— Нашим только не попади! — положат, не спросят как зовут. А вот с Зиминым тебе повезло! Для него немецкий, как родной. Его когда проверяли, думали даже, что он и есть немец, но нет. Просто освоил хорошо. Собирайтесь, я подойду сейчас.

Я подошел к БТРу, парни отдыхали, Саня Зимин, возился у зенитки.

— Так, бойцы! Берем немецкую одежку, и вперед на мины! — Скомандовал я.

— Серег, ты серьезно? — подал голос Круглов.

— Серьезней некуда, потом все объясню, собираемся. Да, прихватите на всякий случай, документы гансовские. Зимин!

— Я! — рявкнул Саня.

— Офицерское есть что-нибудь?

— Он в кровище весь был, — Саня скосил глаза на Мурата, — есть унтерский френчик.

— Сойдет, наверное, ты его и напяливай.

— Хорошо, сделаю.

Все занялись делом, одевались, подгоняли снарягу.

— Стволы только немецкие, — я взял свою снайперку, и стал засовывать ее в нишу, внутри БТРа, на вопросительный взгляд Зимина, ответил просто, — надо!

Собрались быстро, через пятнадцать минут, подошел Истомин.

— Готовы?

— Всегда! — ответил я с улыбкой.

— Ох, и дошутишься ты у меня, Новиков! Двигайте, давайте. И про связь не забудьте. — показал кулак майор.

— Слушаемся! — ответил я, — поехали!

БТР тронулся рывком, за рулем сидел Вано, он хоть и пулеметчик, да больше некому. Не казаха же за руль сажать. А сам боюсь, не справлюсь. Рядом с водителем, разместился Зимин, исполняя роль, старшего. Я с дедом, казахом и Кругловым расселись в кузове. Саня успел показать, как работает зенитка, так что она была теперь на мне. Круглов сел сзади с МГэшником, для того, чтобы не тратить много времени на перезарядку, рядом с ним, лежал еще один, готовый к бою, и десять запасных банок к ним, полностью снаряженных. Задача деда, была заряжать свободный пулемет, и не высовываться. Этто на случай войнушки. Казаха привязывать к чему-либо, как всегда не стал, от него пользы больше, если он свободный будет.

Пробирались очень медленно. То, что мы задумали, было хорошо только при планировании. Первая я же встреча с постом немцев, вылилась в перестрелку, хотя стреляли только мы. Пост, состоял из двух мотоциклов. Шестеро солдат, вели себя как дома. Когда мы вылезли на них из леса, они даже не встали. Круглов с Муратом, просто ударили с двух МГ разом и положили всех. Вано тормознул у стоявших на обочине байков, я с Зиминым быстро их обшмонали. Улов был нормальным, взяли еще два пулемета, шесть банок с патронами, восемь колотух. Два МР-40. Когда мы завершили грабеж, выпрыгнул казах, и быстренько сляпал пару гостинцев, тем, кто захочет покататься на мотоциклах. Трупы убирать не стали. Поехали дальше, но через пару километров, нас спасло, только охрененное знание Зиминым немецкого языка.

Выехав на небольшую полянку, мы встали, т.к. затруднительно ехать, если на тебя смотрит танковый ствол. Подошедший фельдфебель, коротко тявкнул.

— Аусвайс. — и выставил ствол автомата вперед. За ним уже толкались еще двое. Я быстро отметил про себя, танкисты были у танков.

Вано протянул "свои" документы, а Зимин, вылез из БТРа и начал что-то бодро лепетать на тявкающем языке. Фельдфебель, с начала не обратил на его речь никакого внимания, затем поднял глаза и посмотрел. Что-то проговорил и закивал головой, я заметил, что стоящие за ним двое других, опустили стволы. Кивнув нашему водителю, немец вернул ему документы, а сам начал говорить с Зиминым, тот жестикулировал, достал из кармана какую-то бумажку, тыкал в нее пальцем. Немец улыбался и все время кивал. Затем Зимин свернул разговор, махнул на прощание немцу по-дружески рукой и хлопнул дверцей.

— А теперь ходу отсюда, только спокойней, — прошептал он Вано.

Вано плавно тронул БТР, и мы поехали дальше. Отъехав с километр, я крикнул, что бы останавливался.

— Какого ты останавливаешься, — грубо спросил Зимин, когда я к нему подошел, — думаешь, я снова смогу такой лапши навешать?

— Тихо ты, не ори. Ты ехать хочешь?

— Конечно, надо рвать от сюда! — Саня начал размахивать руками.

— А для чего мы поедем, полковник-то с учеными в лесу сидит! Как он здесь проедет? — я вопросительно посмотрел на этого крикуна.

— Вот блин! Я чего-то и не подумал, — опустил голову Зимин.

— Потому что мозгов нет, все оставшиеся с немцем протрепал, — констатировал казах.

— Ты еще давай меня попили! — смущенно проговорил Саня.

— Сворачиваем в лес, и думаем! — резюмировал я.

Укрывшись в лесу, возле самой трясины, мы уселись в кузове БТРа.

— Мурат, твои мысли. — Предложил я начать казаху.

— Два танка, в одном копались с мотором, в другой что-то грузили, возможно, снаряды. Грузовик в кустах стоит, тентованый, ну и пара мотоциклов. Солдат я насчитал около двадцати, не считал только экипажи танков. В мотоциклах не сидят, а пулеметных точек не заметил.

— Ты о чем с немчурой-то так долго беседовал? — спросил я у Зимина.

— Я по документам из Кельна, хорошо на фотке написано было, а этот от туда же. Я ему фотку жены с детьми показал, не моих, фельдфебеля конечно, ну и разговорились. А чего?

— Если ты с бойцом, к нему снова подойдешь, бензину попросить, например, он стрелять не начнет? — я вопросительно взглянул Сане прямо в глаза.

— Понял тебя командир! Думаю прокатит. Он спросил куда мы, я сказал что велено зенитку перегнать в мастерскую, он мне и путь указал. Так что я даже знаю где именно немцы стоят, точнее их тыловые службы.

— Парни, давайте попробуем их уконтропупить! — я ткнул кулаком в ладонь.

— Чего сделать? — уставился на меня дед.

Я провел пальцем по горлу, дед закивал.

Казаха как всегда отправили смотреть. Тот вернулся через час.

— Танкисты спят. — Начал он доклад. — пулеметчиков не видно, в мотоциклах сидеть на холоде, дураков нет. Горит костер, возле него, шесть солдат. Оружие стоит у дерева. Друган Зимина, тоже у костра. Остальные думаю, в двух палатках, за танком, который дальше от дороги.

— С чего такая уверенность про танкистов? — спросил я.

— Так люки закрыты, и моторы недавно заглушили, грелись, наверное. Зачем тепло выпускать! Между танков, ходит часовой. Еще двое, ходят навстречу друг другу, через весь их лагерь. Есть возможность подойти близко. Кстати, командир, я тебе такую позицию покажу, бери свое весло.

— Годится, расскажешь по ходу. Ставим вокруг броника растяжки, если кто наведается, так издали услышим. Иван, — я обратился к деду, — отойдем отсюда, сядешь в засаду. Возьми себе шинель фрицовскую, под зад подложишь, чтобы не застудить.

— Как скажешь командир! — весело ответил дед.

Мурат и Вано, быстро поставили четыре растяжки. Ставили близко к БТРу, если он взорвется, будет не важно, т.к. если сработают растяжки, возвращаться к броневику уже не будем. Я взял СВТ, зарядил, взял все запасные магазины. Парни взяли два пулемета. У каждого еще и МР-40.

Ивана мы оставили в двух сотнях метров от нашего транспорта. Почти стемнело, я посмотрел в оптику, ну, еще вроде видно. Эх! Ночничок бы сейчас! Ладно, как-нибудь помолясь.

Чуть не забыли прихватить канистру, бензин из которой, заранее был перелит в бак. Кстати, бензину-то и правда немного, если получится, надо у немцев дернуть. Решили перелить и вторую, последнюю канистру. Несмотря на добавку в сорок литров, бак полным не стал. Точно надо трофеить.

— Так, Мурат! Танки не взрывать, сольем бензину.

Казах кивнул. Выходя из леса, Мурат показал мне небольшой холмик.

— Вот оттуда, у тебя все как на ладони будет, командир. Хочешь, я останусь? Только я из нее не стрелял никогда, — он ткнул пальцем в висевшую у меня за спиной "Светку".

— Я вроде привык к ней, сам отсюда поработаю. А ты рули сам, раз все здесь исползал! — Сказал я казаху. Тот повел людей дальше, а я разместился на холмике. Положил взятую из БТРа немецкую шинель, тоже не хочу жопу морозить, выложил перед собой три магазина, взглянул в оптику. Нашел своих и стал ждать.

Ждать пришлось не долго, Вано с Зиминым, вылезли на дорогу, и демонстративно пошли прямо по ней. Было видно, как подходя к гансам, от них отделился давешний уроженец Кельна. Зимин поставил канистры на землю, и стал отчаянно махать руками. Вано стоял за ним. Махнув Сане рукой, фриц повел их к танкам. Сначала наполнили канистры, из запасных бочек, стоявших рядом с танком. На одном откинулся башенный люк, и показалась чья-то голова. Голова приобрела руки, и начала ими размахивать, явно выражая свое недовольство. Наш знакомый из Кельна, тоже махнул рукой, только в его сторону. Танкист стал залезать обратно, но тут-то все и началось. От выстрела в упор, полетел на землю фельдфебель, Вано вспрыгнув на танк, забросил в люк гранату. Едва он спрыгнул, раздался взрыв, и выплеснулось пламя. Зимин уже стрелял в сидящих у костра. Из палаток стали вылезать солдаты, но со сна явно для боя готовы не были. Вано с Зиминым расстреливали их, не давая поднять оружие. Я тем временем, старался не терять из вида второй танк, показалась голова танкиста, я выстрелил, мимо, с третьего выстрела, наполовину высунувшийся танкист, повис на башне. Тут появился Мурат, закинул в люк одну за другой две гранаты. Я смотрел, как он бежит в сторону, затем грохнул приглушенный взрыв, а за ним второй, но такой силы! У второго танка, видимо детонировал боезапас, башню сорвало и бросило в сторону. В это время, Зимин и Вано уже заканчивали добивать оставшихся.

Мы расхреначили этот пост, почти без последствий для нас. Когда вернулись к БТРу, осмотрелись. Казах на этот раз не увернулся. Его контузило от близкого взрыва, даже из уха кровь текла, но немного. Вано, отделался порванным ватником. У Сани Зимина, была рассечена щека

— Слышь, унтер-офицер, о чем ты там с приятелем, так долго беседовал? — спросил я.

— Да, он проникся, поплакался я ему, сказал, сведения везем, а топливо кончилось. Ну, он и помог. — развел руки Зимин.

— А танкист чего, против был?

— Ага, а ты как догадался, все орал что жаловаться будет. Не имел он права нас заправлять. Я чего и стрелять начал, он ведь в танк полез по рации связаться. Доложить о беспределе, ну и пришлось форсировать. Хорошо Вано понял все, и гранату ему вдогонку послал, иначе...

— Ясно, — коротко закончил я, и посмотрел на других.

Все остальные, оказались целыми, особенно я. Одного танкиста только и успел завалить, и то с третьей попытки. Связались с Истоминым, те были на ходу, ехали медленно, я посоветовал им поднажать. Казаху в этот раз я запретил бегать по округе, заставил его поспать. Тот не сильно возражал, залез в кузов Ганомага и вскоре уснул. Я решил сам пройтись по окрестностям, не давал мне покоя патруль на двух мотоциклах. Если послали в одну сторону, почему бы не послать и в другую. Взял Круглова и Вано, Зимина с дедом оставил при БТРе со спящим казахом. Пройти удалось на два километра, на двух байках, медленно пробирались фашисты. Видимо услышали. Еще бы, шумели знатно. Разглядели их случайно, скорее услышали. Три гранаты, полетели в их сторону разом, оказалось не достаточно. Стрелять пришлось со всех стволов. Бой был на короткой дистанции, целиться просто было некогда. Даже руки затряслись. Вот ведь как, это тебе не с большого расстояния, тут противник смотрит тебе чуть не прямо в глаза. Страшно было. Это я потом понял, когда Вано меня по плечу ударил. Вроде не впервой, а все равно не по себе как-то.

Мотоциклам пришел писец. Оттолкали в кусты поглубже, туда же стащили ошметки немецких солдат. Думать было некогда, впереди, уже близко, Синявинские высоты, а там жопа. Решил отправить Вано к майору с докладом, пусть решает, или двигаются вперед, или ждут нас обратно. Они как раз, должны уже подъехать к месту ухоронки, где БТР стоит. Договорились так, если майор прикажет нам идти к ним, то пошлет Вано обратно к нам. Мы ждем два часа, если он не вернется, то выходим вперед. Идти-то надо! Хотя, если честно, лучше бы попробовать самолетом, там хоть шансы повыше. Не пройдем мы, думаю. И майор бешенный, именно из-за того же. Сам понимает, всю несостоятельность операции. Для такой экспедиции, нужно было или бойцов побольше, или самолет. Сидели с Кругловым под елкой. Холодно уже, а костер развести нельзя. Разговор начался сам собой. Я видел, как его трясло, решил поддержать, хотя и сам-то еле отошел.

— Серег, мне раньше никогда не приходилось столько стрелять, а главное убивать. Чего-то страшно даже.

— Сам боюсь, но война же идет. Знаешь, я видел, сколько стреляют на передовой, нам то хоть отойти можно. А там, люди сидят, без возможности отойти, ждут приказа, а он иногда и вовсе не приходит! В окопе жить, любому из нас, две минуты, если бой серьезный. Так, что отдыхай. — Я успокаивал Толяна, а сам думал, бля, ну почему я такой черствый, может менталитет человека из будущего играет роль.

— Я ведь первый раз убивал, перед глазами стоит. — Толян зажмурился.

— На, вот, — я достал из сидора флягу, — поправь здоровье, полегчает.

— А ты? — он взял флягу у меня из рук.

— Да я не пью! Язвенник! — Я засмеялся. Толян тихо выругался.

— Ты еще смеяться можешь, а я так завыл бы, да боюсь немчуру привлечь.

Вспомнил, что сегодня уже десятое ноября. А ведь дорогу по Ладоге, вроде еще в ноябре сделать должны. В конце ноября, если память не изменяет. Может предложить майору подождать, хотя вряд ли согласится. Ему приказано торопиться. Ладно, будем посмотреть.

Мы просидели в кустах не два, а три часа. Я решил добавить времени, и не зря. Когда к нам вышел Вано, мы начинали собираться. Вано был весь в мыле. Еще бы, набегался.

— Майор приказывает вернуться, но в другое место. Мы по пути присмотрели, они остались там, а меня за вами послали.

— Хорошо, веди! — Мы тронулись в обратную сторону. Через час, Вано завел нас в такой бурелом, что еле продрались.

— Ты как хоть здесь шел-то? — едва увернувшись от ветки, которая чуть не хлестнула по лицу, спросил я.

— Да как-то пролез, ты бы видел, как мы технику протаскивали. Вряд ли сюда фрицы нагрянут. Наконец мы увидели в темноте силуэты машин. Нас окрикнули, во, даже дозоры поставили.

— Стой, кто идет? — проговорили из темноты.

— Свои, — коротко ответил Вано.

— Восемь, — произнес тот же голос.

— Три, — Вано выдохнул.

— Давайте быстрее, командир заждался.

Эту систему паролей, я сам и предложил Истомину, надо же, он вспомнил и решил воспользоваться. На сегодня видимо пароль 11.

Майор встретил меня у палатки. Я заметил, что их стояло целых четыре.

— Жрать хотите? — спросил он вместо приветствия.

— Конечно, здравия желаю, товарищ майор. — Ответил я.

— Пошли ко мне в палатку. Только сам собирался.

В палатке горела какая-то коптилка, Истомин выставил передо мной на ящик, банку тушенки, положил хлеб, и стал наливать что-то в кружку.

— Это ж, водка, — поморщившись, заметил я.