Проклятые сокровища

Старшая дочь губернатора чувствует себя гораздо, гораздо лучше, причём не только физически. Её эмоциональный фон светится от радости. Точно так же после кровопролитного сражения радуется солдат, когда многие его товарищи пали на поле боя, а на нём самом ни царапины. Это уж слишком, Туран вежливо улыбнулся Иссларе Шандар. Столько эмоций всего лишь на второй встрече. Ох, не к добру.

— Ну, пошлите, — вигора Шандар опустила пустой бокал на столик.

Вальс, мазурка, полонез, полька. Танец за танцем, танец за танцем. Бальный этикет попран окончательно и бесповоротно. Исслара Шандар так и не отпустила его ни на шаг. И вот гарнизонный оркестр заиграл котильон, которым традиционно завершают бал. Наконец-то! Туран облегчённо выдохнул. Натанцевался на десять лет вперёд. Шампанское, что помогло расслабиться, начисто выветрилось из головы. Ноги налились усталостью. Кажется, будто к сапогам привязали свинцовые галоши кило по сто каждая.

Исслара Шандар чувствует себя не намного лучше. Платье на спине стало влажным, а волосы на висках пропитались потом.

— Туран, — на самом последнем аккорде тихо прошептала вигора Шандар, — давай сбежим куда-нибудь. К чёрту ресторан, давай к тебе.

Ну это вообще ни в какие ворота не лезет! Туран сбился с ритма. Тяжёлый сапог едва не придавил Иссларе Шандар левую туфельку. И ведь она не пьяная совершенно. Старшая дочь губернатора горит желанием продолжить вечер. Причём не в вертикальном положении. В её эмоциональном фоне горит самый настоящий сексуальный интерес.

Только этого не хватало! Туран замер на месте, по затылку и спине прокатилась холодной дрожь, будто окатили ледяной водой из огромной бочки, а потом ещё и саму бочку сверху уронили.

— Помилуйте, уважаемая, — Туран мягко отстранил вигору Шандар, — поздно уже. Ваш батюшка будет беспокоиться.

В ответ Исслара Шандар тихо захихикала.

— Скажу тебе правду, правдовид: мой батюшка, и даже матушка, ждёт не дождётся, когда же я пропаду с кавалером. Давай сбежим!

Котильон закончился. На полукруглую сцену с музыкантами поднялся губернатор. Мастер Шандар красный как варёный рак, на лбу выступила обильная испарина, генеральский мундир помят, а пышный аксельбант сдвинут в сторону.

— Уважаемые гости! — громогласно заговорил мастер Шандар. — Благодарю вас за то, что почтили вниманием мой дом! Надеюсь! Вам понравилось!

В ответ зазвучали громкие аплодисменты. Гости и в самом деле получили массу удовольствия. Кто-то от танцев, кто-то от возможности посплетничать или познакомиться с нужными людьми, ну а кто-то от халявного шампанского и закуски.

Ну вот и всё, "Первый осенний бал" закончился. И слава богу! Многочисленные гости нестройной толпой потянулись на выход.

— Последний раз предлагаю — забери меня от сюда! — вигора Шандар нахмурила брови.

Исслара Шандар рассержена, словно маленькая девочка, которую строгая няня укладывает в кроватку спать.

— Как можно, вигора, — Туран склонил голову. — Что о нас подумают.

— Ну и дурак!

Эмоциональный фон Исслары Шандар вспыхнул обидой и сожалением. Её отвергли, отказали в исполнении каприза. Старшая дочь губернатора не привыкла к подобному обращению. Ничего страшного, Туран прямо ладонью смахнул со лба испарину, пусть привыкает. Не всё коту масленица.

На первом этаже, возле стойки гардероба, столпотворение. Пять лакеев спорно возвращают гостях шинели, пальто и тёплые накидки. Дамы возле больших зеркал поправляют причёски и макияж. Швейцар в красной шинели уже не открывает, а держит дверь нараспашку. С улицы доносится ржание и топот коней. Именитые гости разъезжаются по домам.

Треугольный номерок потеет в правой руке, Туран неторопливо продвигается в общей очереди к деревянной стойке. Печально сознавать, но главное, ради чего собственно и пришёл на бал, сделать не удалось. Так хотелось походить по залу, приглядеться к мастерам, благо ему легко выделить из толпы человека со сверхспособностями. Но взбалмошная дочь губернатора и шагу не дала ступить без своего в высшей степени навязчивого общества. Ей совершенно плевать, что уже завтра весь Снорк начнёт обсуждать её очередную нелепую выходку на балу.

Исслара Ливусич Шандар — новоявленная головная боль. Во истину: чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. Влюбилась девчонка, самым натуральным образом влюбилась. Прости господи. Лучше держаться от неё подальше. Как полюбила, так и разлюбит.

Лакей протянул шинель. Пальцы прямо на ходу застегнули крючки, Туран вышел на улицу. После спёртой атмосферы бального зала холодный ветерок с Витаки приятно освежает лицо. Какая благодать! Туран самозабвенно улыбнулся. На чистом небосклоне сияют бесчисленные звёзды. Город спит. Окна окрестных домов залиты темнотой. Только скрип многочисленных колясок и перестук конских копыт разрушают ночную тишину.

Домой. Домой. И только домой. Туран свернул с Адмиральской площади. Дворник Данс уже завалился спать, придётся долго стучать, а потом пожертвовать труженику метлы и лопаты полтинник. Ну и ладно.

Глава 16. Утопленник

— Осторожно, витус, не оступитесь. Досочки здесь кривые.

Портовый сторож, бородатый мужик в старом полушубке и в меховом колпаке, угодливо верещит, однако его слова пролетают мимо ушей. Туран ступает по скрипучим доскам старого причала. За спиной печатает шаг городовой. К поскрипыванию новеньких сапог примешиваются шлепки шашки о полы шинели. Уличные представители власти иначе ходить не умею, да и не хотят уметь.

Раннее утро. Темнота и собачий холод. Север, одним словом. На дворе первая декада сентября, а холодина такая, будто уже декабрь. Лужи затянуты колким льдом. Листья на кустах и деревьях не успели пожелтеть и сморщились от мороза.

Накануне вечером, на балу у губернатора, Исслара Шандар утанцевала его дай боже. Еле добрался до дома и без сил бухнулся в кровать. Так нет же! В пять утра, когда самый что ни на есть сон, хожалый, старый ветеран в потрёпанной шинели, настырным стуком в дверь вытащил из тёплой постели. В Порту, в ледяной воде величественной Витаки, всплыло такое!

— Он здесь, витус, здесь.

Прости господи, Туран невольно поморщился. В конце причала, на серых досках, лежит труп.

— Отмучился, душа грешная, — тихо прошептал портовый сторож.

Как же хочется спать. Отчаянный зевок едва не порвал рот, Туран присел рядом. На утопленнике весьма приличный сюртук. Тёмная ткань даже насквозь сырая отсвечивает лоском великосветских приёмом. Из кармана торчит белый треугольник носового платка. А вот ботиночки подкачали: каучуковые каблуки сношены больше чем наполовину. Странно? Туран склонил голову. На утопленнике начисто отсутствует пальто или хотя бы тёплая накидка. Очень странно? Ну не в одном же сюртуке он разгуливал по ночному холоду?

Туран рывком перевернул утопленника на спину. В правую ладонь стрельнул могильный холод.

Превеликий Создатель, Туран машинально наклонился, точно он! Он, Ласс Амнос, младший сын убитого купца Влига Амноса. Даже в потёмках можно узнать его холёное личико с тёмными пятнами распутной жизни под глазами. В аккурат дворянин недоделанный.

Вот оно как вышло, ещё один труп из славной купеческой фамилии Амнос. Неужели Никар Амнос, старший брат, руку приложил? После смерти отца и нелюбимого брата никто и ничто не помешает Никару Амносу наложить лапу на всё дело Влига Амноса. Однако, Туран тихо вздохнул, не пойман, не вор. Нужно искать доказательства.

Дотрагиваться до утопленника жуть как не хочется, аж дрожь пробивает. Но надо. Влага и холод стальными иголками впились в пальцы. Левой рукой Туран подцепил лацкан сюртука, а правой вытащил из внутреннего кармана бумажник. Внутри пусто, как и следовало ожидать. Лишь в кармашке для мелочи на самом дне сиротливо жмутся несколько медных монет. Хотя... Ледяные иголки вновь впились в пальцы, во второй раз из внутреннего кармана Туран вытащил пару сотенных банкнот.

А это уже интересно. Двести виртов — месячное жалованье городового или чиновника средней руки. Богатый улов, однако. Только, Туран нахмурился, как-то не верится, будто младший Амнос с такими деньгами отправился бы домой. Да и его ли это деньги?

Видимых повреждений на теле нет. Туран задумчиво махнул сотенными купюрами, в убийство с целью ограбления присяжные не поверят. А вот несчастный случай выглядит куда как более правдоподобным. "Пьяного в дребадан Ласса Амноса черти унесли на берег Витаки и столкнули в ледяную воду" — именно так на суде заявит адвокат старшего Никара Амноса. Обязательно заявит. Впрочем, Туран пошевелил банкнотами, не стоит торопиться с выводами.

— Ну, — Туран вытер мокрые ладони прямо о брюки, — рассказывай, как дело было?

— Было дело, того, было, — портовый сторож засуетился. — Я, как полагается, витус, обход делал. Тут, бывает, шалят ночами. Ну я, значит, глядь — пятно на воде, тёмное такое. Подбегаю ближе... Батюшки! Мёртвый человек, утопленник, значит, в воде болтается. Аккурат рукавом за евану сваю, под пристанью, зацепился.

От невзрачного мужика в смешном колпаке веет глубочайшим почтением к высокому начальству и страх за какой-то мелкий проступок. Боится сторож, словно малец, который стащил из буфета конфету и теперь стоит с виноватым видом перед грозной родительницей.

— Рыбу ловил, — строго произнёс Туран. — С конца пристани рыбу ловил, а тут мимо утопленник плыл. Не мог ты его с берега заметить, никак не мог.

Портовый сторож испуганно дёрнулся всем телом, словно получил пинок под тощий зад.

— Витус! Не губите! — сторож бухнулся на колени. — Ежели витус Синк узнает, он ведь в раз выгонит! Оно, того. Не дело делаю. С утреца клёв хороший. Грех не воспользоваться. Вирт другой сберечь ради.

Туран подавил ненужную улыбку. Простых людей и допрашивать проще. Это образованного богача или каторжника закоренелого на понт не пробьёшь, а честного работягу с поротой задницей — как через плечо плюнуть.

— Подымайся, — приказал Туран. — Мне не интересно, чем ты тут промышлял. Правду говори.

— Сие непременно, — сторож неуверенно поднялся с колен. — Пока витус Синк отвлёкся, значит, я на причал заскочил. Дай, думаю, удочку заброшу, чтоб, того, пару виртов сберечь.

— Ближе к делу.

Начальственный наезд испугал портового сторожа не на шутку. Бедняга от страха едва не наложил в штаны.

— Вышел я, значит, на причал. Глядь, а утопленник и в самом деле рукавом за сваю держится. Не вру. Ей богу!

Испужался я, значит, страшно. Удочку, родимую, в речку обронил. И бегом за витусом Норганом, городовым наши. Он тута недалеча в будке живет.

— Почему утопленника на пристань не вытащил? — Туран навис над сторожем хмурой скалой.

— Виноват, витус, — сторож понурил голову. — Испужался, значит.

— Ладно, дальше что?

— Витус Норган рассердился, значит. Но потом, как дело пронял, сразу шинель одел, шашку одел, шапку, как полагается. Я под его руководством утопленника на пристань вытащил. А потом витус Норган велел мне в полицию бежать, а сам, значит, место преступления беречь остался. Во как!

От чрезмерного напряжения портовый сторож аж покраснел. Легко догадаться от чего. В его глазах городовой, низший полицейский чин, господь бог. А Туран, полицейский чиновник в дорогом сюртуке, начальник господа бога. Не каждый день начальственное божество сходит на землю и соизволит говорить с простым смертным, значит.

— Кто опознал Ласса Амноса? — Туран опустил глаза на утопленника.

— Я, утус, — городовой шагнул на встречу, чёрная шашка выразительно брякнула по его бедру.

— Вы лично знакомы с Лассом Амносом?

— Никак нет, утус. Я лично был знаком с отцом утопленника, с утусом Влигом Амносом. По долгу службы. Его склады находятся под моей ответственностью. Согласно должностной инструкции, я неоднократно проверял их и беседовал с владельцем, то есть с утусом Влигом Амносом.

Городовой говорит так, словно отчитывается перед офицером. Впрочем, они все такие. Низшие полицейские чины комплектуют из отставных солдат и унтер-офицеров. Мужики суровые, начальство почитают и дисциплину бдят.

— Не более полугода тому назад, — продолжил городовой, — утус Влиг Амнос имел неосторожность в моём присутствии ругать своего сына Ласса Амноса за неоднократное мотовство. Очень сильно ругать изволил, умными словами, непонятным. От того лицо утуса Ласса Амноса мне и запомнилось.

Купец ругал младшего сына за мотовство. Туран глянул на тощий бумажник Ласса Амноса и сырые сотни в левой руке. Что-то здесь не так. Будь у младшего Ласса две сотни виртов, то он ни за что не пошёл бы домой, пока не спустил бы их в "Золотом индюке" до последнего совирта.

В голове заскакали шальные мысли. Интуиция принялась выбрасывать одно безумное предположение за другим. Или, Туран вновь глянул на мокрые купюры в руки, кто-то очень хочет выдать преступление за несчастный случай. Но-о-о... На фоне убийства Влига Амноса, гибель его младшего сына наводит на очень интересные размышления.

С берега долетели скрип колёс и конское ржание. Возле причала остановилась чёрная карета. Кучер в светлом полушубке спрыгнул с козел на землю. Прибыла труповозка.

— В общем так, — Туран повернулся к городовому, — труп в морг Управления. Вы и сторож явитесь туда же в кабинет старшего следователя утуса Бизина в первый день недели в 9 часов утра для заполнения официального протокола. Всё понял?

— Так точно! — рявкнул городовой.

— Обязательно, витус, обязательно, — поддакнул ночной сторож.

На этом следственные действия на месте преступления можно считать законченными, Туран повернулся в сторону берега. Где именно убили Ласса Амноса, точнее, столкнули в ледяную воду — Великий Создатель ведает. Снорк находится на правом берегу Витаки, самой большой реки на севере материка Руния. Порт и набережная тянутся на несколько километров. То, что труп не унесло в Сантарское море, само по себе большая удача.

На берегу, едва пройдя десяток метров, Туран остановился и оглянулся. Городовой вновь почувствовал себя самым большим начальником. Даже на расстоянии слышно, как он повелительно покрикивает на портового сторожа. Кучер в светлом полушубке притащил чёрные носилки и положил их рядом с Лассом Амносом.

Расследование, если положить руку на сердце, зашло в тупик. Точнее, не в тупик, а в бескрайнюю степь. Допрос десятков людей ничего не дал. Интуиция подсказывает, что допрос ещё сотни возможных свидетелей так же ничего не даст. По ходу дела всплыл "финансовый заговор" старшего Никара Амноса, а заодно ещё куча грязного белья почтенного семейства. А толку?

Кучер на пару с портовым сторожем несут утопленника на носилках. Сзади шагает городовой и бдит за порядком.

Туран пошёл прочь от речного берега. Можно отложить все дела и вернуться домой. Не заправленная кровать зовёт и манит прилечь и как следует отоспаться. После бала у губернатора ноги гудят как чугунные колокола. Но! Лучше навестить утуса Бизина. Убийство Ласса Амноса большой жирной чертой перечеркнуло все версии следствия. Нужно посоветоваться с наставником, заодно предложить кое-что. Вдруг сработает?