Слепые беглецы

В воду они вошли брюхом кверху, но скакун тут же перевернулся лапами ко дну. Механоид погрузился почти полностью, лишь спина проступала из воды, будто цепочка черных металлических островков, увенчанных почти втянувшимся в чешую гребнем паруса. Рубка погрузилась в сине-зеленую полутьму. Снаружи тянулись вверх десятки мелких пузырьков, дробился и расплескивался свет Древа. Дна Рик разглядеть не смог, как ни напрягал зрение — подводный сумрак просто сгущался внизу под кораблем до полной непрозрачности.

Последовала очередная трансформа — на сей раз Рику пришлось придать лапам лопастеобразную форму. Неловко загребая ими, он отвел механоида от обрыва — под водой лед казался мутно-зеленым. Лег на нужный курс. Ориентироваться, даже под водой, было несложно — ему оставалось лишь следить, чтобы нос скакуна всегда смотрел в ту сторону, где переливалось в воде оранжевое зарево.

Жизнь в этом океане, бесспорно, была, хотя и не столь разнообразная, как, к примеру, в Изогнутом море. За дисками проплывали странные создания — тонкие полупрозрачные палочки, сужащиеся и расширяющиеся обручи. Когда одно из сероватых колечек проплыло достаточно близко к скакуну, Рик разглядел, что оно, будто горная медуза или птерограмма, опоясано глазами по всей своей окружности. Встречали они и существ покрупнее — длиннотелых, темных, о шести плавниках, стремительно проносящихся через скопления нектона. Ни одно из увиденных искателями животных не имело в длину более локтя.

Их собственный распорядок дня вновь вернулся к выверенной за время похода череде периодов еды, дежурств и сна. Вода была слишком холодной, чтобы даже Кен-Тагм или олимпионики рискнули покинуть корабль. На долю искателей оставались беседы, тренировки и наблюдения за подводным миром.

Из их пятерки больше всего времени этому занятию уделяла Алана. В первые периоды весь отряд искателей торчал в рубке десятыми, прильнув к дискам. Но время шло, ничего нового за окнами не объявлялось, и постепенно Кен-Тагм с Шиалой утратили интерес к подводным видам резервуара. Затем покинул брата на произвол судьбы и Когар. Кораг принял это с философским смирением, продолжая рассматривать морских обитателей (в большинстве своем стремившихся уплыть подальше от вторгшегося в их мир металлического чудовища) и порой переносить свои наблюдения на кору.

И, конечно, Рику не оставалось ничего другого, кроме наблюдения за морем. Спасительная утрата чувства времени, что выручала его во внешней бездне, бесследно растворилась после огненной купели и подъема на Барьер. Ему по-прежнему не требовался отдых, и долгие десятые, когда искатели частью отсыпались, частью были поглощены повседневными делами, он рассматривал мелькавшие снаружи быстрые тени.

Впрочем, даже это порой было трудно. Иногда наплывала внезапная темнота, поле зрения сужалось и сокращалось, или точка обзора принималась беспорядочно смещаться. Судя по тому, что искатели тоже жаловались на ухудшение обзора — проблема, без сомнения, была связана со скакуном. Рик отмалчивался или сваливал помехи на плохой обзор в толще воды. Пока у него получалось.

Двадцать периодов спустя начался снос. Вода уже ощутимо прогрелась — стала не ледяной, а умеренно холодной. Свет впереди горел все ярче и ярче, и в его лучах грелась многочисленная живность. Среди полупрозрачной мелочи мелькали крохотные многоногие точки. То и дело по курсу попадались стайки серебристых шестилапок, порой их вспарывали уже более крупные тени — величиной с человека.

Боковое течение все сильнее отклоняло их в сторону. Рик стряхнул с себя сонное оцепенение. Теперь скакуну приходилось усиленно грести, перебарывая боль.

— Тагм, — обратился Рик к заклинателю, когда тот в очередной раз появился в рубке. — Сдается мне, ты нам снова нужен.

Волны прокатывались по спине скакуна, норовя сбросить Кен-Тагма обратно в море. Фыркнув, как недовольный лар, он подтянулся, выбросил себя на мокрый металл. Перевел дух и выпрямился, ловко балансируя на черно-золотистой чешуе.

Содрав с лица пленку структуры, он втянул в себя свежий и влажный воздух. Понюхал ветер, широко раздувая ноздри, уперев посох в хвост зверя, выпустил из навершия несколько облачков магического тумана.

Заменявшее в этом загадочном мире солнце ветвистое сияние грело здесь значительно сильнее. Конечно, не настолько, чтобы согреть промокшего Кен-Тагма под порывами промозглого, по-прежнему дующего со стороны ледников ветра. (Было что-то успокаивающее в возможности привычно, как на покинутой родине, ориентироваться по неизменному воздушному потоку). Направив на себя тепловой луч, он поежился, и по зрелом размышлении окутался согревающим облаком.

Затем осмотрелся. Укрытая клубами полупрозрачного тумана, вокруг простиралась покрытая барашками волн морская гладь. Серо-металлическая ближе к зверю, ослепительно-золотая впереди — и до черноты темно-синяя за кормой. Далеко за ними поднималась из-за горизонта блестящая масса Барьера. Привычно бежали над головой в сторону зари редкие белые облачка, собираясь в белое полупрозрачное кружево. Над ними нависали мрачные сизые тучевые реки, текущие в противоположном направлении — от далекого сияния к не менее далекому теперь краю бездны и Барьеру. Накрапывал мелкий докучливый дождик.

Признаков суши, на которую надеялся Рик, заметно не было, сколько бы заклинатель не вглядывался вдаль.

Далеко под облаками парили с десяток крохотных белых точек. Кен-Тагм подстроил зрение, дождался, пока в глазах перестанет рябить, а точки — приблизятся, и рассмотрел, что летающие создания — явные родственники описанных Корагом. Вот только крылья они имели длиннее, а передние лапы — покороче, и цвета были чисто-белого, а не черного. Летуны парили под облаками, порой широкими кругами спускаясь к морю и проносясь над водой так низко, что, казалось, задевали гребни волн крыльями.

— Скирр! — боковое зрение Кен-Тагма, разумеется, отказало, едва он сфокусировался на летунах. В движении возвращая четкость близко расположенным объектам, он крутнулся, нацеливая посох на неясное мельтешение слева от себя.

Мельтешение зашипело. Выгнуло длинную шею и попятилось от заклинателя к голове зверя, держа на весу отблескивающую серебром добычу. В атласно-черной шерсти животного блестели многочисленные воздушные пузырьки, вода потоками текла с нее. Оно вновь скиррнуло и показало многочисленные мелкие иголочки зубов в открытой пасти.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал Кен-Тагм, разглядывая нежданного визитера. Что-то странное было в его сложении, заклинатель бы даже не взялся сразу сказать, что именно казалось ему непривычным. С виду животное походило на круживших над волнами летунов, и в то же время — разительно от них отличалось. Прежде всего, оно было крупнее — склоненная вперед плоская голова с зубастой пастью и черными внимательными глазами держалась на уровне плеч заклинателя. Длинное тело располагалось почти вертикально, опираясь на нелепо вывернутые когтистые лапы и треугольный перепончатый хвост. Огромные полупрозрачные крылья имели форму двух неправильных ромбов, тонкие костяные лучи, просвечивающие из-под кожистой пленки, вибрировали, заставляя кожу то туго натягиваться, то обвисать складками между ними. Голова существа, посаженная на длинной, в половину роста шее (шее ли?), тянулась к заклинателю — животное явно было испугано встречей с закутанным в клубы магического тумана незнакомцем. Оно расправило крылья и забило ими, обдав Кен-Тагма дождем брызг. Между струй магического тумана поплыли облачка обычного водяного пара.

— Хм! — Кен-Тагм присмотрелся. — Эй, приятель, мне кажется или у тебя и впрямь две грудных клетки?

Животное презрительно фыркнуло. Поднесло ко рту зажатую в тонких передних лапках серебристую тушку (одно из тех шестиплавниковых обтекаемых созданий, что стаями кружили вокруг механоида). Впилось зубами, оторвало кусок, прожевало и проглотило. Смерило Кен-Тагма взглядом и вдруг резко и сильно взмахнуло крыльями. Порыв ветра сдул клок тумана в лицо заклинателю, а когда тот вернул магическую субстанцию на место — его загадочный гость уже превратился в черную точку на горизонте.

Для очистки совести Кен-Тагм еще раз вгляделся в туманный горизонт, переключив зрение обратно в режим дальнего обзора, затем разослал вверх и в стороны несколько поисковых структур. Подождал от них отклика, чувствуя, как обдувает лицо морской ветер. Убедился в отсутствии земли в зоне досягаемости магии и, вздохнув, снова погрузился под воду, направляясь к люку.

— Нет, Рик. Это не кратчайший путь, — покачала головой Алана.

— Тогда зачем нам отворачивать в сторону? — недоуменно спросил Рик. Судя по лицам искателей, отряд разделял его недоумение.

— Климатические условия, — кратко пояснила Алана. Оглядела молчащих друзей.

— Выпадение осадков, судя по всему, — заговорила голема, убедившись в необходимости более развернутых объяснений, — происходит из верхних слоев атмосферы, когда теплые влажные массы охлаждаются вдали от прогреваемой полярным излучателем земли. Следовательно, по мере нашего продвижения к суше дождь будет постепенно усиливаться. Если на внутренней оболочке смену погодных условий обеспечивают вулканы, то здесь на это можно не рассчитывать. Насколько нам понравится жизнь в условиях непрерывного дождепада?

— Мне совсем не нравится, — Когар передернул плечами, — но к дождю можно приспособиться. Как-то живут же здешние обитатели?

— Первые тенециклы — Скопление, вам, то есть нам, понадобятся новые единицы отсчета, — перебила саму себя Алана, — будут трудными. К чему добровольно увеличивать количество этих трудностей?

— И ты предлагаешь?

— Двинуться к краю освещенной зоны. Туда, где соприкасаются океанические и направленные под углом к ним сухие темновые воздушные потоки. Если зайти достаточно далеко в глубь континента, температура и освещенность останутся в комфортных пределах, а дождливые промежутки будут чередоваться с сухими в зависимости от микроизменений в направлении ветра.

— Забраться в пустыню? — спросил Кен-Тагм.

— Нет. Только на самый ее краешек. Устроиться в узком промежутке между болотами и территорией вечного холода, — Алана улыбнулась. — Бесспорно, наши потомки заселят всю пригодную для обитания территорию резервуара, но давайте немного облегчим им первоначальную задачу.

— Похоже, ты знаешь, о чем говоришь, — произнесла Шиала. Хрустнула пальцами, потянулась в кресле.

Рику слова големы тоже показались обоснованными. Он довольно имел в свое время дело с корневыми болотами, чтобы находить мысль обосноваться для жилья в их подобии малопривлекательной.

— Мы не повернем, — твердо произнес он.

Алана обернулась к нему, широко раскрыв глаза.

— Сохраняем прежний курс, — повторил Рик.

Когар пожал плечами.

— Услышано, Рик.

Заклинатель молча кивнул и направился к выходу. Шиала недоуменно посмотрела на Рика, но вопросов задавать не стала. Что до Корага, то тот с самого начала не особо прислушивался к беседе, увлекшись наблюдением за подводным царством.

— Рик, — через какое-то время очень тихо произнесла голема. — Я не собираюсь оспаривать твои решения...

— Я объясню, Алана, — прервал ее Рик. — Но сейчас мне нужен курс, который выведет нас на сушу. Кратчайший, — с нажимом повторил он.

Алана пожала плечами.

— Примерно двенадцать сотых ровной доли вправо от нагревателя, — сообщила она. — Если мои наблюдения с вершины Барьера верны, там выдается в океан длинный полуостров. С поправкой на кривизну оболочки это ближайшая к нам точка материка. Подойдет?

— Подойдет или нет, мы будем судить, когда...

Внезапно Рик ощутил, как резко и испуганно встрепетнулся скакун. Прежде чем он успел переключиться на внешнее зрение, на корпус обрушился сильный удар.

Скакун покачнулся. Все в рубке торопливо схватились за стены и шары кресел, чтобы удержаться на ногах.

— Что это? — Рик увидел, как подался вперед олимпионик, приникнув к экрану. Торопливо призвал внешний обзор.

Сгущавшаяся тьма заволокла уже немалую часть поля зрения. Зеленоватый подводный сумрак скрывал остальное. Рик увидел, как торопливо скользят в стороны серебристые шестилапки, как бестолково мечутся полупрозрачные колечки. Сбоку, в слепой зоне, шевельнулось что-то огромное, извивающееся. Но прежде чем Рик успел рассмотреть это нечто — новый удар пришелся в район головогруди механоида.

Скакун гневно зашипел. Ударил лапами, разворачиваясь к неведомому врагу.

— Это еще кто? — недоуменно пробормотала многоцветка. Впереди раскрывалась и закрывалась пасть создания величиной почти в половину корабля. Утыканная в три ряда острыми клыками, она могла бы внушить уважение даже взрослому металлофагу. Над пастью извивались слабо светящиеся щупальца, касаясь чешуи скакуна и отдергиваясь. Туловище толщиной в три шага согнулось, как пружина, затем резко распрямилось — и тварь нанесла головой скакуну еще один сильный удар прямо по морде. Скакун вновь закачался от носа до хвоста.

Пасть раскрылась и вцепилась в одну из выступающих лап. Памятуя о недавних событиях и всерьез опасаясь за оставшиеся конечности, Рик резко взмахнул лапой, стряхивая с нее монстра. Тот мотнул головой, не желая расставаться с добычей, и Рик добавил ему между широко расставленных глазок соседней лапой.

Морское чудище раскрыло рот, отпуская добычу. Чуть отплыло в сторону, взмахнуло поочередно тремя парами плавников, приблизилось опять. Его явно не смущала разница в размерах между ним и предполагаемой жертвой.

— Чего ему от нас надо? — растерянно спросил Рик.

— Судя по строению пасти, мы не попадаем в вероятный размерный класс его добычи, — Алана внимательно вглядывалась в диск. — Может, оно принимает нас за конкурента. Оно может быть территориальным животным, защищающим свой участок. Или отгонять нас от полового партнера. А может, оно собирается само спариться с нами.

— Чего? — возмутился Рик. — Ну, это уже наглость!

Он изогнул корпус, и, когда тварь вновь бросилась в атаку, сам нанес ей мощный удар в район шеи. Тварь отлетела в сторону. Отпрянула, вытянув к скакуну щупальца. Рик развернулся задом и следующую атаку упредил сильным ударом хвоста. Судя по сотрясению — попал во что-то, и от души. Взмахнул лапами, решительно направляясь к оглушенному противнику.

Ошалело взмахнув плавниками, тот ринулся прочь. Последним, что заметил Рик, был удаляющийся во тьму длинный бахромчатый хвост.

— Между прочим, — язвительно заметила Алана, — я не сказала, что это самец. Оно могло быть самкой или гермафродитом. Если у них вообще есть понятие полового размножения. Хотя должно быть, судя по косвенным признакам.

— Как невежливо ты поступил с открывшей тебе свое сердце дамой, Рик, — поддержал ее Кораг.

— Да ну вас! — отмахнулся Рик. — Как думаешь, Алана, много здесь еще таких чудищ?

— Плотность популяции организмов такого размера невелика по определению.

— Ладно. Тогда вперед. Ты можешь предупредить меня, если мы отклонимся от курса?

Вода прогрелась до умеренной температуры — не настолько, чтобы купаться в ней, но она была не холоднее, чем вершинные потоки Лесных Водопадов. Рябь на поверхности дробила лучи древа, порой в них черными тенями проплывали скопления какой-то плавучей травы. Вокруг мельтешили стаи разнообразной водной мелочи. Чаще всех попадались шестилапки — черные, серые, серебристые, пестрые, всех видов и размеров. Одни сбивались в густые косяки, другие плавали поодиночке. Иногда над поверхностью воды мелькали крылатые тени, иногда быстрые хищные росчерки взмывали из глубины, и шестилапки торопливо бросались в стороны. Между ними проплывали колечки и личинки, какая-то совсем уж крохотная живность, серебристыми искрами вспыхивающая в лучах света.