Остров Луга

— Балда ты, а не ведун! — сказал со всей старческой откровенностью. — Чурка необтесанная! Кто тебе сказал, что другим хорошо? Ты в больницах побывал? Ты пострадавших осмотрел? Ты эпицентр вычертил? Какая болезнь к человеку липнет при этакой докуке?

— Скорее всего, сердечные приступы, — предположил Ярослав. — Надо заглянуть куда следует...

— Вот и займись обобщением информации! — покровительственно посоветовал Григорий, забираясь в "спальное купе" и захлопывая дверь изнутри. — А я пока вздремну до тусовки. Кстати, не забудь молочка прикупить — есть тут у нас один из старых, может, припомнит что-либо аналогичное. Ежели угостить...

Время было самое разбойное — половина девятого. Большинство граждан прилипли к телеэкранам, жадно внимая политическим дебатам. Шуршание страниц распоясавшейся периодики проникало сквозь оконные стекла на опустевшие улицы. Свет фонарей, отражаясь в свежевыпавшем, пока еще пушистом и незапятнанно-белом снеге, создавал впечатление легких сумерек.

Серебристая мерцающая пыльца — предвестница скорой зимы — осыпала Ярослава, когда он шагнул в телефонную будку.

— Ты что? Больной? — возмутилась Виктория, услышав его предложение.

— Выручай, настаивал Ярослав. Без тебя хоть в петлю!

— На дворе ночь скоро, — не уступала девушка.

Пришлось прибегнуть к силовому воздействию:

— Ну погоди у меня! — зашипел со злостью. — Еще пожалеешь!

— Да что так?

— Еще прибежишь, на коленках ползать станешь, когда с кавалером своим импортным связаться понадобится.

— Да пошли вы вместе с кавалером! — отозвалась независимая Виктория. — Нашел чем пугать! Сказал бы лучше, зачем я тебе понадобилась.

— Через десять минут жду на автобусной остановке, — отрезал разгневанный Ярослав и бросил трубку.

Она прибежала, как миленькая! Шантажист ожидал ее, сидя на скамеечке и нервно притоптывая замерзающими от нетерпения ногами.

— Что случилось-то? — выдохнула Вика.

— Помощь требуется. Заклятье снять.

Девушка скептически фыркнула.

— С каких это пор ведуны перестали справляться с собственными обязанностями?

— С очень давних, — парировал Ярослав. — Не издевайся, пожалуйста. Когда до дела дойдет, сдюжу и без тебя, но моего недруга еще вычислить надо. Требуется работа с людским материалом, а люди от меня как раз и шарахаются. Опрос свидетелей должен вести кто-нибудь вроде тебя, коммуникабельный, красивый и достаточно нахальный.

— Ну спасибо за комплимент. Ты бы тоже сгодился, если помыть как следует, а то — несет, как от ватерклозета.

Ярослав кивнул.

— Во-во! Да у меня от мочалки вся шкура в царапинах — по два раза в день душ принимаю. Одного одеколона полтора литра извел. Только порча парфюмерии не по зубам. У тебя визитка с собой?

— Само-собой... А ты уверен, что это именно порча?

— Невооруженным взглядом видно.

-Да?

— Ну — вооруженным, какая разница! Мы тут кое с кем посовещались и решили, что я попал под заклятье заодно с нормальными. Надо проверить — так ли.

— По квартирам ходить?

— Больницы разведать. Нормального, беззащитного человека эта зараза по сердцу бьет. А кто меня пустит в больницу? С тобой за компанию — да, а одного в две секунды обратно наладят.

Виктория размышляла недолго.

— Думаешь, до смерти довести может?

— Это зависит от того, какова сила заклинающего, от положения индивидуума по отношению к эпицентру, но, думаю, кой-кому может сильно не поздоровиться. Одна надежда, что наш регион оказывает злому воздействию крепкий отпор. Так что, если поторопимся, может, и не допустим летальных исходов.

— Куда в первую очередь? — решительно спросила Виктория.

В автобусе к Ярославу привязались двое подвыпивших гуляк. Пришлось выбросить их на ближайшей остановке, так что домашний путь проделали под враждебное ворчание пассажиров. Ярослав помалкивал, но Вика огрызалась столь виртуозно, что вполне заменила обоих.

— Ну и вредный народ пошел! — резюмировала вслух, выходя следом за ведуном у городской поликлиники. — Едва-едва от восьмерых отлаялась!

Напору этой девчонки можно было только позавидовать.

Дежурного терапевта кардиологического отделения она охмурила с первого же наскока. Надежда Петровна так звали врача видимо, всерьез восприняла обещание хорошенькой журналисточки осветить работу тружеников отечественной медицины в парадно-показательном стиле.

— Давно пора, — сказала с надеждой Надежда Петровна. — А то все больше помоями обливают. Лучше бы оборудованием да лекарствами обеспечили: скоро вообще одними словами лечить будем.

— Поможем! — заявила Вика с такой кремневой уверенностью, что непосвященному вполне могло показаться, будто положение министра здравоохранения зависит исключительно от ее доброй воли. — Идемте!

— А вы куда, молодой человек? — внезапно вскинулась доктор, глядя на Ярослава с открСвенным недружелюбием. — Пьяным — вход воспрещен!

Пьяным? удивилась Виктория, принюхиваясь. — Хм... да...

Ярослав незаметно подмигнул растерявшейся подруге.

— Я этой пакости в рот не беру, — сказал обиженно. — К нам в лабораторию пьющих не принимают. Сами понимаете ликероводочный завод требует особого контингента... А что пахнет — так неудивительно, от больничного халата тоже не фиалковый запах.

— Сколько раз тебе говорила: переодеваться надо! — попеняла Вика. — Вечно ты меня в идиотское положение ставишь!

— А когда бы я успел? — возмутился Ярослав. — Пока домой доберусь, пока то, пока се... мы бы здесь раньше десяти не появились!

Вика умоляюще посмотрела на раздраженную Надежду Петровну.

— Вы уж простите его на первый раз, — попросила с трогательным смущением. — Он у меня — уникальный потёма, но вы, как специалист, сами понимаете, что сердцу не прикажешь. А одной, по нынешним временам, боязно.

— Хорошо, — нехотя проворчала доктор. — Только предупреждаю...

Анестезиолог Виктор Михайлович Павлов выглядел очень неважно. Его глаза, покрасневшие от бессонницы, непонимающе заморгали при появлении в ординаторской незнакомых людей. Лет ему было не больше тридцати, из рукавов ослепительно белого халата, аккуратно заштопанного на боку, выглядывали мощные волосатые предплечья. Не верилось, что такой амбал способен сделать простейший укол и не пригвоздить при этом больного к матрасу. Тем не менее Надежда Петровна очень высоко оценивала профессиональное мастерство молодого врача и утверждала, что его очень любят больные.

— Вот, Виктор Михайлович, — сказала она с гордостью.

— Пресса снизошла и до наших проблем! Знакомьтесь.

Анестезиолог с неожиданной для своей комплекции галантностью чмокнул Виктории ручку, а с Ярославом обменялся мощным рукопожатием. Ярослав заметил при этом некоторую брезгливость, но она была так глубоко загнана внутрь, что Виктор Михайлович ему сразу понравился. Теперь он точно знал: пациенты от такого врача действительно без ума.

— Что вас интересует? — спросил Павлов, тяжело присаживаясь на шаткий старенький стул с надорванной обивкой. — Только умоляю — покороче, у меня сейчас самая запарка.

— Эпидемия? — поинтересовался Ярослав.

Павлов бросил на него смутно-неприязненный взгляд, но признался исключительно простосердечно:

— Очень точное определение, юноша! Именно эпидемия. Представляете...

— Что в последние три-четыре дня, — продолжил ведун, — творится что-то совершенно непонятное. Резко возросло число пациентов с острой сердечной недостаточностью. Причем у людей, к этому заболеванию абсолютно не предрасположенных.

Раскрытые рты тружеников скальпеля и стетоскопа были ему наградой за все страдания последних дней, и Ярослав решил ловить удачу прямо за хвост.

— Вика, чем от меня пахнет?

— Сортиром, — ответила девушка.

— Надежда Петровна?

— Перегаром, брезгливо передернула плечом терапевт.

— А вы что скажете, Виктор Михайлович?

— Ощущение такое, словно формалиновый душ принимали.

Ярослав окинул их долгим объединяющим взглядом.

— Так чем все-таки? — спросил ехидно. И пояснил.

Запахом неподчинения. Ваши пациенты болезни противостоять бессильны, а я сумел.

— Мой друг полагает, — поспешила вмешаться его спутница, — что причина эпидемии лежит в области экстрасенсорики. Что это целенаправленное неблагоприятное воздействие на организм.

Врачи молчали, переваривая услышанное. Первым, как и следовало ожидать, опомнился анестезиолог.

— По-моему, вся эта экстрасенсорика — бред сивой кобылы, — сказал он жестко. — Но если вы сумеете больным помочь, я даю "добро". Даже если мне придется курить фимиам и плясать вокруг кадила в шаманской маске. У меня обезболивающего на один вечер осталось.

— С половины седьмого до одиннадцати ноль-ноль? — уточнил Ярослав.

Павлов запнулся и посмотрел на него с явным подозрением.

— Значит, так, — продолжил ведун, удовлетворенный произведенным эффектом. — Излагаю вкратце, в общих чертах. Если я выйду на источник заразы, можете сразу половину отделения выписывать смело, я с ним разберусь до упора! Что от вас требуется, так это подробная информация о каждом, на кого я укажу. А пока вы проводите свой опрос, ваш покорный слуга возьмет на себя часть ваших обязанностей. Только не требуйте от меня лишнего — тем, кто болен по естественным причинам, помочь не сумею.

— Простите, но где вы все же работаете, не пойму, — подала голос Надежда Петровна.

— Лучше не спрашивайте, — посоветовала Виктория, улыбаясь. — Все равно соврет. Нельзя ему язык распускать, секрет.

— Еще одно, — Павлов настроен был весьма решительно и не скрывал этого. — Ввиду большого наплыва больных, часть из них мы вынуждены были переправить в областную больницу. Нельзя ли...

Ярослав посмотрел на молодого врача с двойным почтением. А еще говорят, что в больницах порядочные люди не работают! Надо же! Мало того, что за своих переживает, еще и за остальных старается.

— Если мать заболеет, — сказал он серьезно, — я бы очень хотел, чтобы ее лечили именно вы. Сумеете указать точное направление? Плюс к этому нарисовать внешний облик здания. Хорошо бы еще внешность дежурного врача. Да — и этаж, этаж!

— Гарантируете? — обеспокоился Павлов, шустро орудуя авторучкой. Он оказался, ко всему прочему, еще и приличным рисовальщиком.

— Попытаюсь, — осторожно ответил Ярослав. И действительно, такого делать ему пока еще не приходилось.

Воодушевляло лишь то, что рассказывал про Илчина Хозяин. Да, в принципе особой разницы между тем, что он собирался применить здесь и в далекой областной больнице, не существовало.

Пока анестезиолог созванивался с коллегами по работе насчет сбора данных о людях, которым, возможно, сегодня полегчает, Ярослав с дамами отправился в обход по палатам. Пораженных порчей людей оказалось действительно немало, палаты так и пестрили буро-багровыми кольцами враждебного поля. "Ну, гад! — подумал Ярослав. — Ну, доберусь!.. " Вика, взглянув на его перекосившееся лицо, осторожно взяла его под руку, прижала к себе.

— Не злись, Ярик, — сказала тихо. — Побереги до срока.

— Я поберегу, — пообещал он, сверкнув глазами. — Я постараюсь!

Он выгнал их из ординаторской и запретил являться до одиннадцати часов. Сел к столу, положил на столешницу "роллере", презентованный щедрым ирландцем, так, чтобы число "12" направление держало на областную клинику. План здания и портреты ее дежурных врачей прислонил к стопке медицинских справочников. Представил все это воочию, вызвал в мозгу картины больничных палат. Определил границы распространения контрвоздействия, сектор направленного излучения. Извлек из подпространства свой меч, аккуратно и плотно обвил пальцами засветившуюся рукоять.

И медленно, осторожно вошел в режим работы. Камни оберегов ощутимо затеплились, резонируя заклинание. До одиннадцати оставалось пара часов с минутами...

— Это грандиозно! — воскликнул анестезиолог, врываясь в кабинет и до хруста сжимая мокрую от пота ладонь ведуна. — Совершенно здоровые люди!

— Они и есть здоровые, — отозвался Ярослав, вытирая лицо халатом. — У вас план города есть?

— Будет! — пообещал Павлов, хватая телефонную трубку. — Алло! Семен? Срочно требуется городской план! Срочно! Если послать некого, сам задницу от кушетки оторви, но чтоб через пять минут — слышишь — через пять минут он был у меня! Действуй! Это Семен из "скорой", — пояснил он Ярославу, продолжая набирать новый номер. — Алло! Лидочка? Что у вас там? Да! Да! Диктуйте, я записываю! У "областников" та же картина, что и здесь, — прокричал возбужденно, пристукивая в нетерпении авторучкой по чистому листу.

— Этого не может быть, — сказала Надежда Петровна, прислонившись к косяку. — И если бы не видела своими глазами, никому бы не поверила. А вдруг просто сказалось длительное накопление лечебных препаратов в организме?

— У всех сразу? — Виктория быстрым шагом пересекла комнату, села на корточки перед однокурсником, заглянула в его воспаленные глаза. — Ты как?

— За меня не беспокойся. — Ярослав по-прежнему держал себя в руках, не поддаваясь искушению расслабиться. — Я выдюжу столько, сколько понадобится. Для того и рожден.

— Ты весь мокрый, — не отступала Вика, прикладывая руку к его лицу. — Да еще и затемпературил в придачу! Ему надо переодеться! — бросила, оборачиваясь к терапевту.

Павлов, зажав трубку между плечом и ухом, строчил поступающую информацию, рывками начал расстегивать халат, подмигнул своей напарнице на свернутое одеяло, скромно притулившееся в углу дивана возле окна.

— Раздевайтесь, молодой человек, — приказала Надежда Петровна тоном, не терпящим возражения. — И не стесняйтесь — вы в больнице. Если угодно, считайте себя моим пациентом.

Виктория помогла Виктору Михайловичу снять халат бросила Ярославу, блаженно впитывающему обнаженной кожей прохладу ординаторской.

— Одевайся, йог!

Через минуту он был закутан в грубое, то теплое больничное одеяло, однако перебираться на диван отказался наотрез.

И на столе ничего не трогайте. Скоро новый приступ.

Снаружи послышались быстрые, твердые мужские шаги. Павлов, не отрываясь от телефона, наскоро проинструктировал Надежду Петровну, и она опрометью выскочила из дверей, закрыв их за собой. Состоялся короткий возбужденный спор, и победителем из него вышел явно не дежурный "скорой", потому что напарница Павлова гордо продемонстрировала подробный план, принесенный великодушным Семеном.

Карту женщины расстелили прямо на полу и тут же начали раскладывать канцелярские кнопки по адресам пострадавших.

— Ничего не понимаю! — вздохнул Виктор Михайлович.

— "Очага" явно не просматривается.

И действительно, металлические блики мерцали россыпью по всей поверхности плана. Ярослав озадаченно поскреб затылок:

— Давайте попробуем по профессиональной принадлежности, — сказал неуверенно.

Кнопки перетасовали заново, но ничего более определенного не обнаружили — пациенты учились и работали в разных организациях, разбросанных по всему городу, а то и в пригородах.

Павлов огорченно перебирал исписанные листы.