| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сам Хануман, похоже, наслаждался произведенным эффектом. От мановения его руки из земли вылезли гибкие извилистые стебли, принявшие форму этакого кресла, в которое он уселся, устроив на коленях свой украшенный золотыми лентами посох и величаво задрав морду.
Псы потихоньку подтянулись ко мне и разглядывали царя обезьян со смешанными чувствами. Мы все даже на время позабыли о возможной погоне со стороны ванаров, о своих ранах и прочих перенесенных невзгодах. Заговаривать никто не решился. Терехову было немного не до того — у него, похоже, была сломана нога. Док колдовал над ним, прилаживая к щиколотке шины из срубленных неподалеку веток.
Что ж, похоже, роль переговорщика пока досталась мне.
— Ну, и зачем тебе все это, о Великий Хануман? Зачем ты притворился одним из нас?
Обезьян смешно пожевал губами, то вытягивая их в трубочку, то подтягивая нижнюю губу к самому носу. Лицо у него было подвижное, мимика — живая. Даже, пожалуй, слишком — на грани кривляния. Особенно напрягало то, что выражение его лица менялось буквально каждые несколько секунд. То казалось, что он злится, то впал в задумчивость, то смеется, то подозрительно хмурится. Но преобладали, пожалуй, выражения самодовольства и снисходительного интереса.
— Нечасто безволосые добираются до Вечного баньяна, — сказал он. — Великий Хануман решил разузнать, для чего это тебе понадобилось.
— Зачем же было притворяться кем-то другим? Я ведь искал встречи с тобой. Мог бы расспросить у меня все напрямую.
— Но это было бы не так интересно, — расплылся он в улыбке. — К тому же безволосые постоянно лгут. Вдруг ты решил бы солгать Великому Хануману? А своей красавице-подруге ты лгать бы не стал.
— Эх, что бы ты понимал в безволосых врунах... — саркастично отозвалась Ката, поглядывая на меня исподлобья.
Я сделал вид, что не заметил ее реплики.
— Ну, и что же ты решил? Я ведь еще у баньяна рассказал тебе о нашем плане. Мы можем помочь тебе совладать с мятежными ванарами, развязавшими братоубийственную войну.
— Может быть, может быть... — пробормотал царь обезьян, задумчиво потирая подбородок черными, как кусочки угля, ногтями. — Ты был прав, мой маленький друг. Я не могу причинять вред моим подданным. Даже тем, кто на это очень, очень, очень напрашивается!
Одно воспоминание о шаманах разозлило его настолько, что он нетерпеливо засучил ногами, едва не сваливаясь со своего импровизированного трона.
— Что с ними вообще не так? — спросил я. — Чего добиваются шаманы Шепчущего дуба? И, кстати, зачем им понадобилось столько пленников? Я думал — для того, чтобы принести в жертву. Но ты сам сказал, что им это не нужно.
— Им — не нужно, — охотно согласился Хануман. — Но кое-кому другому нужно. Шаманы плетут свою мерзкую сеть, опутывая весь Уобо. Они уже осквернили почти все места силы на своей территории и на землях племени Поднебесного древа. Но в южных землях, которые охраняет племя Джубокко, они не хозяева.
— Так и на землях Поднебесного древа они не хозяева. Но это их не остановило. Я сам видел, как они напали на стаю бедолаг из братского племени и перебили их всех.
— О, да это печально, печально, — покачал головой царь обезьян. — Ванары Поднебесного древа легки, быстроноги, изящны. Они живут на самых верхних ярусах ветвей — так высоко, что могут собирать росу из облаков. Но они не воины. И нельзя их в этом винить.
— А Джубокко?
— У-у-у-ух-ху-ху-уху, — расхохотался Хануман. — Хотел бы я посмотреть, как эти обнаглевшие шаманы попробовали бы напасть на поклонников Древа смерти! Но, увы, они не настолько безмозглы. Они решили задобрить их.
— Жертвоприношениями? — догадался Терехов.
Командир, наконец, более-менее пришел в себя. Сидел он по-прежнему на земле, но нога была плотно перевязана и уже не кровоточила. Он внимательно слушал наш разговор с обезьяной, переводя взгляд то на одного, то на другого.
— Жертвы, жертвы, жертвы, — Хануман закивал головой, как китайский болванчик. — Древо смерти никогда не насытить.
— И зачем им понадобилось захватывать именно... безволосых? — чуть споткнувшись, спросил я.
— О, вряд ли у них был на это особый умысел. Просто им повезло. Вы сами попались им в лапы. А в таких, как вы — особая сила, — многозначительно прищурился Хануман. — Жертвы, обладающие разумом — самые ценные для Джубокко.
— А ты и пальцем не пошевелил, чтобы вытащить нас, — сплюнув в сторону, почти прорычал Берс.
— Я ведь уже сказал — я не могу вмешиваться...
Царю обезьян, похоже, было тяжело признавать, что он что-то не может. Так что проговорил он это негромко, но с явным раздражением, которое могло в любой момент перейти в ярость. А злить безумца — это все равно, что чиркать зажигалкой над лужей бензина. Даже если он просто притворяется безумным.
Но Берсу, похоже, было плевать. Он все еще был разгорячен и зол после плена и головокружительного — в прямом смысле — побега.
— Так я и не говорю, что ты должен был надрать задницы этим шаманам и унести нас на руках в закат. Но придумал бы что-нибудь другое. Какой-нибудь из своих фокусов. Ты же хвастаешься, что ты великий колдун!
— Применять магию Дерева против ванарских шаманов? — презрительно фыркнул Хануман, совсем по-обезьяньи надув щеки и выпустив воздух через морщинистые губы. — Они сразу поймут, что это я. И что великий договор нарушен. Лазурный дракон даровал мне силу с одним условием — что она никогда не будет направлена против хранителей Уобо.
— Но что, если сами хранители начали творить какую-то дичь? — усмехнулся я.
— Договор есть договор. Великий Хануман и без того... много в чем провинился перед создателем, — неохотно признался ванар.
— А что будет, если эти твои шаманы Шепчущего дуба добьются своего? — вдруг подключился Стинг. — И не провинишься ли ты перед создателем еще сильнее, если не помешаешь им?
Царь обезьян звучно поскреб ногтями в затылке и скривил недовольную рожу. Уж, что-что, а ставить собеседников в неловкое положение у Стинга получается.
— Я не могу вмешиваться, — наконец, повторил Хануман. — Но шаманы попали под дурное влияние. Думаю, они неверно толкуют пророчества того, кто шепчет. Что-то там про вестников, что явятся из Бездны.
— Так может, все-таки виноват тот, кто шепчет?
Он снова раздраженно отмахнулся.
— Это лишь ветер играет листвой старого дерева. Кто-то слышит в этом шорохе голоса, что нашептывают о прошлом и будущем. Но прошлое — зыбь, грезы, морок. А будущее... Есть ли оно вообще?
Чуть помедлив, он поднял на нас взгляд, и в глазах его, обычно светящихся искорками безумия, сквозил холодный расчетливый ум. Хотя, если честно, я с самого начала подозревал, что он не более безумен, чем любой из нас, а все его ужимки — это так, игра на публику.
Либо все еще хуже. Ведь самый страшный безумец — тот, кто с виду кажется совершенно нормальным.
— Я. Не могу. Вмешиваться, — почти прорычал он. — Но их нужно остановить. Сомневаюсь, правда, что у вас хватит силенок совладать с ними.
— А уж это мы посмотрим! — Терехов, кряхтя и опираясь на плечи Дока и Берса, попытался было подняться на ноги, но охнул и снова плюхнулся на задницу.
Хануман снисходительно поглядел на его мучения и поднял руку. Сделал несколько замысловатых вращательных пассов кистью — будто вытягивал что-то невидимое из воздуха. Из-под земли вокруг Терехова вдруг полезли тонкие зеленые ростки, быстро оплетающие его раненую ногу.
— Не дергайся, безволосый! Я ведь помогаю.
Гибкие стебли с мелкими круглыми листочками за считанные секунды заволокли ногу командира так, что полностью скрыли ее под зеленым покровом.
— Теперь посиди спокойно, а готукола сделает свое дело.
Терехов с сомнением посмотрел на опутанную ногу, но, судя по тому, как разгладилось его лицо, чудо-ростки даже боль сняли.
— Допустим, мы убьем твоих чертовых шаманов, чего бы нам это не стоило, — сказал он. — Но что мы получим взамен?
— Хм! Откуда ж я знаю, что вам, безволосым, интересно? Я могу дать вам многое. Золото? Самоцветы? Самые сладкие плоды? Самых красивых ванарских наложниц?
— Фу! — хором фыркнули Ката и Эдж, а вслед за ней и остальные. Стинг сначала задумчиво поскреб в затылке, но потом тоже замотал головой.
— Я знаю, что ничего, что происходит в Уобо, не укроется от твоего взгляда, — снова перехватил я инициативу. — Ты ведь знаешь, что в джунглях сейчас орудует большой и сильный отряд безволосых. Их ведет командир по имени Чингиз.
— Конечно, я знаю об этом! — Хануман горделиво задрал подбородок. — Много крепких воинов и сильные маги. Вот если бы вы действовали с ними заодно — победить шаманов Дуба было бы куда проще.
— К сожалению, мы не вместе, — отозвался Терехов. — Но нам нужно знать, для чего они затеяли этот поход. И помешать им. При этом, как и ты, мы не можем вмешиваться напрямую.
— Вот как? Хе-хе-хе-хе, это забавно, забавно...
— Я знаю, зачем они затеяли поход, — вмешался я. — Они кое-что ищут в джунглях. Огненные слёзы.
Глаза Ханумана на секунды расширились, а брови его вскинулись вверх в неподдельном удивлении. Но он быстро совладал с собой.
Реакция Терехова и остальных Псов была похожей.
— Ты-то откуда знаешь? — первой не выдержала Ката.
— Знаю, — буркнул я. — У меня свои источники. Но это неважно.
— Источник информации порой важнее, чем сама информация! — возразил Терехов. — Что за огненные слезы? И откуда ты про них узнал?
Я раздраженно вздохнул. Но, похоже, придется выложить им весь расклад. Иначе больше времени потратим на препирательства. А там и Гюрза вернется, а при нем вести переговоры с Хануманом — вообще затея провальная. Все ведь доложит Чингизу.
— Несколько дней назад Чингиз выторговал у Корсаров кое-какой артефакт. Я связался с Мавериком, и тот по своим каналам выведал, что речь, скорее всего, о некоем компасе, который помогает найти эти самые огненные слезы...
— Компас Джанжи Хэ! — заговорщическим шепотом проговорил Хануман.
— Он самый.
Царь обезьян откинулся на спинку своего живого кресла и нахмурился.
— Это все меняет. Без компаса найти слезы почти невозможно. Это древнее, затаенное сокровище Уобо. Но компасы, которые делает знаменитый ксилайский мастер, здорово помогают в этом.
— Как работает компас? — спросил я. — Я кое-что слышал, но не совсем понял. Он что, одноразовый?
Хануман промычал что-то нечленораздельное, пытаясь сформулировать ответ.
— Эм-м-мм-м... И да, и нет. Стрелка компаса тонка, как волос, и так чувствительна, что реагирует на присутствие огненной слезы за многие сотни шагов. Это облегчает поиски. Но если подойти к слезе слишком близко — стрелка попросту сломается. Так что все зависит от терпения и расчетливости того, кто владеет компасом.
А вот это плохая новость. Уж этого у Чингиза с избытком, так что нечего и надеяться, что он раньше времени потеряет артефакт.
— Да что за огненные слезы-то? — не выдержал Данила.
Он, чтобы передохнуть немного, тоже уселся на землю и снял свой огромный шлем. Я с удивлением заметил, что он обрился наголо — видимо, чтобы было не так жарко в джунглях. Правда, на лице, наоборот, растительности прибавилось — появились усы и короткая борода, делающая нижнюю часть его лица почти квадратной.
Хануман не торопился отвечать, поэтому сказал я.
— Наверное, это как-то связано с легендами о сотворении мира. Там упоминается, что небо плакало огненными слезами. Я думаю, речь о метеоритах. Как думаешь, Док?
Все дружно повернулись к некроманту, а тот замер с широко раскрытыми глазами. Вид у него был, как у человека, который на полпути к офису вспомнил, что дома оставил включенным утюг.
— Адамантит! — выдохнул он единственное слово.
Судя по реакции Ханумана, он угадал.
Адамантит довольно часто упоминался в материалах по игре. А однажды нам с Псами даже довелось наткнуться на двух механических гончих, сделанных целиком из этого блестящего, как расплавленное зеркало, металла. Правда, в тот раз дело касалось тайного оружия Призраков, администраторов проекта. Игроки же до сих пор не нашли и крупицы этого материала. А ведь, судя по слухам, он был в десяток раз крепче стали. Самый твердый металл в игре. Оружием из него можно крушить скалы и разрубать надвое людей вместе с броней, и даже зарубки на лезвии не останется.
— Адамантит еще называют метеоритным металлом, — пояснил Док. — Вроде бы его можно найти и в виде руды, но с очень низким процентным содержанием. И копать придется очень уж глубоко. Так что самый верный способ добычи адамантита — это поиск его крупных самородков. Которые на самом деле — метеориты, упавшие с неба в незапамятные времена и потом скрытые слоем земли.
— Как же Корсары профукали такой артефакт? — с сомнением покачал головой Берс. — Они что, не понимают, что адамантит в этой игре — это стратегический ресурс? Учитывая, в какую броню сейчас одето большинство игроков, пара адамантитовых клинков запросто может решить исход любой крупной драки. Ими же можно даже титановые кирасы вскрывать, как консервные банки!
— Возможно, Корсары просто не знали точно, что это за компас, — пожал я плечами. — Описание на нем очень короткое и мутное.
— Ну, или, возможно, у них он не один, — предположил Док. — Они же держат Белый берег и Бухту Левиафана. Бьют местных мини-боссов, вылавливают сундуки с потопленных кораблей...
— Да, тоже вариант, — согласился я. — Маверик тоже это предположил. Ну, или Глаз Дахамеша для них сейчас стратегически важнее. Чингиз ведь как раз на него выменял компас.
— В конце концов, получить компас — это полдела, — подытожил Терехов. — Нужно еще и найти эти самые слезы.
— Вот именно! — вдруг хихикнул Хануман. — Огненные слезы рассеяны по всему Артару, но самые крупные — в таких местах, где безволосых ждет верная смерть.
— А что насчет Уобо? Ты ведь знаешь, где находятся слезы в пределах твоих владений?
— Конечно!
— Расскажешь нам?
В ответ царь обезьян только издевательски рассмеялся.
— А что, если я скажу, что это и есть цена за нашу помощь? — прервал его Терехов.
Хануман осекся и посмотрел на командира с укором.
— Я не могу, — сказал он. — Не могу отдать безволосым такое сокровище. Просите что-нибудь другое.
— Не можешь или не хочешь? — вкрадчиво спросил Стинг.
Царь обезьян опять посмотрел на него с такой недовольной рожей, что, казалось, еще немного — и запустит в него чем-нибудь увесистым.
— Не могу, — процедил он чуть ли не через силу. — Здесь, в Уобо, я почти всемогущ. Но и здесь для меня есть табу. Особенно их много, когда речь идет о вас, безволосых. Мне и появляться-то перед вами нельзя без особых причин.
— И нападать на нас — тоже? — уточнил Стинг. — То есть нечего и надеяться, что ты по нашей просьбе нападешь на отряд Чингиза или натравишь на него ванаров?
Хануман аж подпрыгнул от возмущения.
— Конечно, нет! Я вообще против насилия. И ванары тоже.
— Да уж мы заметили, — скептически отозвалась Ката.
— Это все дурное влияние шаманов! Потому я и хочу с ними покончить. Они накличут беду на Уобо.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
