещь!" — подумал Лизин.
Ремонтники вытащили из кузова сидор и ящик с взрывателем.
— Финку его, что в сапоге была, мы в мешок положили, — пояснил водитель.
— Взрыватель здесь? — кивнул майор на ящик.
— Да здесь, — сказал Семёнов. Мы его в тряпку завернули и мягким обложили, чтоб не катался.
— Оставляйте всё здесь, сейчас придёт боец, заберёт. И огромное вам спасибо, товарищи красноармейцы. Вы сделали большое дело для страны.
Лизин шагнул вперёд и поднёс руку к козырьку фуражки:
— За отличное выполнение задания командования объявляю вам благодарность!
— Служим трудовому народу! — отчеканили бойцы.
— Можете быть свободны!
Ремонтники облегчённо выдохнули и направились к тягачу. Семёнов завел двигатель и поехал в расположение батальона.
У шлагбаума их встретил комбат, поблагодарил за службу и отправил отдыхать. Тягач поставили на место, и бойцы разошлись по палаткам.
— Иди и ты опять ложись, — сказал Глеб комбату. — Караулы я сам проверю. А тебе надо выспаться.
К четырём часам опять началось движение. Зам комбата притащил на ремонт пару танков и снова уехал. К шести утра его люди произвели буксировку ещё одного танка, на этот раз КВ. Остальные занимались автомобильной техникой отказавшей на марше. Один батальон танкового полка начальник штаба дивизии отправил по другому маршруту, через Каменку-Бугскую, это несколько разгрузило основную трассу и позволило частям дивизии занять предусмотренный районы к рассвету 21 июня. Лучшая подготовка к маршу сказалась и на количестве остановившейся техники. Уже к утру, к шести часам, начальник технического замыкания доложил комдиву, что трасса очищена, эвакуировано семнадцать машин и три танка. Батальон, что шёл по новому маршруту, прошёл без потерь, так что проверять его смысла не было. К девяти часам техническое замыкание вернулось в расположение в полном составе. Бойцов покормили и отправили отдыхать. Своего зама, осунувшегося и заросшего щетиной, комбат уложил спать тоже. Людям был необходим отдых, всё остальное потом.
Бойцы взвода охраны несли караул, командиры ремонтных взводов обследовали доставленные танки и приступили к ремонту. К Михайлову пошли ходоки.
Первым стал вопрос военторга. Продавщицу эвакуировали в Киев, торговать некому, товар остался. Комбат послал старшину, посмотреть, что там есть пригодное для батальона или для тыловиков. Разобраться, что абсолютно не нужно, что можно сменять у гражданских, и можно ли всё это вывезти одной машиной.
Следом пришел командир комендантской роты, старший лейтенант Огнев. С ним комбат просидел почти час, уточняя объекты охраны, порядок несения караулов, неотложные вопросы, которые надо выполнить сегодня. Показал ему сторожевые вышки, обязав сегодня сделать как минимум две, Приказал поставить бойцов рыть щели, для укрытия минимум двухсот человек в разных местах пункта дислокации . Вырыть с десяток окопов, для усиления обороны ППД. Пообещал притащить два неисправных танка, для использования в качестве пулемётно пушечных дотов.
— Николай! — сказал он Огневу, — дивизия заняла готовность полную. Возможно нападение немцев. Будут бомбить. Поэтому обязательно вечером потренируй своих людей по занятию щелей и укрытий. Как щели около штаба нароете, мне доложишь. Щели, если будет возможность, сделай перекрытые и замаскируй, чтобы с воздуха заметно не было. Со штабными я сам тренировку проведу. Для бойцов получи что положено, патроны, гранаты. Два пулемёта для танков я дам. Артиллеристов для пушек изыскивай сам. У меня их нет. Два пулемета своих держи на вышках, но не демонстрируй, пусть посторонние думают, что у тебя там часовой с винтовкой. Особист меня предупредил, что возможно нападение бандеровцев на склады, штабы и прочие объекты. С сегодняшней ночи смотреть кругом в четыре глаза. Если надо что-то дополнительно получить по вооружению — принесёшь мне заявку. Остальное к тыловикам. Создай подвижный резерв на машине, чтобы можно было перебросить к любому складу за территорией, с пулемётом. Если на складе пулемёты есть, то выпиши. Если есть автоматы, то для себя и командиров взводов тоже. Не зевай, сейчас тыловики пытаются разгрузить склады. Всё ли понял?
— Да, товарищ комендант. Всё будет сделано.
Комбат вызвал лейтенанта Петрова, приказав, ему заняться перемещением двух неисправных танков и обеспечением всех дотов снарядами.
Когда пришел сержант, начальник столовой, с вопросом, закрывать столовую или нет, то Глеб не выдержал:
— Боря, тебе сейчас решать уйму хозяйственных вопросов. Как коменданту, надо ещё все склады обойти, всё своим глазом осмотреть. Я слетаю пока в дивизию, гляну, как там наши расположились, хорошо?
— Правильно, я пока здесь под охраной батальона. Так что самоволку разрешаю! — усмехнулся комбат.
Г Л А В А 24
— Приветствую вас, Сергей Васильевич, — сказал Глеб, отыскав Зимина.
Подполковник, писавший в палатке какую-то бумагу, вздрогнул.
— Здравствуйте, Хранитель. Случилось что-то во Львове?
— Да нет, там всё в порядке. Михайлов занят хозяйственными заботами, а они мне не интересны. Я тут облет района сделал, маскировка просто отвратительная. Надо послать грузовики и бойцов, пусть нарубят кустарника где-то в стороне и подвезут. Стекла кабин отсвечивают за километр. Там, где стоит автомобильная техника, частокол зайчиков. Если завтра будет солнечная погода, расположение дивизии обнаружат в первый же день. Предлагаю всех густо обматерить и провести маскировку повторно. Стекла закрыть плащ-палатками, шинелями, подручной тканью. При появлении вражеской авиации хождение людей прекратить. Свежие танковые колеи, ведущие к лесу, замаскировать воткнутыми деревьями, присыпать травой. Зенитчикам команду дать, что самолёты не обстреливать, пока не начнут бомбить. Именно бомбить, а не проверять из пулемёта. Как вам мой совет, принимается?
— Подсказка своевременная. В течение трёх часов исправим.
— Вы скажите, Сергей Васильевич, если мешаю, то я подамся в другое место.
— Нет, Хранитель, распоряжение я позже напишу, — отодвинул начальник штаба дивизии документ.
— Собственно я что прилетел, — сказал Глеб. — Я бы хотел для командиров полков и батальонов маленькое занятие провести по тактике противника и организации противодействия. Минут на тридцать, сорок. А те уже и со своими офицерами проведут, ну и до бойцов доведут, в части касающейся. Не смогут сами, пусть заместителей пришлют, но не дураков. Иметь командирские сумки, чтобы нужное, записать. Командира разведбата привлечь, не забыть, танкистов и мотострелков. Политработников парочку, чтобы на дальнейшие подвиги вдохновляли. Остальных по вашему усмотрению, поскольку занятие буду проводить я, но озвучивать его будете вы.
— Я? — засомневался начальник штаба.
— Но вы же, Сергей Васильевич, Бронетанковую Академию закончили, вам и карты в руки. Но можете, если работы невпроворот, назначить толкового офицера.
— Раньше чем через два часа ничего не выйдет, — подумав, сказал начальник штаба.
— Меня это вполне устраивает. Но я бы хотел, чтобы писарь подготовил к этому времени наглядное пособие и материал для занятия. У вас есть листок бумаги?
Начальник штаба достал лист.
— Черным карандашом проведите извилистую линию, это дорога. В середине дороги нарисуйте красный прямоугольник — это наша часть в обороне. Ниже синий прямоугольник — это немцы в наступлении, можно маленькую стрелочку нарисовать, как принято. Это будет наглядное пособие, надо будет писарю поставить задачу сделать на большом листе, с обратной стороны плаката или ёщё где, чтоб людям видно было. Теперь лист переворачивайте и пишите:
Состав немецкой танковой роты: танков — 19, личного состава — 85185 всего 144. Состоит из:
Группы управления: танков — 7 (2/5), л/с — 2621, всего 29.
Трех одинаковых танковых взводов. Танковый взвод имеет: танков -4, л/с — 2108 , всего 20.
