Он сидел в своем номере в очередном гостиничном халате на голое тело, сидел на кровати, подобрав ноги и прижав к лицу мерцающий камень.
...ты уверен?
-Да, — шептал Косс. — Все как вы и предсказывали. Сейчас нам удалось установить более точно...круизный лайнер "Атлантида", он покинет порт через три-четыре дня...
Благодарить нужно информатора. Именно его стараниями мы раньше Церкви узнали о том, что прямые атаки неэффективны.
-Быть может, вы знаете что-то еще, что пока не удосужились сказать мне?
Только то, что Башня действительно проводит свою операцию. Это превосходный шанс, Косс. Мы не можем его упустить.
-Мои инструкции?
Не изменились. Попав на корабль, ты устроишь диверсию, как только он окажется достаточно далеко от берегов. Один ты вряд ли справишься, так что задействуй "Сехмет". Вместе вы должны разделить Альберта Блаха и Сферу. И доставить нам.
-Как поступим с группой отца Ката? С пассажирами?
Приказы не изменились, Косс. Эти люди нас не интересуют.
-Значит, концы в воду?
Концы в воду, Косс. Удачи. И не смей возвращаться без победы.
-Служу...мудрости...Атласа, — выдохнул алхимик, отбрасывая камень на кровать и падая рядом.
Полежав так минут пять, он медленно начал подниматься. Нужно принять душ. И нужна новая доза.
Норин Монерже проснулась рано, пусть сегодня и был выходной. За окном еще моросило — дождь шел всю ночь и никак не желал прекращаться. Быстренько умывшись, она заглянула на кухню, откуда пахло свежим кофе и гренками: похоже, кое-кто встал совсем ни свет ни заря...
-Ты чего не спишь? — поинтересовалась у нее мать, задумчиво болтающая чайной ложкой. — Восемь часов всего.
-Я...
В дверь позвонили. Потом, сразу же — еще несколько раз.
-Кто это в такую рань? — удивленно пробормотала Сара Монерже, поднимаясь из-за стола. — Погоди-ка тут...
Звонок снова затренькал — в этот раз кнопку, похоже, вдавили со всей силы и не собирались отпускать.
-Да иду уже, иду!
Подойдя к дверям, она приникла к глазку и задала привычный вопрос:
-Кто т...
Вышедшая в коридор Норин сразу заметила, что с матерью что-то не то. Постояв с полминуты с открытым ртом, она вначале отшатнулась от дверей, а затем, схватив с полки ключи, бросилась открывать...
-Мама, кто это?
Ответа не последовала. Быстро открыв первую дверь, Сара вставила ключи в замочную скважину второй...
И тут Норин увидела лицо матери — бледное, ничего не выражающее, с закатившимися глазами.
-Мама, что...
Вторая дверь открылась.
Их было трое. Три высоких человека в безупречных деловых костюмах, длинных черных плащах и кожаных перчатках — один из них держал в руках небольшой портфель. Гладко выбритые, аккуратно подстриженные, сверкающие дорогими часами и запонками, в начищенных и отлакированных до блеска черных туфлях. Напряженные бледные лица, холодные злые глаза, у кого-то прикрытые очками в роговой оправе.
Один из них — самый высокий — шагнул вперед, вытянув руку и схватил Сару за лицо, сказав какое-то короткое непонятное слово, или может, два. Мгновение спустя мать Норин осела на пол, словно куль с мукой.
Норин уже открыла было рот, чтобы закричать, но человек в черном был стремителен — подскочив к ней, он быстро наклонился и дотронулся до ее лица — гораздо мягче, чем он сделал с ее матерью.
Перед ее глазами все поплыло. Ноги перестали ее держать и Норин полетела на пол, но ее в последний момент подхватил второй человек — тот, что носил очки. Его прикосновение было последним, что она почувствовала, прежде чем провалилась в непроглядную темноту.
Третий человек тем временем закрывал дверь квартиры на ключ, и, как только он это сделал, то немедленно повернулся к товарищам.
-Сэр Блес? Сэр Кол? — мягко произнес он.
-Все в порядке, — ответил человек в очках. — Сэр Линч, займитесь женщиной. Воспоминания любые, на ваш выбор. Только быстрее. Сэр Кол, помогите мне.
Обмякшее тело Норин бережно уложили на диван. Человек в очках сел на стул рядом, второй раскрыл портфель, вытащив оттуда небольшой пакетик.
-Сэр Кол, спирт.
-Прошу.
-Сэр Кол, шприц.
-Пожалуйста.
Тонкая иголка одноразового шприца медленно вошла в шею Норин. Место укола сэр Рейнард Блес тщательно протер второй заспиртованной ваткой, будучи приучен действовать всегда в точности по инструкции.
-Благодарю, — подложив девочке под голову пару подушек, Блес повернулся к товарищу — сэр Уолтер Кол убрал использованный шприц и комки ваты обратно в пакетик — его он сожжет, когда они уедут отсюда.
-Как скоро подействует состав?
-Довольно быстро, — Блес вытащил платок с монограммой и быстро в него прокашлялся. — Прошу прощения. Нам придется посидеть тут с ней часа три, потом можно будет вывозить.
-Почему нельзя вычистить мусор на месте и имплантировать новую память ей, как той женщине? — поинтересовался Кол.
-Она уже проходила через данную процедуру, когда мы помещали ее в эту семью. Мы рискуем так совсем сломать ее разум.
-И поэтому повезем ее в Лондон?
-Да. План информатора безупречен. Вы ведь успели детально ознакомиться с данным по Альберту Блаху?
-Разумеется, сэр Блес. Но если вы напомните...
-Конечно, — Блес вздохнул. — Захария, судя по всему, использовал свою дочь как живой блокнот для записи отдельных секретов. И Альберту Блаху нужно то, что в этом блокноте.
-Мы можем быть в этом уверены?
-Да. Наш информатор работает с Блахом вплотную. Ведет его прямо к нам в руки. Эта операция убьет двух зайцев одним выстрелом, сэр Кол. Во-первых, мы доставим дочь Сильверстайна в Лондон, где ей обеспечат сохранность...
-Вы хотите сказать, закатают в формалин.
-Обеспечат сохранность, — с нажимом произнес Блес. — Во-вторых, она же сыграет роль приманки в нашей ловушке на Блаха. Через три дня мы...
-Я закончил, — входя в комнату, объявил сэр Александр Линч. — А вы...
-Прогоняем еще раз генеральный план, — произнес Блес. — Что вы ей установили?
-Разведена, детей нет, живет одна. Уборщики уже на пути сюда, к вечеру переоборудуют квартиру.
-Прекрасно, сэр Линч, — Блес снова откашлялся в свой платок. — Прошу прощения. Горло совсем разболелось.
-По пути сюда я видел аптеку. Может, купите там леденцов от кашля? — предложил Линч.
-Лучше ингалятор, — произнес Кол. — Быстрее поможет.
-Благодарю. Наверное, так и поступлю, — Блес аккуратно сложил платок и убрал в карман. — Итак, возвращаясь к делу. Показания информатора были довольно-таки подробными. Замкнутое Поле Блаха невозможно преодолеть путем прямого нанесения вреда, но у нас есть минимум два варианта выхода из сложившейся ситуации. Первый — обездвижить и разделить его и объект, что подпитывает Замкнутое Поле. Второй — устроить несчастный случай.
-Чем мы и займемся, — усмехнулся Кол.
-Точно так. Вы и сэр Линч отправитесь с Норин на "Атлантиду". Все документы уже подготовлены, так что сами решайте, кто из вас будет ее отцом, а кто дядей. Как только вы окажетесь далеко от берега, вы организуете саботаж. Сэр Кол, на вас команда корабля, сэр Линч — займетесь двигателями. Помните, вы не должны ни минуты, ни секунды думать о том, чтобы причинить какой-либо вред Альберту Блаху. Все ваши мысли должны быть направлены непосредственно на корабль. Если вы не уверены в своей способности оградить себя от ненужных мыслей, то за оставшиеся три дня можете пройти частичную коррекцию воспоминаний.
-Я в себе целиком и полностью уверен, — произнес Кол.
-Аналогично, — добавил Линч.
-Прекрасно, господа. Напоминаю вам, что все спасательные шлюпки уже испорчены. Все, кроме той, что за номером шестнадцать. Как только вы заложите взрывчатку, вы покинете на ней лайнер вместе с Норин. Мы вышлем за вами вертолет, когда убедимся, что он точно затонул.
-Общественное мнение?
-Подготовлено, вплоть до текстов, что пойдут в газеты и выпуски новостей. От нас требуется только успешно выполнить свою часть работы.
-Можете на нас положиться, сэр Блес, — произнес Кол. — Все будет сделано идеально. И все концы в воду.
-Именно, — повторил Блес. — Все концы в воду.
8. Каинова печать
Мне все беды не в счет,
Ведь на гребне скалы меня ждет
Невзятый мой замок...
(Канцлер Ги — Невзятый замок).
Он никогда особо не любил море. Почему — сказать было довольно тяжело, наверное, причиной тому были детские воспоминания о рассказах матери, которые, бывало, наводили на него такой ужас, что он не мог заснуть несколько дней подряд. Кто-то находил в этих видах спокойствие, умиротворение...Юст же видел в море лишь бесконечный холод и тоску во всех возможных смыслах. Эти заунывные крики чаек, это безграничное полотнище, сшитое из серых туч, растянутое над головой, этот ледяной ветер, продирающий до костей...
Он сидел, закутавшись в теплый плащ на меховой подкладке, в старом ободранном кресле. Бледные пальцы, потянувшиеся за чашкой стремительно остывающего кофе, тихонько дрожали — как дрожало и все суденышко, что несло новых гостей в Море Бродяг. Отодвинув кружку подальше — не хватало еще облиться и ошпариться — он вытащил из кармана увесистый отцовский медальон с гербом династии — холодный метал обжигал пальцы. С одной стороны его были часы, никогда не показывавшие точного времени, с другой — компас, что никогда даже не думал о Севере и чья стрелка то и дело пускалась в безумный пляс. Сейчас, впрочем, она еле-еле шевелилась. Удовлетворившись этим зрелищем, наследник семейства Вайтль захлопнул крышечку компаса, бережно убрав серебряный кругляш в карман.
Каждый раз, оказавшись тут, он вспоминал те страшные истории, рассказанные матерью. Вспоминал, как притворялся спящим, а она притворялась, что ей вовсе не доставляет хлопот сидеть тут с ним, когда можно было бы заняться чем-то более полезным. Он отворачивался к окну, за которым сыпались на землю снежные комья и деловито сновала кукольная прислуга, расчищая сад поместья, а она неторопливо рассказывала своему ребенку то, что было у нее вместо сказок...
То были истории о великих магах прошлого, о временах, которые называли Эпохой Богов, временах, когда магия еще была способна на настоящие чудеса. То были истории о деяниях столь ужасных, что холодела кровь, о чудовищах, в чье существование попросту не хотелось — но приходилось — верить, о старых традициях, верность которым должно было хранить и спустя многие века, о том, что действительно важно для мага, а что нет. Мать пыталась научить его всему тому, что сама впитывала в детстве как губка — безграничному честолюбию, необходимости преклонения пред теми, кто был выше и праве ни во что не ставить тех, кто слаб. Пыталась предупредить своими жестокими сказками о многих опасностях, которые ждут мага, выпущенного в мир, где им суждено не жить, а лишь прятаться, она, сама того не зная, загоняла в него все глубже и глубже холодные острые клинья страха, на избавление от которых уйдет потом не один год...
Да и удалось ли ему избавиться от них целиком?
А еще, среди прочего, она рассказывала ему о Море Бродяг.
Блуждающая Могила. Истинный родоначальник Ассоциации, предательски брошенный после возвышения Лондона и разорвавший с последним большинство связей еще давным-давно. Единственное по-настоящему свободное место для всех, кто хотел работать, не оглядываясь через плечо. Часовая Башня, своего рода символ современного магического сообщества, была рассадником ленивых и бездушных существ, забывших, для чего создавалась Ассоциация, они были одержимы властью, спутаны по рукам и ногам собственной бюрократией и безнадежно испорчены своим высоким положением в человеческом мире. Академия Атлас, помешанная на своей секретности и надуманных высших целях, была немногим лучше. Лишь тут, в Море Бродяг, можно было что-то делать, чего-то добиваться...
По крайней мере, именно так рассказывала ему когда-то мать. Рассказывала о всех тех запретах, что нарушались среди этих холодных каменных стен, о всех тех ужасах, что оставались там погребены навечно, о всех тех гениях и безумцах, для которых Могила оправдывала свое название до конца...
Скрипнули ржавые петли и дверь в каюту отворилась.
-Мастер Юст, мы приближаемся, — сообщила верная кукла. — Вас позвать, когда...
-Нет, — маг медленно поднялся на ноги. — Я, пожалуй, все-таки выйду. Говорят, морской воздух полезен.
Дождавшись, пока маг просунет руки в рукава и застегнется, кукла открыла дверь, выпуская его наружу. Чуть не поскользнувшись на мокрой палубе, он с трудом удержал равновесие, когда кораблик в очередной раз качнуло.
Тяжело вздохнув, молодой маг направился к носу корабля, не прекращая при этом обиженно и раздраженно бормотать:
-За те деньги, что я им плачу, они могли бы и...
Бормотание Юста оборвалось на полуслове — как и всегда, когда он видел это.
Из тумана впереди уже выступал ее величественный силуэт.
Кто-то называл академию Атлас "кладовой сумасшедших". Юст фон Вайтль был готов поспорить на что угодно, что те, кто так говорили, просто ни разу в жизни не видели Блуждающей Могилы.
Вздымающаяся из океанских пучин горная гряда, чьи острые каменные шпили, казалось, еще чуть-чуть и начнут процарапывать дырки в небесах, почти всегда была окутана туманом, но они были уже достаточно близко, чтобы можно было воочию увидеть все ее величие.
И все ее безумие.
Хаотичное нагромождение сооружений столь разных эпох, стилей и материалов, что подсчету они просто не поддавались, разрасталось по всему каменному исполину, облепляя его, словно ульи или грибы старое дерево. Убежище, созданное в незапамятные времена теми, о ком не осталось уже даже слухов и легенд, достраивалось и модернизировалось веками, на излете двадцатого оформившись как чистый хаос.
Здесь прямо посреди заросших плющом руин античного храма торчали вертолетные площадки, здесь полуразрушенные замки в готическом стиле были сплавлены воедино с сооружениями Высокого Возрождения, здесь под каменными арками, расписанными истершимися рунами, что еще мерцали иногда в ночной тьме, стояли мрачные серые коробки из пенобетона. Здесь древний барельеф Гекаты, на который никогда не падали солнечные лучи и никогда не смотрящий в сторону солнца — по сравнению с ним скульптурные портреты на горе Рашмор выглядели просто жалко — соседствовал с высокими радарными вышками, которые сами были прилеплены к средневековым башням с узкими бойницами...
А еще оно двигалось. Медленно, топорно, часто отклоняясь от намеченного курса, но двигалось. И могло даже выходить на сушу, если на то была острая нужда.
Юст слышал как-то, что в начале двадцатого века люди в очередной раз на них угрожали на них наткнуться, когда отказали по каким-то причинам все защитные чары. К счастью, руководство Могилы быстро сориентировалось в ситуации и отправило на встречу с угрожающим им судном здоровенный айсберг. Другой слух гласил, что старенький и туговатый на ухо маг, исполнявший приказ, просто неправильно его расслышал — "потопить "Титаник" вместо "немного паники". Всякое бывает, что тут еще скажешь...
