Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

Гален наблюдал за этой сценой с любопытством: не только его одного можно было счесть предателем.

— Итак, Лоренцо, первый этап начат, — Королеву семейство Ренцио ни сколько не беспокоило.

— Второй будет труднее, — заметил принц.

Было ясно, что тему эту они обсуждали не раз. Гален почувствовал себя лишним, но в этот момент Королева лукаво заметила:

— А для этого у нас есть метр Гален.

— Я готов исполнить волю Вашего Величества, но не совсем понимаю, в чем она заключается, — с безграничным удивлением отозвался Гален.

Королева задумчиво кивнула, отвечая скорее своим мыслям, чем магу.

— Видите ли, Гален, моя главная обязанность — что бы в Империи царили порядок и благоденствие. Этому сильно мешает Гильдия. Она словно государство в государстве. Они считают себя выше законов Божеских и человеческих. Как например, в случае с Фолле. Вы ведь знаете, что это была не месть, а удачный опыт. А вы знаете, что ваша очаровательная подруга имеет самое прямое отношение к убийству принца Фредерика?

На мгновение серые глаза полыхнули так, что Галену стало жутко. Лоренцо мило улыбался, расправляя кружево манжета.

Гален молчал. Он был вынужден признать, что во многом Королева права.

— Церковь давно жаждет выжечь эту язву каленым железом. Они уже надоели мне своими требованиями. Я же хочу всего лишь напомнить, что господа маги — не более чем простые смертные... Вы Гален никогда не задумывались, почему подавляющее большинство магов Гильдии из сирот? У наших соседей все наоборот — там властвуют семьи, в которых искусство магии передается из поколения в поколение. Обычному человеку практически не возможно добиться сколько-нибудь заметного успеха. Это тоже не верно: во-первых, главы семей имеют наглость диктовать правителям свою волю, но с этим можно совладать, направив их друг против друга. А во-вторых, это лишает кланы свежей крови, способствуя вырождению. В Империи есть Гильдия. Она одна, и ее глава — единственный, кто распоряжается ее силами. Гильдия богата, жаждет могущества, и господа маги не связывают себя семейными узами, и тем более — долгом перед страной. Гильдия предпочитает брать сирот. И не надо говорить, что это богоугодное дело. Способный ребенок может равно родиться в семье углежога, ткача, купца или от портовой шлюхи. Вот только попасть в Гильдию для сына или дочери купца, плотника, обойщика, — кивок в сторону Галена, — практически не возможно при живых родственниках.

— И чем вы объясните такой отбор? — спросил Гален.

— Значит, вы признаете, что отбор есть, — мимоходом заметил принц Ренцио.

— Вы сами знаете ответ, — продолжала между тем Королева, — Сиротой, который боится оказаться без поддержки, в нужде, один, который обязан Гильдии, как вы говорите, всем, что он есть, слишком легко управлять. Независимо от того, есть ли у этого человека какие-либо принципы или нет. Не обижайтесь, но вы только подтверждение тому. Интересно, что же еще нужно сделать с человеком, что бы он перестал хранить верность тем, кто попросту вытер об него ноги?

Гален молчал, стискивая изувеченные пальцы. Он чувствовал, что следует возразить, но не знал как.

— Мы вычистим эту заразу огнем и мечом, — заключил принц таким тоном, что Галену стало страшно.

— Объявить магию вне закона и строго преследовать всякое ее проявление — было бы проще всего. Курия давно требует этого от меня, — улыбнулась Королева в заледеневшие от ужаса черные глаза, — Но я считаю это не простительным расточительством. Я желаю взять от Гильдии лучшее: методику отбора одаренных, равные условия для всех — знатных и незнатных, мужчин ли, женщин. Но вместо прогнившей Гильдии, мы создадим принципиально новую систему со школами, лицензиями, законами, строгим контролем. Вам не нравится эта идея... но порядок — лучше анархии, даже если анархия называется свободой.

— И где во всем этом место мне?

— Отделить зерно от плевел.

Видя его непонимающее лицо, Лоренцо пояснил:

— Даже для одной школы нужны преподаватели и ученики. Вы должны найти тех, кто станет учить, и тех, кого стоит учить. Кто станет искать дальше. И теоретиков и практиков. Цель поставлена. Вы лучше меня знаете, что именно необходимо. Вы же — маг!

— Почему я? — опешил Гален.

— Потому что других у меня нет, — развела руками Королева, — Но выбор не худший, я думаю.

Гален смутился от ее слов.

— Стать в начале чего-то нового, а не могильщиком старого... — вкрадчиво произнес Лоренцо, — Заманчиво, метр?

Гален кивнул, мысленно уносясь куда-то далеко. Королева и принц Ренцио переглянулись.

— Так что, мы выкорчуем неплодоносящую смоковницу и посадим доброе дерево.

Гален снова помрачнел.

— А что будет с 'засохшими ветвями'?

— Это решит суд сообразно их вине, — отрезала Королева.

— Светский или церковный?

— Единственный. Единый. Суд, в котором вы, Гален, будете одним из судей. Первый подобный суд.

ЭКЗОТИКА

'Главным достоинством монарха следует признать не храбрость, благоразумие или мудрость, и даже не справедливость, а умение окружать себя нужными людьми, определяя им место, наиболее отвечающее интересам, способностям и стремлениям. Ярким примером успешной политики Ее Величества, стал метр Элькади, — самый молодой ректор в истории имперского Университета. Наставник целой плеяды выдающихся личностей, немало потрудившихся на благо своей страны. Его история — самый достойный ответ тем, кто обвиняет королеву Альберту 1 в жестокости и неоправданном протекционизме'.

Ивейн Лейденвер фон Ревендорф. Мемуары.

* * *

— Что это? — спросила Королева, как всегда не отрываясь от бумаг.

Гален присмотрелся.

— Прошение, — кротко ответил он.

— Вижу, что прошение, — рыкнула Королева, — Зачем?

— Ваше Величество сами не так давно разъясняли, в чем заключаются мои обязанности, — все так же кротко ответил Гален.

— Гален, вы действительно считаете, что этот человек может быть полезен нам или просто пытаетесь помочь старому приятелю?

— И то и другое, — признался Гален, справедливо полагая, что честность — лучшая политика.

— Скорее последнее, — хмыкнула Королева вполне доброжелательно.

Гален немного расслабился.

— Герберт Потт исключительно способный маг и порядочный человек. Его можно обвинить лишь в недонесении. Мои обвинения были более тяжкими, но Ваше Величество сочли возможным помиловать меня, — он сам поразился своей наглости.

А вот Королеву это даже позабавило.

— Ваш Потт обучал детей запрещенной магии.

— Да, и он хороший наставник. Вам такие и нужны.

— Гален, я определила вас в следственную комиссию не для того, чтобы вы выгораживали каждого второго. Если не первого.

— Ваше Величество сами определили, что вам не нужна зачистка. Сожалею, если я неправильно понял Ваше Величество.

Какого черта, ему все равно уже нечего терять кроме своей головы!

Альберта окинула упрямого мага внимательным взглядом и вздохнула. О том, насколько непреклонным может быть Гален, ей было хорошо известно. Королева нахмурилась, припомнив обстоятельства их знакомства, и задумалась.

— Хорошо, — согласилась она, — После суда он уедет куда-нибудь на север.

— Почему? — не понял Гален.

— Должна же я убедиться в его лояльности. Что он не побежит при первой же возможности за границу на службу. Пусть пока за приливами следит, например... Кроме того, если он такой же неугомонный, как и вы, может присмотрит пару талантливых детишек на месте.

Гален прилагал огромные усилия, что бы его улыбка не разъехалась до ушей.

— Это все?

— Да.

— Вы свободны, метр.

Через некоторое время после того, как молодой маг ушел, перламутровая панель скользнула в бок. Пользуясь своим правом входить к Королеве без доклада, в кабинет шагнул принц Ренцио. На его появление Альберта никак не отреагировала.

— Как прошла операция в Таренте? — только спросила она.

— Хуже, чем здесь, — отозвался Лоренцо, подходя к окну, — Их успели предупредить, поэтому арестованных очень мало — не больше десятка. Хотя... народ там тоже лояльнее к престолу, чем здесь.

Сквозь стекло он видел уходящего Галена.

'Надо же, — усмехнулся принц, — один короткий разговор с Королевой, и у него даже походка изменилась'.

— Теперь он ваш с потрохами.

— Фи! Как грубо, — Альберта не переспрашивала, кого он имел в виду.

— Признаться, мне начало надоедать утешать его.

— Не все же обладают таким твердым характером, как вы Лоренцо. Надо быть снисходительнее к чужим слабостям. Особенно, если они играют нам на руку.

'Нам? Как великодушно... Ты используешь меня так же, как и этого простофилю-идеалиста, играя на наших чаяниях и слабостях. Пусть... Иногда это даже льстит!

Или я просто мнительный идиот, и ошибаюсь...'

Принц повернулся и наткнулся на оценивающий внимательный взгляд Королевы Альберты. Бесконечно долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. Потом, чуть тронутые голубыми тенями веки дрогнули, и королева вернулась к делам.

Гален сам не был уверен, для чего пришел проводить Герберта в ссылку. Странно, но он настолько поверил словам Королевы, что даже не присутствовал на суде и вообще не заинтересовался приговором. Поэтому он не знал, что Королева не отказала себе в удовольствии несколько задержать акт о помиловании, и осужденный провел парочку томительных недель.

Герберт Потт так же был удивлен, увидев стоящего у окна Галена. Он видел его во время одного из заседаний суда. Мельком — Гален забежал на несколько минут, что бы оставить какие-то документы и тут же уйти. До него даже долетели обрывки фраз, которыми маг обменялся с обвинителем:

— ...Завтра?

— Нет, я на пару дней уезжаю в Бион. Так что только через неделю.

При этом Гален не выглядел удрученным или терзаемым сомнениями и угрызениями совести. Увиденное произвело на подследственного тягостное и неприятное впечатление, и Герберт не преминул выплеснуть на былого товарища весь накипевший гнев и негодование, к которому добавлялась и тайная зависть к ходившему в любимчиках сначала у главы Гильдии, а теперь Королевы молодому магу.

— Значит, это тебе я обязан этой ссылкой? Какое великодушие!

Гален вздрогнул от неожиданности, но возмущенный презрительный тон уже не ранил. Только отозвался в груди привычной ноющей болью.

— Спасибо, что не отправил меня на эшафот, как Алисию и метра Стайна!

Упрек был не совсем справедлив: Гален просил и за их наставницу, как не неприятно ему было, но встретился с категоричным отказом принца Ренцио, ввиду доказательств об участии женщины во многих неблаговидных делах.

— Нет, Вивена была права! Я бы на твоем месте, как честный человек, покончил с собой!

Вот это — имя — было уже больно...

— Что ж, значит, я не честный человек! И к счастью, ты не на моем месте!

Праведное негодование сбитого с толку Герберта несколько поутихло.

— Ты всегда был очень горяч. Я здесь, что бы тебе объяснить, — эта ссылка для тебя испытательный срок...

— А если я нарушу предписания, меня что, отшлепают по попке?!

— Прекрати! Я хотел тебе сказать: Королева собирается основать школу магии. Ей нужны преподаватели...

— Я польщен! — сарказм Герберта не знал границ, — С какой стати ты решил, что я соглашусь?

— По крайней мере, у тебя будет выбор, — отрезал Гален. — И время подумать.

Он отвернулся.

— Я знаю, что Королева играет мной. Возможно, мне действительно не может быть оправданий. Но это мой путь!!! Прощай...

Гален вышел, обрывая последнюю нить, которая еще связывала его с прошлым.

* * *

Стояла середина октября, но погода, хотя и ясная и солнечная, уже не радовала теплом. Осень выдалась сухая и холодная, с ранними заморозками. Озабоченные крестьяне торопились закончить последние дела на полях и по хозяйству, прежде чем ударят настоящие морозы.

Однако даже более мягкое бабье лето, показалась бы слишком суровым тому, кто родился и всю жизнь прожил там, где не знают, что такое зима и снег. Пожилой путешественник, в котором яркая пышность и покрой одежд выдавали подданного благословленного пророком эмира, все время мерз. Зарывшись в подушки, он кутал щуплое высохшее тело в морейские меха и не расставался с походными жаровнями, обогревавшими его возок, тоже устланный мехами и коврами.

Тем, кто заботился обо всем этом приходилось гораздо хуже. Яснир, который большую часть времени был занят тем, чтобы не попадаться господину на глаза, теперь был просто счастлив, прислуживая ему — по крайней мере, у него появлялась единственная возможность согреться. В его случае дело было не в старческой крови или скверной погоде — просто октябрь на границе Артании и Родевии не располагает к тому, что бы разгуливать в туфлях без задников на босу ногу, шелковых шароварах и короткой тунике. Господина нужды рабов не волновали, а местные жители, что бы они не думали на этот счет, только подозрительно косились на проезжавших язычников.

Холод был самым страшным испытанием. Яснир даже спать не мог, потому что у него зуб на зуб не попадал. К счастью, он был хорошо обучен и поэтому господин держал его под рукой, дабы раб мог перевести ему, буде он о чем полюбопытствует. Сам он считал ниже своего достоинства обращаться к местным на их языке, хотя и знал его. Яснир не был единственным грамотным рабом, но пока что господин предпочитал его — на беду или к счастью, это как посмотреть...

Яснир и сам с интересом наблюдал за жизнью в чужой далекой стране, которая отличалась от всего, что он знал до сих пор. Люди здесь были иными — иные лица, одежда, нравы. Женщины их не стесняясь выставляли лица, плечи и груди, были дерзки и улыбчивы, а почти каждый встреченный в Артании мужчина имел при себе оружие. Они сошли на берег на исходе лета и не торопились особо, и Яснир мог любоваться цветущим изобильным краем, мог наблюдать как меняется природный ландшафт и уклад жителей по мере продвижения на север. Тем более, что господин его Хайзуф Бен Майналь почитал себя ученым и писателем, и озаботился написанием труда о своем путешествии, а потому так же отдавал себя сосредоточенному созерцанию бытности Империи Аверно.

Ясниру нравились и светлые просторные дома жителей побережья и более низкие, крепкие, основательные жилища северян, завораживала мрачная эстетика храмов их веры, потрясало изобилие вод и деревьев. Более же всего, хотя он и не признавался себе в этом, его трогало то, что ни разу, с тех пор как они покинули портовый город Керсель, — он не видел, ошейников, подобных тому, который охватывал его собственное горло...

Им оставалось до столицы буквально неделя пути. Удобная, гладкая дорога шла мимо небольшого озера. Яснира, которому поручили следить за обогревателем, разморило в тепле. По счастью, задремал он не глубоко — иначе не миновать ему наказания...

Господин Хайзуф приказал остановиться, с любопытством разглядывая толпу смердов на берегу. Повинуясь приказу хозяина, Яснир выпрыгнул из возка и поспешил узнать, в чем дело.

Крайний, парень чуть старшего его самого, глумливо рассматривал склонившегося перед ним в глубоком поклоне раба, но покосившись на кареты, ответил: