Папа отвлек меня, вручив пачку долларовых купюр, когда мы вышли из машины..
— Пообедай. И позвони мне, если потребуется помощь, или почувствуешь...
— Да-да, — сказала я и наклонилась, подставляя щеку для поцелуя. — Надеюсь, твоему другу станет лучше, — слегка удивляясь своему публичному выражению привязанности, произнесла я. Кажется, папа тоже удивился, но грустная улыбка на его губах того стоила.
— И я, — сказал он.
От больницы до Набережной было всего несколько минут ходьбы. Высотки сосредоточились в этой части города, заслоняя серый горизонт ущельями из стекла и стали. Я обогнула по окраине район Эштон Парк, прошла мимо похожего на теплицу сооружения над небольшим торговым центром 'Малый Париж', не собираясь туда заходить, я не платила за пропуск, и вышла на Вэар-стрит*, которая была началом Набережной. Технически улица находилась на окраине Доков, но с виду и не скажешь, что она относится к тому району.
*Wear Street:
1. Wear — ветхий, изношенный.
2. Анаграмма к 'street wear' оно же уличная мода.
С адаптацией названий у меня примерно также плохо как поэзией, и ничего приличного слепить я так и не смогла. Извините.
Поразительный контраст на расстоянии всего в полмили. Я все еще видела смутные серые очертания больницы над 'Малым Парижем', но она не принадлежала этому месту. Яркие плоские экраны, украшавшие здания, бесконечно крутили рекламу. Умная ткань, натянутая между зданиями, изображала солнечный день и продолжила бы это делать, даже если бы начался дождь. Там, где на стенах не было билбордов и рекламы, была чистая роспись. В городе даже пахло по-другому.
Туристы были повсюду, даже в будний день. Наверное, несправедливо называть их туристами, но местные просто так делают. Большинство из них не отсюда. Они просто приезжают на машине или поезде, ходят по магазинам и уезжают. Они выделяются. Они одеваются, будто у них есть деньги, даже если на самом деле это не так.
Мне известно, что папа рассматривал это в лучшем случае как неоднозначное явление, чего я не могла понять. Разумеется, это здорово, что в Броктон Бей происходит нечто подобное. Это не был технарский город, в отличие от некоторых мест типа Кремниевой Долины, но это помогало. Не будь мы так близко к Бостону, размах всего этого, несомненно, был бы крупнее.
Здесь все было лучше. И разве реклама не хотела, чтобы вы это знали? 'Ностальгия по завтрашнему дню' гласил плакат с рекламой духов. 'Прими свои фантазии'. И, конечно же, 'Почему бы не отбросить все тревоги?' Я задержалась у росписи с романтизированным изображением доков. Молодая девушка в белом платье, стояла на понтоне, держала в руке красный воздушный шарик и ела мороженое, глядя за горизонт. Роспись делали умной красной, потому что на заднем плане кружили чайки.
Разумеется, я заглянула в Другое Место.
Это было фальшивкой. Все это. Пластиковая облицовка облетела с голого бетона. Будто утренний туман — я принюхалась, едва осознавая, что я не должна ощущать запах такого рода вещей — в воздухе повисла дымка жадности, апатии и отчаяния. Плакаты с зеленоглазыми чудовищами, отдаленно похожими на женщин, гласили:
ТЫ САМА ВИНОВАТА В СВОИХ БЕДАХ.
Вернувшись в нормальный мир, я увидела, что монстры на самом деле были красивыми женщинами, а надпись 'Потому что ты этого достойна', напечатанная кокетливым шрифтом, по сути несла тот же посыл.
Девушка на росписи была покрыта черными надписями 'ненависть', 'месть' и 'презрение'. Ее руки и ноги были в красной краске, поэтому истекали багрянцем. Я принюхалась. Не краска, а кровь. Или, возможно, краска, пахнущая кровью. Я качнула головой и пошла дальше, спрятав руки в карманы.
Зависть, жадность и тревога под маской притворства, будто все в порядке. Другое Место как способ разрушить любые иллюзии, которые могли быть у меня насчет этого местечка. Спасибо.
Настенные экраны и навесы из умной ткани в Другом Месте, казалось, глючили. В некоторых местах они показывали свинцово-серое небо, разбитое пиксельными пятнами яркого цвета. В других они смешивались в абстрактный узор из бдительных глаз и копошащихся змей. Когда я засмотрелась, один из них моргнул и уставился на меня. И еще один. А потом еще, пока не оказалось, что вся улица пялится на меня.
Я задрожала. Паранойя? Или Другое Место дает понять, что за мной наблюдают? Разумеется, тут повсюду камеры, и частная охрана патрулирует этот район, отслеживая любые признаки неприятностей. Они хорошо оснащены — лучше, чем обычная полиция — и даже сумели поймать парочку недосуперзлодеев примерно год назад или около того. В любом случае, я не покинула Другое Место. Мне хотелось посмотреть, что делают глаза и змеи.
Качая головой, я направилась в Одежду Монарха, чтобы добраться до истинной цели моего визита сюда.
Прошлой ночью я немного подумала над тем, что надену, когда отправлюсь добывать те фотографии. Нельзя, чтобы меня опознали. Плюс, я буду заниматься супергеройской деятельностью, а этим принято заниматься в костюме. Даже люди, грабящие мелкие магазинчики, натягивают маски. Хотя они, в основном, делают это, чтобы их лица не запечатлело видеонаблюдение.
С другое стороны, у меня было не так много денег, даже с учетом неожиданной щедрости папы, и, разумеется, мне не светило заполучить снаряжение технарского производства как у правительственных кейпов или состоятельных суперзлодеев. А еще я была дылдой и ужасно смотрелась в спандексе.
Итак, в результате, создавая костюм, я преследовала следующие цели:
1) Не позволить никому узнать, кто я;
2) Костюм должен быть удобным и теплым, потому что на улице холодно; и
3) Потратить как можно меньше денег.
Для помощи в достижении этой цели я запустила старый комп моей мамы в студии и, после некоторой внутренней борьбы, подключила диалап. Мне не хотелось, потому что папе могло понадобиться позвонить, но надо было проверить кое-какие факты. Я хотела узнать, как другие герои скрывают свою личность.
Конечно, было легко узнать кто такие 'Новая Волна' на самом деле. Открытые лица, общедоступные личные данные. Я решила, что учитывая все обстоятельства и принимая во внимание все детали, показывать свое лицо — плохая идея. Также, я отмела маски домино. Я даже не представляю, как они крепятся. У них там... резинка или что-то типа того? Или их как-то приклеивают? Вообще без понятия. В любом случае, их не нацепишь вместе с очками. И смотреться на мне будет тупо.
Оружейник, главный среди местных кейпов, носил силовой доспех собственного изготовления, который покрывает его броней полностью, и который смог и остановил украденные военные ракеты. И может становиться невидимым. И, вероятно, раздает кофе. Мне точно стоит сделать такой. О, хотя, погодите, я же не Технарь и не могу собрать силовой доспех. Осознав, что теряю время, я исключила всех Технарей из поиска, а затем дождалась мучительно медленного соединения для обновления страницы.
Вот, Призрачный Сталкер, одна из местных Стражей — у нее об этом правильное представление. Согласно ее странице, она бывший мститель и, кажется, неплохо соображает. Скрывающая одежда, маска на все лицо, никакой голой кожи. Если бы я пыталась выследить ее по тому, что сумела подметить, то искала бы девушку где-то между... хмм, может, 12-13, если она ранний цветочек, заканчивая максимальным возрастом Стражей. Очевидно, Стражи учились в Аркадии — их бы ни за что не отправили в дыру, типа Уинслоу — что сужало круг тех, кем она могла оказаться, но все же. Намного сложнее вычислить. Вот это в моем вкусе. Полностью скрытое лицо, темная одежда, я могу просто натянуть балахон и, может, еще балаклаву, и тогда они не смогут увидеть мои волосы.
Разумеется, если бы я на самом деле хотела ее вычислить, то пришла бы на одно из их общественных мероприятий и отправила бы Ищейку выслеживать ее до дома. Это еще одна причина, почему я не должна присоединяться к Стражам. Общественные мероприятия. Выйти и стоять перед толпой, позировать или 'охранять' Набережную не является тем, что может мне понравиться. И если я буду членом Стражей, то не смогу уберечь себя и папу от людей со способностями, похожими на мои.
Человек. Это немного пугает. Мне чертовски легко выяснить, кем является любой кейп, попавший в поле зрения общественности, просто отправив Ищейку по его следу. Немного раздражает, что злодеи, по какой-то причине, решили держаться подальше от глаз общественности. Учитывая это, хорошо, что я на стороне хороших ребят. Хотя, будь это так легко для меня, многие злодеи, возможно, сумели бы выяснить личности многих правительственных кейпов. Раз они не используют эти знания, вероятно, это означает, что любой, кто попытается, будет в глубоком дерьме. И быстрая проверка подтвердила, что убийцы кейпов, обычно живут не долго.
Это по-своему обнадеживало. Возможно, придет время, когда мне придется вступить в Протекторат или Службу Контроля за Параугрозами. Я не питала иллюзий, будто сумею прыгнуть выше головы, если случится что-то действительно серьезное. Конечно, нам нужно будет переехать в другой город, если это случится. Была во мне частичка, которая не прочь иметь законную причину, почему мне нельзя быть Стражем в Броктон Бей, потому что это означало, что у меня появится повод переехать в новый город и новую школу. Но было бы эгоистично навязывать это папе.
Плюс, облажайся я настолько, это значило бы, что меня пытались убить. Эта мысль меня не вдохновляла.
Чуть больше двух лет. Я лишь усмехнулась, приходилось терпеть и подольше. Тогда я смогу вступить в Протекторат как взрослая. Буду хорошо зарабатывать. Если слухи правдивы, я смогу поступить в любой колледж по своему выбору, и мне оплатят учебу. Может, мне даже не придется так долго ждать. Если сообщу им в семнадцать с половиной, возможно, не придется вступать в Стражи на оставшиеся полгода. Просто буду держаться в стороне, пройду испытательный срок, который у них, очевидно, должен быть, и к тому времени, когда он закончится я буду практически готова уйти из Стражей. Уехать из Броктон Бей. Может, переехать на другой конец страны, в Лос-Анджелес, работать под началом Александрии.
Я едва могла дождаться.
Я улыбалась, пока шла к Одежде Монарха, чтобы раздобыть свой первый костюм. А потом запах снес меня, будто удар в живот. Кровь, страдания, апатия и множество других ужасных вещей перемешались друг с другом.
Запах потогонного производства*.
*(sweated labour/потогонный труд, sweatshop/потогонное производство) Работники, нанятые за небольшую плату и работающие зачастую по многу часов и в плохих условиях. Во многих бедных странах это относится почти ко всем, кто вообще имеет хоть какую-нибудь работу. В более развитых странах, где такая практика является исключением, работающие в таких условиях работники часто отделены от основного рынка труда такими факторами, как недостаточное образование, языковые барьеры, а иногда и своим статусом нелегальных иммигрантов.
Глава 2.08
О, нет. О, нет, нет, нет.
Ну, каковы были шансы? Первое же место, куда я зашла, продавало одежду из потогонного цеха. Либо мне и правда не повезло, либо существовал какой-то огромный сговор, приведший к тому, что большинство магазинов на Набережной торговали продуктами рабского труда. Или все вместе.
От одежды на вешалках передо мной разило как на складе. Вещи были окутаны алой дымкой страданий.
Я зажала рот руками и учащенно задышала в перчатки. Что я собираюсь делать? Что я могу сделать? Я скрыла Другое Место, но почему-то продолжала ощущать его запах. Всего вокруг. Все здание воняло страданием и мукой и... и мне пришлось успокоиться. Мне нельзя психовать. Не на публике. Даже если если я знаю всю правду об этом месте, что все эти люди покупают одежду, сделанную... нет!
Если устрою сцену, я могу снова оказаться в больнице. Я не хочу туда возвращаться. Не могу. Не стану. Им меня не заставить!
Только я осознала, что застряла на входе в магазин, меня толкнул толстяк, свирепо на меня зыркнув. Я убралась с дороги, чтобы не светиться. Мне не хотелось, чтобы люди обращали на меня внимание. Дико оглядевшись, я прошла в женский отдел и сделала вид, что выбираю обувь. Мне нужно было присесть, поэтому я нашла место и начала снимать обувь как можно медленнее.
Банальное снятие ботинок помогло мне слегка успокоиться. Мне казалось, что я все еще ощущала запах потогонного цеха, словно запах дыма, забившийся мне в глотку.
— Вы ищете что-то конкретное? — спросила у меня одна из продавцов-консультантов. На мгновение мир сместился в серость и ржавчину, и козьи рога из тусклого металла вырвались из ее бледной кожи. Затем видение Другого Места исчезло, и она снова заговорила. — У нас сейчас идет распродажа. Поэтому, если вам потребуется проверить, есть ли что-то вашего размера на складе, я буду рада помочь, но товары со скидкой быстро раскупают.
— Я еще не определилась, просто проверяю, какой у меня размер, — быстро произнесла я. — Если выберу что-нибудь, дам знать.
Аргх. Почему люди подходят и пытаются заговорить со мной? Притворяются, будто им не все равно. Они столь же ужасны, как некоторые учителя в школе, притворявшиеся, что им интересно. Они не помогали мне, а прямо сейчас и не смогут, даже если на самом деле захотят. Никто не сможет.
К счастью, консультант двинулась дальше. Мне нужно взять себя в руки. Я глубоко вздохнула, постукивая указательным пальцем в перчатке по зубам. Со мной такого не было с тех пор, как я научилась контролировать переключение между Другим Местом и реальностью. Я была на грани слез. Нельзя терять контроль. Нельзя начинать лить слезы.
Но их оказалось слишком много. Больше, чем я могла представить. Одна нелегальная фабрика — это одно. Но это был большой универмаг. В моем смутном представлении был один сомнительный магазинчик, получающий втихаря товары оттуда, но чтобы настолько большой? Что мне делать? Что я могу сделать против такого?
Была ли это вообще незаконная фабрика? Да, решила я. Она должна быть такой. То, что выглядело настолько ужасно и настолько же ужасно ощущалось, не могло быть законным. Не должно быть законным.
Я пошла, разыскала уборные и заперлась в одной из кабинок, пока не успокоилась. Я промокнула глаза салфеткой и умыла лицо. Взглянув на себя в зеркало, я вздохнула.
— Ты в таком дерьме, — тихо сказала я отражению в зеркале. — Возьми себя в руки покрепче.
Конечно, я могла это сделать. Это моя фишка. Так что я выдохнула мое беспокойство и волнение, а потом прибила его к потолку.
Я чувствовала себя лучше, выходя из туалета, где осталась извивающаяся штука с моим лицом. Не было нужды ни о чем беспокоиться. Потогонное производство было ужасно, и я собираюсь убедиться, что его закроют. А потом я заставлю заплатить и это место. Да, это совершенно ясно и логично.
Мне почти хотелось рассмеяться. Да, это большой магазин. Но если я прикрою нелегальную фабрику, их поставки будут перекрыты. и тогда, если мне удастся добыть доказательства их связи с этим, я смогу заставить их заплатить. Я ненавижу задир. Я так сильно их ненавижу. И то что они делают, заставляя людей страдать безо всякой причины — ради дешевых шмоток — это худший вид издевательств, потому что их это не волнует..
