Впрочем, теперь это уже не так важно. Если я хотел выбраться из Варголеза, мне требовался кристалл. А значит, нужно было приложить все силы к поиску Тени...
От одной мысли о новой встрече и неизбежном противостоянии с бестелесным неуязвимым существом, мне становилось не по себе. Встреча с Тенью и последующее знакомство с духами подземелья показали, что обычным оружием с ними не справиться.
Но ведь должны же быть какие-то способы?!
Местные жители сотни лет жили бок о бок с этими существами. У них были Заклинатели, находившие общий язык с духами. А Духоборцы — те и вовсе зарабатывали на жизнь отловом и устранением всякой нечисти. Правда, давно это было. С тех пор — благодаря стараниям Братства Кувена — численность и тех, и других значительно сократилась. А те, кто уцелел поле десятилетий преследования, затаились.
Где их теперь искать?
Да и смогут ли они чем помочь? Захотят ли делиться своими секретами и артефактами? Подозреваю, последних тоже осталось не так уж много...
Черт бы побрал ретивое Братство!
...К тому же многие артефакты надежно упрятаны в Хранилище Прайи, до которого мне вряд ли удастся добраться.
И еще одна проблема: финансовая. Даже если мне удастся найти человека, готового предложить мне артефакт, способный помочь в схватке и Тенью, цена его будет заоблачной — в этом я не сомневался.
Где взять деньги?
Речь шла, пожалуй, о тысячах гундов. А золото, насколько я успел заметить, в Варголезе на дороге не валялось...
Ладно, хватит о плохом. Последние дни подарили и парочку положительных моментов.
Во-первых, благодаря прогулке по подземелью, я узнал о предназначении офарана, а значит, у меня появился шанс — бледненький такой, но все же — убраться из этого мира. Во-вторых, я познакомился с Шапшеном, который, помимо прочих достоинств и недостатков, мог провести меня по подземелью и доставить к самому порталу...
Ах, да, чуть не забыл... Путь к порталу преграждал какой-то Привратник, с которым Отец нищих не смог справиться. Шапшен предложил мне свои услуги проводника, если я найду способ обезвредить грозного стража.
Вопрос в том, как это сделать, если я даже не знал, что он из себя представляет.
Нужно будет еще раз встретиться и поговорить с Шапшеном...
Берем на заметку.
А пока вернемся, все же, к положительным моментам.
Самым важным событием на текущий момент была, пожалуй, смерть Эльбикара. Умер человек, объявивший на меня охоту по всей столице. А значит, отныне я мог спокойно передвигаться по городу, не опасаясь удара в спину.
Впрочем, в этом мире полное спокойствие было гарантировано только покойникам, да и то не всем и не всегда.
И тем не менее.
Прежде чем покинуть квартал Проклятых, я забрал свои пожитки. В сумке нашел свое место старый пимперианский светильник — полезное приобретение. Теперь, если мне приспичит лезть в подземелье, не придется заботиться об источнике света. Меч мне пришлось оставить в квартале Проклятых — не хватало только неприятностей с городской стражей. А вот нож и Проводник я взял с собой. Клинок из синтетического материала я обмотал тряпкой, чтобы не было видно причудливое лезвие, а иномирное устройство засунул пока за пояс и под рубаху, чтобы при случае перепрятать в более надежном месте.
Ночевал я в тот день в Вейдане — проспал до обеда, а потом решил заняться неотложными делами. Перекусив на скорую руку, я купил букетик цветов и отправился на Крутую улицу...
Да-да, я знаю: кто о чем, а вшивый о бане, и тому подобное. Но чувство долга и элементарная порядочность...
Ладно, кого я обманываю...
Со временем я начал понимать, что чувства, которые я испытывал к слепой девочке, начали выходить за рамки тривиальной заботы и опеки. Это было нечто большее, хотя я и боялся сам себе в этом признаться. Я уговаривал себя, приводя веские аргументы:
Кто ты такой?! Что ты можешь дать бедняжке? А не забыл ли ты, что собирался покинуть этот мир? Что будет с ней, если... когда в один прекрасный день ты переступишь порог портала и исчезнешь из Варголеза, из ее жизни? Да и не мешало бы сначала узнать ее мнение. Нужен ли ты ей?
Я взвешивал все за и против, а ноги сами вели меня на Крутую улицу...
Она сидела у окна, держа на коленях небольшие пяльцы. Ее тонкие пальцы скользили по узору на ткани, выбирая подходящее место для иголки.
Поразительно! Девочка, слепая с рождения, ни разу в жизни не видевшая белого света, наносила на ткань такие замысловатые и четкие узоры, что диву даешься!
Я подкрался к окну и, не сводя с нее глаз, тихо положил на подоконник скромный букетик.
Герика воткнула иголку в ткань и замерла: то ли чуткий слух засек чужое присутствие, то ли она почувствовала аромат своих любимых фиалок.
На ее губах появилась загадочная улыбка — Мона Лиза нервно курит в сторонке.
Она уверенно протянула руки к букетику, поднесла его к лицу и, вдохнув аромат фиалок, улыбнулась еще краше.
Мое сердце затрепетало, и я позабыл обо всем на свете.
Как мало нужно человеку для счастья...
— Тебя не было вчера,— упрекнула она меня, стеснительно зарывшись лицом в цветы.— Я ждала...
— Извини, у меня были неотложные дела. Зато я приходил позавчера, а тебя не было дома,— "обиделся" я в отместку.
— Мы с тетей ходили к портнихе — она шьет для меня новое платье...
Девушка, даже слепая, даже в этом мире, хотела выглядеть красивой. Герике для этого не нужно было даже прилагать особых усилий. Думаю, она при любых обстоятельствах выглядела сногсшибательно. А если принять во внимание ее кроткий застенчивый характер...
Мечта, а не девушка.
Но бедняжке не повезло родиться слепой, а потом стать сиротой и бесприданницей. Поэтому потенциальные женихи воротили носы. Им нужна была хозяйка в доме. А что может слепая?
Впрочем, под окнами Герики часто ошивались местные "сердцееды", о которых говорят: поматросит и бросит. Я их гонял при случае, но стоило мне уйти, как они возвращались. И что радовало меня больше всего и внушало определенные надежды — как только они появлялись, Герика тут же закрывала окно и задергивала занавесь...
Правда, я не заметил радости на лице девушки от предстоящей обновки. Скажу больше — ее глаза увлажнились. И я понял, почему, когда она продолжила:
— Тетушка решила найти мне жениха,— по щеке Герики, сверкнув на солнце бриллиантом, скатилась слезинка.— Говорит: пусть старый, пусть кривой — лишь бы при деньгах был.
Вот же корыстная старая сучка!
Тетка уже давно пыталась избавиться от требующей постоянного ухода племяшки. Получается, нашла выход: выдать Герику замуж. Как говорится, двух зайцев одним выстрелом: и калеку сбагрить, и улучшить финансовое положение.
А в том, что она рано или поздно найдет подходящую кандидатуру, я не сомневался. Ведь непременно отыщется какой-нибудь старпер, мечтающий о красивой птичке в золоченой клетке, которому не нужна в доме хозяйка, так как всю работу выполняют слуги. И будет он потом демонстрировать свое приобретение друзьям да знакомым, вышагивая подбитым павлином рядом с печальной, но молодой и красивой женой...
От подобных мыслей у меня сжались кулаки.
— Ты с кем это там разговариваешь?— донесся до меня из глубины дома голос треклятой тетки.
— Уходи, прошу тебя!— прошептала Герика.— Тетя обещала позвать стражу, если еще раз увидит тебя под моим окном... Иди.
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю,— как можно увереннее заявил я, прикоснувшись к ее руке.
Она вцепилась дрожащими пальцами в мою ладонь, хотела что-то сказать, но промолчала, почувствовав, что сейчас разрыдается. А потом оттолкнула мою руку и захлопнула перед моим носом окно...
Я угрюмо брел по улице.
Одной проблемой стало больше...
Разве мог я позволить, чтобы ангельское создание против воли отдали в жены какому-нибудь старому маразматику, у которого из достоинств только туго набитый золотом кошель?
Возможно, тетка оказалась бы более сговорчивой, если бы я продемонстрировал ей свою финансовую состоятельность.
Но где взять столько золота, чтобы удовлетворить жажду алчной деревенской бабы?
Вот вопрос...
И на текущий момент он был неразрешим. Поэтому я сперва наведался в снимаемое мною у Вессила жилье, чтобы убедиться, что домовладелец не вычеркнул меня из списков своих квартиросъемщиков.
Нет, пропойца не просыхал все время, пока меня не было дома, поэтому мое отсутствие даже не заметил. Я заплатил за комнату на следующие три дня, а так же, от щедрот своих, дал ему еще пару форов на выпивку. Меня его состояние перманентной невменяемости вполне устраивало.
Неудовлетворенно отметив, что деньги таят, словно снег в июне, я отправился на встречу с Винеаром. Еще в прошлый раз мне показалось, что этот человек кое-что знает о Тени. Но тогда меня это не интересовало. Сейчас же, в свете того, что мне позарез нужен был офаран, я решил поговорить на эту тему с человеком, вырвавшим меня из лап Эльбикара. При этом не стоило забывать, что и сам Винеар проявлял интерес к фиолетовому кристаллу...
Как бы ни возникло несвоевременной конкуренции.
Лавку Феденора — благодаря навигаторским способностям Анализатора — я отыскал без проблем. Теперь оставалось надеяться только на то, что Винеар не сменил адрес.
Феденор торговал мудростью веков. В небольшой лавке на полках стояли массивные фолианты с толстыми, обтянутыми кожей и украшенными чеканкой обложками, аккуратно лежали упакованные в футляры и деревянные коробочки свитки. Книг было немного, а покупателей — еще меньше. Судя по скучающему виду торговца, сегодня я был его первым клиентом. Увидев меня, он оживился, а рассмотрев пристальнее — насторожился.
— Удачного вам дня, почтенный Феденор,— почтительно приветствовал я торговца.— Вы меня помните?
— Вы ошибаетесь, молодой человек, мы с вами не знакомы,— холодно ответил тот, взявшись за стоявшую в углу метлу: то ли ему приспичило срочно навести порядок в и без того чистой лавке, то ли с помощью этого нехитрого инструмента он собирался указать клиенту на дверь.
— Ну, как же! Меня зовут Ильс. Пару дней назад меня выручили ваши друзья — Винеар и... Арсиги, кажется, за что я им очень благодарен.
— Что вам нужно?— Феденор явно не был рад моему появлению.
— Я хотел бы встретиться с Винеаром. Это очень важно.
— Я не знаю никакого Винеара. И вас я вижу в первый раз... А сейчас не могли бы вы, молодой человек, покинуть лавку — вы мне мешаете. Иначе мне придется обратиться за помощью к городской страже.
Понятно, шифруются, подпольщики...
Скандал затевать не хотелось — ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому я, скрипнув зубами и досчитав про себя до десяти, чтобы успокоить нервы, продолжил, демонстрируя манеры и радушие:
— Я, конечно, уйду, если вы так настаиваете. Но вы меня очень обяжете, если при случае, коли все же встретитесь с человеком по имени Винеар, передадите ему, что МНЕ КОЕ-ЧТО ИЗВЕСТНО ОБ ИНТЕРЕСУЮЩЕМ ЕГО КРИСТАЛЛЕ.— Последние слова я произнес громко, на тот случай, если Винеар притаился на верхнем этаже и подслушивал наш разговор.— Я буду ждать его в таверне напротив до вечернего колокола.
Кивнув на прощание, я покинул лавку букиниста.
Винеар появился, когда я уже заканчивал прием пищи.
Не хотел мне мешать или не мог решиться на встречу?
Посетителей в таверне было немного. К тому же я предусмотрительно занял дальний столик, чтобы нам, в случае чего, не помешали.
Окинув взглядом зал, Венил присел напротив, изучил меня пристальным взглядом и спросил, не удосужившись поздороваться:
— Что вам известно об офаране?
— Его забрала Тень — я уже говорил вам об этом в прошлый раз. И, кажется, вы поверили, что дает мне основания подозревать: вам знакомо это существо,— мое утверждение прозвучало, скорее, как вопрос, и я в ожидании уставился на Винеара.
— Почему вас это интересует?
Увы, я не мог — и не хотел — говорить своему собеседнику о том, что, в общем-то, наши с ним интересы совпадают: мне нужен был кристалл. Как и ему. Поэтому пришлось увести разговор в сторону:
— Вы уже слышали, что произошло вчера в квартале Проклятых?
Винеар лишь сдержанно кивнул. Конечно, он знал: эта новость взбудоражила весь город. Еще бы! Разрешился давний спор между Отцом сандорских нищих и главарем самой крупной столичной банды. Причем, последний отправился на суд Великого Стража, и никто не сомневался, что ему уготовлено тепленькое местечко в Центале. Судачили и о том, кто придет на смену Эльбикару — свято место пусто не бывает. Желающих было много, а значит, снова прольется кровь...
— Я был там и видел все собственными глазами. И не только это.— Я говорил и не сводил глаз с Винеара, наблюдая за его реакцией.— Еще я видел Тень, которая после побоища шастала среди мертвецов и вытягивала из них... что-то, похожее на густой светящийся туман. Вам это о чем-то говорит?
Винеар стойко держал мой взгляд, но скрыть свои эмоции он не смог. Или не видел в этом необходимости. Я заметил, как он напрягся, когда я упомянул густую светящуюся субстанцию.
Тем не менее, на откровенность его не тянуло.
— Я так и не понял вашей заинтересованности,— сказал он.— Какое ВАМ, чужестранцу, дело до этой... Тени? Вы состоите в Братстве Кувена? Вы безумец, ищущий приключений на свою многострадальную голову? Кто вы вообще такой?!
Винеар упорно заставлял меня изощряться на новую ложь. Но моя фантазия исчерпала свои возможности, поэтому я избрал иную тактику.
— Я же не спрашиваю, зачем вам нужен офаран? У вас свои секреты, у меня — свои. Так давайте останемся каждый при своем! Я сообщил вам информацию, которая, судя по реакции, вас заинтересовала. Взамен я прошу всего лишь сказать, знаете ли вы, кто — или что — такое эта Тень?
Мой вопрос заставил его надолго задуматься.
— Когда-то он был человеком, цанхи,— заговорил, наконец, Винеар, и я обратился в слух.— Его звали Риммер, и он обладал страшным для любого Мастера Даром: Риммер мог отнять Силу у любого цанхи. Не Дар, а именно Силу, но от этого не становилось легче. Мастер без Силы не мог воспользоваться своим Даром. Риммер долго скрывал свою способность, пользуясь тем, что у него были высокие покровители. Кто именно — до сих пор неизвестно. Ходили слухи, что он выполнял деликатные поручения самого короля Сарэна. Но, скорее всего, не только его.
Своим Даром он лишил Силы многих Мастеров. Среди них был и Шторн Ганеги. Думаю, если бы этого не случилось, история Варголеза была бы совсем иной. Именно в поисках Источника Силы, желая восполнить утраченное, Шторн отправился на Гонготские болота и помимо воли победил Вечное Зло...
— Как ему это удалось, если он лишился Силы?— перебил я Винеара.
— С ним отправились его друзья, поддержавшие Шторна в трудную минуту. Честно сказать, это именно они уничтожили Зло — причем, некоторые навечно остались среди гиблых болот,— но вся слава досталась Шторну.
