Охотник и Воробей

— У вас есть четыре часа, потом со мной не связаться. Пока что дорогу я вижу такой, — и охотник вдруг опять вознёсся над землёй, только теперь он летел низко и стремительно. Чёрные поля и спящие деревни проносились под ним, а огненная змея вилась по просёлкам указывая путь мимо блокпостов и застав. — Дальше весть ещё не разошлась, — сообщил Глен, когда змея добралась до Застры, небольшого города на тракте, ведущем в сторону Тропа. — Постарайся держать себя в рамках закона. Одно дело, когда у вас идут разборки внутри Храма, другое дело, когда ко всему этому подключится жандармерия.

— А мы сами можем привлечь власти? На нашей стороне?

— Я видел, что сэр Лерет и сэр Торрен отправляли сообщения в столицу — не в Храм. Но не знаю ни их содержания, ни результатов, к которым они привели. По крайней мере я не видел, чтобы жандармы проводили какие-то расследования относительно храмовников.

— Понятно...

Если смотритель Лист спелся с уголовниками, что мешает ему спеться и с силовиками? И, может, в следующем сборе парламента ему всё же удастся протолкнуть нужные ему законы?

— Я закончила, — произнесла мадам Селена, вырывая охотника из грёз. Рядом с ней лежала девочка, не бездыханная, просто без сознания. Она посмотрела на женщину, всё это время заглядывшую в дверной проём, но так и не решившуюся войти в комнату, видимо, мать ребёнка: — Не беспокойтесь, с ней всё будет в порядке. Неделю пусть поспит побольше и не выполняет никакой тяжёлой работы.

Женщина несмело кивнула. Мадам Селена перевела взгляд на охотника:

— Что думаете делать теперь, господин охотник?

— Сколько ему нужно лежать, чтобы поправиться?

— Даже со всеми произведёнными мною действиями я не могу гарантировать, что он...

— Тогда нам лучше собираться. Миро, передай всем, мы выходим через час.

— Почему?! Час — слишком мало, ему нужны покой и...

— Если он всё равно умрёт — нам лучше находиться подальше отсюда. Желательно в пустынной местности, — охотник внимательно посмотрел на лекарку. Всё же она тогда наобум сказала про напарников или видела связующий их уговор? — А чтобы у него всё же был шанс, господин староста подарит нам телегу и лошадей.

Если у старосты ещё и оставались какие-то остатки здравого смысла, сейчас пропали и они:

— Подарит?! — Взвился он. — У нас лучшие кони в округе! Только через мой труп!

Он осёкся, когда охотник привстал потянув меч из ножен.

— Папа, ты подашь остальным плохой пример, — Миро, не успевший выйти из комнаты, положил ладонь поверх руки, лежащей на рукояти меча. Охотник остановился. Сейчас ему было без разницы какой ценой достичь поставленной цели: через труп, значит, через труп. Но не так ли выглядело изнутри безумие Главного Смотрителя Листа Четвёртого? Чем он сейчас отличался от своего врага? Кроме масштабов, конечно. Охотник нехотя кивнул и отпустил меч.

— Попробуй тогда ты, — предложил он сыну. — Я сейчас не способен на нормальный разговор.

Сыграть в злого охотника и доброго охотника. Как давно он этим занимался в последний раз? Ещё Глен тогда был жив. Настоящий Глен. Сердце на мгновение замерло, а когда забилось вновь, каждый его удар казался ударом кувалды в грудь. Стало тяжело дышать и закружилась голова. Охотник сморгнул, пытаясь унять тени, заплясавшие по углам.

— В знак извинения перед лекарем Рейтаром — и за все неудобства, что вы ему причинили — вы подарите ему телегу. А лошадей мы купим. Будьте добры, составьте купчую.

Один час и три вечности спустя они отправились в дорогу, став счастливыми владельцами двух крытых фургонов и четвёрки лошадей. Лучшими лошадьми окрестностей назвать их было трудно, но фургоны они тащили исправно. В один фургон набросали одеял побольше, и на таком импровизированном ложе разместили странника и вместе с ним лекарку. Рудь и Трен присматривали за переносной печкой, а фургоном правил Миро. Остальные, кому не досталось лошадей, ехали во втором фургоне.

Глен-не-Глен указывал путь, звёзды перемигивались в бездонном морозном небе. Хутор быстро скрылся из виду: только ночь да бескрайние чёрные поля вокруг. Охотник ехал прислушиваясь не только к происходящему вокруг, но и внутри себя: как он мог пропустить такое событие? Не это ли имел ввиду Глен, когда говорил, что Воробей опасен? Но нет, на прямой вопрос призрак только отрицательно покачал головой.

Мадам Селена спала, странник дышал, дорога стелилась под копыта лошадей и колёса фургонов. Потрескивали дрова в печурках. Прошёл час, потом ещё один. Хуторские лошади — обыкновенные тягловые, зачарованные разве что от гнуса да мошкары — неплохо справлялись с работой несмотря на ночное время и холодную погоду.

Наконец, Глен попрощался и исчез, предупредив, что появится ближе к обеду, а также ещё раз подтвердив, что нигде на пути нет ни одного патруля или разъезда. К рассвету они преодолели уже больше половины пути. Стоило остановиться и дать хотя бы небольшой отдых коням. Охотник огляделся — вдалеке виднелись дымки какого-то поселения, но он решил не рисковать: отряд разбил лагерь прямо у обочины дороги.

Когда они добрались до Застры, было уже далеко за полдень. Охотник решил остановиться не на окраине, а в городе, поближе к кварталу лекарей. Снять несколько комнат не составило труда и даже удалось перенести туда странника не привлекая лишнего внимания. Лошадям — да и людям — нужно было отдохнуть. Ужин прошёл в тишине: ни у кого не было сил разговаривать после такой долгой дороги, и когда Додо с Летором вызвались караулить первыми, остальные тут же отправились спать несмотря на сравнительно раннее время.

Охотник сидел на своей кровати и смотрел в окно: сон несмотря на безумную усталость, не шёл. Голова казалась каменной, а руки и ноги наоборот, словно свитыми из кожаных шнуров. Мадам Селена спала, утомлённая долгим переходом, и охотнику ничего не оставалось кроме как слушать постояльцев, занятых своими делами, и следить за дыханием странника. Вдруг услышал он тихое:

— Номи?

— Проснулся, шерстяная задница? — В надежде, что голос звучит не слишком обеспокоенно, спросил охотник.

— Как ты меня назвал? — Не открывая глаз спросил странник. Вместо ответа охотник приложил пальцы к его шее и проверил пульс. Сильный и ровный. Кажется, кризис миновал.

— Мы в Застре. Завтра утром выезжаем в сторону Тропа.

— Как мы здесь оказались? — Странник всё же разлепил веки и осмотрелся.

— Ехали, ехали, и наконец, приехали.

— Не язви. Расскажи лучше, что произошло?

— Мы остановились в твоём хуторе и ночью я обнаружил, что мы с тобой, оказывается, заключили уговор.

— Что это?

Он что, не знает?

— Достижение магической гармонии между магами путём специального заклинания. Охотники пользуются им для координации действий во время работы.

— А... Только почему мы теперь в Застре?

— Я пошёл бить тебе морду и обнаружил, что староста тебя отравил. Практически насмерть.

— Отравил???

— Слишком много снотворного в вине. Я заставил мадам Селену наложить на тебя Белый Покров и мы уехали.

— А... — странник затих. Похоже, такое объяснение его полностью удовлетворило. Или же он заснул утомлённый разговором.

— Эй, — охотник ткнул его пальцем.

— Что?

— Теперь твоя очередь объяснять, ты ведь понял, что произошло? Потому что я ничего не понимаю.

— Чак использовал дозу как если бы я был обычный я, — туманно пояснил странник. Помолчал и добавил: — Магам когтя обычно для всего нужна двойная доза, как для двух сущностей. А то и больше. Слава Основателям, что хотя бы на еду это не распространяется. А после того как я... как ты сказал? Заключили уговор, я стал более... стабилен, что ли. Не знаю правильное слово. И оказалось, что моё сопротивление ядам исчезло вместе с переменчивостью. А Чак об этом не знал. Да я сам об этом не знал. Хорошо, что ты был рядом.

Номи помолчал рассматривая своего свежеявленного напарника. По всему выходило, что пусть он и заставил его заключить уговор без ведома (он ещё узнает, как страннику это удалось!), о том, как охотники его используют и что он для них значит, Воробей не знал, а руководствовался какими-то другими выгодами.

— Расскажи зачем ты это сделал и я разрешу тебе поспать до утра.

— Зачем что?.. Заключил уговор?

— Да.

В этот раз Воробей молчал особенно долго, и Номи уже собирался опять ткнуть его пальцем, как он всё же заговорил:

— Помнишь, ты спрашивал не боюсь ли я, что мой дар пропадёт вместе со мной? А я ещё отшучивался 'а как же любовь'? Я архивариус. И ещё я лекарь. И маг когтя. Тоже один из сильнейших оставшихся, как и ты. И никто не мог научить меня управляться с моей последней специализацией. Она, в отличие от остального — активна, а не пассивна. Стоит ослабить контроль, и магия тут же начинает лезть наружу. У остальных магов когтя нет такой проблемы. Если им нужно затаиться, ты даже не заметишь, что они волшебники. А у меня всё на лице написано, — странник опять замолчал. Дыхание его стало тяжёлым, и охотник успел пожалеть, что заставляет его говорить сейчас, а не тогда, когда он оправится, но одёрнул себя и не стал его останавливать. Собравшись с силами Воробей продолжил, — Я много искал, многое перепробовал. На гармонизирующее заклятие у меня были большие надежды, но оно почему-то не работало. А потом появился ты. И когда я копался что у тебя есть и нашёл его... я понял почему оно раньше не работало! Центров равновесия должно быть два! Оно у тебя было в самой глубине и почти невидимое, я думал, ты даже не знаешь, что у тебя оно есть. Что ты даже не заметишь, если я... А мне очень нужно было, — Воробей замолчал и тут Номи понял, что страннику тоже нужно было выговориться. — Я стал лучше спать, почти никаких спонтанных превращений... И характер улучшился, я больше не беспокоюсь из-за всякой ерунды. Прямо как за каменной стеной.

От последних слов охотник вздрогнул. Именно так Глен описывал свои ощущения от Номи.

— Это я, — тихо произнёс он.

— Что? — Странник нахмурился, но так как для всего ему нужно было прилагать большие усилия, нахмуриться у него тоже вышло едва-едва.

— Через это заклятие мы чувствуем своего напарника, как самих себя, — пояснил охотник. Злиться на Воробья у него больше не получалось. — Очень художественное описание, но доля правды в этом есть. Ты чувствуешь мою уверенность, а я теперь понимаю почему всё время опасаюсь ляпнуть что-нибудь не то в разговоре с сыном. Это -ты.

— Ты хочешь сказать мы теперь отражаемся друг в друге?

— Что-то вроде того.

— Надо же... И что теперь?

— Откуда мне знать? — Пожал плечами охотник. — Ты, могу поспорить, прежде чем попробовать, часть с инструкцией по безопасности, как обычно, не читал.

— Не читал, — покаялся странник.

— Что-нибудь придумаем. Спи пока-что.

— Дай попить только.

Но пока охотник вставал за кувшином с водой странник уже заснул.

Глава 7

День шёл странно. Додо и Летор, не забывшие о предложении странника прикинуться труппой цирка, прихватили с собой Рудь и Таби, и отправились в город: разведать обстановку и поискать наряды и косметику.

— Фургоны и лошади у нас уже есть. Краской разрисуем бока, гирлянды повесим, колокольчики, — втолковывал всем Додо перед уходом. — Все будут на них смотреть, а не на нас.

Было видно, что остальные молодые охотники совсем не привыкли к выходкам странника и идею воспринимают с трудом. Виновник недовольства отряда отсыпался наверху под присмотром мадам Селены и был ни слухом, ни духом о развернувшейся бурной деятельности.

Охотник сидел в общем зале, наблюдал за обедающими постояльцами и размышлял. В последнее время ему часто приходилось этим заниматься, что не могло его не печалить. Поразмышлять он, конечно, любил, но о чём-то более приземлённом, чем судьбы мира. Глен-не-Глен опять исчез и не откликался: до названного им времени, когда он вновь станет доступен, оставалось ещё немного времени. Утром вернулась камидама от сэра Лерета, и охотник с удовлетворением отметил, что до сих пор всё делал правильно: ему и его отряду предписывалось возвращаться в Троп как можно быстрее и как можно незаметнее, также сэр Лерет рассказывал как дела у отряда Леты и сообщал, что оставшихся троих учеников тоже удалось отбить: их в это время, оказывается, везли в Стол, и устроить засаду не составило труда. Номи в ответ тщательно подбирая слова написал об Ордене Крати и о том, что везёт с собой мадам Селену. Весть о смерти сэра Торрена до сэра Лерета скорее всего уже долетела, а вот подробности он вряд ли знал.

Сейчас хорошенько выспавшись и поев Номи размышлял об услышанном ночью. Странник не знал ничего о том, как охотники становятся напарниками и какие плюсы и минусы это несёт. Но странник и не знал ничего о том, что гармонизации в одиночку достичь невозможно. И сделал всё сам. Его ночное признание никак не отвечало на вопрос 'как?'. Как он это сделал? Вдруг два куска головоломки сложились вместе и охотник задумался о другом: а не потому ли Глен предупреждал быть со странником осторожным, потому что он может делать с заклинаниями что-то, чего не могут остальные? И как показал опыт манка для нежитей и уговора — не сильно заморачивается последствиями как для окружающих, так и для себя. Прав был господин Мегев: как он с таким подходом жив до сих пор?

Что-то было не так. Охотник прислушался к своим ощущениям. Что-то настораживало. В округе пахло... не так? Номи потянулся к ножнам, и это было всё, что он успел сделать прежде чем началось безумие: вся гостиница словно ходуном заходила от ударившего по ней заклятия. Охотник не разобрал точно, но, кажется, это была 'горная глухота'. А потом нападающие попёрли со всех сторон, сквозь двери, сквозь окна... Обычные постояльцы тоже попали под удар и сейчас добавляли ещё больше шума и неразберихи в происходящее. Охотнику удалось собраться и отразить первые удары, и даже пронзительно свистнуть предупреждая остальных о нападении, хотя смысла уже не было: он слышал тяжёлый топот на втором этаже и грохот. На первом этаже в этот момент он был единственным из их отряда, и бой приходилось принимать в одиночку. Ему никогда раньше не доводилось сражаться с таким количеством магов, да ещё и по-настоящему. Правда, атакующие не были боевыми магами в настоящем значении этого слова, и это позволяло охотнику отбиваться даже в полуоглушённом состоянии. То, что молодые охотники постоят за себя, он не сомневался. Больше всего его сейчас беспокоило как лекари переживут потасовку: мадам Селена была женщиной преклонных лет, вряд ли способной на хорошую драку, а Воробей сейчас не мог без посторонней помощи даже до нужника дойти. Он рубил направо и налево, заклинания сыпались вокруг, как искры — и его, и чужие. А потом вдруг звон. Тонкий писк на грани слышимости, и всё вокруг словно замедлилось, застыло. Воздух стал тяжёлым, даже руку не поднять. Чтобы повернуть голову, нужно было приложить огромное усилие. Охотник уже однажды сталкивался с таким. В день, когда погиб Глен. Они отправились далеко за границу населённых земель к древним развалинам Стола Б, одной из трёх старых столиц. Архивариусы сулили сокровища: если верить их бездонной памяти, в подвалах там хранились сосуды со старым волшебством. Настоящей магией времён Основателей. Чего не учли хитрые охотники, так это того, что в подавлах может кто-то жить: всю дорогу им попадалось нежитей даже меньше, чем жило в лесах границы, и это притупило бдительность. Если бы гигантский нежить, такой мощный, что не поддавался никакой классификации, подождал, чтобы они зашли хоть чуточку глубже в подземелья — из отряда не выжил бы никто.