Долго на площадке оруженосец не разлеживался. Перекатившись через секунду на спину, он бодрым прыжком из положения лежа вскочил на ноги. Судя по всему, сделал он это больше на рефлексах, чем осознанно. Потому, как оглядев меня, находящего в паре десятков метров и собирающего нападать, парень заметно расслабился и даже позволил себе криво поморщиться от боли в разбитом носу, из которого текли небольшие струйки крови.

Под ускорением забегаю ему за спину и отвешиваю знатного пинка.

— Ай!

— Не спи! Давай, нападай! Враг ждать не будет!

У парня начинает просыпаться спортивная злость, и он, набычившись, кидается на меня. С легкостью парирую все его выпады. Слишком сильно замахнувшись, мальчик проваливается вслед за мечом. Бью его по пальцам. Несмотря на боль, он не выпускает оружие из рук и даже пытается отмахнуться от меня щитом. Однако это было настолько неуклюже, что мне даже не пришлось уворачиватья.

— У тебя есть не только руки! Твое тело заковано в сталь, так используй это!

Как ни странно, но мои слова моментально до оруженосца. Стоя ко мне в пол оборота, он предпринял попытку лягнуть меня своим латным ботинком. Попытка была настолько удачной, что я даже не стал уворачиваться, дав парню почувствовать небольшую победу. Попал он мне по колену, чуть не сломав коленную чашечку.

Моментально залечиваю себя, и наша тренировка продолжается.

* * *

Глядя на устало развалившихся на шелковой простыне шлюх, я испытывал одновременно гордость, довольство и облегчение. Гордость от того, что обработал сразу троих, довольство от занятия, которым утомлял красивых дам. А облегчение потому, что напряжение, томившееся во мне уже несколько месяцев, спало.

К сожалению, визиты к Серсее помогали мало. Так как развлекался я с ней не в своем, родном теле, то и сброса напряжения не происходило. Наоборот, воспоминания о чудесно проведенных ночах несколько повышали мое плотское желание. Приходил к Серсее я порядком взведенный, делал с ней всякое, возвращался в тело. И создавалось противное впечатление, что всю ночь, хоть и невероятно подробно, но просто наблюдал за чьими-то утехами, но сам не участвовал. Это привело к тому, что мне пришлось каждое утро проводить часовую медитацию, чтобы не ходить целый день, словно кот в брачный период. Однако, если долгое время гасить похоть таким способом, психика потихоньку начнет идти вразнос. Знаю, проходил уже. Благо, чтобы случилось что-то действительно непоправимое, надо укрощать "голос плоти" не меньше пары лет.

Сразу по приезду в Королевскую Гавань было, слишком много, дел, и заняться проблемой половой жизни сразу не имелось никакой возможности. Только устроившись здесь, как следует,и решив все насущные вопросы, я таки пошел в бордель. На пальце у меня к этому времени красовалось простое серебряное кольцо с небольшим рубином. Это для поддержки личины и, одновременно, чтобы не заделать ненароком ребенка.

Оттянулся я, надо признать, всласть. Взял сразу троих брюнетку, блондинку и рыженькую. Молодые, симпатичные и не обделенные формами девушки доставили мне массу восхитительных минут. На радостях я оставил шлюхам не золотой, как мы сговаривались с хозяйкой борделя, а целых три. Поддержал, так сказать, хороших профессионалок.

На небе светила полная луна, делая мой путь чуточку более светлым. Да и ориентироваться при полнолунии не намного труднее, чем в сумерках. Переплетения бесконечных улочек и проходов могли запутать, кого угодно. И меня в том числе. Я не настолько хорошо знаю географию столицы, чтобы разгуливать здесь свободно и в любое время суток. Благо, я становился недалеко от Красного Замка. Бордель же, будучи, достаточно элитным, заведением, располагается не слишком далеко.

Я шагал по широкой, прямой улице, как интуиция буквально взвыла, предупреждая об опасности. За доли секунды, не успеваю ничего осмыслить, чисто на рефлексах быстро бросаюсь в сторону. Однако этого оказалось недостаточно.

Что-то с огромной силой толкнуло меня в бок и повалило на мостовую. Следом пришла острая, режущая боль в районе печени. Арбалетный болт. Секунду я почувствовал кое-что еще. Внутренности рядом с местом попадания начало буквально жечь огнем. Стало в несколько раз х*ровее. Наверняка яд.

Отрешаюсь от боли и проваливаюсь в медитацию. Надо посмотреть, в чем дело. Мать моя женщина! Какая-то пакость моментально распространяется по организму через кровь. Рядом с отравленным болтом клетки организма стремительно мутируют во что-то наподобие раковых клеток. И самое страшное, страдает также и духовное тело. Не так сильно, как физическое, но еще несколько минут, и я потеряю всякий контроль над маной.

Какой, однако, интересный яд. Гавриков, которые доставили в мой организм этот "подарочек" надо обязательно в благодарность, как следует, пожать шею. Естественно, после того, как хорошенько их расспрошу. Волевым усилием уничтожаю частички яда, проникшие в кровь, и также изолирую пораженный участок организма. Это лучшее, что я могу на данный момент сделать. Не вылечиться, но остановить распространение гадости.

Возвращаюсь в реальный мир, в котором прошло меньше пары секунд. Создаю в трех сантиметрах от вокруг себя щит, запитываю его на пятую часть имеющего резерва (перестраховка, но что делать) и продолжаю притворяться трупом.

Спустя полминуты среди аур, спящих в своих домах людей, начинает выделяться одна, которая целенаправленно приближается ко мне. Так, энергетика явно принадлежит молодому мужчине, а скорее даже юноше. На редкость здоровому юноше. Судя по насыщенности ауры и ее свечению в нужных местах, его тело не страдает, и в ближайшие лет двадцать не будет страдать ни от каких болячек. Если не убьют и намеренно не покалечат, конечно же.

Тем временем, юноша уже подошел ко мне на расстояние пяти метров. Двигался он бесшумно, но достаточно быстро. Обычный человек никогда его бы не услышал, но у меня слух намного совершеннее. На убийце был капюшон, на его туловище виднелись многочисленные кармашки и пояса, судя по всему, с метательными ножами. В одной руке у него был направленный на меня, миниатюрный самострел. Явно не из него в меня стреляли. В другой же руке был зажат длинный кинжал. Пришел сделать контроль?

Зуб даю, у этого гада есть напарник. Что заметно осложняет дело.

Глава 21

— А может не надо? — робко спрашивает Арья, нервно поглаживая уменьшившуюся до карманных размеров лютоволчицу. С тех пор, как мимо нашего временного прибежища с помпой проехал королевский кортеж, она начала испытывать не совсем понятное для меня волнение. Я решил не теребить ее. Она давно не видела отца, и просто волнуется перед скорой встречей с ним. Именно такие соображения пришли мне тогда в голову.

— Что: "не надо"? — переспрашиваю в недоумении.

— Я не могу остаться с тобой? Папа отнимет у меня Шило, — девочка вцепилась в рукоятку висящего у нее на поясе короткий меча, почти, кинжала, который я ей подарил. Насколько я понял, у нее был меч, который назывался Игла, но он остался в Дарри. Мой подарок девочка нарекла похожим образом, — а меня отправит домой и заставит сидеть и вышивать, как эту дуру, Сансу!

— Арья, это же твой отец! Не скажу, что питаю к нему сильную симпатию, но он — твоя семья! Мне казалось, ты хочешь вернуться к своим родным, разве нет? — присаживаюсь в кресло и плескаю себе дорнийское из кувшина в стоящий на столике бокал.

— Знаешь, я вправду этого хотела. Раньше. Сейчас уже не хочу. Я страшно по ним соскучилась и с радостью обняла бы даже Сансу, но оставаться с ними я не хочу. Что меня ждет в Винтерфелле? Я не хочу быть леди, носить платья, вышивать и молиться Семерым! От такой жизни я рано или поздно умру от скуки!

— А со мной значит не скучно? Я уплыву из Королевской Гавани, и с этого времени спокойная пора для меня и тех, кто меня окружает, закончится. Я буду собирать под свое знамя бывших вассалов, лордов Узкого Моря. Многие из них остались мне верны. Сначала я выгоню из с Драконьего Камня Станниса Баратеона, а потом завоюю весь Вестерос, как когда-то это сделал мой предок Эйегон I Таргариен. Будет война, Арья. Долгая и кровавая. Рядом со мной тебе будет попросту опасно.

— Я — Старк, я не трусиха! И ты сам учил меня сражаться, я не буду бесполезной обузой!

— Эх, не видела ты настоящей войны. Да и твои воинские навыки... Только не обижайся, смешны. Нет, с техникой у тебя все в порядке, но ты еще слишком мелкая. Подрастешь еще годика на три, тогда и сила кое-какая появится, и выносливость. Сейчас единственное твое преимущество — ловкость. Шустрая ты, Арья, этого не отнять. Но только на этом далеко не ускачешь. Эх, я так понимаю, ты всерьез намерена остаться со мной. И кем же ты хочешь быть? Леди ты становиться категорически не желаешь, к чему же тогда лежит твое сердце?

— Я... я хочу сражаться, хочу стать рыцарем... — смущенно, но одновременно твердо проговорила Арья. На щеках девочки появился слабый румянец, а глаза принялись метаться по комнате, тщательно избегая моего взгляда. Эмоции же можно описать фразой: "прыгнула в прорубь с разбегу".

И ее можно понять. В Семи Королевствах, как и в любом другом, нормальном средневековом обществе, права женщин находятся на уровне детской табуретки. Для дочери лорда такие желания такие желания можно смело обозвать утопическими. Но, Матерь милосердная, точно также выглядела Лианна, когда я снял с нее шлем рыцаря "Смеющегося Дерева". Такое же смущение и железная воля идти по этому, тяжелому для женщины пути. Арья хочет ровно того же, чего хотела моя жена. Она не стремится к спокойной жизни и вечному покою в четырех стенах.

Вопреки тому, что я говорил, уговаривая девочку вернуться к отцу, моя душа ликовала. Мне не хотелось с ней расставаться, и ее желание остаться находило у меня полное понимание и поддержку. Глубоко внутри. Разумом я понимал, что лучше будет, если она останется со своим отцом. Но душа желала совершенно обратного.

Я уже даже начал подыскивать аргументы, чтобы убедить самого себя оставить Арью. Последнее признание окончательно меня добило. Если она хочет стать рыцарем, я предоставлю ей такую возможность. Будет служить оруженосцем, и, не как сейчас, а по-настоящему. Опять же, будет рядом, под присмотром. Мало ли, что с ней на том Севере случится.

Вот только как быть со Недом Старком? Хм, а что если поставить Арье условие. Дескать, останется только в том случае, если сможет уговорить отца. Дело очень трудное, но с моей небольшой помощью, думаю, справится.

Тут Нимерия, до этого спокойно дремавшая на плече у девочки, спрыгнула вниз, ко мне и приняла свой нормальный размер. Посылаю лютоволчице мысленный посыл с вопросом, та отвечает образом, который можно описать как: "почеши за ушком, ну пожааалуйста!". И еще скорчила такую жалобную, чисто щенячью мордочку. Не в силах отказать такому массированому напору, принимаюсь гладить и усиленно почесывать развалившуюся у меня на коленях мохнатую тушу.

Еще один, не самый заурядный член нашего коллектива. На протяжение всего путешествия я также уделял этой животине время. В основном, чтобы изучить, но потом оказалось, что чем дальше, тем Нимерия становится умнее. Начала потихоньку осознавать себя, как личность. Ее разум стал прогрессировать довольно быстрыми темпами.

Я заинтересовался этим делом и выяснил, что данный процесс связан с двумя факторами. Первый это связь с Арьей. Грубо говоря, девочка делится с лютоволчицей своим разумом. Все чаще их разумы соединяются во сне, и в памяти Нимерии от этих слияний оставались человеческие мысли, которые она не могла в полной мере осознать, но которые подспудно меняли ее мышление.

Вторым же фактором, как ни странно, оказался я. Мои ментальные приказы провоцировали в ней мыслительную деятельность. Уже я "делился" с Нимерией своим разумом. Хоть и не в таком объеме, как Арья. Но структурированные мысленные образы закладывали в фундамент разума лютоволчицы неплохую основу для абстрактного мышления.

Я решил не пускать это дело на самотек и стал потихоньку, если можно так выразиться, воспитывать лютоволчицу. Закладывал ей в мысли нужные образы, объяснял многие непонятные для животных понятия. В общем, старался сформировать у нее понимание окружающего мира, схожее с человеческим.

Однако на этом мое "издевательство" над животиной не заканчивалось. Я учил ее пользоваться магией. Научил ее самым, на мой взгляд, полезным, и главное, понятным для хищника умениям. Усиление себя за счет маны циркулирующей по организму, визуальная, звуковая и обонятельная невидимость, чтобы лучше охотиться. Поразительно, но вещам, которые человек освоил бы с большим трудом, лютоволчица научилась весьма быстро. Это я о маскировке запахов и звуков. Здесь сыграло роль то, что у нее, как у животного, намного лучше развит слух и обоняние.

Ну, и еще Нимерия обучилась легкому полиморфизму. То есть, изменению размеров собственного тела. На данный момент она способна уменьшиться в десятки раз и увеличится максимум в четыре раза. Такая диспропорция связана с тем, что увеличение намного затратнее, чем уменьшение.

В первом случае нужно нарастить определенное количество псевдоплоти, и чем больше, тем, соответственно, выше магические затраты. Во втором же случае лишний объем схлопывается в ману и запасается в ауре. И здесь важен уже не размер резерва, а крепость ауры, и контроль над магией.

Не без гордости могу заявить, что Нимерия уже способна полноценно мыслить, общаться с помощью телепатии и понимать человеческую речь. Однако ее еще учить и учить, многих вещей лютоволчица еще не осознает. Но, я считаю, что мной был проделан довольно большая работа.

Ее связь с Арье тоже значительно укрепилась, и девочка уже, не без моей посильной помощи, научилась по своему желанию соединяться разумом со своей питомицей.

— Ты надеешься, что я сделаю тебя рыцарем... — начинаю говорить серьезным тоном. От чего лицо Арьи начало тускнеть, а глаза окончательно уткнулись в пол. — И ты права!

Секунда потребовалась девочке, чтобы осознать эти слова. После этого она подняла на меня совершенно ошалелый взгляд.

— Да, да ты все правильно поняла! Я посвящу тебя в рыцари, если ты заслужишь это! Тебе придется много тренироваться, терпеть лишения, закалять свой дух... — договорить эту дежурную речь я не успел, меня буквально зажала в объятиях двенадцатилетняя девочка.

— Спасибо, спасибо, спасибо!!!

— Но это только при одном условии. Ты должна сама все объяснить своему отцу.

Арья отстранилась, на её лице было страдальческое выражение, а в эмоциях проступила тяжелая досада и разочарование.

— Что такое? — сомневаюсь, что такая перемена связана с необходимостью откровенного разговора с отцом.

— Я... я не верю в Семерых, — призналась девочка. При этом, вид у нее был такой, будто признается извращенных сексуальных предпочтениях.

— Ну и что... — в первые секунды я даже не понял, причем здесь религия, но вовремя осекся и не сморозил глупость.

Посвящение в рыцари проходит именами Семерых. Воина, Отца и Матери. И это не просто торжественная церемония. Для жителей этой эпохи все очень серьезно. Рыцари — это воины Семерых, которые клянутся быть праведными, справедливыми, верными и еще целый ряд подобных качеств. Естественно, большинство не слишком придерживается этих клятв. Однако вера в Семерых является краеугольным камнем всего института рыцарства, без которого просто никак.