Роптоп заревел, побежал на здоровяка, но издалека прозвучал выстрел, и мощная пуля попала зверю прямо в голову. Похоже, она не пробила череп, но роптоп, оглушённый упал на землю, с трудом вставал, всё ещё шатаясь. Вновь прозвучал выстрел, пуля попала в туловище, и зверь дёрнулся, рявкнул. Люси подбежала к рейнджеру, подняла с земли его карабин, и принялась поливать врага короткими очередями. Вновь выстрел издалека, когда обойма в карабине закончилась, девушка извлекла следующую, из ремневой сумки Билла. В это время Бетон вооружился большим валуном, и, подойдя близко к роптопу, кинул камень ему в голову. Потом ещё раз, вновь прозвучал выстрел, и крупнокалиберная пуля вновь попала в зверя, а Люси перезарядила карабин, и выстрелила ещё чуть ли не всю обойму.
Люси тяжело дышала, всё ещё держа зверя на прицеле. Бетон вновь поднял камень, но больше не кидал. Роптоп попытался встать, но более не мог, и бессильно проревел. Смирившись со своей судьбой, зверь ещё несколько минут тяжело дышал и сопел, истекая кровью из десятков ран разной тяжести. Гартун очнулся, болезненно постанывал, придерживая травмированную руку, из глубокой раны текла кровь. Билли лежал неподвижно, и за всей его одеждой и бронёй казалось, что вовсе не дышит. Испуганная, Люси подбежала к нему, Бетон был рядом с ней. Вместе, они сняли шлем и маску рейнджера, осматривали тело, заплаканная девушка умоляла Билли очнуться. И через минуту, к её глубочайшему облегчению, он очнулся. Открыл глаза, испуганно заморгал, замотал головой в разные стороны, попробовал пошевелиться, но простонал от боли. На перепуганные вопросы Люси, ответил, что у него что-то с рукой. Билли попытался встать, но тут же упал на колени, голова кружилась, болела, очень тошнило, и его вырвало.
— Помоги Гарти... Я в порядке. — отвечал он девушке.
Люси вколола в руку Гартуна часть стимулятора. Рука парня была сломана, и на все манипуляции отзывалась болью. Что бы не зашивать рану, девушка перетянула руку жгутом, вколола дозу мед-х, попыталась перемотать руку чистой тряпкой, после чего вколола остаток стимулятора. Руку Гарти зафиксировали двумя ветками, и перетянули тряпкой, вкололи ещё один стимулятор. От большой дозы лечебного коктейля химикатов парень словно захмелел, начал молоть чепуху, но больше не страдал от боли. У рейнджера было сотрясение мозга, и вывихнуто левое плечо. Пришлось пояснять Бетону, как вправить его обратно. Здоровяк чуть не расплакался, когда его просили "сделать Биллу больно", и он, десятки раз извиняясь, с первого раза сделал всё как следует. Израненные и уставшие, путники сидели на земле, и рассматривали тушу убитого зверя. В большом, мускулистом теле всё ещё ощущалась огромная сила. "Повезло же нам встретиться..." — тихонько пробормотал рейнджер, пока Гартун посмеивался.
— Ты в порядке, Гарти? — спросила Люси, протирая увлажнённой в выпивке тряпкой свою ссадину.
— Я? Моя хорошо... Рука почти не болеть. Я раньше сражаться с роптоп, но никогда с таким большим и свирепым. Он не обычный зверь. Его дух быть силён.
— Как вы одолели его? — спросил Билли, и прилёг на землю, подложив под голову свой рюкзак. Он вколол себе в шею немного стимулятора, в надежде как-то смягчить последствия своей травмы, и немного ускорить её заживление.
— Он споткнулся. — сказал Бетон. — Бежал, а потом споткнулся.
— Не совсем. — сказала Люси, слегка улыбнувшись. — Кто-то нам помог. Выстрелил ему прямо в голову. И потом стрелял, пока зверь не пал.
Билли посмотрел на вершину холма, где жил старый охотник. Он прикинул расстояние, и искренне удивился.
— Проклятье. Даже с учётом того, что он на высоте, сколько от вершины, до этого места?
— Много. — сказала девушка, так же поглядывая на вершину. — Я бы так не смогла.
— Я тоже...— задумчиво протянул рейнджер. — У нас на базе есть снайпер, очень хороший, но даже он не смог бы на бегу, попасть зверю в голову, с такой дистанции.
— Будем надеяться, — сказала Люси, — что старик не примет нас за врагов.
Путники отдыхали на земле около часа. Люси и Бетон были готовы идти, и даже Гартун, но у Билли всё ещё очень кружилась голова, и он не мог долго стоять на ногах. Белые облака, двигающиеся с запада, становились всё плотнее, пока не обернулись серыми, тяжёлыми тучами. Пошёл дождь, как только первые капли начали падать на раненного рейнджера, он устало простонал, и прокричал:
— Ну же! Дай мне перерыв!
Но дождь только усиливался, и Бетону с Люси пришлось поддержать Билли. Они начали подъём на вершину. Люси шла впереди, и тщательно осматривала их путь. Курт был прав. На склоне холма и вправду было много ловушек, и не просто капканов, или острых шипов. Мастерству, с которым были сделаны некоторые из них, можно было позавидовать. Были так же и мины, и несколько растяжек, а участок на середине подъёма был настолько плотно заминирован, и закрыт ловушками, что путникам пришлось обходить холм по окружности, и искать предполагаемый проход, которым вероятно пользовался сам охотник. Поливал дождь, от чего склон был скользким, и вскоре путники были перепачканы в грязи, а их колени и ноги сбиты от ударов о каменистую почву. Отряд делал частые привалы, рейнджеру был необходим отдых, но, потратив два часа на мучительный подъём, они добрались до вершины.
Постройки были окружены невысоким забором из колючей проволоки. Пахло жаренным мясом и немного дикими животными. Во дворе деревянного дома, и трёх построек, у костра сидел человек, спиной к пришельцам. Путники не спеша, подходили, но охотник так и не повернулся.
— Простите... — неуверенно начала Люси. — Можно нам войти?
— Вы уже вошли. — прохрипел мужчина, кажется, он был недоволен. — А если вошли, так, зачем спрашивать. Можно просто пожелать доброго дня.
Путники подошли ближе. Мужчина выглядел лет на шестьдесят, с короткими, седыми волосами, густой, седой бородой, но тщательно подстриженной, и серыми глазами. Он был одет в костюм из плотных, тщательно прошитых, многослойных кож, светлого цвета, с капюшоном. На его плечах висел плащ, сшитый из разного рода шкур, для защиты от непогоды. Костюм, и капюшон были украшены волчьим мехом, и множеством когтей и клыков, хищных зверей и мутантов. Предплечья были защищены широкими, металлическими наручами, а кожаные перчатки обиты металлическими пластинами. Похоже, это было сделано специально для защиты руками от кусачих зверей, в случае слишком близкого контакта. К ноге охотника была пристёгнута короткая дубинка, ощетинившаяся гвоздями, для добивания раненной жертвы. Рядом стояла винтовка охотника. Это было что-то собранное кустарно, крупного калибра, с продольно-скользящим затвором, и хорошей оптикой. Ствол винтовки, практически не соприкасался с ложем, и оканчивался компенсатором отдачи. Старик разделывал оленью тушу, каждое движение его охотничьего ножа было отточено до совершенства.
— Это что, олень? — удивлённо спросил Билли.
Хардсон бросил на парня молчаливый, недовольный взгляд, после чего ответил:
— Что, никогда раньше не видел? Знал бы ты, как далеко мне пришлось за ним идти. Но в лесах далеко на востоке и северо-востоке, там и не такое встретишь. Где от людей ни следа, ни запаха нет. Я даже видел горных львов. Вы же не из Башенных, правда?
Путники дружно заверяли старого охотника, что нет, а Билли оправдывал своё незнание тем, что прибыл далеко с юга, и таких зверей там уже не встретить. Угрюмый Хардсон спросил у них имена, задал вопрос Биллу:
— Сынок? У тебя есть смысл в жизни?
Рейнджер поначалу задумался, потом рассказал о своей профессии, о том, что они идут в Дримленд, чтобы продать оружие, а сам он собирается искать осколки Кризалиса, старался ничего не забыть, чтобы дать старику исчерпывающий ответ, который точно должен понравиться. Хардсон так же внимательно выслушал, что это ещё за хрень такая, Кризалис, и с минуту подумав, сказал:
— Тебе не стоит говорить так много, сынок. Достаточно сказать, что ты "рейнджер". В наше время, убивают за кухонный нож, а ты первому встречному рассказываешь, что носишь с собой такую штуку, за которую можно получить целое состояние.
Билли немного растерялся, вспомнил своего собственного отца, и его тяжёлые поучения. Слышать нечто подобное от чужака было неприятно. Он старался быть приветливым, расположить старика к себе, а вместо этого получал очередную порцию поучений и критики.
— У вас всегда такое настроение? Или вы просто не любите посетителей? — не выдержав первой, спросила Люси. — Если так, тогда могли бы не помогать, а дать зверю сожрать нас.
Хардсон бросил на путников строгий, но немного удивлённый взгляд, осмотрел каждого. Тяжело выдохнул, и на время прекратил разделывать тушу.
— Я же не просто так спросил о смысле жизни. Знаете, в чём был мой? Нет? В этом чёртовом гризли.
Путники удивлённо смотрели на старика, непонимающими глазами, но с его слов стало ясно, что с медведем вышло как-то не очень хорошо.
— Я называл его Владыка. Это уже и не медведь вовсе. Они очень мутировали, и превратились в новый вид. Дикари называют их роптопами, узкоглазые — яо-гаями... А он был королём среди своих собратьев. Его боялась вся живность на сотню миль вокруг. Семь чёртовых лет я боролся с ним. Семь лет! А теперь, мне пришлось пристрелить его, пока он отвлечённо сражался с вами, позабыв обо мне.
— В этом не было недостоинства. — уверенно сказал Гартун. — Вы можете считать, что это быть такая уловка. Охота на живца.
— Ты не понимаешь! — недовольно прохрипел Хардсон, махая ножом. — Мы семь лет не могли поймать друг друга. Вначале, я заметил его первым, но он сбежал после моего выстрела. А потом охотился за мной и в пустошах, и лесах. По ночам пытался проникнуть на мой холм, и быстро научился на собственной шкуре, что сюда соваться нельзя. Но и я не мог поймать его. Не мог подловить, не мог убить, много чего... Однажды, он на целых три месяца притворился, что забросил меня, и ушёл куда-подальше, что бы потом напасть в самый неожиданный момент. А однажды, мы даже сошлись вблизи. Я ощутил на себе его зубы! Чтобы сбежать, пришлось дорожным факелом спалить целый участок мёртвого леса. Семь лет я жил только это борьбой! Я должен был убить его, и это стала бы добыча всей моей жизни! Или он должен был убить меня. И мы бы решили, кто здесь главный хищник! А теперь всё пропало... Знаете, насколько важно для такого старика как я, иметь хоть какой-то смысл? А вы всё испортили.
— Как будто мы искали с ним встречи, — недовольно проворчала Люси, — с этим вашим чёртовым гризли, или как вы его называли. Он чуть не убил нас!
— Простите, мистер Хардсон. — сказал Билл, прикоснувшись к плечу девушки, что бы она успокоилась. — Мы точно не хотели разбивать ваш смысл жизни. Но, вы пожертвовали им, чтобы спасти наши жизни. Это много стоит. И мы благодарны вам.
— Многого... — проворчал старик, и устало осмотрел путников. — Какого чёрта ему вообще вздумалось напасть на вас, старый, глупый, толстозад! Видимо, не так умён, как мне казалось. Может, выманить хотел. Он же знал, что я стреляю далеко, и метко. Нужно спалить его тушу. После того, как его одолели таким способом, я не посмею содрать себе его шкуру.
— Покуда горит пламя духа, охоте нет конца. — сказал с воодушевлением Гартун.
— Только, не тогда, когда ты стар, сынок.
— Мы отняли у вас смысл жизни, — сказал Билл, — но, возможно мы бы могли попытаться дать вам новый.
— Новый? И вправду интересно, каким чёртам вас сюда занесло. — сказал Хардсон, вытер руки тряпкой, и посмотрел на плачущее небо. — Пойдёмте в дом. Вы, наверное, промокли насквозь.
В доме старика было тепло, не слишком прибрано, всюду стояла довоенная, обветшалая мебель, на стенах висели картины, нерабочие люстры, во многих местах краска вздувалась и лопалась. Хардсон провёл их в гостиную, где вокруг длинного, дубового стола, располагались стулья, и несколько диванов, в камине тлели угольки, пахло пылью и дымом. Освещения не было, весь свет попадал в комнату через два окна, поэтому здесь было мрачновато.
— Располагайтесь. — сказал Хардсон, после чего вышел.
Люси сразу же подсела к камину, подкинула несколько поленьев, рейнджер прилёг на диван, Гартун внимательно осматривал трофеи охотника, пока Бетон осматривал книги, целую полку, в поисках интересных картинок. Хардсон вернулся через десять минут, принеся каждому гостю по тарелке, с прожаренным куском мяса. Два для Бетона. Пока гости принялись за еду, старик принёс чайник, с душистым, травяным отваром. Все вместе, они сидели вокруг стола. Мясо было жестковатым, не солёным, но приправленным сухими травами, что придавало особый привкус.
— Простите... — сумела выдавить из себя Люси. — Я была слишком резка... Волнение всё ещё не прошло. Мы и вправду были очень близки к гибели.
— Всё хорошо. Я понимаю. — сказал спокойно Хардсон. — Встреча с Владыкой оставляет впечатление на всю жизнь. Если хотите добавки, не стесняйтесь, у меня пищи в достатке.
Хардсон внимательно поглядывал на своих гостей, пока те жевали. Его взгляд не был недоброжелательным, но сурово оценивающим.
— Да. — сказал он. — Давно уже за этим столом не собиралась целая компания.
— Вы живёте совсем один? — спросила Люси, стараясь быть как можно более приветливой.
— Да. И уже очень давно. Не подумайте ничего плохого, но я бы не хотел ворошить прошлое. Хотя мне и приятно ваше внимание. А этот парень... — сказал старик, указывая на Бетона, — он... в смысле...
— Да... — сказал Билл, смущаясь. — Но он добрый.
— Мы с рейнджером Биллом друзья. — сказал Бетон жуя.
— Понимаю... — протянул Хардсон. — Как вы нашли мой дом?
— Джанин подсказала нам. — ответила Люси. — У них неприятности.
— Неприятности... — лицо Хардсона скривилось в недовольстве. — Она у них одна большая неприятность...
— У них беда, мистер Хардсон. — сказал рейнджер. — И мы надеемся на вашу помощь. Мы лишили вас большой охоты на очень солидную добычу, а как насчёт большой охоты на сотню мелких?
Кривя лицом, добавляя язвительные комментарии, Хардсон выслушал историю, и просьбу своих гостей. Похоже, он недолюбливал Джанин не меньше чем она его. Старик сказал, что ему нужно подумать, долго размышлял сидя за столом, потом прошёлся по комнате, замер у окна, в которое били капли усилившегося дождя. Путники успели поесть, Люси вновь подсела к камину, Билл работал со своим Пип-Боем, а когда закончил, обратился к охотнику первый.
— У вас необычная винтовка. Я затрудняюсь определить даже её калибр.
— Да. Она, как это называется... эксклюзивная. Мне понадобились годы, чтобы прийти к полноценному пониманию того, каким должно быть моё оружие. Её собрали умельцы в Эмпайр, большая часть всего кустарного и полукустарного оружия создаётся там. Для основы использовали детали от хорошей довоенной винтовки, и подогнали под десятимиллиметровый патрон, винтовочного типа.
— Десять миллиметров? — удивился Билл. — Почему именно десять?
— А почему бы и нет? Для меня это идеальное соотношение убойности, точности, и стабильности полёта пули. Я и патроны для неё сам снаряжаю, и бронебойные, для всякой швали, и экспансивные, для крупной добычи. А когда нужно что-то скорострельное, для этого у меня есть друг поменьше. — сказал Хардсон, и принёс из другой комнаты свой трофей, которым уже давно хотел похвастаться. — Однажды, после короткой стычки с бандитами, этот пистолет, девять миллиметров, с модификацией, для ведения автоматического огня. Оружие тяжёлое, не самое надёжное, и точное, но, знаете, даже хороший охотник рано или поздно попадает в ситуацию, когда скорострельность не помешает. Так что, я оставил его себе.
