— Едем! Гони! Дочка у меня там! — Северин очередной раз пожалел, что взял Надежду с собой. Кто же знал!
За съездом на Саттарову поляну дорога была перегорожена стволом поваленного дерева. За ним , сквозь ветки и листву, виднелись стоящие ратники. Первым делом на поляне взгляд Северина выхватил Надейку, играющую с Полканом возле кухни. Вилли в фартуке, занимался готовкой, что-то резал огромным ножом. Рядом с ним, на виду, стоял щит, прислоненный к колесу кухни. Увидев башлыка Вилли кивнул и постучал ножом по рукоятке своего топора, лежащего наверху продуктового ящика. Карась сидя на краю телеге возле Гриши, поднял руку в приветствии. Сквозь раму телеги Северин разглядел самострел, прикрытый покрывалом.
В противоположном конце поляны, возле деревьев стояли Лива с Александром. Возле них на бревне сидел худощавый черноволосый мужчина в кольчуге из светлого металла, с накинутым на плечи зеленым плащом, и разглядывал бумаги из папки Александра. Слева от худощавого стояли двое. Высокий усач в доспехах и пропыленном плаще. Шлем держал в руках и кольчужной перчаткой водил по коротко стриженому затылку. Второй плотный, одетый в тёмно-синий халат с шапочкой на голове, пытался заглянуть в бумаги, подаваемые Александром. В стороне от начальства стоял десяток ратников, с гербом Новоторга на щитах. Отдельно стояла группа вооруженных людей, по цвету их одежды, Северин предположил, что это охрана толстяка.
Башлык огляделся. А где Шалга с охраняями? Одного он увидел на повороте, остальные где? Возница толкнул Северина, и махнул белогорцам:
— Шалгу ищете? Вам туда! Вон там они обед готовят.
За кустами, сквозь ветки деревьев поднимался дымок и оттуда доносился треск ломаемого валежника и сучьев.
На поляну выскочила еще одна телега с белогорцами, управляемая Забалом. Они оставили телегу возле "хозяйки" и бросились в кусты, к позвавшему их Шалге.
— Чего они туда забились?
— Жига старшая так сказала, — пожал плечами возница, и остановился. — Зовет она тебя!
Башлык перевалился через борт телеги, похлопал по штанам, выбивая из них пыль и стряхивая солому. Подхватил, обнял подбежавшую дочку:
— Чем занята красавица? Как там Гриша?
Не дав ответить, поставил её на землю, чмокнул в макушку и подтолкнул в сторону кухни:
— Иди доча, мне с людьми поговорить надо. От Вилли и Карася не отходи. Чужих бойся. На дорогу не убегай. За Гришей присматривай.
Надейка кивнула и побежала к Вилли.
— Северин "Волына", сын Тимура Волынца? — остановил его усач, водрузивший шлем на голову.
— Да, это я! — не стал отпираться Северин
— Я Втор Сапега, сотник дружины Новоторга. А это Елай Вотаг, тысяцкий Новоторга. Северин "Волына" тебя обвиняют в нападениях и грабежах на дорогах, поджогах, избиениях, нанесение ущерба торговым людям.
— Кто обвиняет? — застыл Северин.
— Очень серьёзные люди, чьи обозы ты ограбил и поджег.
— Есть свидетели, оставшиеся в живых после твоего подлого нападения, — встрял в разговор толстяк в тюбетейке.
Александр поспешно встал сзади Северина и быстро зашептал на ухо:
— Это Болчарь, посланник Белаварского княжеского двора в Новаторге, один из обозов в овраге, на мостках был его. Со вторым встречным караваном шёл племянник белаварского купца Тагана.
— Ты знаешь, кто такой купец Таган? — спросил с вызовом Болчарь, надвигаясь на Северина.
Тот сплюнул себе под ноги, останавливая этим плевком прущего на него толстяка.
— Слышал краем уха про него, жаден до злата, продал свою сестру, потому что мать вовремя померла.
Толстяк взвился:
— Да я тебя, пахота навозная в "холодной" сгною. Как ты смеешь, вор, пасть свою на честного человека открывать, его беспорочное имя помоями полоскать!
— Имя честное? Человека? — Северин схватил толстяка за ворот халата и подтащил к себе.
Тот заверещал тонким голосом, призывая своих на помощь. Александр сцапал Северина за плечи и молча потянул его от толстяка.
— Отпусти его Северин Тимурович, чего ты как с цепи сорвался? — произнесла Лива, глядя на толпу вооруженных людей, бегущих к ним.
Тысяцкий поднялся:
— Стоять всем. Отпусти его, что вцепился??
Северин разжал пальцы. Толстяк отскочил от него, продолжая сыпать проклятиями и махать руками. Между башлыком и Болчарем вклинилось несколько человек охраны посланника с обнаженными клинками. Вотаг протянул папку Александру:
— Товару вашу досматривать будем. Идём в Новоторг, на Посадском дворе досмотр делать будем. У нас есть список пропавшего с ограбленных обозов. Сравним при досмотре.
Александр опешил:
— Какой досмотр? Все мажары опечатанные идут с Кандраша. Все печати целые, сейчас можете проверить.
— Вот и проверим. На Посадском дворе. Если всё там ваше, то опечатаем нашей печатью посадской, и дальше пойдёте. А если пропавшее в вашем обозе найдётся, то не обессудьте, — тысяцкий н развел руками.
— Ты чего несешь? Какой досмотр? Какие ваши печати, какой Посадский двор? "Дальше пойдёте", вот спасибо разрешил! — фыркнула Лива, хватаясь за саблю. — Северин, Александр, назад! Назад отошли от них!
Саня оттащил сопротивляющегося башлыка, за ее спину.
Лива шагнула вперед с обнаженной саблей.
— Если хоть одна печать будет всё сорвана, если пострадает кто, хоть человек, хоть животное из этой товары — то это будет последний досмотр в вашей жизни.
Расталкивая охранников Белаварца, выхватив меч, вперёд пробился сотник Сапега.
— Не смеши людей, ведьма! Здесь две сотни воев и очень злое ополчение купеческое, и ваш произвол бабский, никто терпеть не будет. Охрану вашу из двух десятков снесут и не заметят. Убери свою железку обратно в ножны, а то порежешься нечаянно, — он, красуясь, слегка стукнул по сабле жиги.
Дзинь-к! Звякнул меч, отлетая в кусты, а изумленный сотник тряхнул ушибленной рукой.
— Вот-вот снесут и не заметят! Да, сотник? Ты коли пугать собрался, то пугай правильно!
— Ах ты, халда! — рванулся к ней усач, и тут же застыл.
Лива легко остановила его кончиком сабли, упершимся в правую щеку.
— А скажи мне сотник, тебя жена одноглазого любить будет? — Она чуть подняла руку и кончик сабли пополз верх, оставляя кровавую царапину на щеке.
— Говорю для всех, дальше товара пойдёт без досмотра. Торговая Гряда — союзник Острова. И кто-то ответит за весь этот бардак. Понял меня сотник? И ещё, все, что ты сказал, я помню!
Жига, не опуская саблю, отошла на два шага назад:
— Эй, тысяцкий, у меня вопрос! Откуда здесь взялась целая сотня "свинух" из Белавара? И что это за ополчение купеческое такое? Из какого казенного дома их выпустили? Я так и не поняла, кто здесь командует? Ты или торгаши из Белавара? Чья это земля?
Она ткнула саблей в сторону толстяка:
— Неужели барт Болчарь? Зачем тогда Новоторгу нужен ты, тысяцкий, человек посадский? Отвечать не будешь? А воеводе Торговому ответишь? Ну что ж, не одна я умею вопросы задавать!
Лива не поворачивая головы, приказала Северину и Александру:
— Идите к повозкам, — чуть заметно улыбнулась. — Только не бегите!
Северин на выдохе переглянулся с Александром, оба медленно развернулись и пошли в сторону "малого обоза".
Лива сделала еще несколько шагов назад, потом убрала саблю в ножны, под гневные крики белаварцев развернулась и неторопливым шагом пошла вслед за башлыком и Александром. По ее команде из леса выскочили охраняи, тащившие стволы поваленных деревьев, рогатки, и принялись огораживать площадку под дневную стоянку обоза.
— Стоять всем! — рыкнул Вотаг. — Втор, стоять! Я сказал — всем стоять!
Остановил тысяцкий сотника и охранников Болчаря. Подозвал красного от ярости Сапегу, вцепившегося в подобранный меч:
— Что с Островом воевать собрался, сотник? Хорошо подумал? Рука не болит? А шея?
— Что ж? Эти воры так и уйдут? — взвился Болчарь.
— Новоторга им не миновать, там их и возьмем. А чтоб не разбежались, до города под нашим присмотром пойдут, — объявил свое решение тысяцкий. — Втор, гонца готовь, с запиской пошлем к посаднику, пусть дорогу для обозов откроют!
Лива еще постояла возле завала устроенного охраной обоза, внимательно наблюдая за совещающимися новоторжцами. Увидев, что обошлось без беготни, суеты и размахивания знаменами, она подошла к обозникам:
— Так, слушайте меня! Северин, вы занимаетесь своими делами. Все как обычно. Никуда не встревайте, и вас не тронут. Подойдёт товара, на отдых два часа и снова вперёд. Сегодня мы должны за Новоторгом ночевать. Никаких обходов, идём через город.
Она посмотрела на Северина:
— Надейку не потеряйте, возле себя держите.
Александр с Карасем уже натянули тент, поставили под ним снятые с хозяйки лавки, собрали из досок обеденный стол. Надейка принялась расставлять на нем чашки, миски. Закончив с посудой, разложила на краях лавок чистые полотенца.
Через час на торговом тракте поднялась суета, со стоянки новоторжцев в сторону заслона пробежало два десятка пеших ратников. В лесу замелькали всадники, они выезжали на поляну, выстраивались колонной.
В скором времени на огороженную площадку вылетел беспут, за ним почти бегом появилась первая мажара с надрывно мычащими волами, за ней вторая, третья, быстро втянулась вся товара, заполонив стоянку. Северин вздохнул, ни Матвея, ни Арта не было видно.
— Сюда! — Шалга показал, где ставить первую повозку.
Северин пошёл помогать с волами. Скоро на поляне стало тесно от животных, повозок, и людей.
Только погонщики сели за стол, на тракте опять суета, с поста на въезде Шалга бежит:
— Наши приехали!
Северин с облегчением увидел въезжающего на поляну улыбающегося Матвея, пошел на встречу, но заметив, что тот ведёт на поводу еще одну лошадь, забеспокоился :
— А где Арт?
— Здорово Северин! Живой Арт, живой! Он сзади телегу в гонит, виру взяли, за Гришу.
Мимо них проезжали жиги, улыбнулся Умир, кивнули Чадар и Ненад, поздоровались белогорцы гнавшие небольшой табун лошадей, проехал Далян с рукой на перевязи. Улыбаясь, махнул здоровой рукой, прижал и покачал перевязанной. Заехала водовозка, Северину стало легче дышать, с плеч гора свалилась.
Вслед за негодующими криками с заслона новоторжцев, на стоянку обоза, громыхая и скрипя, влетела телега, набитая разным барахлом. Правил повозкой Арт. Он не останавливаясь промчался мимо башлыка, махнул ему рукой и протиснувшись между повозками охраны, встал за кухней.
Башлык хотел, было подойти к нему, но со стороны въезда донесся топот приближающегося конного отряда. На поляну выезжала дружина Кандраша.
Северин остановился, и с удивлением глядел на проезжающих мимо него всадников в матовых латах, со щитами украшенными знакомыми гербами, смотрел на значки, трепетавшие на копьях. И совсем полной неожиданностью для него была коляска, запряженная парой резвых коней, управляемых Арсеном. За ним на поляну въехала вторая коляска , на которой сзади возницы сидели двое, Ирень Удесович, посланник Острова и Мирон Ласкарь, купеческий сын, правая рука посадника Кандраша.
3 мая 1236 года от сотворения потопа.
Королевство Кафирлат. Столица Праун. Королевский дворец Луихард.
Он нашел ее в покоях младшего сына, сидящей на стуле с высокой спинкой, и разглядывающей большую картину, стоявшую на полу, и опертую на стол. С картины на нее смотрела красивая девушка в имперских доспехах, с короткой стрижкой, стоявшая на шкурах, брошенных на палубе корабля. Левой рукой она опиралась на высокий мощный лук, а правая лежала на рукоятке сабли в широких, отделанных узорами ножнах.
Королева Леоса повернулась на звук шагов своего мужа, и улыбнулась ему, показывая на портрет:
— Это она.
— Я помню эту картину! Я думал, она пропала или была уничтожена!
— Бажен пошел против воли деда, выкрал ее, и все эти годы хранил здесь, у себя, — она плавно повела левой рукой в сторону, обводя покои сына.
Миха I оглянулся по сторонам, в кабинете его младшего сына несколько служанок мыли окна и протирали картины на стенах, полки, книжные шкафы. То же самое происходило и в других комнатах. Дворец приводили в порядок перед приездом молодоженов.
Леоса, видя, что ее супруг пришел один, оставив свою свиту за пределами палат сына, хлопнула в ладоши, и по ее сигналу служанки покинули помещение, закрыв за собой двери. Король подошел к картине, склонился, всмотрелся в лицо девушки, а потом отошел, встав за сидящей королевой:
— Схоже получилось, особенно глаза!
Леоса шутливо стукнула его по руке, держащейся за спинку стула:
— Столько лет прошло, а ты все помнишь, забыть не можешь? Я тоже помню, вы все сошли тогда с ума из-за этих островитянок. Все мужчины королевства грезили ими. Твой отец, твои братья, твои сыновья, твои друзья! И очень хорошо понимаю твою матушку, поспешившую спровадить эти "солдатские стрижки" из королевства, заставив подписать непреклонного Белаварского князя невыгодный для него договор, — она вздохнула, — и как ей это удалось?
Король пригнулся и, не отводя взгляда от картины, коснулся губами напудренной щеки пятидесятилетней женщины, матери трех его детей:
— Вам удавалось не меньшее, ваше величество! Только благодаря вам, Кафирлат процветает и спокоен за свое будущее!
— Твой отец был счастлив, когда она утерла нос "молодому зазнайке", князю Якову! — после недолгого молчания, указав на портрет, продолжила королева Леоса.
— О, да! — улыбнулся король, вспоминая радостного отца, размахивающего мишенью с победной стрелой.
На юбилей его отца, короля Плагнура Первого, съехались все соседи, все его друзья и недруги. Король был достойным противником, ведущим "правильную" войну, и вызывал искреннее уважение у своих врагов. Воспользовавшись этим событием в Праун, столицу Кафирлата, приехало большое посольство Острова, просившее посредничество короля при заключении мира с Беловарским княжеством, добивающегося возврата земель, утраченных в результате последней Имперской войны.
Посольство состояло из одних женщин в возрасте от 16 до 35 лет, они были стройны, красивы, горды и неприступны. Младшие офицеры, девушки из посольства была более непосредственны и раскованы, и вскоре их знала вся столица. Все вечеринки и посиделки с их участием проходили шумно и весело, они становились изюминкой званых вечеров и желанными гостями, им стали прощаться короткие стрижки, их свободная манера поведения и даже ужасная повседневная форма — кожаные, гремящие железом куртки и широкие штаны из плотной ткани. В свою очередь они знакомились с людьми, с правилами и обычаями королевства, учились общению и в итоге сумели удивить всех на прощальном балу.
Но в памяти всего Королевства остался тот день, когда, участвуя в королевском турнире, в состязании лучников, надев на себя накидку с белым львом, шестнадцатилетняя Александра Вайбар из посольства Острова, превзошла степняков, южан, егерей Дагоберта и прочих стрелков, и в заключительном состязании последней стрелой вырвала победу у лучшего стрелка Уральского княжества.
