Блин! Всё было гораздо сложнее, чем мне там казалось. Нас вполне могли сбить с ног и затоптать. Даже в животе похолодело... А Чжувонище крут. Устойчивый, с хорошей реакцией...
— Юна! Что это такое? — Слышу я потрясённый голос мамы ЮнМи.
Ну, да... Я ведь ей ничего не рассказал. Не хотел расстраивать.
Вот только теперь нас замечают. Головы трёх женщин поворачиваются в нашу сторону.
— Здравствуйте! — Говорю со всем почтением, отвешивая низкий поклон. Вся троица несколько секунд удивлённо смотрит на меня. Первой приходит в себя мама ЧжуВона.
— Ты!.. Ты!.. Ты!.. — Говорит она не в силах подобрать слова, как я понимаю, для своей приветственной речи.
— Я,— скромно, с поклоном подтверждаю я, чем вывожу женщину из ступора, а, заодно, и из себя.
— Ты зачем туда полезла, (пииип)! ЧжуВон мог из-за тебя пострадать, (пииип)!
Так! А это уже серьёзно. Я, конечно, тётя, благодарен твоему сыну за спасение, но это именно он создал опасную ситуацию. Сам создал, сам разрулил. И нечего на меня орать! Тем более матом! Я вообще из другого мира, и мне пофигу все ваши 'ку'!
Превратившись в само очарование, с поклоном говорю:
— Рады были с вами познакомиться, госпожа, как я понимаю, мама ЧжуВона. Моё почтение, госпожа МуРан,— поклон в сторону госпожи МуРан.— Моё почтение, госпожа ХёБин,— поклон в сторону госпожи ХёБин.— Мы уходим.
Беру за руку маму ЮнМи и тяну её к выходу. Она, ошеломлённая горячей встречей, даже не пытается сопротивляться. С тихим злорадством отмечаю, что подарочная корзина остаётся с нами.
Но уйти нам не дают.
— ЮнМи! Остановись! — Слышу просьбу-приказ хальмони.
Ладно, подчинимся. Главное, что я уже продемонстрировал, что на меня, где сядешь, там и слезешь. И что эта семейка — не исключение.
Останавливаемся у самых дверей, разворачиваемся лицом к троице.
— ИнХе! — Говорит госпожа МуРан, обращаясь к своей невестке.— Как ты могла при мне говорить такие слова?! Я, конечно, понимаю, что ты в ЧжуВоне души не чаешь. Но, нельзя же, забываться до такой степени. Это, во-первых. А во-вторых, ты обидела ЮнМи не заслужено. ЧжуВон мне звонил и объяснил, что у них там произошло на самом деле. Он послал ЮнМи за водой, но забыл предупредить её надеть очки, потому что его отвлёк входящий звонок. А когда увидел толпу, всё понял и поспешил исправить свою ошибку.
Так вот как всё было на самом деле, удивляюсь я. Интересно, это ЧжуВон опять закрыл меня собственным телом или хальмони напрягла свою фантазию? А! Без разницы. Сейчас реплика госпожи ИнХе. И мы дружно выставляемся с мамой ЮнМи на нею. ХёБин нас поддерживает.
— А ей на что голова? — Возмущается мама ЧжуВона.— Очки носить?
— ИнХе! Будь снисходительней,— добавив в голос ещё чуток строгости, говорит хальмони, перетягивая наше внимание на себя.— Припомни, как ты забыла надеть ЧжуВону тёплые носки, и он из-за этого проболел три недели. Как ты недостаточно хорошо помыла фрукты, и мой внук потом долго мучался поносом... Хочешь ещё примеры?
Госпожа ИнХе сдувается, за пару секунд превратившись из злобной свекрови в забитую невестку.
— Простите, мама. Я была не права,— с глубоким поклоном говорит она, бросая на меня быстрый, неприязненный взгляд.
Нокаут! Хальмони победила за явным преимуществом.
После этой прелюдии начинается, собственно, знакомство, которое сводится к представлению мамы ЮнМи всем и всех ей. Остальные как бы уже сами перезнакомились. И, наконец, кульминация процедуры знакомства — вручение подарочной корзины. Госпожа ДжеМин протягивает её хальмони. Госпожа МуРан смотрит на невестку. Госпожа ИнХе смотрит на дочь. Госпожа ХёБин крутит головой и, поняв, что она крайняя, с кислой улыбкой принимает подношение, от которого тут же избавляется, поставив корзину на комод у входа.
Рассаживаемся за низким обеденным столом, которые я терпеть не могу. Мало, что не удобно (далеко тянуться, локти не разложишь), так ещё и желудок пережимаешь. Отчего пища распределяется неравномерно, и желудочный сок травмирует слизистую — здравствуй язва!
— Сейчас принесут чай,— объявляет госпожа МуРан.— ЮнМи, ты что-то хочешь сказать?
— Да,— подтверждаю с обязательным поклоном, решив всё же не очень выделываться.— Можно переключить телевизор на спортивный канал? Там сейчас футбол должны показывать.
И чего это они на меня так выставились? Я же не порнушку предлагаю посмотреть. Ах, ну да. Я здесь никто и звать меня никак, и никаких желаний у меня не должно быть в принципе. Но слово сказано.
— Ты ещё и спортом увлекаешься? — С улыбкой говорит хальмони и переводит взгляд на внучку. ХёБин, недовольно скривившись, берёт пульт и начинает последовательно перебирать каналы в поисках спортивного.
Поиски продолжаются не долго. Сменив в очередной раз канал, сестра ЧжуВона говорит: 'Ой!',— и роняет пульт на пол.
Взоры всех, не исключая меня, упираются в экран. И сразу же становится понятно, откуда это 'ой'. На экране опять мы с ЧжуВоном!
Обращаю внимание на лейбл. Хммм... Fashion TV. Интересно.
Профессиональная камера, которую я чего-то не припомню, ведёт нас от стоянки до входа в ресторан. Хорошо видны мои драные джинсы. И вот они же крупным планом. В нескромных дырах голые ножки ЮнМи выглядят соблазнительно.
Картинку сопровождает закадровый текст:
— За парой Ким ЧжуВон — Агдан давно закрепился титул самой популярной в Корее. Теперь эта пара замахнулась на титул самой эпатажной в стране. Дать оценку наряду айдола не решился никто из сотрудников нашего канала. Мы попросили известного знатока моды господина Квон ДонГюна открыть секрет: кто из дизайнеров одежды приложил руку к облику невесты корейского принца?
На экране появляется рафинированный молодой человек с голубыми повадками.
— Никакого секрета,— томно заявляет он, помахивая вялыми ладошками.— Неужели непонятно, что это дело рук самой Агдан. Ни одному нормальному дизайнеру такой бред в голову прийти не может. Так по варварски обойтись с брендовой вещью. Агдан! Ты — противная! Ни одна девушка не наденет на себя это не пойми что. А если наденет... Я готов съесть вот этот микрофон.
Резкая смена кадра. На экране здание моего агентства и... сотни девчонок перед ним, с плакатами в руках. Они выкрикивают моё имя, и все как одна одеты... в драную джинсу!!! Нет, не все. Некоторые пошли дальше, напялив на себя драные шорты.
Мужик попал! Нет, я конечно же предполагал, что какой-то эффект будет. Но такого, да за такое короткое время... Фантастика.
На экране симпатичная ведущая.
— От своих слов — съесть наш микрофон — господин Квон ДонГюн не отказался,— мило улыбаясь, сообщает она.— Он только попросил покрыть его толстым слоем шоколада. Сам процесс мы обязательно снимем и покажем на нашем канале в ближайшее время. Сейчас короткая реклама, после которой мы продолжим блок новостей из мира моды. Не переключайтесь.
Блин! Кажется, нам с ЁнЭ обеспечен очередной нехилый штраф от сабонима.
Женщины дружно разворачивают головы в мою сторону. Все, кроме мамы ЧжуВона, которая, застыв, всё так же пялится в экран.
— Давайте выключим телевизор. А то мало ли где-то что-то про меня ещё показывают,— предлагаю я.
ХёБин, сглотнув, молча поднимает пульт и выключает телевизор.
Сразу же, отмирает госпожа ИнХе и медленно разворачивается ко мне.
— Ты?! В этом?! С ЧжуВоном?! — Спрашивает она, глядя на меня квадратными глазами, которые, если объективно, ей к лицу.
— Я. В этом. С ЧжуВоном,— улыбаясь, подтверждаю я.
— И он тебе разрешил?
— А почему я должна спрашивать у него разрешения? Просто, поставила перед фактом.
Дальше начинается что-то до боли знакомое.
— Ты!.. Ты!.. Ты!.. — Говорит госпожа ИнХе.
— Я! — Отвечаю с поклоном.
— Юна! Как это понимать? — Держась за сердце, восклицает мама ЮнМи. Ну, да. Я ведь ей сказал, что это фишка золотой молодёжи. А на поверку — соврал. Минус к карме уже был. Теперь будет минус к репутации.
— Как тебе вообще такое в голову пришло? — Это уже возмущённая реплика сестры Чжувонища.
— Всем успокоиться! — Громко и властно говорит госпожа МуРан и бьёт ладонью по столу.— ИнХе с тобой всё ясно. Ты зациклена на ЧжуВоне. Но ты-то, ХёБин! Ты ведь деловая женщина! И вы, госпожа ДжеМин! Она же ваша дочь! Вы все не обратили внимание на главное... ЮнМи только что продемонстрировала нам ещё одну грань своего таланта. Всё, к чему она прикасается — превращается в золото!
Теперь все таращатся на мои руки. Я тоже. Чё, правда что ли?
— ЮнМи способна сделать сверхпопулярным любой бренд,— продолжает воздвигать мне пьедестал хальмони.— Не удивлюсь, если завтра на неё обрушится град предложений от всех рекламщиков страны. Кстати,— вдруг оживляется она.— Припоминаю, что мой сын говорил о новой рекламной компании для отделения пассажирского судостроения компании 'Sea Group'. Я сейчас смотрю на тебя, ЮнМи, и мне кажется, что сочетание белого капитанского костюма с золотым галуном с твоими синими глазами может стать на рынке рекламы той ещё бомбой... Я хочу, чтобы ты снялась в этой рекламе. Соглашайся.
А вот и кусочек пирога, от которого параллельный Серёга отказался. А я, пожалуй, в пику ему, соглашусь.
— Благодарю, хальмони. Я принимаю ваше предложение. Если судьба даёт что-то хорошее — нужно брать. Иначе она может решить, что человеку нужно только плохое.
— Ты веришь в судьбу?
— Я верю, что в мире существуют вещи, о которых человечество даже не подозревает.
Хальмони задумывается.
— Ты говоришь так, потому что...
Что там шло за 'потому что' — осталось тайной. Дверь распахивается, в гостиную вваливается команда слуг и начинает метать на стол всё необходимое для чая.
Дальше стало попроще. Как на приевшихся ток-шоу. Стандартные вопросы — стандартные ответы. Я уж думал, что так и пойдёт до конца вечеринки... Но нет.
— ЮнМи! А почему ты скрыла ото всех, что знаешь в совершенстве русский язык? — Спрашивает меня госпожа ХёБин, когда разговор начинает как-то сам собой затухать, и все украдкой стали поглядывать на телевизор — условный рефлекс — настало время дорам.
Упс! Палево. Привет от 'Мурки'. Либо кто-то всё же сделал запись, либо... Либо в ресторане в этот момент были русские. Оглядываю всех. Хальмони вроде как в теме. Мама про мой русский тоже слышала. Но это 'в совершенстве' — для неё новость. А вот мамуля ЧжуВона явно находится под впечатлением. Надо добить.
Отвешиваю поклон, начинаю толкать речь.
— Видите ли, госпожа ХёБин, мир устроен так, что в нём всему есть место: хорошему и плохому, прекрасному и безобразному, высокому и низкому. Есть люди, для которых достижения других людей важнее личных достижений. А есть люди, которые не могут простить другим их успешность. Они готовы наплевать на собственную жизнь, лишь бы сделать невыносимой жизнь тех, кто в чём-то превзошёл их. Мои пять золотых сертификатов породили кучу завистников, которые завистью пока и ограничиваются. Но шестой золотой сертификат, наверняка, прорвал бы плотину, и меня затопил бы поток ненависти. Скромность — это не только черта характера. Скромность — это ещё и средство защиты. Я скрывала свой русский из скромности. Могу добавить, что опять же из скромности я... умалчиваю о том, что ещё свободно владею испанским, могу общаться на португальском, украинском, польском и белорусском. Знаю латынь.
И вновь отвешиваю поклон. А хорошо получилось. Все загрузились по-полной.
— Но как?! — Вырывается у госпожи ИнХе.
Пожимаю плечами, отвечаю:
— Обычному человеку такое, конечно, не под силу. Но я не обычная. Я особенная. Я полиглот. Ещё я айдол, композитор, автор слов к песням, пианист, гитарист, хореограф, продюсер, писатель, драматург, сценарист, модель и, как вы недавно видели, дизайнер одежды... И все мои проекты имели успех. Ни одного провала.
Замолчал. И, впечатлённые, молчат все. Ну, что говорить. Сам впечатлился, когда собрал всё в кучу.
Первой приходит в себя хальмони.
— Думаю, нам нужно сделать перерыв,— говорит она и, обращаясь к маме ЮнМи, спрашивает: — Госпожа ДжеМин, вы любите цветы?
Растерявшись от столь неожиданного вопроса, мама ЮнМи в ответ только кивает.
— Вот и хорошо. ИнХе! ХёБин! Покажите госпоже ДжеМин наш зимний сад. Уверена, он ей понравится.
Все три названных женщины переглядываются, затем дружно смотрят на меня.
— Но... Я бы хотела...— пытается возразить мама ЮнМи, переводя взгляд на госпожу МуРан, которая её тут же прерывает.
— А пока вы любуетесь нашим роскошным зимним садом, мы поговорим с вашей дочерью,— объясняет она расклад.
Когда мы остаёмся вдвоём, хальмони с улыбкой Джоконды, от которой возникает желание что-нибудь на себе поправить, долго смотрит на меня и, наконец, произносит:
— Какая же ты стала хорошенькая, Юна. Просто загляденье. А глаза... Просто не насмотреться... Я так рада встречи с тобой.
Похоже на признание в любви, блин. Чувствую, как щёки начинает заливать румянец.
— Я даже сердиться на тебя не могу,— жалуется она.— Ты вела себя сегодня так непочтительно...
— Простите, хальмони,— включаю болванчика.
— Ничего страшного. Просто в следующий раз будь поучтивей. Особенно при посторонних.
— В следующий раз? — Цепляюсь за слова.
— Оставим это,— закрывает тему госпожа МуРан и, посерьёзнев, говорит: — ЮнМи, как ты видишь свою жизнь после окончания договора с агентством?
— Окончания договора?.. А к чему вы это?
— Хорошо. Не будем ходить вокруг да около... Вот ты тут себя расхвалила до небес. И что самое удивительное, ни в чём не... преувеличила. Не скрою, я попросила навести справки о тебе. И да. Ты очень успешный человек и в будущем станешь ещё успешней. Я хочу сделать тебе предложение и прошу тщательно его обдумать.
Госпожа МуРан делает мхатовскую паузу и продолжает:
— ЮнМи! Я готово создать агентство специально под тебя... Одну. Я даже название придумала: 'Агдан Entertainment'. Где ты сможешь проявить себя во всех ипостасях, которые недавно перечислила. И в любых других, которые тебе придут на ум. Условия... Ты не получишь лучше ни в каком другом месте. Без привязки к каким-либо срокам. Без каких либо штрафов. Я готова сделать это прямо сейчас, уладив все юридические и финансовые вопросы с твоим агентством. Но готова подождать окончания контракта. Подумай над моим предложением. Подумай хорошенько. Я хочу лишь, чтобы ты реализовала себя как можно полнее.
Ага. Вот тебя, ласточка, золотая клетка — и летай, где хочешь. Вслух же говорю:
— Благодарю вас, хальмони, за предложение. Мне и вправду тяжело сейчас осмыслить, что я могу получить, если приму его. Я подумаю. Я очень хорошо подумаю.
— Хорошо. С этим покончили,— говорит госпожа МуРан, и её взгляд сменяется вдруг с отеческого на прокурорский.
Похоже, сейчас будет вторая часть знаменитого 'Марлезонского балета', предполагаю я и попадаю в яблочко.
— ЮнМи! Расскажи мне, что там у тебя было с Наследным Принцем Катара?
А что там было? Любовь до гроба была... С его стороны.
