— Не делай из меня инвалида, Ева! Я проведу Аню. Лучше довези Жаклин и Натали до проспекта. А мы займёмся конфетами.
— Как хочешь, — пожала плечами англичанка. — Поехали.
Жаклин подняла Салли, вид у которой был чрезвычайно важный, и все, кроме Ники и Ани, удалились. Принцесса Авелилона трепетала: они остались вдвоём, и он сам такое устроил! Как же здорово! Может, намеревается что-нибудь сказать?..
Но они собирали рассыпанные леденцы, застрявшие между досками и попа?давшие на землю, почти в полном молчании.
На это в сгущающихся сумерках ушло немало времени. Малиновые шарики вытрусили в выкопанную энергетическим сгустком глубокую яму, а потом как следует утрамбовали. Ане казалось это таким символичным — вместе сажать что-то в землю. Пусть и волшебные карамельки.
Она поймала тревожный взгляд Ники и смутилась. Пора покидать укромный уголок, а так неохота...
В парке было полно людей, пришедших поглазеть на дело рук Жаклин, ибо это именно она столь существенно изменила рельеф местности.
Покончив с лишними конфетами, Аня и Ника направились к верхнему выходу.
— Давай я угощу тебя кофе, — неожиданно предложил он, и Аня мысленно сделала тройное сальто с переворотом.
Зашли в какой-то ресторанчик неподалёку. Здесь на витринах красовались самые разнообразные сладости. Ника заказал два кофе и десерт для своей спутницы, причём выбирал неоправданно долго, переминаясь с ноги на ногу у кассы самообслуживания.
Аня кофе не пила, но какая, чёрт возьми, разница?
— Так необычно, когда Жаклин и Натали называют меня принцессой, — пожаловалась она, размазывая крем по поверхности торта. Пришлось заводить разговор, потому что Ника упорно этого не делал. И смотрел на неё чудно?. — Становится немного не по себе. Они такие взрослые и сильные... И странные. Мать, ослепившая дитя, чтобы оно что-то там лучше зрело в других сферах... это такая дикость... И кажется, они и от меня ждут чего-то подобного. Но что же я могу? К такому я не готова. А всё, что приключилось... погибло столько людей. Мы вроде как обязаны посодействовать, но если и узнаем, где те, кому грозит опасность, как попасть туда? Жаклин, судя по всему, убеждена, что мы по первому зову ринемся на край света...
— Я не въезжаю даже, как можно узнать что-либо, — вздохнул Ника. — Хорошо, что Салли решила разобраться в этом.
Аня сочувственно кивнула на его гипс.
— Очень больно?
— Нормально. Чешется ночью, — отмахнулся Ника. — Понимаю, о чём ты. Когда пытаешься представить масштабы... Эти своеобразные женщины, приехавшие из самого Китая... И родня Кристины...
Аня молчала. Она ещё не решила, желает ли, чтобы всё потустороннее внезапно окончилось или оказалось сном. Теперь, когда кто-то по-настоящему гибнет, причём даже не десяток туристов, а целые поколения воинов... Когда это коснулось и знакомого человека из её, Аниной, реальности. Коснулось неотвратимо и фатально. Теперь, когда магическая угроза приобрела такой размах, — хочет ли Аня, чтобы всё враз прекратилось?..
Нет, не хочет. Никак нет. Это захватывает дух и делает жизнь интересной. Как ни крути. Но мало ли к чему может привести!..
— Ты вот покалечился, — вслух произнесла Аня. — А если бы кому-то свернули шею в этом парке?! И убийства. Ведь все усопшие тоже были воинами, а защититься не смогли...
— Мы постараемся помочь.
— Это бы здорово. Но как?
— Мы ведь победили утопленницу.
— Но победили ли мы Духа Справедливости? — прошептала Аня. — Её демоны всё ещё снятся мне по ночам... То, что устраивает это, — чего ему от нас... от меня нужно? И как его отыскать?..
— Не принимай всё только на себя. Это общее дело. И общая проблема. Ведь мы все теперь, как ты говоришь, Лунные воины.
Аня тепло улыбнулась.
— Ника, — набралась смелости она, — ты ведь позвал меня сюда не для того, чтобы обсуждать этих демонов?
Он отвёл взгляд и кивнул.
— Со мной... что-то происходит... Что-то... неправильное... то есть нет... — Ника закрыл лицо здоровой рукой.
— Это... имеет отношение ко мне? — попыталась подсказать Аня.
— Да, это имеет отношение к тебе.
Продолжать он не стал, снова погружаясь в молчание. Аня боялась разрушить столь волшебный, сказочный момент. Да уж не спит ли она? Слишком чудесно, чтобы быть правдой...
— Я... мне... — пробормотал Ника. — Нужно... нужно поговорить с Евой. Это... так не может быть и дальше. Так нельзя.
— О чём ты? — спросила Аня, хотя, кажется, догадывалась.
Бешено стучало в груди. Пауза затянулась.
— Со мной уже давно происходит то же самое. — Боже, неужели она действительно произнесла такое?!
— Аня... я совершил кошмарную ошибку, — вдруг решительно начал Ника то, ради чего искал её общества этим вечером. — Мне трудно, невыносимо трудно — но я должен объяснить тебе. И может быть, ты найдешь силы меня извинить... Я такой подлец! Мне нет оправдания, и всё же... Если бы ты встала на моё место... Попробуй представить, Аня: я всю свою жизнь был сам. Потому что не... не имел права подвергать опасности людей. У меня нет близких друзей, ведь я ни с кем не откровенничал, никому не поверял правды. Уже семь лет я молчу и выполняю долг. А потом в один волшебный вечер появилась Ева... — Он сжал пальцами виски, заграждая от Ани гипсом покрасневшие щёки. — И я поспешил. Пойми, ради бога! Это так фантастично и так прекрасно — произносить вслух то, в чём раньше подозревал даже плод повреждённого мозга. А всё оказалось явью. И я больше не был один. — Ника ниже опустил голову. — Это зашло слишком далеко... в первую же ночь... Извини, что я говорю тебе всё. Я просто надеюсь, что ты поймешь меня. Простишь мне столь кошмарную слабость. Это как жить годами на необитаемом острове, существовать в вакууме одиночества — и тут будто само небо послало мне свою Еву. А после было уже поздно. Когда я стал понимать, насколько мы поторопились, какие мы разные. И когда лучше узнал тебя. Я так запутался, Аня. Сначала думал, перемены всему виной. Уляжется со временем... привыкну. Но я не могу... не могу... Я такой мерзавец, но... Если ты способна простить и если то, что я чувствую и в тебе, — правда... Аня, если ты только согласишься чуть-чуть меня подождать...
* * *
Этой ночью она не спала.
Мысли ураганом носились внутри, не давали лежать спокойно. Размышления вовсе не о неведомом враге и даже не об ужасной смерти родных Кристины. Аня эгоистично думала о Нике Климовском и ирреальном вечере, взбудоражившем всё её естество.
Простить? Ждать? Да она готова на всё, лишь бы эта сказка не растаяла, как дурман!
С Никой здорово даже молчать, будто чувства друг друга ясны без слов. Аня ощутила это только сегодня, но уже верила, что так было всегда, с самого-самого начала, когда он открыл перед ней дверь своей квартиры.
Как допустить, что у них могут быть... настоящие отношения?
Представить подобное сложнее, чем признать себя принцессой Авелилона. Встречаться с кем-то... с Никой... Наверное, если бы белая сова принесла на подоконник письмо с приглашением учиться в Хогвартсе, сейчас такая перспектива поразила бы меньше. И показалась не столь небывалой.
Аня в свои шестнадцать лет никогда ещё не числилась чьей-то девушкой. Даже в детском романтическо-наивном понимании. Она и целовалась-то только с одноклассниками, играя в "бутылочку"! И очень этого стыдилась. Просто презирала себя за неопытность. И тут — возможно ли? — такая победа!
Но уводить Нику у собственной учительницы и соратницы в опасных приключениях, боевого товарища? Пусть и с паскудным характером...
Видит Бог, Аня не делала ничего предосудительного. Он сам... думал об этом до того, как сегодня с ней заговорить. Мучился, как в кино и возвышенных романах из школьной программы. Он принял решение. Кажется, принял. И если так — то будь что будет!
Окончательно исстрадавшись от бессонницы, она оставила морально-этические вопросы и предалась мечтам.
Ника такой сильный, смелый и добрый. Как мужественно переносит всё! Лучше всякого принца на любом коне. И чарующе красив. Аня отметила это, ещё впервые увидев его. А постоянные общие авантюры день ото дня сближают их. Евгения Витальевна обязательно найдёт себе кого-то. Ну может, и не такого замечательного, конечно... И навряд ли властного над магией... Хотя в мире оказались сотни потомков авелилонцев... И вообще, почему Аню должно это волновать?..
Скоро она... она... и он... по-настоящему...
Не дай бог, Салли просочится в её грёзы теперь! Хорошо, что она у жриц. Эмоции очерчивались в картинки. Каждый волен фантазировать о том, что взбредёт на ум...
Но ведь так же нельзя.
Или нет?
А разве способна теперь она что-то поделать?..
Задремать получилось только к утру. И почти сразу зазвонил проклятый будильник.
* * *
— Салли дома не ночевала, — пожаловалась мама сонной дочери позже за завтраком. — Вчера не было весь день и всё ещё где-то лазит.
— Принесёт котят под старость, — пошутил папа.
За семнадцать лет бездетной бытности Салли все решили, что она не воспроизводит себе подобных.
— Давайте быстрее, — пробурчал Александр Суханов затем, — я и так никуда не успеваю из-за этой вашей школы!
Водитель Юра заболел, в связи с чем детей сегодня отвозил папа. И со вчерашнего вечера выказывал по этому поводу бурное недовольство.
— Слышала об оползне в парке? — спросил он у Ани.
— Угу, — не проявила участия дочь. Прихватила из не разобранного с вечера пакета яблоко, откусила и наткнулась взглядом на полные ужаса глаза Соньки.
— Мааааама! Аня ам гязное! — с брезгливым негодованием выдала сестрёнка, чем обеспечила принцессе Авелилона грандиозную головомойку и окончательно испортила настроение.
На третьем уроке пришло SMS с номера, оставленного всем жрицами Храма Луны, с предложением к половине пятого собраться снова в парке. Соседки по парте переглянулись.
— Думаешь, удалось что-то найти? — тихо предположила Аня.
Крис боязливо пожала плечами.
Химичка Карина Аркадьевна вышла, оставив 10-й "Б" решать самостоятельную. Все галдели в полный голос.
— Что они могли обнаружить? — произнесла подруга затем. — Ань... если окажется, что какой-то забытый потомок обосновался где-нибудь в Антананариву, что нам делать? Если, чтобы уберечь жизнь чьего-то родного человека, нужно будет пересечь полмира? Ведь мы же... мы же ничем не сможем помочь...
После уроков принцесса Авелилона заскочила домой, где нарвалась на форменный допрос. Куда это она опять собирается на ночь глядя — грозно вопрошала Анжела Суханова.
Загнанная в угол Аня в конце концов заявила: у Кристины умерла мать, сегодня были похороны и подруга просила к ней теперь приехать. Не ожидавшая ничего подобного Анжела сдалась и отпустила дочь даже с ночёвкой при условии, что, если Аня почувствует себя лишней, она сразу вызовет такси и вернётся.
Крис ждала у кофейни на углу улицы. В парк они прибыли вместе.
Интересно, как там Салли? Действительно ли что-то выяснилось? И что именно?
Как быть, если жрицы Храма Луны потребуют покинуть территорию города... страны, континента?..
Она снова увидит Нику.
И Евгению Витальевну...
За ночь сильно похолодало. Морозный ноябрьский воздух пробирал до костей, начавшийся ещё утром лёгкий снежок притрусил землю белым налётом. Все дожидались Аню и Кристину в тишине, греясь у костра, разожжённого, видимо, Евгенией Витальевной. Во всяком случае, она ощутимо выделялась на фоне прочих в своём сарафане. Аня уже знала, что, "превратившись", Лунные воины не чувствуют холода так, как обычные люди. И всё же молодая учительница в открытом летнем платьице на заснеженной полянке среди закутанных в зимнюю одежду присутствующих выглядела несколько дико.
— Простите за опоздание, — неловко промямлила Аня. Подойдя ближе к костру, она, поёжившись, украдкой глянула на остальных. Поймала ласковый взор Ники и едва заметно улыбнулась самыми краешками губ. И тут же на себя рассердилась.
Столько всего происходит разом. Будто обухом огрели по голове. Кажется, даже если сейчас жрицы Храма Луны предложат лететь на Северный полюс, это не сможет её удивить. Уже ничего не сможет.
Аня ошиблась.
— Мы вычислили, где обиталище нашего врага, — сказала Жаклин.
Кристина вскинула на неё испуганные глаза.
— Как?! — ахнула Евгения Витальевна.
— Где?! — одновременно выпалил Ника.
— Помогли гадания на зеркале и интернет, — хмыкнула сияющая Салли и с некоторым благоговением посмотрела на Натали.
— Я искала источник угрозы, — пояснила та, — вопрошая у сакрального зеркала. В какой-то момент оно отразило небольшой замок, стоящий посреди поля. Вокруг — дома, сбоку — трасса.
— Я узнала картинку, — вмешалась кошка. — Мы все видели её, когда распалось пристанище Духа Справедливости. Думаю, то и был этот самый замок и сейчас он воздвигнут вновь.
— Снова она, — прошептала Кристина.
Салли тут же смешалась, опасливо умеряя пыл.
— Но, дорогие мои, мы понятия не имеем, где то поле, — скептически прервала Евгения Витальевна. — Если помните, нас оттуда весьма скоро депортировали.
— Сестра рассматривала картинку в зеркале, — продолжила в ответ Натали. — Там, в дымке тумана у поворота, виден указатель улицы, а дальше — стела с названием посёлка.
— Мы изучали отражение в огромную лупу, — вставила Салли, — а потом пригодились нанотехнологии.
— Посёлок... в этой стране? — дрогнувшим голосом уточнила Кристина.
— Удивительно, но Александровка находится в трёх километрах за чертой Днепропетровска, — отрапортовала Жаклин. — Именно это название было на каменной плите. Там есть улица, наименование которой мы также видели, и туда из города идут маршрутки с номерами, что то и дело проезжали по шоссе.
— Ну вы даёте, — выдохнула потрясённая Аня. — Гениально! Но... что же теперь?
Жаклин и Натали недоумённо повернулись к ней.
— Мы едем туда, — уверенно заявил Ника. — Нельзя ждать, пока эти твари убьют ещё кого-то.
— Но... — пробормотала Кристина. И умолкла, не подобрав слов, чтобы выразить всё, что происходит у неё в душе.
Интермедия: Ханна
Одиночество исконно не тяготило меня: на своём острове-Тени я, единая его обитательница, и сама обернулась тенью. Иного бытия я не алчу, пускай порой и ощущаю себя неприкаянной узницей самоличного затворничества. Но не столь остро, дабы его перервать.
Маргарет зазывает меня в мир людей. Она находит их занятными, достойными её внимания, тешится в постоянном обществе подобных ей. Нам. Но ведь лишь подобных.
Я предпочитаю уединение.
В моём распоряжении целый остров миллиарда тайн, кои я ленюсь постигать.
Часом я измышляю величавые устремления: покопаться в былом, уразуметь его... Только они извечно остаются лишь помыслами.
Недурственно бы, право, однако требуется столь много времени и сил... Я принимаюсь за давние манускрипты, но обращаю очи к непревзойдённой красе заката и отдаюсь живописи, а после уж не помню, на чём прервала свои мудрствующие труды. Разбираю сокровищницу — вернее будет величать её кладовой, коли не свалкой, — но натыкаюсь на занятную вещицу, увлекающую меня забавляться ею наверх, доколе не прискучит и безделица не затеряется в ветшающей пышности беспредельных палат моего замка.
