| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Алиса рассмеялась и, взглянув на парня, волокущего кабана по земле за бивни, сказала:
— Хорошо, пусть идёт сам.
Дима удивлённо на неё посмотрел, опасаясь какого-нибудь заклинания из арсенала некромантов. Но девушка лишь выпустила из себя одну из своих частичек. От тела её отделилась крупная многоножка, напоминающая вытянутого в длину слизня с большим числом ног. Подбежав к зверю, она погрузила его в себя и устремилась вперёд, шустро двигая полупрозрачными ногами.
— Ох! Спасибо, — выдохнул Дима. — Но ты ведь делаешь работу за меня. Как я в дороге без твоей помощи буду обходиться?
— Ты мог бы развести костёр на месте, разделать добычу, зажарить мясо и поесть. А потом взять с собой столько, сколько не тяжело было бы нести.
— Разделать? — переспросил парень. — Чем? У меня даже ножа нет!
— Этот зверь тебя экипирует, — улыбнулась слизька. — Бивни его видел? Будет у тебя два ножа.
По возвращении к пещере Алиса отделила от челюсти зверя бивни, пропустила их через себя и превратила в два острых как медицинский скальпель ножа, с коротким слегка загнутым лезвием около пяти сантиметров в длину и десятисантиметровой рукояткой, удобно ложащейся в руку. Лезвия имели один острый край и один толстый, миллиметров пять в ширину, благодаря которому они сохраняли прочность. У одного ножа острую кромку имела внешняя часть изгиба, у другого — внутренняя. Кроме того концы ножей на участке около сантиметра имели двустороннюю заточку
Немного передохнув и перекусив картошкой, охотники продолжили урок, во время которого девушка-слизь стала учить Диму разделывать зверя. Нишикиномия естественно тоже была рядом и впитывала информацию как губка. Она создала себе виртуальную тушу, обзавелась такими же как у Алисы ножами и добросовестно повторяла за ней все действия.
Под руководством наставницы и при содействии помощницы начинающему мяснику удалось снять с кабана шкуру и отделить от его туши все наиболее ценные части мясного филе, которого оказалось достаточно много.
— Что будем делать с этой горой мяса? Испортится ведь, — забеспокоился Дима.
— Замариновать его надо и закоптить.
— Но в чём и чем? Нет ведь ни посуды, ни уксуса.
— Зато есть я, — усмехнулась Алиса и втянула в себя все куски мяса. — Давай, разводи костёр. А я займусь мариновкой. Ещё и кожу надо приготовить и просушить. Будем из неё рюкзак тебе делать.
— А что станет с остальным кабаном?
— Не беспокойся, — хмыкнула девушка. — Ему тоже применение найдём.
Потом была жарка шашлыка над углями костра. Нежные промаринованные в кислой среде кусочки легко разрезались на части и нанизывались на острые прутья, сделанные из рёбер зверя. Лагерь наполнился очаровательным запахом жаренного мяса. И Дима исходил слюной в ожидании, когда сможет его попробовать.
После сытного обеда заготовка припасов продолжилась. Алиса учила молодого человека правильно коптить мясо, чтобы оно хранилось дольше. Тот внимательно слушал и запоминал, и вместе с ним наставнице внимала Аня. Дима опасался, что не запомнит столько информации, и весь расчёт у него был на помощницу, которая схватывала всё с первого раза, впитывая новые сведения как губка.
Наконец, все заготовки были закончены, и Алиса принялась за обработку кожи.
— Это не урок, — предупредила она. — Тебе такое не под силу. Но если интересно, можешь посмотреть.
— Мне очень интересно, — сказала Нишикиномия и подсела поближе.
Вначале слизька как-то обработала кожу в себе, благодаря чему та потемнела, стала прочной и эластичной. Затем стала её кроить, разрезая прямо своим пальцем, превращённым в острое лезвие. Диме невольно вспомнилось странное видение с убийством усатого офицера, но он отогнал его, полагая, что всё это лишь его фантазии. В этом мире просто не могла жить реальная Анна Нишикиномия со способностью отращивать из рук острые ножи как второй терминатор и превращаться в съеденных ей людей.
Алиса не только разрезала кожу, но и склеивала её. Она накладывала отдельные части друг на друга краями и сплавляла их между собой, превращая в единый кусок с едва заметным утолщённым швом. В результате часа работы у неё получился вместительный кожаный мешок литров на сорок, с затягивающимся кожаной тесёмкой горлышком и двумя прочными лямками как у рюкзака, позволяющими повесить его на спину.
— Итак, твоя дорожная сумка почти готова, — сказала девушка, улыбаясь. — Попробуй, примерь.
Дима на пробу забросил рюкзак на спину и продел руки в лямки. Тот сидел очень удобно, плотно и сделан был точно по его размерам.
— Шикарно, здорово! — восхитился парень.
— Ну, вот и хорошо. Теперь давай его мне назад, я добавлю ещё несколько внешних карманов.
В итоге Дима обзавёлся самым настоящим походным рюкзаком с отдельными карманами для ножей, лупы и стрелок к духовой трубке. Все они имели клапаны, завязывающиеся на тесёмки. Карман для шипов содержал четыре вертикальных отделения, позволяя хранить заряды всех цветов и безопасно извлекать их за оперение, с минимальным риском уколоться. Для самой трубки тоже было предусмотрено узкое вертикальное отделение, в которое она легко умещалась целиком. А для ножей Алиса дополнительно сделала чехлы из кожи, чтобы они не резались и не тупились. Кроме всего этого она выкроила и склеила из двух кусков кожи странный мешочек с длинным узким горлышком, перетягивающимся петлеобразной тесёмкой.
— А это что такое? — спросил у неё молодой человек.
— Бурдюк для воды, — пояснила Алиса. — Любой путешественник должен иметь с собой хоть небольшой её запас. В эту ёмкость поместится литра полтора. Думаю, что в Землях Счастья тебе этого должно хватить. У нас здесь достаточно много чистых водоёмов. Единственное, что меня ещё беспокоит, это твоя обувь.
Дима взглянул на свои тапочки и шевельнул пальцами в них. До озера и обратно в таких шлёпках ещё можно было доскакать. Но на многокилометровых дистанциях они грозили парню серьёзными неудобствами. На полноценную обувь кожи у Алисы уже не хватало, поэтому из оставшихся кусков она сделала что-то вроде ботиночного верха, который надевался на носок и пятку тапочка и закреплялся кожаными лямками на его подошве. Так шлёпанцы хотя бы не спадали с ног и в них при ходьбе не попадали камушки. Лямки, конечно же, могли перетереться в пути. Но до города эта конструкция способна была дотянуть, а там уже можно было присмотреть себе нормальную обувь.
— Остался последний урок, — сказала девушка-слизь. — Пойдём, покажу, какие листья лучше всего подходят для хранения копчёного мяса и как в них его заворачивать.
— Я с вами, я с вами, — обрадовалась Аня перспективе узнать что-то новое.
Ещё через полчаса все мясные запасы были упакованы и сложены в рюкзак, к ним добавились несколько брикетов сахарного тростника, которые ещё вчера были сделаны, и парочка стеблей солинки на первое время. Дима наполнил бурдюк водой из ручья и убедился, что тот не протекает, и содержимое его через перевязанное горлышко не выливается. После этого положил увесистую ёмкость ко всем остальным своим припасам.
— Ну, вот и всё, — с улыбкой сказала Алиса. — Ты полностью готов к путешествию. А сейчас я хочу взять с тебя плату за помощь. Ты ведь не откажешься напоследок хорошенько меня покормить?
— Напоследок? — переспросил Дима упавшим голосом. — То есть мы расстаёмся?
— Хе-хе, — усмехнулась слизька плотоядно. — Для начала ты должен победить меня. Сейчас мы будем сражаться, и, если проиграешь, останешься со мной навсегда.
Молодой человек с грустной улыбкой позволил себя схватить и обнял девушку за шею.
— Ты ведь намерена меня отпустить, я это чувствую. Почему ты отпускаешь меня?
— А с чего ты взял, что я тебя отпускаю? — рассмеялась Алиса, раздевая его. — Может быть наоборот, я хочу, чтобы ты принадлежал только мне.
— Тогда зачем было в дорогу меня собирать и учить премудростям путешественника?
— Ну, должен же мой мужчина суметь позаботиться о себе и постоять за себя, пока меня не будет рядом. И вообще, ты должен знать, что женщинам больше по душе сильные воины. Беспомощный мальчик в качестве дойной коровки тоже сойдёт, но заботиться о таком хлопотно. Всё время придётся переживать, как бы с ним чего не случилось. А теперь молчи мужчина! Сегодня и впредь я твоя госпожа и ты будешь удовлетворять все мои прихоти. Теперь накорми меня своей спермой! Отдай мне её всю!
Дима почувствовал, как овладела им слизька, и как тело его стало наполняться сладким удовольствием. Он полностью отдался своим ощущениям и не собирался сражаться. Пусть эта необыкновенная девушка, пленившая его сердце, оставит его себе. Пусть возьмёт его сперму и всё что ей нужно. Пусть владеет им хотя бы сегодня. Хотя бы ещё один день. Уйти он всегда успеет.
Но Нишикиномия вдруг оказалась рядом и набросилась на виртуальную его ипостась, с радостной похотливой улыбкой валя парня на землю и забираясь верхом.
— Эй! Погоди, Ань! Ты чего? Я тебя не призывал.
— Хе-хе-хе! — рассмеялась насильница. — Ты забыл, сладенький мой, что дал мне право брать твою духовную энергию, когда я пожелаю и в любом количестве, сверх того что требуется твоему организму для нормальной работы. Сейчас у тебя появится много излишков, и я хочу их все. Хочу взять, столько, сколько может дать мне эта мармеладная тёлочка. Так что давай не ленись вкусняшечка и поработай для меня как следует своим членом.
— Нет, Аня, нет! А-А-А-А-АХ-Х-Х!!!
Дима почувствовал, что буквально взрывается в блаженстве, насилуемый сразу с двух сторон. Он кричал от удовольствия, а вместе с ним кричала и Алиса, принимая в себя потоки его заряженной спермы.
— Ещё! Хочу ещё! — с восхищением выдохнула девушка-слизь, отращивая вторую пару ног. — Тёмная Мать! Как же я люблю твою сперму!
"Стой Алиса! Перестань! Ты так проиграешь!" — хотел выкрикнуть молодой человек, но рот его уже был запечатан.
Девушка-слизь кончила очень быстро, сотрясаясь в оргазме и вливая в парня свой сок наслаждения. А потом и Дима стал кончать, сперва виртуально, выплёскивая в Анну свою энергию, а потом и реально отдавая Алисе её любимое лакомство.
Круговорот энергии продолжался минут пять, прежде чем буря вдруг разом не стихла, и не наступил покой. Лишь тихий гул в ушах и плавно затухающие в теле ощущения блаженства свидетельствовали о недавнем разгуле похоти. Дима медленно сел и осмотрелся. Девушка-слизь растеклась вокруг него своим поверженным телом, переполненным его духовной маной. Наверное, сейчас ей было очень хорошо, но она проиграла поединок, позволяя пленнику своему уйти, и проиграла его намеренно. Молодой человек был уверен в этом.
— Почему? Боже мой! Почему? — простонал он. — Почему ты так поступаешь?
— Дима! — рядом с ним возникла Нишикиномия. — Что ты решил?
— Что я решил? Что я решил?! Кто тебя просил вмешиваться?! Зачем ты встряла в мою битву? Это моё сражение было, ясно? И я не...
— Не собирался побеждать, — закончила за него Аня холодным тоном. — Я знаю. Однако Алису этот вариант не устраивал. Ты не понимаешь самого главного: сражаешься ты не с ней, а с собой. Твоя битва с девушкой-слизью закончилась ещё позавчера самой первой твоей победой. И она не могла позволить тебе и дальше откладывать своё главное сражение. Ты был слаб, но она помогла тебе стать сильнее. Помогла почувствовать уверенность в себе, чтобы ты мог начать свой путь. И чем ты ответишь ей после этого? Хочешь отречься от призвания героя? Хочешь променять его на участь дойной коровки? Этим ты хочешь отплатить своей наставнице за её труд и веру в тебя?
— Почему? Почему она это делает? — прошептал Дима, понурив голову.
— Потому что любит тебя, дурак. И хочет, чтобы ты исполнил своё предназначение.
— И я тоже люблю её, тоже! Ты понимаешь?! Я не могу уйти! — выкрикнул молодой человек и разрыдался. — Не могу... Я не смогу без неё...
— Ментальное поле ослабевает! — напряжённым тоном сказала Нишикиномия. — Оно исчезает, оно...
Девушка замолчала, и Дима вскинулся, обращая к ней свой взгляд. Девушка по-прежнему находилась в пещере, но стала почему-то полупрозрачной как призрак.
— Аня, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросил он, моментально мобилизуясь и вытирая слёзы. — Ты можешь говорить?
— Слабость, — едва слышно вымолвила девушка, вымучено улыбаясь. — Тяжело поддерживать эту форму коммуникации. Извини, командир. Энергия кончается.
Изображение её замигало как перегорающая неоновая лампочка и пропало. Молодой человек остался один в пещере, и его стало стремительно охватывать чувство потери. Он ощущал, как что-то безвозвратно уходит, покидает его. Что-то очень дорогое и близкое. Осознал, что если он немедленно не остановит это, не исправит, то лишится чего-то неимоверно ценного в своей жизни. Дима вскочил на ноги и беспомощно огляделся. Он не понимал, что происходит, но остро чувствовал, что не может бездействовать. Дрожащими руками он схватил свою футболку, трико, и на мгновение ему показалось, что они истончаются, становятся эфемерными в его руках и невесомыми. Сердце молодого человека пропустило пару ударов и... забилось вновь в учащённом темпе. Наваждение прошло, одежда по-прежнему лежала в его руках, она имела вес, плотность, её можно было надеть. Почему-то это принесло некоторое облегчение, но чувство тревоги осталось.
Дима судорожно вздохнул и стал одеваться. Он делал это поспешно, подгоняемый каким-то иррациональным предчувствием, что у него мало времени. Молодой человек сунул ноги в шлёпанцы, подхватил руками кожаное приложение к ним, которое сделала для него девушка-слизь, и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что ему ещё нужно. Рюкзак. Дорожная сумка стояла у стены пещеры в нескольких метрах от него, и она уже была собрана. Диме помогала собирать её Алиса. Это воспоминание едва опять не окунуло парня в пучину отчаяния, но он вовремя отогнал эти мысли. Медлить нельзя, чувствовал он, но понятия не имел почему, и не знал что должен делать.
Молодой человек взял рюкзак и поспешно вышел из пещеры, стараясь не смотреть на фиолетовую лужу, в которую превратилась мамоно. Он опасался, что опять потеряет контроль, раскиснет и тогда произойдёт что-то ужасное. Дима не знал что, но интуитивно чувствовал: нельзя раскисать, нельзя останавливаться, нельзя зависать ни на минуту. Он должен двигаться, должен куда-то идти, куда-то спешить, что-то успеть. Но все эти предчувствия были настолько не определёнными, что практически не давали никаких подсказок.
"Что мне делать? Куда пойти?" — растеряно думал парень, удаляясь от пещеры.
Он не понимал, как ему следует поступить, но угасающее чувство тревоги вселяло надежду, что пока он всё делает правильно. В какой-то момент сковывающее его напряжение полностью спало, и Дима обессилено опустился на землю. Он закрыл глаза и прислонился к дереву. Всё тело его наполнила пустота и какое-то отрешённое безразличие. Словно там, в пещере, он оставил часть своей души и потерял её безвозвратно.
Часть 2. Рекогносцировка
Глава 17. Игра в салочки
К содержанию
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
