Неустрашимые. Книга вторая - Пешка

Но сегодня мистер Киц читал нечто иное. Нечто, что на этот вечер вернуло его во времена службы в инквизиции — он читал личные дела и выкладки аналитиков, что ему предоставили в Доме Золотого Меча.

— Росс Фистшельд, шестьдесят пять лет. Не женат, — бывший инквизитор-расследующий всмотрелся в фотографию, где было хорошо видно глаза мистера Фистшельда. — Какой взгляд. Что же с ним произошло, что он так смотрит на окружающий мир? — Еще немного посмотрев на фотографию, мистер Киц вернулся к чтению личного дела, что было у него в руках. — Хладнокровен, не азартен. Признанный в мире эксперт в живописи, но коллекционирует редкие Звериные ядра. Вредных привычек не имеет, в порочащих связях не замечен. Довольно жестко и агрессивно ведет свои дела, но очень осмотрителен и осторожен. Интересное и необычное сочетание. В разговорах всегда вежлив. Да...

В своей жизни Ян Киц уже встречал подобных дельцов, которые были вежливыми в жизни и не имели порочащих связей, но при этом тесно взаимодействовали, если вообще тайно не покровительствовали, с лидерами преступного мира. Как правило такие люди были самыми опасными, но было только одно 'но' — он не видел связи. Никак не мог увязать все это воедино и увидеть целую картину.

— Келвин Ансен, семьдесят шесть дет. Женат, есть дочь от первого брака, — продолжил читать вслух мистер Киц водя пальцем по крупным строчкам. Специально для его удобства распечатали с большим шрифтом. — Младший сын семьи промышленных магнатов Ансен. Посещал ту же школу, что и императорские дети. В порочащих связях не замечен, развод с первой женой прошел тихо и мирно. Причина развода — несовместимость характеров. Племянник работает главой городского управления налоговой службы, еще один племянник служит в Имперской службе безопасности. Имеет звание полковника. Сам Ансен отслужил срочную службу в армии, но дальше делать карьеру военного не стал, хотя имел хорошие перспективы. Вторая жена, Мэри Ансен, гораздо моложе его и известна своим довольно дерзким поведением, но границы приличий не переходит. Хм...

Мужчина отложил папку с листами бумаги на небольшой чайный столик, заваленный разыми бумагами в который были видны счета за электричество и воду, и невидящим взглядом обвел комнату. Посидел с задумчивым видом несколько минут, замерев в кресле в одной позе, после чего вздрогнул и посмотрел на большие напольные часы.

— О, — протянул пожилой мужчина. — Уже так поздно?

После этих слов он неуверенно посмотрел на старый стационарный телефон, но все же решился и поднял трубку. Быстро достал свою записную книжку, нашел нужный телефонный номер и быстро набрал его на круглом циферблате. Раздалось несколько гудков и на том конце провода ответили сонным и женским голосом:

— Ян?

— Здравствуйте, Лан, — заговорил серьезным тоном мистер Киц. — Прошу простить старика за то, что звоню в столь неурочный час, у вас же сейчас раннее утро, но я считаю, что это важно.

— Не волнуйтесь, я только недавно легла отдохнуть, — поспешила успокоить его глава службы безопасности Дома Золотого Меча.

— Ох, Лан, не жалеете вы себя, — с укором протянул мистер Киц.

— Отосплюсь на том свете, — беззаботно отозвалась женщина на его слова. — А сегодня был хороший повод немного повеселиться.

— О, вот как? — Мистер Киц был очень удивлен. Судя по словам Лан Йонг, она была навеселе, но этого не выдавали ни ее дикция, ни тон. Поразительный контроль.

— Я вас разочаровала, Ян? — С хорошо заметным озорством спросила она.

— О нет, что вы, Лан, — сразу же поспешил разуверить свою собеседницу бывший инквизитор-расследующий. Пусть она и шутила, но Ян Киц прекрасно знал, что входит в число тех немногих к чьему мнению эта женщина прислушивается и дорожит. От миссис Киц, его замечательной супруги, такие вещи было нельзя скрыть. — Что вы? Но мне любопытно, что такого хорошего у вас случилось? Это я не скрою.

— Наш общий знакомый, — хмыкнули ему в ответ.

— О, какое совпадение, — мистер Киц тоже улыбнулся. — Я ведь вам также звоню по его поводу.

— Погодите, — мужчине было слышно, как Лан встала со своей кровати, сделала несколько шагов, после чего в трубке отчетливо раздался тройной щелчок. Включила защиту от подслушивания, догадался он. — Теперь мы можем говорить.

* * *

Ян откинулся в кресле планера и подавил все свои воспоминания. На коленях у него лежала раскрытая толстая книга-справочник по Звериным ядрам. Они с отцом летели уже восемь часов и до прилета в империю осталось много часов. В голове все еще крутился разговор, затянувшийся на несколько часов, пока, наконец, с неохотой его отец не принял план действий, предлагаемый главой службы безопасности Дома Золотого Меча.

Его Дома.

При этих мыслях Ян погладил большим пальцем правой руки свою татуировку. Наглядное свидетельство его принадлежности в одному из Домов Авало, которое на его светлой коже было не так уж и заметно. Если не присматриваться, то она и вовсе походила на старый шрам.

Его отец спал в своем кресле, накрытый легким одеялом, которое заботливо накинула на него девушка стюард. Она и ему предлагала, но Ян отказался. После возвышения тело все еще плохо слушалось его. Даже такое простое действие, как поглаживание татуировки ему пришлось совершить не пальцами левой руки, как он бы сделал раньше, а правой, потому что мелкая моторика все еще его подводила.

Ян посмотрел на трость, что лежала на соседнем кресле. Ирэн посоветовала первое время походить с ней, чтобы снизить нагрузку на мышцы и снизить риск возникновения травм. Сама трость была настоящим произведением искусства. Деревянный корпус с красивой резьбой в виде геометрического узора по всей длине, небольшое черное кольцо, которое разграничивает область рукояти и остальной трости и небольшое навершие из того же черного материала, что и кольцо, сделанное в виде оскаленной морды лиса, у которого в глазницах были довольно крупные сапфиры. Сама трость также была черной, отчего контраст между черным деревом и металлом был очень хорошо заметен. Полированное тепло дерева заставляло сильнее блестеть холодом металл, а тот в свою очередь своим блеском прекрасно оттенял его, делая привлекательнее.

Только достоинства трости на этом не заканчивались. Эта трость была с секретом. Банальным, но оттого не менее смертоносным в умелых руках. Если повернуть рукоятку трости до щелчка, то она легко отсоединялась, обнажая тонкое трехгранное лезвие длинного стилета. Лезвие клинка был изготовлен из поляриума, длинною в сорок сантиметров и на него также был нанесен геометрический узор, который в точности повторял подобный на самой трости.

В самое ближайшее время Ян собирался сказать человеку, создавшему это чудо, большое спасибо. Пусть сам факт ее применения парня сильно раздражал и портил настроение, не любил он болеть и ощущать себя слабым, с детства это у него повелось, после инициирования, но мастер здесь был не при чем. К тому же, было хорошо видно, что при создании трости очень старались. Можно даже сказать — душу вложили. Проблемой в поиске этого человека не было, ведь он легко узнал клеймо мастера — Шэди Аншер, старейшина семьи Аншер или же просто дедушки Шэди, как он сам просил себя называть. И старику будет приятно услышать доброе слово о своей работе, и Яну будет хорошо просто поболтать с этим неунывающим пожилым мужчиной. А то в последнее время он совсем перестал видеться со стариком, о чем тот регулярно ему выговаривал по редким телефонным разговорам и через Эрику с Лио.

Парень посмотрел на книгу, что лежала на его коленях. Поначалу читать ее было очень интересно, но чем больше он читал про разные ядра и способности, которые были в них заключены, тем скучнее это было. А еще необходимо было сделать выбор и выбрать можно было только одно. Но как? Как это сделать, если ему нравились многие способности из описанных? А ансаши могли ассимилировать только одну способность. Еще один бонус от возвышения, и Ян считал ее самым настоящим мошенничеством. Не быть колдуном, но при этом иметь возможность применять одну из их способностей, это разве не есть самое настоящее мошенничество?

Прилетели они уже поздним вечером. Встречала их Иелена, которую Ян познакомил с отцом. До этого все как-то случай не подворачивался. После они втроем поужинали в небольшом и уютном ресторанчике, где парень стал объектом для объединенных шуток про его трость и то, как с ней смотрится. Ян ворчал на это, отшучивался, но все равно был доволен. Вечер получился хорошим. После Иелена уехала к себе на квартиру, а Ян с отцом поехали к нему. У Марека было еще несоклько дней отпуска и они решили провести больше времени вместе.

На следующий день, они вдвоем сходили в мастерскую Шэди Аншера. Пожилой оружейник был очень рад видеть их обоих, поэтому посиделки с ним затянулись до самого утра, из-за чего на работу Ян пришел не выспавшийся, с запахом алкоголя и немного растрепанный. В галерее все очень удивились его внешнему виду и очень много расспрашивали о том, что с ним случилось. По заранее заготовленной легенде, он отвечал всем, что неудачно потренировался и растянул связки на ноге.

От него отстали, но мистер Корвин все равно сделал ему внушение на тему о том, что 'ты, конечно, молодой, но гулять нужно в меру'. Ян спорить с ним не стал и лишь кивал в ответ о заверял, что больше никогда и ни за что. Мистер Корвин еще некоторое время на него покосился, но потом махнул рукой и уже с улыбкой стал выспрашивать о подробностях предполагаемой гулянки, а особенно о том, сколько красавиц пали жертвами его внешности. На все подобные вопросы Ян загадочно улыбался и отвечал свое неизменное, — 'мужчина о подобном не распространяется'.

Так прошло две декады. Отец уехал обратно на Скалистые острова работать, а Ян каждый вечер стал посвящать занятиям лечебной физкультуры. Он был очень старательным, но аккуратным. Пусть под присмотром Иелены он не мог себе серьезно навредить, но вот отдалить свое полное восстановление вполне. С каждым днем Ян ясно видел прогресс и одновременно с этим радовался и тихо раздражался. Прогресс был очень медленным, хоть и стабильным, поэтому Ян все еще нуждался в трости, и без нее долго мог ходить только 'по стеночке'. Благо хоть мелкая моторика восстановилась полностью и даже стала лучше. Те трюки с картами, что он со временем уже не мог исполнить из-за одеревенения пальцев, благодаря усердным силовым тренировкам и бою на саблях, сейчас давались гораздо легче. И по заверениям Иелены это был не временный эффект, такая ловкость пальцев останется с ним навсегда, что не могло не радовать.

— Я и не думала, что ты можешь быть таким язвой, — Мэри Ансен вновь рассмеялась.

Ее смех был столь заразителен, что Ян не удержался и тоже улыбнулся.

За эти две декады он еще несколько раз столкнулся с мисс Ансен, и с каждой этой встречей его интуиция начинала все громче и громче предупреждать его об опасности. Не смертельной, но, судя по всему, весьма ощутимой. Поэтому расслабиться и получить удовольствие от общества привлекательной, хорошо эрудированной и остроумной девушки не получалось.

Вот и сегодня, его в приказном порядке приставили к мисс Ансен в качестве консультанта, когда она приехала в галерею с просьбой о помощи в подборе нескольких картин для подарка ее хорошим знакомым. Пару часов они пробыли в самой галерее, а потом, когда мисс Ансен не нашла ничего подходящего, они поехали на ее автомобиле с водителем по другим галереям. По идее Яну ехать уже было не нужно, но опять-таки настойчивая 'просьба' со стороны директора галереи и парню пришлось подчиниться. Но хорошо видное всем раздражение и мысли из разряда 'а не пошло ли все в одно место', не были поводом для саботажа приказа вышестоящего.

Промотавшись весь день и ловя на себе сочувствующие взгляды, при виде его хромоты и трости, Ян был не просто раздражен, а по-настоящему зол, хоть и скрывал это за дежурной улыбкой. Лишь пару раз он позволил своему настроению проскользнуть в комментариях к некоторым картинам, но они были к месту и весьма точны, хоть и очень злы и едки. Картины действительно такое заслужили. На них была самая натуральная мазня, а по-другому он не знал как их охарактеризовать, где люди 'искусства', очень 'утонченные' и 'просвещенные', каким-то чудом находили что-то возвышенное, глубинное и сокровенное, как та самая 'правда жизни', что искали во все временя разные философы. Мисс Ансен смеялась до слез, а другие искусствоведы и прочие менеджеры, которые хотели продать эти 'шедевры' краснели от гнева и возмущения, спорили, пытаясь выставить его как необразованного дикаря и остаться при этом в рамках приличий. Получилось только у одного мужчины, который под конец разговора спорил уже больше из любви к самому спору, чем из несогласия.

— А как покраснела Эдит Ранхольд? — Продолжила веселиться мисс Ансен. — Я уж думала, что ее удар хватит.

— Да, — Ян кивнул и отпил из своего бокала красного вина. — Выражение лица у нее было не забывающимся.

— Выражение лица? — Глаза Мэри весело и озорно блеснули. — Сейчас ты очень вежлив в своих словах. Но я думаю, что выражение 'перекосило рожу', более уместно, если применять к ней.

— Не нравится главный искусствовед столицы? — Ян слегка приподнял брови и посмотрел на девушку.

— Чванливая и самовлюбленная, — зло фыркнула Мэри Ансен. — Знаешь сколько по-настоящему талантливых людей она погубила своими едкими и желчными заметками и статьями? Так что поделом ей.

— Но я был очень вежлив при разговоре с ней, — стал защищать себя Ян. — И вообще ни одного бранного слова не использовал, даже когда нам показали ту статую золотых ракушек.

— Что очень удивительно, — Мэри взяла свой бокал с белым вином и сделала небольшой глоток. — Даже я не удержалась, когда нам их стали представлять. 'Эти створки раковины, как вечный символ женственности', — спародировала она работника одной частной галереи, который пытался продать им очередной 'шедевр' современного искусства. — А ты продолжал быть вежливым. Знаешь, до этого я только с одним человеком встречалась, которая своими вежливыми словами унижала еще сильнее, чем если бы она использовала последнюю площадную брань. Ты удивительно походил на нее своим поведением сегодня.

— Могу я узнать ее имя? — Ян с интересом посмотрел на свою собеседницу.

— Астрея Краст, — последовал ответ от девушки. — Я с ней не близко знакома, и виделась всего пару раз, но она произвела на меня неизгладимое впечатление. Поразительная женщина. Ты знал, что она в течении пяти лет возглавляла клан Инлиарат? И ведь никто не посмел это оспорить, а все кланы тот еще рассадник патриархата. Она ушла сама, по своему желанию, так как клан должен возглавлять мужчина.

— Да, она умеет одним своим взглядом ставить на место, — отозвался на это Ян, вспоминая, как на занятиях эта 'поразительная женщина' могла заставить его замолчать и терпеливо повторять однообразные па раз за разом.

— Ты знаком с ней? — Хорошо изобразила удивление Мэри Ансен. Правдиво. Если бы Ян не точно не знал, что о нем уже собрали хотя бы общие данные, то он бы точно поверил. — Откуда?