— Наука, — сказал он. — Страшное дело. Сначала они творят, что им в голову придет, а потом хватаются за эту самую голову и начинают придумывать этому применение. Так и делаются все важные открытия.

— Но вампиры! На хрена им сдались вампиры? Они что, хотели их в зоопарке показывать? Или снимать в фильмах ужасов?

Док помолчал.

— Не скажи, командир. Практически бессмертное существо — из каких клеток состоит его тело? Почему оно не старится? Что помогает ему становиться невидимым? А если еще вспомнить легенды, что вампиры умеют летать, превращаться в нетопырей...

— Легенды? Сказки!

— Из-за этих сказок мы с тобой здесь и оказались.

— Ни хрена! Просто нашим магам захотелось получить отчет об успехах НИЦЭМа!

— Ну что ты, командир! — сказал Док. — Нас послали для оказания помощи местному населению...

— Да, всего лишь через полгода после того, как перестал существовать Центр Экспериментальной Магии! — заметил командир ядовито. — Какое местное население? Вот эта, что ли? — мотнул на меня крепким подбородком. — Ты хоть знаешь — кто она? Почему осталась жива? Черт подери, с нами послали всего одного мага-научника, и он погиб в первые же сутки! Что мы здесь делаем? Кто мы? Спасатели — или жратва для местных... научных монстров?

— Тшш!

Оба замолчали. Я слышала их неровное дыхание и тихие вздохи спящих.

— Ну так, — сказал командир, точно подводя итог сказанному. — Ждем день-другой, пока Егор не поправится. Потом уходим.

— Архивов мы так и не нашли, — напомнил Док.

— И слава богу, — буркнул командир. — Наверняка, они были в головном корпусе Центра.

Док неожиданно посмотрел на меня. Я не успела закрыть глаза и встретилась с ним взглядом. Зрачки его почти не отражали свет, точно поглощали его.

— Скорее всего, — задумчиво согласился он.

— Слышь, док, ребята говорят... — голос Егора замер. Док вытащил у него из-под мышки термометр, посмотрел, встряхнул и сунул обратно.

— Ну?

— ...что эти взбесившиеся близняшки были этими... ну...

— Вампирами? — подсказал Док. Он рылся в своем 'чудо-чемоданчике'.

Егор облизнул сухие губы.

— Ну... да.

— Возможно.

Голос Егора совсем сел.

— И что... я теперь... я теперь тоже?!

Борис закрыл чемоданчик и внимательно посмотрел на дэса.

— Возможно.

— Но как же... и что... и ничего не сделаешь? Из-за какого-то паршивого укуса! Совсем ничего?

— Завтра мы, скорее всего, выйдем отсюда. Через пару суток будем в столице.

— И мне помогут?

Голос Дока был мягким.

— Егор. Укушенный оборотнем необязательно становится оборотнем. Так же и с вампирами. Возможно, ты не заразился. Может, у тебя иммунитет. Такое бывает.

— Бывает? — дэс вцепился в слово, как в якорь. — Значит, я не один такой? Значит, мне помогут?

— Конечно, помогут. Так или иначе. Давай-ка твой градусник.

Взглянул на градусник, встряхнул его и бережно положил в чехол.

— Температура? — спросил Егор опасливо.

— Пониженная. На-ка пилюлю. И вот что, Егорушка...

— Что?

— Если тебе вдруг захочется кого укусить... ну, так просто, по-дружески... дай мне знать, лады?

— Да пошел ты!

Егор отвернулся — и наткнулся взглядом на меня. Десантник вжался в стену.

— Что ты смотришь? Что уставилась? Чего ты ждешь? Интересно, да?!

Его аж затрясло. Я сделала шажок назад. Мне, и правда, было интересно. Как становятся вампирами третьего поколения? С какими симптомами? В какие сроки? В какой степени человеческая сущность поглощается сущностью вампирической? Будь моя воля, я бы так и просидела рядом с ним все ближайшие сутки, наблюдая и фиксируя происходящие изменения...

Но мне не дали.

Док взял меня за локоть. Не пальцы — манипуляторы робота.

— Мы уже уходим, да, Ангелочек?

Плотные сумерки над Институтом были теперь почти постоянными (наши постарались), но я все равно начала упираться перед выходом на улицу. Док достал из кармана тюбик, протянул мне.

— Намажь все открытые участки тела. На некоторое время предохранит от ожогов.

Похоже, в его волшебном чемоданчике есть всё и для всех. Еще отдал мне свою кепку с козырьком. Надел темные очки — хотя какое теперь у нас солнце?

Ведя меня за локоть, Док неторопливо шел вдоль длинного жилого корпуса. Если бы не развалины и не запустение, мы бы выглядели обычной прогуливающейся парочкой.

— ...так или иначе...

Казалось, Док не сразу услышал. А когда услышал, остановился так резко, что меня мотнуло назад.

— Заговорила?!

Язык с непривычки плохо слушался.

— ...сказал — так или иначе... помогут?

Он сморщился, пытаясь понять.

— ...в столице? — объяснила я.

— А-а-а... Не думаешь же ты, что Зимин был первым? Да и вампиры — вовсе не легендарный вымерший народ, как представляется обывателям. Прежде чем выводить вампиров искусственных, следовало бы выйти на вампиров природных... Но я вижу, вы тут постарались. Во всех отношениях. Где архивы?

Я пожала плечами, освободившись в этот раз из его пальцев. И замолчала.

Архивы мы уничтожили — вслед за экспериментальным корпусом. Никто их не восстановит. Никогда. Не могут же они вскрыть мою черепную коробку? Я покосилась на Дока. Тот смотрел на меня с прищуром.

Или могут?!

Назавтра командир решил предпринять вылазку в подвалы Центра. Самоубийца во главе отряда самоубийц. Док отговаривал долго и упорно — даже после того, как ему напомнили, что решает здесь не он, а за неподчинение приказу можно запросто загреметь под трибунал.

— Оставь их в покое, — говорил Док. — Нас, в конце концов, сюда не звали...

— Оставить в покое?! После того, что они сделали с Семеном и Лоркой? И с Егором?

Плюнув и вполне явственно матерясь, Док принялся за свои запасы.

— Угораздило этого хренова мага нарваться в первый же день на Пыльника... знаешь, кто такой Пыльник, Ангелочек?

Я мотнула головой. Док уставился на меня мрачным взглядом.

— Не знаешь? — спросил недоверчиво. — А ведь именно вы со своим Центром впустили их в Кобуци. Немного, пару-тройку штук, — но для нас и это перебор... После встречи с ними остается только мешок из одежды, набитый пылью... Никогда не видела, как человек превращается в пыль, Ангелочек? Тебе стоило бы посмотреть. Чтобы понять, что вы здесь натворили.

Похоже, мне одной придется отвечать за содеянное целым научным центром. Я следила, как его большие руки бережно перебирают вещи погибшего мага. Надо ли говорить, что все это здесь не поможет? Мы же ученые и делаем все основательно.

С размахом.

— Ч-черт! — Док бросил вещи на кровать, — Побрякушки! И с этим нас сюда отправили? Я ничем не могу помочь! Придется и мне идти убивать.

Он оскалился. И резко развернулся к подошедшему командиру:

— Ну? Что еще?! Хочешь написать завещание?

— Пока нет. Поговори с ней, — он кивнул на меня и положил на кровать планшет. — Тут схема подвалов и коммуникаций. Мне нужно выяснить, где может быть гнездо вампиров. Раз уж она работала с Зиминым, должна изучить их привычки.

Он постоял, посмотрел на меня. Сказал:

— Пожалуйста.

И ушел.

Док долго сопел, поворачивая схему так и эдак. Потом сунул ее мне.

— Ну?

Я глядела на планшет. Черточки и линии. Ничего не понимаю. Палец Дока двинулся по схеме.

— Вот здесь мы. Здесь вход в подвал в этом крыле. Вот другой вход. Тут у вас была бойлерная, или как вы там ее называли... Здесь проложены трубы канализации. Тут — водопровод. Вот тут... непонятные какие-то помещения. Кладовые, что ли? Здесь — что-то вроде перекрестка, подвал пересекается с коммуникациями главного корпуса... Вы что тут, бомбоубежища строили?

Убежище. Я постепенно перестала слышать голос Дока, как будто человек отдалялся от меня. Убежище. Карта растаяла — или я сама попала в карту. Вот оно, убежище. Аппаратура, датчики, приборы — все давно мертво. Серо-черные бетонные стены, не пропускающие ни света ни звука ни запаха. Уютно, темно, спокойно. Можно спать и спать — пока кто-нибудь не придет кормить. Только давно уже никто не приходит... Я кружусь на месте, вокруг — они — тьма во тьме. Просыпаются. Просыпаются. Скоро их накормят...

Прикосновение обжигает. Я немо вскрикиваю, дергаюсь, ладонь Дока сильнее стискивает мое плечо. Он внимательно смотрит мне в глаза. Потом опускает взгляд на карту — туда, куда вонзился мой напряженный палец. Хорошо, не порвал ее насквозь...

— Спасибо, Ангелочек.

Осторожно убирает мою руку и ставит на схеме крестик — красными чернилами.

Командир глядит на нас с Доком.

— А вы еще куда собрались?

— С вами, идиотами, куда ж еще, — говорит Док и смотрит на часы. — Двенадцать. Часа четыре еще есть. Темнеет тут рано, вот что хреново...

— Док, оставайся здесь. Наверху. Ты у нас единственный врач.

— А ты у нас единственный командир, — сухо говорит Док. — Как дела, Гош?

Егор бледен. Он кивает и отводит от нас взгляд. Похоже, его тошнит. Очень быстрая реакция...

— Идешь с нами?

Десантник вместо ответа поднимает автомат. Лицо у него упрямое — ждет, что будут отговаривать. Но все молчат, уважая его право на сведение счетов.

— Ну что? — Док оглядывает людей. — Все готовы?

Кто-то смотрит на него. Кто-то — на свое оружие. Все обвешаны военным снаряжением, как новогодние елки — игрушками. У большинства надеты металлические наручи, как в средневековье — то ли защита от зубов противника, то ли еще какие десантные функции выполняют.

— Вампиры не любят света, — говорит Док. — Фонари у нас довольно сильные, но там...

...там тьма, которая глушит свет, высасывает его, не хватит никаких батареек и факелов — так много их, свивших защитный кокон из густой темноты. Куда идут, они не понимают, не понимают...

— ...кто умеет запускать файербол?

Одна рука поднимается. Док кивает.

— Пойдешь первым.

Десантник от такой перспективы счастливым не выглядит.

— Конечно, детские игрушки, но все лучше, чем ничего... не трясись, Ангелочек.

Док поворачивается вместе со мной к командиру. Он теперь вообще не отпускает меня от себя.

— Ни одного боевого мага! — напоминает деловито. — Ты все хорошо обдумал, Роман?

Командир кивает.

— Наверху остаются двое. Я отдал приказ подорвать здание, если мы не выйдем до наступления темноты.

— Это можно было сделать и без вашей идиотской вылазки! — кривится Док.

— Вот и не ходи с нами! — парирует командир. — Ты что, и женщину с собой потащишь?

— Конечно.

— Зачем?

— Видел, как она лихо управилась с вампиренком, пока мы все глазели и руками размахивали? Опыта у нее побольше нашего, да, Ангелочек?

Ненамного...

Командир смотрит на меня, но спрашивает Дока:

— А ты не добился от нее, как их можно уничтожить? Сами же создавали...

— А как можно бороться с атомной бомбой? — пожал плечами Док. — Просто не нажимать на кнопку. Командуй... командир.

Я знала здесь каждый поворот. Каждую ступеньку. Даже выбоины в стене и полу.

Я никогда не собиралась сюда возвращаться.

Шла впереди Дока — он придерживал меня за плечо, как будто я была поводырем слепого, но видел он в темноте почище меня, это я очень быстро поняла.

Ближе. Ближе. Все ближе...

Сзади раздался грохот. Док развернулся — вместе со мной. Лучи фонариков суматошно заметались по стенам. Выхватили смущенное лицо солдата.

— Крыса! — сказал он с нервным хохотком, показывая вниз. — Чуть не пальнул...

Крыса стояла столбиком, как суслик. И, задрав морду, внимательно и спокойно на нас смотрела. Ее не испугал ни толпа людей, ни шум.

— Кыш! — сказал кто-то. Крыса презрительно дернула мордой — едва плечами не пожала. И отползла в сторону, снисходительно нас пропуская. Что-то не помню, чтобы в Центре кто-то целенаправленно занимался крысами... побочный продукт? Мутация?

Эхо наших шагов становилось все громче — как будто навстречу нам тоже двигался большой отряд. Я вжала голову в плечи, и командир сказал:

— Ракета!

Светом залило зал — огромный, гораздо больше, чем мне помнился. Или так показалось со страху? Чернота стен и сводов. Бархат тьмы в дальних арках.

Десантники рассыпались по кругу, сторожа движение теней дулами автоматов. Что они там могут увидеть — своим слабым человеческим зрением?

— Прямо!

Лучи фонаря скрестились на стоявшей в центре зала фигуре. Всего миг назад ее не было. Десантники не выстрелили сразу только потому что увидели такую же, как у них форму.

— Кто там? — спросил командир, стоявший от меня слева. — Семен, ты?

Я заметила, что сам он не сдвинулся с места. Человек, заслонявший глаза от бившего ему в лицо света, приспустил руку. Сказал — неуверенным хриплым голосом:

— Ребята?..

— Семен, убери руку.

— Ребята, вы чего...

— Покажи лицо, Семен!

Дэс опустил руку. Он морщился, отворачивался. Из-под зажмуренных век текли слезы.

— Ребята...

— Док? — спросил командир, не оглядываясь.

— Лучше, чем близнецы. Хуже, чем Егор. Повяжем? — в голосе Дока была безнадежность.

— Семен, ложись на землю.

— Что...

— Лежать! — рявкнул командир. Эхо заметалось в коридоре за нашими спинами. Здесь, в Убежище, эха не было — звук гас, вязнул, тонул во мраке. Семен вздрогнул, сгорбился и начал опускаться на пол. Как-то очень неловко, по частям, будто отвык сгибаться и вообще двигаться. Он уже пережил лихорадку, тошноту, температура тела стала устойчиво пониженной... да, развитие действительно ускоряется... Глаза мои, давно приспособившиеся к мраку Убежища... да только к нему и привыкшие... метались по сторонам, отмечая малейшие изменения тьмы.

— Дан, Хели, упакуйте его!

Двое солдат подбежали к лежащему. Я не видела, что они делают, потому что... Холодная волна коснулась моего лба. Я медленно подняла глаза, и в тот же миг Док крикнул:

— Сверху!

Сверху на склонившихся над Семеном десантников опускались чернильные пятна — так они и выглядели, даже освещенные лучами фонарей. Впрочем, фонари уже начали тускнеть...

— Файер! — гаркнул Док.

Десантники поняли его двояко: с треском разрывая темноту, взлетел файербол, и одновременно воздух прорезали автоматные очереди. Я шарахнулась к стене, присела, закрывая руками макушку. Они возникали ниоткуда, словно сама тьма беспрерывно рожала их... Я только вертела головой на крики, команды, выстрелы, вспышки. Второй файербол попал в кого-то из вампиров — он вспыхнул факелом, с беззвучным воплем пронесся по убежищу, невольно освещая своих сородичей... Вскочивший Семен очумело закрутил головой. В него угодила чья-то полная очередь — я видела, как летят по воздуху клочки из его тела... Двое вампиров накрыли кого-то из дэсов, видна была только его дергавшаяся нога...

Потом в бой вошел Док.

Это было страшно.

Теперь кричали не только люди...

— Док-Док! — орал кто-то над самым моим ухом. — Док, помоги командиру!

Док явился из темноты, склоняясь над Романом, которого Егор оттаскивал в сторону коридора. Грязно выругался.