Цена ошибки

-В этом-то и проблема! — я аж виски поперхнулся. Это еще как понимать? — Нам пора заявить о себе! ТЕБЕ пора заявить о себе!

-Может, мне проще нарисовать на спине мишень, и выйти на людную площадь, размахивая флагом сепаратистов? Хоть время ИСБ сэкономим!

-Не передергивай, дорогой. — как всегда томно и весьма двусмысленно прервала меня Маргарита. — Выслушай, что мы хотим предложить...

-Спасибо. — степенно кивнув, Летиция положила руку мне на плечо, и заговорила менторским тоном, входя в излюбленную роль умудренного жизнью политика: — Кан, твоя “выходка” довольно сильно взбудоражила общественность. Нам нужно их встряхнуть! Дожать! Пора поднимать народ с колен! Мы должны...

-Поменьше пафоса, дорогая... — охладила ее Марго, выпустив густую струйку табачного дыма.

-Да чтоб вас... — устало выдохнула госпожа посол, растирая пальцами виски. — Столько всего навалилось, вы просто не поверите... О чем это я? Точно! Если “без пафоса”, — забавно скопировала она тон “мадам”. — То нам нужны люди. Нужна реклама. Нужен ты.

-На*уй! — вскинув руки в защитном жесте, вскочил из-за стола и попятился к двери. — Хватит! Вон — у нас Джуни есть! Актриса хоть куда! Наденьте на нее что-нибудь мешковатое, нацепите мой намордник, надвиньте капюшон пониже — вот вам и известный боец сопротивления! А я — отдыхать! На всю зиму! Задолбали!

Хлопнув дверью, игнорируя рассерженные возгласы, стрелой понесся по коридорам, перескакивая через уборщиц. Мне необходим отдых! Прямо сейчас! Надоело! Вечно нужно куда-то бежать, спасать, взрывать что-то... А жить-то когда? Выскочив на крышу, заклинил оконную створку оторванной от борта штормовки пуговицей и перебрался к громоотводу, закрепленному на декоративной башенке. Я постоянно сюда выбирался по трем причинам: первая — кроме меня мало кто отважится сюда лезть без страховки, вторая — сюда вообще никто не заходит, даже для уборки, третья — отсюда открывается отличный вид на город. Достав из “заначки” бутылку рома (нагло спи*женного у Мигеля), забрался с ногами на подоконник, прислонившись к нему спиной и бездумно любовался ярким осенним закатом. Последние лучи солнца слизывали с крыш особняков первый робкий снежок, осыпая изумрудными бликами окружающий мир. То здесь, то там слышалась постепенно затихающие воробьиные переливы, трещали, осыпаясь разноцветными листьями, ветви деревьев, по краю крыши, воровато оглядываясь, полз бурундук, подбираясь к птичьей кормушке. Спугнув зверька метким броском металлической крышечки от бутылки, сделал несколько затяжных глотков, согреваясь от холодных порывов осеннего ветра. Что-то меня на поэзию потянуло. Точно нужен отдых. От размышлений меня отвлек вибрирующий в кармане телефон. Откинув крышку, прочел сообщение от Фелиции: “Ты опять на крыше? Спускайся давай, будем твой отпуск обсуждать!” Пожав плечами, залпом прикончил остатки трехсотграммовой емкости, и, стоило подняться на ноги, в голове вспыхнул мелодичный голосок богини.

-Снова рефлексируешь, громила? — привычно присев мне на плечо, болтая ножками в воздухе, залилась счастливым смехом. — Представляешь, они приняли твою выходку как нервный срыв! Ой, я не могу!

-Только куртку мне не уделай... — поморщившись, начал неторопливый спуск по гладкой черепице. — А то мало-ли, что богиня — никто, как говорится, не застрахован...

-Болван! — получив весьма увесистую плюшку в ухо, едва не сверзился вниз. — Я тут с ним последними новостями делюсь, а он меня еще и оскорбляет! Сволочь ты!

-Ладно-ладно! — покрепче вцепившись в стоки, окинул удивленным взглядом миниатюрную богиню. Откуда столько силы-то взялось? Она-же мне с ладонь! — Уж и пошутить нельзя. “Монстрики” донимают?

-Какие еще... — покопавшись у меня в голове, девочка уловила образ и густо покраснела. — Да ты совсем ох*ел, горилла! — к повторной оплеухе я был готов, поэтому падение мне не грозило. Но до чего-же у нее хорошо получается! Талант воспитателя пропадает! — Вот! Правильно! Талант! Смотрю, начинаешь исправляться? Уже лучше! — прикрыв глаза, богиня вздернула носик и важно покивала сама себе. — Ты мне испортил настроение — испорчу его тебе. Твоя “татуировка” и превращение целого города в пыль... Тебя считают психом.

-Так я он и есть. Слушай, ты вроде говорила, что это не татуировка? Так что это вообще такое?

-Ну, это вроде... Не знаю, ближе всего — паспорт.

-То есть как? — свесившись с края крыши, спрыгнул на флагшток, и, хорошо раскачавшись, перелетел на балкончик своей комнатки. — Тебе там ничего не надуло?

-Захлопнись, примат, и слушай, раз спросил! — спрыгнув с моего плеча, богиня медленно приняла привычные размеры и развалилась на моей постели. — Как я и сказала, это что-то вроде “паспорта” для мира духов. Это показывает кто ты такой, твои цели, стремления. Достижения, провалы, всю твою историю. Твой характер, подчас можно увидеть и настроение. Силу. Слабости. Оно постоянно меняется.

-То есть, это, как ты говоришь, “оно” — живое?

-Если бы ты меня не перебивал, я бы уже давно все объяснила! — состроив злую мордашку отчитала меня девочка, помахивая кулаком перед носом. — Сижу тут, время на этого идиота трачу, и никакого уважения! Перебивают, оскорбляют...

-Ну прости. — сложив руки в молитвенном жесте, прилег рядом, лицом к богине. — Больше не буду. Что там ты говорила?

-Ладно, громила. Слушай. — широко улыбнувшись, она вновь откинулась на подушку, глядя в потолок, сплетая в воздухе узоры ногами. — Оно не живое, это ты — живой, что бы ты себе там не надумывал. Меняешься ты — меняется и твой “паспорт”. И тебе лучше-бы научиться его скрывать. Не дай дедуля, нарвешься на кого... Не с самыми добрыми намерениями, и тебя схарчат быстрее чем успеешь маму позвать. Это понятно, или тебе еще несколько раз повторить?

-Скрываться научишь? — проигнорировав подколку, уложил ноги богини на постель, накрыв их одеялом. Раздражают эти телодвижения.

-Ну разумеется! Только не сейчас, тебе спокойное место найти нужно. На неделю — минимум. Процесс долгий. — Лицо девочки на миг накрыла гримаса отвращения. — И неприятный.

-Кан? — дверь беззвучно отворилась и в помещение без стука вошла Джуни. — Ты с кем разговариваешь?

-Ни с кем. — мельком скосив взгляд, отметил, что богини уже и след простыл. — Просто размышляю вслух.

-Ну да... — неуверенно потоптавшись на месте, аферистка прикрыла глаза, и, решительно набрав в грудь побольше воздуха, шумно выдохнула и присела рядом со мной. — Мы за тебя переживаем, Кан. Что с тобой происходит?

-Ничего нового. — пожав плечами, приподнялся, принимая сидячее положение. — Что тебя беспокоит?

-Что меня беспокоит? Да всё! — неожиданно выкрикнула прямо мне в лицо она. — После того, как тебя сцапали, ты стал другим, Кан! Замкнутым, скрытным. Ты все чаще пытаешься остаться в одиночестве. Напиваешься. — прежде чем я успел хоть что-то сказать, Джуни приложила пальчики к маске, заставляя замолкнуть на вдохе. — Я знаю, о чем говорю. Мой отец был полицейским. Когда умерла мама, он тоже замкнулся в себе. Спускал все деньги на выпивку. По утрам, разбитый, выходил на улицы, чтобы вечером вновь напиться до беспамятства. Так продолжалось год за годом, ровно до моего двенадцатилетия. Я испекла праздничный пирог, накрыла на стол. Позвала подруг. А вечером к нам домой пришел шеф полиции. Когда он сказал, что папу застрелили... — на миг лицо девушки помрачнело от давно забытого потрясения, но затем расцвело немного грустной улыбкой, стоило мне приобнять ее за плечи. — Теперь ты понимаешь, Кан? Это... Это грёбаное “дежавю”! Мне больно видеть тебя таким...

-Джуни, а теперь внимательно послушай, что я тебе скажу. — пододвинув девушку к себе, развернул ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. — Говоришь, я стал замкнутым? Скрытным? А когда было по-другому? Не перебивай. — теперь уже я приложил палец к ее губам. — Джуни, я клон! Я по-прежнему не могу испытывать никаких эмоций, разве что “под мухой”. Поэтому и напиваюсь. Потому, что хочу хоть иногда, хоть на миг что-то почувствовать кроме ненависти и желания убивать! Почему я предпочитаю оставаться в одиночестве? Потому-что так проще. Чем меньше у меня появляется общего хоть с кем-то из вас, тем легче будет перенести потерю. Вам. Сомневаюсь, что я смогу проронить хоть слезинку, если Арно сгорит. Или Мигель не справится с управлением, и вертолет разобьется. Да что угодно! Вы люди — и вы рождены для того, чтобы жить. Меня-же — создали для войны. Моё дело — сдохнуть на поле боя. Не перебивай. — пришлось мне снова остановить вырывающуюся девушку, покрепче стиснув ее за плечи, прижимая к себе. — Если хоть ненадолго приглушишь эмоции и прислушаешься к голосу разума — ты поймешь, что я прав. Я клон, бл*дь! Не стоит приписывать мне человеческих черт, их просто не может быть. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше. — отпустив подозрительно притихшую Джуни, поднялся с постели и направился к выходу. — Вот теперь — я всё сказал. Отдохни. Нам предстоит еще много работы.

Примечание к части

[1] Итальянские матерные выражения.

>

2/3 Изнанка

Сидя на дымящихся останках вертолета, достал из окровавленной штормовки напитавшуюся алой жидкостью сигару и сорвал с лица маску, резкими щелчками обгрызая концы. Вставив в зубы сигару, прикурил от по-прежнему горячих стенок “PAH”, и заполнил полость рта густым ароматным дымом. Медленно выдохнув, бросил взгляд на останки. В развороченной многочисленными взрывами взлетной полосе плескались кровавые озера, поблескивая на солнце. Раскуроченные остовы самолетов, исходящая густыми клубами чёрного дыма вышка связи, прогнувшиеся, исполосованные пулеметными очередями палатки, песчаный грунт, усеянный частями тел десятков Имперцев... Затянувшись в последний раз, отбросил огарок, спрыгнул на песок. С наслаждением потянувшись, пошарил по карманам и выудил чудом уцелевший аварийный маячок ИСБ. Весело усмехнувшись, вернул маску на лицо и вдавил единственную кнопку в корпус. Отпуск продолжается!

*За месяц до этого*

-Я не буду этого говорить! — бросив в воздух плотную пачку бумажных листов, вперил грозный взгляд в Марию. — Кто вообще написал эту чушь?

-Мы все. — сложив руки на груди, очень недовольным тоном Эмилио попробовал меня образумить. — Это необходимо, Кан! Просто сделай это, и отправляйся в свой отпуск!

-В чем подвох? — выгнув бровь, встал рядом с Венуччи и практически в упор уставился в его глаза. — Только протараторить эту ура-патриотическую ху*ню на камеру, и все?

-Именно! — Летиция сложила руки в молитвенном жесте и посмотрела на меня умоляющим взглядом синих глаз. — Пять минут, и всё! Всего пять минут, Кан!

Борясь с нарастающим раздражением, осмотрелся в поисках бутылки. Внезапно за мой рукав кто-то настойчиво потянул. Скосив глаза, увидел насмешливый взгляд белокурой малышки. Совсем не сравнить с той замарашкой, что две недели назад въехала в имение. Однако, маленькой “принцессы” из нее все-же не получилось. На меня смотрела моя уменьшенная копия. Золотые локоны собраны в длинный хвост на затылке (Джуни постаралась). От разного характера платьев девочка яростно отбрыкивалась, остановившись на полувоенном варианте. Маленькие, сшитые на заказ окованные сапожки, мешковатые черные джинсы, белая нательная маечка и грубо сшитая маленькая штормовка. Так как таких размеров боевой маски не было, лицо девочки закрывала раскрашенная марлевая повязка, а макияж в точности повторял изгибы моего “паспорта”. Нет, ну какая милота! Без смеха не взглянешь! А вот от ее манеры общения даже я порой впадаю в ступор. Это я веду себя как ребенок? Ну, это весьма оцензуренная интерпретация продемонстрированного набора жестов. Ладно, так и быть! Погладив девочку по головке (за это она не кусала только меня, что вызывало просто океан зависти у всего женского коллектива), занял место на импровизированной “трибуне” и решительно кивнул. В лицо ударил яркий свет, мне в руки сунули собранные бумажки и подвесили над головой здоровенную грушу микрофона. Когда стоящая за камерой Мария показала мне большой палец, пробежал взглядом по бумажке, и, добавив в голос стали, пристальным взглядом уставился в камеру.

-Внимание! Мы были вынуждены прервать трансляцию, отравляющую ложью ваш разум. — громкий рокот синтезированного голоса внушал трепет даже мне. — Вы не ослышались. То, что вливают вам в уши СМИ — ничто иное, как подтасовка фактов ИСБ. То, что мы ответственны за разрушение Чернобыля — это правда. Но там не было никакой “мирной” делегации. Мы разрушили оплот порока. Мы прервали отвратительную цепочку издевательств над законами мироздания. Под старым энергоблоком скрывался завод по производству клонов. Мы сражаемся не только против узурпации власти Императором, мы сражаемся за вас! За свободный народ! За счастье ваших семей! За улыбки ваших детей! За вашу свободу от гнета Империи! — ударив кулаком по антикварному столу, разломил его пополам, разметав ворох бумаг, продолжая нести отсебятину. — Пусть нам и трудно, пусть нас мало, пусть мы и ограничены в средствах, пусть противник силён и многочисленнен, мы не прекратим борьбы! Пусть то время, когда мы все сможем вздохнуть спокойно еще далеко, мы готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы приблизить конец тирании! Боритесь за свою свободу! Сражайтесь за свои семьи! Бейтесь за свое будущее! За будущее своих детей! С вами говорит “Сопротивление”! Присоединяйтесь к нам!

Свет погас, лампочка на камере перестала раздражающе моргать, в кабинете повисла звенящая тишина. Сначала робко захлопала Иришка. Затем подключилась Мария. Следом Джуни и Фелиция. Очнулись Мёрсер, Летиция, Марго. К грому рукоплесканий присоединились Сильвио и Эмилио. Жак хлопал с тихой усмешкой, стоя в уголке. Все были под впечатлением. Я ведь говорил, что это чушь! Импровизация, истинные эмоции — вот ключ к успеху! Хотя и наполовину воспользовался памятью клона, выуживая обрывки речей Че Гевары, но это того стоило! Надеюсь, мы сумели затронуть души людей. А сейчас — пора бы воспользоваться заслуженным отпуском.

*Вьетнам. Трое суток спустя.*

Спрыгнув на теплый песок Камраня, пригнулся от яростных порывов ветра, вызываемых рокочущими винтами вертолета. Отбежав подальше, с наслаждением втянул яркий запах моря. Отпуск, подальше от людей... Что может пойти не так? Ах да, это ведь не совсем отпуск! Как и всегда — сначала работа! Приняв из рук наёмника винтовку, повел группу вперед. Следуя через густые заросли высокой травы, мы следовали к старой рыбацкой деревушке, где были расположены основные силы. Ступив на борт древней лоханки, ответно козырнул вьетнамцу в облезлой безрукавке, и, отодвинув шторку, вошел в каюту капитана.

-Давайте закончим с этим побыстрее. — прислонив “М-16” к столу, плюхнулся в ветхое кресло, затрещавшее от моего веса, увеличенного экипировкой. — Мне нужны данные разведки за последнюю неделю, и предполагаемое расположение лагеря противника.