Машмул Верь-Явь
Я оставил Наниссу в своей комнате. Она, после всего услышанного и увиденного за ужином, превратившимся в редкое событие для всего университета, позволила мне самому отвести Капишуле к Лие. Андрей прозвал нашу дочь Капитошка. Причем сокращением это вряд ли можно было назвать, но психолог объяснил, что в их мире есть такой герой детского мультика, озорной и веселый. Он пообещал показать его Капишуле завтра. Она с видом подлинной Владычицы согласилась. И вот теперь я вел её к Лие, которая, я это точно знал, не пошла на Арену вместе с Каром и остальными, и думал о том, что не могу вот так молчать, как сейчас.
После того, как оставлю у светлой дочь, мне обязательно следует заглянуть к Алому. Я это прекрасно понимал, но не мог найти в себе смелость. Зря все думают, что если эльф смел и отважен на поле боя, то и в бытовых вопросах страх ему неведом. Это не так. Одно дело — не бояться врага и смерти, и совсем другое — убеждать себя не страшиться одним неверным словом убить то, что уже есть, и то, что могло бы быть, если бы нам с ним дали чуть больше времени. Совсем чуть-чуть.
Лия с готовностью приняла у себя Капишуле, и на прощание порывисто обняла меня прямо в дверях. Словно знала... И тут я понял, что наша Вейла на самом деле знала, что так будет, и как все сложится потом.
— Мы будем... — слова вырвались из горла помимо моей воли, я запнулся, но она и без того все поняла.
— Прежде чем идти к ней, не трусь и поговори с ним. Я вижу много путей, но этот должен быть удачным. Должен.
— Спасибо, — растроганно выдавил из себя я, и не задумываясь, чмокнул Лию в щеку.
Если завтра по их крылу в общежитии поползут о ней какие-нибудь грязные слухи, я сам их тут всех передушу, и Иля, как в случае с Карундом, вмешаться не успеет. Но я быстро отогнал от себя эти воинственные мысли, прошел чуть дальше по коридору, игнорируя пробегающих мимо светлых, со странной смесью чувств глазеющих на меня. Конечно, после футбола им всем приходится многое пересматривать в совей системе ценностей, да и не только им: наши тоже теперь вокруг ребят кругами ходят. Ничего, сами со своей искусственно культивируемой ненавистью как-нибудь разберутся. Сейчас мне не до них.
Я постучал. Он долго не открывал. Я уже думал уйти, но...
Дверь открылась. На пороге стоял хмурый Алиэль, и я смотрел на него снизу вверх. Ну почему я по жизни такой низкорослый?!
— Машка? — вырвался у него изумленный вдох.
— Я войду, — объявил я и протиснулся мимо него в комнату только затем, чтобы он не имел возможности захлопнуть дверь прямо перед моим носом.
Я у него ни разу не был. Большая светлая комната, разворошенная постель без намека на покрывало. Надо будет, действительно, подарить своё ему. Я ведь даже могу сам его выткать. Тряхнув головой, я отогнал непрошенные мысли. Увидел письменный стол, два кресла, как у меня, но вместе с ними небольшой диванчик и маленький стеклянный столик. Вот к ним-то я и направился. Плюхнулся на диван и, посмотрев на хозяина комнаты, поддавшись порыву, похлопал рядом с собой.
Алый как-то растерянно на меня смотрел все это время. Словно не верил, что это на самом деле я. Пришлось брать все в свои руки. Он такой забавный. Все время забываю, что он младше, прилично младше меня.
— Иди сюда. Нам поговорить нужно.
— Я уже все знаю, — на удивление поспешно выдохнул он, но приблизился, чураться не стал.
— О чем? — спросил я прямо.
— О том, что ваши Владычицы задумали... Ну... — он замялся и покраснел ушами.
Я улыбнулся. Значит, моя задача облегчалась. Хотя, еще не факт. Но теперь мне вдвойне интересно, что он думает обо всем этом.
— О нас, как гаранте договора с твоей семьей, так?
Он кивнул. Потом на одно мгновение зажмурился, рвано выдохнул и плюхнулся на диван рядом со мной. Закинул руку на спинку и повернулся ко мне всем корпусом.
— Дело ведь не в том, что им всем это выгодно, правда? — удивительно, но он сказал это таким робким тоном, что я неожиданно с поразительной четкостью осознал, что вот теперь мы полностью поменялись местами. Раньше я был так же робок и застенчив по отношении к нему. Только к нему. Но теперь все наоборот. Теперь он не знает, как реагировать и чего от меня ждать. И мне это так приятно, что не передать словами.
Улыбаюсь и ненавязчиво придвигаюсь. Он ощутимо напрягается, но не делает попытки отодвинуться. Моя улыбка становится чуть шире. Мне хочется к нему прикоснуться, но я сдерживаюсь. Просто смотрю и улыбаюсь.
— Ты хочешь мне что-то сказать по этому поводу? — тяну я, провоцируя его.
Он сглатывает. Шумно и нервно. Закрывает на миг глаза ладонью. Потом просит шепотом, от которого у меня внутри рождается удивительное волнение.
— Я... Можно не сейчас? Давай, ты просто скажешь мне, зачем пришел и...
— Я был неподалеку. Просто отвел Капишуле к Лие. Она обещала за ней присмотреть. Потом вот решил зайти к тебе, прояснить кое-какие детали.
— Какие? — сначала спрашивает он, но потом спохватывается. — Ты оставил дочь у Лии?
— Да. Нанисса опасается оставлять её с другими женщинами моего народа, не хочет постороннего влияния на дочь. По крайней мере, в этом возрасте.
— А почему она сама... — и снова он обрывает себя.
— Я ведь уже сказал тебе.
— Написал... — поправляет он автоматически, и вдруг спрашивает. — Зачем? Ты... На самом деле этого хочешь?
— Это условие мое сделки с темными Владычицами Дома Вик-Холь.
— Сделки, по которой ты получаешь... — он намеренно оставил фразу незаконченной.
Я взвесил все за и против, и, помедлив, ответил:
— Тебя.
Ждать его ответа пришлось долго, но я был терпелив. Правда, то, что он сказал мне на это, разочаровало и обездвижило. Я далеко не сразу нашел в себе силы подняться с дивана, после того, как услышал его ответ.
— Я... Готов быть тебе хорошим другом, — твердо и, как мне тогда показалось, окончательно.
Медленно-медленно, не чувствуя ни ног, ни рук, я встал. Говорить после такого было очень трудно. Когда рушатся только-только обретенные надежды, это так же больно, как умирающие от безысходности мечты.
— Я тоже, — выдавил я из себя, поклонился, как меня когда-то учили, и на ватных ногах побрел к двери, вот только взяться за ручку так и не успел.
Он налетел на меня со спины. Обнял, уткнулся лбом в плечо и прошептал.
— Я ненавижу её! Меня бесит... Что ты с ней... Что все так сложно! Я не могу так, понимаешь? — спрашивал он меня с отчаянием в голосе. А я стоял и улыбался в пустоту, и никак не получалось загнать это чувство нереального счастья куда подальше. Ведь мне еще объяснять Алиэлю, что это не измена, что это временная мера, не более того. Что я не люблю Наниссу и никогда не любил, что я...
— Я солгал, — прошептал я и развернулся к нему лицом. Теперь мы стояли друг к другу очень близко — мне приходилось уже привычно запрокидывать голову. Я все еще улыбался. Он был хмур и не понимал, о чем я вообще говорю. — Солгал, что тоже. Я не смогу стать тебе другом, прости.
Он долго соображал. Так долго, что меня так и подмывало рассмеяться, но я пощадил его чувства. И дождался.
— А кем сможешь?
— Это только тебе решать.
И я ушел, но мне грели душу его взгляд, испуганный и от этого казавшийся почти злым, и тонкий запах нежной кожи на его запястье, к которой перед уходом я успел прикоснуться губами, прощаясь, не навсегда, только на эту ночь.
Глава 9
Научите эльфа любить
Машмул
Ночь с собственной женой никогда не казалась мне такой короткой. Наверное, в систему мировоззрения светлых мы, темные, действительно не вписываемся, о чем они не устают напоминать нам изо дня в день. Но, с другой стороны, что они хотели, если наша мораль, какой бы вывернутой на изнанку она им не казалась, действительно другая, не такая как их? Не могу утверждать, что она лучше или много хуже, чем та, к которой они привыкли. Просто она другая. Именно она и ряд независимых факторов за века противостояния пролегли между нами той пропастью, которую сейчас нам так трудно преодолеть. О, как загнул! Сам удивляюсь.
А вообще, это я все к тому, что будь я светлым, вряд ли сумел получить от этой ночи такое удовольствие, как получил, будучи темным. Конечно, у меня и в мыслях не было возвращаться к Наниссе. Но в тоже время, нам с ней впервые было хорошо вместе, поэтому и я, и она, после непродолжительного сопротивления с её стороны, предпочли получать удовольствие и не думать о том, что нас ждет завтра. Это тоже наша, темных, отличительная черта. Мы умеем, как никто, жить только сегодняшним днем. В наших подземельях столько скрытых опасностей, которые подстерегают нас с самого раннего возраста буквально на каждом углу, что это умение мы впитываем с младых ногтей. Бери то, что плывет тебе в руки прямо сейчас, и ни о чем не думай. Вот какому нехитрому принципу учит нас жить наша основная среда обитания. Поэтому не стоит удивляться тому, как мы с Наниссой провели эту ночь.
Моя темная леди сопротивлялась, но я был настойчив, и, за что особо горжусь собой, убедителен. Сумел переломить её желание притвориться отстраненной и безразличной. Догадываюсь, за что она пыталась мне так отомстить. Но у нее ничего не вышло. Она задыхалась от удовольствия, а мне было как никогда приятно осознавать, что это я дарю его ей.
Потом мы еще долго лежали в благоприятной для наших глаз темноте, раскаленные добела и медленно остывающие, как волшебный метал в тигле. Она улыбалась. Впервые за все годы по-настоящему, только мне улыбалась. И спрашивала:
— Почему?
— Никогда раньше? — уточнил я, найдя в себе силы перекатиться со спины на бок, к ней лицом. Нанисса все еще лежала на животе, наполовину прикрытая тонким покрывалом. Рука сама потянулась дотронуться до её поясницы. — Ты не подпускала.
— Но ты молчал... Терпел...
— Терпел, — не стал спорить я, потом, ненадолго задумавшись, добавил. — Не видел альтернативы.
— И теперь все равно уйдешь? — тихо спросила она, пряча взгляд в подушке, в которую зарылась лицом, как кошка. Я видел, как так проделывали с ковром котята из нашего класса.
— Я больше не испытываю к тебе ненависти, но, если бы меня об этом спросили еще вчера, я бы сказал, что ненавижу. А сейчас... Мне бы хотелось надеяться, что мы сможем как-то общаться хотя бы ради детей.
Она долго молчала. Потом снова повернула ко мне голову.
— Это будет мальчик. Я решила.
— Ты ведь понимаешь, что сейчас мне уже это не так принципиально. Я просто рассчитывал когда-нибудь забрать его с собой, но теперь...
— Ты останешься в Доме Вик-Холь, — продолжила она за меня. — И все равно, пусть это будет моим тебе подарком. Я поняла, что ты имел в виду, относительно будущих моих мужчин.
— Это хорошо, — задумчиво кивнул я, и сам не понимая, зачем это делаю, провел ладонью по её гибкому стану.
Она неожиданно улыбнулась.
— Ночь еще не закончилась, — сказала моя жена.
И я подумал: почему бы и нет, раз уж этой ночью мы вместе?
А утром, пропустив общеуниверситетский завтрак, мы пошли на светлую половину общежития за нашей дочерью. И оба оказались не готовы к тому, что на мой стук в дверь комнаты Антилии нам откроет Карунд Иль-Янь.
— Привет, — хрипло выдавил из себя мой одноклассник, одетый лишь в штаны и расстегнутую рубашку, но тут он заметил Наниссу и поклонился по всем правилам, — Доброго утра, вам, леди Нанисса.
Она нахмурилась.
— Моя дочь?
— Наша, — поправил я, уже зная, что не получу за это кинжалом по горлу.
— Она с Алым, — просто сказал он, отвечая скорее мне, чем ей. Но, скосив глаза на нахмурившуюся Владычицу, начал оправдываться. Я его понимаю. Гнев любой из Владычиц — не то, что хочется испытать на себе, — Когда я пришел, они вдвоем с ней возились. Но потом юная леди Капишуле изъявила желание уйти вместе с ним. Он и сам был растерян от такого её решения, но Лия сказала, что так будет лучше... Она же видит, — голосом выделив это слово, пробормотал он, не глядя на Наниссу. — Ей видней.
— Где его комната? — строго вопросила Нанисса, на что мне пришлось взять её за руку, чтобы не наделала глупостей.
— Извини, что побеспокоили, — бросил я через плечо Кару.
Я мог понять беспокойство Наниссы. Признаться, я и сам был взволнован. Почему Алый согласился забрать Капишуле к себе? Если бы он был темным, даже вопрос бы не стоял. Нас приучают выполнять все прихоти даже очень маленьких Владычиц. Но он светлый, значит, мог отказаться. Мог просто развернуться и уйти. Почему тогда он не сделал этого? Нанисса, скорей всего, беспокоится о том, что он мог что-то сделать нашей дочери. Но я уверен, что Алый бы не стал падать так низко. Нет. Мотивы его были совсем иными. Он же светлый. И потому, что я темный, я не могу так легко его просчитать, как мне того бы хотелось.
Алиэль открыл нам не сразу. Нанисса занервничала и, как я успел заметить, схватилась за любимый кинжал, который всегда легко прыгал ей прямо в руку, стоило ей только подумать о нём. Я мог её понять, и в то же время не мог позволить пустить в ход оружие. Поэтому ударил по руке. Не сильно, просто предупреждающе. Она гневно зашипела на меня. И еще сутки назад от такого её взгляда, которым она уже знакомо попыталась прошить меня насквозь, по спине пробежал бы неприятный холодок, а в горле пересохло. Но не сейчас.
— Убери, — потребовал я.
— Думаешь, что теперь имеешь право...
— Нет, — дернув её за руку, покачал головой я. — Просто ты ведешь себя неподобающе Владычице, уж поверь мне.
— У него моя дочь.
— Наша дочь. И я, как отец, гарантирую тебе её безопасность.
Она помедлила, потом нехотя процедила сквозь зубы.
— Только потому, что ты гарантируешь, — и тут же убрала свой излюбленный кинжал.
Именно в этот раз дверь комнаты распахнулась перед нами, и на нас обоих покрасневшими глазами не выспавшегося эльфа уставился Алиэль. Я попытался ему улыбнуться, но он даже не заметил меня. Конечно, Нанисса ведь была выше, и первым делом он встретился взглядом именно с ней.
— Капитошка спит, — пробормотал он, и неприязненно, как мне показалось, передернул плечами, но, тем не менее, посторонился, пропуская нас внутрь.
Нанисса вошла первой, за ней я. Наша дочь на самом деле спала на его кровати, на фоне которой казалась еще меньше и беззащитнее. А вокруг нее был очерчен какой-то магический контур. Я не сразу понял, зачем он.
— Ты её удерживаешь! — накинулась на светлого Нанисса, и я не успел её остановить, но Алиэль, нужно отдать ему должное, не испугался. И даже не отшатнулся, когда она, угрожающе скалясь, шагнула к нему.
— Я не даю тебе твоими воплями разбудить её, — отчеканил он, и темная Владычица осеклась. А я поймал себя на том, что наблюдаю за ними с неподдельным интересом.
Они замерли друг напротив друга.
— Как она оказалась у тебя?
— Раз вы пришли сюда, значит, Лия вам уже все объяснила.
— Ошибаешься. Вместо вашей Вейлы к нам вышел Иль-Янь!
— Да какая разница! — возмутился Алый, заводясь с каждой секундой все больше, — Она просто захотела пойти со мной. Я полночи ей объяснял, почему... — и неожиданно осекся, отвел в сторону глаза. — Не думал, что ваши дети так быстро становятся взрослыми.
