Бар "Последняя остановка"

— Так вот это чьих рук дело! — пробормотал генерал.

— Генерал, не обижайтесь, — примирительно сказал Эн. — Рудольф был одним из лучших кандидатов. И я думаю, он не жалеет о том, как сложилась его карьера. Не так ли, Рудольф?

Человек в сером костюме молча исподлобья смотрел на старика.

— Даже так? — смутился Эн. — Но я продолжу. Первым заданием Рудольфа был Антон Корецкий — педагог-дефектолог. Насколько я понял, вам это имя уже знакомо. В таком случае подробности опущу. Казалось бы, какую угрозу для нашей цивилизации мог представлять молодой выпускник педагогического института? Но Рудольф со свойственной ему проницательностью смог это увидеть.

— А он не ошибся? — спросил Патрик. Старик удивлённо вскинул брови.

— Я им рассказал об этом эпизоде, — пояснил Рудольф.

— Ага, то есть вам не надо объяснять, чем занимался Корецкий? — спросил Эн.

— Нам надо объяснять, почему вы увидели угрозу цивилизации в человеке, который работал с детьми-инвалидами, — в ответ спросил Мустафа.

— О, это был очень талантливый специалист! И его работа по социализации аутистов было очень перспективной. Сначала я тоже не понял, какая от всего этого может быть опасность. Даже если предположить, что своим оптимизмом и энтузиазмом он давал родителям больных детей необоснованные надежды — никакой общественной угрозы в этом не просматривалось. Но Корецкий пошёл дальше — он заговорил о необычных способностях аутистов. Началась мода на аутизм — все хотели иметь талантливого ребёнка. То, как ведут себя настоящие аутисты, таких энтузиастов мало интересовало. Началась профанация, и это уже представляло некоторую опасность. Но это было совершенно не по нашей части.

— Тогда почему вы за это уцепились? — не выдержал Патрик.

— Была и ещё одна сторона, — невозмутимо продолжил Эн. — Корецкого заинтересовали сверхспособности. Сначала аутистов, а потом и вообще людей. Но с аутистами ему было проще, потому что обычные люди уже отформатированы под нормальные способности, и свои сверхспособности воспринимать не готовы. Они либо не верят в них, либо пытаются каждый раз перепроверить. В результате получается такой же эффект, как с сороконожкой, которую спросили — с какой ноги она начинает движение? Как вы помните, она стала анализировать свои движения, и в результате не смогла тронуться с места. У аутистов проявление сверхспособностей более ярко выражено.

— Да, мы в этом убедились! — перебила его Сью, вспомнив спутник Радужный и Андрея, сына Ольги.

— А о тебе мы ещё отдельно поговорим! — старик нацелил на неё указательный палец. — Корецкий стал экспериментировать, и выработал некоторые методики обучения сверхспособностям. Это тоже не представляло никакой угрозы. Опасность проявилась на следующем этапе, когда Корецкий сформулировал свою теорию будущей цивилизации. По его мнению, обычные люди эволюционизируют в сверхлюдей со сверхспособностями, как когда-то обезьяна превратилась в человека. Обезьяну в человека превратил труд, но труд физический. А человека в сверхчеловека превратит умственный, интеллектуальный труд. Вот это уже было опасно! Во-первых, к тому времени я понял, что сверхспособности реально существуют. А во-вторых, у Корецкого стали появляться сторонники, последователи и почитатели. Запахло возникновением теории вроде расовой. А вы все помните, во что последний раз вылилась попытка воплощения расовой теории на практике.

— Вторая Мировая война, — подсказал Мустафа.

— Именно! И вот такая перспектива замаячила у нас на горизонте.

— Но ведь у Корецкого исключительно гуманитарная теория, — попытался возразить Патрик.

— Вам напомнить, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями? Ставки были слишком велики, чтобы закрывать на это глаза.

— И вы стали готовить спецоперацию, — подвёл итог генерал.

— Не я, — возразил Эн. — Я передал свои соображения в отдел спецопераций, остальное сделали они.

— Да, да, это тоже хорошо знакомо, — прокомментировал Мустафа. — "Я просто выполнял свою работу". А люди погибли.

— Да, потери были. Но это ерунда по сравнению с возможными глобальными последствиями.

— Это не ерунда! — разозлился генерал. — Там была моя дочь!

— Генерал, вы ведь знаете, что такое "дружественный огонь"? — Эн внимательно смотрел на него.

— Это другой случай, — возразил генерал. — Это на войне, а войны не было.

— Вам нужна война? — ехидно спросил Эн. — Да, это ваша профессия — воевать. А моя профессия — чтобы до этого не дошло. Пожар проще предотвратить, чем тушить.

— И вы считаете тот способ, которым это сделали, нормальным и приемлемым?

— Мне сложно говорить о конкретном способе реализации — я не профессионал в плане спецопераций. Но желаемая цель была достигнута.

— А как же свобода слова? — продолжал настаивать Мустафа. — Просто свобода? А то получается — подумал человек что-то не то, и некая правительственная структура без суда и следствия решает — уничтожить! Чем вы лучше того, с чем пытаетесь бороться?

— Вы предлагаете пустить всё на самотёк? В надежде, что все люди добрые и пушистые? Боюсь вас разочаровать.

— Сейчас ваш спор уйдёт в бесконечность, — сердито прервала их Сью. — Природа человека за тысячелетия не изменилась и бла-бла-бла. Но Корецкий говорил именно об изменении природы человека!

— Давай не будем путать сверхспособности и мораль, — тут же возразил Эн. — Это разные вещи. Сверхспособности можно использовать как во благо, так и во зло. Я бы сказал — в сверхзло. Я обещал, что до тебя тоже очередь дойдёт? Ты ведь не будешь отпираться, что обладаешь сверхспособностями? Именно поэтому тебя эта тема так интересует. Но ответь честно — разве не было ситуаций, когда твои сверхспособности могли причинить вред другим людям?

Сью замолчала и покраснела. Патрик вспомнил о некоторых происшествиях, когда они только познакомились. Эн почувствовал свою правоту.

— Сверхспособности не заменят мораль. В случае отсутствия морали сверхспособности могут принести сверхнеприятности. Но речь-то не об этом, а о разделении всего человечества на две части. Первый сорт — со сверхспособностями, и второй — обычные люди. Вот что представляло угрозу.

— Да, в этом что-то есть, — согласился Мустафа.

— Ни черта в этом нет! — разозлилась Сью. — Эдак для вас будут представлять угрозу выдающиеся учёные, музыканты-виртуозы, да просто талантливые люди!

— Нет, я говорю о другом, — терпеливо продолжил Эн. — Ты говоришь о людях с одними и теми же способностями, просто наделёнными ими в разной степени. А тут речь шла о том, что у части людей есть способности, которых в принципе нет у других. Представь себе безногого инвалида. По сравнению с ним обычные, здоровые люди обладают сверхспособностями. А про безногого мы говорим — человек с ограниченными возможностями. И платим ему социальное пособие. А тут у нас в инвалидов с ограниченными возможностями превращается больше половины человечества! Это же катастрофа! Это может вызвать серьёзные политические проблемы.

Сью сердито надулась и молчала.

— Похоже, он прав, — сказал ей Мустафа, кивнув на старика.

— Нет, не прав! — возразила Сью. — Сейчас складывается подобная ситуация, только зеркальная — людьми с ограниченными возможностями считаются обладатели сверхспособностей.

— Ты имеешь в виду детей-аутистов? — уточнил Эн.

— Не только. Вот взять, к примеру, меня. Вы ведь сами сказали, что у меня есть сверхспособности? Но именно из-за них меня считали ненормальной. И в школе, и после. Мне пытались привить дурацкие стереотипы, а мои интересы, мои увлечения называли ненормальными. Даже моя манера одеваться казалась неприемлемой.

Старик оглядел её монтажный комбинезон и скептически заметил:

— Вообще-то в столице девушки одеваются по-другому.

— Вот! — взвилась Сью и нацелила на него указательный палец. — Вы считаете, что все люди должны быть одинаковыми. Как ряд деревьев у дороги. И для этого их специально стригут. Но только равняются на самое низкое дерево. Так и вы — за норму принимаете посредственность. А всё, что выше — подрезаете. Как это было с Антоном Корецким.

— Норма — это большинство, — продекламировал Эн.

— А как же индивидуальность каждого человека?

— На твою индивидуальность никто не покушается.

— Покушается! — закричала Сью. — Вы даже мою одежду осуждаете! А зачем меня мариновали в этой дурацкой школе? Чему меня там учили?

— Основам. Это для твоей же социализации.

— Ага! То есть надо мной издевались для моего же блага! А вот если у меня было бы больше возможностей заниматься тем, что мне интересно, я достигла гораздо большего!

— Куда уж больше! — вставил Иван. — Мои технари до сих пор вспоминают, какие вещи ты вытворяла!

— А могла бы гораздо больше!

— Вот именно об этом я и говорил! — тоже повысил голос Эн. — Такие, как ты, не вписываются в систему. Вы не можете существовать в рамках существующего общества.

— Значит, надо менять эти рамки, ломать систему!

— И вы ещё спрашиваете — в чём опасность?! — Эн театральным жестом указал на Сью.

— Нет, опасность — это вы! — Сью таким же жестом показала на старика. — Вы мешаете обществу развиваться! Вы стоите на пути прогресса человечества! Вы...

— Стоп! — вдруг прервал её Эн. — То есть ты считаешь, что это путь развития цивилизации?

— А вы читали то, что писал Корецкий? Или только отчёты своих экспертов? — Сью небрежно кивнула на Рудольфа.

— И что же такого он писал?

— Что количество аутистов растёт. Как вы можете это объяснить? А он это объяснял тем, что люди, потенциально обладающие сверхспособностями, в условиях современного общества более успешны. Наш экипаж спасателей не даст мне соврать — была польза от моих способностей?

— Да если бы не она — мы бы тут не сидели! — подтвердил Мустафа. — Болтались бы в космосе в виде радиоактивной пыли, как Билл.

— И до этого были случаи... — добавил Патрик.

— Вот! — Сью снова ткнула пальцем в старика. — Вы пытаетесь остановить развитие человечества, а это объективный процесс. И ваши потуги обречены на поражение!

Эн молча слушал её экспрессивную речь и улыбался. Дождавшись, когда Сью выдохнется, он обратился к Рудольфу:

— Слушай, а девочка-то нас сделала! Наверное, настала пора обновлять кадры в нашей конторе. Сью, пойдёшь на моё место?

— Мне и на моём месте неплохо! — сердито ответила Сью.

— Что всё это значит? — в недоумении спросил генерал.

— А то, что она меня переубедила. Одно дело — слушать теоретизирования Корецкого, и совсем другое — видеть, как она это делает.

— Шеф, вы уверены, что это не простое совпадение? — спросил Рудольф.

— Старина, если бы не она, ваш корабль попал под ракетный обстрел в запретной зоне, — Эн похлопал его по плечу.

— Вы же говорили, что это была только проверка? — подскочил Патрик.

— Для чистоты опыта все на борту должны были верить, что всё по-настоящему. Ты ведь её муж? Ты замечал, что она умеет читать мысли?

— Она много чего умеет, — проворчал Патрик. — Для вас это теоретические построения, а на семнадцатом погибло почти триста человек. И кто за это ответит?

— Это был неудачный ход, — снисходительно улыбнулся Эн. — Но теперь у нас будет другая концепция.

— Не будет! — решительно заявила Сью. — Генерал, командуйте!

Кёртис растерянно поглядел на неё, и вдруг взгляд его стал твёрдым, как будто он принял решение.

— Слушай мою команду! — громко сказал он. — Задержите этих двоих!

Он показал на старика и Рудольфа.

— На каком основании? — всё ещё не верил в происходящее Эн.

— По подозрению в убийстве пассажиров и экипажа рейса Эм-Аш семнадцать!

— Генерал, на улице вооружённый спецназ, — напомнил Эн.

— Замечательно! Пусть их командир прибудет ко мне!

Старик посмотрел на генерала, как на сумасшедшего. Но тут ворота ангара распахнулись, и внутрь шагнул спецназовец в штурмовом обмундировании.

— Генерал, я командир отряда спецназа! Приказывайте!

— Охраняйте задержанных!

Спецназовец стал отдавать распоряжения вбежавшим следом за ним солдатам.

— Как ты это сделала? — потухшим голосом спросил у Сью старик.

— Ничего особенного — обычный 3Д-проектор, — улыбнулась Сью. — Солдаты видели всё, что здесь происходит. А главное — слышали. И остались верны присяге.

— Но генерал... Он-то как так быстро сориентировался?

— Вы, кажется, сказали, что я умею читать мысли? Так вот — мысли можно не только читать, но и передавать.

— Чёрт возьми! — старик задумчиво почесал лысину. — Такому противнику и проигрывать не стыдно!

Глава 30

Предложение, от которого нельзя отказаться

Вечеринка в баре "Последняя остановка" получилась шумной.

— Ну, ребята, теперь вы прославились на всю галактику! — дядя Боб только успевал подносить к сдвинутым столикам новые напитки.

— Да, раструбили знатно! — согласился Мустафа. Патрик тоже сиял от гордости. И только Сью сидела хмурая и недовольная.

— Чего киснешь? — окликнул её бармен. — Преступление раскрыто, и всё благодаря тебе!

— Не люблю я эту шумиху, — неохотно отозвалась девушка.

— Да брось ты, славу все любят!

— А она не такая! — заступился за дочь Железный Человек. — Она у меня особенная!

— Да уж! — согласился бармен. — Больше любит с железяками разговаривать, чем с людьми.

— С людьми у неё тоже ничего получается, — возразил Патрик. — Этого Петерсона, пилота семнадцатого, который выдавал себя за Мак-Грегора, она ловко раскусила. Даже Эн, этого секретного федерала, уделала.

— Кстати, а что с ними стало?

— Петерсон умер от сердечного приступа, когда за ним пришли. Эн сидит под стражей, пока комиссия разбирается в его делишках. А Рудольф, знакомый нашего генерала, ушёл в отставку.

— А самого генерала чего не видно?

— Он в этой самой комиссии и заседает.

— Ну с этими всё ясно, — перебил Патрика Железный Человек. — Вы сами-то надолго к нам?

— Навсегда, — успокоил его командир спасателей. — Здесь наш дом.

— Ну и то хорошо! — проворчал Железный Человек и посмотрел на дочь.

— Пап, ты скучал? — поняла его взгляд Сью.

— А ты как думаешь?! Только ты ведь найдёшь ещё приключений, я тебя знаю.

— Нет, пап, мне приключения надоели, я хочу быть простым космоспасателем.

— Верно, Сью! — встрял изрядно подвыпивший вахтенный. — Разве у космоспасателей могут быть приключения?! Пока ты с нами, всё будет хорошо!

— Ну что вы на девчонку накинулись? — пробасил Василий. — У неё редкий дар, я бы сказал — талант. А вы её уговариваете, что сидеть здесь в глухомани — это замечательно. Это мне, старому пню, может замечательно, а она молодая, должна развиваться, делать карьеру...

— Это она сама решит, без тебя! — осадил его Железный Человек. — К тому же она человек семейный. Надо и мнение Патрика учитывать. Они же не могут врозь жить.

— Кто тут про генерала спрашивал? — Мустафа кивнул на распахнувшуюся дверь бара. Генерал Кёртис в парадном мундире чуть задержался, оглядывая зал, и направился к компании спасателей.