— Понятно, — кивнула Марта, оборачиваясь к Ламеру. — Для того чтобы живые сорта пива "Атлантика" могли благополучно достигнуть не только Центральной базы сектора, но даже и Земли? А как вы относитесь к нарушению закона о монополии?
— Это меня беспокоит меньше всего, — ответил Ламер. — Я занимаюсь качеством продукции. Монополией, разделом рынка занимаются другие службы департамента. Но даже на мой непрофессиональный взгляд, очевидно, что в вашем баре можно купить любые сорта пива, в том числе и те, что выпускаются иными производителями. Правда, они дороже, но это легко объяснить...
— Они не только дороже, они еще и никуда не годны по сравнению с продукцией концерна, — сказала Марта. — Поверьте, стоит пиву, сделанному на Гебе, запомните, именно на Гебе, появиться на Центральной или на Земле, "Атлантика" станет монополистом.
— Признаюсь, в ваших словах есть доля истины, — потер пальцами подбородок Ламер. — Пиво здесь отменное. Но проверка по ISO9001 ориентируется не только на вкус продукта. Не меньшее значение имеет химический состав.
— Что вы рассчитываете увидеть там? — Марта махнула рукой в сторону Гебы и вопросительно посмотрела на чиновника.
— Понимаю ваш юмор, — Ламер улыбнулся. — Я читал туристический формуляр. Геба — страна вечного мрака. Влажные гебарианские леса, пустынные плоскогорья и горы, огромные океаны, и все это в кромешной темноте при дующих ураганных ветрах, удушливой кислотной атмосфере и вечной облачности. Но вы, вероятно, смутно представляете себе, что такое производство пива? Сегодня производство пива ничуть не менее сложно, чем производство межпланетных лайнеров. Ячмень, солод, мягкая вода, сусло, хмель, особые дрожжи — это только перечень наиболее важных составляющих процесса. Поверьте мне, это очень сложное производство. Производство, которое имеет дело с натуральным сырьем. Я рассчитываю увидеть огромные оранжереи для выращивания ячменя, хмеля, просторные цеха, солодовни, бродильные танки, холодильники, лаборатории. Мне предстоит серьезная работа.
— Серьезная работа? — удивилась Марта. — В таком случае я должна вам сообщить, что на планету вы не попадете. Ни теперь, ни после окончания карантина.
— Почему? — нахмурился Ламер. — Это моя обязанность — попасть туда. Никто не сможет препятствовать мне.
— Здесь всем командует корпорация, — напомнила Марта.
— Но вы то ей не подчиняетесь! — воскликнул Ламер.
— Я уже проиграла эту планету, — махнула рукой Марта.
— Почему? — не понял Ламер. — Я слышал на Центральной, что служба контроля не смогла сохранить биоблокаду Гебы, но не нашел никаких документов. Официально все в порядке.
— Официально все действительно в порядке, — согласилась Марта. — Биоблокада не была прорвана. Я выполнила свою работу. Но все же они обошли меня, обманули.
— То есть, — не понял Ламер.
— Да поймите же, — она вновь тем же привычным жестом потерла глаза. — Там, на Гебе нет ничего из того, что вы перечислили. Ни оранжерей, ни цехов, ни бродильных танков. Все это означало бы, что биоблокада нарушена. А биоблокада как раз и предполагает недопущение инородных организмов в закрытую экосистему! Там нет этого!
— Подождите! — Ламер растерянно взъерошил волосы. — Откуда же берется пиво? Не из воздуха же?
— Из воздуха, — ответила Марта.
4
— Ну и как ваши дела? — поинтересовался Дигерре, найдя Ламера на следующий день с толстой книгой в библиотеке. — Срок карантина уменьшился еще на один день? Вы все еще мечтаете попасть на Гебу? Или вас устраивают прогулки по пластиковым коридорам станции?
— Я буду на Гебе, — сказал Ламер, не отрывая головы от книги.
— Что вы читаете? — наклонился над ним толстяк.
— Историю открытия и освоения Гебы, — ответил Ламер.
— И вам тоже претят электронные книги, — протянул Диггере. — Странная тяга человечества ко всему натуральному. Даже в глубине космоса. Настоящая книга, настоящие деревья, настоящее пиво. В этой книге, кстати, кое-что есть о моем папочке.
— Диггере, — опустил книгу Ламер, — скажите, а вы были на Гебе?
— Да, — кивнул толстяк. — В детстве. И в зрелом возрасте отработал два года врачом в центральной лаборатории.
— Значит, лаборатории все-таки есть, — удовлетворенно кивнул Ламер. — А то госпожа Марта Юз пыталась меня уверить, что там ничего нет.
— Вы выслушали все ее аргументы? — поинтересовался Диггере.
— Ни одного, — отозвался Ламер. — Меня вызвал представитель корпорации на презентацию новых сортов пива. Кроме этого "Атлантика" представила лабораторию, в которой я могу начать исследования продукта еще до окончания срока карантина.
— И вы, тем не менее, будете опускаться на планету? — спросил Диггере.
— Тем не менее, да, — кивнул Ламер, вновь углублялась в книгу. — Как только закончится карантин.
— Он не закончится, — неожиданно сказал Диггере.
— Почему? — удивился Ламер.
— Вы производите впечатление порядочного человека, — задумчиво проговорил Диггере.
— При чем тут моя порядочность? — удивился Ламер. — Нет такой должности — порядочный человек. Я чиновник. И мне бы хотелось знать, что означает, когда врач карантина говорит мне, что карантин не кончится.
— Каков срок вашей командировки? — спросил Диггере.
— Два месяца, — ответил Ламер. — Вы предлагаете мне оба месяца провести в карантине? Не согласен. Я не чувствую ни малейшего недомогания.
— Вы плохо представляете себе, что это такое, — пробормотал Диггере. — Сейчас в карантине сто двадцать человек, и обслуживающего персонала человек семьдесят. Достаточно одному из этого списка заболеть, хотя бы легким расстройством кишечника — и я смогу продлить карантин и на неделю, и на месяц, и на два.
— И вы собираетесь сделать это? — воскликнул Ламер.
— Откуда мне знать, что я собираюсь сделать? — громким шепотом ответил Диггере. — Лучше скажите мне другое. Если здесь на станции вы получите все сорта пива, включая доступ к транспортным бакам. Если у вас будет или уже есть качественная лаборатория. Можете и имеете ли вы право выдать необходимый сертификат без спуска на планету?
— Теоретически да, — ответил Ламер. — Тем более что основным надзирающим органом за производством является инспекция труда. Меня могут устроить гарантии фирмы, что технологии выдерживаются безукоризненно. Но отчего возникает проблема со спуском на поверхность Гебы? Уверяю вас, судя по качеству пива, производство у корпорации должно быть налажено по высшему разряду.
— Нет там никакого производства, — грустно сказал Диггере.
— Ага, — раздраженно кивнул Ламер. — Корпорация поставила бурильные вышки и качает пиво в уже готовом виде из недр планеты. Нечто подобное я уже слышал.
— Можно сказать и так, — устало кивнул Диггере.
5
— Разрешите? — Ламер приоткрыл дверь в кабинет начальника инспекции биоблокады.
Марта стояла у окна и внимательно смотрела на звездную россыпь.
— Входите, — сказала она, не оборачиваясь.
— Удивительно, — заметил, подходя к окну Ламер, — ваше помещение первое, которое выходит иллюминатором не на Гебу. Или это голограмма?
— Нет, — она взглянула на Ламера, отошла от окна, села за стол. — Не могу смотреть на Гебу. Мне кажется, что я убила эту планету. Что вам рассказал Диггере?
— Вы и это знаете? — удивился Ламер. — Почти ничего. Только то, что корпорация действительно не занимается изготовлением пива, а получает его у аборигенов. Но он ничего не сказал по поводу того, что планета убита.
— И все-таки она убита, — задумчиво сказала Марта, подперев подбородок рукой. — Хотя теперь уже доказать это невозможно. Здесь вы можете говорить все что угодно. Единственное, что я знаю наверняка, мой кабинет не прослушивается службой безопасности корпорации. Скажите, продукция "Атлантики" достойна вашего сертификата?
— Думаю да, — через паузу сказал Ламер. — Предварительный анализ показал абсолютную оригинальность, безопасность, инертность и надежность компенсаторов. Что же касается вкуса — то он не может сравниться ни с чем. А я в этом разбираюсь. Это пиво изменило мои представления о качестве. Боюсь, что теперь остальные пивные производства будут испытывать затруднения при моих инспекциях. Что касается конкретных технологий... Ведь все дело не в технологиях, а в качестве конечного продукта. Корпорации по силам организовать десять степеней контроля качества и откачивать при этом свою продукцию откуда угодно. Главное, чтобы это не было сопряжено с насилием над живыми организмами. Насколько я понял, насилия нет. Но какова связь между концерном, пивом, аборигенами и гибелью планеты? Или речь идет о гибели экосистемы? Объясните, наконец.
— Хотите добрый совет? — Марта наклонилась над столом. — Уезжайте отсюда. Давайте свое согласие, рекомендации, что вы там должны дать, и уезжайте. Вам не нужно спускаться на планету. Это не поможет.
— Я не могу так уехать, — растерянно сказал Ламер. — Я должен понять, что тут происходит.
— Действительно? — переспросила Марта, наклонив голову и задумавшись.
— Мне бы этого очень хотелось, — повторил Ламер.
— Хорошо. — Марта вздохнула. — Но сначала маленькое предисловие. По поводу насилия. Когда сорок лет назад здесь у Гебы, как и у каждой планеты с жизнью, была установлена биоблокада, произошла авария. Грузовой корабль не попал в стыковочный узел станции, снес половину отсека. Начался пожар. Несколько человек погибли. Не менее десятка получили тяжелые травмы. Медпункт был заполнен. А лекарств, запасов крови почти не было. Мне приходилось сдавать каждую неделю по пятьсот граммов крови. И так два месяца. Знаете, как я себя чувствовала через два месяца, когда кровь уже была больше не нужна, а мой организм приспособился вырабатывать ее в избытке? У меня подскочило давление, голова раскалывалась, не прекращалась тошнота. Это было что-то ужасное.
— И как это связано с Гебой? — спросил Ламер.
— Вы знаете, что представляет собой жизнь на Гебе? — спросила Марта
— Ну... — Ламер замялся. — Я читал справочники. Там странное определение — нечто вроде симбиоза растения-животного. Какие-то полуразумные существа.
— С точки зрения составителей кодификационных справочников на Земле имеется множество полуразумных существ, а, к примеру, дельфины уж точно были бы отнесены к разумным, — ответила Марта. — Обычная ошибка применения земной логики к неземным понятиям. Что такое полуразумные? Чем они отличаются от неразумных? Способностью к внешним контактам и контактам между собой? Способностью к абстрактному мышлению? Можно ли говорить так о существах, которые абсолютно не изучены? Неизвестно даже до конца, сообщество ли это индивидуальных организмов, или один огромный организм!
— Но неужели изучение аборигенов Гебы не проводится? — удивился Ламер.
— Проводится, — ответила Марта, — такими вот учеными как Диггере. Они неплохие и честные ребята, но их честность поддерживается зарплатой, которую выплачивает корпорация. А корпорация не заинтересована в честных ученых.
— Но и вам платит корпорация, — возразил Ламер.
— Компания, получившая концессию на использование ресурса Гебы, платит государству. А уже государство платит мне!
Марта сказала последние слова повышенным тоном и даже ударила по столу кулаком.
— О каком ресурсе идет речь? — осторожно спросил Ламер.
— Извините.
Она вновь потерла глаза, и Ламер только теперь увидел, что у нее расширенные зрачки.
— Да. Я провела немало времени на поверхности планеты. Наверное, испортила глаза. И совершила, может быть самую главную свою ошибку. Хотя мне и помогали ее совершить. Я подтвердила ресурс. Аборигены действительно выделяли жидкость, которая была идентифицирована как пиво.
— В каком смысле? — поперхнулся Ламер.
— Не волнуйтесь, — усмехнулась Марта. — Вы опять подходите ко всему с земными мерками. Но корпорация учитывает психологию потребителя, именно поэтому вся информация о производстве пива на Гебе засекречена. Если вам это знание будет мешать при следующем посещении бара, скажите себе, что аборигены не животные, а растения, и вы пьете сок растений. И вам станет легче.
— А на самом деле? — спросил Ламер.
— Ни то и не другое, — ответила Марта. — На Гебе не было разнообразия видов. Был только один вид, который назвали гебариан. Более ничего. Ни микробов, ни вирусов, ни водорослей, ни деревьев, ни животных. Был только гебариан. Один или множество. Цветущий или плодоносящий. Ползающий, бегущий или укореняющийся. Гебариан. Все разнообразие видов воплотилось в многообразии гебариана. Он был все — и микробы, и бактерии, и водоросли, и животные. Это был союз всех сил природы. Союз, необходимый для того, чтобы выжить в кромешной темноте, в кислотной атмосфере, в жаре и холоде, в неистовстве ураганов и смерчей. Мне, к примеру, лес или стадо гебариана в лучах прожекторов казался похожим на коралловый риф, вдруг ставший мягким и выползший на берег. Зрелище устрашающее и одновременно безобидное, потому что гебариан не реагировал на внешние раздражители. Его система ощущений была замкнута на саму себя. Человек, который поехал бы через этот лес на вездеходе, вызвал бы у гебариана не больше эмоций, чем каменная глыба, влекомая разрушительным смерчем.
— Был, был, был? — удивился Ламер. — Почему вы говорите о гебариане в прошедшем времени?
— Он перестал быть разумным или перестает быть разумным, — ответила Марта. — Леса гебариана по-прежнему возвышаются в его долинах, но они более не цветут.
— Почему? — не понял Ламер. — И отчего вы делаете вывод, что он перестал быть разумным или был им?
— Планета опутана трубопроводами концерна, — сказала Марта. — Да. Все сделано с соблюдением экологических норм. По долинам разбросаны насосные станции и лаборатории. В лесах гебариана трубопроводы расходятся на тонкие шланги, к которым гебариан присасывается сам, добровольно и отдает сок, кровь, продукты выделения, называйте это, как хотите, но по химическому составу это пиво высочайших сортов, которое собирается концерном в упаковочных цехах, фильтруется и в большей своей части пока уничтожается, потому как нет сертификата, необходимого для транспортировки. После подписания вами рекомендации к сертификации по высшему стандарту оно перестанет уничтожаться, пойдет на Центральную, на Землю, по всем колониям и станциям. Вы присутствуете при рождении нового экономического чуда.
— Поразительно! — восхитился Ламер. — Но какова связь всего происходящего с цветением гебариана и его предполагаемой разумностью?
— Видите это? — Марта достала из ящика стола и бросила на стол пару черных причудливой формы наушников.
— Что это? — удивился Ламер.
— Заглушки, — ответила Марта. — Когда-то они были необходимы. Там на поверхности Гебы в полном мраке без них было невозможно находиться. Какофония. Невыносимые звуки проникали даже через скафандр. Гебариан осматривался, разговаривал, обменивался информацией с помощью звуков. Ультразвук, инфразвук, средние частоты. Свист в ушах, беспричинное ощущение ужаса. Все это было. Теперь там почти тишина. Или, скажем по-другому, раздаются иные звуки.
