Живите люди!

За убийство кого бы ни было — кол с высокой перекладиной, тоже самое за принятие заказа на убийство — кол, за знание о заказе и не донесении тоже самое. За крышевание, карманную кражу, за любую воровскую деятельность — смерть, каторгу надо заслужить. И это не весь список за что будет смерть. А как тогда жить? Вот хороший вопрос. У нас есть взяточники, эти крысы — соревнуйтесь с совами, выявляте, сколько, у кого взял — половина ваша. Недобросовесные поставщики, сколько накрутил, с кем делился — половина ваша. У купца появился не тот товар, где взял, у кого, за сколько — половина ваша. Сынки богатеньких ночью пьяные выступают в городе — успели раньше стражников -все ваше, можете догола раздевать. Возникнут вопросы — к любому сове, это не западло. И будете называться ночные работники. Потом вам разьяснят более подробно. И учтите, доверия между нами быть не может, все будет проверяться очень плотно. Смерть у вас за плечами и только мы ее сдерживаем. Нет, конечно вы можете потом попытаться меня убить, но посмотрите на людей за моей спиной. А сейчас, кто не согласен -шагайте с чурбаков, кто согласен — снимайте с шеи петли. Князюшка, тебя не касается, ты остаешься в петле. О опять вопрос, слушаю. А можно князюшку нам отдать? Хорошо, в знак понимания — берите.

— Кирилла, и что ни один не шагнул с чурбака с петлей на шее?

— Нет Савва, ни один. Ладно, на сегодня хватит язык уже заплетается.

— Он у тебя заплетается от вина, что ты выпил.

— Согласен и от этого тоже, но я сегодня имею право, вот так. Глафира! Собери пожалуйста здесь, а мы спать.

— Кирлла, еще один вопрос, а с князем всех воров что было? — Да кто его знает, только его голова долго стояла на высоком колу напротив его дома и смотрела на дом.Савва посмотрел на собак, те разлеглись на траве и жмурились на заходящее солнце.

— Проглот, сходи в кустики, а то ночью беспокойно будет. Сейчас спать пойдем.

Тот с досадливостью посмотрел на Савву, мол такую песню испортил, встал и пошел в кусты.

— Полкан, ты подумай, жизнь не стоит на месте, может стоит заходить в дом, хотя бы в память о моих родителях. Видишь, мы с Проглотом нуждаемся в твоей помощи. Подумай. Без семьи, одному, тяжело жить.

Полкан посмотрел на Савву долгим взглядом, поднялся и пошел к своему домику. Прохор, глядя ему в след вздохнул.

— Дааа, ну может наладится. Ладно, я тоже пошел, надо на ночь лошадей проведать.

Савва дождался Проглота, помог ему забраться по ступенькам и обратился к Никите.

— Ты как, пойдешь?

— Нет, я еще посижу, Надежду подожду, вы идите.

Савва с Кириллой пошли по своим комнатам. Зайдя к себе, Савва разделся и когда вышел из ванной, Проглот спал в своей корзине, во сне подергивая лапами, видимо кого-то догонял. Лег и сразу уснул. Утром его уже по обычаю разбудил Проглот, со вздохом Савва поднялся.

— Вот кто тебя заставлял вчера есть столько окорока?

Проглот стоял уже возле двери, нетерпеливо поглядывая на Савву. Во всей позе было — ну чего ты копаешься, видишь, надо быстрей. Открывая дверь, Савва проворчал.

— Раньше надо было будить, а сейчас торопишь.

Щенок бегом бросился ко входной двери, по теплому времени открытой. Когда Савва вышел на крыльцо, Проглота уже не было видно. На крыльце стоял Никита.

— Ты помог Проглоту спуститься?

— Куда там, я только шагнул к нему, а он уже внизу и вон сидит в своих кустах. Вот что, окорок -то живительный делает в получении навыков в преодолении препятствий. Ты давай, прибирайся быстрей, Надежда обещала сегодня нам всем показать твоих крестников, не только Кирилле.

— Да, посмотрите моих сегодня, так уж и быть разрешаю посмотреть.

— Ой, прямо он разрешает, чего самого-то трясет?

— Ну и что, посмотрим как ты трястись будешь. Вот проснутся, покушают и пойдем. А ты чего стоишь не готов еще?

— Так Проглота жду, да и не проснулись твои еще. Няня рассказывала как они там?

— Говорила, с Лушей все в порядке, дети хорошо кушают.

— Вовремя какают.

— Ничего, Никита, посмотрим как ты подпрыгивать будешь, как свой родится. Вот Савва, запоминай, потом все ему припомним.

Подошел Проглот, посмотрел на стоящих; ну и кто мне поможет подняться по ступенькам? Кирилла спустился, из кустов достал широкую доску и закрепил на ступеньках.

— Вот, извольте вашество, Прохор с утра изготовил персональную дорогу. Сказал, это для Проглотика. Шагай.

Щенок осмотрел доску, осторожно шагнул на нее. Кирилла тихонько подтолкул. Проглот поднялся на крыльцо, постоял, спустился на землю.Потом опять поднялся на крыльцо и гордый направился в дом. Люди тихонько смеялись.

— Принял дорогу, обновил. Давай и ты обнови Проглотин папа.

— Нет уж, я по старинке, по ступенькам.Затракать-то будем, или голодом твоих будем ждать?

— Да будем, будем. Иди умывайся.

Савва прошел к себе, Проглот уже стоял возле дверей, напружинившись в сторону кухни.

— Что еще и сейчас торопить будешь?Пойдем, подождешь в спальне.

Щенок глянул на Савву, мол да что ты понимаешь? Может я здесь аппетит нагуливаю. А может это казалось Савве и он приписывал Проглоту несуществующие способности, но так хотелось, чтобы они были у Проглота.А если и не было, от этого Проглот любим не меньше.

— Ну, ну постой, нагуливай аппетит, а то пойди в столовую, слышишь — там накрывают. Тебя как самого маленького накормят.

Проглот постоял, оглянулся на Савву, тот кивнул подтверждая свои слова, и щенок пошел в сторону столовой. Савва постоял, послушал. Из столовой донеслись возгласы; ой Проглотик пришел, тебе уже все готово, иди поешь, маленький. Тебе надо много кушать, а вот потом косточкой побалуешь себя, зубки поточишь.Савва улыбнулся, ну вот и хорошо, а там смотришь и на кухню доступ получит, умница. Привел себя в порядок, вышел в коридор, постоял, послушал. Интересно, а когда-нибудь он избавится от привычки быть настороже? Нет наверное, уж очень крепко Никита вколотил в него эту привычку. Да и не мешает она. Из столовой доносились голоса няни и Кириллы. Савва прошел в столовую.

— Вот появился, где шатаешься. После завтрака с Кириллой поедете в уезд, покажешься в дворянском, заедете в лавку Лесного, они должны изготовить коляску для детей, все оплачено — двухместную и купи подарки для крестников.

— Няня, я не понял, а показать детей? Или опять мимо?

— Позавтракаем, они поедят — посмотрите, ты что думал, там три часа будешь смотреть?

— Не знаю и еще няня, я не знаю какие подарки покупать.

— А ты Кирилла, тоже не знаешь?

— Ну погремушки, свистульки всякие.

— Я тебе сама свистульку знаешь куда засуну? Заедете в лавку госпожи Покровской, скажете от меня, что Лукерья Ниловна родила близнецов, мальчика и девочку. Ты Савва, купи обязательно сережки для девочки, получше попроси, только без камней, плати сам, Кирилле не позволяй. Сиди Кирилла, так положено. Тебе пока нельзя тратиться, не нами этот обычай заведен — не нам его нарушать. Не было бы крестного, другое дело. Эх мужики, ничего-то вы не знаете.

— А когда им узнавать, один всю жизнь по войнушкам шастал, другой еще молодой, да тоже только с войнушки.

— Ты чего развалился за столом, вот рожу тебе двойню, посмотрим как прыгать будешь.

Вошла Глафира.

— Надежда Степановна, поели — можно смотрины устраивать.

Савва посмотрел на млеющего на боку возле миски щенка.

— Проглот, пойдешь с нами?

Тот и не пошевелил ухом. Зато няня завелась.

— Ага, нам там только собаки не хватает. Ничего подрастут дети, собаки сами от них прятаться будут.

Мужики торопливо стали выбираться из за стола, Савва сделал вид, что запутался в скатерти тростью и когда все вышли из столовой, кроме задержавшейся няни, спосил у нее.

— Няня, ты чего с утра в таком боевом настроении, случилось что?

— Случилось, Савушка, случилось. Случилось то что случается со всеми беременными женщинами, токсикоз начинается.

— Токсикоз? А что это?

— Это Саввушка, у нас организм перестраивается под новые условия жизни, мутить начинает, тошнить, что особенное скушать хочется.

— Бедные вы бедные.

Няня засмеялась, подошла к Савве, поцеловала в лоб.

— Спасибо, хоть ты посочувствовал, а вот они не сочуствуют, я их и гоняю.

В дверях стояли Никита и Кирилла и улыбаясь смотрели на них.

— А вы чего лыбитесь, я вас должна ждать?

Мужики порскнули из столовой. Дошли до дома Кириллы, а что там идти, он даже в ограде поместья стоял.

Няня стала распоряжаться;

— Зайдете в прихожую, разуетесь, там же умывальник — умоете лица, руки. Вы двое останетесь у порога детской, к детям подойдет отец, дадим в руки подержать детей.

Никита возмутился.

— Кого от дверей — то мы увидим!

— Кому не нравится, идет на базар и там разговаривает. Все что надо увидите. Пошли.

Зашли в дом, разулись, умылись. Няня ушла за дверь в комнату.

— Детская.

Пояснил Кирилла, даже немного побледневший. Вернулась няня, поманила за собой. Зашли в большую, светлую комнату, две маленькие детские кроватки, ближе к двери взрослая кровать, еще ближе стоят два странных столика на высоких ножках с бортиками на которых лежат два свертка. И улыбается Лукерья. Да все женщины, что были в комнате, улыбались. Няня шагнула вперед.

— Специально столики сюда передвинули, что бы все посмотрели.А то некоторые возмущались. Лукерья Ниловна, хвались мужу.

Лукерья, зардевшись, подошла к столикам и по очереди стала развязывать свертки. Чуть отошла в сторону, показала рукой, любуйтесь. И сразу стало понятно — вот девочка, вот мальчик. И так тепло стало на сердце, что смотрел бы и смотрел. Девочка лежала смирно, только головку поворачивала, словно пыталась посмотреть вокруг, мальчик же сразу стал сучить ножками и ручьками Подождав, пока налюбуются, няня скомандовала.

— Хорош, одевайте детей.

Женщины сгрудились возле столов, чуть времени и опять два свертка. Кирилле по очереди вручали в руки свертки и дав подержать забирали. Потом как-то незаметно мужики оказались на крыльце. Постояли. Пошли в сторону дома.

— А ведь я думал всю жизнь один проживу бобылем, какой уж нужен буду, а сейчас жена, дети. Счастье-то какое!.

— Да, прав ты Кирилла, вот когда ты держал детей на руках, как же я тебе позавидовал. Ничего, немного осталось и я подержу своих в руках и вы будете мне завидовать.

— А я опять крестным стану.

Кирилла остановился с возмущением глядя на Савву.

— Вот в кого ты такой жадный! Все хапаешь, вместе будем крестными.

Позади голос няни.

— О чем заспорили, мужики?

— Да вот спорят, кому быть крестным нашим детям.

Няня засмеялась.

— Ну слов нет, как маленькие. И кто будет?

В голос спорщики ответили.

— Вдвоем будем!

— Ладно, как ощущения Кирилла?

— Ну Надежда Степановна, ты и спросила. Я же их на руках держал, а сам вздохнуть боялся, все такое крохотное, вдруг не так шевельнусь....Раньше конечно видел младенцев, но как-то нет так было.

— Раньше ты Кирилла видел чужих, а это свои, это совсем другие краски. Мы когда поедем в уезд? Прохор уже запряг.

— Это ты куда, Никита-художник собрался? А бумаги кто приводить в порядок приводить будет. Тебя сколько не было? И опять усвистаешь по своим делам, а я не разорвусь.

— Наденька, как ты меня сегодня ночью шуганула из спальни спать в гостинную, я пробрался в кабинет Саввы и к утру все разобрал и приготовил. Бумаги на столе у Саввы.

Кстати Савва — приходил из спальни Проглот, посмотрел на меня, дверь я не успел закрыть, так посмотрел и опять ушел спать. Я когда дверь спальни закрывал, смотрю — он уже дрыхнет в своей корзине.

— Няня, так мы поедем, вон и карета стоит уже.

— Ты что, в этом собираешься ехать? Тебе непременно надо заехать в дворянское, иди одень парадный мундир, ордена я не снимала и покажись во всей красе. Давай не строй мне лицо, а то опять орать начну.За Проглотом Ксюша присмотрит. И вы тоже оденьтесь по людски. Разбежались.

Что делать, разбежались.Савва прошел к себе, в дверях стоял Проглот, ждал.

— Проглотик, вот такие детишки, подрастут, ты с ними играть будешь.

Проглот как будто понял, а может и понял, посторонился пропуская в спальню. Переодеваясь Савва разговаривал с Проглотом.

— Мы сейчас в уезд поедем, тебе будет неспособно с нами. Ты с Ксюшей останешься.

Щенок фыркнул.

— Да ладно, что ты, она и накормит. На кухню не ходи, что маленький что ли. А ближе к вечеру, как Полкан после ночи отдохнет, пусть Ксюша тебя к нему проводит. Как как. Возьми ее за подол и тащи к Полкану, я ее предупрежу. Один пока по двору не ходи, не все знаешь, вот распинаюсь с делами, сам все покажу.

Разговаривая с Проглотом, в то же время Савва думал, а не схожу ли я с ума потихоньку, разговаривая с щенком в полном убеждении, что он меня понимает. А может и понимает, вон как разумно себя ведет. Посмотрим. Из ящика стола взял полторы тысячи рублей, подумал — взял еще полторы. Должно хватить, надо же еще конфеты купить сельским ребятишкам. А то кто его знает, какие цены в этом уезде. Открыл дверь, пропуская вперед Проглота.

— Ну пойдем, найдем Ксению.

— А что меня искать, я уже пришла, ждала, когда выйдешь, Савва Игнатьевич. Пойдем со мной Проглотик, там на кухне для тебя приготовили вот такую кость, больше тебя, а сколько мяса на ней, ууу.

— Его что, уже на кухню приглашают?

— А как же, там коврик у стены постелили и повара уже соревнуются, вот это оставим для Проглота, а это Полкану. Раньше-то только Полкану шло, а сейчас кто за него, а кто за Проглотика. И хвастаются у кого из них аппетит лучше.

— И у кого?

— Так Проглотик маленький еще. Мы пойдем Савва Игнатьич, а то косточка убежать может.

Услышав про косточку, щенок устремился на кухню. Савва засмеялся, конечно, вдруг косточка убежит. Так, посмеиваясь вышел на улицу. Никита с Кириллой уже сидели в коляске — той, с большим багажником. Поздоровавшись с Прохором, залез внутрь.

— А что на этой поехали?

— Так сколько везти придеться домой, еще и телегу там поди арендовать придется. Трогай Кирилла, а ты чего Савва смеялся когда из дома вышел?

Савва рассказал про косточку. Посмеялись. Потом Никита задумчиво сказал.

— Настоящий солдат растет, главное — на кухне завести знакомства.

Через село ехали, постоянно раскланиваясь на приветствия, Кириллу поздравляли с прибавлением семейства. Встречные мужики шутливо хвалили за старательность, Кирилла так же шутливо гордо выпячивал грудь.

Проехали село. Кирилла, развернулся на своем сиденье к пассажирам и хотел что-то сказать.

— Погоди Кирилла, извини перебью, вы мне обьясните, как проходит обряд крещения? И почему в церкви? Я один раз маленьким еще видел так. Стоят родители, перед ними вышел мужчина, раскинул руки крестом — постоял и потом в дом все пошли.

Никита с Кириллой переглянулись. Заговорил Кирилла.

— Видишь ли Савва, жизнь-то она по всякому может повернуть, поэтому возник такой обычай. Родился ребенок прожил неделю и самый уважаемый человек перед общиной объявляет об этом и ребенку дают имя, что выбрали родители. Показывают ребенка людям. Потом перед родителями выходит человек, неважно, мужчина или женщина, раскидывает крестом руки, тем самым показывая, что в случае чего, будет защищать и ростить крестника не хуже своих детей. И так стоит, а старший спрашивает у общины, если ли кто против этого крестного. Если ни одного голоса против нет, то этот человек считаетется крестным со всеми обязанностями.