Ядовитая лягушка на каменном троне

— Сиатео? — Шиу с содроганием вспомнила о прошлой встрече с этими тварями. А ведь днем они предпочитают прятаться именно в таких местах. Эти развалины идеальное место для тех, кто не уходит вслед за солнцем в Дом Чудовищ. И ведь опасаться стоит не только их.

— Возможно. А может, кто-то еще, — безразлично отозвался лаухан. — Не узнаем, пока не зайдем.

— Может, — девушка нервно сглотнула. — Я пойду первой? — ей уже доводилось убивать, но до сих пор сама мысль об этом, казалось болезненной. Шиу не контролировала свою силу, теряла разум и душу, когда нечто внутри нее брало контроль над их телом.

— Это имеет смысл, только если там сиатео, — воин невольно улыбнулся. Несмотря на то, что это его долг защищать и оберегать Шиу, она волновалась за него, хотела помочь. Для лауханов подобное было невероятно или даже невозможно. Но ведь у них с самого начала все пошло не так. Все правила и традиции давно нарушены, и кажется, даже боги не против этого. — Просто будь рядом. Если что-то пойдет не так, выбегай на свет.

Больше медлить нельзя. Лаухан решительно шагнул во тьму, и тот самый миг, когда она своей прохладной рукой коснулась его кожи, воин осознал, что его зрение приспособилось. Он видел почти так же, как днем, с той лишь разницей, что все объекты имели глубокий синий оттенок и будто излучали слабо свечение. Это было странно, ведь раньше ничего подобного с ним не происходило, да и никаких снадобий он не принимал. Он продолжал меняться, будто находясь рядом с сестрой вдруг обрел важную часть себя и стал полноценным. Так это или есть другие причины, не так уж важно, главное, что сейчас он может видеть то, что пытался от него скрыть мрак. Так спокойно, что становилось жутко. Теот видел все: разрушенные молнией камни, трещины в полу, через которые пробивались растения, разбегающихся в разные стороны пауков и скелеты в истлевших одеяниях. Два были почти целы и лежали рядом, а второй — весь разбитый лежал у стены. В тот роковой день Илки получил свои законные три жертвы.

Вот только убиты были вовсе не те, кого приковали к жертвенному камню. Здесь была предрешена их с Шиу судьба. Теот присел на корточки рядом с одним из скелетов, который все еще сжимал обсидиановый нож. За ним-то он и пришел, за камнем, впитавшим кровь своих жертв, их души. Лаухан протянул руку, чтобы забрать оружие, созданное, дабы забирать жизни. Стоило коснуться холодного камня, как послышалось неприятное постукивание и щелканье, а скелет сильнее сжал рукоять, не желая отдавать свое сокровище. Череп, на котором еще сохранились сухие куски плоти и почерневшей от времени кожи, резко повернулся в сторону молодого воина. Пустые глазницы негодующе уставились на Теота, они завораживали, будто пытаясь поглотить его душу. С каждой секундой в них проявлялось все больше осмысленности и жизни, а сами кости зашевелились.

— Теот... — голос Шиу задрожал.

Она не видела, что происходило рядом с братом, ведь смотрела в другую сторону, и сейчас оживший и поднявшийся скелет, собравшийся воедино из мелких кусочков, медленно надвигался на нее, преграждая путь к отступлению. Казалось, что этот мертвец вознамерился завершить то, что ему не удалось сделать шестнадцать лет назад.

Теота не нужно было предупреждать, она и сам видел и слышал все, что происходило вокруг, даже больше. Все хуже, чем они могли вообразить! Как же так? Даже его отец не предупреждал о том, что мертвые могут вернуться. Так не должно быть. Но рассуждать на эту тему и проклинать судьбу совсем не время. Лаухан со скоростью ветра бросился к сестре. Его долг защитить ее любой ценой, и он его исполнит! Вот бы еще не было так темно! В этом месте так трудно разглядеть стремительные движения врага.

— Шиу, нам нужен свет!

Но ничего не произошло. Узоры на теле девушки не начали наливаться светом, а она сама вдруг начала меркнуть. Лаухан сильным ударом отбросил оживший скелет прочь от Шиу, но тот не желал униматься. Постукивая и дребезжа, мертвец вновь собрался воедино, начал зловеще надвигаться на своих жертв, присоединяясь к остальным скелетам. Как убить того, кто уже мертв? На этот вопрос неопытному лаухану лишь предстояло найти ответ. И сделать это нужно быстро, ведь труп в этом месте не один. Вернувшиеся из мира мертвых жрецы набросились на близнецов, размахивая ритуальными ножами, да и давно почившая родственница Шиу и Теота не отставала от них. Оставалось лишь отступать и отбиваться! Лаухан чувствовал, как от безысходности его душу начала охватывать ярость. Если ничего не изменить, не взять себя в руки, он попросту потеряет контроль над собой и привлечет не нужное к ним внимание слуг Мальшочи или самой волшебницы. Нельзя! Они с Шиу должны скрываться, как можно дольше, не демонстрировать свою истинную силу и точно не терять разум. Удары сыпались один за другим со всех сторон, за ними было уже невозможно уследить или отбиться, и даже броня из чешуи железного змея была не способна защитить. Казалось, сам Илки пришел в мир людей, дабы забрать то, что ему предназначалось, восстановить пошатнувшееся равновесие. Удары мертвецов становились все сильнее, резче, непредсказуемей; осознав, кто слабое звено, жрецы то и дело бросались на девушку. Лаухан был вынужден прикрывать ее собственным телом. Ноздри защекотал солоноватый запах крови, давая понять, у кого сейчас преимущество, кто побеждает.

— Теот!!!

Шиу резко дернулась вперед, из последних сил отталкивая от брата скелет женщины, верещавшей, что демонское отродье должно быть уничтожено. Тело дрожало. Этот голос, эти крики она уже слышала, они засели глубоко в сознании, именно он преследовал ее в кошмарах, которые наутро она была не в силах вспомнить Зачем они вообще сунулись в это проклятое место?! Отчаяние уже коснулось душ двух связанных кровью и судьбой людей, но в это самое мгновение послышалось заунывное женское пение. Несколько женских голосов, сливаясь воедино, заполняли собой темные руины. Этот голос диссонировал со всеми прочими звуками, выбивался из общего ряда ощущений. Именно этот гудящий звук, проникновенной мелодии, непостижимым образом заставил мертвецов застыть на месте в замысловатых позах. Обманчивое спокойствие. Теот не сомневался, что в любой момент покойники снова могут наброситься на них. Их лишь на время сдержали. Но для чего?

— Используйте обсидиановые ножи, — раздался пробирающий до костей скрипучий голос. — От их сердец давно ничего не осталось, но душа все еще там, где и при жизни. Оставьте ножи в телах, и они не смогут подняться. Илки никогда не отпустит тех, кого ему отдали. Таков закон. Ни боги, ни демоны, ни бездумные твари не смогут оспорить его.

Лаухан не шевелился, словно опасаясь следовать советам незнакомцев. Никому нельзя доверять, даже тем, кто на первый взгляд хочет помочь, пытается казаться другом. Таинственные голоса продолжали петь, в этом чувствовалась некая сила, пронизывающая все вокруг, каждый камень, каждую травинку, каждое живое и мертвое существо. Пока Теот сомневался, Шиу ни мгновения не колеблясь, бросилась к обсидиановому ножу, который выронил один из мертвецов. Сама не понимая почему, но она доверилась незнакомкам. А что еще им оставалось? Они понятия не имели, что делать, а их враги просто не убиваемые. Девушка замахнулась, в этот удар она внесла всю силу, на которую была способна, всю ярость, рожденную страхом. Стоило каменному ножу войти между ребер скелета, как тот весь сник, затрясся и с глухим звуком рухнул на землю. Рукоять ножа наполнилась каким-то темным свечением, словно в ней оказалось заточено то, что заставляло мертвеца двигаться. Вот оно! Взгляд девушки заметался вокруг в поисках нового оружия.

— Не стой! — шикнула девушка. — Прикончи их!

Теот повиновался приказ, так же, как и Шиу, выхватил обсидиановый нож у мертвеца из руки и сразу же вонзил его туда, где когда-то было сердце. Лаухан не понимал, что происходит, но чувствовал, как сам воздух с каждым вдохом становился все более наэлектролизованым. Совсем, как после грозы. Будто в подтверждение его мыслей где-то вдали послышался топот грозного Нирака.

— Хорошо... — вновь один из голосов выбился из общего хора. — Остался последний. Торопитесь.

Больше воин не сомневался, не думал о последствиях. Они уже начали, так почему бы не продолжить? Теот в два прыжка оказался у последнего мертвеца, застывшего без движения. Он покончит с этим прямо сейчас. Последний удар, заставил тело рухнуть к ногам лаухана. Все затихло. Как только последний скелет был повержен, а нож впитал ее гнилую душу. Тихо. Голоса умолкли, а даже собственного дыхания было не слышно. Они словно оказались в беззвучно пустоте. Но это лишь видимость, обман, которому нельзя поддаваться.

— Кто здесь? — тихим, проникновенным шепотом спросила Шиу. Она не сомневалась в том, что их неизвестные спасительницы никуда не ушли, а продолжали наблюдать. — Выходите!

— Уверена, что хочешь этого, девочка?

— Не стоит пугать, — голос лаухана звучал грубо, в нем чувствовалась угроза. Он не понимал, почему его видит не только Шиу, почему законы мирозданья вдруг нарушились. Мальшочи не может быть настолько сильна! Он видел ее не так давно, был в ее сером мире, а потому сомневался, что все это дело ее рук. Скорее уж она та, на кого все можно безнаказанно свалить.

— Не дерзи. Ты не тот, кого нам стоит бояться.

В углу затрепетали тени, образовывая силуэт человеческих тел. Они словно вышли из стены и теперь плыли в подрагивающем воздухе. Чем ближе они были, тем отчетливей становились образы, и вот, уже можно было различить женские фигуры, их длинные волосы, длинные ткани одеяний. К запаху грозы добавился дурманящий аромат леса, с его зеленью, цветами и сочными ягодами.

— Волшебницы... — с придыханием прошептала Шиу, почтительно склоняя голову.

Даже ей, далекой от ритуалов и соблюдения традиций, жившей до недавнего времени беззаботной жизнью ребенка было известно о трех сестрах-волшебницах, служащих бону лесов, великому древесному коатлю, чье зеленое оперенье покрывало мир людей. Если Тепейокоатль был создателем миров, но древесный коатль приносил в миры жизнь. В душе девушки зародилась надежда. Раз выжили они, значит, кто-то еще мог уцелеть, значит, они могут найти помощь и поддержку, услышать мудрый совет.

— Так, что вам нужно? — Теот настороженно наблюдал за женщинами. Он не доверял им. То, что кто-то кажется другом, не значит, что он таковым является.

— Они спасли нас! — возмутилась Шиу.

— Вот именно. Для чего же им это надо?

Теот не доверял никому, даже тем, кто на первый взгляд, помогал и казался союзником. Во всех мирах, каждый думает лишь о себе, ищет выгоду, использует других. Чем сильнее угроза, чем больше опасность, тем изворотливей становятся окружающее, тем больше коварства и жестокости появляется в мире. Сестры-волшебницы верой и правдой служили древесному коатлю на протяжении всей жизни. Они были рождены для этого. Но кто сказал, что нельзя заменить хозяина? Да и сам зеленый змей мог заключить союз с Мальшочи. Боги не едины, они сражаются между собой, борются за силу, которую даруют молитвы и жертвы, непоколебимая вера в них. Никому нельзя верить! Шиу не понимала этого, но у нее есть верный лаухан, который не позволит ей совершить ошибку.

Одна из сестер приблизилась к молодому воину практически вплотную. Теперь Теот мог ее рассмотреть во всех деталях. На неестественно белом лице красовались замысловатые узоры-спирали, спускающиеся к шее и дальше скрывающиеся за тканью, прикрывающей грудь. Черные от краски губы недовольно поджаты. Большие глаза в обрамлении тоненьких ресниц, казались блестящими стекляшками. Было в этой женщине что-то странное: отталкивающее и притягательное одновременно.

— Хочешь знать зачем? — голос женщины звучал так, словно она пела.

— Да. Хочу. Что вы делали в этом месте, в заброшенном храме, где лишь сиатео и будут себя чувствовать уютно? Зачем вмешались? Какая вам с этого выгода?

— Вопросов у тебя все больше и это не предел, но отвечать на них здесь не безопасно, — волшебница грациозно развернулась, задев лаухана длинными взметнувшимися волосами. — Боги давно уже не обращали свой взор на эти камни и тех, кто не смог уйти к передкам. Хочешь получить ответы, тогда следуйте за нами.

— И куда же?

— В безопасное место, — женщина чуть повела плечами. Она не собиралась ничего доказывать, даже не думала на чем-то настаивать. Всегда есть множество путей, а они с сестрами, лишь показывают направление, защищают священный лес.

— Теот, — Шиу осторожно коснулась руки брата, словно пытаясь передать ему свои мысли, успокоить. — У них было множество возможностей убить нас или позволить это сделать мертвецам. Но мы все еще живы. Почему бы не пойти с ними?

— Это может быть ловушка, — упирался Лаухан.

— Може быть, да, а может, и нет. В любом случае, это лучше, чем ничего. Они либо помогут и расскажут о том, что произошло, пока нас не было, либо нападут и попытаются прикончить или связать. Но мы будем готовы. Понимаешь?

Тетот недовольно кивнул. Ему не нравилось происходящее, да и волшебницы появились слишком вовремя, но что намного хуже, он не может забрать обсидиановый нож. Стоит его забрать, как мертвецы оживут. И что тогда? С миром людей произошло что-то ужасное и им с Шиу придется разобраться в этом. Воин следовал за волшебницами, крепко сжимая руку сестры. Так ему было спокойней, ведь в этой темноте, легко потерять то, что важно.

— Почему ты не использовала свет? — эта мысль не давала покоя Теоту. Он не сомневался, что иссушающая сила могла бы уничтожить ожившие трупы. Но этого не произошло. Шиу даже не попыталась ему помочь. А ведь раньше при любой угрозе, свет сам вырывался через не исчезающие ритуальные узоры на коже.

— Ничего не вышло.

— В смысле?

— Я... Я никогда не использовала свет по собственной воле, — зашептала девушка, надеясь, что никто кроме лаухана ее не слышит. — Он появлялся сам. В этот раз я думала о нем, но ничего не получилось. Понимаешь?

— В мире людей он не действует?

— Если так, у нас проблема, — Шиу нервно сглотнула. Еще недавно она уповала на непонятную, но могущественную силу, способную ее защитить. Теперь собственная уверенность казалась иллюзией, разбившейся вдребезги. Она снова беззащитна.

Они углублялись все дальше в храм, проходили туда, куда обычным людям нельзя ступать. Лишь жрецы и вожди знали эти ходы, и то, куда они вели. Шиу чувствовала, как совершает нечто неправильное и недозволенное, но от этого становилась все более взволнованной. Эта жизнь была недоступной для нее раньше, а вот теперь все изменилось. Она и сама стала другой. Шиу нельзя быть здесь, но до тех пор, пока голубая маска скрывает ее лицо, все возможно Страх стремительно сменялся интересом, осознанием собственной значимости. Это приятно. Ее тщеславие никуда не делось, и даже сейчас Шиу думала о том, сохранится ли ее имя в веках, станет ли легендой. До чего же глупо. Но мечты не остановить, они сами по себе рождаются в голове, согревают душу.

— Мы все еще в храме? — очнувшись от размышлений, спросила девушка, сильнее сжимая ладонь воина. Совсем темно. Как вообще можно что-то видеть в подобной обстановке.