Охотник и Воробей

Глава 1

Погода стояла отвратительная. Уже третий день шёл дождь. То усиливаясь, перерастая в настоящий ливень, то истончаясь до гадкой водяной взвеси в воздухе.

Все дороги развезло, и даже по тракту телеги шли с трудом. Лес вокруг затаённо молчал. Деревья стояли понурившиеся, птиц не видно и не слышно, и даже зверьё куда-то всё попряталось.

Двор гостиницы был пуст. Ни одной телеги. Значит, и торговцев с их шумными сопровождающими и охраной здесь не будет. По мелким деталям он отмечал, что дела у гостиницы идут хорошо: земля двора плотно утрамбована и засыпана мелкой щебёнкой. Под заборами сорняков нет, везде всё чисто и побелено, а по периметру — добротная защита и от нежити, и от воров.

Охотник выбрался из седла, завёл коня в стойло и только убедившись, что конюх не пьян и позаботится о животине, забрал перемётную сумку и отправился узнавать про комнату. Судя по тому, что конюшня тоже была почти пуста, постояльцев в гостинице остановилось всего несколько человек. И неудивительно — в это время года старались ездить только по необходимости. В такую погоду и собаку на улицу не выгонишь.

И всё это время вокруг висел тонкий едва различимый сладковатый аромат чужого волшебства. Во дворе, в конюшне, а в общем зале — даже усилился. Охотник учуял его ещё на тракте.

Служка же то ли хорошо притворялся, то ли ничего не замечал.

— Добрый вечер! — Он учтиво поклонился. Охотники в придорожных гостиницах были частыми гостями, и мальчишка давно научился узнавать их тёмно-серую форму даже под тремя слоями грязи. Хотя зайди любой охотник хоть голым — он всё равно бы его узнал. Эту выправку, движения, цепкий взгляд хищника, вставшего на след, не спрячешь ни под какой одеждой. Гость повёл носом, словно принюхиваясь к чему-то, и схожесть с волком проступила ещё сильнее.

— Мне нужна комната с окнами на юг, — неожиданно приятным баритоном произнёс охотник. — Баня растоплена?

— Конечно, господин охотник. Будете ужинать?

— Да. В общем зале.

— А ваш напарник?

— Я один.

Служка помедлил явно сбитый с толку таким поворотом: что значит — один? Ведь охотники Насатера всегда путешествуют вдвоём.

— Пойдёмте, — наконец, решился он.

Мальчишка отвёл его к столу возле очага и опять раскланявшись умчался на кухню: рассказать о новом постояльце и посплетничать.

Путник снял плащ. С одной стороны у очага было хорошо — тепло. От одежды почти сразу начал подниматься пар. С другой стороны — как ни сядь, а за спиной будет свободное пространство. Будь в гостинице людно, он бы выбрал другой стол, но сейчас... Он снял перевязь и положил короткий меч прямо на стол. В случае, если те трое со внешностью курьеров решат ввязаться в драку — он успеет дотянуться до клинка — они даже не успеют встать из-за стола. Да и не выглядели они похожими на самоубийц. А кто другой попробует напасть на охотника? Вот только этот сладковатый запах... Охотник ждал, но чарующий не появлялся. Да и тон волшебства не менялся. Не было ни всплесков, ни затуханий. Волшебство текло спокойно, словно равнинная река. Так никто не колдует. Но что же это тогда? Может быть это ловушка? Но чья? И на кого? Охотник раньше не встречал нежитей — ни живьём, ни в книгах — которые могли бы так обращаться с силой. Их волшебство всегда неслось урывками, как рваные облака в ветреный день. А люди свою силу скрывают — слишком мало её у них, чтобы разбрасываться вот так. Может, как и предупреждал сэр Лерет, Храм начал действовать в открытую?

Он неторопливо поужинал, но ничего не менялось. Разве что поток волшебства, кажется, стал чуточку слабее. Или это он просто привык к его присутствию? Курьеры не стали оставаться выпить ещё и закончив с едой убрались к себе. То ли погода их пробрала, то ли соседство охотника. Он прикрыл глаза. Источник странного феномена он уже определил. Оставалось не вызывая подозрения пробраться к нему поближе, разглядеть получше и, наконец, определиться — опасен он или нет. Судя по всему, странный артефакт (а охотник решил, что скорее всего такой эффект должен давать какой-то неизвестный ему артефакт) находился в одной из гостевых комнат на втором этаже и к курьерам отношения не имел: их шаги вели на северную сторону, а источник силы находился в юго-западном углу дома.

— Немного у вас сегодня гостей, — завёл он беседу с женщиной, пришедшей убрать посуду. Немолодая, волосы, выбивающиеся из-под чепчика, уже тронула седина, а морщинки тонкой паутинкой легли на лицо. Судя по всему — в жизни смеялась она мало, всё больше недовольно кривилась. Простое коричневое платье из крепкого сукна было чистым и опрятным, а белый фартук — без единого пятнышка.

— Да, считайте, вы всех уже видели, — согласилась та. — Только господин Рейтар к ужину не спустился.

— Он тоже гонец? — Поддерживая беседу уточнил он.

— Нет, странствующий лекарь, — покачала головой женщина. — Только знаете что? — Она понизила голос и доверительно придвинулась к охотнику поближе. — Сам он не очень здоровым выглядит.

— Правда? — Охотник приподнял брови. С одной стороны сильный интерес выказывать не стоит. С другой стороны — как иначе разговоришь служанку?

— О, да. Приехал ещё вчера, но почти не спускался. Бледный и глаза, знаете, так блестят!

Давно в этих краях не было поветрий. Иначе для служанки блестящие глаза путника были бы не поводом для сплетен, а причиной для опасений, а может даже привели бы незадачливого лекаря на костёр. В давние времена подозрительных личностей особо не заморачиваясь попросту сжигали. Если была болезнь — огонь очистит. Если злые помыслы — тоже. Да и неупокоенным — мстить своим убийцам и донимать честных граждан — горстка пепла вернуться не может.

Храм боролся с самоуправством на местах — и вот уже последние лет сто пепелища с человеческим останками почти не встречались. Хотя в одиночку путешествовать по-прежнему было не в чести.

— А с какой стороны он приехал?

— С той же, откуда и вы, от Трейста, — больше ничего служанка сказать не успела — на пороге кухни появился хозяин гостиницы и она поспешно ушла. В отличие от служанки хозяин был молод. Не юнец, не пропойца и не обжора, во взгляде виден острый ум. Если не случится никаких бед — далеко пойдёт. Может, дело расширит, если уже этим не занялся. Одежда хозяина неуловимо повторяла одежду служанки — штаны из того же коричневого сукна, белая рубашка, поверх которой по случаю холодной погоды накинута телогрейка, на ногах — не деревянные башмаки, а добротные начищенные кожаные сапоги. Волосы аккуратно острижены, лицо — несмотря на поздний час — гладко выбрито.

— Добрый вечер, господин охотник, — учтиво поклонился хоязин. Традиционно именно старшие имели дело с охотниками — будь то хозяин гостиницы, староста деревни, настоятель монастыря или мэр города. — Я — Дада, хозяин этого скромного гостинного дома. Позвольте показать вам вашу комнату.

— Добрый вечер, господин Дада, передаю себя в ваши руки.

Они раскланялись и неторопливо отправились на второй этаж. По дороге обсудили погоду, Дада рассказал последние новости столицы — краткий пересказ историй, услышанных от курьеров и самые интересные сплетни из соседней деревни — без пикантных подробностей. Если бы его что-то беспокоило — традиционно он должен был завести разговор об этом сейчас.

Вместо этого — показав комнату и рассказав как попасть в баню, хозяин передал ключ постояльцу и пожелал спокойного отдыха. Значит, никто в гостинице действительно не чувствует этой странной волшебной волны. И следящие амулеты — а таковые судя по всему, что охотник успел увидеть, должны были быть здесь — ничего странного не замечали. Как такое может быть?

Охотник не спеша сходил баню, почистил одежду и лёг в постель, якобы спать. А то, что всё это время он держал меч при себе — чего ещё можно ожидать от охотника, путешествующего в одиночку? Странно, что он и коня за собой везде не таскает!

И только когда в гостинице стихли последние скрипы и шорохи, он встал. Спать когда здесь происходит нечто настолько странное? Ха.

За окном опять зарядил ливень, судя по звукам даже сильнее, чем днём. Он стучал по крыше и подоконникам, и от этого казалось, что весь дом — это просто огромная глухая деревянная коробка, и все люди в ней — лишь кем-то забытые мелкие игрушки.

Охотник выскользнул в коридор. В темноте он видел лучше кошки, а обострённый слух позволял различить дыхание всех людей, находящихся здесь. Громче всех спала служанка — храпела, как медведь. Охотник напрягал все свои чувства пытаясь понять что же происходит в интересующей его комнате, но оттуда не доносилось ни звука. Он не мог уловить даже чужое дыхание, не говоря уж о сердцебиении. Словно там кроме этого странного артефакта ничего и не было. Может, лекарь Рейтар умер? И не стоит беспокоить его останки — вдруг от него можно заразиться чем-нибудь? А если причина — артефакт? Нельзя оставить его вот так, в придорожной гостинице.

Охотник скользил по коридору подобный тени — беззвучный, бесплотный, пахнущий пустотой. Готовый к битве с монстром, а то и двумя. Ведь неизвестно, что встретит тебя в конце пути: ловушка? Монстр? Нежить? Проще всего было сражаться с нелюдями: их логика была проста, а поведение предсказуемо. Конечно, нельзя терять бдительности ни на мгновение — слегка замешкайся или отвлекись, и ты уже без руки, а то и без головы. С людьми всегда было сложнее. Особенно — со странниками. Такие же сильные, как охотники, только не в пример хитрее и изворотливее. Храм называл их нечистями и считал всегда злонамеренными. Конечно, каким ещё может быть колдун, отказывающийся проходить учёт, платить налоги и слушаться приказов? Только концентрированным злом, средоточием всего самого ужасного, что только может быть в человеческой природе. Раньше охотник всецело полагался на суждения Храма, но события последних лет сделали из него изрядного циника. Да и нельзя всё время отрицать то, что видишь собственными глазами пусть не каждый день, но довольно часто.

Он остановился перед дверью в нужную комнату прислушиваясь. По-прежнему ни звука. Только мягкое давление волшебства здесь ощущающееся особенно сильно. Словно тёплый ветер всё время дует в лицо. Хотя что это? Едва на грани слышимости... Охотник потянул дверь — заперто. Несколько несложных манипуляций, и замок щёлкнул, открываясь. Даже колдовать не пришлось.

Охотник остановился перед порогом вслушиваясь, всматриваясь и принюхиваясь. Если лекарь — странник, ожидать можно чего угодно. Но комната была пуста. Ни заклинаний (защитных, сторожевых, атакующих — никаких), ни сигнальных нитей, ничего. Ни на стенах, ни на полу, ни на потолке. Дверной проём тоже был чист. Если лекарь Рейтар и был непростым человеком, к возможному визиту незваных гостей он никак не подготовился. Охотник осторожно вошёл внутрь. Ничего не случилось. Медленно, всё время ожидая внезапного удара, он пошёл к кровати — именно там находился источник странной силы.

Под одеялом лежал человек. Он был жив, но совсем плох. Дыхание — слабое, поверхностное, частое. Сердцебиение нитевидное. Кожа холодная, бледная. Всё как сказала служанка. Странно, что услышать его охотник смог только приблизившись вплотную. Даже от порога комнаты создавалось впечатление, что здесь никого нет. И артефакт... не было никакого артефакта. Источником волшебства был этот самый человек. Сила текла из него во все стороны, как из пробитого пузыря. И будет течь, пока не вытечет вся. А потом он умрёт. Да, лекарь Рейтар умирал. Охотник впервые видел как умирает волшебник — не мгновенной смертью в бою, а вот так. Неудивительно, что он не понял, что происходит.

Охотник принюхался. Этот запах... он прикоснулся к одеялу и лизнул кончики пальцев. Кровь. Не только сила покидала этого человека. Он откинул одеяло и осмотрел плохо перевязанную рану. Удивительно, что он смог добраться аж сюда. И до сих пор жив. Весь бок лекаря был изорван глубокими бороздами.

В Трейсте — за день до прибытия охотника — кто-то вывел выползня. Староста даже похвастался охотнику его головой. Здоровенная была тварь. Теперь герой лежал перед охотником. Странник. Ни шаман, ни городской ремесленник, ни служитель Храма не смогли бы справиться с этим чудовищем. Ни тем более странствующий лекарь. Только странник — сильный и хорошо обученный — мог выполнить работу охотника, если того не было рядом. Он помедлил в раздумье: можно оставить этого человека здесь, до утра вряд ли он доживёт. Можно проявить милосердие и добить. Почему-то ему пришли на ум слова сэра Лерета о том, что времена меняются и Ордену пришла пора тоже измениться, если он не хочет исчезнуть во тьме прошлого. Странники — естественные враги охотников. Сколько раз между ними случались стычки раньше — не сосчитать. Но все они были подчинены негласным правилам, некоему подобию кодекса чести. Никогда ещё ему не приходилось сталкиваться с ослабленным, умирающим противником. Это было неправильно. Просто неправильно. Пусть сейчас охотник уйдёт, пусть никто не узнает об этом, но сам он будет помнить. Этот позор не смыть до конца жизни. Да и убитый в Трейсте выползень... Скольких ещё странник спасёт, если охотник не оставит его сейчас?

Если 'лекарь Рейтар' придёт в себя — нельзя его спровоцировать. Охотник медленным движением спрятал меч. Он не планировал никого лечить когда шёл сюда. Придётся вернуться к себе за некоторыми зельями. И оставить странника без помощи ещё дольше? Кто знает когда его силы иссякнут и он угаснет? Охотник сел на край кровати, осторожно снял с раны повязку и положил поверх неё руку, закрыл глаза сосредотачиваясь. Гармонизирующее заклятие, поддерживающее, ускоряющее заживление... добавить чутка собственной силы — чтобы раненному было с чего восстанавливаться. Как лечить себя и соратников на поле боя — первое, что учили охотники наравне с классификацией нежитей.

Пришлось попотеть, но вот сердце странника забилось ровнее, а дыхание стало спокойнее и глубже. Поток волшебства стал слабее, истончился и теперь больше напоминал еле заметный бриз, лишь слегка касающийся кожи. Наконец, исчез и он. Остался только запах. Охотник растёр лицо, пытаясь взбодриться. Кажется, он насквозь пропах чужим волшебством. Интересно, его аромат долго будет держаться? Хотелось надеяться, что к утру развеется и он — ещё не хватало, чтобы кто-нибудь его учуял.

Охотник тихо закрыл за собой дверь. Убедившись, что замок щёлкнул и теперь ничто не укажет, что кто-то побывал ночью в комнате лекаря, он отправился к себе. Жутко клонило в сон — и от погоды, и от пережитого напряжения, и от потраченных на лечение сил. Как быть завтра? Самым верным будет уехать пораньше и не пересекаться со странником. Вряд ли тот сможет проснуться с рассветом после всего пережитого. А объясняться — как? Охотник сам себе не мог толком объяснить свой ночной порыв, да и что, если придя в себя странник не окажется добряком? А драться с тем, кого только спас... не хотелось. Убедившись, что вся охранка стоит как надо, охотник не раздеваясь упал в кровать. Да, он уедет утром. Продолжит путь: оставалось ещё три точки, которые он должен посетить прежде чем вернуться. Он отключился.

Голова ныла. Тяжёлые серые облака за окном плыли так низко, что ещё чуть-чуть и, казалось, они упадут на землю обернувшись туманом. Дождь только-только перестал и воздух был таким сырым, что дышать было тяжело. Охотник с трудом разлепил глаза и вдруг понял: он проспал. Впервые за много лет. И самое ужасное — он даже приблизительно не представлял сколько сейчас времени. Единственное, что он мог сказать с уверенностью это то, что уже рассвело, но давно или только что — нет. Из-за туч не было видно солнца, а внутренние часы полностью сбились.

Проклятье.

Он собрал вещи. Желание запереться и просидеть так до вечера было велико: вдруг удастся разминуться со странником? Осмотрел ещё раз комнату прежде чем выйти — не забыл ли чего.

Худшие опасения подтвердились: в общем зале сидел странник. Охотник подавил желание тихо слинять через окно второго этажа и спустился вниз. Ничто не выдавало в нём волнения: ни походка, ни выражение лица, ни дыхание, ни запах. Лучшей стратегией ему сейчас казалось игнорировать странника, словно ничего не случилось. Если странник не станет нападать первым — он сделает вид, будто думает, что тот — простой странствующий лекарь. Судя по звукам, курьеры уже уехали, и они вдвоём остались единственными постояльцами. Охотник скользнул взглядом по залу выискивая скрытые угрозы. Всё идёт своим чередом. При свете дня странник оказался моложе, чем охотнику показалось сначала. Да и рассмотреть его удалось лучше. Тёмные жёсткие волосы — когда-то аккуратно остриженные, но сейчас отросшие и топорощащиеся во все стороны, симметричное лицо с прямым ни разу не ломаным носом, тонкие губы, еле заметная — хоть и давняя — щетина. Тёмно-карие глаза смотрели настороженно и с любопытством одновременно. Не успел охотник сесть — за другой стол, благо они все сейчас были пустые — как вчерашняя служанка уже несла завтрак.

Каша с шкварками и яичница. То, что нужно, чтобы подкрепиться перед долгой дорогой. Но только охотник примерился к ложке, как краем глаза различил движение. Рефлексы сработали быстрее, чем он успел подумать что делает, и меч вылетел из ножен с едва слышным звоном. К счастью, странник успел остановиться — острие меча едва не задело одежду на его животе.

— Ты чего железякой машешь? — Опасливо поинтересовался он.

— А ты чего так резко мельтешишь? — Грубо отозвался охотник. Странник хмыкнул и нарочито медленно сел на лавку напротив охотника. За его стол. План с игнорированием провалился. Теперь любая попытка уйти от конфликта будет расценена как побег. Охотник некоторое время смотрел на незваного гостя, но убедившись, что странник держит руки на столешнице и дёргаться больше не собирается, отложил меч — правда, в ножны прятать не стал — и опять взялся за ложку. Оба мужчины служанку, испуганно замершую у дверей кухни, предпочитали не замечать.

— А где твой напарник? — Подал голос странник, когда охотник уже доедал кашу.

— Я работаю один.

— Псы Храма никогда не работают в одиночку.

Охотник промолчал. Переубеждать он никого не собирался — пусть этот странник думает что хочет. А обижаться на 'пса' не имело смысла — он прекрасно знал как охотников зовут за глаза. К тому же этому немало способствовал герб Ордена охотников Насатера — волк, стоящий на задних лапах на фоне лилии.

— Странный ты всё-таки, — наконец, вынес свой вердикт странник. Сейчас он выглядел, как мальчишка. Юный и совершенно безвредный. Охотник отметил эту метаморфозу и подумал, что в старых историях про странствующих колдунов вымысла намного меньше, чем он считал раньше. Ведь ещё в начале их разговора Рейтар — или как там его зовут на самом деле — выглядел намного старше и опаснее. Говорили, что странники могут прикидываться животными и птицами. Если это действительно так, то чего им тогда стоит прикинуться другим человеком? — Это ведь ты меня вылечил. Зачем? Я никогда не слышал историй, чтобы охотники помогали таким, как я.

— Тогда расскажи мне историю о том, как охотник бьёт в спину. Или оставляет без помощи пострадавших от нападения тварей.

Выползень был очень даже тварью — нежитем. Проявлением магии. Обязанностью охотника было уничтожить его. Пусть с этой частью не получилось — странник успел первым — но также обязанностью охотника было спасти всех пострадавших и оказать им помощь, если не было прямой угрозы жизни самому охотнику. В гостинице угрозы не было. Да, спасая странника охотник просто следовал Своду своего Ордена. Это прекрасное объяснение, — решил он.

— Да, таких историй я тоже не слышал, — признал странник, но тут же воскликнул чуть громче, чем следовало: — Но я же тоже тварь в вашем понимании!

— Тварями вас зовут служки храма, никогда не нюхавшие выпущенных кишок, — поправил его охотник. Облизал ложку. Еда закончилась. Можно посидеть ещё немного на дорогу и пора двигаться дальше. — Главная обязанность Ордена — сдерживать нашествие нежитей. Выползни, — он сделал ударение на этом слове, и странник едва заметно вздрогнул, — упыри, донные карки и сторкломки. Это моя работа. С нечистями — как вас официально именует Храм — охотники должны сражаться только если вы нападаете первыми или слетаете с катушек и начинаете резать и жечь всё вокруг. А так вы — забота мяс... воинов Крати.

— То есть, ты хочешь сказать, что охотники — белые и пушистые, сама благодетель, — хмыкнул странник.

— Я этого не говорил, — охотник не удержал улыбки. Он знал, как выглядит: выше среднего, жилистый и худой. С кучей шрамов. Кожа его была грубой и тёмной от нескончаемого солнца, ветра, дождей и снега. И пусть его глаза были серыми, а не жёлтыми, а волосы — русыми, а не каштановыми, все всегда говорили, что он похож на волка. Дети начинали плакать при его появлении, а женщины прятались по домам. Мужчины склонялись пряча глаза — лишь бы не столкнуться с ним взглядом. А когда он улыбался — Глен говорил, что он становится похожим на головореза, собирающегося покончить с новой жертвой.

К его удивлению странник не струхнул, а расхохотался:

— Хорошо. Да будет так. Куда дальше собираешься?

— Зачем тебе? — Сразу же подобрался охотник. Пусть сейчас этот странник и выглядел безобидным — не стоит забывать, что не далее, чем позавчера он в одиночку прикончил выползня. Крупный экземпляр. И пусть не без последствий для себя самого — он сделал это. Да, пусть каждый охотник тоже так может, но кто-либо вне Ордена? Наёмники из обычных людей на выползня обычно шли вдесятером. А кого-либо сравнимого по силе — да ещё и возможно настроенного злонамеренно к нему — он оставлять за спиной не хотел.

— Да вот... Подумываю куда отправиться дальше. Вдруг наши пути совпадут?

— Допустим. И что тогда?

— С тобой безопасно, — доверительно сообщил странник. — С мечом хорошо обращаешься. И подлечишь в случае чего.

В этот раз расхохотался охотник:

— Ты серьёзно?

Странник кивнул.

— Нет.

Странник насупился, как ребёнок. Именно такое выражение лица бывало у Миро, когда взрослые срывали его очередную проказу. Воспоминание о сыне больно кольнуло сердце.

— Ты выполнил мою работу и пострадал за это. Ты был покалечен нежитем, и я спас тебя. В соответствии со Сводом Ордена. В Своде ничего нет про охотников-нянек для странников.

— Но в твоём Своде ведь ничего нет и про то, если я просто буду ехать в ту же сторону одновременно с тобой? — Странник невинно улыбнулся. — Случайные попутчики ведь не запрещены? Я буду платить за себя сам. И если ты не против — даже угощу тебя ужином в следующей гостинице.

Охотник прикрыл глаза силясь скрыть раздражение. Он спас жизнь сумасшедшему. Стоило всё же прислушаться к инстинктам и сбежать через окно. Как отделаться от надоедливого колдуна? Причин для драки не было никаких — странник держал руки на виду и проявлял дружелюбие насколько это возможно. Да и убивать того, кого спас всего лишь минувшей ночью — глупо.

Но как это будет выглядеть? Охотник и странник, едущие вместе. И... например, мирно беседующие? Картинка не умещалась в голове. Странники злонамерены к охотникам. Потому что странники — нечисти. Они нарушают заветы Храма. А охотники, как известно, — верные псы Храма. И не только потому, что слепо верили его учению. Как ещё объяснить, если не сомнениями Храма в их преданности то, что сейчас они забирали юных охотников из Ордена? Миро — его старший сын — где он сейчас? Смотрители Земель давали избранным — в качестве награды — увидеть издали своих детей, но охотнику ещё ни разу не выпало такой чести, сколько он ни старался. Жив ли он? Да, пока что охотники не смели роптать, но злость росла. И готовность действовать.

Сэр Лерет — глава Ордена — укрыл самых младших, но как долго это сможет продолжаться? Рано или поздно Храм придёт и за ними. Если у охотника отнимут и Лаши...

Скоро. Скоро настанет время действовать. И кто тогда станет союзником с Орденом? Меж двух огней — нечистями и Храмом — им не выжить в одиночку. Храм тоже готовился к противостоянию: охотнику регулярно встречались новые отряды, призванные бороться со всем тем, с чем традиционно имели дело охотники. Очень глупое решение — ведь неколдуны были слабее, им нужно было больше времени, и против многих нежитей они могли выстоять только с большим количеством потерь. Разве не проще было бы сменить командование Ордена на более лояльное? В чём смысл?

Сам сэр Лерет, иногда делившийся с охотником мыслями о происходящем, смысла в этом не видел. В течение двадцати лет он был бессменным руководителем Ордена. Видел Долгую Зиму, провёл их через поветрие серой чумы, смену двух королевских династий и пережил предыдущего Главного Смотрителя Храма. Но вот теперешнего — стоящего у Истока Храма вот уже десять лет — мог и не пережить. Вместе со всем Орденом. Сэр Лерет считал, что Главный Смотритель просто свихнулся. Что ему чудится заговор даже под подушкой, и что он так запугал всех своих подчинённых, что никто не смеет ему сказать даже полслова поперёк. Скольких он сгноил в подземельях в последние годы, скольких поднял на дыбе и сварил в кипящем масле? Как можно запугать Храм? Охотник не понимал. Но по словам сэра Лерета именно это и произошло.

Стоит сейчас принять приглашение странника? Что, если кто-то из слуг Храма увидит их вместе? Возможно, это станет смертным приговором для Миро. По правде говоря, охотник смирился, что его старший сын уже давно мёртв. Иначе почему ему не дают увидеть его? С другой стороны — может, это станет первым шагом к переговорам со странниками? Что, если Орден объединится со странствующими колдунами? Хотя кого он обманывает: рассказы о 'совете странников' — всего лишь сказка. Волшебники-нечисти не объединены ничем. Единственные их достоверные связи — это учитель-ученик. И даже подружись он с одним — ничего в большой картине мира это не изменит.

— Так что?

— Нет, лекарь Рейтар. Думаю, каждому из нас стоит следовать своему пути.

Странник разочарованно хмыкнул и отвёл взгляд.

— Кто-то едет, — вдруг произнёс он. С такой странной интонацией, что охотник невольно подобрался, словно ожидая сигнала к атаке. Чувство приближающейся опасности захлестнуло с головой.

С минуту ничего не происходило.

А потом охотник тоже услышал это: дробный стук копыт. Кто-то мчался по тракту не жалея коня. Охотник поднялся из-за стола: пора расплачиваться.

Ещё через минуту дверь распахнулась и в зал ввалился запыханный и всклокоченный человек. Одежда на нём была вся промокшая от дождя. Штаны в грязи, рукава подпалены, а дорожного плаща не было вовсе.

— ОХОТНИК!!! МНЕ НУЖЕН ГОСПОДИН ОХОТНИК!!!

— Я слушаю, — повернулся к нему охотник.

— О, Боже, молю вас! Быстрее! — Взмолился человек. — Там Рягач!

Нашёл из-за чего панику разводить. Рягачи были нежитями медлительными и неповоротливыми. От них всегда можно уйти, если ты не труп или дерево. Собственно, рягачи обычно именно на этом и жировали: останках и растениях. Справиться при этом с ними было непросто: огромные (однажды охотник видел одного размером с двухэтажный дом) и с невероятно толстой бронёй, закрывающей их даже снизу, они походили на неприступные самодвижущиеся крепости. Очень медленные самодвижущиеся крепости. С этими тварями проще было дождаться, чтобы они прошли мимо, чем бороться. Исключение составляли лишь случаи, когда рягач подходил к городу.

Охотник напустил на себя суровый вид:

— Покажешь дорогу, — и отправился седлать коня.

Возле конюшни он понял, что идёт не один.

— А ты куда собрался? — Он обернулся к увязавшемуся следом страннику.

— С тобой.

— Ещё чего. Ты после выползня на ногах еле стоишь. Возвращайся обратно, отоспись.

— На себя посмотри, — вздёрнул подбородок странник. Это была правда, после ночного сеанса лекарства охотник чувствовал себя паршиво. Да и ветер, всё пытающийся залить дождя за шиворот, хорошему самочувствию не способствовал. — Да и как ты его собрался в одиночку валить? Рягачи — даже мелкие — та ещё заноза в заднице.

Охотник промолчал. Что ж, он сделал всё от него зависящее. Если конкретно этот странник так сильно хочет умереть — это его дело. Больше его он спасать не будет.

Они уезжали от гостинного двора всё дальше и дальше. Вскоре свернули с тракта и движение их замедлилось: под копытами лошадей теперь была раскисшая земля, а не вымощенный (пусть и под толстым слоем грязи) тракт. Охотник внимательно смотрел по сторонам, но ничего потустороннего не замечал. Обычно за рягачом тянется широкая просека, а вся округа насыщена его 'запахом', даже для нежитя довольно специфичным. Конечно, могло такое быть, что они ехали рягачу навстречу или подъезжали сбоку — просека от него ведь всего одна, и они могли просто её не пересечь, но вот запах... Обычно он разносился далеко вокруг независимо от того с какой стороны ты находишься — наветренной или подветренно, и не заметить его было бы невозможно. Выходило, что либо рягач не такой уж большой — а точнее совсем мелкий — тогда непонятен повод для паники. Либо там — совсем не рягач. А может — и не нежить. Ведь вид гонца, искавшего охотника, был неправильным. Где плащ? Почему одежда подпалена? Не может быть, чтобы он собирался в спешке. И почему огонь? И — самое главное — почему сам гонец не пахнет рягачом? Его запах до отвратительного прилипчивый...

— Долго нам ещё, уважаемый? — Поинтересовался охотник у сопровождающего.

— Сейчас из леса на опушку выедем, и вы сами всё увидите, — откликнулся тот. — Мы уже совсем близко.

И страх в его голосе, напряжённых плечах, повороте головы был настоящим.

Охотник незаметно передвинул меч, чтобы было удобнее выхватывать и едва шевельнув пальцами сотворил заклятие-щит — стрелу остановит, а болт если с близкого расстояния и пробьёт, то всё равно свою убойную силу растеряет. Тонко пахнуло чужым волшебством. Охотник скосил глаза и заметил, что странник тоже закутался в кокон заклинаний. Их структуру он до конца понять не мог — другая школа, но то, что они тоже защитные, видел отчётливо. Хотя парочка вон тех отростков... Кажется, что-то атакующее. Должна быть неплохая замена клинку. Это — и то, как напряжённо странник всматривался в кусты на обочине — говорило, что выводы он сделал те же самые, что и охотник. И судя по всему на его стороне, а не стороне тех, кто бы не затеял эту засаду. Что ж, у него будет удивительная возможность посмотреть на работу представителя другой школы со стороны — и не оказаться в центре его атакующих плетений. Наверное.

Серое небо уже начало просвечивать сквозь последние деревья — опушка была совсем близко, когда охотник заметил засаду. По четыре человека с каждой стороны и два лучника на деревьях. Верёвку, спрятанную на дороге в грязи, они должны были натянуть, когда охотник со спутниками будут проезжать мимо, а потом — расстрелять сверху и напасть сзади. Неплохой план, если бы охотник был бы обычным человеком без военного опыта. Их провожатый о засаде был не в курсе — ехал вперёд не придерживая лошадь и, возможно, должен был стать первой жертвой нападения. Что ж, похоже, его заставили помогать обманом, а скорее всего — угрозами.

Ещё у прячущихся были защитные амулеты. Незамысловатые, но от простейшего воздействия защищающие. Что ж, значит, нужно бить по ногам. Охотник подул в кулак и прошептал несколько слов. Сила вздыбилась вокруг и от неожиданного напора странник вздрогнул. К своей чести больше он никак не отреагировал. Не бросился защищаться, не шарахнулся прочь, ничего не сказал. Охотник опустил руку и позволил заклятию шлёпнуться на дорогу. Невидимая змея тут же зарылась в грунт и ветвясь устремилась вперёд. Через пять шагов коней спереди донеслись жуткие крики, а охотник уже не таясь вскинул руку и ударил по воздуху. Оба лучника безмолвно рухнули в кусты. Сопровождающий скрючился в седле и жалобно заскулил. Страннник уважительно покачал головой и поцокал языком:

— Шёпот земли и пощёчина. А ты хорош.

Охотник только хмыкнул в ответ и придержал коня. Спрыгнул на землю не доезжая до неудавшейся засады нескольких метров. Выбрал одного из разбойников, как слепые котята копошащихся на земле, — с самым лучшим мечом, явно главаря, и встряхнул.

— Говори.

— Пощади!

Охотник встряхнул его ещё раз:

— Вас кто-то нанял?

— Нет, господин охотник! Нет!

Ужас исказил лицо разбойника, и боялся он явно не охотника.

Охотник вздохнул. Он терпеть не мог использовать заклятия слов: от них его всегда мучила изжога.

— Позволь я, — рядом с ними на корточки присел странник и больно ткнул неудачливого бандита меж глаз. — Рассказывай.

И слова полились потоком: и младшего смотрителя Храма, и про отряд с нашивками Ордена Крати, и про амулеты, выданные 'супротив охотника', и про то, что незадачливый 'гонец', выманивший охотника — лишь случайный ремесленник, возвращающийся домой из города.

— Что теперь? — Поинтересовался странник, когда бандит, наконец, замолчал.

— А теперь мы их убьём.

Разбойник успел лишь рот раскрыть, возможно, в надежде вымолить себе прощение, и тут же упал на землю. Кровь залила всё вокруг. Остальные попытались сбежать, но не могли — шёпот земли держал крепко. Охотник вытер лезвие об одежду последнего из них и спрятал меч в ножны. Убивать людей было не в пример легче нежитей.

Охотник подошёл к ремесленнику. Тот всё так же съёжившись сидел в седле и мелко дрожал. Лошадь, чувствуя настроение седока, нервничала и пряла ушами.

— Наклонись ниже, — велел охотник и мужчина подчинился. Было видно, что он прощается с жизнью.

— Разбойники напали на тебя по дороге, — сообщил ему охотник и сложил пальцы знаком Ард. Понадобилось совсем чуть-чуть силы, чтобы взгляд ремесленика поплыл. — Ограбили и собирались убить. В последний момент тебе удалось заскочить на лошадь — и сбежать. Ты не знаешь почему они не стали тебя преследовать.

— Не знаю, — сонно согласился ремесленник.

— А теперь беги, спасайся, — охотник отошёл, отпуская волшебство, давая время ему впитаться в человека.

Ремесленник затравленно обернулся, развернул коня в сторону тракта, всадил пятки в бока и был таков.

Опять начал накрапывать дождь.

— Ты мог бы сделать то же самое и с остальными, — произнёс странник разглядывая трупы, валяющиеся на дороге.

— И это их ничему бы не научило, — пожал плечами охотник. — Тем более, что смотритель знает кому сделал заказ. Он смог бы снять заклятие и узнать всё, что произошло.

— И он был уверен, что эти недоноски справятся с тобой? — Странник разочарованно покачал головой.

— Те, кто никогда не сталкивался с нежитями, всю жизнь прожил в городе и не видел охотника за работой, а представление о волшебстве имеет только по упражнениям таких, как он, не может осознать ту разницу, которая лежит между охотниками и деревенскими шаманами, — он смерил странника взглядом. — И, возможно, именно это до сих пор спасало вас от истребления.

— А не наша сила?

— Даже самым сильным из нас иногда нужно спать.

Охотник порылся в перемётной сумке и достал плотный мешочек. Высыпал из него немного порошка на ладонь, обошёл тела и посыпал несколькими щепотками каждое. Крепко завязал мешочек и спрятал обратно — на самое дно.

Резкое отрывистое слово и трупы запылали волшебным огнём: бездымным, неслышным, бесцветным. Только тихое шипение испаряющихся капель дождя, не успевающих долететь до земли выдавало его. Через полчаса здесь не останется не только луж крови, но даже оружия. А ещё через час потрескавшаяся земля опять размокнет, и даже самые лучшие ищейки не смогут найти никаких следов случившегося.

— А с тобой лучше не шутить, — произнёс странник, когда они двинулись обратно к тракту. — Вижу, людей тебе приходится убивать не впервые.

— Почти каждую новую луну кто-нибудь решает, что достаточно силён, чтобы грабануть охотника, — признался он. — Большинство нежитей не требуют демонстрации невероятных воинских умений, и это смущает невежественные умы. А то, что мы возим с собой дорогие амулеты и эликсиры — известно каждому. Да и куда, по-твоему, мы деваем деньги за работу? Переправляем в орден по воздуху?

— Это и есть причина почему вы обычно путешествуете парами? — Обрадовался странник. — Чтобы другой мог поспать?

— И это тоже, — кивнул охотник. — Люди часто не менее опасны, чем нежити.

— А как же ты? Ты ведь едешь один.

Охотник промолчал.

— А что за дело со смотрителем? — Поинтересовался странник поняв, что он отвечать не собирается. — Я не думал, что противостояние между разными Орденами Храма настолько острое.

— Храм кажется единым только со стороны, — мрачно отозвался охотник. — Раньше каждый Орден имел чётко определённые обязанности, но потом всё размылось. А с последним Главным Смотрителем... Неважно. В любом случае — для таких, как я, грядут большие перемены, — он хохотнул. — Может, действительно стоит присмотреться к тебе? Вполне может быть, что совсем скоро охотники станут такими же странниками.

Охотник посмотрел на своего спутника и прикусил язык: настолько ошарашенным тот выглядел.

— И вы всё равно следуете Путям? — Наконец, обрёл он дар речи.

— Не Храм определяет их, а сам Орден, — охотник вздёрнул подбородок. — Независимо от того, что думают эти толстозадые опарыши, мы обязаны защищать людей. Это наш Долг. Даже если время от времени они пытаются всадить в нас пару-другую стрел.

Странник опять покачал головой то ли восхищаясь услышанным, то ли осуждая.

— Я — Воробей, — вдруг сказал он и увидев удивлённый взгляд охотника, пояснил: — Моё настоящее имя. А тебя как зовут?

Они ехали какое-то время молча.

— Ты и на этот вопрос не собираешься отвечать? — Не выдержал странник.

— Зачем тебе моё имя? — Подозрительно покосился на него охотник.

— Не звать же мне тебя всё время 'господин охотник'. Вы же как-то друг к другу обращаетесь?

Охотник помолчал.

— Номи. Моё имя — Номи.

— Хорошее имя, ничем не хуже других. Что же тебя смущало?

— Просто ты первый, кто спросил как меня зовут, — пожал плечами охотник. — Это было... неожиданно.

— Ты тоже первый охотник, которому я называю своё настоящее имя, — странник отвернулся и принялся разглядывать обочину. — Ты прав, неожиданные ощущения.

Как бы Воробей не хорохорился, совсем скоро он выбился из сил. Невидимое за низкими тучами солнце ещё не добралось до середины своего дневного пути, а они уже были вынуждены сделать привал.

Пришлось в поисках очага съехать с тракта и отправиться по очередной раскисшей дороге к дымкам, виднеющимся за деревьями. Село было большим, даже со своим храмом — охотник видел его луковки, выкрашенные в зелёный, на другом краю. По правилам ему стоило отправиться туда, но, во-первых, охотники уже давно не останавливались в храмах для отдыха, и его появление наоборот, могло показаться странным, во-вторых, знает откуда взялся на их головы тот младший смотритель? Может, и отсюда. А в-третьих, тащить странника в храм было по меньшей мере глупо, а здешнего старосту охотник знал хорошо, как и шамана.

Дом старосты стоял немного в стороне. Чистый, со свежепобеленными стенами и с крепкой крышей, даже в такую погоду он выглядел радостным. По случаю дождя куры сидели под навесом и тихо кудахтали между собой, а не бродили по двору, и только пёс носился в своём углу на цепи и бесновато лаял.

— Мир вашему дому, — поздоровался охотник с женщиной выглянувшей из дома на шум. Та помахала им рукой, чтобы заходили быстрее во двор и закрывали калитку, а сама исчезла в сенях. Охотник подвёл коня странника поближе к ступенькам дома и помог спешиться. Воробей и на ощупь и по цвету больше походил на горячий мешок с силосом, чем живого человека.

— Приветствую честных путников, — рядом с ними уже стоял староста и с подозрением рассматривал еле держащегося на ногах странника.

— Мир твоему дому, Салим.

— Кто это с тобой, охотник?

— Он пострадал от выползня.

— Понятно, заходите. Я отправлю за Тару, но пока что вам придётся рассчитывать на себя. Он с учеником на днях отправился в лес по каким-то своим колдовским делам. Вряд ли они уже вернулись.

Охотник помог страннику войти в дом. Староста провёл их в отдельную комнату и помог устроить больного на кровати. Талия, жена старосты, уже принесла каких-то тряпок и тазик с горячей водой. В четыре руки они быстро раздели странника. Раны на его боку почти полностью затянулись, похожие сейчас на бордовые шнуры, но кожа вокруг них отливала нездоровым красным цветом и была слишком горячей на ощупь. Охотник порылся в своей сумке и достал две баночки — одну с мазью, вторую с горошинами-пилюлями.

— Воспаление, — не открывая глаз пробормотал странник, словно видел на что стал похож его бок.

— Я был прав, а ты — слишком самонадеян, — заявил охотник. — Тебе нужно было остаться в гостинице и набираться сил, а не гарцевать на коне.

Странник ничего не ответил.

Охотник обмыл его рану и наложил мазь. Прикрыл тряпочкой — чтобы лучше впитывалась и не размазывалась. Высыпал в ладонь две горошины, Талия принесла кружку с водой.

— Тебе сейчас нужно будет выпить лекарство, — он приподнял странника и вложил горшины ему в рот. Поднёс чашку и заставил сделать несколько глотков.

— Что это?

— Поможет сбить жар, — охотник уложил его обратно на топчан. Он видел, как с каждой минутой страннику становится всё хуже. Белая длань должна была помочь, но лечебные заклинания — слишком трудоёмкие, а охотник уже сплёл одно из них только сегодня ночью и ещё не успел восстановиться. На полноценное волшебство его силы могло не хватить. Да и в каком состоянии окажется после такого он сам? Оставалось только накладывать поддерживающие заклятия, а там, может, Тару-Тасу вернётся. Хотя, если странник продержится до завтра, то и сам охотник будет способен его ещё раз полечить.

Охотник сложил пальцы знаком Лед и наложил на рану.

— Талия, скажи, у вас есть сахар?

— Мёд, — отозвалась она.

— Можешь сделать тёплой воды с мёдом? И мёда побольше.

— Хорошо, — Талия вышла.

— Эти люди тебе доверяют, — еле слышно прошептал странник.

— Я спас их сына от хвата, — ответил охотник, — А селение — от нашествия сторкломков, дважды. Наличие храма никак не отпугивает нежитей, а вот тракт рядом наоборот привлекает. Орден часто делает крупные селения вдоль наезженных дорог обязательными точками Пути именно поэтому.

— Ты и сейчас должен был сюда заехать?

— Нет. Это — Долище. Моя обязательная следующая остановка — Крух. Я доберусь туда вечером, если выехать прямо сейчас.

Странник ничего не сказал. Даже не открыл глаз. Да и о чём он может говорить? Просить, чтобы охотник его не оставлял позади? Глупости. Они впервые встретились только этой ночью, а охотник уже успел убедиться в безумии (или безрассудстве? Непонятно, что хуже) своего случайного попутчика. Чем быстрее их дороги разойдутся — тем лучше. Вернулась Талия с большой кружкой. Странник безропотно всё выпил.

— Отдыхай, тебе нужны силы для восстановления.

Охотник дождался пока странник заснёт — ждать пришлось недолго — и снова сложил пальцы знаком Лед. Уехать сейчас и оставить их одних? Что, если странника учуят служители Храма? Он не может так поступить с Салимом. Не стоило вообще к нему заезжать. Нужно было плюнуть на традиции и сразу же двигать к шаману. К сожалению, хорошие мысли всегда приходят опосля.

Охотник решился: он останется здесь, пока не устроит странника. Да, он ему никто, только обуза. Но выползень... Да и слишком много сил он потратил на него, чтобы бросить теперь. Пусть это задержка в следовании Пути, а задержки — всегда нехорошо, тем более о подробностях последней засады в Ордене должны узнать как можно быстрее, но...

Охотник сменил позу устраиваясь поудобнее. Нужно подумать, что делать дальше.

Он не заметил, как задремал сам: знак Лед тянул силы помалу, но всё время. Разбудили его чужие шаги в гостиной — не старосты, не его жены и не старшего сына, вернувшегося недавно откуда-то. Через мгновение раздался предупредительный стук в дверь.

— Войдите, — разрешил охотник. На пороге стоял шаман, несколько более чумазый, чем обычно. В шапку и одежду набились длинные сосновые иголки и кусочки мха, а ноги были вымазаны в грязи по колени. Ох, Талия устроит ему скандал, когда увидит... Из-за плеча шамана выглядывал мальчишка — ученик Рати. Его охотник тоже хорошо помнил. На полголовы выше своего учителя, худощавый — полная противоположность кряжистому и угловатому Тару-Тасу.

— А я сначала подумал, что с ума сошёл, — заявил шаман и протиснулся в комнату. — Рати, — они бросил взгляд через плечо. — Сейчас придёт Талия — отвлеки её.

И закрыл поплотнее дверь. Подошёл к кровати, внимательно осмотрел странника, чуть ли не водя носом по одеялу. Выпрямился и замер размышляя. В задумчивости он постукивал своим толстым мозолистым пальцем по губам и грозно шевелил кустистым бровями.

— Ничего не понимаю, — наконец, заявил он.

— Ты можешь сплести Белую длань? — Не выдержал охотник. Что тут непонятного? Без Белой длани странник будет валяться в постели не меньше недели, если вообще выкарабкается: знак Лед хоть и помог пока что, но ночью страннику могло опять стать хуже.

— Могу, — кивнул шаман. Несколько иголок с его одежды упало на одеяло и пол рядом с кроватью. Он прислушался не стоит ли кто под дверью и шумно вздохнул. — Ты — охотник. Он — странник. Вашим переплетённым волшебством несёт на всю округу. Я думал вы тут бой смертный устроили, дом весь разнесли и всё удивлялся почему Салимов батрак так спокоен. А это что? — Он сплёл пальцы в карикатурном знаке Лед, лишённом всякой силы. — Ты его лечишь!

— И что?

— Из всех странников ты нашёл мага Когтя! И таскаешь с собой, как больного кутёнка. Ты совсем рехнулся? Что скажет Храм?

— По заказу одного из младших смотрителей — исполнитель не знал его имени — меня уже пытались убить сегодня. Так что я представляю, что скажет Храм, — охотник старался говорить спокойно, но, кажется, глаза его выдали: шаман ссутулился и отвёл взгляд.

— Как скажешь, — вздохнул он. — Как скоро следы приведут их сюда?

— Следов не осталось, — покачал головой охотник. — Возьмёшься его лечить?

— Возьмусь, — опять вздохнул шаман. — Двигайся.

Охотник послушно встал уступая место. Тару-Тасу сел на табурет, поёрзал устраиваясь поудобнее.

Белая длань у него получалась медленно. И рвано. Но в конце концов все линии сложились, как надо, и заклятие заработало.

— Наступит ночь — мы заберём его к себе, — вытирая пот со лба произнёс шаман. — Не пристало страннику находится так близко к храму.

— Как скажешь, шаман.

Охотник пообедал и устроившись возле спящего странника принялся ждать вечера.

Он умел ждать: подходящего времени для битвы с нежитью, первого неправильного движения врага, возвращения домой. Вечера.

— Номи?

Сначала охотник решил, что ему показалось. Он посмотрел на странника и заметил блеск под его еле приподнятыми веками. Проснулся.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже вечер... — на улице действительно занялись сумерки. — Ты же говорил, что уезжаешь?

— Я поеду завтра. Как ты себя чувствуешь? — Терпеливо повторил вопрос охотник.

Странник криво улыбнулся и закрыл глаза:

— Ты был прав, а я самонадеян. Спасибо, что помог мне. Уже дважды.

— Я спрошу у Талии еды, — охотник поднялся. Следовало бы размяться. Скоро вернётся шаман: нужно подготовить странника к переезду. Чем меньше он будет находиться здесь, тем безопаснее. Не стоит так подставлять честных людей.

— Я не голоден. Но воды...

— Не глупи, тебе нужно подкрепиться. И воду тоже принесу.

Охотник вышел, оставив странника одного в полутёмной комнате.

Избушка шамана пряталась за опушкой. Ещё не глубоко в лесу, но от деревни нужно было хорошо потопать, чтобы добраться до него. Шаман был прав: по дневному времени их бы заметили, а в темноте под дождём — даже заклятия использовать не пришлось, лишь бы самим с дороги не сбиться.

Рати ушёл вперёд — натопить дом, приготовить свежий обеззараживающий отвар и подготовить постели для нежданных гостей.

Странник собрался с силами и держался в седле почти ровно, но охотник не выдержал, спешился и шёл рядом следя, чтобы ездок не свалился в дорожную грязь. Шаман, пришедший на своих двоих, в задумчивости вглядывался в тьму над полями и прислушивался к далёкому бреху сельских собак.

Всё было тихо.

— Чем он тебя так зацепил? — Поинтересовался шаман.

— Ничем.

— Я понимаю — мы, живующие на земле. Кто придёт первым, того и просим о помощи, — он вздохнул. — Из-за храма сюда странники, правда, редко заходят. Но ты-то? Почему ты с ним возишься? Он сдуру спас тебе жизнь, что ли?

— Нет?

— Помог в битве?

— Тоже нет.

— Тогда объясни.

Охотник покосился на шагающего рядом мужчину. Тару-Тасу едва доставал ему до плеча, но огромная шапка почти сравнивала их в росте. Редко кто смел в такой манере говорить с охотником, и дело было даже не в силе: при желании он мог бы убить и шамана, и его ученика, те даже понять не успели бы что происходит. Но охотник давно понял: не только возможностью убить меряется всё в этом мире. Возможность повернуться к кому-то спиной — вот что важно. Осознание того, что даже если из ниоткуда он припрётся с раненным незнакомцем — его не выгонят, а приютят, накормят и напоят болотным укрепляющим отваром. Таких мест у охотника было немного, но Долище было одним из них.

— В Трейсте появился выползень, крупный. Я бы даже сказал — огромный, — охотник помолчал. — Пришёл из ниоткуда, пару человек в лесу увёл, пока сообразили что к чему, коров давил, причём не мелочился и был напористым. Люди были в панике — на третий день после того, как объявился, даже пришёл заграду шатать, в село пробраться пытался. Послали за ближайшим охотником — мой Путь пролегал рядом. Но когда я прибыл — с ним уже было покончено. Буквально за день до этого некто проезжал мимо и за разумное вознаграждение решил проблемы уважаемого селения.

Охотник замолчал перебирая воспоминания.

— Я видел голову монстра. Скажу тебе — он бы доставил мне массу хлопот. Даже неуверен как всё закончилось бы.

Шаман только удивлённо покачал головой. На дорогу опустилась тишина. Только нескончаемый дождь шуршал, перебрехивались собаки, да тянуло дымом от многочисленных труб.

— Такое случается нечасто, — продолжил охотник. — Но бывает. Я распрощался со старостой и отправился дальше. Вчера мне нужно было быть в Крухе.

— Но?..

— Но когда я остановился в придорожной гостинице — там был он, — охотник не стал уточнять кто именно и даже не кивнул в сторону странника, ссутулившегося на лошади. Похоже, тот опять заснул. Удивительное свойство — спать и не вываливаться из седла. — Я сначала даже не понял что происходит — я никогда не встречал ничего подобного. Он умирал.

— Это выползень его так потрепал?

Охотник молча кивнул и через несколько шагов добавил:

— Я не смог оставить его там одного. А потом эта дурацкая ловушка... Так мы оказались здесь.

— И что думаешь делать теперь?

— Я должен закончить Путь. И о нападении со стороны Храма Орден должен узнать как можно раньше. Возможно, это не единичная акция против меня. Возможно, Храм начал движение против всех охотников.

— Я не поверил тебе в прошлый раз, и не верю сейчас: ведь если они вырежут всех вас — кто нас будет защищать от чудовищ?

— Есть другие Ордена. А у вас — странники. Мы давно ведём статистику: с доброй половиной феноменов имеем дело не мы, а они. Думаешь, в Ордене не знают, что люди согласны платить кому угодно, лишь бы их защитили от ужаса? Да и хороший шаман вроде тебя может дать бой средней твари. Помощь понадобится только если придёт что-нибудь крупное.

— Ни один из Орденов кроме Ордена охотников Насатера не воспитывает магов-воинов, — шаман насупился. — Да и сам я не боец. Твоя средняя тварь станет моей последней. Это безумие!

— Глава давно об этом говорит.

— Напарника тебе нужно, охотник. Я думаю всё оттого, что ты один. Будь у тебя напарник — не возился бы ты с этим мальчишкой. Всё ваше воспитание, Свод, весь образ жизни заточен на то, что вас должно быть двое. Полтора года уже прошло, а ты...

— Не нужно дальше, шаман, я понял.

Остаток пути они проделали молча. Шаман опасался не позволил ли себе излишней вольности, а охотник размышлял, почему шаман назвал странника 'мальчишкой'. Ни один мальчишка не справится с выползнем. Ни один мальчишка не рискнёт предложить охотнику путешествовать вместе. Никак — какое-то волшебство, незнакомое ему.

Пока охотник устроил лошадей, шаман и его ученик занимались странником, и когда он зашёл в домик, тот уже лежал на топчане, укутанный в одеяла. Всё ещё бледный, но, как показалось охотнику, уже не такой больной. Да и жар, судя по всему, спал. Действительно, выглядит, как мальчишка — удивился про себя охотник. Как только у него это вышло? Сколько ему на самом деле лет? На мгновение он даже засомневался: может, это просто совпадение? Может, выползня прикончил кто-то другой, а его случайно зацепило? Охотник нахмурился и заставил себя мыслить более рационально. Неужели и сейчас его околдовывают?

Он подошёл к топчану, и убедившись, что Тару-Тасу и Рати полностью увлечены содержимым котелка, булькающего в очаге, ткнул странника в больной бок. Тот сдавленно охнул и открыл глаза.

— Ты чего? — Он удивлённо смотрел на охотника. Хорошо, что голос его был слаб, и шаман с учеником ничего не услышали.

— А ты чего? Ты что творишь? — Зашипел в ответ охотник. — Прекрати немедленно.

По лицу странника пронеслась целая гамма эмоций: сначала удивление, озабоченность — словно он к чему-то прислушивался, потом понимание, и следом — сосредоточенность. Что-то произошло. Словно в доме стало светлее и свободнее. Охотник почувствовал, будто с него сбросили тяжёлое покрывало. Он даже не замечал этого давления, пока оно не исчезло. Шаман удивлённо заозирался: он почувствовал, что что-то изменилось, но никак не мог взять в толк — что. Охотник всё это время внимательно следил за странником: и теперь тот опять выглядел как взрослй мужчина, никаких мыслей, что его нужно защитить, как ребёнка, что он безобиден... Но когда произошло это превращение?

— Прости, я не хотел, — странник закрыл глаза. На лбу его снова выступил пот. — Это защитная реакция, слишком много людей вокруг. Как вторая натура.

— В первую нашу встречу ты так не делал.

— В первую нашу встречу я был по-настоящему беззащитен, — он почему-то ухмыльнулся. — А потом ты меня подлатал и оно включилось.

— Во время завтрака ты мне показался странным, — раздумчиво кивнул охотник.

— Хорошо, что не прибил, — примирительно пробормотал странник. — Мне показалось, что в один момент ты собирался...

— Было дело, — хмыкнул охотник.

— Когда ты уедешь?

— Думаю, завтра утром, — и словно оправдываясь добавил: — Я уже на два дня отстаю. И нужно узнать что с остальными. Если это действительно атака Храма, а не случайное нападение...

— Скажи... Позволишь ли ты присоединиться к тебе позже?

— Какой тебе резон?

— Как я говорил — с тобой безопаснее.

— Глупости.

— Ладно. И ты спас мне жизнь. Слиться не отплатив тебе — как на меня посмотрят дома?

— Дома? — Охотник не понаслышке знал насколько хлопотно и затратно вырастить мага высокого уровня — он сам был таким. Кто-то с умениями Воробья не может быть простым самоучкой с большой дороги. Это значит, что где-то есть школа или что-то подобное ей — скрытая от Храма, неподвластная ему. Несмотря на усилия Храма найти её, искоренить 'заразу' на корню, освободить мир от нечистей. Охотник сейчас многое бы отдал, чтобы узнать как странникам (или вернее называть их магами Когтя?) в своё время это удалось.

— А вот за это меня, наверное, удавят, — вздохнул странник.

— Если тебе так велит Долг — я могу это понять, — кивнул охотник. — После Круха я отправлюсь в Мирошки, а потом — в Троп. Что будет после Тропа я не знаю.

— Там ведь ваша главная резиденция?

— Да, конец моего теперешнего Пути.

— А что, если я не успею тебя догнать?

Охотник пожал плечами:

— Не так уж много охотников путешествуют в одиночку. Ты меня найдёшь.

Глава 2

Резиденция Ордена в Тропе занимала целый квартал. Административные корпуса, учебные, казармы, лазарет... Маленький город в городе. У Ордена был даже свой собственный кабак.

Охотник сидел в кабинете главы Ордена и рассматривал огромную карту Унхона, занимавшую всю южную стену. Пути Ордена с каждым годом охватывали всё меньшую и меньшую территорию. Раньше они ходили от моря до моря — в густонаселённые долины Раки, волнующиеся травой холмы овцеводов Драй, болота Кукума и бесконечные леса кольдов. Теперь от всего этого осталась едва ли треть территории на юго-западе да отдельные островки вдоль Раки — основной водной артерии западного Унхона, берущей своё начало где-то в ледниках гор Тороса, и разливающейся в широкую дельту возле Радужного моря.

Кабинет главы был небольшим: стол и кресло, два стула для посетителей, карта на одной стене и шкаф с книгами и инструментами вдоль другой. Возле дверей — сейчас за спиной охотника — стоял полный доспех Белых рыцарей. Окна были задёрнуты тяжёлыми гардинами — всё равно погода отвратительная, и не видно ни зги.

— В официальном рапорте опустим этот эпизод, — раздумчиво произнёс хозяин кабинета, сэр Лерет. Невысокий мужчина в летах. Такой же поджарый, как и все охотники, но ещё больше иссушенный возрастом. Серая форма — даже сшитая с учётом субтильного телосложения — сидела на нём свободно. Сэр Лерет знал это и в кабинете часто снимал мундир, оставаясь в одной рубашке — так он выглядел менее худосочным. И несмотря на годы, проведённые в кабинетах, его кожа была так же смугла, как и у охотника, сидящего напротив. Множество морщин избороздили его лицо: разбегались от глаз и губ, пересекали щёки и лоб. Зачёсанные назад пепельные волосы зрительно делали овальное лицо сэра Лерета ещё длиннее. В целом его можно было принять за старика, если бы не глаза: льдисто голубые, с колючим цепким и внимательным взглядом хищника. Не старого, неуверенного в себе, а зверя в самом пике могущества, не имеющего даже тени сомнения в своей силе. И движения. Ни болезни, ни бесконечные заседания в бесконечных кабинетах не могли вытравить из него настоящего охотника. Да и сам сэр Лерет регулярно тренировался не желая растерять навыки, и наставники как один утверждали, что рука его всё так же крепка, как в молодости, а прицел точен. — Если инициатива исходила от высшего эшелона — пусть думают, что покушение не состоялось из-за ненадёжности исполнителей. Хотя я склонен считать, что это скорее самоуправство на местах. Стараются выслужиться, — он замолчал, о чём-то задумавшись и зло добавил: — Щенки.

Усталым жестом потёр пальцами веки.

— Пока что ты первый, кто рапортует о чём-либо подобном. Хотя вынужден признать, что общее количество нападений на охотников в разъездах в последний месяц увеличилось. Пока что ни одного смертельного случая и никаких следов участия Храма, но у них не было сопровождающего-странника. О котором тоже не стоит упоминать в рапорте.

— Да, сэр.

В кабинете повисла тишина. Охотник ждал, глава Ордена размышлял.

— Он тебя так и не нагнал? — Уточнил он.

— Нет, сэр, но это было ожидаемо — с учётом его состояния после столкновения с выползнем.

— Как ты оцениваешь вероятность того, что вы ещё раз встретитесь — в мирной обстановке?

— Затрудняюсь предположить, сэр. До этого со странниками мне приходилось только сражаться, а не разговаривать. Но если он вкладывает в понятие Долга примерно тот же смысл, что и я — мы встретимся.

Сэр Лерет кивнул.

— Сегодня вечером будет тактическая встреча наличных мастеров, в семь в башне Сокола. Подготовься к докладу: нужно обсудить как можно учесть твой новый опыт. Все отъезжающие охотники будут инструктированы с учётом новых подробностей о деятельности Храма. Мы не можем позволить себе терять людей.

— Да, сэр.

— Пока что отдыхай: пока не было встречи я затрудняюсь определить твой новый Путь, ты можешь понадобиться мудрилам.

— Да, сэр.

Первым делом после рапорта охотник отправился к себе: сбросить грязную форму и отдохнуть. Маленькая буржуйка у кровати давала сухое тепло, а как ему не хватало сухости! Нужно почистить одежду да и себя тоже привести в порядок: негоже являться на тактическую встречу вонючим и растрёпанным, пусть он только сегодня и приехал. Охотник заглянул в шкаф: сменная одежда была на месте — сухая, чистая, без посторонних запахов. Разве что с тонким ароматом заклятия долгого хранения, наложенного на шкаф. Хорошо, хотя бы часть проблемы решена.

Он подхватил ванные принадлежности и отправился мыться — купальни находились во внутреннем дворике общежития, в специальной пристройке, куда можно было попасть по крытому переходу.

Ещё через час охотник уже чувствовал себя почти человеком: отмытый, постриженный и побритый, с чистыми ногтями, в свежей одежде. Оставалось только поесть, и жизнь почти удалась. Поспать бы ещё... Он шёл по пустынному коридору. Часовая башня неторопливо и размеренно отбивала два часа дня. Обычно в это время у малышни заканчивались занятия, и пространства резиденции наполнялись криками и топотом десятков ног, но вот уже год как коридоры были тихи. Никто не галдел в скверах, не бегал по длинным колоннадам, не бросался клёцками в столовой в обеденное время.

Охотник невольно замедлил шаг вглядываясь в тёмные окна теперь пустующего учебного корпуса: отсюда было видно его левое крыло. Младшие — укрытые — дети сейчас находились на далёком юге, у самого побережья. Небольшая и хорошо охраняемая усадьба в Тиксе. Как долго она ещё будет оставаться спрятанной от внимания Храма? А старшие... Охотник на мгновение закрыл глаза прогоняя мысли прочь. Не думать. Просто не думать.

Башня Сокола, невысокое двухэтажное строение с голубыми изразцами в административной части, получившая своё имя за удачную стилизацию под старинные защитные фортификации, переливалась в лучах заходящего солнца. В просторном зале на втором этаже собрались все старшие охотники, присутствующие в резиденции — всего шестнадцать человек. Башня была рассчитана на намного большее количество участников, как и весь комплекс Ордена — на намного большее количество жильцов. Сейчас он мог бы вместить всех охотников за раз, реши они вернуться одновременно, от самого младшего ученика, до последнего наставника. В такие моменты охотник особенно остро понимал уровень упадка, в который скатился... нет, не Орден, и даже не Храм. Всё человечество. Доступные территории сокращаются, умения теряются, искусства забываются... То, о чём рассказывал его дед, как о само собой разумеющемся, сам охотник скорее воспринимал как чудо. Что от былого величия достанется детям? Детям их детей? Кстати о детях... Охотник опять одёрнул себя, заставляя отодвинуть мысль на задворки сознания.

Участники совещания рассаживались, зал наполняло шуршание и скрип отодвигаемых стульев. Наконец, наступила тишина.

— Добрый вечер, — сэр Лерет окинул взглядом всех собравшихся. — Как многим из вас уже известно, сегодня завершил очередной Путь охотник Номи. Он принёс нам интересные вести.

Глава Ордена кратко пересказал события последних двух дней, озвучил выводы и перешёл к обсуждению: необходимо было изменить тактику так, чтобы максимально обезопасить охотников в разъездах. Всех взволновало нападение и почти никто не обратил внимание на странника. Полностью отозвать воинов с Пути не позволял Долг. Самым заманчивым вариантом присутствующим казалось предложение перейти к атакующей позиции: почему они только защищаются? Почему не напасть на Храм самим? Если Главный Смотритель Земель обезумел, и те, кто существовал именно для того, чтобы остановить его, этого не сделали, значит, пора взяться за дело самим.

— Они передавят нас по одному, — гнул свою линию наставник Рам. Ещё полтора года назад его считали опасным бунтовщиком со слишком радикальными взглядами. Теперь же всё больше охотников поддерживали его. — Они забрали наших старших детей и кто знает когда заберут младших? Через несколько лет от Ордена останутся только легенды да анекдоты. Мы с Теретом составили список всех мест, где держат наших. Предлагаю ударить единовременно, освободить, кого сможем, и отходить на юг, к побережью.

— А как же Долг? — Подал голос один из 'сомневающихся', охотник Датад. — Если мы отойдёт на юг — кто будет следовать Пути? Мы ведь собрались здесь, чтобы как раз обсудить как сделать Путь более безопасным, а не вовсе забыть о нём!

— Охотник Номи говорил, что странник справился с выползнем, — наставник Рам в чувствах ударил кулаком по столу. — Тем более Храм уже отправляет на многие дела мясников Ордена Крати, а не нас, если просьба о помощи попадает к ним.

Сэр Лерет ударил молоточком по подставке, призывая всех к тишине.

— Мы не обратили внимания на главное, — он обвёл взглядом присутствующих. — Странник. По его оговоркам — и нашим давним подозрениям — странники должны быть объединены какой-то организацией, и я не удивлюсь, если по размеру она не меньше нас. Как им это удалось? Можем ли мы повторить их фокус? Можем ли мы объединиться с ними, в конце концов? Насколько я понимаю, фракция, именующая себя магами Когтя — последнее крупное объединение боевых магов, кроме нас, на всём Унхоне.

— Предложи ещё с ними больше не драться, чтобы уберечь наследие, — фыркнул охотник Рейст.

— Именно это я и хочу предложить, — кивнул сэр Лерет.

По залу пробежал ропот, то ли удивлённый, то ли возмущённый.

— И, боюсь, когда мы перейдём в активную фазу противостояния, нам действительно придётся оставить Путь — на время. По крайней мере больше не следовать ему так явно.

— Но Свод Небесных Основателей... — несмело подал голос толкователь Тихо. Ведь именно он отвечал за толкование Свода в спорных ситуациях и выполнял обязанностью Верховного Судьи во время разборок внутри Ордена.

— Крутые времена требуют крутых решений, — процитировал двенадцатую главу Свода сэр Лерет. — По моим ощущениям они настали — уже год как, а мы всё медлим, не оправдывая доверия, возложенного на нас. Властью, данной мне, выношу предложение ввести двенадцатиглавье. С сегодняшнего дня.

В зале повисла полная тишина. Казалось, присутствующие даже не дышали. На их лицах отражалась глубокая работа мысли. Ещё ни разу за всё время существования Ордена никому из их предков не приходилось обращаться к двенадцатой главе Свода, содержащей инструкции на случай экстренных ситуаций, угрожающих целостности Ордена, и с которыми нельзя справиться не нарушив нормальный распорядок вещей. Сейчас, оглядываясь назад, все приходили к выводу, что двенадцатиглавье стоило объявить ещё год назад, когда Храм превысил полномочия и забрал у Ордена старших учеников. Но Орден всегда рассматривался вместе с Храмом, как единое целое, да и действия последнего не были резкими, и, казалось, диктовались внешними обстоятельствами. Тут вклиниться, здесь уменьшить обязанности, там объявить угрозу поветрия... Каждый отдельный шаг нельзя было назвать угрожающим, но все вместе они складывались во вполне определённую картину. Безрадостную картину.

— Поддерживаю, — поднял руку охотник.

— Ваш голос принят, охотник Номи, — кивнул сэр Лерет. — Кто-то хочет возразить?

Таковых не нашлось.

— Кто-то хочет воздержаться?

Таковых тоже не нашлось. Толкователь Тихо встал со своего места:

— Предлагаю объявление двенадцатиглавья считать принятым единогласно, — никто не возразил. — Также, — продолжил толкователь, — С учётом всех обстоятельств предлагаю не объявлять наступление двенадцатиглавья открыто. Мы наделены достаточными полномочиями, чтобы поступить так.

— Ваше предложение звучит здраво, толкователь Тихо, — кивнул сэр Лерет. Опять обвёл взглядом всех присутствующих: многие выглядели пришибленными, но на лицах большинства уже начала проявляться угрюмая решимость. — Готов выслушать предложения — с учётом новых обстоятельств.

Дискуссия затянулась глубоко за полночь. Когда охотник выбрался на улицу и вдохнул холодный воздух, пахнущий дождём, в небе висела огромная луна. Облака ненадолго расступились, и теперь окрестности заливало мертвенное сияние ночного светила. Тени стали глубокие и резкие, а все предметы приобрели странный голубоватый оттенок.

Ему почудилось движение. Он скосил глаза: рядом остановилась охотница Ресе. Она так же, как и он, смотрела на луну. Её смуглое, иссечённое ветрами лицо в ночном свете походило на старую деревянную маску, а глаза — на два чёрных омута.

— Думаешь у нас получится? — Тихо поинтересовалась охотница.

— Нам некуда отступать.

Все варианты были озвучены во время совещания: бросить всё и убрать на юг, забыв о старших детях или захватить главную Обитель Храма и взяв высшее духовенство в заложники, требовать возврата детей — а после уходить на юг. Но какова вероятность, что оставшиеся смотрители захотят пойти на сделку? Или... или... или... вариантов были десятки. В итоге решили остановиться на том, что продолжат разыскивать все монастыри, где держат молодых охотников — уже сейчас Ордену было известно о трёх, нужно было выяснить есть ли ещё. Потом ударить по этим монастырям — вызволить своих, и тогда... Что тогда, ещё не определились до конца. Уходить на юг — да. Но бросить людей без защиты? Положа руку на сердце охотник признавал: без них странникам и местечковым шаманам не справиться. Да, странники убирали до половины нежитей, но самых жирных, самых больших и опасных они почти всегда оставляли охотникам, предпочитая не связываться. Да и если Ордена охотников Насатера не станет — за кого следующего примется обезумевший Главный Смотритель Храма? Вполне возможно, что и самим странникам — нечистям и еретикам — осталось совсем недолго.

Но восстать против Храма... Даже сейчас это не укладывалось в голове.

Охотник Ресе зябко поёжилась:

— В юности будущее казалось светлым и безоблачным, — она перевела взгляд с месяца на охотника. — А теперь... Как бы мы не стали последними охотниками на этой земле.

— Уверен, Основатели это предвидели.

— Вряд ли они ожидали такого.

Охотник помедлил, но всё же согласно кивнул:

— Вряд ли. Сейчас мы творим историю, Ресе. А вот станем ли мы в итоге в ряд с ними или канем во тьму...

Охотник фыркнула:

— Тебе нужно было в проповедники идти.

— Прости, Ресе.

— Ничего. Пойдём. Теперь каждый день будет — трудный день. И каждая ночь.

— Ресе...

— Да? — Она обернулась в его сторону уже с середины ступенек.

— У тебя нет ничего перекусить? Я только сегодня приехал, а со встречей не успел поужинать.

— Пойдём.

И они неторопливо побрели по аллеям тёмного парка, разбитого между административными корпусами и общежитиями.

Охотнику нравилось молчание, повисшее между ними. Не напряжённое, а молчание двух понимающих друг друга людей. Знающих друг друга целую вечность — и немного больше.

— Не нравится мне всё это, — сказала скорее себе чем ему охотница.

— Мне тоже.

Парк закончился. Они неторопливо поднялись по ступенькам.

— Этот Воробей... Какой он?

— Наглый. Беспардонный, как настоящий воробей, — охотник задумался на мгновение, пытаясь облечь в слова ускользающее ощущение. — Но что-то есть в нём такое... Сложно объяснить. Он пахнет волшебством. Как мы.

— И это сбивает с толку?

— Определённо.

Охотница выделила полоску сушёного мяса, два яблока и морковку. По крайней мере ночь переставала быть такой унылой.

Охотник устроился на своей жёсткой кровати и хрустя последним яблоком смотрел в окно. Облака опять закрыли всё небо, и от луны остался лишь огромный бледный ореол. Как бы Глен поступил на его месте? Что бы он сделал? Что тогда в гостинице, что сейчас на собрании? Глупо говорить, что если бы Глен был рядом, то ничего бы этого не было, но как бы всё происходило в этом случае? Полтора года уже прошло, а во сне он всё ещё слышал его голос, как наяву.

В дверь постучали. Охотник проснулся, но ни один его мускул не дрогнул, выдавая его. Быстро прикинул окружение. В комнате он был один. За окном серело небо — уже рассвело. Кто-то нетерпеливый переминался у двери — слышно было взволнованное дыхание пришельца. Охотник пробежал пятернёй по волосам приглаживая их, одёрнул рубашку, отряхнул штаны. Как будто и не спал только что. Внутренние часы говорили, что ещё рано — около шести. Выходит, он спал меньше пяти часов. Если будет возможность, нужно прикорнуть после обеда — во время Пути безопасный сон скорее роскошь, чем обыденность, особенно когда ты один. Охотник открыл дверь раздумывая кому бы он мог понадобиться в такой ранний час и не случилось ли чего. На пороге стоял какой-то чин из административного корпуса, судя по жёлтому погону на плече — он подчинялся лично сэру Лерету. Даже административные работники Ордена все как один были подтянутые и крепкие. Да, нормативы для них были намного мягче, чем для охотников, но в случае мобилизации даже самый младший чинуша Насатера мог задать перцу обычному пехотинцу.

— Доброе утро, господин охотник, — он коротко кивнул обозначая поклон. — Сэр Лерет ждёт вас.

— Доброе утро, сэр, — охотник вернул кивок. — Он назвал причину и время встречи?

— Обсуждение вашего нового Пути, господин охотник, прямо сейчас.

Охотник сделал глубокий вдох унимая раздражение:

— Хорошо. Мне нужно одеться. Можете меня не ждать.

— Да, господин охотник. Я передам, что вы сейчас будете, — ещё один кивок и чин был таков.

Вчера остался без нормального ужина, а сегодня — без завтрака? Охотник принялся собираться. Форму ещё не вернули из чистки, поэтому он оделся, как вчера — во внутренние одежды: плотная свободная полотняная рубашка, мягкие матерчатые штаны, низкие сапоги без твёрдой подошвы, больше похожие на кожаные носки, чем обувь. Поверх — серое пончо из мягкой шерсти. На внутреннем заседании в Башне Сокола такой наряд был нормальным — половина присутствующих оделась так же, но сейчас он шёл в административный корпус, там могли быть посторонние. Было бы не очень прилично встретиться в таком наряде с кем-нибудь из чужаков. Хотя какая разница? Двенадцатиглавье! Под пончо охотник прицепил пояс с коротким кинжалом — ходить совсем без оружия даже по защищённой территории Ордена ему было физически неприятно.

Сэр Лерет к облегчению охотника в своём огромном кабинете был один.

— Доброе утро, сэр Лерет.

— Доброе утро, охотник Номи, — глава Ордена рукой указал на поднос, накрытый большим металлическим колпаком, стоявший на небольшом столике у гостевого кресла. — Прошу прощения, что вырвал тебя так рано. Твой завтрак, если ты не против трапезничать здесь.

Охотник поднял крышку. Большая чашка каши с жёлтой лужицей масла посередине, толстый прямоугольник омлета, свиная колбаска, маринованные овощи, свежий хлеб и кувшин узвара.

— Спасибо, сэр, — охотник подвинул столик устраиваясь поудобнее. — Вы уже завтракали, сэр?

— Перекусил час назад, — глава Ордена уже зарылся в бумаги что-то сверяя. Если бы не это замечание, и то, что они собрались здесь в такую рань — и не скажешь, что ночью он вообще не спал. Охотник чинно принялся за трапезу дожидаясь, когда глава Ордена заговорит.

— Итак, — сэр Лерет поднялся из-за стола и подошёл к карте Унхона. — Это — твой прошлый Путь, — на ней синими нитками, натянутыми между булавками, был помечен пройденный охотником Путь. Множество других разноцветных стежков опутывало доступную часть материка — Пути других охотников. — Здесь, — сэр Лерет указал на одну из последних булавок, связанных синим цветом, — ты повстречал странника. Здесь, — палец остановился между двумя булавками — Трейстом и Крухом, — вы с ним расстались. Логично предположить, что если его повреждения были столь тяжелы, то он по-прежнему находится где-то на этой территории, — сэр Лерет обвёл рукой довольно большой круг на карте. — Чтобы облегчить вашу возможную встречу, следует проложить твой новый Путь так, чтобы хотя бы одна цель находилась в этом районе. Но я бы не хотел, чтобы у кого-либо постороннего сложилось впечатление, что я хочу, чтобы вы встретились.

— Сэр, как вы хотели проложить Путь изначально? — Нарезая колбаску поинтересовался охотник.

— Вот, — глава Ордена указал на нежно-голубую нить, ведущую в другую от интересующей его территории сторону. — Это черновой вариант, который я собирался с тобой обсудить до твоего доклада. На Салмановых Гатях завелось что-то мелкое и настырное, оттуда в последнее время целый поток жалоб. Я хотел, чтобы ты там крепко пошарил и выбил всю шушеру из их нор.

— Давайте придерживаться этого варианта. Вы всегда следуете определённому паттерну, когда назначаете Пути. Если что-то изменится — это могут заметить.

Сэр Лерет нахмурился. Потёр кончики пальцев друг о друга — жест сомнения в его исполнения.

— Ты уверен? — Спросил он.

— Да. Не переживайте, сэр, он меня найдёт. Я ведь не незаметный ремесленник, едущий из одного города в другой. Я — охотник в Пути. Известие о моём приближении идёт впереди и позади меня на несколько дней. Тем более я — единственный охотник Насатера, путешествующий в одиночку.

— В чём-то ты прав, — согласившись, кивнул глава Ордена. Охотник видел, как меняется выражение его лица — он принял решение: — Да. Так и поступим. В таком случае, выезжаешь через пять дней. Но всё равно — нужно внести некоторые изменения. Я хочу, чтобы ты разведал Шекшскую Обитель, — глава поставил дополнительную булавку и обтянул её голубой нитью. — Она может представлять для нас интерес — в новых обстоятельствах. Сколько дней тебе понадобится?

Охотник встал и подошёл к карте внимательно изучая изгибы голубой нити, а также оранжевые нити, находящиеся рядом — текущие Пути других охотников.

— Я бы заложил дополнительные два дня на цель перед ней и ещё один — после, — он указал на две булавки: Клар, городок на перекрестье тракта и дороги местного значения и небольшое селение на самом краю населённых земель с говорящим названием Трясы, — Нужно это заложить в расписание. Возможно, даже больше. Может, ещё в паре целей — чтобы весь Путь выглядел единообразно.

— Хорошо. Это дельное замечание. Я подумаю где ещё заложить дополнительное время.

— У меня вопрос, сэр.

— Я слушаю.

— На собрании вы говорили, что охотники будут снабжаться дополнительным набором боевых амулетов...

— Да. Все охотники, начиная с сегодняшнего дня получают расширенный набор — с новыми инструкциями.

— Спасибо, сэр.

В кабинет заглянул служка и забрал поднос с тарелками.

— Номи.

Охотник вздохнул. Сэр Лерет обратился к нему по имени — это значило, что официальная часть закончилась. Он посмотрел на главу показывая, что внимательно слушает.

— Уже полтора года прошло... — он помялся. — Ты уверен, что всё ещё...

— Прости, Лерет, — охотник поднял руку останавливая его. — Не нужно дальше.

— Я понимаю, но не слишком ли долго ты оплакиваешь...

— Здесь не в оплакивании дело, — охотник помялся пытаясь подобрать правильные слова. — Просто я ещё не готов. Я понимаю, что обычно происходит наоборот: мы готовы принять нового напарника раньше, чем вновь готовы отправиться в Путь, но... не в моём случае. Может, через полгода...

— Кроме всего прочего — я беспокоюсь о твоей безопасности. Ты — один из самых сильных магов Ордена. Было бы по меньшей мере глупо потерять тебя просто потому, что некому прикрыть тебе спину в критической ситуации. Может, необязательно вам достигать магической гармонии...

— Небесные Основатели, Лерет! Ты хоть понимаешь что говоришь? Ладно — я. Но как это переживёт второй охотник? В этой уродливой связке ведь будет нас двое! Ты ему жизнь сломаешь!

— Прости, Номи, — глава тяжело вздохнул и опустился на гостевой диван. Теперь даже постороннему человеку было бы видно насколько сильно он устал. — Последние несколько лет — сплошная катастрофа. Знал бы я тогда — не побрезговал бы убрать Главного Смотрителя. Пусть нового избирают. Теперь к нему и на пушечный выстрел не подступишься.

— Если бы мы могли прозревать будущее, -Номи утешающе похлопал Лерета по плечу. — Мы жили бы в совершенно другом мире.

Подготовка к новому Пути занимала почти всё время, остававшееся от составления отчёта об уже завершённом. Охотник тренировался, отсыпался и ел. Можно было ожидать, что резиденция Ордена затаится, но нет — по дорожкам и аллеям сновали чины и охотники, деятельность в учебном корпусе внезапно возросла: многим нужно было вспомнить правила с некоторыми редкими амулетами из расширенной укладки. Как бы это не привлекло ненужного внимания... За новыми заботами время отдыха пролетело незаметно, не успел охотник оглянуться, как нужно было уже уезжать. Провожать его вышел лично глава Ордена. Не то, чтобы это было что-то экстраординарное, но всё же случалось нечасто.

— Береги себя, — он выглядел уставшим, но улыбался.

— И ты, — охотник проверил подпругу и вскочил в седло. — Скажи секретарю включить в твоё расписание обязательные шесть часов сна, иначе к моему возвращению Ордену понадобится новый глава.

— Дельное замечание, — кивнул сэр Лерет. — Но не надейся, я дождусь твоего возвращения.

И вот, ворота резиденции остались позади. И узкие, шумные и суетливые улочки Тропа. День шёл за днём, дорога стелилась перед охотником то гладкой скатертью, то рытвинами. Дождь поливал всё вокруг, а неугомонный ветер пропихивал капельки влаги в самые надёжно защищённые места. Охотник двигался от одной цели к другой, вывел гнездо хвата и целое семейство толтолов, а в одном селище даже выступил как независимый судья в дворовой тяжбе. Шекшская Обитель с каждым днём становилась всё ближе, а странник всё не появлялся. Конечно, охотник не ожидал, что тот объявится в первый же день его Пути, но чтобы тот словно исчез, будто его никогда и не было? Похоже, охотник переоценил способности лекаря Рейтара к поиску. Или его приверженность Долгу. Что ж, значит, такова судьба — и он выкинул странника из головы. Стоило сосредоточиться на основной задаче: сейчас важнее всего было разведать все основные места, где Храм мог содержать молодых охотников. Некоторым позволили увидеть своих детей, поэтому Орден точно знал, что несколько из них находятся при Главном Храме (как их оттуда вытаскивать сэр Лерет ещё не определился) в Столе, и ещё несколько — в Тлыне, в монастыре святого Кока. Где остальные — никто не знал. И перепрячут ли (или уже перепрятали) тех, о чьём местоположении известно — тоже было непонятно. Несложно было укрыть десяток мальчишек и девчонок — даже в лучшие времена классы Ордена за раз вмещали не больше трёх десятков человек, а теперь, когда всё постепенно приходило в упадок... Охотник съехал с тракта на неприметную боковую дорогу и отъехав достаточно, чтобы лес скрыл его полностью, спешился. Несложно скрыть десяток мальчишек и девчонок — если это простые мальчишки и девчонки. Если же они наделены волшебной силой — всё становится несколько сложнее. Перепуганный, раненный, в затруднении — маг часто теряет контроль над своей силой, и та начинает изливаться вне. А если маг живёт на одном и том же месте, то округа постепенно начинает пропитываться его запахом, точнее запахом его силы. В большинстве своём обычные люди не ощущали аромата волшебства, но какое-то неведомое шестое чувство часто позволяло им чувствовать неправильность происходящего. Если не это — как большинство людей обходит ловушки нежитей даже не подозревая, что они есть? Как понимают, кто такие охотники на самом деле? Что заставляет их беспокоиться в присутствии шаманов? Слабый колдун не сможет различить все нюансы ароматов, но для кого-то с тонким нюхом — вроде натренированного охотника — карта запахов говорила намного больше, чем глаза и уши.

Это было старое знание, постепенно утратившее свою актуальность — колдунов становилось всё меньше, но охотники свято хранили его — и пользовались. Помнят ли об этом в Храме? Скорее всего. Но вот подумали ли они, что учеников Ордена стоит перевозить с места на место? Вряд ли. По крайней мере охотникам пока что не удалось отследить никаких странных перемещений людей Храма.

Охотник нашёл сырой поваленный ствол и устроился на нём. Закрыл глаза сосредотачиваясь. Позволил силе течь вокруг — и сквозь себя. Вслушиваясь в малейшие изменения потока. Их всегда учили так искать нежитей: их запах был словно мокрые головёшки пожарища, резкий и неприятный, словно кто-то ведёт гвоздём по стеклу. Вокруг было тихо и спокойно — местность оказалась чистой. Это хорошо — работы ему здесь нет. Но сейчас кроме нежитей охотник искал ещё кое-что: подобных себе. До Обители оставалось два дня пути, и если там есть их дети — он почувствует знакомое волшебство, за столько времени вся местность должна была пропахнуть ими. Но и в этом план вокруг было тихо и спокойно — если здесь и жили какие-то волшебники, они то ли слишком хорошо скрывались, то ли давно покинули эти места. Нужно будет ещё ненавязчиво расспросить местных — возможно, ученики были здесь раньше. Или их только привезли. Не думать о том, что все они давно мертвы — Орден приказал искать, значит, он будет искать.

Охотник вздохнул. Позволил себе посидеть ещё несколько минут — конь неторопливо пасся рядом время от времени позвякивая сбруей и потряхивая головой — мелко моросящий дождь лез в глаза.

В подлеске раздался треск и охотник молниеносно оказался на ногах с оружием в руках. На дорогу выскочила молодая косуля. Тревожно посмотрела на него и следующим прыжком скрылась в чаще с другой стороны. Казалось бы ерунда, но охотник медлил прислушиваясь и принюхиваясь: что испугало животное? От кого она так быстро убегала? Но лес продолжал жить своей жизнью: шелестел дождь, попискивала пичуга, время от времени между корней в листве шуршала какая-то мелкая живность. Прошло минуты две и охотник уже опустил было меч, как вдруг словно рядом открылась огромная дыра во тьму: жуткое ощущение резануло по нервам. Только вбитые с рождения навыки не дали охотнику упасть на землю и закрыть голову руками. Из леса на дорогу стремительно выбралось нечто, походившее на гигантскую многоножку метров полутора длиной и полметра в обхвате. Нежить из неназванных. Лошадь замерла подобно своему хозяину — ни звона, ни движения. Не зря её столько дрессировали в орденских конюшнях. Нежить остановился словно прислушиваясь к новому звуку. Охотник стоял не шевелясь и затаив дыхание. Один из неназванных в этих местах? Не то, чтобы они находились сейчас слишком уж далеко от покинутых земель — всего в нескольких дневных переходах — но до сих пор никто о подобном феномене в этой местности не сообщал. Нежить решил не обращать на них внимания — не даром на них было столько отвращающих амулетов — и продолжил погоню за косулей. Охотник медленно выдохнул и заметил что меч в его руке дрожит. Если верить ощущениям — тварь была сильна, очень сильна. Возможно, будь у него пара, они бы её и завалили, но в одиночку не было никаких шансов выстоять против такого монстра. Это тебе не гигантский выползень.

Нужно немедленно сообщить в Орден. Нетвёрдой походкой охотник подошёл к коню, тоже мелко подрагивающему от пережитого ужаса. Вытащил из седельной сумки записную книгу и стило. Среди последних страниц лежали несколько бумажных фигурок — охотник достал одну. Бумага звенела под его пальцами от пронзающей её магии. Нельзя терять ни минуты: вдруг нежить передумает и вернётся? Тогда некому будет сообщить, а потом станет слишком поздно.

'Появление нежитя из неназванных в дне пути от Клара в сторону Шекшской Обители, 650.11.15, 17:24', — вывел он стараясь, чтобы буквы не прыгали. — 'Преследовал косулю. По шкале Зонне ~14 уровень. Расстояние обнаружения 10 м. На маскировочные амулеты среагировал штатно. Видимая скорость передвижения ~20км/ч. Видимых следов не оставил. Арсенал неизвестен. Обращений от гражданских пока не поступало. Жду инструкций. Номи'. Он ударил кончиком пальца по фигурке и бумажка взметнувшись вверх словно от порыва ветра исчезла в серых облаках. Теперь сообщение найдёт сэра Лерета где угодно — хоть в кабинете, хоть в бане. Охотник ещё какое-то время смотрел в небо смаргивая капли. Потом спрятал стило и книгу, взобрался в седло и вернулся на тракт. Это было странное и очень неприятное чувство — знать об угрозе и при этом быть совершенно бессильным против неё. Стоит хотя бы предупредить местных. Хотя что они могут поделать? Разве что бежать. Начнётся паника и кто знает во что выльется? Он остановится в ближайшей гостинице и будет ждать.

Закончился день, прошла ночь. Нежить рядом с гостиницей не появлялся. По крайней мере не на том расстоянии, с которого его можно было засечь.

Охотник завтракал в общем зале и ловил на себе недоумевающие взгляды прислуги: они много раз видели охотников раньше, но, во-первых, никто из них не путешествовал в одиночку, и, во-вторых, не останавливался дольше, чем на одну ночь. Этот же — мало того, что один, так ещё, похоже, и выселяться не торопился. Правда, подозрения пока что ограничивались взглядами и тихими шёпотами.

Расправившись с едой охотник отправился 'прогуляться': бродить кругами по лесу вокруг населённого пятачка гостиницы. В полной боевой выкладке лёгкой прогулки не получилось, да и полная или неполная — ни в какой выкладке охотник бы не устоял против вчерашнего чудовища, но кроме него здесь могла появиться нежить поменьше. Странно, что никто не жаловася, да и прислуга в гостинице, похоже, не беспокоилась ни о чём подобном. Ноги вязли в прелых листьях и грязи, но он не останавливался. Промаявшись так до обеда охотник вынужден был вернуться на постоялый двор ни с чем: окрестности были чисты — если не считать небольшого гнезда хвата, с которым он выплёскивая напряжение и раздражение расправился за пару минут.

Бумажная фигурка с приветом от сэра Лорена со звонким хлопком прилепилась на нагрудник его брони, когда охотник уже вернулся на двор гостиницы.

'Текущие дела — заканчивай и отправляйся прямиком в Обитель. Храм уведомлен об угрозе. Ты должен официально проверить готовность убежища, полная процедура. Высылаю в твой регион ещё пару охотников. Будут через три дня. Резких действий не предпринимай. Лерет.'

Надо же, как просто. Теперь у него есть допуск — и официальная причина — покопаться в Шекшской Обители как следует. Если бы охотник этого нежитя не встретил — его стоило бы выдумать. Почему во время совещания никто не предложил такой вариант? Возможно, они слишком трепетно относятся к нежитям? Не хотят сглазить? Даже мысли не допускают, что такое может произойти и никак не хотят признавать даже потенциальной возможности такого? Но вот — один из неназванных на заселённых землях.

Охотник отправился обедать. Похоже, у него теперь новая цель.

Для разнообразия дождь перестал. Грязь, правда, суше не стала, но хотя бы с носа больше не капало. Охотник сверился с внутренней картой и часами: такими темпами он доберётся до обители завтра к вечеру — если ехать и ночью. Его лошадь такое могла — Сажа была необычным животным и умела не только замирать при виде нежити. Но стоит ли? Охотник прибудет в Обитель уставшим. И сэр Лерет не говорил ничего о срочности, правда, в такой ситуации она подразумевалась по умолчанию. Охотник поправил капюшон. Решено. Он будет действовать в соответствии с процедурой. Значит, в Обитель к вечеру.

Лошадь трусила вперёд, путников на тракте почти не было. День был до невероятия обычный. Наступили сумерки — лишь чуть темнее, чем день. Медленно наползала ночь. Тракт, и до того не сильно людный, полностью опустел.

'Ночь светла, как сажа бела. Ночь светла, как сажа бела.' — бормотал на манер заклинания охотник. Дорога едва заметно белела пробиваясь сквозь чёрный лес. Серое беспросветное небо стало чёрным — ни звезды, ни лучика. Скоро поднимется луна, но и она будет лишь бледным размытым пятном, не дающим ни грамма света. Охотник в который раз порадовался, что его Сажа — из орденских конюшен и ей достаточно и такого освещения, чтобы беспрепятственно идти вперёд.

Вопреки ожиданиям, ночная дорога не принесла никаких неожиданностей: разбойники сидели по домам, нежити, если они и были неподалёку, хорошо прятались, и цель с каждой минутой становилась всё ближе и ближе.

Наступил рассвет, постепенно переросший в серый день. И охотник был вынужден признать, что давно не делал таких бросков и несколько переоценил свои силы. Нужно было остановиться и поспать хотя бы часа четыре, иначе он приедет в Обитель в совершенно невменяемом состоянии.

'В следующей же гостинице,' — пообещал себе охотник. — 'Заодно пообедаю'. Благодаря ночному броску он и так опережал сам себя. Если он остановится немного отдохнуть — просто прибудет на место не вечером, а поздней ночью. Но всё равно — сегодня. Ещё час понадобился, чтобы добраться до придорожной гостиницы. Охотник отметил, что каждый следующий постоялый двор был защищён лучше, чем предыдущий: защитные периметры, охранка вдоль забора, сам забор более массивный и ворота — дополнительно укреплённые и бронированные. Здесь, недалеко от покинутых земель, люди не позволяли себе расслабляться — в отличие от сравнительно благополучных южного побережья и нижних притоков Ранги.

Посушиться бы. Что угодно за сухую рубашку.

Охотник устроил коня, отправился устраиваться сам. По дневному времени здесь не должно было быть постояльцев, но в стойлах расположились несколько чужих коней, а во внутреннем дворе охотник приметил пару гружёных телег под охраной четырёх хмурых личностей. Купцы? Не похоже — скарб на телегах походил скорее на домашние пожитки, чем товар, а охранявшие их молодчики больше смахивали на обычных работников, а не профессиональных охранников. Остальные неурочные путники обнаружились в общем зале: три поколения шумного семейства обедали. Возле очага.

— Добрый день, господин охотник, — поклонился встретивший его крепкий мужчина. Несмотря на брюшко было видно, что силы ему не занимать. — Я — Рахим, хозяин этого скромного гостиного двора.

— Добрый день, господин Рахим, передаю себя в ваши руки.

— Прошу прощения за шум, — хозяин кивнул в сторону многочисленного семейства. — Я попрошу их пересесть.

— Нет, не утруждайте себя, — остановил его охотник и указал на стол возле выхода на кухню. — Я сяду здесь. Мне нужна комната — на пять часов.

— На пять? — Брови хозяина удивлённо поползли вверх.

— Да, вечером я уеду.

— А ваш напарник?

— Я один.

— Как скажете, господин охотник, — согласно кивнул Рахим, но охотник видел в его движениях сомнения.

— Что-то не так, господин Рахим?

Хозяин помедлил словно решаясь.

— На днях недалеко здесь видели странную нежить, — наконец, произнёс он. — Если вы не торопитесь...

— Это мой Долг — истреблять нежить, — кивнул охотник не меняя выражения лица. — Расскажите подробности.

История получалась странная: сам хозяин монстра не видел, но путники детально описывали его. На их слова можно было положиться, потому что пусть немного и отличаясь в деталях, описания совпадали. Дальше по дороге — в сторону Шекшской Обители — прямо посреди леса, плоского, как блин, торчали из земли скалы, Шекшовы Пальцы. Словно великан протянул руку к небу, да весь так и остался под землёй, и только несколько его пальцев пробились на поверхность. И вот на этих пальцах в последнее время регулярно видели странных существ — вроде бы людей, да не людей. Упыри? Да нет, не похожи. Кто-нибудь пропадал? Тоже о таком не слышали. По крайней мере из местных — нет, но слухов уже набралось страшно сказать сколько, один другого жутче и кровавее. Так и рождаются страшные сказки.

— Я не вижу прямой смертельной угрозы, — постановил охотник. — Поэтому я отправлюсь к Пальцам после отдыха.

— Вечером? — Ужаснулся Рахим.

Да, такое решение со стороны выглядело сумасшествием, но сейчас он не в лучшей форме, если там действительно что-то потустороннее засело. Тем более если это потустороннее — из неназванных. Да и если банальные разбойники — тоже. Ждать утра — тогда его приезд в Обитель откладывается на неопределённое время. Выходить против нежити ночью? Это всё были досужие сказки, что нежити по ночам становились сильнее. Просто ночью видно хуже, но во время сражения это не так уж важно, ибо, как известно, охотник охотясь смотрит не глазами.

— Увы.

— Как скажете, господин охотник, — склонил голову хозяин гостиницы принимая его решение. — Когда закончите есть — я покажу вашу комнату.

Густой наваристый суп, больше похожий на кашу. В меру горячий, в меру острый. Мяса могло бы быть больше, но так тоже подойдёт — ведь гостиница находится на отшибе. Охотнику доводилось бывать в намного более плохих местах. А здесь — чисто, светло и не воняет, хлеб свежий, и на второе — жаркое судя по запаху.

Охотник ел и слушал о чём галдит гигантское семейство. Их присутствие здесь весьма озадачивало его: не табор, не кочевники, но и не на ярмарку едут — кто же будет срываться и забирать с собой даже грудных детей, оставляя хозяйство без присмотра? А ведь с собой они не взяли ни кур, ни коров, ни овец, если таковые у них были. Только лошади. Да и все зимние запасы — где они? В какие-то две жалкие телеги не положишь. Странно. Очень странно. И на беженцев тоже не похожи — нет на их лицах присущих всем беженцам тревоги и страха. Судя по разговорам, ехало семейство в Стол, но что они собирались там делать — и где именно остановиться — уяснить охотнику не получалось. Наконец, расправившись с едой, он отправился спать. Хозяин гостиницы выделил ему комнату с окнами во двор, так что можно было рассмотреть телеги ещё раз более подробно и не привлекая при этом лишнего внимания. В телегах действительно лежал домашний скарб: тюки с одеждой, какие-то ящики и коробки. Всё это было прикрыто от дождя вощённым полотном. Опасности от происходящего охотник не чувствовал, поэтому решил подумать о странном феномене позже. Может, конкретно эти селяне давно собирались переселиться? Просто так совпало. Не столкнись они с этим охотником — столкнулись бы с каким-нибудь другим. Сейчас важнее другое: нужно поспать. И посушить одежду — хоть как-нибудь. Больше всего он ненавидел в походах именно это — ощущение сырой одежды на теле.

Ровный тусклый свет заливал комнату: большего не стоило ожидать от солнца — тучи в этот раз не собирались расходиться. Внутренние часы опять сбились. Возможно, это реакция на что-то внешнее? Лекарь Деггс, главный врачеватель Ордена, проверял его после прошлого раза и уверил, что всё в порядке. Что случилось в прошлый раз такого, что повторяется сейчас?

— Чик-чирик.

Охотник приподнялся на кровати посмотреть на источник звука. В изножье сидела маленькая коричневая птица. Хотя как сидела? Прыгала с места на место, ерошила перья и с любопытством вертела головой. Воробей. Здесь? Как он попал в закрытое помещение? Да ещё так, что охотник его не заметил?

— Воробей? — Сам себя спросил охотник.

— Да, — ответила птица человеческим голосом и добавила словно заметив сомнения охотника в собственной адекватности: — это сон.

— Не очень-то похоже на сон, — ворчливо заметил охотник. Уж он-то всегда хорошо отличал явь от нави, и сейчас ничто не вызывало сомнений в реальности происходящего. Кроме птицы.

— Поверь мне, ты спишь, — воробей опять взъерошил перья став похожим на мячик и торопливо продолжил: — И сейчас проснёшься. Но уезжать отсюда тебе нельзя. Дождись меня, сам не едь.

— Почему? — Надо же до чего его довели навязчивые мысли о страннике.

— Одному опасно. Если ты сейчас погибнешь — Долг на мне останется навсегда. Никуда без меня не уезжай, уже недолго осталось. Обещай, что подождёшь.

— Ладно, я могу подождать до полуночи. Ты успеешь?

— Да.

— Договорились, я жду до полуночи. Если ты к этому времени не появишься, то дальше я еду один.

— До встречи, Номи, — птица взлетела к потолку. Охотник открыл глаза. Ничего не изменилось: тот же ровный тусклый свет, звуки, запахи. Только птицы в комнате не было. Охотник лежал не шевелясь и осмысливал произошедшее. Часы шалили. В прошлый раз они тоже сбились когда странник был рядом — и именно после пробуждения. Интересно, почему? В любом случае сон или не сон — он дал обещание до полуночи не уезжать. Может, это подсознание с ним так разговаривает. Предупреждает о чём-то. В любом случае пока что он не видит жизненной необходимости всё бросать и ехать куда-то, и лишние шесть часов здесь роли не играют. Нужно спуститься предупредить хозяина Рахима, что он задержится. Охотник закрыл глаза. Прямо сейчас спуститься. И уснул. Больше ничто его отдых не тревожило.

Во дворе раздалось ржание. Кто-то приехал или уезжает? Охотник в мгновение ока оказался на ногах — у окна: внизу во дворе лекарь Рейтар заводил свою лошадь в конюшню. Солнце сесть ещё не успело и тучи тускло светились, подсвеченные его лучами. Дождь опять ненадолго перестал и все — даже далёкие — предметы казались невероятно яркими и чёткими в таком странном освещении. Охотник провёл пятернёй по волосам и одёрнул одежду, растёр лицо надеясь избавиться от следов подушки, если таковые там отпечатались. В комнате зеркала не было, поэтому проверить как он выглядит охотник не мог. Ладно, и так сойдёт. Он взял пояс с мечом и заторопился в общий зал.

Охотник уже неторопливо ужинал, когда странник, наконец, появился на пороге. Обвёл взглядом зал, раскланялся с патриархами семейства (по позднему времени внизу сидели только несколько старших мужчин, остальные, судя по звукам, заняли несколько гостевых комнат наверху), поздоровался с хозяином Рахимом и к вящему удивлению последнего устроился за столом охотника, хотя почти весь зал был пустой.

— Привет, — он обезоруживающе улыбнулся, но на этом волшебство 'безобидности' и закончилось. — Скучал без меня?

— Не то чтобы скучал, но не ожидал, что догнать меня у тебя займёт столько времени.

Наверное, со стороны вместе они выглядели странно: охотник в серой полевой форме и странствующий лекарь со всеми атрибутами профессии: длинным непромокаемым пончо с разноцветными ромбами и треугольниками по краю и широкополой шляпой. Там, где под пончо висела лекарская сумка, торчал горб.

— Немного не рассчитал силы, — беззаботно пожал плечами странник.

— А это... это был телепатический сеанс связи?

— Ай, Номи, ты же не хуже меня знаешь, что телепатии не бывает. Будь я каким-нибудь шаманом, то сказал бы, что в тебе сильна старая кровь, а так могу обрадовать, что модули связи в твоём роду сохранились на удивление хорошо.

Они замолчали дожидаясь когда служанка принесёт порцию страннику и отойдёт на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговора.

— А почему же раньше ты... — охотник неопределённо взмахнул рукой.

— Связь — не моя специализация, — пояснил странник с наслаждением принюхиваясь к стоящему перед ним супу. — Могу достучаться до кого-нибудь только когда мы близко друг к другу. Особенно если на другом конце не знают как обращаться со связью. Как в твоём случае. Думаешь, я попытался с тобой связаться и с первого раза у меня получилось?

— Хм... А ты так можешь с кем угодно связаться?

— Нет, конечно! Нужны Ключи вызова.

— А как ты их получаешь?

— Приблизительно так, — странник протянул руку и накрыл ладонь охотника своей.

— Ты с теми людьми друг друга знаете, — без перехода заявил охотник.

— С чего ты взял? — Странник разломил хлеб и принялся за суп как ни в чём не бывало.

— У них сбилось дыхание, когда ты прикоснулся ко мне.

— Да у кого хочешь собьётся дыхание, когда кто-то прикасается к охотнику, — озорно улыбнулся странник.

— А зачем они смотрят на нас?

— А попробуй не смотреть на охотника, который сидит рядом с тобой в одном зале.

В зале опять появилась служанка: с тарелкой тушеной капусты с мясом и большим кувшином кваса. Странник заработал ложкой быстрее. Охотник на него выжидательно смотрел.

— Ладно, — наконец, сдался тот. — Допустим, они меня знают.

— Кто они такие? И что здесь делают?

— Тебе тоже интересно?

Охотник в ответ только поджал губы.

— Ладно, ладно. Я просто знаю кто они — как группа, но по именам с ними не знаком.

Охотник выжидательно молчал.

— Это скромные путники, которые решили переселиться в более безопасное место пока не поздно.

— Безопасное?

— Там, в скалах — байбак. Они уходят, пока есть возможность. Да и вам стоило бы местных предупредить.

— Байбак? Это же что-то вроде зверушки?..

— Зверушки, скажешь тоже, — хмыкнул странник покончив, наконец, с супом, и переключаясь на капусту с мясом. — Это вы нежитям новые названия придумываете, а мы — люди скромные... Называем по аналогии, как придётся.

Охотник молчал переваривая услышанное. Выходит — в скалах затаился какой-то из неназванных нежитей, а странник о нём уже знает и даже имя придумал?! Или он что-то путает?

— Байбаки поначалу не представляют опасности на новом месте, но само их появление является знаком того, что пора уходить: скоро подтянутся остальные, — странник вздохнул, отправил следующую ложку капусты в рот и закончил с набитым ртом: — И мы потеряем ещё один кусок территории.

— Они не выглядят, как беженцы, — поделился своими наблюдениями охотник невольно покосившись на группу мужчин у очага.

— Они считают это стратегическим отступлением и действуют соответствующе. Готовятся к переезду заранее и основательно. Там, куда они едут, уже всё готово, большая часть хозяйства перевезена, остались только мамки да дети. Ты смотришь сейчас на первых переселенцев, арьергард. Я скорее назвал бы их разведчиками, а не беженцами. А уверенность берётся из неинформированности. Для них это просто переезд. Они не задумываются о том, что ареал человечества как вида сокращается.

— Ты знаешь много старых слов.

— Да, есть за мной такой грешок, — странник приложился к кувшину с квасом. Удовлетворённо отрыгнул и вытер губы тыльной стороной ладони. — Ну, думаю, сейчас моя лошадка тоже закончит есть и можем двигать.

— Ты собираешься ехать со мной дальше?

— Не за тем же я тебя догонял, чтобы пожелать счастливого пути, — хмыкнул странник. — Тем более одному тебе с байбаком не справиться.

— Я поднимусь за вещами.

— Ага. Я пока расплачусь.

В отличие от охотников странствующим лекарям нужно было платить за постой и харчи. Есть всё же свои плюсы в том, что ты — слуга Храма. Пока что.

Когда охотник спустился, странника в зале уже не было — ушёл в конюшню. Старшие из многочисленного семейства, сидевшие у очага, наблюдали за ним не отрывая взглядов. В зале висела опасная тишина. Охотник на всякий случай кивнул им, прощаясь. К его удивлению — ему кивнули в ответ. Хозяин гостиницы нашёлся во дворе что-то обсуждающим со странником.

— Эй, Номи! — Странник помахал словно его было возможно не заметить.

— Ты готов?

— Да.

Охотник оседлал и своего коня, распрощался с господином Рахимом и они наконец-то отправились в дорогу. Сначала — к Шукшским Пальцам, потом в Шукшскую Обитель. Темнота, похоже, лошади странника тоже не мешала. Какое-то время они ехали молча. Стоило выяснить побольше про байбака: какие его сильные и слабые стороны, какие методы сражения с ним странник знает, как они будут координировать свои действия.

— Так ты говорил, чтобы получить ключи вызова тебе нужно прикоснуться к человеку? — Вернулся к прерванному разговору охотник.

— Типа того, — кивнул странник. — Но люди, умеющие пользоваться связью, могут обмениваться ключами других людей. И при этом прикасаться друг к другу не нужно.

— А тебе нужен именно живой человек или какая-то его часть тоже подойдёт?

— Это какая, например? — Странник покосился на охотника.

— Волосы, обрезки ногтей...

— А... — он заметно расслабился. — По идее этого должно быть достаточно, но я ни разу не пробовал. А что?

Охотник молча достал маленький металлический кулон из под формы, снял его и перебросил страннику. Тот повертел его в руках, нажал на едва заметную кнопку. Кулон открылся. Странник какое-то время изучал содержимое, а потом прикоснулся к ним пальцем и закрыл глаза.

— Ключи очень похожи на твои. Отличие в один шаг — вы родственники? Твоя сестра? Отец?

— Сын.

— У тебя есть сын?!

— Осторожнее.

Странник спохватился и бережно защёлкнул кулон. Тронул лошадь пяткой, чтобы она подъехала поближе к лошади охотника и передал его из рук в руки. Побоялся бросать обратно? Охотник никак не прокомментировал его поведение.

— Сможешь с ним связаться?

— Я могу попробовать, но проблема расстояний... ты знаешь где он находится?

— Я без понятия жив ли он.

Странник погрузился в глубокие раздумья. По крайней мере это так выглядело со стороны.

— А знаешь, что? — Вдруг предложил он. — Давай я тебя научу самого делать это. Ты должен доставать на гораздо большие расстояния, чем я.

— Ты просто так поделишься со мной знаниями?

— А что с ними ещё делать? Если они останутся только в моей голове, то довольно скоро, знаешь ли, протухнут.

Половину ночи забыв обо всех нежитях и других опасностях пути охотник тренировался вводить свой разум в необходимое состояние отстранённости. Это было нелегко, но очень напоминало сосредоточенность, необходимую для работы со Знаками. Когда он, наконец, приблизительно понял принцип, и ему даже удалось получить слабый отзыв от едущего рядом странника, тот заявил, что нужно сделать перерыв и сосредоточиться на более насущных делах. Например, на том, что они собираются делать с байбаком.

— У тебя есть предложения?

— Мне ни разу не доводилось иметь с ними дела живьём, — признался странник. — Но они избегают сильных вибраций. Судя по наблюдениям — такое воздействие для них разрушительно. Можем попробовать его взорвать, проблема только в том, что нужно быть очень точным, чтобы достигнуть вибрации необходимой мощности. А байбаки не сидят на месте. Да и где мы возьмём столько взрывчатки?

— Насколько мощным должен быть взрыв? Точнее, какой мощности должна быть вибрация?

— Килограмм в тротиловом эквиваленте уничтожил его. Байбак при этом находился в эпицентре взрыва. Возможно, можно и меньше. Только знаешь какое дело — может, он и не от вибрации скопытился. При такой мощности взрыва-то...

— По крайней мере можно использовать как рабочую гипотезу, — пожал плечами охотник. — На большинство нежити взрывчатка не действует как класс.

— Как скажешь...

— Ещё какие-нибудь идеи?

— Может, объедем его? Байбаки почти никогда не нападают вне своей территории.

— Я получил на него заказ. Уничтожить его — мой Долг. Ты знаком со шкалой Зонне? — Последний вопрос охотник задал просто на всякий пожарный. Вне Ордена Насатера этой шкалой никто не пользовался и было маловероятно чтобы странник знал о ней, но всё же спросить стоило. Эффект вышел странноватый: странник прикрыл глаза и опять словно глубоко задумался.

— Наблюдаемые особи по шкале Зонне классифицировались от пятого до восьмого уровня, — вдруг заявил он.

— Как ты это делаешь? — Прищурился охотник. — Словно из книжки какой-то читаешь.

— Так я и читаю, — пожал плечами странник. — Помнишь, я говорил, что связь — не моя специализация? Я — архивариус. Из поколения в поколение мы храним и собираем знания.

На тёмную дорогу опять опустилась тишина, только копыта глухо стучали о брусчатку, да лес шуршал о чём-то своём, ночном. Охотник размышлял. Архивариус — ему было знакомо такое направление волшебства. В Ордене тоже было несколько архивариусов, и все они работали наставниками: такие редкие и ценные кадры ни сэр Лерет, ни один из его предшественников никогда не отправляли следовать Пути — знания были их главным оружием, а не сила. И вот рядом с ним месит грязь, считай, наставник? И собирается идти в бой? Совсем мир сошёл с ума! Какие знания могло бы потерять человечество не спаси он Воробья в той придорожной гостинице!

— Чего же ты на выползня полез, если ты архивариус? — Буркнул он.

— А я боевой архивариус!

Охотник только вздохнул:

— И много вас осталось?

— Нет.

Хотелось прямо сейчас сгрести этого странного человека в охапку и утащить в Орден, пока ему ветка на башку лохматую не свалилась и последние мозги не вышибла.

— У нас архивариусы работают наставниками и в боевых заданиях не участвуют, — назидательным тоном произнёс охотник.

— Скучно им, небось?

— Их предназначение — беречь знания, а не хвосты монстрам крутить.

— А сам-то? Чего в охотники подался?

— Это мой Долг. Из поколения в поколение моя семья служит Ордену Насатера.

— То есть, для себя иного пути ты не видишь?

— Это мой Путь — ...

— Крутить монстрам хвосты, — закончил за него странник. — Ладно. Договорились. А сын-то твой куда делся? Почему ты его ищешь? Он ведь тоже охотник? Разве вы пропадаете без вести?

Охотник с минуту молчал борясь с раздражением. И как много можно рассказывать постороннему? Раньше у него даже мыслей таких не возникало, он всегда знал рамки дозволенного. Но сейчас... Хотя, сэр Лерет ведь сказал, что необходимо наладить со странниками контакт. Да и сам Воробей рассказал ему много такого, о чём с посторонним — особенно слугой Храма — делиться не стоило.

— Год назад, — решился он, — Храм забрал старших учеников Ордена. Позже только некоторым из нас было разрешено увидеться с детьми. Я не был в их числе. Возможно благодаря модулям связи мне удастся хотя бы узнать жив ли он.

— Это возможно — узнать жив ли реципиент, — кивнул странник. — Но опять же — проблема в расстоянии. Но ничего себе! Чего это храмовники так распоясались? Я никогда не слышал, чтобы такое бывало раньше!

— Потому что раньше такого не бывало, — пожал плечами охотник и против воли понизил голос, хотя на пустой ночной дороге их никто подслушать не мог: — давно говаривают, что Главный Смотритель Земель окончательно тронулся умом и от его паранойи страдаем не только мы, но и многие другие — в первую очередь друге Смотрители.

— А почему же его тогда не того? — Странник округлил глаза.

— Не знаю. Боятся. Сначала не понимали насколько он опасен, а потом — поздно стало, не подберёшься к нему теперь.

— И что же теперь?

— Поживём — увидим, — уж про двенадцатиглавие он точно рассказывать не будет. По крайней мере пока что. Вдали над деревьями появились верхушки Шукшских Пальцев. Как быстро они добрались! Действительно, за разговором дорога летит быстрее. — Смотри, скалы. Какой план?

— Ты меня спрашиваешь?!

— Я пошутил, — при этом охотник оставался серьёзным.

— Уф.

— Ты останешься на дороге, а я поеду к скалам. Взрывчатки у меня нет, но направленными вибрациями я хорошо владею.

— Откуда?

— В юности подрабатывал на стройке. Опять пошутил, — добавил охотник дождавшись когда лицо Воробья недоверчиво вытянется, — это обязательная программа обучения охотников. Выкурим этого байбака и отправимся дальше. Мне нужно в Обитель. Поедешь со мной?

— Поеду, отчего же не поехать. Только внутрь самой Обители я не пойду, я тебя снаружи подожду.

— Договорились.

Глава 3

В голове противно звенело. Или свистело? Охотник с трудом открыл глаза и заставил себя сесть. Мир стремительно вращался не желая оставаться на месте. Кажется, нужно было куда-то бежать. Что-то делать. Противный комок подкатился к горлу. Охотник зажмурился пытаясь унять тошноту.

Байбак! Точно, байбак. 'До восьмого уровня', чтоб его! Не ниже шестнадцатого!

Пересиливая себя охотник начал сканировать пространство вокруг. Глупо было бы погибнуть сейчас из-за собственной контужености. Дёрганого шипения силы потустороннего не чувствовалось. То есть, он его всё же уничтожил? Или просто настроиться на транс не выходит? До охотника донёсся уже знакомый тонкий запах чужого волшебства. Воробей. То есть, с трансом всё в порядке, а нежитя удалось забороть. Охотник поглубже вдохнул-выдохнул несколько раз: звон и писк немного отпустили, но при малейшем движении тошнота накатывала новой волной. Странник стоял недалеко, у подножия соседнего Пальца — теперь, когда ровно стоящих деревьев в радиусе метров ста вокруг не осталось, его было хорошо видно. Да и тучи опять расступились, и луна заливала светом всё вокруг. Охотник заставил себя подняться на ноги. Осмотрелся ещё раз. Ничего так.

— Эгей, Номи! — Странник уже оказался рядом (когда только по буеракам успел) и теперь поддерживал его, что было не лишним. — Ты даёшь!

Охотник поморщился: каждое слово словно било его огромным молотом по темечку.

— Одного Пальца как и не было никогда! Не думал, что ты так умеешь. Как сам-то?

— Контузило, — пробормотал охотник и заковылял прочь, пытаясь избавиться от громкого спутника. Выходило не очень.

— Я уж думал всё, заломает он тебя. А ты вдруг как ух! — Воробей шёл следом пытаясь его поддерживать и от избытка чувств размахивая второй рукой. Охотник понял, что дальше идти не может и сел там, где стоял. Воробей замолчал и словно спохватившись сложил пальцы знаком Лед над головой Номи. Казалось, целую вечность не становилось легче, но потом голова начала кружиться меньше и дышать стало легче.

— Ты как? — Обеспокоенно спросил странник.

— Контузило, — повторил охотник.

Странник подумал и сложил Белую Длань. Облегчение наступило почти моментально. Охотник словно физически чувствовал, как его тело омывает целительная сила. От блаженства он закрыл глаза.

— Полегче?

— Да.

— Прости, я не сразу сообразил. Ни разу такого не видел, — теперь странник старался говорить потише, хотя разницы особой уже не было — Белая Длань подействовала и охотник чувствовал себя почти живым человеком. — Ты был неподражаем. А все охотники так умеют?

— Я считаюсь одним из самых сильных в поколении, — не стал таиться охотник. Даже если Воробей — шпион, призванный узнать о силе противников, какая теперь разница? Войны против Храма и странников вместе взятых Орден точно не потянет, независимо от того что знают последние.

— Силён, силён, — с восхищением в голосе покачал головой странник. — Ехать-то сможешь?

— Дай мне ещё минутку. А сам-то? После Белой Длани.

— Справлюсь, — беззаботно отмахнулся странник, но подумал и сел на поваленное дерево рядом. И неожиданно добавил: — Надо лошадей пойти проверить, как они после такого?

— Моя, думаю, в порядке, она учёная, а твоя — не знаю.

— Так-то и в порядке?

Охотник оглушительно свистнул особым переливчатым свистом и стал ждать. Несколько минут они сидели в тишине слушая как осыпаются комья земли с вывороченных корней да потрескивают стволы, потом до них донёсся приглушённый топот. А ещё скоро появилась и Сажа. Она осторожно пробиралась к ним лавируя меж поваленных деревьев, а следом за ней трусила странникова лошадь. Не пропала! Хорошо. Вот было бы мороки, если бы они потеряли хоть одного коня.

— Как твою коняшку зовут?

— Джама, а твою?

— Сажа. А почему Джама?

Имя Сажи было понятным — масть лошади была чёрной, без единого пятнышка. Но джама — это ведь дудочка. Странное имя для лошади.

— Ты просто не слышал как она пердит, — странник засмеялся. — Пойдём. Лучше убираться, не нравится мне здесь.

— Что-то в записях, о чём стоит мне знать? — Напрягся охотник.

— Нет, просто чуйка, — странник поёжился. — Не один раз мне жизнь спасала, поэтому я предпочитаю к ней прислушиваться. Если можешь уже идти — пойдём. Стоит поторопиться.

Они вывели лошадей к тракту под узды и только потом припустили рысью. Луна медленно клонилась к горизонту, тучи разошлись и звёзды густо укрывали небосвод от края до края. Тота и Гемма сияли ярче всех. Редкий случай, когда они видны одновременно.

— А сколько у тебя детей? — Нарушил тишину странник.

— Двое. А у тебя?

— У меня нет.

— Почему? Ты не боишься, что твои сила и знания пропадут без наследования?

— Но как же... — странник помялся, — любовь?

Охотник только фыркнул в ответ и странник надулся:

— Ты ещё скажи, что даже не знаешь имени матери своих детей.

— Отчего же, Лета — прекрасный человек и отличный воин. Мы уважаем друг друга.

— Но не любите?

— Любовь, знаешь ли, приходит и уходит. Дружба, уважение, взаимопомощь — вот что важно, — охотник помолчал в очередной раз размышляя сколько стоит говорить. — Тебе может показаться, что Орден устроен странно. Мы заботимся о сохранении силы в потомстве, стремимся к тому, чтобы наши дети тоже рождались хорошими магами: без волшебства против нежитя не выстоишь. Орден выбирает пары исходя из этого.

— То есть ты даже не решаешь с кем детей делать?! Я, конечно, знал, что вы долбанутые, но чтобы настолько...

— И это даёт свои плоды, — пожал плечами охотник. — Охотники Насатера сейчас — самые сильные волшебники на всей оставшейся части земель. И это не потому, что мы уничтожали своих врагов, а потому, что мы заботились о будущем. Пусть и странным для тебя способом. Причём, Орден не запрещает иметь другие отношения — если бы я любил кого-то, я мог бы построить семью и с этим кем-то. Чем больше детей со способностями — пусть даже слабыми — тем лучше.

Странник ничего не ответил. Охотник пожал плечами и дальше они ехали молча: несмотря на знак Лед и Белую Длань его всё ещё мутило, а Воробей, видимо, приходил в себя после лекарских заклинаний. За горизонтом скрылась Тота, потом луна. Небо на востоке начало сереть — близился рассвет. Охотник сверился с картой: до Обители оставался от силы час пути. Вскоре впереди показалась развилка. Дальше прямо шёл тракт, а налево — такой же по ширине, но намного менее наезженный, съезд к Обители.

— Дальше мне стоит ехать одному, — охотник огляделся, прислушался. По такому раннему времени путников ещё на дороге не было, но что-то его беспокоило. Не запах нежитя, нет. Но определённо что-то было не так. Может именно так ощущается та самая 'чуйка' странника? — Дальше по тракту есть гостиница. Подождёшь меня там?

— Подожду, отчего не подождать, — кивнул странник. — Ты за сколько планируешь управиться?

— Если всё пойдёт по плану, то к вечеру тебя догоню.

— Договорились. Переночуем и обратно.

— Что значит 'обратно'? — Нахмурился охотник.

— Ну, ты в же в Обитель ехал?

— Я следую Пути. Следующая цель — Трясы.

— Да это же самая жопа Салмановых Гатей!

— А то.

— Где ж я там клиентов себе найду? Ты по таким выселкам шляешься...

Охотник смерил взглядом фигуру странника. Ну да, странствующие лекари в таких местах хоть и появлялись, но нечасто, предпочитая более населённые районы, где и работы, и денег больше.

— После Трясов я поворачиваю к Столу — через Клем, Очистку и Пеперонище. Такой маршрут тебя устроит?

— А... — странник пожевал губы. — Да. Так пойдёт.

Столица и окружающие её земли — самые сытные, хотя в самой столице странствующим лекарям тоже особо было делать нечего — там всё уже давно было поделено между местными.

На том и распрощались: странник поехал прямо, охотник повернул налево.

И чем ближе он подъезжал к Обители, тем медленнее шла лошадь, послушная движениям поводьев, незаметных самому всаднику: волшебством здесь не пахло, смердело. Не так должен пахнуть оплот Храма, его дом и опора. Место, в случае беды предназначенное стать убежищем для всех, живущих в радиусе дневного перехода, воняло боевым волшебством и смертью. Что-то плохое здесь случилось. И совсем недавно. Видимо, отголоски долетали аж до тракта, раз охотник насторожился ещё тогда. Но почему же тогда не обеспокоился странник? У него вроде бы чувствительность выше? По крайней мере живых существ он засекает раньше.

Но что же здесь случилось? Охотник с холодеющим сердцем подъезжал к стенам Обители. Может ли такое быть, что здесь были ученики Ордена (а они здесь были — охотник различал характерные нотки в запахах, только не мог разобрать кому же именно они принадлежат из-за полной мешанины и вони потустороннего), Обитель получила весть о его приезде и избавилась от них? Только бы не это. Может, было вооружённое нападение на Обитель? Такое ведь тоже может быть. И ученики Ордена — как истинные боевые маги — сражались против бандитов. Звучит, как самоутешение. Охотник тряхнул головой избавляясь от глупых мыслей. Сейчас он ничего не может поделать, но должен быть готов к бою. Уже понятно, что Обитель не встретит его с распростёртыми объятиями. Какой план? Охотник закрыл глаза сосредотачиваясь, вызывая то самое чувство отстраненности и лёгкости, необходимое для дальней связи. Странник откликнулся почти сразу:

— Привет, Номи! Делаешь успехи. Просто потренироваться решил или случилось что?

— Обитель дурно пахнет. Я имею ввиду, в прямом смысле. Поворачивай и дуй сюда. Возможно, нам придётся дать бой.

— Может, ну его? Ты уже понял, что там что-то сдохло, не стоит ворошить. Сообщи боссу, что всё пропало, да и дело с концом.

— Я чувствую магию учеников Ордена. Как минимум один был здесь, и я должен выяснить что с ним стало.

— Ох уж эти дети... Ладно. Но учти, я буду ждать тебя снаружи, где-нибудь на безопасном расстоянии. Если будет всё совсем плохо — свяжись со мной. Я, знаешь ли, всё же ненастоящий боевой маг, убивать людей — не моя специализация, — даже по удалённой связи чувствовалось, что странник трусит. Надо же, на выползня не побоялся лезть, с байбаком сражаться отправился, а здесь против горстки простых людей (ладно, не очень простых) трусит. Чудны ваши дела, Основатели.

Наконец, стала видна и Обитель: лес подбирался почти вплотную к стенам, поэтому пока охотник не выехал на защитную полосу, ничего, кроме ворот и пары крыш он рассмотреть не мог. В некоторых местах земля вокруг стен была взрыта, да и сами стены словно погрызены. Дело сторкломка — профессиональным взглядом оценил охотник. И судя по всему — опять крупный экземпляр, возможно даже несколько, хотя сторкломки обычно по одному появляются. Откуда они только лезут? И неужели вся эта какофония волшебства, обрывки которого разлились вокруг, только ради того, чтобы уничтожить сторкломка? Не сходится.

Охотник спешился. Никто не торопился открывать перед ним ворота. Никто не спросил кто он такой и чего ему надо, никто даже не заметил, что он приехал. Ладно, по какой-то причине сообщение из Ордена не было доставлено и его действительно здесь не ждут: если Смотритель погиб во время битвы, то некому было получать камидаму (хотя тоже странно — сэр Лерет тогда знал бы, что получатель мёртв и сообщил бы об этом охотнику). Но чтобы не было даже стражи на стенах?!

Охотник постучал в створку. Гулкие удары многократно усиливались эхом в пустом каменном дворе, но всё равно никто не спешил его встречать. Охотник подёргал дверцу в воротах — и к его удивлению та с тихим шорохом поддалась открываясь. Вообще страх потреяли. Или это засада? Нет, вряд ли — рядом с воротами он ничего живого — и неживого, несущего опасность — не чувствовал. Может, в Обители вообще никого не осталось? Он вошёл во двор напряжённо прислушиваясь и принюхиваясь. Внутри Обитель выглядела плачевнее, чем снаружи: чёрные пятна сажи тут и там, оплавленные камни, царапины на брусчатке и стенах, бурые пятна. Их было немного и обычный человек их и вовсе бы не заметил, но опытный взгляд охотника распознавал следы недавнего боя. До его слуха донёсся приглушённый топот: кто-то бежал по крытой галерее. Охотник развернулся, достал меч и приготовился к бою. Меньше чем через минуту во двор выскочил младший послушник. Он подобрал рясу на манер фартука и нёс в ней какие-то клубни. Увидев перед собой охотника с обнажённым мечом он испугано вскрикнул и шарахнулся назад. Коренья с глухим стуком покатились по камням.

— Г-господин охотник?!

— Что здесь произошло?

— А... — его взгляд заметался по двору в поисках неведомо чего: то ли второго охотника, то ли подмоги. Но там были только Номи и Сажа.

— Почему меня никто не встретил? Смотритель Обители был уведомлен о моём прибытии.

— О-он уехал ещё две недели на-азад, — заикаясь ответил послушник. Его голос срывался на фальцет. Это многое объясняло, но не всё. Даже если Смотритель уехал — почему никого нет включая стражу? И что за битва? Сражение случилось явно на днях, а не две недели назад.

— Кто остался за главного?

— М-м... — послушник нахмурился раздумывая над его новым вопросом. Недоумок, что ли? Да вряд ли — сирых и убогих в послушники обычно не брали.

— Ладно, давай так: ты поможешь мне устроить лошадь, и мы пойдём вместе покажешь мне кто здесь остался.

— Да-авайте, только картошку соберу.

Охотник терпеливо ждал внимательно рассматривая своего нового спутника. Худенький, ручки тонкие, шея костлявая. Волосы тёмно-каштановые, глаза карие, брови чёрные, кожа белая, а на ней — густо от веснушек, и на лице, и на руках. Нет, всё же не послушник: хоть и в рясе, но пострижен не по канону, и ладони нежные — там, где у послушника должны были быть старые мозоли, у этого кожа изодралась в кровь. Но несмотря на все странности, где конюшни парнишка знал, и сено с водой помог натаскать споро. Убедившись, что Сажа ни в чём недостатка не испытывает, они отправились в жилую часть Обители.

— М-мне на кухню надо, к-картошки занести, — извиняясь пояснил парнишка почему они закладывают крюк через хозяйственные помещения. — А-а вы ведь лечить умеете?

С этого и нужно было начинать! Но охотник не дал и капле раздражения выплеснуться наружу и только кивнул:

— Умею.

Послушник просиял и затопотал ещё быстрее:

— П-пойдёмте!

Наконец-то начали попадаться признаки того, что в Обители всё же кто-то живёт: по заднему двору возле кухни бродили несколько кур, а на самой кухне обнаружилась повариха — худая женщина с длинной чёрной косой, горбатым носом и взглядом ведьмы — хлопочущая возле чадящего очага. Она с подозрением покосилась на охотника сквозь пар и дым, но не сказала ни слова. Парнишка сгрузил клубни на стол возле дверей и потащил охотника дальше — по переходам и лестницам куда-то вглубь Обители. Это место изначально задумывалось как крепость — об этом говорили и толстые стены, и узкие окна внешних стен — но рассчитана она была на большое количество защитников, во всём чувствовались размах и масштабность, но для чего бы Основатели ни строили эту крепость, сейчас она выглядела почти заброшенной.

Они вышли в очередной внутренний двор и направились к отдельно стоящему зданию лазарета, а в том, что это лазарет, охотник не сомневался ни секунды: во-первых, характерная для таких зданий архитектура, во-вторых, то, что он стоит в самой безопасной части Обителя, в-третьих, и самых важных, особый запах лечебного волшебства, а если подойти поближе, то и лекарств.

— С-сюда, — парнишка уже открывал перед ним дверь. Охотник вошёл. Приёмный покой был просторным и светлым, кушетки вдоль стен чистыми и опрятными, а за стеклом шкафа в углу поблёскивали какие-то скляночки и ровными стопками лежали коробки с перевязочными материалами. Здесь охотник наконец почувствовал новый запах: где-то рядом находился тяжело больной. А может, и несколько. Из приёмного покоя они попали в широкий коридор со множеством дверей — как и всё в Обители лазарет был рассчитан на большое количество людей. Парнишка прошёл мимо первых нескольких дверей — судя по всему когда-то бывших кабинетами докторов — и остановился возле четвёртой слева.

— В-вот, — он кивнул на дверь, но сам даже не притронулся к ручке. — Сюда.

Охотник проверил дверь на заклинания, но ничего опасного не обнаружил. Похоже, его сопровождающий боялся кого-то, кто находится внутри. Кого-то, источавшего запахи болезни, страха и боли. Их там было двое, охотник прикрыл глаза всматриваясь: нет, трое. Третий совсем плох. Он постучал и не услышав возражений открыл дверь.

Охотник был готов ко многому, но реальность всё равно нашла способ его удивить.

— Мастер Номи! — С ближней кровати вскочил Фрам, сын Ресе. Возле окна стоял Додо, сын Талама, на одной из больничных коек лежал Летор, сын Кару. Трое из четырнадцати старших учеников, отнятых у Ордена Храмом год назад. Не те трое, о которых Орден уже знал, другие. Одеты они были кто во что горазд, только из-под воротников поблёскивали положенные охотникам Насатера цепочки с нательными кулонами. В отличие от непонятного недопослушника Фрам тут же перешёл к самому важному: — Летор...

— Вижу, — охотник уже склонился над больным. Юный охотник был совсем плох. Было видно, что его друзья сделали что могли, но даже несмотря на это он быстро угасал. Обширные внутренние повреждения, множество переломов... Даже Белая Длань не будет иметь должного эффекта сама по себе, да и охотник не был уверен, что способен её сейчас должным образом сотворить. Он достал из-под рубашки амулет Страты, тяжёлый бронзовый диск чуть меньше ладони размером с контрольными узорами по краю и небольшим красным камнем в центре, положил на живот Летору.

— Это же... — начал было Фрам но замолчал, не смея отвлекать старшего. Охотник нажал красный камень в центре амулета — и он едва заметно засветился. Каждый из них всегда носил такой амулет в Пути и берёг его всегда на самый последний, самый крайний случай. И обычно — для себя. У детей не было с собой ничего подобного — амулеты Страты выдавали только взрослым охотникам, ставшим на Путь, в обычной жизни они не были нужны.

— Нужны капельницы, — скомандовал охотник. — Глюкоза, физраствор. И где здесь хирургический кабинет?

— В-вторая дверь направо от в-входа, — раздался несмелый голос от дверей. Привёдший охотника сюда парнишка, оказывается, не ушёл, хоть и побоялся входить в палату. — Т-только лекарств почти не осталось, Смотритель в-всё с собой забрал.

— Я поищу, — Додо сорвался с места и умчался куда-то в коридор.

Нужно оперировать даже если амулет Страты отработает по полной — он всё же рассчитан на полевую неотложную помощь и не отменяет вмешательства доктора позже. Проблемой было то, что свои повреждения Летор получил больше шести часов назад, да и где найдёшь здесь лекаря? Разве что Воробей носит свои ромбы не для красного словца. Кстати про Воробья. Охотник посмотрел на Фрама:

— Настоящие слуги Храма здесь есть?

Фрам замялся:

— Ну... мы их того...

Значит, нет. Он перевёл взгляд на парнишку, мнущегося возле дверей:

— Совсем скоро к воротам подъедет странствующий лекарь. Мне нужно, чтобы ты сразу привёл его сюда. Понятно?

— Д-да, господин охотник.

— Мчи.

Охотник закрыл глаза. Странник отозвался почти сразу, словно только и ждал вызова. Хотя почему 'словно'? Пока что создавать помещения у охотника не получалось, поэтому они висели сейчас друг напротив друга посреди молочно-белого ничто.

— Здесь послушников не осталось, Обитель пуста, — сразу начал охотник не тратя времени на приветствия. — Я нашёл трёх молодых охотников, и одному из них нужна профессиональная помощь. Ты настоящий лекарь или только для прикрытия?

— Обижаешь, настоящий, — кажется, странник немного обиделся. — У меня даже грамота с печатью есть. Потрёпанная, правда. В каком он состоянии?

— Обширное кровотечение в брюшной полости, остальное не столь критично. Кровотечение механическое, началось около шести часов назад. Я вижу также очаги некрозов. Мальчишки лечили его знаком Лед и наложили две Белые Длани. Я применил к нему амулет Страты, но без внешнего вмешательства, боюсь, не обойтись.

— Понятно, — Воробей посерьёзнел. Уже еду к тебе.

— Тебя встретит у ворот парнишка, — охотник напрягся и между ними возник образ фальшивого младшего послушника. — И должен провести сразу к нам. Мы в лазарете.

— Хорошо.

Сеанс связи рассеялся.

— Мастер Номи? — Несмело окликнул его Фрам. Интересно, как для охотника сеанс связи выглядит внешне? Не время об этом думать.

— Сейчас парнишка приведёт лекаря, — он посмотрел на ученика. — Он — странник, мой друг. Его не трогать. Он поможет.

— Хорошо, мастер Номи, — кивнул Фрам ничуть не удивившись. Похоже, он был в том состоянии, что пообещай охотник ему сейчас явление самого Небесного Основателя, он бы согласился.

— Предупреди Додо, я пока что побуду с Летором.

Ещё раз кивнув Фрам вышел, но совсем скоро вернулся вместе с Додо — и лекарствами. Они поставили капельницу и стали ждать. Наконец в коридоре послышались шаги двух человек: семенящие — парнишки и широкие почти неслышные — странника. Они вошли. Несмотря на предупреждение Фрам и Додо подобрались готовые к бою, но странник лишь скользнул по ним взглядом и сразу направился к койке с раненным. Склонился над ним, рассматривая. Осторожно ощупал. Амулет Страты всё ещё мигал.

— Внешние раны почти все затянулись, переломы тоже, кости фиксированы правильно, выправлять не придётся, — наконец, произнёс лекарь. — Подождём пока амулет доработает — заживление идёт хорошо, некрозов уже не осталось и кровотечение судя по всему уже остановилось. Серьёзную опасность могут представлять гематомы — крови в полости натекло прилично, — он задумчиво покачал головой, — но с его метоболизмом да всей той магией, что вы его напичкали... В общем, ждём.

Охотник кивнул соглашаясь:

— Как скажешь. Знакомьтесь: это Фрам, Додо, Летор, старшие ученики Ордена.

— Лекарь Рейтар, — кивнул в ответ странник. — Здесь уже кормили?

Охотник вопросительно посмотрел на парнишку, всё так же топчущегося у дверей и боящегося войти в палату.

— Ба-аба говорит приходить где-то через полчаса, будет го-отово.

— Хорошо, — охотник опять кивнул. — Как тебя зовут?

— Суши, господин о-охотник.

— Как ты здесь оказался?

Парнишка опасливо покосился на Фрама с Додо, но ответил:

— М-мы бежали, бежали, и приб-бежали сюда. Здесь у-убежище.

— От нежитей?

Парнишка кивнул. Охотник посмотрел на Фрама — похоже, в этой троице он был за старшего.

— Рассказывай что здесь произошло.

Фрам посмотрел на Суши, на странника, но охотник ждал словно говоря, что его не интересуют лишние уши.

— Нас привезли сюда полтора месяца назад, — начал он. — Нас изначально пятеро, с нами ещё были Миро и Рудь.

Миро! Значит, он был жив всё это время. И даже — был здесь. Но где он теперь? Он и Рудь — они погибли во время той битвы? Иначе почему их нет здесь сейчас?!

— Сначала всё шло как обычно, но потом к Смотрителю прилетела камидама — Рудь видела как она влетела к нему в кабинет — семнадцать дней назад. И Смотритель вдруг собрал всех своих воинов, даже наших охранников — оставил только младшую стражу — всех девиц и большую часть прислуги. И ещё Миро и Рудь. Сорвался на рассвете и был таков. Это было одиннадцать дней назад. Мы сначала даже не поняли, что он их забрал. Всё было так... неожиданно.

Значит, он жив! По крайней мере одиннадцать дней назад он всё ещё был жив. Охотник чувствовал себя так, словно камень свалился с его сердца.

— Рассказывай дальше.

— Мы всё ждали не вернётся ли он — нас перестали выпускать даже на прогулки, про занятия даже речи не шло, — Фрам помолчал. — А потом три дня назад сюда примчали они, — он кивнул в сторону парнишки. — Мы слышали как их дед препирался с охраной. Их кибитку не хотели пускать, а они настаивали, что здесь убежище и их нельзя не пустить, де за ними идут по пятам нежити. Наверное, их бы так и не пустили, да только нежити нагнали.

— Строкломки?

— Да, наставник. Двое. Никогда не слышал, чтобы они охотились в паре. Да ещё и такие огромные!

Охотник кивнул.

— Нас выпустили, — и Фрам и Додо презрительно поморщились — было видно какого мнения они о своих пленителях, но тут же оживились заново переживая в воспоминаниях моменты боя. — Ой-ей, мастер Номи, ту битву можно было бы засчитать как выпускной экзамен! Задали мы им жару. Нам всем прилетело, но Летору — больше всех, — Фрам опять сделал паузу, вспоминая. — Мы требовали, чтобы нас пустили в лазарет, а поставленный начальником охраны велел Летора добить, как остальных. Ну мы и... после нашествия строкломков их всё равно немного осталось.

— Понятно.

— Мы бы сразу ушли отсюда, но Летора нужно было подлатать, да и нам самим не сразу...

— Так, — вклинился в рассказ Воробей. — А ну-ка раздевайтесь.

— Зачем? — Хором спросили оба ученика.

— Хочу убедиться, что вы всё правильно залечили. Все охотники когда возвращаются в Орден — всегда ведь посещают лекаря, ведь так? Считайте, что я ваш лекарь.

Фрам и Додо вопросительно посмотрели на охотника, но тот кивнул подтверждая слова странника. Те безропотно принялись раздеваться.

— Суши, — позвал охотник парнишку. — Иди сюда.

Тот испуганно затряс головой.

— Не бойся, тебя никто не тронет, — охотник протянул ему руку, — я обещаю.

Суши посмотрел на лекаря, занятого осмотром учеников и бочком протиснулся мимо них к Номи.

— Расскажи мне про нежитей, которые за вами гнались.

— Н-ну... мы ехали на я-армарку, — Суши потупился. — К-кони их почуяли.

— Где это случилось?

— Под Т-тлыном.

Тлын находился чуть глубже в Салмановых Гатях, чем Трясы, но ближе к Обители — Тлын лежал строго на север, а Трясы — не северо-восток.

— И вы доехали сюда?

— Д-дед сказал здесь нас у-укроют.

Уйти на кибитке от строкломка? У них должны были быть очень хорошие лошади. Охотник припомнил пару, которую видел в конюшне, пока пристраивал Сажу. Что-то не сходится. Охотник покосился на странника, всё ещё занятого осмотром учеников: с Фрамом он уже закончил и теперь занимался Додо.

— А где твой дед?

— О-оооон, — губы парнишки предательски задрожали, а глаза намокли. Понятно. Слёзы покатились по щекам и парнишка начал тихонько всхлипывать. Охотник похлопал его по плечу — как он надеялся утешительно. Часть работы, где родственники гражданских погибают от нежитей и они выражают по этому поводу свою печаль, была для охотника самой неприятной. Лучше провоняться рягачом, чем это.

— Я закончил, — странник хлопнул себя по коленям и поднялся со стула. — Вы, молодые люди, большие молодцы. Тот, кто преподавал вам медицину, может гордиться вами, — он повернулся к охотнику и внимательно посмотрел сначала на рыдающего Суши, потом на охотника. — Номи, ты зачем мальчонку мучаешь?

— Я просто расспрашивал его где они нарвались на строкломков.

— Понятно, — странник сокрушительно покачал головой и подошёл к ним. — Как тебя зовут, мальчик?

— С-суши, — сквозь слёзы и сопли выдавил парнишка.

— Пойдём, познакомишь меня с теми, кто остался. Господам охотникам нужно собраться, — скоро мы двинемся в путь, здесь опасно, — странник взял его под локоть и мягко потащил к выходу. Охотник ему не препятствовал: Воробей скорее всего лучше ладит с людьми. По крайней мере плачущий человек не вызывает у него отвращения — или он его умеет скрывать лучше, чем охотник.

— А... а они?..

— Не переживай, они нас защитят. Людей они убивают только если те нападают первыми.

Парнишка нахмурился что-то обдумывая, а потом согласно кивнул:

— Д-да, похоже на т-то.

— Ваша кибитка сможет везти раненного? Думаю, в Обители подходящих телег не осталось... — дверь в приёмный покой отрезала их голоса и звук шагов. Охотники остались одни.

— Мастер Номи, он обратился к вам по имени? — Спросил Фрам. Охотник кивнул: нет смысла отрицать очевидное. Сейчас его больше занимал другой вопрос: как им удалось оторваться от сторкломка на тех лошадях? Да ещё продержаться так долго? От Тлына путь неблизкий, даже усовершенствованная животина устанет. А нежить не сбавляя скорости может гнать долго. Возможно, парнишка боится охотников не только потому что видел, как они сначала сражались с нежитем, а потом резали местную охрану. Может, ему — и той черноокой 'бабе' есть что скрывать? Как бы эти милые путники не притравили их часом. И вряд ли Воробей сможет их защитить.

— Я же сказал, он — друг.

— Но он странник! И даже не скрывался!

— И что?

— Но...

— Мы живём во время перемен. Храм — наши покровители. И что они сделали с учениками Ордена? — Охотник сурово посмотрел в глаза сначала Фраму, потому Додо. Оба нахмурились при его словах. Он поманил их ближе и обняв за плечи тихо сообщил — так, чтобы никто посторонний не мог услышать при всём желании: — Орден объявил о начале двенадцатиглавья. — Охотник видел как в душах учеников испуг борется с восторгом. Будто бы приключений им мало! Он продолжил: — Первое правило двенадцатиглавья: никто не должен знать о нём вне Ордена.

— Даже?.. — Додо вопросительно приподнял брови. Додумался же спросить. А перед этим возмущались с Фрамом, что охотник притащил с собой странника.

— Если возникнет такая необходимость — я сам решу когда ему об этом сообщить.

Такое положение вещей вмиг примирило учеников с реальностью: лекарь Рейтар мог хоть сто раз быть странником, но при этом оставался всего лишь опекаемым Орденом смертным, исключённым из самых сокровенных тайн охотников.

— Летору я сообщу позже, когда он достаточно поправится, — постановил охотник. Фрам и Додо согласно кивнули. — Собирайтесь. Скорее всего заночевать придётся здесь, но завтра на рассвете мы должны выдвинуться в путь. Где тела?

— Я покажу, мастер Номи, — вызвался Додо. Фрам остался с всё ещё бессознательным Летором — следить за работой амулета, а они отправились на другой конец Обители. Множество зданий, галлерей, соединяющих всё так, чтобы можно было обойти всю Обитель и ни разу не оказаться под открытым небом. В старину умели строить с удобством. Садики, скверики и беседки... Большая часть всего этого великолепия была заброшена. Прекрасная геометрия одной из парковых зон была беспощадно разрушена огородом — прямо поперёк аллей и лужаек. Другой сквер — судя по оставшимся пенькам с прекрасным белым буком — был вырублен, но не выкорчеван. Тут и там были видны следы упадка. Несмотря на весь запас прочности, заложенный Основателями в постройки, ступени начали осыпаться, колонны — крошиться. Давно облупились яркие краски, облетела (а кое-где и варварски была сбита) часть парадной мозаики. Охотник смотрел на стылые здания и размышлял о том как эти места выглядели раньше. Наверняка в бездонной памяти Воробья есть и это.

Комплекс был достаточно велик чтобы трупы, сваленные в дальнем углу ещё несколько недель не беспокоили обитателей жилой части своим запахом, но тонкий нюх охотника подсказал, что они пришли, когда они ещё только подходили к небольшому зданию, судя по всему — какому-то техническому строению. Ключ от двери висел тут же рядом с дверью, на гвоздике. Восемнадцать тел лежали двумя ровными рядами. Охотник прошёлся вдоль них внимательно осматривая, изучая раны, от которых они погибли, прикасаясь к ним в поисках остаточной магии. Шесть из оставшихся стражей Обители погибли от нежитей. Ещё четверо включая начальника охраны — от рук молодых охотников. Все они умерли почти мгновенно и без мучений, чистая работа. Номи мысленно поставил ученикам плюс: когда они будут сдавать выпускной экзамен, он даст им рекомендации. Начальника охраны охотник изучил особенно внимательно: никаких следов волшебства. Видимо, тот воспринимал охотников как некоего рода наёмников, и это заблуждение в итоге стоило ему жизни.

Во втором ряду лежали восемь послушников — ученики решили не оставлять следов, а может сводили счёты, кто знает как с ними здесь обращались? Эти восьмеро были слабосильными магами без специализации и взять с них было нечего. Девятнадцатое тело охотник увидел только когда дошёл до конца второго ряда: оно лежало отдельно от остальных, завёрнутое в саван.

— Это дед? — Охотник кивнул в его сторону.

— Да, мастер Номи. Нас когда выпустили, строкломки с ним уже закончили.

Он осторожно развернул ткань. Мужчина оказался совсем не дедом — лишь немного старше самого охотника. Лицо его было обезображено тяжёлыми ударами нежитя, а волосы стали чёрными от запёкшейся крови — уже и не понять какого цвета были раньше. Тело ученики составили из нескольких — оставшихся — частей, многого всё равно не хватало, видимо, нежити успели его подъесть. Досталось 'деду' из этих девятнадцати больше всех. Охотник прикоснулся ко лбу покойника. Этот — кем бы он ни был при жизни — был сильным магом. Странником, кем бы он мог быть ещё? И это объясняло как им удалось так долго продержаться против нежитей. Но чтобы странник гнал свою семью в Обитель, в Храм, чтобы укрыться? Видимо, положение у них было и впрямь отчаянное. Нужно поговорить с 'бабой'. Хотя Воробей скорее всего всё уже взял в свои руки, хотелось надеяться, добронамеренные. Охотник достал несколько пробирок из походной лаборатории, отобрал пробы жидкостей тела, тканей и костей. Достаточно, чтобы выделить частицы волшебства в орденской лаборатории. Может, найдут что-нибудь, чего сейчас у охотников нет. Достал баночку и осторожно посыпал все тела.

— Я закончил, — он кивнул Додо, — пойдём.

К их возвращению амулет Страты закончил работу и с мелодичной трелью отключился. Летор пришёл в себя, но был ещё слишком слаб, чтобы передвигаться самостоятельно. Призванный Воробей после осмотра вынес вердикт, что операция пока что не нужна, но нужны покой и правильное питание. Охотник оставлять ученика одного в лазарете не хотел, поэтому после некоторых размышлений и споров больничную койку просто перекатили (иначе зачем ещё ей колёсики на ножках?) в приёмный зал, где они разбили импровизированный лагерь боясь расходиться по кельям. На улице опять зарядил дождь. Холодный и липкий, словно с неба падала не вода, а масло.

Во рту стоял гадкий привкус, и дело было не в стряпне Белого Пера — так поэтично звали женщину-ведьму, ученикам представившуюся как баба Тыня. Оставив вздрагивающего от каждого звука Суши на попечение молодых охотников, взрослые уединились в конюшне: осмотреть лошадей и решить что делать дальше.

Белое Перо к появлению настоящего охотника отнеслась без воодушевления, но никакого вреда она ни ему, ни ученикам причинить не пыталась, не злословила, высказывалась только по делу, и даже назвала своё 'истинное' имя, хотя самого охотника предпочла звать дальше 'господином охотником', а ещё лучше — никак не звать.

Не таясь охотник отправил камидаму сэру Лерету о произошедшем. На маленького бумажного человечка нужно было вместить кучу информации, и писать можно было только с одной стороны, поэтому строки походили на муравьиный след, тонкий и прерывистый. Сможет ли сэр Лерет разобрать его кривой почерк? Неважно. Независимо от того что ответит сэр Лерет что делать им — было понятно и так. Вот что в это время будет делать Орден — вопрос другой.

— Завтра разделимся, — постановил охотник. — Госпожа Белое Перо, вы вольны сами решить как действовать дальше, но если бы вы сопроводили учеников Ордена в Троп, я был бы вам очень благодарен.

— Воробей говорил, что вы не станете нападать, — кивнула женщина, — но вековые предрассудки не позволяют мне... — её взгляд на мгновение затуманился, — и Филина они убили.

— Мне очень жаль, что так вышло с вашим мужем...

— Храм и Орден больше не вместе, — перебил его странник. — Дети Ордена защитили вас, в то время как слуги Храма хотели убить и вас, и их.

— Ты уже говорил это, но... — Белое Перо отвернулась.

— Никаких 'но'. Верь своим глазам.

В конюшне повисла тишина, только лошади пофыркивали да хрустели зерном.

— Пёрышко, — зашёл на новый круг странник, — ты и Суши будете там в безопасности. Этот мужик — сэр Лерет — он держит слово. Вам нельзя в Трясы с нами.

— Что значит 'с нами'? — Вскинулся охотник, — ты тоже едешь на юг в Троп.

— После байбака у тебя уже всё прошло, — елейным голосом пропел в ответ Воробей, — и помощь лекаря тебе уже не понадобится, да?

— Это опасно.

— Не ради того я пёр за тобой так далеко, чтобы ты теперь рассказывал мне об опасности.

Охотник медленно посчитал про себя до десяти. Не помогло. Посчитал до двадцати. В сочетании с размеренным глубоким дыханием — помогло.

— Поговорим об этом утром, — постановил он. Может, удастся его образумить? Хотя в тайне охотник хотел, чтобы странник отправился с ним. Но признаться даже самому себе в этом было сложно.

— Как скажешь, — пожал плечами странник. Вид у него был такой, словно он уже всё решил. Хотя с него станется — уже всё решить. От взгляда охотника не укрылось, как Белое Перо посмотрела на него. Странным в ней казалось всё. Хотя скорее всего дело было в том, что это был второй странник, которого он видел рядом, и который не нападал. Это было непривычно. И как-то... неестественно. Права Белое Перо — вековые предрассудки не так-то легко выбросить из головы. Но почему она следует решениям Воробья? Охотник против воли нахмурился. Они едва знакомы, а она уже принимает его решения о том, как ей жить и куда ехать с Суши. И та большая семья странников — они правда о нём беспокоились, хотя сам Воробей утверждал, что не знает их по именам, и у охотника не было причин не верить. То есть, несмотря на отсутствие внешних признаков — как, например, нательных кулонов охотников Насатера или татуировок воинов Крати — странники как-то друг друга всё равно различают. Но тогда ведь было бы так просто — берёшь одного странника, ставишь на площади города и ловишь всех, на кого он укажет. Интересно, почему Главный Смотритель до сих пор так не сделал? Непонятно. И не отменяет главного вопроса: почему она слушает Воробья?

— Пойдём. Нужно подкрепиться.

Гадкий привкус не исчезал. Охотник закрыл глаза сосредотачиваясь на своих ощущениях. Словно тяжёлый ветер давил на плечи, обволакивая всё тусклой дымкой магии. Похожие ощущения охотник испытывал из-за бессознательной магии странника, но сейчас это было что-то другое. Ведьма колдует? Нет, оттенок запаха другой. Более... шероховатый. Будто наждачкой по нервам.

— Что это?

Странники недоумённо заозирались.

— Что?

Охотник как мог описал свои чувства. Его спутники тоже закрыли глаза сосредотачиваясь.

— Я ничего не чувствую, — наконец, признался Воробей. Белое Перо только согласно кивнула подтверждая, что тоже ничего не заметила странного. Как такое может быть? Может, это после битвы с байбаком ему всякое мерещится просто? Заметив его сомнения, странник пояснил: — Я лучше чувствую живых людей, а ты, похоже, больше по нежитям.

— Я никогда ничего похожего не встречал... — на рягача это точно не походило. Слишком зыбко, едва на грани восприятия.

— Пойдём к остальным. А я пока что подумаю что бы это могло быть. В любом случае в ночь и в дождь пытаться ехать — плохая идея. У нас только две лошади, способных на такое, да и Летора в его состоянии лучше лишний раз не теребить.

Воробей был прав.

Ученики тоже ничего странного не чувствовали, и это убедило охотника остаться на ночь.

В камине гудел огонь. В кресле в полоборота к Номи сидел Глен. В руке у него был шампур, и на самом его кончике — кусочек сала. Глен держал сало над огнём, и когда расплавленный жир начинал капать, обмакивал о кусочек чёрного хлеба, а потом опять засовывал в камин. Именно его аппетитный запах разбудил Номи.

Разбудил?..

Охотник огляделся: в приёмном зале были только они вдвоём. Где дети? Где странники?

— Привет, Номи, — Глен заметил его движение. Он протянул шампур: — Будешь?

Номи принял шампур и сел рядом. Покопавшись в сумке Глен достал ещё один кусок хлеба и протянул напарнику. Какое-то время они сидели молча глядя как сало плавится на огне, а пламя гудит и извивается танцуя на дровах.

— Как Кико? — Тихо, едва слышно спросил Глен, но Номи услышал.

— На юге, в Тронстене, вместе с Лаши. Орден укрыл всех детей там.

— Укрыл? — Глен удивлённо посмотрел на Номи, но тому показалось, что это скорее вежливое удивление — напарник и так уже всё знает.

— Храм забрал учеников Ордена. Сэру Лерету удалось спрятать только младших детей.

— С каждым поколением рождается всё меньше способных, — пробормотал Глен. — Если Ордену не удастся вернуть учеников, боюсь, это будет означать скорый его конец.

Скорый или нескорый, но если всё оставить, как есть, Ордену действительно не протянуть и сотни лет.

— Что ты думаешь о Воробье? — Поинтересовался Номи.

— Он опасен, — судя по всему Глен всё ещё размышлял о будущем Ордена. — Но пока вас связывает одно дело — он будет помогать.

— Одно дело? Ты имеешь ввиду то, что я его спас? Он что-то говорил про Долг...

Глен перевёл взгляд с огня на Номи. Как давно на него никто так не смотрел. С иронично вздёрнутой бровью и едва заметной улыбкой.

— Скажи мне, Номи, что для тебя есть долг?

Номи открыл было рот повторить клятву охотника Насатера, но Глен остановил его жестом и продолжил:

— Охотник не даёт никаких других клятв — он следует Долгу, и все слова и обещания, которые мешают ему в этом — он отбрасывает. Почему ты считаешь, что странник трактует Долг как-то иначе?

— Но каков его Долг? — Номи недоумённо смотрел на своего напарника.

— Он сам тебе сказал.

Номи нахмурился.

— Долг каждого архивариуса — беречь и приумножать знания. Но как настоящий архивариус Воробей понимает, что его знания без тех, кто может их применить — лишь пустая шелуха. Поэтому он будет держаться тебя: он знает много, но мало что может, а ты — наоборот.

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, — возразил Глен. — Я давно умер, и через мой пепел проросла трава, — он сделал широкий жест показывая приёмный зал. — Это ты думаешь. Это — твоё подсознание, а я — лишь мысли, которым ты не давал выхода, пока бодрствовал.

— Ага.

Глен лукаво улыбнулся в ответ опять поворачиваясь к камину:

— Вам не стоит разделяться: Смотритель получил камидаму сэра Лерета и понял какую ошибку совершил оставив учеников Ордена без должного присмотра. Он направил сюда воинов Крати, и завтра к обеду они будут здесь. Если вы встретитесь — вам не пережить этой встречи.

Номи это тоже отлично понимал: да, он умел драться, и мало кто смог бы выстоять против него один на один, но его предназначением было сражаться всё же против нежитей, а не людей. В отличие от воинов Крати. Да, воины были не так эффективны против нежитей, но вот против смертных... А охотники были такие же смертные, как и все остальные люди.

— Уходите в Трясы, как ты и собирался сразу, но потом — сойдите с торных путей и идите болотами, Белое Перо знает тропы через топи. Выйдете к востоку от Пеперонища и идите в Стол. К Тропу вам возвращаться нельзя, по крайней мере пока что, — Смотритель может устроить засаду.

— И что мы там будем делать? В столице у нас нет резиденции.

— Скроетесь среди странников, они хорошо это умеют. Может, пока вы доберётесь туда Лерет придумает что-нибудь.

— А ты?

— Что я?

— Я увижу тебя ещё?

Глен потянулся вперёд и прикоснулся к виску Номи:

— Я всегда здесь.

Номи открыл глаза. Огонь потрескивал в камине, но вместо ароматов плавящегося сала и горячего хлеба здесь были запахи сырости, давно нестиранной одежды и болезни. Охотник огляделся: рядом покатом спали Фрам, Летор, Воробей, Белое Перо и Суши. Как охотник понял из оговорок — Суши странником не был, просто осиротевшим ребёнком каких-то далёких родичей то ли Филина, то ли Белого Пера, которого они взяли к себе из жалости.

Охотник сел. Стылые мышцы ныли и голова опять начала кружиться. Часы показывали глубокую ночь — два часа после полуночи. Он подвинулся поближе к очагу. Надо бы пойти посмотреть как там Додо, карауливший их сон. До смены ещё час, но раз всё равно уже не спится... Но уйти от огня охотник заставить себя не мог.

Вдруг рядом сел странник, когда только проснуться успел? Посопел подставляя теплу то один бок, то другой. В итоге сел к огню спиной и ненадолго затих.

— Полцарства за сухую рубашку, — пробормотал он. — Почему ты не спишь?

— Скажи... Может ли кто-то по связи притвориться другим человеком?

Странник недоверчиво покосился на охотника будто спрашивая 'и из-за этого ты не спишь?', но кивнул:

— Такое технически возможно, и подобное неоднократно происходило в прошлом. Почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется, со мной кто-то связался пока я спал.

— Вероятность такого события слишком мала, чтобы воспринимать её всерьёз, — покачал головой странник. — Кроме меня — и тебя — мне неизвестно ни о ком на несколько дней пути в любую сторону, кто обладал бы способностями к связи. Тем более был бы настолько искусным, чтобы притвориться кем-то ещё. И знал тебя. Не забывай — нельзя просто так выйти в эфир и крикнуть 'эгегей, есть здесь кто-нибудь'.

Охотник промолчал. По всему выходило, что странник прав. Может, это действительно был просто сон? После столь насыщенного дня присниться могло что угодно. И показаться чем угодно.

— С другой стороны, — продолжил вдруг странник, — могло быть так, что ты неосознанно сам вызвал кого-то. Если ты знаешь этого человека, прикасался к нему — у тебя есть коды доступа. А с учётом того, что в связи ты сильнее чем я, то...

— Исключено.

— Почему?

— Этот человек уже несколько лет мёртв.

— Ты уверен?

— Я лично обратил в пепел его тело.

Они замолчали.

— А ты спрашивал что-нибудь, о чём знают только ты и он? Ну, или он говорил что-нибудь такое...

— Мы говорили кое о чём, о чём человек вне Ордена знать не может.

— Ладно, — произнёс странник и повторил: — Ладно. Допустим, это был просто сон. И что же тебе приснилось?

— Что сюда едут воины Крати.

— Мясники Храма, — скривился странник. Не только у охотников было обидное прозвище.

— Поэтому нам не стоит разделяться, а всем вместе отправляться в Трясы — и как можно скорее, с рассветом.

— А оттуда куда?

— Белая Перо должна знать тропы по топям и мы сможем выйти к Пеперонищу, а оттуда — к Столу.

— Ты уверен, что Пёрышко знает тропы?

— Нет, это был просто сон.

— Я знаю тропы, — подала голос женщина. Интересно, хоть кто-нибудь спит сейчас? — Охотник прав, если глава Ордена предупредил Смотрителя, а тот уехал и оставил после себя такое... Было бы глупо не послать никого зачистить следы.

— Значит, решено: не разделяемся, на рассвете выезжаем в Трясы, — постановил охотник. — Ложитесь спать, завтра вам понадобятся все силы.

Он встал — нужно было пойти сменить Додо.

Ночь была тиха и темна. Небо опять расчистилось: сезон дождей близился к концу. За ночь грязь прихватило, и утром скорее всего выпадет иней. Окрестности были залиты лунным светом. Звёзды переливались словно небо было скатертью, вышитой драгоценностями. Он услышал её шаги ещё до того как Белое Перо вышла из здания во двор. Она остановилась рядом с охотником рассматривая пустую дорогу и молчаливый лес: с надвратной смотровой площадки окрестности просматривались отлично.

— Скажи, господин охотник, — тихо произнесла странница, — ты можешь и Филина тоже...

— Обратить в прах?

Она кивнула вместо ответа, но охотник увидел её движение в темноте:

— Его магия не должна попасть не в те руки, — её голос был предельно серьёзен.

— Хорошо. Перед отъездом я сделаю это.

Она ещё раз кивнула и ушла, а охотник остался раздумывать знает ли она, что у него уже есть образцы. Или не считает его 'не теми руками'? Хотя какая разница? Намного сильнее его занимало явление Глена. Он и раньше снился ему, но чтобы настолько ясно — никогда. Прежде сны походили именно на сны, обрывистые, смешанные с неожиданными действиями, людьми, воспоминаниями, без особой логики и уж тем более без запахов. В этот же раз всё было по-другому, и разговор, и место... Всё было слишком реальным, слишком последовательным, слишком ясным. Может, он просто сходит с ума? Должно ведь быть логичное объяснение происходящему. Просто он его пока что не знает.

Дорога в Трясы не принесла никаких сюрпризов: они пусть и быстро, но без особой спешки, чтобы не растрясти Летора, доехали до деревни, оставили кибитку у знакомых Филина и Белого Пера и углубились в болота. Несмотря на постоянное шершавое предчувствие угрозы, преследующее охотника, и ощущение беды, изводившее странника, ничего плохого не происходило: в топях им попадались только мелкие нежити, в основном донные кары, собравшиеся здесь в невероятном количестве. До безлесого участка болот, где путники были бы видны издалека, им был ещё минимум день пешего пути (лошадей вели в узде опасаясь случайно сойти с крепкой земли), и сейчас их окружал пусть негустой, но всё же лес.

— Почему ты не беспокоишься, что они нас преследуют? — Спросил на первом же перевале Воробей, когда они устраивали места для ночлега и готовили нехитрый ужин: несмотря на обилие гостиных дворов, охотников часто заносило в места, где не было нормального человеческого жилья, поэтому к походной жизни они были приспособлены. Белое Перо тоже не жаловалась, а вот парнишке явно было не по себе. Он страдал, но старался не подавать виду. Охотник отвернулся: один вид Суши вызывал у него раздражение. Хотелось прогнать его с глаз долой, потребовать, чтобы он возвращался домой, но охотник сдерживался: нужно сохранять добрые отношения со странниками, да и голос рассудка говорил, что отойди Суши на двадцать шагов от лагеря — и сгинет без следа.

— От тел осталась разве что горстка пепла, — ответил охотник. Он давно усвоил, что 'нет тела — нет дела', поэтому даже если бы Белое Перо не попросила, он всё равно уничтожил бы все улики произошедшего, все девятнадцать, — а вот следы строкломков на стенах и во дворе видны очень хорошо. Кто знает что случилось в Обители на самом деле? Пока воины отправят весть Смотрителю, получат ответ... Да даже если Смотритель приказал 'найти и убить', в чём я лично сомневаюсь — им всё равно нужно время, чтобы разобраться куда мы отправились. Не забывай, воины Крати — воины, а не охотники и следопыты. Они умеют хорошо сражаться, брать города, да чего уж там, допрашивать свидетелей... Но без гати пройти за нами между трясин они не смогут. Да даже у охотника это заняло бы непозволительно много времени. Мы могли бы отсиживаться здесь в полной безопасности до скончания веков — если бы у нас не было других дел.

Странник посидел ещё какое-то время в задумчивости глядя в костёр и, видимо, обдумывая слова охотника. Потом, похоже, пришёл к согласию с самим собой, завернулся в одеяло и уснул. Белое Перо мешала какое-то варево в маленьком котелке. Суши подёргивал руками и ногами во сне, видимо, переживал заново события последних дней. Летор спал, изморённый путешествием, Фрам сторожил на краю светового круга вслушиваясь и внюхиваясь в темноту болот, Додо меланхолично жевал полоску сушёного мяса.

Охотник закрыл глаза сосредотачиваясь: хватит ли его умений дотянуться до Миро? Несколько раз ему казалось, что он что-то почувствовал, но тщетно — ничего, хотя бы отдалённо похожего на сеанс связи установить не удалось. Охотник задремал размышляя о том, что хорошо бы связаться с теми двумя охотниками, что сэр Лерет отправил на подмогу, но он не знает их имён. По карте Унхона с Путями, что он видел в кабинете главы Ордена, скорее всего это Дан и Миля, но если нет? Как было бы хорошо, если бы у него было больше одной камидамы, но артефакт это был редкий, можно сказать, исчезающий — новые делать разучились, хорошо хоть чинить старые могли до определённого уровня. Выдавали охотникам их по одной на нос и вели строгую учётность каждому случаю использования. Нужно спросить у Воробья: вдруг он знает как их делать?

Разбудило его неприятное ощущение — будто кто-то пристально смотрит. Не обязательно злонамеренный, но определённо опасный. Охотник, стараясь не делать резких движений осмотрелся: все, кроме Додо, спали. Молодой охотник сидел с другой стороны ямки с тлеющими углями и бдел. Судя по всему он ничего не чувствовал. Ничего достаточно крупного живого или неживого рядом со стоянкой не наблюдалось. Охотник медленно и как мог плавно сел положив ладонь на рукоять меча. Додо заметил его движение и мгновенно подобрался: да, он ничего не чувствовал, но раз старший готовится к сражению, значит, сейчас будет знатная битва! Ощущение чужого взгляда рассеялось, словно смотрящий потерял интерес и отвернулся. Охотник ещё какое-то время сидел недвижно прислушиваясь, но ничего не происходило. Обычная ночь на болотах. Уже начали бить первые ночные морозы, и небо стояло ясное, усеянное мириадами переливающихся звёзд. Луна уже скрылась за горизонтом, но даже их сияния было достаточно, чтобы рассмотреть малейший листочек, тончайшую травинку. Лужи по краю уже подёрнулись тонкими льдистыми лучиками, а дыхание превращалось в пар. Охотник медленно отпустил меч. Додо чутка помедлив тоже расслабился, но всё ещё напряжённо прислушивался к дыханию болот пытаясь понять что же встревожило охотника. Номи встал, чтобы сесть рядом с Додо, и от этого его движения мгновенно проснулись Летор с Фрамом. Да, у них не было вострых мечей охотников, но даже железки, которые они забрали у стражи Обители, были в их руках грозным оружием.

— Похоже, что-то приснилось, — успокоил их Номи, пересаживаясь на другую сторону костра. Ученики легли обратно, но было видно, что сна у них ни в одном глазу — опытным охотникам в Пути 'что-то' не снится. Это значит, что мастера Номи что-то встревожило, но что именно он не может понять, а значит, угроза может быть опаснее, чем самый опасный известный им нежить.

— Гема ушла за горизонт, — словно поддерживая светскую беседу сообщил Додо. Охотник кивнул. Пусть это казалось глупостью, но они давно заметили, что когда Гема или Тота над горизонтом, активность нежитей спадает, а когда их нет в небе, то вероятность атаки увеличивается. Незначительно, но всё же достаточно, чтобы за долгое время наблюдений обратить на это внимание.

Возможно, то странное чувство — это ощущение приближения кого-то из неназванных? Охотник положил меч рядом и закрыл глаза вслушиваясь в голоса болота. С одной стороны привычные звуки успокаивали, но с другой он хорошо помнил того нежитя, охотившегося на косулю — охотник сам не почувствовал его приближения, и лес тоже не предупредил его.

— Спи, я покараулю, — предложил он Додо. Два раза предлагать не пришлось — ученик тут же подобрался поближе к костру и, завернувшись в одеяло, уснул.

Ночь прошла, но ничего так и не случилось — предчувствие так и осталось предчувствием. С рассветом пришёл туман, и теперь они словно плыли в молочной тишине посреди ничто: не было видно ни неба, ни горизонта. Охотник предлагал задержаться и подождать, пока хоть немного развиднеется, но Белое Перо лишь покачала головой и сказала, что туман ей нисколько не мешает. Иногда всего в нескольких шагах от них что-то подозрительно булькало, а иногда вода доходила до колен, заливаясь в сапоги, но маленький отряд шёл вперёд, и тропа словно сама стелилась им под ноги. Туман поднялся и рассеялся, вокруг них была безлесая часть болот — Серая Мшара. Отдохнуть остановились на относительно сухом песчаном клочке земли, на котором приютилось три кривые сосны. Огонь разводить не стали. Летор, серый от усталости, прикорнул под одной из них. Под другой, укутавшись в два одеяла, устроился Суши. Охотник медленно шёл по краю островка всматриваясь вдаль. Откуда они пришли и куда держали путь практически не различались, и направление угадать можно было разве что по солнцу.

— Если сохраним темп, к вечеру проскочим сердце болот и сможем заночевать в лесу, — подошла к нему Белое Перо.

— Здесь опасно?

— Не опаснее, чем в других местах. Просто не хотелось бы набирать лишней влаги.

Охотник согласно кивнул. Но вот выдержит ли Летор такую скорость? Да и Суши выглядел не лучшим образом. Они вернулись в лагерь. Воробей осматривал ноги лошадей, ученики жевали хлеб с салом и хрустели чесноком. На разговоры никого не тянуло. Охотник сел со своей котомкой и в задумчивости опять посмотрел на горизонт в сторону Пеперонища. Может, он зря так спокоен? Может, на краю мшары их поджидает засада? Кто знает каким путём двинулись их преследователи — если двинулись. Может, они сразу отправились в Пеперонище и будут ждать их там? Тот, кто притворился Гленом и предупредил охотника о приближении воинов Крати, мог предупредить и Смотрителя. Кто знает, что у того на уме? Таинственные мотивы незнакомца немало его беспокоили. Знать бы ещё кого звать, чтобы выйти с ним на связь? Глена? Номи показалось, что он просто моргнул, но вдруг оказался высоко в небе. Так высоко, что даже ветра здесь не было. Но происходящее на земле он видел с небывалой ясностью. За плечо его крепко обнимал Глен — не давая сорваться вниз.

— Посмотри, — он указал куда-то на запад огромного коричнево-чёрно-бело-зелёного пятна, окружённого свинцовыми водами. В размытых контурах Номи не без изумления узнал Унхон. И в то же время они видел тонкую нить тракта, по которой ползли люди-муравьи, и — заклёпки на сбруе их лошадей. Как можно одновременно видеть в таком огромном масштабе и при этом в таких мелких деталях, он не понимал. Голова шла кругом. — Мясники Храма возвращаются к своему хозяину, вы в безопасности — пока что. Езжайте вперёд, если вы доберётесь первыми до Стола, то укроетесь. Твой лохматый друг умеет растворяться среди людей лучше, чем кусок соли в реке.

— А что с другими охотниками?

— Сэр Лерет обладает удивительно точным пониманием неприятностей, — усмехнулся Глен, — как только он получил от тебя вести, то сразу же отозвал всех охотников в этом регионе. Боюсь, поэтому свою камидаму ты получишь только поздно вечером, если повезёт.

Номи промолчал: он искал среди болот островок с тремя кривыми соснами.

— Тебе нужно возвращаться, — произнёс Глен и толкнул его в плечи. В ушах засвистело и Номи оказался опять в своём теле. Земля была под ногами, а небо — где-то высоко. Сердце стучало, как ополоумевшее. Охотник вдохнул поглубже пытаясь успокоиться. Что это? Тоже сон? Это непередаваемое чувство невесомости, полёта... Разве их можно выдумать? Перед ним остановился Воробей: он закончил с лошадьми и шёл осмотреть Летора, но посмотрев на охотника решил немного задержаться.

— Эй, Номи, что-то ты бледный. Контузия всё ещё беспокоит?

— Нет-нет, — охотник несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. — Всё в порядке.

Воробей скептически хмыкнул.

— Мне... опять было... видение, — он не знал как правильно назвать произошедшее.

— И что же тебе сообщили в этот раз? — Сразу же насторожился странник.

— Что путь до Пеперонищ свободен. И если мы успеем добраться до Стола первыми, то будем в безопасности: ты растворяешься среди людей, как кусок соли в реке.

— Так и сказал? — Нахмурился странник. Охотник кивнул.

— Очень странно, — пробормотал он себе под нос и заметив вопросительный взгляд охотника пояснил: — похоже, этот некто знает и меня тоже.

— Посмотри Летора.

Странник кивнул и направился дальше: о непонятных видениях они подумают позже, сейчас у них были более насущные проблемы.

Глава 4

— Посадочный Стол А, — задумчиво произнёс Воробей рассматривая раскинувшийся перед ними город. Тракт в столицу до последнего петлял между холмами, а потом эффектно выводил путешественника на вершину последнего из них, открывая вид на огромную долину. Здесь даже была большая смотровая площадка: слишком многие любили остановиться посмотреть на центр населённого мира, колыбель цивилизации, откуда люди разошлись во все стороны (по крайней мере если верить старым записям), и вокруг которого теперь вновь собирались, притесняемые нежитями. Охотник видел старые изображения этого места, ничего примечательного: сплошные открытые пространства, плоские, к стол, без единого деревца или кустика, и среди этой пустоты — редкие высокие сооружения, стоящие друг от друга на расстоянии многих километров, и похожие на Шекшеские Пальцы, не к ночи будь помянуты. Как в них можно было жить — или тем паче прийти с небес — охотник решительно не понимал.

Сейчас схожей со старыми изображениями оставалась разве что линия холмов на горизонте. Куда делись исполинские строения он не знал: то ли убрались обратно на небеса, то ли разобрали их на строительные материалы. В любом случае, сейчас Стол был таким же плоским, как и земля под ним: многие километры улочек среди одинаковых двух и трёхэтажных зданий. Кое-где вырастали исполины в шесть этажей, но это были либо общественные учреждения, либо государственные конторы. Вдали, почти в самом центре этого муравйника высилась громада Храма. Может, Миро там? Охотник и надеялся на это, и опасался. С одной стороны — возможно, теперь удастся поговорить с сыном, с другой — как его оттуда вызволить? Главный Храм — это даже не Шекшская Обитель, выстроенная древними. Взять его штурмом не представлялось возможным. Правда, никто раньше и не пытался.

Посты на въезде в город имели чисто декоративный характер: у Стола не было стен, поэтому войти в него и выйти мог любой желающий без какого-либо учёта. Несколько раз власти пытались построить ограждения, но каждый раз бросали это дело без особых результатов — слишком велик был город, чтобы нормально оградить его. Поэтому защищённым оставался только центр: там стояли стены, построенные ещё Основателями. Внутри кольца находилась часть зданий Храма, администрация, больница, библиотека и почему-то большой парк. У древних были странные представления о том, что следует спасать в первую очередь.

— Войдём в город после четырёх дня, — постановил странник. — Пока что спустимся и переедем вон туда, — он указал на юго-западную часть долины, где пролегал тракт с юга, — с побережья в это время года путников мало, будет легко найти места в гостинице.

— Мы не привлечём внимания? — Поинтересовался охотник.

— Вы — привлечёте, — кивнул странник. Всю дорогу от Пеперонища он пытался научить их вести себя 'по-человечески', но выходило не очень: одно малейшее неопределённое движение в кустах, непонятный запах или звук — и охотники делали 'стойку' выискивая врага. Максимум, которого удалось добиться страннику, это предложение всё время думать, что они в засаде, делают вид будто ничего не происходит, чтобы не выдать себя врагу. В результате получались презрительно-скучающие мины, но даже это было лучше, чем обычные хищные движения охотников. На самом деле Номи хорошо себя контролировал — всё же в Пути он провёл много лет — и сейчас в основном тренировался держать 'расслабленное лицо', как это называл Воробей, и не тянуться чуть что к мечу, но что делать с молодёжью было непонятно. С этой проблемой они столкнулись в сразу же, когда вышли из болот: остановиться в гостином дворе как охотники они не могли — ещё бы били в барабаны и размахивали красными флагами, чтобы сообщить людям Храма, где они находятся. А это значило, что за постой нужно будет платить. Странник бурчал что-то о том, что не рассчитывал на такое количество нахлебников, но раскошелился за охотника и троих учеников. К счастью, Белое Перо могла заплатить за себя с Суши сама. Кроме манер вставала ещё одна проблема: одежда. Пусть ученики не были одеты по канону, всё равно их наряды слишком сильно напоминали форму охотников, а Номи так вообще можно было отправлять в музей работать эталоном.

— Может, вернётесь в болота? — Спросила Белое Перо, но её предложение даже обсуждать не стали.

— Как волка ни ряди, всё равно то уши торчат, то хвост, — в задумчивости произнёс странник разглядывая своих спутников: он попытался одеть их подмастерьями воспользовавшись одеждой, которую Суши набрал в Обители.

— Может, овцы из нас не очень, но уж прикинуться волку псом всяко должно получиться, — предложил охотник.

— Что ты предлагаешь? — Подозрительно покосился на него странник.

— Ремесленники и крестьяне из нас никакие. Значит, давай мы оденемся, как воины. Наёмники.

— Хм... — странник задумчиво почесал подбородок внимательно осматривая охотников и, видимо, примеряя в воображении на них новые наряды. — Идея здравая. Одна проблема: первый же встречный жандарм спросит у вас документы на ношение оружия.

Охотник скривился: он настолько не привык иметь дело с жандармами, что даже не подумал об этом. Чем дальше в глуши они находились, тем меньшей это было проблемой: здесь обычно порядок поддерживался силами местных жителей, вызывавших подкрепление только для разборок с серьёзными неприятностями — заезжими бандами, взбесившимися животными или появившимися нежитями. Но чем ближе они приближались к столице, тем важнее было иметь при себе все необходимые документы и — соответствующе выглядеть. И если у охотников и других служителей Храма документов почти никогда не спрашивали, ремесленников и крестьян, не имеющих права на оружие, тоже обычно не трогали (если у них этого самого оружия с собой не было), то вот с наёмниками, официально могущими пользоваться не только мечами при должных бумагах, любили общаться обстоятельно и со всеми подробностями.

— Д-для старшего мы можем выправить бумаги, — вдруг подал голос Суши. — А м-младшие сда-адут экзамен. О-официально.

Все обернулись и посмотрели на парнишку. Он побледнел и спрятался за Белым Пером испугавшись собственной смелости.

— Вы и документы подделывать умеете, — не то огорчённо, не то восхищённо вздохнул охотник.

— Без этого в наше суетное время никуда, — беззаботно пожал плечами странник. — Одна проблема: проверенный человек живёт в столице. Нужно добраться до Стола и никому не намозолить глаза по дороге. Поэтому пока что ты, — Воробей ткнул пальцем в охотника, в таком виде никуда не поедешь.

Охотник молчал: идеи у него закончились.

— Переоденем тебя бабушкой, — вдруг постановил странник.

— Кем?!

— Старухой. Шаль на голову, лицо у тебя и так страшное. На лошадь боком посадим, чтобы не было видно, как ты двигаешься. Волчата пусть так идут, что уж поделаешь. Авось никто не прицепится. Будете говорить, что к мастеру в столицу идёте. Бронь и вострый меч, правда, нужно закопать.

— В смысле 'закопать'?

— В смысле в лесу спрятать. Ты представляешь что будет, если нас с этим поймают?!

Если охотник ещё был готов попытать себя в образе старухи, то расставаться с бронёй, мечом и сотней мелких охотничьих приспособ он категорически не желал. В ход шли любые аргументы: начиная с 'без них я, как голый' до 'за недостачу Лерет с меня голову снимет'. В итоге охотник нацепил на себя всё, что только мог, а сверху замотался в несколько слоёв одежды и одеял до формы шара. Одна надежда была на то, что попадись им в дороге разъезд, щупать что там под шалью у толстой бабули, злобно зыркающей из-под кустистых бровей, никто не станет.

Так они проехали почти весь путь до столицы петляя меж подготовленных к зимовке полей и редких рощиц. Людей и домов в округе становилось всё больше, а лесов всё меньше. Охотник редко бывал в этой части Унхона: монстры здесь попадались в основном мелкие, и работы для таких, как он, было немного. Чаще местные шаманы и обычные наёмники могли справиться с появляющимися здесь нежитями. Сэр Лерет в центральные части отправлял своих людей нечасто, скорее для напоминания живущим здесь о существовании Ордена, чем для настоящей охоты. Останавливаться можно было только в гостиных дворах и на специально оборудованных площадках: иначе любая местная община могла выписать путешественникам штраф за бродяжничество, если бы поймала их ночующими в своих полях или на пастбищах.

Остановки становились всё дольше: пусть здесь было полно местных шаманов и лекарей, заезжая птаха лекарь Рейтар пользовался небывалой популярностью. Похоже, он действительно был известным доктором.

— Вечером я с Суши пойдём на дело, а вас на ночь оставим в гостинице,— странник подмигнул парнишке и тот скромно потупил глаза. Это была последняя ночь, когда они коротали время в такой компании: здесь баба Тыня и её заикающийся племянник должны были отправиться дальше, к своим родственникам, — без странной компании лекаря, престарелой бабушки и своры её хулиганского вида внучков, собирающихся в столице получить метку наёмника. Как и предсказывал странник, свободные места в гостинице были, и им удалось занять сразу две комнаты. Охотник сидел у окна и смотрел в ночь. Звёзды перемигивались на ясном небе — сезон дождей, наконец, закончился. Сырости стало значительно меньше, дорожная грязь немного подмёрзла, и если бы не необходимость скрываться, путешествие было бы вполне комфортным. Он закрыл глаза сосредотачиваясь: каждый вечер он пытался дотянуться до старшего сына. И каждый раз — безрезультатно. Но в этот раз что-то тёплое зашевелилось в темноте.

— Миро, — осторожно позвал охотник. Несколько мгновений темнота не отвечала, а потом он оказался в какой-то маленькой комнатушке с серыми ровными стенами и узким застеклённым окошком под потолком. Из мебели в комнате были небольшой стол, стул и кровать. В двух стенах были двери — одна в общий коридор, вторая в маленький санузел ровно на ширину локтей. Справа от двери в санузел были прибиты три крючка, на одном из них висел потёртый плащ.

— Папа?

Миро сидел на кровати и ошарашенно смотрел на Номи, застывшего посреди комнаты. Фокус с генерацией пространства связи из окружения одного из собеседников удался — впервые! Охотник мог себя поздравить: не зря он столько тренировался. Номи огляделся: он хорошо помнил этот тип архитектуры — именно так Основатели строили казармы, общежития и узилища. В Тропе у них тоже была такая казарма, а в Столе их в своё время было даже несколько десятков, но до сегодняшних дней дожили только два: общежите младших послушников Храма и пенал Пеппы. Официально Храм не мог держать людей в заключении и судить их, но все знали о пенале Пеппы — узилище для нечистей, где Храм держал своих пленников, пока вёл 'следствие', почти всегда заканчивавшееся одинаково — костром. Скорее всего и Миро находился именно там, ведь не будут держать его в общежитии для послушников? Значит, километров за двадцать-тридцать он может установить связь. Ненамного отличается от того, что может Воробей, если вообще отличается.

— Не волнуйся, — добавил охотник вспомнив собственный первый опыт такого общения, — Это не сон.

— Но как ты здесь...

— Меня здесь нет. Это заклинание связи. Его почти забыли, но у нас с тобой есть к нему талант. К сожалению, далеко оно не действует: мне удалось дозваться до тебя только подъехав почти вплотную.

— Ты в Столе?! — Миро аж подскочил от возбуждения.

— Ещё нет, но рядом. Не волнуйся, мы вызволим тебя.

Глаза Миро вспыхнули надеждой, но почти сразу он поник:

— Да, но Фрам, Додо и Летор остались в Шекшской Обители... Что с ними будет?

— Они уже со мной. Именно они сказали, что тебя и Рудь Смотритель забрал с собой. Ты видел кого-нибудь ещё из учеников?

Следующие пятнадцать минут они обсуждали план побега: количество охраны, расположение постов, расписание дня. Оказалось, что в Главном Храме кроме Миро и Рудь содержались ещё шестеро юных охотников. Это значило, что все забранные Храмом ученики живы и здоровы: трое уже были с охотником, о местоположении последних троих Орден уже знал. Хотя бы за это стоило Храму поставить плюс: до сих пор охотник не был уверен, что в своём безумии Главный Смотритель не пожелает избавиться от детей, или что дети сами не сделают что-нибудь запретное — случайностей никто не отменял, они могли погибнуть при попытке побега, заболеть... да мало ли что могло произойти! Хотя скорее всего благополучие молодых охотников зависело не от воли Главного Смотрителя, а от расположения рядовых исполнителей. Охотник дал себе слово, что в случае боевого столкновения (а в его неизбежности он не сомневался) он постарается без нужды послушников не трогать. Наконец, самое важное они обсудили. В голове уже начало звенеть: пока что это был самый долгий сеанс связи, который доводилось проводить охотнику. Хотелось надеяться, что основная нагрузка заклинания легла на него, и Миро чувствует себя лучше.

— Завтра я с тобой ещё свяжусь, — попрощался охотник. — Прости, заклятие забирает пока что у меня слишком много сил. Держись. И никому не рассказывай о нём.

— Постой!

— Да?

— Как мама?

— Мы все тяжело переживали это время, — Номи помолчал. — Но она справляется.

Миро кивнул:

— Пока, папа.

— До скорой встречи, Миро.

Далёкая комната растаяла перед глазами охотника. За окном в тёмном небе перемигивались звёзды, доносился шум разговоров из общего зала. Ему понадобилось несколько минут, чтобы восстановить все чувства. Ученики уже лежали в кроватях и тихо переговаривались. Судя по обрывкам фраз, обсуждали будущий поход за меткой наёмника и пытались определиться насколько это позорно. И, конечно же, их очень интересовал город: никто из них ещё ни разу не бывал в столице. Ни тревоги, ни страха в их голосах охотник не слышал: молодые охотники были воодушевлены и полны энтузиазма. Предстоящие свершения их совсем не пугали. За стеной было тихо: Суши и странник ушли 'на дело', и там сейчас находилась одна Белое Перое. Судя по размеренному дыханию, женщина поступила мудрее всех: не просто легла спать, а действительно спала. Стоило последовать её примеру. Но так хотелось узнать какие вести принесёт Воробей! Но кто знает когда они вернутся? А завтра нужно быть отдохнувшим. Охотник постановил: сейчас он поспит, но как только услышит, что соседи вернулись — проснётся и пойдёт узнает все новости. Он закрыл глаза.

Часы сбоили. Охотник обвёл взглядом комнату: ученики крепко спали. Вся гостиница была погружена в ночную тишину, которую нарушали только дыхание и храп спящих людей. Он прислушался пытаясь определить сколько человек сейчас в соседней комнате: вернулись ли уже Воробей с Суши или нет. Судя по звукам, спали там двое. Кого не хватает? Охотник непроизвольно потянул ноздрями: в воздухе висел едва слышный аромат чужого волшебства. Понятно, странник ушёл ворожить. Зачем? Можно спросить у него лично! Охотник беззвучно вышел из комнаты. Оружие он брать не стал: его меч был слишком глубоко спрятан, без шума достать его не удастся. Да и ничто ему сейчас не угрожало в спящей гостинице.

Странника найти оказалось легко: для своих колдовских дел он покинул здание гостиницы, но за защитный периметр уходить не стал, устроившись в тёмном углу между конюшней и дровяницей. Перед ним в угасающем волшебном круге лежал документ. Печати едва заметно поблёскивали в лунном свете. Странник сидел нахохлившись и силуэтом действительно напоминал гигантскую птицу. Он никак не показал, что заметил появление охотника ни когда тот вышел во двор, ни когда подошёл почти вплотную.

— Воробей, — тихо позвал охотник. Странник едва заметно вздрогнул и медленно поднял голову.

— Привет, Номи, ты почему не спишь?

— А ты почему?

Странник медленно выпростал руку из-под пончо и указал на лежащий перед ним на земле документ:

— Нужно было закончить с твоей бумагой.

— И как?

— Закончил.

— Пойдём в дом?

— Нужно собраться с силами, — странник закрыл глаза. Взъерошенный воробей. Охотник подумал немного и сел рядом подставив страннику плечо. Тот с благодарностью опёрся о него и на какое-то время затих.

— А лекарская грамота у тебя тоже поддельная?

— Нет, настоящая, — странник помолчал и добавил: — экзамены сложные, но в сравнении с тем, что лекари раньше учили — ерунда.

— А как тебя вообще в лекари занесло? Это семейное дело?

— Отнюдь. Родители землёй всю жизнь занимались. У нас были лучшие поля в округе, — по интонации охотник понял, что странник усмехнулся что-то вспоминая. — А потом пришли нежити.

На двор опять опустилась тишина.

— Мне жаль, что мы не смогли защитить вас.

— Дело былое, — хмыкнул странник. — Да и вы не смогли бы ничего поделать: это было нашествие, много народу тогда полегло. И охотников тоже.

Последнее нашествие, при котором погибло много охотников, было двадцать лет назад, на северо-востоке, в бассейне Озели, охотник хорошо помнил его: тогда погиб отец. Значит, странник оттуда?

— Ты из Нижней Озели или Верхней?

— Из Нижней.

Там нежити свирепствовали особо. Может, странник тоже потерял близких, но охотник спрашивать не стал.

Они посидели ещё немного.

— Кажется, голова больше не кружится, — произнёс странник выпрямляясь. Подобрал бумагу с земли, внимательно осмотрел и удовлетворённо кивнул: — Пойдём.

— Наш паспортист не страдал такими приступами слабости, когда работал с документами, — сказал охотник.

— Думаю, он помер бы давно, если бы страдал, — согласился странник. — Просто работа с печатями — вообще не моё. Слаб я в этом деле.

— Но справился ты хорошо.

— Это мы при встрече с жандармами проверим, — скривился странник. Он сделал шаг, но закачался и ухватился за стоящего рядом охотника. Так шаг за шагом неторопливо они вернулись в дом. К утру запах заклинаний рассеется, а защитный периметр настроен на атаку снаружи, а не контроль колдовства внутри, да и в конюшню влезть они не пытались, так что хозяин гостиницы тоже ничего не узнает. А завтра они выедут в сторону Стола, найдут рощицу погуще и Номи, наконец, сменит образ с полной бабули на наёмника — не очень удачливого, так как бронь охотника он надеть не мог, а обычной у них с собой не было, не додумались из Обители взять.

Утро встретило их пением петухов. Несмотря на малое количество постояльцев гостиница буквально вскипела движением. Посуда на кухне грохотала, плиты шкворчали, лошади ржали, куры кудахтали. На заднем дворе брехала собака, и охотник поставил ей жирный минус: ночью псина даже носа из будки не высунула, пока они со странником бродили туда-сюда. Человеческие голоса рассказывали каждый о своём, и охотник сделал привычное усилие отрешаясь от них, запрещая себе вслушиваться: у него своих дел навалом, на которых необходимо сосредоточиться, о которых нужно тщательнейшим образом подумать.

За последним их совместным завтраком охотник рассказал о связи с Миро и том, что ему удалось узнать от сына. Что так, что эдак, но выходило, что в столице им придётся задержаться. А значит, нужно будет найти место для постоя. А значит — деньги. А для денег нужна работа. С метками наёмников следовало поторопиться.

— Скажешь, что свою потерял и нужно восстановить, — наставлял охотника странник. — Допустим, в той же Шекшской Обители. Мальчишки, у вас наёмники были там?

— Были, — откликнулся за всех Фрам. — Трое. Только они со Смотрителем уехали.

— Это нестрашно. Имя какое-нибудь помнишь?

— Трис Понрон, на мастера Номи похож был.

— Отлично. Когда будешь говорил, что утерял метку — называйся его именем. Скажи, что приехал из Шекшской Обители. В случае чего, знаком Ван секретаря шарахнешь, там охранка несерьёзная должна быть накручена.

— А твой документ?..

— Ни-ни, им ни в коем случае не показывай. Это только жандармам глаза отводить. В гильдии сквозной реестр, сразу поймут, что номер левый, а имени у них такого отродясь в списках, небось, не было.

— Понятно...

— Лекарь Рейтар, — встрял Летор, — А почему ты с нами до сих пор возишься?

— Почему ты спрашиваешь, молодой человек? — Насторожился странник.

— Хочу понять насколько безоглядно можно поворачиваться к тебе спиной, — ученик был прям, как стрела. — Мастер Номи тебе доверяет, но я не понимаю как такое могло случиться.

Белое Перо согласно кивнула. То ли Воробей ей ничего не рассказал, то ли она хотела услышать объяснение ещё раз. Особенно — в варианте, который странник собирался озвучить охотникам.

— Ваша дорогая бабушка, — не смог удержаться от подколки странник, — спасла мне жизнь. В очень безвыходной ситуации, чем оказала мне большую услугу — и ничего не потребовала взамен. Я ей благодарен. И это — мой способ выразить ей благодарность. Лично вам троим я помогаю только потому, что ваша бабушка расстроится, если я не стану этого делать. Конечно, времена меняются, кто знает, что завтрашний день нам всем готовит... Но пока что дела обстоят именно так.

— Лекарь Рейтар знает где нас найти, — вдруг сказала Белое Перо. — Я поговорю с дядей Рамоном, он торгует тканями. Если у вас всё получится с метками наёмников, возможно, он возьмёт вас в охранение.

— Спасибо, Тыня, — всё, что смог сказать охотник в ответ. Со стороны ведьмы это был очень широкий жест.

Дальнейшая дорога прошла на удивление без происшествий: ни один из встреченных разъездов их остановил, на въезде в город у них ничего не спросили, и даже на улицах на них никто не обращал внимания. Странник вертел головой что-то высматривая, ученики, впервые приехавшие в такой большой город, от него не отставали. А охотник ехал и размышлял о том как в гильдии наёмников различают своих: ведь документы действительно можно потерять, а наёмники — люди, которые часто ездят в одиночку, и доверенного человека, могущего подтвердить его личность, рядом может не оказаться, когда нужно подтвердить кто ты.

— Лекарь Рейтар, — позвал он странника. — Скажи, как наёмники признают своего?

— По меткам, — откликнулся тот. — Это такие металлические брелки, типа ваших, только магии в них поменьше, я же рассказывал. И если наёмник потеряет метку, то по словам людей, которых я расспрашивал, нужно просто явиться в гильдию и запросить изготовление новой. Других методов у них нет. Понадобится подтверждающий экзамен, потому что у метки есть срок действия. А про подтверждение личности — они даже никаких подтверждений не спрашивают, это твоя проблема, чтобы имя на метке совпадало с твоими дорожными документами.

— Хм... Как-то наивно звучит.

— Ну, прости. Я сам ни разу у наёмников в гильдии не бывал. Что мне рассказывали — я тебе всё пересказал.

— А у лекарей как всё устроено?

— У нас сложнее. Ты не можешь просто прийти с улицы и заявить, что хочешь быть лекарем. У тебя обязательно должен быть кто-то учителем. И без рекомендации учителя ты даже на экзамен записаться не можешь. Поэтому у тебя всегда есть как минимум один человек, который тебя знает. А обычно — больше. Потому что разные дисциплины преподают обычно разные люди. И если ты всё потерял, и никого из тех, кто могут подтвердить кто ты, нет в это время в городе — придётся сидеть и ждать.

— Ладно. Попробуем.

Идея была безумной от начала до конца: явиться вчетвером в гильдию наёмников, заявить, что трое парнишек — это его ученики, и пришли на испытание, чтобы получить метку наёмника... При этом у самого охотника не было документов, а у учеников — поддельные. Ведь пусть даже они отправились туда с настоящими, и пусть род деятельности не пишется в подорожной, у всех охотников одинаковая фамилия: Номи Насатер, Фрам Насатер, Додо Насатер, Летор Насатер...

Тем более то, как Воробей описывал защиту гильдии... Явно он чего-то не знает. Но пока не попробуешь — не узнаешь. Хотя, возможно, действительно защита такая хлипкая? Ведь чтобы получить метку, нужно подтвердить свои умения, а потом ещё и членский взнос оплатить. А кто будет в своём уме притворяться кем-то ещё, если может подтвердить свои умения и заплатить членский взнос?

Странник пыхтел, сопел, плакал, но всё же заехал в банк и вышел оттуда с мешочком денег.

— Это все мои сбережения, — со вздохом передавая его охотнику, произнёс он. — На четыре взноса должно хватить. Теперь ты мне должен. И учти, я от вас не отцеплюсь, пока вы не вернёте мне всё до последней монеты.

— С процентами, — ухмыльнулся охотник. Он не был уверен, что доживёт до вечера.

— С процентами, — серьёзно кивнул странник. — А если помрёте — я вам на том свете являться буду.

До гильдии Наёмников добирались долго: пусть их здания располагались не на самом краю Стола, но всё же на значительном удалении от центра. Странник остался ждать их в таверне недалеко от главного входа, а четверо охотников отправились пытать судьбу.

Очереди не было. По правде сказать, они вчетвером были единственными посетителями. Они не задержались в привратном покое — встречающих провёл их в приёмную и доложил о прибытии. Дальше начиналась неизвестность. Приглашали к секретарю по одному и первым пошёл Номи.

Кабинет был просторный и светлый. По морозному времени небо стояло ясное и солнце заливало своим светом всё вокруг, оставляя яркие блики на блестящих поверхностях и большие прямоугольные пятна на густом ковре. Стены кабинета были сплошь увешаны разного рода оружием (боевым, а не декоративным), картами каких-то неведомых сражений и лозунгами. В дальней части возле широкого стола секретаря стояли шкафы с картотеками — с обеих сторон. Высокий плотно сбитый мужчина поднял взгляд от бумаг и внимательно осмотрел охотника. Серые глаза, смуглая кожа, глубокие морщины на задубевшем от ветра лице. Кисти рук большие, пальцы с коричневыми следами на кончиках, с большими круглыми ногтями. Остальное скрывал стол. Но даже из-за него было видно, что у него фигура бойца: разворот плечей, грудная клетка, то, как секретарь держит голову... Взгляд его был цепким, а выражение лица сосредоточенным. Когда-то скорее всего он был великим воином, но сейчас это впечатление портили едва заметные следы увлечения алкоголем. В кабинете пахло табаком. Охотник определить качество затруднялся, он никогда не курил.

— Имя, — голосом скучающего человека произнёс секретарь.

Охотник удивлённо моргнул: за левым плечом секретаря стоял Глен. Откуда он здесь взялся?! И, похоже, видел его только охотник.

— Таурус Грок, — произнёс Глен. И слышит его, похоже, тоже только охотник.

— Таурус Грок, — послушно повторил он, вместо того, чтобы представиться Трисом Понроном, как планировал изначально.

Секретарь неторопливо поднялся и направился к одному из шкафов-картотек. Охотник понял что в итоге привело этого человека на такую должность. Не алкоголь, как он сначала подумал. У секретаря от середины бедра отсутствовала правая нога.

Он порылся в одном из выдвижных ящиков и, наконец, достал тонкую папку. Закрыл ящик и так же неторопливо вернулся за стол. Устроился поудобнее, открыл папку и погрузился в изучение её содержимого. Глен, всё так же стоявший за его креслом, выжидательно молчал.

— Фраза, — наконец, произнёс секретарь.

— Четырнадцать чумазеньких чародейчиков чертили чёрными чернилами четырёхзнак, — тут же откликнулся Глен. Охотник опять послушно повторил. Так вот как они распознают наёмников! Просто и со вкусом: документов может не быть, человека, который подтвердит, что имярек — именно тот, за кого себя выдаёт, тоже может не быть. Магия — дорого, образцы крови — мало того, что дорого, так ещё и долго. Тайный позывной — то, что нужно. И естественно, каждый из них имеет свою секретную фразу и о ней не распространяется. Они даже о наличии этих секретных фраз предпочитают не говорить! Странник-то не знал о них. Секретарь остался удовлетворён услышанным. Значит, фраза верная. Интересно, откуда Глен её знает и кто такой Таурус Грок?

— Причина визита? — Поинтересовался секретарь.

— Получить новую метку, — сказал Глен. — Старая истекла.

— Ну да, ну да, ещё четыре месяца назад, — согласно буркнул секретарь.

— И ещё я привёл трёх учеников, — добавил Глен.

Охотник повторял все слова Глена, шёл по коридорам и выполнял разные мелкие вещи по подсказкам Глена. Невидимый спутник Номи прекрасно ориентировался и подсказывал что нужно взять, сказать, куда повернуть, где расписаться — и никто не заподозрил, что охотник в гильдии на самом деле впервые. Сначала пришлось заплатить деньги. И тут же казначей — сухонький старичок со слезящимися глазами — обрадовал охотника, что за каждого приведённого ученика при условии что тот сдаст экзамен, ему будет возвращена четверть взноса.

Письменный экзамен состоял из двух частей, и если про законы и уголовный кодекс Номи ещё мог ответить без подсказок (хотя в некоторых местах — с большим трудом), вторую часть про правила с нанимателями без помощи Глена он бы точно завалил. Как бы предупредить учеников и рассказать о всём, что их ждёт? Хотелось надеяться, что у них будет немного времени пообщаться.

— Ты, главное, не выпендривайся во время экзамена, — предупредил Глен, когда они перешли в тренировочный зал и Номи выбирал деревянный меч в утяжелителем внутри. — Быстро не двигайся, особых приёмов никаких не показывай. Старайся быть неуклюжим. И мальчишек своих предупреди.

И растворился.

Вместе с охотником в зал пришёл плечистый лысый мужик, как и Номи — без доспеха. Похоже, практическая часть заключалась в сражении с ним. Как и предупреждал Глен, охотнику пришлось хорошенько попотеть, чтобы не прихлопнуть своего противника в первые три удара. Наконец, это унижение закончилось, и в третьей небольшое комнатке старичок, похожий на казначея, выдал Номи небольшой металлический брелок на тонкой цепочке. На стальной пластинке с одной стороны было выбито 'Таурус Грок', с другой 'сертифицированный наёмник' и дата, до которой метка действует. По всему выходило, что наёмники должны обновлять свои метки каждые три года. От букв и цифр едва заметно пахло какой-то элементарной магией. Номи поставил закорючку напротив строчки 'Таурус Грок' и сегодняшней даты в толстой книге, сплошь исписанной именами и датами.

— Поздравляю, — сухо произнёс старичок и отвернулся к другому журналу — скопировать запись и занести в него какие-то ещё данные.

Охотник кивнул принимая поздравления и прощаясь одновременно, и вышел в приёмную, где его ждали ученики. Сидя в ряд вдоль стены они походили на каких-то диковинных зверят.

— Чтобы позвали кого-то из них, нужно нажать на вот этот звоночек, — Глен был тут как тут и показывал на небольшое металлическое устройство, единственную вещь на пустующей конторке возле дверей. — Только сначала расскажи им что делать, ведь меня они не видят. И не опасайся, здесь прослушки нет. По крайней мере, магической.

Номи поманил их к себе пальцем и вкратце рассказал что им предстоит. Посоветовал придумать секретную фразу и хорошенько её запомнить. Кратко пересказал вопросы и ответы письменного экзамена, в особенности второй его части (в знании учениками законодательства он не сомневался — это входило в обязательный курс обучения охотников), а также предупредил быть аккуратными с лысым мужиком, принимающим практическую часть. Похоже, от наёмников не ожидали даже половины боевой прыти, необходимой охотникам. И как они с нежитями справляются? Пусть даже мелкими. Хотя понятное дело, что и среди простых людей есть отменные воины, а то, что так мало нужно уметь, чтобы получить заветную метку — это уже другой вопрос.

Первым пошёл Фрам и Номи сел на его место. Видимый только ему Глен стоял рядом опершись о стену. Следовало признать, что он — не отображение подсознания охотника, и не дурная шутка странника. Глен знал такие вещи, которые ни один из них не знал. И знал о каждом такое, чего посторонний человек знать не мог. Десятки вопросов вертелись в мозгу охотника, но разговаривать с пустотой в присутствии учеников он опасался. Да и даже если нет магической прослушки — ничто не мешало гильдии устроить здесь обычную.

Вернулся Фрам. Вид он имел несколько ошарашенный, но заветный брелок был при нём. Фальсификатор, к которому Воробей и Суши ходили за подорожными для учеников, хорошо знал свою работу, и в документе Фрама никто не заподозрил подделку. Так Фрам Насатер стал 'Тлили Маурисом, сертифицированным наёмником'. Следующим пошёл Додо. Потом Летор.

Охотник получил свои деньги за трёх учеников и они убрались оттуда со скоростью ветра. Время уже шло к обеду.

Странник, как и условились, всё это время ждал их в таверне, и еду заказали сразу же. Напряжение отпускало. Ученики хихикали и толкались, показывали друг другу свои метки и обсуждали произошедшее низко наклонив головы.

— Как всё прошло? — Поинтересовался странник, когда первый кувшин опустел. Вино было слабое, но приятное.

— Меня вело провидение, — ответил охотник надеясь, что странник поймёт, что он имеет ввиду. При учениках он не хотел лишний раз распространяться о Глене. — Без него ничего не вышло бы.

Странник глубокомысленно кивнул. Похоже, понял. И переключился на более мелкие вопросы: про испытания, про вопросы на письменном экзамене, про секретные фразы. Ученики подошли к делу ответственно: пусть они и не считали себя наёмниками, своих фраз они не рассказали. Достаточно того, что странник теперь просто знает об их существовании. Охотник отдал страннику полученные за учеников деньги, долг платежом красен. Ведь даже сейчас обедали они за его счёт. Ситуацию нужно было исправлять.

— Остановимся в одном проверенном месте, — тихо, чтобы не подслушал никто посторонний, рассказывал странник тем временем. — Это на окраине, но вполне приличный район. Приезжих много, так что мы сильно светиться не будем. Пенал Пеппы с наскока не возьмёшь, нужно составить план, но ты маякуй своему боссу, что в случае чего, они должны тех ваших троих выдернуть как только ты подашь знак. После этого заляжем на дно. А как всё утихнет — всем справим метки наёмников.

Охотник пока что соглашался, а сам напряжённо думал. Сейчас царило зыбкое перемирие, правда, после произошедшего в Шекшской обители оно больше походило на затишье перед бурей. Таверна наполнялась людьми, кто-то рассказывал смешные истории, кто-то обсуждал сделку, в дальнем углу перемывали кости начальнику смены. И все эти люди ещё не знают, что совсем немного, и привычный им мир пошатнётся. А возможно будет разрушен.

Когда охотники заберут своих учеников — и хвала Небесным Основателям, если не будет много жертв — Главный Смотритель Храма скорее всего объявит войну Ордену. То, чего больше всего опасался сэр Лерет. Охотники не сдадутся просто так и будут сражаться до последнего. А если Орден Насатера и Орден Крати сойдутся в бою, это будет мясорубка. Охотник трезво оценивал силы своего Ордена: охотники после такого скорее всего перестанут существовать. Возможно, несколько человек и выживет, но их уделом будет скитаться на окраинах цивилизованного мира укрываясь от всех. И с их смертью — от старости ли, от болезней ли — уйдут и умения. Воинам тоже крепко достанется. И скорее всего их постигнет участь, близкая участи охотников: сильных магов останутся единицы, и вопрос нескольких поколений, когда волшебство в их крови угаснет совсем. На всём Унхоне единственными носителями магии останутся странники. Да, всё так же будут деревенские шаманы и городские чародеи, но... Глупо тешить себя надеждой: следующее же нашествие скорее всего докатится до самого Стола, а потом и на юг, до побережья. Да даже если нашествия и не будет, каждый раз монстры будут появляться всё дальше в пределах человеческих земель, и некому будет остановить их. Люди будут постепенно покидать беспокойные места. Край — он всегда размыт, и чтобы он как можно дальше отстоял от человеческих поселений, чтобы не сдвигался, в этом забота охотников.

Можно, конечно, собраться и всем Орденом тихо уйти в сторону гор Тороса за границы населённых земель — в какую-нибудь из цитаделей Основателей, вроде того же Шекшского Монастыря, только дальше. Уж целый Орден вполне сможет продержаться среди нежитей. Может, даже очистит для себя значительные территории (существовало мнение, что активность нежитей между нашествиями падает даже на покинутых землях, правда, смельчаков проверить это не находилось), но как же лаборатории, библиотека? Перевезти всю резиденцию — да даже небольшую, самую значимую её часть — незаметно не выйдет.

Ох, не завидовал охотник сэру Лерету.

— Завтра отправитесь искать работу, — говорил тем временем странник. — На первые деньги справьте себе нормальный доспех, как в методичке, — он ткнул пальцем в одну из тонких книжечек, какие выдали каждому из новоявленных наёмников. — Мечи можно и эти оставить, но для Номи нужно новый подобрать. Негоже ходить с тремя мечами на четверых.

На улице быстро темнело. Вскоре они собрались и отправились в гостиный двор, о котором говорил странник. Охотник в этой части города раньше никогда не бывал — официальные дела Ордена не требовали от него посещать иные места кроме государственных учреждений и главной Резиденции Храма.

Он ехал, смотрел по сторонам и праздно размышлял: увиденное настраивало Номи на меланхоличный лад. Здесь люди жили словно нежити — какая-то далёкая страшная сказка. Чем дальше от края, чем дальше от больших дорог, тем небрежнее относились к охранным периметрам. Да, на муниципальных зданиях охранка стояла как надо. Храмовники о своих владениях тоже заботились, а вот обычные горожане... На некоторых домах победнее даже самой простенькой сигнализации не стояло, те, что побогаче больше беспокоились о ворах, чем монстрах.

Они пересекли очередной большой бульвар и въехали в новый район — и все предыдущие наблюдения и выводы охотника пошли прахом: здесь на каждом подворе стояли полнозвенные периметры. Да и сами дома выглядели иначе. Архитектура немного другая, да и новее, что ли — хотя тоже любому из них было минимум лет пятнадцать. Охотник тронул странника за плечо:

— Кто здесь живёт?

— Тоже обратил внимание? — Кивнул странник. — Это район переселенцев, здесь обосновались ремесленники из Раки. Фермеры рассыпались по всей заселённой земле, а те, кто не работает на земле, решили держаться вместе.

Долины Раки опустели больше ста лет назад. Значит, люди, живущие здесь, до сих пор помнят тот ужас, который испытываешь перед нежитем, и нет никакой защиты. Охотник незаметно изучал спешащих по улицам горожан: никто из ныне живущих здесь людей не видел свою далёкую прародину живьём, они были столовцами минимум во втором, а может, и в четвёртом поколении, но до сих пор их считали пришельцами, переселенцами. Как странно устроена человеческая природа.

Они минули ещё два района, словно гроздья, облепивших окраины Стола, и странник, наконец, заявил:

— Приехали.

Он открыл калитку и вошёл. Во дворе брехливо лаял пёс.

Ворота никто открывать не стал, и они входили во двор по одному ведя в поводу коней. Мужчина, что-то чинивший возле сарая, выпрямился и теперь хмуро наблюдал за ними. На нём были простые полотняные штаны, серая телогрейка и синяя вязаная шапочка. Из-под шапочки выбивались клоки неровно остриженных седых волос. Лицо человека было гладко выбрито, через всю его левую щёку от опустившегося кончика века до подбородка шёл грубый шрам, похожий на след от палаша. Охотник отметил, что высокие видавшие виды чёрные сапоги стоило бы почистить. Такие вроде бы были в ходу у жандармов.

— Здравствуйте, господин Мегев! — Излишне жизнерадостно поздоровался с ним странник. Летор за их спинами с грохотом закрыл калитку.

— Кого это ты с собой привёл, лекарь? — Вместо приветствия спросил мужчина.

— Мои друзья, усталые путники. Мы ищем две комнаты.

— На как долго?

Странник вопросительно посмотрел на охотника, но тот в ответ лишь пожал плечами.

— Недели на две, — решил странник. — Может, месяц. Без оплаты не сбежим!

Мужчина какое-то время изучал их. Не лекаря, нет. Охотника и учеников. От этого внимательного взгляда становилось не по себе: охотник слышал как за его спиной начал переминаться с ноги на ногу Додо. Наконец, что-то для себя решив, мужчина кивнул:

— Ладно. Триша выдаст вам постель. Но за лошадьми сами смотреть будете!

— Спасибо, господин Мегев! — Расплылся в неестественной улыбке странник.

— Триша!!! — Гаркнул мужчина так, что охотник от неожиданности чуть не выхватил меч. Секунду ничего не происходило, потом из дома донёсся приближающийся топот. Дверь в сени распахнулась:

— Да, дядя!

На пороге стояла девчушка от силы лет восемнадцати. Прехорошенькая, со светло-каштановыми вьющимися волосами, кокетливо выбивающимися из-под белого кружевного чепчика, милым личиком, озорными карими глазами, тонкими чёрными бровями, круглыми щёчками и маленьким носиком, вся густо усыпанная веснушками.

— У нас новые постояльцы, просят две комнаты. Покажи где они будут спать, выдай постель и расскажи правила.

— Да, дядя!

Девчушка сбежала по ступенькам во двор и помчалась — именно помчалась, а не пошла — к гостям. Все её движения были быстры и стремительны.

— Пойдёмте, я покажу где разместить лошадей, — Триша уже влекла их в сторону конюшни.

Всё происходило очень быстро: вот они ещё только рассёдлывают лошадей, а вот уже в подсобной комнате получают спальные комплекты: по тонкому матрасу, подушке, одеялу и набору белья для каждого человека. Отведённые им комнаты оказались на третьем этаже под самой крышей. Кроватями служили грубо сколоченные деревянные рамы, и сквозь тоненькие матрасы отлично чувствовались доски основания. Кроме них в комнатах были ещё несколько колченогих табуретов, а в комнате с двумя кроватями, которую тут же забрали себе охотник со странником, ещё и старая конторка под окном. Одежду и прочие вещи, видимо, предполагалось вешать на несколько крюков, вбитых в стену на высоте человеческого роста. До мансарды тепло почти не доходило — стенка печной трубы была едва тёплой — но положение немного спасали маленькие чугунные буржуйки. За день солнце прогрело крышу и в комнатах в целом было терпимо.

— Мыться можно в бане, но только после дяди, — объясняла тем временем Триша. — В шесть часов ужин, спускайтесь вниз на первый этаж. Завтрак — в семь. Обедать — в городе.

— Спасибо, Триша, — тепло улыбнулся странник, и в этот раз улыбка была настоящая.

— Дядя Рейтар?

— Да, Триша?

— А вы надолго в этот раз?

-Как пойдёт, Триша, как пойдёт.

— А зачем вам четыре телохранителя?

Странник на мгновение замер от удивления, а потом тихо засмеялся:

— Это секрет.

Девушка даже не расстроилась от отказа странника:

— Устраивайтесь и спускайтесь на кухню: я нагрею вам воды умыться.

— Спасибо, Триша!

Девушка умчалась, и они впятером остались в коридоре одни. Охотник хмуро осмотрел ошалевших учеников:

— Вести себя тихо. Сегодня отдыхаем, завтра идём в город. Постарайтесь выспаться.

— Да, мастер Номи.

— При посторонних зовём друг друга именами наёмников.

Ученики понятливо покивали и они разошлись каждый к себе.

— Что будешь делать? — Спросил странник наблюдая как охотник бросил вещи в углу и расстилает матрас.

— Мне нужно... поразмыслить.

Странник кивнул и устроился на табурете.

— Ты что, хочешь посмотреть?

— Ну да, — странник даже опешил от вопроса охотника. — Разговор сам я не услышу, но интересно понять как это со стороны выглядит. Вдруг это и не связь вовсе?

— Ладно, — охотник насупился. Даже сквозь закрытые глаза он чувствовал на себе взгляд странника. Но Глен — кем бы он ни был — не испугался наблюдателя и на вызов ответил почти мгновенно: вот Номи сидел в холодной мансарде среди давно крашеных стен, а теперь уже в своей старой комнате общежития времён когда он сам ещё был младшим учеником. Стены, оббитые орехом, мягкое покрывало на кровати. Широкий стол, полки с учебникам, на всю стену — подробная карта Унхона, точная копия карты из кабинета главы Ордена. На стуле сидел Глен. В окно пробивался закатный свет.

— Привет, Номи. Как всё прошло?

— Благодаря тебе — хорошо.

Глен кивнул.

— Кто ты такой? До этого я думал, что ты — лишь голос в моей голове, раньше всё, что ты говорил, можно было объяснить моими фантазиями либо совпадениями. Сегодняшнее я своему подсознанию приписать не могу.

— Сложно объяснить кто я такой, — вздохнул Глен. — Ты ведь знаком с верой в духов-хранителей?

Номи кивнул.

— Считай, что я — дух-хранитель.

— Но ты — не дух.

— Нет, я вполне материален.

— Тогда к чему всё это притворство? Почему ты не явишься в своём настоящем облике?

— С этим есть определённые проблемы. Понимаешь, хоть я и материален — я как бы не человек.

— Прости???

Глен вздохнул.

— Я в затруднении сколько я могу тебе рассказать. Каждый раз, когда я пытаюсь быть откровенным, когда вмешиваюсь в происходящее, становится только хуже.

— Ну, нас ведь ты спас?

— Не то, — отмахнулся Глен. — Понимаешь, глобально становится только хуже, — он начал загибать пальцы: — в первый раз вышли нежити, во второй раз вышли странники, в третий раз вышел безумный Главный Смотритель, который если продолжит делать то, что делает, то уничтожит остатки человечества. Это единственная причина, по которой я решил попробовать в последний, четвёртый раз: если и теперь у меня ничего не выйдет, просто конец наступит быстрее.

Номи сидел и размышлял: то ли он разговаривает с психом, то ли перед ним один из... Небесных Основателей?

— Давай повторим сначала, только медленнее. И мне нужно больше подробностей.

— Ладно, — вздохнул Глен. — Когда-то давно местные земли были пусты. Ничего здесь не росло, и никаких живых существ не было.

— И только дух носился над землёю, — процитировал начало Писания Храма Номи. — Я в курсе, но не настолько же с начала.

— Как раз настолько, — опять вздохнул Глен, как показалось Номи — виновато.

— Люди прислали исследовательские зонды — в Писании они называются духами поиска — и те определили, что эта... этот мир вполне годится для жизни людей. Если кое-что немного поправить. Привезли компоненты заклятий с собой и запустили погодную магию. Та-дам, воздухом стало можно дышать, стал идти дождь, появились реки и моря. Правда, окончания работы заклинаний не стали ждать: Основатели привезли с собой кучу живности и заселили здесь всё.

— То есть, ты хочешь сказать...

— Во-первых, да, по крайней мере эта часть Писания — правда, во-вторых, терраформирование идёт до сих пор: безумные дожди, как ты можешь догадываться — не лучшие условия для жизни людей. Когда всё закончится, уровень моря поднимется ещё метров на двадцать, климат станет мягче, а розы ветров изменятся до неузнаваемости. Заклятия работают намного быстрее, чем если бы всё шло своим чередом, но понадобится ещё лет шестьсот прежде чем погода устаканится.

Номи поразмыслил и решил, что про давнее спрашивать он будет в другой раз, и важнее узнать про то, что происходит прямо сейчас:

— А как ты Главного Смотрителя свёл с ума?

— Явился к нему. Понимаешь, людей, способных на связь — мало. А среди тех, кто может хоть как-то повлиять на происходящее и того меньше. И находить мне вас сложно. В общем, я начал Листу являться. Мы много разговаривали: про уменьшение земель, доступных людям, про погоду, про то, что нужно делать... Только эффект получился противоположный. То ли я напортачил, то ли Лист изначально был с червоточиной... — Глен пожал плечами.

— И поэтому ты явился мне.

— Да. Возможно, если бы я опять не вмешался, у людей ещё было бы лет двести, а теперь счёт идёт на десятилетия, нужно действовать быстро.

— Ты можешь видеть будущее?

— Нет, этого так и не научились делать. Но его можно посчитать. В такой модели всё равно будут ошибки, и от случайностей никто тоже не застрахован, но... Это лучше чем вообще ничего.

— Почему ты выбрал меня?

— Ты спас странника. Значит, твой разум не так закостенел, как у остальных. Значит, с тобой — возможно — у меня есть шанс.

То есть, он видел? Интересно, почему же не вмешался? Видимо, Глен прочитал что-то на лице Номи, потому что добавил:

— Я бы сам с радостью всё исправил, но не могу. Понимаешь, мои возможности повлиять на настоящее ограничены наблюдением и анализом увиденного. Да даже с этим не всё ладно: хоть я и вижу многое, но далеко не всё.

— Кстати, кто такой Таурус Грок? И где он?

— Кто он такой я в другой раз, может, расскажу, но поверь — ничего особенного. И его возвращение тебе не грозит: он погиб пять месяцев назад на болотах. Утоп в трясине.

Охотник кивнул — хоть что-то хорошее, пусть и не для настоящего Тауруса Грока.

— И что же нужно делать?

— Я пока что не могу рассказать тебе всего, — в защитном жесте поднял руки Глен и Номи непроизвольно восхитился: кем бы ни было существо, разговаривающее сейчас с ним, оно превосходно копировало его напарника до мельчайших деталей. — Пойми меня правильно: я не имею права на ещё одну ошибку. Вдруг ты тоже свихнёшься, как Лист? Сейчас самое главное: спасти Орден Насатера от уничтожения. Добьёмся этого — и выиграем время. Тогда можно будет заняться остальным.

— Ладно, допустим, я тебе верю. И спасение Ордена — годное дело. Но что делать прямо сейчас? Мы в бегах и, как видишь, весьма ограничены в возможностях.

— Пока что — найти работу и слиться с местными. Я знаю пару мест, где вы скорее всего сможете устроиться не привлекая лишнего внимания. Прости, нужно заканчивать: ты близок к своему пределу, ты уже два дня подряд активно используешь заклятие связи, несколько дней я не смогу с тобой связаться. И ты с Миро — тоже. Слушай адреса для работы и запоминай.

Одно место оказалось гостиницей ближе к центру, там нужен был новый вышибала, а второе — торговыми складами: требовались охранники, которые не станут сговариваться с грузчиками, чтобы закрывать глаза на воровство.

Номи открыл глаза. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным: Глен был прав, сеанс связи в этот раз вымотал его намного больше, чем прошлый, когда он разговаривал с Миро. Странник недвижно сидел на табурете, и только движение глаз выдавало, что он — живое существо, а не статуя.

— Ну как? — Спросил он, когда понял, что Номи смотрит на него.

В ответ охотник выругался.

— Ого, — только и ответил странник.

Номи лёг на кровать. Стоило разуться, но неожиданно не было сил даже стянуть сапоги, а от мысли, что сейчас нужно будет идти вниз умываться начинало мутить.

— Скажи, Воробей, — собравшись с силами, он повернул голову к страннику, всё так же сидящему на табурете. — Ты знаешь что-нибудь про духа-хранителя?

— Тебя современные поверья интересуют или что-то другое?

— Что-то другое.

— Мне нужно подумать. Дай пару минут.

Воробей закрыл глаза. Номи лежал и размышлял о всём, что узнал только что от Глена. Сколько же ему лет, если по его словам нежити появились из-за его ошибки? И как такое вообще возможно? Номи сам не заметил как задремал.

— Слишком много всего, — произнёс вдруг Воробей вырывая его из сна. — Может, он что-нибудь ещё говорил?

-Что из-за его вмешательства появились монстры, потом по той же причине — странники.

— Хм... так и сказал?

— 'в первый раз вышли нежити, во второй раз вышли странники, в третий раз вышел безумный Главный Смотритель, который если продолжит делать то, что делает, то уничтожит остатки человечества', — процитировал Номи.

— Не сходится, — пробормотал Воробей.

— В смысле?

— Если верить архивам — нежити были ещё до ухода Основателей — по крайней мере у меня есть их изображения на фоне небесных кораблей. Правда, упоминаний в текстах я не видел, может, они назывались как-то иначе, да и архивы у меня неполные, — Воробей сделал паузу о чём-то задумавшись: — В любом случае судя по всему тогда их не боялись. А появление магов когтя — вообще событие относительно недавнее и никак с нежитями не связанное. Как они могли случиться из-за одного и того же духа-хранителя или кто он там?

— Чтобы я знал. Кстати, а откуда вообще взялись маги когтя? Я раньше всегда считал, что это просто отщепенцы Храма, объединившиеся между собой.

— В целом можно и так сказать: Храм преследует нас, потому что мы — маги, ему не подчиняющиеся. Я сам многого здесь не знаю, пусть это и сравнительно недавняя история... — Воробей остановился и другим тоном произнёс: — Так, ложись-ка ты поспи, а экскурс в прошлое сделаем утром.

Охотник прислушался: он ничего не чувствовал. Ни угрозы, ни присутствия посторонних живых существ: трое учеников шептались за стеной, Триша копошилась на кухне, господин Мегев работал во дворе.

— Что-то не так? — Решил уточнить Номи. Его беспокоило что он не ощущает опасности, которую, похоже, определил странник.

— Если я буду говорить достаточно нудным голосом, ты отрубишься через минуту. Неужели сам не чувствуешь?

Номи прислушался к своему телу: он лежал, и ему было хорошо.

— Пожалуй, ты прав, — согласился он. — Разбуди меня на ужин.

Охотник проснулся глубокой ночью. За окном на фоне иссиня-чёрного неба и мириадов звёзд медленно кружились редкие снежинки. Сквозь щели буржуйки пробивались оранжевые отсветы тлеющих углей. На соседней кровати спал странник, в соседней комнате — трое учеников. Триша — в дальней комнате на втором этаже, а вот господин Мегев нигде не ощущался. Интересно, куда он отправился на ночь глядя? Охотник сверился с внутренними часами: три ночи, самый тихий час. На конторке завёрнутые в полотенце лежали хлеб, кусок буженины и половинка луковицы. В кувшине — кефир.

Он перебрался на табурет к окну и конторке и стараясь не шуметь принялся за поздний ужин. Тишина ночного города завораживала.

— Что там? — Пробормотал заворочавшийся Воробей.

— Всё в порядке.

— А чего не спишь? — Странник сел в постели.

— Ем.

— А...

— Ты не знаешь где Мегев?

— А разве он не... — Воробей прислушался, — Странно... Хотя кто знает какие у него планы были, он же не должен перед нами отчитываться за каждый свой шаг.

— Ну, да.

Они помолчали. Охотник прожевал очередной кусок:

— Он не из жандармов?

— Бывший. Дознаватель.

— Хм...

— По особо тяжким, — Воробей лёг и теперь возился кутаясь поплотнее.

— Не из странников?

— Не.

— А как вы познакомились?

Охотник слышал как странник затих под одеялом.

— Грязная история, — наконец, произнёс он. — И давняя.

Охотник молчал ожидая продолжения.

— Здесь, в городе, своя жизнь. Свои правила и интриги. И разборки тоже свои, — туманно начал Воробей. — Здесь о Храме, конечно, тоже помнят, но твои проблемы — сущая ерунда в сравнении с тем, что заботит нормальных людей. Я имею ввиду обычных людей. Волшебство, нежити, интриги Главного Смотрителя — это всё, конечно, хорошо, но большая часть населения Унхона — не маги.

— Ты к чему ведёшь?

— Разборки между силовыми авторитетами, делёж сфер влияния, мелкая работа типа сбора информации, слежки, вымогательства... чем только маги когтя не занимаются, чтобы свести концы с концами. Когда у тебя больше возможностей, чем у окружающих тебя людей, и над тобой не довлеет доктрина никакого Ордена, соблазн пойти лёгким путём — ты даже не представляешь насколько он силён. Многие его даже не считают соблазном, а предопределённым порядком вещей: если ты обладаешь талантом, то почему бы им не воспользоваться? Мы не выставляем напоказ свою силу — чтобы не привлечь лишнего внимания. Но кому нужно знают к кому обращаться с разными щекотливыми вопросами.

— И Мегев?..

— Нет, он был честным жандармом. Просто оказался не в том месте и не в то время. Знаешь, такое часто случается: чем более праведный человек, тем больше дерьма в его жизни происходит. Весь этот трёп про воздаяние — чушь собачья.

— Угу.

— Когда мы только переехали сюда из Нижней Озели... Смутное время тогда было, куча беженцев, никто не знал толком что делать... В общем, не сразу я в лекари пошёл учиться. Так с Мегевом и познакомился.

— Ты говоришь, что он по особо тяжким преступлениям был дознавателем?

Воробей помолчал, потом тихо добавил:

— У него семья тогда вся погибла, только шрам на память и остался. Я тогда пообещал себе, что больше не буду участвовать в... этом. Но так сложно вырваться. Не знаю чем он руководствовался тогда, он меня вытащил. В итоге из жандармерии его попёрли. А я стал кем стал.

— Поэтому сейчас ты не сильно беспокоишься куда он ушёл?

— Вроде того.

— Когда вы виделись в последний раз?

— Ты спрашиваешь не изменился ли он с тех пор?

Охотник промолчал.

— Здесь Триша, — сказал странник словно это всё объясняло. — Наёмников он не любит, это да. Но раз их — то есть вас — привёл сюда я, проблем не должно возникнуть.

— Как скажешь, — вздохнул охотник. В любом случае странник разбирался в людях лучше, чем он. Стоило бы к этому привыкнуть.

Глава 5

На улице было оживлённо. Охотник понимал, что для такого большого города как столица это нормально, но всё равно чувствовал себя неуютно. Будто что-то затевается, но он не понимает что.

Ученикам в Столе нравилось. Они исподтишка наблюдали за посетителями харчевни и тихо делились впечатлениями. За ночь их отношение к наёмничеству резко переменилось и теперь охотник даже немного беспокоился куда может завести их новая жизнь — особенно с учётом ночных откровений странника. Он настолько привык жить в мире Ордена, что теперь, когда реальность вдруг раздвинула границы и оказалось, что кроме бесконечной битвы с нежитями есть что-то ещё, Номи было странно. Уж не это ли подразумевал под 'закоснелостью' Глен-не-Глен?

Устроиться вышибалой не составило труда: охотник даже сказать толком ничего не успел, как его приняли. Ученики тоже договорились без проблеем и завтра уже Летор должен был выходить в первую смену. Стоило заняться разведкой подходов к пеналу Пеппы и подыскать новое убежище: дольше месяца в одном месте задерживаться не стоило, так как пусть сам Номи и Воробей хорошо контролировали свой магический дар, о молодых охотниках этого сказать было нельзя, и уже вскоре все окрестности будут фонить так, что Храму отыскать их не составит ни малейшего труда. Да и если спасение остальных детей удастся: не бежать же им сразу из города привлекая лишнее внимание. Лучше осесть где-нибудь здесь, а потом отходить небольшими группами, например, на юг, к побережью.

Сэр Лерет придерживался мнения, что в городе камидамами пользоваться опасно: их легко заметить, поэтому сейчас охотник был без связи с Орденом. Единственное, о чём он знал — это то, что сейчас к нему ехали две пары охотников, Лета, Ресе, Кару и Хильм. Они должны будут встретиться приблизительно через неделю: вскоре Номи начнёт каждый вечер приходить в харчевню на Норвужской площади с большим пряником на вывеске — пока не появятся остальные охотники. Или если что-нибудь случится. Номи имел право в любой момент сорваться и исчезнуть без следа.

В приподнятом настроении что всё так отлично складывается, он решил зайти домой — взять пару амулетов, чтобы покружить вокруг пенала Пеппы и пополнить данные, полученные от Миро: расположение дозоров могло измениться, а некоторые вещи изнутри просто не видны в принципе.

Двор встретил его тишиной: ученики ушли знакомиться с городом, странник тоже где-то пропадал. Из хозяев в доме была только Триша: судя по всему готовила что-то на кухне. Господин Мегев, похоже, тоже ещё не вернулся. Охотник быстро собрался и думал уже уходить, но всё же решил заглянуть на кухню поздороваться с девушкой — ему показалось некрасивым вот так незаметно прийти и уйти.

Триша выглядела встревоженной.

— Что-то случилось? — Поинтересовался охотник, когда стандартные слова приветствия были произнесены и приняты.

— Дядя до сих пор не вернулся, — вздохнула Триша. — Если он собирается пропустить обед, то всегда предупреждает, но сегодня...

— Я уверен, что с ним всё в порядке, — охотник помнил, что при людях ему лучше не улыбаться, обычно это его выражение лица трактовали как угрозу, поэтому просто кивнул. Триша несмело кивнула в ответ, но Номи видел, что его слова её нисколько не успокоили. Нужно будет обсудить это со странником. Пусть тот Мегеву доверяет, возможно, именно его бывший дознаватель и прикроет в случае чего, а вот непонятные наёмники... охотник и ученики ему никто.

Он отправился в центр. Пенал Пеппы не находился внутри ограждённой части города, но был очень близок к ней, в пяти минутах ходьбы от городской стены. Здесь храмовников было намного больше, постоянно на улице взгляд упирался в них — в рясе ли или мирской одежде. Охотник ощущал тонкие ароматы волшебства. 'Опасность, опасность', — твердило всё его естество, но он заставил себя неторопливой походкой дойти до небольшого кабачка, расположившегося в полуподвале, и заказать горячее вино со специями. К своему удивлению охотник не выделялся среди собравшихся здесь людей: словно половина наёмников Унхона собралась в этом кабачке по неведомой причине. Может, Храм объявил официальный найм? Такое случается время от времени.

Охотник потягивал вино, рассматривал небольшой участок улицы и ворота, видимые с его места в окошко и размышлял о том, что чувствовал и о чём думал Миро, когда Номи не вышел с ним вчера на связь, хоть и обещал. Нужно попробовать сегодня. Пусть на минуту, на полминуты... Но дать знать, что пока что всё в порядке.

Здесь его и нашёл странник. Заказал себе то же самое и устроился на соседнем стуле.

— Тройка держит Мегева, — тихо сообщил он после пары неторопливых глотков.

— Кто это? — Приподнял бровь охотник.

— Местная крыша. Увидели как я вчера приехали и хотят выкуп.

— С чего бы это?

Странник презрительно скривился и пожал плечами, помолчал, сделал ещё глоток:

— Даже если ты считаешь, что расплатился по всем счетам сполна, пока они думают, что с тебя можно ещё что-то взять, ты будешь должен.

— То есть из-за тебя.

Странник кивнул. Они ещё помолчали. Мимо протопал наряд стражи. Судя по обуви (единственному, что увидел охотник) и звенящим ароматам — двое из них были Крати. Нехорошо.

— Но есть проблема, — продолжил тем временем странник. — Сейчас у меня нет денег: я всё потратил на метки.

Охотник перевёл задумчивый взгляд с окна на своего соседа:

— Раз ты здесь — у тебя есть предложение.

— Тебе оно не понравится.

— Удиви меня.

По всему выходило, что Номи необходимо было сопроводить Воробья на какие-то склады сравнительно недалеко от дома господина Мегева — по крайней мере куда-то в ту же сторону, встретиться там с шестёрками Тройки и популярно им объяснить почему с Воробьём — и господином Мегевом — больше не стоит связываться. Желательно без применения магии, так как на хорошую забористую боевую магию здесь стояла сигналка. А вот кулаки почесать — милое дело. Охотник же отлично умеет драться с людьми. Можно и молодых в помощь позвать, по словам Белого Пера они тоже хорошо дерутся.

Охотник слушал и только качал головой. Да, он был далёк от всех бандитских разборок, но чем Орден — не клан? Если бы кто-то 'обидел' любого из охотников — как бы поступил сэр Лерет? Как поступал многие годы до и как поступает сейчас? Простил бы обидчика? Нет. Если обидчик значительно сильнее — затаился бы до поры до времени, выжидая подходящего момента, чтобы ударить в ответ, а если не сильнее, то и выжидать нечего. Вряд ли местные банды устроены как-то иначе. Уж Воробей должен это понимать.

— Мне кажется, ты не осознаёшь всей глубины проблемы, — наконец, попытался намекнуть охотник.

— Я не могу его оставить, — покачал головой странник. — У него проблемы — опять из-за меня. Не стоило мне вообще появляться у него на пороге. Если бы сейчас я мог справиться сам — я бы уже всё сделал, а не сидел здесь.

Охотник кивнул. Перед ним сейчас стоял тяжёлый выбор: ввязаться в потасовку с бандитами и скорее всего потерять эффект внезапности при атаке на пенал Пеппы, а возможно и потерять детей, или же потерять соратника из странников, пользующегося у своих сородичей непонятным уважением. Потенциальная поддержка странников была вопросом до сих эфемерным. С другой стороны — потеря одиннадцати учеников не была для Ордена смертельной, здесь больше играло роль личное, ведь один из них — сын самого Номи.

— Ладно. Пойдём потолкуем с этими твоими шестёрками. Только зайдём домой, нужно предупредить мальчишек.

И оставить амулеты. Даже если у бандитов есть что-то стоящее для магического боя — нечего светить арсенал раньше времени.

Ученики загорелись идеей городского боя даже сильнее, чем охотник предполагал. Пришлось осадить их и напомнить, что охрана 'базы', то есть домовладения господина Мегева, занятие даже более важное, чем вылазка в стан противника. И только убедившись, что тыл прикрыт, и ученики понимают возложенную на них ответственность, охотник надел бронь, прикрыв её сверху стёганной курткой. Меч взять пришлось наёмничий — уж слишком характерные следы оставались от вострых мечей охотников. В который раз приходилось напоминать себе, что секретность их пребывания здесь всё ещё важна.

Склады, о которых говорил Воробей, оказались нагромождением длинных одноэтажных строений прямо на черте города, рядом с основным западным трактом. Их удобно было использовать как перевалочную базу: с одной стороны возле дороги, с другой стороны и город недалеко, но в то же время аренда земли не заоблачная.

Возле крайнего из домов их встретил угрюмого вида мужчина. По-идее на плохо освещённой улице они не могли разобрать деталей, но охотник видел выпирающий под курткой горб, слишком похожий на пистоль. Судя по движениям и звукам — никакой брони или кольчуги на сопровождающем не было.

Идти пришлось недолго: нужный склад оказался в третьей линии скраю.

— Двенадцать человек, — шепнул странник.

— Один из них маг, — тихо ответил охотник. Живых внутри он тоже чувствовал. Как-то многовато народу собралось ради заезжего лекаря. Может, Воробей что-то не договаривает?

Мужчина открыл перед ними дверь и пропустил вперёд. Помещение было заставлено какими-то ящиками, и им пришлось пробираться по узким коридорам между ними прежде чем выбраться на открытое пространство. Здесь стояли две высокие переносные лампы стол, накрытый к ужину, и четыре стула. За столом сидели: какой-то тучный мужчина с аккуратной бородой, справа — человек в плаще и с капюшоном, накинутым на голову, судя по запаху маг, а слева — господин Мегев. Из этих троих ел только тучный мужчина. Бывший жандарм тяжёлым взглядом сверлил столешницу перед собой, а человек в капюшоне рассматривал гостей. Кроме них в зоне видимости были ещё трое, изображавших молчаливую охрану и сопящий сопровождающий за спинами. Остальные прятались за ящиками, видимо считали, что их не видно и не слышно.

Увидев кто сидит за столом, странник тихо выругался. Похоже, встречали их не шестёрки, а сам босс. Вопрос 'почему' охотник решил оставить на потом, возможно, всё выяснится само, а вот наличие у бандитов пистолей его беспокоило намного сильнее: себя он от пуль сможет защитить (вряд ли бандиты догадались зарядить оружие нежелезными пулями, да и стреляют они обычно в корпус, так как в него легче попасть, чем в голову, а там у него бронь), странника, возможно, прикроет, то вот господин Мегев остаётся полностью на произвол судьбы.

— Рей, мальчик мой! — Улыбнулся толстяк, но жевать не перестал. — Сколько лет, сколько зим!

— Дядя Бо.

— Подходи, садись, — тот кивнул на четвёртый стул.

— Мы ведь расплатились, — отрицательно покачал головой странник. — И ты меня не трогал все это время. Что изменилось?

— Мальчик мой, — дядя Бо осуждающе покачал головой, словно действительно корил маленького ребёнка за какую-то шалость: — Ты приехал в город с четырьмя телохранителями. Значит, у тебя с собой есть что-то очень, очень ценное. И я хочу, чтобы оно стало моим.

Охотник услышал как странник с тихим шипением выпустил воздух сквозь зубы. Вряд ли это услышал кто-то ещё. Да, от охотников сплошные неприятности — молча согласился он со своим спутником.

— У меня ничего нет, — произнёс странник.

— Как же, как же, — главарь бандитов улыбнулся ещё слащавее. — Времени у тебя до завтрашнего обеда. Если не принесёшь мне что я хочу — можешь попрощаться со своим любимым дядюшкой Мегевом.

Ситуацию нужно спасать. Но как? Охотник никогда раньше не вёл переговоры, тем более с разбойниками. Обычно он их просто убивал. Максимум, к которому сводилось их общение в прошлом — это допрос и иногда немного пыток. Импровизируй, — предложил он сам себе и пожалел, что Глена нет рядом. Он почему-то был уверен, что невидимый напарник мог бы посоветовать что-нибудь дельное.

— Почему вы считаете, что это он нанял меня, а не наоборот? — Спросил охотник. Дядя Бо перевёл на него взгляд с таким удивлением, будто бы только что увидел говорящую лошадь.

— Ты просто не знаешь характера Рея, — снизошёл до ответа он. — Малыш никогда бы не нанялся лекарем к головорезам. Кстати, — он опять перевёл взгляд на странника. — Это — чтобы напомнить, что я предельно серьёзен.

Дядя Бо кивнул и охотник услышал как сопровождавший их угрюмый мужик достаёт пистоль у него за спиной. Охотник цокнул языком — и пуля срикошетила от него ровно назад в стрелявшего. Странник зажав уши руками бросился на пол. Человек в капюшоне вскочил учуяв магию. Нужно было действовать быстро: охотник чувствовал его амулеты, но пока они не были активированы, не мог с уверенностью сказать чем именно владеет колдун. Он прыгнул вперёд одновременно выхватывая меч. Охотник собирался разрубить мага одним движением от паха до ключицы, но клинок не был вострым и чуть не застрял в грудине. Пришлось ударить второй раз по горлу, чтобы колдун всё же издох. Остальные бандиты, наконец, зашевелились. У семерых оказались пистоли, и к облегчению охотника все они попытались выстрелить именно в него, а не странника или Мегева. Двое погибли от собственных пуль, третьего ранило, остальные просто промахнулись и этим ненадолго отсрочили свой конец. Охотник полоснул ближайшего к себе бандита одновременно складывая пальцы левой руки знаком джун, и сразу же — знаком одро. Он порешил ещё двоих прежде чем люди пришли в себя после магической атаки. Оставшиеся трое разбойников достойного сопротивления оказать не смогли и скончались всего через несколько ударов меча: им не помогли ни кольчуги, ни защитные амулеты. Последним распрощался с жизнью самый первый раненный пулей разбойник.

Странник приподнялся на локтях и огляделся. Господин Мегев несколько отрешённо смотрел на учинённое охотником побоище. Дядя Бо сидел замерев с вилкой в руке. Охотник коротко взмахнул мечом проверяя его состояние и заодно смахивая капли крови. Теперь им разве что подушки выбивать. Подошёл к столу, посмотрел на главаря бандитов. От него исходил не только запах страха. Этот тонкий аромат... Магия. Не бытовая, нет, а очень даже смертоносная. Охотник схватил охотничий кинжал, лежавший на столе — похоже, дядя Бо разделывал им дичь — и без замаха вонзил тому в сердце.

Толстяк хотел что-то произнести, но умер так и не проронив ни звука. Зарождающееся проклятие рассеялось так и не явив миру своего смертоносного облика.

Охотник начал торопливо обыскивать тела: пусть пока что никого постороннего рядом не ощущалось, но кто знает когда сюда явятся жандармы, а так и кто похуже, привлечённые отголосками боевого колдовства.

— У тебя хватит на всё это волшебного порошка? — Немного дрожащим голосом спросил Воробей.

— Нет, я в Обители поистратился, — буркнул охотник не отвлекаясь от своего занятия. У дяди Бо на поясе оказался толстый кошель с монетами, на шее и запястьях — парочка хороших ценных амулетов. Мёртвый главарь не ценил побрякушки — все его украшения были утилитарны и по делу, даже в перстне на мизинце притаилось небольшое заклинание. Следующим шёл неизвестный маг. Охотник прощупал его карманы, тихо присвистнул и вытащил из внутреннего потайного кармашка металлический стержень на короткой цепочке. Мёртвый маг оказался служителем Храма, и не отринувшим Учение, а очень даже действующим.

— Что это? — Воробей подошёл поближе.

— Храмовый пропуск, — пояснил находку охотник. — Видишь инкрустацию на головке? Высокий уровень. Возможно, даже во внутренние лаборатории с ним можно попасть.

— Нам конец, — вздохнул странник.

— Пусть сначала найдут, — хмыкнул охотник и продолжил рыться в вещах убитого. Он был уверен, что присутствие храмовника на складах — лишь совпадение.

— Но как же... — Воробей обвёл взглядом помещение. Всё было в крови. Похоже, он не представлял себе как можно избавиться от такого количества улик, если нет волшебного порошка. Неудивительно, что его поймали в своё время!

— Сожжём здесь всё и делов, — охотник разжился небольшой тряпичной торбочкой и теперь складывал все амулеты и деньги туда. Воробей принялся развязывать господина Мегева.

— Но следы-то останутся.

— Как будто бы ты пламя не умеешь раздувать, — охотник теперь ходил от бандита к бандиту забирая только деньги и холодное оружие. С украшениями и другими цацками возни много, не продашь не попавшись, тем более в незнакомом городе, пистоли охотникам бесполезны, да и новое их амплуа — наёмники — к шумным пистолям относились настороженно: уж слишком долго их перезаряжать, а ради одного выстрела таскать столько веса бессмысленно. Охотник в задумчивости осмотрел ближайший ящик. Страсть как любопытно что там внутри. Вдруг что-нибудь ценное? Если всё равно здесь всё сжигать, может, можно разжиться?

— Никогда не встречал раньше охотника, отринувшего Храм, — потирая запястья и словно сам с собой разговаривая произнёс господин Мегев. — Думал, таких не бывает.

Узнал-таки по стилю ведения боя. Охотник обернулся и оценивающе посмотрел на бывшего жандарма, но, видимо что-то такое мелькнуло в его взгляде, что между ними вклинился Воробей с широко расставленными руками.

— Номиноминоми, — торопливо произнёс он. — Не забывай, мы пришли сюда его спасать, а не убивать.

Охотник кивнул и отвернулся: если Мегев не будет болтать лишнего, его жизнь ему не мешает. Странно, с чего бы странник решил, что он такой кровожадный? Поддел мечом крышку ближайшего ящика и надавил. Скобы выскочили из доски и крышка отошла. Солома. А в соломе... Охотник пошарил и достал горшок. Пошарил ещё и достал ещё один. Пф... Он поставил крышку на место. Остальные ящики выглядели так же, так что скорее всего там тоже были просто горшки.

— Скорее, это Храм отринул меня, а не я его, — произнёс охотник обращаясь к Мегеву. — Идти сможешь?

Тот кивнул.

— Пойдём, — он вручил Воробью охапку мечей и дождавшись, когда он с Мегевом скроются за ящиками опрокинул лампы. Знак джет и пламя с рёвом взметнулось под самый потолок. Уже пятясь для верности охотник прошептал слова 'страстного поцелуя'. Пожар будет что надо, дознавателям для изучения останутся разве что тонкий пепел да черепки горшков.

Они шли домой, а вдали уже звенели колокола пожарных, мчащихся к оранжевому зареву, вздымающемуся над крышами.

— Тройка называется Тройкой не просто так, — бурчал Воробей. — Есть ещё дядя Ли и тётя Пу.

— Пусть приходят, — спокойно согласился охотник. — Их я тоже убью.

Господин Мегев фыркнул. Было не совсем понятно к чему относилось фырканье — к его мнению об уровне главарей Тройки или к заявлению охотника.

— Кстати, это нужно спрятать, — охотник показал храмовый пропуск, — я не до конца понимаю его магию, поэтому будет лучше его хранить не в доме.

— У меня есть одно место, — кивнул бывший жандарм. — Заодно и железок часть спрячем, нечего ими на улице звенеть. Правда, их всё равно будет легко ко мне проследить.

— Это не так страшно.

— Кстати, охотник, а где твой напарник?

— Я работаю один.

Господин Мегев покачал головой:

— Я думал, меня уже не удивишь в этой жизни, но тебе сегодня удалось.

— Кстати, почему ты ушёл ночью?

— Работа. Мне часто приходится работать по ночам.

Охотник дёрнул бровью, но ничего больше не спросил.

'Одним местом' оказался небольшой частный кабинет на втором этаже добротного дома ближе к центру, в котором расположилась куча мелких конторок. И тут же выяснилась причина почему господину Мегеву иногда приходится работать по ночам: вывеска на двери гласила 'Торнтон и Мегев, частный сыск'. Чем ещё может заниматься бывший жандарм?

Отдельная комната представляла собой наполовину гардероб, наполовину склад.

— Кладите сюда, — Мегев кивнул на один из стеллажей, заваленных хламом. — Если что, скажу, что нашёл во время работы и собирался отнести в Храм узнать что это такое, да всё никак руки не доходили.

Охотник оставил пропуск и мечи. Торбочку с амулетами и деньгами, два меча и несколько кинжалов он оставил себе: ученикам нужна амуниция, и им всем (включая Воробья) — деньги. Похоже, пора переставать называть учеников учениками. Пусть без официального экзамена, но, похоже, их можно было уже считать полноценными охотниками.

— Весь город будет гудеть, — говорил Мегев наблюдая как охотник прямо здесь на столе перебирает награбленное и более вдумчиво решает что оставить, а что нет. — Особенно когда поймут, что дядя Бо пропал. Думаю, его исчезновение и пожар на складах быстро соотнесут.

— Основатели им в помощь, — хмыкнул охотник занятый важным делом.

— Рейтар, у тебя просто талант находить неприятности, — вздохнул бывший жандарм. — Как ты вообще до сегодняшнего дня дожил?

— Мир не без добрых людей, господин Мегев, не без добрых людей, — беззаботно улыбнулся странник, а охотник задумался знает ли Мегев кто его подопечный на самом деле. Да и выглядел сейчас Воробей намного моложе своих лет. Кажется, ещё с тех пор, как они въехали в город — просто в этот раз охотник на это почти не обратил внимания.

Наконец, они вернулись домой к Мегеву. Их встречали ученики и встревоженная Триша. Пока она с дядей и Воробьём обсуждали события вечера на кухне — в очень упрощённой версии и без кровопролития — охотники обсуждали своё.

— Как? — Только и спросил Номи.

— Всё тихо, никто не приходил, на периметре посторонних наблюдателей не было, магического воздействия тоже не заметили, — отрапортовал Фрам.

Номи пересказал всё, что случилось за день: события на складах, угрозу от Тройки, оценку умений противника. А также — про храмовый пропуск и свои наблюдения за охраной пенала Пеппы.

— Остальные охотники прибудут сюда с официальным визитом, в рамках разбирательств инцидента в Шекшской Обители, — размышлял вслух охотник и ученики сгрудившись вокруг сосредоточенно слушали. Для них происходящее было пока что самым главным приключением жизни. — Они будут жить на виду и скорее всего на территории Храма. И средств связи с ними у меня пока что нет. К их приезду мы должны быть готовы: вряд ли нам удастся незаметно встретиться с ними больше двух раз.

— Завтра мы пойдём на разведку и... — начал было Фрам, но охотник остановил его:

— Нет, там слишком много воинов Крати, пропадёте ни за что. Вы отправитесь пока что на работу и будете тренироваться сливаться с местными. Если нам всё удастся: у нас должен быть задел куда возвращаться самим — и где мы сможем скрыть остальных.

— Но... — начал было Фрам, но Летор ткнул его локтем, и тот замолчал. — Ладно, мастер Номи.

— Я понимаю, что вам кажется это несправедливым, — вздохнул охотник: — как драться с бандитами и поджигать склады — так я, как идти следить за пеналом Пеппы — так тоже я. Поверьте, то, что вы делаете сейчас, не менее важно для нашего общего успеха. Просто оно не так зрелищно выглядит. Пока что.

— Да, мастер Номи, — хотя ученики не выглядели особо радостными.

— Следующее задание, — охотник разрешил себе улыбнуться: — Я воспользуюсь своим положением старшего и отправлюсь спать, а вы будете охранять дом по очереди. Я не хочу, чтобы ночью к нам заявились незваные гости или нас чего доброго в отместку подожгли.

— Боевое дежурство, мастер Номи, — кивнул Додо.

— Именно так, — похвалил его охотник. — Господин Мегев уже знает кто я, так что про вас, думаю, тоже догадывается, можете при нём не скрываться. При Трише старайтесь вести себя прилично. Про двенадцатиглавье, — слово 'двенадцатиглавье' он произнёс одними губами, — молчок.

— Хорошо, мастер Номи.

— Отлично. Разделите между собой дежурства. Я спать.

Но не успел охотник не то что забраться в постель, а даже бронь снять, как в комнату вслед за ним пришёл странник:

— Подожди ложиться, я тебя осмотрю.

— Зачем? — Насторожился охотник продолжая расстёгивать застёжки брони.

— В тебя несколько раз из пистоля попали, — напомнил странник, — и даже если на тебе была бронь, сила удара с такого расстояния — особенно от того, который сзади стоял — должна быть велика.

— Но я...

— Никаких 'но', — строго посмотрел на него странник. — Я — лекарь. Я должен тебя осмотреть. Может, у тебя трещина в рёбрах. Или гематома большая, хоть мазью помажу.

Охотник пожал плечами. Здесь проще согласиться, чем спорить. Он закончил с бронёй, аккуратно сложил на кровать, снял смягчающую подкладку и нижнюю рубашку. Сел на табурет. Лампа давала мало света, но его должно было хватить, чтобы лекарь увидел всё, что ему нужно. Прошла долгая минута и охотник уже хотел поторопить странника, ведь сидеть раздетым в плохо отапливаемом помещении было зябко, как Воробей тихо произнёс:

— Ого.

Охотник напрягся. 'Ого' — это же плохо? Что могло бы быть плохо? Он ничего не чувствует. В смысле — чтобы что-то было не так. Технически говоря ни пули, ни ударная волна от них ведь даже не добрались до его тела: заклинание срикошетило их раньше. Тёплая рука прикоснулась к его спине:

— Это ведь от выползня? У меня теперь очень похожие. Только... поменьше.

— Да.

— А это? — Пальцы переместились под левую лопатку. Скорее всего это он о следах, оставленных тремпом. Или о длинной полосе от хвоста стромколка? Странник водил пальцами по шрамам — застарелым и не очень, заходил то спереди, то сзади, рассматривая кожу охотника словно на ней было запечатлено ценнейшее произведение искусства. И задавая вопросы. Бесконечный поток вопросов. Номи чувствовал себя неуютно.

— А это? — Воробей осторожно потрогал едва заметный тонкий белый шрам на правом боку. — Не очень похоже на след от когтей или зубов.

— Это нож.

Воробей помолчал.

— Напротив печени. После такого обычно не выживают.

— Амулет Страты иногда творит чудеса.

— Кстати, покажешь его?

— Я могу одеваться?

— А, да, конечно.

Номи натянул рубашку и свитер. Порылся среди вещей и достал амулет, сейчас — просто бронзовый диск с надписями по краю и красным камнем в центре. Воробей повертел его в руках внимательно осматривая, разве что на зуб не попробовал:

— Я не чувствую в нём магии.

— Потому что я уже использовал его для исцеления Летора: одного заряда хватает на один раз.

— А как ты его перезаряжаешь?

— В Тропе. В полевых условиях это сделать невозможно.

— То есть, на весь Путь у тебя только один амулет?

— Да.

— И не боязно?

— А чего я должен бояться? Я за всё время пользовался им только три раза, из них один — не для себя.

Стоило помыться, но от одной мысли о том, что нужно куда-то идти опять начинала предательски кружиться голова. Номи закутался в одеяло и устроился поудобнее. Закрыл глаза.

Миро.

Интересно, у него хватит сил сейчас связаться с сыном? Но прежде чем охотник попытался сосредоточиться — он уснул.

— Номи.

Охотник открыл глаза и посмотрел на сидящего у его постели Воробья. Косые солнечные лучи пробивались сквозь оконце. Уже утро?

— Проспишь первый день на работу, Номи, просыпайся, — Воробей предусмотрительно держал руки при себе: кто знает, что может отчебучить полусонный охотник? Рефлексы у них будь здоров.

— Всё в порядке?

— Твои орлы говорят, что да. Уже позавтракали и Летор ускакал на работу, — Воробей заметил как охотник нахмурился и добавил: — Ты не злись. Прости, что не стал будить, но тебе нужно было нормально отдохнуть.

— Заколдовал меня, что ли? — Буркнул Номи собираясь. Действительно, как он умудрился проспать? И не слышать как остальные собираются утром.

— Самую чуточку, — озорно улыбнулся странник. — А дальше ты всё сам.

— Угу.

Хотя чего ждать вечера? Нужно проверить может ли он связаться с Миро сейчас. Номи закрыл глаза и сосредоточился. Оставалось надеяться, что он не отвлечёт его ни от чего серьёзного. Мгновение — и он оказался в небольшой комнате, уставленной столами на манер учебного класса. За окном ярко светило солнце.

— Папа?

— Миро!

— У тебя всё в порядке?

— Да. Прости, что вернулся только сейчас: заклинание оказалось слишком трудоёмким. Как ты?

— Всё тихо.

— Хорошо. Мы уже в городе, вроде бы устроились. Вокруг пенала Пеппы патрулируют воины Крати, я пока что не знаю как к вам подобраться.

— Внутри тоже есть.

— Да, ты говорил.

— Вчера стало больше. Мне кажется, что-то затевается.

— Ты не знаешь что?

— Пока что нет. Но будь осторожен.

— Хорошо, Миро. Ты тоже. Я ещё появлюсь, но через несколько дней: похоже, я не могу заклятием пользоваться так часто, как хотел бы.

— Хорошо. И в следующий раз постарайся вызывать меня всё же вечером, я сейчас на уроке.

— Уроке? И что же вам преподают?

— Историю Основания, что ещё нам могут преподавать, — Миро презрительно скривился. — Даже потренироваться нормально не дают. Я уже начал забывать с какой стороны нужно за меч держаться.

— Всё будет хорошо, Миро.

— Да. До встречи, папа.

Охотник прервал связь и несколько секунд стоял с закрытыми глазами размышляя. Почему он не рассказал сыну про склады и добытый пропуск? Почему ни в этот, ни в прошлый раз не смог сказать, что Лета с дня на день будет в городе? Он не доверяет сыну? Какая дикость. Тем более какая причина для такого поведения? Глен — настоящий Глен — пристыдил бы его за такое. Как один охотник может не доверять другому?

— Что-то случилось, — произнёс голос рядом с ним. Странник. Номи отвесил себе мысленно оплеуху: с этим тоже нужно что-то делать — он настолько привык к присутствию странника, что совершенно перестал воспринимать его как потенциальную опасность. А вот ему как раз стоило бы не доверять. Может, Номи сам постепенно первращается в странника? Охотникам больше не доверяет, а странникам, наоборот, доверяет. От такого дикого выверта мысли стало не по себе.

— Мне кажется, я не доверяю своему сыну, — сказал охотник.

— Ты разговаривал с ним только что по связи и смог сказать то, что должен был

Охотник кивнул в ответ.

— Это не страшно, — Воробей похлопал его по плечу и направился к двери. — Просто ты до сих пор не веришь, что разговариваешь именно с сыном. Это пройдёт как только ты увидишь его живьём. Пойдём завтракать.

День был странным: охотника переодели в нарядную форму гостиницы и поставили в приёмном зале присматривать за посетителями и гонять посторонних, время от времени пытающихся посидеть в креслах и погреться. Ну, как гонять — настоятельно просить перейти в таверну.

Охотник чувствовал себя пугалом и недоумевал почему в него никто не тыкает пальцем и не хохочет. 'Растворяется, как кусок соли в реке', — вспомнил вдруг он слова Глена о Воробье. Может в этом и секрет? Это ведь охотник знает, что он охотник, а для парнишки в регистратуре и носильщиков он всего лишь смуглый поджарый мужик с угрюмым выражением лица.

'Я не охочусь на нежитей', — предложил сам себе Номи. — 'Я просто много путешествую и бью людей за деньги. Я — хороший наёмник и ничего больше'. Он повторял это снова и снова, пока сам чуть не поверил. Так было хорошо. А ещё он начал наблюдать за повадками других людей, чтобы потом попытаться скопировать их. Раньше его никогда не интересовало кто как ходит, но нужда требовала: если хочешь прятаться в стаде овец, ходи, как овца. И блей, как овца. Номи вслушивался в чужие разговоры и пытался проникнуться проблемами и нуждами посетителей. Когда ему начинало казаться, что ведь всё — чушь, он снова начинал повторять 'я бью людей за деньги' и становилось легче.

К вечеру Номи устал, как собака, но, кажется, никто не заподозрил в нём охотника Насатера, хотя среди постояльцев гостиницы было несколько человек явно много путешествующих и точно встречавших охотников в пути. Идти к пеналу Пеппы сил уже не было. Он неторопливо побрёл к дому господина Мегева. Как там лошади? Охотник не сомневался, что ученики хорошо заботятся о животных, но ему вдруг невыносимо захотелось поработать руками. Расчёсывать гриву — понятно и привычно. Да, он загрузит руки и разгрузит голову. Завтра должно быть попроще.

За этим занятием его и застал странник. Он постоял на пороге конюшни, а потом устроился рядом со стойлом и некоторое время наблюдал как Номи работает гребнем.

— Сегодня приходили посланники от дяди Ли и тёти Пу, — после долгого молчания произнёс Воробей. Охотник молчал.

— Передавали привет, — добавил Воробей.

— Тоже хотят что-нибудь ценное? — Спросил охотник не прерываясь.

— Нет. Они быстро связали меня, пожар и исчезновение дяди Бо. Слишком быстро. Похоже, он предупреждал кого-то о своих планах.

— Что теперь?

— Пока что ничего, живём, как жили. Кстати, мясников Храма сейчас в городе намного больше, чем раньше. Что-то затевается.

Охотник промолчал: он содержание утреннего разговора с Миро никому не пересказывал. Что задумал Главный Смотритель?

— Нам нужно быть на чеку. Мы должны исчезнуть из города при первом признаке опасности.

— Тогда нас тут уже не должно быть, — меланхолично ответил охотник. — Здесь всё — признаки опасности. И что с Мегевом и Тришей? Оставишь их здесь?

Номи поменял гребень на щётку и принялся чистить шкуру Сажи. Лошадь шумно дышала и чем-то хрустела. Странник сопел.

— Их нельзя оставить пока не разберёмся с Тройкой, — наконец, решил Воробей.

— После Тройки придёт кто-нибудь ещё, — заметил охотник.

— А можем ли мы уничтожить Тройку и занять её место? — Предложил Воробей. Охотник покосился на своего спутника. Он видел как разжигаются азартом его глаза. — Что, если этим кем-нибудь ещё станем мы? Ведь ты, да ученики, да если другие охотники...

— Забудь об этом.

— Но...

— Я сказал забудь.

Странник сначала насупился, но почти сразу его лоб разгладился: он уже размышлял о чём-то другом. И правда, почти сразу он развернулся и куда-то убежал. Охотник вздохнул: лучше не знать куда убежал Воробей, но нужно хотя бы предупредить мальчишек.

Господина Мегева больше не трогали, Тришу тоже. Не прошло и недели, как с охотником на улице начали почтительно здороваться какие-то люди. Часть из них была соседями, но вот случайные прохожие, попадающиеся ему иногда даже далеко от дома наводили на дурные мысли. Странник где-то пропадал целыми днями и возвращался только поздно под вечер усталый. Иногда приносил с собой деньги, какие-то снадобья и амулеты. И каждый раз пах странно. Охотник сомневался стоит ли спрашивать его что происходит: с одной стороны если случится что-то серьёзное — странник придёт к нему первому, с другой стороны меньше знаешь — лучше спишь. Но что, если его дела могут помешать спасению молодых охотников из пенала Пеппы?

Номи сидел в харчевне с большим пряником на вывеске, расположенной на Норвужской площади и ужинал. Заведение удачно находилось по пути с его работы в дом господина Мегева, и ни у одного постороннего наблюдателя, если бы таковой обнаружился, не должно было возникнуть вопросов почему он выбрал именно это место для своих ежевечерних трапез, а не какое-либо другое. Сегодня на ужин были клёцки в сметанной подливе. Звякнул дверной колокольчик впуская посетителя. Охотник бросил скучающий взгляд на новоприбывших и вернулся к еде. Его реакция никак не отличалась от реакции на десятки других посетителей, хотя в этот раз на пороге стояли именно те, кого он так долго ждал: Лета и её напарница Ресе. Коротко стриженые, как принято у охотников, русоволосые, загоревшие, с тёмными глазами. Подтянутые, затянутые в форму и бронь, едва угадывающиеся под толстыми накидками, они походили на серых скользящих хищников. Охотницы выбрали столик у окна, по 'случайному' совпадению рядом со столиком Номи, и тоже заказали себе по порции клёцек.

— Я тебя сначала не признала, — произнесла Лета обращаясь к своей кружке с вином. Тонкий слух позволял им разговаривать не привлекая внимания посторонних. — Этот странник — действительно ценный кадр, так тебя замаскировать.

Надо же, даже мысли не допустила, что он сам мог так вырядиться. Обижаться или гордиться? Охотник решил не говорить, что идея притвориться наёмниками целиком принадлежит ему, а странник в основном помогал деньгами и неоднозначными советами. А про участие -да и существование — призрачного Глена он ещё никому не рассказывал, даже сэру Лерету.

— Вы остановились в Соколином доме? — Вместо этого спросил он.

— Да. Мы привезли вам снаряжение, сделали закладку за городом, — Лета замолчала: подошла служанка с их заказом. Дождавшись, когда она отойдёт подальше Лета описала ориентиры. Похоже, сегодня ночью нужно будет наведаться в небольшой лесок на севере недалеко от въезда в город.

— Как Фрам? — Спросила Ресе, и охотник услышал волнение в её голосе.

— Отлично. Здоров и ест хорошо.

Ресе удовлетворённо прикрыла глаза, но охотник счёл нужным добавить:

— Он хорошо себя показал как руководитель, я часто оставляю его вместо себя за главного. Далеко пойдёт.

— Спасибо, Номи.

— Он сейчас на работе, мальчишки устроились охраной на склады, но завтра утром я его увижу. Передать что-нибудь?

— Пусть бережёт себя.

— Хорошо. Додо и Летор тоже в порядке.

— Я передам. А Миро? Что-нибудь о нём известно? — Это уже Лета.

— Он жив и вроде бы здоров, их всех держат в пенале Пеппы. Мы пока что думаем как их оттуда вытащить — и при этом не начать войну с Храмом. Есть идеи?

— Нет, идей пока что нет. Я встречаюсь со Смотрителем Шекшской Обители завтра днём. Постараюсь что-нибудь выяснить.

Лета пусть и была сильным магом, кроме этого считалась одним из самых тактичных охотников, и сэр Лерет пользовался этим посылая её как своего заместителя на многие переговоры и встречи, особенно когда у него было много дел. А у главы Ордена охотников Насатера почти всегда очень много дел.

— Будь осторожна.

— Буду. Пока что всё, что я могу сказать — ничего не предпринимайте, пока мы не решим как вызволить остальную группу. Если забирать — нужно делать это одновременно.

— Может, попробуем переговоры?

— Ещё раз?

— Не может же Главный Смотритель быть настолько оторванным от реальности? Всё указывает на начало нового нашествия. Каждый охотник на счету.

— Я постараюсь донести до Храма эту мысль, — ответила Лета, но по её тону охотник понял: она не рассчитывает, что хоть что-то выйдет. По всему получалось, что Орден готовится к войне, и только Номи пусть и опасался вооружённого противостояния, всё же надеялся, что проблему всё ещё удастся решить мирно.

— Мы придём завтра в это же время. Ты будешь?

— Буду.

Охотницы закончили с ужином и ушли.

Номи посидел ещё немного с кружкой вина и отправился домой. На душе было противно.

Воробей против обыкновения уже был дома и возился возле столярки что-то жизнерадостно бубня под нос. Кажется, строгал деревянную игрушку.

— Эй, Номи! — Помахал он рукой заметив зашедшего во двор охотника и тут же нахмурился: — Что-то случилось?

Охотник устроился рядом с ним на чурбане и забрал деревяшку из рук странника. Тот почему-то притих. Деревяшка что-то напоминала, но что? Если вставить в эту дырку перк пятого калибра, а сюда прикрепить ротвень...

— Это что, манок? — Хмуро спросил охотник. Зачем страннику манок для нежитей? Тем более посередине населённых земель, где серьёзных нежитей отродясь не водилось, только залётная мелочь.

— Ну...

— Рассказывай.

— Я просто хотел помочь!

Охотник молча смотрел на странника и тот решил не оказывать сопротивления:

— Просто я сталкиваюсь с этим сплошь и рядом: если люди никогда не встречали нежитей, они почему-то склонны недооценивать угрозу. И я тут подумал: если устроить показательное явление кого-нибудь крутого прямо в столице, может, они одумаются и вы сможете договориться?

Охотник досчитал про себя до десяти. Не помогло. До двадцати.

— Что же ещё ты придумал? — Справившись с гневом спросил он.

— Ну...

— Рассказывай, чего уж там, — вздохнул охотник.

— Да я так, по мелочам...

— Решил, что если я не хочу участвовать в твоих проказах физически, то можно распускать страшные слухи — вдруг прокатит?

— Ты не поверишь насколько люди верят слухам! — Встрепенулся странник. — Мне почти не пришлось ничего делать.

— Оно само, — хмурясь кивнул охотник.

— Вроде того, — округлил глаза странник. Сейчас он выглядел немногим старше учеников. Боится охотника? Вряд ли. Но опасается его реакции — точно.

— Во-первых, — охотник вернул ему деревяшку, — разве одна мысль о том, что нежить вдруг окажется посреди густо населённых земель, тебя не останавливает? — Судя по взгляду — не останавливала. — Во-вторых, охотно верю, что конструкция манка хранится в твоей бездонной памяти, но хранится ли там же и модулирующее заклятие для него?

— Это которым настраивать и включать эту штуку?

— Да.

— Хранится.

— Отлично. А инструкция по использованию?

Странник кивнул.

— Ты читал часть с предупреждениями и техникой безопасности? Можешь не отвечать, и так вижу, что не читал. Кратко пересказываю: от манка остаётся такое мощное магическое эхо, что даже самый захудалый шаман из самой задрипанной деревни его почувствует. Так что 'незаметно' приманить сюда нежитя не получится. Даже если настоящего призывателя не поймают — собак повесят либо на нас, либо на вас, смотря что удобнее Храму. А если учесть, что в последние сто лет манки используют только охотники, то сам подумай. А в-третьих, в город приехала официальная делегация и завтра представитель главы Ордена встречается со Смотрителем Обители. Сейчас любой шум совершенно ни к чему.

— Делегация? Уже приехали? — Оживился Воробей и охотник с удивлённой отстранённостью наблюдал как тот вновь начинает выглядеть старше. Удивительная магия. — И как? Вы уже встречались? А кто представитель главы Ордена?

— Лета.

— Лета... — Воробей постучал себя по подбородку пальцем. — Это случайно не твоя жена?

— Ты при ней только не ляпни.

— Почему? Разве вы не...

— Я же говорил: в Ордене всё устроено иначе, чем ты привык. Мы не женаты. Да, у нас общие дети, но на этом — всё. У неё своя жизнь, у меня — своя.

Странник покачал головой и вернулся к деревяшке.

— Ты меня осуждаешь, — констатировал Номи. Странное настроение у него было в этот вечер. Подниматься в комнату не хотелось.

— Не то, чтобы именно тебя, и разумом я понимаю, что такая практика имеет смысл, вон, посмотри, какой ты сильный, но сердцем принять не могу.

Охотник какое-то время наблюдал, как Воробей строгает. Зачем он продолжает делать манок, если использовать его не будет возможности? Да и где он здесь достанет нужный перк?

— Тебе стоит подумать о детях, — вместо этого сказал охотник. — Архивариусов осталось не так много. Кто унаследует твой дар?

— Может, и не стоит никому наследовать, — едва слышно произнёс Воробей продолжая орудовать ножом. — От него одни беды.

— Отчего же?

В этот раз решил играть в молчанку странник. Убедившись, что ответа не дождётся охотник отправился встретиться с кем-нибудь из младших охотников и отдохнуть. К его удовольствию в этот раз Фрам и Летор были дома.

— Мама уже здесь? — Обрадовался Фрам услышав новости.

— Да, вместе с остальными. Они сделали закладку за городом со снаряжением для нас, сегодня ночью пойдём забирать.

— Дождёмся Додо?

— Да, думаю, будем выдвигаться в два часа ночи, посторонних на улицах быть не должно.

— А мы сами не привлечём лишнее внимание? — Поинтереосвался Летор. Он был прав: идущая ночью по пустынным улицам группа наёмников определённо привлечёт внимание.

— Да, привлечём. План меняется: завтра я выходной, Додо тоже. Мы вдвоём отправимся к месту схрона, переждём день, ночью всё заберём, а следующим утром вернёмся в город.

— Что странник? Он участвует?

— Нет. У него своих дел полно.

За окном звёзды перемигивались в глубоком небе. Луна неторопливо поднималась над горизонтом. Скоро, совсем скоро зима закончится. Уже сейчас в воздухе витал едва уловимый аромат весны: распускались крокусы и нарциссы. Совсем скоро зацветут первые деревья и всё вокруг вдруг взорвётся буйством красок, запахов и звуков. Сколько раз охотник наблюдал эту метаморфозу, и каждый раз не переставал удивляться. А потом придёт весенний сезон дождей и дороги вновь опустеют. Конечно, весенний сезон совсем не чета осеннему, да и погода теплее, но приятного всё равно мало. Хотелось, чтобы зима длилась подольше, с её звенящими тишиной ночами и ясным небом.

Воробей всё не возвращался. То ли дулся за странный разговор у столярки, то ли дел у него действительно было много. Охотник закутался поплотнее в одеяло и заснул.

— Тревога! ТРЕВОГА! Номи, просыпайся! ПРОСЫПАЙСЯ!

Чувство опасности выбросило охотника из кровати не хуже пружины. Вострый меч уже тускло посвёркивал в его руках. Словно гигантский нежить хозяйничает где-то совсем рядом. Воробей доделал манок и активировал его?! Охотник пытался сориентироваться, но в его голове словно сотня голосов кричала и стенала на разные лады. Такого безумия с ним ещё ни разу не случалось. Что происходит?!

— Номи!

Это Глен. Голос Глена. Это не происходит в реальности.

— Я проснулся, проснулся, хватит.

Сразу же всё стихло. Чувство присутствия нежитя почти полностью исчезло оставшись только где-то на краю сознания. Вокруг стояла тихая городская ночь. Звёзды перемигиваясь заглядывали в окно. Рядом, за стенами, спали люди. И только Воробей сидел на соседней кровати и очень внимательно смотрел на охотника, замершего с обнажённым мечом среди их каморки.

— Главный Смотритель только что объявил магов Ордена Насатера нечистями, — тут же заговорил Глен, — вам нужно срочно уходить.

— Что? — Охотнику показалось, что он просто ещё не до конца проснулся.

— Уходите из города. Немедленно.

— Но сэр Лерет...

— Он ещё не знает. Пока новости дойдут до Тропа, пока вернутся обратно, вас всех уже поймают и сожгут. Дальше оставаться в Столе опасно. Уходите.

— Я не могу оставить учеников.

— Ты безумец! — Глен бесновался в голове охотника. Вроде бы ничего не происходило, но виски и затылок начало ломить, как от сильной простуды. Видимо, так заклинание передавало волнение собеседника. — Ты — моя единственная связь с Орденом. Что, если ты погибнешь беря штурмом пенал Пеппы? А ты погибнешь!

— Что случилось? — Бесцветным голосом спросил Воробей.

— Экстренная ситуация, поднимай мальчишек, — охотник спрятал меч и сел на кровать пытаясь унять разболевшуюся голову. — Будем держать совет.

Странник кивнул и выскользнул из комнаты. Его движения немного отрезвили охотника.

— Номи, послушай меня...

— Нет, это ты меня послушай.

Призрачный собеседник неожиданно утих и, похоже, действительно приготовился слушать. Как странно.

— Спасибо, что предупредил, но дальше я поступлю как считаю нужным. Можешь — помоги. Не можешь или не хочешь — тогда не мешай.

— Ладно, — согласился Глен. — Но через полчаса моя зона наблюдения сместится и Стол станет для меня невидимым. В любом случае что бы ты ни задумал — делай это сейчас. Времени нет совсем.

Молодые охотники протискивались в каморку по одному и рассаживались на кроватях и табуретах. Охотник осмотрел своё небольшое воинство. Наконец, в каморке стихло всякое движение и он мог слышать только дыхание присутствующих. Биение их сердец.

— Главный Смотритель Земель Храма Учения Основателей только что объявил магов Ордена Насатера нечистями, — охотник сделал паузу. Ему было сложно подбирать слова. Сейчас от его решений зависели жизни как минимум находящихся в этом доме людей. А скорее всего — жизни много больших. Нужно предупредить Лету и её команду. Возможно, они успеют к ним раньше, чем воины. И ученики в пенале Пеппы... Возможно, от того насколько кровавой будет битва в столице, зависит то, как повернутся события в Тропе. — Мы должны действовать быстро. Додо, Летор: вы забираете все вещи и прямо сейчас отправляетесь к схрону. Ждёте нас там. Фрам, Рейтар — вы мчите к Дому Сокола, нужно предупредить остальных охотников. Если поторопимся, можем успеть туда раньше воинов. Я иду в пенал Пеппы. Встречаемся возле схрона. Ждём отстающих до рассвета. Дальше уходите к Шекшской Обители, в Троп сейчас нельзя. Все помнят какими тропами вела нас Тына?

Три утвердительных кивка: Воробей сидел не шевелясь и, кажется, даже забыв, что нужно дышать.

— Ждёте в окрестностях Обители ещё три дня. В случае любой опасности или тревоги — уходите дальше на север. За обжитыми территориями есть сеть заброшенных Обителей. Воины туда вряд ли сунутся, обычные люди без поддержки магов точно туда не пойдут, а охотники смогут какое-то время продержаться, — охотник продиктовал координаты трёх укреплений, о которых думал ещё раньше. — Я по возможности передам остальным. Когда всё уляжется — можете возвращаться. Главное: не попадайтесь воинам на глаза, а обычные жандармы вашу маскировку не раскусят. Предложения? Возражения?

— Я пойду с тобой, — подал голос Воробей.

— Нет, — покачал головой охотник, но странник упреждающе поднял руку требуя слова.

— Фрам найдёт дорогу, а твои коллеги в пылу могут меня и пришить случайно. Это вы меня знаете и привыкли, а они увидят в первый раз. Я пойду с тобой.

— Но воины Крати...

— Против мясников я эффективнее, чем против нежитей, а выползня завалил. Не самого мелкого, хочу тебе напомнить!

— Да ты ни одного человека даже пальцем не смог тронуть за всё время, что ездил со мной! Даже Мегева вызволять меня звал.

— Это другое, — насупился Воробей.

— Это — то же самое. У нас нет времени на споры.

— Поэтому я пойду с тобой. Не обсуждается.

Охотник открыл рот возразить, но Фрам неожиданно встал на сторону странника:

— Лекарь Рейтар прав, никто из старших охотников не видел его раньше. Я бы на его месте тоже проявил осторожность. Если не хочешь брать его с собой, то пусть лучше поменяется с Додо или Летором. Но я считаю, что тебе нужен напарник. Одному — опасно.

— Вдвоём — не менее опасно.

— Номи, прошу тебя, — взмолился призрачный Глен, всё ещё присутствующий в комнате невидимый для всех. — Поторопись.

— Ладно, лекарь со мной, — сдался охотник. — Фрам, ты как?

— Я справлюсь один. Много людей мешают скрытности.

— Хорошо. Додо, Летор, лошади и вещи на вас, собираемся, выходим.

Мансарда вскипела бурной деятельностью. Воробей торопливо сгрёб всё своё добро в седельные сумки и бросив Номи 'не жди меня, я догоню на улице' убежал в конюшню. Охотник только головой покачал. Но времени действительно было в обрез. Он облачился в полную боевую раскладку, проверил застёжки на броне, но при этом надел одежду и накидку наёмника. Если не двигаться и не доставать меч — от обычного наёмника и не отличить. Охотник вышел во двор. Он слышал, что Триша спит, но Мегев проснулся от их суеты и сейчас пытается выяснить у Летора что происходит.

— Где его основатели носят? — Пробурчал он оглядываясь.

— Делай как он сказал — иди, — сказал Глен. — У меня осталось семь минут. После этого я появлюсь только через четыре часа. Всё это время вы будете сами по себе.

— Как будто бы раньше было иначе, — буркнул охотник и ненадолго задумался. — Постой. Сейчас уйдёт за горизонт Гема, а через четыре часа должна взойти Тота, через час после рассвета. Это что, правда, что Основатели смотрят на нас через звёзды?

— Не через все, — откликнулся Глен. — И не Основатели, а только я. Они ушли, Номи. И больше не отвечают.

Это было удивительное открытие. Просто замечательное. Выходит тогда на болотах — это была не просто больная фантазия, он действительно смотрел на мир глазами Глена-не-Глена. Хотел бы охотник отложить меч и побеседовать с призрачным напарником более основательно, но повестка дня, к сожалению, была иная.

— Как он меня найдёт? Я ведь собираюсь сначала в кабинет Мегева за пропуском.

— Не переживай, найдёт.

— И как догонит? Я ведь очень быстро бегаю.

— И про это не переживай. Сложно поверить, что кто-то может бегать быстрее охотника и при этом живое существо, но твой странник бегает быстрее тебя.

— Он не 'мой'.

— Тогда не ной, а поторопись. Я вижу что-то затевается в пенале Пеппы, но не вижу что.

Охотник сорвался с места и побежал. Он бежал как не бегал никогда в жизни.

— Почему ты так уверен в том, что он найдёт и догонит меня? — Через несколько минут безумной гонки спросил охотник. Фасады домов мельтешили в глазах, улицы резко поворачивали, то сужаясь и ветвясь десятками проулков, то разливаясь в площади или рассыпаясь в скверы. Какой безумный гений проектировал этот город? Хотя, скорее всего, он возник стихийно на основе другого более древнего поселения: чёткой планировкой обладала только центральная часть в окрестностях Стены, возведённой ещё при Основателях.

— Потому что я сам в своё время подарил его предкам эту магию. Но, как ты знаешь, ничего хорошего из этого всё равно не вышло. Ого! Поворачивай! Они вышли из пенала! Идут в сторону ворот Обводного канала. Первым не напада... — Глен исчез.

— Проклятье! — Охотник резко повернул перестраивая маршрут по спящему городу. Людей в такой час на улицах действительно не было. Да что людей — даже патрулей ему попалось всего два, но охотник услышал их заранее и обогнул по соседним улицам. Идут к воротам Обводного канала? Маршрут — несколько километров. Где их ловить? И кого 'их'? Ученики сами смогли выбраться из пенала? Славная битва была, должно быть. Кто же остался тогда в живых? Серый силуэт мелькнул на краю его зрения. Цокнули когти о камни мостовой. Рядом бежал приноравливаясь к скорости зачарованный волк. От неожиданности у охотника сбилось дыхание. Он чуть было не бросил в него 'шёпот земли', но вовремя почувствовал запах знакомого волшебства.

— Воробей? — Не веря самому себе спросил Номи. Зверь рыкнул в ответ, как ему показалось — утвердительно.

— Глен сказал, что ученики ушли из пенала Пеппы и движутся в сторону ворот Обводного канала, но не успел сказать куда именно. И ещё сказал — первым не нападать. Что бы это не значило.

Волк опять рыкнул. Он был огромным. Охотник раньше встречал зачарованных волков, но такого размера — никогда. И настолько близко — тоже. Пару раз он видел их наблюдающими за ними с опушки или сидящих на дальних холмах. Но только охотники приближались хотя бы немного — всегда разворачивались и уходили не оставляя следов. Об оборотнях охотник тоже слышал, но всегда считал эти истории детскими страшилками: заклинаний или амулетов, позволяющих творить подобное, не было ни в одном из списков — древних или современных. Оборотни были намного более невероятными, чем возможность летать: заклятия полёта хотя бы были записаны в старых книгах, другой вопрос, что сейчас никто не обладал нужной магией для такого. И самое главное: почему ни разу за всю историю он не слышал ни об одном охотнике, задранном волшебным волком? Почему странники не использовали такую силу для самозащиты? Ведь они всегда сражались с охотниками в человеческом обличье. Конечно, были случаи, когда охотники пропадали без вести. Возможно, не во всех них виноваты нежити?

Зато теперь понятно почему они себя называют 'магами когтя'. С такими когтищами иначе себя тяжело называть. Разве что 'магами клыка'. Тоже соответствует.

И ещё понятно как Воробей победил выползня, хотя лекарям даже короткий меч с собой носить не положено. Похоже, он его просто напросто загрыз. И теперь было понятно как странники распознают друг друга. Но почему покойный Филин не обернулся волком и не заборол стромколков? Или та же Белое Перо? Совершенно непонятно.

Волк прыгнул в сторону переулка и охотник последовал за ним: странник знал город лучше, а его нюх и слух, возможно, были острее, чем у Номи.

Насколько Воробей понимает, что говорит охотник? Сколько человечного в нём осталось? Или с ним нужно обращаться, как со зверем?

Поворот. Ещё поворот. Площадь, широкий проспект и опять переулки. В этой части города охотник ни разу не был — только видел на карте, и теперь с неудовольствием отмечал, что карта во многих мелочах оказалась неточна. Ещё поворот.

И они чуть ли не нос к носу столкнулись с воином, в этот момент забегавшим в переулок с другой стороны. Охотник резко затормозил одной рукой хватаясь за меч, но памятуя о наказе Глена выхватывать его из ножен не стал. Другой рукой он попытался схватить волка за загривок:

— Воробей, нельзя! Фу!

Волк от неожиданности даже на задние лапы присел, но всё же послушался. Воин напротив замер точно так же держась за меч, но не доставая из ножен. Он внимательно изучал охотника и зверя у его ног.

— Передаю себя в твои руки, — произнёс традиционное приветствие Храма охотник и медленно отпустив рукоятку меча отвёл руку в сторону.

— И я себя — в твои, — с сомнением в голосе ответил воин и тоже отвёл руку от оружия. — Ты ведь охотник, — скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс он.

— Да, — не стал отпираться охотник.

— Откуда у тебя зачарованный волк? Я слышал, они оборотни?

— Папа? — Раздалось неуверенное откуда-то из-за спины воина.

— Миро? — Так же неуверенно откликнулся охотник.

— Папа! — И из-за угла посыпались ученики. — Мастер Номи! Папа! Мастер Номи!

Они галдели совсем как дети, а не почти свершившиеся охотники. Ученики обступили Номи со всех сторон засыпая вопросами, расспрашивая почему он так одет, где Фрам, Додо и Летор, что это за магия связи, что теперь делать и что это за волшебный волк.

Воробей под их напором прижался к ногам охотника и угрожающе зарычал. Это всех образумило. Охотник внимательно пересчитал присутствующих: восемь учеников, два воина и одна женщина в годах... лекарка? Второй воин нёс её на закорках, чтобы успевать за остальным отрядом. Странная компания.

— Что случилось? — Обратился он к воину, с которым поздоровался.

— Сэр Торрен умер, — ответил тот. Глава Ордена Крати. Охотник видел несколько раз этого жёлчного мужчину на собраниях Орденов в Храме, но всегда только издалека. Храм никогда не поощрал общение Орденов между собой, единственное исключение составляли лекари Ордена Талулу, но на весь Унхон их осталось от силы несколько десятков. Один представитель этого почти исчезнувшего Ордена сидел сейчас на закорках второго воина и едва сдерживал слёзы. Но какое отношение к происходящему имеет смерть главы Ордена Крати? Похоже, видя немой вопрос в глазах охотника второй воин пояснил:

— Мадам Селена лечила его. Мы опасаемся, что сэр Лист убьёт её.

На этих словах у женщины из глаз потекли слёзы. Ещё одно доказательство безумия Главного Смотрителя: никто раньше даже помыслить не мог, что у кого-либо может подняться рука на одного из последних представителей вымирающего Ордена. И два воина Крати пытаются спасти её от верной гибели.

— Я понял. А дети?

— Сэр Норрик решил, что так безопаснее. И они могут помочь с защитой мадам Селены.

Сэр Норрик — видимо, новый глава Ордена Крати?

— Вы защищали учеников? — Не удержался от удивлённого вопроса охотник.

— Настоящих магов осталось мало! — Вскинулся первый воин. — Нельзя позволять чужому безумию становиться между нами, — он покосился на зачарованного волка. — Сэр Норрик говорит, что пусть наши Ордена слишком различны, нам всё равно стоит держаться вместе.

Что же, выходит, всё это время Орден Крати был дружественен Ордену Насатера? Просто из-за недостатка общения охотники об этом не знали? С другой стороны доля разумности в этом была: сэр Лерет опасался, что Орден Крати поддержит Храм в уничтожении Ордена Насатера для того, чтобы захватить власть. Но если там не менее ясно понимали, что обжитые земли сокращаются? Если в Ордене Крати не видели причин пытаться захватить власть на тонущем корабле? Почему же они не вели переговоры?

Охотнику нужно было срочно решить что делать дальше. Он посмотрел на Воробья. Тот в ответ зевнул во всю пасть.

— Хорошо. Идём.

— Мы должны вернуться как только выведем их из города, — не тронулся с места второй воин. — Если вы возьмётесь их увести — мы лучше вернёмся сейчас и по возможности отвлечём внимание Храмовых магов.

Охотник окинул взглядом разношёрстную компанию, стоящую перед ним. Всё это воины затеяли, чтобы спасти лекарку. Сейчас её безопасность — высший приоритет. Но кто её понесёт? Она ведь не может бежать так же быстро, как остальные. А для учеников она слишком тяжела. Он посмотрел на волка:

— Ты сможешь понести мадам Селену?

Зверь фыркнул и затряс головой словно ему что-то попало в нос. Охотник решил считать это согласием. Маленький отряд быстро перегруппировался и охотник, раскланявшись с воинами, заторопился прочь из города.

Глава 6

Уж занялся рассвет, а Фрама с охотниками всё не было.

Номи сидел на краю рощи и внимательно следил за трактом. Пока что поводов для тревоги он не видел: по дороге ехали утренние обозы, молочники и мясники везли свой товар в город. Несколько раз мимо проехали вооружённые разъезды, но один из них был отряд наёмников, отправляющийся по своим делам куда-то на север, а остальные разы это были обычные патрули, чьё отсутствие было бы более настораживающим, чем наоборот.

Воссоединившиеся ученики бурно обсуждали свои приключения: оказалось, что большую часть времени их возили из монастыря в монастырь небольшими группами по три-четыре человека, и только в пенале Пеппы объединили в такую большую группу. Занятий, как и подозревал охотник, большую часть времени у них не было, только опять же в пенале Пеппы у них вдруг появилось три наставника из воинов Крати, которые ни с того ни с сего вдруг захотели тренировать их. С двумя из них, мастерами Лесу и Брененом, охотнику довелось встретиться ночью.

Странник укрылся в дальнем закутке, чтобы обернуться обратно человеком. Когда он к ним вернулся, то был бледным, вспотевшим и вялым, а волосы его дыбились особенно сильно. Разговоры утихли. Настороженные взгляды устремились на странника со всех сторон. Нужно, чтобы 'новенькие' приняли Воробья также, как и Номи, Фрам, Додо и Летор. Охотник перешёл на поваленное дерево к страннику, а следить за трактом отправил Таби. Снял свой кейп и укутал им Воробья поверх его пончо:

— Держи, тебе сейчас нужнее.

Странник благодарно кивнул. Сейчас он как никогда походил на мокрого воробья. Похоже, Летор и Додо поняли намеренье Номи, потому что тоже заспешили к Воробью со своими пайками и тут же загалдели совершенно неподобающим образом:

— Ух, лекарь Рейтар, как круто вы всех провели мимо постов!

— А как вы превращаетесь!

— А почему вы не дерётесь с охотниками в зверином облике?

— А в ещё кого-нибудь вы превращаться умеете?

— Знал бы, что мясники играют на вашей стороне, ни за что не совершил бы такой глупости, — пробормотал он, наваливаясь на плечо охотника. — А не дерёмся мы с охотниками потому, что если есть время на превращение — значит, есть время на побег. Это вам не через пень кувыркнуться. Или головой об сыру землю, — он закрыл глаза. — А если ты уже волк, то какой смысл драться? Бегаем мы быстрее вас. Вы себя со стороны видели хоть? С такими головорезами связываться себе дороже.

Номи почувствовал, что Воробей съезжает куда-то в сторону и обхватил его за плечи, чтобы не дать упасть. Сейчас странник походил на замотанный в тряпки куль с картошкой.

— Мне нужно хотя бы час поспать, — еле слышно произнёс он.

— Хорошо, — ответил охотник, но Воробей его уже не услышал.

Мадам Селена, до этого сидевшая в стороне, тоже подошла к ним. Дорожки от слёз на её лице высохли, волосы она уложила заново. Руки больше не дрожали, и выглядела она сейчас словно просто пришла проведать пациента в палату, а не стоит где-то в тёмной роще за городом.

— Позвольте его осмотреть, — тихо обратилась она к охотнику. Он кивнул в ответ.

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Тракт становился всё оживлённее, но никто из путников не походил на тех, кого они ждали. Сменился смотрящий. Воробей спал. Ученики привели свою внешность в порядок (теперь разве что маги могли заподозрить в них охотников) и сели завтракать. Охотник ждал когда же взойдёт Тота. Минуты тянулись словно часы, но он сидел неподвижно: охотники умеют ждать. Да и Воробья не хотелось будить, спящего на его плече. Наконец, из ниоткуда пришёл голос, которого он так долго ждал.

— Номи?

— Глен!

— Уф, — и в одном этом вздохе было столько облегчения, что охотнику на мгновение стало совестно.

— У нас всё получилось, — поторопился успокоить призрачного Глена он. — Но Фрам, Лета, Ресе, Кару и Хильм к нам не присоединились. Ты видишь их где-нибудь? Знаешь, что с ними произошло?

— Пока не знаю. Мне нужно время, Номи. По крайней мере в городе дыма или больших толп людей я не вижу.

— Хорошо. Я подожду. Дай знать как только что-нибудь найдёшь.

— Обязательно.

И Глен исчез. Настолько быстро, что охотник ничего не успел спросить про магию превращения. Выходит ведь, что странники — не всякие маги, а только те, которые умеют оборачиваться волками? Но как они борются с магами-необоротнями, которые тоже именуют себя странниками? Или таких не бывает? Или им без разницы, и охотнику просто повезло, что он наткнулся на 'настоящего' странника? Сколько вопросов. Вот проснётся Воробей, и он получит все ответы.

— Твоё видение приходило? — Пробормотал странник.

— Приходило, — кивнул охотник.

— И что? Где остальные?

— Он пока не знает. Нужно время, чтобы найти.

— Понятно... — странник опять затих.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я справлюсь. Что думаешь теперь делать?

— Нужно придумать способ увести отсюда всех незаметно, — вздохнул охотник. — У нас девять человек без документов. На всю компанию всего пять лошадей. И денег на гостиницу хватит всего дня на три. Придётся разбиться на несколько отрядов и уходить по отдельности.

— Если бы я был кем-нибудь из Храма, то именно на это я бы и рассчитывал. Вы, охотники, мало смыслите в людях и в том как скрываться среди них, — Воробей говорил с закрытыми глазами. — Если мясники и правда на вашей стороне и не станут выдавать вас, я бы наоборот прятался на самом видном месте.

— Предлагаешь вернуться в город?

— Это было бы слишком самонадеянно даже для меня, — странник помолчал. — Но разделяться точно нет смысла. Как минимум потому, что в первую очередь маясникам важно, чтобы мадам Селена была жива и здорова. Если для того, чтобы отвлечь от неё — или отряда, идущего с ней — внимание, придётся прихлопнуть парочку других сбежавших — возможно, для них это будет приемлемая цена.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, я теоретизирую. Возможно, я сейчас придумаю безумный план, а на ближайшем перекрёстке первый же разъезд нас всех повяжет.

— В таком случае чем безумнее, тем лучше.

— Пропадать, так с музыкой? — спросил странник. Охотник не видел его лица, но чувствовал усмешку в его голосе.

— Вроде того.

Они замолчали каждый погружённый в свои мысли.

— Я всегда думала, что у охотников бывают напарники только другие охотники, — подала голос мадам Селена, всё это время сидевшая с ними тут же, на поваленном дереве. — Впервые вижу охотника и волка.

Охотник удивлённо посмотрел на неё. Даже странник сделал усилие, открыл глаза и поднял голову — чтобы тоже посмотреть на неё.

— Я не говорю, что это плохо, — добавила лекарь — Просто необычно. Поэтому интересно.

— Мы не напарники, — ответил охотник. Воробей согласно кивнул:

— У нас просто есть кое-какие общие дела.

— Как скажете, — улыбнулась мадам Селена, — как скажете.

Солнце вставало всё выше и они начали собираться в дорогу — пока что в том виде, в каком были. На дороге уже два раза появлялись отряды воинов Крати, но каждый раз они проезжали мимо рощи. Такая удача не могла длиться вечно, и охотник понимал, что даже если ночью им повезло и несколько человек из Ордена встало на их сторону, это ещё не значило, что все воины будут к ним добронамеренны.

— Я их нашёл, — вдруг появился в голове Номи призрачный Глен. — С ними всё в порядке. В какой-то степени. По крайней мере они живы, хотя двое ранены. Один тяжело, но судя по остаточным следам все нужные для лечения амулеты у них есть.

— Где они, что произошло? — Спросил охотник.

— Они столкнулись с отрядом Храмовой стражи, усиленной магами. Не смогли пробиться к вам и отошли из города на юго-восток.

— Покажи мне их.

Мгновение и Номи оказался высоко в небе. Опять это странное чувство, что всё внизу очень мелкое, но в то же время он мог рассмотреть мельчайшие детали. Глен крепко держал его за руку, а другой рукой указывал на что-то внизу. Гостиный двор. Во дворе был Фрам: он со своей матерью, Ресе, как раз заводил лошадей в конюшню. Больше никого видно не было — видимо, остальные уже зашли в здание.

— А ты под крыши заглядывать можешь?

— Нет, только если там кто-то, кто может держать со мной связь. Например, ты.

— Понятно. Покажи мне Троп.

Мгновение, и он уже смотрел на резиденцию охотников Насатера. Люди торопились. Казалось, всё население резиденции пришло в движение. Охотник какое-то время наблюдал за ними, пока до него не дошло: да, он видит сборы, но люди собираются не в дорогу.

— Они не собираются уезжать, — не то спрашивая, не то утверждая он повернулся к Глену.

— Похоже на то, — кивнул тот. — Сэр Лерет получил твою камидаму, созвал экстренный совет — я видел, как в ночи он рассылает гонцов к охотникам. Судя по тому, что я вижу сейчас, они решили остаться и сражаться до конца. Очень храбро, хоть и безрассудно, — Глен пожал плечами. — И учти, они ещё не знают, что Орден Крати на стороне Ордена Насатера. Тебе стоит как-то предупредить их.

— Покажи мне Ганев, — тут же попросил охотник. В Ганеве, пригороде на юго-западе Стола, располагалась резиденция воинов. В их стане тоже были сборы, но выглядели они иначе: так выглядит армия, сворачивающая лагерь перед броском.

— Что они делают? — Глядя на происходящее удивился охотник.

— А вот они, похоже, собираются уходить. Почему?

— Один из воинов, с которыми мы вчера столкнулись, сказали, что сэр Террен — глава Ордена — умер. Возможно, сэр Норрик — новый глава — решил изменить линию поведения Ордена?

— Возможно, — кивнул Глен тоже глядя вниз на собирающихся людей. — Разумно, пусть и запоздало.

— В смысле?

— Сколько сейчас охотников?

— Три с половиной тысячи, если считать наставников и учеников.

— Воинов осталось меньше тысячи.

Охотник ошарашенно молчал. Он знал, что лекарей осталось мало, а архивариусов и того меньше — они даже Орденом отдельным теперь не считаются, но чтобы воинов было мало? Понятное дело, что в местах, где пролегали Пути охотников, они появлялись редко, но Номи всегда считал, что это из-за того, что у Храма нет нужды отправлять своих элитных боевых магов в глубинку, а работа у них в основном в столице и других крупных городах. Но он даже мысли не допускал, что орден Крати — самый могущественный, самый грозный Орден Храма — стал таким малочисленным. Что приводило к закономерному вопросу:

— Глен. Я хочу понять. Почему Главный Смотритель делает то, что делает?

— Он задумал уничтожить всех магов.

— Я это уже понял. Зачем?

Древний дух помялся прежде чем отвечать, но всё же произнёс:

— Мы обсуждали много всего. В том числе происхождение волшебства. И Лист сделал неправильные выводы из услышанного. Он считает, что если уничтожить всех волшебников, то нежити тоже исчезнут.

— Это как? — Охотник ошарашенно уставился на парящего рядом Глена. Насколько извращённым умом нужно обладать, чтобы выдумать такое?!

— Когда нежити приходят человеческие поселения, первым делом они нападают на магов, — начал Глен. Охотник кивнул: это был общеизвестный факт, но охотник всегда считал, что так происходит потому, что даже такие чуждые существа, как нежити, считали, что первым делом нужно избавиться от главной угрозы. А из всех людей всегда самыми опасными для нежитей были маги, пусть это даже будет самая распоследняя знахарка самой зачуханной деревени — ведь именно магический дар позволит ей хотя бы услышать приближение нежитя. Для простого же смертного явление монстра будет полной неожиданностью.

— И ты знаешь, — продолжал Глен, — что нежити пахнут волшебством. Другим волшебством, чем люди, но всё же.

Охотник опять кивнул.

— Мы много говорили с Листом. Я многое рассказывал из прошлого. Старые, забытые людьми знания. Нюанс, о котором сейчас не помнят: волшебники и нежити и правда имеют общую природу. Можно сказать, что главное отличие — в носителе магии. Люди живые, а нежити — неживые. И именно поэтому восставших мертвецов тоже относят к нежитям.

— Они пахнуть начинают по-другому, — согласился охотник.

— Я не буду повторять своих ошибок и не стану рассказывать тебе подробностей, — тут же предупредил Глен.

— Чтобы меня тоже не поразило безумие?

— Вроде того. В общем, Лист в этой общей природе и кое-каких других знаниях, что я ему дал, узрел тайну. Он почему-то считает, что исчезни волшебники — и источника для нежитей тоже не станет.

— Но на самом деле это что-то третье?

— Нету третьего. Магия выплеснулась в мир и живёт независимо, — отмахнулся Глен. — Да, у меня осталось немного запасов старого волшебства, но оно никак не влияет на то, что происходит сейчас. И да, каждый маг и нежить живут отдельно, не питаясь друг от друга и не происходя друг от друга, что бы Лист себе ни воображал.

— Ты пробовал ему это втолковать?

— Ты даже не представляешь сколько раз. Но с каждым разом становилось только хуже. Сейчас я стараюсь вообще ему не показываться. Только подглядываю когда он отвлечётся достаточно, чтобы не заметить меня.

— Плохо.

— Не то слово.

— А что он думает делать с шаманами и городскими магами?

— Он несколько раз пробовал внести через своих лоббистов в парламент законы, ужесточающие контроль над любым волшебством и забрать право управления магами у гражданских, но, к счастью ему это не удалось. Поэтому его возможности здесь ограничены. Правда, последнее, что я видел, меня не радует...

— Многие доверенные люди Храма спелись с бандитами? — Поинтересовался охотник. На ум ему пришли и невезучие наёмные убийцы в первую его встречу с Воробьём, и недавний храмовник на складах, куда он отправился вызволять Мегева.

Глен в ответ только кивнул. Дальше не имело смысла продолжать — и так всё понятно.

— Что будешь делать теперь?

— Пока не знаю. Нужно посоветоваться...

— Будь осторожен со странником.

— Ты говорил, что он опасен, но чем? Мне нужно больше подробностей.

Но Глен в ответ только покачал головой и просто добавил ещё раз на прощание:

— Будь осторожен.

И исчез. Вместе со звенящей чернотой небес и землёй, похожей на одеяло, сшитое из тысячи разноцветных лоскутков, под ногами. Охотник опять сидел на поваленном дереве. Ученики уже свернули лагерь и были готовы выдвигаться хоть сейчас.

— Общий сбор, — скомандовал он и роща на мгновение вскипела движением.

Охотник коротко рассказал, что Фрам и охотники, за которыми он отправился, живы, но не смогли к ним прорваться, что сэр Лерет решил держать оборону в Тропе, и что воины скорее всего планируют уходить из Ганева, только пока что непонятно куда. А также о том, что воины скорее добронамеренны, но попадаться лишний раз им на глаза всё равно не стоит. — Мы должны решить куда двигаться дальше, — охотник обвёл взглядом свой порядком разросшийся отряд: — Отсиживаться здесь, пытаться сблизиться с отрядом Фрама, идти в Троп, идти к точке сбора в болотах, разбиться и идти и в Троп и на болота одновременно или что-нибудь ещё? И главное: как?

— Оставаться в роще нам не стоит, — тут же подала голос Рудь, одна из освобождённых из пенала Пеппы. — Маги Храма точно злонамеренны, и в столице их много. Нам нужно убираться отсюда как можно дальше — и как можно быстрее.

— Подерживаю, — кивнул охотник. — Возражения?

Возражающих не оказалось. Вторым пунктом было решить куда двигаться. После короткой дискуссии решили, что нужно возвращаться в Троп: в команде Фрама четыре взрослых охотника, помощь им вряд ли понадобится, пусть двое из них и ранены, а лишнее внимание только помешает. На болота отправляться тоже не было смысла: за то время, что они туда доедут, камидама от сэра Лерета успеет вернуться к мастеру Номи, охотник напишет опять сэру Лерету, а он передаст всё мастеру Лете или кому-либо другому из четырёх охотников. Оставалось решить как они будут добираться. Троп был недалеко — на быстрых лошадях да по центральным дорогам меньше трёх дней пути. Но как преодолеть это расстояние, если все теперь ищут беглых учеников? И мадам Селену. Связали ли уже в Храме два этих побега?

— Предлагаю действовать по методу 'чем безумнее, тем лучше', — поднял руку странник, до этого лишь слушавший обсуждение. — Так как вас ищут все и ожидают, что скорее всего вы разобьётесь на небольшие отряды и будете пробираться по закоулкам, нужно ехать всем вместе — и по главной дороге.

— Думаешь, сработает? — Поморщился Миро.

— У меня всегда работало, — вздёрнул подбородок странник.

— И как мы планируем отвлечь от себя внимание? — Поинтересовался охотник. В способах укрыться от преследования у странника было намного больше опыта, чем у них.

— Привлечь к себе как можно больше внимания! — Воскликнул странник. — Мы притворимся труппой цирковых артистов.

На полянке повисла тишина. Ученики выглядели ошарашенными, многие — оскорблёнными и возмущёнными, и только Додо и Летор уже прикидывали свои новые роли: идеи странника притворятся кем-то ещё нравились им всё больше. Наёмники, по крайней мере, вышли из них просто отличные! Жаль только, что пришлось так срочно уезжать из города. Хорошо хоть контракт заключали с поденной оплатой, но неплохо бы купцов предупредить, что они больше не появятся.

— Храмовникам среди циркачей точно не придёт в голову нас искать, — в поддержку идеи заявил Летор, — а разные трюки мы и так делать умеем получше любого акробата. Нужно только все атрибуты добыть где-нибудь: кибитку, балаган, наряды... белила, в конце концов. Сейчас мы больше на банду оборванцев похожи, чем бродячий цирк.

— Я могу достать, — опять взял слово странник, — но мне нужно для этого вернуться в город.

— Для этого придётся разбить отряд, — нахмурился охотник.

— Но никто не знает как я выгляжу! — Возмутился странник. — Никто даже не знает, что я с вами! К вечеру я смогу привезти всё необходимое.

— Мы не можем сидеть здесь и ждать до вечера.

— Тогда вывод очевиден: нужно выдвигаться сейчас и неважно в каком виде и качестве, — в сердцах махнул рукой странник. — Для безопасности можете разбиться на две части: Додо и Летор как официальные наёмники могут сопровождать мадам Селену, а остальных поведёшь буераками ты.

— Почему сразу буераками? — Насупился Тенор, один из освобождённых учеников.

— Потому что Летор прав: сейчас вы выглядите как банда оборванцев. Даже если бы на вас не было ориентировки, вас остановил бы первый же встречный разъезд за бродяжничество.

Все притихли. Странник закрыл глаза и замолчал явно о чём-то размышляя.

— Позвольте и мне сказать, раз уж все высказываются, — вдруг подала голос мадам Селена. — Вы строите планы предполагая, что у смотрителя Листа хорошая и быстрая связь с его людьми, и что большое количество магов уже рыскает по всем окрестностям в поисках. Возможно, в Ордене Насатера всё так и есть, но не перекладывайте своё виденье на весь Храм.

Мадам Селена замолчала, но никто не пытался сказать что-то в противовес её словам: все ждали продолжения.

— Главный Смотритель в своём безумии значительно проредил ряды служителей Храма, особенно сильных магов, и даже его советник и первое доверенное лицо, мастер Динт, уже неделю как пропал, — охотник вспомнил сожжённого на складах волшебника с пропуском в пенал Пеппы, но промолчал. Скорее всего к исчезновению мастера Динта безумие и паранойя Главного Смотрителя не причастны. Мадам Селена тем временем говорила: — Те из волшебников, кто обладает хоть небольшой толикой разумения, уже давно служат в храмах подальше от столицы, а те, кто остались здесь, слабы и глупы. Вы сами видели: за то время, что мы здесь прячемся, по дороге проехали только два отряда воинов, и один из них нас точно заметил, но они ничего не стали делать. Это наш шанс. Пока Храм не обратится к властям с просьбой о помощи, мы в относительной безопасности. Главное — здесь лекарь Рейтар прав — не привлекать к себе внимания. Нужно привести себя в порядок и отправляться в дорогу как можно быстрее.

Все молчали.

— Мадам Селена права, — наконец, произнёс охотник. — У кого-нибудь возражения?

Ни у кого возражений не было.

— Разбиться на отряды. В каждом будет по одному взрослому, я, мадам Селена, лекарь Рейтар. Будем двигаться в видимости друг друга, но по отдельности, чтобы не привлекать лишнего внимания к большой группе. Оружие спрятать всем, кроме Додо и Летора.

Ни у кого возражений опять не было.

Не тратя больше ни минуты ученики бросились собираться. Одежду ещё раз осмотрели и почистили, но картину это изменило мало: охотников с малых лет приучали относиться к внешнему виду с вниманием, поэтому всё, что можно было заштопать, уже было заштопано, а что можно почистить — почищено.

Они выбирались из рощи и отправлялись на северо-восток, в сторону Тропа.

Первое время охотник всё ждал, что их кто-то окликнет. Спросит документы или сразу же пустит шёпот земли, чтобы сбить лошадей, обездвижить пеших. Но движение по дороге к этому времени уже было оживлённым, и никто не обращал внимания на ещё одну группу путешественников. С каждым часом они уходили всё дальше и дальше, и охотник уже совсем было уверился, что им удастся ускользнуть, как вдруг он увидел, что группа с лекарем Рейтаром, идущая впереди, сворачивает с тракта на какую-то просёлочную колею и неторопливо движется между едва покрытых снегом полей направо всё дальше от большой дороги. Охотник закрыл глаза сосредотачиваясь. Заклинание связи у него получалось уже легко и без напряжения, хотя долго всё равно говорить не выходило.

— Воробей? Что случилось?

— Впереди блокпост. Группа храмовых монахов и три мага. Мясников и жандармов нет. Мы могли бы их задавить, но я не хочу обнаруживать нас.

— Понял. Какой план?

— Впереди большой хутор, несколько семей меня хорошо знают, думаю, проблем остановиться там у нас не будет. Пообедаем, передохнём, может, выкупим у них несколько лошадей и добудем одежду получше. Если выйдет — переночуем.

— Договорились. Я передам дальше.

— Постарайся магию поменьше использовать, могут почуять.

— Хорошо.

Связь развеялась. Охотник опять сосредоточился, на этот раз на другом человеке:

— Миро?

— Папа! Лекарь Рейтар повернул, что случилось?

— Впереди блокпост, мы его объезжаем. Сейчас тоже повернём, вы — за нами. Впереди будет хутор, Рейтар говорит, что там мы сможем подкрепиться и немного отдохнуть.

— Хорошо. Я передам остальным.

— Спасибо.

— Пап?

— Да, Миро.

— Ты ему доверяешь. Почему? Он ведь... — Миро не закончил многозначительно промолчав.

— Я не знаю, сын, сложно объяснить. Но я попробую, когда мы доберёмся в более-менее безопасное место.

— Хорошо.

Хутор оказался даже не хутором, а селом, пусть небольшим, но ухоженным и явно не бедствующим. Хорошие крепкие дома с белеными стенами и тёплыми крышами, чищенные дорожки и брехливые собаки. Множество тонких дымков поднималось из труб в ясное небо. Магии — если не считать защитных периметров — охотник не чувствовал. Может ли такое быть, что здесь живут простые люди, которые действительно Воробью просто что-то должны, а не странники? Такая вероятность существовала, но охотник в неё почему-то не верил.

Они подъехали к дому старосты, стоящему на единственной площади поселения. Странник спешился первым и взойдя на крыльцо дома громко постучал. Встречал их лично староста, которого Воробей называл Чаком, правда на 'Чака' староста походил мало: высокий мужчина с одутловатым красным лицом любителя выпить и сальными волосами больше походил на 'Бромера' или 'Двайса', но не 'Чака'. Но своё мнение охотник решил оставить при себе. Их тут же пригласили в дом, накормили, напоили и начали расспрашивать о житье-бытье и новостях, что в мире делается. Воробей рассказывал, а охотник диву давался: вроде бы идут по одному пути, и надолго друг от друга не отлучались, даже пока в Столе были, а истории выходили совершенно разные. Оказывается, они не просто спасали собственные жизни, несомые событиями неизвестно куда, а странствовали с великой миссией, помогали по дороге обездоленным и наказывали злодеев. Охотнику оставалось только кивать в нужных местах и многозначительно хмыкать, если что-то пытались уточнить у него. Тут же их пригласили остаться ночевать, хотя время было едва за обед, а ученикам даже подобрали какую-то дополнительную одежду. Охотник не очень быстро сообразил, что их приезд стал поводом устроить праздник, но отнекиваться уже было поздно: из всех домов тащили столы и скамьи, доставали буженину и маринады, по улицам витал аромат свежих пирожков. Пришлось участвовать.

Всеобщее застолье переросло в песни и пляски, какие-то конкурсы и соревнования, и вскоре охотник обнаружил, что он сидит с мадам Селеной за столом один: остальные разбрелись кто куда. До его тонкого слуха время от времени доносились смех и шепотки. Похоже, местные жители решили добавить в свой род магической крови. Охотник учеников одёргивать не стал: пусть развлекаются, раз не запрещено. Да и Глен обещал предупредить его, если появится какая-то опасность. Проблема была в том, что охотник не опасался не только разъездов Храма: местные жители его тоже чем-то напрягали. Но чем — он понять не мог.

— Вы почти не пили, господин охотник, — словно невзначай сказала старая лекарка.

— Мы находимся на потенциально опасной территории, — кивнул охотник. — Естественно, чтобы оставался хотя бы один смотрящий.

— Вы никогда не расслабляетесь?

— Отчего же, расслабляюсь, — он проводил взглядом странника, отправившегося куда-то со старостой. Оба размахивали руками и что-то горячо обсуждали. Охотник ясно слышал их разговор, но смысл от него ускользал: мужчины спорили о коровах, а в скотоводстве он никогда не был силён. — Просто сейчас не время.

Женщина кивнула и замолчала. Возможно, темы для непринуждённого разговора она исчерпала. А может, решила, что охотнику неинтересно разговаривать с ней? Вообще-то да, неинтересно, но нужно тренироваться. Охотник поскрипел мозгами и решил, что сейчас самое время расспросить что же произошло: ведь в роще несмотря на то, что мадам Селена почти всё время была рядом с ним, своих вопросов он так и не задал.

— Мадам, расскажите, что же произошло?

— Сэр Торрен давно болел, — сразу поняла что именно интересует охотника старая лекарка. — По правде говоря, его дни на этом свете давно были сочтены, но у него было сильное тело, и не даром я — глава Ордена Талулу. Он прожил на два с половиной года дольше, чем ему было отведено... но чудеса не могут длиться вечно, — женщина вздохнула, глаза её увлажнились, но ей удалось сдержаться. Охотник почтительно молчал. Через минуту она продолжила спокойным голосом: — Мы давно понимали к чему всё идёт, но сэр Торрен обладал характером таким же сильным, как и его тело. Пока он был жив, Орден не смел ослушаться его воли, — она опять замолчала.

— И что же это была за воля? — Поинтересовался охотник, когда прошло несколько минут, а мадам Селена так и не продолжила рассказл.

— Соблюдать нейтралитет. Не вмешиваться в дела Главного Смотрителя, но и не помогать ему. Благодаря его влиянию ученики Ордена Насатера были в безопасности. Когда он узнал, что случилось в Шекшской Обители, он отправил два отряда, чтобы спасти оставшихся там учеников, но, я так понимаю, вы успели первым.

Охотник кивнул.

— Смотрителю Листу, — мадам Селена с презрением опускала слово 'главному', — не нравилось это, но против главы Ордена в открытую пойти он опасался. К сожалению время не щадит никого. Правда, я опасаюсь, до момента, когда оно не пощадит смотрителя Листа, мы можем не дожить.

— Если ему так не нравилось то, какую линию ведёт сэр Торрен, почему же вы опасаетесь за свою жизнь?

— Я сильный маг, — вздохнула мадам Селена, — Сейчас в Храме это сродни приговору. Рано или поздно за тобой придут. Раньше меня защищал сэр Торрен. В протекторате сэра Норрика я не уверена. Может, если бы всё происходило в резиденции Ордена, я была бы в безопасности, но Стол — не то место, где волшебник может вести себя бездумно.

— Кстати, о сэре Норрике. Может, и его план вам известен?

— Я слышала обрывки разговоров, — кивнула лекарка. — Он хочет увести воинов на север, подальше от столицы, и занять одну из заброшенных обителей Основателей.

Как знакомо. А это значит, что глава Ордена Крати ощущает себя загнанным в угол, в безвыходной ситуации. Это плохо.

— Вы знаете как можно с ним связаться?

Волшебница отрицательно покачала головой.

Почему, почему главы Орденов не общаются больше между собой? Слишком не доверяют? Быстрее бы вернулась камидама от сэра Лерета. Охотнику так много нужно было сообщить ему.

— Интересно, как он это делает, — словно сама себя спрашивая произнесла волшебница после ещё одной продолжительной паузы, во время которой они наблюдали как люди пляшут перед домом под задорные переливы дудок, гудение трещоток и уханье барабана.

— Кто?

— Лекарь Рейтар, — пояснила мадам Селена. — Всегда думала, что истории об оборотнях — не более чем сказки.

— Я тоже.

— То есть, вы не знали, что он — волк?

— Нет. Узнал в тот же вечер, что и вы.

— Вы не выглядели удивлённым...

— В последнее время в моей жизни происходит столько невероятного, что человек, который умеет превращаться в волка — ерунда. Хотя удивительная ерунда, согласен.

Мадам Селена только головой покачала.

Гуляния надолго не затянулись и к полуночи все гости уже были устроены на ночлег. Охотник Воробья больше не видел, но решил, что тот просто обсуждает какие-то дела со старостой. Тем более у него сейчас была другая забота: наконец-то нормально пообщаться с сыном, которого не видел уже больше года и долгое время считал погибшим. Когда речь шла о деле, он знал о чём говорить, но когда они остались наедине в маленькой комнатушке, раньше служившей верандой, а теперь переоборудованной в тёплую комнату, он забыл все слова.

Небо заволокло тучами и опять пошёл лёгкий снег. Ночь была безветренной и снежинки за окном беззвучно кружились в медленном танце. Охотник лежал с широко открытыми глазами привычно вычленяя из ночной тишины звуки: вот рядом тихо и размеренно дышит Миро, наверное, тоже слушает ночь. Чуть дальше спят хозяева, у хозяина явные проблемы с дыханием, возможно, астма. В хлеву слышно крупных животных, во дворе время от времени звенит цепью пёс. Из ближайшего дома доносятся едва различимые голоса, но в целом на хуторе тихо. Разве что вот кто-то крадётся, судя по учащённому дыханию, сбитому узору шагов и хихиканью — припозднившаяся парочка возвращается с сеновала.

— Я рад, что ты жив, — сказал Номи.

— Да, папа. Я тоже рад, что с нами пока что всё в порядке.

Они помолчали.

— Ты собирался мне рассказать про странника, — напомнил Миро.

Охотник какое-то время собирался с мыслями.

— Я встретил его в разгар сезона дождей, — наконец, начал он. — Он пошёл на выползня, один, уж не знаю почему решив не дожидаться прибытия охотника. Я тогда не знал, что он оборотень, всё недоумевал, как ему удалось завалить нежитя — даже без меча. Но выползень его тоже достал, и он умирал в придорожной гостинице. Не знаю... не смог его там оставить. А потом он увязался за мной. Долг жизни и ещё какая-то чепуха. В общем, с тех пор он всё время таскается за мной.

— Ты не пробовал его прогнать?

— Нет. Да и сэр Лерет считает, что необходимо налаживать контакты со странниками. Главный Смотритель всё безумнее, ещё совсем недавно я считал, что воины Крати на стороне Храма, а в Ордене так думают до сих пор. Прогонять его было бы большой глупостью.

— Понятно...

— Я не пойму только в чём ему резон участвовать во всех наших злоключениях. Он мог бы в любой момент развернуться и исчезнуть, но нет: сначала искал меня, когда я оставил его долечиваться, потом не сбежал в Шекшской Обители, таскался с нами по болотам, даже Тыну уговорил провести нас тайными тропами. В городе помог устроиться. А теперь ещё и в хутор привёл рискуя жизнями местных жителей. Глен говорит опасаться его, но...

— Глен?

Охотник замолчал заново собираясь с мыслями. Как рассказать Миро о том, о чём кроме Воробья никто не знает? Даже сэр Лерет.

— Я сначала думал, что это видения. Сны. Галлюцинации, наведённые воспоминания... Что-то в таком духе. Впервые это случилось со мной в Шекшской Обители. После того, как Рейтар обучил меня заклятию связи, со мной связался Глен. Сначала встречи с ним были безобидными: он не говорил и не показывал ничего такого, о чём я не догадывался бы сам, или о чём не мог бы нафантазировать. И его слова не несли ничего такого, что я мог бы проверить. Но потом мы приехали в Стол и когда получали метки наёмников... Без его помощи мы бы не справились. Он знал и подсказывал такое, чего я знать не мог — и о чём я догадаться тоже не мог. Так я понял, что он — не просто игра моего воображения.

— Па, ты же помнишь, что Глен умер? — Уточнил Миро.

— Конечно помню, — отмахнулся Номи. — Просто этот некто являлся ко мне в образе Глена. И хочу сказать — притворялся очень хорошо. Если бы я сам лично не сжёг его тело, я мог бы и поверить. Но мне же нужно его как-то называть, а он так и не представился. И если я зову его этим именем, он откликается. Так что я зову его Гленом.

— Ладно...

— Именно он сказал мне куда вас ведут воины и просил первым не нападать.

— А он как узнал?

Охотник помялся вспоминая свой полёт в небесах.

— Я сам не понимаю кто такой этот Глен-не-Глен, но он точно не человек. Иногда от его присутствия остаётся запах, как от нежитя. И он живёт высоко. Очень высоко. По крайней мере часть его.

— В смысле высоко?

— Помнишь сказку про звёзды, сквозь которые Небесные Основатели наблюдают за оставленным внизу миром?

Миро кивнул в темноте.

— Тота и Гема — это что-то вроде его глаз. Когда они в небе — он всё видит.

— Звучит слишком невероятно, — после долгого молчания пробормотал Миро.

— Не то слово. Кто бы мне рассказал — не поверил бы, — вздохнул Номи. — По словам Глена-не-Глена именно из-за него появились нежити, странники, я так понимаю, он имел ввиду магов вроде Рейтара, умеющих превращаться, и Главный Смотритель сошёл с ума.

— Он сумел отличиться.

— Интересно, зачем его вообще создали Небесные Основатели. Уж точно не для того, чтобы нам нескучно жилось. Расскажи лучше что с тобой было?

— Всё время в разъездах. Кормили плохо. Не потренироваться нормально. Учили в основном всякой ерунде, будто решили сделать из нас святословов, а не охотников... В общем, чушь всякая, не бери в голову, па.

Они опять помолчали.

— Ты что-то скрываешь, — высказал свои подозрения Номи. Раньше разговаривать ему не казалось настолько мучительным.

— Я встречаюсь с Рудь, — признался Миро. — Как думаешь, сэр Лерет будет сильно ругаться?

— Думаю, что он вообще вряд ли будет ругаться. Ты же знаешь правила.

— Но я уже почти в возрасте, когда выбирают напарника. А Рудь уже... Если мы заключим уговор, нам ведь нельзя будет?..

— Не говори глупостей. То, что большинство напарников не являются семейными парами, ещё не говорит, что нельзя так делать. История помнит массу обратных примеров.

Даже не глядя на Миро охотник чувствовал его облегчение.

Конечно, самоуправство учеников не порадует сэра Лерета, но случившееся было скорее вопросом субординации, а не непоправимой катастрофой.

— Нужно быстрее возвращаться домой, — озвучил свои мысли Номи. — Вам нужно закончить обучение — хотя бы формально. Получить все регалии и инструменты.

И узнать у сэра Лерета что делать дальше. Да, охотник умел ждать. Но неопределённость он ненавидел всей душой. Будь проклят Главный Смотритель и его безумие. Будто бы жизнь раньше была простой.

— Ты не говорил, что всё же выбрал нового напарника, — вдруг произнёс Миро.

— В смысле?

— Твой уговор, он больше не пуст. Когда я уезжал, помню, ты говорил, что никогда больше...

Охотник прислушался к себе. Он чувствовал, как в груди волной поднимается тревога. Что значит 'не пуст'?! Линии многочисленных заклинаний струились под кожей. Сейчас, когда он смотрел внутрь себя, они виделись ему сотканными из света цепями и узорами. Некоторые были ярче, некоторые тускнее, какие-то светились ровно, другие пульсировали. Огромная их часть — боевая магия — сейчас были тёмными и едва тлели, как угли, припорошенные золой. Они составляли его суть и костяк, заполняли тело чуть ли не на три четверти и даже опутывали пространство вокруг, обманчиво похожие на нежные пряди водорослей, послушных любому движению воды. И среди всего этого была маленькая багровая капелька — заклятие уговора. Магия, позволяющая напарникам выступать единой боевой единицей, синхронизирующая их действия, помыслы и ожидания, увеличивающая их силу и точность. Как у любой магии, у этого заклятия был свой минус: восприятие нельзя было отделить от чувств, от эмоций второго человека. И если было больно одному — больно было и другому. Гибель напарника — этого охотник не хотел больше испытывать никогда. И заключить уговор нельзя просто так, соприкоснувшись рукавами. Невозможно не заметить такого. Нельзя 'случайно' заключить уговор. Или можно?.. Охотник вертел заклинание перед мысленным взором. Маленькое, похожее на вязаный мячик багровых нитей. Одна из них вела наружу и исчезала подвешенная в пустоте. Может, Глен-не-Глен так на него действует? Может, вся сущность охотника настолько поверила в то, что Глен жив, что и все старые связи вновь ожили? Нет, узор заклятия определённо был иным, не таким, каким он был при Глене.

'Я всегда думала, что у охотников бывают напарники только другие охотники,' — всплыли в памяти словам мадам Селены. Она тоже видела? Или чувствовала? Неудивительно — она ведь из Ордена Лекарей. Уж кто может понимать что-то о человеческом волшебстве, как не она?

Но как?! Это как минимум значит, что странник тоже должен владеть таким заклятием. Но как заклинание из арсенала охотников могло оказаться у странника?

И когда?! Номи попытался вспомнить хоть что-то, что могло бы подходить под заключение уговора, но ничего не приходило в голову. Память его была пуста.

Что ж, по крайней мере тогда на складах они уже были связаны — иначе не объяснить того как быстро Воробей бросился на пол, когда Номи начал колдовать: уговор позволял ему в битве осознавать помыслы напарника как свои собственные. Или не только в битве? Холодок разлился по телу, а в пальцах начало покалывать. Как к случившемуся относиться? Странник всё это время использовал его? Какие его истинные цели? И какая выгода? Ведь заклятие уговора работает в обе стороны: охотник может всё то же, что и странник.

— Папа? — Так и не дождавшись ответа позвал Миро, но Номи не откликнулся: он потянулся вовне, за тонкой багровой нитью, невидимой никому кроме него, связывающей маленький вязаный мячик заклятия внутри него с таким же внутри странника.

Не такими должны быть ощущения, он точно помнил.

Вместо переливающегося и подвижного чужого сознания он словно провалился в болото. Горячее, душное и тёмное. Тягучее и жадное, высасывающее силы без остатка. Охотнику пришлось приложить огромное усилие, чтобы вырваться.

— Что случилось? — Сын уже был на ногах и Номи понимал почему: его всего прошиб пот, а сердце стучало, как бешеное.

— Пока что не знаю, — Номи опять закрыл глаза, но на этот раз воспользовался заклятием связи: уж как оно работает для связи с Воробьём он знал хорошо. Никто не откликнулся. Словно с той стороны только пустота, но никого живого. Даже если бы странник спал, отзыв был бы иным. — Проклятье.

Охотник натянул сапоги и схватив меч выскочил из комнаты. Ученик не отставал. Возле дома старосты они оказались меньше, чем за минуту. Окна были плотно занавешены, но сквозь щели охотник мог разглядеть тусклый свет.

Охотник громко постучал. Подёргал ручку двери — закрыто. Он слышал как в доме на мгновение всё замерло, а потом поднялись тревожные шёпоты и суета. Постучал ещё раз, громче. Миро, замерший рядом, переливчато засвистел: сигнал был тихим, но для охотников на хуторе достаточным. Сбегаться к источнику они не станут, но приготовятся к возможному сражению точно. Когда охотник начал стучать третий раз, кто-то в доме наконец добрался до двери и откинул засов. На пороге стоял староста и старательно делал вид, что его только разбудили.

— Господин охотник? Чем обязаны в такой...

Но охотник не слушая оттолкнул мужчину с дороги и вошёл в сени, а потом в дом. Напряжённо внюхиваясь и вслушиваясь, пытаясь понять что в мирном окружении несёт угрозу.

— Где лекарь?

— Он просил передать, что не сможет...

— Где лекарь?

Охотник видел, как от тона его голоса бледнеет староста.

— Как хозяин я...

Охотник закрыл глаза вновь сосредотачиваясь на собственных ощущениях. Магия Воробья ощущалась едва заметно, как неуловимый аромат цветов старой яблони. Вариантов где бы он мог быть совсем немного. Как и все сельские дома в этой местности дом старосты был небольшой одноэтажной мазанкой. Внутрь можно было попасть через сени, а из сеней — в большую гостиную комнату с огромной печью. И из этой комнаты двери вели в отдельные спальни. Здесь их было три. Охотник направился к самой правой, и не слушая ничьих возмущений открыл её. Здесь магией пахло намного сильнее, причём, не только магией странника. Сам он лежал на кровати и на появление гостей никак не отреагировал, хотя Номи знал, что спит Воробей всегда так же чутко, как и он сам. Охотник сел на край кровати и осторожно осмотрел его. Проверил дыхание, температуру, посчитал пульс.

— Миро, мадам Селену сюда, быстро.

Ученик кивнул и исчез. Номи принялся быстро, но осторожно раздевать Воробья: лекарке понадобится прямой контакт с телом, одежда может помешать колдовству. По этой же причине он не рискнул применять и Белую Длань: если мадам Селена будет использовать сильное лечебное волшебство, его потуги могут только помешать.

— Что вы... — начал было староста возмущённо маячивший рядом, но охотник оборвал его:

— Замолчите. А лучше вообще уйдите.

Видимо, чувство самосохранения ещё не до конца отказало старосте, потому что он действительно умолк, правда, из комнаты так и не ушёл. Остальные домочадцы же сгрудились в гостиной и шептались, но даже к порогу спальни подходить не решались.

— Что вы с ним сделали?

— Мы ничего такого...

— То есть он решил самоубиться?

— С чего вы вообще взяли?! Он просто спит!

— Он при смерти. И молитесь, чтобы мадам Селена могла его вылечить.

Лекарка появилась быстро, собранная и серьёзная, словно и не спала только что. Миро принёс вместе с ней лампы. Быстро осмотрела странника и покачала головой:

— Удивительно что он всё ещё жив.

— Спасите его, мадам Селена.

— Промывать желудок уже поздно, всё уже впиталось. Интоксикация достигла такого уровня, что... — она оборвала себя на полуслове. — И никаких противоядий у меня нет с собой. Я слишком торопилась уйти из Стола. Да даже если бы не торопилась, время на анализ...

— Мадам, он должен выжить. Любой ценой.

Они несколько мгновений пристально смотрели друг другу в глаза.

— Что случится, если я откажусь его лечить? — Уточнила лекарка.

— Когда он умрёт — я вырежу весь хутор, включая стариков и детей.

Мадам Селена немного помолчала размышляя.

— Тогда мне нужен донор, — наконец, решилась она, — иначе я сама умру, и тогда мне будет без разницы что произойдёт с хуторянами.

— Можете использовать меня, — предложил охотник.

— Нет, вы не подойдёте, — покачала головой лекарь и на минуту задумалась. — Подождите, — она встала и вышла в большую комнату только для того, чтобы сразу же вернуться за руку с девчушкой лет девяти. — Она подойдёт, — и посмотрев на дрожащего бледно-зелёного старосту добавила: — отдайте её на обучение лекарям, у неё большой талант.

Дальше охотник только наблюдал: заклятие Белого Покрова было для него чем-то недостижимым и невероятным. И размышлял: сам странник хоть и лекарь — интересно, может сотворить нечто подобное? Скорее всего нет, ведь только мастера уровня лекарей Ордена Талулу способны на такое.

Ученики собирались возле дома старосты и рыскали вокруг подобно стае голодных волков, взбудораженные сигналом Миро и эхом творимого волшебства.

Охотник ждал. Ему не оставалось ничего кроме как ждать. И вместе с ним ждал — ещё не зная об этом — своей участи весь хутор.

— Зачем? — Спросил он у старосты. Единственное, чего он не понимал в происходящем. Ведь Воробей говорил, что эти люди не причинят вреда, да и даже сейчас он не чувствовал в них злого умысла.

— Ему не место с вами, — помявшись буркнул староста. — Вы — охотники. Он должен жить и поддерживать свой народ, а не вас.

— Поэтому вы его отравили?

— Да не травили мы его! Это просто снотворное! — Вспылил мужчина. — Он должен был проспать ваш отъезд и остаться здесь. Только и всего!

Охотник прикрыл глаза. Похоже, действительно случившееся — случайность, но почему такое странное действие снотворное оказало на странника? И не спросишь ведь никого. Разве что, может, мадам Селена что-то углядит.

— Глен? — Позвал он.

— Я здесь, — тут же откликнулся призрак.

— Скажи, впереди есть заставы? Ты сможешь провести нас в ночи?

— Что у вас случилось? Я вижу магию.

— Странника отравили. Мадам Селена пытается его спасти, но шансы невелики.

— Что планируешь делать?

— Когда она закончит мы уедем отсюда. Хочу понять какой дорогой ехать: странник не сможет указывать путь даже если выживет, а наткнуться на разъезд я не хочу.

— У вас есть четыре часа, потом со мной не связаться. Пока что дорогу я вижу такой, — и охотник вдруг опять вознёсся над землёй, только теперь он летел низко и стремительно. Чёрные поля и спящие деревни проносились под ним, а огненная змея вилась по просёлкам указывая путь мимо блокпостов и застав. — Дальше весть ещё не разошлась, — сообщил Глен, когда змея добралась до Застры, небольшого города на тракте, ведущем в сторону Тропа. — Постарайся держать себя в рамках закона. Одно дело, когда у вас идут разборки внутри Храма, другое дело, когда ко всему этому подключится жандармерия.

— А мы сами можем привлечь власти? На нашей стороне?

— Я видел, что сэр Лерет и сэр Торрен отправляли сообщения в столицу — не в Храм. Но не знаю ни их содержания, ни результатов, к которым они привели. По крайней мере я не видел, чтобы жандармы проводили какие-то расследования относительно храмовников.

— Понятно...

Если смотритель Лист спелся с уголовниками, что мешает ему спеться и с силовиками? И, может, в следующем сборе парламента ему всё же удастся протолкнуть нужные ему законы?

— Я закончила, — произнесла мадам Селена, вырывая охотника из грёз. Рядом с ней лежала девочка, не бездыханная, просто без сознания. Она посмотрела на женщину, всё это время заглядывшую в дверной проём, но так и не решившуюся войти в комнату, видимо, мать ребёнка: — Не беспокойтесь, с ней всё будет в порядке. Неделю пусть поспит побольше и не выполняет никакой тяжёлой работы.

Женщина несмело кивнула. Мадам Селена перевела взгляд на охотника:

— Что думаете делать теперь, господин охотник?

— Сколько ему нужно лежать, чтобы поправиться?

— Даже со всеми произведёнными мною действиями я не могу гарантировать, что он...

— Тогда нам лучше собираться. Миро, передай всем, мы выходим через час.

— Почему?! Час — слишком мало, ему нужны покой и...

— Если он всё равно умрёт — нам лучше находиться подальше отсюда. Желательно в пустынной местности, — охотник внимательно посмотрел на лекарку. Всё же она тогда наобум сказала про напарников или видела связующий их уговор? — А чтобы у него всё же был шанс, господин староста подарит нам телегу и лошадей.

Если у старосты ещё и оставались какие-то остатки здравого смысла, сейчас пропали и они:

— Подарит?! — Взвился он. — У нас лучшие кони в округе! Только через мой труп!

Он осёкся, когда охотник привстал потянув меч из ножен.

— Папа, ты подашь остальным плохой пример, — Миро, не успевший выйти из комнаты, положил ладонь поверх руки, лежащей на рукояти меча. Охотник остановился. Сейчас ему было без разницы какой ценой достичь поставленной цели: через труп, значит, через труп. Но не так ли выглядело изнутри безумие Главного Смотрителя Листа Четвёртого? Чем он сейчас отличался от своего врага? Кроме масштабов, конечно. Охотник нехотя кивнул и отпустил меч.

— Попробуй тогда ты, — предложил он сыну. — Я сейчас не способен на нормальный разговор.

Сыграть в злого охотника и доброго охотника. Как давно он этим занимался в последний раз? Ещё Глен тогда был жив. Настоящий Глен. Сердце на мгновение замерло, а когда забилось вновь, каждый его удар казался ударом кувалды в грудь. Стало тяжело дышать и закружилась голова. Охотник сморгнул, пытаясь унять тени, заплясавшие по углам.

— В знак извинения перед лекарем Рейтаром — и за все неудобства, что вы ему причинили — вы подарите ему телегу. А лошадей мы купим. Будьте добры, составьте купчую.

Один час и три вечности спустя они отправились в дорогу, став счастливыми владельцами двух крытых фургонов и четвёрки лошадей. Лучшими лошадьми окрестностей назвать их было трудно, но фургоны они тащили исправно. В один фургон набросали одеял побольше, и на таком импровизированном ложе разместили странника и вместе с ним лекарку. Рудь и Трен присматривали за переносной печкой, а фургоном правил Миро. Остальные, кому не досталось лошадей, ехали во втором фургоне.

Глен-не-Глен указывал путь, звёзды перемигивались в бездонном морозном небе. Хутор быстро скрылся из виду: только ночь да бескрайние чёрные поля вокруг. Охотник ехал прислушиваясь не только к происходящему вокруг, но и внутри себя: как он мог пропустить такое событие? Не это ли имел ввиду Глен, когда говорил, что Воробей опасен? Но нет, на прямой вопрос призрак только отрицательно покачал головой.

Мадам Селена спала, странник дышал, дорога стелилась под копыта лошадей и колёса фургонов. Потрескивали дрова в печурках. Прошёл час, потом ещё один. Хуторские лошади — обыкновенные тягловые, зачарованные разве что от гнуса да мошкары — неплохо справлялись с работой несмотря на ночное время и холодную погоду.

Наконец, Глен попрощался и исчез, предупредив, что появится ближе к обеду, а также ещё раз подтвердив, что нигде на пути нет ни одного патруля или разъезда. К рассвету они преодолели уже больше половины пути. Стоило остановиться и дать хотя бы небольшой отдых коням. Охотник огляделся — вдалеке виднелись дымки какого-то поселения, но он решил не рисковать: отряд разбил лагерь прямо у обочины дороги.

Когда они добрались до Застры, было уже далеко за полдень. Охотник решил остановиться не на окраине, а в городе, поближе к кварталу лекарей. Снять несколько комнат не составило труда и даже удалось перенести туда странника не привлекая лишнего внимания. Лошадям — да и людям — нужно было отдохнуть. Ужин прошёл в тишине: ни у кого не было сил разговаривать после такой долгой дороги, и когда Додо с Летором вызвались караулить первыми, остальные тут же отправились спать несмотря на сравнительно раннее время.

Охотник сидел на своей кровати и смотрел в окно: сон несмотря на безумную усталость, не шёл. Голова казалась каменной, а руки и ноги наоборот, словно свитыми из кожаных шнуров. Мадам Селена спала, утомлённая долгим переходом, и охотнику ничего не оставалось кроме как слушать постояльцев, занятых своими делами, и следить за дыханием странника. Вдруг услышал он тихое:

— Номи?

— Проснулся, шерстяная задница? — В надежде, что голос звучит не слишком обеспокоенно, спросил охотник.

— Как ты меня назвал? — Не открывая глаз спросил странник. Вместо ответа охотник приложил пальцы к его шее и проверил пульс. Сильный и ровный. Кажется, кризис миновал.

— Мы в Застре. Завтра утром выезжаем в сторону Тропа.

— Как мы здесь оказались? — Странник всё же разлепил веки и осмотрелся.

— Ехали, ехали, и наконец, приехали.

— Не язви. Расскажи лучше, что произошло?

— Мы остановились в твоём хуторе и ночью я обнаружил, что мы с тобой, оказывается, заключили уговор.

— Что это?

Он что, не знает?

— Достижение магической гармонии между магами путём специального заклинания. Охотники пользуются им для координации действий во время работы.

— А... Только почему мы теперь в Застре?

— Я пошёл бить тебе морду и обнаружил, что староста тебя отравил. Практически насмерть.

— Отравил???

— Слишком много снотворного в вине. Я заставил мадам Селену наложить на тебя Белый Покров и мы уехали.

— А... — странник затих. Похоже, такое объяснение его полностью удовлетворило. Или же он заснул утомлённый разговором.

— Эй, — охотник ткнул его пальцем.

— Что?

— Теперь твоя очередь объяснять, ты ведь понял, что произошло? Потому что я ничего не понимаю.

— Чак использовал дозу как если бы я был обычный я, — туманно пояснил странник. Помолчал и добавил: — Магам когтя обычно для всего нужна двойная доза, как для двух сущностей. А то и больше. Слава Основателям, что хотя бы на еду это не распространяется. А после того как я... как ты сказал? Заключили уговор, я стал более... стабилен, что ли. Не знаю правильное слово. И оказалось, что моё сопротивление ядам исчезло вместе с переменчивостью. А Чак об этом не знал. Да я сам об этом не знал. Хорошо, что ты был рядом.

Номи помолчал рассматривая своего свежеявленного напарника. По всему выходило, что пусть он и заставил его заключить уговор без ведома (он ещё узнает, как страннику это удалось!), о том, как охотники его используют и что он для них значит, Воробей не знал, а руководствовался какими-то другими выгодами.

— Расскажи зачем ты это сделал и я разрешу тебе поспать до утра.

— Зачем что?.. Заключил уговор?

— Да.

В этот раз Воробей молчал особенно долго, и Номи уже собирался опять ткнуть его пальцем, как он всё же заговорил:

— Помнишь, ты спрашивал не боюсь ли я, что мой дар пропадёт вместе со мной? А я ещё отшучивался 'а как же любовь'? Я архивариус. И ещё я лекарь. И маг когтя. Тоже один из сильнейших оставшихся, как и ты. И никто не мог научить меня управляться с моей последней специализацией. Она, в отличие от остального — активна, а не пассивна. Стоит ослабить контроль, и магия тут же начинает лезть наружу. У остальных магов когтя нет такой проблемы. Если им нужно затаиться, ты даже не заметишь, что они волшебники. А у меня всё на лице написано, — странник опять замолчал. Дыхание его стало тяжёлым, и охотник успел пожалеть, что заставляет его говорить сейчас, а не тогда, когда он оправится, но одёрнул себя и не стал его останавливать. Собравшись с силами Воробей продолжил, — Я много искал, многое перепробовал. На гармонизирующее заклятие у меня были большие надежды, но оно почему-то не работало. А потом появился ты. И когда я копался что у тебя есть и нашёл его... я понял почему оно раньше не работало! Центров равновесия должно быть два! Оно у тебя было в самой глубине и почти невидимое, я думал, ты даже не знаешь, что у тебя оно есть. Что ты даже не заметишь, если я... А мне очень нужно было, — Воробей замолчал и тут Номи понял, что страннику тоже нужно было выговориться. — Я стал лучше спать, почти никаких спонтанных превращений... И характер улучшился, я больше не беспокоюсь из-за всякой ерунды. Прямо как за каменной стеной.

От последних слов охотник вздрогнул. Именно так Глен описывал свои ощущения от Номи.

— Это я, — тихо произнёс он.

— Что? — Странник нахмурился, но так как для всего ему нужно было прилагать большие усилия, нахмуриться у него тоже вышло едва-едва.

— Через это заклятие мы чувствуем своего напарника, как самих себя, — пояснил охотник. Злиться на Воробья у него больше не получалось. — Очень художественное описание, но доля правды в этом есть. Ты чувствуешь мою уверенность, а я теперь понимаю почему всё время опасаюсь ляпнуть что-нибудь не то в разговоре с сыном. Это -ты.

— Ты хочешь сказать мы теперь отражаемся друг в друге?

— Что-то вроде того.

— Надо же... И что теперь?

— Откуда мне знать? — Пожал плечами охотник. — Ты, могу поспорить, прежде чем попробовать, часть с инструкцией по безопасности, как обычно, не читал.

— Не читал, — покаялся странник.

— Что-нибудь придумаем. Спи пока-что.

— Дай попить только.

Но пока охотник вставал за кувшином с водой странник уже заснул.

Глава 7

День шёл странно. Додо и Летор, не забывшие о предложении странника прикинуться труппой цирка, прихватили с собой Рудь и Таби, и отправились в город: разведать обстановку и поискать наряды и косметику.

— Фургоны и лошади у нас уже есть. Краской разрисуем бока, гирлянды повесим, колокольчики, — втолковывал всем Додо перед уходом. — Все будут на них смотреть, а не на нас.

Было видно, что остальные молодые охотники совсем не привыкли к выходкам странника и идею воспринимают с трудом. Виновник недовольства отряда отсыпался наверху под присмотром мадам Селены и был ни слухом, ни духом о развернувшейся бурной деятельности.

Охотник сидел в общем зале, наблюдал за обедающими постояльцами и размышлял. В последнее время ему часто приходилось этим заниматься, что не могло его не печалить. Поразмышлять он, конечно, любил, но о чём-то более приземлённом, чем судьбы мира. Глен-не-Глен опять исчез и не откликался: до названного им времени, когда он вновь станет доступен, оставалось ещё немного времени. Утром вернулась камидама от сэра Лерета, и охотник с удовлетворением отметил, что до сих пор всё делал правильно: ему и его отряду предписывалось возвращаться в Троп как можно быстрее и как можно незаметнее, также сэр Лерет рассказывал как дела у отряда Леты и сообщал, что оставшихся троих учеников тоже удалось отбить: их в это время, оказывается, везли в Стол, и устроить засаду не составило труда. Номи в ответ тщательно подбирая слова написал об Ордене Крати и о том, что везёт с собой мадам Селену. Весть о смерти сэра Торрена до сэра Лерета скорее всего уже долетела, а вот подробности он вряд ли знал.

Сейчас хорошенько выспавшись и поев Номи размышлял об услышанном ночью. Странник не знал ничего о том, как охотники становятся напарниками и какие плюсы и минусы это несёт. Но странник и не знал ничего о том, что гармонизации в одиночку достичь невозможно. И сделал всё сам. Его ночное признание никак не отвечало на вопрос 'как?'. Как он это сделал? Вдруг два куска головоломки сложились вместе и охотник задумался о другом: а не потому ли Глен предупреждал быть со странником осторожным, потому что он может делать с заклинаниями что-то, чего не могут остальные? И как показал опыт манка для нежитей и уговора — не сильно заморачивается последствиями как для окружающих, так и для себя. Прав был господин Мегев: как он с таким подходом жив до сих пор?

Что-то было не так. Охотник прислушался к своим ощущениям. Что-то настораживало. В округе пахло... не так? Номи потянулся к ножнам, и это было всё, что он успел сделать прежде чем началось безумие: вся гостиница словно ходуном заходила от ударившего по ней заклятия. Охотник не разобрал точно, но, кажется, это была 'горная глухота'. А потом нападающие попёрли со всех сторон, сквозь двери, сквозь окна... Обычные постояльцы тоже попали под удар и сейчас добавляли ещё больше шума и неразберихи в происходящее. Охотнику удалось собраться и отразить первые удары, и даже пронзительно свистнуть предупреждая остальных о нападении, хотя смысла уже не было: он слышал тяжёлый топот на втором этаже и грохот. На первом этаже в этот момент он был единственным из их отряда, и бой приходилось принимать в одиночку. Ему никогда раньше не доводилось сражаться с таким количеством магов, да ещё и по-настоящему. Правда, атакующие не были боевыми магами в настоящем значении этого слова, и это позволяло охотнику отбиваться даже в полуоглушённом состоянии. То, что молодые охотники постоят за себя, он не сомневался. Больше всего его сейчас беспокоило как лекари переживут потасовку: мадам Селена была женщиной преклонных лет, вряд ли способной на хорошую драку, а Воробей сейчас не мог без посторонней помощи даже до нужника дойти. Он рубил направо и налево, заклинания сыпались вокруг, как искры — и его, и чужие. А потом вдруг звон. Тонкий писк на грани слышимости, и всё вокруг словно замедлилось, застыло. Воздух стал тяжёлым, даже руку не поднять. Чтобы повернуть голову, нужно было приложить огромное усилие. Охотник уже однажды сталкивался с таким. В день, когда погиб Глен. Они отправились далеко за границу населённых земель к древним развалинам Стола Б, одной из трёх старых столиц. Архивариусы сулили сокровища: если верить их бездонной памяти, в подвалах там хранились сосуды со старым волшебством. Настоящей магией времён Основателей. Чего не учли хитрые охотники, так это того, что в подавлах может кто-то жить: всю дорогу им попадалось нежитей даже меньше, чем жило в лесах границы, и это притупило бдительность. Если бы гигантский нежить, такой мощный, что не поддавался никакой классификации, подождал, чтобы они зашли хоть чуточку глубже в подземелья — из отряда не выжил бы никто.

И вот опять. От чужого дыхания леденело тело, мысли застывали, а мир вокруг казался слишком ярким и далёким. Времени подумать о том, как монстр мог незаметно пробраться в центр города, напичканного охранными периметрами, не было. Откуда он вообще мог здесь взяться, посреди населённых земель? С неба упал, с него станется! Некогда думать, нужно спасаться! Нападавшие маги валялись на полу, бестолково крича и скуля. Обычные смертные не чувствовали вони чудовища и, видимо, решив, что дезориентированные волшебники — это происки охотников, попёрли на него с удвоенной силой.

'Стандартные заклинания против таких бесполезны,' — только и успел подумать охотник. Он хорошо помнил, что ни одно из заклинаний, которые они использовали в Столе Б, не подействовало на стража подземелий, разве что задержало немного. А сейчас, судя по запаху, Номи находился прямо внутри монстра. Что из последнего хорошо сработало на мощном нежите? Вибрации. Чего не попробовали из своего арсенала они тогда в подземелье, опасаясь обвала сводов? Взрыв. Охотник свистнул сигнал отступления, хотя вряд ли его кто-то мог услышать и тем более ему последовать, но правила поведения в бою в охотников вбивали с самого детства. Он обязан был подать сигнал к отступлению, если оставался хоть кто-то, кто мог его услышать. И дальше не задумываясь о том, что они находятся в гуще города, что вокруг множество непрочных домов, что он сам стоит на первом этаже трехэтажной деревянной постройки, которая при первой же возможности вся обрушится ему на голову... Монстра нужно остановить любой ценой. Он не должен ходить по населённым землям. Охотник покрепче ухватившись за меч, сплёл пальцы в знак Тэт. Лезвие сработает резонатором и эффект получится даже лучше, чем в Шекшских пальцах. А именно это сейчас и надо. Губы его непроизвольно дёрнулись повторяя мысленную формулу заклинания. Сознание проваливалось внутрь себя, цепи остальных — теперь бесполезных — заклятий белели и рассыпались, освобождая нужную сейчас силу. А потом наступило ничто.

Было холодно. Номи попробоавл нащупать одеяло, но даже пошевелиться нормально у него не получилось: всё тело ломило, как после крепкой драки.

— Привет, Номи, — послышался рядом голос. Знакомый, но очень уставший голос. Номи открыл глаза. Над ним было небо. Под головой что-то жёсткое, наверное, дорожная сумка. Рядом слышались треск костра и чьё-то дыхание, правда, подробностей охотник разобрать не мог.

— Мы не в гостинице? — Удивлённо спросил он. Голос был хриплый и слушался с трудом. Во рту пересохло, словно он не пил целый день. Интересно, когда они успели выселиться? И куда отправились?

— Гостиницы больше нет, — вздохнул странник. — И Застры тоже нет.

То есть как нет? Номи нахмурился пытаясь вспомнить что произошло. Выходило неважно. Они добрались до Застры, поселились рядом с кварталом лекарей, на следующее утро они собирались уезжать... и потом... ощущение нежитя — просто воспоминание от ощущения нежитя — заставило охотника подскочить на месте так, что страннику пришлось хватать его за плечи и укладывать обратно.

— Нежить?

— Не было никакого нежитя.

Охотник в немом изумлении посмотрел на странника. Как это не было?!

— Не таращись на меня так. Я его тоже почувствовал, тварь должна была быть просто огромная, не знал, что такие вообще бывают. Но потом — после того как ты жахнул — он исчез. Полностью. Как будто и не было.

— Но... как так?

— Не знаю. Я никогда ни с чем таким не сталкивался. И записей у меня нет даже отдалённо похожих. Я уже всё перерыл, что только мог.

Охотник в облегчении закрыл глаза и было расслабился, чтобы подскочить через секунду опять:

— Миро?!

— Здесь он, здесь, выжил, — странник обратно уложил его и для верности поплотнее подбил под бока одеяло. — Правда, боюсь, на Путь охотника ему уже не встать.

— Но...

— Он просто спит. Не кричи тут, не ты один болеешь.

— Прости...

Странник хмыкнул и поплотнее закутался в своё пончо. Ромбы на его полах потускнели и истрепались. Номи только сейчас задумался сколько дней должно было пройти, чтобы Воробей, не могущий самостоятельно встать с кровати, сейчас сидел рядом — пусть и ссутулившийся от усталости. Скорее всего именно он лечил Номи а не...

— Мадам Селена? — Был следующий вопрос охотника.

— Мы её потеряли, — покачал головой странник. — И ещё трёх молодых охотников.

— Кого?

— Мазуру, Кольта и Тенора, — со вздохом перечислил Воробей. — Не пострадали Додо, Летор, Рудь, Таби — их не было в гостинице во время боя, и они потом и вытаскивали нас из развалин. Миро, Дес, и Треп не в кондиции, чтобы сражаться, но живы. Миро и Дес были в конюшне, готовили лошадей к дороге, Треп — наверху, как и я. Из лошадей, кстати, осталась только твоя Сажа.

— А ты-то сам как?

— Подозреваю, что бывало и хуже, но не припомню такого, — вздохнул Воробей и продолжил: — Взрыв накрыл полквартала. Начался пожар... Подозреваю, явление нежитя добавило паники среди городских волшебников... В общем, Застра сгорела, и тушить её было некому.

— Хм...

— Можешь гордиться своими ребятами: если бы не они, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, а лежали бы наши косточки под обломками.

В памяти охотника всплывали какие-то обрывки то ли видений, то ли воспоминаний: запах гари, крики, боль, чьи-то голоса и руки на его плечах. Да, Застры, похоже, действительно больше нет.

Вот только странный нежить не давал ему покоя.

— Помоги мне сесть.

— Тебе лучше...

— Я хочу сесть.

Странник вздохнул и подчинился. Пододвинул сумку, подложил ещё одну, чтобы они подпирали охотнику поясницу. Номи теперь мог нормально осмотреть их лагерь. Остатки отряда остановились на небольшой поляне, обустроенной для временных остановок: здесь были два небольших деревянных навеса со столами и лавками, ямы для костров и крытая привязь для животных. Рядом сидели Додо и Летор и что-то готовили на костре. Чуть дальше на земле спал Миро, закутанный в серое одеяло, рядом с ним сидели обнявшись под ещё одним одеялом Таби и Рудь, ещё чуть дальше — с другой стороны костра — спали Дес и Треп. Вся их одежда пропахла гарью и грязью.

— Нужно понять, что это был за нежить, — пробормотал Номи, но странник его услышал.

— Можешь попробовать спросить у своего призрачного приятеля, когда — если — вновь сможешь колдовать.

Воспоминание о волшебстве больно кольнуло сердце, но охотник не подал виду, что что-то не так. Он сознательно использовал всю доступную ему магию, хранившуюся в теле. Уничтожил все цепи заклинаний... Он вообще не рассчитывал остаться в живых после такого. Кстати, как ему это удалось? И почему Воробей теперь так бодр? Ответ оказался прост:

— Мы использовали все амулеты Страты, какие были, — пожал плечами странник. — Не видели смысла экономить. Правда, такое количество лечебной магии дало немного странные эффекты. По крайней мере у меня, — он поднёс руку к лицу охотника, чтобы было лучше видно, и тот невольно задержал дыхание: кожа Воробья была покрыта тонкими узорами, словно кто-то разрисовал его чернилами. К кончикам пальцев линии сгущались, так что ногти и подушечки пальцев казались чёрными, а на кистях почти исчезали, прячась под кожей. Теперь охотник мог рассмотреть их и на шее, и на лице странника. Тонкие узоры вились, поднимаясь к кончикам глаз и прячась за ушами.

— Что это?..

— Думаю, заклинания проступили. Я только что лечил тебя, и видишь? — Он потёр кончики пальцев. — Почернели. Когда отголоски волшебства развеются, опять посветлеют, такое уже было, когда я лечил Миро.

— Никогда такого не видел.

— Я тоже.

— А нежить...

— Я продолжу поиски, конечно, но вряд ли что-то найду — говорю, я всё перерыл. Нужно ехать в Троп — ваши архивариусы должны знать про нежитей больше. Отдыхай пока, у нас будет очень тяжёлый переход: сейчас вся округа на ушах ходит. Уж если раньше на проделки Храма закрывали глаза, то после такого мало не покажется никому.

— Но что...

— Кто, как не ты давеча рассказывал мне, что даже самые сильные из нас хоть иногда должны спать? Не недооценивай силы гражданских. Маги прокололись, и очень сильно. Такой шанс прибрать их к своим рукам не упустят ни король, ни парламент. Может, Главного Смотрителя и не сместят, но пощиплют крепко. Правда, насколько крепко — зависит от того кто у него в парламенте в союзниках. Прости, я не очень силён в последних политических брожениях.

Здесь Номи был согласен с Воробьём: политика была уделом сэра Лерета, а не простых охотников. Он, конечно, знал кое-что по мелочам: всё же и в Столе с официальными визитами бывал, и в Совете ордена участвовал, но всё это было не то. Вот Лета — она могла бы сейчас что-то дельное сказать. Как она там и её отряд? Насколько сильно повлияет произошедшее в Застре на её Путь? На весь Орден?

— Как Миро?

— Он... жив. Я уже говорил, что на Путь охотника он скорее всего больше никогда не станет?

— Да. В чём дело?

Странник помялся прежде чем ответить. Охотник ждал. Он умел ждать.

— Правую руку удалось спасти, но ногу... нет. Мне очень жаль.

Номи молчал переваривая новость.

— Рука на самом деле тоже не в лучшем состоянии. Я не могу предсказать удастся ли ему вернуть полный контроль над пальцами: сухожилия повреждены и обычный человек никогда не смог бы нормально держать меч, но с охотниками разговор особый.

— Он жив. Этого достаточно, — покачал головой Номи и неожиданно даже для самого себя протянул руку и потрепал странника по голове словно пытаясь хоть немного пригладить его лохмы. — Ты сделал всё, что мог. Спасибо.

Странник на мгновение замер, будто ожидая удара, а потом улыбнулся:

— Чудной ты всё-таки. Нормальный человек бы уже бился в истерике не зная куда податься, а ты прёшь вперёд, как рягач.

— Но вы-то не бьётесь.

— А мы просто за тобой идём, нам легче. Куда скажешь, туда и повернём.

— Ну-ну.

— Насмотрелся? Давай, я тебя обратно уложу, завтра будет долгий день. Если честно, с ног валюсь. Боюсь, что если засну — вы меня уже не разбудите.

— Типун тебе.

— И типун тоже.

Летор с Додо кивнули друг другу и оставив костёр подошли к разговаривающим мужчинам, присели на корточки рядом.

— Мастер Номи?

— Да.

— Что теперь делать будем?

— Едем в Троп. Не скрываясь, но и не крича на каждом углу кто мы такие и куда направляемся. К беженцам из Застры много вопросов, думаю, не будет. Транспорт у нас остался какой-то? Как мы сюда добрались?

— Я нашёл телегу, — ответил Додо. — Сажа уцелела: мы её впрягли и везли вас так долго, как могли. Здесь жандармов мы ещё не видели, да и от других погорельцев оторвались достаточно.

— Молодцы. А в какую сторону мы хоть ехали?

— В нужную. Если вам с Миро хуже не станет, завтра к вечеру будем дома. До Мирошек меньше четырёх часов ходу.

— Спасибо, — Номи помолчал пытаясь перевести то, что он чувствовал, в слова. Он терпеть не мог недосказанности. — Вы достойно себя проявили. А я вас подвёл.

— Нет, мастер Номи, — покачал головой Летор, а Додо согласно кивал. — Мы были в двух кварталах от вас, когда ОНА полезла. Такой жути я в жизни не чувствовал! Мы пошевелиться не могли, пока вы её не жахнули. Если бы не вы, может, не только Застры уже не было бы!

— Что это было хоть? Вы видели тварь? — Спросил Додо.

— Нет, — с сожалением покачал головой охотник. — Только чувствовал, как и вы.

— Но откуда она могла там взяться? Да ещё такая. Незамеченной пройти мимо всех наших амулетов и патрулей? Минуть все города? Не нарваться ни на одного шамана?

— Может, с неба свалилась, — ответил Номи и они непроизвольно посмотрели вверх. Оттуда сквозь голые ветви на них в ответ смотрели звёзды. — Или всегда там сидела под землёй, а сейчас почему-то вылупилась. Других идей у меня нет.

Воробей непроизвольно поёжился, но тут же взял себя в руки и принялся командовать:

— Так, больного мне дальше не утомлять. Кто из вас первых дежурит?

Додо кивнул.

-Вот, ты — дежурить, Летор — спать. Вы хоть и охотники, но всё равно люди. Всем отдыхать. И, Додо, впредь будь очень осторожен.

— Почему это? — Нахмурился молодой охотник.

— Ну, вот смотри: Летор уже чуть не умер, я — чуть не умер, Номи — чуть не умер, Миро ещё пока непонятно до конца, но уже тоже чуть не умер. Остальные... — Воробей сделал паузу, но продолжил, — Фрам сейчас с другим отрядом, остались ты, Рудь, Таби и Треп. Они присоединились к нам позже, так что по логике Основателей ты — следующий на должность чутьнеумера. Следи за собой.

— Умеешь подбодрить, лекарь Рейтар, — буркнул Додо.

— Стараюсь, — Воробей подтянул к себе одеяло и закутался по самые глаза, — Будите только если нежить из Застры нас догонит, — он подкатился под бок охотника и затих, словно из него выпустили всю силу.

— Я тоже спать. Будите меня в третью смену.

— Нет, мастер Номи. Вы всё равно колдовать не можете, да и нежитя сейчас вряд ли почувствуете. Мы сами.

Охотник нахмурился, но всё же кивнул: мальчишки были правы, сейчас он бесполезен.

— Ладно. Тогда спокойной ночи.

— Спите спокойно, мастер Номи.

Номи закрыл глаза и провалился в темноту. И ничто ему этой ночью не снилось до самого утра.

Утро началось с холода. Номи поёжился пытаясь укутаться поплотнее, но тепло всё равно ускользало. Осознание того где он находится и что случилось в последние дни стояло на краю разума, но в сознание не пробивалось, словно он стал сторонним наблюдателем своей жизни. Охотник сел и растёр плечи пытаясь согреться. Перебрался поближе к костру, на котором Таби как раз кипятила воду в помятом котелке. Интересно, это контузия после последнего взрыва так на него действует или потеря связи с Воробьём? Потому что даже после смерти Глена он так себя не чувствовал. Потерять связь с реальностью — худшее, что может приключиться с охотником!

— Как ночь прошла? — Спросил он протягивая руки к огню. Голос был сиплым, даже слишком. Может, он заболел? Хотя скорее всего дело в серой пыли, до сих пор покрывавшей их одежду и набившейся в волосы — унесённых с собой остатках разрушенного города.

— Спокойно. Гостей не было, Миро спит.

Охотник кивнул. Вода закипела и Таби сняла котелок с огня. Девушка достала мешочки с травами и отмеряя от каждого начала складывать порошки в отдельную тряпицу. Наконец, получившийся кулёчек бросила в воду. Над стоянкой поплыл пряный аромат утреннего чая.

— Мастер Номи?

— Да, Таби.

— Что будет?

Он посмотрел на охотницу. Таби была самой младшей из учеников, которых забрал Храм. Маленькая, хрупкая, она не походила на грозную воительницу, способную крошить нежитей днём и ночью. Вот и сейчас она смотрела на охотника своими огромными карими глазищами, словно на диковинного зверя.

— Я не знаю, Таби. Я надеюсь, что мы сможем вернуться в Троп и сэр Лерет скажет — что будет дальше.

— А если не скажет? Вдруг он тоже не знает?

— Главный Смотритель хочет убить всех волшебников. Наша задача — не дать ему этого сделать. Как мы это сделаем — вот вопрос, на который я надеюсь получить от сэра Лерета ответ.

— Всех волшебников — это вообще всех?

— Да. Не только охотников, но и воинов, и архивариусов, и лекарей. И городских магов, и шаманов, и знахарок. И странников. Всех-всех.

— Но это же безумие. Если не станет волшебников, монстры съедят всех людей. И как они будут лечиться? Даже сейчас сколько поветрий и моров случается! А если не станет магов-лекарей... — она умолкла нахмурившись.

— И я так считаю. Поэтому особенно важно...

— Мастер Номи, — перебила его юная охотница, — а могло быть так, что в Застре нас подставили? Что специально подстроили так, будто бы мы нападаем на мирных горожан, чтобы была причина на нас напасть? А нежити на самом деле в городе не было?

— Возможно, — кивнул охотник. — Одно 'но': мы не знаем, как Смотритель мог это провернуть. Но в любом случае на его месте результатом я бы воспользовался, даже если бы не имел к нему никакого отношения. Нельзя упускать такого случая. А мы должны воспрепятствовать этому.

— Как?

— Будь я сэром Леретом, всё бы валил на Главного Смотрителя, что это он устроил погром, а не мы, — пожал плечами охотник и поморщился: мышцы болели.

— Для этого ему нужно быть в столице, а он — в Тропе. А Главный Смотритель как раз в столице, — заметила охотница, — ничего не получится.

— Я уверен, он что-нибудь придумает.

Они позавтракали и собрались в дорогу так быстро, как могли. У Деса была сломаны левая рука и рёбра, да и синяков осталось порядочно, но после амулета Страты он мог работать почти наравне со здоровыми. Миро был плох, ему бы покой — сетовал Воробей, но время поджимало, поэтому со всей возможной осторожностью его погрузили на телегу и отправились в дорогу. Сейчас Номи видел, что ногой и рукой дело не ограничилось, и странник не стал рассказывать подробностей вечером, чтобы лишний раз его не беспокоить. Амулет Страты помог стабилизировать Миро, снять остроту момента, но убрать все последствия не мог.

Чувство тревоги подгоняло всех, и только невозможность двигаться быстрее сдерживала их продвижение вперёд. Додо вёл Сажу под узды: лошадь была ездовой, а не тягловой, и телегу тащить не хотела. Воробей сидел спереди, держа в руках вожжи, хотя управлять животным смысла не было. Миро занимал почти всё свободное от поклажи пространство телеги, рядом пристроились Дес и Номи. Летор, Рудь и Таби шли рядом держась за борт, чтобы хоть немного облегчить Саже её ношу. Заодно и по сторонам поглядывали. На всякий случай.

Номи задремал размышляя на что он больше похож: на слегка поджаренную отбивную или на бифштекс, когда телега остановилась. Он заставил себя открыть глаза и посмотреть на дорогу: охотник хорошо знал эти места и помнил, что ничего не должно бы сейчас им мешать. Прямо на тракте закрывая проезд сидели три волка. Огромных, больше обычных лесных волков, но значительно мельче гиганта, в которого оборачивался Воробей. До них было меньше пятнадцати шагов и охотник подозревал, что они вышли из лесу только что: не было других причин почему они подъехали к ним так близко на пустой и открытой дороге.

— Зачарованные волки, — прошептала Рудь, шедшая как раз рядом с бортом, где сидел Номи. Сам охотник к своему сожалению магии в них не чувствовал вообще: звери, как звери, большие только очень. Воробей отложил вожжи и кряхтя слез с телеги. Отряхнулся, расправляя своё изрядно истрепавшееся пончо, и медленно направился в животным. Волки не шевелились, только очень внимательно следили за его движениями. Охотник ничего не мог разобрать, но ему показалось, что странник что-то бормочет. Волки, впрочем, не отвечали. Но встать и пропустить телегу тоже не торопились. Наконец, что бы странник ни делал — он это закончил, и потопал обратно к ждущим его охотникам.

— В Мирошки нам нельзя, — вздохнул Воробей.

— Что они сказали? — Спросил Номи. Странник посмотрел на него, как на душевнобольного.

— Они ничего не сказали, они же волки.

— Но как?..

— Речь в волчьем обличье нам недоступна, вместо этого мы пользуемся набором условных сигналов. Возможности ограничены, но всё же лучше, чем ничего.

— Ладно. Итак, что они хотят?

— В Мирошки нам нельзя. И в Троп тоже. Я не понял точно, но вроде как там была битва.

Они помолчали переваривая новость. По лицам молодых охотников было всё понятно без слов: потрясение, страх, растерянность. Номи отлично понимал их, он сам испытывал похожие чувства: они остались без связи (Глен был недоступен и камидама от сэра Лерета так и не вернулась), не зная кто друг, а кто враг, без возможности вернуться в безопасное место. Оставалась ещё малая резиденция на юге, где находились остальные дети, но охотник даже думать не хотел, что там может сейчас происходить. Что, если Главный Смотритель похозяйничал и там тоже? Защита там слабее, чем в основной резиденции несмотря на все попытки последних лет усилить её. Да и добираться туда неделю, если они сейчас все вскочат на лошадей и помчат по главным трактам не скрываясь. А так... месяц? Не факт, что Миро выдержит такую долгую дорогу, да и сам Номи сейчас не был готов к такому длинному путешествию.

— У тебя есть идеи? — Наконец, спросил охотник. Потому что кроме как уходить в леса у него мыслей не было.

— Они говорят есть недалеко убежище, — кивнул странник. — Мы можем укрыться там и вылечить больных, они проведут. Только телегу придётся оставить — убежище в лесу, туда нет дороги.

— Ну уж нет. Мы её не оставим, а спрячем.

— Как скажешь. Идём?

— Идём.

Поклажу быстро разобрали, телегу спрятали в кустах, а Сажу распрягли. Миро решили нести на руках.

Отряд двинулся в путь по неприметным обычному глазу лесным тропинкам.

Охотник ожидал увидеть что угодно, но не вросшее в землю древнее строение Основателей. Вход был аккуратно раскопан и замаскирован ветками, внутри — чисто и просторно, в зале хватало только путникам, но и лошади. Прежде чем спуститься вниз, странник приложил палец к губам призывая всех к молчанию. Внутри было непусто: из полумрака помещения от дальней стены на пришельцев смотрели четыре пары глаз: мужчина в годах, женщина и двое крепких парней. Волки, правда, не торопились присоединиться к ним, а всё вертелись у ног Воробья.

— Кого вы привели? — Ворчливо поинтересовался мужчина.

— И вам не хворать, дядя Добом.

Названный дядей Добомом удивлённо вздохнул:

— Рей? Это ты?

После этого последовала сцена радостных возгласов и обниманий. Охотники тактично заняли место у входа. Или выхода — с какой стороны посмотреть.

— А с тобой кто? — Наконец, обратил на них внимание мужчина. — Псиной от них разит будь здоров.

— Мои друзья, — странник быстро перечислил их по именам. — Мы попали в заварушку в Застре. Сейчас пытаемся добраться до Тропа.

— Они — ладно. Но тебе туда зачем? И почему они — здесь? Кто позволил их сюда привести?

— Я позволил, — заступился за прижавших уши волков странник. — Повторяю, они — мои друзья.

Мужчина прищурился:

— Да и от тебя псиной несёт, Рей. Что случилось? С кем ты связался?

— Это эхо лечебных заклинаний, — отмахнулся странник. — Долго рассказывать.

— Лечебных заклинаний? — Брови дяди Добома поползли вверх. — Псы тебя что, лечили?

— И они меня, и я их. У нас здесь тяжело раненные. Позволь нам занять лазарет.

— Ещё чего, — мужчина покачал головой и только сейчас охотник понял, что его настораживало в мимике Добома: тот был слеп и пусть всегда точно угадывал где находится собеседник, то, куда он направлял взгляд, говорило, что он ничего не видит. Добом слегка оттолкнул Воробья с пути и подошёл к охотникам опираясь на палку. Молодёжь подобралась готовая к битве, но Номи приподнял руку в едва заметном жесте приказывая повременить. Волки сели гурьбой у ног Воробья, одновременно закрывая охотникам путь внутрь убежища и не оставляя страннику места для манёвра. Мужчина подошёл к Номи почти вплотную и раздул ноздри принюхиваясь.

— Он странно пахнет, — заявил он Воробью. Похоже, с охотниками здесь пока что никто разговаривать не собирался. Что за странный выверт Номи не понимал, но кроме как положиться сейчас на суждения Воробья у него не было выбора. Поэтому он молчал, и остальные охотники молчали вместе с ним, следуя примеру старшего.

— Он сгорел, — кивнул Воробей.

— Зачем тебе сгоревший пёс? — Нахмурился Добом, чем вызвал у Номи непреодолимое желание его стукнуть.

— Он мой друг, — вздохнул Воробей. — Ты сам учил меня, что друзей в беде не бросают.

— Он — пёс. Псы не бывают друзьями. А это кто? — Он повернулся в сторону молодых охотников. — Щенки тоже с тобой?

— Да.

— Куда катится этот мир? — Сокрушённо покачал головой мужчина. Это был явно риторический вопрос, но Воробей ответил:

— К концу. Главный Смотритель Храма задумал уничтожить всех магов. И псов, и мясников, и помнящих, и лекарей. И мелких магов без специализации. И магов когтя тоже.

— С чего ты взял? — Отмахнулся Добом.

— Я видел собственными глазами. Мясники бегут, оставляя свои дома, вы сами сказали мне, что в Тропе была битва. Как думаешь, почему? Может, ты не слышал, но Храм объявил Орден охотников еретиками, нечистями. Теперь они такие же, как и мы.

— И что с того?

— Когда настал час охотников, это было не моё дело, потому что верные псы Храма выслеживали мои тропы и лежки, — начал Воробей со странной интонацией, словно цитируя что-то, хотя Номи никогда не слышал раньше этого текста. — Когда настал час воинов, это было не моё дело, потому что мясники свежевали моих де...

— Помню, помню, — поморщился Добом и постукивая палкой по неровно раскопанному земляному полу, направился обратно к женщине с парнями, — ... не осталось никого, кто мог бы встать рядом.

Воробей молчал выжидательно глядя на слепого старика. Молчал и Номи, молчали охотники, молчали пока что незнакомые странники. Только тяжёлое дыхание волков да скрип земли под копытами Сажи нарушали тишину комнаты.

— Итак, ты хочешь сказать, что техников не осталось, помнящих не осталось, лекарей не осталось, и сейчас исполняется последняя часть пророчества, — наконец, произнёс Добом.

— Именно так.

— Ладно, проходите.

И тут выяснилось, что всё это время они стояли в приёмном покое, а дальше, за спиной женщины, начинался тоннель, ведущий ещё ниже, в просторные катакомбы, со спальнями, лазаретом, складами и какими-то ещё — сейчас закрытыми — помещениями. Удивительно, совсем недалеко от главной резиденции Ордена — и совершенно невидимое убежище Основателей, не отображённое ни на одной карте, новой или старой.

И только когда их разместили, Сажу накормили и лишние уши вроде как исчезли — до срочного собрания, как сказал Добом — Номи наклонился к Воробью и тихо поинтересовался:

— Что за пророчество?

— Пророчество конца, — пожал плечами странник.

— А почему ты раньше его не упоминал?

— Ну, какие образованные люди будут верить в такую ерунду? — Воробей не тратя времени сооружал на своей койке гнездо из одеял.

— А зачем тогда...

— Дядя Добом — верующий человек. У магов когтя свои истории и предания, своя трактовка Писания Храма. Не зря ведь Храм зовёт нас нечистями. И это пророчество — часть нашего наследия. Оно длинное и описывает долгий промежуток времени, туманное и запутанное, как все пророчества: удобно потом оглядываться на прошлое и говорить 'ааа, так вот же оно, вот это было то самое!' И там есть часть про исчезновение магов. Сначала там идут разные специализации, о которых ты, скорее всего, и не слышал даже. Потом перечисляются ордена Храма. Самые последние — ордена охотников и воинов. А потом якобы придут и за магам когтя, и на свете не останется больше волшебства.

— И давно у вас оно есть, это пророчество?

— Предание гласит, что его получили первые маги когтя вместе со своей силой.

То есть, источником предсказания был Глен-не-Глен. Интересно, чем он руководствовался создавая его? Или сам скопировал откуда-то? Охотник тяжело вздохнул: с одной стороны Воробей был прав — он не верил в предсказания и не считал их сколько-нибудь значимыми, с другой стороны — это предсказание сделал Глен-не-Глен, а он сам ведь говорил, что может приблизительно рассчитывать будущее. Что в этом предсказании было ещё?

— А что там ещё сказано? Ты можешь его полностью сейчас рассказать?

Но ответом ему было только сопение спящего человека.

Вечер наступил быстро: Номи не успел закрыть глаза, а его уже будил какой-то паренёк, осторожно трогая за плечо.

— Начинается общее собрание, мастер Номи.

Охотник сел на своей лежанке. Сон не хотел отпускать давя на загривок. Молодые охотники потягиваясь и позёвывая осматривались со своих мест, а Воробья и след простыл: на его месте лежали только подушка и аккуратно сложенное одеяло.

— Что случилось?

— Вы все приглашены участвовать в общем собрании, — с почтением в голосе произнёс паренёк. Его лицо показалось охотнику знакомым, хотя он был уверен, что не встречал его раньше. Может, это один из трёх волков, приведших их к убежищу? — Пожалуйста, умывайтесь и приводите себя в порядок, я провожу вас.

Без Воробья рядом охотник чувствовал себя неуютно: мало того, что он потерял способность ощущать магию, так ещё и единственный странник, которому он доверял, куда-то запропастился. Впрочем, долго гадать куда делся Воробей не пришлось: холл, куда провёл их паренёк, оказался самой большой комнатой в убежище, которую Номи довелось пока что увидеть, и, похоже, в ней собрались все маги когтя, находящиеся сейчас в убежище, включая даже нескольких детей, которые ещё и говорить толком не умели. Людей всё равно вышло немного: без охотников получалось двадцать шесть человек. Воробей, как обычно всклокоченный, сидел в первом ряду слева от дяди Добома. Для охотников тоже были предусмотрены места — также в первом ряду, но напротив Добома и Воробья, замыкая круг людей. Оказалось, что пока охотники спали, странники изготовили из веток и ткани кресло-носилки, и принесли Миро из лазарета в зал тоже. Похоже, странники любили собрания не меньше охотников.

Добом поднялся со своего места, разговоры и шёпоты утихли.

— Прошу прощения за столь неожиданный и срочный зов, но сегодня мы собрались, чтобы решить, не побоюсь таких громких слов, нашу судьбу, — он довольно точно указал рукой в сторону охотников. — Наш исконный враг нашёл путь в Тин-ду, — Добом сделал театральную паузу, а Номи отметил, что впервые слышит название этого странного места. — Но некоторые среди нас утверждают, что верные псы Храма больше нам не враги. Мы должны решить: можем ли мы доверить им секрет Тин-ду, сами свои жизни. Старые пути говорят, что открывшееся им знание они должны унести в могилу, а кровь их должна быть сожжена без остатка. Предатели же в наших рядах понесут достойную кару.

Добом замолчал и невидящим взором окинул всех присутствующих. В помещении стояла гробовая тишина, даже дети не смели шуметь. Номи прикинул способы, которыми их можно было бы убить. Даже сейчас совсем без волшебства он сам представлял нешуточную опасность: умение махать мечом от магического таланта не зависело. А с учётом того, что с ним Додо, Летор, Таби и Рудь — даже если сбросить со счетов Миро и Деса, которые пусть полноценно драться не могли, но колдовать вполне... Если присутствующие — это всё населедние Тин-ду... Славная это будет битва. Предлагать странникам убить охотников — прямо при самих охотниках — Добом, похоже, с головой совсем не дружит. Есть, конечно, другой вариант, что их просто по-тихому притравят, как недавно поступили с Воробьём. Но, насколько Номи помнил — они здесь ещё ничего не успели поесть, и даже воду пили привезённую с собой. Разве что умывались местной.

Но не стоит недооценивать противника, кто знает, что у него в потайном кармане?

— Дайте и мне сказать, — Воробей с усилием поднялся со своего места. Дорожки магии на его лице проступили чётче по сравнению с последним разом, когда Номи его видел. Странное почтение и доброжелательность окружающих. С чего бы? Охотник прямо кожей почувствовал как изменилось настроение в зале, когда Воробей встал, но решил пока что не обращать внимания: если страннику удастся убедить остальных, что охотникам можно доверять, то не зря он столько с ним возился.

— Вы все знаете, что псы — наши враги, — он, как и Добом перед этим, медленно вёл взгляд по собравшимся, словно обращаясь к каждому из них по очереди. — И каждый раз, когда наши пути пересекаются — они убивают. Единственный способ выжить — бежать, скрываться. Вот этот пёс, — он указал на Номи, — спас мою жизнь уже три раза. И в первый раз я его точно об этом не просил, он принял такое решение сам. Времена меняются, волшебников становится всё меньше. Вы знаете, как я отношусь к пророчествам, но я считаю, что действительно пора объединить наши усилия, чтобы выжить — сейчас. Возможно, не все псы разделяют эту точку зрения: они так же, как и мы, различаются между собой, и во взглядах, и в мнениях. Но одно я знаю точно: тем, которые находятся сейчас здесь — можно верить.

— Что скажут сами псы? — Крикнула какая-то женщина из задних рядов, Номи не смог определить кто именно. Похоже, отвечать, как самому старшему, придётся ему.

Охотник тоже встал со своего места. Люди смотрели на него с любопытством, но никто — с опаской. То ли так сильно доверяли Воробью, то ли настолько были уверены в своих силах.

— Храм отобрал наших детей, — после небольшой паузы произнёс он. — Мы были верны, и в ответ нас предали. Надеюсь, вы сможете понять, если я скажу, что сейчас мы не готовы клясться кому-либо в верности. Мы с Воробьём, — он непроизвольно назвал странника настоящим именем и теперь наблюдал за реакцией: странник едва заметно, но довольно улыбнулся, глаза Добома расширились от удивления и возмущения. Люди в рядах скорее улыбались, но несколько недовольно хмурящихся человек тоже было, — прошли через много испытаний, и я доверю ему свою жизнь не сомневаясь. Я — и мои ученики — так уже делали, и не раз, но это не значит, что мы верим всем вам. Простите, но мы вас видим впервые — как и вы нас. Но если вы разделяете его взгляды и ценности, мы открыты для разговора.

Номи подозревал, что говорит что-то не то, но все мысли из головы словно выветрились, и слова сами прыгали на язык.

В третьем ряду поднялась престарелая женщина: её охотник раньше не замечал. Она была худа, смугла и словно иссечена ветром. Длинные седые волосы её были расчёсаны в ровный пробор и заплетены в две косы.

— Слова истины сказаны и услышаны, — торжественно объявила она. — Охотники не доверяют нам так же, как и мы им, но они пришли. Теперь наш черёд решать: следовать старым путям, — она посмотрела на Добома, — или новым, — она перевела взгляд на Воробья. — Кто присоединяется к пути Четыре Когтя?

В зале поднялось три руки.

— Кто присоединяется к пути Воробья?

Подняли руки все остальные.

— Решено, — женщина повернулась к охотникам. — Добро пожаловать в Тин-ду. Вас уже разместили, отдыхайте до завтра. Вы ведь хотите узнать, что происходит в Тропе? Завтра мы решим как вас туда доставить.

— Нам не обязательно ехать туда всем, — поднял руку останавливая её Номи. — Мне достаточно, чтобы один из нас побывал там, если представится возможность — поговорил с кем-то из наших, и принёс вести сюда. Здесь безопасно, — он помолчал, но после паузы добавил: — И если в Тропе идёт сражение — мы будем бесполезны.

— Хорошо. Один из наших воинов может отнести одного из ваших туда и принести обратно хоть сейчас. Кто поедет?

— Я! — Вскочила Таби. — Я самая лёгкая.

Охотник кивнул: Таби справится не хуже кого-либо из отряда несмотря на то, что она самая младшая.

— От нас поедет Таби.

— Я повезу, — поднял руку парнишка, который перед этим проводил их в зал.

— Хорошо, — кивнула женщина. — От нас будет Белоглазка.

Люди встали и начали расходиться обсуждая прерванные дела. Воробей перебрался к охотникам, всё ещё сидящим на своих местах. Номи совершенно не понимал что произошло, и довольное выражение лица странника не давало никаких подсказок.

— Я был уверен, что всё выйдет отлично, — радостно заявил тот.

— Что выйдет? — Недовольно поинтересовался охотник.

— То, что ты не чувствуешь магию, ещё не значит, что магия не чувствует тебя, — Воробей ткнул пальцем себе под ноги, где под слоем песка угадывались плиты пола. — Допросный круг Основателей, древняя магия. Не знаю, как эта штука работает, не так, что ты вдруг не можешь врать или ещё что, но в этой комнате ты всегда выдаёшь свои помыслы. Так что в будущем без нужды сюда не ходи. Пойдём.

— Стой, — Номи поймал странника за рукав. — Зачем я тебе?

— Мне одиноко, — ответил Воробей и прикусил язык. — Ты опасный человек, Номи Насатер! Больше так не делай.

Он развернулся и зашагал к выходу. Охотники переглянулись и потянулись следом.

Таби снарядили быстро, и к ночи охотница уже была готова отправиться в путь. Белоглазка, опять сменивший обличье на звериное, действительно оказался одним из волков, приведших их в укрытие. Таби взгромоздилась на него верхом, как на коня, мелькнул хвост, и они исчезли в чаще, даже ветки не шелохнулись.

Номи и Воробей стояли на пороге укрытия и ещё какое-то время смотрели на тёмный лес и небо, усеянное удивительно яркими звёздами. Вокруг стрекотали насекомые и перекликалась какая-то ночная живность. До нового сезона дождей оставалось меньше двух месяцев.

— Давно хотел спросить, — произнёс Номи. — А почему у вас всех имена птичьи? Было бы ведь правильнее, если бы они все были волчьи?

— Традиция, — пожал плечами странник. — Вообще-то — дурацкая. В чём прелесть иметь 'мирское имя' и 'имя Когтя'? Ладно бы ты сам придумывал его или получал за какие-то заслуги, а так — его придумывают родители при рождении, и к твоим настоящим талантам оно отношения никакого не имеет.

Охотник многозначительно хмыкнул и они опять молча посмотрели на лес.

— Мне нужно размяться, — решил охотник. Столько происшествий, столько травм — он чувствовал, что если сейчас не разгонит застоявшуюся кровь по жилам, то превратится в камень. — У вас есть какой-нибудь полигон или тренировочный зал?

— Всё под землёй, — кивнул Воробей. — Пойдём, покажу.

Как оказалось, размяться желали все охотники, только Миро пришлось оставить в лазарете, так как лекари сказали, что ему нужен покой. Кроме Воробья к ним присоединились ещё несколько странников — посмотреть на умения бывших заклятых врагов. В основном это была молодёжь, но среди них затесался и крепкий мужчина с отточенными движениями и цепким взглядом бывалого воина. Номи про себя определил его как местного мастера по оружию.

Все помещения здесь освещались волшебными фонарями, горящими без дыма и копоти. Свет их был ровным и отчего-то напоминал охотнику луну в полнолуние.

Ученики быстро размялись и давно привыкшие заниматься без надзора взрослых занялись тренировкой. То, что на улице стояла уже глубокая ночь, никого не смущало. Номи долго растягивался, приседал и отжимался, пытаясь вернуть чувствительность телу, но выходило неважно. Он махнул несколько раз деревянным мечом, повторяя базовые удары. Точность движений была неплоха, но вот скорость... Охотник казался себе старым механизмом, давно не знававшим чистки и смазки.

— Да ты монстр, — покачал головой Воробей, и Номи на мгновение показалось, что тот над ним подтрунивает, но нет, даже в своём теперешнем состоянии он, похоже, восхищал странника. Двое молодых странников, стоявших неподалёку, с интересом подошли поближе.— Поучишь меня немного?

— Ты выползня завалил, чему мне тебя учить?

— Ну, тогда молодёжи, может, что-нибудь расскажешь полезное? — Странник кивнул в сторону двоих.

— Разве что снорков гонять.

— Ну хоть так, — Воробей взял другой учебный меч.

— Начну с теории, — охотник в задумчивости постучал себя мечом по голени. Пусть он знал многое о повадках нежитей и мог перечислить основные поведенческие паттерны любого из них даже разбуди его среди ночи, он понимал, что сухие строки пособия сейчас зачитывать глупо: слушатели не те. — Снорк, как и любой мелкий нежить этого типа, сначала таится. Если расстояние до него меньше, чем два шага, он пищит, и у тебя есть пять секунд, чтобы сбежать. Потом он прыгает, приблизительно на такую высоту, — он поводил рукой возле пояса. — Существует два удобных способа расправиться со снорком, — Номи поднял два пальца, — Первый, когда он выдал своё точное нахождение писком: нужно бить его сверху, вот так, — охотник показал рубящий удар мечом. — Второй, когда он уже прыгнул: лучше всего бить всё так же сверху, вот так, — он изобразил немного другой удар, — у него на панцире сверху точка максимального напряжения, где маленькое жёлтое пятнышко, если попасть точно, то он расколется, как орех. Конечно, удобнее всего взламывать их было бы киркой, а не мечом, но обычно снорки в одиночку не ходят, а с их спутником, дардаком, лучше разбираться как раз при помощи меча. Да и когда снорки начинают прыгать один за другим, иногда проще от них отбиваться вот так, — охотник плашмя взмахнул мечом на высоте пояса. — Если их отбить дальше, чем на два шага, повторно они не нападают.

— Звучит не очень угрожающе, — в задумчивости произнёс Воробей.

— Нежити вообще не кажутся чем-то страшным в большинстве своём, — согласился охотник, — пока не поселятся у тебя на огороде или не облюбуют твой дом. И если они не относятся к атакующему типу.

— Типа выползня?

— Да. Выползень, стромколк, гауди, вилохвост, зеркалист... думаю, список ты сможешь продолжить не хуже меня.

— Научи лучше по-правильному драться с выползнем.

— Чтобы остановить выползня, проще всего отрубить ему голову. Например, в прошлый раз ты отлично справился.

— Ха, — странник скорчил кислую мину. — Скажешь тоже.

— Обычно простив выползней ждут охотника, разве что какой-нибудь боевой архивариус решится сам взяться за дело или тварь совсем мелкая попадётся.

Воробей насупился но почти сразу улыбнулся и махнул рукой:

— Уел, уел. Ладно, давай мечами постучим. Если останутся силы перед сном ещё массаж тебе сделаю. Нужно, чтобы ты побыстрее пришёл в себя, а то смотреть больно.

— Ладно.

Охотник промолчал, решив не упоминать тонкие цепочки заклинаний, всё никак не хотевшие исчезать с кожи напарника. Знаки иногда бледнели почти исчезая, то вновь проявлялись с новой силой. 'На себя посмотри' сейчас казалось ему не самой подходящей фразой.

Таби и Белоглазка вернулись намного быстрее, чем кто-либо ожидал, к обеду следующего дня. Новости оказались неутешительными: Троп стоял обложен войсками как Храма, так и обычными. Единственная хорошая новость — воинов Крати среди осаждающих не было. К резиденции Ордена подобраться Таби с Белоглазкой не решились, лишь наблюдали издалека, но то, что они смогли рассмотреть, надежды не вселяло: над башнями резиденции стоял дым, в стенах бреши были такого размера, что их было видно даже от опушки.

Возвращаться в Троп сейчас не стоило. Охотник погрузился в раздумья: пусть даже побитый и лишённый магии, он всё ещё отвечал за свой отряд. Проблема только была в том, что без сэра Лерета он не знал что делать. Впервые он радовался, что волшебство ему сейчас недоступно: сомнения и волнения Воробья через их связь до него больше не долетали, и он мог спокойно размышлять о том, что происходит сейчас за стенами их укрытия. Что сейчас с южным домом, где остальные дети охотников? Всё ли там в порядке? К сожалению без Глена-не-Глена он не мог ничего выяснить. Вот чего сейчас не хватало, так это его нового призрачного товарища — его совет сейчас очень пригодился бы. Как там отряд Леты? Они ведь тоже скорее всего направляются в Троп. Попадутся ли они людям Храма?

— Мастер Номи, что будем делать?

Охотник поднял взгляд. На него смотрели все выжившие ученики. Ожидающе. Он всё ещё был главой отряда. И их жизни — его ответственность.

— Пока что остаёмся здесь, — наконец, решил он. — Больным — подлечиться, остальным — восстановить силы. Здесь безопасно, есть еда и лекарства, и странники высылают разъезды по окресностям: если станет горячо, мы узнаем быстрее, чем если бы были одни. На поверхность без сопровождения магов Когтя — не выходить. Если очень захочется — взять кого-то из их старших и спросить. Мы не должны выдать положение Тин-ду по собственной глупости.

Молодые охотники понятливо кивали

— По возможности — налаживайте дружеские связи с местными. Вливайтесь в ежедневные занятия. Получайте задания от местных старших. Возможно, мы с ними надолго. Возможно, они станут нашими союзниками. Мы должны стать своими.

— Да, мастер Номи.

— Пока есть возможность — отдыхайте. Я постараюсь в ближайшее время обсудить со старейшинами наши перспективы.

Воробей, украдкой наблюдавший за разговором из угла, быстро подобрался к лежанке охотника, когда остальные разбрелись по своим делам: молодым охотникам было жуть как интересно исследовать старинную подземную крепость, да и близкое присутствие нескольких молодых странников (тем тоже было жуть как интересно поближе рассмотреть страшных и ужасных охотников) вызывало недюжинное любопытство.

— Твоя разумность меня иногда пугает, — произнёс странник. Номи покосился на него и с удивлением понял, что тот выглядит лишь немногим старше, чем ученики. Почему? Он помнил, что в случае опасности Воробей начинает выглядеть безобиднее — защитная реакция — но чтобы настолько??? Причём, что сейчас такого произошло?

— Ты выглядишь слишком молодо, — недоумённо произнёс он. — Что такого случилось? Неужели я тебя действительно настолько напугал?

— А, — странник недовольно поморщился. — Ты ведь потерял магию, и наша связь разрушилась. Я теперь — опять только я. И чем дальше, тем больше. Подожди, я ещё устрою какую-нибудь бучу вскоре и мадам Лунь вспомнит кто я такой и выпрет нас отсюда ко всем Основателям.

— Обрыв уговора, — Номи помялся. — Как он тебе?

Воробей грязно выругался и добавил:

— Я теперь понимаю, почему ты был так возмущён, что я использовал эту магию, — он помолчал подбирая слова. — Вся моя магия рванулась наружу. Эти узоры, — он провёл пальцем по щеке, — я не знаю на самом деле когда они появились, когда я вас лечил или когда случился разрыв. Все цепи заклинаний рванули наружу, взрывались сквозь кожу... Я думал меня вывернет наизнанку. Или разорвёт на части... — и вдруг с удивлением добавил: — Но я выжил, и это самое удивительное. Если честно, иногда мне кажется, что я не хочу, чтобы к тебе возвращалась магия — вдруг наша связь восстановится? И если ты погибнешь, то пережить всё это опять? Лучше уж я первый помру.

— Чтобы вся радость досталась мне, — буркнул Номи.

— Но ты ведь говорил, что остальные охотники пользуются этой связью, и у них всё в порядке? Ну, в смысле, после разрыва их не так сильно корёжит.

— Говорил.

— Что же с тобой не так?

Охотник только плечами пожал в ответ и перевёл разговор на другую тему:

— Скажи, Добом, в смысле Четыре Когтя, может устроить нам какую-нибудь каверзу?

— Не... — Воробей легкомысленно отмахнулся. — Он хоть и вредный, но нормальный. Меня больше беспокоит — твои гаврики не нарушат указание не выходить из убежища без присмотра?

— Опрометчивый охотник — мёртвый охотник, — пожал плечами Номи. — Раз они дожили до своего возраста, то будь уверен, с понятиями секретности и субординации у них проблем нет.

— Ладно, — Воробей хлопнул его по спине, и Номи не смог сдержать болезненной гримасы. — Извини. Мне пора бежать. Не тебе одному нужно налаживать контакты с местной общиной.

И был таков. Номи вздохнул. Нужно проведать Миро. После того, как они добрались до Тин-ду, его отправили в местный аналог лазарета, и пока остальные налаживали контакты с магами Когтя, ему достались только лекарь да его помощница.

Когда Номи заглянул в палату, Миро, казалось, дремал. На краю кровати лежала какая-то раскрытая книга. Свет в помещении, как и везде в убежище, давали эти странные лампы, похожие на луну. Охотник остановился на пороге размышляя, что делать: в другой раз зайти сегодня может и не представиться случая, а будить сына он тоже не хотел.

— Папа? — Позвал Миро.

— Прости, не хотел тебя разбудить...

— Да тут делать больше нечего, — фыркнул юноша приподнимаясь на подушках. — Заходи.

— А как же книга?

— Скучная, — он поморщился. — Сестра Фифи дала почитать, но там неинтересно.

— Ладно, — Номи вошёл и сел на стул, предусмотрительно оставленный кем-то возле кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Всё болит. И вставать не разрешают.

— Прости, если бы я не потащил вас тогда в Застру...

— Значит, что-то другое бы случилось, — остановил его Миро. — Я хоть только ногу потерял, а вот остальные...

Они замолчали.

— Вот увидишь, пап, мы справимся, — улыбнулся Миро, и Номи не смог не улыбнуться в ответ. Надо же, казалось бы, это ему нужно подбадривать сына, а не наоборот.

— Да, сын. Мы справимся.

— Интересно, как там мама?

— Не знаю, но надеюсь, что у неё всё в порядке.

— Я тоже.

Они ещё долго сидели обсуждая разное: чем сможет заняться Номи, если магия к нему так и не вернётся, каковы перспективы у Миро — ведь теперь он не сможет следовать Пути, а значит, Рудь не возьмёт Миро в напарники больше. Номи пришлось приводить массу примеров из истории, когда любящие супруги-охотники при этом не были напарниками. С другой стороны, если ордена Насатера не станет, то и Путь потеряет свой смысл?

Это был долгий вечер, и проблем в перспективе не уменьшилось, но впервые за последнее время Номи ложился спать с чувством удовлетворения.

И снилось ему мёртвое убежище. Заплетённая ветвями кустов арка входа, каменные плиты, покрытые мхом там, куда достаёт солнце; обрушившиеся потолки, заваленные переходы. И везде непроглядная темнота. Твердыня пала не под напором времени, нет: древние умели строить на века, даже на тысячелетия. Тут и там были видны следы намеренных разрушений. Славная здесь была битва, славная.

И это давление... этот взгляд. Словно сама тьма всматривается в душу. Низкий гул крови в ушах... нет, это не сердце гонит кровь по сосудам, это гудит что-то снаружи. Что-то опасное и стремительно приближающееся. Волна жути захватила охотника. Он пытался справиться с ней, оттолкнуть, выравнять дыхание, но это было невозможно, как невозможно совладать с набегающей штормовой волной. Гул усиливался и разрастался, захватывая новые диапазоны, вот к нему добавился скрежещущий визг. И эта вонь! Удушающая вонь гигантского нежитя. Нашедшего свою цель и мчащегося к ней. Умереть здесь, в темноте, под землёй, одному? От древней бездумной твари, кажется, созданной только для того, чтобы убивать? Нет! Прочь! Наружу! Охотник попытался сделать хоть шаг, но тело не слушалось. Все движения были такими медленными, словно он продирался сквозь встречный водяной поток. Он захлёбывался не в силах сделать нормальный вдох. А нежить давил. Давил взглядом, клубился вокруг тьмой, ввинчивался в мозг диким шумом. Охотник упал на колени. И неоткуда ждать спасения, потому что он — последний маг на этой долбанной земле. И тут пришёл монстр. Встал за спиной и обнял его сердце ледяной рукой. Охотник закричал не в силах сделать больше ничего.

И проснулся.

Над полом горело тусклое ночное освещение. Все спали.

Похоже, кричал он только во сне.

Ледяной снежок в груди быстро таял и холод иссякая разливался по телу. Ноги немели, кончики пальцев кололо, хотя в теле уже разливался жар.

Номи несколько раз медленно и глубоко вздохнул пытаясь унять бешено стучащее сердце. Вся одежда намокла от пота. Надо же, даже после смерти Глена ему не снились такие ужасы. Или он уже просто не помнит? Охотник вытер лоб дрожащей рукой и замер. Нахмурился. Вытянул указательный и средний пальцы словно указывая на что-то и представил огонёк, пляшущий на кончиках ногтей. Вспыхнул светлячок. Он был мал и слаб, и его свет не достигал даже костяшек пальцев той же руки. Но он был. И мерцал, пока охотник не развеял его.

Магия возвращалась. Номи не рассчитывал, что она когда-нибудь вернётся. Он вообще не рассчитывал остаться в живых после той самоубийственной выходки в Застре. Но вот он лежит в тайном убежище магов Когтя, и магия постепенно возвращается к нему.

Охотник опять подумал о сне. Это видение станет будущим, если он ничего не предпримет.

Быть последним магом — отвратительное чувство. Номи ненавидел чувствовать себя беспомощным.

Он потёр кончики пальцев, где меньше минуты назад мерцал волшебный светлячок.

Номи ощущал странный подъём. И свободу. Неожиданно он подумал, что все старые клятвы в действительности над ним больше не довлеют. Орден пал (а если до сих пор не пал, то это вопрос времени). Теперь они сами по себе. Возможно, ученики не захотят пойти за ним — он не против. Так будет даже лучше, если они останутся здесь. Но он знал точно, кто с ним пойдёт. Один вечно всклокоченный маг когтя.

Охотник улыбнулся сам себе в полумраке.

Главный Смотритель Храма хочет войны? Он её получит.

Глава 8

— Ты что? — Воробей недоверчиво смотрел на Номи.

— Убью его, — повторил охотник.

— Хм... Почему ты не собрался сделать это раньше? Почему вы все — сэр Лерет и остальные не сделали это давно? Может, твой босс знает что-то, чего не знаешь ты? Может, Главный Смотритель — лишь часть головоломки, и недостаточно убрать одного человека? — В голосе странника слышались беспокойные нотки. — Откуда ты знаешь, что если Листа не станет, то всё развалится и бойня прекратится? Что изменилось?

— Скорее, наоборот, я знаю теперь больше, чем они, — охотник смотрел на суетящегося напарника и впервые испытывал сожаление, что связи между ними больше нет — спокойный Воробей нравился ему больше. — Орден Крати. Он больше не с Храмом. Мясники не стоят больше на страже Главного Смотрителя.

Странник остановился в буквальном смысле: перестал ёрзать, сложил руки на коленях и, кажется, на мгновение даже перестал дышать.

— Ты хочешь сказать... — медленно произнёс он и замолчал его взгляд устремился куда-то в бесконечность.

— Крати и Насатер всегда уравновешивали друг друга. Мы никогда не сражались в открытую, но всегда противоборствовали. А теперь мясников нет. Последний раз, когда я их видел, они собирались куда-то, всем орденом. И здесь, возле Тропа, их тоже нет — Таби с Белоглазкой не видели ни одного. Лерет никогда не атаковал Храм в открытую, потому что кроме всего прочего у Храма был противовес: в случае чего, на нас натравили бы Крати.

— То есть ты хочешь сказать, что теперь Главный Смотритель беззащитен?

— Нет, конечно, — фыркнул Номи. — Но скажи мне сам: если бы у тебя был выбор: выйти сразиться против одного воина, одного охотника или против двух жандармов, усиленных городским магом, кого бы ты выбрал?

— Жандармов, конечно!

— Почему ты думаешь, что я выбрал бы воина?

— Как думаешь, они вас тоже так же опасаются, как и вы их?

— Могу поспорить. Уж они-то понимают наш настоящий уровень, в отличие от этих кабинетных крыс.

Странник глубоко задумался.

— Ладно, — через несколько минут произнёс он. — Допустим, твои размышления верны. Но дальше-то что? Остальные охотники ещё сопляки, а ты сейчас только для красоты сгодишься. Кого-либо из нас сложно назвать настоящими воинами, мы разве что скопом возьмём, с кучей жертв. Не знаю, удастся ли мне уговорить кого-нибудь пойти с нами... — странник даже мысли не допускал, что охотник может отправиться куда-то без него. — Тем более мы не знаем где этот засранец находится сейчас. Нужно возвращаться в Стол? Или, может, он уехал куда-то? Например, на запад? У них там большой комплекс, я бы на его месте на время волнений свалил из города...

Номи сунул ему руку под нос и с видом заправского фокусника зажёг светлячок. Огонёк больше не мерцал и был ярче, чем раньше.

Воробей сдавленно охнул:

— К тебе вернулась магия!

— Нет ещё, пока только возвращается, — покачал головой Номи. — Пока что восстановились лишь самые базовые цепи, да и то не все, но процесс идёт. Нужно подождать ещё несколько дней, посмотреть уровень восстановления.

— Думаешь, сложные заклинания тебе будут больше недоступны?

— Кто знает? — Пожал плечами охотник и удивился собственной беззаботности, — Сначала я не думал, что выживу, но выжил. Потом я не думал, что когда-нибудь смогу вообще колдовать, но, как видишь, хотя бы фокусы детворе я уже могу показывать. Не будем загадывать наперёд.

— Если бы у тебя было бы имя Когтя, ты был бы Гусь, — ухмыльнулся Воробей.

— Почему Гусь? — Нахмурился Номи.

— Потому что всё время выплываешь, куда бы тебя ни забросило.

— На себя посмотри, шерстяная задница.

— А что я?! Я ничего!

Они ещё помолчали.

— Так что думаешь? — Ещё раз спросил охотник.

— Думаю, что попробовать стоит, — кивнул странник. — Отсидимся ещё немного и будем двигать. Заклинания почти не видно уже, — он провёл пальцем по щеке, где чернильные узоры теперь проступали едва-едва, — Ты восстановишься, и будет нормально. Из молодых будешь кого-нибудь брать?

— Нет. Пусть лучше остаются здесь. И твоим лишняя защита не помешает, и мне будет спокойнее.

— Приключение! — Воробей потёр руки в предвкушении. Сейчас он больше походил на мальчишку, собравшегося на реку без спроса родителей, чем взрослого, задумавшего участвовать в смертельно опасном деле.

— Прав был Мегев, как ты до своих лет дожил-то? — Покачал головой Номи. Странник в ответ лишь широко улыбнулся и ничего не сказал.

Мадам Лунь к удивлению охотника выслушала их план и приняла без особых возражений.

— Вам нельзя действовать вслепую, — только и сказала она. — Подождите, пока мы соберём информацию, тогда и поедете. Да и восстановиться вам нужно.

Так пролетела неделя: они лечились, тренировались, латали одежду и чинили амуницию. Номи каждый день ходил к Миро. Они разговаривали обо всём подряд, иногда часами, словно пытаясь наверстать упущенное время. Охотник видел, что его сын хочет поехать с ними, хочет вырваться, сбежать отсюда. Чтобы всё было, как прежде. Он сам хотел, чтобы было, как прежде. Но нога не отрастёт обратно. Жизни друзей не вернуть. Орден не восстановить. Даже если сэру Лерету удастся сейчас сохранить какое-то подобие порядка в рядах охотников — Номи понимал, что это лишь немного отсрочит конец. Стоило признать: мира, каким он знал его прежде, больше не существовало.

Он посмотрел на Воробья, устроившегося тут же с штопкой. Судя по выражению его лица, починка носков была жизненно важным занятием, требующим всей сосредоточенности, на которую только способен человек.

— Воробей, скажи, почему к тебе так относятся остальные странники?

Волшебник только помычал в ответ полностью сосредоточенный на своей работе.

Охотник пытался выведать что-либо ещё во время обеда, и потом, после тренировки, но Воробей всё время уходил от ответа под тем или иным предлогом. Наконец, перед сном он его буквально загнал в угол возле туалетов:

— Что у тебя за секрет?

— Иначе что? — Насупился Воробей.

— Здесь речь идёт не о 'иначе что', а о взаимном доверии.

— Если речь идёт о взаимном доверии — ты или доверяешь мне или нет. Зачем эти глупые расспросы? — Охотник видел по напрягшимся плечам странника, что тот собрался сражаться.

— Мне нужно знать, что ты не замрёшь в серьёзный момент. Что твоя рука не дрогнет, и ты не побежишь.

Он сверлил своего напарника взглядом. Да, магия быстро возвращалась к охотнику, и тонкая ниточка связи между ними тоже восстановилась — пусть ещё не в полной мере — и через неё он чувствовал страх и тревогу. Чужие страх и тревогу — то, что он раньше почитал за эти чувства, даже в сравнение не шло со слабыми отголосками, гуляющими сейчас в его душе.

— Они считают меня избранным, — Воробей отвёл взгляд, словно признался в чём-то постыдном.

— Избранным? — Охотник опешил от такого варианта. Он ожидал услышать что-нибудь про великих родителей, участие в какой-нибудь битве или перевороте... Мало ли какие внутренние дела есть у странников. Про отличительные лекарские умения, в конце концов. Но... Избранным?

— Они считают, что я спасу всех магов Когтя, — странник всё так же глядя в угол передёрнул плечами. — От чего бы то ни было. И мы все заживём долго и счастливо.

— Поэтому так прислушивались к твоим словам тогда в зале? — Вдруг дошло до Номи. Хотел он того или нет, но у Воробья, оказывается, было дозволение делать что угодно. Его клан ждал от него странных и необычных поступков. И позволял такое, чего не позволил бы никому другому. Охотник отступил, позволяя страннику отлепиться от стены.

— Вроде того, — тот вздохнул. — Все ждут от меня великих свершений, но хоть бы один предложил помощь.

— Но мы же здесь? Нам дали кров и пищу, защиту...

— Все они лицемеры, — отрицательно покачал головой Воробей. — Они тебя восхваляют и клянутся в верности до первой проблемы. А потом вжух! И исчезают с утренним туманом, словно и не было никого. Всё, чего они хотят — это чтобы я остался с ними и защитил. Даже о других поселениях не думают, каждый хочет меня себе. Вот увидишь, когда будем уезжать из Тин-ду, они всеми правдами и неправдами попытаются сделать так, чтобы дальше вы ехали без меня.

— Из-за того, что ты избранный? Что же такого в твоей избранности?

Воробей ничего не ответил, только головой покачал сокрушённо и ушёл умываться.

Охотник всё никак не мог уснуть. Что за глупости с этой 'избранностью'? Неудивительно, что странник не любит пророчества и чувствует себя одиноко. Если все относятся к нему только как к функции, но не как к человеку — уж он знал, что это такое. Но у охотников хотя бы есть — по крайней мере была — отдушина, Орден, где все охотники были друг другу люди. А каково оно жить вот так функцией всю жизнь и не мочь ни с кем обмолвиться и полсловом вне своей роли? Уж Воробей явно не выбирал себе такую судьбу.

'Мне одиноко', — всплыли в памяти слова странника там, в Допросном круге. Одиноко — ещё слабо сказано!

Когда мысли пошли на третий круг об одном и том же, охотник понял, что нужно что-то делать: так он не заснёт. Чем бы ещё заняться не вставая и не привлекая к себе внимания? Глен-не-Глен. С Застры он ни разу не пытался связаться со своим призрачным хранителем. Удастся ли это сейчас? Неба видно не было, но если Номи помнил правильно, Гема должна стоять сейчас в самом зените. Охотник ещё ни разу не проверял заработали ли заклинания связи. Он расслабился, позволяя волшебству беспрепятственно кружить по телу сияющим потоком. Сейчас ему приходилось буквально заново учиться колдовать: старые привычные действия давались с трудом, и каждое из них требовало сосредоточенности и осознанных усилий, а не как раньше, вбитого почти на уровень рефлексов действия на границе разума. Хорошо, что ему не нужно выходить против нежитей прямо сейчас! Собственный текущий уровень владения заклинаниями охотник оценивал, как у младшего ученика. Очень начитанного, но всё же младшего ученика. С другой стороны — магия всё же возвращалась, а это уже было выше его ожиданий. Наконец, ему удалось нащупать цепочку, отвечающую за связь. Номи потянулся куда-то вглубь и далеко наружу одновременно. В пустоту, темноту и свет, наполненные мельтешащими тенями. Словно весь он наполнился тягучей тревогой, от кончиков ногтей до затылка. Какие странные ощущения. Раньше сеансы связи не бывали такими. По крайней мере ожидание ответа — так точно.

'Глен?' — позвал Номи полную пустоту.

И тут вдруг кто-то повернулся, чтобы посмотреть на него. Огромный, всезатмевающий. И этот тонкий запах, сочащийся из темноты... Нежить. Но будто очень далёкий нежить: охотника окружала не вонь, а отдалённое её эхо. Сейчас нежить не атаковал и не приближался. Только очень внимательно смотрел. И от этого взгляда коченели пальцы, деревенело всё тело. Сами мысли замёрзли. Охотник замер, как замирает зверь в надежде, что хищник не заметит и пройдёт мимо. Будь его воля, он бы и сердце заставил остановиться, чтобы не привлечь внимание этого монстра.

Забытое заклинание связи распалось само собой и вместе с ним развеялось ощущение жуткого взгляда.

Ещё долго охотник лежал пытаясь унять взбесившееся сердце. Руки дрожали. Выровнять дыхание ему удалось только через несколько минут. Что это было? Есть над чем поразмыслить. И — он чувствовал уже раньше этот взгляд. Тогда в Шекшской обители, когда Глен впервые заговорил с ним, и потом, на болотах. Просто тогда он не показался таким опасным — то ли из-за того, что охотник в то время лучше управлялся с магией, то ли... то ли потому, что тогда ещё не случилась Застра.

Тогда в городе... Номи заставил себя ещё раз пережить нападение на таверну. Да, нежить был такой же огромный и мощный, как в Столе Б. Но в Столе Б нежить пришёл из стен подземелья. А в Застре... будто бы он был внутри охотника. Тогда Номи решил, что оказался вдруг в самом центре нежитя, но что, если было наоборот — сам охотник был источником нежитя? Возможно ли такое? Нет, быть не может.

Но всё же...

Кем ещё может быть Глен-не-Глен, оставленный здесь ещё самим Основателями?

Ведь он сам говорил, что учение Храма правдиво, пусть и толкует факты в выгодном для себя свете. А в священных текстах Храма кроме всего прочего есть слова о том, что нежити — такие же создания Основателей, как и всё остальное в этих землях, водах и воздухе. Просто созданы они были для иных целей. Храм утверждал, что для наказания людей. Но что, если нет? Ведь и Воробей говорил, что если не считать атакующих видов, поведение нежитей не выглядит опасным.

Что, если Глен — нежить, оставленный присматривать за всем, что происходит здесь?

Зачем? С какой целью?

И, возможно, всё, что делали охотники до этого — было зря? Зря погибли многие тысячи охотников, защищающих города, пытающихся остановить нашествия? Может, в этом всём был другой смысл, может, Основатели задумывали всё иначе? И тогда, в Столе Б Глен, Роза, Тиналь, Наркан и Горстет не должны были погибунть? И позже, не было смысла взрывать Застру?

Может, Главный Смотритель не столь безумен, как пытался показать это Глен-не-Глен? Может, его действия действительно имеют смысл? Поговорить бы с ним.

Наконец, охотник уснул. Снились ему беспокойные сны, но, к счастью, их он не запомнил.

— Мадам Лунь зовёт вас к себе, — сообщил паренёк из магов Когтя, когда охотник закончил серию движений. Имени его охотник не знал, но часто видел с молодыми охотниками: они вроде бы подружились. Воробей ушёл куда-то с одним из разведывательных отрядов, ученики кто спал, кто тренировался, кто работал со странниками над каждодневными делами, и Номи остался один. Что стоит сделать, когда ты один, а мысли одолевают? Причём такие мысли, что и не скажешь никому, не то свяжут и запрут, как буйного. Пойти размяться в тренировочном зале!

— Сейчас иду, — кивнул охотник вытирая пот. Что бы могло понадобиться мадам Лунь? За эти дни он успел уяснить, что она здесь что-то среднее между главой Ордена и старостой деревни, если поселение в Тин-ду можно назвать деревней.

Паренёк проводил его до кабинета. В этой части убежища Номи уже бывал, но только в коридорах и комнате кладовщика, когда расписывался за полученные одежду и постельное бельё для своего отряда. Странники странниками, а хозяйство вели они споро и вещами без учёта не разбрасывались.

— Мастер Номи, — кивнула ему мадам Лунь. Она сидела за столом над кипой каких-то записок и учётных книг. Бумаги на её столе выглядели не так опрятно, как у сэра Лерета, да и сам стол был небольшим, старым и обшарпаным, но сходство было бесспорным. Охотник кивнул в ответ. — Садитесь, — она указала на табурет. Охотник послушно сел. Странно было находиться в этом месте: из-под рукодельных половичков и простых картинок с цветами и животными проглядывали монументальные серые плиты древней постройки, и ни цветы в вазе, ни узорчатое макраме, накинутое поверх абажура лунной лампы, не могли скрыть их мощь, скрасить их суровость.

Мадам Лунь отложила бумагу, которую только что читала и сложила руки перед собой.

— Сегодня вернулись отряды дальнего дозора, — после небольшой паузы произнесла она. — Они докладывают, что сам Главный Смотритель — или некто очень на него похожий — прибыл в Троп вчера вечером.

— Главный Смотритель?..

— Да, — кивнула мадам Лунь, — Похоже, что Лист Четвёртый здесь.

Она сделала ещё одну паузу дожидаясь, пока охотник переварит эту новость и продолжила:

— Вы с Воробьём говорили, что причина, по которой Храм уничтожает магов — это его Главный Смотритель. Добраться до него в Столе у нас не было бы возможности, но здесь мы можем попробовать. Что скажете, мастер Номи?

— Звучит разумно, но мне нужно больше информации. У вас уже есть идеи, как можно осуществить задуманное?

— Некоторые, — кивнула мадам Лунь.

По её словам выходило, что Главный Смотритель прибыл в Троп неожиданно — неожиданно даже для других служителей Храма. Это вызвало суету в рядах осаждающих и даже лёгкую панику. Обитель ордена попытались взять штурмом, но охотники опять отбились. Кроме воинов и наёмников Храма к месту действия подтягивались и формирования жандармов. Крати среди осаждающих по-прежнему не было, но даже несмотря на это падение ордена Насатера было вопросом решённым. И по мнению мадам Лунь как раз это должно было сыграть им на руку:

— Шатёр Главного Смотрителя, конечно, охраняют, — говорила она, склонившись вместе с охотником над старой потрёпанной картой, — Но совсем не так, как должны бы. И не от тех. Вы с Воробьём сможете без проблем пробраться вот сюда, — она указала на небольшую ложбину, находящуюся за красными отметками линии постов, — и когда начнётся следующая атака, сможете под шумок пробраться к нему. По тому, как Лист вёл себя в прошлый раз, на передовой он даже не покажется, будет принимать послания и раздавать указания из своего шатра. Возможно, в это время с ним будет кто-нибудь ещё важный. Несколько птиц одним камнем... Риск того стоит.

Мадам Лунь заметила странный взгляд охотника и спросила:

— Вам не нравится план?

— Нет, план хорош. При таком скудном количестве данных вряд ли мы можем придумать что-либо лучше. Меня удивляет другое: Воробей опасался, что вы не захотите его отпускать, потому что он избранный, а сейчас вы сами предлагаете ему участвовать в практически самоубийственной авантюре.

Номи надеялся, что если он буднично упомянёт избранность Воробья, то мадам Лунь скажет что-то более конкретное. Так и получилось:

— А, — мадам Лунь грустно улыбнулась. — Просто я стараюсь быть рациональной. Да, я не слепая и вижу, что грядёт новое нашествие на населённые земли, но Воробей Тин-ду никак не поможет. Многие считают, что одно его присутствие отвадит нежитей, но давайте посмотрим правде в глаза, мастер Номи: твари не тронут только его, но не тех, кто рядом. Он уже побывал на самом острие нашествия, и что, смог кого-то спасти? Нет.

— Да, вы правы, — кивнул охотник, ему нужно было обдумать всё услышанное, — очень логично.

— Я знала, что вы меня поймёте, — мадам Лунь, кажется, обрадовалась словам Номи. Словно он был первым, кто согласился с её доводами. — Как мага Когтя его мало кто может превзойти, и я считаю, что волком-проводником он вам послужит намного лучше, чем избранным всем нам. Кстати, не думаете ли вы, что лучше с ним отправить кого-то другого из охотников, не вас?

— Я понимаю ваши сомнения, — кивнул охотник, — но даже несмотря на мою текущую магическую несостоятельность лучше пойти мне. И здесь вопрос не в том, доверяю я ученикам или жалко ли мне их: нас не учат убивать людей. То есть, нас учат защищать себя, но... Это приходит с опытом, которого у молодых пока что очень мало или нет вовсе.

Мадам Лунь помолчала взвешивая слова охотника, но потом всё же медленно кивнула:

— Ясно. Хорошо. Тогда готовьтесь: сегодня же отправитесь, когда Воробей вернётся, нельзя медлить ни минуты.

— Да, мадам Лунь.

Сборы не заняли много времени, дольше пришлось собирать охотников, чтобы обсудить происходящее. Номи назначил встречу в лазарете, чтобы Миро тоже мог участвовать. Он кратко пересказал обсуждение с мадам Лунь и повторил доводы почему именно он из всех охотников отправится в эту вылазку. Молодёжь должна понимать что к чему, а не обижаться, что их оставляют за бортом из каких-то сентиментальных чувств.

— Додо остаётся за старшего, — он обвёл взглядом сосредоточенные лица учеников. Ещё такие юные, но уже с головой окунувшиеся во взрослую жизнь. В их возрасте у него не было таких испытаний. — Додо, выбери себе заместителя и помощника. Пока меня не будет — слушать мадам Лунь, но и своей головой думать тоже. Если я не вернусь — оставаться или нет со странниками решение принимать вам, но я рекомендую остаться, так проще будет приспособиться жить среди людей. У них есть возможности подделать документы, да и знают они повадки многих сословий, смогут подсказать, если что.

— А им какой резон держаться нас? — Спросил Дес.

— Грядёт новое нашествие, ваше присутствие резко повышает их шансы пережить его. Именно поэтому Тин-ду сейчас одно из самых населённых их убежищ — потому что оно близко к Тропу. Многие семьи перебрались сюда в надежде, что рядом с Орденом будет проще выжить. — Номи видел как посуровели лица охотников: похоже, новые знакомцы не спешили делиться с ними своими чаяниями и надеждами. Хотя, с другой стороны, молодые странники — ровесники учеников — могли и не знать о планах старших. — Если я не вернусь, — продолжил он, — На ваши плечи ложится ещё одна ответственность: вы должны найти и переманить на свою сторону как можно больше охотников. Когда орден окончательно падёт, для них будет только две возможности спастись: либо их укроют странники, либо нужно уходить за границы населённых земель. Поэтому глядите в оба, по возможности напрашивайтесь в дальние дозоры. Незнакомцев наши слушать не будут, вы сами знаете, но вас — могут послушать.

— Ты так говоришь, будто не планируешь возвращаться, мастер Номи, — сказала Рудь. Номи посмотрел на сына. Миро сидел опустив глаза и вцепившись в одеяло так, что побелели костяшки пальцев.

— Я просто готовлюсь к самому худшему, — ответил охотник. — И меня во время битвы не должны отвлекать мысли о том, что я вам чего-то не досказал или не объяснил. Я очень хочу вернуться — и я рассчитываю вернуться. Но здесь, как в сражении с зеркалистом: никогда не скажешь наверняка кто кого в итоге перехитрит.

Когда вопросы и обсуждение деталей закончились, Номи, наконец, остался наедине с Миро.

— Не дрейфь, — он сел на край кровати и взял его за руку. Пальцы мальчишки были ледяными. — Даже если я не вернусь — у тебя есть Лаши и Лета.

Миро медленно кивнул.

— Для тебя у меня тоже есть задание, — произнёс Номи и достал из поясной сумки походный набор пробирок. Несколько из них были заполнены — всё, что осталось от Филина. — Ты ведь знаешь, что это такое?

Миро опять кивнул.

— Спрячь. И когда представится возможность — передай нашим, — две пробирки он спрятал обратно в сумку, — а это мне ещё пригодится.

— Планируешь снять образцы с Главного Смотрителя? — Миро удивлённо посмотрел на отца. Тот подмигнул в ответ. — Пап, ты непроходимый оптимист.

— Я просто пытаюсь подготовиться ко всем вариантам, не только самым худшим. Представь, появится у меня возможность — а с собой ничего не будет. Представляешь, как я буду локти кусать?

Миро засмеялся.

— Представляю.

Они обнялись.

— Я сделаю всё возможное, чтобы вернуться, — произнёс охотник. Это было всё, что он мог обещать.

— Я знаю, — Миро кивнул. — Я буду ждать.

Потом вернулся Воробей и всё завертелось: ещё одно обсуждение плана, спор о том, какое оружие с собой лучше брать, повторная проверка укладки и попытки молодых магов Когтя увязаться следом. Наконец, странник в облике гигантского волка и охотник в облике охотника оказались в лесу. Сажа осталась в Тин-ду, и теперь Номи пытался освоить новый способ передвижения: верхом на волчьей спине. Было жутко неудобно, тем более без уздечки, седла и стремян. Шерсть выскальзывала из пальцев, как крепко ни пытался бы держаться охотник, а постоянные прыжки через коряги и рытвины заставляли сжиматься внутренности. Мчаться через лес — совсем не то, что по ночному городу. Да и сам охотник — ещё и в полной выкладке — был значительно тяжелее мадам Селены, так что довольно скоро они остановились передохнуть.

Номи со стоном наклонился и присел разминаясь:

— О твой крестец всё на свете отбил, — пожаловался он зверю, развалившемуся у его ног. Волк коротко рыкнул высказывая своё неодобрение и опять вывалил язык: дышать ему было тяжело. — Предлагаю часть пути проделать не верхом.

Волк опять не был против.

После небольшого отдыха они отправились дальше. Свет звёзд едва пробивался сквозь кроны деревьев, но им это не мешало: в темноте охотник видел хорошо, а Воробей держался звериных троп, так что продвигались они вперёд по-прежнему быстро. Номи заметил, что самому через ямы прыгать намного приятнее: риск подвернуть ногу казался ему более мелким в сравнении с риском свалиться с волчьей спины и свернуть шею после такого же прыжка.

Ещё горизонт на востоке не начал сереть, когда они добрались до края вражеского лагеря. Волк растянулся на земле и с удовольствием зевнул. Охотник сосредоточенно считал шатры и людей между ними пытаясь сопоставить картину перед глазами с тем, что слышал от мадам Лунь. Найти два больших шатра в центре лагеря не составило труда: мало того, что они были выше остальных, так их верхушки ещё украшали развевающиеся флажки. По ранней поре по лагерю ходили только дозорные, и пусть их было много, а некоторые из отрядов были усилены магами, охотнику с зачарованным волком не составило бы большого труда прокрасться мимо них к цели. Слишком просто.

— Воробей, — шепнул он страннику. — Мне кажется, на нас расставили ловушку. Ты чувствуешь что-нибудь?

Волк неодобрительно покосился на человека, но всё же поднялся на лапы и прищурившись осмотрел лагерь. Ноздри его шевелились, словно он пытался учуять магию на нюх. Наконец он согласно рыкнул. Ловушка была. Только где и какая — охотник не знал, а зверь ему объяснить не мог.

— Нужно добраться до вон того шатра с жёлтым флажком, — Номи указал направление. — Только на Главного Смотрителя не нападай, я хочу попробовать поговорить с ним, — и когда волк вопросительно наклонил голову набок, пояснил: — О Глене-не-Глене.

Воробей скептически фыркнул. Охотник вздохнул: и правда, какой может выйти разговор? С охотником, ночью врывающемся в палатку, когда ты стоишь лагерем под стенами их Обители и собираешься вырезать их всех до единого.

— Я должен попробовать.

Волк только вздохнул в ответ и встал. Выжидательно посмотрел на охотника и убедившись, что он готов идти следом, двинулся вперёд.

Они долго пробирались между палатками, за спинами патрулей и в тенях от костров.

Когда стена большого шатра оказалась прямо перед его глазами, Номи уже почти был готов признать, что дорогу обратно к краю лагеря он найти не сможет. Волк присел на задние лапы и опять выжидательно уставился на охотника. Номи вытащил нож и одним быстрым и коротким движением вспорол стену. Оставалось только молиться Основателям, что Главный Смотритель всё ещё крепко спит или находится в другой комнате. Им не повезло: Лист IV не только не спал, но и сидел всего в нескольких шагах от стены, через которую Номи — а следом за ним и Воробей — пробрались внутрь. Но к счастью он был настолько увлечён своим делом, что не услышал звука разрываемой ткани шатра. Или просто не придал ему значения. Главный Смотритель Храма что-то писал ссутулившись над переносным секретером. Мужчина далеко за шестдесят, немного грузный, широкий в плечах. Макушка его уже начала лысеть, а волосы потускнели, став блекло-каштановыми, но всё ещё без седины. Охотник помнил и его лицо: тяжёлая линия подбородка, тонкие губы, кустистые брови, большой широкий нос, морщины злого всегда хмурящегося человека.

Номи сложил пальцы знаком Одро парализуя Смотрителя и лишая возможности использовать лёгкие заклинания и амулеты.

— Добрый вечер, смотритель Лист, — сказал охотник. Он старался, чтобы его голос звучал спокойно и без угрозы. Волк скользнул за спину оцепеневшего храмовника оставшись незамеченным. — Я пришёл поговорить, а не сражаться. Если вы обещаете не нападать и выслушать меня, я отпущу вас.

— Говори, охотник, — с трудом произнёс мужчина. Охотник отпустил знак: он всё равно не мог сейчас удерживать его долго, но Главному Смотрителю знать об этом ни к чему. Только почувствовав свободу, Лист IV сразу же поднялся со стула и развернулся к угрозе. Волк опять сместился в сторону ускользая от его взгляда.

— Дух Основателей, в каком облике он к вам приходит? — Охотник торопился. Он был уверен, что ответный магический удар Главного Смотрителя — дело минуты, а за это время нужно убедить его, что охотник действительно пришёл говорить, и что эти переговоры нужны обеим сторонам. Лицо Главного Смотрителя исказилось: сначала от изумления, потом в глазах засветилось понимание, а вслед за ним — ярость:

— Редиза, моя почившая жена, — ответил он. — Это он прислал тебя?

— Нет, — покачал головой охотник, — я больше не слышу его голоса, — воспонинания о последней попытке связаться с Гленом-не_гленов вновь завертелись в голове, но охотник не позволил себе отвлекаться. — Я здесь сам по себе.

— Тогда зачем ты пришёл охотник?

— Остановить тебя. Истребление магов ничего не решит — о чём бы вы ни говорили.

— Откуда тебе знать? Редиза нашептала? — Главный Смотритель взялся рукой за спинку стула и сделала шаг назад, словно готовясь к броску. Воробья за своей спиной он по-прежнему не видел.

— Я много путешествовал и многое видел. И ещё я умею думать и сопоставлять факты. Нежити занимают земли в соответствии с им одним ведомым планом, и отсутствие магов никак его не изменит — наоборот, противостоять их пришествию останется некому.

— А знаешь ли ты кто этот дух — сам? — Вдруг спросил смотритель. — И какие цели преследует? Зачем он являлся? Ко мне, к тебе?

— Знаю, — кивнул охотник. В глубине души он давно это знал. Наверное, ещё с Шекшской Обители, просто отказывался себе в этом признаться. Просто какая-то его частица до последнего надеялась, что это — настоящий Глен. — Он тоже нежить, только умеет говорить... — больше он ничего сказать не успел: Главный Смотритель выстрелил. Охотник ждал этого момента, хотя очень наделся, что сможет его убедить в своей дружелюбности. И, конечно же, надеялся, что это произойдёт не так скоро. И не так быстро.

Номи рассчитывал, что он как практикующий боевой маг даже в своём текущем состоянии сможет постоять за себя, но ему не хватило времени даже осознать что произошло. Лист IV был сильным магом, и никаких битв с гигантскими нежитями в его ближайшем прошлом не было. Одно мгновение отделяло охотника от смерти. Он почувствовал жар удара и треск рвущейся ткани одновременно: волк прыгнул даже раньше, чем Главный Смотритель поднял руку для выстрела, и огненный разряд прошёл чуть правее охотника, проделав огромную дыру в стене шатра и поджегши несколько палаток снаружи. Воробей допустил ошибку: он не стал ломать магу шею помня, что Номи хотел поговорить, и в следующее мгновение с визгом отскочил и завалился на бок — между рёбер у него торчало ледяное лезвие. Шерсть смягчила удар, но лезвие всё равно добралось до тела и теперь стремительно окрашивалось в красный. Главный Смотритель не выглядел, как быстрый и сильный воин, но это впечатление было ошибочным: маг уже вскочил на ноги, в его руках появилось два новых лезвия. Охотник вынужден был признать: о разговоре стоит забыть, и следует сосредоточиться на том, чтобы выжить. В лагере поднялся шум, и со стороны входа в шатёр послышались голоса и шаги, похоже, стражники спешили на помощь. Номи попробовал атаковать вострым мечом, но Главный Смотритель ловко отбил все выпады и сам перешёл в атаку. Охотник не ожидал такой прыти от кабинетной крысы, каковой он всегда считал своего противника. Счёт шёл на секунды. Номи не мог сдержать напора Листа IV и уже успел пропустить два удара. Правое плечо жгло в двух местах. Волк на время выбыл из игры свернувшись в углу и Номи требовались колоссальные усилия, чтобы не отвлекаться на него. Полог упал и к ним ворвались охранники, два огромных боевых мага в полной выкладке. Не воины Крати, а монахи Храма, но охотнику от этого было не легче. Он перехватил меч другой рукой: похоже, выбраться отсюда живыми им уже не светит. Но, по крайней мере нужно выполнить основную часть плана и забрать с собой на тот свет Главного Смотрителя. Первый бежавший маг выбросил вперёд руку запуская ещё один огненный шар, как вдруг случилось оно. Опять. Гигантский нежить вдруг проявился в реальности. Вокруг. Прямо здесь. Его смрад не давал вдохнуть, тяжесть давила на плечи пригибая к земле, в глазах потемнело. Охотник видел как Главный Смотритель и маги-стражники тоже упали. Они выли и кричали скорчившись на полу, затыкали уши, пытались исчезнуть, но земля не принимала их. И вдруг он понял: это шанс. Нежить был тот же самый, что и в Застре. Только в этот раз он не окружал охотника со всех сторон, а был рядом. Охотник видел его корень — прямо перед собой. Главный Смотритель. Как? Он подумает об этом позже. Охотник заставил себя подняться на ноги. Волк жалобно скулил, но тоже встал — видимо, их мысли совпадали. Зверя шатало из стороны в сторону, но он двинулся к ближайшему магу. Медленно, но неотвратимо.

Два шага, отделяющих охотника от Главного Смотрителя показались ему самыми длинными шагами в мире. Потом короткий неуклюжий замах... Кровь из вскрытой артерии залила всё вокруг. И давление нежитя тут же исчезло. Волк прыгнул вперёд, переламывая шею ближайшему стражнику и тут же метнулся к следующему. Мгновение — и всё было кончено.

Номи устало вытер лицо рукой. В лагере били колокола. Отовсюду слышались крики, топот ног и бряцанье оружия. Где-то жалобно ржали кони. Кажется, хорошенько они разворошили это гнездо.

— Ну что, напарник, надо делать отсюда ноги? — Спросил он Воробья и тот согласно рыкнув первым выпрыгнул в прореху в стене шатра. Номи оставалось только бежать следом и стараться не отставать.

— Мы не туда бежим! — Пыхтя крикнул он мчащейся перед ним серой спине. — Нам нужно к охотникам!

Нужно предупредить их, что нежитя нет. Что нельзя сюда соваться. Он представлял, как это будет выглядеть со стороны: в ночном лагере вдруг все волшебники сошли с ума, а потом под прикрытием этого неведомого заклятия на людей отовсюду полезут охотники. Обычные люди ведь не чувствуют нежитей. Солдаты не поняли что только что случилось, и им не понять, что охотники на самом деле не будут нападать на них, а будут самоубийственно пытаться спасти людей.

Охотник чувствовал запах дыма и чужую магию. Воздух так был насыщен волшебством, что охотнику казалось, что он продирается сквозь суп.

Но отклониться от пути, прокладываемого Воробьём он не рискнул, и стены Ордена становились всё дальше и дальше. Волк остановился только когда они ушли в лес.

— Нам нужно предупредить остальных охотников... — начал было запыхавшийся Номи. Он был рад, что они выжили. Но он был недоволен: тем, что Воробей проигнорировал его слова, что они сбежали из лагеря не предприняв попытки связаться с Орденом, что он запыхался. Раньше с ним такого не случилось бы.

Воробей широко открыл глаза изображая удивление и поднял торчком уши. Номи последовал его совету и прислушался. До него действительно не долетало звуков битвы. Да, они были достаточно далеко от лагеря, чтобы его не слышать, но если бы там шло сражение — а если бы охотники выдвинулись на битву с нежитем, оно там обязательно бы шло — до них должны были доноситься отголоски.

— Они не стали выходить за стены... — удивлённо пробормотал Номи. — Как думаешь почему?

Волк фыркнул и тряхнул головой в ответ. Он тоже не знал.

Они устроились на небольшой поляне в кустах ежевики. Перед атакой на лагерь они сделали здесь небольшой схрон оставив одеяло, сухпайки и воду. Не стоило здесь задерживаться надолго, но немного передохнуть, подкрепиться и решить куда двигаться дальше — можно было. Номи достал из котомки полоски сушёного мяса, завёрнутые в тряпицу и поделил пополам. Волк бодро захрустел своей порцией. Сейчас, когда напряжение начало отпускать, охотник чувствовал что и сам крепко проголодался.

С одной стороны — изначально они планироваться вернуться в Тин-ду сразу после завершения миссии, если останутся живы, конечно. Но теперь, оказавшись так близко от дома, Номи очень хотел встретиться с кем-нибудь из своих. Узнать последние новости, убедиться, что с ними всё в порядке. Как заставить себя уйти не взглянув на родные стены хотя бы издалека?

— Может, посмотрим как там Орден? — Неуверенно спросил он оборотня. Тот перестал чавкать и укоризненно посмотрел на напарника. Охотник вздохнул и вернулся к еде. Да, эгоистично просить о таком: оставшиеся в убежище ждут их возвращения, переживают. Особенно Миро — Номи не хотел заставлять своего сына ждать дольше необходимого.

Наконец, они закончили и волк поднялся на ноги, готовый отправиться в путь. Охотник быстро упаковал все вещи и избавился от следов: теперь никто не намекало на то, что здесь кто-то останавливался. Только ищейки с тонким нюхом учуяли бы остаточный запах вяленого мяса.

Воробей показывал дорогу, а Номи бежал следом. Охотник и сам хорошо ориентировался в лесу, но волк всё равно делал это лучше. Они прошли несколько километров прежде чем охотник, погрузившийся в свои мысли, наконец, сообразил, что их путь не ведёт обратно в Тин-ду, а куда-то на северо-восток, огибая Троп большой дугой. То есть, Воробей всё же решил пойти навстречу Номи и показать ему что происходит в городе. Наконец, они остановились на небольшом холме под огромной разлапистой сосной. Волк посмотрел вверх, потом на охотника.

— Ты хочешь, чтобы я забрался? — Спросил он.

— Вуф.

— Ладно.

Охотник снял всё обмундирование, оставив себе лишь небольшой моток верёвки и ножи. Нижние ветви начинались высоко от земли, но это не составило большой проблемы. Смола липла к одежде и приходилось тщательно выбирать где взяться за дерево, чтобы не запачкать перчатки, но под конец Номи всё равно весь был в иголках и смоле. Когда ветки стали слишком сильно прогибаться под его ногами, охотник, наконец, остановился, перевёл дух и огляделся. Перед ним расстилался Троп. Улицы были пустынны — лишь кое-где виднелись фигурки людей. Похоже, все, кто мог, уехали из осаждённого города. Резиденция Ордена же стояла, как и всегда. Развевались на ветру флажки, поблескивали флюгера на внутренних башнях. Со своего места Номи видел разрушенные стены, о которых рассказывали Таби и Белоглазка, но дым поднимался только от лагеря осаждающих — и далеко не весь он был дымом костров. Сверху также было хорошо видно, что силы Храма и жандармов не перемешиваются. Да, палатки их стояли рядом, но даже манера планирования лагерей различалась.

Охотник прищурился пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в Резиденции, но не преуспел: стены были слишком высокими. В башнях не было видно движения, и даже на внутреннем периметре никто не нёс стражу. Это наводило на мысли, что там никого не осталось, но войска не стояли бы здесь в осаде, если бы Резиденция была покинута. Да и зачем тогда Главному Смотрителю сюда приезжать, если здесь никого нет? Что задумал сэр Лерет? И как это узнать? Жив ли он вообще до сих пор? Номи начал спустился. Волк терпеливо ждал его внизу.

— Такое впечатление, что в Резиденции никого нет, — поделился с ним своими мыслями охотник. — Это объясняет почему никто не вышел на атаку нежитя, но делает происходящее ещё более странным.

Воробей шумно вздохнул в ответ и охотник повторил за ним. Общаться с молчаливым зверем ему было сложно: он и так был неразговорчивым типом, а сейчас не слыша ничего в ответ ему ещё сложнее было выражать свои мысли. Крошить вострым мечом нежитей было не в пример легче.

— Возвращаемся в Тин-ду, — сказал Номи. Там они смогут решить что делать дальше. И поговорить нормально.

Встретил их ближний дозор. На подходах к убежищу вдруг из ниоткуда появились два волка и просто побежали рядом. Охотник представил себя диким лесным человеком, бегущим со своей стаей и улыбнулся. Что бы он ни думал о будущем, сейчас они возвращались с победой.

Мадам Лунь слушала их отчёт и по её непроницаемому выражению лица нельзя было понять, рада она, что им удалось задуманное (да ещё и вернуться целыми и невредимыми) или её что-то всерьёз беспокоит.

— То есть, гигантский нежить опять появлялся, — наконец, произнесла она, и тут охотник понял, что её беспокоит: какой-то непонятный и потенциально очень опасный феномен следует за ним по пятам, и совершенно непонятно что это и как этим управлять.

— Да, — кивнул он. Бледный и осунувшийся после превращения Воробей сидел рядом и только поддакивал его рассказу. Будто долгое пребывание в волчьей шкуре сказалось на его болтливости.

— Отдыхайте, — распорядилась она. — Завтра созовём совет и решим что делать дальше.

— Теперь, когда Главный Смотритель мёртв, я уверен: всё наладится.

— Я бы не была столь оптимистична, — покачала головой мадам Лунь. — Сейчас, когда правительство наконец привело свои силы в движение — вы думаете они просто теперь разойдутся по домам? Тем более, что, могу поспорить, множество магов расскажет и о нежите в Застре, и о нежите возле Тропа. И единственное, что связывает эти два события, это вы, мастер Номи, ваши ученики и Воробей. Это может быть достаточной причиной, чтобы продолжить охоту.

'Ваше пребывание здесь становится опасным для общины', — дополнил про себя Номи её речь.

— Я понимаю, — опять кивнул охотник. Он об этом не задумывался раньше, но не признаваться же в этом мадам Лунь. До сих пор он довольно наивно полагал, что если избавиться от Главного Смотрителя, то сразу всё станет хорошо. Сейчас, когда цель была достигнута, можно было расслабиться и подумать о том, что же будет дальше на самом деле.

— Если вы не против, я бы хотела устроить праздничный ужин в честь вашего счастливого возвращения, — вдруг произнесла мадам Лунь, когда они уже встали уходить.

— Хорошая идея, — подумав, согласился охотник. Что бы день завтрашний им ни готовил, боевой дух нужно держать на высоте. Он не знал как с этим у странников, но ученики после всех событий — особенно после Застры — были разбитыми и подавленными. Потеря друзей сказалась тяжело на всех них: они ведь ещё ни разу не выходили на Путь. Они до этого ещё ни разу не теряли друзей.

Ужин получился на славу. Собрались практически все обитатели Тин-ду, даже Миро разрешили покинуть лазарет. Звучали хвалебные речи, тосты, от явств ломились столы. Номи был рад видеть радостные улыбающиеся лица, слышать возбуждённые голоса, но в какой-то момент понял, что засыпает прямо здесь, сидя за столом. Его глаза были открыты, но голова сказочно пуста. Сославшись на усталость он улизнул.

Комната отдыха была пуста. Охотник растянулся на койке и закрыл глаза. Выровнял дыхание, медленно расслабился мышца за мышцей. Напряжение постепенно отпускало, но один нерешённый вопрос всё не давал покоя возвращаясь вновь и вновь. Охотник размышлял что делать довольно долго, но, наконец, решился. Потянулся в пустоту, в любой момент готовый замереть под чужим пристальным взглядом. Но взгляда не было. Было закатное солнце, чьи лучи косо падали на карту на стене и корешки книг, примятая постель и Глен, сидящий на стуле возле ученического стола. Их старая ученическая комната. Вид у напарника был виноватый.

— Я боялся ты больше не придёшь, — то ли радостно, то ли извиняясь пробормотал он.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — ответил Номи. Он сидел на кровати и старался не делать лишних движений. Да, перед ним старый друг, но всё это на самом деле обман. Глен-не-Глен, таинственный монстр, оставленный здесь Основателями. Какие цели он преследует? Чем руководствуется?

— Тоже правда, — кивнул Глен. — Я слышал ты убил Листа?

— Не без твоей помощи, — согласился Номи. — Спасибо, что отвлёк его.

— Прости за Застру. Я не ожидал такого эффекта, — вдруг покаялся дух. Он изо всех сил пытался выглядеть человеком, и было невозможно не подыграть ему.

— Ты никогда раньше такого не делал?

— Нет! — Глен испуганно посмотрел на охотника. — Я читал записи, что так можно сделать и видел как это делали другие. Я испугался, что ты не справишься и решил помочь: я ведь знаю о магии, кроящейся в твоём теле намного больше, чем ты. Но когда я попытался завладеть твоим телом всё пошло... не так. Когда люди захватывали других людей — такого никогда не случалось!

То есть, всё это была ещё одна ошибка? Одна из многих ошибок, которые допустил Глен-не-Глен за свою долгую и безалаберную жизнь. Как можно быть таким... неуклюжим?

— А потом, когда ты понял последствия своих действий, то в следующий раз уже...

— Да, — кивнул Глен. — Оказывается моё проявление в вашей реальности оказывает на магов ошеломительный эффект.

— Как и любой крупный нежить, — поддакнул охотник. Глен насупился.

— Я не нежить, — наконец, ответил он. — Точнее, да, технически я не живое существо, но сравнивать меня с этими... — он замолчал не в силах подобрать правильные слова.

— Тогда кто же ты? И какая у тебя цель?

Глен вздохнул. Очень по-настоящему.

— Меня создали Основатели и оставили здесь наблюдать за происходящим, — произнёс он. — Я уже рассказывал, что этот мир меняется? Это называется 'терраформирование'. Я должен был наблюдать за процессом, запускать дополнительные эммм... заклинания, чтобы всё шло, как они запланировали. Вносить правки, чтобы всё было именно так, как нужно. С точки зрения человеческой жизни мои ресурсы очень ограничены: я не умею стрелять огненными шарами или замораживать врагов, но я могу сделать так, чтобы лет через пятьсот все моря здесь замёрзли, — Глен замолчал.

— То есть, ты являешься управляющим элементом гигантского творящегося заклятия? — уточнил охотник.

— Заклятия размером с этот мир, — кивнул его собеседник. — А потом однажды всё пошло наперекосяк. Основатели перестали отвечать. И в назначенный срок их корабли не прибыли. И ни годом позже, ни столетием позже. Я не знаю что произошло, но, похоже, мы остались одни.

— Но ты ведь сможешь закончить заклинание? Ты говорил, что всё будет хорошо.

— Заклинание по большей части творится без моего вмешательства, — отмахнулся Глен. — Если бы оно зависело от меня — с моим невезением... боюсь даже представить что бы из этого вышло. Точнее, не вышло. Здесь проблема в другом: этот мир скуден на многие важные элементы. Основатели должны были привезти всё недостающее. И я надеялся — исправить некоторые ошибки, которые я допустил, — плечи Глена поникли. Номи его стало даже немного жаль.

— То есть, оно всё же не сможет...

— Да далось тебе это заклинание! — возмутился дух. — С ним всё будет в порядке. Результат просто выйдет немного другой, чем планировалось, но тоже нормальный. А вот выживут ли люди, чтобы его увидеть — в этом я сомневаюсь.

— Что же делать?

Глен пожал плечами:

— Я не знаю. Я очень рассчитывал на Основателей, но, похоже, зря. Твоё время заканчивается, — вдруг произнёс он. — Я рад видеть тебя вновь. Приходи ещё раз, как отдохнёшь, дня через два. У меня есть кое-какие идеи, они безумные, но раз ты всё равно достаточно безумен, чтобы быть здесь, то... — его голос прервался. Комната общежития расплылась перед глазами охотника. Он опять лежал в подземельях Тин-ду. В виски словно кто-то стучал молотками, всё тело ломило. Проклятье. Номи ненавидел свою теперешнюю слабость. Он попытался заснуть, но ничего не получалось. Даже когда он выбросил все мысли из головы и перестал думать о чём-либо, ноющая боль после столь длительного разговора не давала сознанию отключиться. И множество 'что было бы, если...', кружащих хороводом. Что было бы, если бы Глен не вмешался в Застре? Что было бы, если бы Номи понял, что происходит, и позволил Глену управлять им? Что было бы если бы Номи просто не стал применять те заклятия, которые применил, а что-нибудь менее разрушительное?

Сколько он так лежал, Номи не знал — внутренние часы опять сбились, но он уже не обращал на это внимания. Дверь бесшумно открылась — только поток воздуха говорил о том, что кто-то вошёл. Охотник привычно изготовил нож к броску забыв, что здесь ходят только свои, и остановил руку только когда увидел Воробья, вглядывающегося в полумрак комнаты с порога.

— Ещё не спишь? — поинтересовался он.

— Не могу заснуть, — ответил Номи. — Тоже решил отдохнуть?

— Слишком много шума, — скривился странник. — Я уже слишком стар, чтобы после столь длительной беготни и превращений сразу предаваться пьянству.

Номи лишь хмыкнул, оставив комментарии о возрасте напарника при себе. Скрипнула кровать и раздался шорох: Воробей опять устраивал гнездо из одеял. Странная привычка, как и многое в оборотне, но охотник ко многим этим странностям уже привык. Номи слушал как возится Воробей, и мысли его прыгали с одного на другое. Ассоциации в уставшем полусонном мозгу выходили замысловатые и необычные.

— Скажи, почему все считают тебя Избранным? — спросил он.

— В смысле? — замер Воробей.

— Ну... Все обсуждают этот факт между собой, как нечто само собой разумеющееся. Но я ведь не знаю — почему же именно так?

Воробей продолжил устраивать гнездо, и пока не закутался в одеяло и не затих — в комнате царило молчание.

— Когда Нижняя Озель попала под нашествие, — наконец, начал он, — Это было... Страшно. То есть, я представлял что такое нашествие — видел в воспоминаниях предшественников, но то, что случилось тогда... Люди бросали всё в попытках спастись. Наша деревня погибла вся. Моя семья погибла. Я выжил один, — Воробей замолчал, но так как охотник лежал тихо и ждал продолжения, произнёс: — спроси меня как я выжил.

— Как ты выжил? — Послушно спросил Номи.

— Меня вынесли нежити.

— Как это?

— На руках. Или что там им заменяет руки. Позже я узнал, что этот вид охотники называют счетчиками, тогда мне было не до этого. Вынесли за границы нашествия и оставили у дороги. Разъезд жандармов меня подобрал и довёз до ближайшего приюта, в итоге оказалось, что нежити забросили меня аж в Стол А, там я и осел на долгое время.

В комнате опять повисла тишина. Охотник пытался осмыслить услышанное, но голова была пуста. Тем более — счетчики? Фантастика какая-то.

— Но почему? — Наконец, спросил он.

— Никто не знает. Поэтому меня все и считают избранным: нежити меня не трогают, если я сам первым не нападаю. В пророчествах магов Когтя есть такие персонажи, правда, о них говорится в прошедшем и множественном лице.

— А ты сейчас один такой?

— Если кто-то ещё есть, он не подставляется, — вздохнул Воробей. — Да, и этот фокус работает только со мной. На моих сопровождающих нежити нападают, как обычно, уже проверено.

— Но почему ты раньше не говорил?

— А смысл?

Номи закрыл глаза и принялся считать. Это же нужно быть таким тупым! Явно ведь причина — в какой-то магии! Знай охотник, что рядом с ним ходит такое чудо, он бы бросил всё — буквально ВСЁ — и тащил бы его в лаборатории Ордена. Если бы они смогли выделить нужные элементы волшебства, возможно, его можно было бы привить на других людей. Хотя бы на часть. А теперь? Что теперь? Он ведь был там. В Резиденцию не пробраться. А если и пробраться — кого он там встретит? Всё скорее всего уничтожено. Хотя Воробей с другой стороны скорее всего просто не знает ничего об исследовательских комплексах охотников. Уж он-то ему точно ничего не рассказывал.

Охотник нахмурился. Глен-не-Глен говорил, что Воробей опасен. Воробей сейчас сказал, что нежити его не трогают. Здесь должна быть какая-то связь.

— Куда дальше отправимся? — Спросил странник. Слышать множественное число в его речи охотнику было приятно.

— Я размышлял о юге.

— Затеряться на побережье?

— В южной резиденции Ордена остался Лаши. С одной стороны я хочу увидеть сына, с другой стороны вдруг, пока меня нет рядом — он в большей безопасности?

О том, что сейчас он скорее беспокоится о лаборатории в южном убежище, охотник предпочёл не говорить. Она была оснащена хуже, чем основная, но всё же со своей задачей могла справиться. Если цела и если все нужные волшебники на месте — сам Номи в этой части магии был не силён, хотя все говорили, что должный талант у него есть: он всегда предпочитал действие на поле боя, в Пути, чем приносить пользу в кабинетах и подвалах. Он нисколько не презирал труд артефакторов, где бы он был без всех своих амулетов и элексиров? Такая работа была просто не для него.

— Думаю, попробовать стоит. Тем более, я слышал, нам здесь больше не рады.

Номи согласно хмыкнул.

— Я хочу поговорить с мадам Лунь насчёт учеников, — после продолжительной тишины произнёс он.

— В смысле юных охотников?

— Думаю, в Тин-ду им будет безопаснее, чем шататься по материку с нами.

— Просто признай, что не привык к такой шумной компании, — охотник слышал как Воробей повернулся на бок, видимо, чтобы посмотреть на него. — В Пути вас раньше всегда было двое, а последние годы ты разъезжал вообще один. Соглашусь, такой табор мне тоже не по душе. Но ты уверен, что в компании мадам Лунь им будет лучше?

— Нет, не уверен. Но я должен быть уверен, что у них есть будущее. Если они примкнут к странникам — мне кажется, у них больше шансов, чем если они будут колесить по дорогам с двумя изгоями.

— Ты нас уже в изгои записал.

— А кто мы по-твоему?

— По-моему, мы замечательная боевая единица. Мощная, подвижная и непредсказуемая.

— Может и так, Воробей, может, и так.

Они говорили ещё о какой-то ерунде, Воробей начал рассказывать кого знает на юге, и под его голос охотник не заметил как, наконец, уснул.

Глава 9

Они стояли во дворе и смотрели на сарай. Точнее, на человека, сидящего перед этим сараем и стучащего молотком.

— Добрый день, дядя Мегев! — заискивающе улыбнулся Воробей. В руках у Мегева был табурет. Номи до сих пор не мог поверить, что странник уговорил его на эту авантюру. Вернуться в столицу в облике наёмника и лекаря на виду у всех? Не скрываясь и не прячась? Нонсенс! Да ещё и попытаться заселиться в тот же дом, где они жили в прошлый раз... Сам Номи на месте Мегева памятуя о том как они сбежали, не пустил бы их даже на порог. Но бывший жандарм только поднял хмурый взгляд, посмотрел на прешельцев и буркнул:

— Явились?

— Да, дядя Мегев, — покаянно вздохнул Воробей.

— Оболтусов своих куда дели? — сурово спросил тот.

— Остались с тётей Ларой.

Лара — таким было мирское имя мадам Лунь.

— А вы почему нет? В столице сейчас беспокойно.

— Дела, дядя Мегев, — опять вздохнул Воробей.

— Да, как же, — фыркнул хозяин. — Прогнала она вас, беспокойников, вот что скажу. Триша!!!

Так Номи с Воробьём оказались в уже знакомой комнате под крышей. Охотник положил котомку со своими вещами на конторку, выглянул в окно, проверил не стал ли матрац ещё тоньше с последнего раза как он на нём спал. Воробей же побросав вещи горохом ссыпался с лестницы и умчался в город по каким-то важным делам. Теперь охотнику лучше был понятен хмурый изучающий взгляд бывшего жандарма, когда они приехали сюда в прошлый раз. Если Воробей постоянно так появляется и исчезает... Зачем Мегев вообще его пускает? С другой стороны, может, его дом для странника — что-то вроде резиденции охотников для Номи? Ведь Номи точно так же приезжает и уезжает, останавливается на ночь или подольше... приезжал, — поправил себя охотник на прошедшее время. Приезжал. И ладно, это объясняло бы отношение Воробья к дому, но какой резон Мегеву?.. Как объяснил Воробей, старикан знал, что тот — странник. Точнее, догадывался. Прямо они никогда этого не обсуждали. А кто такие странники на самом он понятия не имел. То есть, он встречал многих из них, знал мадам Лунь и других старейшин, но считал их скорее кочевниками, потомками скотоводов или ещё кого, не сумевшими осесть на одном месте. Мало ли семей и даже целых кланов ведёт такой образ жизни? Судя по всему Мегев видел много таких. Считал ли он Воробья с Тришей заменой своей погибшей семье? Возможно. И, возможно, именно поэтому позволял Воробью такое.

Чем бы странник ни был занят, пока Номи устраивался в доме бывшего жандарма и смотрел лошадей, к шести часам на ужин он прибыл без опоздания.

Вчетвером они чинно сидели за столом и ужинали. Точнее, чинно сидели трое, а Воробей в извечно присущей ему манере болтал, рассказывая какую-то ерунду, размахивал руками, уплетал отбивные из индейки с кашей, словно они могли сбежать, и хвалил Тришу за кулинарные способности. И всё это почти одновременно.

— Это вы причастны к заварушке в Застре? — вдруг спросил Мегев, когда Воробей сделал вынужденную паузу в своём представлении: ему нужно было запить особо большой кусок.

— Дядя Мегев, кто ж в таком сознается! — поперхнулся странник.

— Ага, — кивнул Мегев. — Так я и думал.

— Не было ничего такого! — возмущённо вскинулся Воробей.

— И то, что ты до сих пор таскаешься с самым настоящим охотником — это тоже ничего такого не было, — кивнул Мегев. Воробей насупился и замолчал.

Мегев пристально посмотрел на охотника, но тот сделал вид, что ничего только что не слышал и не понимает о чём вообще идёт речь.

Как говаривают, счастья не было, да несчастье помогло: не прошло и двух недель с их самоубийственной атаки на Главного Смотрителя, как началось нашествие, самое настоящее. Тут же были забыты все распри, охотникам слали гонцов с просьбами заняться своими прямыми обязанностями, обещая прощение любых прошлых грехов, но из Резиденции никто выходить не торопился. Охотники окопались оставив весь остальной мир на произвол судьбы. Номи не ожидал, что сэр Лерет сможет действовать столь хладнокровно. Не ожидал, что у него хватит выдержки обречь такое количество людей — многие тысячи — на гибель без помощи охотников, но таковы были факты. Глен со своей небесной высоты докладывался, что видит людей в Обители, охотники действительно никуда не стали бежать. Но и выходить на помощь тоже не выходили. Парламент и король сначала взывали к Храму требуя благоразумия. Потом — напрямую к сэру Лерету. Никакого толка. Волна нежитей наступала пусть медленно, но неотвратимо, и никто ей не препятствовал. Точнее, клирики Храма пытались выходить на бой, наёмникам сулили золотые горы, даже среди магов, шаманов и знахарей объявили набор, но это помогало слабо. Воины Крати ушли куда-то на юг к самому побережью, и среди людей бродили самые причудливые слухи об их дальнейшей судьбе, один другого страннее. Столица полнилась беженцами, и конца этому не было видно.

— Говорят, — задумчиво начал рассказывать бывший жандарм, — что в ночь, когда вы внезапно решили съехать по своим делам, кто-то напал на пенал Пеппы. Воины Крати говорили о трёх охотницах Насатера, которые пришли под покровом ночи, устроили погром и освободили особо опасных преступников. Все дороги перекрыли в их поисках, все силы жандармов бросили на их поимку, но тщетно. Кого-то похожего на этих охотниц видели и даже вступили в бой, но тем удалось ускользнуть.

— Такое возможно, — согласился Номи, когда Мегев замолчал явно ожидая ответа. — Известно, что воины Крати и охотники Насатера сравнимы по силе, так что три охотницы вполне могли бы натворить там бед.

— Но зачем охотницам могли понадобиться 'особо опасные преступники'? — Прищурился Мегев.

— Кто знает, — пожал плечами Номи. — Кто знает. Как видите, времена сейчас дикие наступили.

— Не то слово. Совершенно дикие.

— Интересно, что это были за особо опасные преступники, — сказала Триша. — И чем они занимаются сейчас. Говорят, теперь по дорогам без сопровождения лучше вообще не ездить.

— Я слышал, они уехали из этих мест, так что если дороги стали и опаснее, чем обычно, то точно не из-за них, — словно пересказывая какую-то сплетню ответил Номи.

— Да даже если бы и не уехали, что кучка малолеток могла бы сделать? — буркнул в тарелку Воробей и Триша удивлённо на него посмотрела: при чём тут малолетки?

Номи никак не прокомментировал это заявление. Он и так считал, что они слишком много болтают.

— Вы знаете, что произошло на самом деле, — гнул тем временем Мегев и Номи соверешенно не понимал какой ему в этом всём интерес. — Охрана болтала, что в пенале Пеппы были подростки и они — единственные, кто исчез. И что погрома, как такового, не было — воины Крати сами их увели куда-то.

Охотник оторвал взгляд от тарелки Воробья и посмотрел на хозяина дома.

— Зачем вам вникать во внутренние дела Храма? — наконец, спросил он, когда молчание неприлично затянулась.

— Затем, что внутренние дела Храма уже, почитай, сидят у меня на кухне. Я хочу знать с чем имею дело. Почему охотник сидит в столице и даже не чешется, когда весь северный край горит от нашествия нежитей? Я многое видел и слышал, но такого — никогда. Это ведь связано, да? Твоё появление здесь, нападение на пенал Пеппы, бездействие двух Орденов, смерть Главного Смотрителя...

Триша посмотрела на Номи. Её взгляд должен был обозначать интерес, но что-то в нём было такое... неправильное. Охотник слышал как участилось её сердцебиение, видел, как порозовели уши. От любопытства ли?

Он поразмыслил. В целом, Мегев прав. Да и какую тайну он может сейчас выдать? Точно ничего такого, что могло бы повредить Ордену: кому надо, с началом нашествия и так уже всё поняли, а от того будут ли эти старик и девчонка знать про двенадцатиглавье или нет — ни жарко, ни холодно. А уж Крати он точно навредить никак не сможет. Да и самому уже молчать надоело. Раньше в случае нужды он мог поговорить с друзьями в Ордене, с лекарями, с сэром Леретом, наконец. Сейчас у него был только Воробей. Не то, чтобы охотник любил поговорить, но Мегеву можно действительно что-то рассказать. Особенно если это сделает старика более лояльным. Терять крышу над головой не хотелось, а долго ли они здесь проживут, если продолжат упираться и молчать?

— Хорошо, — кивнул Номи. — Кое-что я расскажу.

Он помедлил, выбирая с чего начать: он ведь не Глен-не-Глен, ему с 'безвидна и пуста' начинать не пристало, нужно выбрать какое-то более недавнее событие.

— Несколько лет назад Главный Смотритель Храма сошёл с ума, — наконец, решился он. — Когда точно это произошло — неизвестно, но факт остаётся фактом: он решил, что всё зло происходит от магов и волшебства и задался целью их уничтожить. Он считал, что если волшебников не станет, то и нежити исчезнут. Сначала никто ничего не понял, а потом Лист IV настолько всё подмял под себя, что никто и не думал сопротивляться. Одно за другое... Пару лет назад Главный Смотритель под выдуманным предлогом забрал старших учеников Ордена Насатера в заложники и всё это время удерживал при Храме. Я не знаю почему он вдруг решил так сделать: Орден всегда был предан Храму, мы не давали причин сомневаться в себе. Такого не случалось никогда за всю историю существования Храма и Орденов. Мы не знали, как на это реагировать.

— И даже не жаловались королю? — удивился Мегев.

— Я не знаю, — пожал плечами охотник. — Лично я воспринимал всё происходящее как внутренние дела Храма. Возможно, сэр Лерет рассматривал возможность обратиться к королю, но воспользовался ли он ею — без понятия.

Мегев сокрушённо покачал головой, а охотник продолжил:

— В любом случае, сейчас, когда всё уже случилось, что сделали с Храмом? Я не слышал, чтобы велось какое-то расследование, чтобы кого-нибудь наказали... Да и на чьей стороне были жандармы в противостоянии с Орденом?

— Может, потому что слышали только голос Храма, а ваш — нет?

— Не буду спорить, — пожал плечами Номи, — я — всего лишь охотник.

Мегев закрыл глаза и Номи в очередной раз напомнил себе, что 'снаружи' — с точки зрения обычных людей, всё происходящее должно было выглядеть очень странно. Да и как сам Мегев относится к охотнику? Будто бы он всё знает! Хотя он — просто один из воинов Ордена. Да, с сэром Леретом они старые друзья, но это не значило, что стратегия Ордена — это то, о чём Номи нужно было думать каждый день.

— После этого начались мелкие стычки с храмовниками, — продолжил свой рассказ охотник. — Меньше чем за год охотники перестали останавливаться в домах при Храме, отдавая предпочтение гостиницам и жилищам обычных людей. Кроме этого участились нападения на охотников в дороге. Конечно, всегда находились охочие до нашего скарба, ведь известно, что мы всегда возим с собой изрядно волшебных зелий и амулетов, но в последний год таких нападений стало слишком много, а удачных — и того больше в сравнении с тем, что было раньше. В итоге это закончилось тем, что глава Ордена объявил двенадцатиглавье. Вам этот термин, скорее всего, ничего не говорит, — кивнул Номи видя непонимающие взгляды собеседников. — Все действия Ордена и его членов прописаны в его уставе. Устав — закон, по которому мы живём и выполняем свои обязанности. Там есть правила и предписания на все случаи жизни. Одним из таких случаев является описание действий Ордена в случае, если для его существования есть какая-то внешняя угроза. Такая глава есть в уставе каждого Ордена, не только у нас. И ни разу до этого никто не применял указания из этой главы в жизни. Да, на сегодняшний день Орденов Храма почти не осталось, но они увядали постепенно, их адепты теряли силу, умения растворялись в крови, дети всё чаще рождались не-магами. Возможно, именно поэтому сэр Лерет медлил с решением до последнего: никто никогда не делал ничего подобного. Основным 'стержнем' главы, который вам должен быть интересен во всём происходящем, это то, что Орден прекращает выполнение любых своих внешних обязательств и его члены сосредотачиваются на единственной цели: сохранить Орден. Для Ордена Насатера это значит, что мы прекращаем борьбу с нежитями. Все старые договорённости утрачивают силу. Любые обещания, которые охотники кому-либо могли давать, становятся недействительными. И в случае нашествия Орден не борется с волной наступающих монстров.

— Как сейчас, — тихо произнесла Триша, и Номи кивнул соглашаясь:

— Да, как сейчас. Потому что если Ордена не станет, то нет смысла сражаться сейчас — некому будет остановить следующие волны.

Кухню окутала долгая тишина.

— То есть, ты приехал сюда, чтобы освободить заложников Ордена от Храма, — наконец, подвёл итог Мегев. Он говорил медленно, словно раздумывая над каждым произнесённым словом. — И Орден больше не будет защищать людей, пока не убедится, что никто на него не посягает.

— Вроде того, — кивнул охотник.

— Ладно, всё случилось. Что ты делаешь здесь теперь? Тебя прислали вести переговоры с правительством?

— Нет, — покачал головой охотник. — Мы здесь проездом.

— Куда?

— На юг, в Тронстен. Остановимся в столице на какое-то время, потом поедем к побережью.

— Почему туда?

— Не думаю, что кто-то ожидает, что мы туда поедем, — охотник решил, что рассказывать об уникальном таланте Воробья и лаборатории в южной резиденции Ордена будет сейчас лишним. Он даже не был уверен, что в южной резиденции их кто-то дождётся, и что лаборатория окажется в их распоряжении. Как тяжело остаться без связи! Неведение оказалось тяжёлой ношей, и даже Глен не мог облегчить её. Да, Номи знал, что сэр Лерет жив, и что, возможно, гораздо лучшей идеей было бы попробовать пробиться к ним, а не двигать через все населённые земли кто знает куда с сомнительным результатом. Но сначала его остановили войска, стоящие плотным кольцом вокруг Тропа. Нашествие началось, когда Номи с Воробьём уже ушли от основной резиденции слишком далеко. Второй причиной, почему Номи не рискнул сунуться в резиденцию, было молчание сэра Лерета. Почему он не прислал ему ни одной камидамы? Не может быть, чтобы они вдруг закончились. Не может быть, чтобы они перестали работать: каким-то образом ведь главе удалось предупредить всех охотников — или большую их часть — потому что за всё путешествие от Тропа обратно в столицу они не встретили ни одного охотника в Пути. И никто из встреченных ими не смог припомнить, чтобы они видели настоящего охотника в последний месяц. Почему же именно его сэр Лерет обходит вниманием Номи предпочитал не думать. Точнее, думал долго, но так и не пришёл ни к одному определённому выводу. Если Основатели позволят им когда-нибудь встретиться ещё — тогда он спросит. А что сейчас гадать на воде? В третьих: он хотел увидеть Лаши. Убедиться, что с ним всё в порядке. Он давно не получал от него никаких вестей.

— То есть, вы едете не в южную резиденцию? — уточнил Мегев.

— Туда тоже заглянем, если представится такая возможность, — согласился Номи, — но я не знаю что там происходит сейчас. Слухов я пока о них никаких не слышал, а связи с ними у меня нет.

Мегев поджал губы и кивнул. Помолчал. И добавил:

— В любом случае, двенадцатиглавье или нет, сэру Лерету стоит послать представителя ко двору. Храм, насколько я понимаю, будет говорить только за себя. Кому-то нужно представлять позицию Ордена.

— Неплохо бы.

— Может, ты попробуешь?

— Нет.

— Почему?

— Сэр Лерет не поручал мне такой задачи. Моё участие может всё повернуть в худшую сторону, всё же я — не дипломат, — он непроизвольно вспомнил Глена-не-Глена, который хитроумным образом умудрялся портить всё, к чему прикасался. Хотя, стоило признать, Номи знал только летопись ошибок духа, об удачных делах тот не распространялся. Кто знает, сколько их?

— Ладно, и что же вы будете делать на побережье?

— Скрываться. На моих руках — кровь Главного Смотрителя. Даже если Орден договорится с королём и парламентом, не думаю, что меня оправдают, — пожал плечами охотник.

— Судя по твоему тону, ты не раскаиваешься в сделанном, — хмыкнул Мегев.

— Если бы мне представилась возможность повторить всё, я бы постарался убить его раньше, — согласился Номи. — Погибло бы намного меньше людей.

— Ты не говоришь 'невинных'?

— Сейчас речь идёт о выживании человечества как вида. Мне без разницы какие преступления они хранят в своём прошлом.

— Так, — Мегев нахмурился, а Триша сделала большие удивлённые глаза. — Это что-то новенькое. Что значит 'выживание человечества'?

— Самое главное забыли сказать, — хихикнул Воробей. — Нежити постепенно вытесняют людей с материка, пока не сбросят в море. Нам осталось от силы двести лет. А с последними демаршами Главного Смотрителя — и того меньше.

— Откуда знаете?

— Поверь, дядя Мегев, источник надёжнее не бывает. Это вторая часть плана: мы едем не просто скрываться, мы пытаемся остановить нежитей. Глобально, а не один раз отбить волну.

— Почему же тогда на юг, а не, например, на север?

— Этого я пока что не могу сказать.

— Секреты, — фыркнул Мегев. — Ладно. Оставайтесь здесь столько, сколько нужно. Только Рейтар, — он грозно посмотрел на странника, — Никаких фокусов, как в прошлый раз. Я ясно выразился?

— Да, дядя Мегев, — Воробей покаянно уткнулся взглядом в свою пустую тарелку. Но Номи отчего-то ему совершенно не поверил.

К идее выцепить из его крови волшебство, отпугивающее нежитей, Воробей отнёсся скептически. По его мнению, если бы умения охотников в этом вопросе хоть чего-то стоили, они давно бы уже обнаружили оборотничество в крови странников и если не сами овладели этим искусством, то, по крайней мере, главная тайна магов Когтя давно бы уже не была тайной.

Глен настаивал на том, что теперь, когда с Главным Смотрителем покончено, нужно переходить к следующей части плана, о которой он не рассказывал раньше, чтобы не спугнуть. Номи молча соглашался, что тактика была разумной, и лучше бы Глен по-прежнему молчал. По словам духа, якобы где-то в глубинах Стола С был алтарь, через который человек мог повелевать нежитями. И если сотворить на нём определённое волшебство, наступление тварей можно остановить. Даже так — отправить их всех в вечный сон. Глен утверждал, что когда-то тоже так умел, и когда будил нежитей в последний раз, то был уверен, что в любой момент сможет их остановить. Но что-то пошло не так. Номи не смог понять, что именно. В любом случае — результат на лицо.

От одной мысли, что нужно будет отправляться в далёкие руины, опять пробираться в подземельях каждое мгновение ожидая атаки нежитя... Охотника пробирала дрожь. Он не выпускал на волю воспоминания, но всё равно, от любых разговоров об этом его словно наждачкой драло.

— А нет ничего поближе? — Поинтересовался Воробей. Его недовольство было понятным: Стол С находился на другом конце континента, на далёком северо-восточном побережье. Связь с теми местами была утеряна несколько сотен лет назад, и так далеко не забирались даже самые отчаянные разведывательные отряды охотников и несуществующих больше лудильщиков.

— Было, но сейчас нет. Такой алтарь был в каждом Столе, — пояснил Номи. — Но возможно рабочим остался только один.

— То есть, Глен-не-Глен не уверен, что даже доберись мы туда — алтарь заработает.

Охотник пожал плечами:

— Выходит так.

— Я на брошенные земли не поеду.

— Я тоже не хочу. Тем более тащить туда тебя.

Странник покосился на охотника, помолчал, и спросил:

— Поэтому вместо севера мы едем на юг?

— Для начала. Мы должны оставить хотя бы образец твоей крови в надёжных руках. А ещё лучше — дождаться результата.

— Я так и знал, — вздохнул Воробей.

— Ты — последняя надежда человечества, — охотник попытался звучать одухотворённо, но не был уверен, что у него получилось. Да и вообще сочетание 'последняя надежда человечества' в отношении одного человека звучало как-то... странно. — Лично я считаю, что попытка наделить людей волшебством, таящимся в тебе, имеет больше шансов на успех, чем то, что предлагает Глен.

— Угу, конечно...

— И не забудь: он всё время твердит, что ты опасен. Он тебя боится!

— Так и сказал? — Насторожился Воробей.

— Я раньше не мог понять почему, а теперь понимаю.

— Дааа...

— И даже Триша смотрит на тебя как... Она случаем не шпионка?

— В смысле? — Воробей опешил.

— Я не чувствую от неё запаха волшебства, но, может, она состоит в какой-то вражеской банде? Осведомителем.

— С чего ты взял?!

— Ну... У неё сердцебиение учащается, когда она смотрит на нас, особенно на тебя. Да ещё и вопросы странные задаёт.

— Она не шпион, — странник вздохнул. — Она влюблена.

— Влюблена?!

— В меня, — кивнул странник, — именно так выглядит любовь со стороны.

— Но, почему она переживает когда смотрит и на меня тоже? — Охотник недоумённо нахмурился.

— Кто знает? Может, потому что ты вечно со мной, как банный лист. Кто знает, что там у нас с тобой! — Он хохотнул. — Шляются два грязных мужика по бездорожью.

— Да иди ты!

Временная остановка в столице незаметно из нескольких дней превратилась в неделю, а потом и в две. Им всё время не хватало чего-то, чтобы отправиться в дорогу: то зерно для лошадей не по той цене, то Воробью понадобилась новая сумка взамен взятой у мадам Лунь. В конце концов Номи вынужден был признать: они просто боятся отправиться в путь. Чувство было для него новое. Не сказать, что страха раньше охотник не испытывал: ему были знакомы и настороженность, когда люди в придорожной гостинице начинают нехорошо кучковаться на другом конце зала, и ужас, стынущий в груди, перед лицом гигантского нежитя. Но теперешнее нежелание двигаться вперёд — это было внове. Воробей целыми днями пропадал в городе, и казалось, что такое положение дел их полностью устраивает. Словно нашествие нежитей, перипетии с храмовниками — всё это где-то далеко, не здесь и не с ними. Трясина дней затягивала Номи, и единственное, что время от времени его встряхивало, не давало забыться в оцепенении — это Глен-не-Глен, вспышками появляющийся в его сознании.

— О чём ты думаешь вообще? — Возмущался дух в следующую их встречу. — Осень на носу. Ливни как зарядят — как вы будете ехать?

— Меньше людей на дорогах — меньше проблем, — буркнул охотник. В этот раз их встреча опять перенесла его в комнату времён ученичества. В несуществующее больше окно светили звёзды. Где-то в кустах стрекотали сверчки.

— Это когда ты был охотником — меньше людей, меньше проблем, — поправил его Глен. — Сейчас ты — простой наёмник, охраняешь странствующего лекаря. А куда это лекаря осенью по лужам понесёт? Да ещё на юг? Говорил я тебе — опасен он, — дух покачал головой. — Ты себя совсем забыл.

— В смысле 'забыл'? — Нахмурился Номи.

— Вспомни, что мы должны делать?

— Спасать человечество.

— Да. А ты сейчас чем занимаешься? Ладно, я понимаю твоё стремление съездить на юг увидеть сына. Но в Столе ты почему застрял?

— Я... — охотник замолчал. Нахмурился. Всему объяснение — связь между ним и странником. Эмоции и чувства Воробья пробиваются к нему и заставляют вести себя иначе, неестественным для себя способом. Выходит, Воробей сейчас настолько неуверен в предстоящем деле, что даже Номи не может найти в себе сил сдвинуться с места. Сегодня же он поговорит с напарником. — Я решу эту проблему.

Глен сокрушённо покачал головой:

— Помни, будьте предельно осторожны. Ты — последняя надежда человечества.

Комната — и Глен вместе с ней — растаяла. Номи лежал на прохудившемся матрасе в мансарде дома Мегева. В настоящем мире тоже уже наступила ночь, но звёзд почти не было видно: Глен прав, совсем скоро опять начнётся сезон дождей. Лето пролетело — не успел он даже моргнуть. Где Воробья Основатели носят? Охотник сел на кровати. Странник всё чаще пропадал допоздна и даже невиданное дело: в последние дни пропускал ужин. Чем он занимается? Охотник подозревал, что ничем законным, но никогда раньше не уточнял. Пришло время спросить: похоже, дела Воробья окончательно стали и его делами тоже.

Странник вернулся глубоко за полночь. От него пахло усталостью, старыми бумагами, потом и дешёвым вином. Воробей крадучись прошёл к своей кровати и вздрогнул, когда охотник кашлянул в темноте.

— Где ты был? — Тихо, чтобы не разбудить Тришу, спросил он. В старом доме слышимость была такая, что чихнуть в подполе нельзя было, чтобы с мансарды тебе не сказали 'будь здоров'. По крайней мере охотнику так казалось.

— По делам, — буркнул странник и принялся торопливо раздеваться.

— По каким делам?

— Ты мне папочка, что ли? — Совсем не по-взрослому попытался уйти от ответа Воробей.

— Я твой напарник, а не папочка, — Номи старался, чтобы его голос звучал как всегда спокойно. По тому, как занервничал странник, ничего хорошего эти загадочные дела не обещали.

Странник пошуршал в темноте и затих. Номи видел, что он сидит нахохлившись на кровати, похожий на большого воробья.

— Я боюсь, — наконец, произнёс он. — Твои ребята в Тронстене, они... не порежут меня на кусочки?

— Не порежут, не бойся, — успокоил его Номи. — Просто возьмут у тебя образец крови. Может, тканей. Немного больно, но ничего смертельного.

— Как комарик укусил, — хихикнул Воробей, похоже, вспомнив что-то. Охотник хмыкнул в ответ, не найдя что ответить. Они помолчали в темноте. Номи прислушивался к размеренному дыханию Триши, спящей внизу. Старика Мегева опять дома не было. В подполе шуршали мыши. Еле слышно вздыхал и поскрипывал дом.

— Я не хочу ехать в Стол С, — со вздохом признался Воробей. — Очень. Нам придётся оставить коней — там ведь нет дорог? И двигаться дальше пешком. Через весь континент. Сколько времени это займёт? Год? Даже если ни одна тварь не схарчит нас по дороге. И даже если всё получится, что потом смогут написать в хрониках про этот поход? Одним предложением: 'они шли, шли, и, наконец, дошли'. Кто оценит наши стёртые ноги? Сырые рубашки от вечного дождя? Вечный недоед и недосып?

— Но ты ведь...

— Во-первых, — не дал ничего сказать охотнику Воробей, — я не так уж и уверен в этом своём таланте. Пару раз — не значит, что это работает всегда и с любыми нежитями, я, знаешь ли, не гонялся за ними по всему Унхону составляя статистику. Во-вторых, даже если да, я избранный и нежити меня по какой-то причине действительно не жрут: представь, они задерут тебя, и я останусь один Основатели знают где!

Они замолчали. Номи старательно прислушивался, не проснулась ли Триша от их разговора, но нет, девушка ничего не слышала. Она и раньше не просыпалась. Охотника всегда удивляла эта способность обычных людей: ничего не видеть, не слышать и не обонять.

— В общем, я ищу другие способы. Мы ведь в Столе А сейчас. Где ещё искать сведения о былых временах, как не здесь?

— Ты копаешься в архивах? — Удивлённо спросил Номи. Он многого ожидал, в первую очередь — каких-то бандитских историй, продолжения противостояния с Триадой или чего-то в таком духе. Но... архивы? Где он их нашёл вообще? Ведь доступ к библиотеке Храма для простых смертных закрыт, как и к хранилищам Университета. Подземелья парламента? Невозможно. Разве что подкоп, но землёй от странника не пахнет. Откуда же запах старых бумаг?

— 'Копаюсь в архивах' — слишком сильно сказано, — поморщился Воробей. — Так, по мелочам... Основные знания — они вот здесь, — он постучал пальцем по своей голове и вздохнул. — Жаль только, что архивы сильно разрозненны. Я и своими-то знаниями не очень хорошо умею пользоваться, я скорее боевой, чем архивариус... а остальных таких же попробуй найди, наш народ умеет хорошо прятаться. Да и сколько нас осталось...

— В смысле 'не очень умеешь'? — Не понял охотник.

— Самоучка я, самоучка, — буркнул странник. — Были у меня учителя, да все в Малой Озели остались. Дальше в основном по книжкам. Думаешь, если странники, то всё знают?

— Многие заклинания давно утеряны, — согласно кивнул Номи. — Но я видел, как ты учил остальных в Тин-ду. Не думал, что твои знания — удивительны для других странников...

Воробей хитро улыбнулся и завалился на кровать.

— Иногда я тебя совсем не понимаю. Почему ты своим ничего о себе не рассказываешь?

— Каким своим? — Хмыкнул Воробей. — Я же говорю, я — сам по себе. Прихожу когда хочу, ухожу когда хочу. Пойми, общественная жизнь магов Когтя устроена совсем иначе, чем в Орденах Храма. Да, у меня была своя община, учителя, друзья... но все они остались там, в Нижней Озели. С тех пор меня только использовали... или пытались использовать.

— Тогда мне почему ты доверяешь?

— Потому что ты меня не используешь, — пожал плечами Воробей. — С самого начала тебе от меня ничего не нужно было. Это было... необычно. Как для тебя — когда я спросил как тебя зовут.

Они помолчали.

— Так что там с архивами? — Вернулся к первому вопросу охотник. — Нашёл кого-нибудь?

— Да, одну семью. Они ещё антикварный магазинчик держат. Древности, знаешь ли, нынче в моде. Одна беда — всё равно не могу найти ничего про нежитей, — ответил Воробей. — И не понимаю в чём дело. Я уже искал и так, и эдак — ничего. Их не было, не было... а потом в какой-то момент БАЦ! И случилось первое нашествие. При этом, как я уже говорил — у меня есть куча изображений и упоминаний этих тварей на фоне небесных кораблей. То есть на самом деле они были и раньше, но их никто не описывал как угрозу, по крайней мере пока здесь были Основатели. Потом они исчезли, и люди, я так понимаю, о них забыли. По крайней мере до первого нашествия нежити толком и не упоминаются нигде, и уж тем более под своими современными именами.

— Глен упоминал, что он их то призывал, то отзывал... А ты пробовал искать по другим названиям?

— Обижаешь! Сейчас я дошёл до того, что просто читаю самые старые тексты и смотрю изображения, какие у меня есть. Может, так что-то всплывёт? Жаль только, половину непонятно: такое ощущение, что Небесные Основатели разговаривали на языке заклинаний.

— А семья та?

— У них в основном натуралистичекие энциклопедии. Листочки, букашки... Старик, правда, помог организовать поиск. Если сосредотачиваться на каком-то внешнем носителе, то искать легче. У них огромные каталоги всякой всячины! Представляешь?

Охотник кивнул: так вот почему Воробей пахнет старой бумагой.

— И как продвигаются поиски?

Странник затих:

— Я же говорю, пока что никак. Я не понимаю, что я делаю не так. Поспрашивай Глена: может, он всё же сможет что-то подсказать?

— Ладно. Давай только условимся так: ты ищешь ещё пятнадцать дней. А потом независимо от результата мы отправляемся в путь. Не хочу застрять посреди нигде в сезон дождей.

— Но без лошадей мы ведь всё равно...

— Кто тебе вообще сказал, что мы лошадей оставим? Ты думаешь за границей дороги просто исчезают? Основатели строили основательно, на века, да и просеки после рягачей очень... — охотник замолчал.

— Что?.. — Напомнил о себе Воробей, когда Номи не продолжил фразу.

— Ничего, — буркнул охотник. — Давай спать.

Через пару минут ровное дыхание странника возвестило о том, что тот заснул. Железные нервы, что тут скажешь! И только охотнику ещё долго не спалось. Случайная мысль обжигала своим безумием, но что, если правда?.. Самые большие рягачи всегда идут в город. В этом их основная проблема — большой рягач в конце концов несмотря на свою медлительность окажется в большом городе. Поэтому с ними столько возни: медленные и неповоротливые, они не представляют опасности, разве что поле разорят или лес выломают под корень. Но потом они всегда добираются до города. Почему? Ведь если посмотреть на карту — чисто статистически так не должно быть, если они просто бродят по континенту. Да и просеки за ними всегда остаются ровные, хорошо вычищенные и утрамбованные: это всегда объясняли тем, что рягачи выедают всю органику, а так как они тяжёлые, то и оставлять после себя полосу утрамбованной земли — естественно. Но что, если они строят дороги? Ведь правда, положи только плиты сверху, и дорога готова. С дренажом разве что ещё повозиться... Номи видел с небес просеки рягачей на покинутых землях, когда Глен показывал ему дорогу до Стола С. Да что уж говорить — охотники сами использовали их, когда добирались к Столу Б. Тогда они посчитали это слепой удачей, но что, если за действиями нежитей кроется разумный замысел? Глен — сам нежить, но при этом — создание Основателей, полностью посвятившее себя выполнению возложенной на него миссии, какой бы она ни была. Если представить, что все нежити изначально не задумывались врагами человека, а были созданы, как инструменты, заточенные под точно определённую задачу? Те же рягачи — для прокладки дорог. Снорки, донные кары, мрезы и помпоны... с добрый десяток мелких тварей, с которым охотники имели дело только если они появлялись где-то рядом с обиталищами людей. Если подумать — все они были безобидными, и если соблюдать элементарные правила осторожности, опасности можно было без проблем избежать. Немного поразмыслив охотник мог без труда придумать одну, а то и несколько задач, для которых — возможно — были предназначены эти нежити. Другой вопрос с атакующими типами, с тем же дардаком, который всегда идёт следом за снорками. Возможно, они должны были охранять 'рабочих' нежитей? Но от чего? Кто захотел бы их красть или ломать? Если раньше не было охотников — кому вообще могла такая мысль в голову прийти? Номи покосился на сопящего во сне Воробья. Этот вполне мог бы. Охотник позвал Глена, чтобы спросить про свои догадки, но тот не откликнулся: и Тота, и Гема давно скрылись за горизонтом. Ладно, он спросит завтра. Заодно сформулирует мысли почётче. Если его предположения верны, то, возможно, это поможет Воробью найти что-нибудь дельное про нежитей в своей бездонной памяти?

Утром ни свет ни заря Воробей опять умчался по своим делам, Мегев ушёл к себе в контору — с наплывом беженцев количество дел увеличилось, а Триша — на базар за продуктами. Номи опять остался на хозяйстве один. В основном днём он занимался тем, что присматривал за лошадьми, убирал во дворе, выполнял мелкие задания Мегева (далеко не всё старик уже мог поднять или починить сам), но большей частью — тренировался. Медитировал. Часами вспоминал виды и повадки нежитей, приёмы и техники, необходимые в каждом конкретном случае. Составлял эликсиры и собирал мелкие амулеты, которые мог сделать сам, без лаборатории Ордена. Когда они окажутся на брошенных землях любая мелочь может оказаться решающей в вопросе жить им или умереть. А подготовки, как перед тем памятным походом в Стол Б, не будет. Да и всей команды — один странник, пусть и с удивительными способностями, да всевидящий глаз сверху, в противодействии нежитям совершенно бесполезный.

На улице кто-то стоял. Прямо возле калитки. Лёгкий запах волшбества медленно наполнял воздух. Человек был сильным магом и не скрывал этого, не храмовник и не воин. И уж точно не странник или охотник. Незнакомец не атаковал, не разведывал, просто ждал. Чего? Приглашения? Охотник выждал какое-то время, но ничего не изменилось: пришелец стоял на улице не проявляя никакой инициативы. Что ж, если он — или она — хотел показать добрые намерения, у него это получилось.

На всякий случай держа знак ордо наготове, Номи открыл калитку. Несколько секунд рассматривал нежданного гостя, потом посторонился, пропуская во двор.

— Магистр Доро.

— Господин охотник, — кивнул магистр и вошёл. Конечно, он не знал охотника по имени, кроме сэра Лерета редко кого звали по имени вне Ордена. Но вот помнит ли он его в лицо? Они неоднократно встречались в редкие визиты Номи в столицу. Личный колдун Его Величества. Что он здесь делает?

Магистр сделал несколько шагов и остановился явно ожидая чего-то от охотника. Чтобы пригласили его в дом? Или наоборот, предложили говорить во дворе? Мужчина был одет неброско, так обычно одеваются купцы среднего достатка летом: лёгкие льняные штаны, крашенные в изумрудный цвет (видимо, писк этого года, потому что у Триши была шаль точно такого же оттенка), рубашка с завязками, широкополая соломенная шляпа тонкого плетения, расшитый кошелёк на узорчатом поясе. Ухоженные руки, мягкие черты лица, не знающие ни ветра, ни солнца долгих путешествий. Магистр Доро был значительно выше охотника, но так же тонок в кости. И ни открытый приветливый взгляд, ни плавность движений не давали Номи усомниться: если дойдёт дело до горячего, пусть маг хоть трижды будет из городских волшебников, пару боевых заклинаний он сможет показать не копаясь за пазухой.

— Простите, что прерываю вас посреди тренировки, — наконец, произнёс гость, когда понял, что потный и всклокоченный охотник не предложит ему чаю, — но у меня есть к вам разговор.

Охотник поразмыслил и кивнул в сторону поленьев, лежащих под стеной столярки. Они с Воробьём очистили несколько от коры и сделали что-то вроде пары скамеек и невысокого столика, где можно было скоротать особо душные вечера. Они молча устроились на пеньках и выжидательно посмотрели друг на друга.

— Пожалуй, я начну, — произнёс маг. Охотник почтительно промолчал. — Несколько дней назад некий доброжелатель пришёл в жандармерию и сообщил, что здесь, — он окинул взглядом двор, — остановился некий Таурус Грок, устроивший катастрофу в Застре. Доброжелатель утверждал, что господин Грок — один из охотников, также участвовавших в нападении на пенал Пеппы.

-Хм... — задумчиво протянул Номи. Кем бы мог оказаться этот недоброжелатель? Воробей такую глупость сотворить не мог, Мегев в своей разумности тоже сомневаться не заставлял. Оставалась Триша. Охотник вспомнил её нервозность последних дней, которую странник списывал на влюблённость. Интересно, какой ей резон? Может, кто-то из местных ему господина Бо простить не может и решил достать через девчонку? Говорил он Воробью не распространяться о драке на складах. Но в любом случае, то ли Мегев, то ли Триша языка за зубами удержать не смогли — никто из местных об их причастности к Застре больше не знал.

— И что же жандармерия? — с притворным интересом спросил он.

— Старший жандарм справедливо рассудил, что если господин Грок действительно замешан в происшествии в Застре, то им он не по зубам и обратился к цеху королевских магов. И вот я здесь.

— Вы пришли один, — охотник дал понять, что не чувствует никаких отрядов поддержки. Если бы магистр Доро пришёл воевать, являться одному к безумному охотнику было бы по меньшей мере опрометчиво.

— Да, — кивнул волшебник. — Я лично считаю, что если господин Грок и был в Застре, его роль в событиях не такова, как ему приписывают.

Охотник опять глубокомысленно хмыкнул. С каждой секундой он всё больше ощущал, что переговоры — всё же не его стезя. Вроде бы ещё ничего не произошло, они с Доро обменялись буквально парой реплик, а Номи уже устал так, будто целый день выпалывал донных каров.

— Я бы хотел определить свою позицию, и позицию короля, — словно почувствовав настроение собеседника произнёс магистр. — Я читал и знаю Устав каждого Ордена, и представляю, что сейчас происходит. Его Величество слишком долго попустительствовал нездоровым желаниям прежнего Главного Смотрителя Храма, что и привело нас к тому плачевному положению, в котором мы все находимся сейчас. Ни одному, — магистр Доро сделал особое ударение на 'ни одному', — члену ордена охотников Насатера не будет предъявлено никаких обвинений или претензий. Мы бы хотели как можно быстрее встретиться с сэром Леретом или его полномочными представителями и урегулировать ситуацию. Мы готовы обсудить любые предложения со стороны Ордена.

Даже так! Противник, похоже, полностью капитулировал и хотел об этом сообщить.

Груз новой обязанности лёг на плечи охотника. Они не смогли достучаться до сэра Лерета ни одним из известных им способов и решили попробовать зайти с чёрного хода. Вот только вряд ли Номи тоже сможет им помочь: он сам чувствовал себя покинутым и забытым Орденом.

— Я вас понял, — кивнул Номи не выдавая своих мыслей, — но ничего обещать не могу.

— Я понимаю...

— Ещё одно, — перебил магистра охотник. — У меня сейчас нет доступа к нашим средствам связи, и доставить ваше послание я могу только лично.

Магистр Доро нахмурился.

— Как вы понимаете, это займёт некоторое время, — продолжал охотник и гость медленно, но согласно кивнул:

— Я не отказываюсь от своих слов. Вам не будут чинить никаких препятствий.

— Мой Путь лежит в нашу южную резиденцию, — Номи решил не мелочиться и попробовать вытащить из мага столько информации, сколько сможет. Да, сейчас он не следует никакому Пути, но откуда об этом знать чужаку? — Вы не знаете в каком она сейчас состоянии? Там должны быть средства связи, но если она разрушена, мне следует изменить маршрут, чтобы доставить ваше послание адресату.

— Тревожных вестей с юга не поступало, — покачал головой магистр. Было видно, что он о чём-то напряжённо думает. — Главный Смотритель все свои силы бросил на Троп.

— Тогда я отправлю ваше сообщение как только доберусь туда.

Охотник старался выглядеть уверенно. Ведь магистр Доро не знает всех тонкостей взаимодействия внутри Ордена. И не знает о текущих проблемах и задачах самого Номи. Он просто помнит его лицо и, возможно, поэтому считает важным.

Волшебник внимательно посмотрел Номи в глаза, словно видел его блеф насквозь, но охотник взгляду не поддался.

— Хорошо.

Магистр засунул руку за пазуху, достал плотный пакет и передал его охотнику:

— Здесь — дорожные документы для вас и вашего... друга. Чтобы облегчить Путь.

Охотник в задумчивости взвесил пакет в руке: какая предусмотрительность! И какая осведомлённость.

— Спасибо. Приложу все усилия оправдать ваши надежды.

— И ещё одно, — волшебник протянул маленькую сложенную вдвое бумажку. Внутри оказался столичный адрес. — Понимаю, что обычная почта покажется вам медленной в сравнении с вашими способами общения, но если вдруг вам что-нибудь понадобится — вы всегда можете написать мне сюда, — он кивнул на бумажку и поднялся с лавочки. Охотник встал следом проводить.

Закрыв калитку и дождавшись, что след магии магистра растает в воздухе, он мысленно позвал Воробья. Странник отозвался не сразу и неохотно.

— Что там? — буркнул в его сознании нахохлившийся напарник.

— Во-первых, нас сдали жандармам, — решил начать с самой неприятной части Номи.

— Ты в порядке? — напрягся Воробей. — Где ты?!

— Дома у Мегева, всё нормально, — успокоил его охотник. — Пока что. Ты знаешь кто такой магистр Доро?

— Главный королевский маг, — отозвался Воробей, — Видел его пару раз издалека. А что?

— Он приходил в гости, только что ушёл. И здесь мы переходим к во-вторых: мы уезжаем, сегодня.

— Сегодня? Может, просто...

— Пожелания скорейшего пути от столь уважаемого колдуна я не собираюсь игнорировать. Мы уезжаем.

— Ладно. Уже выхожу.

— Хорошо, я пока соберусь.

Магия связи развеялась. Охотник глубоко вздохнул, вскрыл конверт и перебрал документы. Дорожные были выданы на имена Грока и Рейтара.

Всё же Триша? Но зачем? Номи в задумчивости покачал головой. Сейчас он знал, что делать, но ответов от этого больше не становилось, да и вопросов меньше тоже. Наоборот, их становилось всё больше, как поганок после дождя. Кстати, о дожде. Он прищурившись посмотрел на небо. Ещё пара недель у них есть, не больше. Глен-не-Глен прав, нужно поторопиться.

До самого постоялого двора они ехали молча. Охотника это устраивало — тишина в пути ему была намного привычнее разговоров. В этот раз Номи оставил Мегеву записку — в его спальне, чтобы Триша не видела. За всё время, что они жили у старика, он ни разу не слышал, чтобы девушка заходила в его комнату. Предположения охотника оказались верны: только странник вернулся, они ловко закончили сборы за несколько минут и, как сказал Воробей, 'выметнулись' из города так быстро, что даже обед не успел начаться. Охотник некоторое время размышлял над словом 'выметнуться' и признал, что оно хорошо описывает то, что они проделали. Это ведь был не побег, и даже не стратегическое отступление. Просто неожиданно быстро они перешли к исполнению следующего пункта своего бесконечного плана.

— Вот, Триша, — буркнул Воробей устраиваясь для сна. Это всё, что охотник услышал от него по её поводу. Продолжать тему он не стал.

— Вы, наконец, отправились в путь, — вместо приветствия произнёс Глен, когда они вновь встретились в старой комнате общежития. Номи кивнул вместо ответа и вдохнул побольше воздуха, как перед прыжком с утёса.

— Зачем нужны нежити? — спросил он. Глен посмотрел в ответ очень странным взглядом.

— Я думал ты спросишь об этом значительно позже, — сказал Глен.

— Странно, что я не спросил об этом раньше, — ответил Номи. — Ты ведь сам говорил, что призывал их и отзывал. А отвечаешь ты за заклинание, которое меняет мир. Думаю, призывал ты ведь их не для собственного развлечения, они зачем-то нужны. Например, данные карки фильтруют воду. Рягачи — строят дороги... — он выжидательно смотрел на духа. Тот вздохнул и, наконец, неохотно кивнул:

— Да. Но тебе от этого ведь не легче.

— Не легче, но зато понятнее! Это даст прорыв в понимании их повадок. Почему ты сразу не сказал?

— Когда я рассказал об этом Листу, всё в итоге закончилось так, как закончилось. Я не хотел повторять свои прошлые ошибки.

Теперь наступила очередь Номи вздыхать:

— Ты ведь знаешь, что мы с ним разные.

— Понимаю, — он помолчал. — Но ты даже не представляешь во сколько мне обходится каждая ошибка. Это очень... тяжело. Сложно.

— Ладно.

— Дорога на юг пока что свободна, но я бы на вашем месте не медлил: время пусть и есть, но его мало. Второй попытки у нас не будет.

Номи стоило огромных усилий не гнать лошадей. С каждым шагом Тренстон становился всё ближе, а с ним — южная резиденция Ордена, отвесные утёсы побережья, скалы, зубьями торчащие из воды, бесконечно грохочущий прибой, солёный ветер и крики чаек. И Лаши. Об остальном он предпочитал не думать: как примут Воробья, как примут его самого, в порядке ли лаборатория, есть ли связь у южных охотников с Тропом, или камидамы всё же не летают теперь больше ни к кому. И возвращающийся всё время вопрос, почему ни одна из его камидам, отправленных сэру Лерету, так назад и не вернулась. Вперёд, вперёд, быстрее! Сейчас он не мог понять как они умудрились застрять в Столе так надолго. Странник, похоже, тоже заразился его нетерпением, и целые дни они теперь проводили в седле делая лишь небольшие перерывы на отдых лошадям да размять ноги. Новая лошадь Воробья была не так хороша, как погибшая Джама и это тоже несколько сдерживало скорость их продвижения. Пару раз охотник чувствовал запах нежитей и не смог отказать себе в удовольствии избавить мир от двух снорков и одного зеркалиста.

Но вот, несмотря на все задержки, они сделали ещё один поворот вместе с трактом, и выехали к морю. Дорога дальше петляла вдоль побережья, то подбираясь к прибою, то прячась в холмы. Вдали среди деревьев и скал виднелись башни Тренстона и его флажки, реющие на высоких шпилях. Высоко в небе парили огромные чайки, похожие на диковинных воздушных змеев. Их крики сливались с бесконечным грохотом близкого прибоя. Воробей прищурившись посмотрел на далёкий город: чтобы до него добраться, им предстояло подняться на пусть и пологий, но довольно высокий холм.

— До вечера доедем, думаю, — высказал он своё наблюдение. — Остановимся сначала в гостинице, разведаем обстановку. А завтра отправимся в резиденцию.

Охотник молча кивнул соглашаясь. Он выбросил все мысли из головы и теперь просто ждал. У него всегда хорошо получалось ждать. Наконец, тракт вывел их к городским воротам. У стражи документы лекаря и его охранника не вызвали вопросов, а в хорошей гостинице ближе к рынку нашлись отличные свободные комнаты.

За ужином в непринуждённом разговоре Воробей узнал всё, то их интересовало о южной резиденции: охотники там были, никто с севера не приходил и не нападал, но охотники всё равно вели себя странно — в городе практически перестали появляться, с местными не общались, а учеников уже давно никто не видел. Из воинов Крати и служителей Храма здесь тоже никто не появлялся, так что в городе было тихо. Что ж, завтра они отправятся туда, а дальше будь что будет. Охотник попытался представить встречу с Лаши, но у него ничего не вышло. Наверное, лучше об этом просто не думать.

Южная резиденция Ордена ожидаемо встретила их запертыми воротами. Они спешились и Номи постучал в маленькую калитку, врезанную в стену рядом с главным входом.

— Назовись, — прозвучало глухое с той стороны двери.

— Номи Насатер из Северной резиденции в сопровождении странника, лекаря Рейтара, приехал с делами Ордена в Тикс.

Звякнула щеколда и на уровне лица в полотне калитки открылось маленькое окошко:

— Номи? — Теперь голос звучал ясно и очень удивлённо. А потом обрадованно: — И правда Номи!

Загремел засов, и калитка распахнулась:

— Заходите!

На пороге их встречала Сайк, старая охотница, работавшая ещё с отцом Номи. Сейчас она уже давно отошла от дел и все силы посвятившая воспитанию молодняка. Её лицо было похоже на старую маску, вырезанную из дерева, такой смуглой и загрубевшей была кожа, а коротко постриженные, как принято у ухотников, волосы были удивительного белоснежного цвета, какими бывают только облака ясным летним днём. Она закрыла за ними калитку.

— Мастер Сайк.

— Номи, мы думали, ты погиб! Все камидамы к тебе вернулись без ответа.

— Что?

Что значит 'вернулись без ответа'?! Они его не нашли? Как такое вообще возможно? С другой стороны, это объясняло почему он не получал больше вестей от сэра Лерета и, возможно, почему его собственная камидама, отправленная в Застре, не вернулись.

— Когда сэр Лерет объявил о твоей гибели, Лаши сам писал тебе, и я отправляла их, но все камидамы вернулись не найдя адресата.

Номи застыл истуканом посреди двора пытаясь осмыслить услышанное.

— Но как так вышло? — Ошарашенно спросил он.

— Без понятия, — пожала плечами Сайк.

— Были такие случаи, — вклинился Воробей. — Если человек побывал при смерти, то духи камидам иногда его могут потерять, и нужно его представлять им как нового человека. Скорее всего, духи забыли тебя после Застры, ты был между жизнью и смертью довольно долго тогда.

— Ты лекарь Рейтар, — повернулась к страннику Сайк.

— Госпожа охотница, — Воробей с уважением поклонился.

— Ты даже лохматее, чем Фрам рассказывал, — строго заметила старая охотница.

— Фрам здесь?

Значит, и Лета с остальными здесь? Номи ничего не сказал вслух, но Сайк ответила на незаданный вопрос:

— Ты и Лету застал, она как раз должна уехать завтра. Отправляйтесь приводить себя в порядок, а тебя позже мы пострижём, — она подарила страннику грозный взгляд и тот непроизвольно потянулся пригладить волосы, как будто это могло их спасти. — Пойду остальным расскажу о вашем чудесном явлении. Где казармы тебе напоминать не нужно?

— Найду, — кивнул Номи.

Усадьба стояла полупустая. Она была значительно меньше Резиденции в Тропе, но в последний раз полный гарнизон здесь содержался лет четыреста назад. Сейчас её использовали только как опорную точку для контроля за южными землями: на побережье было тихо, твари из моря появлялись на берегу в последний раз почти пятьсот лет назад. Номи и Воробей устроили лошадей и отправились заселяться: здесь казармами назывался небольшой жилой двухэтажный дом в дальнем левом углу двора. По дороге им попалось всего несколько человек, и с каждым охотник сердечно здоровался.

Они заняли комнату на первом этаже в самом начале коридора: по словам Таноши, местного завхоза, казармы были почти пусты, и большая часть жильцов обреталась не здесь, а в здании, прилегающем к школьному корпусу и лаборатории.

— Пустовато у вас тут, конечно, — заметил Воробей, когда они покупались и переоделись в чистую одежду, выданную всё тем же Таноши. Воробей в охотничьей форме выглядел несуразно: слишком длинные волосы, неправильно заправленная рубашка, обувь не по уставу... Номи в ответ только пожал плечами.

— Папа! — От порога к ним подбежал пацанёнок и, как маленькая обезьянка, запрыгнул Номи на руки.

— Лаши!

Они крепко обнялись.

— Я решила, что не стоит откладывать вашу встречу до вечернего собрания, — заявила Сайк, стоящая на пороге. Она держала в руках несколько полотенец и ножницы. — Пойдём в цирюльню, я тебя постригу, — она опять оценивающе посмотрела на Воробья.

— Номи, не оставляй меня, — жалобно попросил тот.

— Папа, это лекарь Рейтар, про которого Фрам рассказывал? — Тут же поинтересовался Лаши.

— Да, знакомьтесь, Рейтар, это мой сын, Лаши, Лаши — это Рейтар, он лекарь, странник и мой напарник.

— Напарник? — Сайк наклонила голову вбок внимательно их разглядывая, часть про странника для неё сюрпризом не была. — И правда. Как так получилось? Я думала, магия уговора осталась только у охотников.

— Возможно, кто-то из моих предков был охотником, — предположил Воробей. — Такое ведь может быть?

— Может. Но кроме этого: как тебе Номи удалось уговорить на такое? Я думала, он второй раз в эту воду не зайдёт, уж сколько над ним бились лучшие лекари Ордена!

— Мнээ... — только и протянул Воробей в ответ. Как сказать старой охотнице, что он не спрашивал разрешения и не лишиться головы?

— Ладно, есть вопросы и поважнее, — вмешался Номи. Он всё ещё держал сына на руках и отпускать, похоже, не собирался. — Мне нужно передать сэру Лерету важную информацию. И желательно это не откладывать в долгий ящик.

— Лаши отведёт тебя к Лете. А ты, молодой человек, иди за мной.

— Ноооми?

— Иди-иди, — Номи не сдержался и рассмеялся, — Мастер Сайк тебя не загрызёт. Разве что понадкусывает немного.

Они вышли из казарм и разошлись в разные стороны: Номи с Лаши к административному корпусу, а Воробей с Сайк к хозяйственным пристройкам. На мгновение Номи представил, что видит странника в последний раз: немного сутулящегося рядом с низкорослой Сайк, настороженно озирающегося, будто вынюхивающего опасность. И правда, сейчас он походил больше на волка, чем человека. Номи тряхнул головой: это не его страх, это тревожность Воробья. Сейчас ему предстоит важная встреча, нужно подготовиться. Никто не знал что случилось после Застры: ведь Сайк не спросила его где ученики, выжил ли вообще кто-либо кроме него, видимо, оставив ответственность выяснять подробности Лете. Нужно правильно подобрать слова, чтобы объяснить своё решение оставить юных охотников со странниками. Да и новость про оборотней... Со временем это тоже выяснится, когда юные охотники из Тин-Ду встретятся в конце концов с охотниками из Тропа. Но как рассказать об этом сейчас?

Номи в нерешительности замер перед дверьми кабинета, но Лаши не почуствовал сомнения отца и стремительно распахнул дверь даже не постучав:

— Мам! А вот и мы!

— Привет, Лета, — вошёл следом охотник решив не торчать на пороге. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

— Здравствуй, Номи, — Лета сидела за столом дописывая какой-то документ, но встала навстречу пришедшим. — Спасибо, Лаши. Расскажи какие ты принёс вести.

Про Миро прямо не спросила, но Номи чувствовал её волнение.

— Я принёс много вестей, многие из них хорошие, но далеко не все такие хорошие, как я бы хотел, — начал он. — Начну с самой важной для нас: Миро жив, он в безопасности, но в Застре потерял ногу. На Путь ему больше не встать.

Лета на несколько секунд закрыла глаза.

— Жив, это хорошо, — наконец, произнесла она. — А где он? Сайк сказала, вы прибыли со странником только вдвоём.

— Здесь мне придётся много рассказывать, — вздохнул Номи, — и ты знаешь, что речи — не моя сильная сторона. Я могу сесть?

— Я заварю чай, — кивнула Лета. — Лаши, — она посмотрела на сына, — сбегай к мастеру Сайк и проследи чтобы когда она закончит, они с лекарем пришли сюда.

— Мне нельзя слушать? — Погрустнел мальчишка.

— Мы тебе потом ещё раз расскажем. Просто папе сложно рассказывать, когда слушающих больше одного.

— Ладно, — он вздохнул и был таков.

Некоторое время Номи молчал наблюдая как Лета греет воду и отмеряет травы из баночек. Наконец, он нашёл в себе силы начать:

— В Застре нас нагнали люди Храма, а мы оказались плохо готовы к атаке. Но даже не в этом была главная проблема: в середине боя прямо в гостинице вдруг проявился гигантский нежить...

— Мы засекли его отголосок, — кивнула Лета. — Сумасшедшая тварь, мы не смогли даже измерить его силу. Откуда он мог там взяться?

— Из меня, — вздохнул Номи. Лета удивлённо подняла брови, но ничего не стала говорить ожидая продолжения, — Это отдельная история, я тоже расскажу. Я не знал что это. Я поставил приоритетом уничтожить тварь забыв об остальном и...

— Взорвал себя?

— Да. Я не думал, что выживу, если честно, я тогда вообще ни о чём не думал... — он замолчал на какое-то время собираясь с силами и словами. — Мы потеряли в Застре Кольта, Мазуру и Тенора из-за этого взрыва. И мадам Селену Талулу. Если бы я только знал, что тварь не злонамерена... Я мог бы избежать этих потерь.

— В смысле не злонамерена? — Нахмурилась Лета.

— Тварь из Застры не собиралась атаковать нас, она выступала на нашей стороне и явилась помочь защититься от людей Храма. Вот только не предупредила меня об этом, а я до этого встречал существ такого класса только в Столе Б, поэтому моя реакция была вполне предсказуемой...

— О чём ты лопочешь, — фыркнула Лета. — Твари не бывают добронамеренными или злонамеренными, они просто есть, а люди иногда встают на их пути. Уж не тебе ли, охотнику, об этом не знать. Ты поступил правильно, что бы ни думал. Я не считаю, что в том, что случилось, есть твоя вина. Любой из нас сделал бы так же.

— Спасибо, Лета.

— Продолжай, — отмахнулась охотница. — Вы ушли из города?

— На север, к Тропу, но под Мирошками нас перехватили странники и не пустили дальше: Резиденцию обложили войска Храма и короля. Благодаря Рейтару они приняли нас в своём убежище, там есть ненанесённая ни на одну карту постройка Основателей. Там мы подлечились и оттуда напали на Главного Смотрителя.

— То есть, это всё же ты убил Листа, — удовлетворённо кивнула Лета.

— Я, — подтвердил Номи.

— И второе явление нежитя под стенами Тропа — тоже твоих рук дело?

— Нет, в этот раз он явился из Смотрителя, чтобы отвлечь его, иначе мне было бы не одолеть.

— Он что, из каждого может являться? — Нахмурилась Лета.

— Нет, не из каждого. Просто перед этим Рейтар научил меня заклинанию, благодаря которому можно общаться на расстоянии...

— Заклятье связи, Фрам говорил о нём.

— Да. И через это заклятье нежить связался со мной. Точно так же он до этого общался с Главным Смотрителем. До Застры он ни разу не пробовал проявиться в реальности через собеседника, поэтому ни он, ни я не ожидали такого результата. Под Тропом я уже знал о такой его особенности.

Лета в сомнении покачала головой:

— И ты ему веришь?

— Так сложилось: вначале я вообще не считал его реальным, он приходит ко мне в облике Глена, и мне казалось, что я просто грежу. А потом... Он много раз выручал нас. Он слишком разумен в сравнении с остальными тварями. И... он успел немного рассказать о себе. Помнишь старое поверье, что Основатели следят за нами со звёзд?

Лета кивнула.

— Основатели не следят. Они оставили вместо себя этого духа. Тота и Гема — что-то вроде его глаз. Когда он в небе, то видит всё, что происходит на земле.

— И как-то влияет на других нежитей? — Спросила Лета. — Когда они в небе, то общая активность всегда падает...

— Незначительно. Раньше он мог управлять ими, сейчас они его практически не слушают.

— Но в чём смысл?

— По его словам Основатели решили изменить местные земли, чтобы здесь могли жить люди, но первые люди поселились на Унхоне задолго до того, как эти изменения закончились. А Глена оставили присматривать за процессом, чтобы всё шло как должно.

— Но что-то пошло недолжно...

— Именно. Мне кажется, Глен очень неуклюжий. Случившееся в Застре и сошедший с ума Лист — мелочь по сравнению с остальными ляпами, что он допустил, пока пытался справиться без Основателей. Один из таких примеров — сами нежити. Они не должны были быть врагами людей судя по тому, что удалось найти Воробью. При всём желании — специально так не напортачишь.

— И что же ты думаешь делать теперь?

— Во-первых, Глен считает Рейтара очень опасным, и я думаю я знаю почему — он обладает какой-то странной магией, из-за которой нежити на него первым не нападают. Он пережил нашествие в Нижней Озели. И знаешь как? Утверждает, что его из волны вынесли счётчики.

— Счётчики?

— Я и сам не поверил, но ему нет смысла врать. Я хочу выделить из него это волшебство в нашей лаборатории. Возможно, его удастся привить остальным?

— А во-вторых?

— Во-вторых, Глен говорит, что в Столе С должен остаться алтарь, через который можно управлять нежитями, через который мы смогли бы остановить их.

— И ты собираешься отправиться в Стол С? Тебе Стола Б не хватило?

— Ещё несколько волн и твари сбросят нас в море. Глен говорит, что такими темпами людям осталось около двухсот лет, а после безумств Главного Смотрителя и того меньше. Я хочу, чтобы у наших детей было будущее.

— Он ещё и будущее предсказывать умеет?

— Говорит что нет, но умеет рассчитывать.

— Хм... мастер Берта, твоя прабабка, рассказывала, что общается со звёздным духом, который рассказывает ей будущее. Может, это тоже был он?

— Моя прабабка???

— Моя бабушка её застала и рассказывала разные истории. Многие из её предсказаний сбывались, но никто не понимал как это работает: нет ведь волшебства, позволяющего заглядывать в будущее.

Они помолчали.

— И когда ты собираешься отправиться?

— Когда у Рейтара возьмут все образцы, он собрался со мной ехать.

— Понятно...

— И ещё: когда мы сюда ехали, то останавливались на какое-то время в Столе А. Меня навестил с визитом магистр Доро.

— Главный королевский маг? — Удивилась Лета.

— Слал сэру Лерету сердечные приветы и просил передать, что король готов практически на любые условия, лишь бы Орден передумал и отменил двенадцатиглавье.

— Отрадно слышать.

— Не то слово. Что будем делать?

— Я как раз собралась в столицу. Буду вести переговоры от лица Ордена. И пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы камидамы опять до тебя начали долетать, не пугай нас так больше.

— Хорошо. Спасибо, Лета.

Охотница крепко сжала его ладонь. Обычно холодная и расчётливая — такой жест в её исполнении был высшим проявлением обеспокоенности и заботы.

Глава 10

— Это оно? — Спросил Воробей.

Они стояли перед небольшим пригорком больше похожим на курган, чем что-либо ещё. Как странник и пророчил, их путешествие было ничем иным кроме как миллионом 'ты-гы-дык' по бесконечным заброшенным дорогам, просекам рягачей, степям и болотам. В сотне километров от границы количество нежитей уменьшилось и лишь немногим превышало плотность, обычную для приграничных земель, и если соблюдать элементарные правила безопасности (которыми Номи отнюдь не пренебрегал), то поход по словам Воробья походил на долгую-долгую поездку к нелюбимым родственникам.

— Похоже на то, — кивнул Номи.

Они провели в пути весь сезон дождей и часть зимы. И самой сложной частью путешествия для охотника оказалось уехать из Тренстона: заставить Воробья сдать все анализы и попрощатсья с Лаши. Насчёт наследников Воробей был неумолим и даже в состоянии алкогольного опьянения соблазнить охотницам его не удалось. Номи был оптимистом, но не верил, что из этого Пути он вернётся: в прошлый раз в Стол Б ехала команда хорошо подготовленных охотников, а вернулся только он один. Тогда не было ни нашествия, ни раздора в Храме. Сейчас были только он да Воробей, ну, и Глен в небесах. Да, страннику дали хорошую лошадь с охотничьих конюшен, и под провиант и фураж ещё одну. Но амулетов у них было меньше, да и само время для путешествия не самое удачное — летом идти по этим местам намного проще, а сам Стол С находится значительно дальше, чем стол Б. Да, из Глена вышел отличный проводник, благодаря которому они не плутали по бездорожью, и обошли множество неприятных мест, где обретались особо опасные нежити, хотя с несколькими тварями Номи всё же пришлось вступить в бой. Наконец, они добрались до Стола С, одной из трёх древних столиц, по легендам — и словам Глена — места, где Небесные Основатели спускались на эту землю.

Стол А был большим обжитым городом на равнине, Стол Б запомнился Номи бесконечной степью и волнами ветра, гнущими травы, обглоданными руинами древних построек, изломанными зубьями торчащими тут и там, тёмными входами в бесконечные катакомбы с таящимися в них нежитями и забытыми сокровищами. На месте Стола С стоял лес. Тёмная густая чащоба, с кучей бурелома, где не то что лошадьми — пешком не проберёшься. Номи с Воробьём последний отрезок пути проделали по просеке рягача, потому что в сторону отойти было практически невозможно. Зверья здесь почти не было, только птицы вскрикивали в ветвях время от времени, и охоты тоже никакой не получалось. Ветер шуршал где-то в верхушках деревьев, а внизу стояла тишина лишь изредка нарушаемая странными шорохами.

Место выглядело именно как описывал и показывал с высоты Глен. Уже изрядно заросшая просека рягача вела мимо холма, где скрывался вход в 'контрольный пункт'. Они расседлали лошадей, устроив небольшой лагерь под одним особенно большим деревом, развели костёр прямо на просеке, пообедали, расчистили вход и устроились отдыхать: Номи не собирался спускться вниз, пока над их головами не появятся звёзды Глена. Да, дух всё подробно рассказал и показал, но Номи всё равно не собирался торопиться: два часа ожидания ничего сейчас не изменят, а с небесным сопровождением он будет чувствовать себя намного увереннее. Охотник и странник перешутили все шутки о страсти Основателей зарываться поглубже, хотя оба понимали, что раньше большая часть сооружений находилась на поверхности, и только со временем ушли под землю, обсудили что собираются делать, если найдут несметные сокровща (в основном Воробей), и даже немного вздремнули (Номи). Наконец, охотник услышал долгожданное:

— Я готов. Вы как?

— Мы тоже готовы. Воробей, Глен появился, можем идти.

Они ещё раз осмотрели вещи, проверили лагерь и лошадей и, попрощавшись с небом, зажгли фонари и начали спуск. Всё шло как Номи помнил по Столу Б: верхний горизонт был завален каким-то бесформенным хламом, отовсюду торчали корни, пол покрыт слоем земли. Следующий уровень был уже значительно чище, корней было меньше, гнёзд грызунов не встречалось, да и вообще следов лесной живности практически не было. Почти всё, что осталось от прежних владельцев, давно сгнило или рассыпалось пылью. Кое-где лежали отдельные детали вещей и механизмов, с которыми время ещё не успело расправиться.

Всего им нужно было спуститься на четыре пролёта, чтобы попасть к алтарю. Судя по объяснениям Глена, когда-то нужное им помещение находилось на втором этаже большого здания, а теперь — глубоко в подземелье, в которое они попали через бывший чердак. Тот же Глен утверждал, что никаких стражей здесь быть не должно, и нападения нежитей ожидать не стоит, но Номи всё равно нервничал: их спуск в подземелья Стола Б тоже начинался вот так, а потом на третьем уровне всё пошло наперекосяк. И даже уверения Глена не придавали ему должной уверенности.

Они почти добрались до нужного помещения, когда охотник вдруг на самой границе восприятия почувствовал движение. Противоестественный запах, от которого дерёт по коже. Сначала слабый, словно далёкое эхо, с каждой долей секунды он нарастал забивая всё вокруг, притупляя чувства, прогоняя мысли. Нежить, такой же огромный, как в Столе Б, похожий на явление Глена в Застре и под Тропом. Никто не охраняет, как же. Номи оценил свои шансы: шансов не было никаких. Попробовать ещё раз взорваться он не решится — если здание разрушится, до алтаря уже вряд ли кто-либо сможет добраться, да и не факт, что сам алтарь после такого сохранится. Воробей стоит слишком близко и при этом не охотник. Любое действие Номи повлечёт за собой смерть странника. И в то же время странник — единственная надежда, что их путешествие закончится успешно: да, Воробей не слышит Глена, но Номи передал ему все инструкции и указания. Если нежити его не тронут, то ему удастся всё сделать. Но чтобы нежити его не тронули, ему нужно сначала не умереть от удара самого охотника. Придётся погибать без сопротивления, чтобы случайно не зацепить своего спутника. Все эти мысли пронеслись в голове охотника за доли секунды, люди моргают дольше. Он в последний раз вдохнул, готовясь принять смертельный удар местного стража. Видят Основатели, он делает это ради Миро и Лаши. Весь мир замедлился, а сам Номи словно превратился в муху, застрявшую в меду.

— НЕТ!

Охотник не успел отреагировать: он ждал удара от нежитя, но вместо этого Воробей сбил его с ног и в следующее мгновение они оказались на полу. Странник лежал сверху, прижимался, пытаясь закрыть собой его всего. Телом накрыл тело, вытянулся как мог, чтобы укрыть ноги, руками закрыл голову.

— УБИРАЙСЯ! НЕ ТРОГАЙ ЕГО!

Номи замер.

Но секунда шла за секундой, а последнего удара всё не было. Нежить был рядом, охотник чуял его вонь, но не атаковал. Почему? Неужели из-за того, что Воробей закрывает его своим телом, как щитом? Номи шевельнулся, пытаясь рассмотреть врага, и нежить сразу же потянулся к нему в ответ.

— НЕ ПОДХОДИ! — То ли рыкнул, то ли взвизгнул Воробей.

И нежить, к удивлению Номи, остановился.

Сердце странника бешено колотилось, да и всего его начало мелко трясти.

Номи медленно и осторожно сел, придерживая Воробья, всё так же вжимающегося в него. Нежить неподвижно стоял рядом и у Номи появилась удивительная возможность рассмотреть монстра. Большой, похожий на гигантского чёрного паука, он занимал всю ширину коридора, от стены до стены, от пола до потолка. Свет фонарей не отражался от него, поэтому чудовище больше походило на дыру в пространстве, а не объёмное существо. Откуда он только такой взялся? По ощущениям охотника — просочился сквозь стены.

— Ууух, — услышал Номи ошарашенный голос Глена в своей голове. — Как же ты был тысячу раз прав, когда не послушал меня и взял странника с собой. Если бы не он, наше путешествие сейчас бы уже закончилось.

— Что это за тварь? — Спросил Номи. Сейчас его, конечно, больше всего интересовало выбраться отсюда ко всем Основателям и никогда не возвращаться. На несколько мгновений он забыл про алтарь: коридоры Стола Б стояли перед глазами, звуки битвы и шорох обрушающихся стен. И запах нежитя. Такой же продирающий душу, как тот, что он обонял сейчас. Бежать. Бежать и никогда не возвращаться.

— Краулер. Странно, что он здесь: он должен был находиться в оружейной, а после столь долгого ожидания пришельцев вообще впасть в спячку.

— Но он здесь.

— Вы сможете идти? До алтаря осталось совсем немного.

— Мы дойдём.

Номи посмотрел на своего спутника. Лицо его было белым, как мел, а глаза огромными и чёрными от ужаса. Крупные слёзы медленно текли по его щекам, а тело сотрясала мелкая дрожь.

— Воробей, ты как?

Странник только молча посмотрел на него в ответ. Услышал ли он вообще вопрос? Понял что его спрашивают?

— Мы сейчас попробуем с тобой встать. До алтаря осталось дойти немного по коридору, и мы будем на месте. Хорошо?

Воробей попытался ответить, но не совладал с голосом, поэтому просто мелко кивнул.

— Хорошо, — Номи его крепко обнял и медленно, экономя каждое движение поднялся на ноги. Нежить стоял на месте. Не нападал, но и не уходил. Наконец, Воробей тоже перестал вихляться и сделал маленький шаг вперёд. И Номи вместе с ним. Так, медленно, крепко обнявшись, дециметр за дециметром они добрались до заветной двери. И нежить двигался следом. Не сокращал дистанцию, но и не давал удалиться.

Номи протянул руку и подёргал ручку двери. Закрыто. Проклятье! Как взламывать дверь, когда гигантская тварь сидит у тебя на загривке, и ты не можешь отпустить странника, иначе тут же умрёшь?

— В сторону, — пробормотал Воробей ему в плечо. — Дверь открывается в сторону.

Охотник потянул влево и дверь без усилия скользнула вбок, словно кто-то тщательно следил за её механизмами всё это время.

Комната была небольшой, стены её сплошь были покрыты странными плоскими панелями без каких-либо украшений, а сам алтарь стоял в дальнем углу — странная тумба со скошенной крышкой, украшенной кучей выступов из материала, неизвестного охотнику. Он больше походил на ученическую парту, просто очень длинную, чем алтари, которые Номи видел в современных Храмах. Глен говорил, что нужно нажать на выступы в определённой последовательности, и всё случится само собой.

Нежить остановился на пороге комнаты и внутрь не пошёл, только наблюдал за ними из коридора. Воробей с опаской осмотрелся. Его взгляд остановился на алтаре — кроме него и нескольких искорёженных металлических палок, похожих на останки стульев, в комнате больше ничего не было.

— Это и есть алтарь? — Спросил он и его голос звучал... странно.

— Да.

Номи наклонился над поверхностью алтаря в попытках соотнести то, что показывал ему Глен с тем, что они видел сейчас в неровном свете волшебного фонаря. Странные выпуклости выцвели и выглядели одинаково, а надписи исчезли, то ли стёрлись, то ли скрылись под слоем пыли. Что нужно нажать первым? Это? Или это?

— Глен? Алтарь выглядит не так, как ты показывал. Здесь на один ряд меньше. Что нужно жать в таком случае?

— Это не алтарь, — выдохнул Воробей. — Это контрольный пульт. Я понял!

Контрольный пункт?

И не успел Номи что-либо сказать или сделать, как Воробей протянул руку и нажал что-то. Выступы на алтаре засветились разноцветными огоньками, а странные панели на стенах тихо загудели.

— Что значит на один ряд меньше? Покажи мне что видишь, — потребовал Глен в голове Номи.

Воробей отлепился от Номи и теперь обе его руки парили над алтарём, прикасаясь то к одному, то к другому выступу. Стены ожили, и охотник увидел сотни небольших изображений: равнины, горы, какие-то заброшенные постройки и дороги. На некоторых был день, на других — ночь, некоторые были просто чёрными прямоугольниками тьмы.

— Нежити были слугами Основателей, — прошептал Воробей, и голос его срывался от волнения. — Поэтому я не мог найти их упоминаний в старых записях! Потому что я искал среди врагов, противников, бедствий и стихий... Они попадались на изображениях, но всегда так, словно оказались в кадре случайно... Вот я идиот! Нужно было понять, что Основатели относятся к ним, как к домашней утвари! Никто же из художников и летописцев не описывает специально коров или ложки!

— Что ты делаешь? — Спросил Номи. Он наблюдал, как Воробей... что он делает? Охотник не понимал. Да ещё и краулер замерший по ту сторону порога хорошему настроению не способствовал.

— Что у вас там происходит? — С тревогой спросил Глен.

— Я пока не понимаю, Воробей, кажется, знает, как обращаться с этой штуковиной.

— Покажи мне!

— Это — не алтарь, — ответил тем временем Воробей. Странник не слышал Глена, а Глен не слышал странника, и говорили они одновременно. — При помощи этого пульта Основатели управляли нежитями. И мы — можем!

— В смысле можем?

— Я могу всё настроить так, что твари будут подчиняться любой нашей команде, а не просто 'не нападать'.

Охотник зажмурился сосредотачиваясь. Передать картинку Глену, как тот делал для него уже десятки раз, человеку было сложно. Перед глазами поплыло. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрение вернулось в норму.

— Смотри, — Воробей прикоснулся к одному из огоньков и изображения на стенах мелькнули и сменились. Теперь они видели Унхон с огромной высоты в нескольких ракурсах и с десяток наземных локаций, из которых охотник опознал только одну — степи с руинами Стола Б. — Это то, что видит Глен-не-Глен.

Глен в голове Номи тихо выругался.

— Откуда в нём магия оператора? — Спросил дух таким тоном, что охотник сообразил — это был риторический вопрос.

— Откуда ты знаешь что нужно делать? — Озвучил Номи мучивший его и духа вопрос. Он не знал что такое 'оператор' и решил не использовать это слово. На всякий случай.

— Отец любил рыться в старых архивах. Часто уезжал из Озели по разным делам. В то время мир был шире, он не боялся общаться с другими архивариусами, — Воробей сделал ещё несколько пассов и краулер в дверях попятился и исчез. Номи вздохнул с облегчением. — Не скажу, что он был чист на руку, я слышал разное, деревенские обвиняли его в контрабанде магии, но я был мальчишкой, а он был мой отец! Пока это не мешало мне общаться со сверстниками, я не обращал на такое внимания. А потом стало слишком поздно и некого уже было спросить подробности.

— Думаешь, он где-то добыл древнее волшебство и опробовал на тебе? — Как бы Номи хотел сейчас увидеть его результаты из лаборатории!

— Кто знает? — Пожал плечами Воробей. Его руки безостановочно двигались, глаза перебегали от одного огонька к другому. — Может, я сам напортачил: однажды я пробрался к нему в кабинет и опрокинул на себя целую стойку с колбами. Ох и влетело мне тогда, — хмыкнул странник. — Сейчас всё сделаем.

— Да, вроде бы всё правильно, — сообщил Глен после нескольких минут наблюдений. — Если что, зови меня, я буду доступен ещё четыре часа. Когда будете заканчивать — дай знать, я хочу проследить как вы выбираетесь на поверхность.

— Хорошо, — отозвался Номи. Даже в лучшей форме он не мог держать контакт долго. Даже сейчас уже немного кружилась голова, хотя сколько прошло времени с тех пор, как они начали вылазку в катакомбы? Всего-то ничего.

Прошло пять минут. Десять. А Воробей всё колдовал с алтарём, то хмурясь, то бормоча что-то под нос.

— Слушай, — вдруг задумчиво произнёс он. — А что, если бы всё было, как в старые времена?

— В смысле?

— Чтобы не охотники сражались с нежитями, а нежити служили людям, как в своё время Основателям.

— И как ты себе это представляешь?

— Ну, на юге вы ведь взяли пробы моей крови. Я сейчас за пультом. Я вижу нити, связывающие их. Я мог бы... Даже если остальные люди не будут обладать той же магией, что и я, я могу изменить их поведение.

— Воробей, — Номи сделал шаг вперёд и поймал странника за руку, прерывая колдовство. Словно молния ударила его в ладонь. Мурашки пробежали вдоль хребта, и волосы встали дыбом. Воробей пах нежитем. Ощущался нежитем. И взгляд у него был чужой и незнакомый. Когда произошло изменение? Охотник не заметил: вокруг всё воняло краулером, а эхо Глена до сих пор гуляло в голове. — Нам нужно их просто остановить.

— Но мы сможем построить новые Обители... — голос Воробья не нравился Номи всё больше и больше. Неправильные интонации, чудные ударения в словах и паузы там, где их не должно бы быть. Словно странник сам попал под какие-то непонятные чары. — Новые города, дороги, заставить их работать вместо нас в полях, разводить скот... они даже лечить могут! Намного лучше, чем даже лекари Талулу.

— И что? Это сейчас ты можешь ими управлять, но ты не вечен. Пройдёт несколько поколений, и наши потомки опять столкнуться с нежитями, вот только магии, чтобы добраться сюда и прекратить всё это, у них уже не будет.

— Это твой Глен-не-Глен тебя науськивает? — Нахмурился Воробей. Он шатнулся, но смог удержаться на ногах. Пульт-алтарь перед ним переливался разноцветными огоньками, панели на стенах по-прежнему показывали разные места на Унхоне.

— Нет, это я. Ты делаешь что-то неправильное. Или с тобой алтарь делает что-то неправильное. Ты заигрываешь с нежитями, а этого делать нельзя.

— Но Глен...

— Из-за него я потерял учеников! И Основатели только знают сколько людей погибло по его прямой или косвенной вине! Я не хочу тебе такой судьбы. Бремени...

Странник фыркнул:

— Это не бремя. Я замкну нежитей на себя. Они будут моими руками и глазами. И всё сделают так, как я захочу. Не нужно будет больше скрываться. Никто не посмеет больше мне угрожать или командовать!

— Воробей...

— Ха! Ха-ха! — Лицо странника стало совсем безумным. В спину Номи пахнуло жутью, будто наждачкой продрали по загривку. Краулер вернулся к двери и заглянул в комнату. Вытянул две своих хваталки и острожно протяну вперёд, через порог.

— Воробей! Что ты делаешь?! Воробей!!! — Номи крепко обнял его и оттащил от пульта. Что делать дальше он не знал: вырубить странника? А вдруг если тот будет без сознания, то всё станет только хуже? Может, его магия окончательно перестанет действовать на местного стража, если даже сейчас она заметно ослабела в сравнении с тем, когда странник был в своём уме? Да и нужно закончить ритуал над алтарём. Что бы Глен ни говорил, Номи понимал: самому ему не справиться. — Опять творишь не пойми что, а часть с техникой безопасности не читал, небось? Приди в себя.

Он крепко тряхнул своего напарника.

— Отпусти! — Попытался вырваться из его хватки странник.

— Это ты отпусти! Если ты сейчас же не отпустишь этих тварей, я потеряю тебя! А я не хочу тебя терять!

Воробей замер:

— Т-ты... что?

— Подохнем мы с тобой здесь оба, идиот! Просто выруби их!

Воробей несколько раз моргнул. Номи стоило больших усилий оставаться на месте и не дёргаться лишний раз: близкое присутствие нежитя, да ещё такого, сводило его с ума.

— Ладно, — наконец, кивнул Воробей. — Ладно. Я сделаю, как ты говоришь, но мне всё равно нужно вернуться к пульту. Ты доверишься мне?

— Хорошо, — согласился Номи. Он ослабил хватку. — Только, пожалуйста, не глупи. Ещё одной попытки у нас просто не будет.

— Договорились.

В этот раз движения странника были намного более скупыми, и времени для видимого эффекта понадобилось меньше. Одна за другой гасли настенные панели, в комнате становилось всё темнее, пока не остались только фонари, принесённые с собой, да огоньки алтаря. Наконец, Номи смог глубоко вдохнуть: присутствие краулера больше не давило на него, только запах остался висеть в воздухе, густой и отвратительный. Воробей нажал ещё пару выступов и положил обе ладони сверху на пульт. Огоньки его погасли.

— Ну, вот и всё, — вздохнул странник. — Прощай, мировое могущество.

Его повело, и он бы упал, но охотник успел его подхватить.

— Ты чего?

— Устал что-то, — вздохнул странник и закрыл глаза.

— Эй? Воробей? Эй?!

Но Воробей не отвечал.

Огонь потрескивал и время от времени сыпал искрами, уносящимися в ночное небо. В вышине перемигивались звёзды. Охотник любил когда сезона дождей заканчивается — нет этого давящего покрова туч над головой, нет бесконечной сырости. Угли переливались жаром. Охотник снял котелок с костра и принялся заваривать чай. Лошади спали. Странник тоже. Один Номи бодрствовал, неся ночную вахту: пусть нежитей рядом и не ощущалось, да и людьми они были единственными на многие сотни километров вокруг, дикий лес был полон и других опасностей.

Закутавшись в одеяло поплотнее, грея руки об кружку с чаем, Номи закрыл глаза вслушиваясь в мир вокруг. Шла уже вторая ночь с тех пор как они выбрались из подземелий Стола С, и его всё не покидало странное чувство нереальности происходящего. Неужели всё? Неужели нежитей больше не будет? Как-то отправляясь в великий поход Номи не задумывался о том, что будет после, если их миссия удастся. И вот, всё получилось. Что теперь? Охотники Насатера больше не нужны. Вся его жизнь на самом деле потеряла смысл, ему больше незачем существовать. И его детям. Хотя, конечно, и Миро, и тем более Лаши смогут найти новый смысл. Но вот он... Сможет ли он? Старую собаку новым трюкам, как говорится, не научишь.

Рядом с лагерем беззвучно пролетела сова. Номи подумал о мышах. Вздохнул и отпил немного чая. Быстрее бы вернуться в цивилизацию. Не то, чтобы Номи не любил походную жизнь или не был к ней приучен, но она его уже начала тяготить. В Пути хотя бы иногда он мог останавливаться в гостиницах или в домах селян. Здесь же всё время был только лес, лес, немного болот, и ещё лес. Пару раз просеки рягачей заводили их в строения Основателей и заброшенные города. Древние здания всё ещё стояли, разве что стёкол в окнах не хватало, а вот от более современных построек всё чаще оставались только фундаменты.

— Номи, — сонно протянул из-под одеяла Воробей. — Из-за тебя мне кошмары сняться. Пожалуйста, не думай.

— Прости, — откликнулся Номи и пошевелил палкой угли. Воробей перевернулся на другой бок, и охотник какое-то время слышал его сопение и вздохи.

— О чём ты таком думаешь? — Спросил странник. Видимо, не смог заснуть.

— Чем теперь заняться? Если нежитей больше нет, то что делать охотникам?

— Станете наёмниками. Да и ты сам говорил, что мясников Храма мало осталось, возьмёте их функции на себя. Лекарство и изобретательство тоже в вашем ведении... У вас вообще одна из самых полных школ магии на всём Унхоне! Найдёте себе занятие.

Охотник только вздохнул.

— Ну, что тебе не нравится? — Буркнул Воробей.

— Я могу этим всем заниматься, но я не вижу в этом цели своей жизни, понимаешь? Тем более... ладно я. Меня можно назвать прогрессивным охотником. А как это переживут остальные? Боюсь, мы все исчезнем вместе с нежитями. Не лишил ли я будущего своих детей вместо того, чтобы дать его им?

— Ну, ты заворачиваешь... — Воробей сел и выудив из сумки чашку налил себе чаю тоже. Какое-то время они сидели молча у костра наблюдая как огонь гложет поленья. — В конце концов, Глен ведь тебе тоже говорил: нежити не исчезнут ежечасно. Они не падут недвижными чушками там, где их застал мой приказ. Им нужно закончить свои задачи, после этого они вернутся в хранилища, что тоже займёт некоторое время.

— Утешил, — хмыкнул Номи.

— Это даст вам время перестроиться, подготовиться к новой реальности, — пожал плечами Воробей. — Никто из нас не выбирал такую судьбу.

— Ну, мы с тобой — как раз выбрали.

— И не поспоришь. Ладно, давай я тебя сменю, всё равно сейчас не засну.

— Но...

— Если что, я тебя разбужу.

— Ладно.

Наступила очередь Номи устраиваться спать. И кошмаров ему, как и в другие ночи, не снилось.

Охотник сидел в кабинете главы Ордена и рассматривал огромную карту Унхона, занимавшую всю южную стену. Как давно он не был в этом кабинете? Почти два года. И за это время ниего не изменилось: стол и кресло, два стула для посетителей стояли на своих местах. Карта, на которую он смотрел сейчас, у другой стены — шкаф с книгами и инструментами, возле дверей — полный доспех Белых рыцарей. За окном шёл мокрый снег, явление редкое, но от этого не менее противное. Обычно в это время весны погоды стояли сухие, но в этот раз небо что-то расстаралось. Странник сидел рядом с ним на диване и во все глаза таращился на сэра Лерета. Глава Ордена был в неизменной серой форме охотника, без единой лишней складочки и пятнышка. Карта морщин на его лице за прошедшее время нисколько не изменилась, каждая чёрточка была такой же, как помнил её охотник, разве что пепельные волосы стали немного тоньше.

— Вашим прадедом был мастер Вейр, — произнёс сэр Лерет. — Это объясняет наличие у вас заклинания средоточия.

Воробей неопределённо хмыкнул в ответ. К моменту, когда они с Номи вернулись из своего путешествия, в населённом мире много что изменилось. Для начала: Ордена Насатера и Крати объединились. Конечно, не стало вдруг так, что все охотники стали воинами, а воины охотниками, либо у двух Орденов стал один Глава, но многие запреты и рекомендации были сняты, Крати поселились в Тропе. Жители южной резиденции тоже вернулись на север. Король и парламент заключили с боевыми Орденами Храма союз, и сэр Лерет с сэром Норриком присягнули Короне, отринув Храм. То есть, отныне Номи слугой Храма не был. А потом и нашествие остановилось, когда Воробей добрался до алтаря.

— Не знаю, что с вами делать, — вдруг признался глава Ордена. — Вы — напарник моего лучшего воина, сражались с нежитями на равных с нами, совершили поход в Стол С и выполнили невероятную по сложности миссию... Но не было прецедентов, чтобы кого-то без должного обучения и подготовки приняли в Орден.

Номи знал, чего ждёт от него сэр Лерет. Слышал в его интонациях. Поэтому сказал:

— Давайте его создадим.

— Давайте, — согласился сэр Лерет. — Времена сейчас такие... удивительные. Что скажете, господин Воробей?

Сэр Лерет был первым охотником кроме Номи, назвавшим странника его именем мага Когтя, а не человеческим именем.

— Ну... — Воробей помялся. — А можно без этого?

— Нет, — со строгостью в голосе ответил сэр Лерет. — Только охотники могут быть напарниками охотников. Мы должны соблюсти приличия.

Кровь Воробья, судя по анализам, была настоящей гремучей смесью колдовства. Ничего подобного Номи никогда не видел доселе. Если причиной тому и правда была опрокинутая в детстве стойка с колбами, то вообще чудеса. Понятное дело, что сэр Лерет такое сокровище из своих рук отпускать не собирался. Тем более, что кроме всего прочего странник был ещё и архивариусом, и знал многие давно забытые заклинания.

— Но как же... — Воробей не выглядел уверенным. Судя по ощущениям Номи — скорее напуганным.

— Я уверен, с магами Когтя мы договоримся, — отрубил сэр Лерет. Воробей сокрушённо вздохнул. Кажется, его убедили.

Кроме объединения с Орденом Крати, благодаря юным охотникам, оставленным в Тин-ду, сэр Лерет начал переговоры с одной из общин магов Когтя, которой руководила мадам Лунь. Если и с ними удастся заключить союз, наверное, это будет самое большое объединение магов в современной истории.

— Что ты думаешь делать теперь? — Спросил Номи.

— Лет десять у нас есть, пока люди сообразят, что нежити уходят. Если кто-то захочет остаться — я не буду препятствовать, но сейчас мы с сэром Норриком обсуждаем возможность переселить куда-нибудь за границу обжитых земель. Степи Стола Б кажутся нам весьма перспективными.

— Переселиться? — Удивился Воробей. — Но зачем? Если от Храма угрозы вам больше нет...

— Здесь мы — маленькая община. Там мы можем организовать собственное государство, — как нечто само собой разумеющееся пояснил сэр Лерет. — Кроме этого, когда угроза нежитей спадёт, кто знает в каком положении мы окажемся?

— Ты что-то накрутил? — Нахмурился Номи.

— Нет. Но скоро, возможно, накручу. Что говорит твой небесный друг?

— Он счастлив. Нам удалось решить его самую большую проблему, теперь, по его словам, можно продолжать ждать возвращения Основателей не опасаясь, что человечество погибнет.

Сэр Лерет помолчал.

— Он не уточнял ничего про другие проблемы?

— Пока что нет.

— Хорошо. Отправляйтесь отдыхать, завтра будет торжественная часть.

— Т-торжественная? — Воробей вжался в диван. Номи чувствовал его страх.

— В охотники тебя посвящать будем, — сэр Лерет усмехнулся, и в его исполнении это выглядело непривычно. По правде говоря, Номи и не помнил, когда видел сэра Лерета улыбающимся в последний раз. — Не бойся, это не так страшно, как можно подумать.

Погода стояла холодная. По небу бежали мелкие белые облака, деревья поскрипывали о чём-то своём. Охотник выдохнул — перед лицом заклубились облачка пара. Он покосился на своего спутника. Воробей — теперь официально мастер Рейтар Воробей Насатер — в задумчивости смотрел на дорогу. Его взгляд убегал вдаль, и было непонятно — он смотрит сейчас в этот мир или думает о чём-то. Вырядить его в форму охотника так и не удалось: сапоги и бронь он признал годными, а от остального отказался. Пришлось изготавливать для него новое пончо лекаря. Портные расстарались и сделали яркие разноцветные ромбы по краям не только подола, но и рукавов куртки.

— Куда теперь? — Спросил Номи.

— Как куда? — Воробей перевёл на него всё ещё затуманенный взгляд. — Сэр Лерет же сказал, что сначала в Крух, потом Долище, потом...

— Я не об этом, — отмахнулся Номи. — Сейчас ты выбрался из самого логова псов. Что думаешь делать теперь?

Наконец, странник вынырнул из грёз и внимательно посмотрел на охотника:

— Ты что, ожидаешь, что я сбегу? — Медленно, с едва скрытой угрозой в голосе спросил он.

— Нет, но мне интересны твои дальнейшие планы.

— Ну, я же теперь охотник, это должно меня уберечь от поползновений разных общин, претендующих на мою избранность. Домой бы съездить, похвастаться. Вот дядя Мегев удивится...

— Письмо ему напиши.

— Письмо?..

— В следующий раз в столицу мы сможем попасть не раньше, чем через три месяца. Мастер Тот будет сменять мастера Лету, как официального представителя при Дворе. Мы можем попроситься в сопровождение.

— И отказаться от хождения по Путям ради шанса погнить в столице? — Фыркнул Воробей.

— Да, желающих немного, поэтому у нас есть все шансы получить одобрение сэра Лерета.

— Хм... я как-то об этом не подумал...

Номи тронул Сажу пятками вырываясь вперёд. Теперь у него опять был напарник. Понятное дело, что с Воробьём они были связаны давно, но сейчас эта связь стала официальной. Ничего не изменилось, но теперь пончо странника было тёмно-серого цвета формы охотников, пусть ромбы и были такими яркими, что, казалось, сияют в темноте, и это наполняло его странными чувствами. Радость. Да, так ощущается радость. Они так давно и долго бежали куда-то, что-то делали, старались из последних сил... Всё никак не было времени остановиться и посмотреть вокруг, оценить, что же они сделали. Теперь в жизнь Номи опять вернулась определённость: человечество спасено, дети опять дома, Орден отменил двенадцатиглавье. Да, их ждут новые битвы, может быть, даже сегодня охотник будет вновь выслеживать нежитей, но эти битвы опять понятны и цели — легко определимы. Глен — настоящий Глен — был бы рад.

— Эй, подожди меня!

Номи пришпорил Сажу, не давая Воробью догнать себя. Ветер свистел в ушах, а дорога гладко ложилась под копыта коней. Это будет славная гонка.

Конец