— Помню, читал, — ответил Хрущёв. — Возвращаясь к теме перехватчиков и ПВО на Севере. Тут вот какая идея образовалась. У нас Север, считайте, голый. Прикрыть его зенитными ракетами нереально. Систему ПВО мы уже начали строить, единую, с общим радиолокационным полем и общей сетью обмена информацией. Но страна у нас большая, прикрыть её целиком зенитными ракетами, как я уже говорил, невозможно.
— Надо понимать, что забор из ЗРК по периметру страны нам не построить — без штанов останемся. Поэтому ЗРК придётся ставить вокруг ключевых военных объектов и крупных городов, а остальную территорию страны прикрывать перехватчиками. Поэтому на перехватчики ложится большая часть ответственности за пространства между городами. Сергей Семёныч, — Хрущёв окликнул маршала Бирюзова. — Вам схема ясна?
— Так точно, товарищ Первый секретарь! — ответил маршал.
— Управляться перехватчики будут системой «Ураган-1», а в перспективе — «Ураган-5». В единый информационный контур системы, — Хрущёв прочитал эти слова по бумажке, — будем включать и наземные радары, и дирижабли ДРЛО, и самолёты Ту-126.
— Чтобы прикрыть Север, нужен, помимо сверхскоростного МиГа, ещё и барражирующий перехватчик, но с дальностью, большей, чем могут обеспечить Як-25 и другие разработки товарища Яковлева. И сверхзвуковой, чтобы имел преимущество по скорости хотя бы над РБ-47, насчёт Б-58 посмотрим, с ним ещё неясно. Вот, есть мнение о необходимости сделать на базе вашего Ту-98 такой перехватчик.
— Был у меня с Савицким разговор об этом, — вспомнил Туполев. — Евгений Яковлевич тоже такую мысль высказывал. Тут, кстати говоря, если зашла речь об унификации и создании модификаций базовых самолётов, можно ведь на едином планере сделать и тяжёлый перехватчик, и фронтовой бомбардировщик-ракетоносец, в том числе с управляемыми ракетами «воздух-земля». Понадобится новая ракета «воздух-воздух», большой дальности...
— Ракета будет, причём всеракурсная — К-80. Товарищ Бисноват уже над ней работает. И РЛС, соответственно, тоже будет, — ответил Хрущёв. — Вообще, работы такой сложности надо вести комплексно, разрабатывать не самолёт, радар и ракету по отдельности, а сразу вести совместную разработку в виде единого комплекса вооружения, в который будут включаться и наземные средства наведения, там, где они присутствуют. Хотя, как раз на Севере-то их и нет. Но ДРЛО будет.
— Короче, готовьте техническое предложение, ТТХ согласуйте... да хоть с тем же Савицким, ему их эксплуатировать. Если что — подправим по ходу утверждения. С вашей тематикой вроде всё.
— Хорошо, Никита Сергеич, техпредложение представим в ближайшее время, — Туполев был доволен: и вздрючили не так сильно, как Сухого, сидеть вроде можно, и работой на несколько лет вперёд обеспечили.
Хрущёв покопался в своих бумагах:
— У нас некоторые товарищи решили, что Первый секретарь сбрендил на ракетах, и авиация вроде как не нужна получается. Так вот, вынужден вас разочаровать. Первый секретарь малость одумался, и осознал необходимость равномерного планового развития Вооружённых Сил, без рывков и попыток догнать и перегнать Америку. Осталось придумать, где на это деньги взять. Но тут Первый секретарь обеспечил вам иностранных клиентов, которые будут часть наших разработок использовать, а следовательно, и финансировать. Договорённости об этом уже подписаны.
— Насчёт иностранных контрактов, союзников, и поставок техники и вооружения за границу хочу остановиться подробнее, — сказал Никита Сергеевич. — Так уж у нас сложилось, что треть страны расположена за Полярным кругом, тропические фрукты и кофе с какао у нас не растут. У нас даже чай нормальный не растёт, чего уж там говорить... И экспортировать мы можем только результаты своего труда — продукцию машиностроения. Наших союзников эта ситуация вполне устраивает. Мы им продаём самолёты и танки, они расплачиваются хлопком, тканями, кофе и фруктами. Все довольны.
— Но раз мы поставляем свою продукцию за границу, надо учитывать требования наших клиентов. Не секрет, что наша промышленность свои отношения с армией, флотом и ВВС строит по принципу: «Не вы...бывайтесь, берите, что дают!» А ВПК обычно занимает сторону промышленности.
В зале эти слова были встречены возгласами одобрения со стороны военных и гулом протеста конструкторов и представителей промышленности.
— Так вот, с зарубежными клиентами такой подход не годится, — Хрущёв поправил очки и продолжил. — Конкуренция на внешнем рынке вооружений достаточно жёсткая, и дальше будет только сложнее. Проклятые капиталисты исповедуют принцип «любой каприз за ваши деньги». Потому конкурировать с ними нам будет всё сложнее, если не научимся действовать так же, как они. Союзники наши ведь не дураки, и деньги считать умеют.
— И если наши самолёты будут и дальше регулярно биться и заваливаться, в итоге союзники пошлют вас нафиг, и будут покупать самолёты у американцев или французов. И будете вы, товарищи, сидеть на одном госзаказе, а госзаказ придётся сокращать, потому что бюджет у страны не резиновый, расходы оптимизировать будем.
— Опять же, на сессии ВЭС мы договорились о строительстве единой системы обороны. А если у союзников техника будет не наша, такую систему построить будет стократно сложнее, если вообще возможно. И грош цена такой обороне, если западные поставщики в любой момент могут перекрыть поставки боеприпасов и запчастей к технике.
— Поэтому, товарищи, необходимо поставлять конечному заказчику отлаженную, доведённую, качественную продукцию, а также разворачивать, для начала в странах ВЭС и соцлагеря сеть пунктов технического обслуживания для нашей техники, как это у капиталистов принято, — Хрущёв строго обвёл глазами собравшихся, затем повернулся к Устинову. — Дмитрий Фёдорович, возьмите вопрос на личный контроль, назначьте одного из своих замов ответственным за внешние поставки, подключите Внешторг и МИД. Всё ясно?
— Ясно, Никита Сергеич, — ответил Устинов. — Организую
— Тэк... Кто у нас следующий... Сергей Владимирович, — Хрущёв посмотрел на Ильюшина. — Значица так... Есть у вас хороший бомбардировщик, Ил-28. То, что он дозвуковой — не страшно. Даже, скорее, хорошо. Испытания на полигоне, думаю, наглядно покажут, что со сверхзвукового «свистка» на реальном поле боя во что-то попасть проблематично. Поэтому, пока не прояснится ситуация с вариантами Ту-98, будет ли из него сделан перехватчик и бомбардировщик, или только перехватчик, ваш Ил-28 пока останется основным фронтовым бомбардировщиком.
Ильюшин удовлетворённо кивнул.
— Ил-40 надо совершенствовать, но, как я понимаю, без новых двигателей полезную нагрузку не увеличить, и управляемое оружие на нём не разместить. Сейчас у нас другая проблема, — сказал Никита Сергеевич. — Американцы готовят атомные подводные лодки с баллистическими ракетами. Чтобы их искать, понадобится базовый противолодочный самолёт. Такие самолёты можно делать на базе пассажирских самолётов. Ваш Ил-18 для этого вполне подойдёт.
— Проект ТТХ от ВВС на патрульный самолёт на базе Ил-18 мы получили, — подтвердил Ильюшин.
— Ну и не затягивайте. Давайте, оформляйте техпредложение, рассмотрим его, и приступайте к эскизному проекту, — предложил Хрущёв.
— В общем-то, самолёт не с нуля проектируется, можно делать даже не эскизный, а эскизно-технический проект, — заметил Ильюшин. — Основная сложность будет с разработкой аппаратуры обнаружения, а не с самолётом.
— Это точно, — проворчал Никита Сергеевич. — С гидроакустикой у нас пока печально. Вам этот вопрос надо обсудить с моряками. В общем, вопрос этот сложный, и с наскока не решается, но начинать работу надо.
— Николай Герасимович, — обратился он к военно-морскому министру Кузнецову. — Вопрос противолодочного самолёта возьмите под личный контроль. Надо, чтобы наши противолодочные силы могли действовать совместно, имея единую тактику. А то, я чувствую, опять получится кто в лес, кто по дрова, как у нас обычно выходит.
— Я прослежу, Никита Сергеич, — заверил Кузнецов. — Прежде всего, надо составить логичную тактическую схему применения, исходя из того, что дальность баллистических ракет у противника будет постоянно расти, и что атомная подводная лодка на поверхность вообще-то почти не всплывает. Тут надо понимать, что заявленная американцами дальность действия ракет «Поларис» предполагает одним из вероятных позиционных районов их применения восточную часть Средиземного моря. Хотя бы из этого района нам необходимо будет их выдавить.
— Вот именно, — сказал Хрущёв. — Я вас прошу, Николай Герасимович, помогите Сергею Владимировичу в этом вопросе.
— Обязательно, Никита Сергеич, — кивнул адмирал. — И я бы ещё рекомендовал, Никита Сергеич, самым внимательным образом изучить англо-американский опыт по организации ПЛО дальней зоны на базе дирижаблей, а не кораблей. Мы такие опыты на Тихом океане уже проводили.
— За прошедшие четыре года наши 30-тонные дирижабли вышли на достаточный уровень эксплуатационной надёжности. Они имеют скорость больше, чем у любого корабля, сравнимую или превосходящую дальность, и грузоподъёмность, достаточную для размещения противолодочного вооружения и поисковой аппаратуры. Тех же гидроакустических буёв дирижабль берёт в разы больше, чем самолёт. Его можно оснастить опускаемой ГАС, он может приводняться и перемещаться по воде с малой скоростью. Фактически, для ПЛО дирижабль совмещает преимущества корабля, самолёта и вертолёта.
— Ещё преимущество по сравнению с кораблём — лодка в погруженном состоянии может его обнаружить, только подвсплыв и подняв выдвижные устройства т.е. демаскировав себя. Тогда как корабль слышен за сотню километров. В сравнении с самолётом тоже преимущества есть — самолёт может следить за лодкой от силы несколько часов. А дирижабль, при его дальности и уровне комфорта для экипажа, может гонять лодку хоть неделю подряд. Заправляться он может от любого корабля в море или другого дирижабля.
— Дело говорите, Николай Герасимович. Помню, товарищи Гарф и Устинович мне о таком применении дирижаблей тоже говорили, — припомнил Хрущёв.
— Так и наши опыты с дирижаблями ПЛО на Тихом с их подачи проводились. Более того, на дирижабле можно использовать ту же аппаратуру, что создаётся для самолётов и даже для кораблей, да ещё и модернизировать её без особых ограничений. И при этом дирижабль значительно, раз в 10-15, дешевле современного корабля.
— Готовьте техническое задание на дирижабль в варианте противолодочного, — решил Никита Сергеевич. — Теперь по работам товарища Яковлева. Слушаю вас.
— У нас недавно совершил первый полёт высотный разведчик Як-25РВ. Его также можно использовать для перехвата высотных аэростатов-разведчиков, — ответил Яковлев. -Наша основная работа сейчас — перспективный перехватчик по теме «160».
Александр Сергеевич поставил на стол перед участниками совещания модель нового самолета. «160-й» больше всего напоминал помесь французского Мираж-4 и американского F-106 Delta Dart. Самолет имел длинный острый нос с одноместной или двухместной кабиной, уплощенный фюзеляж, скрывающий внутри два двигателя, полукруглые воздухозаборники с выступающим коническим генератором скачков уплотнения для обеспечения сверхзвукового полета, низкорасположенное треугольное крыло со стреловидностью 60 градусов по передней кромке, и трапецеидальный киль. Самолет был выполнен по схеме «бесхвостка» без горизонтального оперения. Относительно короткие стойки шасси убирались в крыло.
— Перехватчик оснащён двумя новыми двухконтурными двигателями Д-21Ф с форсажной камерой, конструкции товарища Соловьёва, — доложил Яковлев. — Встроенное вооружение самолета состоит из двух 30-миллиметровых автоматических пушек. Самолет способен нести в отсеке вооружения на выдвижных стартовых трапециях четыре управляемые ракеты воздух-воздух Р-41 (вариант ракеты Р-4 со складным крылом), либо разрабатываемые товарищем Бисноватом в инициативном порядке ракеты Р-6 (АИ-аналог AIM-7 «Спэрроу» ), и производить их запуск на высоте без снижения скорости полета до скоростей, соответствующих М=2,2.
— На каждом из внутренних подкрыльевых узлов подвески могут размещаться по одной Р-4, или Р-6. Также там могут быть установлены пушечные контейнеры и блоки неуправляемых реактивных снарядов. Внешние узлы предназначены только для размещения ракет — одной Р-4 или Р-6. Если будут разработаны более лёгкие ракеты класса «воздух-воздух», грузоподъёмности внешних пилонов хватит для размещения двух таких ракет.
— Машина совершила свой первый полет 20 сентября прошлого года, — продолжил Яковлев. — Первоначально у нас было два лётных экземпляра самолета «160», но, к величайшему огорчению, 15 января этого года мы потеряли вторую машину.
— Причины? — коротко спросил Хрущёв.
— При посадке лопнул пневматик на правой основной стойке. Машину развернуло и вынесло с полосы, — рассказал Яковлев. — К счастью, лётчик-испытатель товарищ Смирнов отделался легкими ушибами, но самолет сильно пострадал. Принято было решение его не восстанавливать, а построить новый, третий лётный образец. Его ожидаем в апреле.
— По результатам анализа причин катастрофы решено было поставить на основные стойки шасси двухколесные тележки с расположением колёс друг за другом.
— Понятно, — сказал Хрущев, — Ну что ж, бывает. Техника новая, без аварий не обходится. Хорошо, что никто не пострадал. Александр Сергеевич, машина нужна срочно, не мне вам говорить. Когда сможете представить ее на государственные испытания?
— Доводка машины проходит достаточно успешно, — ответил Яковлев, — ВВС настаивают на скорейшей передаче машины на испытания. Но мне хотелось бы продолжить лётно-конструкторские испытания и доводку хотя бы до осени, чтобы убрать основные недостатки. Полагаю, в августе-сентябре этого года машина на государственные испытания выйдет. Предвижу возможную задержку в связи с неготовностью ракетного вооружения машины.
— Ясно, — сказал Никита Сергеевич, — Будем считать, что отдельные задержки неизбежны. Но хотя бы с самим носителем не затягивайте.
— Так точно, — кивнул Яковлев, — Не дольше, чем требуется для обеспечения безопасности полётов.
— Ну и давайте всё-таки дадим машине имя, — предложил Хрущёв, — Какой у вас там следующий свободный индекс?
— Барражирующий перехватчик Як-27 у нас не состоялся, — ответил Яковлев, — Думаю, можно индекс 27 передать новой машине.
— Годится, — одобрил Хрущёв. — Чем ещё порадуете? у вас там ещё одна новая разработка должна быть.
— Так точно, — Яковлев поставил на стол рядом с Як-27 еще одну модель. — Лёгкий фронтовой истребитель по теме «210».
Легкий одномоторный самолет гораздо меньшего размера, чем предыдущий Як-27, был выполнен в варианте высокоплан, с острым обтекателем радара и трапецеидальным крылом стреловидностью 45 градусов по передней кромке. В глаза бросались полукруглые воздухозаборники с выступающим конусом, похоже, становившиеся стандартными на самолетах Яковлева. У него был трапецеидальный киль меньшей площади и более узкий, чем на Як-27, и обычное горизонтальное оперение. Из-за использованной компоновки высокоплана основные стойки шасси убирались в фюзеляж.
