Две сестры

Нимфадора Тонкс, стажёр Аврората, была прирождённым ассасином — и прекрасно это осознавала. И она должна стать карающей рукой их маленькой ложи — это не обсуждается. Правда, сперва её необходимо свести с Учителем... Но это уже детали. Это всё можно решить по ходу действия... А пока всё-таки стоит послушать нового преподавателя.

— Поскольку времени у нас немного, а покойный профессор Локхарт излагал материал довольно бессистемно... — Тонкс сделала паузу. — Я вас нагружать не буду, просто пройдёмся по второму курсу — просто чтобы на экзамене было что сказать. А пока расскажите, чему он вас вообще учил...

— Ничему! — выкрикнул с места Рон. — Мы думали, он нас крутым заклинаниям научит, а он только книжки свои читал и изображать заставлял!

— М-да, всё ещё хуже, чем я думала... — волосы Тонкс из фиолетовых стали угольно-чёрными. — Ну ладно, всё равно я у вас буду экзамен принимать.

— Ух ты! — воскликнул кто-то.

— А ещё я могу вот так, — глаза Тонкс неожиданно сделались бледно-синими — без зрачков и радужки.

— Кажется, мы выпустили чудовище, — мечтательно вздохнула Гермиона.

— Ну ладно, повеселились — и хватит, — Тонкс вернула глазам нормальный вид. — Займёмся делом...

Обычно ученики — по крайней мере, большинство — на пасхальных каникулах оставались в Хогвартсе, но на этот раз Гарри с компанией и Сьюзен Боунс отправились в Литтл-Уингинг — у всех оказалось слишком много вопросов.

Учитель ждала на платформе, обманчиво-спокойно стоя у общественного камина и о чём-то беседуя с длинноволосым блондином в причудливом наряде, настолько похожим на Луну Лавгуд, что сомнений в их родстве не оставалось.

— Мистер Лавгуд любезно предложил свой дом в качестве нейтральной территории, — сообщила Учитель, — и нас уже ждут. Вещи отдайте Бродяге — он их разнесёт по домам.

Вещей было немного, и седой парень, собрав всё в сумку, с хлопком исчез. Гарри протянул руку Гермионе, вслед за Учителем шагнул в зелёное пламя — и очутился в самой странной комнате, какую только ему приходилось видеть. Странная, но уютная гостиная — если, кончено, эта была гостиная, а не типография, расписные стены, камин... И величественно поднявшаяся им навстречу Амелия Боунс.

— Я жду объяснений, — холодно заявила она.

— Клятва касается лишь двоих, — спокойно ответил Гарри, краем глаза следя за Сьюзен — чтобы успеть остановить, если она попытается что-нибудь выкинуть.

— Это не ответ.

— Но другого не будет, леди Амелия, — покачал головой Гарри. — Клятва дана по доброй воле и принята по доброй воле, и здесь не о чем говорить.

— Покажи мне ваш разговор в думосборе, — попросила Амелия. Именно попросила... — Я должна сама это увидеть.

— Не уверен, что у меня получится, но попробую, — не стал возражать Гарри. — Ну и не знаю, есть ли думосбор у нашего уважаемого хозяина...

— Конечно, — Ксенофилиус Лавгуд поднялся в комнату и водрузил на стол медный котёл, изукрашеный замысловатой чеканкой — почему-то в скифском стиле. — Я так и знал, что он понадобится.

Гарри закрыл глаза, сконцентрировался и поднёс палочку к виску. Подхватить нужное воспоминание получилось с первого раза, он отвёл палочку и бросил серебристую нить в котёл, над которым склонилась Амелия.

Судя по тому, сколько прошло времени, просмотрела она воспоминание минимум трижды. Гарри ждал — спешить было некуда, а Амелии явно требовалось время, чтобы хотя бы осознать случившееся... И, судя по взгляду, ей это удалось.

— Мистер Поттер... — медленно произнесла она. — Я прошу у вас прощения за столь резкую встречу. Я представляла себе этот разговор несколько иначе... И была обеспокоена. Очень сильно обеспокоена...

— Вполне естественно, — пожал плечами Гарри. — Случись такое с кем-то из моих друзей, я бы тоже был... обеспокоен.

Ну да, апостолы были слишком ценны, чтобы их кому-то уступать...

— И раз уж инцидент исчерпан, приглашаю вас и мистера Лавгуда на чашечку кофе, — добавил он. — Нам есть, что обсудить... Если, конечно, Учитель не возражает.

Учитель не возражала — похоже, она и сама была не прочь покопаться в мозгах начальника Департамента правопорядка.

Разумеется, к кофе Гарри не подпустил никого. Возможно, это было дурацкой причудой — но может же он себе это позволить? В конце концов, если Дамблдору можно ходить с колокольчиками в бороде, а Учителю — любить русскую поэзию начала века, то почему ему нельзя варить кофе?.. Тем более, что кофе у него получался отличный — гораздо лучше, чем у Учителя, к примеру, не говоря уж о родственничках.

— Готово! — Гарри расставил чашки на подносе и подхватил его заклинанием.

— У вас можно колдовать? — удивилась Сьюзен, увидев летящий поднос.

— Скажем так: канадский флаг — не просто украшение, — улыбнулась Учитель. — Можете колдовать свободно — тем более, что за домом стрельбище... Но сначала я хотела бы побеседовать со Сьюзен — вся эта история могла при принести ей немало вреда, даже если это пока незаметно.

И она принялась задавать Сьюзен вопросы, из которых если ли половина имела отношение к делу. Часть вопросов Гарри понимал — Учитель искала въетнамский синдром — но другие оставались полной загадкой. Сьюзен, разумеется, этого не замечала — а вот Гермиона, кажется, даже что-то поняла... Но если и расскажет, то сильно позже.

Впрочем, Учителя ответы Сьюзен устроили.

— Прекрасно, — подвела она итог, — гораздо лучше, чем можно было ожидать.

— Признаться, я опасалась, что эта история плохо скажется на Сьюзен, — облегчённо вздохнула Амелия. — Но раз всё обошлось... Сьюзен, как тебе вообще пришло такое в голову?!

— Гарри, конечно, утверждает, что никаких долгов нет, — Сьюзен поставила чашку на стол, — но не ты ли как-то сказала, что Боунсы всегда платят свои долги?..

— Но не так же!

— Именно так, тётя. Лисан аль-Гаиб... Махди — действительно Избранный, только это совсем не то, что все твердили. Я не знаю, как это объяснить, просто... Там, в подземелье, я это увидела. И пошла за ним — потому что даже я вижу, что это единственный реальный путь. Ты сама говорила, что с Дамблдором нам по пути лишь сейчас, и это не продлится долго...

— Надо бы ещё парней завербовать, а то какой-то боевой гарем получается... — проворчал Гарри.

— Я тебе покажу гарем... — зловеще пообещала Гермиона.

Проводив Амелию с племянницей, Учитель заглянула в кабинет и вышла оттуда с солидной пачкой бумаги.

— Помнишь Джоан?

— Которую ты сманила у "Амнистии"?

— Она самая, — Учитель бросила пачку на стол. — Вот, полюбуйся, что она написала...

— Мальчик, который выжил?.. — прочитал Гарри. — Это ещё.. Дьявол!

Джоан ухитрилась довольно точно описать его приключения на первом курсе — само собой, многое подкорректировав, но в целом...

— А знаешь, неплохо, хотя местами стоит убавить пафоса, — Гарри и сам удивился, но на первый взгляд роман оказался неплох и ему, скорее, понравился. — По крайней мере, для нашего уровня. Вот что мне интересно — так это источник...

— Колин Криви, — сообщила Учитель, — и Деннис, естественно — первый раз вижу кохая настолько старше, чем сэмпай... Так что, тебе понравилось?

— Я нормально прочитаю и тогда окончательно решу, — Гарри забрал рукопись и встал, — но пока — скорее да, чем нет.

Рукопись Гарри до вечера прочитал наполовину — и внёс изрядное количество правок. В конце концов, он — прототип главного героя, а потому имеет полное право редактировать свой образ... Да и не только его — Гермиона тоже получилась так себе, вероятно, потому, что Колин её знал хуже. В общем-то, это не играло бы никакой роли... Если бы у Гарри не возник план издать книгу ещё и в магическом мире — а для этого главные герои должны быть более узнаваемы. Права, разумеется, он собирался оставить за собой, но и Джоан своё получит... А приключения Мальчика-который-выжил, тем более изрядно приукрашенные, маги расхватают быстрее, чем локхартову писанину.

Отложив рукопись, Гарри лёг кровать, расслабился и закрыл глаза, в очередной раз пытаясь войти в транс. Все прежние попытки благополучно проваливались — он или банально засыпал, или из памяти вырывалось воспоминания о смерти родителей, безжалостно ломая транс — но, может, на сей раз получится загрузить сознание из-под рута?..

Гарри сосредоточился на дыхании, расслабился — и провалился в пустоту. Он падал и падал, поднимаясь всё выше и выше, а в пустоте сплетались в причудливом танце тени и нити, обращаясь в слова, равновеликие холодному молчанью...

Восмицветная радуга надоедливо звенела в ушах, и Гарри, раздражённо завернувшись в синее шуршание, вошёл в корневой каталог, ругнулся на царящий в нём хаос и принялся за работу. Вычистить мусор временных файлов и древних логов, разобрать файлы по каталогам, самые важные убрать в отдельный каталог под пароль, исправить битые ссылки... А это что ещё за архив — здоровенный, но изрядно покорёженный? Может, его ещё можно распаковать?

Архив оказался образом диска — изначально криво сделанным и неполным, с вирусами и каким-то мусорным кодом, а потом ещё и раздолбанным антивирусом. Кое-что полезное из него выколупать всё же удалось — но мало, и архив был безжалостно стёрт. Всё? Пожалуй, да — разве что новости посмотреть. Гарри привычно запустил модем и...

...В пронзительно-синем аромате корицы перед ним появилась Алиса Лонгботтом в каком-то не то доспехе, не то скафандре, что-то печатающая на клавиатуре, подключённой к голове незнакомого парня с откровенно бандитской рожей, а рядом стоял Невилл в виде геральдического дикаря с посохом, обвитым шевелящимися лианами. Приглядевшись, Гарри заметил, что от клавиатуры тянутся несколько кабелей, попытался проследить один из них...

...И открыл глаза в своей комнате.

Он отчётливо помнил всё, что увидел — правда, облечь это в слова было непросто. Слова не могли передать и сотой части... И он знал заклинания, которых никогда не учил и даже не слышал об их существовании — откровенно говоря, довольно тёмные заклинания. Те самые, которые были в "образе диска". Это было странно... Но ещё более странным было последнее видение. Лонгботттомы... Нет, Невилл в образе лесного человека ещё более-менее объясним, но Алиса с клавиатурой? И запах... Запах Пряности. Как прикажете всё это понимать?

Учитель внимательно выслушала его рассказ, покачивая в руке бокал с багряным вином.

— Аромат Пряности... — усмехнулась она. — Интересная ассоциация... И больше всего меня беспокоит этот, как ты выразился, "архив". Очень похоже на фрагмент чьей-то памяти — и я даже догадываюсь, чьей... Ты позволишь мне самой взглянуть?

— Ты владеешь легилименцией? Вот уж не знал...

— Я вообще весьма разносторонний человек...

-Рядовая канадская волшебница, я помню. Ладно, что требуется от меня?

— Просто смотри мне в глаза и сосредоточься на нужном воспоминании.

Гарри встретил взгляд Учителя, старательно вспоминая требуемое. Несколько секунд тишины — и Учитель, поморщившись, отвела глаза.

— Воистину, страшнее дилетанта зверя нет, — вздохнула она. — Это твоё "синее шуршание"... Ладно, попробуем по другому. Расслабься, может быть немного больно...

— Это настолько пошло, что... Аргх!! — левый глаз Учителя полыхнул золотым светом, а Гарри почувствовал себя так, словно ему в голову засунули промышленный миксер на максимальных оборотах и в таком виде пихнули в центрифугу... к счастью, всего лишь на секунду. — Чёртова инопланетянка!..

— Вообще-то, мы принадлежим к одному виду, — буркнула Учитель. — Но вообще, ты молодец, я едва пробилась... И то, что я увидела, мне не нравится. Уж очень похоже на остатки чужой души, а если это так... Ты знаешь, что такое хоркрукс?

— Нет, и похоже, немного потерял.

— Тут ты прав — это что-то вроде филактерии, только если лич в игре туда прячет всю душу, то хоркрукс — кусок души. Обычно для этого нужен довольно неаппетитный ритуал...

— Но лорд, явившись меня убивать, накосячил и развалился, да?

— Похоже на то, — кивнула Учитель. — Я так и не поняла, как это вышло — правда, я как-то всегда без таких фокусов обходилась — и хоркрусов он наклепал несколько, в этом можно не сомневаться. А потом случилась Луна... Которая как-то ухитрилась этот кусок души уничтожить. Оставив слепок памяти, да — этого я тоже не понимаю...

— Замечательно, — Гарри потёр шрам. — Правда, сейчас меня больше интересует, кто ты такая — что не рядовая канадская волшебница, я понял уже давно. И что ты, судя по обмолвкам кентавров, не с Земли — ты для них настоящая чёрная дыра — тоже...

— В общем, ты угадал, — вздохнула Учитель. — Подробности, уж извини, пока рассказывать не буду — есть у меня чёткое ощущение, что сейчас ещё рано... Но да, я из другого мира, гораздо старше, чем выгляжу, да к тому же бывшая Тёмная Леди. Тебя это не смущает?

— Ты знаешь, нет, — Гарри почесал в затылке и поправил очки. — Может, до меня просто ещё не дошло... Но я сам не сторонник всеобщего добра и света, ты же знаешь. И потом, твоя выгода никуда не делась, а значит, доверять тебе я могу по-прежнему... И к тому же твой опыт мне пригодится, когда мы устроим всемирную техномагическую диктатуру.

— Гарри...

— Что?

— Собирайся в Хогвартс, вот что. Или к Гермионе в гости сходи, что ли... А я, пожалуй, младшего Криви позову — пусть объяснится насчёт Джоан, — Учитель вздохнула. — И ведь сама виновата, что развела весь этот бардак...

1993. V

Надвигающиеся экзамены надёжно отвлекли школьников от истории с Локхартом и василиском, и Гарри это обстоятельство радовало. У него и без того хватало проблем — и сам он был не последней из них.

Разумеется, Дамблдору никто ничего рассказывать не стал. Гарри рассказал о находке — под клятву — только Гермионе, Луне, Дафне и Джастину, всем остальным этого знать не требовалось. Наверняка узнает младший Криви, но это особой роли не играет — судя по обмолвкам Учителя, их подозрения близки к истине. Вот ещё тоже сплошные вопросы — Доротея Сент-Жак... Учитель очень ловко проговорилась — наверняка давно всё заметила и подвела его к нужным вопросам в нужный момент, он так ещё долго не сможет. Почему именно сейчас? Только она сама и знает... Да и вряд ли это имеет значение.

Ещё одним вопросом были добытые столь странным способом знания. Досталось не так много, как можно было подумать: парселтанг и с десяток заклинаний разной полезности — правда, почти все второкурснику узнать неоткуда, с их объяснением придётся повозиться... И уж точно не применять при посторонних, пока, по крайней мере — за лето что-нибудь придумается. Тем более, что заклинания не самые ходовые... Зато теперь Гарри знал, что дневник и его шрам не были единственными хоркруксами — был ещё медальон и, возможно, не только он.

Всё остальное никакой ценности не представляло — сугубо бытовые воспоминания. Довольно паскудные — Волдеморт был истеричным садистом-нарциссом. К этому добавлялись совершенно бредовые политические взгляды и чудовищное властолюбие... Слово "бесноватый" тут подходило идеально.