Сергачев посмотрел на часы, потом в окно. Скоро совсем стемнеет. На улицы выйдут ночные патрули. На самом деле, они уже начинают выдвигаться, чтобы к тому времени город был накрыт их сетью более-менее равномерно. Особого секрета из этого нюанса никто не делал, но и знали о нем немногие. Точнее, большинство просто не задумывалось. Есть патрули — и прекрасно. Ну, или наоборот.
Конечно, патрулей было слишком мало, чтобы сделать из города полностью безопасное место. Но в других анклавах зачастую не было и этого — на ночь просто запирались, кто как мог.
Он погасил свет и вышел из кабинета. Хватит на сегодня. Иногда надо и отдыхать.
Через десять минут джип майора выкатился за ворота штаба, следом шла машина с охраной. Маршрут сегодня снова пройдет возле знакомого дома. Нет, напоминать об обещанном чаепитии он не собирался — всего лишь проехать мимо, убедиться, что все в порядке. Мог ли он сделать больше для ее брата сейчас?
Вошли в дом, она зажгла свет, повесила пальто, помогла племяннице раздеться. Та сразу же ускакала на кухню ставить чайник. Правильно, нужно согреться. Сама она, переодевшись, занялась печью. Когда дрова наконец занялись веселым пламенем, с кухни прибежала девочка:
— У меня все готово! А...
— У меня тоже. Пошли пить чай.
Потом по плану был диван в гостиной и книжка — у каждой своя. У племяшки — сборник сказок, у нее — справочник. Требовалось освежить кое-какие знания и навыки.
Окружавший их полумрак создавал впечатление, что они сейчас где-то на краю мира. Но пребывать там пришлось недолго.
За дверью послышался какой-то шум, потом в нее постучали — негромко, но настойчиво, — а в довершение всего по окнам ударил свет фар подъехавшей машины. И, кажется, машина там была не одна. Почему-то пришла уверенность, что это не майор Сергачев.
Она отправила племянницу в ее комнату, посоветовав спрятаться, и пошла к двери, в которую по-прежнему стучали. Все нетерпеливее.
— Ну, привет. Не ожидала меня увидеть?
На пороге стояла... Ольга. Внезапно воскресшая жена брата. И она была не одна. Кажется, вон того бритого парня она где-то видела сегодня... или даже вчера.
— Так и будем здесь разговаривать, или все-таки в дом пригласишь?
Она отступила, пропуская Ольгу и ее свиту, пробормотав:
— Вас не пригласишь...
— Не хами, коза. Не в том положении, — хмыкнула Ольга, проходя мимо нее и плюхаясь на диван. — Где моя дочь?
Двое мужиков схватили хозяйку, успевшую увидеть, как ее пистолет перекочевал в карман одного из визитеров. Явно командовавший здесь красавчик, которого бывшая брата назвала Петром, взглядом отправил нескольких подручных обшаривать дом. Бритый, отошедший в сторону с рацией, вернулся, имея озабоченный вид:
— Хижев со своими не отзывается. Неужели замели? Хотя стрельбы слышно не было, а они бы так не дались...
— Помнишь, где их оставил? Сходи, проверь, тут уже без тебя справимся. И скажи кому, пусть отгонят машины, чтоб патрули не любопытствовали, что тут за гости.
Бритый кивнул и исчез из поля зрения.
— Ладно, хозяйка, — повернулся к ней Петр, — в самом деле, где девочка? Только не говори, что ее здесь нет. Мои люди видели, как вы в дом вошли.
Забавно, подумала она. Вот так вот просто пришли, вломились, требуют. Как у себя дома. Допустим, патруль купится и пройдет мимо. А если Сергачев именно сегодня решит заглянуть на чай? Он ведь без охраны не ездит, и в охране у него, надо думать, не такие клоуны...
— Чего лыбишься? Где моя дочь?! — не выдержала Ольга, подхватываясь с дивана и намереваясь ударить ее. Но Петр ее остановил:
— Погоди, милая, она все скажет. Верно ведь?
Ольга скривилась, но вернулась на диван. Она же лишь молча улыбалась. Тем временем Петр, так и не услышав ответа, помрачнел:
— Ты же понимаешь, что то, что я не хочу применять силу, не означает, что я ее не применю?
Молчание становилось опасным, но что сказать, она не знала. Не отдавать же им девочку, в самом деле? Это ее мать? Как же...
Оттуда, где скрылись посланные Петром люди, донесся едва слышный невнятный шум.
Входная дверь и дверь в заднюю часть дома распахнулись одновременно. Петр и его подручные, не говоря уже об Ольге, толком даже не поняли, как это произошло, но через пятнадцать секунд ситуация изменилась радикальным образом.
Петр уткнулся в диван, головой между ног Ольги, с заломленными за спину руками. Ее руки тоже оказались за спиной, сцепленные пластиковыми наручниками.
Хмыри, державшие хозяйку дома, просто умерли, как и еще один, стоявший рядом с автоматом в руках. Умерли быстро и практически бесшумно. Еще двое лежали мордами в пол. Пока живые.
— Нет, ее не трогать, — услышала она знакомый голос.
Перед ней стоял Илья Михальчук — по его же словам, последний человек, видевший брата живым. И командир его команды. Позади него виднелись еще несколько человек, лица некоторых были ей знакомы — они приходили к ней с Михальчуком, выразить соболезнования и предложить помощь. Из задней части дома выкатились еще двое подручных Петра, тоже в наручниках, и растянулись рядом с "соратниками". Еще двоих не хватало, но, видимо, у них была уважительная причина для отсутствия.
Она хотела поблагодарить неожиданных спасителей, но сначала ее остановило непонимание того, откуда они знали, что им с племянницей понадобится помощь — не наблюдали же они за домом все это время, — а потом появление на сцене новых персонажей. В довольно большом количестве.
Причем несколько человек выглядели как американские коммандос из американских же фильмов. Зимний камуфляж непривычного рисунка, сама одежда — явно удобная и определенно новая, их снаряжение, даже обувь. Вооружены они, правда, были "калашами", но ощущения нереальности происходящего это не ослабляло. Кстати говоря, люди Михальчука — в отличие от него самого — тоже выглядели слегка озадаченными. Неужели не были в курсе, с кем окажутся по одну сторону? А Илья определенно был заодно с этими чужаками.
Впрочем, был тут и мужик вполне обычного вида, приткнувшийся у двери. Старший и самый седой из "камуфляжных" что-то сказал ему, тот кивнул, вынырнул наружу и вернулся с тремя незнакомцами, похожими на него, но помоложе, и они принялись вытаскивать трупы на улицу.
Наверное, следовало их поблагодарить, но она пока совершенно не понимала, что здесь происходит.
Довольно большое помещение для такого количества людей оказалось маловато, даже после того, как утащили покойников и увели живых подручных Петра.
Однако вскоре в комнате стало относительно просторно. Помимо хозяйки дома, Петра и Ольги, в ней остались только Михальчук и четверо чужаков в зимнем камуфляже. Тот, которого она признала за командира, отошел в сторону и плюхнулся в кресло. Его бойцы подняли Петра, развернули, усадили рядом с Ольгой на диван и тут же отступили.
— Вы тоже присаживайтесь, — со странной улыбкой проговорил, обращаясь к хозяйке дома, высокий мужчина в камуфляже, до сих молча скрывавшийся в полумраке у двери. Говорил он по-русски, но с едва заметным акцентом. От его голоса тянуло ощущением чего-то нехорошего.
В этот момент один из людей Михальчука — кажется, его фамилия была Ерохин, -протиснулся в комнату и что-то сказал своему командиру.
— Что случилось? — спросил высокий.
— Двое их людей, которые были снаружи. Одного положили, другой сказал, что еще один ушел до начала операции, мог нас видеть, — с кислым видом сообщил Михальчук, ткнув в Петра.
— Он может привести помощь?
— Вряд ли, — мотнул головой Петр, стараясь скрыть страх, — скорее, просто смоется. Не настолько он мне предан. Вас слишком много. Знал бы, тоже не ввязывался в эту историю.
— Почему же? Ладно... Сколько ваших людей... за периметром?
Петр задумался, потом сказал:
— Четверо должны были ждать неподалеку отсюда. Примерно в паре кварталов. И еще трое в гостинице. При остальной технике.
— Понятно... Эти четверо, где они? Где именно?
— Я т-точно не знаю, знал Семен, но его здесь не было, когда... вы пришли. Это он успел уйти. И еще один, что был здесь, но он... уже ничего не скажет.
— Понимаю. И куда мог пойти этот Семен? — продолжил допрос высокий.
— Я послал его проверить, что с теми четверыми. Потому что они не вышли на связь, когда мы их последний раз вызывали, — неожиданно даже для себя проговорил Петр.
— Хм... А что, собственно, вы здесь делали? Простите, что спрашиваю только сейчас.
— Моя... жена... — Петр мотнул головой в сторону Ольги, — искала свою дочь.
— О... То есть, вы не отец девочки? — странно улыбнулся высокий.
— Нет.
— Ладно. Я так понимаю, что вы пришли сюда, поскольку рассчитывали найти девочку здесь?
— Да.
— И где же девочка?
— Н-не знаю. Мы видели как она... — Петр кивнул в сторону хозяйки дома, — и девочка вошли в дом. И не видели, чтобы кто-то выходил. Но и в доме мы ее не нашли.
— Точнее сказать, не успели найти, верно?
— Д-да, — совершенно утративший недавнюю уверенность и вальяжность, Петр нервно кивнул.
— Извините, что мы вам помешали, — высокий выразительно посмотрел на Михальчука. Тот молча кивнул, и вышел в дверь, которая вела в заднюю часть дома. Седой что-то тихо сказал своим, один из парней в камуфляже тут же последовал за Ильей.
Она лишь проводила их взглядом, сохраняя на лице слегка обалдевшее от происходящего выражение. Нечего им подсказывать, что ищут в правильном направлении.
Высокий внимательно посмотрел на нее:
— Вы не хотите нам помочь? Насколько я понимаю, мои люди спасли вам жизнь.
— За спасение — спасибо. Но я не понимаю, зачем вам девочка?
— А вы, простите, кто ей?
— Тетка, — фыркнула с дивана Ольга.
— Не понял?
— Сестра отца девочки, — пояснила она сама, не дожидаясь пояснений формальной родственницы.
— Очень интересно, — кивнул высокий и на его лице появилось выражение, свойственное людям, что-то старательно вспоминающим.
— Что именно? — не удержалась она от вопроса. Но высокий его проигнорировал:
— Скажите, когда вы в последний раз видели своего брата?
— В феврале, если вы имеете в виду, что вот как вас видела. А потом мы общались по радио или писали письма. В основном — письма. А потом мне сообщили, что он погиб.
— Вот как...
Высокий вдруг потерял к ней интерес и повернулся к Петру:
— Сколько у вас всего было людей? Какой у вас транспорт?
Петр задумался. Вряд ли высокий спрашивал просто так. Впрочем, особого выбора у него не было. Он ответил.
— Замечательно, — подозрительно повеселел высокий. — То есть, кроме вас и вашей... жены, при вас, за вычетом мертвецов, осталось пять человек. Судьба еще восьмерых неизвестна. Я имею в виду того, что успел уйти, четверых, оставленных вами где-то поблизости, и троих, находившихся в гостинице. Я никого не забыл?
— Н-нет...
— Если я правильно понимаю, ваши люди не побегут вас выручать ни лично, ни вызовут местную... безопасность, а, скорее всего, просто дождутся утра и покинут город, независимо от того, вернетесь вы или нет. Верно?
— Верно.
— Транспорт...
— Две машины здесь — джип и микроавтобус, у тех четверых был джип, у гостиницы три грузовика — фургон и два гантрака, — отрапортовал Петр, уже решивший для себя, что лишь в полном сотрудничестве с "этими" его спасение. Про Ольгу он сейчас не думал.
— Вот как мы поступим... Я сохраню вам и вашим людям жизнь, если... Если вы полностью мне подчинитесь. После того, как мы закончим свои дела здесь и покинем город, я вас отпущу.
— Согласен.
— Что касается девочки и... ее родственников. Вы можете отправиться с нами — вы же понимаете, что мы здесь не останемся? — а можете просто умереть.
Ольга в изумлении посмотрела на высокого, потом на Петра, но "ее" мужчина почему-то даже не пытался что-то спросить, не то что защитить "жену". Похоже, этот союз рухнул. Ладно, сказала она себе, а что мне дает предложение этого мужика? Понятно, что ему зачем-то нужна моя дочь — к слову, на педофила он не похож, значит, интерес у него другой, — но что это дает мне?
Седой что-то сказал по-английски — негромко и быстро, на что высокий лишь усмехнулся и ответил на том же языке.
Черт, наконец сообразила Ольга, так это ж не русские. Может, даже американцы.
В Америку ей хотелось до того, как мир рухнул. Очень хотелось. Вот только мечта осталась мечтой. И вот, кажется, она может сбыться. Хоть и довольно странным образом. И кто сказал, что там сейчас хуже, чем здесь? И если их не просто так спасают, значит, условия жизни обеспечат даже более приличные, чем мог ей дать уже, наверное, бывший "муж".
— Я не оставлю мою дочь, — твердо сказала она.
— Ну, а вы? — высокий повернулся к хозяйке дома.
— Я тоже, — тихо сказала та. Она понимала, что племянница вряд ли смогла спрятаться так, чтоб ее никто не нашел. И это лишь дело времени.
— Замечательно, — улыбнулся высокий. — Полагаю, — он снова обращался к Петру, — вы не будете требовать с меня другой оплаты, сверх того, что я сохраню жизнь вам и вашим людям?
— Н-нет... — почти проблеял тот...
Джелла лишь снова усмехнулся. Его план был прост. Трупы — пока еще трупы — уже растащили по соседним улицам подальше, чтобы патрулям какое-то время было не до этого квартала. Четверых с джипом и ушедшего к ним пятого можно было не искать. Сейчас следовало всего лишь не дать им забрать грузовики — со слов Петра получалось, что эта техника гораздо больше подходит их группе, чем то, что они реквизировали на побережье. К тому же, затянувшееся отсутствие Такера и Дженкинса наводило на мысль, что односельчане их "добровольных" помощников вполне могли грохнуть оставленных в селе бойцов. То есть, отпускать этих людей нельзя.
А заполучив новый транспорт, утром покинуть город, заменив убитых бойцов Петра своими людьми. Прежде, чем местные поймут, что что-то случилось, они будут далеко. И двигать обратно к заливу. Этот русский прав, девчонка, родившаяся от "объекта", вполне могла унаследовать произошедшие в нем изменения. Некоторые данные из прежних исследований говорят, что такое вполне возможно. Правда, никто из подобных детей в руки ученых до сих пор вроде не попадал... Ничего. По крайней мере, как повод для возвращения домой — сойдет. Не хотелось ему оставаться в этих снегах, если честно.
Вот только как быть с засеченным сигналом?
Семен сразу понял, что вся их вроде бы совершенно простая операция внезапно накрылась очень медным тазом. Что заставило его развернуться с полдороги, он и сам не понимал, но все же предчувствие промедлило — когда он выглянул из-за угла, вокруг того дома уже метались чужие тени. И теней было много. И двигались они... слишком правильно.
А потом какие-то мужики вполне простецкого вида начали вытаскивать на улицу трупы. Более того — потащили их по улице, явно спеша уволочь подальше, прежде чем недавние его соратники восстанут к "новой жизни".
По числу тел выходило, что полегла добрая половина их отряда. Что самое жуткое — совершенно бесшумно. Ни единого выстрела. Босс, возможно, жив, но даже если поднять тех, кто не угодил в ловушку — шансов отбить его живым нет. И, скорее всего, лягут и они — в спецназе и он не служил, что уж говорить об остальных. Что же делать?
