Варвара. Путь Адмирала. Часть первая "Новик"

Кондуктор Калмыков, как раз того самого правого орудия не попал никуда, то есть пальнул грубо в направлении мишени и снаряд упал между катером и мишенью, что недопустимо, при таких условиях стрельбы, а когда я попробовала проникнуть в его мысли, оказалось, что он вообще никогда не стрелял и не умеет этого делать, более того, на "Новик" он попал, по личному знакомству с Гавриловым, как "его креатура", как любят формулировать в спецслужбах, стукач если по-простому. Дело даже не в том, что мне, как и Николаю неприятны стукачи, дело, грубо говоря, житейское, каждый капитан на корабле вопросы контроля и связи с командой решает в меру своего разумения. Дело в другом, в том, что на своём месте данный начальник**, по сути, дублёр командира всей носовой артиллерии. И что неприятно, Иван Михайлович, наш старший артиллерийский офицер сначала дёрнулся сам встать к орудию, то есть то, что этот кондуктор пустое место, как комендор ему известно. Ладно, разбор полётов не при матросах, стрельбу из правой баковой пушки Николай задробил без объяснений, и отдал приказ Сергею Николаевичу развернуть корабль для стрельбы ютовыми орудиями. Наводчик кормового орудия, хотя бы не кондуктор, а квартирмейстер, но явно не на своём месте, просто координация движений не позволяет ему управлять наводкой, это видно уже по тому, как рывками крутит ручки вертикальной и горизонтальной наводки, а перед пуском их вообще отпускает, в то время, как толковый наводчик так не сделает никогда, до последнего будет готов сопровождать подвижную цель или будет готов подправить наводку до последнего. Настроение упало у нас обоих, и даже то, что наводчики боковых ютовых орудий показали приличные навыки, не особенно порадовало. Очень неприятно осознавать, что ещё до боя у крейсера, можно считать, нет трети его главного калибра. С противоминными пушками из восьми наводчиков пришлось отбраковать ещё троих. Нужно пятерых наводчиков, а по-хорошему нужны девятнадцать, ну, или хотя бы одиннадцать, что бы хотя бы на главном калибре иметь вторых наводчиков на всякий случай, а ведь их тоже надо выучить, и дать возможность пострелять. И как искать хороших наводчиков? В моё время есть врачебные обследования, кучи тестов, аппаратура, приборы, а тут? Даже банальные упражнения на координацию, типа крутить правой кистью в одну сторону, а левую руку по команде поднимать и опускать, при этом головой вращать в противоположную кисти сторону. Тут народ к такому непривычный, и не факт, что, даже объяснив, результат станет показательным. Трогать сигнальщиков, рулевых, минёров и механиков нельзя, для выбора остались только другие члены расчётов, кочегары, палубная команда и трюмные. Вот из них надо найти, а как?

И тут я вспомнила, что мне когда-то рассказывал старый тренер, которого пришлось лечить, вот и болтали, пока капала капельница. Тогда поразило, что он рассказал, что в народных танцах изначально заложена тренировка боя для мужчин или бытовой ловкости для женщин, то есть ритм русской плясовой сам по себе есть разминочный тренировочный комплекс воина, сама схема танца требует и тренирует те же аспекты координации движений, ритма и ловкости какие предъявляются бойцу рукопашнику или воину с оружием. А из этого вывод, хороший танцор — это уже хорошо скоординированный человек с чувством ритма. Останется только из таких отобрать по зрению и поговорить оценив сообразительность. Значит вечером "дискотека"! А потому, не будем пороть горячку с переводом с противоминной на главный калибр, люди уже притёрлись, да и выглядеть это будет несколько хуже, чем, если перекомпоновать расчёты разом.

Назначенные стрельбы без пятерых выведенных довели по плану, наводчики после моего "подталкивания" прогрессировали на глазах, артиллерийские офицеры встали к орудиям без наводчиков, сами попросились, я их тоже "подтолкнула" они просто почувствовали, как стали качественно лучше стрелять. Когда проходили мимо Калмыкова, от него шибануло такой лютой озлобленной ненавистью, что поняла, его с корабля надо списывать, как только придём к нашим, а чего я собственно ждала, ведь мы лишили его устоявшегося непыльного статуса, ведь он в нём пребывает не один год, привык и вполне доволен...

В общем, нет худа без добра. Вечером мы достали инструмент, нашлись ещё две балалайки и устроили с балалаечниками не привычный уже вечер песен, а пляски. Поначалу плясать как-то не шли, Николай в ознаменование хорошо проведённых стрельб приказал выдать по дополнительной чарке вечером и матросы раздухарились. В подтверждение моей идеи, все хорошие наводчики оказались неплохими танцорами, может танцевали не очень хорошо, не так много времени обучению танцам выделили в своё время, но то, что на устойчивом среднем уровне демонстрировали хорошую сноровку и координацию — это однозначно. Перед посиделками с танцами Николай дал поручение офицерам отсмотреть своих подчинённых по тому, как кто будет плясать, ведь нам отследить больше трёхсот человек нереально. Мы с Николаем обратили внимание на юркого подвижного кочегара Смычкова, который плясал самозабвенно и виртуозно, ещё глянулись один подносчик и один молодой матрос из палубной команды. Если угадали, то может удастся укомплектовать все расчёты без двух Гочкисов на крыльях кормового мостика. С моей подачи Николай временами уже соглашался, что от нашей 'противоминной' артиллерии оставить две мелкие в качестве сигнальных, а остальные шесть поменять на две пары трёхдюймовок, толку будет куда больше. А для мелочи вроде джонок или лодок есть пулемёты и пара оставшихся тридцатисемимиллиметровок. К счастью, сейчас ещё нет нужды в зенитном зонтике, вот для него эта "пульно-вздульная мелочь" вся на своём месте. Перед сном с офицерами обсудили результаты наших наблюдений, выявили ещё больше десятка кандидатов, отсматривать их будем утром, а после этого продолжим тренировки канониров.

Наутро отсмотрели отобранных. Смычков показал восхитительные результаты. Я так и осталась удивляться, ведь кроме ловкости кочегарам требуется недюжинная сила и выносливость. В кочегарке лопаты за раз берут, чуть ли не по десять килограммов угля, с которыми нужно от угольной ямы пробежать по качающемуся полу, и закинуть в узкую горловину топки. И не куда попало, а в конкретное место, чтобы горело равномерно и уголь прогорал качественно, поэтому кочегары традиционно парни не просто крепкие, а может самые здоровенные в команде. Смычков наверно на голову меньше остальных и весит в полтора раза меньше, но наши механики в один голос заверили, что этот "малыш" ни в чём остальным не уступает, и отдавать не хотели. Ну, это понятно, какой начальник толкового специалиста захочет отдавать. Пришлось приказать, есть плюсы в авторитарном единоначалии. После тренировки закрыли все вакансии наводчиков и даже подобрали вторые номера для всех пушек главного калибра. Сегодня качество стрельбы выросло на порядок.

Мы не подходили к каждому наводчику, руководили стрельбой соответствующие офицеры. К вечеру позволили отработку уже залповой стрельбы с места и на ходу. Для этого пришёлся очень кстати маленький островок, вернее скала, которую использовали вместо мишени. Клёпе вся эта канонада очень не нравилась, и она весь день летала, не снижаясь ниже полутора сотен метров. Присела только когда пришло время обеда, и я её позвала. На палубе сунула нос в лежащую отстрелянную снарядную гильзу, чихнула, и обиженно улетела на кормовой мостик со своим обедом.

*— Действительно Н.О. фон Эссен в 1891 году с блеском закончил двухгодичные офицерские классы при Михайловской артиллерийской академии и получил высшую квалификацию, то есть окончил с отличием, как до этого Николаевскую морскую академию (1887) и морской корпус (1880), где его имя вписано на доску почёта лучших выпускников. К тому, чему он с помощью Варвары собирается учить своих комендоров, его учёба в Михайловской академии, на самом деле отношения не имеет, но отчего не воспользоваться таким объяснением, в любом случае это лучше, чем команда начала бы выискивать какую-нибудь чертовщину, что в те времена истовой веры и набожности вполне может оказаться чреватым.

**— кондуктор старшее унтер-офицерское звание. То есть в 1903 году, когда происходит действие, кондукторы — это самые знающие и квалифицированные опытные старослужащие члены экипажа, опора капитана и офицеров, потому и вызвало такое расстройство у капитана. И уж если затронули тему унтер-офицерских званий: младше — БОЦМАН, младше боцмана — БОЦМАНМАТ. Первое унтер-офицерское звание — КВАРТИРМЕЙСТЕР. Матросы — МАТРОС 2й статьи, старший матрос — МАТРОС 1й статьи.

Глава 17.

Утренняя прохлада, не смотря на тропические широты, была, но не знобила, а скорее увлажняла пересыщенным влагой воздухом. Солнце ещё только собиралось родить день, рассветная сторона горизонта заалела в ожидании. Волна почти стихла.

После двух дней, когда мы продолжили отрабатывать разные упражнения стрельб, решили пройти поискать бухту, где можно дать команде сойти на берег, может прикупить свежей еды, отдохнуть немного, Николай хотел отработать ещё стрельбу по береговым целям. Так мы и оказались в бухте Галатея Большого Никобара. Не смотря на то, что с западной стороны архипелага глубины северной части Яванской впадины несколько километров местами, у самых островов есть опасные скалы, подходить нужно осторожно. Так, что ходовая вахта была занята вся, а я отправила Клёпу полетать, тем более, что летать вне видимости суши ей не очень комфортно и она с удовольствием рванулась к видимому берегу. Дальность контакта у нас уже составила километров пятьдесят или миль тридцать, то есть за горизонтом, я даже смотреть её глазами могла, не очень напрягаясь. Наверно в более населённых местах это расстояние уменьшится, а на море даже при такой дальности без проблем. К тому, при высоте полёта до полукилометра, мы с ней могли осматривать поверхность моря на расстояние до шести десятков миль, или надёжно миль пятьдесят-сорок пять. Вот за всеми этими мыслями, я даже не поняла, что меня напрягло. Только после вопроса Николая, долетела ли Клёпа до Галатеи, я поняла, что меня дёрнуло. В бухте стоял пароход без флага, от него к другому и обратно сновали лодки, в деревне на берегу горели две хижины, а на берегу лежали связанные люди в европейской одежде. Вот эта картинка, по которой Клёпа лишь скользнула взглядом, меня напрягла. После вопроса Николая, я вернула назад Клеопатру и попросила чуть снизиться. Я стала транслировать Николаю картинку, напрямую подключать Оттовича к Клёпиным глазам у нас пока так и не получилось, не может он её глазами смотреть. Теперь мы чётко разглядели, что на берегу связанными лежат несколько человек явно в европейской одежде, пароход Николай обозначил как парусно-винтовой трамп на полторы-две тысячи тонн явно европейской постройки, а вот второе судно чисто парусное местное около пятисот тонн. И, похоже, либо экипажи судов что-то очень сильно не поделили, либо судно захватили местные пираты, и сейчас идёт разграбление. Если мы поторопимся, то успеем застать их "со спущенными штанами". Вот теперь только как это всё подать команде?

— Евгений Васильевич! — Обратился Николай к нашему штурману Волкову,— А проложите-ка нам курс к вот этой бухточке, если я правильно понимаю, вон та полоска на горизонте, это Большой Никобар.

— Николай Оттович! Это может быть и другой остров, по счислению идём, тут течения в берегов сильные, до времени полуденной обсервации ещё полтора часа, так, что только после этого скажу точно, или нужно ближе подойти, там по лоции есть две примечательные горушки, тогда и определимся.

— Евгений Васильевич! Вам и карты в руки, что называется. Но мне требуется подойти к этому острову, который перед нами и найти там бухту, заодно и пулемёты пристреляем. Да и ход прибавьте узлов до двадцати пяти, попутно машины проверим. — И уже сигнальщику, — Братец! Позови к нам Сергея Николаевича и лейтенанта Тремлера!

— Будет исполнено, ваше вскабродь! — лихо козырнул и его смело с мостика.

Невольно улыбнулась про себя, вспомнилась сценка, как Мюллер инструктирует Холтофа, и в конце: "...Ишь как головой бодается, этому наши игры ещё не надоели, этот будет рыть со всем старанием..."*. Тем временем по трапу уже поднимались старший помощник и старший артиллерийский офицер.

— Вызывали, Николай Оттович?

— Да, вызывал! Сергей Николаевич! И вы, Иван Михайлович! Возникла у меня мысль, сейчас, как подойдём к берегу пристрелять наши Максимы, а заодно, во время высадки на берег ещё и остальное наше стрелковое, что у нас есть. Кстати, а что у нас на борту, кроме личных пистолетов офицеров?

— Кроме личного оружия, у нас двенадцать винтовок Бердана, два двуствольных охотничьих ружья, четыре револьвера Смит и Вессон.

— А с патронами к пулемётам и остальному оружию как?

— К пулемётам по полторы тысячи патронов, пулемёты не стрелянные, надо от смазки чистить, штатные пулемётчики ещё не разбирались. К ружьям сотни две патронов есть, это у нас мичман Древков охотиться любит, У Сергея Ивановича в каюте все приспособления есть, и дробь льёт и пули. Револьверы по штату положенные закреплённые за боцманом и палубной командой для несения караульной службы, когда с винтовками не удобно, на них, как и на винтовки по полсотни патронов есть, может больше, но не намного.

— Иван Михайлович! Я попрошу вас узнать у Сергея Ивановича, есть ли у него картечь, и сколько таких патронов, желательно штук по двадцать на ружьё. И надо весь арсенал достать, почистить, зарядить и привести к бою, времени вам даю час.

— А отчего такая спешка, Николай Оттович, если не секрет?

— Да какой же секрет! Вон уже остров показался, а мы как-то совсем забыли, а ведь ещё хочется матросов отдохнуть отпустить. Поэтому быстро подготовить, отстреляться и с чистым сердцем отдыхать. — Тремлер явно без удовольствия отправился выполнять поручение, а мы обратились к Артеньеву, — Сергей Николаевич! А кто у нас из матросов охотничал и вообще стрелки хорошие. Кому можно винтовки и ружья доверить?

— Николай Оттович! Сразу не готов вам ответить, позвольте посоветоваться с боцманом и офицерами.

— Идите, конечно! И ещё передайте господам офицерам срочно до подхода к берегу привести в порядок личное оружие и иметь при себе...

Волков уже посматривал в нашу сторону с явным любопытством. Надо как-то мотивировать такую внезапную активность, может на предчувствие списать, моряки к таким материям относятся с большим уважением:

— Знаете, Евгений Васильевич, как-то неспокойно на душе, чувство, что пострелять придётся, причём не из пушек, хотя, может и из пушек придётся...

А я слушаю, буквально как из громкоговорителя над ухом, громкие мысли Николая. Если это пираты. То это фантастическая удача, вот только как нам их брать? Варвара! Ты что посоветуешь, у тебя есть какие-нибудь секреты, которые можно использовать? И имей в виду, что захватили, скорее всего, трамп, а местная лайба это пираты, так, что её можно топить, а трамп надо брать целым и невредимым...

Всё-таки Николай — пожизненный отличник, всё ему надо делать продуманно и на "отлично"! Большинство моих знакомых, да я и сама такая, действуют по принципу Наполеона: "Главное ввязаться в драку, а там разберёмся...", по-человечески я понимаю желание Николая, ответственность на его плечах, желание подстраховаться и прочее, вот только где грань, за которой начинается перестраховка плавно переходящая в трусость? Пусть у него сейчас этого нет, но на этом пути он к этому вполне закономерно придёт! Что я ему и выдала, и обозначила обязательность здорового пофигизма, отчего он замолчал и погрузился в задумчивость, может я первая, кто ему такую трактовку предложил? Да и Бог с ним, не втягиваясь в философский спор, я пояснила, на что опираюсь в своих заключениях, что с одной стороны время не ждёт. С другой стороны нельзя строить планы при минимальных исходных данных, а с третьей, планы, особенно изложенные в приказной форме парализуют свободу манёвра, что в итоге крайне вредно для дела... "И что ты тогда предлагаешь?" — так и слышала не сказанное с уничижительной интонацией— "Женщина". Сделала вид, что ничего не заметила, я не злопамятная, просто злая и память у меня хорошая, напомню я ещё господину капитану эти интонации и время выберу. А пока: "Я всё время слежу за берегом, наблюдателей они не выставили, так, что подходить стоит со стороны, а не прямо, хоть это и потеря времени. Из тех, что я видела уже это чуть больше сорока человек. К сожалению, через Клёпу чувствовать живых на расстоянии у меня не получается, но когда подойдём, смогу точно заранее сказать, где и сколько в округе до полукилометра, при чём ближе условно смогу идентифицировать агрессоров и их жертв. В деревне горят два дома и несколько убитых, так, что с их стороны пиратам помощи не будет. Так, что подходить, блокировать бухту и высаживать абордажные команды, риск велик, но ничего другого тут не предложить, только расстреливать суда и деревню до полного уничтожения всего живого, хотя и тут без гарантии, только как это будет выглядеть со стороны, что русский крейсер взял и, не разбираясь, стер с лица Земли рыбацкую деревню вместе с жителями..." Что уж, а дураком Николай не был и учиться умел, поэтому быстро прикинул и позвонил на мостик, там уже вахта сменилась: "Никита Петрович! Примите три румба левее и когда приблизитесь к острову, следуйте на юг на удалении семи-восьми кабельтовых, я подойду на мостик минут через двадцать." Пока Николай доставал из шкафчика свой чудовищный револьвер, не удивлюсь, если это окажется легендарный американский "Писмейкер" (миротворец, типа). Но, чувствуя, с каким пиететом Николай относится к этому монстру, я не рискнула ничего спрашивать, ой, не удержусь с ехидством, а потом отношения выяснять, а оно нужно взрослой женщине? Вот и я о том. Вот пока он это чудовище доставал, проверял патроны, застёгивал под сюртук пояс с кобурой, мы прикидывали наши действия и возможное противодействие противника. У левого костра кучковались человек пятнадцать пиратов, ещё по трое были задействованы в двух лодках, которыми перевозили груз трампа, человек по десять на каждом судне, двое стерёгли связанных пленников и, кажется, готовили еду на правом костре, кто-то, скорее всего, был в деревне, трёх-четырёх мы с Клёпой там точно рассмотрели. Вот такой расклад.