Поколение солнца

Закончив закладывать заряды, ребята вернулись на корабль. Максим отвёл "Солнечный луч" подальше, опасаясь осколков. Хотя они и рассчитывали взрывы так, чтобы осколков практически не было. Ударная волна должна будет пройти по линиям напряжённости и астероид просто распадётся на две неравные части постепенно удаляющиеся одна от другой. Но кто знает, как будет на самом деле? Вероятность ошибки есть всегда.

-Давай, капитан!— подбодрила Кропоткина Катя.

Вся бригада собралась в командной рубке. Одна стена полностью превратилась в обзорный экран, низ которого закрывала серая каменная поверхность усыпанная хорошо освещёнными рытвинами и не отбрасывающими теней выбоинами — результат компьютерной обработки изображения. На других стенах пестрели схемы расчётов и схематичные изображения всех этапов разделения большого астероида на два поменьше.

Как пошутил Широкий Андрей: разделить астероид имени Кропоткиной Кати на Кропоткину и на Катю.

Разумеется, он тут же получил заработанный подзатыльник и принялся наигранно возмущаться — дескать, геологов бьют. Геологи геологов бьют.

Сергей Волин, избранный экипажем капитан "Луча", напряжённо рассматривал увеличенное изображение астероида. Минуты тянулись. Одна. Вторая.

Устав стоять, Кирилл подошёл к ближайшему креслу и сел. Мих почесал нос. А Катя сказала: -Давай, капитан!

Сергей оглянулся: -Боюсь, ребята. Страшно до жути. Вдруг мы где-то напортачили и астероид разлетится на тысячу кусков? Собирай их потом. Даже когда мы готовились к космическому бою не было так страшно. Ребята?

Почти скрытый громадой пульта управления, Максим подал голос: -Сергей, сообщение от капитана "Зари". Он говорит: не надо бояться первого раза. И смайлик. Представляешь, капитан, в конце сообщения смайлик!

-Дожили,— проворчала Щукина.

-Хочешь, я отдам приказ?— предложил Мих.

-Нет уж. Это долг капитана. Экипажу занять места согласно полётно-рабочему расписанию. Приготовиться к ускорению и манёврам. Пять минут до активации зарядов. Четыре минуты. Три. Две. Одна...

Дальнейшее Мих видел на мониторе своего рабочего места. На самом деле зрелище получилось не такое и грандиозное. То есть оно было достаточно внушительным. Просто, несмотря на то, что он сам участвовал в расчётах и закладывал заряды, Мих подсознательно ожидал большего и чувствовал себя немного разочарованным.

Сначала на поверхности астероида расцвели огненные цветы. Цвели недолго, буквально мгновение. Если моргнуть в тот момент, то можно было и не заметить. Основная часть силы взрыва ушла вглубь, раздвигая и разламывая камень. На поверхность выплеснулись лишь доли процента, сверкнув короткой вспышкой тепла и света.

Казалось, ничего не происходило, но вот по поверхности пробежала трещина. Сначала можно подумать, будто это длинная тень, только какая-то очень извилистая. Трещина углублялась. Края расходились. Дальше. Глубже. И вот, наконец, стало понятно, что астероид перестал быть единым целым. Буднично, в рабочем порядке, почти без спецэффектов разделившись на две части. Мих жадно глотал информацию с экрана. Похоже, всё прошло как надо. Практически идеально. Разлёта высокоскоростных осколков нет, только повисло облако каменной пыли на месте разлома, создавая впечатление, будто астероид не раскололся, а вытянулся, словно растянутая гармонистом гармонь. Но системы наблюдения не обманешь. Они и правда взорвали этот астероид!

-Сообщение с "Зари",— объявил по громкой связи Максим. -Поздравляют.

-Мы молодцы!— закричала Оля.

Мих никак не мог выбраться из рабочего места, мешали многочисленные страховочные ремни. Он неожиданно забыл, в каком порядке их следует расстегивать.

Кирилл исполнял под потолком какой-то дикий танец.

Катя колотила Андрея. Видимо за очередную неуместную шутку.

Щукина Лена неодобрительно смотрела на творящийся бедлам, но задорная улыбка проглядывала сквозь напускную строгость, словно летнее солнце сквозь грозовые тучи.

Капитан улыбался. Просто улыбался и всё.

Максим зачитывал присланные с "Зари" поздравления. Мих никак не мог справиться со страховочными ремнями. Не на учёбе, не в виртуальности, а далеко-далеко от земли, в глубине пояса, они взорвали свой первый астероид. И, самое главное, сделали это правильно.

Это была такая профессиональная гордость. На совете бригады Щукина выдвинула предложение работать по восемнадцать часов в сутки, но полностью "обточить" астероид к прибытию "Зари". Чтобы потом предъявить его товарищам, словно обработанный драгоценный камень. Пусть "Солнечный Луч" пока ещё самая младшая бригада в поясе, им не доверяют перегонять астероид, но уж "обточить" его они смогут самостоятельно.

Ленку поддержали единогласно. Мих мялся, Кирилл сомневался, Катя вздыхала, Андрей хмурился, Аня неопределённо хмыкнула, а Лейкина сидела с откровенно кислой физиономией, но никто не желал прослыть лентяем или трусом. Что до капитана, то Сергей ещё не до конца справился со страстным желанием накопить как можно больше балов на счёте бригады — болезнью всех молодых капитанов. Поэтому он не протестовал, тем более Щукина настаивала, ярилась и разлетающиеся искры её пылающего энтузиазма поджигали остальных. В этом была вся Ленка!

Работы много, но работа оставалась несложная. Не сравнить с большим расколом астероида.

С точки зрения земной логики может показаться, будто отколоть большой кусок много легче чем обтачивать по чуть-чуть с разных сторон. Возьмите хотя бы ювелира. Двадцать процентов "мелкой" работы занимают, хорошо, если не больше восьмидесяти процентов времени. Но в космосе ситуация другая. Сложно расколоть астероид по линиям напряжённости. Права на ошибку здесь нет. А вот ошибиться в "обтачивании" астероида не страшно. Заряды там слабые, даже если заложишь неправильно, много не потеряешь. Астероид с высоким содержанием энергоёмких руд не драгоценный камень. Он много-много ценнее.

Работа несложная, но объём такой работы велик. Работать привычными парами не получалось. Каждый трудился в своём ритме и по индивидуальному графику, составляемому капитаном. Волин хоть и сидел на корабле, но эти графики и планирование очерёдности работ ему уже начали сниться. Наконец Сергей плюнул и принудительно, злоупотребив властью, вернул Безумова Максима на корабль, а сам отправился вниз, вместо него. Щукина попыталась пристыдить капитана по общему каналу связи, однако Мих, по приватному каналу, сказал, что капитан тоже космогеолог и ему надо приобретать квалификацию. Как оказалось позднее, практически то же самое, высказали Ленке ещё четыре человека.

Взрывы бухали ежедневно. Заряды были копеечные и уже после третьего ребята перестали перед каждым взрывом подниматься на корабль. Услышав предупреждение, они дополнительно закрепляли себя на поверхности и отсчитывались по готовности. А после того как взрыв отгремел и камешек размером с футбольное поле или, хотя бы, с многоэтажный дом отделялся от астероида и неторопливо дрейфовал прочь, уносимый разницей в скорости и векторах движения — капитан считал их "по головам". Связывался с каждым и проверял, чтобы всё было нормально.

Проблему составляли мелкие камешки и пыль, окутавшая астероид на манер головного платка какой-нибудь европейской модницы. Впрочем, у ребят имелись средства борьбы с этой напастью. Только пришлось отозвать Недолётова Кирилла и Катю Кропоткину на борт корабля. Работы оставшимся взрывникам прибавилось.

Мих не видел Олю уже целую неделю.

При желании можно было связаться по радиоканалу, но они почему-то не связывались. Если только по работе.

Уставали, наверное. Шутка ли, работать в таком темпе, да ещё и на закладке зарядов, пусть и маломощных. Эх! Вот покажет им ещё ГлавКосомос, как в порыве трудового энтузиазма нарушать правила безопасности. А может быть там и не узнают.

Неожиданно и негаданно график планирования порядка и очерёдности работ свёл вместе Миха и Аню. Двое суток им пришлось трудиться рука к руке и засыпать рядом, каждый в своём скафандре, накрывшись с головой слоями изолирующей плёнки, словно одеялами. Желание вылезти из тяжёлого скафандра и как следует вымыться и отдохнуть, сублимировалось в долгие рассказы Миха о многодневном плавании по берегам Енисея вместе с отцом на примитивной и стремительной лодчонке.

Плавали дикарями, почти без гаджетов, только с коммуникационными и медицинскими браслетами и с заблокированным маяком — обязательный минимальный туристический набор. У Миха тогда был положенный месяц летнего отдыха между первым и вторым кругом обучения в ЮнКоме. По возрасту седьмой класс обычной школы. Уже взрослый, ответственный человек, будущий космонавт. Отец подгадал свой отпуск к его. И они добрых две недели рассекали водяную гладь батюшки Енисея, Енисея-великого. Причаливали к крохотным рабочим и туристическим посёлкам и издалека приветственно махали проходившим мимо большим кораблям.

-Сверкающая отражённым солнцем вода,— рассказывал Мих: -Мы по очереди стояли у руля и ловили рыбу. Я как-то вытащил здоровенную рыбину. В руку длиной, от плеча до кончиков пальцев, веришь?

Эй, ты там не спишь?

-Не сплю.

-Дождавшись вечера, пристали к берегу, наварили ухи, напекли на углях. Вкуснотища! Целый день ели и потом ещё отец угостил встреченных картографов. Двух таких усатых дядек. Они тогда показались мне ужасно взрослыми, а сейчас понимаю, что это были парни где-то лет двадцати, но усы у них были как у кавалеристов.

-Почему, как у кавалеристов?— удивилась Аня.

-Ну, все кавалеристы усатые.

-С чего ты взял?

-Так на каждой картинке! Скачай любой учебник истории. Если кавалерист, то обязательно с такими усами, что щёк не видно.

Аня засмеялась. Они лежали рядом, укрытые от космической радиации двойным комплектом изолирующей плёнки. Если Мих шевельнет рукой, то дотронется до Ани. Но всё же их разделяли два скафандра и полоска холодной пустоты между ними. По радиоканалу Мих слышал умиротворённое Анино дыхание. Они отлично поработали сегодня и ещё лучше потрудятся завтра. А сейчас время отдыха, ни к чему не обязывающих разговоров перед сном. Время едва слышных звуков её живого, спокойного дыхания.

-Ань,— позвал Мих: -Аня.

Это было неправдой, но казалось, что они здесь только вдвоём. На астероиде. В солнечной системе. Или в целой вселенной. Парень и девушка. Мужчина и женщина. Космогеолог и инженер систем жизнеобеспечения. Мих и Аня. Совсем одни, двое живых людей в тяжёлых неповоротливых скафандрах полного цикла на поверхности серого камня астероида имени Кропоткиной Кати.

-Я люблю тебя,— сказал Мих.

Сказал и испугался. Неужели он и правда сказал это? Мих пришёл в ужас. Молчание было пыткой и чтобы прервать его, Мих торопливо продолжил: -Тогда, после взлёта... когда пришло время разбиваться на пары. Это тебе я принёс цветок. Тебе, а не Оле. Так получилось, что она вышла первая. Я думал: выйдешь ты, а так получилось, что она. И отказаться потом было как-то неудобно. Нечестно перед Олей.

Мих сжал руку в кулак. Управление скафандром отключено и его вторая, очень толстая и прочная кожа, лежала неподвижной горой под слоями тяжёлой изолирующей плёнки обеспечивающей дополнительную защиту от радиации.

Аня сказала: -Я знаю.

-Знаешь? Как?!

-Догадалась. Девчонки догадливее парней.

Мих подумал, что его старшая сестра говорила что-то подобное. Говорила: она обязательно догадается. Вот только так получилось, что Оля тогда вышла первой и приняла цветок в его руках на свой счёт. Оля так обрадовалась. Мих не смог заставить себя разбить её улыбку. Подумал: какая разница, эта девчонка или другая? Оказалась разница есть. Очень большая разница. Казалось бы: чего ему не хватает? Проклятые гормоны. Чёртова биология!

Возникшая пауза в беседе тянулась и ширилась, словно трещина, пробежавшая по астероиду, после того как сработали заложенные заряды. Мих молчал. Аня молчала. Мих не выдержал и спросил: -И что?

Аня вздохнула. Он услышал её вздох. Было что-то до крайности интимное в том, чтобы настолько отчётливо слышать дыхание другого человека. Чтобы лежать с ней рядом под одним одеялом из изолирующих плёнок. Будучи разделёнными всего лишь двумя сверхпрочными скафандрами и ещё тонкой полоской холодной пустоты. Несколько сантиметров брони. Несколько сантиметров пустоты. Так близко.

-Ты любишь Олю?— спросила Аня.

Мих задохнулся. Попробовал соврать, не получилось. Пришлось отвечать правду: -Не знаю.

-Хочешь сделать ей больно?

-Нет,— в этом Мих был уверен: -Не хочу.

Аня сказала: -Я тоже не хочу делать больно капитану.

-Капитану?— Мих уцепился за сказанное слово, будто за соломинку, будто за солнечный луч.

-Сергею. Не хочу делать больно Сергею.

-И что дальше?

-Ничего. Давай притворимся, будто этого разговора не было. Нужно спать. Если постараемся, то завтра закончим и вернёмся на "Луч". Как же я мечтаю вымыться в душе и лечь спать в нормальной постели.

Забыть? Притвориться? Легко! Так же легко как зачерпнуть в ладошки немного солнца или из детского конструктора построить межзвездный корабль.

Он промолчал.

-Через три месяца будет уже год как мы странствуем в пространстве. Свежесформированная бригада получит на лунных верфях новенький корабль и мы больше не будем самой молодой бригадой пояса астероидов.

Мих молчал не находя смысла в словах Ани. Зачем она это говорит? Зачем вообще говорят люди, зачем издают слова, для чего сотрясают воздух? Молчать гораздо лучше и удобнее. Три четверти всех, когда-либо и с кем-либо случавшихся бед, произошли из-за не вовремя сказанного слова. Лучше было молчать.

-Праздник поиска,— объяснила Аня: -В последний день каждого года прожитого далеко от Земли. Можно сменить партнёра и отвергнутый не обижается. Не должен обижаться. Хотя всё равно будет. Но, наверное, не так сильно. Мы ведь сможем потерпеть каких-то три месяца?

-Конечно, сможем!— обрадовано заверил Мих.

Аня засмеялась: -Кто сказал, что я выберу тебя?

-А кого ещё?— растерялся Мих. Растерялся так искренне, что Аня не выдержала и её тихий смех снова прозвенел воспоминаниями о текущем через лес ручье.

-В этом проблема смешанных экипажей,— сказала Аня. -Разделённых на женщин, которым нравятся мужчины, которым нравятся другие женщины.

-Это проблема разделённого на два пола человечества,— поправил Мих.

-А представляешь, если мы когда-нибудь встретим инопланетян, у которых три пола?

-А если четыре?

-А если пять?

-Несчастные,— заранее пожалела бедных пятиполых инопланетян Аня. -Как же им, наверное, трудно найти все четыре свои половинки!

-В четыре раза сложнее, чем человеку.

Мих проворчал: -Куда уж сложнее.

-Мишка?— неожиданно позвала Аня.

-Что?

-Ты правда любишь меня?

Он хотел соврать, но снова не получилось. Что сегодня за странный день патологической честности?

-Я не знаю.

-Спасибо Мишка. Это именно то, что хочет услышать каждая девушка.

-Я правда не знаю,— с мукой в голосе протянул Мих. -Если бы я мог знать заранее, всё было бы проще.