Стальные псы 3: Лазурный дракон Владимир Василенко

Стальные псы 3: Лазурный дракон

Владимир Василенко

Глава 1. Правила меняются

Боль в висках пульсирует в такт биению сердца, а стоит немного повернуть голову — долбит яркой вспышкой. Ч-черт, надо завязывать с такими долгими игровыми сеансами! Все-таки медицинские ограничения устанавливают не зря.

Свет бьет по глазам даже сквозь закрытые веки. Забыл вечером плотно закрыть жалюзи? А еще — этот звук. Ни с чем не спутаешь. Кто-то из соседей штробит стену перфоратором. Где-то совсем рядом, кажется, над самой головой. Да чтоб ты сдох, дятел!

Я со стоном повернулся, прикрывая лицо ладонью. Что-то дернуло меня за руку, больно впившись в запястье. Спросонья я даже не сразу сообразил, что происходит. Рванулся еще раз, пытаясь встать с кровати, но ударился затылком обо что-то твердое — да так, что искры из глаз. Кое-как проморгался и, щурясь от нестерпимо яркого солнечного света, льющегося из окна, огляделся.

Обшарпанные стены с местами вздувшейся и потрескавшейся краской. С потолка свисает допотопная голая лампочка на черном проводе. Из мебели — тумбочка в дальнем углу, там же — замызганная раковина с капающим краном. И железная решетчатая кровать. Единственное, что резко выбивается из этой картины — это свежее белье на кровати. На фоне остального бардака оно кажется таким белым, что слепит глаза.

Браслет наручников больно впивается в кожу на запястье. Похоже, затянут слишком сильно — даже пальцы неметь начали. Или это я его затянул, когда начал дергаться? Второй браслет защелкнут на спинке кровати. Я, будто все еще не веря в реальность происходящего, потянул цепочку. Наручник противно заскрежетал, двигаясь по толстой железной дужке.

Колени предательски подогнулись, и я опустился на скрипнувшую подо мной кровать.

Какого хрена? Где я?!

Посылаю мысленный запрос на геолокацию. Для людей с НКИ это уже на уровне рефлексов — все равно, что на часы посмотреть. Но интерфейс не отзывается. Рука непроизвольно вскидывается к виску...

Ч-черт! Там, где под кожей располагаются пластины внешних устройств НКИ — шершавая нашлепка пластыря. И прикасаться больно. Там кто-то ковырялся!

Я бы, наверное, меньше запаниковал, если бы обнаружил себя в ванной со льдом, со шрамом через все пузо. Но лишиться НКИ?! Это все равно, что ослепнуть на один глаз.

Лихорадочно начал перебирать функции. Голосовая связь... Глухо. Текстовые сообщения... Ага, щас! Вызов экстренных служб... Тоже не работает! Похоже, полностью блокирован коммуникационный узел, а значит, и все интерфейсы, завязанные на взаимодействие с сетью. Остались доступны только автономные сервисы типа фото-видеосъемки, просмотра медиафайлов оффлайн и прочей мелочевки. Но сейчас мало что хранится в локальной памяти — все в "облаках".

Модуль подключения к Эйдосу, как ни странно, работает. Только толку-то от него? Что-то я не вижу Эйдос-модема в этой замызганной камере.

Впрочем, на камеру это не похоже. Скорее на палату в какой-нибудь заброшенной больнице или санатории. Двери обычные, деревянные. И окно тоже вполне обычное — пожелтевшая пластиковая рама, стеклопакет. Разве что не открывается — там, где обычно располагаются ручки, чернеют дыры с торчащими из них треугольными штифтами. Посмотреть что там снаружи, не получается — кровать, к которой я прикован, слишком далеко от окна, и привинчена к полу здоровенными болтами. Но, судя по бьющимся в стекло веткам дерева, этаж невысокий — кажется, второй или третий.

Пульсирующая в висках боль мешает сосредоточиться. Взгляд блуждает по убогой обстановке комнаты, ищет, за что бы зацепиться. Пробую освободиться от наручников, но все без толку. Даже расшатать прутья на спинке кровати, чтобы снять второй браслет, не получается — все привинчено на совесть.

Позвать кого-нибудь, постаравшись перекричать мелодичные трели перфоратора? Что-то не хочется. Сдается мне, что люди, которые похищают кого-то и приковывают наручниками к батарее, не очень-то приятны в общении.

Дверь в комнату распахнулась.

Стоило мне взглянуть на вошедшего, как самые мои плохие подозрения подтвердились. Рожа у него такая, что только детей пугать. Да что там детей — я и сам невольно сжался.

Невысокий, но крепкий, с длинными, как у обезьяны, руками. И почти такими же волосатыми. Даже на тыльных сторонах ладоней и на фалангах пальцев — черные густые волоски. Щетина на щеках от самых глаз. А вот сама башка лысая, и на смуглой коричневой коже — какие-то рытвины. Похоже, от застарелых ожогов.

Не то кавказец, не то выходец из Средней Азии. Лет пятидесяти, может, старше. Черноглазый, тонкогубый, с жесткими, грубыми чертами лица, кустистыми черными бровями. И спокойным тяжелым взглядом, долго выдерживать который почему-то не получается. Одет в дорогой костюм, сорочка так и сияет белизной. Наряд этот выглядит на нем нелепо. Не только из-за обстановки. Просто этому головорезу больше подошел бы военный камуфляж и тяжелые берцы. А еще лучше — изгвазданный в кровище доспех.

А может, я просто слишком много времени провожу в Артаре.

Незнакомец подошел вплотную, встал передо мной, внимательно разглядывая. Не говорил ни слова. У меня начинать разговор тоже не было никакого желания. Даже шкодливый маленький бесенок, который обычно подзуживает меня съязвить, тоже настороженно притих.

— Долго дрыхнешь, — наконец, каркнул черноглазый. — Как голова?

Голос его оказался хриплым, низким. Такое ощущение, что он вот-вот разразится кашлем.

— Болит голова! — огрызнулся я. — Где я? Вы кто такой? И какого хрена вообще происходит?

— Зрение не двоится? Блевать не тянет? Может, круги цветные перед глазами? — не обращая внимания на мои вопросы, продолжил он.

Тоже мне, доктор!

— Блевать тянет только от вашей рожи. И от каморки этой занюханной. Вы меня что, похитили? Понимаете, что меня будут искать? И что...

В глазах на мгновение померкло от мощной оплеухи. Голова дернулась, а когда я попытался снова ровно сесть, к горлу моему прикоснулось что-то холодное и острое. Я невольно отстранился, замер в неловкой позе, опираясь на кровать руками.

Незнакомец, опершись одной ногой на край кровати, навис надо мной, прижимая лезвие ножа к моей шее. Взгляд его оставался таким же спокойным и холодным. Как и голос.

— Я знаю, тебе страшно. Поэтому дерзишь. Но не надо со мной так разговаривать. Будет хуже. Понял?

— П-понял.

Он убрал нож, и я невольно проследил за ним взглядом. Похожий на птичий коготь керамбит с вороненым клинком и блестящей, как зеркало, линией заточки. Держит обратным хватом, стальное кольцо на конце рукоятки наброшено на указательный палец. Рядом, на среднем пальце, поблескивает массивная золотая печатка с рубином.

Незнакомец по-прежнему нависал надо мной, глядя в глаза. И молчал.

— Что вам от меня надо-то?

— А ты не догадываешься?

Я подавил желание съязвить или как-нибудь грубо огрызнуться. Нож он от шеи убрал, но не спрятал совсем. И вид хищного изогнутого клинка в волосатой лапе, честно говоря, нервировал.

— Не догадываюсь.

— Никто не любит крыс, мальчик. Или ты думал, что тебе все сойдет с рук?

— О чем вы вообще? И кто вы, блин, такой?

— Теряем время.

— Вот именно! Говорите прямо, что вам от меня надо. Или вы что думаете — припугнете меня режиком, и я начну сознаваться во всех своих косяках, начиная с детского сада?

Незнакомец улыбнулся, но лучше бы он этого не делал — улыбочка у него была в стиле фильмов ужасов про сумасшедших клоунов. Аж мурашки по коже.

— Жаль. Было бы неплохо.

Он выпрямился и огляделся — похоже, искал стул. Но сесть было некуда, так что он остался на месте. Неуловимым движением фокусника спрятал нож, скрестил руки на груди.

— Меня зовут Чингиз. Я командир Стальных псов.

— Вы что-то путаете. А Терехов?

— Терехов отстранен. Точнее, пока разжалован в рядовые. И вместе с остальной своей группой передан под мое командование. Я давно просил о подкреплении. Правда, в вашем случае пока не знаю, радоваться или беспокоиться.

— Это еще почему?

— Есть подозрение, что среди вас — засланный казачок. Кто-то сливает информацию об операциях Стальных псов заинтересованным лицам. Пока ущерб не очень большой, но ставки растут.

— Мы что, по-вашему, идиоты? Зачем кому-то из нас это делать?

Чингиз пожал плечами, изображая равнодушие.

— Вариантов множество, учитывая, какой сброд Терехов понабрал в команду. Мне в этом еще предстоит разобраться. Но пока тебя должно волновать не это. А глаз Дахамеша.

Ч-черт... Пронюхали как-то, гады! Ну, теперь один выход — делать хорошую мину при плохой игре.

— И что с ним не так? Это моя добыча! Молчун поставил задачу — глаз не должен достаться Легиону. Но ни слова не было о том, что нужно передавать его Псам. Его вообще могло уничтожить при взрыве.

— Но не уничтожило. Где он?

Я смотрел на него исподлобья, сдерживая кипящую внутри ярость, смешанную со страхом. Толку-то выпендриваться, когда безоружен и прикован наручниками? Это только в старинных фильмах про Бонда выглядит круто. Самому повторять такое не хочется.

— В моей банковской ячейке в Гавани, — наконец, ответил я.

Если уж они знают про сам глаз, наверняка пронюхали и про Маверика, и про готовящуюся сделку. Нет смысла врать. Наверняка это проверка.

Которую я, судя по всему, прошел. Чингиз кивнул и чуть смягчился.

— Хорошо. И пусть лежит там. Через пару дней он нам может понадобиться. Может, раньше. Про этого пижона из Гаракса забудь. Для него глаз — так, просто игрушка. Очередной трофей для коллекции. А вот в наших руках может сыграть ключевую роль.

— Этот пижон, между прочим, предлагал мне десять тысяч еврокредитов, — сказал я. Чуть приукрасил, но это для пущего эффекта. — А что я получу, отдав добычу вам?

— Много на себя берешь. Ты не в одиночку добыл глаз. Это общая заслуга вашего отряда. Конечно, твоя роль в операции была очень важной. Но это не повод присваивать трофей себе. Хотя мне, в общем-то, плевать. Если бы эта штука не была нужна мне самому, я бы оставил ее тебе. Но она нужна. Поэтому ты просто отдашь ее. Без разговоров.

— А если нет, то что? Убьете меня, что ли, из-за какой-то виртуальной хрени?

— Зачем же? Я вообще тебя здесь не держу.

Будто желая проиллюстрировать свои слова, он достал ключ от наручников и отстегнул меня от кровати. Я, морщась от боли, помассировал поцарапанное запястье.

— Правила меняются, Мангуст. О своем договоре с шефом тоже можешь забыть. Никто никому ничего не должен. Если хочешь — можешь топать домой. После того, как отдашь глаз, разумеется. Модем из твоей квартиры мы уже забрали.

— То есть как? Вообще все сотрудничество отменяется? Или условия будут другие?

— Скажем так, Терехов не совсем оправдал ожидания. Точнее, не он сам, а его стратегия работы с персоналом. И ты — яркий тому пример. Он-то утверждал, что сможет тебя контролировать. А в итоге, не успел ты набраться силенок, как попытался кинуть команду в угоду своим интересам.

— Мне просто деньги нужны, — буркнул я.

— А кому они не нужны? — резонно спросил Чингиз.

Я промолчал, но сопел так, будто тяжелую ношу волок.

— Остальные наши уже знают?

— Терехов в курсе. Насчет других — понятия не имею. Это уже ваши внутренние разборки.

— А у вас, стало быть, свой отряд? Мы давно подозревали, что у Молчуна не только мы на побегушках.

— Да, отрядов несколько, созданы были в первые же дни после запуска Артара. Работают автономно друг от друга, в разных регионах. Методы работы тоже разные. Заодно выясняем, кто окажется более... эффективным.

— И чем же мы-то не угодили? Мы ни одного задания не провалили! Хотя с тем же Дахамешем миссия была просто нереальная.

— Именно поэтому вы здесь, и по-прежнему в обойме. А не выброшены на улицу.

— Однако же оказались в штрафниках?

— Сдайте сами стукача — и ситуация поменяется. Но пока вы все — просто рядовые, поступившие мне в подкрепление. У нас важное задание. Времени займет дней семь-десять. А после этого я подам рапорт шефу. Будем решать, что делать. Даже если не учитывать утечки информации, у меня масса вопросов по вашему отряду. К примеру, на хрена вам сдался этот недоделанный некромант вместо нормального хила. И от ведьмачки, по-моему, мало толку... В общем, проведем кадровые чистки.

Рассказывая все это, он расхаживал по комнате из стороны в сторону, заложив руки за спину, как эсэсовец какой. Каблуки дорогих кожаных туфлей щелкали по полу.

— А что по поводу меня?

— Пока не знаю. Надо посмотреть, что ты собой представляешь. И в игре, и по жизни. Особенно в игре. Я знаю, на что способен толковый, обученный и хорошо экипированный воин ближнего боя. Лучник. Ассасин. Уделяю время поддержке. А вот с монахами пока не имел дело. Вот и глянем. Тем более, что ты у нас знаменитость. Первый Мастер Воды. Полдня игровые форумы на ушах.

Судя по тону, мое достижение его не особо-то впечатляло. Ну-ну. Встретиться бы с тобой в Артаре, да с оружием в руках! Посмотрели бы, кто что из себя представляет.

— Ясно все. Старая песня Молчуна. Очередное испытание. Будете присматриваться, а мне, значит — из кожи лезь, чтобы вас впечатлить. А какая мне с этого выгода?

Чингиз покачал головой, загадочно усмехаясь.

— А я смотрю, ты поумнел за последние недели. Терехов тебя в свое время заманил в гильдию чуть ли не даром.

— Обстоятельства уже не те. Да вы и сами говорите, что правила меняются.

— Хорошо. Расклад такой. Мои рядовые бойцы получают по сто пятьдесят евро за сессию. Ваша команда автоматом будет получать столько же. Это на ближайшую неделю — пока будем разбираться с заданием. Дальше посмотрим, кто чего стоит. Зарплату скорректируем, если будет необходимо. За особые заслуги бывают премии.

— Все так просто? Терехов говорил, что Молчун не доверяет обычным наемникам. Деньги — слабый мотиватор. Всегда найдутся те, кто предложат больше.

— Я доказал ему, что мой подход эффективнее.

— И что за подход?

Вместо ответа Чингиз подошел к окну, что-то разглядывая во дворе. Я нехотя поднялся и тоже встал рядом.

На большой открытой площадке, окруженной пошарпанными двухэтажными зданиями, было устроено что-то вроде плаца. Точнее, тренировочной площадки с деревянными манекенами, сделанными из вбитых в землю столбов. На них с десяток человек, вооруженных копьями, мечами и щитами, отрабатывали удары. Чуть поодаль еще столько же работали в парах.

— Лет семьдесят-восемьдесят назад здесь был пионерлагерь. В конце 20 века его выкупили. Переоборудовали под санаторий. В тридцатых он разорился и был почти заброшен. Шеф выкупил его за бесценок три месяца назад. Теперь тут наша база.

— Вот оно что... А я уж думал, это вы только меня в какую-то глухомань затащили...

Чингиз хмыкнул.

— Много о себе думаешь. Здесь все бойцы на равных условиях. Пока они здесь — никаких контактов с внешним миром. Сдают смартфоны. Те, у кого есть НКИ — отключают коммуникационный блок. И у нас тут строгий распорядок дня — как в армии. Большая часть дня занята тренировками. Так мы получаем преимущество перед обычными игроками.

Что ж, в этом есть резон. В Артаре на то, чтобы более-менее научиться обращаться с оружием, уходит не одна неделя. Но если параллельно оттачивать приемы и в реале, да еще и под руководством профессиональных инструкторов — дело явно пойдет быстрее. Но, черт возьми, зачем отгораживаться от остального мира?

— Больше походит на тюрьму, чем на армию, — проворчал я.

— Дисциплина — превыше всего. У меня каждый боец под контролем — и в Артаре, и в реале. Так что у меня сумасбродные пацаны чужие трофеи не присваивают. И девчонки не сигают с башенных кранов.

Похоже, он знает о нашем отряде буквально всё. А вот мы о нем — ничего. Это хреново.

Я вдруг увидел на краю тренировочной площадки Терехова. Безопасник шагал под конвоем двух амбалов в камуфляже, похожих на надзирателей. С ним была Ката и двое незнакомых мужиков — я их толком не разглядел.

— То есть, если хочу дальше работать на Псов — придется жить в этом лагере? — спросил я, оглядываясь на убогую обстановку комнаты.

— Не беспокойся насчет удобств. Просто мы не успели подготовить жилые помещения для новых рекрутов. На это уйдет дня два-три. А дальше... Да, ты прав. Хочешь работать на "Обсидиан" — добро пожаловать на базу. Примерные расценки я тебе назвал. С правилами ознакомишься чуть позже. Но там ничего сложного. Главное — держать язык за зубами. И в реале, и в Артаре. И выполнять приказы.

Я задумался. Даже если брать по минимуму — сто пятьдесят еврокредитов в день — получается неплохая сумма за месяц. Уж такому безработному студенту, как я, грех жаловаться. Единственное, что печалило — это то, что игра в Артаре превратится в работу. А я ведь рвался туда ради свободы и приключений.

— А увольнительные бывают?

— Да. Но каждый случай обговаривается индивидуально.

— А когда или если я захочу совсем уйти? Например, накоплю на собственный модем и захочу просто играть в свое удовольствие?

Чингиз пожал плечами.

— Крепостное право отменили почти двести лет назад.

— В чем тогда подвох?

— Ни в чем. Но есть один нюанс. Я — не Терехов. И если я узнаю, что за тобой серьезный косяк... Что-то такое, что принесет серьезный ущерб нашему делу... Я тебя просто прирежу.

Сказано это было спокойным будничным тоном, но у меня коленки чуть не подкосились. Я постарался взять себя в руки и не показывать виду. Тоже мне! Запугивает, гад.

— Ну да, ну да. Из-за какой-то игры?

— Для кого-то игра. Для кого-то — серьезный бизнес.

— И вы туда же! Мне с самого начала не очень-то верится во всю эту затею. Сколько тут народу? Я только на плацу насчитал человек двадцать пять-тридцать. Это ж во сколько обходится содержание этой базы? Ну, окей, поначалу Терехов говорил, что для Молчуна это что-то вроде хобби. Но потом сказал, что тот собирается разворачивать букмекерский бизнес в Артаре. Неужели реально надеется что-то там зарабатывать?

Мой собеседник недовольно покосился на меня и ответил далеко не сразу. Да и не совсем по теме.

— Помню, когда я был примерно твоего возраста, болел за одного боксера. Флойда Мейвезера. Вряд ли ты о нем слышал.

— Не слышал.

— В свое время он был легендой. Непобедимым. В 2017-м он провел свой пятидесятый бой. Противником его был Конор Макгрегор. Знаешь, какие у них были гонорары за бой?

Я пожал плечами. Терпеть не могу такие вопросы. Ну, знаешь что-то — рассказывай, чего выпендриваться?

— Насчет Флойда все было известно заранее — независимо от результата, он гарантированно получал гонорар в сто миллионов долларов. Макгрегор получил поменьше, около тридцати. А с учетом спонсорских выплат, продажи сувенирки, прав на трансляцию и прочего — Флойд заработал на этом бою 400 миллионов, а Макгрегор — сотню. Вдумайся в эти цифры. Полмиллиарда долларов ушли на оплату двух людей, которые всего-навсего полчаса мутузили друг друга по морде.

— Да, это, конечно, круто. Но к чему вы клоните?

— К тому, что эти суммы — лишь капля в море по сравнению с тем, что на этом бое заработали букмекеры, организаторы, телекомпании и прочие, и прочие. Так же и с Артаром. Сейчас туда хлынуло такое бабло от букмекеров и рекламщиков, что ты даже себе представить не можешь. Традиционный спорт в кризисе. А такие миры, как Артар — это шанс выйти на новые горизонты. Так что все очень, очень серьезно.

— Да, Терехов об этом тоже упоминал. Что за всеми топовыми кланами стоят серьезные спонсоры. И даже за отдельными игроками... Но что делать тем, кто просто хочет играть в свое удовольствие, а не выжимать из себя все соки? Я вот вообще хотел путешествовать в одиночку, исследовать Артар, выполнять интересные квесты...

— Таких тоже всегда будет полно. И, если захочешь соскочить — станешь одним из них. Вот только не завидую я тогда тебе.

— Почему?

— Потому что разрыв между профи и такими вот любителями будет только увеличиваться. И все, кто не в обойме какого-нибудь сильного клана, будут просто мясом. Особенно одиночки.

Я промолчал, мрачно наблюдая за тренирующимися во дворе бойцами.

— Заболтался я с тобой. Все, до вечера ты пока свободен. Ужин через полчаса, в центральном корпусе. Не опаздывать.

Он вышел, и я даже не взглянул ему вслед. Ощущения были какие-то противоречивые. Все настолько резко перевернулось, что я чувствовал себя, как пыльным мешком ударенный. Вроде бы есть и безусловные плюсы. Не нужно заботиться о выплате долга. Живые деньги на счет будут капать. Да и вообще, живешь, как на базе отдыха — кормят, поят, тренируют.

Но на душе все равно было неспокойно. То, что командовать теперь будет этот упырь, мне совсем не понравилось. Да и угроза потерять кого-то из старой команды — тоже. Мы вроде бы и не так давно знакомы, но через столько успели вместе пройти, что наш маленький отряд стал для меня почти как семья. Да уж, не успел я толком освоиться и начать строить планы на будущее — как снова оказывается, что ничего я толком не решаю.

Впрочем, это мы еще посмотрим!

Я обернулся. Чингиза уже давно и след простыл. Единственное, что напоминало о его приходе — это браслеты наручников, так и оставшихся висеть на спинке кровати.

Глава 2. Чужой среди своих

Как вскоре выяснилось, перфоратором и правда долбили буквально за стенкой. А потом добрались и до моей комнаты. В буквальном смысле. Краска на стене рядом с кроватью вдруг вздулась и полетела ошметками, а следом показался конец толстенного бура.

Каналы сверлили под кабели для установки эйдос-модемов в моей и двух смежных комнатах. Или правильнее сказать "камерах"? Монтажники действовали четко, быстро, не обращая внимания ни на что вокруг. По-моему, даже если бы я висел тут на дыбе, растянутый пузом вниз над чаном с раскаленными углями, они бы и ухом не повели. Ну, разве что подвинули бы чуток, если бы мешал сверлить.

Я нашел под кроватью свои кроссовки, обулся и вышел наружу. Часы НКИ показывали 17.46. Это сколько же я продрых-то? Вечер уже на дворе. Выходит, ко мне в квартиру пробрались еще утром. Накачали чем-то, увезли сюда... Вот только куда "сюда"? Геолокация не работает. Может, какие-нибудь ориентиры удастся найти? Или расспросить у местных...

В лагере было немноголюдно — большая часть народу, похоже, сосредоточилась на тренировочной площадке. Я побродил по территории, но ничего особо интересного не обнаружил. Огороженный высоченным забором участок в несколько гектаров. Больше похоже на парк — березы кругом, кусты какие-то, асфальтированные дорожки. Правда, все в довольно печальном состоянии. Кусты явно не стрижены много лет, дорожки потрескались, а местами и вовсе зияют проплешинами. Зато забор новенький — железный, высотой метра три, еще и с колючей проволокой поверху. С автоматическими воротами. И охрана по периметру серьезная.

Корпусов я насчитал пять. Невзрачные кирпичные строения в два-три этажа высотой. Плюс еще несколько одноэтажных домиков поменьше, которые не сразу и разглядишь в зарослях.

Охраны, помимо той, что по периметру, в лагере не было, так что шастал я свободно. Правда, то и дело на глаза попадались камеры наблюдения. Обычные дешевые видеоглазки, даже не замаскированные. Навешаны на каждом столбе.

Встречающиеся по пути местные были не особо дружелюбны — я то и дело ловил на себе косые взгляды. Кто-то смотрел с любопытством — похоже, новенькие здесь редкость. Кто-то с нескрываемым подозрением и даже неприязнью. Интересно, интересно...

Тренировка на центральном плацу сворачивалась. Все сбрасывали в общую кучу деревянные мечи, пики, шесты, стаскивали с себя пластиковую защиту и топали в сторону самого большого корпуса. Видимо, там и была столовая. Кто-то и вовсе не заморачивался и шел прямо в броне. Под защитой у всех были одинаковые камуфлированные штаны, куртки, тяжелые берцы. Я в своих домашних трениках и футболке тут смотрелся довольно нелепо. Но есть тоже хотелось, так что я пристроился в хвост процессии, стараясь особо не отсвечивать.

У самого входа в здание увидел наших.

Терехов был хмур, небрит, а без своего безупречного костюма и галстука даже, кажется, стал меньше ростом. На нем, единственном из всех наших, была камуфла — такая же, как на остальных в этом лагере. На мое приветствие он не ответил, лишь смерил коротким пристальным взглядом.

Ну, хоть сходу по морде не двинул — и то хорошо. Я рядом с ним чувствовал себя нашкодившим щенком. Это ведь в том числе из-за меня и моей попытки присвоить глаз Дахамеша мы все оказались тут. Конечно, вряд ли только из-за этого. Но чувство вины уже начало глодать меня изнутри, откусывая здоровенными ломтями.

Ката была в той же одежде, в которой мы виделись в прошлый раз. Розовые кеды с мультяшным рисунком здесь смотрелись особенно вызывающе. При виде меня девушка слабо улыбнулась, но, по всей видимости, настроение у нее было тоже паршивое. Как и у остальных.

— Мангуст? Привет! Я Данила.

Наш танк в реале оказался не намного старше меня. Но вот по габаритам был примерно как я и Терехов, вместе взятые. Да, пожалуй, еще и половина Каты в придачу. И, увы, в отличие от Артара, он был не горой мышц, а горой сала. Похоже, даже ходит с трудом. Одет он был в мешковатые штаны, необъятных размеров толстовку с номером 99 на груди и в бесформенную вязаную шапку, которую, несмотря на теплую погоду, натянул до самых бровей. Я пожал его пухлую руку, стараясь не выдать своего удивления и разочарования.

Толстяк, к тому же, изрядно нервничал. По крайней мере, по нему это было гораздо заметнее, чем по остальным. Взгляд его постоянно скользил по сторонам, цепляясь за каждого, кто приближался к нам ближе пяти шагов. Руки он сцепил на животе, теребя какую-то тряпку — похоже, носовой платок.

А вот Берса я узнал сразу. По светло-рыжим волосам, по выражению лица, по жестам. Но главное — по глазам. Они были у него такие же, как в Артаре. Блеклые, водянистые, холодные. И с таким же пронизывающим взглядом, от которого становилось неуютно. В игре наш самый отчаянный боец выглядел не особо внушительно, и эта его невзрачная внешность многих обманывала. В реале же оказался еще более низкорослым — на полголовы ниже меня. И не очень-то мускулистым, хотя и чертовски жилистым. А еще в реале, в отличие от Артара, остаются шрамы. И их у Берса оказалось немало. Самый заметный тянулся от правого виска через всю щеку и терялся где-то в районе ключицы — дальше было не разглядеть за воротом футболки.

— Здорово, малой! Что-то ты какой-то озадаченный, — усмехнулся рыжий.

— А вы все, можно подумать, бодры и веселы! — проворчал я. — Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

— А ты что, еще не познакомился с новым командиром? Он такой милашка. Должен был все подробно растолковать, — саркастично отозвался высокий тощий тип в светлом костюме, держащийся чуть поодаль от основной группы.

— Стинг? — прищурился я.

— Не понимаю, о ком ты, — ответил тот и скорчил такую гримасу, что сразу стало понятно — Стинг и есть.

Удивительно, но у этого во внешности вообще не оказалось ничего общего с его аватаром из Артара. Кроме характерных интонаций и жестов, но их вообще сложно скрыть, если только ты не хороший актер.

Терехов не врал — в реале Стинг был, пожалуй, его ровесником. Но выглядел моложе за счет того, что уделял больше внимания своему внешнему виду. Стильная прическа, ровные жемчужно-белые зубы, над которыми явно не один десяток часов трудились ортодонты. Брендовые шмотки, дорогие часы на запястье. Впрочем, сейчас дешевые часы и не носят. Этот аксессуар в век мобильных гаджетов и НКИ давно стал сугубо статусным.

— Стало быть, вся команда в сборе? Кроме Дока...

— Сергеичу Лео выбил увольнительную. Тренировки в реале старику ни к чему — он же маг.

— Ему за больной женой ухаживать нужно, — наконец, прервал молчание Терехов. — Но ты прав — делать ему тут, в любом случае, нечего.

— Ну что, раз уж все в сборе, пойдем уже отведаем местной стряпни? — предложил Берс. — Очень надеюсь, что здесь хотя бы кормят прилично.

Он первый развернулся и пошагал ко входу в здание.

— Я тоже надеюсь, — вздохнул Данила.

— Да уж конечно! А то ведь усохнешь, бедняга! — ехидно отозвался долговязый и на ходу попытался ухватить толстяка за выпирающую сквозь футболку складку на боку.

— Отвали, Стинг! — беззлобно отмахнулся тот.

Я лишь покачал головой. Ощущения были странные. На вид это были совершенно незнакомые мне люди, но по поведению в них можно было распознать давних соратников из Артара — гиганта-воина и пронырливого носатого лучника. Вот только в этой обстановке и в этих телах они выглядели крайне непривычно. Но, что поделать — за каждым игровым аватаром стоит живой человек.

— Эй, котики, меня-то подождите!

Мы дружно обернулись.

А вот Эдж практически не отличалась от своего аватара. Стройная, гибкая, черноволосая. Черты лица в Артаре она слегка подправила, но не критично — ее все равно легко можно было узнать. А уж эту походку и фирменный насмешливый взгляд вообще спрятать сложно.

Одета она была легко — короткие джинсовые шорты, кеды на тонкой подошве, светлая футболка и небрежно наброшенная поверх нее курточка с капюшоном. Я невольно засмотрелся на ее крепкие загорелые ножки. Да и, похоже, не только я.

— А это еще что за... — нахмурилась Ката.

Ах, да. Ее ведь не было в тот раз с нами, и она не в курсе, что Эдж теперь в отряде.

— Знакомься, это — Эдж, — широким театральным жестом указав на ассасинку, усмехнулся Стинг.

Та, подыграв, поклонилась, прижав руку к груди.

— Та самая гадина, что убивала нас исподтишка?! — ахнула Ката. — Какого хрена она здесь делает?

— Полегче, пышечка, — снисходительно бросила Эдж, уверенной походкой поднимаясь по крыльцу.

Проходя мимо меня, игриво взъерошила мне волосы.

— А в Артаре ты интереснее смотришься. Бритая голова тебе идет. Но и так тоже симпатично.

Она подмигнула и, обогнав остальных, первой зашла в здание.

Я поймал на себе мрачный взгляд Каты и невольно поежился.

Столовая оказалась довольно небольшой и уже была забита под завязку. Еду раздавали в пластиковых одноразовых боксах, запаянных в прозрачную пленку. Мы ухватили себе по коробке и потом долго искали, где бы присесть. Кое-как нашли стол в самом дальнем углу.

— Хм, похоже на то, что в самолетах дают. Только порции побольше, слава богу, — распечатывая свой бокс, проворчал Данила. Свою дурацкую шапку он не снял даже здесь, только чуть сдвинул на затылок.

— Вообще-то это армейские пайки, — со знанием дела отозвался Терехов. — Вот это и это можно и холодным есть, но желательно разогреть.

Я без особого энтузиазма поковырялся одноразовой вилкой в самом большом контейнере. Там оказалась какая-то каша с кусочками тушеного мяса. Холодной ее есть не очень-то хотелось, так что я принялся высматривать что-нибудь вроде микроволновки.

Место для разогрева обнаружилось справа от нас — там стояло сразу несколько микроволновых печей, а заодно и кулеры с водой и даже пара кофе-машин. Повара в штате, похоже, тут нет. Все на самообслуживании. Очередь там столпилась приличная, так что пока придется подождать.

Большинство обитателей лагеря были похожи на прожженных опытных вояк. Возраст — ориентировочно от двадцати пяти до тридцати пяти. Все, как на подбор, крепкие, явно в отличной физической форме. Девушек почти нет, а те, что попались на глаза, больше похожи на амазонок. Одеты в такую же камуфлу и берцы, что и мужчины, и даже подстрижены так же коротко.

— Эй, вы заняли наше место!

Мы сидели за длинным прямоугольным столом, одним торцом упирающимся в стену. На одной стороне — Терехов, Берс, Данила и Стинг. На другой — я с девчонками. Местные подошли с противоположной от меня стороны, нависнув над спинами ребят, как башни. Четверо. И здоровые, черти...

Стинг каким-то волшебным образом испарился — я даже не успел заметить, куда. Данила, нахмурившись, подвинулся в сторону, прижавшись к стене. Впрочем, с его габаритами попытка потесниться выглядела смешно.

Терехов еще больше помрачнел и стиснул зубы — желваки на щеках вздулись четкими жгутами. Берс, обернувшись, окинул подошедших оценивающим взглядом.

— Ну, чего уставился? — буркнул местный.

Мрачный бритоголовый тип с трехдневной щетиной на щеках. Рожа квадратная, с тяжелой нижней челюстью. Типичный солдафон. Впрочем, как и большинство местных. Для меня они пока все на одно лицо. Особенно в этом их камуфляже.

— Давайте, валите отсюда!

— Я что-то даже пайков у вас не вижу, — отозвался Берс, равнодушно отворачиваясь и принимаясь за еду. — Вы либо уже поужинали, либо даже не брали свою долю. А мы сюда первые пришли. Ищите другое место.

— А может, пайков у нас нет, потому что их не хватило? — угрожающе прогудел бритоголовый, подступая еще ближе. — Потому что кое-кто заграбастал себе чужое.

Трое его дружков стояли чуть поодаль, но тоже внимательно следили за нами. Что характерно, все они, как назло, "забыли" снять пластиковые щитки после тренировки.

— Ты кто такой вообще, обсос рыжий? Какого хрена вы здесь делаете?

Берс, аккуратно положив вилку, вдруг резко выпрямился и развернулся, оказываясь с обидчиком лицом к лицу. Тот невольно попятился, но потом снова начал напирать. Телосложения он был могучего, да и ростом выше сантиметров на двадцать. Берс по сравнению с ним смотрелся комично — чтобы глядеть противнику в глаза, ему приходилось запрокидывать голову.

— Костя!

Окрик Терехова подействовал на Берса, как на хорошо выдрессированного пса. Он замер, по-прежнему буравя верзилу взглядом.

— Вы прекрасно знаете, кто мы, — не оборачиваясь, произнес безопасник. — Я давно знаком с Чингизом и не верю, что он привел подкрепление, предварительно не проинструктировав личный состав. А значит, весь этот спектакль — по его приказу.

— Не было никакого приказа! — фыркнул громила. — Просто рожи ваши мне не нравятся!

— Не смеши меня, — спокойно продолжил Терехов. — Да ты в сортир лишний раз не сходишь без разрешения Чингиза. Как и все остальные тут. И на кого ты тут нарываешься-то, герой? На девчонок и гражданских?

— Это точно, бойцов среди вас нет. Так что непонятно, на кой вы нам сдались.

— Встретимся в Артаре, тупица, — процедила Ката. — Вот там и посмотрим, кто чего стоит!

— А ты бы вообще помалкивала, толстозадая! Вон, бери пример со своей подружки.

— Она мне не подружка!

— А мне насрать! Уж не знаю, чего вы там о себе возомнили и насколько вы крутые в игре. Но здесь реальный мир. И чтобы здесь комфортно жить, вам всем придется как-то договариваться с нами.

Он паскудно улыбнулся, оглядывая девчонок.

— Ну, девчонкам-то договориться будет проще. Соскучились мы тут уже по слабому полу. Будете обслуживать личный состав в свободное от игры время.

Ката стиснула кулаки и рванулась со своего места, но я ее удержал. Обстановка и так накалена, не хватает только искры. И Терехов прав — силы очень уж неравны. Не то, чтобы я боялся, но...

Хотя, кого я обманываю. Страшновато. Сроду не попадал в серьезные драки. И как-то не хочется начинать.

— Ну, так что, вы уберетесь отсюда по-хорошему, или нам помочь? — продолжил громила, пихнув Берса в грудь.

Я толком и не разглядел удара — рыжий рванулся резко, будто тугая пружина. Двинул снизу, под подбородок, так что противник, вскинув лицо к потолку, рухнул на спину. Следом, не успел никто и опомниться, взревел Данила и, оттолкнувшись от стены, бросился на дружков бритоголового. В реале он, конечно, был не так могуч, как в Артаре, да и без доспехов. Но в нем килограмм двести живого веса, так что протаранил он их неслабо, оттесняя к стене. Одного и вовсе сшиб с ног и завалился сверху, придавливая к полу.

Берс с диким воплем бросился в образовавшуюся кучу малу. Терехов тоже был уже на ногах — каким-то шальным приемом дзюдо перебросил через бедро сунувшегося было к нам бойца и припечатал лежащего ударом в живот. Со всех сторон в нашу сторону бросились новые противники...

— Отставить!!

В этом резком каркающем крике, кажется, была заключена какая-то магия. Потому что все вдруг замерли. Будто к полу примерзли.

Чингиз стоял у входа в столовую. Выражение лица его было трудно прочитать. Холодная безразличная маска. Но, сдается мне, он с этим выражением не расстается. Без разницы — загоняет ли кому-нибудь клинок под ребра или детишек на ночь целует. Хотя, сомневаюсь, что у него есть дети.

Берс помог Дане подняться и, как ни в чем не бывало, уселся обратно за стол — продолжить прерванную трапезу. Терехов, Данила и невесть откуда появившийся Стинг присоединились к нему.

— Никаких драк! — нарушая воцарившуюся тишину, рявкнул глава Псов и, напоследок окинув взглядом зал, ушел.

Кряхтя и постанывая от боли, наши обидчики убрались восвояси. Остальные тоже расселись по местам. Даже очередь к микроволновкам рассосалась, чем я и воспользовался. Разогрел основные блюда себе и девчонкам и притащил на всех кофе.

Пока я ходил, остальные, похоже, и словом не перекинулись — мрачно двигая челюстями, поглощали нехитрый паек, искоса поглядывая на остальных обитателей лагеря. Садясь, я поймал на себе тяжелый взгляд Терехова.

А вот остальные ведут себя со мной, как обычно. Он не рассказал им про историю с глазом? Скорее всего, так. Иначе бы они хоть как-то отреагировали. Но почему не рассказал? Не успел? Или в принципе не собирается, чтобы не разжигать конфликт внутри отряда? Вряд ли. Правда все равно выплывает, рано или поздно. И уж лучше бы ребята узнали обо всем от него, а не от Чингиза, например.

А может, самому признаться?

— Ну, по крайней мере, этот хмырь не отдал нас на растерзание, — тихонько, почти шепотом, сказала Эдж. — Хоть что-то хорошее.

Её, похоже, стычка здорово напугала — от ее обычной игривости и самоуверенности не осталось и следа.

Берс лишь снисходительно хмыкнул.

— Ты не поняла, — так же тихо, едва разжимая губы, возразил Терехов. — Вот теперь уж он точно настроил против нас весь лагерь.

— Никому не нравятся любимчики начальства, — кивнул Берс.

— Это мы-то любимчики?

— Он хочет разобщить нас с основным отрядом. Например, специально разместил нас в отдельном корпусе, еще и в одиночных комнатах. Остальные живут в казарме, — пояснил Терехов. — Показывает, что мы тут на особом положении.

— А это правда, что вы с ним знакомы? — спросила Ката.

— Доводилось пересекаться. Давно, еще в моё армейское время.

— Командиром твоим был, что ли?

— А я разве сказал, что мы были на одной стороне? — все так же шепотом, но с явным раздражением отозвался безопасник.

Мы притихли.

— Чингиз — профи, — продолжил Терехов, когда мы уже почти покончили с ужином. — Довольно известный в определенных кругах. Последние лет пятнадцать занимался подготовкой боевиков в Средней Азии, в Южной Америке, в Африке. Он очень опасен. Поэтому не советую перечить ему, да и вообще высовываться без особой нужды.

— Что вообще происходит, Лео? — шепнул Берс. — Явно что-то хреновое. Понимаю, не дурак. Но ты хоть обрисуй общие масштабы беды.

— Это касается нас с Чингизом. От вас я постараюсь отвести удар. Но будьте готовы к тому, что через пару недель нашего отряда, возможно, просто не станет.

— А ты сам?

— А я, видимо, окончательно потеряю доверие шефа. И лишусь его защиты. Но это мои проблемы.

— Как это твои проблемы? — возмущенно зашипел Берс. — Мы тебя в обиду не дадим!

— Брось, Костя! Если я пойду ко дну — не хочу никого тянуть за собой.

Во взгляде его читалась отрешенная упрямая решимость. Как у человека, который вот-вот поднесет дуло пистолета к виску. По-моему, все куда серьезнее, чем мы можем себе представить. Для него провал будет означать не просто потерю работы.

— А что это за история с крысой? — спросил Данила. — Ты правда думаешь, что среди нас предатель?

— Не знаю. Возможно, это просто очередная уловка со стороны Чингиза, чтобы заставить нас грызться между собой. А может, и нет...

Он обвел всех взглядом, чуть задержавшись на мне.

— Это не я, — процедил я.

— А я ничего и не говорил, — мрачно отозвался Терехов.

Остальные тоже обернулись ко мне, и я, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, сделал вид, что последние несколько ложек каши с тушенкой оказались уж особенно вкусными.

— Я знаю, я виноват перед вами, Леонид... — тихо произнес я. — И перед остальными тоже. Я...

— Заткнись! — прервал меня он.

— Да я просто...

— Заткнись, я сказал! Не испытывай мое терпение!

Я замолчал, остальные в недоумении переглянулись.

— Вы чего, ребят? — осторожно спросил Данила.

Терехов молча дожевывал остатки пайка, глядя в стол. Вид у него был такой, что пару минут никто не решался лезть к нему с расспросами.

— Что мы можем сделать-то, Лео? Как помочь? — спросил Берс, когда все уже закончили с ужином и готовились вставать из-за стола.

К этому времени в столовой почти никого не осталось, так что говорить можно было в полный голос. Но мы по-прежнему перешептывались.

— Да никак! — огрызнулся Терехов. — Говорю же — не высовывайтесь, не перечьте никому и не ведитесь на провокации. Особенно в реале. Здесь мы фактически в заложниках у Чингиза, он сможет сделать с нами все, что угодно.

— Ну, а в Артаре? У него ведь какое-то важное задание там? Может, сделать так, чтобы он с ним не справился?

— Саботировать миссию тоже нельзя — Молчун будет в бешенстве. Официально мы — подкрепление отряда Чингиза. И должны выполнять его приказы.

— А что за задание-то вообще?

— Не знаю! — почти прорычал Терехов.

— Вот ведь засада! — Берс со злостью переломил в пальцах пластиковую вилку. — И как нам выпутываться?

— Не. Знаю! — повторил Терехов. — Главное сейчас — успокоиться и не наломать дров.

— Но как так получилось? — спросил Данила. — Откуда этот Чингиз вообще взялся?

— Он был с самого начала. Помимо нашего отряда, есть еще несколько. Со временем все они должны будут слиться в одну гильдию, и во главе ее встанет командир одного из отрядов. Тот, кто лучше всего показал себя до этого. И, похоже, сейчас шеф возлагает основные надежды на Чингиза.

— Если так, то дело труба, — покачал головой Берс. — Мы связаны по рукам и ногам. Что мы вообще можем сделать?

— Доказать Молчуну, что он не на того поставил, — сказал я.

— Да, пожалуй, — покивал Данила.

Мы выбрались из пустой столовой и, немного постояв на крыльце, двинулись по дорожке к жилому корпусу. Но Терехов чуть задержал меня, молча положив руку на плечо.

— Идите-идите, мы вас догоним! — сказал он обернувшемуся на нас Берсу.

Сам же на развилке потянул меня на другую дорожку, так что остальные быстро скрылись из виду за густыми кустами.

— Леонид, я...

— Что "я"? — неожиданно взорвался безопасник, напирая на меня. — Ты хоть понимаешь, как ты меня подставил, щенок?

— Я не хотел! Я все исправлю! Разве ж я думал, что...

— А о чем ты думал? Давай, рассказывай, что ты еще скрысятничал от ребят? А может, и инфу сливал за деньги?

— Я не крыса, Леонид! Вы можете мне верить!

В животе у меня вдруг будто что-то взорвалось. Это Терехов коротким, но точным ударом двинул меня под дых. Я согнулся, судорожно хватая воздух, но толком вдохнуть не получалось — легкие будто бы стиснуло мертвой хваткой. От боли в глазах потемнело.

— Очень надеюсь, что ты не врешь. Иначе — молись, сопляк!

Он двинул мне еще раз в бок — вроде бы не сильно, но мне показалось, что ребра затрещали. Колени сами собой подогнулись, и я чуть не упал, но Терехов придержал меня, ухватив за шкирку. Наклонился ко мне с перекошенным от злости лицом, прошипев последние фразы мне в самое ухо.

Правда, слова были неожиданные, и совсем не вязались с этой его вспышкой ярости. И смысл их до меня дошел далеко не сразу — из-за боли я соображал туго.

Он отшвырнул меня так, что я упал на траву и скорчился в позе эмбриона. По-прежнему толком не мог вздохнуть, так что хрипел, разевая рот, будто выброшенная на берег рыба.

Да какого хрена? За что?!

Отпустило меня только минуты через две. Кое-как поднялся. Заодно и переварил последние слова, что Терехов прошептал мне в ухо.

"Я тебе верю. Но Чингиз не должен знать. И ребята тоже".

Вот, значит, как? Играем на публику?

Держась за ушибленный бок, я огляделся. Вокруг никого не было. Зато с ближайшего фонарного столба прямо на меня бесстрастно взирал глазок видеокамеры.

Глава 3. Белый берег

Сухой песок податливо продавливался под сапогами, шуршал, оставляя вместо следов продолговатые ямки с осыпающимися краями. Мы шли вдоль берега, в десятке шагов от той линии, до которой докатывался прибой. Шагали молча. Мои спутники сосредоточенно оглядывались по сторонам, будто опасаясь засады. Я же просто глазел на них.

Чингиз шел впереди. Многочисленные железные бляхи, которыми был укреплен его кожаный доспех, при ходьбе негромко бряцали, будто тяжелые монисто цыганской танцовщицы. Доспехи были непривычного для меня вида. Что-то азиатское — не то в японском, не то в монгольском стиле. Небольшие металлические пластины, гибко соединенные друг с другом кожаными ремешками, заходили одна под другую, как черепица. В итоге весь торс был будто в крупной чешуе. Наплечники состояли из нескольких жестких кожаных пластин, соединенных похожим образом. Ноги защищала длинная, до колен, бронированная юбка.

На спине у него были закреплены круглый железный щит и копье с массивным древком и длинным обоюдоострым наконечником. У левого бедра покачивалась тяжелая сабля с расширяющимся к острию клинком. С другой стороны на поясе был приторочен кривой, как коготь, кинжал в простых кожаных ножнах. Шлем с меховой оторочкой и пышным хохолком из черного конского волоса — пожалуй, единственное, что отличало его от рядовых бойцов отряда. У тех они были попроще, без украшений.

Воинов с нами шестеро. Ровно в такой же броне, с такими же щитами, копьями и саблями. Различаются только ростом и чертами лица. Запомнился мне среди них разве что черноглазый улыбчивый парень по прозвищу Гюрза. Да и то не внешностью, а скорее характером. Он хоть живой какой-то, что ли. Веселый. Не корчит из себя бесстрастного терминатора.

Еще двое — танки. Толстые стальные кирасы, глухие шлемы с забралами, прямоугольные ростовые щиты. Как они там не сдыхают от жары под таким слоем железа — ума не приложу. Солнышко-то припекает.

Позади меня шагали трое лучников и трое магов.

Лучники тоже жертвы стандартизации — видимо, в отряде Чингиза практикуют оптовые закупки снаряжения. Броня полегче, чем у воинов ближнего боя, луки — с короткими тугими плечами, колчаны полны стрел с черным оперением. Для ближнего боя припасены короткие мечи, что-то вроде римских гладиусов.

А вот каждый маг — индивидуальность. Особенно выделяется Карим. Как я понял, это главный целитель в отряде, да и вообще — правая рука Чингиза. Выглядит устрашающе. Кроваво-красная деревянная маска в виде оскаленной демонической рожи, обрамленная гривой черных волос. Витиеватые тяжелые наплечники, украшенные клыками и когтями какого-то крупного зверя, придают массивности силуэту. Сама фигура скрадывается за счет того, что броня сплошь увешана всякими мелкими трофеями на длинных кожаных ремешках. Перья, птичьи черепа, склянки с какими-то зельями, монеты с дыркой посередине, просто цветные лоскуты ткани. Мохнатый плащ, колышащийся в такт шагам, и вовсе больше похож на маскхалат снайпера. Сшит он из нескольких волчих шкур разного окраса, и вдобавок тоже украшен перьями и черепами.

При ходьбе Карим опирается на массивный посох, похожий на выкорчеванное сухое деревце, серое, как старая кость. Древко узловатое, неровное, а на верхушке раздваивается неровной рогаткой. Между этими рогулинами намотаны цветные нити, вдетые в крупный прозрачный кристалл с отверстием. Этот кристалл при каждом ударе посоха о землю, кажется, вспыхивает ярче. Или это просто блики от солнца?

Слева от Карима — Кали. В индийской мифологии это имя богини разрушения. Уж не знаю, насколько эта девица соответствует ему по сути. Но внешностью точно очень хочет соответствовать. Вырядилась в черные одежды, вьющиеся за нею легким шелковым шлейфом. Вокруг глаз намалевала черную полосу, сползающую потеками на скулы. Черная помада, черные длинные ногти, крупные серебряные серьги в виде полумесяцев. Ярко-рыжая шевелюра оттеняется большой белой прядью у правого виска. Но больше всего в глаза бросаются не ее волосы и кричащий макияж, а опасных размеров декольте, приоткрывающее не только ложбинку между грудями, но и часть живота. Лиф явно магический — зачарован таким образом, что не дает внушительным прелестям магички окончательно вывалиться наружу при движении. По крайней мере, у меня нет другого объяснения, почему этого не происходит. Или, может, приклеено у нее там всё?

Что удивительно — остальные члены отряда не пялятся на Кали и не подшучивают над ней. Видимо, воспринимают вполне всерьез. Судя по выражению ее лица, характер у нее прескверный. Типичная злобная стерва. Либо тоже протеже Чингиза, либо настолько сильная магичка, чтоб может за себя постоять.

Замыкал процессию Лавр. Тоже целитель, но необычный. Впервые видел, чтобы маги таскали доспехи, да еще и такие тяжеленные. Особенно впечатляют наплечники — огромные, массивные, загнутые сверху так, что почти смыкаются над головой, как арка. Чтобы эта конструкция удерживалась, нижние края наплечников соединены между собой и крепятся прямо к кирасе — спереди на уровни груди, сзади — между лопаток. Сама кираса — толстенный сплошной панцирь, начищенный так, что солнечные зайчики пускает.

Мое Знание Ци подсказывало мне, что Силы в Лавре немало, хотя и меньше, чем у воинов. Ну, потаскаешь такую тяжесть на себе — поневоле накачаешься. Но все же ее было слишком много, чтобы списывать все только на доспехи. У меня была только одна версия — это не маг, а паладин. Но, в отличие от Терехова, сосредоточившийся на баффах и лечении. Тогда все логично. Например, есть у паладинов бафф, повышающий броню группы пропорционально собственной броне. Тут-то тяжелый доспех и пригодится.

Но в первые ряды Лавр не лезет — они с Каримом всегда держатся позади, будто пастухи за стадом. Подлечивают и усиливают бойцов, когда это нужно. Ну и, похоже, в ближнем бою этот недопаладин тоже что-то, да может. Вряд ли эта внушительная булава у него чисто для красоты.

Все вместе эта дюжина бойцов — серьезная сила. Уж мне-то это видно по диаграммам Ци. Похоже, Чингиз взял с собой лучших. Значит, сделка для него крайне важна.

Впереди, в паре сотен шагов от нас, на берегу высится остов разбитого корабля. Мачты его обломаны, корпус наполовину ушел в песок. В борту зияет огромная прореха — будто откусил кто-то. Хотя, может, и правда откусил. Это же Артар. Здесь и морских чудовищ полно. Мы как раз недавно миновали Бухту Левиафана. Говорят, там регулярно появляется гигантская тварь типа Кракена — размером с многоэтажный дом.

Сейчас мы на Белом берегу. Самое что ни на есть сердце владений Корсаров. Уже даже видно строящуюся крепость поодаль от берега. Но нам не туда. Мы шагаем вдоль линии прибоя дальше, к разбитому кораблю. Неподалеку от него высится каменный столб со знакомыми рунами. Менгир возврата.

У корабля нас уже ждали. Небольшая группа. Тоже, пожалуй, около десятка бойцов. По мере того, как мы подходили ближе, я узнал в этой толпе старых знакомых — Майка Барракуду и Джонса. Они мало изменились за то время, что мы не виделись. Разве что, кажется, стали еще мускулистее и шире в плечах.

Чингиз знаком подозвал меня, и я ускорил шаг. Поравнялся с ним, искоса окинул взглядом.

Странное дело. В Артаре все делают себе аватары помоложе, покрасивее, поэффектнее. Он тоже кардинально изменил внешность, но я бы не сказал, что стал привлекательнее. Возраста примерно того же. Монголоидный тип лица, черные кустистые брови. Нос с хищно раздутыми ноздрями — будто он унюхал что-то мерзкое, и от этого рассвирепел.

Рост и комплекция тоже отличалась от реала, но наверняка дело просто в движке игры. С развитием характеристик внешность аватара меняется. Особенно заметно влияние Силы. Если ее развивать значительно быстрее Ловкости — превращаешься в огромную гору мышц. Высокая Живучесть усиливает этот эффект. Но у Чингиза, похоже, класс Наемника — сбалансированный гибрид между Ловкостью и Силой, так что развит он вполне пропорционально. Но по росту точно на голову выше, чем в реале.

Однако внешность его явно мало волнует. Лицо он сменил не ради красоты. А чтобы его не узнали.

— Будь начеку, — бросил он мне. — Если Джонс решит нас кинуть — сразу же рви к менгиру.

— У Глаза Дахамеша защита от дропа при смерти, — пожал я плечами. — Вряд ли они будут пытаться захватить его силой.

— Защита не стопроцентная. Так что рисковать не будем.

— Как знаете. Но Джонс вроде честный парень.

— Это так. Но у нас с ним старые счеты, так что ожидать можно всего.

— Успели чем-то насолить Корсарам?

— У нас раньше была база здесь, на Белом берегу. Но Корсары начали быстро подминать под себя этот регион. Так что нам приходилось отступать все дальше на запад, до самого полуострова Уобо.

— Угу, — поддакнул шедший чуть позади и правее меня Гюрза. — Но до этого времени у нас куча стычек с этими ребятами было. Они нас еще долго помнить будут!

Он оказался прав — встретили нас, мягко говоря, прохладно. Джонс немного смягчился, только когда узнал меня.

— Якорь мне в бухту! Да это ведь тот самый монах-философ! Мангуст?

— Он самый, — кивнул я.

— Вы знакомы? — прищурился Чингиз, и в голосе его явно промелькнуло удивление.

— Да так, пересекались как-то раз, — буркнул я.

— Зря ты все-таки не пошел к нам в гильдию, — вздохнул главарь Корсаров. — А теперь видишь, с какими гнидами тебе приходится водиться.

— Полегче, Джонс. Мы не ссориться сюда пришли.

— Ну да, ну да. Сделка — прежде всего. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь соглашусь торговать с Псами...

— Никогда ни от чего не зарекайся. Товар у тебя?

Джонс усмехнулся.

— А ваш при вас?

Чингиз обернулся ко мне.

— Мангуст, покажи ему.

Я нехотя полез в инвентарь и достал Глаз Дахамеша. Держать его в руках было сомнительным удовольствием — он до сих пор оставался скользким и влажным на ощупь, а пах, как кусок сырого мяса.

Трофей этот редкий, так что при получении "привязывается" к игроку, то есть становится именным. Поэтому он не отображается в инвентаре после смерти. Точнее, может выпасть с вероятностью всего 10 %. Привязку можно отменить, но только один раз — чтобы передать предмет другому игроку. Сделано это для того, чтобы Глаз можно было продать или подарить.

Если бы не эти свойства Глаза, меня бы здесь и не было — я должен передать его напрямую покупателю. И, судя по всему, речь даже не о продаже, а об обмене. Потому что, увидев мой трофей, Джонс достал небольшой окованный медью сундучок.

— Мне, — уточнил Чингиз, протягивая руку.

Для передачи мы выдвинулись вперед, отделившись от своих отрядов. Я вручил Глаз Джонсу, Джонс передал Чингизу сундучок — практически одновременно. Глава Корсаров с усмешкой взвесил трофей на ладони, Чингиз же, приоткрыв крышку сундучка, удовлетворенно кивнул.

— Ну что, по рукам?

Спрятав приобретенные сокровища, главари с хлопком сомкнули ладони. Вот только рукопожатие давалось Джонсу с трудом — это было видно по выражению его лица. Глаза так и полыхали. Да уж, похоже, Псы изрядно покуролесили в этих краях. Это как же нужно насолить человеку в игре, чтобы заработать такую чистую, неприкрытую ненависть?

Чингиз встретил взгляд Джонса спокойно. Его глаза под тяжелыми, будто наполовину прикрытыми веками казались сонными. Но, я думаю, это ложное впечатление.

— Сделка есть сделка, — произнес, наконец, глава Корсаров, не отпуская руку. — Я держу свое слово. Но теперь, когда с обменом покончено — у меня еще одно дело.

— Мы так не договаривались.

— О, не беспокойся, это не займет много времени.

— Извини, но времени у меня вообще нет.

— Придется все-таки немного задержаться. Я настаиваю.

Слова Джонса сопровождались зловещей усмешкой. А над краем борта разбитого корабля вдруг один за другим начали появляться силуэты бойцов. Лучники и маги. Не меньше двух десятков. Вкупе с тем отрядом, что стоит прямо перед нами, у Корсаров моментально образовался чуть ли не трехкратный перевес в численности.

— Засада? — прогудел из-под своей маски Карим. — Что ж, я вижу, ты повзрослел, Дэйв. Корсары, наконец-то, начинают соответствовать своему названию. И это правильно. От твоего кодекса чести у вас одни проблемы.

— Ты не так понял, колдун, — покачал головой Джонс, и серебряные кольца, вплетенные в его бороду, тихонько звякнули, соприкоснувшись друг с другом. — Мы не устраиваем подлянок. Это скорее по вашей части. Вам стоило бы зваться Шакалами, а не Псами.

— Теряем время, — раздраженно прервал его Чингиз. — Чего ты хочешь?

— Поединка!

Чингиз вопросительно приподнял бровь.

— С тобой, с тобой, — наконец, отпуская его руку, процедил Джонс. — Я мечтал об этом с первых наших стычек. Вы, как крысы, убивали меня и моих ребят исподтишка, но хочется хоть раз скрестить с тобой клинки в честном бою.

— Ты проиграешь.

— Может быть. Но это мое условие. Деремся один на один. Если ты побеждаешь — мои люди беспрепятственно пропустят вас дальше, до ближайшей башни Тенептиц. Если побеждаю я — следом за тобой умрет и весь ваш отряд.

— Тебе так хочется опозориться перед своими людьми?

Джонс лишь рассмеялся.

— Даже если я проиграю, мои ребята не станут уважать меня меньше. Дело ведь не в том, чтобы всегда побеждать. А в том, что у меня хватает смелости бросить тебе вызов. Я не боюсь тебя, Пес!

— Ну и дурак, — равнодушно отозвался Чингиз.

Он обернулся к остальным и дал знак отойти подальше. Корсары тоже отступили, образовывая широкое полукольцо. В центре этой импровизированной арены, на белом, как соль, песке, остались только двое.

Джонс обнажил свою саблю — широкий тяжелый тесак из темной стали, с полусферической гардой, защищающей ладонь. Диаграмма Ци подсказывала мне, что у него какой-то гибридный класс, на стыке Ловкости и Интеллекта, с небольшой примесью Силы. Похоже, ведьмак, как и наша Ката. Щита он не носит, а свободной рукой наверняка кастует какие-нибудь заклинания.

По сумме характеристик они с Чингизом примерно равны, разве что у Корсара больше Интеллекта, но меньше Силы. Но делать какие-то предположения по поводу исхода боя я бы не торопился. Статы и снаряжение в Артаре, конечно, важны, но они решают далеко не все.

Пока Джонс, покачиваясь из стороны в сторону и водя в воздухе острием клинка, наблюдал за противником, тот откровенно скучал. Поморщившись, взглянул на солнце. Оглянулся на бойцов, выстроившихся в кольцо и напряженно наблюдающих за приготовлениями к поединку. Наконец, достал из-за спины копье и воткнул его в песок. Бросил рядом щит. Затем один за другим убрал из слотов снаряжения элементы брони, пока не остался в сером стеганом поддоспешнике. Из оружия оставил только кинжал. Держал его обратным хватом, скрывая от противника клинок за бедром. Видно было лишь массивное навершие рукоятки в виде сплюснутого металлического шара.

— Ты, видно, шутишь? — скривился Джонс. — Про то, чтобы биться без брони, уговора не было!

Чингиз пожал плечами и снова запрокинул голову, щурясь на солнце.

— Жарко, — пожаловался он.

И правда, припекало. Хорошо хоть в Артаре почти не потеешь, иначе бы все бойцы тут давно взмокли, даже толком не двигаясь. Тот случай, когда даже рад, что монахам нельзя носить на себе железа.

— К чему этот цирк, Пес? Думаешь, я не буду атаковать бездоспешного? — выкрикнул Джонс, взмахивая своим тесаком.

— Я думаю, что твоя мамаша зачала тебя с вонючим ишаком. Дерись уже. Скучно.

— Сейчас развеселишься, гад!

Корсар, метнув в Чингиза какое-то вспыхнувшее ярким сполохом заклинание, бросился в атаку. Тот стоял неподвижно, расслаблено, без всяких боевых стоек. Но удар саблей почему-то пришелся по воздуху.

Чингиз двигался вроде бы и не очень быстро, но как-то неуловимо, будто проскальзывающая между пальцами лужица ртути. Вот он шагает прямо под удар, но уходит от него легким поворотом корпуса, оказываясь у соперника за спиной. Короткий взмах кинжала — и кривой клинок вонзается куда-то в бок, между пластинами брони.

Вопль Джонса разносится на все побережье. Жирные брызги крови падают на песок и тут же впитываются им, превращаясь в грязные пятна.

Корсар отчаянно взмахивает саблей, очерчивая почти полный круг, но Чингиз уже разорвал дистанцию, так что клинок лишь бесполезно рассекает воздух.

— Р-р-ра-ааа-ргх! — не то от боли, не то от ярости взревел боец и снова рванулся вперед.

Чингиз носком сапога взметнул в воздух целый фонтан песка. Горсть попала противнику в лицо, и тот на секунду замешкался. За это время Пес снова резко сократил дистанцию, входя чуть ли не в клинч и снова загоняя кинжал под ребра.

Корсар пробует отпихнуть его. Чингиз уходит из-под удара, подныривая под рукой за спину. Следующий удар — по ноге. Подрезает сухожилия на обратной стороне колена. Несильный, но выверенный удар по правому запястью — и пиратский тесак выпадает из руки, плюхается в песок.

Еще мгновение — и Джонс, раскорячившись, стоит на коленях, запрокинув голову вверх. Чингиз — у него за спиной. Крепко держит его за волосы, оттягивая их назад. Лезвие кинжала прижато к беззащитной шее.

Джонс рычит от бессильной ярости. Но надо отдать ему должное — страха в его глазах нет.

— Хорошо, ты победил! — он выплевывает эти слова так, будто они ядовиты и ранят его губы. — А теперь пошел прочь с моих земель!

Чингиз окидывает внимательным взглядом замерших в напряженном ожидании бойцов. И проводит лезвием по горлу. Медленно. Гораздо медленнее, чем нужно. Джонс хрипит, захлебывается кровью, отчаянно пытается вырываться из мертвой хватки...

Я невольно отвел взгляд. Если так перерезать глотку, даже в реале человек будет мучиться долго. Чего уж говорить об Артаре. У Джонса наверняка уже несколько сотен очков Живучести, так что умирать ему нелегко. А его людям, наверное, просто невыносимо наблюдать за этим и ничего не делать. Я заметил посеревшее от ярости лицо Майка Барракуды,

Лишь Псы, застыв, как изваяния, спокойно смотрят прямо перед собой. Да и на лице победителя — никаких эмоций, даже садистского наслаждения. Действует деловито и неторопливо, как мясник.

Джонс, наконец, затих, и Чингиз небрежно отпихнул его, роняя лицом в песок. Ненадолго задержался, снова облачаясь в броню. Подобрал свои копье и щит, и только тогда дал знак остальным выдвигаться.

Корсары, сгрудившиеся над телом поверженного главаря, смотрели нам вслед, и удивительно, как еще на Псах броня не начала плавиться от их взглядов — столько в них было ненависти.

Впрочем, не только ненависти. Еще и страха. Ведь никто даже не дернулся нам вслед. И я сомневаюсь, что дело было только в приказе Джонса.

— Любите покрасоваться? — буркнул я, искоса взглянув на Чингиза.

— По-твоему, это было красиво?

— Нет. Это было... мерзко.

— И это правильно. Мерзко и страшно. Они должны бояться нас. Репутация много значит. Порой гораздо больше, чем реальная расстановка сил.

— Придет время — и такие, как они, будут вздрагивать от одного упоминания наших имен, — вторил ему Карим. — Ибо будут знать: если на них натравили Стальных псов — спасения нет.

Я промолчал. Странное дело — состоять в отряде Терехова мне со временем понравилось, и их безбашенная жестокая команда стала для меня примером для подражания. Да и слава о нас тоже ходила по всему восточному побережью. Но там все было по-другому. Мы не стремились внушать ужас. Мы же не упыри какие-нибудь. А в этой стычке с Корсарами у меня куда больше уважения вызвал Джонс, хоть он и проиграл.

Может, он и прав. Дело не в победе, а в том, чтобы найти в себе мужество бросить вызов.

— А на что вы выменяли Глаз Дахамеша, можно узнать? — спросил я чуть погодя, когда вдалеке уже замаячила башня Тенептиц.

— Нельзя, — отрезал Чингиз.

Ну да, кто бы сомневался...

— И куда мы сейчас? Обратно к Серому пику, в шахты?

Начало сессии наш отряд вместе с еще десятком бойцов Чингиза провел в пещерах Дракенбольта. Там развернулась бурная деятельность. Планы Терехова и Дока по обустройству в этих пещерах схрона и золотой шахты, наконец, начали реализовываться. Правда, совсем не радовало то, что и Чингиз наложил на них лапу.

Оба выхода на поверхность уже оборудовали потайными дверями, снабженными сложными замками и ловушками от случайных гостей. Добыча золотой руды тоже шла полным ходом. Даже я уже успел немного поучаствовать, пока не явился Карим и не сказал, что я понадоблюсь для другого дела. Тогда-то мы и отправились сюда, на Белый берег.

— Я бы, пожалуй, еще несколько дней помурыжил вашу шайку в этих подземельях, — усмехнулся Чингиз. — Но есть дела поважнее. И мне действительно нужно подкрепление. Мы полетим на юго-запад, в Уобо. Твои дружки тоже подтянутся туда.

— У вас там что, лагерь? Прямо в джунглях?

— У нас там БЫЛ лагерь, — уточнил он. — К слову, довольно удобно. Игроков в этом регионе пока очень мало. Местность такая, что спрятать можно хоть целый город. И добыча очень жирная. Опыт с мобов. Ценные ресурсы.

— Но что-то пошло не так?

— Именно. Мы вроде бы неплохо закрепились. Был полноценный лагерь с защищенным периметром, со складами, казармами, с отрядным менгиром. Но однажды он был уничтожен. Подчистую. Просто стерт с земли, так что мы с трудом нашли хоть какие-то следы.

— И кто это сделал?

Впервые за весь разговор Чингиз обернулся и взглянул на меня.

— А вот это нам и нужно выяснить.

Глава 4. Уобо

Единственная на весь полуостров Уобо башня Тенептиц располагалась на северо-восточной границе джунглей, на небольшом скалистом гребне, являющемся естественной границей этого региона. Здесь расположился крохотный островок цивилизации в виде постоялого двора и лагеря Кси по соседству с ним. Таверна называлась "У Расколотой скалы". Сам ориентир, давший имя заведению, был далеко заметен с востока, со стороны побережья. А уж при полете на тенептице и вовсе открывался во всей красе.

Если бы дело было в реале, эту скалу можно было бы назвать уникальным природным явлением, но в Артаре все можно списать на произвол вирт-дизайнеров. Огромная глыба серовато-белого гранита будто и правда была расколота надвое мощнейшим ударом. Половинки накренились в стороны, как скорлупа раскрывшейся фисташки.

После высадки Чингиз повел нас сразу на юг, не заворачивая к постоялому двору. В полукилометре от башни мы соединились с основным отрядом. Терехов, Берс и остальные наши тоже были там. Собралась внушительная толпа — человек сорок, если не больше.

Ребята встретили меня довольно прохладно. Только Док, улыбнувшись, похлопал меня по плечу и поинтересовался, как дела. И Ката, в общем-то, смотрела без злости. Правда, украдкой. А вот Терехов сделал вид, что меня нет. Даже не поздоровался. Как и Берс.

Ясно. Рассказал, стало быть. И теперь они на меня дуются. Вот ведь засада! Мало нам проблем с Чингизом, так еще и между собой будем грызться?

Хотя, если учесть вчерашние слова Терехова... Чингиз, похоже, хочет перессорить нас не только со своими бойцами, но и между собой. Что ж, пусть думает, что у него получилось.

Мы углубились в джунгли. Идти пришлось недолго — буквально через полчаса добрались до каменистой проплешины в зарослях. Крупных деревьев здесь не было, так что даже можно было разглядеть небо над головой. А вот траве и мелким кустарникам все было нипочем — они упрямо перли через любую трещину между камнями. Но быстро начали сдаваться под ударами топоров и сабель — бойцы Чингиза начали расчищать площадку от растительности.

Сам командир подозвал к себе Терехова. Мы тоже потихоньку подтянулись, чтобы услышать, что он будет говорить.

— Здесь разобьем новый лагерь. Место хуже прежнего. Слишком близко к таверне, легко обнаружить. Но, надеюсь, здесь будет безопаснее.

— Что потребуется от нас?

— Мои ребята сейчас будут строить частокол, налаживать ловушки вокруг, устанавливать отрядный менгир. Вам здесь пока делать особо нечего. Встретимся завтра. А сегодня остаток сессии посвятите разведке. Прочешите окрестности. Дойдите до старого лагеря, попробуйте разыскать что-нибудь. Мне нужно знать, как нам получше защититься от местных.

— Ясно. То есть самую грязную и опасную работу ты будешь спихивать на нас...

— Даже если и так — с чего ты взял, что можешь обсуждать мои приказы?

Терехов, прищурившись, встретил взгляд Чингиза. Явно хотел огрызнуться, но сдержался.

— Как нам найти старый лагерь? Дашь кого-нибудь в проводники?

— Да, пожалуй... Эй, Гюрза! Снова прохлаждаешься?

— Виноват, командир! Собирался помочь Зубру и Киру с ловушками, но...

— Отставить! Пойдешь с новенькими. Покажешь, где был старый лагерь. Поможешь сориентироваться. Срок — до конца сессии.

— Есть!

По выражению лица парня было видно, что он даже рад заданию. Понятное дело. Я бы и сам предпочел отправиться в разведку в джунгли вместо того, чтобы заниматься скучной хозяйственной работой.

Разговоры на этом кончились — Чингиз лишь коротко кивнул и отправился по своим делам. Гюрза, заговорщически подмигнул и мотнул головой, давая знак двигаться на западную границу площадки. Ему, похоже, не терпелось вырваться отсюда.

— Эх, вооружение у вас, конечно, не совсем подходящее, — вздохнул он, когда мы углубились в заросли.

— Чего это вдруг? — скептически отозвался Берс. — Меня мои топоры вроде ни разу не подводили.

— И мне моя колотушка очень даже нравится, — гулко пробубнил из-под своего мегашлема Данила. — Один удар — и от тебя, к примеру, только мокрое место останется.

Здоровяк все-таки оставил себе двуручную булаву, добытую в храме Черной змеи. Выглядела она великоватой даже для него, но силенок таскать ее у него хватало. А прокачается — будет в самый раз. В общем, оружие на вырост.

— Да я не об этом, — отмахнулся Гюрза, сверкнув белозубой улыбкой на смуглом лице. — Передвигаться по джунглям не очень удобно будет, особенно когда будем сворачивать с троп.

Слова его подтвердились довольно быстро.

Путешествуя по Артару, я уже повидал немало. Те же леса очень разные, в зависимости от локации. К примеру, Роща конокрадов здорово отличается от лесов на склонах Серого пика. А уж болотистый Мертвый лес я узнал бы с первого взгляда. Но местные джунгли оказались для меня полным сюрпризом. Я, конечно, видел тропические леса на картинках или в кино. Но эти картинки не дают реального представления о том, что творится в таких зарослях. Например, о том, что частенько в них нужно в буквальном смысле прорубать себе дорогу.

Старые деревья здесь огромные — высотой десятки метров, стволы толстенные, в несколько обхватов, и расположены довольно далеко друг от друга. Все пространство между ними заполонила растительность поменьше — молодые деревца, кустарники с крупными мясистыми листьями размером с поднос для еды. Порой единственный способ через них продраться — это подрубать ветки. Гюрзе с его короткой широкой саблей, похожей на мачете, это было делать удобнее всего. Чуть позже к нему присоединился и Терехов — его мечом рубить листья и стебли тоже было сподручно. А вот остальным пришлось выстраиваться за ними гуськом. Топорами, а тем более дробящим оружием с местной буйной растительностью не повоюешь.

Вторым главным отличием джунглей Уобо от лесов восточного побережья оказались звуки. Я успел привыкнуть к тому, что в лесу обычно относительно тихо, если не считать шелеста листвы да чириканья каких-нибудь птах. Местное же зеленое царство обрушивало на нас целую какофонию. Вокруг что-то стрекотало, ухало, квакало, сопело, трещало, гудело, а временам и вовсе верещало, как резаное. Поначалу я вертел головой, пытаясь определить источник того или иного звука, но потом понял, что это бесполезно.

Бесполезно было и пытаться сориентироваться в этом хаосе. Гюрза время от времени останавливался и сверялся с картой. Но, думаю, работало это только потому, что на игровых картах отмечается твое текущее местоположение. Потому что отыскивать здесь какие-то ориентиры, по-моему, попросту невозможно.

Нет, приметных мест-то предостаточно. Вон, например, странное мертвое дерево с серым, как камень, стволом и черными обожженными ветками. Наверное, молния в него когда-то шарахнула. А вон — целая поляна кустов с ярко-розовыми цветами размером с тарелку. А вон ручей, размывший корни дерева так, что кажется, будто оно привстало, пропуская его.

Вот только из-за густых зарослей все эти приметные места можно увидеть, только когда упрешься в них чуть ли не вплотную. Все вокруг тонет в буйной зеленой листве. А если взглянуть наверх — то и там целый лабиринт. Ветви исполинских деревьев на высоте сплетаются между собой, образуя единую крону. Еще и куча всяких лиан и длинных лохмотьев какого-то мха сверху свисает. Свет через эту крону едва пробивается, так что внизу царит зеленоватый полумрак.

Живности вокруг тоже было много. Пока не очень опасной. Шмыгали под ногами ящерицы, над головами мелькали тени птиц и мелких глазастых обезьян, похожих на лемуров. К счастью, обошлось без всяких кровососущих тварей типа москитов. Хотя насекомых вокруг попадалось тоже немало, причем размером как минимум в палец.

Ката, как выяснилось, жутко боится всей этой многолапой нечисти. Когда ей на плечо забралась сколопендра длиной сантиметров в тридцать — визгу было столько, что мы спугнули стаю обезьян, расположившихся на ветках над нашими головами. Те еще долго возбужденно голосили нам вслед и даже швырялись дурно пахнущими комочками земли. По крайней мере, мне хотелось думать, что это комочки земли.

Было жарко и влажно. Я в который раз вознес хвалу разработчикам Артара за то, что те не стали перегибать палку с реалистичностью, когда дело касается потоотделения и прочих неприятных физиологических процессов. Ибо даже в моей относительно легкой кожаной броне передвигаться по джунглям было не особо комфортно. Так и хотелось содрать с себя эту сбрую, а еще лучше — нырнуть в один из попадающихся по дороге ручьев или прудов, чтобы хоть немного освежиться.

Но время от времени на глаза попадалось нечто такое, после чего, наоборот, хотелось запаковаться в герметичную стальную капсулу. К примеру, когда переходили вброд мелкую речушку, почти все нацепляли на сапоги небольших, но свирепых зубастых рыбешек размером в ладонь. А завидев в воде длиннющий темный силуэт, похожий на затонувшее бревно, Гюрза поторопил остальных с переправой. А потом мы даже немного пробежались, удаляясь от берега.

— Там что, крокодил? — спросил Берс, когда мы, наконец, сбавили темп.

— Хуже. Гбахали, — мотнул головой Гюрза.

— И что за зверь? Нас же девять человек! Что, не справились бы?

— Да вроде должны... — отозвался паренек, но не очень уверенно. — Но в воде с ним лучше не сталкиваться. На берегу — еще куда ни шло. Кстати, тут вообще в воду соваться не желательно. Это так, совет на будущее.

— Ладно, уговорил. А далеко еще до старого лагеря?

— По прямой — не очень. Но это Уобо. Здесь продвигаешься медленно... О, кстати, вот такие штуки тоже лучше обходить.

Он придержал Кату, которая чуть не плюхнула сапогом в край большой круглой лужи, затянутой травой и густыми водорослями так, что блестела только самая середка — темная и гладкая, как зрачок.

— Это ловушки. Там глубже, чем кажется. И в глубине трясинник сидит. Сейчас, погодите, на карте отмечу...

— Составляете карту опасностей?

— Нет. Это для охотников наших. Трясинник — ценная добыча. Ингредиенты для крафта и алхимии. Да и опыта с него капает много.

— А как его оттуда достать?

— Выманить. Насаживаешь кусок мяса на крюк, крюк — на веревку. И вытягиваешь потихоньку. Но этим лучше подготовленным людям заниматься. Это такая зверюга... непредсказуемая. Всё зависит от того, сколько он уже там сидит. Бывает, разжираются до размеров бегемота. Тогда точно большая группа нужна.

— Да уж...

— Эти джунгли тем и опасны. Тут все... как бы это сказать... Неравномерно, что ли. Можно полчаса шагать, как на прогулке, а за следующим кустом нарваться на такое чудище, что и вдесятером не одолеешь.

— Ну, а кто разорил ваш лагерь, знаете? Игроки или все-таки местные мобы? — спросил Терехов.

— Ванары, — понизив голос, ответил Гюрза и заозирался.

— Что за ванары? И почему шепотом?

Парень сконфуженно поморщился и почесал лоб, сдвинув шлем. Волосы у него оказались черные, блестящие и вьющиеся, как у какого-нибудь диснеевского принца. Хотя, в сочетании со смуглой кожей и черными глазами он смахивал скорее на Аладдина.

— Да никто толком не знает... Они как привидения — появляются ниоткуда, исчезают бесследно. Чаще всего нападают на одиночек или на небольшие группы.

Он отправился дальше, прорубая дорогу в зарослях. Мы потянулись за ним, и дальнейшие расспросы Терехов продолжил уже на ходу.

— Так что, вы про них вообще ничего не знаете?

— На сайте Артара пишут, что это вроде как люди-обезьяны, хранители джунглей. Похоже, так и есть. Наши убивали несколько штук, но мне не доводилось. Даже трупов не видел. Кто видел — рассказывает, что и правда обезьяны. Волосатые, хвостатые. Но разумные. И силища в них дикая. Говорят, могут человека напополам разорвать. И прыгают, как саранча.

— Ох уж эти ваши хранители леса всякие, — проворчал Док. — Помнится, как-то раз мы уже имели дело с такими. Мне не понравилось.

— Угу, — вторил ему Стинг. — Но то хоть дриады были. С сиськами. А тут — какая-то нечисть волосатая.

— Говорят, страшнее всего — их шаманы, — продолжил Гюрза тоном подростка, рассказывающего жуткую историю у костра. — Они управляют деревьями, лианами — в общем, всей живностью. Так что от них не укрыться. И защита от обычной магии типа огня, льда или проклятий — на них не работает.

— Да уж, обнадеживает, — саркастически отозвался Терехов. — А на лагерь они раньше нападали?

— В том-то и дело, что нет! Мы почти месяц здесь были — и ни одного нападения. У нас же менгир в лагере. Он, по идее, должен отпугивать всех мобов. Конечно, он мобильный, послабее обычных. Но всё равно — странно это всё...

— А где они живут? Может, места их респауна где-нибудь неподалеку?

Гюрза только развел руками.

— Никто не знает. Ни разу не натыкались даже на их следы, хотя довольно большой участок джунглей уже прочесали. Говорю же — они появляются из ниоткуда.

— Так не бывает, — покачал головой Док. — Даже здесь.

— Может, какая-то магия? Инвиз? — предположила Эдж.

— Да запросто, — вздохнул Гюрза. — Вы здесь еще не такого насмотритесь. Но вот что странно — почему-то ведь раньше они нас не трогали. А тут вдруг им чем-то не угодил наш лагерь...

— А может, дело не в лагере, а в вас самих? — предположил Док. — Может, это вы сунулись, куда не надо, и разозлили ванаров?

— Да вроде нет. Хотя, может, я чего-то не знаю. Я недавно в отряде, недели две. Но все это время мы ничем необычным не занимались. Качались, собирали ценные ресурсы на продажу...

Похоже, врет. Там, на Белом берегу, он упоминал про стычки с Корсарами. Если он и правда в отряде недавно, то не успел бы в них поучаствовать. Чего бы он тогда хвастался?

— А что у вас за важная миссия вырисовывается, ради которой нас в подкрепление-то вызвали? — спросил в лоб Берс.

— Понятия не имею. Я же рядовой. Куда пошлют — туда и пойду. Планы со мной не обсуждают.

А вот это может быть и правдой. Вряд ли Чингиз послал бы с нами бойца, который в курсе его планов. Да и Гюрза вроде парень бесхитростный, было бы заметно, если бы пытался юлить. Я тоже решил попробовать кое-что выяснить, раз уж пошла такая пьянка.

— Ну, а что за сделка была утром с Корсарами? На что выменяли Глаз Дахамеша? Или тоже не знаешь?

— Почему же, знаю. Но не скажу, — хитро усмехнулся чернявый. — Вы уж извините, ребят. Я против вас ничего не имею. Но насчет вас четкий приказ — ничего лишнего вам не рассказывать. Если хотите что-то узнать — спрашивайте напрямую у Чингиза.

— Да брось! Тоже мне, великие конспираторы! — фыркнул Берс. — Мы же присоединились к вашему отряду. Рано или поздно все равно все узнаем.

— Наверное. Но не от меня.

Вот ведь упрямый! Хотя, этого следовало ожидать...

Гюрза вдруг замер, предупредительно подняв сжатую в кулак руку. Мы тоже остановились, прислушиваясь. Среди постоянно царящего в этом зеленом царстве гомона было трудно вычленять какие-то конкретные звуки, но вскоре стало понятно, что именно насторожило нашего проводника.

Топот. Грузный, тяжелый, сопровождаемый треском веток, шумом листвы и пронзительными визгами. И что совсем уж хреново — источники звуков стремительно приближались.

Псы тут же приняли боевые стойки — Данила с Тереховым выдвинулись вперед, в руках у паладина появился щит.

— Не-не-не, — запротестовал Гюрза. — Тут не драться, тут драпать надо!

— Может, спрятаться? — предложила Эдж. Точнее, прозвучал ее голос из пустоты — она уже успела уйти в инвиз.

— Нужно уйти с дороги! — выкрикнул Гюрза на бегу, ломясь через заросли в сторону ближайшего большого дерева. — Асаи гонят бульдозера! И, похоже, здоровенная стая!

Из-за буйной растительности ни черта не было видно, но то, что к нам приближается что-то огромное и мощное — было понятно по треску сминаемых кустов и разбегающейся во все стороны мелкой живности. Мы немного не успели добежать до укрытия, когда зверюга вылетела на открытый участок и, зычно воя, промчалась дальше.

Вряд ли разработчики и впрямь окрестили это чудо бульдозером — скорее всего, Гюрза имел в виду сленговое название. Но оно очень точно передавало суть. Зверь был размером, пожалуй, покрупнее слона, но более приземистый и вытянутый, с толстенной серой шкурой и длинным толстым хвостом. Морда его выглядела так, будто носорога скрестили с рыбой-молотом — массивный поперечный нарост на ней был шириной больше человеческого роста, и похоже, был настолько тяжелым, что животное с трудом поднимало голову. Зато этим мега-бивнем живой бульдозер с легкостью сносил любые преграды. На пути его как раз попался полусгнивший остов здоровенного поваленного дерева, и монстр попросту разметал его в щепки, протаранив на полном ходу. Позади гиганта в зарослях оставалась настоящая просека метра два-три в ширину. А несся он, к слову, на всех парах, так что Гюрза был прав — лучше было не стоять у него на пути.

И на пути тех, кто его преследовал.

На боках животного и на его спине висели уже целые гроздья некрупных, но свирепых хищников, похожих на помесь гиен и ящеров. Они впивались в толстую шкуру клыкастыми пастями и когтями передних лап, похожих на человеческие, но со слишком массивными кистями. Еще целая стая неслась по бокам и сзади, азартно визжа и наскакивая на добычу. Из-за полосатой черно-зеленой раскраски асаев сходу определить их численность было трудно. Но, похоже, их не меньше полусотни! Смертоносная живая лавина зубов и когтей, попасть под которую опасно, даже когда ты размером с железнодорожный вагон. Мне даже стало жалко беднягу-бульдозера.

Но вскоре стало понятно, что лучше пожалеть самих себя. Потому что отставшие от основной группы асаи разглядели в нас куда более легкую добычу.

Мы заняли оборону возле ствола огромного дерева — так нас хотя бы сложнее было окружить. Выстроились полукольцом, защищая Дока, Стинга и девчонок.

Съездив пару раз посохом по мордам наседавших на нас тварей, я быстро понял, что в этом бою придется слить всю шкалу зарядов Ци. Шест мой был довольно крепким, с окованными металлом концами. Но удары его не наносили асаям существенного ущерба. Кажется, только еще больше злили. Придется задействовать стихию Воды — она игнорирует броню цели. И, слава всем богам Артара, теперь, когда я стал Мастером Воды, у меня есть шанс использовать некоторые умения без затрат Ци.

А заодно этот бой стал отличным поводом опробовать комбо-удары.

Я пока настроил только две связки комбо. Особо не мудрствовал: первая состояла из Всплеска и пяти Ударов волны подряд, вторая — то же самое, но вместо Всплеска — Водяной столб. Эти сочетания мне показались самыми эффективными, а главное — простыми в исполнении. А это важно. Активация комбо-атаки требует аж трех зарядов Ци, так что надо успешно провести хотя бы первых три удара, чтобы не было мучительно больно за бесцельно потраченные заряды. Оставшиеся атаки — уже чистый бонус, а если успешно проведешь всю серию — еще и восстановишь один из потраченных зарядов.

Жаль, не было возможности потренироваться с Бао. Придется осваивать все сразу в боевых условиях.

Асаи оказались не только свирепыми и визгливыми, как истерички, но и весьма опасными. Куда сильнее грызлов, водящихся в окрестностях Гавани, хотя и показались поначалу мельче. Но это, наверное, потому что они без шерсти. Плюс змеиная полосатая раскраска скрадывает контуры.

— Не растягиваться! — рявкнул Терехов, видя, что Данилу твари немного оттеснили от основной группы.

Здоровяк старался держаться чуть в стороне, чтобы было пространство для маневра. Каждый его замах булавой описывал в воздухе широченную дугу, и хищники дружно отскакивали в сторону. Жаль вот только, что скорости у него не хватало — ни один из ударов не пришелся в цель.

Впрочем, к нему зубастые ящерогиены быстро теряли интерес — похоже, им не нравилась добыча, закованная с головы до ног в твердое и невкусное железо. Зато с теми, кто выглядел помягче, они особо не церемонились — набрасывались прямо с разбега, норовя сбить с ног. Хорошо еще, что от основной стаи их откололось не больше десятка, так что количественного перевеса у них не было.

В воздухе, как живой снаряд, выпущенный из катапульты, промелькнул темный силуэт — один из асаев прыгнул на стоящего рядом со мной Терехова. Паладин вовремя подставил щит, и ящер врубился в него, как в стену. Правда, и самого щитоносца чуть с ног не сбил.

Я, видя, что асай от удара отлетел назад и дезориентирован, бросился в атаку. В воздухе передо мной вспыхнул прозрачный символ активированной комбо-атаки.

Водяной столб! Удар стихии Воды обрушился на не успевшую еще толком оправиться зверюгу, еще больше придавливая её к земле. Воспользовавшись ее замешательством, я вложил всю свою силу и скорость в серию ударов шестом.

Удары были хлесткими, увесистыми — прямо загляденье. Потренировавшись с Бао, я научился вкладывать в них инерцию всего тела, вращая шестом не только кистями рук, но и разворачивая весь корпус. Пока я разучил только самую базовую технику — горизонтальную "восьмерку", при которой наносил косые наклонные удары сверху — то с левого плеча, то с правого, держа шест ближе к одному краю, будто удлиненный меч.

Хрясть! Хрясть! Хрясть!

Энергия Воды подкрепляла каждый удар, проникая под шкуру монстра дробящим эффектом, еще и усиленным за счет комбо. Последний получился особенно мощным — кажется, мне удалось перебить твари хребет где-то посередине спины. Она отчаянно рванулась в сторону, бессильно волоча за собой задние лапы. Тут-то ее и прихлопнул Данила — от удара его чудовищной булавы, пришедшегося прямо в голову, от головы этой мало что осталось. Будто огромный арбуз разбили об пол. Только вместо мякоти и косточек внутри нечто, куда менее аппетитное.

Стингу удалось забраться на удобное утолщение на стволе дерева, и теперь он стрелял поверх наших голов. Док тоже успел навесить свои дебаффы уже на всех оставшихся монстров, так что дальше пошло легче. Мы довольно быстро перебили остальных нападавших, причем у меня даже осталось несколько зарядов Ци.

Одно плохо — в ходе схватки асаи здорово погрызли Берса, а один даже прорвался через нашу оборону и успел цапнуть Кату за ногу. К счастью, оба выжили, а дальше уж вступил в дело Док со своими зельями. Основное внимание он уделил Берсу. То, что рыжий вообще умудрился выжить, можно было объяснить только его целенаправленно прокачиваемой Живучестью. Он на нее, похоже, полагается даже больше, чем на броню. Может, надеется стать этаким Росомахой из старых фильмов и комиксов — чтобы все прямо на лету заживало.

Кате помог Гюрза — у него, как у нормального дисциплинированного бойца, с собой была целая походная аптечка. Он даже повязку наложил — натуральную, из бинтов.

— При таких ранах бинты и мази помогают лучше лечебных зелий, — пояснил он, когда Док скептически покосился на его манипуляции. — Можно хоть сейчас выдвигаться. А минут через пятнадцать нога и вовсе будет, как новенькая.

— Да я знаю, — кивнул некромант. — Просто не люблю с ними возиться. Зельями — быстрее и проще. На крайний случай — заклинание Перекачки жизни.

— Ты же в реале врач, Док! — кривясь от боли в разодранном боку, хмыкнул Берс. — Бинтовать обучен. Чего бы и здесь свои навыки не использовать?

— Моим пациентам я раны не бинтую, Константин. Или ты забыл, что я в морге работаю? Да я бы и здесь тебе лучше бы бирку на палец ноги навесил, да простынкой накрыл. Чем возиться тут с тобой полчаса...

— Ну чего разворчался опять?

— А какого хрена себе нормальную броню не купишь? Уже вон у Мангуста амуниция покрепче твоей!

— Ай, только не начинай опять. Лечи давай!

— Все уже, закончил. Лежи, не трепыхайся! Реген тебе подстегнул, надо подождать, пока раны зарубцуются. Но учти — вернемся в лагерь, я тебя пинками до стоянки Кси гнать буду. Наверняка у них что-нибудь найдется из снаряжения.

— Да нету у меня денег на обновки, отстань! В этой еще погоняю.

— Куда ж ты их деваешь-то? Мы же столько золота нагребли за эти пару недель. Плюс ты же вроде на Мангуста поставил там, в Гараксе...

— Отстань, сказал же!

Берс даже предпринял попытку встать, но рана на животе закровоточила, и Док, матерясь, опрокинул его обратно на спину.

— А ну лежать! Или тебя вон тем камушком сверху придавить, чтобы не дергался?

— Долго заживать будет? — спросил Терехов, угрюмо разглядывая рыжего. — Может, его и правда проще добить, и у менгира подобрать?

— Ну, спасибо, командир, ты так добр!

— Да нет, Лео, ты чего? Это ж Берс! На нем и без зелий заживает все, как на собаке. А тут на ближайшие десять минут — утроенная скорость регена. Да и как мы тут менгиры искать будем? Давай лучше сделаем небольшой привал. Я пока тут с живностью местной поколдую...

Док склонился над телом одного из асаев и, судя по приготовлениям, явно собрался поднимать нежить. Что характерно, его никто не останавливал. Все-таки в последнее время его мертвяки становились все более полезными в качестве подкрепления. По мере прокачки умений подопечные Дока становились быстрее, сильнее и даже сообразительнее — если такое вообще можно сказать о дохлых марионетках.

Гюрза оказался куда более заботливым санитаром для Каты, чем Док для Берса. Даже, я бы сказал, чересчур заботливым. Чуть ли не пылинки с нее сдувал. Меня это почему-то резануло, но я быстро махнул на это рукой. Тоже мне! Тем более, что мне было, чем заняться — надо было собрать сферы Ци, выбитые из асаев, пока те не поглотились автоматически.

Шарики оказались полосатыми, зелено-черными, как сами шкуры этих хищников. Дерево и Земля. Сила и Живучесть. Мне не помешает ни то, ни другое, так что я часть сфер конвертировал в один цвет, часть в другой. Последнюю использовал на то, чтобы восстановить заряды Ци.

Вынужденный привал стал для Псов поводом сгрудиться в тесный кружок и пропустить по глотку "Аленького цветочка". Меня никто не пригласил. Не то, чтобы я так уж полюбил самогонку Дока, но это меня в очередной раз кольнуло. Между мной и остальными явственно чувствовалась напряженность. Будто невидимая стена выстраивалась. Было даже хуже, чем в первые дни пребывания в отряде. Тогда меня хоть шпыняли и подначивали. А сейчас — старательно делают вид, будто меня вообще нет. Вон, даже Гюрза, похоже, просек этот момент. Зыркает искоса.

Сдается мне, этот паренек совсем не так прост, как кажется. Чингиз вряд ли бы послал с нами первого попавшегося бойца.

Настроение было паршивое, но я старался не подавать вида. Уселся по-турецки чуть поодаль от основной группы и запустил Медитацию. Как раз нужно было обновить баффы, да и прокачивать это умение надо.

Я уже успел полюбить медитацию за ощущение единения с природой, растворения в ней, за то, как во время нее обостряются все чувства и одновременно с этим накатывают спокойствие и умиротворение. В джунглях же на меня нахлынули неожиданные ощущения. Я будто оказался не в лесу, а на дне бескрайнего зеленого океана, полного жизни. Ци текла вокруг меня мощными потоками, которые дробились, извивались, ускорялись и замедлялись, снова сливались воедино и замыкались в кольца. Только сейчас я осознал всю красоту и неудержимую мощь этого места. Этого нельзя было увидеть глазами — нужно было истинное зрение.

А еще я обнаружил Источник. Относительно недалеко — где-то на грани моего восприятия. Я постарался запомнить направление. В обычном состоянии я не чую их так далеко.

Медитировать было приятно — голова очистилась от тревог и суетных мыслей, а за течением Ци наблюдать было очень занимательно. Да и полезно. Потому что в голову мне вдруг пришла кое-какая догадка.

— Эй, Гюрза! — окликнул я нашего проводника. — Так ты говоришь, что вы не находили поселений ванаров рядом с вашим старым лагерем?

— Да не только рядом с лагерем. Вообще ни разу не видели. А мы уже изрядный кусок джунглей исследовали.

— Сдается мне, что вы просто не туда смотрели, — усмехнулся я, устремляя взгляд вверх.

Высоко над нами, в невообразимом лабиринте переплетенных ветвей и лиан, простирающемся на высоту многоэтажного дома, раскинулся целый мир.

Глава 5. Старый лагерь

Нежить у Дока в этот раз получилась на загляденье. Уж не знаю, в чем дело — то ли в повысившемся навыке, то ли в качественном исходном материале. Может быть, кстати, и в новых артефактах — похоже, в прошлую сессию некромант тоже успел прибарахлиться. Свой потертый кожаный дублет он сменил на новый нагрудный доспех — тоже легкий, но укрепленный на торсе костяными вставками, похожими на ребра. На правом плече красовался костяной наплечник, сделанный из черепа какого-то животного с небольшими загнутыми вперед рогами. Дополнял наряд широкий кожаный пояс со здоровенной серебряной бляхой в виде человеческого черепа. К нему, помимо кинжала, теперь была приторочена небольшая, но пухлая книга в дорогом кожаном переплете с металлическими уголками. В общем, выглядел Сергеич теперь куда более внушительно, чем раньше. Седины в волосах и бороде тоже изрядно прибавилось.

Он поднял из мертвых всего двух асаев, но, судя по тому, что провозился с ними несколько минут, попутно еще и усилил их какими-то алхимическими ингредиентами. Потому что зомби получились ничуть не слабее оригинала, и двигались почти с той же скоростью и грацией. Глазницы их горели зеленым пламенем, сквозь частично облезшую кожу на мордах проглядывали кости черепа, а хребет торчал сквозь шкуру на спине куда сильнее, чем у живых. На ввалившихся боках кое-где зияли прорехи, сквозь которые виднелись ребра. Но в остальном зверюги остались такими же свирепыми и опасными, как и при жизни. Когда мы отправились в путь, они бодро трусили по бокам от нашего отряда, то и дело преданно оглядываясь на Дока.

Сам я тоже шагал неподалеку от некроманта, в конце вереницы, в которую снова вытянулся наш отряд. Док хотя бы не зыркал на меня волком. Ему, похоже, на всю эту историю с Глазом было плевать. Меня он тоже старался подбодрить.

— Не бери в голову, Стас! Уж не знаю, чего это Леонид так взбеленился из-за этой истории. По мне — так все это ерунда. Ты столько полезного для отряда сделал. Черт, да если бы не ты, мы бы вообще это задание провалили!

— Угу.

— Ну, не поделился. Впал в соблазн, как говорится. Но каждый ошибается.

— Да сроду бы я не стал брать этот глаз, если бы не задумал за реал его продать. У меня с деньгами полный тупик был. Работы нет, стипендии нет, с отцом рассорился. Всякие трюки и челенджи... тоже сейчас не вариант. Расклеился я что-то.

— Так соберись! И попробуй как-то помириться с ребятами. Вы там сейчас в реале почти что в заложниках у этого упыря. Вам надо вместе держаться.

— Угу. Как тебя-то Терехов отмазал?

— Уж не знаю. За мной уже тоже приехали, в последний момент отбрехался. Как я Надю одну оставлю?

— Слушай, раз такое дело... — переходя на шепот, сказал я. — Ты же сейчас один из всей команды, у кого в реале коммуникационный модуль сохранился...

— И что?

— Попробуй разузнать кое-что. Чингиз утром какую-то сделку провернул с Корсарами. Я был с ним. Похоже, мы обменяли Глаз Дахамеша на какой-то другой артефакт. Надо бы...

— Я понял, попробую, — кивнул Док, прерывая меня. Шедшая впереди нас Эдж уже оборачиваться начала на наши шушуканья.

Эх, мировой он все-таки мужик.

Я не просто так попросил его выяснить насчет этой сделки. У меня было стойкое ощущение, что это очень важно. Если мы узнаем, что именно получил Чингиз — возможно, это станет зацепкой. Вдруг это как-то связано с таинственным заданием Молчуна?

Черт возьми, да наверняка как-то связано! Иначе чего вообще отряд Чингиза забыл в этих джунглях? Ну, допустим, торчали они тут месяц, обустроили базу, чтобы качаться подальше от лишних глаз. В этом есть резон. Мобы здесь жирные, добыча с них дорогая. Но почему после этой странной потери лагеря они не ушли в другую локацию? Не иначе как задание Молчуна тоже связано с Уобо!

Правда, странно это все как-то. Миссии Молчуна обычно касаются каких-нибудь разборок между гильдиями игроков. А в Уобо игроков пока немного. Во-первых, места опасные, не каждый сунется. Во-вторых, сказывается удаленность от Оплотов — крупных городов вроде Гаракса или Золотой гавани. Ближайший отсюда — Эривин, и он в добрых двух сотнях километров к северу, неподалеку от входа в ущелья Арнархолта. Продавать добычу неудобно. На одних полетах разоришься да времени кучу потеряешь. Так что схема годится только для таких отрядов, как у Чингиза. Они наверняка и лут сбывают централизованно.

На пути нам попался глубокий овраг, на дне которого журчала река. Края его так поросли высокой травой, что немудрено было и свалиться, не заметив пропасти. Мы перебрались на другую сторону по стволу большого упавшего дерева, чьи вывернутые из земли корни были похожи на окаменевшие щупальца какого-то чудища. Особенно долго с переправой провозился Док — все боялся, что кто-то из его подопечных свалится. На другой стороне он чуть задержался, залпом выхлебав голубоватое светящееся зелье из хрустального флакона.

— На вид — дорогая штука, — заметил я.

— Угу. Сам я такие варить не умею. А на ауке стоит в районе двух золотых за флакон. Зато можно особо не беспокоиться о мане в ближайший час. Бонус к регену дикий.

— Что, ящеры столько сил у тебя отнимают?

— Да. Это довольно высокоуровневые мобы. Я их поднял-то с трудом, а контроль и вовсе жрет тучу маны. Придется мне сегодня опустошить все свои заначки. Но оно того стоит. Умения мои с этими красавцами прокачиваются прямо на глазах. А уж если они еще и в реальных боях сегодня поучаствуют...

Док мечтательно закатил глаза.

— Я сегодня, может, наконец-то "Повелителя мертвых" докачаю до двадцать пятого уровня. И смогу создать себе фамильяра.

— Да-да, помню, ты рассказывал. Мертвяка, который постоянно с тобой будет бегать, и которого ты сможешь вооружать и экипировать сам. А на него-то у тебя маны хватит?

— Для контроля над фамильярами просто резервируется часть маны — в процентах от максимального запаса. Так что с этим никаких проблем. Но самое главное — с трупами не придется возиться каждый раз, чтобы поднять подкрепление. Хотя в затяжных боях, может, и буду поднимать простых зомби — так, для пушечного мяса. Но фамильяры — это совсем другое. Только с их появлением некромант начинает раскрываться в полную силу...

Док говорил об этом так увлеченно, что я невольно улыбнулся. Вот ведь как — взрослый мужик, в деды мне годится, а как игра-то его затянула!

Мы с ним прибавили шагу, догоняя остальных, но потом опять застряли. Мне с трудом удалось оторвать его от пенька, обросшего целыми гроздьями полупрозрачных грибов с синеватыми шляпками. Он торопливо срезал их один за другим и складывал в инвентарь.

— Подожди-подожди, надо запас сделать. Я первый раз вижу синюю тапинеллу вживую! Мне на ауке раньше приходилось покупать их по три серебрушки за шляпку! А тут их на пару золотых!

— Как ты вообще такие штуки различаешь? По мне — так грибы как грибы... — пожал я плечами, тоже внимательнее разглядывая добычу Дока.

Мне пришлось добрые полминуты пялиться на этот пенек, чтобы система в итоге выдала мне куцую подсказку: "Неизвестный гриб. Может быть полезен в алхимии".

— Интеллект! — усмехнулся Док, постучав себя пальцем по виску. — Чем больше его прокачиваешь — тем больше тебе система выдает данных о свойствах всего, что тебя окружает.

А, ну да, все время забываю об этом. А ведь, выходит, для Дока, да и для всех остальных магов игровой процесс в Артаре выглядит совсем по-другому. Они видят много такого, чего мы, простые вояки, вообще не замечаем.

Хотя, чего это я. Я ведь тоже не простой дуболом, а монах. И тоже умею кое-что такое, чего другие не могут. Например, вижу структуру Ци и умею поглощать именно ту стихию, которая мне нужнее. Каждому — свое.

— Эй, мы уже почти пришли! — крикнул из авангарда отряда Гюрза. — Не растягивайтесь!

Место для лагеря Чингиз выбрал и укрепил по всем правилам военной науки — это даже я, мало что понимающий в таких делах, оценил с первого взгляда. Площадка располагалась на небольшом возвышении, рядом с оврагом, и больше половины периметра опоясывал обрыв. Впрочем, судя по остаткам частокола, стену все равно возвели со всех сторон и дополнили этакой полосой отчуждения — на довольно обширном участке вокруг вся крупная растительность была вырублена, чтобы к лагерю нельзя было подобраться незамеченным.

Сейчас, правда, джунгли уже вовсю отвоевывали свое. От самих строений мало что осталось — такое ощущение, будто их растащили буквально по бревнышкам. Из земли торчало только несколько балок от самого большого здания. Сама площадка успела порасти травой и молодыми побегами кустарников. Впрочем, это-то как раз неудивительно — лагерь разрушили пару игровых сессий назад, и по календарю Артара успело пройти недели две.

Почуял я и Источник, который засек еще на привале — он оказался на краю лагеря, над самым обрывом. Прямо рядом с ним высилась странная деревянная конструкция, похожая на индейский тотем. Венчали ее вытянутые сухие черепа каких-то рогатых животных — похоже, оленей. Ближе к основанию конструкции пестрели намалеванные белой краской символы, похожие на рисунок созвездия. Шесть рун, соединенных линиями так, что получилось что-то вроде двух пирамид, сросшихся основаниями.

— А это у вас что? — спросил я, первым подходя к странному алтарю, пока остальные ворошили траву в поисках других улик.

Гюрза озадаченно воззрился на черепа, безмолвно пялящиеся на нас сверху пустыми глазницами.

— А этого раньше не было! Тут вообще раньше менгир наш стоял. Вон, его обломки до сих пор валяются.

Крупные угловатые осколки каменной стелы действительно были разбросаны неподалеку. Похоже, менгир раздробили ударами чего-то тяжелого — типа огромной кувалды.

— Ну, и рядом с ним еще что-то типа ритуального места было. Карим и Кали в основном здесь зависали, и еще пара магов. Говорили, что это какое-то место силы, или что-то вроде того. Ну, это их магические заморочки. Кстати, во многом из-за этого именно здесь лагерь и разбили. И Чингиз хочет вернуть это место. Расположение здесь удачное.

— Но сначала нужно как-то выгнать отсюда ванаров, — скептически отозвался Берс. — Стоит ли оно того? Если, конечно, это вообще ванары устроили.

— Больше некому, — пожал плечами Гюрза. — И очевидцы были. У нас ведь в лагере всегда кто-нибудь дежурил, хотя бы пара-тройка человек. Онлайн специально распределяется так, чтобы в игре постоянно был кто-то из наших. Ну, а с макаками этими, в любом случае, что-то надо делать. С тех пор, как мы тут обосновались, они нас достают все больше и больше. Они вообще ненавидят людей. Пытаются их вытурить из джунглей. Так что это война. Либо они, либо мы.

Пока остальные слушали болтовню Гзюрзы, я изучал Источник. Им, саудя по всему, и правда регулярно пользовались сияние его было хоть и ззаметным, но не особо интенсивным. Я уселся в этот невидимый для остальных столп света и запустил Медитацию. Провел пару циклов, вытягивая остатки энергии из источника. Урожай оказался небогатым — хватило всего на пару жемчужин Ци. Ну, и то неплохо. У меня как раз с ними напряженка — после того, как поэкспериментировал с настройкой комбо-умений, осталась буквально пара штук. А уже привык иметь в запасе хотя бы десяток.

Во время медитации взглянул на алтарь и невольно вздрогнул. Глазницы черепов на его вершине светились фиолетовым пламенем, а потоки Ци вокруг самой конструкции заворачивались в тугие спирали. Похоже, что эта штука не зря построена именно здесь, на Источнике. Она подпитывается его энергией, перенаправляет её куда-то вниз, в землю.

Поглощать Ци было тяжело, будто протягивать жидкость через тонкую соломинку. Причем, кажется, алтарь отзывался на мои усилия, и отклик этот был не самым дружелюбным. После сотворения второй жемчужины я восстановил потраченные заряды Ци и на этом решил прерваться.

— Ну, чего там разглядел? — спросил Док.

— Что-то тут нечисто, — поежился я. — Не удивлюсь, если весь сыр-бор из-за самого этого места. Похоже, ванары разрушили лагерь из-за того, что им понадобилось построить эту штуку именно рядом с Источником.

— А что это вообще за источники такие? — подошел ближе Терехов.

Надо же, ради этого даже нарушил свой обет молчания относительно меня!

— Гюрза правильно сказал — это места силы. Используются монахами и магами некоторых специализаций. Я лично отсюда черпаю Ци для пополнения своих сил. Для чего он магам — не знаю. Попадаются такие штуки довольно редко. Пожалуй, один на несколько квадратных километров.

— Когда мы были здесь последний раз — этой хреновины с черепушками не было, — сказал Гюрза. — Да и до того, как построили лагерь — кажется, тоже. Тут просто голые джунгли были.

— Да, здесь точно что-то нечисто, — проворчал Берс, хмуро разглядывая тотем. — И это зацепка. Может, засаду здесь устроить?

— На ванаров-то? — хмыкнул Гюрза. — Да они сами кого хочешь подкараулят. Это их джунгли!

— Тссс! — вдруг шикнул на него Стинг, прислушиваясь к чему-то.

— Чего? — озадаченно заозирался рыжий, и рукояти его топоров будто бы сами собой прыгнули ему в ладони.

— Уобо! — снова раздалось откуда-то из зарослей. Отрывистый ухающий возглас, похожий на кваканье огромной жабы.

И тут же отозвалось зловещим многоголосым шепотом со всех сторон:

— Уобо-уобо-уобо-уобо-уобо... Уобо!... Уобо-уобо-уобо-уобо...

Звуки эти будто бы не имели конкретного источника, а витали в воздухе, повторяемые невесть откуда взявшимся здесь эхом. Из всего отряда, кажется, только мертвые асаи Дока точно знали, откуда исходит угроза — подтянулись ближе к хозяину, чтобы защитить его, и беззвучно разевали пасти, задирая морды то кверху, то в сторону ближайших кустов.

Голоса звучали то громче, то тише, заставляя нас вертеть головами в поисках их источника. Чем больше я их слушал, тем больше становилось понятно, что в них какая-то магия. Иногда казалось, что кто-то шепчет над самым ухом, часть выкриков звучали трубными отдаленными голосами — такими, что могли бы принадлежать существу размером с автобус.

— Накаркал, чернявый! — зло зыркнув на Гюрзю, процедил Берс.

— Да я-то тут причем? — огрызнулся тот, напряженно всматриваясь в заросли поверх кромки щита.

Разглядеть кого-нибудь так и не получалось. Мы были на относительно открытом участке, к тому же рядом с оврагом. Кустарники и мелкие деревца вокруг были вырублены и не успели полностью восстановиться. Нижние же ветви деревьев-гигантов смыкались над нами где-то на уровне пятого этажа. Прыгать оттуда высоковато.

Темп жуткой какофонии все нарастал, а вместе с ним поднималась волна панической атаки. Казалось, еще немного — и мы попросту бросимся бежать, куда глаза глядят, будто преследуемые роем пчел. Первым не выдержал Берс. Вот только вряд ли те, кто пытался на нас давить, рассчитывал именно на такую реакцию.

— Давайте, выходите уже! — прорычал рыжий, запрокидывая лицо к небу. — Иначе я срублю вашу чертову башню под корень!

И он действительно рубанул топором по тотему. В тот же миг на нас повалили со всех сторон.

Гюрза был прав — они возникали из ниоткуда, будто призраки. Думаю, все-таки не обошлось без какой-то магии, дающей невидимость или, например, умение превращаться в траву. Хотя появление одного из них я все-таки засек, и в нем не было ничего магического. Здоровенная, похожая на гориллу тварь выпрыгнула прямо на меня снизу, из оврага. Да еще как выпрыгнула-то — вылетела, будто снизу её забросили катапультой.

Так вот вы какие, хранители джунглей...

Можно было бы назвать их обезьянами, но это было бы упрощением. Да, они с ног до головы покрыты густой шерстью, а руки у них свисают почти до земли. Вот только морды у них безволосые, почти человеческие, еще и размалеванные белой боевой раскраской. На запястьях и щиколотках — бусы и примитивные наручи из перемотанных лианами кусков звериных шкур. Срамные места прикрыты набедренными повязками, гривы на головах заплетены в причудливые прически, украшенные перьями.

Их оказалось всего пятеро, и один держался чуть поодаль, хотя и был вооружен длинной узловатой палкой. Но, похоже, именно он — главный. И к тому же маг.

Четверо дуболомов, набросившихся на нас, были безоружны, однако радоваться этому было рано. Я-то видел, как сияют изумрудным светом их диаграммы Ци. Каждый из них был куда сильнее нашего Данилы. Стинг в первые же секунды боя с коротким воплем отправился в полет, подброшенный в воздух мощной оплеухой. Ката успела метнуть в одного из противников магическую ледышку, вонзившуюся тому прямо в лицо. Но это лишь разозлило нападавшего. Он ухватил девушку за руку и попросту отшвырнул далеко в сторону, как куклу. Она пролетела метров десять, не меньше, с жутким глухим стуком ударилась спиной о дальний от нас берег оврага и свалилась вниз.

Похожая участь, только от другого ванара, постигла бы и Дока, но в дело вступили его зомби-асаи. Они слаженно рванулись вперед, вцепившись в руки нападавшего. Эдж, отступая к самому алтарю, выстрелила несколько раз из лука, почти в упор всаживая стрелы в мохнатые тела нападавших. Правда, надолго ее не хватило — одна из обезьян швырнула в нее здоровенный булыжник. Ассасинка рухнула на землю, согнувшись пополам от боли, и ушла в инвиз.

Мы с Гюрзой, Берсом, Даней и Тереховым сгрудились спиной к спине, уходя в глухую оборону и прикрывая Дока. Тот плел свои заклятья, помогая асаям. Но ящерам удалось пока нейтрализовать только одного из нападавших, остальные трое наседали на нас, угрожающе ухая.

Гориллоподобный ванар с густой черной шерстью, упершись руками в землю, мощно ударил ногами в щит Терехову. Удар был так силен, что паладин едва устоял. Второй одним прыжком оказался рядом, ухватился лапищей за край щита и рванул его, отбрасывая в сторону чуть ли не вместе с рукой. Терехов заорал — не то от боли, не то от ярости — и рубанул мечом. Ванар отбил оружие голой лапой, ударив в плоскость клинка. Я шваркнул его разок посохом по плечу, но мой следующий удар он попросту перехватил.

Вот ч-черт!

Я дернулся было, пытаясь вырвать оружие, но куда там! Правда, и отдавать посох я тоже не собирался, поэтому вцепился в него обеими руками так, будто от этого моя жизнь зависит. Противник рыкнул, оскалив желтоватые обезьяньи клыки, и притянул меня к себе.

Водяной столб!

Ванар фыркнул, ошарашено помотав головой. Столб не нанес ему особого ущерба — только отвлек на секунду. Так что я решил применить более эффективный прием.

От удара ногой в пах обезьяна взревела, выпуская из лап мой посох. Я врубил комбо, начинающееся со Всплеска, и успел нанести три удара ей по голове и по плечам. Но сбоку налетел еще один противник, так что пришлось встретить его тычком в пузо, а финальный аккорд комбо вложить в косой удар снизу. Апперкот получился мощным — ванар клацнул челюстью, отшатываясь назад. Но только и всего. У обычного человека от такого удара, наверное, череп от позвоночника отделился. А этот просто помотал башкой, приходя в себя, и гулко бухнул себя кулаками в грудь. Взревел, как лев, и стало видно, что клыками он тоже вполне может посоревноваться с царем зверей.

Я откололся от основной группы и был без щита, так что вся троица бросилась на меня. Видно, посчитали самой легкой добычей. Я каким-то чудом ушел от захвата длинной лапы — похоже, автоматически сработал Хвост Ящерицы за счет Зерна Морской Саламандры. Еще один Хвост активировал уже осознанно, а потом — уже скорее инстинктивно, чем по четкому расчету — врубил самое мощное из умений, что у меня было.

Мне еще не доводилось применять Прорыв дамбы, поэтому я толком не знал, чего от него ожидать. Внутри меня пару секунд будто сворачивалась тугая пружина. Черный ванар успел схватить меня за плечо, двое других подскочили уже вплотную. И тут их отбросило, будто взрывом. Удар стихии Воды был невидим, но вполне осязаем — у меня самого уши заложило, а ванаров и вовсе сбило с ног. Даже Псы, хотя стояли от меня дальше двух метров, отшатнулись и втянули головы в плечи.

Воспользовавшись заминкой противников, я швырнул в одного из них чакрам и снова врубил комбо на Всплеск. Псы тоже не растерялись — бросились в атаку.

И тут в дело вступил шаман ванаров.

Я споткнулся и сбился с ритма, из-за чего запорол на середине серию ударов. А потом понял, что вовсе не споткнулся — мои щиколотки были опутаны гибкими зелеными ростками, затягивающимися все туже, как силки.

Шаман, совсем по-обезьяньи покачиваясь и переминаясь из стороны в сторону, что-то бормотал, задрав кверху руки с зажатым в них кривым посохом. И после очередного его выкрика в нашу сторону полетело черное облако, состоящее из крупных точек.

Лезущие из-под земли лианы опутывали нас все плотнее. Чакрам как раз вернулся ко мне, и я использовал его, чтобы перерезать ростки. Едва успел. Ванары уже оправились от Прорыва дамбы и снова рванулись в бой. Я ушел от них Прыжком Лягушки, отскакивая в сторону алтаря.

Прыжок после получения Мастера Воды и зерна Парящего сокола я тоже еще не пробовал, так что слегка офигел от эффекта. И не я один. Я успел краем глаза увидеть вытянувшиеся от удивления физиономии Псов, когда я вдруг взлетел высоко над схваткой, да еще и слегка завис в воздухе. Жаль, нельзя было задержаться в верхней точке траектории подольше — зерно позволяло замедлять полет, но не совсем его останавливать. Этой секундной передышки мне хватило только на то, чтобы еще раз швырнуть чакрам в одного из громил.

Когда приземлился, понял, что ошибся. Надо было пробовать нейтрализовать шамана. Потому что управляемое им черное облако, наконец, накрыло нас.

Осы! Черные осы размером с виноградину!

Мои ладони, шею, щеку почти одновременно пронзила боль от укусов. Я тщетно пытался отмахнуться от назойливых насекомых, но, кажется, только еще больше злил их.

Это был какой-то кошмар. Псы рядом тоже дружно завопили от боли и разорвали строй. Доспехи их не спасали — осы безошибочно находили уязвимые места и жалили. Даже Данила не спасся — твари забрались внутрь его шлема через смотровые щели. Да неужто от них нет никакой защиты?

Я вспомнил про второе мастерское умение — "Водяную сферу". Потратил еще два заряда Ци на него. Воздух вокруг задрожал, будто я находился внутри огромного мыльного пузыря. Но осы спокойно проникали сквозь его стенки. Ну да, сфера поглощает магический урон. А это всего лишь насекомые. Против них разве что какого-нибудь мага огня можно выставить — чтобы жарил, как из огнемета.

Ванаров осы не жалили, и те воспользовались своим преимуществом по полной. Сначала одолели-таки асаев Дока. Те успели изрядно потрепать их сородича и, возможно, даже насмерть загрызли — тот рухнул, обильно орошая траву алой кровью. Но против трех разъяренных двухметровых горилл ящеры-зомби не устояли — их забили голыми руками, а одному буквально разорвали пасть. С такой силищей оружие ванарам не требовалось.

А потом хранители джунглей вплотную занялись нами. Первым выдернули из строя Гюрзу и растерзали его на месте. Жуткая смерть. Он так вопил, что меня пробрало до самых печенок — будто горсть колотого льда за шиворот кинули.

— Отступаем! — заорал Терехов, выдирая из щеки впившуюся осу.

— Куда?! — огрызнулся Берс.

— В воду, в воду прыгаем! Может, отстанут! — крикнул Док.

Я был ближе всего к обрыву, и меня не пришлось долго уговаривать. Прыжок лягушки — и я парю в воздухе, замедляя падение. Чуть погодя рядом мелькает чей-то силуэт. Судя по размерам и по целому фонтану поднятых в воздух брызг — это Даня. Я вхожу в воду ногами вперед, и прохладные волны смыкаются надо мной, ненадолго отсекая все звуки.

Когда я вынырнул — неподалеку от меня фыркал, отплевываясь, Берс, чуть подальше — Док и Эдж. Выжила, чертовка! Инвиз — полезная вещь.

— Даня! — заорал Берс. — Лео!

Река была не очень глубокой, но быстрой — течение сносило нас все дальше от лагеря. Я успел разглядеть на краю обрыва силуэты беснующихся ванаров. В воду они прыгать не стали — и то хорошо. Осы тоже быстро отстали.

— Даня!!

— Да все... не дозовешься уже! — с трудом удерживаясь на поверхности воды, выкрикнул Док.

Похоже, плавать он почти не умел — слишком суетился, неуклюже загребая руками из стороны в сторону и то дело уходя под воду по самые ноздри.

— У них доспехи слишком тяжелые! — добавила Эдж.

Перевернувшись на спину, она подгребла ближе ко мне. Потом к ней присоединился Берс. Вместе мы подтянули Дока и потихоньку начали выгребать к берегу. К тому времени нас успело протащить течением на добрую сотню метров. И я очень надеялся, что ванары не будут преследовать нас по краю оврага.

Израненные, уставшие, мокрые до нитки, мы кое-как выползли из воды и один за другим повалились на спины прямо в грязь. Места укусов ос до сих пор горели огнем и к тому же распухли. На наши раздутые, перекошенные физиономии с заплывшими глазами смотреть было больно и смешно одновременно. Смеяться тоже было больно, так что, поглядывая друг на друга, мы производили странные звуки — что-то среднее между смехом, кашлем и стонами.

Я рассудил, что укусы могут болеть из-за яда. Проверил статус — так и есть. Потратил заряд Ци на Очищение — и сразу же стало полегче. Еще бы умыться прохладной водой.

— Чертовы обезьяны! — отдышавшись, процедил Берс. — И как с ними вообще драться? За минуту пол-отряда к менгиру отправили!

Меня так и подмывало сказать — ну, а ты чего хотел? Не зря игроки пока не суются в эти джунгли. Тяжело тут еще. Но я промолчал. Рыжий и так был на взводе, а мне мириться с ним надо, а не раздражать лишний раз.

Мы потихоньку поднялись и побрели вдоль берега вниз по течению. Река занимала почти все дно оврага, так что берег был довольно условным — идти приходилось по щиколотку в воде. Но, будем надеяться, овраг вскоре кончится. Или, на худой конец, попадется подходящее место, где можно будет выкарабкаться наверх.

— Может, Леониду и Дане все-таки удалось выжить? — с надеждой спросил Док. — Река неглубокая, могли бы добраться до берега по дну.

— Уже не важно. Все равно менгир придется искать, — мрачно отозвалась Эдж. — И проводника нашего убили. Карта есть, конечно, но как думаешь, Док, сможем сами найти дорогу обратно?

— А зачем нам дорога обратно? — обернулся рыжий.

— Ну, не знаю, как вам, а мне и одной стычки с этими волосатыми демонами хватило! Мы их не одолеем, разве непонятно?

— Лоб в лоб — да. Нужно будет действовать хитрее. А возвращаться рано. Мы еще ничего толком не выяснили. И солнце еще высоко.

Мы дружно взглянули наверх. Здесь, на дне оврага, царил полумрак, но над нами сквозь густую зеленую листву то и дело прорывались золотистые блики.

— А что мы еще можем сделать? — покачала головой Эдж. — Ну, подтвердили мы, что разрушенный лагерь — это дело рук ванаров. Но дальше-то что? Как мы их заставим больше не нападать?

— Ну, если они разумны — есть два пути. Либо попробовать договориться...

— Мне кажется, это дохлый номер, — запротестовал Док.

— Мне тоже. Ну, а раз бесполезны переговоры, надо действовать силой. Я так понял, Чингиз готов развязать с этими волосатыми полновесную войну. Если он хочет контролировать эту территорию — без этого никак.

— Чтобы воевать с ними, надо для начала понять, откуда они берутся и куда прячутся, — возразила Эдж. — А как мы их выследим в этих гребаных джунглях? Они здесь хозяева.

— Для того нас и послали на разведку.

— Вон, кстати, Стас предположил, что ванары могут жить наверху, на верхних ярусов деревьев...

— Догадка-то хорошая, — кивнул Берс. — Но это не сужает область поисков, а наоборот, расширяет. Нужны еще какие-то зацепки. Что скажешь, малой?

— Да есть, есть у меня одна идея, — неохотно отозвался я. — Не уверен, что сработает. Но какие у нас еще варианты?

Глава 6. По следу

На то, чтобы воссоединить отряд, ушло около часа. Проще всего было отыскать Терехова — у паладина был чат-медальон, так что мы вышли на связь и сориентировались, кто где находится.

Сам Терехов все-таки выжил. Здорово нахлебался воды, но выполз-таки из реки и затаился — из-за тяжелых доспехов его не отнесло течением, так что ванары были буквально у него над головой. Пришлось сидеть тихо и ждать, пока те уберутся. А вот Даню его латы сразу же потянули ко дну. Он очнулся у ближайшего менгира, где его уже ждали Стинг и Гюрза.

Ката же как в воду канула. Позже выяснилось, что, когда ванар зашвырнул ее в овраг, она не погибла от удара о берег. Её оглушило, и она свалилась в реку, где ее долго тащило течением. Как она умудрилась при этом не захлебнуться — непонятно. Но на этом везение кончилось — когда она очнулась и попыталась выбраться, прямо в воде на нее напала какая-то крупная тварь типа змеи или огромной мурены. Так что в итоге ведьмачка все-таки отправилась к менгиру, да еще и не к тому, у которого воскресли остальные члены отряда. Мы, пожалуй, и вовсе не нашли бы её, если бы она не догадалась вернуться к реке — это был единственный приметный ориентир на всю округу.

Только когда все были в сборе, мы, наконец, устроили полноценный привал, чтобы обсушиться и перекусить. Развели костер, хлопнули по три порции ядреного доковского самогона, подлечили раны. Настроение понемногу улучшилось. Даже Док перестал сокрушаться о потерянных асаях и принялся подбивать остальных поскорее убить еще каких-нибудь мобов, чтобы создать очередную зомбятину.

— Экий ты кровожадный, Сергеич, — хмыкнул Берс. — Гринписа на тебя нет!

— Если бы не мои зубастые, нас бы ванары всех прихлопнули на месте, — резонно возразил Док. — Мало того — они, похоже, все-таки загрызли одну из этих горилл. Мне опыта неслабо так упало, когда мы уже были в реке.

— Везет тебе! Мы там все огребли по полной, половина и вовсе копыта откинули, а ты под шумок еще и прокачался!

— Зависть — плохое чувство, мсье Стинг!

— Так я не завидую. Я восхищаюсь! Обычно это мне удается сухим из воды выйти.

— Да, в этот раз ты чего-то сплоховал. Как ты умудрился так подставиться?

— Сам себе удивляюсь. Неужто старею?

— Да ты уже давно не чемпион по выживанию. У нас новый фаворит, — усмехнулся Данила и недвусмысленно кивнул в мою сторону.

Свой шлем-переросток он на время привала снял, и голова его на фоне массивных шипастых наплечников и толстенной кирасы смотрелась слишком маленькой. Да уж, на нем столько железа понавешано. Немудрено, что он сразу топориком ко дну пошел. Надо было быстренько деактивировать элементы доспехов в ячейках снаряжения или перетаскивать их в инвентарь. Но, видимо, не успел — захлебнулся раньше.

— Кстати, Стас, так что там у тебя за идея по поводу того, как выследить ванаров? — напомнил Док.

— У нас пока одна зацепка — источник Ци и этот их тотем, выстроенный на нем, — пожал я плечами. — Отсюда и плясать надо.

— А чуть подробнее? — нахмурился Терехов.

— Я, пока играю, уже несколько таких Источников видел. Этот ничем не отличается от других. Значит, ванарам он нужен был не потому, что он какой-то особенный. Но почему они тогда не воспользовались любым другим? И лагерь для этого разрушать не понадобилось бы.

— Думаешь, они у каждого источника эти алтари строят? — догадался Док. — Найдем еще источники — найдем и другие следы ванаров!

— И снова получим от них звездюлей, — мрачно добавил Стинг.

— Не получим, если в этот раз будем осторожнее, — успокоил его Терехов. — Может, удастся выяснить, для чего им эти тотемы. Может, это вообще их уязвимое место.

— А как их искать-то, эти источники? — спросил Гюрза. — И тотемы? Я же говорил уже, что мы раньше ни на что подобное не натыкались.

— Возможно, потому, что раньше этого и не было, — предположил Док. — Сам же говоришь, ванары становятся все агрессивнее. Может, это их новое оружие какое-то.

— На оружие это непохоже...

— Не отвлекайтесь, — поморщился Терехов. — Вопрос был про то, как искать Источники.

— Я их чую, — сказал я. — В обычном состоянии — не очень далеко. А вот во время медитации могу засечь метров за двести.

— А разбросаны они далеко друг от друга. Один на несколько квадратных километров... — задумчиво пробормотал Берс. — Не особо мощный локатор у тебя, малой.

— У вас и такого нет! — буркнул я.

— Да нет, вполне рабочая схема, — кивнул Терехов. — Прочесываем джунгли, каждые метров триста делаем остановку, ждем, пока Мангуст прощупает окрестности. Эта твоя медитация много времени занимает?

— Пару минут.

— Ну и отлично! Причем засечем мы эту штуку заранее, так что можно будет подбираться к ней незаметно.

— Да, может сработать, — тоже закивал Гюрза.

— Тем более, что другого плана у вас все равно нет, умники! — саркастически заметила Ката.

Она снова была не в духе. Хотя после того, как тебе чуть не оторвала руку огромная обезьяна, потом ты чуть не утонула, а под конец тебя загрызла какая-то водяная тварь — поневоле расстроишься.

В путь мы отправились уже через пару минут. Решили по-прежнему держаться неподалеку от реки, спускаясь все ниже по течению. Она вела на юг, с некоторым отклонением к востоку, так что нам не пришлось углубляться все дальше в джунгли. Правда, был и менее приятный побочный эффект. На водопой к реке стекалась всяческая живность — мы то и дело натыкались на звериные тропы и на тех, кто их протоптал.

Встречи проходили с переменным успехом.

Здоровенную зверюгу, похожую на помесь носорога со скорпионом, мы попросту обошли по широкой дуге — благо, что у того, похоже, была близорукость в крайней стадии. Потом устроили геноцид небольшой стае тучных черных быков с увесистыми серповидными рогами. Подбил нас на это Гюрза — за этих мобов давали немало опыта, плюс их рога были довольно ценным трофеем. Я в этой бойне не участвовал — не хотелось, да и оружие было не совсем подходящим. Но врубил ауру скоротечности, чтобы давать бафф отряду и заодно получить свой процент Ци.

Чуть позже попробовали таким же образом покачаться на тапирах. Это такие свинтусы с короткими смешными хоботками и черно-белой, как у панд, окраской. Но они оказались куда шустрее, чем можно было предположить, и большая часть их стаи разбежалась прежде, чем мы успели хоть что-нибудь сделать. Только Стингу удалось подстрелить парочку.

От следующей твари пришлось драпать. Это был жуткий, как оживший кошмар, гбахали. Выглядел он, как крокодил-переросток с длинными, как у варана, лапами и короткой, но массивной пастью, в которой в два ряда торчали зубы размером с кухонный нож. К счастью, по суше он передвигался не очень шустро, и до прямого столкновения не дошло. Потому что, честно говоря, я слабо представлял, чем можно пробить его толстенную шкуру, которая на спине больше походила на каменную корку. Мой чакрам от нее попросту отскакивал, стрелы Стинга — тоже. Скорее всего, нужно было входить в ближний бой и пробовать достать его в более мягкое подбрюшье. Но добровольцев для того, провернуть эту операцию среди нас не нашлось.

Зато чуть позже мы нашли Доку следующую жертву для его некромантских развлечений. Это оказался крупный пятнистый хищник из семейства кошачьих. Вроде леопард, но я думал, что они поменьше. Он устроил засаду на свисающей над тропой ветке дерева и почему-то выбрал именно меня в качестве добычи. Наверное, потому что я шел в хвосте отряда. Меня спасло зерно Морской саламандры — я увернулся от первого, самого страшного удара когтями в прыжке, а дальше уже помогли ребята.

Док долго колдовал над телом кошака, костеря, на чем свет стоит, Даню и Берса за то, что те "слишком попортили материал". Но в итоге наш отряд пополнился зомбипардом с горящими зелеными глазами и такими острыми когтями, что ими можно было бриться.

Время от времени мы ненадолго останавливались. Я проводил цикл медитации, вслушиваясь в джунгли в поисках отголосков новых Источников. Но пока нам не везло.

Вскоре после стычки с леопардом мы дошли до места, где "наша" река сливалась с более широкой и глубокой. Посовещавшись, решили пойти вверх по течению большой реки, в глубь полуострова. Тем более, что вниз по течению продвигаться не получилось бы, не перебравшись на другую сторону, а лезть в воду не хотелось.

Растительность вокруг изменилась — здесь на довольно обширном участке раскинулись заросли бамбука. Его суставчатые стебли были самой разной толщины — от молодых побегов, которые легко можно было переломить голыми руками, до прочных пустотелых стволов сантиметров тридцати в диаметре. Росли оно довольно плотно, но протиснуться между ними вполне можно было. И это было к лучшему — махать саблями, прорубая дорогу, Гюрзе с Тереховым явно уже осточертело.

За бамбуковой рощей мы впервые за все время наткнулись на следы цивилизации. Правда, следы настолько старые, что тех, кто их оставил, явно уже давно не было в живых.

Это был участок вымощенной крупными камнями дороги, ведущий к каменному мосту через реку. Разглядеть булыжники мостовой было нелегко — они почти сплошь заросли мхом, а в щелях между ними пробивалась трава. Арка моста, увы, тоже обвалилась посередине, и под ней шумел широкий мутный поток. Противоположный берег был каменистым и круто забирал вверх, а видневшийся на нем следующий участок древней дороги терялся в узком ущелье между поросшими мхом и лианами скалами.

— Ну что, нам на другую сторону, или дальше вдоль берега пойдем? — спросил Берс.

Терехов молча кивнул в мою сторону. Я уселся в позу лотоса над рекой, прямо на краю обвалившего моста, и прикрыл глаза.

Источник я почуял почти сразу, хотя он находился почти на самом краю моей зоны обнаружения. Просто очень уж давно я ждал этого зудящего на одной ноте звона.

— Там!

Я указал на противоположный берег, на вершину той скалы, что была правее от моста. Там, на самом краю, росло приметное раскидистое дерево с грибовидной кроной, и часть его корней зависли в воздухе, будто пытались дотянуться до реки.

— Да мы тут не переберемся, — скептически проворчал Док, разглядывая воду внизу. — Далеко слишком. И река глубокая, похоже.

Река здесь разлилась широко, метров на десять-двенадцать. Но обломки моста частично сокращали это расстояние — проем между ними был метров шесть-семь. Я отступил чуть назад от края, взял короткий разбег...

Прыжок лягушки!

В полете тело казалось легким, как, бумажный журавлик, но в то же время сильным, как взведенная тугая пружина. Боже, как я соскучился по этим ощущениям в реале! Я с солидным запасом перелетел через реку по высокой дуге и мягко приземлился на противоположной стороне моста. Чуть подогнул колени, гася инерцию, и коснулся кончиками пальцем прохладного влажного камня.

— Заколебал ты уже выпендриваться своим кунг-фу! — с долей обиды выкрикнул мне вслед Стинг. — Нам-то чего делать? Никто из нас все равно так не сможет.

Будто в насмешку над его словами, зомбипард Дока грациозным прыжком перемахнул бурлящий поток, скрежетнув когтями по камням у самых моих ног.

— И ты туда же, Сергеич? Ведь вроде взрослый, уважаемый человек...

— Я тоже могу попробовать, — Эдж зачем-то поплевала на ладони и потерла их друг о друга. — Надо только хорошенько разбежаться...

— Да не надо! — отозвался я. — Бросайте веревку, я ее тут привяжу. И перелезете по очереди.

Мы закрепили веревку на обломках каменных перил моста. Она была достаточно прочной, чтобы выдержать любого из нас, разве что Данилу уговорили на всякий случай снять доспехи. Он перелез первым. За ним — Терехов, Эдж, Док, Стинг, Гюрза. Цеплялись руками и ногами и ползли по веревке спиной вниз, метрах в трех над поверхностью воды. Вроде бы ничего сложного. Но я видел, что Ката нервничает и специально оттягивает свою очередь. Пока, наконец, не осталась одна.

— Ну, давай, не бойся! Если уж Док перелез, то ты чего? — подбодрил ее Стинг.

— В смысле — если даже Док перелез? — обиделся некромант. — Я что, по-твоему, совсем криворукий?

— Да я к тому, что ты маг, и силенок у тебя немного. Но ты справился. Так что давай, Ката, вперед! Доберешься до этого берега — я тебя поцелую!

— Тогда я, пожалуй, вообще останусь! — огрызнулась ведьмачка, но залезла-таки на уже изрядно провисшую веревку.

Лезть было всего ничего, но она жутко копалась — похоже, слишком боялась снова свалиться в реку. И не напрасно — в этом мутном глинистом потоке могло скрываться что угодно. Но это, наоборот, повод побыстрее выбраться на берег, а не медлить, раскачиваясь прямо над водой. Ох, Ката, Ката... Даже если назвалась грозным именем и вооружилась кистенем и заклинаниями — внутри ты все равно все та же запутавшаяся в себе девчонка в розовых кедах.

Я немного отвлекся, потому что дохлый леопард Дока путался у меня под ногами. Это соседство и так-то нервировало, а тут еще кошак зачем-то решил обнюхать мне подошвы. Я попытался деликатно отогнать его, и как раз в этот момент раздался всплеск.

Первой мыслью было — свалилась все-таки! Но, обернувшись, я увидел, что Ката все еще на веревке. Но в нее вцепилась длинная гибкая тварь, похожая на плоского угря длиной около метра. Девушка пронзительно визжала и едва не свалилась с веревки.

— Держись! — выкрикнул кто-то из наших.

Стинг справа от меня подался вперед, натягивая тетиву лука. Но медлил — похоже, не мог толком прицелиться. Змеевидная тварь извивалась, как бешеная. Еще немного — и она отвалилась сама, утаскивая в пучину изрядный кусок кожаных доспехов, окрашенных кровью. Но на смену ей из воды, будто запущенная из пращи, выскочила другая. Промахнулась, пролетев по дуге чуть ниже.

— Ползи быстрее! Ката, ну же!

Но девушка — не то от ужаса, не то от боли — не могла продвинуться дальше. Вцепилась намертво в веревку и повисла, как живая приманка. А в воде под ней — это было видно даже сквозь мутный поток — собирались темные длинные тени. Кажется, их привлекло пятно крови, хоть и было оно крошечным и быстро размылось потоком.

Псы кричали наперебой, стараясь подбодрить девушку и привести ее в чувство. Гюрза даже полез было сам на веревку, но его оттащили — двоих она могла и не выдержать. К тому же, что он сделает-то? На спину к себе забросит? Мы в этой ситуации никак не сможем помочь Кате — она должна выкарабкаться сама.

Хотя...

Я достал чакрам и, прицелившись, метнул его в каменный столб на другой стороне моста, целясь в обмотанную вокруг него веревку. С первого раза не попал. И эти пятнадцать секунд, пока чакрам возвращался обратно в слот быстрого доступа, показались мне вечностью. За это время в Кату успели вцепиться еще два угря — один в ногу, второй в бок. Как ей хватило сил удержаться — не знаю. Боль, наверное, была жуткая — твари буквально откусывали от нее по куску, прямо сквозь доспехи.

Второй бросок оказался удачнее — я перерубил веревку, и Ката полетела вниз, скользнув над самой поверхностью воды.

— Тянем! — заорал я.

Даня и Терехов вцепились в веревку и быстро потащили Кату вверх. Вода под ней уже буквально бурлила от скопища змеевидных тел. Когда она достигла кромки моста, Гюрза и Берс ухватили ее за шиворот...

Очередная выпрыгнувшая из воды тварь была гораздо крупнее предыдущих — пожалуй, метра три в длину, и башка размером с лошадиную. Она одним махом захапала ногу Каты до колена и я, кажется, даже расслышал хруст кости. Или это просто железные бляхи на ее сапоге заскрипели на зубах рыбины.

— Тащите! — благим матом заорал Гюрза, увидев, что наши на секунду опешили.

Мы рывком выдернули Кату на мост вместе со вцепившейся в нее тварью. Гюрза подскочил к рыбине и рубанул ей несколько раз пониже головы, целясь в одно и то же место. После очередного удара чудовище выпустило добычу и тяжело плюхнулось обратно в воду.

— Держись, держись, девочка! — причитал Док, колдуя над Катой.

Вспыхнуло алой дугой заклинание Перекачки жизни, ударило ей в грудь. Девушка, до крови закусывая губу, застонала, выгибаясь дугой, будто на дыбе.

В ход пошли дорогие лечебные зелья. Еще пара минут — и она, бледная и дрожащая, но живая, сидела, прислонившись спиной к перилам моста. В качестве последнего средства для приведения ее в чувство Док подсунул ей железную кружку со своим пойлом. Девушка, уставившись в одну точку, отхлебывала самогон, как чай — только зубы о железный край стучали.

— А ты молодец, — Терехов хлопнул Гюрзу по плечу. — Быстро отреагировал.

— Угу, — поддакнул Данила. — А то я вообще растерялся — то ли бросать веревку, то ли дальше тянуть, то ли голыми руками этой твари пасть разрывать...

— Голыми руками не советовал бы, — усмехнулся Гюрза. — У инканьямбы зубы, как скальпели. Без пальцев бы остался. Но у этих тварей есть уязвимое место...

Он ребром ладони постучал по задней стороне шеи.

— Надо бить пониже головы и постараться перебить ей хребет. Ну, или еще можно в глаза чем-нибудь тыкать и доковыряться до мозга. Но это сложнее — мозг у неё маленький, где-то с грецкий орех.

— Ясно, — кивнула Ката. — То есть примерно как у нашего Стинга.

— Рад, что тебе уже лучше, — отозвался лучник, усмехаясь.

— Что, привал небольшой устроим? — предложил Терехов. — Только надо уйти с моста, а то мы здесь, как на ладони...

— Да нет, пойдемте. Я в порядке.

Ката, пошатываясь, поднялась на ноги.

— Точно? Ты не геройствуй особо — раны довольно серьезные были...

— Ну, кровища из меня уже не хлещет, все зарубцевалось, — раздраженно отозвалась ведьмачка. — Дальше само заживет. Что вы со мной носитесь-то? Это же игра. А я сама виновата, что так долго болталась на этой веревке.

— Ладно, идем, — помедлив, кивнул Терехов.

Берс чуть задержался, чтобы забрать веревку. Дальше мы продвигались не торопясь и стараясь не шуметь. Источник был совсем близко — когда я останавливался и прислушивался, то чуял его даже без медитации. Кажется, он где-то выше нас, в аккурат под тем деревом, которое мы видели с противоположного берега реки. Последние метров тридцать мы и вовсе преодолели чуть ли не на пузе, пробираясь через заросли высокой травы. А уж когда подобрались к источнику на расстояние прямой видимости, и вовсе дыхание затаили. И было из-за чего.

Рядом с источником был выстроен еще один алтарь уже знакомой нам конструкции — с тремя рогатыми черепами на верхушке. И ванары радом обнаружились. Точнее, один ванар.

Размером он был чуть помельче встреченных нами до этого горилл. С ног до головы покрыт густой блестящей медно-рыжей шерстью и выряжен в богатые шелковые одежды с позолотой и вычурными позументами. В руках его был боевой посох с утолщениями на концах, украшенный золотыми и красными лентами. И этим самым посохом он мутузил алтарь, методично разваливая его на мелкие обломки. И даже на этом не успокоился — когда от алтаря уже практически ничего не осталось, он долго пинал осколки черепов, втаптывая их в траву и что-то непрестанно бормоча себе под нос на разные голоса.

Мы затаились в зарослях, разглядывая странного ванара сквозь листву. Закончив свой акт вандализма, он одним гигантским прыжком скрылся у нас из виду, но мы по-прежнему сидели тихо, прислушиваясь к окружающим звукам.

— Ну, что он свалил?

— Тссс!

— Ты что-то слышишь?

— Да тихо вы!

Еще пара минут пролетели в напряженной тишине.

— И что, как думаете, он еще там? — не выдержав, шепнул я.

— Кто? — таким же заговорщическим шепотом отозвались справа.

— Дед Пихто! — огрызнулся я, оборачиваясь.

И едва подавил испуганный возглас.

Ванар сидел справа и чуть позади меня, сгорбившись и вместе с нами разглядывая опустевшую поляну. На меня он воззрился округлившимся от изумления глазами и даже коротко взвизгнул, изображая испуг.

— Что за...

Псы разом вскочили, замерли в напряженных позах с оружием наготове.

Ванар, сложив губы трубочкой и выпучив глаза, продолжал сидеть на месте с таким видом, будто его застукали за подглядыванием в женской раздевалке.

— Зачем безволосым все эти железяки? — вдруг подозрительно прищурился он. — Вы же не собираетесь ими никого бить в моем лесу? Это ведь, наверное, очень больно!

— Уберите оружие, — почти не разжимая рта, процедил Терехов, и Псы неохотно подчинились.

— Он разговаривает... — прошептала Ката.

— Кто? — вытянув шею, отозвался ванар. Выражение его морды менялось мгновенно, как узоры на калейдоскопе.

— Да ты! Ты кто такой вообще?

— Я, кажется, знаю, — ответил я. — Ты ведь Хануман?

— Царь! Хануман! — гордо выпрямившись, рыкнул ванар, поправляя меня. — Рожденный ветром и Познавший пустоту! Великий мудрец, равный небу!

С каждой фразой он становился все выше ростом, буквально на глазах увеличиваясь в размерах. Еще немного — и он нависал над нами уже трехметровым великаном. Голос его становился все более грозным и под конец рокотал, как раскаты грома.

— Перепрыгнувший океан и Дарующий жизнь! Обладатель могучих сил и великой доблести! Сжегший город Десятиглавого...

Он вдруг осекся, и морда его приняла озадаченное выражение. А заодно и сам он начал сдуваться, постепенно уменьшаясь до нормальных размеров.

— Эм... У меня вроде были еще какие-то титулы... — он почесал в затылке, пытаясь что-нибудь припомнить. — Много титулов! Но я их не очень часто повторяю, и кое-что позабылось.

Он повел рукой, и окружающая нас трава и даже кустарники вдруг полегли, прижимаясь к земле, так что мы оказались на почти ровной поляне. Сам же он, забросив посох на плечи, как коромысло, вразвалочку прошелся вокруг нас, разглядывая и чуть ли не обнюхивая. Остановился напротив Эдж и, скорчив жеманную рожицу, вдруг отвесил ей поклон. А потом выудил неизвестно откуда огромный красный цветок на тонком стебле и сунул ей чуть ли не в нос.

Ассасинка ошарашено замерла, но потом приняла подарок.

— Ну, спасибо, — буркнула она.

В ответ ванар расплылся в улыбке, стреляя глазками, как пьяная потаскушка в баре. И тут же подвалил к Кате. Та попятилась было от него, пытаясь спрятаться за Стинга, но лучник, хихикнул, наоборот, пихнул ее в спину, выталкивая вперед.

Хануман поклонился и ведьмачке и шумно втянул ноздрями воздух.

— Ммм, самки безволосых так сладко пахнут!

— Я не самка! — оскорбленно прорычала Ката.

— Да-а?!

Ванар в ужасе отшатнулся от неё, но потом принюхался и, сгорбившись, начал внимательно осматривать ее со всех сторон, уделяя особое внимание разного рода выпуклостям.

— Нет, не в том смысле, что я мужик... — запротестовала, смутившись, Ката и даже, кажется, покраснела.

— А-а-а, все-таки Великий Хануман не ошибся! И то правда — ведь Великий Хануман никогда не ошибается, — на морде царя обезьян снова расплылась похабнейшая улыбка, а глазами он, похоже, не просто раздел бедняжку, а уже устало курил на балконе. Ну, или на ветке дерева. Уж не знаю, как там у этих ванаров принято.

— Просто отвали от меня! Мерзкая обезьяна!

Хануман вдруг выпучил глаза и надул щеки. Из ноздрей его один за другим повалились какие-то полупрозрачные шарики, которые он ловко собрал в ладонь.

— Позволь хотя бы угостить тебя сладчайшим виноградом с берегов Озера жизни, красавица!

Он с поклоном преподнес ведьмачке свой гостинец.

— Ты сдурел, что ли? Не буду я это есть!

— Да?

Ванар скорчил обиженную рожицу и понюхал виноградины. Потом закинул их в рот.

— Хм! А другая самка взяла цветок. Хотя цветок даже на десятую долю не такой вкусный, как виноград. Вы, безволосые, такие странные...

— Это мы-то странные?!

— Зачем ты разрушил алтарь? — осторожно спросил я, пытаясь сменить тему. — Его ведь построили твои подданные?

— Алтарь? Ах, да, алтарь!

Упоминание о постройке рядом с Источником привело рыжего ванара в ярость. Он снова бросился топтать несчастные обломки, непрестанно бормоча себе под нос. Выкрики его были бессвязны и больше похожи на бред, хотя и проскальзывали какие-то вспышки просветления.

— Они плохие! Негодные, негодные шаманы! О, я знаю... Я, конечно, знаю, что это все из-за него... Он шепчет им! Постоянно шепчет! Вестники, вестники... Какая чушь! Зачем он им это шепчет? Зачем они его слушают? Думают, он видит будущее? Как он может — у него ведь нет глаз!

— У кого нет глаз? — спросил я.

— У него! — отозвался ванар и взглянул на меня, как на идиота. — У того, кто постоянно шепчет, хотя у него и нет рта. А эти глупые шаманы слушают, слушают его! И не слушают своего истинного царя!

— Так покажи им, кто здесь хозяин! — усмехнулся Берс.

Хануман остановился и задумался. Но долго в этом состоянии не продержался. У него, по-моему, вообще настроение меняется каждые секунд пятнадцать.

— Нет-нет-нет, не могу! Хануман добр и справедлив. Он не может обратить свой гнев против своих подданных.

— Тогда, может, скажешь этому, который шепчет, чтобы не шептал? — предложил я.

Ванар снова посмотрел на меня снисходительно.

— Я знаю, что безволосые не очень умные. Но ты, похоже, чемпион тупоголовых! Как же я ему что-то скажу? У него же нет ушей!

Я с трудом подавил в себе волну раздражения — эта самодовольная обезьяна уже здорово действовала на нервы. К тому же чем дальше, тем становилось очевиднее, что у нее давно поехала кукушка.

— Ты полегче, волосатый! Я, между прочим, Мастер Воды и победитель черных генералов. А пройдет время — я и тебе брошу вызов!

Хануман воззрился на меня с удивлением и ужасом, но секунду спустя стало понятно, что это не более, чем притворство. Потому что он разразился таким хохотом, что не удержался на ногах и принялся кататься по траве, дрыгая ногами в воздухе. Ладошки у него на всех четырех лапах оказались человеческие, с противопоставленным пальцем.

— Ты позабавил Ханумана, безволосый! Ты и правда думаешь, что любой червяк может бросить вызов Царю обезьян? Да ты пыль под моими лапами!

Он одним прыжком подскочил ко мне и принялся ходить вокруг меня, поочередно выдавая фразы то в одно, то в другое ухо, еще и с разными интонациями.

— Ты правда думаешь, что можешь? Да кто ты такой? Ты даже ни разу не слышал голос того, кто шепчет! Или, может, ты уже отведал плодов, исполненных неизбывной горечи? Или собрал семена, орошенные небесным туманом? Или перехитрил того, кто останавливает течение рек? Да ты даже не видел лазурный свет под сенью первого древа! И ты говоришь, что готов стать Мастером?

Он, наконец, остановился, и мы оказались лицом к лицу. В карих радужках его глаз плясали яркие зеленые искорки, а сам взгляд отдавал не то безумием, не то гениальным озарением.

— Не сейчас, конечно, — смутившись, ответил я. — Позже.

Системное сообщение частично перекрыло мне обзор, и я, пробежавшись по нему взглядом, смахнул его в сторону.

"Вы активировали классовый квест "Мастер стихии Дерева". Для получения подробной информации о нем вы должны овладеть хотя бы базовыми умениями стихии Дерева, совершив паломничество к Лазурному дракону".

— Позже... — эхом повторил ванар. — Ну, что ж, Великий Хануман будет ждать. У Великого Ханумана много времени. Целая вечность!

Он вдруг гигантским прыжком взмыл в воздух и повис на ветке дерева на высоте этак пятого этажа.

— Эй, погоди! — крикнул я. — А что, если мы поможем тебе с этими мятежными шаманами?

Ответом было издевательское хихиканье.

— Безволосые? Помогут Великому Хануману? Великий Хануман сам повергнет любых врагов!

Мелькнув напоследок золотыми позументами, он скрылся в листве.

— Уф, наконец-то! — облегченно вздохнула Ката. — Какая-то сумасшедшая обезьяна! Хорошо хоть драться не кинулся!

— Да, что-то сдается мне, что он и один бы нас по поляне размазал, — согласился Стинг.

— Он столь же могущественен, сколь и безумен... — пробормотал я, вспомнив слова Бао. — Но мне кажется, что в его словах что-то было. Какая-то подсказка...

— Да какая подсказка? — фыркнула Эдж. — Он же бредит! Кто-то там у него шепчет, хотя у него нет рта. И ушей.

— И глаз, — добавил, хихикнув, Стинг. — То есть он имеет дело с тяжелым инвалидом.

— А может, и не бредит, — проговорил Док, задумчиво поглаживая по загривку своего зомбипарда. — Просто говорит загадками. Ну, иносказательно. Что там у него вообще было? Какие-то горькие плоды... И кто-то, кто останавливает течение рек...

— Нет, это немного про другое, — покачал я головой. — Это, похоже, для классового квеста монахов. А начал он с шаманов и того, кто шепчет.

— А кто шепчет, не имея рта? — спросила Ката. — Похоже на детскую загадку...

— Ветер? — предположил Гюрза.

— Ну... Сходится! Ни глаз, ни рта, ни ушей, а шепчет...

Док, улыбнувшись, покачал головой и молча потряс ветки ближайшего куста — те с уходом Ханумана потихоньку распрямились.

— А, точно! Дерево! — совсем по-детски воскликнула Ката, радуясь догадке. — Дерево тоже шелестит листвой, вроде как шепчет. Вот, наверное, что он имел в виду. Это подсказка!

— Ну, зашибись подсказка! — сварливо проворчал Стинг. — Да тут миллионы деревьев!

— А может, все-таки имеется в виду какой-то персонаж? — пожала плечами Эдж. — А деревья — это вроде как аллегория. Может, философия какая-то приплетена...

— Ага. Люди — они как деревья, — глубокомысленно изрек Берс. — Они тоже падают, если подрубить их топором.

Псы расхохотались.

— Да ну вас! Мужланы...

— Да нет, видимо, все-таки имеется в виду какое-то конкретное дерево, — решил Док.

— И как нам его искать?

— Да пока никак, — сказал Терехов. — Пожалуй, пора возвращаться в лагерь. Ну, и в реале пошерстить по игровой вики. Может, кто-то из игроков уже вносил туда инфу об этом. Да и вообще, о ванарах надо разузнать подробнее.

— Да, пожалуй, — согласился Бер. — Гюрза, найдешь обратный путь в лагерь? Или другим маршрутом пойдем?

— А какая разница? Это же Уобо, — усмехнулся чернявый. — Эти джунгли — как река. А в одну реку нельзя войти дважды.

— Еще один философ выискался! — закатил глаза Стинг. — Пойдемте уже отсюда. А то еще подданные этого сбрендившего царя вернутся и сделают нам атата за порушенный алтарь.

— И то верно, — согласился Гюрза. — И, кстати, лучше бы нам поторопиться...

Он взглянул наверх, пытаясь разглядеть небо сквозь густые кроны деревьев.

— Ибо есть кое-что куда хуже и опаснее, чем путешествовать по Уобо.

— Да ну? И что же?

— Делать это ночью.

Глава 7. Обратная сторона медали

Торец деревянного шеста снова больно ткнул меня по ребрам — пластиковая защита не особо-то спасла. Я отшатнулся и зарычал — не столько от боли, сколько от досады. Гюрза, откровенно потешаясь, закрутил шест перед собой, как пропеллер.

Я бросился в контратаку, но захватить его врасплох не получилось. От моих ударов он либо уворачивался, либо парировал их серединой шеста. Потом атаковал в ответ — снова преимущественно колющими ударами — в живот, в бедра, в пах. Отбивать такие без щита было сложно, разорвать дистанцию тоже не получалось. Под защитой у меня, наверное, уже все пузо и ноги в синяках.

— Где ты так шестом насобачился драться? — проворчал я. — Ты ж вроде не монах! И в игре вон саблей больше машешь!

— Так у меня и копье есть, ты же видел, — пожал плечами чернявый.

Мы кружили друг напротив друга по площадке, следя за тем, чтобы не выходить за пределы нашего участка — рядом с нами в парах и тройках тренировались другие бойцы.

— У нас у каждого бойца ближнего боя в обязательном порядке несколько комплектов оружия. Копье, щит с одноручкой какой-нибудь. Чаще всего меч или топор. Ну, и кинжал на случай, если уж совсем припрет.

Он снова пошел в атаку, и я с трудом парировал его удары. В реале шест, хоть и был примерно такой же длины и веса, что и Артаре, казался бестолковым куском дерева. Он так и норовил выскользнуть из пальцев, а сами удары получались слишком слабыми и медлительными. А как же мне не хватало шкалы зарядов Ци на границе поля зрения! И особенно — приемов вроде Хвоста ящерицы.

— Кстати, обучение мы все начинали как раз с копья, — продолжил Гюрза. — Его проще освоить. И часто оно эффективнее меча. Особенно против животных.

Он так мощно ударил меня в грудь, что я отлетел назад и, споткнувшись, повалился на спину. Дыхание перехватило, и я скорчился, хватая ртом воздух. Где-то рядом раздался смех и одобрительные возгласы.

— Молодцом, Гюрза! Так этого хлюпика!

— Ты погляди-ка, он сейчас заплачет!

— Что, попрыгунчик, допрыгался?

Придурки! И вроде ведь взрослые здоровые мужики, а ведут себя, как пятиклассники, гнобящие новенького.

— Ты как, в порядке? — наклонился ко мне Гюрза. — Давай руку...

— Да иди ты! — огрызнулся я.

Потихоньку поднялся сам. Подобрал отлетевший в сторону шест и оперся на него, потирая ушибленную грудь. Дыхание потихоньку восстанавливалось, а вот злость и отчаянье, кажется, наоборот, только разгорались.

— Давай уже передохнем. Обед скоро, — предложил Гюрза.

Я нехотя кивнул. Тренировались мы уже часа два, не меньше, и камуфла под пластиковыми щитками насквозь пропиталась потом. Волосы тоже был мокрыми, по лбу катились горячие соленые капли. Я даже сам чувствовал, что воняю, как бомж.

— Я пойду, пожалуй, душ приму, — сказал я. — До обеда в аккурат успею.

Убрал шест на специальную стойку на краю тренировочной площадки и побрел прочь. Остальные бойцы тоже потихоньку заканчивали занятия, большая часть народу уже расходилась по своим делам. Только несколько особо прилежных до сих пор упорно молотили друг друга деревянными мечами и копьями или отрабатывали блоки щитом.

Над лагерем пронесся яростный нечленораздельный вопль, и я вместе с остальными невольно завертел головой, пытаясь понять, кто кричит. Оказалось — на дальнем конце тренировочной площадки разразилась потасовка. Я сразу же разглядел в куче мале Данилу — его объемистую фигуру трудно было не заметить. Толстяк сшиб кого-то с ног, насел сверху и яростно избивал, а целая толпа народу пыталась его оттащить.

Я побежал к ним.

Даню было не узнать — лицо его было багровым, перекошенным от ярости и лоснилось от пота, который стекал с него буквально ручьями. Силища в нем, похоже, проснулась дикая — чтобы оттащить его от противника, понадобилось четверо крепких мужиков.

— Вяжи его, падлу! — кричал один из бойцов Чингиза, с трудом удерживая руку Данилы заведенной за спину. Еще кто-то бросился толстяку в ноги, видимо, пытаясь повалить его на спину. Но это была пустая затея — человека с таким весом с места-то сдвинуть тяжело, не то, что опрокинуть.

Терехов ухватил Даню за голову и что-то орал ему в лицо. Они почти упирались друг в друга лбами. Выглядело это все жутковато — глаза у здоровяка были бешеными, остекленевшими. Было видно, что он никого не узнает, и может и на Терехова сейчас наброситься.

Я замер в паре шагов от потасовки — ближе влезть все равно не получилось. Меня оттеснили, потому что как раз подоспела подмога — еще с полдюжины людей Чингиза. У одного из них на рукаве белела повязка с красным крестом. Он что-то вколол Даниле в шею, и толстяк почти сразу же зашатался, а потом и вовсе обмяк.

— Носилки! — выкрикнул Терехов, с трудом удерживая его от падения.

— Вот гнида припадочная! — зло прошипел помятый Даней боец. — Я тебе припомню еще!

Ему помогли подняться и принялись обрабатывать разбитую губу и заклеивать пластырем ссадину над бровью. Данилу тем временем погрузили на носилки. Вязаная шапка, которую он таскал, не снимая даже в столовой, отлетела в сторону, и в глаза мне бросились вздувшиеся белесые шрамы у него по всей голове — на затылке, на лбу. Часть из них были неровными, рваными. Некоторые, наоборот, прямые, будто по линейке — похоже, разрезы от операций. Волосы вокруг шрамов росли плохо, островками, так что стало понятно, почему он постоянно в этой шапке.

Потащили его вчетвером — по двое с каждой стороны носилок. Вскоре на месте потасовки никого не осталось, кроме меня.

Пока я наблюдал за всем этим, на меня напало какое-то странное оцепенение, и прошло оно далеко не сразу. Сердце колотилось, будто от адреналинового всплеска. Казалось бы — ерунда, просто небольшая драка. Но я в реале редко сталкивался с такой прямой агрессией. И этот взгляд... Даня же был просто не в себе! Если бы его не оттащили — он, наверное, голыми руками забил бы того парня до смерти. Это не было похоже на простую вспышку ярости — скорее на настоящее помешательство. Да что с ним, черт возьми?!

Я, наконец, развернулся, чтобы пойти прочь, и вздрогнул от неожиданности. Прямо позади меня стоял Чингиз.

— Три года назад он был одним из лучших курсантов военной академии, — глядя вслед Даниле, произнес он. — Терехов тогда работал там инструктором. А потом — несчастный случай. Тяжелая черепно-мозговая. Эндокринные осложнения. С тех пор на инвалидности. Дикие проблемы с гормонами. От этого лишний вес, припадки ярости. Я удивлен, как ему вообще удалось сохранить НКИ.

Я наблюдал за ним исподлобья. Он по-прежнему был не в камуфле, а в дорогом деловом костюме, довольно нелепо смотрящемся в этой обстановке. Видимо, таким образом показывает, что он выше всех остальных, находящихся в лагере. Держит дистанцию.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Если я не расскажу — то кто? Много ли ты знаешь о членах своего отряда? А я знаю всё.

Он усмехнулся и указал мне на тропинку, ведущую к моему корпусу.

— Пойдем, пройдемся немного. У меня есть пара минут.

Я нехотя согласился, и мы неспешным шагом направились прочь с плаца. Поначалу молча, но затем он заговорил — негромко, не глядя на меня. Будто просто рассуждал вслух.

— Терехов — не тот человек, за которым стоит идти. Я знал его когда-то. Тогда он был сильным. Был воином. Вызывал уважение. Но кое-что его здорово подкосило. Он ушел из армии. Сначала в академию, а потом и вовсе... Сейчас он — бледная тень того, кем был раньше. Сентиментальный слабак. И команду подобрал себе под стать.

— Команда как команда, — проворчал я. — К тому же, какая разница, кто человек в реале? Работаем-то мы в Артаре.

Он снисходительно фыркнул.

— Ты так думаешь? Я — нет. Не верю я во все эти альтер-эго. Человек таков, какой он есть. Артар не дает никакого второго шанса. Если ты неудачник по жизни — потащишь все свои слабости и туда. От себя не убежишь.

— Наверное. Но я не считаю, что наша команда — неудачники.

— Ну да? Спивающийся патологоанатом с умирающей женой на шее. Наркоманка с суицидальными наклонностями. Не очень удачливый мошенник, пытавшийся кинуть Молчуна. Припадочный урод весом в два центнера. Кое-как отмазанный от тюрьмы головорез, выгнанный из армии. Терехов подбирает всякий сброд. Как сердобольная баба-кошатница, которая тащит в дом хромых котят со всех окрестных свалок.

— Вам-то какое дело?

— Мне — никакого. Вопрос в другом. Как ты-то оказался в этом цирке?

Я промолчал. Разговор этот был мне неприятен, к тому же я увидел на крыльце главного корпуса Берса со Стингом. Меня они тоже явно заметили. Хорошо же я буду смотреться в их глазах, прогуливаясь с этим упырем!

— Ты не такой, как они. Это сразу видно. И видно, что вы не очень-то ладите. Так что, рано или поздно, нужно будет сделать выбор. Думаю, через недельку-другую я докажу Молчуну, что он зря держит Терехова в обойме. Наша мать Тереза вылетит со свистом и из "Обсидиана", и из Стальных псов. Вместе со всем своим выводком.

— Ну, а это вы мне зачем говорите? Не боитесь, что я расскажу своим о ваших планах?

Чингиз улыбнулся.

— Терехов и сам все это прекрасно понимает. А с тобой я просто честен. Думаю, ты единственный из его команды, кого, возможно, стоит оставить. Если ты, конечно, готов сотрудничать.

Я стиснул зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наговорить глупостей. Наконец, процедил:

— Вы обо мне можете думать что угодно. Но я не предатель!

— Пфф! О каком предательстве ты говоришь? Это бизнес. Да и кто они тебе, этот Терехов и остальные? Ты и знаком-то с ними меньше месяца.

— Они мои друзья, — сказал я.

Стоило произнести это вслух, как я понял, что это правда. Несмотря на все наши разногласия и конфликты, Псы за эти несколько недель стали мне чуть ли не самыми близкими людьми. Все-таки дружба измеряется не временем, а совместно пережитыми эмоциями.

Чингиз взглянул на меня с прищуром и снова ухмыльнулся.

— Скажи мне, кто твой друг, и... Что ж, у тебя еще есть время подумать. Я просто предупреждаю. Ты в команде аутсайдеров. И если так и останешься с ними — вместе с ними и потонешь. Хотя... Может, это и неслучайно. Может, ты просто такой же неудачник, как и они все? И совсем не зря оказался с ними?

Я не ответил. Мы как раз дошли до развилки, и Чингиз, похлопав меня по плечу, свернул на тропинку, ведущую к главным воротам.

— Удачи, Мангуст! На нее у тебя вся надежда.

Я с облегчением вздохнул, проводив его взглядом. Осанка и походка его выдавали старого прожженного вояку — тут никакой костюм не поможет. Вот только что-то слишком хитер он для обычного солдафона. Так и лезет в душу.

По пути к своему корпусу, миновав короткую кленовую аллею, я прошел мимо стрельбища. Здесь было необычно многолюдно. Мишеней было всего три, но возле стрелков столпилось уже десятка два зевак. Точнее, стрелок был один.

Эдж.

Она, похоже, упорно не желала признавать местную форму одежды, так что по-прежнему щеголяла в коротких джинсовых шортах и легкой ветровке поверх обтягивающей майки. Благо, погода пока позволяла. Сейчас она и вовсе сняла ветровку и завязала ее рукава на животе, так, чтобы та прикрывала сзади бедра. В руках у нее был какой-то навороченный спортивный лук с тугими плоскими плечами из белого пластика. На левом предплечье белела защитная пластиковая крага.

Она вскинула лук, оттянула тетиву и на несколько мгновений замерла. Я, как и остальные зеваки, остановился, невольно засмотревшись на ее точеную стройную фигурку. В её позе было что-то завораживающее, хищное — будто в ней дремала сила, которая вот-вот вырвется наружу. Как стрела, отправленная в полет. При этом она умудрялась сочетать эту затаенную мощь с некоторой небрежностью и расслабленностью. Была сосредоточена, но не напряжена. Лук казался естественным продолжением ее руки, на губах играла легкая усмешка. Лишь на короткий миг, перед самым выстрелом, она перестала жевать жвачку и, кажется, даже затаила дыхание.

Тетива коротко щелкнула, стрела мелькнула в воздухе белоснежным оперением. Точно в десятку. Метров с пятидесяти. Хотя, кто бы сомневался. Рядом с последней стрелой там уже торчало еще с полдюжины.

Бойцы Чингиза разразились аплодисментами, а Эдж отвесила шутливый поклон. Заметила меня и подмигнула, сдувая со лба непослушную прядку.

Я побрел дальше.

Душевые в жилом корпусе, к счастью, были современными, хотя и подключены были прямо к имеющейся водопроводной системе со старыми, еще железными трубами. Блестящие новеньким стеклом и хромированным металлом капсулы странновато смотрелись в обшарпанных санузлах с потрескавшейся керамической плиткой на стенах. Примерно так же, как если бы инопланетный корабль забросил свой посадочный модуль в хлев средневекового крестьянина.

Тугие горячие струи быстро смыли пыль и грязь. Ссадины неприятно щипало от мыла, и я шипел, как рассерженный кот. Хуже всего, что даже такие пустячные повреждения не исцелятся полностью за пару-тройку часов, как в Артаре. Здесь я такими темпами скоро в несколько слоев синяками покроюсь.

В который раз поймал себя на мысли, что это "здесь" воспринимается как досадная и раздражающая задержка перед очередным погружением в Артар. "Здесь" — не в смысле в лагере Чингиза, а вообще в реале.

С одной стороны, все понятно. Заигрался. Эскапизм — штука не новая. Я вон в свое время паркуром и съемками экстрим-видео так увлекался, что поесть забывал, а спал часа по четыре в сутки.

Но тут другое. Сеансы в Эйдосе ведь не отнимают реального времени. Новое увлечение не заполняет твою жизнь — оно дает тебе вторую. Старая никуда не девается, и с ней по-прежнему нужно что-то делать. А это ломает всю идею эскапизма. Проблемы твои никуда не деваются, ты только отодвигаешь их решение на время.

Хотя, собственно, какие у меня вообще проблемы? Чем больше я вспоминал про то, что раньше доставляло мне уйму терзаний, тем больше начинал казаться самому себе просто избалованным сопляком. Не сталкивался я еще с настоящей бедой — когда северный зверек песец встает перед тобой в полный рост, и не знаешь, что тебя ждет завтра. Как тот же Док с медленно угасающей на его руках женой. Или Ката, потерявшая мать и отчетливо осознающая, что в этом есть и ее вина. Её, наверное, сейчас совесть и отчаяние терзают, как стая голодных инканьямб.

А я... Что я? Во всем, что со мной происходит, виноват только я сам. Пора уже взрослеть, черт побери! Странно только, что к мысли этой меня привели не уговоры матери, не нравоучения отца, не короткий период учебы в универе, а скорее беседы с Бао. Даже не знаю, как так вышло, что непись из виртуального мира оказался для меня куда лучшим учителем, чем все те, что встречались мне в реале.

Может, все дело в том, что он не стеснялся бить меня по башке, когда я делал что-то не так?

Пропитавшуюся потом камуфлу я забросил в стиралку — благо, прачечная была на моем этаже. Надел сменный комплект и потопал к главному корпусу. Желудок уже призывно урчал, требуя топлива. Вот что значит хорошенькая физическая нагрузка с утра!

Припозднился все-таки. Народу в столовой было битком, возле стойки с микроволновками и кофе-машинами толпилась очередь. Я взял поднос, коробку с пайком и, разглядев, где устроилась наша группа, потопал к ней. Места за их столом было маловато, но, если потесниться, вполне можно было втиснуться. Тем более, что Данилы с ними не было — похоже, все еще держат в медблоке.

— Ну, куда прешь, малой? — огрызнулся на меня Берс, когда я попытался подсесть на край лавки. — Иди, ищи другое место!

— Да подвинься, Костя! — вступился за меня Стинг.

— Пусть садится за другой стол! — отрезал Терехов.

— Что за бред? — взвилась Ката. — Вы когда уже закончите его шпынять?

— Я сказал — пусть ищет другое место!

Я молча развернулся и отошел от стола.

— Э, ну вы чего, ребят? — расстроенно пробормотал Стинг. Ката тоже начала что-то говорить, но Терехов грубо оборвал её.

Я с трудом удержался от того, чтобы в голос выругаться. Конечно, наверняка они опять играют на публику — чтобы у Чингиза и его людей сложилось впечатление, что у нас разлад внутри отряда. Но все равно обида так и клокотала в груди.

А, плевать! Пошли они все!

— Эй, Мангуст! Сюда!

Я обернулся на голос и увидел Гюрзу, призывно машущего мне рукой и указывающего на освободившееся место рядом с ним. Сидел он за небольшим квадратным столиком в самом углу, как раз для двоих.

Ели поначалу молча. Ну, точнее, это я пытался побыстрее расправиться с едой и свалить отсюда. А вот Гюрза почти не затыкался.

— Кстати, Чингиз меня вызывал с утра. В реале. Подробный отчет потребовал о вчерашней разведке — чего, кого. Был впечатлен. Про тебя много расспрашивал.

— Впечатлен? — недоверчиво переспросил я.

— Ну, понятное дело, что он этого не показал. Это ж Чингиз! Он настолько суров, что даже сам себе в зеркало не улыбается. Но, чую я, заинтересовался он тобой. Вообще, если б не ты, мы бы вчера ни черта не нашли. Только впустую по джунглям бы промотались.

— Угу.

Так вот, значит, чего он ко мне прицепился. Гюрза ему меня с утра разрекламировал. Ну, удружил...

Я продолжил жевать свой паек, изо всех сил сдерживаясь, чтобы украдкой не взглянуть на наших.

— Ну, чего мрачный такой? — не унимался Гюрза. — И со своими чего-то опять поцапался. Что у вас там за история?

— Тебе-то какое дело?

— Да просто... — он пожал плечами. — Любопытно. Чингиз мало про вас рассказывал. За день до вашего приезда собрал всех на плацу и объявил в двух словах, что так-то и так-то — прибудет целый отряд новеньких. Но не нубов. И что вы тоже Псы, и с самого старта Артара играете. Я тогда вообще припух. Я и не знал, что другие отряды Псов есть.

— Для нас это тоже был сюрприз, поверь, — проворчал я.

— На вопросы Чингиз не отвечал, поэтому куча слухов по отряду ходит. Тут же за каждое место жесткий отбор был. Так что теперь некоторые опасаются, что из-за вас кого-то через недельку-другую отсеют. Вот почему тот же Зубр на вас наехал вчера вечером. Вы уж особо на него не серчайте. Он так-то мировой мужик.

— Не отнимем мы ничье место. Мы прибыли как подкрепление для задания какого-то важного. Вроде бы на неделю-полторы. А дальше... Не знаю. Надеюсь, свалим и будем дальше сами по себе.

— Точно?

— Ну, сходи к Чингизу, сам у него расспроси!

— Ага, вот это ты сейчас пошутил! — хмыкнул Гюрза. — Да я его в Артаре-то когда вижу — у меня коленки подгибаются. А тут его вообще лишний раз не беспокоят.

— Может, ты насчет задания чего-нибудь выведал? Ну, ради которого нас вызвали?

— Не-а. Слышал чего-то краем уха. Поисковый отряд вроде бы какой-то формируют. Для дальней вылазки в джунгли. Сам Чингиз пойдет и лучшие из лучших. Но нас это не особо касается. Меня он к вам приставил на все ближайшее время. Так и буду вашим проводником.

Он улыбнулся с такой довольной рожей, будто его не к нам в отряд назначили, а массажистом в женскую команду по пляжному волейболу.

— А мы, значит, в этот поисковый отряд не входим? А нахрена мы тогда вообще Чингизу?

— Так сходи, сам у него расспроси!

Он закончил трапезу и побросал пластиковые приборы в тарелку.

— Ну, а если серьезно — он вам сам сегодня в Артаре все инструкции даст. Насколько я понял, нам надо будет продолжать вчерашнюю разведку. Больше половины отряда с ним уйдет. Останутся в основном новички. Их надо прикрывать. Как бы нам и этот новый лагерь не потерять. Говорят, обезьяны вчера нападали, пока мы в разведке были.

— Разве в новом лагере тоже есть Источник?

— Не-а. Это-то и странно. Видимо, они вообще людей полностью пытаются из джунглей выжить. Вот нам и надо будет выяснить, как с ними бороться.

Вот оно что...

Выходит, мы для Чингиза — вроде живца. Будем возиться с ванарами, огребать от них, пытаясь защитить лагерь. А он под шумок продвинется с поисковым отрядом в глубь джунглей... Да, прав Терехов — мы ему нужны в качестве пушечного мяса. Он выполнит задание, выслужится перед Молчуном. А мы даже и не узнаем, что за задание-то было. Мы вообще окажемся не при делах, только всю грязную работу за него сделаем, отвлекая на себя ванаров! Еще и своего человека к нам в отряд пропихнул, чтобы держать нас на виду. Наверняка у Гюрзы чат-медальон припрятан — чтобы он мог настучать на нас, в случае чего.

Вот ведь гад! Обложил со всех сторон. Вся надежда на Дока — может, он все-таки чего-нибудь раскопает...

— Ладно, пойду я к себе, — сказал я, доедая последний кусок. — Отдохнуть надо. Ты, гад, мне все кишки отбил.

Гюрза виновато развел руками, но по лицу было видно, что он гордится собой.

— Отдыхай, конечно. Но учти — в три часа надо опять быть на плацу. И вторая тренировка до самого ужина. Пропускать нельзя!

— Да понял, понял, — проворчал я. — Изверги у вас тут, а не тренеры.

— Ничего, через недельку ты только спасибо скажешь.

Всю дорогу к своей комнате я шел, как в воду опущенный. В голове крутились обрывки разговоров с Чингизом и Гюрзой. Как-то много всего навалилось. На душе было тревожно от того, что явно намечается что-то важное. Что-то, что может изменить всю сложившуюся ситуацию. И все будет зависеть от того, какие я решения будут принимать.

Вот ведь засада! Я рвался в Артар ради приключений, ради второй жизни — более яркой и насыщенной, чем реальная. Приключений-то хватает, вот только что-то эта новая жизнь оказывается не такой уж веселой и беззаботной, как я думал. Или Чингиз прав, и от себя не убежишь?

Зайдя в комнату, я невольно замер на пороге.

На моей кровати развалилась Эдж. Она лежала на животе, совсем по-детски болтала согнутыми в коленях ногами. На подушке перед ней лежал допотопный планшет с сенсорным экраном, на котором она гоняла в какую-то игрушку. Похоже, она была только что из душа — волосы ее были влажными, а из одежды на ней было только обернутое вокруг талии полотенце. Причем я смотрел на нее с того ракурса, с которого полотенце не очень-то и прикрывало то, что должно прикрывать.

Меня она, похоже, не услышала — увлеклась игрой. Поэтому я кашлянул, обращая на себя внимание.

— Эй, ты бы хоть стучался! — возмущенно обернулась она и торопливо одернула полотенце.

— А какого черта ты...

...делаешь в моей комнате — хотел сказать я, но потом, наконец, заметил небольшую разницу в обстановке и сообразил, что это я сам сглупил и ошибся дверью. Коридор полутемный, двери все одинаковые. Моя — следующая.

— Тьфу, ч-черт! Извини, я...

Меня бросило в жар, как пятиклассника, которого застукали в девчачьей раздевалке. Аж уши, кажется, задымились.

Эдж перевернулась набок и насмешливо наблюдала за мной, придерживая рукой полотенце на груди.

— Так мы с тобой соседи? — догадалась она. — Ну, ты заходи, если что. Мало ли — может, вечером скучно будет. Только стучись, а то здесь пока даже замков на дверях нет. Я уже спрашивала — обещали скоро поставить.

— Угу, — буркнул я, пятясь. — Развели тут коммунизм. Ты бы это, аккуратнее. А то кто-нибудь из местных заглянет, а ты тут чуть ли не голышом.

— Местные все в казарме, в другом корпусе. А тут все свои, — подмигнула она. — Ладно, иди уже, хватить пялиться!

— Да я не... — еще больше вспыхнул я и, окончательно сконфузившись, захлопнул за собой дверь.

В коридоре чуть не столкнулся с Катой, Стингом и Берсом — те шли к себе в комнаты, которые находились чуть дальше, за выходом на лестницу. Ката смерила меня недоуменным взглядом, покосилась на дверь. Стинг же скорчил многозначительную рожу, тайком показывая мне большой палец. То есть якобы тайком, потому что его ужимки прекрасно были видны и остальным.

Я, беззвучно выругавшись себе под нос, шмыгнул за соседнюю дверь. Плюхнулся на свою кровать, разглядывая грязноватый потолок с одиноко висящей лампочкой.

И чего это я разволновался, как подросток? Сказывается, видимо, что давненько у меня девушки не было. За тот год, что я в Москве, серьезных отношений у меня как-то не складывалось. Так, мимолетные приключения. Просто не западал ни на кого всерьез, не до того было. Сейчас — тем более не до того. Но почему-то, стоит увидеть Кату, как вспоминается та наша ночь в Артаре. Только вот это Артар. В реале все куда сложнее. Еще и Эдж как-то странно себя со мной ведет. Не то заигрывает, не то просто потешается. А Ката явно из-за этого злится...

Ну, зашибись! Только амурных переживаний мне сейчас не хватало!

Чтобы отвлечься, я развернул перед собой виртуальный экран — полазать в сети, но в очередной раз наткнулся на сообщение о том, что коммуникационный узел НКИ отключен. Тут выругался уже в голос. Отрубить современного человека от интернета — это все равно, что на клетку с попугаем покрывало накинуть. Полностью отрезает от внешнего мира. И как только люди раньше жили без всего этого? Как коротали время?

Я вздохнул. Мышцы после утренней тренировки гудели, синяки и ссадины ныли. А часа через полтора — снова на плац. От одной мысли об этом взвыть хочется.

Одно успокаивает — скорее всего, все это ненадолго. Скоро все решится. Через неделю, максимум — через две. Ну, а пока будем царапаться до конца. Может, Чингиз и прав, и команда Терехова — безнадежные аутсайдеры. Но это моя команда, черт побери!

Псы своих не бросают.

Глава 8. У расколотой скалы

Лагерь Кси у Расколотой скалы напоминал не то крохотный рынок, не то бродячий цирк. На небольшом расчищенном от растительности пятачке было растянуто несколько цветных полотняных шатров, защищающих от палящего солнца. Рядом с ними трепетали на ветру полосы ткани с крупными иероглифами — не то флаги, не то вывески. Увы, по-ксилайски я читать так и не научился. Но кто из игроков научился — тот пусть первый кинет в меня камень.

Несмотря на скромные размеры лагеря, мы с Доком умудрились застрять здесь уже на полчаса. Некромант не на шутку увлекся изучением ассортимента ксилайского алхимика. Поначалу я думал просто переждать, но когда котяра на запросы Дока начал вытаскивать целые ящики, полные каких-то порошков и травок, понял, что все это всерьез и надолго. Из любопытства даже сам попробовал разглядывать продаваемые ингредиенты. Похоже, большинство из них были достаточно редкие, ибо система мне либо вообще отказывалась давать подсказки, либо ограничивалась парой слов. Так что оставалось только гадать.

— Это что? Похоже на какой-то черный горох...

— Засушенная икра инканьямбы, — с важным видом отозвался похожий на леопарда ксилай, забирая у меня банку и снова ставя на прилавок. — Шесть серебряных монет за дюжину икринок.

— Да это грабеж! — возмутился я, хотя, конечно, понятия не имел о курсе икры инканьямбы к артарскому золотому. — Давай за четыре?

Ксилай совсем по-кошачьи зашипел и обиженно отвернулся, скрестив руки на груди.

— Нет-нет, не слушайте моего друга, уважаемый! — встрепенулся Док. — Я возьму по шесть!

Он отсыпал чуть ли не половину запаса торговца и, обернувшись ко мне, заговорщически прошипел:

— Ты чего? На ауке эта штука — по две-три серебрушки за икринку!

Я страдальчески вздохнул. Все-таки к лучшему, что я не стал магом, да и в изучение какого-нибудь ремесла не ударился. Все эти тонкости не по мне. Мне бы вон полазать по каким-нибудь неизведанным местам. Или, на худой конец, подраться...

— Ну, а это что? Чьи-то зубы?

— Сушеные плоды маранга.

— А это? Похоже на холодную овсянку...

— Жир тролля.

— Опять не угадал... А это? Тоже чья-то икра?

— Глаза древесных ящериц.

— Ах, ну да, вон же зрачки... А это? Выглядит так, будто кто-то высморкался в склянку.

— Слизь серой бородавчатой жабы.

— Мда, аппетитненько, — поморщившись, я отставил склянку подальше. — О, а вот это смотрится симпатично. Какие-то фрукты?

Я ткнул пальцем в нежно-оранжевую полупрозрачную колбаску, похожую на дольку большого апельсина без косточек. И она вдруг зашевелилась.

— Живые личинки туко-туко. И я бы не советовал трогать их руками.

— Тьфу, гадость какая! А это что за вонючий шарик? Тоже какой-нибудь плод? И стоит кучу денег?

Ксилай взял у меня коричневый катышек, нюхнул и, брезгливо фыркнув, отбросил подальше.

— Нет, это вообще не товар, — он недовольно взглянул наверх, на нависающие над прилавком ветви дерева. — Это чертовы мелкие обезьяны. Гадят везде.

Да что ж такое-то! Нет, алхимия — точно не моё. Я вытер ладони об штаны и пихнул Дока локтем.

— Ну, ты там скоро?

— Сейчас-сейчас, хотел еще посмотреть минералы...

Я чуть не взвыл от скуки.

— Ты расскажи — по поводу Корсаров что-нибудь удалось нарыть в сети? Что у них там за сделка была с Чингизом? Я же специально за тобой увязался, чтобы не на базе Чингиза об этом шептаться.

Сергеич виновато развел руками.

— Не получилось, Стас. Про сделку вообще никаких упоминаний.

— Ну как так-то? Должно же быть хоть что-нибудь! А вообще, какие новости? Может, они что-то нашли недавно ценное? Что-то, по стоимости сопоставимое с Глазом Дахамеша?

— Да нет ничего! — с несвойственной ему раздражительностью огрызнулся некромант. — Даже если и нашли — это их гильдейские секреты. Никто про них в общем доступе трепаться не будет.

— А что-нибудь про Уобо нарыл? Про саму локацию? Уж про нее-то наверняка много инфы.

— Хватает. Но в основном просто про местную живность, квесты, данжи. Про Джубокко, например, весьма интересно. Дерево смерти. Эх, вот если бы получилось до него добраться! Это целый клондайк для некроманта! Из древесины джубокко можно сделать посох с бонусами к умениям ветки Повелителя мертвых. Кора и листья в алхимии ценятся. А плоды — тем более. Они похожи на отрубленные кисти рук и висят только на верхних ветках. Достать сложно — дерево ядовитое. Но зато и ценятся по несколько золотых за плод.

— Да опять ты со своими некромантскими заморочками! Нам не об этом надо думать, а как бы Чингиза обойти!

Я хотел было добавить, что, если нам не удастся — то никакая некромантия Доку уже не понадобится. Разве что в реале пациентов морга оживлять. Поскольку погонят его взашей вместе со всей командой Терехова. И экспериментальных лекарств для жены он больше не получит.

Но в последний момент я сдержался. Зачем лишний раз расстраивать старика?

— Стас, ну чего ты от меня хочешь? Была бы какая-нибудь зацепка — я бы сказал.

— Да просто я весь день ждал, когда опять увидимся. На тебя ведь одна надежда, Док! Или ты что-то выведал, но Терехов запретил мне рассказывать?

— Ой, отстань! Скоро уже в лагерь надо возвращаться, а я еще не все закупил. Если все пойдет по плану, я сегодня фамильяра подниму, наконец-то.

Док снова погрузился в изучение алхимических ингредиентов, параллельно что-то подсчитывая — видимо, прикидывал, хватит ли у него денег на все необходимое.

Я оставил его в покое и окинул взглядом лагерь. Обратил внимание на крохотную двухколесную повозку, в которую был запряжен потрепанный серый ослик с вислыми ушами и выражением вселенской скорби в огромных влажных глазах. На повозке был полукруглый полотняный тент, а задняя её часть представляла собой импровизированный прилавок, поддерживаемый упертыми в землю деревянными костылями. Рядом сидел на земле и курил трубку пепельно-серый ксилай с длинной узкой мордой, похожей скорее на волчью, чем на кошачью.

Повозка сиротливо притулилась на самом краю лагеря, прячась в тени крайнего шатра.

— Почтенный, — обратился я к алхимику. — А этот ваш сородич, кажется, попал в немилость? Ему даже места в лагере не выделили.

— Он здесь ненадолго, и неизвестно, когда появится в следующий раз, — пояснил тот. — Это Чан Фа. Странствующий торговец.

Хм! Мне уже доводилось слышать о странствующих ксилайских торговцах, но видел я такого впервые. Выследить их сложно — разве что целенаправленно проверять все известные стоянки Кси и прилегающие к ним дороги. Да и то вряд ли получится — маршруты этих бродяг непредсказуемы. Так что встретить одного из них — большая удача, ведь у них часто попадаются очень редкие товары.

Ч-черт, а у меня, как назло, наличных денег в инвентаре — меньше трех золотых! Все остальное — в банке Золотой гавани. А этот ксилай вряд ли принимает банковские чеки.

Я оставил Дока с его ароматными богатствами, а сам направился к бродячему торговцу.

— Да пребудет с тобой гармония Ци, почтенный Чан Фа, — произнес я негромко и чуть поклонился.

Главное при общении с ксилаями — выказывать уважение. Уж что-что, а это правило я усвоил давно. Эти мохнатые только на первый взгляд спокойны и рассудительны, будто философы, познавшие дзен. А в глубине души — мнительны, обидчивы и злопамятны, как девчонки-подростки с лишним весом. Еще и дерутся больно.

Торговец сделал глубокую затяжку, выпустил целое облако терпкого белого дыма, и только после этого лениво приподнял одно веко.

— Хмм... Адепт Пути? — протяжно отозвался он, слегка оживившись. — Какая встреча! Пришелец из-за моря, взявшийся осваивать премудрости законов Ци — редкое явление на просторах Артара.

— Увы. Но я не унываю. Чем меньше конкурентов на моем Пути — тем больше шансов у меня.

— Разве твой сенсей не говорил тебе, что важен только собственный Путь?

— Говорил, конечно. Однако, будь монахов больше — мне сложнее было бы выделиться на их фоне.

Чан Фа прищурился.

— Ах, да! Кси приносила весть. Ты — один из первых Мастеров Воды среди своего народа. Похвально. Чем же скромный Чан Фа привлек внимание победителя черных генералов?

— Любопытно взглянуть на твои товары. Я знаю, что странствующим торговцам вроде тебя часто удается добыть что-то очень редкое и ценное. Может быть, у тебя найдется снаряжение или оружие, которое меня заинтересует?

— Хмм... — снова задумчиво протянул торговец. — Увы, Чан Фа не торгует оружием и броней. В привычном понимании этих слов. Однако у него найдется необычное снаряжение, которое весьма пригодится в ходе странствий по Артару.

— Что ж, я готов взглянуть. Но у меня не очень много времени, поэтому можешь переходить к самому вкусному.

Чан Фа молча улыбнулся, на мгновение обнажив клыки.

— Что ж, я попробую удивить тебя, мастер Воды. Как, например, насчет вот этого...

В ладонях его появился плоский стеклянный флакон в дорогой серебряной оправе и с серебряной пробкой в виде драконьего черепа. Внутри плескалось светящаяся красная жидкость.

— Зелье кипящей крови, — произнес ксилай таким тоном, будто это название мне должно было что-то сказать.

Я прищурился, разглядывая флакон, пока система не выдала мне более подробное описание. Что там у нас...

Флакон кипящей крови. Класс предмета — эпический. Эффекты зелья: мгновенная нейтрализация ядов класса редкий и ниже; обезболивание на 60 секунд; остановка кровотечения; мгновенный исцеляющий эффект, равный эффекту от базовой регенерации игрока за 15 минут; ускорение регенерации в 5 раз на 10 минут; увеличение показателя Силы на 20 % от базового на 30 секунд".

Неплохо. И лечебное зелье, и противоядие, и бафф к силе — в одном флаконе.

— И сколько это стоит?

— Двести золотых, юный монах.

— Сколько-сколько?!

А ведь у меня относительно высокая репутация с Кси! Значит, и цена еще божеская. Я снова перечитал описание предмета и увидел дополнительные строчки.

"Вместимость флакона — на три применения. Эффекты от применения не суммируются, но обновляются. Зелье постепенно восстанавливается во флаконе, впитывая жизненные силы своего владельца и убиваемых им врагов. Базовая скорость восстановления — один заряд в час. Пока заряды восстанавливаются, показатель Живучести владельца снижается на 5 %. Каждое убийство врага с показателем Живучести, равным или выше, чем у владельца, сокращает время восстановления заряда на 10 минут".

Хм... То есть она, по сути, бездонная! Еще и лечебный эффект масштабируемый, поскольку завязан на показатель регенерации игрока. Да и бафф — тоже процентный, пусть и всего на 30 секунд. Имея такую на поясе, можно забыть о тратах на обычные зелья лечения. Уже за счет этого она со временем окупится. Не говоря уж о том, как это удобно.

Да, пожалуй, эта штука стоит своих денег.

— Великолепная вещь! Я в восхищении, — похвалил я торговца, чтобы не разочаровывать его. — Однако, боюсь, она мне не по карману.

Ксилай расстроено покачал головой.

— Что ж, жаль. Я увидел у юного монаха зерна работы Джанжи Хэ, которые куда дороже этого флакона, и подумал...

— Нет-нет, я не виню тебя. Покажи, что еще ты нашел во время своих странствий? Может быть, есть что-то, что облегчит мне путешествие по джунглям? Я подумываю над тем, чтобы обзавестись чем-нибудь вроде железных когтей — чтобы лучше карабкаться по деревьям...

— О, у меня есть кое-что получше! — оживился Чан Фа и зашарил по сундукам, стоящим в глубине его повозки. — Это магическое шэнбяо работы древних мастеров. Увы, секреты владения этим инструментом давно утрачены, и даже среди народа Кси мало кто может обращаться с ним. Однако шэнбяо может быть полезно не только в качестве оружия...

Он, наконец, вытащил из дальнего сундука какую-то блестящую штуку и протянул её мне.

Короткий кинжал без гарды, с граненым лезвием, по форме напоминающим узкий лепесток. Острый, блестящий, явно выкованный из цельного куска металла. Из торца рукояти торчит что-то вроде метелки из конского волоса, выкрашенного в алый цвет, а дальше идет гибкая тонкая веревка, укрепленная серебристыми металлическими нитями. Недлинная — около метра. На конце — широкая кожаная петля, явно для того, чтобы крепить на руке.

Описание было довольно длинное, но особо понятнее от него не становилось.

Серебряное жало. Класс предмета: эпический. Требования к классу игрока: нет. Материал: серебро, титан, волокна лунного джута. Минимальная длина веревки — 1 м, максимальная длина — 6 м. Если веревка перерублена — жало возвращается в слот экипировки и не может быть использовано в течение 10 минут, после чего полностью восстанавливается. В экипированном состоянии дает владельцу способности "Выброс серебряного жала", "Притягивание серебряного жала" и "Высвобождение серебряного жала". "Выброс" — жало устремляется по вектору, заданному раскрытой ладонью, до максимального растяжения веревки либо до достижения первого препятствия. В момент применения умения пробивающая сила жала увеличена. "Притягивание" — веревка сокращает свою длину до минимальной, притягивая предмет, в котором завязло жало, либо, если тот слишком тяжел — притягивает владельца к этому предмету. "Высвобождение" — высвобождает застрявшее жало и сокращает длину веревки до минимальной.

— Ты сказал, что это оружие, почтенный Чан Фа. Но, судя по тому, что я вижу — это скорее что-то вроде крюка-кошки.

— Именно, — кивнул ксилай, принимая жало у меня из рук. — Взгляни.

Он набросил лямку веревки на запястье и покрутил головой. Высмотрев подходящую толстую ветку на дереве, что росло рядом, резко выбросил руку в её направлении. Дротик, мелькнув в воздухе алой метелкой, устремился вперед, увлекая за собой веревку, и вонзился в ветку. Еще миг — и сам ксилай взмыл вверх по веревке, будто подтягиваемый мощной лебедкой.

— Да, удобная штука, — одобрительно закивал я. — Как, ты говоришь, она называется?

— Шэнбяо. "Веревочное копье" в переводе с языка Кси, — пояснил Чан Фа, спускаясь с дерева. — В умелых руках оно способно творить чудеса. Особенно против небронированных противников.

Он раскрутил острие и вычертил им несколько сложных фигур в воздухе, то увеличивая, то уменьшая длину веревки. Я невольно попятился, поскольку острый кинжал, мелькающий перед моим лицом, откровенно нервировал.

Залюбовался движениями ксилая. Это скорее походило на танец или на номер художественной гимнастики, чем на боевые приемы, но всё же — впечатляло. Да, этим жалом можно рассекать плоть, нанося хлещущие удары. Можно опутывать ноги противника. Наконец, можно пронзать его с помощью "Выброса" и притягивать к себе. Однако, чтобы научиться применять его в реальном бою, понадобится бог знает сколько времени. Я вон с шестом-то еще полный нуб.

Но как универсальная "кошка", помогающая забираться на деревья и стены — эта штука просто незаменима. Да и в целом, нестандартная экипировка — это хорошо. Иногда может оказаться этаким тузом в рукаве. А то и джокером.

— Сколько? — спросил я.

— Сто двадцать пять золотых. Но в знак почтения перед Мастером Воды я готов отдать ее за сто двадцать.

Ч-черт! Сто двадцать золотых за какую-то там веревку с грузилом на конце? Хотя, веревка, конечно, необычная. И новые умения дает. Да и вообще — эпик есть эпик. Дорогущий просто потому, что редкий.

Хотя, чего я рассуждаю-то? У меня все равно даже в банке такой суммы не наберется. И отложить покупку на потом, чтобы накопить нужную сумму, тоже не получится — неизвестно, когда я наткнусь на этого торговца в следующий раз. И будет ли у него еще эта вещь в продаже.

Будто насмехаясь над моими метаниями, Чан Фа, взглянув на поднимающийся над горизонтом солнечный диск, начал собираться. Убрал со своего походного прилавка немногочисленные товары, сложил подпорки, поставил перед мордой ослика кожаное ведро с водой.

— Постой, почтенный! Неужели ты уже снимаешься со стоянки? Умоляю, побудь здесь еще немного!

— Сожалею, юный монах. Я стою здесь уже три дня, и собирался отправиться в путь с рассветом. Так что я и так слишком задержался.

— И куда же ты направишься? Где планируешь следующую стоянку?

— Туда, куда меня приведет мой Путь, — улыбнулся ксилай. — Наши планы и помыслы ничтожны перед течением Ци.

Да чтоб тебя! Была у меня мысль — смотаться на тенептице до Золотой гавани и обратно. Благо, башня под боком — вон, очередной крылатый фантом как раз приземлился. Я бы выгреб остатки наличности из личной ячейки, а недостающую сумму взял в долг у ростовщика. Проценты у них, говорят, грабительские, но как-нибудь уж выкрутился бы. А сейчас — все пропало. Даже если бы у меня была полная сумма в ячейке — я все равно не успею за ней слетать...

— Так что же решил юный монах? Ему приглянулись мои товары?

— Еще как! Но, увы, у меня пока не хватает денег.

— Жаль. Что ж, возможно, судьба когда-нибудь снова скрестит наши Пути. А пока — прощай, и да пребудет с тобой гармония Ци.

Ей-богу, те, кто придумал этих странствующих торговцев — знатные тролли! Ведь знают же, что игроки не таскают с собой крупные суммы, чтобы не потерять их после смерти от рук себе подобных!

Так, думай, думай, Мангуст! Занять у Дока? А что, это вариант! Он в команде вроде как за казначея, плюс единственный из всех нас, кто активно пользуется аукционом не только для покупки, но и для продажи. Что-то там мутит с разными зельями, сырьем, полуфабрикатами. Наверняка прикопил небольшой капиталец для таких операций.

— Док, а Док!

— Да тише ты, я чуть чешую рыб-убийц не рассыпал!

— Займи сто двадцать монет! — без всяких предисловий выпалил я. — Отдам сразу, как только смогу. Часть могу даже сегодня — мне только до Гавани надо слетать.

— Каких еще сто двадцать монет?

— Золотых, конечно!

— Ты чего, на солнце перегрелся? Да откуда ж у меня такие деньжищи? Тем более, что я на ингредиенты только что всю наличность спустил.

Я чуть не зарычал от досады.

Так, какие еще варианты? Продать что-нибудь ценное? Да у меня весь комплект моей брони из кожи тарраска стоит как раз около ста двадцати монет. Но неписи-торговцы не выкупают шмот у игроков за полную стоимость — максимум за половину. Да и вряд ли у местных вообще наскребется столько наличности — экономика в Артаре вполне реальная, деньги у неписей из воздуха не появляются. Разве что сдать броню самому Чан Фа, в счет покупки. Но и этого будет мало. Еще и чакрам отдать в придачу?

Ну уж нет! Жало — штука, конечно, интересная, но не настолько, чтобы отдавать за него таким трудом нажитое снаряжение. Да и чего мне теперь — голышом по джунглям бегать, как Маугли?

— Стас, нам пора, — окликнул меня Док, и голос его прозвучал встревожено.

Обернувшись, я понял, в чем дело. К нам широким шагом, придерживая саблю за оголовок рукояти, приближался Чингиз. Чуть позади него шел Карим в своей неизменной деревянной маске, алой, как свежая кровь. Покоже, это они только что прибыли на тенептице — идут как раз со стороны башни.

— Почему не в лагере? — холодно осведомился Чингиз.

— Кое-что прикупить надо было, — отозвался Док. — Но мы уже закончили. Пойдем, Стас.

Тон его мне не понравился. Не то, чтобы он явно лебезил перед этой знойной парочкой, но как-то очень уж поспешно ответил. Будто оправдывался. Или перед большим начальником отчитывался.

Док потянул меня за рукав, но я отдернул руку. Не сводил взгляд с последних приготовлений Чан Фа и лихорадочно соображал, что можно предпринять. Может, тупо грабануть его? Нет, не стоит. Нападение явно обрушит мою репутацию с Кси, которую я тоже кропотливо нарабатывал несколько недель. Да и, судя по диаграмме Ци, этот худосочный на вид ксилай меня просто в землю вкатает.

— Ста-ас, — в очередной раз поторопил меня Док, косясь на Чингиза.

Я раздраженно отмахнулся. Черт побери, Сергеич, да что ж ты так боишься-то этого козла? Ты-то, в отличие от нас всех, его даже в реале не видел. И тебе он клинок к горлу не приставлял, как мне, например.

Или...

Когда посещает какая-нибудь догадка, обычно говорят что-нибудь типа "осенило" или "озарило". Но эти слова обозначают некую вспышку, просветление. А у меня от моей догадки, наоборот, в душе будто тучи сгущаться начали.

А чего это вдруг Чингиз сделал такую поблажку Доку? Нас всех к себе в лагерь притащил, от внешнего мира отрезал, отключив коммуникационные модули в НКИ. А его оставил на воле. Пожалел его больную жену? Этот головорез? Вряд ли. Или не учел, что Док может быть нашей лазейкой? Что через него мы можем и в сети чего-нибудь нарыть, или даже в полицию, например, обратиться, если совсем припрет... Тоже вряд ли. Этот хитрый гад ведь все просчитывает до мелочей.

Так что Дока он мог попросту купить. Или запугать. И даже стукачом сделать. Учитывая, в какой Сергеич ситуации, загнать его в угол несложно.

Это что ж теперь — я даже Доку не могу доверять? Да он чуть ли не единственный из всей команды, с кем я мог общаться нормально!

— Какие-то проблемы, Мангуст?

Я даже дернулся от неожиданности. Так погрузился в свои мысли, что не заметил, как Чингиз подошел вплотную.

— Да так... Наткнулся на полезную вещь у странствующего торговца. Но он уже снимается с якоря, так что я не успею смотаться за деньгами в Гавань.

— Ну, разве же это проблема? — усмехнулся главарь. — Я могу одолжить.

— Да ну? — недоверчиво нахмурился я. — Под двести процентов, небось?

— Без процентов. Простая помощь согильдийцу, — подал голос Карим. — У нас ведь общак. В него в конце каждой сессии сбрасываем все, что заработали. Себе бойцы оставляют только на мелкие расходы — на еду там, на зелья, на тенептиц. А остальное мы перераспределяем сами.

— Не очень-то справедливо, по-моему.

— Как раз наоборот, — возразил Чингиз. — Все работают на общий результат. И финансовых возможностей у отряда в итоге больше.

— Угу. Например, когда закупаешься у ремесленников — оптом дешевле, — добавил целитель.

Я задумался. Запустить лапу в этот общак — очень даже заманчиво. Вот только вернуть долг полностью я пока не смогу. Хотя... Чингизу об этом знать не обязательно. А деньги — дело наживное.

— Ну, если вы настаиваете... Мне не хватает сто двадцать золотых. Надеюсь, это не проблема?

С лица Чингиза на мгновение слетела маска невозмутимости. Я мысленно усмехнулся. Ну, если он сейчас пойдет на попятную — сорвется моя сделка, конечно. Но зато будет повод его потроллить. Сам ведь напросился.

Он несколько секунд с прищуром наблюдал за мной, но в итоге промолчал. Только коротко кивнул Кариму. Целитель выудил из инвентаря увесистый кожаный кошель и принялся отсчитывать монеты.

— Постой, почтенный Чан Фа! — догнал я ксилая, который уже забрался на повозку и направил своего понурого осла на восток. — Я передумал. Я покупаю Серебряное жало!

Торговец будто только и ждал этого. Лукаво улыбнувшись, вложил в мою ладонь острый блестящий клинок, и серебристая веревка, как живая, скользнула за его рукоятью.

— Хороший выбор! Овладеть шэнбяо непросто, но в умелых руках оно становится грозным оружием.

Он подстегнул осла и отправился дальше, но напоследок обернулся еще раз и добавил:

— Так часто бывает, Мангуст. Самый трудный и тернистый путь ведет к самым большим сокровищам.

Я почтительно кивнул, сложив ладони перед собой на уровне груди. Обернулся в сторону джунглей. Чингиз и Карим не стали нас дожидаться и уже вовсю шагали в сторону лагеря. Док стоял возле шатра алхимика, снова склонившись над прилавком.

Эх, Сергеич, Сергеич... Если мои подозрения оправданы, то пытать тебя дальше насчет информации бесполезно. А ведь ты был единственной моей лазейкой. Теперь придется как-то выуживать нужные сведения прямо здесь, в Артаре. Но как? Игровые форумы в реале — кладезь слухов и полезной инфы. Конечно, напополам с глупыми домыслами, а часто и откровенной дезой. Но это лучше, чем ничего. А у кого можно выведать чужие секреты здесь, в Артаре?

Хотя... Пожалуй, есть один кандидат. Правда, сомневаюсь, что он согласится мне помочь, ведь я, по сути, его кинул со сделкой. Но что я теряю? Надо постараться выйти с ним на связь.

Я потихоньку активировал медальон игрового чата. Я его не таскал на виду, а спрятал под ремень, так что, надеюсь, Чингиз и его прихвостни вообще не знают, что он у меня есть. Пролистал свой небогатый список контактов, выделил один из ников. Напротив него тускло светился пустой прозрачный шарик — знак того, что игрок в офлайне. Как он будет в игре — этот шарик засветится зеленым. Я вытянул его наверх списка и закрепил — так, чтобы сразу заметить, когда он будет онлайн. Теперь его имя, начертанное полупрозрачным шрифтом, маячило у меня в интерфейсе, снизу справа, рядом с ячейками быстрого доступа.

Маверик.

Глава 9. Легенда о лазурном драконе

Занятно. Я думал, что в туманном чертоге какофония звуков, непрерывно царящая в джунглях, исчезнет. Но она лишь стала тише. Будто кто-то потянул ползунок громкости вниз, оставив минимальный уровень — для фона. От обступающих площадку деревьев тоже остались лишь тени, маячащие за белой пеленой. Справа высилась темная зубчатая стена деревянного частокола — в чертог я нырнул у самых границ лагеря Чингиза. Вместо травы под ногами оказалась твердая песчаная земля, кое-где из нее, будто пни, торчали крупные камни из светло-серого, как сухая кость, гранита.

Вэйюн Бао сидел, скрестив ноги, рядом с одним из таких камней. Песок перед ним был взрыхлен, и он сосредоточенно приглаживал его небольшим деревянным приспособлением, похожим на лилипутские грабли. У них даже крохотные зубцы имелись. Но сейчас он развернул инструмент так, чтобы разравнивать песок гладкой полукруглой стороной.

Я уселся напротив и некоторое время молча наблюдал за его действиями. Здороваться первым и вообще отвлекать сенсея от его занятий — жуткий моветон. А конкретно в случае с Бао за это можно и вовсе посохом по лбу отхватить — даром что я уже Мастер Воды и вообще один из лучших его учеников.

— Душа Вэйюн Бао поет при виде Мангуста, — наконец, произнес он, когда песок перед ним стал уже ровным, как столешница. — Большая радость для старого сенсея. Давненько ученик не утруждал себя визитами в туманный чертог.

Так-так. Говорит о себе официальным тоном, в третьем лице. Значит, чем-то недоволен. Скорее всего, просто обижен моим долгим отсутствием. Но что поделать, если в прошлой игровой сессии мне ну никак нельзя было выкроить время для духовного путешествия. Я и сейчас-то здесь ненадолго — вот-вот наш отряд снова выдвинется на разведку в джунгли.

— Я тоже рад видеть тебя, учитель. И тоже скучал. Увы, я ненадолго. Мне нужен твой совет.

— Для того и нужны наставники, — пожал плечами Бао и перевернул свои деревянные грабельки зубцами вниз.

Одним неспешным, но уверенным росчерком он нарисовал ими круг на песке. Бороздки от зубцов образовали ровные концентрические окружности. В центр он аккуратно поместил небольшой плоский камень.

— Помнишь, мы говорили с тобой о джунглях Уобо и о Ханумане? Мой Путь привел меня к ним.

— Куда раньше, чем я ожидал, — обеспокоенно покачал головой ксилай. — Надеюсь, ты не пострадал при встрече с Царем обезьян? Он непредсказуем и порой бывает очень жесток.

— Да нет, отделался легким испугом. Но я в тупике. Я и мои друзья сейчас в очень сложном положении, и мы не знаем, что предпринять. Хуже всего то, что мы даже друг другу не можем доверять полностью.

— Доверие подобно листу тонкого пергамента. Стоит один раз смять его — и он уже никогда не вернет прежнюю гладкость.

— Ты прав. И, к сожалению, мы ничего не можем с этим поделать. Наш враг стравливает нас между собой, а сам тем временем рвется к цели. Нам нужно остановить его. А лучше — опередить. Но мы пока не понимаем, как. Возможно, если бы мы больше знали о самих этих джунглях, о Ханумане, о ванарах — мы бы нашли выход.

— Кто он, ваш враг?

— Такой же, как и мы. Игрок. И с ним много воинов. Он что-то ищет в Уобо. Что это может быть?

— Уобо хранит множество тайн и сокровищ, — развел руками Бао. — К тому же, пути твоих соплеменников неисповедимы. Кси следит за вами с тех самых пор, как к берегам Артара начали причаливать первые корабли с переселенцами. Мы видим, что все вы стремитесь к могуществу. Однако вкладываете разный смысл в это слово. Пожалуй, есть только одна вещь, которую все вы любите одинаково сильно.

— Золото? — усмехнулся я.

— Убивать.

Я вздохнул. Пожалуй, в чем-то Бао прав. Почти все компьютерные игры, начиная с самого начала, завязаны на насилии. Даже когда это были кривые картинки на крошечных допотопных мониторах — это были картинки про то, как кто-то в кого-то стреляет, тыкает в него мечом или избивает голыми руками. Артар в этом смысле не стал исключением. Самый быстрый и чуть ли не единственный способ возвыситься здесь — это убивать живых существ и поглощать часть их силы. Сами правила игры подталкивают нас к тому, чтобы становиться серийными убийцами. И, учитывая реалистичность этого мира, тенденция эта довольно мрачная и спорная с точки зрения морали. Не зря против Артара столько протестов по всему миру. Политики, общественные и религиозные деятели, ученые...

— Я не такой, — сказал я. — Мне нравится сражаться, я понемногу вошел во вкус. Но я не получаю удовольствия от убийств.

— Знаю. И потому ты — мой любимый ученик. Мне больно видеть, что над тобой снова сгущается опасность.

Я благодарно кивнул и задумался. Пусть речи Бао порой бывают слишком туманными, но он не роняет слова на ветер. В этом я уже успел убедиться за время нашего общения. Надо только внимательнее слушать.

К примеру, последняя его фраза меня насторожила. В последний раз, когда он предупреждал меня о нависшей надо мной опасности, он имел в виду вполне конкретную. На мне тогда была ассасинская метка Эдж. Что, если и сейчас он говорит о чем-то подобном?

Запросто. В отряде Чингиза несколько ассасинов. Так почему бы им не набросить на меня и на остальных людей Терехова свои метки? Дополнительный инструмент контроля. Этакие "жучки", отмечающие наше местоположение на игровой карте.

Ч-черт! А ведь была у меня мысль попробовать тайком увязаться за поисковым отрядом Чингиза. Выяснить, куда они направляются и что ищут. А, выходит, и тут тупик. Незаметно подобраться не получится.

Да что ж такое-то? Ну, хоть где-то этот чертов стратег должен был проколоться?!

— Расскажи мне о своей встрече с Хануманом, — прервал паузу Бао. — Возможно, она имеет куда большее значение, чем ты думаешь. Вдруг он, сам того не подозревая, дал тебе подсказку, как выбраться из ловушки?

— О, намеков и подсказок в его речах было полно, — невесело рассмеялся я. — Вот только не знаю, как их понимать.

Я вкратце пересказал ему события прошлой игровой сессии, добавив то, что слышал от Гюрзы про участившиеся нападения ванаров на игроков, включая недавнюю атаку на новый лагерь.

Бао терпеливо выслушал мой рассказ, озадаченно хмыкнул и ничего не ответил. Вместо этого водрузил на камень перед собой еще несколько — получилось что-то вроде весьма неустойчивой пирамидки. Верхний камень — серый, ноздреватый, похожий на влажный кусок сахара — он устанавливал так аккуратно, что, кажется, даже перестал дышать. А заодно и я с ним.

Снова вооружившись мини-граблями, он нарисовал рядом еще один круг, пересекающийся с предыдущим. Потом еще один. В их центрах угнездились разноцветные гладкие камни. Потихоньку вырисовывался этакий сад камней, вокруг каждого из которых, будто круги по воде, расходились аккуратные бороздки на песке.

Я терпеливо ждал, параллельно обдумывая его слова. Что он имел в виду, говоря о том, что такие, как мы, любим лишь убивать? Я ведь спросил его, что Чингиз может искать в джунглях... Намекает, что тот ищет кого-то, чтобы убить? Какого-нибудь редкого монстра вроде Дахамеша? А может, ищет то, с помощью чего можно убивать еще лучше? Какое-нибудь оружие? Или некий способ быстро прокачаться или прокачать весь отряд?

— Так что ты еще скажешь обо всем этом, учитель? — не выдержал я.

Времени у меня и правда в обрез, а я наблюдаю, как огромный кот играет с камнями и песком. Мне нужна информация, черт побери! Хоть какая-то зацепка!

— Скажу, что юный Мангуст снова действует в своем стиле. Свой Путь он преодолевает не уверенно и осознанно, как подобает монаху, а гигантскими скачками. Он умудрился бросить вызов Хануману, не овладев даже азами стихии Дерева.

— С этим да, я поторопился. Впрочем, этот квест мне все равно открыли не полностью. Так и написали — что нужно сначала совершить паломничество к Лазурному дракону. Тогда и откроются остальные подробности.

— Так может, стоит прислушаться к этому совету?

— Ты не понимаешь, учитель! Мне сейчас некогда заниматься освоением стихий. У меня и моих друзей сразу двое врагов. Во-первых, наш соплеменник, Чингиз, с которым мы к тому же не можем сражаться напрямую. Во-вторых, ванары, которые хотят изгнать из джунглей всех игроков. Мы оказались между двух огней.

— Ванары ведут себя странно. Во всяком случае те, с которыми вы столкнулись. Возможно, в этом стоит разобраться получше?

— Этого и ждет от нас Чингиз. Чтобы мы разбирались с его врагами, отвлекали на себя их внимание, пока он спокойно сделает свое дело.

— Враг... Друг... Все это часто бывает обманчивым. Друг становится врагом. Враг — другом. А враг твоего врага...

— Враг твоего врага — твой друг? — сказал я, когда понял, что завершать фразу Бао не собирается. — Имеешь в виду, что можно как-то повернуть ванаров против Чингиза?

— Насколько я понимаю, это и не требуется. Они и так борются друг с другом.

— Да, но... Ч-черт, учитель, у меня мозги сейчас закипят! Давай без намеков и рассуждений? У тебя есть какая-то идея?

Ксилай укоризненно покачал головой.

— Я — твой учитель и наставник в познании Пути. Я могу многое рассказать о законах взаимодействия Ци. О боевых приемах. О самосовершенствовании. Знаю много легенд об Артаре. Но я не могу знать, как тебе поступать со своими сородичами.

Ну да. Чего я хочу от непися, созданного для обучения боевым искусствам? Видимо, я совсем в отчаянии, поскольку мне не к кому больше обратиться.

— Хотя бы попробуй, Бао, — попросил я. — Может, на этот случай у тебя припасена подходящая легенда?

— Хорошо. Я кое-что могу рассказать тебе об Уобо и о ванарах. Возможно, это поможет тебе.

— Было бы здорово!

Сенсей отложил в сторону грабельки и, положив ладони на колени, на секунду прикрыл глаза.

— Начать, пожалуй, стоит с легенды о Лазурном драконе. Это самое огромное и самое величественное существо, которое когда-либо существовало в этом мире. Он — порождение неба и океана, вобравший в себя их неизмеримую мощь. И когда-то он был единственным обитателем этого мира. В те времена Артар был лишь безжизненным пластом камня посреди безбрежного моря. И именно великий дракон вдохнул в него жизнь. Он — прародитель всего живого.

Туман позади Бао, как это часто бывает во время его рассказов, ожил, и из призрачных белесых струй, вьющихся вокруг него, складывались образы, быстро тающие в воздухе. Но на смену им приходили все новые. Горы, реки, долины. Огромный змеевидный дракон, выныривающий из воды и по дуге облетающий континент.

— Зарождение жизни — это чудо. Но оно никогда не бывает безболезненным. Все живые существа рождаются в муках, в криках, в страданиях. Так было и тогда. Океан кипел и обрушивался на твердь огромными волнами. Небо плакало огненными слезами. Неистовые бури терзали поверхность материка. Однако, когда все утихло — в небе вспыхнули радуги, и лучи солнца заискрились на водах Озера жизни.

— Я уже слышал это название, — вспомнил я. — От Ханумана.

— Озеро жизни находится здесь, в Уобо. В глубинах джунглей, в кратере давно потухшего вулкана. По легендам, именно отсюда жизнь распространилась по всему Артару. И именно поэтому она все еще так сильна здесь, в Уобо. Нигде ты не встретишь такого буйства жизни, такого многообразия, такого мощного течения Ци.

— Я уже успел это почувствовать, — согласился я. — Это заметно, когда медитируешь здесь.

Бао понимающе кивнул.

— Да, жизнь здесь, в Уобо, бьет ключом. Но есть здесь и особенные места. Деревья столь древние, что, по легендам, жизнь в них вдохнул сам Лазурный дракон. Одно из них — это Вечный Баньян. Древо, растущее у берегов Озера жизни. Рядом с ним расположен великий алтарь Лазурного дракона. И там же, на берегах озера, раскинулись руины Потерянного города. Колыбель цивилизации древних ванаров. Увы, угасшей.

— Почему же она угасла?

— Кто знает? Чаще всего в этом винят самого Ханумана. Он — тоже творение Лазурного дракона. И, как многие считают, одна из его ошибок. Дракон поначалу слишком щедро одаривал свои творения частью своей силы. Так, например, родились титаны Артара, которых он задумал, как божеств и хранителей этого материка. Имир, инеистый великан, на севере. Левиафан на востоке. Десятиглавая Гидра на юге. Великий червь песков, Псаммофис — на западе. И Хтон, владыка Бездны — глубоко под землей, на изнанке мира.

— Да, я слышал про титанов. Но Хануман, по-моему, в другой весовой категории.

— Потому что Дракон лишил его большей части дарованной ему силы. Ибо гордыня Царя обезьян была так велика, что он бросил вызов самому создателю. Так он потерял почти все, что имел. В том числе свой народ, свой город и свой разум.

— Но он по-прежнему называет ванаров своими подданными.

— Они не подчиняются ему напрямую. Он уже сотни лет восседает на своем троне в Потерянном городе в гордом одиночестве. И он — единственный, кто следит за сохранностью Вечного Баньяна. Ванары же раскололись на несколько племен, которые охраняют остальные великие древа и поклоняются им.

— Что это за великие древа?

— Их четыре. Великий Баньян у берегов Озера жизни считается самым древним деревом в Артаре, выросшим из семени, которое посеял сам Лазурный дракон. Его еще называют Древом жизни.

— А есть и Древо смерти, — догадался я, вспомнив рассказ Дока.

— Да. Джубокко. Оно находится в южной части Уобо, в болотах, в которых обитает Гидра. Это гиблое место. Само дерево ядовито и отравляет местность вокруг себя. Плоды его на вкус, как пепел, и горечь их сильнее горечи самых тяжелых потерь. Ванары, живущие рядом с ним, вкушают эти плоды, и они отравляют их душу и разум, превращая их в алчущих живой крови убийц. Я молю судьбу, чтобы твой Путь никогда не привел тебя в те края.

— Да, я тоже надеюсь, что обойдется без этого. Но ты говорил о четырех деревьях. Какие еще два?

— Поднебесное древо — самое высокое в Уобо и во всем Артаре. Настолько высокое, что семена, зреющие в его кроне, поглощают влагу из самих облаков. И, наконец, Шепчущий дуб. Дерево-оракул. Говорят, в шелесте его листвы можно услышать как отголоски прошлого, так и подсказки о будущем.

— Тот, кто шепчет! — я чуть не хлопнул себя по лбу. — Шепчет, хотя у него ни рта, ни ушей, ни глаз. Ну, хоть что-то начинает проясняться! Значит, эти странные алтари на Источниках Ци строят шаманы Шепчущего дуба? А Хануману это не нравится?

— Похоже на то.

— И почему ты считаешь это странным?

— Потому что племя Шепчущего дуба — одно из самых миролюбивых племен ванаров. Обычно им вообще нет дела до чужаков, если только те не забредают на их священную землю. И у них никогда не было иных алтарей, кроме самого дуба. — Что же на них повлияло?

— На них может повлиять только одно. Они слушают лишь один голос.

— Того, кто шепчет. И что же, интересно, он им такого нашептал? Хануман бормотал про каких-то вестников. Как и Рашшасс там, в Храме Черной змеи... А где находится этот дуб?

— Довольно далеко от тех мест, где вы столкнулись с ванарами. И это тоже странно. Их племена довольно ревностно относятся к своим ареалам и стараются не забредать в чужие.

— Племена ванаров враждуют между собой?

— Не совсем. Они до сих пор хранят обиды со времен великого раскола — с тех времен, когда их народ был единым и владел Потерянным городом. Сейчас они не вступают в открытые схватки. Но только потому, что чтут границы своих владений.

Я почесал в затылке. Учитывая новую информацию, в бормотании Ханумана мне виделось все больше смысла. Жаль, я не запомнил его болтовню слово в слово. Надо было записать, что ли. Он точно говорил про какие-то горькие плоды. Это про Джубокко. И про семена, орошаемые небесной росой. И про того, кто шепчет. И что-то там про течение рек...

— Хануман говорил еще про то, что мне нужно перехитрить того, кто останавливает течение рек. Это вообще кто? Какой-то могущественный колдун?

Бао улыбнулся и покачал головой.

— Узнаешь со временем. Однако это вряд ли имеет отношение к твоей проблеме. Это намеки на великое паломничество адепта стихии Дерева. Монахи Дерева должны совершить его, чтобы освоить базовые умения этой стихии. А со временем — и получить шанс бросить вызов Хануману и, победив Царя обезьян, стать мастером Дерева. Ты все узнаешь сам, когда доберешься до Вечного баньяна.

— Но как мне его отыскать?

— О, это как раз несложно. Гораздо проще, чем отыскать остальные деревья. Нужно просто идти вверх по течению реки.

— Какой именно реки?

— Любой. Все реки Уобо берут начало в Озере жизни. А стало быть, их истоки — у корней Вечного Баньяна. Добравшись до него, ты легко найдешь и трон Ханумана. И снова сможешь поговорить с Царем обезьян.

— Если честно, мне и одной аудиенции хватило. Зачем он мне?

— Затем, что ничего в Уобо не происходит без его ведома. Он вездесущ, хитер и почти всемогущ. И если кто-то и может помочь тебе одолеть твоих врагов так, чтобы не вступать с ними в открытую схватку — так это он. Нужно лишь убедить его, что ему это тоже выгодно.

— Но как?! Он же сумасшедший!

— Разве я говорил, что это будет легко? — пожал плечами Бао и снова потянулся за своими инструментами.

Да он издевается!

— А сейчас, если ты не против, я продолжу работать над своим садом камней. Ты же говорил, что ненадолго. К тому же там, в Артаре, без тебя творится что-то... странное. Кажется, драка.

— Прямо в лагере? — встрепенулся я. — Нападение ванаров?

— Лучше тебе увидеть это самому, — уклончиво ответил ксилай.

Я вскочил на ноги и ненароком опрокинул пару камешков в его инсталляции. Даже не задел — они свалились просто от вибрации почвы. Глаза ксилая вспыхнули, распахнувшись, и он замер, растопырив пальцы над камешками так, будто пытался вернуть их на место силой мысли.

— Упс! Извини, учитель!

Не дожидаясь, пока эти камни полетят мне в спину, я покинул Туманный чертог.

И сразу же на меня обрушился целый шквал криков, топота, рукоплесканий, визгов, доносящийся из-за частокола. Да что там происходит?!

Полноценных распашных ворот у лагеря не было, но перед выходом за периметр был выстроен еще один участок деревянного частокола — раза в три шире, чем разрыв в основной стене, и на расстоянии всего пары метров от нее. Выходило так, что потенциальным нападавшим приходилось бы огибать этот участок слева или справа и прорываться через относительно узкие проходы, отлично простреливаемые со сторожевых башен. Вот и мне пришлось преодолеть такой коридор, чтобы вернуться в лагерь.

По ту сторону частокола было настоящее столпотворение — похоже, собрались все, кто был в онлайне. Не считая отряда Терехова — человек двадцать, не меньше.

Точно, драка. Причем дерутся девчонки! Наши девчонки!

Эдж ушла от удара эффектным прыжком в сторону, перекатилась и с легким шипением — будто воды на раскаленные камни брызнули — ушла в инвиз. Было заметно только, как мелькнуло над землей прозрачное марево, похожее на движения нагретого воздуха над костром.

Но деваться ей из плотного круга, образованного зеваками, было некуда. И Ката это тоже отлично понимала, так что с яростным воплем ринулась в атаку, раскручивая вокруг себя кистень. Тяжелое шипастое грузило, позвякивая цепью, рассекало воздух на разных уровнях. Ведьмачка то хлестала им на уровне живота, то едва ли не чиркала по земле. Еще немного — и зацепила-таки Эдж, выбив ее из невидимости.

Ассасинка, рыча, покатилась по земле, держась за пораненное бедро. Ката попыталась добить ее размашистым ударом сверху, но не тут-то было. Эдж была быстра и вертлява, как мелкая ящерица — уж я-то знаю, самому доводилось с ней сцепиться. Взвилась в контратаке, умудрившись ударить противницу по запястью и выбить оружие. А у самой уже кинжалы-саи наготове. Ката успела перехватить одну ее руку, но второй кинжал угодил прямо в живот, пробивая кожаную броню. Ведьмачка свободной рукой скастовала ледяную стрелу. Магическая сосулька, в упор ударив ассасинку, глубоко вонзилась той где-то над левой ключицей, между шеей и плечом. Вместо повторного заклинания Ката просто вцепилась сопернице в глотку.

Они вместе повалились на землю, покатились, визжа и матерясь так, что развеяли последние иллюзии по поводу того, что девушки — это милые и утонченные создания.

Зрители подбадривали амазонок и улюлюкали. Кто-то из толпы отвешивал сальные шуточки про то, что лучше бы девицы дрались голышом и в чане с желе.

Я вертел головой, ища в толпе Терехова или еще кого-нибудь из наших, но так и не увидел. Да куда они запропастились? Эти дурехи же сейчас поубивают друг друга, точно!

Растолкав зевак, я под неодобрительный гул бросился разнимать дерущихся. Эдж к этому моменту как раз оказалась сверху и, перехватив кинжал обеими ладонями, давила, метя острием в лицо противнице. Ката удерживала ее за запястья, но было видно, что надолго ее не хватит. Я на секунду замешкался — не знаешь, как и подступиться-то. Девчонки же вроде. Не под дых же ассасинку бить и не за волосы же оттаскивать. В конце концов, просто обхватил ее сзади за талию и одним рывком отбросил в сторону.

Ката тут же откатилась вбок, подобрала выроненный кистень и вскочила, явно собираясь снова броситься в атаку. Эдж тоже быстро пришла в себя.

— Брейк! — заорал я, растопырив руки и бросаясь между ними — ну чистый рефери на боксерском поединке.

Люди Чингиза свистели, гудели и поносили меня, на чем свет стоит. Кажется, еще немного — и гнилые помидоры полетят.

— Какого хрена ты влез, лысая твоя башка?

— Да, пусть бы дрались! Честный бой, один на один!

— Эй, я два золотых поставил на симпатичную! Отдавай ставку!

— А какая из них симпатичная?

— Гони ставку мою, я говорю!

Кажется, некоторые из зрителей уже сцепились между собой. Мне было плевать — выкрики доносились до меня, будто бы издалека. Не до них было — я чувствовал себя, как укротитель в клетке с двумя разъяренными тигрицами.

— Эй, ну все, остыньте! Ката! Эдж! Вы чего, сдурели, что ли?

— Уйди с дороги! — прорычала ведьмачка, раскручивая кистень и, кажется, вообще не обращая внимания на кровь, что хлестала у нее из раны на животе.

— Ката, ну завязывай! Это что, все из-за меня, что ли? Приревновала?

Глаза ее расширились и вспыхнули с еще большей яростью — хотя, казалось бы, куда уж больше-то.

— Чего-о-о?! — заорала она. — Ты-то тут причем?

— Ну, просто я... Я подумал, что...

Эдж откровенно расхохоталась, наблюдая за моей ошарашенной физиономией.

— Придурок! — процедила Ката, сверля меня взглядом. Потом добавила еще пару словечек покрепче и, растолкав зрителей, вырвалась из круга.

— О, да у них тут что, шуры-муры? — хохотнул кто-то из бойцов.

— Ага. Попрыгунчик-то ловелас!

Эдж, вздохнув, снисходительно похлопала меня по плечу и тоже ушла.

Я остался в быстро тающем круге один, и чувствовал себя, как оплеванный. Да что ж такое-то? Зачем я вообще к ним влез? Пусть бы пыряли друг друга кинжалами, сколько влезет! А так — я же в итоге и остался крайним.

Наконец, показался Терехов, Берс и остальные — они вслед за Чингизом и Каримом вышли из самого большого шатра — того, где располагался штаб отряда. Похоже, о чем-то совещались. При виде главаря бойцы Чингиза моментально смолкли и приняли деловитый вид. Вымуштровал он их все-таки.

— Общий сбор через пятнадцать минут, — объявил глава Псов. — Всем, кто участвует в экспедиции — проверить боезапас, пополнить до двойной нормы. Кто остается — распределить дежурства по лагерю. Дальше пятисот метров от периметра не удаляться.

Он обернулся к Терехову.

— Ну, а вам, надеюсь, ваша задача тоже ясна.

Паладин кивнул.

— И не расслабляться! — выкрикнул Чингиз, снова обращаясь ко всем. — Эти джунгли пытаются выдавить нас. Придется прогрызать себе путь сталью.

— Ну, на то мы и Стальные псы! — отозвался кто-то из бойцов.

Остальные, будто по команде, зычно и отрывисто залаяли, как стая настоящих псов. Этот грубоватый многоголосый клич разнесся над лагерем, вспугнув стайку мелких обезьян и какую-то птаху.

— За работу! — буркнул Терехов, проходя мимо меня. Наш маленький отряд уже тоже был в сборе — даже Ката с Эдж присоединились, на ходу залечивая раны.

Ну, что ж, за работу — так за работу. Только уж извини, командир, но у меня в этом походе кое-какие свои планы...

Глава 10. К истокам

Подтверждались мои догадки по поводу нашей роли в операции Чингиза. Он приказал снова наведаться в старый лагерь и на этот раз постараться разрушить построенный там алтарь ванаров. Затем шерстить джунгли дальше, отыскивая и нанося на карту другие источники Ци и возведенные рядом с ними алтари. Я, конечно, не военный, но, по-моему, это называется "вызывать огонь на себя". Будь дело в реале, нас бы всех медалями какими-нибудь наградили за такую миссию. Посмертно.

К лагерю пошли другим маршрутом — на этот раз решили подобраться к нему с северо-запада, заодно обследовав прилегающий участок на предмет других алтарей. Точнее, решили — слишком громко сказано. Мы все равно в Уобо ни черта не ориентировались, так что целиком полагались на Гюрзу. А тот наверняка выбрал такой путь, чтобы ненароком не пересечься с основным отрядом Чингиза, который тоже двинулся вглубь полуострова.

Земли к северу от старого лагеря представляли собой сплошные заросли бамбука, разбавленные только шореями — исполинскими деревьями метров по шестьдесят высотой. Стволы у этих гигантов были ровными, как мачты, диаметром в пару метров, а раскидистые кроны смыкались высоко над нашими головами сплошным зеленым навесом.

Этот участок, по словам Гюрзы, был относительно безопасным и использовался их отрядом как постоянные охотничьи угодья. Тут обитали бамбуковые крысы — здоровенные грызуны размером с мини-пига, панды, обезьяны, всяческие ящеры, будто сбежавшие из фильмов про динозавров. Ну, и для полного ассортимента — куча змей и жаб. В многочисленных мелких озерах и протоках между зарослей кишмя кишели некрупные крокодилы. Некрупными, как я понял, считались те, что не могут сходу перекусить человека пополам.

Вся эта живность была относительно легкой добычей для подготовленных и хорошо снаряженных игроков, а потому люди Чингиза здесь активно качались и фармили ингредиенты, добываемые с животных. Дело, судя по всему, было прибыльное — одних только шкур здесь можно наколотить столько, что хватит на среднюю кожевенную фабрику.

— Главное — в воду без оглядки не лезть, — посоветовал Гюрза. — Те же инканьямбы попадаются даже в лужах по колено глубиной. Да и вообще — по протокам сюда и гбахали иногда забредают. И анаконды крупные.

От местных водоемов у нас и без его предупреждений уже начали формироваться разные фобии. Черт его знает, что может скрываться в этих омутах. Вода в озерцах и лужах мутная, коричневая — не то из-за примесей глины, не то из-за каких-нибудь водорослей. А когда переходишь мелкие участки вброд и разбередишь ил со дна — то и вовсе похожа на густой суп. Гюрза, прежде чем ступать куда-то, пробовал глубину древком копья. Наши тоже стали следовать его примеру, нарубив для этого посохов из подходящих стеблей бамбука.

В итоге, хоть в этот раз и не приходилось прорубать себе путь в зарослях саблями, продвигались мы все равно не быстро. Это был настоящий бамбуковый лабиринт — разнокалиберные стебли росли плотным строем, так что уже в десяти шагах за ними ничего толком не разглядишь. И по прямой по этим зарослям идти не получалось — то и дело уткнешься в какой-нибудь пруд или болотце, которые проще обойти. Тяжелее всего приходилось Терехову и особенно Даниле — под весом их доспехов вязкая глинистая почва продавливалась, засасывая сапоги так, что приходилось с силой вытягивать их, будто из трясины.

Мобов по пути попадалось много, но мы старались не терять на них времени, и били только тех, кто совсем уж нарывался. Плюс Док снова развлекался в своем стиле — поднял нежить из целой дюжины бамбуковых мышей и натравливал это хвостатое верещащее воинство на все, что видел.

К слову, зомби-грызуны у него получились довольно шустрыми и свирепыми, и были явно опаснее своих прототипов. Толпой он запросто расправлялись с ящерами размером с теленка. Все-таки мастерство Дока росло на глазах. Если раньше от его живых трупов в бою практически не было толка, то сейчас мы получали ощутимое подкрепление, с которым, к тому же, делиться не надо, да и потерять не жалко. Если бы подопечные некроманта еще не так воняли — цены бы им не было.

Всю дорогу я ломал голову, как бы мне незаметно отколоться от отряда, но вскоре сами джунгли подбросили мне отличный шанс. А помог этому, сам того не ведая, Док.

Мы как раз вышли к берегу длинного изогнутого водоема со стоячей водой и остановились, чтобы прикинуть, как перебраться на другую сторону. Стая доковских зверенышей сходу набросились на крокодила, который вздумал задремать на кочке, подставив бугристую спину под редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь густые кроны деревьев-великанов.

Зубастый был довольно крупным — метров двух в длину — и обычных бамбуковых крыс наверняка лопал на завтрак. Но крысы-зомби, заживо рвущие своими резцами куски мяса с его боков, для него оказались полной неожиданностью. Те, к тому же, набросились на него с каким-то особым остервенением — будто в них генетическая ненависть к заклятому врагу взыграла. Рептилия попыталась спастись бегством, нырнув под воду. Но не тут-то было — крысюки, кровожадно вереща, бросились ему вслед и грызли даже в воде, как огромные мохнатые пираньи.

Но тут вмешалась третья сторона. Нечто огромное всколыхнуло воду в озере так, что образовалось мини-цунами. Лениво высунулось из воды и одним махом накрыло и крокодила, и нацеплявшихся на него грызунов. Широченная, покрытая бесформенными наростами спина походила на змеиную, но сильно расплющенную. Габариты чудовища, да и его очертания было сложно сходу оценить, потому что большая его часть скрывалась в мутной воде. Но когда оно снова показалось на поверхности, пусть и частично — стало понятно, что лучше бы оно и дальше сидело на дне. А еще лучше — вообще никогда не появлялось на свет.

— Вот же ж срань господня! — заверещал Стинг, опуская вскинутый было для выстрела лук. — Это что за хрень?!

— Понятия не имею! — ответил Гюрза, сам вытаращившись на зверюгу с нескрываемым ужасом.

Монстр напоминал этакую длинную мокрицу шириной метра три, а длиной — все десять. Высовываясь из воды, он изгибался знаком вопроса, будто вставшая на дыбы кобра. На нижней стороне его плоского туловища обнаружилось сразу с десяток круглых пастей, похожих скорее на присоски, обрамленные острыми иглоподобными зубами. И, судя по всему, под водой скрывались щупальца или какие-нибудь ласты — потому что тварь довольно шустро двигалась по дну.

Наши возгласы ее, похоже, привлекли — бросив недоеденного крокодила, она мощным рывком ринулась вперед, вздымая целые фонтаны брызг. Псы бросились врассыпную. Я тоже геройствовать не стал и, лавируя между стеблями бамбука, отбежал в сторону ближайшей шореи. Остановившись у самого ее ствола, взглянул наверх, примеряясь к ближайшей ветке.

Высоковато. Метров восемь-десять точно.

Прыжок Лягушки!

Я подпрыгнул вертикально вверх, вытягивая правую руку. Ага, этакий супермен недоделанный. На взлете постарался максимально замедлиться с помощью зерна Парящего сокола — чтобы точнее поймать верхнюю точку траектории. А потом активировал Выброс жала.

Серебряный дротик устремился вверх, разворачивая за собой веревку. Есть! Длины, слава богам, хватило. Еще миг — и я повис на тонком, но прочном серебристом тросе. Теперь Притягивание... Веревка начала стремительно сжиматься, подтягивая меня наверх, будто лебедкой. Усохла до своей минимальной длины в метр, а там уже я, уцепившись за трещины в коре, высвободил Жало и выстрелил им снова, целясь еще выше.

Ха, работает! Мне бы в реале такую штуку — можно было бы челленджи устраивать на скоростной подъем. Выброс Жала — Притягивание — закрепился. Снова Выброс Жала — Притягивание — и еще на несколько метров вверх одним махом. А дальше уже пошли и ветки почаще. Добравшись до удобной развилки метрах в тридцати над землей, я сделал передышку и взглянул вниз.

Занятная штука, кстати — смотреть на привычный мир с высоты. Пробовали когда-нибудь забираться на крышу какого-нибудь здания и разглядывать улицы сверху? Есть в этом что-то философское. Городская суета перед тобой, как на ладони. Снуют туда-сюда машины, люди копошатся, как мураши в потревоженном муравейнике. А ты наблюдаешь за всем этим будто из другого измерения. Мало кто из тех, кто там, внизу, хоть изредка поднимает взгляд в небо. Да и вообще, на крышах — какой-то свой, особенный мир. Простор, свобода. Каменные джунгли не давят на тебя монолитами стен и потолочных перекрытий.

В верхнем ярусе джунглей виртуальных тоже все оказалось совсем не так, как внизу. Обросшие лианами ветви шорей переплетались между собой, образуя этакий лабиринт из живых мостков над пропастью. И, если в зарослях внизу всегда царил этакий зеленый полумрак, то здесь было полно света и ярких красок. Порхали с ветки на ветку разноцветные птицы, кое-где гроздьями свисали с веток диковинные плоды, цвели цветы. Живности тут, наверху, было не меньше, чем на поверхности, но в основном она была безобидной. По крайней мере, по первому впечатлению.

Нижний же ярус отсюда выглядел непролазными дебрями, в которых разве что изредка можно было различить каких-нибудь существ. Вон то самое озерцо, возле которого мы наткнулись на неведомую тварь. Вода в нем до сих пор ходит ходуном, да и заросли бамбука вокруг растревожены. Самих Псов не видно, но траектории их движения можно угадать по качающимся верхушкам растений и разлетающимся в стороны мелким птахам.

А вон и само чудовище. Надо же, действительно гонится за ними! Шустро, изгибая спину, будто гигантская гусеница.

Ладно, пусть пока развлекаются. Пока опомнятся, пока меня хватятся — я буду уже далеко. Плюс в такой неразберихе и не поймешь, кто куда девался. Скорее всего, решат, что я погиб и будут проверять ближайшие менгиры возрождения. Это тоже небольшая фора. Думаю, пару часов у меня есть. А вот дальше...

Дальше — чистый риск. Чем дольше меня не будет, тем сложнее будет объяснить причины и обстоятельства моей самоволки. И тем больше вероятность, что о ней узнает Чингиз. И черт его знает, как он будет на это реагировать. Сомневаюсь, что просто погрозит пальчиком.

Ладно, лишь бы этот риск оправдался. Будет вдвойне обидно, если в ходе своей одиночной вылазки я так ничего не выясню. Так что нужно действовать!

Я в которой раз заглянул в интерфейс, проверяя, не горит ли в чате зеленый огонек напротив имени Маверика. Нет, все еще в оффлайне. Учитывая, что живет он где-то в Европе, по часовым поясам мы с ним не совпадаем. Но умудрились же как-то встретиться в тот раз, в Гараксе. Значит, он заходит в игру не строго по расписанию, а в разное время суток. А то и вовсе дробит сеанс на несколько мелких — так многие делают. Так что, надеюсь, я все-таки застану его.

Огляделся, прикидывая направление. Никакой реки внизу пока не видно, так что двигаться надо на юг, вглубь полуострова. А там уж сориентируюсь. Вопрос только в том, как именно двигаться. Может, прямо по верхнему ярусу?

Наметанный взгляд трейсера сходу видел в переплетении ветвей и лиан точки опоры, препятствия, начинал выстраивать варианты маршрутов. Обычно на то, чтобы подобные паззлы сходились, мне достаточно беглого взгляда. Но здесь, в незнакомой среде, это пока не срабатывало.

Вообще, я читал, что паркур как раз и зародился в ходе наблюдений за африканскими аборигенами — как те ловко и быстро передвигались по пересеченной местности без всякого намека на дороги, карабкаясь по деревьям и скалам, перепрыгивая через препятствия. Но это когда было-то. Так называемый Methode naturelle канул в лету еще в конце ХХ века, а уж современный паркур тем более дисциплина чисто урбанистическая. А я и вовсе занимался в основном промышленным его направлением. Недостроенные или заброшенные здания, промзоны — вот мои излюбленные места.

В общем, я привык иметь дело с бетонными или металлическими конструкциями — стены, балки, парапеты, перила и все такое прочее. По сравнению с ними ветки и лианы смотрелись весьма ненадежными. Да, собственно, они и есть ненадежные. Это только в старых мультиках про Тарзана ему удается передвигаться по джунглям, раскачиваясь на свисающих с веток лианах. Я вот лично ни на одну из них прыгать не рискну. Во-первых, не видно, где и как они крепятся, а без этого не прикинешь траекторию раскачивания. А во-вторых, не уверен, что одна из них не оборвется под моим весом. А под ногами-то — пропасть в десять этажей.

Зато у меня есть Серебряное жало. Почти что паутина Человека-паука. Жаль, длина всего шесть метров. Но этого должно хватить.

Я спустился чуть ниже — туда, где ветви дерева были самыми толстыми, целые бревна толщиной в обхват. По ним вполне можно было бегать, только приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не угодить в птичье гнездо, свернувшуюся в клубок древесную змею, скользкий нарост мха или тому подобную пакость.

Расставив руки в стороны, как канатоходец, я быстро просеменил вдоль ветки до тех пор, пока та не начала прогибаться под моим весом. Примерившись, прыгнул вперед и в воздухе выстрелил Жалом в ветку соседней шореи, маячащей всего в нескольких метрах от меня. Качнувшись на растянувшейся веревке, как маятник, в крайней точке траектории высвободил жало и в полете выстрелил им снова, цепляясь уже за другую ветку. В короткий момент, пока находился в воздухе, еще не подхваченный веревкой, в груди все замерло от ощущения падения.

Йухх-хху!! Нет, я все-таки, мать его, Тарзан!

Увы, долгой серии прыжков не получилось. Листва и свисающие с веток лианы и лоскуты лишайников здорово загораживали обзор, а времени на то, чтобы сориентироваться и в очередной раз выстрелить Жалом, были буквально доли секунды. Так что в очередной раз я немного не рассчитал и, пролетев на серебряном тросе вперед, лихо впечатался мордой прямиком в ствол дерева. Из-за вспышки боли не успел ухватиться за неровности в коре и отвалился назад, да так и повис на одной руке, раскачиваясь на двадцатиметровой высоте. Хорошо еще, что Жало надежно закреплено на запястье.

С трудом удержавшись от того, чтобы огласить окрестности отборнейшей бранью, я подождал, пока амплитуда раскачиваний утихнет и подтянулся наверх. Кое-как забрался на ветку и сел, свесив ноги вниз. Да уж, все-таки надо приноровиться — и к среде передвижения, и к новому инструменту.

Долго не рассиживался. Что в гимнастике, что в паркуре в ходе занятий есть правило: упал, ударился — тут же вставай и снова лезь на снаряд. Пока адреналин не выветрился и пока страх повторной ошибки не успел пустить в тебе свои тоненькие липкие корни.

За последующий час я еще раз пятнадцать был на волоске от того, чтобы сверзиться вниз, но в последний момент меня спасало либо Жало, либо удачно подвернувшаяся лиана или ветка. Однажды я оступился и таки полетел в пропасть спиной вперед. Незабываемые ощущения, конечно. К счастью, длились они буквально секунду — я шмякнулся об ветку в трех метрах ниже, тут же соскользнул и с нее, но успел-таки зацепиться одной рукой, потом второй. На мой невольный вскрик снизу откликнулись знакомым верещанием, и я разглядел на небольшой прогалине полосатые спины асаев. Небольшая стая, с дюжину особей. Ящеры запрыгали на месте от радости, будто детсадовцы в ожидании угощения. При виде этих зубастых проглотов на мне сработал какой-то недокументированный бафф — на ветку я взлетел буквально одним усилием.

Нет, вниз в одиночку лучше все-таки не соваться.

Наверху, правда, тоже только на первый взгляд царила миролюбивая идиллия. После того, как я чуть не влетел в осиное гнездо размером с холодильник, я стал еще внимательнее смотреть, куда прыгаю. Впрочем, это все равно мало помогало. Для того, чтобы сходу заметить опасность, надо, для начала, хотя бы представлять, какие опасности здесь вообще бывают. А джунгли в этом плане просто кладезь всяческих неприятных сюрпризов.

Но, черт возьми, какой же кайф был в те промежутки, когда удавалось провести серию удачных пробежек, прыжков с ветки на ветку, раскачиваний на Жале! Это, может, не особо эффектно смотрелось со стороны, но ведь суть паркура — не в акробатике. Настоящие трейсеры не любят выпендреж. Важно лишь движение. Изучение возможностей своего тела. Преодоление себя.

Наверное, поэтому меня так привлекло это течение.

В свое время отец записал меня в секцию спортивной гимнастики для того, чтобы "закалить характер". Он на таких вопросах просто повернут. Дисциплина, успешность, лидерство. Победы... А мне на все это всегда было плевать. Безразличен я был к любому соперничеству. Его же охватывает азарт при любом конфликте, ему важно во всем и всегда быть первым. Даже если повод выеденного яйца не стоит.

То, что я равнодушен к спорту, его жутко бесило, с самого моего детства. Он, конечно, никогда не говорил мне этого напрямую, но я знаю, что он считает меня бесхребетным. И винит в этом маму. Я слышал некоторые их ссоры по этому поводу. Начинается все обычно с упреков в том, что она слишком много мне позволяет и слишком доверят. А заканчивается едкими замечаниями про то, что сын, к сожалению, "пошел в мамашину породу".

Ему невдомек, что я просто другой. И что я вовсе не бесхребетный. Да и от характера его мне много чего досталось. Я порой такой же непримиримый и упертый. И амбициозный. Просто амбиции совсем другие. Мне насрать на статус, на престиж, на то, что обо мне думают другие. И мне неинтересно ни с кем соревноваться. А вот ходить по краю, чтобы узнать, на что ты способен... Вот что по-настоящему завораживает. Я ведь, к примеру, и на высотки-то эти лазаю без страховки не ради денег, не ради хайпа. А чтобы доказать себе, что я это смогу.

Будь папаша не столь зациклен на собственном эго, он бы понял, что мной можно было крутить, как хочешь, просто беря меня "на слабо". Но теперь уже поздно. У меня теперь свой Путь.

За недели, проведенные в Артаре, мой виртуальный аватар основательно окреп. Тело было легким, сильным, неутомимым. Я бежал, прыгал, повисал на ветках, карабкался вверх по лианам, наслаждаясь каждым движением. А еще — осознанием того, что все это — только начало. Я смогу стать еще сильнее. Быстрее. Ловчее. Открыть новые умения...

И так не хотелось вспоминать, что все это — лишь виртуальный мир.

Очередная передышка снова получилось вынужденной — после прыжка я потерял равновесие, так что, вместо того, чтобы по инерции продолжить движение, пришлось судорожно хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть. "Что-нибудь" оказалось вовсе не толстой лианой, как я поначалу подумал, а хвостом здоровенной змеюки, обвившейся вокруг ветки. Если бы змеи умели орать — она бы, наверное, покрыла меня таким матом, что по всему Уобо было бы слышно. Еще бы — я чуть не сдернул ее вниз.

Змеюка, к слову, была знатная — метра три-четыре в длину, а голова размером с мой кулак. Похоже, не ядовитая, а из тех, что набрасывается и душит жертву. Проверять я не стал — поскорее пробрался вдоль ветки к стволу шореи и выстрелил Жалом вверх, подтягиваясь на ярус выше.

Огляделся. И замер, прижимаясь спиной к стволу.

За все это время мне удалось углубиться в джунгли, пожалуй, километра на четыре. Двигался я вдоль берега реки, против течения, так что, если верить Бао, рано или поздно должен был выйти к Озеру жизни. Но, несмотря на довольно небольшие размеры полуострова, мне явно надо продвинуться еще хотя бы километров на десять. Так что я пер вперед со всей возможной скоростью, не особо оглядываясь по сторонам. Но тут был повод приглядеться.

Издалека это было похоже на огромные наросты на стволе дерева. Особенно много их было в местах, где от ствола отходили ветки, образовывая удобные горизонтальные развилки. Но, разглядев их получше, я понял, что эти штуки — рукотворные. Что-то вроде корзин, сплетенных из гибких жердей и каким-то образом прикрепленных к стволу. У каждой такой корзины был один главный вход — круглый, где-то метр в диаметре, а в некоторых еще и по несколько маленьких окошек размером с блюдце. Обитателей этих жилищ я увидел почти сразу — один из них как раз вылез из своего убежища и, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, направился куда-то еще выше.

Ванар!

Правда, выглядит немного не так, как те, что встретились нам в старом лагере Чингиза. Те больше походили на горилл — массивные, мощные дуболомы. Этот был гораздо мельче, с длинным гибким хвостом, которым хватался за ветки, как дополнительной рукой. И светлее по окрасу. Дымчато-серый с черными полосками на хвосте и с белыми пятнами вокруг глаз и на груди. Кисти рук — угольно-черные, будто он в перчатках.

Чуть позже я разглядел еще двоих. Они сидели на ветке рядом с хижиной, и один из них нянчился с крохотным детенышем, похожим издалека на енота.

Я запустил цикл медитации, чтобы внимательнее прислушаться к тому, что происходит в этом маленьком лагере.

Поначалу вздрогнул — показалось, что за моей спиной гудит рой пчел, каждая размером с кулак. Потом понял, что так воспринимается движение Ци внутри ствола дерева. Будто здоровенная труба в пару метров диаметром, в которой под давлением прет вода. Только здесь вместо воды — чистейшая Ци стихии Дерева. Внутренним взором она воспринимается как огромный светящийся столб зеленого цвета. А если прислушаться — можно даже различить, как исполинское растение медленно, но мощно тянет соки из земли, и как они устремляются все выше и выше, к кроне.

Обнаружился неподалеку и Источник. Где-то внизу, на поверхности. Судя по тону вибраций Ци — вполне обычный. Значит, алтаря шаманов Шепчущего дуба там нет. Пока нет. Что ж, хорошо...

Снизу вдруг донесся громкий обезьяний вопль, быстро подхваченный еще несколькими. Меня даже выбило из состояния медитации — буквально нескольких секунд не хватило до завершения цикла.

А вот это уже не очень хорошо.

Из плетеных хижин один за другим появлялись ванары. Один, второй... пятый... десятый... Да сколько же их тут?! А если бы я влетел в их лагерь на полном ходу? Да они бы меня, наверное, на части бы разорвали!

Да, мне определенно повезло, что меня не заметили. И что там, внизу, случилось нечто такое, что, скорее всего, хвостатым и дальше будет не до меня. Похоже, там разразилась нешуточная потасовка. Вот только с кем? Конечно, в джунглях полно всяких опасных тварей, но почему-то мне кажется, что у ванаров здесь естественных врагов нет. Они же вроде как хранители этого леса.

Может, это наши? Нет, вряд ли они бы добрались сюда быстрее меня. Отряд Чингиза? Тоже сомнительно...

Любопытство все-таки взяло верх, и я выглянул из-за ствола дерева. В лагере на ветвях к этому моменту, похоже, никого не осталось — все устремились вниз, к месту схватки. Я с полминуты напряженно всматривался, проверяя каждую хижину, но вроде бы никого внутри не было.

Снизу по-прежнему доносились яростные вопли — там, похоже, шел бой не на жизнь, а на смерть. Но с моего места ничего не было видно. Чтобы оказаться в аккурат над местом схватки, нужно перебраться на соседнее дерево — как раз туда, где находятся хижины ванаров.

А, была не была! Я пробежался по ветке и, выстрелив Жалом, огромным маятником переметнулся на соседнюю шорею. Спрятался, прижавшись спиной к стене одной из плетеных хижин. Вроде тихо. Заглянул внутрь.

А уютненько. Изнутри больше похоже на птичье гнездо — дно услано листвой и чем-то мягким, похожим на пух. И посередине этой колыбели лежит, перебирая лапками в воздухе, детеныш с огромными выпуклыми глазищами.

Упс! Так, малыш, ты меня не видел, и я тебя — тоже. Не хватало еще, чтобы мамаша твоя на меня взъярилась.

Я перебрался на ярус ниже, и тут-то мне открылась картина схватки. Я невольно замер. Мне, конечно, всякого дерьма уже довелось повидать в Артаре, но такое...

Внутри все сжалось от ужаса и омерзения.

Представьте себе две стаи огромных человекообразных обезьян. Одни — массивные, с темной густой шерстью, больше похожие на горилл. Вторые — мельче и изящнее, с длинными хвостами и серебристого окраса. Дерутся они безо всякого оружия, пуская в ход клыки, когти и свою чудовищную силу. Дерутся всерьез, до последнего вздоха. Гориллоподобных гораздо меньше, но они исполнены мрачной неистовой ненавистью, которая, кажется, придает им еще больше сил. И забирает последние остатки жалости и сомнений.

Небольшая поляна под деревом, кажется, сплошь залита красным. На моих глазах здоровенный черный ванар буквально разорвал беднягу хвостатого — сшиб того с ног, навалился сверху и одним мощным рывком выдрал ему руку из плеча. Кровь рванула из жуткой раны буквально фонтаном, а черный, размахивая оторванной конечностью, бросился на оставшихся противников. Один из его соратников в это время перегрыз горло другому серому и, задрав в небо окровавленную пасть, взревел так, что, кажется, листва с деревьев должна была посыпаться.

Серых оставалось всего четверо и, похоже, они тоже обречены. Из всех трупов, что валялись на поляне, лишь один принадлежал нападавшим. Да уж, все решилось за считанные минуты. Не хотелось бы мне столкнуться с этими чудовищами лицом к лицу. Даже если со мной будет целый отряд Псов. Эти гориллы какие-то бешеные. Как с ними вообще можно бороться?

Сверху до меня донесся протяжный писк, похожий на плач ребенка. Детеныш!

Ч-черт, надо бежать! Когда эти монстры расправятся с местными, они наверняка и окрестности прочешут. По плачу детеныша быстро хижины найдут. А тут я сижу, весь такой красивый...

Я выстрелил жалом, подтягиваясь на ярус выше. И уже примерился, как бы перебраться на соседнее дерево, когда до меня снова донесся плач.

Что эти твари сделают с детенышами, когда найдут? Уф, лучше даже не думать об этом. Да и какая разница? Это же всего лишь мобы...

Плач повторился. В нем сквозили страх, тревога, непонимание. Блин... Плачет-то, совсем как человеческий ребенок.

Я стиснул зубы и вернулся к хижине. Просунулся внутрь.

— Ну, ты чего, малец? Испугался?

Крошечный ванар замер, затих, уставившись на меня своими гляделками. Да, пожалуй, не на енота он похож, а на лемура. Мордочка маленькая, а глазищи вон — как чайные блюдца.

Я протянул ему руку, и он тут же уцепился в нее всеми четырьмя конечностями, а вдобавок еще и хвостом обвил.

— Э, только не так! Ты мне мешать будешь. Давай-ка перебирайся сюда...

С трудом оторвав обезьяныша от своей руки, я пересадил его на спину. Там он крепко вцепился лапками в ремни на броне и затих.

Я с опаской взглянул вниз. Крики там стихли — похоже, черные ванары уже перебили всех местных. Еще чуть-чуть — и они и меня засекут. И я очень сомневаюсь, что, если вдруг разразится погоня по верхним ярусам деревьев, то я смогу оторваться. Эти джунгли — их стихия. А я так, погулять вышел.

— Только держись крепче, чувак, — шепнул я детенышу. — Сейчас будем драпать.

Глава 11. Вечный баньян

О том, что я уже близок к цели, я догадался задолго до того, как увидел озеро. Еще примерно через час моего движения вверх по течению реки рельеф местности начал постепенно меняться. Заболоченных участков становилось все меньше, наметился ощутимый подъем. Джунгли карабкались на склоны невысокой горы. Точнее, Бао говорил о потухшем вулкане.

Подъем был не очень крутой, но изрезанный. То тут, то там из зарослей торчали здоровенные каменные глыбы, поросшие мхом. Все чаще попадались водопады, иногда очень живописные. Сама растительность тоже изменилась — шореи стали пониже, бамбука почти не попадалось. Зато дебри в нижнем ярусе стали еще непролазнее.

Спиногрыз ванаров вел себя на удивление тихо. Первое время я даже поминутно проверял, на месте ли он. Но выяснилось, что хватка у его крошечных ладошек крепкая, а высоты он не боится вовсе. Голос подавал всего раза три, да и то только видя прямую опасность. То я немного не рассчитал с прыжком, и пришлось падать плашмя на ветви. То на нас едва не прыгнула здоровенная пятнистая кошка. То змея поблизости оказалась. В общем, молодец малыш. Единственное, что меня беспокоило — так это то, что он наверняка скоро захочет есть. А если он еще слишком мал, чтобы питаться фруктами, то это засада. Где же я ему сиську найду?

Но тут я уповал на то, что разработчики Артара наверняка не заморачивались с реалистичностью до такой степени. Я вообще впервые за все время увидел детеныша моба. Даже, помнится, дрэки из кладки вылуплялись полностью сформированными и тут же бросались в бой. Но с ванарами, похоже, отдельная история. Интересно, это все-таки простые мобы или неписи? Разница есть. Мобы — просто ходячие куклы для битья. Неписи — самостоятельные персонажи, часто завязанные на какие-нибудь квесты. Вон, Мордекай рассказывал, что даже у хиссов умудрялся задания брать. Может, и детеныш этот не просто так?

Еще немного — и пришлось переходить от древолазанья к альпинизму. Одно хорошо — местные скалы как будто созданы для этого: старые, потрескавшиеся, поросшие ползучими растениями. Карабкаться по таким легко и приятно. Я быстро преодолел наполовину разрушившийся каменный гребень, опоясывающий плоскую вершину вулкана, и сделал передышку.

Отсюда открывался великолепный вид — как на впалую, будто перевернутая линза, долину с озером посредине, так и на раскинувшиеся на склонах вулкана джунгли. Долина была похожа на чашу фонтана — из озера, и правда, вытекала целая дюжина небольших рек, срываясь вниз каскадами водопадов.

Окидывая взглядом джунгли, я заметил на северо-востоке огромное дерево с белым стволом. Оно возвышалось над остальными, как лама в стаде овец. Это сколько же оно в высоту? Явно больше сотни метров.

Я постарался как можно точнее прикинуть расстояние и направление до него и сделал пометку на карте. Сдается мне, это и есть то самое Поднебесное древо, о котором говорил Бао. Может пригодиться.

Вечный баньян располагался на противоположном от меня берегу озера, но его я тоже узнал сразу. Такие штуки ни с чем не перепутаешь. Это древо было не очень высоким, но могучим, с раскидистой кроной, похожей на полусферу. Ствол его был настолько толстым, что казалось, что это не одно растение, а несколько, слипшихся воедино.

На левом берегу озера, наполовину скрытые деревьями, белели какие-то руины. Про них Бао, кажется, тоже упоминал — там и живет Хануман. Но я пока благоразумно решил туда не соваться и направился к баньяну по правому берегу. По пути уже машинально взглянул в интерфейс.

Есть! Маверик в онлайне!

Вот только все это время с начала сессии я был так занят, что толком не продумал, как выстроить с ним разговор. Кое-какие идеи были, но переговорщик из меня так себе... А, была не была! Надо пробовать. Не факт, что он надолго в игре.

На голосовой вызов он не ответил, так что я набросал текстового сообщение.

"Со сделкой возникли проблемы. Но у меня есть другое предложение. Свяжись со мной, когда будет удобно".

Решил сыграть на его любопытстве. Конечно, блефовал. Но мне сейчас важнее всего было заинтриговать Маверика, вызвать на разговор. Понятно, что первой его реакцией будет послать меня куда подальше. И он будет прав. Это еще хорошо, что я аванса в реале не успел у него взять. Проснулся я после того памятного сеанса уже в лагере Чингиза, с отключенным коммуникационным блоком, так что передать Маверику свои реквизиты для оплаты не смог. Но дело даже не в деньгах. Я ведь во время переговоров с ним всю плешь ему проел. Как назло, разыгралась паранойя — все боялся продешевить или что этот пижон и вовсе меня обманет. А в итоге сам исчез, порушив все договоренности.

Знакомый голос застал меня уже на полпути к баньяну.

— О, какие люди! Мистер Мангуст! — ехидно поприветствовал он меня. — Ну, что ж, загадочный ты наш, у тебя ровно минута, чтобы объяснить мне, что у тебя за предложение.

Клюнул! Ну, теперь только бы не сорвался!

— Да нет, это у тебя одна минута, чтобы рассказать мне, кому ты разболтал о Глазе.

— Что, прости?

Я прикинул, что в разговоре с Мавериком лучшей защитой будет нападение. Начну оправдываться, просить помощи — он меня и слушать не станет. Так что выход один — врать. Врать и не краснеть.

— О том, что Глаз Дахамеша у меня, знали только мы с тобой. Но — вот так совпадение — через пару часов после того, как я ушел от тебя, меня грохнули какие-то типы. И забрали добычу. Я, конечно, ни на что не намекаю. Вряд ли бы ты нарушил свое слово. Да и зачем? Что тебе, жалко несколько тысяч кредитов?

— Забрали Глаз? Такие трофеи ведь привязываются к персонажу! Шанс дропа из инвентаря — всего десять процентов.

— Вот и я думал, что можно особо не опасаться. Но, знаешь, у нас в России есть такая поговорка — раз в год и палка стреляет.

— Мда, не повезло...

Судя по тону, мне удалось его ошарашить. Давай-давай, раскручивай дальше!

— Так кто еще мог знать о Глазе и проболтался? Может, кто-то из твоих? Кейн, Густав?

— Исключено! И вообще, в другой ситуации я бы тебя за такие подозрения просто заказал какой-нибудь местной гильдии убийц. Но...

— Что?

— Вскоре после того, как ты ушел, охрана моего особняка, действительно, засекла проникновение на территорию. Точнее, проникновение-то они как раз прозевали, но накрыли шпиона уже на выходе из здания. Какой-то ассасин в инвизе. Поймать его не удалось, идентифицировать тоже. Но, теоретически, он мог слышать наш разговор.

Уф... На что-то подобное я и рассчитывал. Я долго ломал голову над тем, откуда Чингиз вообще узнал о Глазе Дахамеша, тем более так быстро. И единственное объяснение, которое приходило на ум — это то, что была утечка информации от самого Маверика. Причем прямо в ходе той самой игровой сессии.

— Вот, значит, как... — протянул я, постаравшись, чтобы в голосе явственно прозвучало разочарование. — О такой возможности я и не подумал. Был уверен, что с безопасностью у тебя дела получше обстоят. Хорошо еще, что этот ассасин не грохнул нас прямо у тебя в доме.

— Да, мои люди облажались, — неохотно признал Маверик. Похоже, тут я надавил ему на больную мозоль. — Я и сам в шоке.

— Ты-то в шоке. А я и вовсе в заднице! Я-то думал, что уже сорвал джек-пот! А теперь...

— Да, да, сочувствую. И представляю, как тебе досадно. Мне тоже нелегко. Я уже приготовил для Глаза постамент в своем зале трофеев. Впрочем, если ты сам не коллекционер, то тебе не понять, каково это — когда из рук уплывает редкий экспонат.

— Зато я прекрасно прочувствовал, как у меня из рук уплывают восемь тысяч кредитов.

— Пфф, это как раз мелочи! Если тебе это так важно — я даже готов компенсировать часть суммы. За моральный ущерб, так сказать. С условием, что остальные наши договоренности останутся в силе.

Я еле сдержался от победного возгласа и постарался, чтобы голос мой по-прежнему звучал скептически.

— Ну, посмотрим, посмотрим. Я же обещал, что, если буду находить что-то редкое и необычное — то первым делом буду предлагать это тебе. И, кстати, по этому поводу я как раз и хотел поговорить.

— Нашел что-нибудь? — Маверик заметно оживился.

— Не совсем. Но, кажется, кое-что нащупал. Мне нужно больше данных. У тебя есть информаторы в гильдии Корсаров?

— В чем вопрос?

— Ходят слухи, что они добыли какой-то ценный артефакт. Что-то, по редкости и по стоимости не уступающее Глазу Дахамеша. Как думаешь, это правда?

— Запросто может быть. Они уже несколько недель регулярно, как на работу, ходят на Большого и Малого Краксов. Это такие морские чудища. С Малого всякая мелочевка падает — уровня не выше "Редкого". А вот с Большого Кракса есть шанс получить что-то реально ценное — легендарки, мифики.

— Не знаю, с Кракса или откуда-то еще, но они явно сорвали куш. Можешь разузнать подробнее — что это конкретно?

— Ты хочешь выкрасть это?

— Возможно, — уклончиво ответил я. — Есть кое-какой план. Но мне для начала надо знать, что это за штука, как выглядит. Ну, а самое главное — стоит ли из-за нее рисковать.

Маверик надолго замолчал — я даже пару раз проверял, не отключился ли он. Я уже почти дошел до Вечного Баньяна, когда он заговорил снова.

— Хорошо, я попробую разузнать. Если что — постучусь в чат в ближайшие пару часов.

— Буду ждать.

— Удачи, Мангуст! И не подставляйся так больше.

Да уж постараюсь!

Вслух я ничего не сказал. Да и вообще, разговор этот быстро вылетел у меня из головы, потому что зрелище, что мне открылось, было настолько изумительным, что я даже, кажется, дышать перестал.

Крона Вечного Баньяна раскинулась надо мной огромным зеленым куполом, наполненным золотистым светом и пением птиц. Грудь так и распирало от необъяснимого восторга. Будто оказался в раю, честное слово.

Воздух здесь был сладковато-пряным, и аромат этот, похоже, исходил от мелких белоснежных цветков, которыми были усыпаны ветви дерева. Множество лепестков этих цветов опадали сверху, кружась в воздухе, как снежинки. И, кажется, растворялись, не долетая до земли, потому что под ногами их не было.

Под сенью баньяна не росло ничего, кроме густой зеленой травы высотой по щиколотку. Поляна вокруг него была ровной, как футбольное поле, без всякого намека на тропинки, будто бы здесь вообще не ступала нога человека. Да и не человека тоже. Я оглянулся и понял, что и сам не оставляю никаких следов — примятая трава тут же выпрямляется.

Детеныша ванара обстановка, похоже, тоже впечатлила. Он вскарабкался мне на плечо и крутил головешкой во все стороны, в изумлении распахнув свои и без того огромные голубые глазищи.

Вокруг не было ни души, если не считать птиц, порхающих высоко между ветвями. Я медленно шагал к стволу дерева, и меня мягким невидимым покрывалом окутывало спокойствие и умиротворение. Совсем как во время медитации. Мне показалось, что я даже расслышал отдаленные звуки тамтамов и флейты.

То, что издалека показалось мне переплетением странных наростов на огромном стволе, вблизи превратилось в искусный барельеф, изображающий длиннющего змеевидного дракона с плавниками, похожими на рыбьи. Он, похоже, опоясывал весь ствол несколькими витками, а голова его была повернута в аккурат на меня. Подойдя еще ближе, я понял, что барельеф этот не вырезан на стволе, а будто бы вырастает прямо изнутри. Сама кора баньяна — толстая, ноздреватая — причудливым образом складывается в этот объемный рисунок, а дупла в ней изображают ноздри дракона, его глазницы, пасть.

Я не стал подходить вплотную. Остановился на расстоянии нескольких шагов и почтительно поклонился дереву. Почему-то это показалось мне вполне естественным — этот могучий древний гигант с первого взгляда внушал если не благоговейный трепет, то уж уважение точно. А если вспомнить, что это одна из главных святынь монахов Артара — тем более. Может, конечно, я слишком вошел в роль, но меня и правда сейчас переполняли эмоции.

Наконец, я опустился прямо на траву и принял позу лотоса. Маленький ванар слез с моего плеча и, пробежавшись вокруг, что-то пискляво ворча, уселся рядом. Даже позу мою скопировал, что выглядело довольно комично.

Едва я запустил цикл Медитации, как на меня посыпались системные сообщения.

Вы совершили паломничество к Великому алтарю Лазурного дракона. Вам открылся доступ к базовым умениям стихии Дерева.

Вы совершили паломничество к Великому алтарю Лазурного дракона. В описание классового квеста "Мастер стихии Дерева" добавлена новая информация.

Вы получили благословение Лазурного дракона. В течение ближайших 3 часов показатель вашей Силы увеличен на 10 %, а скорость освоения умений школы Дерева увеличена вдвое.

Конечно же, во мне взыграло любопытство, и я полез в интерфейс за дополнительной информацией. Первым делом проверил описание квеста.

Мастер стихии Дерева. Классовый квест монаха. Вызовите Царя обезьян Ханумана на состязание и одолейте его. Чтобы бросить вызов Хануману, совершите ритуальное подношение к алтарю Лазурного дракона. Соберите семена трех Великих древ Уобо и добавьте к ним свет того, кто останавливает течение рек. Когда семена прорастут — Хануман явится на ваш зов.

Уф. Ну, схема почти такая же, как для испытания Черной черепахи. Еще бы подробнее разъясняли, что именно имеется в виду и где это искать...

В разделе боевых искусств активировалась вкладка со Стихией Дерева. Созвездия навыков в ней выглядели примерно так же, как и для Стихии Воды — большинство пиктограмм скрыто туманом, но в центре — небольшой пятачок, на котором видны значки базовых умений. Пока всего по два-три в атакующей и в защитной ветках.

Что ж, посмотрим...

Хлещущая ветвь. Атакующее умение. Монах замирает на месте и использует заряд чистой Ци, чтобы подготовиться к сокрушающему удару. В течение десяти секунд его сопротивление физическому урону возрастает на 100 единиц, а показатель Силы ежесекундно увеличивается на 20 % от базового значения. Прервать процесс можно в любой момент, нанеся удар текущим оружием или врукопашную. После удара показатель Силы вернется к исходному значению. Движение с места и применение других атакующих умений в ходе подготовки к удару отменят эффект умения. Уровень умения — 1. Прогресс: 0/20.

Получается что-то вроде сжимаемой пружины. Ну, или, следуя древесным аналогиям — сгибание ветки, которая в итоге неслабо вмажет, когда ее отпустишь. Бонусы приличные даже на первом уровне — если накопить энергию по максимуму, можно ударить с бонусом к Силе в 200 %. Вот только какой дурак в бою будет ждать, пока противник десять секунд готовится к такому удару? Думаю, в реальных условиях удастся накапливать злость не больше 3-5 секунд. Да и то выглядит как-то сомнительно. В общем, потенциально прием очень мощный, вот только в применении сложноват.

Жемчужин у меня оставалось всего ничего. На все новые умения точно не хватит. А это пока выглядит не особо перспективным. Нужно, конечно, попробовать для начала качнуть его на пару уровней — посмотреть, как растут бонусы.

И второе атакующее умение школы Дерева:

Хвост Дракона. Атакующее умение. Монах использует заряд чистой Ци, чтобы нанести сокрушительный круговой удар ногой, отбрасывая и оглушая противников. В момент нанесения удара тело монаха защищено щитом из чистой Ци прочностью в 200 единиц (физическая защита), а Сила увеличена на 50 %. Длительность эффекта оглушения противников обратно пропорциональна их показателю Силы. Минимальная длительность — 3 секунды. Если удар принимает на себя один противник, то бонус к силе увеличивается вдвое, а минимальная длительность оглушения — до 5 секунд. Уровень умения — 1. Прогресс: 0/20

Охо-хо! Да это же тот самый эпичный удар ногой с разворота! Едва ли не ради него я и выбрал класс монаха. Правда, больше ориентировался на старинные боевики и мультики про кунг-фу, чем на игровую механику класса.

Я, не задумываясь, потратил одну из четырех последних жемчужин на то, чтобы открыть это умение. Мощный удар с гарантированным станом, да еще и действующий как на одиночную цель, так и по области — чего уж тут думать-то? Мне как раз здорово не хватает подобных силовых атак в арсенале. Можно, конечно, как и раньше, использовать связку Водяного столба и Удара волны. Но, во-первых, это два приема, а значит — и два заряд Ци. А во-вторых, вся фишка Удара волны — в дополнительном дробящем уроне стихией Воды, который игнорирует физическую броню. Сам по себе этот удар не сильнее обычного. А Хвост Дракона, похоже, увесистее будет за счет того, что дает хорошую прибавку к Силе в момент удара. Причем прибавку процентную, так что она будет масштабироваться по мере моей прокачки.

Даже по описанию первых двух умений потихоньку вырисовывается разница между боевыми стилями школ Воды и Дерева. Вода завязана на Ловкость, увертливость, скорость ударов и движений. Дерево же — это Сила. Так что тут удары неторопливые, но мощные.

Ладно, поглядим на защитную ветку.

Первым делом мой взгляд упал на пиктограмму пассивного навыка.

Крепкие корни. Аура. Монах использует заряд чистой Ци, чтобы на время усилить себя и своих союзников. За счет стихии Дерева показатель Силы увеличивается на 5 %, без учета бонусов от других умений, аур, зелий и предметов экипировки. Продолжительность — 60 минут. Радиус — 6 метров. Уровень умения — 1. Прогресс — 0/100".

С этим все ясно. Полностью аналогична ауре Скоротечности, только дает прибавку к Силе, а не к Ловкости.

Сердце дуба. Защитное умение. Монах использует заряд чистой Ци, чтобы на время увеличить свою защиту. Тело монаха приобретает дополнительную броню, защищающую от физического урона, льда и молний, но дающую уязвимость к огню. Характеристики щита: физическая броня 100 единиц, защита ото льда и молний 50 единиц, дополнительный получаемый урон от огня — 25 %. Длительность: 120 секунд. Уровень умения — 1. Прогресс: 0/20.

Хм... Предыдущие мои выводы только подтверждались. Если монахи школы Дерева делают упор на Силу, им нужно как-то компенсировать недостаток скорости. Железных доспехов нам носить нельзя, так что путь один — укреплять само тело с помощью чистой Ци. В принципе, 100 единиц брони — это немало для начала. Чуть меньше, чем у железной кирасы. В сочетании с моей кожаной броней уже получится вполне прочный панцирь — на уровне хорошей стали. А по мере прокачки умения, наверное, можно будет подниматься по классу брони и еще выше — до титана, орихалка и так далее. Вот только усиление временное и требует зарядов Ци.

Эх, как все-таки сложно балансировать между применением боевых приемов и прокачкой основных характеристик! У других классов такой дилеммы нет — знай себе качаются вверх и вширь. Но мне и этого было мало — теперь еще придется выбирать, на что все-таки делать упор, на Воду или на Дерево.

Вообще, у меня с самого начала в голове засела идея фикс — овладеть всеми пятью стихиями. Хотя Бао и пытается отговорить меня от этого каждый раз, когда я завожу разговор об этом.

— Не стоит бояться того, кто изучает тысячу ударов, Мангуст. Но стоит бояться того, кто учит один удар тысячу раз.

Я, конечно, в глубине души понимаю, что он прав. Сами игровая механика выстроена так, что эффективнее всего сосредоточиться на одной главной характеристике и завязанных на ней двух-трех приемах. И прокачивать их до посинения. Но пока что я отступать от своей идеи не собираюсь. Очень хочется поэкспериментировать, пробуя себя в разных стилях. К тому же, сочетая умения разных школ, можно построить свой собственный билд, который может оказаться сильнее, чем стандартные. То есть мало того, что я выбрал гибридного персонажа, завязанного на развитие сразу нескольких характеристик. Так еще и билд ему сделаю гибридный. Это я не на двух стульях пытаюсь усидеть, а занять целый ряд.

Но, по крайней мере, я буду непредсказуем, как обезьяна с гранатой.

Так, а что там у нас за третье умение в защитной ветке?

Тернии. Защитное умение. Монах использует заряд чистой Ци, чтобы посеять рядом с собой семена магических терний, которые замедлят или остановят движение противников в определенной области. Диаметр области — 3 метра. Время существования терний — 30 секунд. Уровень умения — 1. Прогресс — 0/20.

Ха, а это уже прямо лесная магия! Но, действительно, весьма полезное заклинание. На ум сходу пришла целая уйма ситуаций, в которых оно бы пригодилось. Так что, чуть поразмыслив, я вбросил жемчужину в этот навык.

Осталось всего две...

Скрепя сердце, потратил еще одну на открытие Сердца дуба. Последнюю же жемчужину оставил в слоте быстрого доступа. Этакий последний патрон — на случай, если придется застрелиться. Надо срочно пополнять запасы жемчужин. Без них совсем беда. Ни в Туманный чертог не нырнуть, ни заряды чистой Ци в бою не пополнить...

Детеныш ванара вдруг беспокойно заерзал на месте, повизгивая по-обезьяньи. Еще миг — и он одним прыжком снова заскочил мне на загривок, вцепился в жесткий кожаный наплечник своими крошечными ладошками. Я сам поневоле напрягся. Атмосфера идиллии, царящая возле Вечного баньяна, заставила ненадолго забыть о том, где я нахожусь. А ведь вокруг — полные опасностей джунгли.

Сзади кто-то приближался — были отчетливо слышны шаги, хоть и приглушаемые мягкой травой.

В руке моей материализовался чакрам. Я обернулся — не спеша, держа руку с оружием так, чтобы ее не было видно из-за спины. Если незваный гость бросится в атаку — уйду перекатом в сторону, швырну в него Шепот, а там уже...

Но атаки не последовало. Из глотки моей вырвался лишь удивленный возглас.

— Эй! А ты-то что здесь делаешь?

Глава 12. По течению

В походке Эдж мне всегда чудилось что-то кошачье. Ленивые грациозные движения, в которых, в то же время, чувствуется затаенная сила. О том, что, когда надо, ассасинка может двигаться куда быстрее кошки, я знал не понаслышке. И коготки у нее куда острее.

— Так чего ты тут делаешь, спрашиваю? — нахмурился я.

Эдж остановилась и скорчила обиженную гримасу.

— А ты сам что здесь делаешь? — ехидно ответила она, скрещивая руки на груди.

У меня в голове завертелись десятки догадок, одна другой нелепее. Впрочем, чего гадать-то?

— Как ты выследила меня?

— Догадайся!

— Опять поставила свою ассасинскую метку?

Она неопределенно хмыкнула и отвернулась, будто бы прислушиваясь к чему-то. Или присматриваясь. Что-то проверяет в интерфейсе или по чат-медальону кого-то выслушивает? Странная она какая-то...

Я поднялся на ноги, спрятал чакрам, но взамен взял в руки посох. Обезьяныш взволнованно вертелся на моем плече, время от времени разевая крохотную пасть в беззвучном крике.

— Какой забавный малыш! — усмехнулась Эдж.

Детеныш при звуке ее голоса попытался спрятаться мне под мышку, но я осторожно отцепил его и снова пересадил за спину. Он вцепился в ремни брони и выглядывал у меня из-за плеча, вытаращив испуганные глазенки. Надо же — этот малец всю дорогу ничего не боялся, а тут при виде девицы впал в панику. Заставляет задуматься.

— Где остальные? — спросил я, оглядываясь.

Вряд ли Псы успели так быстро добраться сюда. Даже если Эдж вела их по метке — у меня была солидная фора, плюс по верхнему ярусу я двигался куда быстрее, чем они могли продираться понизу. А вот в одиночку ассасинка, теоретически, вполне могла меня догнать — она быстрая, легконогая, а от большинства опасностей может просто скрываться в инвизе.

— Они попали в беду. Мне одной удалось бежать.

— В смысле — попали в беду? На них кто-то напал?

— Ванары. Но не убили. Схватили, связали и потащили куда-то в джунгли.

Ч-черт! У меня перед глазами тут же промелькнули сцены схватки между двумя стаями ванаров, свидетелем которой я стал. Вдобавок почему-то представилась Ката, которую буквально рвут на части. Я вздрогнул. Что может быть хуже, чем попасться в лапы этим бешеным тварям?

— Почему не убили сразу?

— Я-то откуда знаю? Но с ними аж три шамана. Может, им жертвы нужны для какого-то ритуала?

— Не удивлюсь. А куда они их тащат? Ты успела накинуть на кого-нибудь метку?

— Да, я отслеживаю их. Прут строго на юг, в самые дебри. Догнать будет сложно.

— А смысл нам их догонять? Что мы сделаем вдвоем против целой стаи ванаров? Если уж весь отряд не справился...

— То есть предлагаешь их бросить? — она зло прищурилась, окидывая меня с ног до головы презрительным взглядом. — Или ты и так уже всех бросил? Зачем ты сбежал сюда?

— За ответами! — огрызнулся я. — Или я, по-твоему, дезертир?

— Ну, и что тебе удалось выяснить?

— Ванары — не единый народ. Есть как минимум три больших племени. Они поклоняются разным великим древам, которые якобы остались еще со времен сотворения мира. Как я понял, воду мутят шаманы племени Шепчущего дуба. Помнишь, Хануман что-то там бормотал про того, кто шепчет?

— Ну да.

— У меня план — найти Ханумана и попробовать выяснить про все это подробнее. И уговорить его помочь нам.

— И как ты его собрался уговаривать? Что мы можем ему предложить-то?

— Помнишь, когда мы его спросили, почему бы ему самому не приструнить этих зарвавшихся шаманов, он ответил, что он типа весь такой справедливый и не хочет причинять вред своим подданным?

— Ну... вроде бы припоминаю.

— А что, если он просто не может? Ну, запрограммирован так, что не может напрямую атаковать других ванаров? Иначе с чего бы он исподтишка рушил их алтари вместо того, чтобы самому заявиться в племя и показать, кто в джунглях хозяин?

Эдж задумалась, а я, пользуясь ее молчанием, продолжил.

— А вот мы можем оказать ему такую услугу — завалим этих долбаных шаманов, например. Или... не знаю... дуб этот сожжем, что ли. В общем, устраним корень проблемы. Потому что эти черные явно уже переходят все границы. Они будто с цепи сорвались. Я видел, как они напали на стаю других ванаров — серых таких, хвостатых. Похоже, из племени Поднебесного древа.

— То есть ванары уже не только с игроками воюют, но и между собой?

— Угу. Я думаю, Хануману это тоже очень не нравится. Так что тут у нас есть точка соприкосновения. Мы поможем ему избавиться от неугодных шаманов, а он нам поможет с Чингизом.

— Такой, значит, у тебя план? — скептически поморщилась Эдж. — Завязанный на то, что Хануман снизойдет до нас и согласится помочь?

— Ну, у меня хоть какой-то план есть! — не выдержал я. — Тот же Терехов просто, как собачонка, выполняет приказы Чингиза и тянет время. А чего тянуть-то? Время играет против нас, неужели вы все не понимаете? Или я не прав?

— Да прав, прав, — неохотно согласилась ассасинка. — Но есть в твоем плане одна серьезная нестыковка. Мы уже пробовали предложить свою помощь Хануману, в самую первую нашу встречу. Он нас на смех поднял. Как думаешь, почему?

— Потому что он — неадекватная обезьяна с манией величия?

— И это тоже. Но, если взглянуть правде в глаза — что мы можем реально сделать? Убить верховных шаманов Шепчущего дуба? Серьезно? Мы с рядовыми-то ванарами справиться не можем. Ты же сам только что спрашивал — какой нам смысл догонять отряд, ведь мы все равно ничего не сможем сделать?

Я вздохнул.

— Да, тут я был не прав. Нам надо попытаться догнать Терехова и остальных и отбить их у ванаров. Чего бы нам это не стоило. И вот тогда можно попробовать договориться с Царем обезьян. Мы ему докажем, что можем тягаться с его озверевшими подданными.

Я зашагал прочь от баньяна, к берегу озера. Ассасинка пошла следом за мной.

— А мы и правда можем? — усмехнулась она.

— Да мы толком и не пробовали. Просто они застали нас врасплох.

— Ну-ну... Уговариваешь сам себя?

— Да кто они такие, в конце концов? Просто тупые мобы. А мы — Стальные псы!

Мы вышли к озеру, и я остановился, окидывая взглядом его чуть подернутую рябью поверхность. Озеро, баньян и руины белокаменного города на противоположном берегу занимали основную часть долины. Больше смотреть тут было не на что. Я уселся на большой плоский камень у самой воды. Не отказался бы сейчас еще от пары-тройки циклов медитации — чтобы мысли и эмоции в порядок привести. Но Эдж маячила за спиной и отвлекала.

— Где они сейчас? — спросил я. — Можешь показать на карте?

Ассасинка замялась, и я страдальчески закатил глаза к небу.

— Ну, начинается! Не хочешь показывать личную карту? Да что я там такого могу увидеть-то?

Впрочем, Эдж не одна такая — многие игроки предпочитают не светить карту с личными пометками. Информация в Артаре порой дороже золота.

Я достал свою и развернул ее перед собой, расстелив на камне.

— Показывай.

— Тут, — ассасинка уверенно ткнула пальцем в участок километрах в пяти южнее от нас. — И движутся дальше к южной оконечности полуострова.

Так, прикинем расстояние... Ч-черт, выводы неутешительные. Скакать по веткам в верхнем ярусе я более-менее наловчился, но вряд ли я передвигаюсь по джунглям быстрее ванаров, пусть тех и немного замедляет ноша. Башней тенептиц в глубинах Уобо тоже нет. Какой еще транспорт тут можно придумать? Разве что...

Я провел пальцем вдоль одной из тонких извилистых линий, которые, будто синие вены, опутывали весь полуостров.

— А что, если мы двинем вниз по этой реке? Как думаешь, успеем перехватить их?

— Ну-у-у... может быть, — не очень-то уверенно отозвалась Эдж. — Если они и дальше собираются двигаться на юг, то их маршрут пересечется с этой рекой. Где-то... вот здесь. Но, думаешь, у нас получится добраться туда достаточно быстро? Двигаться вдоль реки довольно опасно — заросли там густые, и зверья много...

— Я же не сказал "вдоль реки". Я сказал "по реке".

— Предлагаешь полезть в воду? Да нас там сожрут в два счета!

— Соорудим какой-нибудь плот или лодку. Нам на двоих немного-то и нужно. Спустимся сейчас по склону и поищем что-нибудь подходящее... Эй, ты чего?

Эдж меня явно не слушала, потому что взгляд её был направлен куда-то мимо меня, на поверхность озера. Я тоже оглянулся.

Озеро будто бы светилось изнутри — сквозь толщу воды пробивалось яркое белое пятно, быстро увеличивающееся в размерах. Будто субмарина всплывала, увешанная прожекторами. Я убрал карту и выпрямился во весь рост, чтобы получше разглядеть источник света.

На поверхности плавно и бесшумно, без малейшего всплеска, появилась вытянутая треугольная голова на длиннющей шее. Эта шея все тянулась и тянулась, высовываясь из воды, будто стрела подъемного крана, только гибкая и покрытая крупной светящейся чешуей. Наконец, показалась и спина — гладкая, покатая, как у бегемота, и тоже светящаяся так ярко, что это было заметно даже при свете дня. Представляю, как эта животина сияет по ночам. Будто луна, окунувшаяся прямиком в озеро.

По очертаниям исполин напоминал бронтозавра или ему подобного ящера — огромное туловище, змеевидная шея с небольшой для таких размеров головой. Этакое лохнесское чудовище. Из-за того, что большая его часть оставалась под водой, точные размеры прикинуть было сложно. Метров пятнадцать-двадцать в длину, не меньше. То есть по габаритам сравнимо с китом. Сколько же весит такая громадина? Явно десятки тонн. Даже удивительно, что она обитает в таком небольшом озерке — тут метров пятьсот в диметре, не больше. Правда, неизвестно, каково это озеро в глубину. Учитывая, что это жерло вулкана, оно может уходить вниз и на сотни метров.

Озерный исполин, изогнувшись дугой, снова нырнул. Над поверхностью огромным горбом промелькнула его светящаяся спина с треугольными плавниками. А напоследок по воде хлопнул здоровенный плоский, как у кита, хвост, подняв целое облако брызг.

— Ух ты... — только и выдохнул я.

За эти пару дней, что мы в Уобо, мне уже довелось увидеть немало удивительных созданий. Но это, пожалуй, превзошло всех остальных. Уж по размерам-то точно. Но главное, что меня вогнало в ступор — так это системная подсказка, всплывшая в поле зрения из-за того, что я долго и пристально наблюдал за этим зверем.

Мокеле-Мбебе. Тот, кто останавливает течение рек.

Уф... Еще один кусочек паззла отыскался. Я-то думал, что в описании квеста говорится о каком-то колдуне. Но тут прозвище практически буквальное. Зверюга таких размеров и правда может послужить живой плотиной и перегородить течение реки. Что там надо по квесту? Что-то там про свет... Это что же — мне нужно добыть светящейся чешуи с его боков? Как?!

Впрочем, у меня пока были совсем другие задачи, так что я отогнал от себя эти мысли. Мы с Эдж, не теряя времени, чуть ли не бегом припустили вдоль озера, отыскивая ту самую реку, по которой решили сплавляться. Это оказалось достаточно просто — берег был ровным, песчаным, а через реки, что вытекали из озера, были переброшены каменные мосты, изрядно подпорченные временем, но все еще крепкие.

Будь здесь Док, он наверняка бы снова, как в случае с водопадами на Сером пике, задался бы вопросами, как вообще устроена местная гидросистема. Озеро, из которой вытекают сразу несколько рек, пусть и небольших, но ни одна не впадает, и у меня самого вызывает вопросы. Откуда столько воды-то берется? Сдается мне, что это еще одна тайна, соваться в которую — значит столкнуться в итоге нос к носу с Призраками. Да и здоровенная зверюга размером с кита, обитающая в таком крохотном озере, тоже очень уж похожа на этакого цербера.

Спускаться по скалам всегда в разы сложнее, чем подниматься. Но это если у вас Серебряного жала нет. Шестиметровый магический трос, надежно крепящийся к скале и в считанные секунды растягивающийся до максимальной длины и сжимающийся обратно — это просто мечта скалолаза. Эдж мой новый девайс тоже оценила, тем более, что он и ей пригодился. Я закреплял Жало на отвесном склоне, быстренько спрыгивал вниз, отталкиваясь от скалы ногами. Когда трос разматывался на всю длину — по нему спускалась Эдж. Я же высвобождал наконечник и крепил его ниже.

Куда сложнее оказалось найти что-нибудь, подходящее для сплава по реке. Я, как и любой типичный городской житель середины 21 века, понятия не имел, как что-то мастерить из подручных средств. Будь у нас хотя бы нормальные топоры, пилы и другие инструменты — другое дело. Впрочем, на строительство лодки или хотя бы самого примитивного плота все равно бы ушла пара часов, а мы не могли терять столько времени.

Пришлось двигаться вдоль берега пешком. Мы успели пройти около километра, попутно отбиваясь от атак местной живности, прежде чем натолкнулись на здоровенную сухую корягу, лежащую в нескольких метрах от воды. Это был обломок упавшего дерева диаметром около метра. Сам остов торчал из земли чуть поодаль. Судя по всему, дерево высохло на корню, и уже потом его сломало ветром. Ствол упал поперек реки, переломившись в нескольких местах, и среднюю его часть давно унесло течением.

Коряга, хоть и была высохшей и изрядно подточенной жуками, весила все равно как та дочка декана, о которой к месту и не к месту вспоминает Стинг. Я с полминуты пыхтел, пытаясь раскачать ее, и уже всерьез подумывал над тем, не вкинуть ли мне последнюю жемчужину в Хлещущую ветвь. Взрывное усилие на +200 % к Силе сейчас бы не помешало. Вот только не факт, получится ли применить этот прием в таких условиях. В описании речь про бонус к силе во время атаки. Можно ли направить эту энергию в более мирное русло? Не факт. А жертвовать последней жемчужиной, чтобы проверить, не хотелось.

На мое удивление, спасла положение Эдж. Вдвоем нам удалось сдернуть бревно с места и подкатить к берегу. Ассасинка догадалась использовать длинную прочную жердь в качестве рычага. Да и силищи в ней оказалось немало. Я все не могу привыкнуть, что внешность в Артаре обманчива. Уже после пары-тройки недель игры любой более-менее прокачанный персонаж гораздо сильнее, чем обычный человек в реале. Представляю, что тут будет через полгода-год, когда появятся игроки, у которых основные характеристики исчисляются не двумя-тремя сотнями очков, а тысячами. Начнутся этакие войны полубогов.

Впрочем, разработчики предусмотрели такое развитие событий. Большая часть контента Артара явно сделана "на вырост". С теми же ванарами обычные люди, вооруженные обычными мечами и копьями, не справятся. Тут или огнестрел надо подвозить, или из самих игроков лепить Конанов-варваров. Скорее последнее.

Коряга плюхнулась в воду, и тут же всплыла, подхваченная течением. Мы едва успели запрыгнуть на неё. Чуть не перевернулись — бревно было неправильной формы, с торчащими отовсюду обломками сучьев, так что крутилось в воде. Но, в конце концов, перематерившись и пару раз окунувшись с головой, мы нащупали шаткое равновесие. Наша импровизированная посудина, увлекаемая течением, вырулила на середину потока и довольно шустро устремилась вперед.

Скорость течения тут была приличная — гораздо быстрее, чем у пешего человека. Сказывался довольно крутой уклон. Судя по карте, километров через пять рельеф выровняется, а сам поток будет раза в два шире. Скорость наверняка сильно упадет, но в целом мой расчет вроде бы оправдывался — по реке мы проскочим довольно приличный отрезок джунглей куда быстрее, чем если бы пробирались пешком по зарослям. Лишь бы на пороги не нарваться.

Хотя тут и без порогов опасностей хватало. Сама поездка вовсе не напоминала увеселительную прогулку на лодке. Уровень комфорта, мягко говоря, не тот. Мы сидели на бревне верхом — я в передней части, Эдж — позади. Чтобы лавировать между торчащими из воды камнями, а также в принципе удерживать бревно в нужном нам положении, приходилось активно рулить. Эдж использовала для этого все ту же жердь, которую мы до этого применили, как рычаг. Я же орудовал своим посохом, отталкиваясь им от несущихся навстречу препятствий. До дна реки он, к сожалению, не доставал. Или, может, достал бы, если бы я отклонялся сильнее. Но отклонившись, я бы наверняка перевернул бревно.

Так и катились — как в затяжном заезде на страшном аттракционе. Я бы, конечно, поменялся местами с Эдж — все-таки ей, похоже, приходилось сложнее. Но сделать это на ходу было невозможно, так что вся надежда на то, что девчонка справится. Пока у нее вроде получается неплохо.

Я, впрочем, тоже не прохлаждался. Разогнались мы, похоже, километров до десяти-двенадцати в час, и на такой скорости любое столкновение грозило нам очередным купанием. А купаться в этих мутных желтоватых водах здорово не хотелось. Чего уж там — даже мочить в них носки своих сапог и то было страшновато. В потоке то и дело мелькали какие-то темные силуэты, порой довольно крупные. Некоторые камни и кочки, от которых я отталкивался концом посоха, уводя бревно от столкновения, на поверку оказывались крокодилами или чем-то похуже. К счастью, они не бросались сходу в атаку — видимо, само по себе бревно было слишком большим и массивным, чтобы они воспринимали его как добычу, а нас сослепу не замечали.

Но все равно, мы напряженно следили за поверхностью воды, шарахаясь от каждой тени. Воспоминания о нападении инканьямб на Кату еще был свежи в памяти. Эти зубастые твари, похожие на помесь угрей и пираний, запросто выпрыгивали на пару метров над поверхностью воды, так что, в случае чего, бревно нас не особо-то защитит.

На берегах реки тоже хватало опасностей. Я разглядел на нависающей над водой ветке здоровенную пятнистую кошку — очередную разновидность леопарда. Хищник проводил нас взглядом, но прыгать не стал, хотя мог бы. Не то в радиус агра не попали, не то мобу просто не хотелось мокнуть в реке. А еще через сотню метров я увидел сползающую в воду анаконду, и от зрелища этого у меня чуть волосы на голове не зашевелись — даром, что сбриты под корень. Пятнистое лоснящееся змеиное туловище было в обхват толщиной, и струилось с берега в воду нескончаемым тягучим потоком. Когда мы поравнялись с чудовищем, я отчетливо разглядел длинный темный силуэт недалеко под поверхностью воды. Некоторое время мы двигались параллельно, и змеюка была явно длиннее бревна.

Правда, системная подсказка обозвала ее не анакондой, а Бойтатой. Да, с большой буквы. Наверное, именной моб. Есть такая разновидность — усиленные версии обычных мобов, что-то вроде мини-боссов. Встречаются редко и, как правило, с ними связаны какие-нибудь квесты. Не говоря уж о том, что опыта с них можно получить куда больше, чем с обычного монстра.

Но, несмотря на изобилие чудовищ, попадавшихся на глаза, продвигались мы довольно быстро и пока беспрепятственно. Прямо-таки полоса везения, даже удивительно. Наверное, все-таки все дело в скорости и размерах бревна.

Мы буквально за полчаса проскочили длиннющий участок быстрого течения. Под конец напоролись-таки на каменистые пороги, но и их преодолели сходу, отделавшись лишь легким испугом. Дальше рельеф местности окончательно выровнялся и, как я и предполагал, река буквально на глазах замедлилась и лениво растеклась вширь — да так, что не сразу и разглядишь границы русла. Кое-где одинокие деревья торчали прямо в потоке, омываемые мутными волнами. Слева, в полусотне метров от нас, в воде плескалось целое стадо крупных животных, похожих на бегемотов. Выглядели вроде довольно мирно, но я все-таки решил вырулить от них подальше.

Сигнал входящего вызова по чат-медальону раздался как нельзя некстати. Я покосился на Эдж, но та вроде бы увлеченно орудовала жердью, выправляя курс нашего бревна и выводя его в аккурат на середину потока. До предполагаемого места пересечения наших с ванарами маршрутов было, по моим подсчетам, еще километра два, не меньше, так что скорость нам понадобится.

— Да? — коротко ответил я, принимая вызов.

В воздухе, по нижней границе зрения, светилось имя игрока. Маверик. Впрочем, кто же еще. Связей у меня в игре пока не так много.

— Разузнал я кое-что про недавние трофеи Корсаров, — без лишних предисловий сообщил мажор. — Вариантов там немного. Скорее всего, до тебя дошли слухи о Компасе Джанжи Хэ.

Слово "компас" он произнес странно — с ударением на второй слог. Хотя, кажется, именно так его называют моряки. Тот самый Джанжи Хэ? Знаменитый ксилайский мастер, резчик по кости?

— Продолжай, — негромко буркнул я, надеясь, что Эдж меня не услышит.

— Компас магический, ясное дело. Но как компас не работает. В смысле, на север не указывает. А вот куда конкретно указывает — непонятно. Там тонюсенькая, очень чувствительная стрелка. В описании говорится, что настроена она на поиск каких-то там огненных слез. И что подходить близко к объекту поисков нельзя — чем ближе подойдешь, тем больше шансов, что стрелка попросту сломается. Так что, даже при очень аккуратном обращении, срок службы у артефакта конечный. Ну, как минимум одну слезу можно найти. Если повезет — несколько. А дальше, в любом случае, разрушится... Ты меня слушаешь вообще?

— Да. Дальше!

— Что дальше? — переспросила меня Эдж.

— Да так, рассуждаю, — обернулся я. — Думаю, нам надо плыть еще дальше — вон до той коряги здоровенной. Видишь там, впереди? Рули к ней.

Маверик тем временем продолжил:

— В общем, довольно мутный артефакт. Редкость — легендарная, так что явно ценный. Но что с ним делать — толком непонятно. Так частенько бывает с такими вещами. Нужно инфу искать дополнительную. Легенды какие-нибудь там, книги, отсылки... Может быть, в полном описании артефакта есть какие-то зацепки. Я-то в очень грубом пересказе тебе передаю. Но я бы на твоем месте не стал соваться. Пустышка.

— Почему?

— По моей информации, Корсары не стали разбираться с артефактом и слили его кому-то. Не через аукцион — напрямую. Так что вряд ли это что-то реально ценное. Ну, либо у них есть еще один. Еще какие-то вопросы?

— Потом, — бросил я и отключился.

Не очень-то вежливо, конечно. Но мне жутко не хотелось светиться перед Эдж, что у меня вообще есть чат-медальон. Его наличие — своего рода скрытый козырь. Из-за дороговизны эти медальоны пока что далеко не у каждого игрока есть — проще уж вложить полсотни золотых во что-то более полезное в бою.

Ну, что ж... Компас... Особо понятнее пока не стало, но хоть какая-то зацепка.

В памяти вдруг всплыли слова Бао. Легенда о сотворении жизни. Что-то там про то, как океан вскипел огромными волнами. А небо... Небо плакало огненными слезами! Ох, чую, не просто так это всё! Должна быть какая-то связь с ксилайскими легендами — компас-то работы самого Джанжи Хэ.

Огненные слезы неба... Метеориты?

От размышлений меня отвлек предупредительный возглас Эдж. Я встрепенулся, высматривая опасность на поверхности реки. Но угроза настигла нас не из воды. Наоборот — с воздуха.

Ширина реки здесь была такая, что даже ветви шорей не смыкались над головой, а оставляли участок чистого неба. И вот оттуда-то на нас спикировали крылатые остроносые твари.

Из-за кожистых крыльев их издалека можно было принять за огромных летучих мышей. Но это впечатление было обманчивым. Морды у них были скорее крокодильи — длинные, полные мелких острых зубов. По сути же это были скорее птеродактили — здоровенные летающие ящеры с размахом крыльев метра в три.

— Гребем к берегу! — заорал я, швыряя в ближайшую тварь чакрамом.

Отточенное кольцо скользнуло по узкой морде и вряд ли нанесло серьезные повреждения. Но с курса чудище сбилось — вильнуло в сторону, зацепив поверхность воды. Тяжело, как гусь-переросток, захлопало кожистыми крыльями, снова поднимаясь в воздух далеко позади нас. Похоже, маневренность у них так себе. Так что тактика у них простая, как пехотное копье: поднимаются повыше и планируют с высоты, пытаясь схватить жертву на бреющем полете.

Эдж, кряхтя, напирала на жердь, упираясь ею в дно реки. Бревно наше встало нараскоряку и стало изрядно раскачиваться, так норовя макнуть нас в воду. Я завертел головой, высматривая подходящее дерево, до которого можно было бы дострелить Жалом, но мы были слишком далеко от берегов. Здесь, в середине реки, мы как на ладони для атак с воздуха.

Еще два птеродактиля спикировали на нас, и я едва успел пригнуться, прижимаясь к бревну. По мне хлестнуло, будто плетью — один из нападавших задел меня не то крылом, не то хвостом. А хвосты у этих летающих крокодилов были длиннющие, чешуйчатые, как у крыс. Впрочем, меня больше беспокоили их челюсти, из-за мелких зубов больше похожие на пилы, и лапы, увенчанные по-птичьи кривыми когтями. Сами по себе летуны были не очень крупными — без учета крыльев чуть поменьше человека. Так что вряд ли у них хватит силенок поднять меня или даже Эдж в воздух. Но вот сбить с бревна и основательно поранить — запросто. Тем более, что их целая стая — прямо над нами кружит штук пять, а с юга подтягивается еще с десяток.

Я тоже налег на шест, пытаясь оттолкнуться от дна. Но глубина здесь была метра два, не меньше — даже Эдж жердью еле доставала. Детеныш ванаров отрывисто повизгивал, мечась по бревну. Его-то как раз летуны могли запросто сцапать. Жаль, помочь ему я толком не мог — не до того было. Тут бы самому на бревне удержаться...

Справа в воде показался темный продолговатый силуэт. Я приподнялся было, но тут же снова уткнулся лицом в бревно. Надо мной промелькнул очередной летун, в полете умудрившийся скользнуть мне когтем по бритой голове. Ощущения — будто раскаленным прутом чиркнули. От боли я чуть зубами в бревно не вцепился. Хорошо еще, что в Артаре боль мимолетна — чаще всего это вспышки буквально на несколько секунд.

Снова приподнялся, взглянул на лениво курсирующую параллельно с нами зверюгу. Ну, здрасьте! Судя по габаритам и по укороченной морде — не крокодил. Гбахали. Только тебя нам не хватало, проглот водоплавающий! Одно хорошо — похоже, нас он еще не заметил, просто плывет по своим гбахальским делам.

Я бросил взгляд в небо. Над нами кружились, выходя на нужный угол атаки, уже явно больше десятка крылатых тварей. В общем, расклад паршивый. Весь вопрос в том, кто нас раньше прикончит — эти крылатые, или крокодил-переросток. Тем более, что мы пока беспомощны — плывем по течению, которое снова потихоньку сносит нас к центру реки. Эдж пришлось бросить свою жердь и, как и мне, распластаться по бревну, чтобы слету не сбили.

В голове мелькнула безумная мысль, но, учитывая ситуацию, некогда было размышлять, насколько она безумная. Я вытянул правую руку в сторону гбахали и выстрелил в него Жалом. Длины троса как раз хватило.

Здоровенная туша слегка дернулась — кажется, мне удалось проткнуть его шкуру. Все-таки титановый наконечник, плюс в момент выброса пробивная сила увеличивается магией. Тут камень-то пробивает, не то, что чешую.

Покрепче ухватившись за торчащий из бревна сук, я активировал притяжение. Наша коряга начала разворачиваться и приближаться к гбахали, да и тот чуть замедлил движение. Но по весу он явно был тяжелее нашего импровизированного плота, так что утянул нас с середины потока и на несколько метров приблизил к берегу.

Еще пара секунд — и бугристая твердая спиняка монстра оказалась у меня буквально на расстоянии вытянутой руки. Классно пристыковались, ничего не скажешь.

— Ты чего творишь?! — донесся до меня сзади испуганный голос Эдж.

— Ползи сюда и хватайся за меня!

Я пригнулся от очередной атаки летунов — их было аж трое, и налетели цепочкой, с промежутком в пару секунд. К счастью, в этот раз не зацепило. Мне и одной раны на голове хватило — кровь до сих сочится, обильно затекая за шиворот.

Впереди по течению — толстая ветка, нависшая над водой. Теперь бы за нее зацепиться Жалом и подтянуться наверх. Но длины троса пока не хватит — надо подплыть поближе, буквально под неё.

Туша рядом с нами зашевелилась, поднимая волны. Огромная уродливая башка гбахали сильнее высунулась из воды и развернулась в нашу сторону. Мутный круглый глаз размером с тарелку вытаращился прямо на меня. Разглядел-таки!

Я высвободил Жало и с трудом удержался от того, чтобы не запулить наконечник прямо в этот глаз. Это будет больно, и гбахали, забившись в воде, явно смахнет нас с бревна и потопит к чертям подводным. Надо просто выждать. Осталось буквально несколько секунд...

— Мангу-у-уст! — дрожащим голосом взмолилась Эдж, вцепившись мне в сапог.

Гбахали разворачивался поперек течения, раскрывая пасть пошире. Пасть была размером с кузов пикапа, так что зрелище было впечатляющее. Но я старался не обращать на него внимания — караулил приближающуюся ветку. Точнее, это мы к ней приближались. Но из-за гребаного крокодила — куда медленнее, чем раньше. Он, загребая своими лапищами, затормозил бревно и разворачивался к нам, примеряясь, как бы нас сцапать поудачнее.

Наверное, медитации и занятия с Бао на меня так благотворно повлияли, что я таки познал дзен. По крайней мере, жуткая зловонная пасть, раскрывающаяся буквально в метре от меня, на меня не производила никакого впечатления — я сосредоточенно ждал нужного момента. У меня всего одна попытка, поэтому нужно рассчитать все до долей секунды.

Несмотря на габариты чудовища, его все равно неуклонно сносило течением вместе с нашим бревном, так что еще через несколько секунд мы оказались на достаточном расстоянии от заветной ветки. Глазомер у меня тренированный, так что я рассчитал, что длины троса должно хватить.

Выброс Жала!

Растянувшаяся до предела веревка едва не выдернула мне руку из плеча. Я рванулся вперед и вверх, вслед за Жалом.

— Держись! — успел выкрикнуть, активируя Притяжение.

Эдж, правда, и без напоминаний вцепилась в меня, как утопающая в спасательный круг. Жало потянуло нас вверх, будто лебедка. Но под весом двоих игроков веревка сокращалась куда медленнее обычного. Так что предел у ее мощности есть, надо будет иметь это в виду на будущее.

Гбахали скрылся в глубине, но буквально через несколько секунд вдруг вынырнул, держа башку вертикально и поднимаясь высоко над поверхностью воды. Эдж взвизгнула, поджимая ноги — огромная пасть, отчетливо клацнув, сомкнулась в считанных сантиметрах под ней. Я тоже заорал в голос. С этого ракурса глотка чудовища, разверзшаяся прямо под нами, была похожа на черный колодец — если бы мы туда ухнули, то пропали бы целиком. Даже жевать бы не пришлось.

— Карабкайся наверх! — выкрикнул я.

Длина троса уже сократилась до минимума, дальше на ветку нужно выбираться самому, а это сложно, когда кто-то висит на тебе, уцепившись в щиколотки.

Эдж не пришлось просить дважды — она, не очень-то бережно хватаясь за меня, забралась наверх, напоследок едва не наступив мне сапогом на пораненную лысину. Наконец, я остался на веревке один, раскачиваясь, будто приманка над водой. К счастью, второй попытки достать нас гбахали решил не делать — его огромный силуэт маячил уже изрядно ниже по течению.

Я рывком забрался на ветку и прочно угнездился на ней, обхватив ее ногам. Напротив меня, с округлившимися от ужаса глазами, в такой же позе сидела Эдж, для надежности еще и крепко ухватившись обеими руками. Здесь мы были в относительно безопасности — из воды нас не достать, да и летунам места для маневра мало. Детеныш ванара, буквально взлетевший на ветку по тросу еще вперед нас, запрыгнул мне на загривок и обхватил меня за шею, мелко дрожа всем телом. Тоже, похоже, перепугался до чертиков.

Добрые полминуты мы с Эдж молча таращились друг на друга, пытаясь прийти в себя. Наконец, отдышавшись, ассасинка выдавила:

— Может, это... Дальше пешком пойдем? Тут вроде уже недалеко...

Я молча кивнул.

Глава 13. Крадущийся мангуст, затаившийся ванар

Здесь, в джунглях, пожалуй, особенно ярко проявляют себя базовые законы природы. Все эти пищевые цепочки, непрекращающаяся борьба за выживание и всё такое. Тут, кажется, каждая зверюшка — и хищник, и жертва одновременно. Все бегают, прячутся, приспосабливаются, гоняются за добычей. Но, стоит немного зазеваться — и сожрут уже тебя.

Одно плохо — самому мне чувствовать себя хищником пока не получалось. Особенно сейчас, когда мы с Эдж двигались не в составе большого и хорошо вооруженного отряда, а вдвоем — крадучись и шарахаясь от каждого шороха.

Ассасинке даже, пожалуй, проще — она-то, если что, может уйти в инвиз. Но пока не торопится это делать. Вряд ли из солидарности ко мне. Я не интересовался механикой игры за этот класс, но подозреваю, что с невидимостью тоже свои заморочки — примерно как с приемами монаха. Может, откат у умения долгий, или расходники какие-нибудь нужны. Иначе бы ассасины вообще из инвиза не вылезали — это ж такое преимущество.

По словам Эдж, группа Терехова где-то уже совсем рядом. И не двигается. Может, их все-таки перебили, и теперь они отсыхают возле менгира возрождения? Это было бы к лучшему — как бы странно это не звучало.

Продвигались мы медленно — отчасти от того, что пытались делать это скрытно, но главным образом из-за рельефа местности. С высоты птичьего полета джунгли, наверное, выглядят единым зеленым ковром. Растительность скрадывает все неровности. Но тут, внизу, нам приходилось пробираться по жутким буеракам. Такое впечатление, что эта часть полуострова когда-то, сотни лет назад, пострадала от массовой бомбежки — сплошные овраги, впадины, торчащие из-под земли скалы, похожие на верхушки айсбергов.

Ванаров нам удалось заприметить издалека. Точнее, сначала мы их услышали — эти гортанные завывания и улюлюканья сложно было пропустить мимо ушей. Подобравшись ближе, я почуял знакомые эманации Источника.

Детеныш, едва заслышав голос черных ванаров, задрожал всем телом и засуетился. Даже за уши начал меня дергать, явно пытаясь объяснить, что нам надо поворачивать назад. Я его с трудом успокоил, но, стоило двинуться дальше, как он снова начал впадать в панику. Тут на помощь неожиданно пришла Эдж. Она сорвала с куста какой-то красный продолговатый плод, усеянный мелкими семенами. Похож он был на клубнику, только более жесткий. Детенышу, ухватив его, тут же принялся грызть, тихо повизгивая от удовольствия. Угощение так его увлекло, что он надолго затих. Вскоре я про него и вовсе почти забыл — весу в нем не больше, чем у кошки, так что, пока он сидит за спиной тихо, его и незаметно.

Дальше мы крались чуть ли не ползком, пока не выбрались на позицию, с которой открывался хороший обзор. Тут надо отдать должное Эдж — нашла это место именно она. Да уж, у девчонки явно талант. Не будь я знаком с ней и в реале, подумал бы, что за этой хрупкой аватаркой скрывается какой-нибудь видавший виды вояка-снайпер, собаку съевший на реальных боевых операциях.

— Так-так-так... — пробормотал я себе под нос. — Ясно, почему они остановились. Строят очередной алтарь. А вон и шаманы их.

Кажется, одного из них мы уже видели во время нашей первой стычки с ванарами. Тощая темноволосая обезьяна, опирающаяся на узловатую палку, служащую ей посохом. В этот раз с ним были еще двое. Наряды у всех троих пестрые, заметные издалека. Невообразимые нагромождения из перьев, костей, клыков, раскрашенных полосок кожи и дерева. Обезьяньи морды, и так-то, прямо скажем, не очень симпатичные, выглядели еще более устрашающими из-за бело-красной боевой раскраски.

Один из шаманов явно выделялся среди остальных — как минимум, своим исполинским ростом. Как и остальные представители племени Шепчущего дуба, он был кряжист, сутул и походил на гориллу — сгорбленная мощная спина, длиннющие руки, свисающие почти до земли. Но, если бы выпрямился, пожалуй, был бы на голову выше Данилы. Это сколько же в нем росту? Метра два с половиной?

Но привлек он мое внимание даже не размерами, а своим гулким раскатистым голосом, от которого даже здесь, метрах в тридцати от него, все внутри неприятно дрожало, а в районе солнечного сплетения отчетливо чувствовались вибрации, будто от мощных басов.

Посох, которым был вооружен верховный шаман, скорее походил на двуручную булаву с длиннющей рукоятью. И этой колотушкой он размахивал над головой, завывая какую-то ритуальную песнь. Двое его подручных приплясывали рядом, двигаясь с грацией пьяных эпилептиков. Правда, смеяться над ними не хотелось — уж очень жутко они смотрелись, особенно в сочетании с ритмичными песнопениями. Странно, что без бубнов обходились. Вместо них использовали примитивные деревянные трещотки.

Причудливая конструкция из ошкуренных жердей, увенчанная рогатыми черепами, уже заняла свое место рядом с источником Ци, но работа, похоже, еще была в самом разгаре — просто велась на другом уровне. Темп и громкость песен шаманов нарастали. Воины ванаров — а их было не меньше дюжины — тоже постепенно впадали в странный экстаз — стоили, покачиваясь в такт трещоткам и уставившись в одну точку. Даже на мое мелкого подопечного, кажется, подействовало — обезьяныш оцепенел, вытаращив глаза. Я погладил его по спине, успокаивая. Но сердчишко у него колотилось не на шутку.

Пленники были неподалеку. Я с удивлением увидел, что это не только Псы, но и несколько серых хвостатых ванаров из племени Поднебесного древа. Всех их вперемешку усадили в примитивные клетки, сооруженные из перемотанных лианами гибких жердей, согнутых в дуги. Клетки эти подвесили к ветке ближайшей шореи, как огромные новогодние шары. В каждой сидело человек по пять.

— Зачем им пленники-то понадобились? — проворчал я. — В жертву, что ли?

— Ванарам Шепчущего дуба не нужны кровавые жертвоприношения, — покачала головой Эдж.

— Ты-то откуда знаешь?

Она сделала вид, что не услышала вопроса.

Впрочем, она права. Гюрза не упоминал о том, что ванары раньше похищали игроков. Да и когда мы с ними столкнулись в старом лагере — у них явно не было цели взять нас живьем. Значит, это какой-то их новый бзик. Скорее всего, они закончат ритуал по активации алтаря и двинутся дальше. Времени у нас не так много. Но сейчас самый подходящий момент, чтобы попробовать освободить наших.

Алтарь располагался на небольшом свободном от растительности пятачке. Рядом вздымался в небо ствол исполинской шореи. Часть корней ее торчали наружу, будто дерево пыталось привстать из земли. Сразу за ним начинался крутой спуск к реке, поросший высокой травой и усеянный покрытыми мхом валунами. С той стороны подкрасться незаметно не получится. Вывод один — надо подобраться сверху и перерезать лианы, на которых подвешены клетки с пленниками. А дальше уже объединиться с ними. Клетки на вид довольно хлипкие — если не развалятся от удара о землю, так пленники изнутри сами разломают. Похоже, они и сами уже об этом подумывают — судя по тому, как копошатся, поглядывая на ванаров.

— Будь здесь, — бросил я Эдж. — Если что-то пойдет не так — попробуй отвлечь обезьян. Пусть за тобой погонятся.

— Что ты задумал?

— Да так. Похулиганим, — подмигнул я и отполз назад.

Чтобы добраться до ветки, на которой были подвешены клети с пленными, пришлось сделать изрядный крюк. Активно орудуя Жалом, я забрался на соседнее дерево, с него по верхнему ярусу ветвей перелез на нужное. А вот здесь уже был предельно осторожен. Закрепляя Жало на ветке, тихонько спускался на растягивающемся тросе все ниже, как паучок на паутинке. Когда до клеток уже было рукой подать, постучался в чат к Терехову. Голосовой связью пользоваться не стал — послал текстовое сообщение.

"Готовьтесь. Придется немного полетать".

Клетки висели на небольшой высоте — максимум метра три-четыре. Но падать все равно будет неприятно. По ощущениям это даже не прыжок из окна второго этажа. Скорее похоже на оборвавшуюся кабинку лифта. Вся надежда на то, что ребята там внутри прокачанные, и их игровые аватары покрепче, чем их прототипы из реала.

По дороге я подумывал о том, чтобы перерубить лианы бросками чакрама. Но потом отказался от этой затеи. Чакрам возвращается в слот быстрого доступа только через пятнадцать секунд. А клеток — три штуки. И уже после падения первой ванары наверняка всполошатся. Нет уж, придется рискнуть. Заберусь прямо на ветку, с которой они свисают, и перережу подвесы быстро, один за другим.

Лианы, которые ванары использовали в качестве веревок, были просто переброшены через ветку, а их свободные концы крепились к торчащим из земли корням дерева. Все, что мне требовалось — это хорошенько полоснуть по ним чакрамом. Они ведь натянуты, как струны — осталось чуть надрезать, а дальше они и сами полопаются под весом пленников.

Ванары тем временем разошлись не на шутку. Ритуал явно подходил к своей кульминации. Шаманы завывали и трясли головами, разбрызгивая хлопья белой пены, сочащейся из пастей. Рядовые бойцы гулко ухали в унисон, ударяя в грудь могучими кулаками. С самим алтарем, на первый взгляд, ничего не происходило — это было просто нагромождение деревянных жердей и выскобленных дочиста звериных черепов. Но маги, наверное, могли увидеть гораздо больше.

Даже я кое-что видел. Источник видоизменялся под воздействием колдовства шаманов. Из столба золотистого света, бьющего из земли, он превращался в странное фиолетовое завихрение, будто бы наоборот ввинчивающееся вниз. Это сложно объяснить словами, но от одного взгляда на происходящие метаморфозы у меня дрожь по хребту пробегала. Шаманы накачивали Источник какой-то чуждой, злой энергией, которая не то, чтобы уничтожала его. Но меняла. Он и звенел теперь в другой тональности. Сам звук стал прерывистым, пульсирующим. Да уж, из него бы я уже не рискнул почерпнуть Ци. Даже в том Источнике, что был в старом лагере Чингиза, мне было как-то не по себе. А этот и вовсе переродился в нечто непонятное.

А еще я разглядел тянущиеся от него линии — тонкие, будто паутинки. Источники соединяются между собой?

Ч-черт, и интерфейс никаких подсказок не дает. Ну, хоть бы пару строчек! Все-таки надо качать и Интеллект. Надоело уже таращиться на каждый странный артефакт, как дебил на цветной фантик.

Я мягко коснулся подошвами ветки и высвободил Жало. Магическая веревка стремительно сжалась, и я спрятал наконечник в специальном креплении на предплечье. Согнувшись и касаясь ветки руками, пополз вперед, как обезьяна. Детеныш обеспокоенно повизгивал на моем плече, но я шикнул на него, и он затих.

— Мангуст? — донесся снизу чей-то голос. Кажется, Стинг.

Я лег на ветку пузом и свесился чуть вниз. Почти сразу же встретился взглядом с Берсом — он вместе с Катой, Стингом и парой серых ванаров покачивался в ближайшей от меня клетке. Я прижал палец к губам и качнул головой в сторону шаманов. Не хватало еще, чтобы эти чертовы обезьяны засекли меня раньше времени!

Одно хорошо — ванары сейчас целиком были поглощены ритуалом. Даже караульных не выставили. Ну, да чего с них взять. Дикари.

Хотя, будем смотреть правде в глаза. Они никого не боятся, потому что они и есть самые страшные в этих джунглях. Думаю, даже свирепые хищники типа асаев или гбахали не смеют на них пасть разевать.

Я разделил чакрам на половинки, и одну из них взял в руку, как острый кастет. Напоследок оглянулся на ванаров, потом по сторонам, и...

Да твою ж мать!

Вот что значит увлекся! Не заметил, что по ветке прямиком ко мне ползет змея. Клыков не видно — похоже, не ядовитая. Удав. Здоровый, зараза — толщиной в центральной части с мое бедро, голова — как два моих кулака, сложенных вместе. Ну, в этих джунглях в принципе мелких животных не бывает. Колыбель жизни, говорите? А может, здесь надо фон радиации проверить?

На то, что змеюка не на меня возбудилась, а просто ползет по своим делам, можно даже не надеяться. Вон как глазенками в меня вперилась — будто загипнотизировать хочет. Верхнюю часть приподнимает от ветки все выше, вставая на дыбы. Детеныш у меня на плече зашипел, скаля крохотные, как иголки, клыки. Храбрится, мелюзга. Сам-то дрожит, как осиновый лист.

А зрелище и правда завораживало. Одними только пятнистыми узорами залюбоваться можно. Но времени на это у меня не было совсем. Ванары как-то подозрительно притихли — не то уже закончили, не то ритуал вступил в самую ответственную фазу. Я полоснул лезвием чакрама по ближайшей ко мне лиане. Первая клетка с пленниками ухнула вниз, отчетливо хрустнув при приземлении. Надеюсь, это хрустнули не кости кого-то из тех, кто внутри.

Клетка, к моему удивлению, не развалилась — жерди, из которых она была собрана, оказались довольно гибкими. Так что она лихо спружинила и чуть ли не подпрыгнула, как мячик. А потом — медленно, но верно покатилась под уклон прямо к реке, наращивая темп. Судя по воплям находящихся внутри, их такой расклад не очень-то обрадовал.

Упс!

Я замер, но буквально на секунду. Сейчас просто не было времени на то, чтобы придумать другой план. Да и вообще — какой смысл рвать на голове волосы и причитать, когда дело уже наполовину сделано. Тем более, что и волос-то у меня нет. В общем, я решительно рванулся вперед и одним ударом обрубил вторую лиану.

Третья была чуть подальше, но с противоположной от меня стороны к ней уже вовсю подбирался питон. Мелькнула мысль оглоушить его Водяным столбом, но я ее отбросил. Удар стихии Воды неизбежно зацепит и саму ветку, а она в этом месте уже достаточно тонкая. Не переломится, конечно, но тряхнет ее изрядно. Эдак я сам себя вниз сброшу, а змеюке — хоть бы хны.

В общем, не стал я рубить сук, на котором сидел, зато подстегнул себя Всплеском для пущей скорости. Ванары еще толком опомниться не успели, как я полоснул лезвием по последней лиане, убрал чакрам и выстрелил Жалом в ветку над своей головой, чтобы уйти на верхний ярус.

Я уже активировал Притяжение и устремился на веревке вверх, когда на меня вдруг навалилась нешуточная тяжесть. Питон нагнал меня одним стремительным броском, обвившись вокруг туловища и повиснув на мне всем весом. С первого раза толком обхватить меня у него не получилось — я даже подумал, что смогу выскользнуть. Но, похоже, это просто автоматически сработал Хвост Ящерицы от зерна Морской Саламандры. Мгновение спустя змей дернулся, усиливая хватку, и ноги мне будто тисками сжало.

Я отчаянно рванулся, пытаясь стряхнуть его.

Хвост ящерицы!

Ага, как же! Удав лишь немного соскользнул вниз — не то от моего приема, не то просто под собственным весом. Но отпускать меня явно не собирался. Серебряное жало, хоть и куда медленнее, чем обычно, но вытянуло-таки меня наверх. Так мы и повисли на коротком тросе вдвоем — я и пятнистый глист-переросток. Детеныш ванаров, отчаянно пища, забрался по веревке наверх и оттуда уже материл змею на своем ванарском языке. Увы, это единственное, чем он мог мне помочь.

Трос из-за моих попыток вырваться здорово раскачивался, но наконечник Жала засел в ветке прочно. Насчет того, что вырвется, можно не беспокоиться. Насколько я понял, в момент пробития преграды из наконечника поперечные плавнички высовываются, так что выдрать его можно только с солидным куском дерева. Скорее уж трос порвется. Хотя и он непростой — магический все-таки, из волокон лунного джута, укрепленных титановыми нитями.

Змей не просто повис на мне — он рывками двигался все выше, набрасывая на меня витки своего твердого, как камень, тела и стискивая меня все сильнее. Мою левую руку он прижал к туловищу. Правая тоже была бесполезна, пока я на ней вишу.

Я вдруг с ужасом понял, что это всё. Конец. Крышка. Баста, карапузики, как говорит Берс.

Снизу доносились вопли пленников. Одна из клеток все-таки развалилась по пути, но две других, разогнавшись, продолжали катиться прямиком в реку. Для тех, кто внутри, это был так себе аттракцион — трава, наверное, немного смягчала удары, но внутри-то клетки все болтались, как лягушки в блендере.

Ванары с яростными кличами мчались вниз по склону, гигантскими скачками настигая беглецов. Но мне на всю эту возню внизу сейчас, если честно, было плевать. У меня была проблема куда серьезней.

Змея стискивала меня так, что стало трудно дышать. Ног я уже и вовсе не чувствовал. На все мои попытки вырваться эта тварь реагировала одинаково — сжимала все сильнее. И подтягивалась выше.

Какая-то жуткая, нелепая смерть. В такой момент... Да к черту момент! Сама по себе кошмарная. Медленная, неотвратимая и от того еще более страшная. Все равно, что тонуть в медленно засасывающей тебя трясине. Уж лучше в бою, от удара меча. Или, на худой конец, от стрелы.

Эдж, вот где ты сейчас, когда так нужна?! Добей меня, в конце концов, чтоб не мучился! Тебе же одной стрелы хватит!

Питон давил уже так, что из меня вот-вот должно было что-нибудь полезть. А страх неминуемой смерти выдавливал из мозга остатки мыслей. Я только болтался на веревке и хрипел, потому что даже толком закричать сил не было.

Что бы, интересно, посоветовал Бао в этой ситуации? Сохранять спокойствие, очистить свой разум или еще какую-нибудь философскую мудрость в том же духе? Вот только какой толк от всех этих мудрствований в таком положении?

Смириться? Черта с два! Но как драться-то, если буквально скован по рукам и ногам? Хоть зубами впивайся в эту гадину, ей-богу!

Голова змеи оказалась у меня перед лицом. Тупая морда, глазки-бусинки. Никакого намека на эмоции. Давит себе и давит. Да и какие у нее эмоции-то — у нее мозгов на чайную ложку. Это не говоря уже о том, что это даже не настоящий удав, а лишь имитация. Мыслеобраз, рожденный мозгом виртдизайнера и теперь с помощью хитроумных технологий транслируемый в мое сознание. Быть убитым такой пустышкой — это даже как-то... позорно, что ли.

Но еще позорнее — сдаться перед какой-то змеюкой. Какой же я после этого Мангуст?

Если я умру, то все равно потеряю все заряды чистой Ци, так что экономить их сейчас нет смысла. Так что...

Еще пару попыток вырваться с помощью Хвоста ящерицы. Нет, бесполезно. Может, при более прокачанном умении и получилось бы, но чего гадать. Атакующие умения даже не активировались — они завязаны на удары, а я не могу сделать даже минимального замаха.

А что, если...

Сердце дуба!

Мышцы на несколько секунд будто одеревенели, наливаясь изнутри силой. Тело, кажется, окрепло в буквальном смысле — даже мертвая хватка удава чувствовалась уже не такой удушающей. Ну, а теперь...

Я высвободил наконечник Жала, и сердце подпрыгнуло к самому горлу от ощущения падения. Полетел спиной вниз, стиснув зубы, чтобы не заорать.

Хрясть! Ударился о нижнюю ветку, перекувыркнулся через нее. Снова ощущение полета. И снова — хрясть! На этот раз — уже о толстый корень, торчащий из земли у подножия дерева.

В реале, свалившись с такой высоты, да еще и приложившись по пути обо что-то твердое, я был бы похож на отбивную котлету. Но Сердце дуба придало моему телу дополнительную броню. А еще — вокруг меня обвилась толстыми кольцами змеюка, и основной удар пришелся как раз на неё.

От удара о землю меня изрядно оглушило, но я почувствовал, как питон судорожно дернулся, ослабляя хватку. Его, похоже, здорово приложило. Мы покатились по траве. Свободной рукой я ухватил гадину пониже головы. Даже в этом месте удав был такой толстенный, что я не мог сомкнуть пальцы.

Витки змеиного тела вокруг меня снова пришли в движение, задергались, пытаясь сдавить меня сильнее. Я рывком выдернул вторую руку и тоже схватился ею за шею питона — будто задушить пытался. Прижал его голову к земле и выхватил из слота быстрого доступа чакрам. Острое лезвие легко рассекло чешуйчатую пятнистую шкуру, мне в лицо брызнула омерзительная жижа, которую и кровью-то не назовешь.

Несколько секунд — и я начисто отпилил твари голову. Несмотря на то, что лезвие у чакрама было острым, как скальпель, пришлось повозиться, особенно под конец, когда добрался до хребта. А я-то думал, у змей вообще нет позвоночника — как же они так изгибаются-то?

К моему ужасу, даже без головы тело питона продолжало стискивать меня, смыкаясь все плотнее. Но, похоже, это были просто конвульсии. Еще немного — и гад обмяк, повиснув на мне мерзкой холодной тушей. Я брезгливо стряхнул его с себя и повалился в траву лицом вверх.

Надо мной качались ветви деревьев, порхали какие-то птахи, справа, на самом краю зрения, ярким пятном маячила бабочка размером с мою ладонь. А где-то совсем рядом бесновалась целая стая ванаров — их было слышно по кровожадным воплям. Но на несколько секунд я просто выпал из всей этой обстановки — мне нужно было прийти в себя.

Сверху на меня обрушилась серая тень, и я поначалу вздрогнул, закрываясь руками. Но это оказался всего лишь детеныш ванара. Малыш забегал по мне, обеспокоенно заглядывая в лицо. Я, рассмеявшись, погладил его по голове. Все в порядке, чувак, уже встаю!

Медальон игрока завибрировал, давая понять, что я получил опыт за убийство змеи. Зелено-черный крупный шар Ци плавно поднялся над трупом, завис над травой, как огромный светлячок. Я притянул его к себе мысленным усилием, перегнал Ци в стихию Дерева и поглотил.

И тут же вскочил на ноги.

На то, чтобы снова забраться на дерево и достичь среднего яруса ветвей, у меня ушло всего полминуты. Оттуда у меня открылся отличный обзор на разразившуюся у реки схватку. Хотя... Странно. Схваткой это и не назовешь.

До этого я уже успел разглядеть, что одна из клеток развалилась на полпути к реке. Две другие докатились до самой воды, и пленники уже там разломали их изнутри. Поток здесь был не очень глубокий, но бурный и шириной, пожалуй, метров восемь-десять. Двигаясь по пояс в воде, Псы бросились врассыпную на другой берег. Ванары же, вереща и потрясая кулаками, бестолково метались по берегу, но в реку не совались.

Боятся воды? Да, похоже на то. В прошлый раз они нас тоже не стали преследовать, когда мы свалились в реку. Ну, что ж, надо запомнить.

Я тоже перебрался на тот берег, но для этого мне пришлось сделать большой крюк по среднему ярусу ветвей. Подходящие крупные деревья, растущие достаточно близко к воде, обнаружились только метрах в трехстах ниже по течению. Там я и перемахнул на другую сторону, провернув головокружительный трюк в виде связки Прыжка лягушки и зацепа Жалом за ветку дерева на противоположном берегу. Аж у самого дух захватило. Это даже не паркур — это какая-то цирковая воздушная гимнастика.

Спустившись с дерева, я буквально нос к носу столкнулся с Эдж.

— Фу, ты весь в какой-то кровище! — отшатнулась ассасинка, брезгливо сморщив носик.

— Ну, уж извини! — огрызнулся я. — Я там, между прочим, рисковал, друзей спасая от ванаров. А ты-то где шлялась все это время?

— Не надо со мной так разговаривать, — процедила она и развернулась, явно собираясь уйти.

— Эй, ты куда?

Я схватил ее за плечо и развернул к себе.

— Наши-то вроде там!

Справа от нас из зарослей доносились знакомые голоса и хруст сминаемых кустов. Да уж, скрытному передвижению по джунглям Псы пока так и не научились. Но сейчас это даже к лучшему.

— Отцепись! Мне нужно идти.

Она дернулась было в сторону, но я ухватился за нее уже обеими руками, прижал к стволу дерева.

— Куда ты собралась? — прищурился я. — Ты как-то странно себя ведешь всю дорогу. Не хочешь встретиться с остальными?

Она встретила мой взгляд спокойно, с усмешкой, но ноздри ее явно раздулись от гнева. Ишь, как сопит!

— Почему это ты вдруг сбегаешь? В чем-то провинилась?

Она снова дернулась с неожиданной для такой хрупкой фигурки силой, но мне удалось ее удержать. Я навалился на нее еще сильнее, прижимая к дереву уже всем телом.

Наши лица оказались совсем рядом. Она обмякла, замерла, вглядываясь в меня расширившимися глазами. Ну, прямо момент из какого-нибудь любовного романа, ей-богу. Меня и самого проняло. Что ни говори, а красивая она, чертовка. К тому же дразнит меня который день. А тут — она у меня в руках, и трепещет, как пойманная птаха.

Уж не знаю, чем бы это кончилось, но в этот момент из кустов, матерясь, как пьяный грузчик, вывалился Стинг. Вот уж кто способен испохабить любой романтический момент — так это он.

Вслед за лучником показались и остальные наши — все грязные, мокрые, исцарапанные, будто их кошки драли. У Каты на щеке алела длинная ссадина, в слипшихся от влаги волосах торчали комки какой-то тины. Берс был вообще похож на бомжа, только что вылезшего из грязной лужи. У Терехова, похоже, была сильно ранена нога — он ковылял, придерживаясь за плечи Дока. Эдж, матерясь себе под нос, выдирала из волос нацеплявшиеся в них шарообразные колючки размером с мячик для пинг-понга. Самым последним плелся Данила — из-за своих массивным доспехов он с трудом продирался через заросли. Его бубнеж из-под огромного шлема, похожего на колпак древнего скафандра, звучал, будто из бочки. Гюрзы не было видно — не то отстал, не то вообще погиб по дороге.

Так, стоп! Эдж?!

Увидев друг друга, мы все замерли и стихли. Я повертел головой туда-сюда, глядя то на ассасинку, появившуюся вместе с отрядом, то на её двойника, которого я прижал к дереву.

— Какого... хрена? — выдохнул я, наконец, отшатнувшись. — Ты кто такая?!

Остальные Псы тоже ошарашено воззрились на мою спутницу. Особенно, конечно, впечатлилась сама Эдж. Даже про колючки свои забыла — так и застыла со здоровенным репьем в волосах.

Лже-Эдж, наблюдая за нашей реакцией, расплылась в самодовольной ухмылке.

— Ну, куда же ты, малыш? — игриво скуксилась она и вытянула губы трубочкой. — Уже передумал целоваться?

— Чего?! Я не...

Проклятье, я сейчас со стыда под землю провалюсь! Еще и Стинг вон захихикал в своей манере.

— Так, что происходит, Мангуст? — переводя взгляд с меня на обманщицу, нахмурился Терехов. — Кто это?

Вот уж кто в любой ситуации серьезен. Тоже, наверное, сам себе в зеркало не улыбается никогда.

Двойник Эдж тем временем тихо и мерзко захихикала, странно вжимая голову в плечи. Смех её становился все громче и все безумнее, и выглядело это довольно жутковато — у меня аж холодок по спине пробежал.

Но это были еще цветочки. Потому что дальше черты ее лица и детали экипировки поплыли, начали раздуваться и корежиться, будто листы плавящегося пластика. А наружу полезла густая рыжая, как медная проволока, шерсть. Еще немного — и перед нами предстала покатывающаяся со смеху обезьяна в дорогих шелковых одеждах.

Хотя, нет, о чем это я. Не просто обезьяна. А мудрец, равный небу. Рожденный ветром и Познавший пустоту. Дарующий жизнь, Перепрыгнувший океан и Сжегший город Десятиглавого. Единственный и неповторимый царь обезьян, обладатель могучих сил и опупенной доблести.

Великий Хануман.

Глава 14. Переговоры

Есть разные степени удивления — от легкого изумления до крайне тяжелых состояний, которые цензурными словами и не передашь. Псы при появлении Ханумана сразу перешли в одну из крайних стадий, но все равно им было далеко до меня. Они-то с этим самозванцем полдня по джунглям не шастали.

Как?! Как я мог повестись на этот маскарад?

Черт с ним, с самим перевоплощением. Об этом таланте царя обезьян я был не в курсе, так что он застал меня врасплох. Но по поведению-то его я должен был догадаться?

Впрочем, сейчас, уже задним умом, я начал припоминать всякие странные мелочи, которые меня настораживали все это время. Лже-Эдж была немногословна, не отвечала напрямую ни на один вопрос, не использовала инвиз и оружие. Зато иногда проявляла непропорциональную силищу. Детеныш ванаров на нее странно реагировал с самого начала — будто предупредить пытался. Да и вообще, мне стоило сразу насторожиться хотя бы из-за нестыковок во времени. Не успела бы Эдж добраться до Вечного баньяна, даже если бы бросилась за мной в погоню сразу же, как я отделился от отряда.

Сам Хануман, похоже, наслаждался произведенным эффектом. От мановения его руки из земли вылезли гибкие извилистые стебли, принявшие форму этакого кресла, в которое он уселся, устроив на коленях свой украшенный золотыми лентами посох и величаво задрав морду.

Псы потихоньку подтянулись ко мне и разглядывали царя обезьян со смешанными чувствами. Мы все даже на время позабыли о возможной погоне со стороны ванаров, о своих ранах и прочих перенесенных невзгодах. Заговаривать никто не решился. Терехову было немного не до того — у него, похоже, была сломана нога. Док колдовал над ним, прилаживая к щиколотке шины из срубленных неподалеку веток.

Что ж, похоже, роль переговорщика пока досталась мне.

— Ну, и зачем тебе все это, о Великий Хануман? Зачем ты притворился одним из нас?

Обезьян смешно пожевал губами, то вытягивая их в трубочку, то подтягивая нижнюю губу к самому носу. Лицо у него было подвижное, мимика — живая. Даже, пожалуй, слишком — на грани кривляния. Особенно напрягало то, что выражение его лица менялось буквально каждые несколько секунд. То казалось, что он злится, то впал в задумчивость, то смеется, то подозрительно хмурится. Но преобладали, пожалуй, выражения самодовольства и снисходительного интереса.

— Нечасто безволосые добираются до Вечного баньяна, — сказал он. — Великий Хануман решил разузнать, для чего это тебе понадобилось.

— Зачем же было притворяться кем-то другим? Я ведь искал встречи с тобой. Мог бы расспросить у меня все напрямую.

— Но это было бы не так интересно, — расплылся он в улыбке. — К тому же безволосые постоянно лгут. Вдруг ты решил бы солгать Великому Хануману? А своей красавице-подруге ты лгать бы не стал.

— Эх, что бы ты понимал в безволосых врунах... — саркастично отозвалась Ката, поглядывая на меня исподлобья.

Я сделал вид, что не заметил ее реплики.

— Ну, и что же ты решил? Я ведь еще у баньяна рассказал тебе о нашем плане. Мы можем помочь тебе совладать с мятежными ванарами, развязавшими братоубийственную войну.

— Может быть, может быть... — пробормотал царь обезьян, задумчиво потирая подбородок черными, как кусочки угля, ногтями. — Ты был прав, мой маленький друг. Я не могу причинять вред моим подданным. Даже тем, кто на это очень, очень, очень напрашивается!

Одно воспоминание о шаманах разозлило его настолько, что он нетерпеливо засучил ногами, едва не сваливаясь со своего импровизированного трона.

— Что с ними вообще не так? — спросил я. — Чего добиваются шаманы Шепчущего дуба? И, кстати, зачем им понадобилось столько пленников? Я думал — для того, чтобы принести в жертву. Но ты сам сказал, что им это не нужно.

— Им — не нужно, — охотно согласился Хануман. — Но кое-кому другому нужно. Шаманы плетут свою мерзкую сеть, опутывая весь Уобо. Они уже осквернили почти все места силы на своей территории и на землях племени Поднебесного древа. Но в южных землях, которые охраняет племя Джубокко, они не хозяева.

— Так и на землях Поднебесного древа они не хозяева. Но это их не остановило. Я сам видел, как они напали на стаю бедолаг из братского племени и перебили их всех.

— О, да это печально, печально, — покачал головой царь обезьян. — Ванары Поднебесного древа легки, быстроноги, изящны. Они живут на самых верхних ярусах ветвей — так высоко, что могут собирать росу из облаков. Но они не воины. И нельзя их в этом винить.

— А Джубокко?

— У-у-у-ух-ху-ху-уху, — расхохотался Хануман. — Хотел бы я посмотреть, как эти обнаглевшие шаманы попробовали бы напасть на поклонников Древа смерти! Но, увы, они не настолько безмозглы. Они решили задобрить их.

— Жертвоприношениями? — догадался Терехов.

Командир, наконец, более-менее пришел в себя. Сидел он по-прежнему на земле, но нога была плотно перевязана и уже не кровоточила. Он внимательно слушал наш разговор с обезьяной, переводя взгляд то на одного, то на другого.

— Жертвы, жертвы, жертвы, — Хануман закивал головой, как китайский болванчик. — Древо смерти никогда не насытить.

— И зачем им понадобилось захватывать именно... безволосых? — чуть споткнувшись, спросил я.

— О, вряд ли у них был на это особый умысел. Просто им повезло. Вы сами попались им в лапы. А в таких, как вы — особая сила, — многозначительно прищурился Хануман. — Жертвы, обладающие разумом — самые ценные для Джубокко.

— А ты и пальцем не пошевелил, чтобы вытащить нас, — сплюнув в сторону, почти прорычал Берс.

— Я ведь уже сказал — я не могу вмешиваться...

Царю обезьян, похоже, было тяжело признавать, что он что-то не может. Так что проговорил он это негромко, но с явным раздражением, которое могло в любой момент перейти в ярость. А злить безумца — это все равно, что чиркать зажигалкой над лужей бензина. Даже если он просто притворяется безумным.

Но Берсу, похоже, было плевать. Он все еще был разгорячен и зол после плена и головокружительного — в прямом смысле — побега.

— Так я и не говорю, что ты должен был надрать задницы этим шаманам и унести нас на руках в закат. Но придумал бы что-нибудь другое. Какой-нибудь из своих фокусов. Ты же хвастаешься, что ты великий колдун!

— Применять магию Дерева против ванарских шаманов? — презрительно фыркнул Хануман, совсем по-обезьяньи надув щеки и выпустив воздух через морщинистые губы. — Они сразу поймут, что это я. И что великий договор нарушен. Лазурный дракон даровал мне силу с одним условием — что она никогда не будет направлена против хранителей Уобо.

— Но что, если сами хранители начали творить какую-то дичь? — усмехнулся я.

— Договор есть договор. Великий Хануман и без того... много в чем провинился перед создателем, — неохотно признался ванар.

— А что будет, если эти твои шаманы Шепчущего дуба добьются своего? — вдруг подключился Стинг. — И не провинишься ли ты перед создателем еще сильнее, если не помешаешь им?

Царь обезьян звучно поскреб ногтями в затылке и скривил недовольную рожу. Уж, что-что, а ставить собеседников в неловкое положение у Стинга получается.

— Я не могу вмешиваться, — наконец, повторил Хануман. — Но шаманы попали под дурное влияние. Думаю, они неверно толкуют пророчества того, кто шепчет. Что-то там про вестников, что явятся из Бездны.

— Так может, все-таки виноват тот, кто шепчет?

Он снова раздраженно отмахнулся.

— Это лишь ветер играет листвой старого дерева. Кто-то слышит в этом шорохе голоса, что нашептывают о прошлом и будущем. Но прошлое — зыбь, грезы, морок. А будущее... Есть ли оно вообще?

Чуть помедлив, он поднял на нас взгляд, и в глазах его, обычно светящихся искорками безумия, сквозил холодный расчетливый ум. Хотя, если честно, я с самого начала подозревал, что он не более безумен, чем любой из нас, а все его ужимки — это так, игра на публику.

Либо все еще хуже. Ведь самый страшный безумец — тот, кто с виду кажется совершенно нормальным.

— Я. Не могу. Вмешиваться, — почти прорычал он. — Но их нужно остановить. Сомневаюсь, правда, что у вас хватит силенок совладать с ними.

— А уж это мы посмотрим! — Терехов, кряхтя и опираясь на плечи Дока и Берса, попытался было подняться на ноги, но охнул и снова плюхнулся на задницу.

Хануман снисходительно поглядел на его мучения и поднял руку. Сделал несколько замысловатых вращательных пассов кистью — будто вытягивал что-то невидимое из воздуха. Из-под земли вокруг Терехова вдруг полезли тонкие зеленые ростки, быстро оплетающие его раненую ногу.

— Не дергайся, безволосый! Я ведь помогаю.

Гибкие стебли с мелкими круглыми листочками за считанные секунды заволокли ногу командира так, что полностью скрыли ее под зеленым покровом.

— Теперь посиди спокойно, а готукола сделает свое дело.

Терехов с сомнением посмотрел на опутанную ногу, но, судя по тому, как разгладилось его лицо, чудо-ростки даже боль сняли.

— Допустим, мы убьем твоих чертовых шаманов, чего бы нам это не стоило, — сказал он. — Но что мы получим взамен?

— Хм! Откуда ж я знаю, что вам, безволосым, интересно? Я могу дать вам многое. Золото? Самоцветы? Самые сладкие плоды? Самых красивых ванарских наложниц?

— Фу! — хором фыркнули Ката и Эдж, а вслед за ней и остальные. Стинг сначала задумчиво поскреб в затылке, но потом тоже замотал головой.

— Я знаю, что ничего, что происходит в Уобо, не укроется от твоего взгляда, — снова перехватил я инициативу. — Ты ведь знаешь, что в джунглях сейчас орудует большой и сильный отряд безволосых. Их ведет командир по имени Чингиз.

— Конечно, я знаю об этом! — Хануман горделиво задрал подбородок. — Много крепких воинов и сильные маги. Вот если бы вы действовали с ними заодно — победить шаманов Дуба было бы куда проще.

— К сожалению, мы не вместе, — отозвался Терехов. — Но нам нужно знать, для чего они затеяли этот поход. И помешать им. При этом, как и ты, мы не можем вмешиваться напрямую.

— Вот как? Хе-хе-хе-хе, это забавно, забавно...

— Я знаю, зачем они затеяли поход, — вмешался я. — Они кое-что ищут в джунглях. Огненные слёзы.

Глаза Ханумана на секунды расширились, а брови его вскинулись вверх в неподдельном удивлении. Но он быстро совладал с собой.

Реакция Терехова и остальных Псов была похожей.

— Ты-то откуда знаешь? — первой не выдержала Ката.

— Знаю, — буркнул я. — У меня свои источники. Но это неважно.

— Источник информации порой важнее, чем сама информация! — возразил Терехов. — Что за огненные слезы? И откуда ты про них узнал?

Я раздраженно вздохнул. Но, похоже, придется выложить им весь расклад. Иначе больше времени потратим на препирательства. А там и Гюрза вернется, а при нем вести переговоры с Хануманом — вообще затея провальная. Все ведь доложит Чингизу.

— Несколько дней назад Чингиз выторговал у Корсаров кое-какой артефакт. Я связался с Мавериком, и тот по своим каналам выведал, что речь, скорее всего, о некоем компасе, который помогает найти эти самые огненные слезы...

— Компас Джанжи Хэ! — заговорщическим шепотом проговорил Хануман.

— Он самый.

Царь обезьян откинулся на спинку своего живого кресла и нахмурился.

— Это все меняет. Без компаса найти слезы почти невозможно. Это древнее, затаенное сокровище Уобо. Но компасы, которые делает знаменитый ксилайский мастер, здорово помогают в этом.

— Как работает компас? — спросил я. — Я кое-что слышал, но не совсем понял. Он что, одноразовый?

Хануман промычал что-то нечленораздельное, пытаясь сформулировать ответ.

— Эм-м-мм-м... И да, и нет. Стрелка компаса тонка, как волос, и так чувствительна, что реагирует на присутствие огненной слезы за многие сотни шагов. Это облегчает поиски. Но если подойти к слезе слишком близко — стрелка попросту сломается. Так что все зависит от терпения и расчетливости того, кто владеет компасом.

А вот это плохая новость. Уж этого у Чингиза с избытком, так что нечего и надеяться, что он раньше времени потеряет артефакт.

— Да что за огненные слезы-то? — не выдержал Данила.

Он, чтобы передохнуть немного, тоже уселся на землю и снял свой огромный шлем. Я с удивлением заметил, что он обрился наголо — видимо, чтобы было не так жарко в джунглях. Правда, на лице, наоборот, растительности прибавилось — появились усы и короткая борода, делающая нижнюю часть его лица почти квадратной.

Хануман не торопился отвечать, поэтому сказал я.

— Наверное, это как-то связано с легендами о сотворении мира. Там упоминается, что небо плакало огненными слезами. Я думаю, речь о метеоритах. Как думаешь, Док?

Все дружно повернулись к некроманту, а тот замер с широко раскрытыми глазами. Вид у него был, как у человека, который на полпути к офису вспомнил, что дома оставил включенным утюг.

— Адамантит! — выдохнул он единственное слово.

Судя по реакции Ханумана, он угадал.

Адамантит довольно часто упоминался в материалах по игре. А однажды нам с Псами даже довелось наткнуться на двух механических гончих, сделанных целиком из этого блестящего, как расплавленное зеркало, металла. Правда, в тот раз дело касалось тайного оружия Призраков, администраторов проекта. Игроки же до сих пор не нашли и крупицы этого материала. А ведь, судя по слухам, он был в десяток раз крепче стали. Самый твердый металл в игре. Оружием из него можно крушить скалы и разрубать надвое людей вместе с броней, и даже зарубки на лезвии не останется.

— Адамантит еще называют метеоритным металлом, — пояснил Док. — Вроде бы его можно найти и в виде руды, но с очень низким процентным содержанием. И копать придется очень уж глубоко. Так что самый верный способ добычи адамантита — это поиск его крупных самородков. Которые на самом деле — метеориты, упавшие с неба в незапамятные времена и потом скрытые слоем земли.

— Как же Корсары профукали такой артефакт? — с сомнением покачал головой Берс. — Они что, не понимают, что адамантит в этой игре — это стратегический ресурс? Учитывая, в какую броню сейчас одето большинство игроков, пара адамантитовых клинков запросто может решить исход любой крупной драки. Ими же можно даже титановые кирасы вскрывать, как консервные банки!

— Возможно, Корсары просто не знали точно, что это за компас, — пожал я плечами. — Описание на нем очень короткое и мутное.

— Ну, или, возможно, у них он не один, — предположил Док. — Они же держат Белый берег и Бухту Левиафана. Бьют местных мини-боссов, вылавливают сундуки с потопленных кораблей...

— Да, тоже вариант, — согласился я. — Маверик тоже это предположил. Ну, или Глаз Дахамеша для них сейчас стратегически важнее. Чингиз ведь как раз на него выменял компас.

— В конце концов, получить компас — это полдела, — подытожил Терехов. — Нужно еще и найти эти самые слезы.

— Вот именно! — вдруг хихикнул Хануман. — Огненные слезы рассеяны по всему Артару, но самые крупные — в таких местах, где безволосых ждет верная смерть.

— А что насчет Уобо? Ты ведь знаешь, где находятся слезы в пределах твоих владений?

— Конечно!

— Расскажешь нам?

В ответ царь обезьян только издевательски рассмеялся.

— А что, если я скажу, что это и есть цена за нашу помощь? — прервал его Терехов.

Хануман осекся и посмотрел на командира с укором.

— Я не могу, — сказал он. — Не могу отдать безволосым такое сокровище. Просите что-нибудь другое.

— Не можешь или не хочешь? — вкрадчиво спросил Стинг.

Царь обезьян опять посмотрел на него с такой недовольной рожей, что, казалось, еще немного — и запустит в него чем-нибудь увесистым.

— Не могу, — процедил он чуть ли не через силу. — Здесь, в Уобо, я почти всемогущ. Но и здесь для меня есть табу. Особенно их много, когда речь идет о вас, безволосых. Мне и появляться-то перед вами нельзя без особых причин.

— И нападать на нас — тоже? — уточнил Стинг. — То есть нечего и надеяться, что ты по нашей просьбе нападешь на отряд Чингиза или натравишь на него ванаров?

Хануман аж подпрыгнул от возмущения.

— Конечно, нет! Я вообще против насилия. И ванары тоже.

— Да уж мы заметили, — скептически отозвалась Ката.

— Это все дурное влияние шаманов! Потому я и хочу с ними покончить. Они накличут беду на Уобо.

— Ну, хорошо, — продолжил Стинг. — Но что, если ты увидишь, что тот, второй отряд, уже приближается к одной из огненных слез? И вот-вот найдет её? Если ты передашь эту слезу нам — ведь ничего не изменится. Слеза будет у безволосых. Какая тебе разница, у каких именно? Мы ведь не просим тебя отдать все огненные слезы Уобо. Только те, до которых и так вот-вот доберется Чингиз.

Царь обезьян прищурился так, что глаза его превратились в едва заметные горизонтальные щелки. Не отвечал он долго, но мы терпеливо ждали. Терехов тем временем осматривал свою ногу. Лепестки, опутывающие ее, пожухли и пожелтели. Он без труда разрывал ослабевшие ростки, высвобождая конечность. Согнул и разогнул ее в колене, удивленно хмыкнул.

— Я не могу вмешиваться напрямую, — в который раз повторил Хануман. — Но, раз уж вы решили помочь мне — я помогу вам. Я могу направлять. Подсказывать. Немного колдовать — чтобы, например, вас не трогали местные живые создания. Но основную работу вы должны будете сделать сами.

— Идет, — кивнул Терехов. — Все, что нам нужно — это всегда знать, где находится отряд Чингиза и где находятся ванары. Ну, и остальные ваши достопримечательности. Тот же Шепчущий дуб и Джубокко. Будь нашим проводником в Уобо. Нашими глазами и ушами. А мы станем твоей карающей дланью.

Похоже, такая перспектива Хануману пришлась по душе — на морде его заиграла самодовольная улыбка, взгляд мечтательно устремился куда-то вверх. Ну, как же — у него в кои-то веки появился свой отряд. Он ведь хоть и величает себя Царем обезьян, а ванаров — своими поданными, на деле ничего не решает и никем не повелевает.

— Мы забыли о Гюрзе, — напомнил я.

— Ах, да, — поморщился Берс. — С нами постоянно еще один паренек.

— Да-да, такой, темноволосый, — кивнул Хануман. — Ему, увы, не так повезло при побеге. Но он уже потихоньку оклемался и пробирается сквозь джунгли.

— В нашу сторону?

— Пока не совсем. Но он на этом берегу реки. И прочесывает заросли зигзагами. Если будете оставаться на месте — он вас скоро найдет.

— Он не должен увидеть тебя, — предупредил Терехов. — И вообще узнать о нашем договоре. Сможешь что-нибудь придумать?

— Хм... Хорошо, я не буду показываться вам на глаза. Я могу передавать свои слова... да вот хотя бы через этого малыша, моего крошечного подданного.

Он ткнул узловатым пальцем в детеныша ванаров, который тут же спрятался за моим плечом.

— Я думал, ты поможешь вернуть его семье, — сказал я. — Мне удалось вытащить его буквально из-под носа у ванаров Шепчущего дуба.

— Увы, возвращаться ему некуда. Та семья, которую он знал, погибла. На ее смену совсем скоро придет другая. Но... это не совсем одно и то же.

— Так что, выходит, пацан остался сиротой?

— А ты уверен, что это вообще пацан? — усмехнулся Стинг. — Ты под хвост-то ему заглядывал?

В ответ детеныш показал ему язык, издавая протяжный неприличный звук. Обиделся, похоже.

— Да парень, парень, — буркнул я, погладив детеныша по голове. — И очень храбрый, кстати. Вот только что мне теперь с ним делать?

— Ну, пока что он нам понадобится, — пожал плечами Хануман. — А когда решишь покинуть Уобо — решай сам. Можешь просто оставить его здесь. Он не пропадет, уверяю тебя.

Царь обезьян настороженно прислушался к чему-то и вскочил со своего живого кресла. Гибкие стебли тут же пришли в движение, превращаясь в обычный молодой куст.

— О, похоже, мне пора! Ваш приятель куда сообразительнее, чем я думал. Он идет прямо сюда.

Не успели мы и опомниться, как Хануман рыжей молнией метнулся вверх, одним прыжком взлетая на ветку метрах в десяти над нашими головами. Черт возьми, мне бы так! На него, кажется, вообще законы гравитации не действуют.

Оставшись одни, мы переглянулись.

— Ну, наконец-то хоть что-то прояснилось! — буркнул Берс. — А том мне уже надоело, что мы мечемся по этим джунглям, как слепые щенки.

— Не тебе одному! — хмыкнул Данила.

Терехов поднялся на ноги, попрыгал на месте, проверяя, полностью ли зажила нога, и удовлетворенно хмыкнул.

— Да уж, эта рыжая обезьяна может быть нам очень полезной. Молодцом, Мангуст! Я знал, что на тебя можно положиться.

— Угу, — поддакнул Берс. — Что бы мы без тебя делали, малой?

Остальные тоже одобрительно загалдели, наперебой хваля меня и хлопая по плечу. Детеныш даже испугался и спрятался еще дальше за спину.

— Да неужели? — фыркнула Ката. — Вот вы, значит, как теперь все запели? А как до этого шпыняли его, не давали даже за стол наш сесть?

— Все в порядке, Ань, — усмехнулся я. — Так и было задумано. Спектакль для Чингиза. Чтобы он верил, что у нас раздрай в команде.

— И пусть верит дальше, — кивнул Терехов. — В реале по-прежнему будем сторониться друг друга. Да и здесь держим язык за зубами. Не забываем про то, что у нас в команде засланный казачок.

— Кстати, насчет него, — проворчал Данила. — Надо как-то от него избавиться. Он ведь нам все планы сорвет, если настучит Чингизу.

— Нельзя. Пока он с нами — Чингиз думает, что знает обо всем, что мы делаем в Артаре. Пусть и дальше будет спокоен на этот счет. Ну, а дальше... надо крепко подумать. Ситуация более-менее прояснилась, но от этого не легче. Мы все видели этих чертовых обезьян. Я пока понятия не имею, как мы их завалим. А ведь нужно еще и Чингиза обойти на поворотах.

— У меня есть подозрения, что нас отслеживают с помощью ассасинских меток, — подлил я масла в огонь. — Поэтому без особой нужды к отряду Чингиза лучше не приближаться.

— Откуда ты можешь знать про метки? — прищурилась Эдж. — Их нельзя отследить.

— Говорю же — подозрение. Я не знаю точно.

— В отряде Чингиза есть несколько ассасинов. И на его месте я бы этот инструмент использовал, — кивнул Терехов.

— Обложили со всех сторон, гады! — процедил Берс. — И времени у нас в обрез. Думаю, вопрос нескольких дней.

— Да, придется нам поторопиться...

В кустах справа от нас зашуршало что-то крупное, и мы встрепенулись, выхватывая оружие. Крупные, похожие на лопухи листья заколыхались, потом несколько из них полетели на землю, отсеченные ударом сабли. К нам на поляну, прорубаясь сквозь заросли, вышел Гюрза — тоже основательно потрепанный, грязный, с обширными следами крови на нагруднике и особенно на правом бедре.

— Уф, ну наконец-то я вас отыскал! — утирая лоб, выдохнул он. — А вы тут чего засели?

— Да так... Только тебя и ждали, — усмехнулся Терехов.

Глава 15. Точка невозврата

Стрела мелькнула в воздухе неуловимо быстрой белой чертой и с глухим стуком вонзилась в пробковую пластину мишени. Чуть ниже центра, зацепив самый край красного круга, обозначающего "десятку". Эдж досадливо сморщила носик и не глядя потянулась за следующей, но лишь скользнула ладонью по пустому поясному колчану. Все стрелы — такие же, как и последняя, с древками из белого пластика и белым оперением — уже перекочевали на противоположный край стрельбища. Причем торчали преимущественно из центров обеих мишеней.

— Неплохо, — проговорил я, и она вздрогнула, оборачиваясь.

Я сидел здесь уже довольно давно и просто наблюдал за ее тренировкой. Не хотелось говорить под руку. А она, видимо, настолько сосредоточилась на стрельбе, что не заметила, как я подошел.

— Разве же это неплохо? — угрюмо отозвалась она, вразвалочку подходя к моей скамейке. — Четыре из пятнадцати стрел — мимо десятки. И это с 30 метров!

Уселась рядом. У скамейки лежала небольшая спортивная сумка. Как выяснилось — её. Достала из нее бутылку с водой и отхлебнула большой глоток.

— Что у тебя с головой? — кивнула она на мой перебинтованный лоб.

— Да так... — нехотя ответил я. — Отрабатывали блоки с Гюрзой. Чуть без глаза не остался. Вот, сходил в медпункт, там меня перевязали и отправили к себе — отдыхать до ужина.

— Ясно.

По правде говоря, я был даже рад передышке. И дело было не только в ссадине на лбу. У меня от этих ежедневных упражнений на плацу уже все тело гудело. Мышцы ныли от нагрузок, плюс синяки и ушибы давали о себе знать. Да уж, тут не Артар, где после любого ранения похлебаешь зелий — и как новенький.

— А ты, я смотрю, тренируешься с самого утра. Похвально.

Она раздраженно поморщилась, но было видно, что причина не во мне. Сама тема тренировок её, похоже, чем-то напрягает.

— Артар на меня плохо влияет, — наконец, сказала она, снова отхлебывая из бутылки. — У меня соревнования через полтора месяца. Чемпионат Европы. В прошлом году я взяла серебро, но в этом точно собираюсь победить...

— Но?

— Говорю же — Артар. Я ведь там тоже часто стреляю, но там физика немного другая.

— Да, я слышал. Стинг, кажется, рассказывал. Лучникам там проще, чем в реале.

— Вот именно. И к этому привыкаешь. Я, как начала играть, увлеклась и на несколько недель почти забросила тренировки в реале. Думала — зачем, если я и там постоянно практикуюсь. А сейчас мне это выходит боком.

Да уж, знакомая ситуация. Не у меня одного проблемы из-за того, что мозг начинает путаться, где реал, а где симуляция. Это хреново для навыков, которые построены не столько на осознанных усилиях, сколько на мышечной памяти.

— Для тебя это так важно?

— Ну... да, черт побери! Я что, зря три года потратила на стрельбу? Я не рвусь на ЧМ или на олимпиаду, но кубок чемпа Европы хотела на полочку поставить. Обидно будет остановиться в шаге от цели.

— Наверное.

— Хотя... Как бы мне и правда не соскочить в последний момент. У меня уже было такое. В детстве теннисом увлекалась. Большим. В пятнадцать лет чемпионат России выиграла в первый раз. А потом... Как-то охладела. Появились другие увлечения. Не знаю, как людям удается подолгу азарт в себе поддерживать. У меня самой — семь пятниц на неделе.

— Да я сам такой же, — усмехнулся я. — Ну, а чем еще занимаешься, помимо своих стрелялок и Артара?

— А ты чем занимаешься, помимо своих прыжков и лазанья по небоскребам? — парировала она.

Я пожал плечами.

— Да, пожалуй, ничем. Из универа меня выперли за пропуски.

— О, да ты разгильдяй! — пихнула она меня локтем. — Что ж ты такой несознательный?

— Да как тебе сказать... Меня в юридический запихнули. Но я как представлю себе эту работу... Галстучек, костюмчик, кабинет, вставать по будильнику и переться в офис... Меня аж передергивает. Мне восемнадцать. Хочется чего-то... яркого. А превратить свою жизнь в унылую какаху я всегда успею.

Она рассмеялась.

— То есть тебя сложно удержать в рамках?

— Лучше даже не пытаться. У меня уже на первом курсе терпение кончилось. В универе скукотища. На лекциях заснуть можно — там просто записано, как какой-нибудь старый хрен по полтора часа бубнит на камеру. Хорошо хоть их дистанционно можно слушать. Но на практикумы все равно нужно приходить. И терпеть тех же старых маразматиков, только вживую. Не знаю, как я первый семестр продержался.

— Бедолага! Но я тебя понимаю. Я пока и вовсе никуда не поступала. Родители, конечно, капают по этому поводу на мозги вот уже третий год, но я пока держусь.

— А мои уже сейчас тревогу подняли. "Как же ты будешь без образования?". "Чем будешь на жизнь зарабатывать?".

— Ну, о том, как зарабатывать на жизнь, в нашей семье вопрос не стоит, — снисходительно улыбнулась она. — А в остальном — да, все примерно так же. Мой отец, к тому же, ярый противник Эйдоса. Я и НКИ-то смогла себе поставить только после совершеннолетия.

— Он настолько старомоден? Или верит мифам про то, что от НКИ мозги разжижаются? Еще года два-три назад запросто можно было на улице нарваться на какую-нибудь бабку сумасшедшую, которая, как увидит планки на висках — креститься начинает и верещать. Я таких любил троллить.

— Да нет, отец у меня сам бывший айтишник. Начинал программистом, потом свою компанию основал... Но к эйдетическим технологиям он относится очень настороженно. Говорит, что не понимает, как они работают.

— Люди всегда боятся того, чего не понимают.

— Тут другое. Он-то как раз хорошо разбирается в таких вещах. По поводу НКИ говорит, что это мощнейший прорыв в технологиях за последние лет сто. И удивляется разве что тому, как быстро поставили на поток операции по вживлению височных субпроцессоров. Но насчет Эйдоса он в полном замешательстве.

— Почему?

— Это тоже скачок, но еще более резкий. Нереальный просто. Даже если предположить, что ЭТ-фазу открыли еще в середине 20-х, и технология просто была засекречена. Но за двадцать лет пройти путь от обнаружения эффекта ЭТ-фазы до создания того же Артара — это...

— Ну да, слишком быстро. Все равно, что через пару лет после изобретения двигателя внутреннего сгорания построить завод турбованных спорткаров с электронным впрыском. Да, я тоже натыкался на такие ролики в сети. Разные версии выдвигаются. Кто-то вообще думает, что не обошлось без сбитого корабля пришельцев.

— А сам как думаешь?

— Как по мне, так все куда проще. Просто Хаширо Окада — гений. Леонардо да Винчи нашего времени. Жаль, что погиб, нестарый же еще был. Может, еще что-нибудь придумал бы. Не знаю... Межзвездный корабль!

— Ну, это не совсем его специализация, — улыбнулась Эдж.

— Можно подумать, Эйдос — его специализация! Чем он там вообще занимался до этого? Полярником же каким-то был.

— Биологом вроде. Изучал Антарктиду.

— Ну вот.

Эдж снова улыбнулась, и улыбка задержалась на ее лице. Повисла пауза, грозящая и вовсе завершить разговор. Девушка взглянула в сторону мишеней. Мне же хотелось задержать ее хотя бы еще ненадолго. Черт знает, почему. Эх, видно, не зря Хануман вчера притворился именно ею. Непись будто почуял, что я неравнодушен к этой занозе. Причем почуял еще раньше, чем я сам.

— Как же отец тебя вообще отпустил в это место? Он хоть знает, где ты?

— Примерно. Но не думаю, что я здесь надолго. Пока мне даже нравится — тихо, воздух свежий, ничего не отвлекает от тренировок. Но свалю, как только надоест. Даже если меня погонят из этих ваших Стальных псов.

— Ради чего ты тогда вообще подалась к нам? Ты же видишь, компашка у нас подобралась та еще. У каждого — свои скелеты в шкафу.

— Это уж точно.

— Ну, тогда и у тебя должен быть какой-то секрет.

— Я... Я просто развлекаюсь, — усмехнулась она и потрепала меня по волосам. — И тебе советую попроще ко всему этому относиться.

— Да я пытаюсь. Но как-то мысли о будущем покоя не дают...

— Забей! И бери пример с меня. Если мне что-то не понравится — я тут же свалю.

— А если Чингиз попробует тебя задержать?

— Пусть рискнет, — пренебрежительно скривилась она. — По мне, он слишком много на себя берет. Особенно с этими запретами на связь с внешним миром. Удерживать здесь кого-то насильно — это уже перебор. Уголовщина. Вряд ли его босс это одобрит.

Она бросила бутылку с водой в сумку и поднялась.

— Ладно, пойду стрелы соберу. До ужина времени много. Еще на сотню попыток меня хватит.

— Давно хотел тебя спросить... — бросил я ей вслед. — Как тебя зовут? В смысле, по-настоящему? Эдж — как-то слишком безлико. Мы даже по нику не сразу догадались, что ты девчонка.

Она отбросила челку со лба и хитро прищурилась.

— На то и расчет. Отличное имя для того, кто всегда в тени.

— Ну, а все-таки?

— Иди, отдыхай, Мангуст! И в следующий раз береги голову.

Я проводил её взглядом и вздохнул. Да уж, ей палец в рот не клади. Избалованная, конечно. Так и знал, что дочка богатеньких родителей.

До ужина было еще полно времени. Может, мне и стоило бы пойти в комнату, отлежаться чуток. Голова немного кружилась. Но я как представил, что придется валяться пару часов, просто таращась в потолок — взвыть захотелось. Доступа в сеть-то по-прежнему нет. Как коротать время?

На плечо мне опустилась чья-то рука, и от неожиданности я чуть не подскочил.

— Ты как? Не сильно я тебя приложил?

Позади меня, белозубо усмехаясь, стоял Гюрза.

— Да иди ты! — буркнул я беззлобно.

На самом деле, Гюрза в качестве постоянного спарринг-партнера — это едва ли не лучший вариант. Представляю, если бы ко мне приставили Зубра или кого-нибудь из других бойцов Чингиза, с первых дней враждебно настроенных к нам. Да меня бы, наверное, на носилках с тренировочной площадки уносили бы каждый вечер. А Гюрза — неплохой, в общем-то, парень. И дерется пусть и объективно лучше меня, но не критично. Для обучения это идеально.

— Да ладно, не злись. Ты ж сам пригнулся неудачно. Я-то в грудь метил.

— Проехали. Чего тебе?

— Шеф тебя вызывает. У него кабинет в главном корпусе. На втором этаже, прямо напротив выхода с лестницы.

— А ему чего надо?

— Я-то откуда знаю? Но на твоем месте я бы не заставлял его ждать.

Я нехотя поднялся и, напоследок взглянув на Эдж, уже занявшую позицию для стрельбы, потопал к главному корпусу.

Дверь в кабинет Чингиза на фоне обшарпанных стен смотрелась инородной вставкой — новенькая, современная, с полупрозрачными вставками из матового стекла. Обстановка внутри тоже была под стать. Ремонт здесь явно был капитальный — наверное, стены, пол и потолок предварительно пришлось обдирать до бетона.

Судя по тому, что я увидел, в интерьерах начальник лагеря предпочитал минимализм. Никаких украшательств, ярких пятен, нефункциональных элементов мебели. Диван и два кресла прямоугольной формы, небольшой рабочий стол, сейф в углу, полки с какими-то книгами. И огромный полутораметровый экран на стене. На экране без звука шел яркий динамичный ролик с гладиаторскими боями.

Артар. Кажется, знаменитая арена Алого круга. Сам я там не бывал, но в разных промо-материалах по игре она фигурирует довольно часто. И интерьер там узнаваемый. А бойцы... Ба, да это же Крушитель, собственной персоной!

Сам Чингиз развалился в одном из кресел, забросив ногу на ногу. На гладком полированном подлокотнике "под дерево" стоял стакан с подтаявшими кубиками льда на дне и початая бутылка какого-то алкоголя. Судя по цвету — виски. Чингиз наблюдал за боем, поглаживая кромку стакана кончиками пальцев,

— Садись, — бросил он мне, указывая на соседнее кресло.

Сиденье поначалу показалось жестковатым, но за счет формы было чертовски удобным — я откинулся назад, устроив руки на подлокотниках, и тоже увлекся происходящим на экране.

Соперник Крушителю достался под стать — тоже здоровенный, запакованный до бровей в броню воин. Но последнее слово, похоже, все равно будет за главой Легиона — очень уж напорист. Дерется с такой яростью, будто на кону не победа в очередном виртуальном поединке, а собственная жизнь. Противник заметно техничнее, у Крушителя вся ставка — на превосходство в грубой силе. То есть, если быть точнее — на запредельные по нынешним временам статы и самую дорогую и прочную броню. Да и оружие он подобрал беспроигрышное — здоровенная двуручная колотушка, примерно как у нашего Данилы. С такой и фехтовать учиться не надо. Размах пошире, да лупи со всей дури. Разок-другой попал — и дело сделано.

— Делали ставку на бой? — спросил я.

Чингиз покачал головой.

— Это старая запись. Бой был недели три назад. Да и никто уже не делает ставки в боях с Крушителем.

— Разве?

— Он ни разу не проигрывал. И тех, кто соглашается выйти против него на арену, все меньше. Так что с точки зрения тотализатора он — не интересная фигура.

— Ну, непобедимых не бывает. Рано или поздно он где-нибудь облажается.

— Он большую фору набрал. И продолжает набирать. Хотя, ты прав — непобедимых нет. Не удивлюсь, если когда-нибудь ему надерет задницу какой-нибудь выскочка, о котором до этого никто и слыхом не слыхивал.

Я пожал плечами. На экране Крушитель как раз подвел схватку к логичной развязке. Сшиб противника с ног, а теперь методично добивал его размашистыми ударами сверху — будто дрова колол. Сантименты по поводу того, что лежачих не бьют, у него, похоже, напрочь отсутствуют. Вот ведь жестокий ублюдок!

— Что решил? — спросил Чингиз, когда кадры боя сменились заставкой с логотипом Артара.

— По поводу?

— У нас был с тобой разговор, помнишь?

Я вздохнул, скрывая раздражение.

— Чего вы за меня так уцепились-то? Неужели я для вас такой ценный кадр?

— Допустим.

— И что во мне такого ценного?

Чингиз задумчиво покачал в руке стакан, позвякивая остатками льда.

— Артар — довольно занятная штука, Стас. Малоизученная с точки зрения психологии. Поначалу всякие эксперты пытались мерить его теми же мерками, что и компьютерные игры предыдущих поколений. Но уже сейчас понятно, что это ошибка. Они многого не предвидели. Например, никто всерьез не думал, что у новичков будет такой ступор в первых боях. Или что многие игроки настолько будут бояться виртуальной боли.

— Да, у меня и у самого что-то подобное было. Правда, мне Терехов с Берсом быстро мозги вправили.

Чингиз понимающе кивнул.

— Артар слишком реалистичен. И оказалось, что мало кто сходу может освоиться в нем.

— Потому что мало кто может с ходу кого-нибудь мечом пырнуть. Я вот тоже не смог. Я не убийца.

— Человек по природе своей убийца, — отрезал Чингиз. — Просто мы живем в такое время, когда у большинства людей нет необходимости каждый день бороться за свою жизнь с оружием в руках. Поэтому выпустить кому-то кишки кажется запредельной жестокостью. А вот у любого нашего средневекового предка рука бы не дрогнула.

— Наверное, — не стал спорить я. — И к чему вы клоните?

— К тому, что поначалу на коне были те, кто не боятся крови и боли. И своей, и чужой. Это было огромным преимуществом. Но ненадолго. В перспективе важно другое. Вперед вырвутся те, кто лучше понимает Артар. Кто живет этим миром. Для кого он — не просто игра.

— А для вас?

Он снисходительно хмыкнул и налил себе еще виски.

— Для меня это работа. Я уже слишком стар и циничен для того, чтобы всерьез воспринимать все эти турниры и битвы с чудовищами. Так что я просто делаю то, что умею. А вот ты, например, другой.

— Да уж надеюсь, — брякнул я, тут же мысленно выругавшись на себя за дерзость. Но Чингиз, похоже, пропустил мою реплику мимо ушей.

— Тут, как со спортом. С тем же футболом. Научить играть можно любого. Но чемпионами становятся те, для кого футбол — это жизнь.

— По-вашему, я настолько уж увлекся Артаром?

— А по-твоему нет?

Я не стал отвечать и отвернулся. Но в аскетичном интерьере кабинета и взглядом-то не за что было зацепиться. Только, как назло, на экране перед нами горела заставка Артара.

— Так что ты решил?

— Какого ответа вы от меня ждете? — огрызнулся я. — Не хочу я ничего решать!

— Так не бывает, Стас. Ты либо со мной, либо против меня. Если со мной — можешь присоединиться к нашей поисковой группе уже в ближайшую игровую сессию. Ты бы нам пригодился в качестве разведчика. Слышал, ты здорово наловчился по деревьям лазать. А Терехов со своими неудачниками пусть дальше обезьян гоняет.

— И как я буду после этого выглядеть перед ребятами?

— А тебе не все равно? Через несколько дней это будет неважно. Все зависит от того, чего ты вообще хочешь. От жизни. Куда собираешься двигаться.

— Вы прямо как мой отец, — криво усмехнулся я. — Тот тоже об этом регулярно спрашивает.

— Так правильные вопросы-то. И, кстати, хорошо, что напомнил. Найди Карима в медпункте. Он тебе снова подключит коммуникационный блок в НКИ. Я его уже предупредил.

— С чего вдруг такая щедрость? Я же еще ничего не решил.

Чингиз вздохнул.

— Твой отец обратился в полицию с заявлением о твоей пропаже.

Вот ч-черт! Хотя, чего я ожидал? Он ведь мне ультиматум поставил в прошлый раз. А я вместо ответа исчез и три дня на связь не выхожу. Но полиция-то меня по НКИ все равно запеленгует, даже с выключенным коммуникационным блоком. Хотя бы по точке выхода в Эйдос.

А Чингиз этого не хочет. Тут Эдж оказалась права — ему ни к чему проблемы с законом. Так что все его кровожадные угрозы, которыми он сыпал в первый день — скорее всего, блеф.

— Свяжись с ним, успокой, — продолжил Чингиз. — Пусть отзовет заявление. Лишнее внимание нам ни к чему.

— А потом опять мне связь вырубите? Может, хватит мне уже в субпроцессорах ковыряться? Техника тонкая...

— Больше вырубать не будем. И вообще... Мы, возможно, не совсем удачно начали общение. У меня просто несколько... предвзятое отношение к людям Терехова. Давай забудем.

— Типа начнем с чистого листа? — саркастично отозвался я.

— Вроде того. У тебя, мне кажется, тоже сложилось не совсем верное представление обо мне. Ты ведь считаешь меня каким-то злодеем.

Да нет, я просто думаю, что ты мудак. Вслух мне, правда, не хватило духу это сказать. Да и ни к чему его злить.

— Просто воспринимай меня, как работодателя, у которого есть отличная вакансия. С перспективой. С достойным заработком. К слову, свои сто пятьдесят евро в день ты уже получаешь. Увидишь их на своем счету, когда твой НКИ опять подключат к интернету.

Я кивнул.

— Но решение твое мне нужно уже сегодня. Третий раз заводить разговор на эту тему я не буду. Да и времени на это не остается. Так что ты решил? Ты мой человек или человек Терехова?

Я тянул паузу, сколько мог. Потом молча встал с кресла и направился к двери — тоже неторопливо, чтобы еще потянуть время. Но в голове по-прежнему было пусто, как в дырявой бочке. Не то, чтобы я колебался с принятием решения. Вот только сам ответ все не мог сформулировать. А от формулировки многое зависело, я это чувствовал.

Больше всего хотелось просто послать Чингиза куда подальше, но это выглядело бы глупым мальчишеством. Нужно что-то такое, чтобы он задумался. Засомневался. Чтобы не вышвырнул меня из лагеря тем же вечером, в конце концов.

Наконец, уже держась за ручку двери, я обернулся.

— Вообще-то мой работодатель — Молчун. И по поводу перспектив и новых условий сотрудничества я лучше переговорю напрямую с ним.

Чингиз недобро усмехнулся.

— Ты слишком много о себе возомнил, мальчик. С какой стати шеф будет разговаривать с тобой лично? Твою судьбу и судьбу всей команды Терехова решаю я.

— Ну, только не держите меня за дурака! Если бы вы действительно могли, вы давно бы расформировали отряд Терехова и выпнули нас на улицу. Но, думаю, таких полномочий у вас пока нет. И то задание Молчуна, над которым вы работаете — что-то вроде вашей последней проверки.

— Даже если и так — то что?

— А то, что проверку эту вы еще не прошли. Так что не обольщайтесь раньше времени. А насчет Молчуна... Мы же с ним уже сыграли как-то партию в шахматы в "Жемчужном павлине". Пару недель назад, когда я был еще совсем зеленым нубом. И уже тогда он был настолько заинтересован во мне, что встретился лично. А с тех пор я здорово прокачался. Если бы тот разговор состоялся сейчас — мы бы вели переговоры о совсем других условиях.

Судя по мелькнувшей во взгляде Чингиза тени, он не знал о нашей встрече с Молчуном. Это хорошо. Пусть проверит, если хочет. Я же подкину ему еще кое-что. Конечно, блеф чистой воды, но в сочетании с реальными фактами может сработать.

— К тому же, я понял, почему вы лишили меня связи на эти дни. Вы наверняка знали, что после того, как я стал первым Мастером Воды на сервере, мне посыпались приглашения из разных гильдий. Но вы не учли другого. У меня и в игре есть чат-медальон, и мне в личку уже стучатся третий день.

— Да ты у нас, оказывается, нарасхват? — натянуто улыбнулся он.

— Не жалуюсь, — отзеркалил я его улыбку. — Видите ли, в отличие от других ребят из команды Терехова, для меня Стальные псы — не последний свет в окошке. Они-то боятся потерять свое место. Я — нет. Да, у меня пока нет своего Эйдос-модема. Но я только намекну — и найдутся люди, которые с радостью мне его купят, лишь бы я работал на них. Тот же Маверик. Те же Корсары. Вы же уже знаете, что я знаком с Джонсом.

Чингиз молчал, пристально смотря на меня. Я же старался держаться расслабленно и уверенно — насколько это вообще возможно. Со стороны, наверное, смотрелось жалко. Я — лишь сопляк в пропотевшей камуфлированной робе и с перебинтованной башкой, а напротив меня — мордоворот в безупречном дорогом костюме и с немигающим взглядом убийцы.

Но, кажется, он все-таки засомневался.

— Тема закрыта, — прокаркал он. — Но у меня к тебе последний совет: не стой у меня на пути.

— Насчет этого не беспокойтесь. Нам с вами вообще не по пути.

Я закрыл за собой дверь, дошел до лестницы и только тогда с облегчением выдохнул.

Да уж. Назад дороги нет. Мангуст раздразнил кобру. Теперь весь вопрос в том, хватит ли ему силенок и скорости, чтобы перегрызть ей хребет.

Глава 16. Снова в джунгли

Говорят, красота — в глазах смотрящего. Даже джунгли Уобо могут предстать перед тобой не жарким зеленым адом, кишащим опасностями на каждом шагу, а безмятежным цветущим оазисом. Стоит только посмотреть на него с другим настроением.

Область вокруг менгира возврата по умолчанию безопасна, так что первые мгновения после входа в игру можно было не торопясь оглядеться. Сейчас на полуострове, который, если верить ксилайским легендам, являет собой колыбель жизни, было раннее утро. Небо, едва проглядывающее сквозь кроны деревьев, было бледно-сизым, внизу царил легкий полумрак и прохлада, которые, однако, рассеивались буквально на глазах. Щебетали высоко над головой какие-то птахи, ветер шелестел листвой, мерно шумел неподалеку водопад.

По уже сложившейся привычке я начал с медитации. Хороший способ привести мысли в порядок и настроиться на игру. Тем более, что сейчас полные пять циклов занимают у меня куда меньше пятнадцати минут — сказываются бонусы от Глубокой медитации и от Духовного камня с дымчатым опалом.

Пробежался по описаниям умений, в первую очередь отметив прогресс в Медитации и Знании Ци. Это, пожалуй, единственные умения, которые я стараюсь прокачивать целенаправленно. Переход от базового уровня к Глубокому дал обоим умениям весомые улучшения. Интересно, что будет на Экспертном. Правда, узнаю я об этом еще не скоро — такими темпами мне понадобится еще недели две ежедневного входа в игру часов на двенадцать. И ускорить процесс не получится — разве что жемчужинами, но нафармить их пока особо негде. От местного зверья чаще приходится удирать, чем драться с ним.

Эх, как же было здорово на Сером пике, с халявным притоком чистой Ци! Я только сейчас оценил, какой неслабый буст моему развитию дал тот источник. Интересно, что сейчас люди Чингиза устроили в тех пещерах? И насколько богатой оказалась та золотая жила, которую показал нам огр?

За время моей медитации никто из Псов не появился возле менгира. Хотя синхронизировать время входа в Артар вообще сложно, так что пока беспокоиться не о чем. Попробую лучше разведать окрестности.

Первым делом я решил двинуться к журчащему слева от меня водопаду, скрытому густыми зарослями кустов с крупными, как лопухи, листьями, и странноватыми мясистыми растениями, похожими на гигантские грибы в два человеческих роста. Вчера, когда мы искали менгир для выхода из игры, мы мимо него как раз проходили. Речушка здесь небольшая — скорее, ручей, и чистая, поскольку этот участок русла у него каменистый, а не глинистый. Там, за кустами, ручей срывается со скального уступа в крохотное озерцо — с разбега его, пожалуй, и перепрыгнуть можно. Да и сам водопад невысокий, метра три. Но довольно живописный. Надо бы набрать там воды в бурдюк да почистить доспехи. У меня они представляют собой неприглядное зрелище, особенно после схватки с питоном — подсохшая змеиная требуха застыла на нагруднике бурыми разводами.

Сквозь кусты я пробирался осторожно — даже пары-тройки дней в Уобо хватило, чтобы выработать привычку смотреть, куда ступаешь и за что хватаешься. Змеи, осиные гнезда, ядовитые шипы — да мало ли сюрпризов в джунглях. Наконец, я выглянул из зарослей и на мгновение замер.

Похоже, не только мне захотелось освежиться и очиститься в этой череде скитаний по джунглям.

Струи воды, срывающиеся со скалы, разбивались о её раскрасневшуюся кожу, скользили по ней прозрачными щупальцами. Она, запрокинув лицо кверху, встречала их, зажмурившись, провожала гладящими движениями ладоней, спускаясь от шеи к небольшой, но красиво очерченной груди, к подтянутому животу. Бедра у нее, пожалуй, немного узковаты, да и в целом фигура кажется немного угловатой и чересчур мускулистой для девушки. Из-за короткой ассиметричной прически с выбритым почти наголо левым виском это впечатление усиливается. Но ненадолго. Да, внешность у нее далеко не кукольная, однако не становится от этого менее женственной и притягательной. Просто это немного другая красота. Не нежный цветок. Скорее пантера, напружинившаяся и замершая перед самым прыжком.

Ката, Ката... Катастрофа.

— И долго ты будешь подглядывать? — спросила она, мотнув головой так, что во все стороны полетели мелкие блестящие брызги.

— Я не подглядываю. Просто любуюсь.

Я и правда не думал прятаться. В конце концов, чего я тут не видел?

— Нахал! — фыркнула она и встала ко мне спиной.

Но почти сразу же обернулась через плечо.

— Ну, чего застыл? Залезай в воду! Только в броне не суйся — потом просыхать долго будет. Если хочешь почистить — снимай ее и ополаскивай сверху.

Я усмехнулся. Глянул по сторонам. Местечко вроде укромное, но принимать душ голышом в Уобо — так себе затея.

— А не боишься, что тебя какая-нибудь зубастая рыбешка за попу схватит?

— Переживу. Да и негде здесь чему-то крупному водиться. Ты же видишь — воды по щиколотку. Залезай давай! Или трусишь?

Она брызнула в меня водой, но капли не долетели. Я покачал головой. Отступать было некуда. К тому же, перспектива оказаться с ней рядом меня не пугала. Скорее наоборот.

На то, чтобы раздеться, не ушло много времени — всю экипировку можно в считанные секунды деактивировать через интерфейс. Куда сложнее было шагнуть в воду и пойти прямиком к Кате, не прикрываясь.

— Брр, вода-то прохладная! — проворчал я.

Когда струи водопада обрушились мне на плечи и бритую голову, я и вовсе вздрогнул и отряхнулся, будто пес. Она засмеялась, обняла меня за шею. Я взял ее за талию и притянул чуть ближе.

— А ты здорово окреп с тех пор, как я в последний раз видела тебя голым. Помнишь, там, в Меррахе?

— Помню, конечно. Ну, правда, это не совсем я. Только аватар.

Я опустил взгляд, осматривая себя. Да, вложенная в Силу Ци дает о себе знать. Мускулатура стала рельефной, выпуклой, а на ощупь — твердой, как автомобильная покрышка. А с Катой мы провели ночь еще до той заварухи с Дахамешем, когда я хапнул солидный куш опыта. Неудивительно, что она сразу заметила разницу.

— Я знаю. Да и я — не совсем я, — грустно улыбнулась она. — Странно это все, правда?

— Есть немного.

Я отстранился от водопада, отер воду с лица. Развернулся в сторону зарослей.

— Может, все-таки будем закругляться?

— Давай еще чуть-чуть. Ну, хотя бы минутку!

Ее пальцы так стиснули мои плечи, будто она хваталась за спасательный круг.

— Ладно. Но — одну минуту.

— Хорошо. Погоди... А ну-ка, повернись...

— Чего?

— Ну, дай взглянуть!

Она мягко, но настойчиво развернула меня спиной к себе. Я почувствовал кончики ее пальцев, щекотными зигзагообразными движениями скользящие по моим лопаткам, потом ниже.

— Красиво. Когда ты успел-то?

— Чего успел?

Я обернулся через плечо, пытаясь оглядеть себя сзади. Но, понятное дело, получалось хреново. Единственное, что удалось рассмотреть — это краешек какого-то темного пятна, идущего от лопатки к середине спины.

— Да что у меня там?

— Ты что, реально не знаешь? — хихикнула Ката. — Набил себе тату на всю спину и забыл?

— Чего-чего?

— Татуировка у тебя — от шеи до самой... кхм, поясницы. Здоровенная такая змеюка страшная. Обернулась вокруг черепахи. Вроде как дерутся они друг с другом. И иероглифы какие-то.

Вот те раз! Черная черепаха! Видимо, тату появилась после того, как я получил титул Мастера Воды. Но я-то об этом — ни сном, ни духом. Я ведь себя со стороны не вижу, тем более голым.

— Я и правда не знал, — сказал я, поворачиваясь. — Местные магические штучки.

— Удобно! Я вот в реале делала пару тату размером с ладонь. На каждую по много часов уходило, и все это время приходилось терпеть боль.

— На то он и Артар. Ожившая сказка.

— Угу. Сказка с несчастливым концом, — невесело отозвалась она.

— С чего ты взяла?

— Не знаю... Страшно мне что-то, Стас. И предчувствия нехорошие.

— Насчет сегодняшнего похода?

— Да вообще насчет всего.

Она прижалась ко мне, и я понял, что она уже успела изрядно продрогнуть под водопадом. Вода была далеко не теплой. Губы ее дрожали, а кожа покрылась "гусиной кожей" — я это чувствовал, гладя ее ладонями.

Короткий свист, донесшийся из кустов, заставил ее вздрогнуть и спрятаться за меня, прикрываясь ладонями.

Гюрза, сконфуженно смотря куда-то себе под ноги, буркнул:

— Привет!

— Ну, и чего приперся? — огрызнулась из-за моего плеча Ката.

— Так это... Общий сбор у менгира. Вы поторапливайтесь. Да и вообще — не советую я купаться в местных реках, я же уже говорил.

— Сейчас придем!

Проводник скрылся в зарослях, а мы с Катой, отряхиваясь на ходу, вылезли из озерца. На то, чтобы одеться, тоже ушли считанные секунды — хвала интерфейсу. Эх, правда, броню я так и не почистил.

У менгира, на самой границе безопасной зоны, на торчащей из земли коряге сидели Терехов, Стинг и Берс. Гюрза и Эдж были неподалеку — ассасинка что-то расспрашивала у чернявого, разглядывая карту.

— И чего это вы там делали, в кустах? — хитро прищурился Стинг.

— А ты не завидуй, — спокойно отозвался я, опережая Кату — та бы явно брякнула что-нибудь пожестче.

Берс окинул нас мрачным взглядом, но промолчал. Я вообще заметил, что он стал ко мне цепляться куда меньше. Зауважал, видимо. Да я и сам стал относиться ко всей это компании по-другому. Даже смешно вспоминать, каким желторотиком я был меньше месяца назад и с каким затаенным восхищением взирал на матерых и прокачанных бойцов.

Сверху на меня мягкой серой тенью обрушилось нечто маленькое, верещащее. Сходу вцепилось в ремни брони, крест-накрест перехлестывающие мне спину и грудь. Я чуть не заорал от неожиданности, но быстро узнал малыша-ванара. Маленький хранитель джунглей за время моего отсутствия нисколько не подрос, но, похоже, здорово соскучился. Эмоции свои он проявлял неумело, но компенсировал их энтузиазмом. Терся об меня башкой, как кошка, радостно лазил по спине и плечам. Даже за ухо зачем-то куснул — видимо, от переизбытка чувств.

Я кое-как успокоил питомца, и он занял свое уже привычное место у меня на плече.

— Ну, вот, почти все в сборе, — отметил Стинг. — Лео, а Док-то где? И Данила? Я же слышал, что ты им поручил раньше всех зайти. А в итоге их ждать приходится... Так! Только не говорите мне, что они тоже, как Мангуст с Катой...

Он в притворном ужасе прикрыл рот ладонью и почти одновременно с этим получил подзатыльник от Берса.

— На подходе они, — невозмутимо отозвался Терехов. — Я Доку, действительно, фору дал в пару часов, у него важное дело. Ну, и Даню с ним послал на подмогу.

— Что за важное дело? — спросил Гюрза.

— Классовый квест закончить.

— Серьезно? — недоверчиво нахмурился Берс. — Нам вроде как сейчас не до прокачки.

— Одно другому не мешает. Вон, Мангуст по своим монашеским делам отлучился — и кучу полезной инфы про Уобо выяснил. А Док... Если вспомните нашу первую стычку с ванарами, то единственный, кто смог нанести хоть какой-то ущерб этим бешеным гориллам — там это наш некр.

— Да, точно! Его зомби-асаи вроде даже насмерть одного из ванаров успели загрызть.

— Вот-вот. В грубой силе нам с ванарами тягаться нет смысла. Так что надо делать упор на магию и на дальнобойное оружие. В бою всеми силами бережем Стинга, Эдж и Дока.

— Так это всегда так, — пожал плечами Гюрза. — Задача бойцов ближнего боя — связывать противника, отвлекать его на себя. А основную работу делают маги и лучники. Ну, ассасины еще добивают раненых и убегающих. А хилы дирижируют всем этим оркестром. Ну, и лечат, конечно, и баффы накладывают.

— У нас все по-другому, — вздохнул Стинг. — Хила у нас нет вообще, и мы как-то к этому уже привыкли. А вся тактика сводится к тому, что у нас есть Даня. Мы его запуливаем в толпу, как шар для боулинга, он всех раскидывает. Берс с Катой и Лео рубят вражин, пока те в себя приходят. Ну, а я так, прикрываю с воздуха. От Дока вообще на первых порах поддержка была только моральная. Он просто всех вражин материл, почем зря. Здорово деморализует. Ну, а потом каким-то там проклятьям научился.

— А Мангуст?

— Мангуст с нами вообще недавно. И он больше лазутчик, чем боец. Монах, чего с него взять. Хотя в последнее время тоже стал неплохо раздавать люлей. Да, Стас?

Гюрза покачал головой.

— Вам, видимо, везло, что вы со всякими нубами сталкивались. Вы уж не обижайтесь. Я с вами уже не первый день хожу, вижу, что бойцы вы сами по себе достойные. Но на одном героизме далеко не уедешь. Дисциплина нужна и слаженность.

— Ой, не занудствуй! — отмахнулся Берс. — Этак ты сейчас скажешь, что и Дане нашему щит нужен — он же танк.

— Ну, вообще-то да. Я насчет этого офигеваю. У вас в принципе всего один щит на весь отряд, и то не у главного танка.

Кусты неподалеку от менгира заходили ходуном, затрещали под чьей-то тяжелой поступью.

— Нахрена мне щит, когда я сам — живая стена? — прогудел, появляясь из зарослей, Данила.

И тут он, наверное, был прав. Закованный в толстенную броню, да еще с ощерившимися шипами наплечниками и в хиссовском орихалковом шлеме — он представлял собой просто ходячую железную скалу, лязгающую при каждом шаге, как робот. Свою гигантскую булаву он небрежно забросил на плечо, а в свободной руке тащил опутанный веревками труп крупного ящера-асая — будто с авоськой из магазина шел.

Док появился следом, и рядом с ним, будто выдрессированная овчарка, вышагивал еще один асай — уже поднятый из мертвых, с горящими зелеными глазами и с хищно оскалившейся пастью. А позади некроманта, маяча за его правым плечом, следовало нечто, от одного вида которого холодок пробежал по коже.

Издалека это было похоже на колышущееся на ветру чучело, одетое в лохмотья. Но при приближении становилось понятно, что тощее тело твари собрано из отскобленных добела костей и увенчано продолговатым черепом — не то лошадиным, не то оленьим — испещренным какими-то рунами. Пустые глазницы черепа светились зеленым огнем, сама фигура умертвия была окутана белесым туманом, особенно густым снизу, так что полы длинного дырявого балахона терялись в нем. Из-за тумана непонятно было, то ли скелет парит над землей, то ли мерно вышагивает вслед за Доком. Костлявые ладони, выглядывающие из широких рукавов балахона, оказались непропорционально большими, и постоянно шевелились, будто перебирая пальцами какие-то невидимые струны.

Тварь вызывала смутное ощущение беспокойства, а при ее приближении и вовсе стало не по себе. Накатила какая-то странная слабость, дурнота и то раздражающее ощущение, когда тебя охватывает озноб, от которого ты вот-вот передернешь плечами. Оглянувшись на остальных, я понял, что и они чувствуют что-то подобное — вон все сморщились, а Гюрза с Эдж и вовсе попятились назад.

— Извиняюсь, ребят, я сейчас! — спохватился Док.

Его взгляд забегал, будто он разглядывал что-то, невидимое для нас, но висящее перед самым его носом. Ковыряется в интерфейсе.

Странное тягостное ощущение вдруг пропало — резко, будто по нажатию клавиши.

— Добавил вас в исключения, — пояснил Док. — Этот красавец потихоньку тянет энергию из всего живого в радиусе пяти метров. Этим и питается. Ну, и моей маной.

Приглядевшись, я заметил, что трава вокруг нового любимца некроманта прямо на глазах бледнеет, жухнет и сворачивается в спиральки, будто под невидимым огнем. Или, скорее, наоборот, будто обмороженная. От жутковатой фигуры в балахоне отчетливо веяло холодом. Могильным, разумеется — тут вернее и не скажешь.

— Это что за... — спросил, опомнившись, Стинг, умудрившись сходу дать незнакомому существу характеристику, состоящую сразу из трех матерных эпитетов и одного не матерного, но тоже очень обидного.

Но Дока это нисколько не задело — он, похоже, пребывал в отличном расположении духа, а за своего подопечного испытывал настоящую гордость.

— Знакомьтесь, это Карачун. Мой первый фамильяр. Теперь он меня будет сопровождать всегда. По сути, новый член отряда.

Мы встретили новичка без особого энтузиазма, и Сергеича это, похоже, немного расстроило.

— Ну, вы чего? Знаете, сколько я времени и сил убил, чтобы его создать? Это же настоящий ледяной лич!

— А какие еще варианты были? — поинтересовался Стинг.

— Разные! — буркнул Док. — В основном первым фамильяром берут какого-нибудь костяного голема — чтобы танковал, прикрывал хозяина. Но я поразмыслил, посоветовался с Лео... Пушечного мяса у нас в отряде и так хватает. Так что я поднапрягся, собрал нужные ингредиенты и создал мага. Он нам куда полезнее будет.

— И что он умеет? — скептически оглядывая костлявую фигуру лича, спросил Берс.

— Ауру его вы уже на себе почуяли. Действует, по сути, как проклятье, накладываемое на всех, кто не входит в группу. Потихоньку вытягивает жизненные силы и вдвое снижает эффективность любых баффов и лечебных заклинаний. Радиус со временем будет расти.

— А эта аура не агрит мобов? — тут же спросил Гюрза. — Высасывание жизни не воспринимается ими, как урон? А то мы с ним целый шлейф мобья собирать будем.

— Мобов не агрит. Мелких, наоборот, отпугивает. На неписей не действует и репутацию с ними не ухудшает, — будто заранее готовясь к такому вопросу, усмехнулся Док.

— А дерется он чем?

— Магией льда.

Кажется, Док дал своему подопечному какой-то сигнал — лич вдруг подался вперед, и из его жуткой пасти вырвался поток призрачного серого свечения, ударивший в ствол дерева позади меня. Меня самого обдало холодом, хотя поток прошел метрах в полутора от меня. То место, в которое он ударил, мгновенно покрылось толстой коркой инея, которая быстро начала разрастаться в стороны.

Некоторые время Док полюбовался эффектом, но затем поднял руку, и заклинание прервалось.

— Вражинам мало не покажется, я вас уверяю, — довольно хмыкнул он. — Ледяные кинжалы, которыми Ката швыряется — детский лепет по сравнению с этим. Морозное дыхание. Потоковое заклинание. Под таким любой из вас секунд за десять-пятнадцать загнется от одних только холодовых ожогов. И никакая броня не спасет. Плюс дебафф накладывается — замедление скорости передвижения.

— Но наверняка есть подвох? — спросила Ката.

— Мана, — вздохнул Сергеич. — Слишком долго держать заклинание нельзя — оно с каждой секундой все больше маны будет жрать. Лучше короткими выбросами секунды по три-четыре.

— И много у него зарядов?

— Когда у Карачуна заканчивается свой запас маны, он начинает черпать мою. А у меня ее сейчас еще меньше, чем у него — треть же зарезервирована для контроля над ним. Так что в динамичном бою нас в общей сложности хватит секунд на тридцать Морозного дыхания, не больше. Но ничего, это решается. Буду обвешивать его шмотом на ману, прокачивать. Зелья маны, опять же, жрать...

— А кроме ауры и Морозного дыхания, он что умеет?

— Дыхание — тяжелая артиллерия. А основные его атаки — это ледяные стрелы.

Иллюстрируя слова хозяина, Карачун взмахнул своими костлявыми лапищами и метнул в то же дерево пару сосулек длиной по полметра. Одна из них разбилась вдребезги, как хрустальная ваза, а вторая вонзилась в трещину в коре и осталась торчать, источая витиеватые струйки морозного пара.

— Впечатляет, — похвалил Терехов, обойдя лича кругом — впрочем, по-прежнему держась от него на почтительном расстоянии.

— Одно плохо — Карачун довольно хрупкий, — пожаловался Док. — Так что в бою нам с ним нужно хорошее прикрытие.

— Угу. Особенно от дальнобойных атак, — мрачно заметил Гюрза. — Когда противники сообразят, что он умеет, его будут стараться вынести первым.

— Как раз дальнобойных он не боится. Стрелы у него вообще просто между ребрами пролетают. К стихийной магии сопротивление семьдесят пять процентов. К ядам — так и вовсе все сто. А вот от пары-тройки хороших дробящих ударов он попросту разваливается. Так что не подпускайте к нам милишников. Хотя я, конечно, и сам постараюсь за себя постоять. У меня для этого и другие питомцы есть.

Док горделиво потрепал по холке зомби-асая, и жуткая мертвая тварь заклекотала, задирая клыкастую морду.

Пока некромант проводил свою мини-презентацию, Данила половчее обвязал веревками труп второго асая и забросил его себе на спину на манер рюкзака.

— Заначка, — отозвался он, отвечая на наш немой вопрос. — Док попросил.

— Я если сейчас вдобавок к Карачуну еще и двух асаев подниму — по мане проседать буду, — пояснил Сергеич. — А вот в бою можно и второго поднять, для поддержки. Так что пусть Даня материал потаскает. Ему не тяжело, а мне подспорье.

— Это все, конечно, здорово, но давайте лучше решать, что дальше делать-то будем? — проворчал Гюрза. — Предлагаю возвращаться. Мы слишком далеко в джунгли забрались. Как проводник я тут уже бесполезен — я эти места и сам не знаю. Давайте перезайдем в игру с Великого менгира, потом на тенептицах доберемся до Уобо...

— Да ты с ума сошел! — хором запротестовали Стинг и Берс. Да и остальные были не в восторге от этой затеи.

— Ты прав — мы далеко забрались, — сказал Терехов, когда все немного успокоились. — Так неужели тебе не жалко проделанной работы? К тому же, миссия у нас не поменялась. Чингиз поручил нам разобраться с этими гребаными ванарами. И мы это сделаем. Тем более, что теперь, благодаря Мангусту, мы знаем, как именно их можно остановить.

Гюрзе мы в прошлый раз объяснили, что к чему — конечно, сильно урезав реальную историю и исключив из нее те моменты, которые касались нашего противостояния с Чингизом. И от нашего рассказа он уже тогда был не в восторге.

— Да, да, слышал уже. Мангуст добрался до Озера жизни и Царь обезьян рассказал ему про мятежных шаманов Шепчущего дуба. Не знаю... Как-то это все подозрительно выглядит. Не слишком ли вы доверяете этой сбрендившей обезьяне? Да и вообще — мы же видели этих шаманов. Мы никогда в жизни их не завалим!

— У тебя есть другие варианты? — парировал Берс.

— Нет, но...

— В конце концов, мы ведь тебя не держим, — пожал плечами Терехов. — Тебя приставили к нам в качестве проводника. Но ты же сам сказал, что от тебя сейчас толку нет. Так что, если хочешь, можешь возвращаться в лагерь. А мы пойдем своим путем.

Парень обвел нас взглядом и стиснул зубы — это было заметно по вздувшимся на щеках желвакам.

— Да нет, я с вами. Не подумайте, что я трус.

— И в мыслях не было, — спокойно продолжил паладин. — Просто не забывай, кто командир отряда. Может, у нас и правда не очень хорошо с тактикой, да и с дисциплиной. Но приказы у нас принято выполнять.

— Так точно, — буркнул Гюрза. — Ну, а куда конкретно тогда двинемся-то?

— А вот это не у меня надо спрашивать.

Все дружно обернулись на меня. Я же, в свою очередь, взглянул на нашего маленького связного — ведь именно через него царь обезьян обещал держать с нами связь. Правда, я пока не понял, как.

Встретившись взглядом с малышом, я невольно вздрогнул. Потому что вместо привычных пронзительно-голубых глазенок, взирающих на мир с выражением восторженного любопытства, на меня сейчас уставились два черных провала — зрачки у малыша расширились настолько, что заполнили всю радужку, а взгляд стал стеклянным, отстраненным.

Еще миг — и обезьянка, цепко ухватив меня рукой за шею, зашептала мне на ухо знакомым голосом Ханумана:

— Кажется, ваши недруги оказались куда проворнее, чем я думал. Они уже подбираются к первой огненной слезе. На ваше счастье, я знаю более короткий путь. Но поспеши, мой маленький безволосый друг!

Глава 17. Гнездовье конгамато

Адреналин, по сути, всего лишь химическое соединение. И организму вроде бы должно быть пофиг, за счет чего оно вырабатывается — гонится ли за тобой какой-нибудь черепогрыз, или катишься ты на вагонетке американских горок, или тебя вообще застукали за подглядыванием в женской раздевалке.

Но мне — не пофиг. По-моему, адреналин все-таки бывает разный.

Это все равно, что говорить, будто и пиво, и вино, и односолодовый виски двадцатилетней выдержки, и мутный самогон сомнительного происхождения — это все, как ни крути, просто разбавленный этиловый спирт. Однако же разница между этими напитками, мягко говоря, имеется.

Вот и я уже научился различать разные сорта и оттенки адреналина. И есть у меня среди них самый любимый. Тонкий, пьянящий, будоражащий, заставляющий трепетать, как потревоженная струна — одновременно от страха, предвкушения и... даже не знаю. Осознания собственной наглости. Именно он разливался по моим венам, когда я, например, карабкался по решетчатому стеклянному фасаду в офис "Обсидиана". Когда это было-то? Где-то вечность назад, в прошлой жизни. И вот сейчас это чувство снова разгорается внутри.

Вызов.

Наше негласное противостояние с Чингизом вошло в ту стадию, когда назад дороги нет. Если мы попадемся — это конец. Разлетятся вдребезги последние иллюзии того, что мы можем работать в одной упряжке. И это уже не разногласия, не внутренний протест, а прямое неповиновение. Саботаж.

С другой стороны, если у нас получится — это может изменить весь расклад.

Я летел по среднему ярусу ветвей, почти не задумываясь, ведомый одним лишь инстинктом, и просто кайфовал от этого ощущения. Давненько я уже его не испытывал. Собственно, вся философия паркура заключается именно в этом — довериться своему телу, своим рефлексам, отбросить прочь шелуху мыслей. Это как поймать крыльями дельтаплана восходящий поток воздуха. Еще секунду назад ты — просто человек, возящийся с какой-то неуклюжей конструкцией в руках. И вдруг невидимая сила подхватывает тебя и превращает едва ли не в полубога.

Я, конечно, далеко опередил Псов и даже потерял их из виду. Но это пока неважно — я дал им ориентир, а сам прибуду на место пораньше, осмотрюсь.

Детеныш, цепко ухватившись за ремни брони, молча сидел у меня за спиной. Даже, пожалуй, тише обычного. Возможно, приходил в себя после того, как в него вселился Царь обезьян. Через этого маленького оракула Хануман передал мне что-то вроде видения или миража. Ощущения были так себе — будто глюки какие-то словил. Но, надо признать, это было куда информативнее, чем если бы он ткнул пальцем в место на карте.

Я увидел в паре километров от менгира, через который мы вошли в игру, большое конусовидное скалистое образование, похожее на вулкан, но состоящее из рыхлой пористой горной породы желтоватого цвета. Что-то вроде песчаника или туфа, изъеденного глубокими рытвинами, морщинами, а кое-где и зияющего черными провалами пещер. Больших деревьев на нем не было, так что с высоты оно смотрелось этакой проплешиной в джунглях, едва прикрытой жидкими кустами. Больше всего оно напоминало гигантское ядро грецкого ореха, наполовину вросшее в землю.

На игровой карте этот участок отметился значком особой зоны под названием Гнездовье конгамато. Тревожный признак. Обычно такие значки ставятся рядом с данжами — как предупреждение о повышенной опасности. Правда, здесь данжа нет — иначе был бы еще один значок, с цифрой, обозначающей максимальное количество игроков в группе, которую система может пропустить для прохождения испытания.

Увидел я и отряд Чингиза, приближающийся к Гнездовью по звериной тропе с севера. Судя по маршруту, они идут прямиком в глубокое ущелье, рассекающее скалы почти посередине. Где-то там находятся входы в пещеры.

Но мы пойдем другим путем.

Мы приближаемся с юго-востока и полезем по скалам поверху. Благо, тут особых навыков не понадобится — склоны довольно пологие. Наша цель — здоровенный, как кратер, круглый пролом, ведущий в пещеру, большую часть которой занимает подземное озеро. Одна из огненных слез покоится на дне этого озера. Собственно, именно она в свое время и пробила потолок пещеры.

Добраться до озера можно и понизу, через ущелье и систему пещер. Собственно, этим путем и идет отряд Чингиза. Точнее, их ведет стрелка Компаса Джанжи Хэ, а инструмент этот очень капризный и неточный. Они дойдут до Гнездовья, и дальше вынуждены будут обшаривать там каждый закоулок. Это даст нам еще немного времени. В целом, вроде бы все складывается достаточно удачно. Даже как-то слишком легко.

В чем был подвох, я понял, когда добрался до места и оглядел Гнездовье, забравшись повыше на дерево. Заодно и узнал, что значит Конгамато.

Птеродактили. Злобная летающая помесь ящера и нетопыря с острыми клювами, способными пробить человека насквозь. Они меня чуть не прикончили во время моего путешествия вниз по реке. И тогда это была небольшая стая. А тут их десятки!

Распластавшись на ветке и искренне надеясь, что сливаюсь с ней, как хамелеон, я осмотрел раскинувшиеся передо мной скалы. Конгамато просто кишели здесь. Большая часть из них копошилась возле здоровенных гнезд, обустроенных в гротах либо сложенных из хвороста. По земле эти твари передвигались довольно шустро. Крылья свои они складывали так, чтобы опираться о землю... эм, локтями? Коленями? В общем, местами сгиба. В таком положении они были похожи на здоровенных тощих ящеров с непропорционально длинными мордами и угловатыми костлявыми лапами. Даже сразу и не разглядишь, что они летать могут.

— Хануман? — позвал я.

Я не был уверен, что это сработает, но очень уж хотелось кое-что уточнить у царя обезьян.

Детеныш ванара покинул мою спину и уселся на ветке напротив моего лица. Глаза его распахнулись еще шире обычного, и я успел разглядеть, как они потемнели — зрачки быстро расширились, заполняя всю радужку.

— О, ты уже добрался до места, мой безволосый друг! — проговорил малыш голосом Ханумана. — Похвально!

— Ты мне зубы-то не заговаривай! Глянь лучше вниз. Что прикажешь делать со всей этой оравой?

Детеныш озадаченно почесал макушку.

— Ах, да! Тут же птички...

— Птички?!

— Не сердись! Великий Хануман все уладит! Он же обещал вам свою помощь. Хотя...

Маленький ванар пробежал на самый конец ветки, чтобы получше разглядеть обстановку внизу. Задержался он там довольно надолго, а на мои попытки привлечь его внимание никак не реагировал.

Часть крылатых бестий тем временем поднялась в воздух, будто растревоженные чем-то. Пара десятков, не меньше. Какое-то время они кружили высоко над гнездовьем, а потом выстроились косяком и, будто эскадрилья истребителей, двинулись куда-то на север.

Ванар вернулся ко мне.

— Мне удалось отвлечь самцов. Заодно я натравил их на ваших приятелей, что движутся сюда в поисках огненной слезы.

А вот это уже лучше! Я не удержался от злорадной усмешки, представив, какой сюрприз ожидает команду Чингиза. Сомневаюсь, конечно, что летуны составят для его головорезов серьезную опасность. Вряд ли весь отряд к менгиру отправят. Но времени отнимут немало. Уже хорошо.

— Отлично! Но там, на скалах, по-прежнему целая орава этих тварей!

Детеныш виновато пожал плечами.

— Самки защищают гнезда. Не очень удачный момент. Конгамато как раз недавно соорудили новые кладки, так что какое-то время вообще не будут покидать гнездовье. Вам самим придется как-то отвлечь их, чтобы один из вас пробрался к озеру. Чтобы достать слезу, необязательно ломиться в святая святых всем отрядом. Хе-хе-хе, я бы даже сказал — это было бы самоубийством.

— Погоди-ка. А там, в пещере с озером — тоже, небось, кладка какая-нибудь?

— О да. Там гнездо матери стаи. Постарайся уж не потревожить её.

Я чуть не скрипнул зубами от досады. Он, похоже, не сомневается, что именно я туда и полезу. Хотя... Если не я — то кто? Эдж разве что попробовать послать — у нее инвиз. Но как она спустится в кратер? А самое главное — как из него выберется?

— Ну, а саму слезу-то несложно будет найти? Озеро глубокое?

— По краям — нет. В середине — глубже. Просто ищи самое глубокое место. Именно там и лежит слеза.

Я кивнул, а детеныш, встряхнув головой, избавился от наваждения. Его изрядно зашатало, так что я даже испугался, что он сейчас свалится с ветки. Подхватил его маленькое мохнатое тельце под мышки и подтянул к себе. Малыш тут же снова забрался на меня, обвил ручонками за шею.

— Да, приятель, ну и в историю мы вляпались, — пробормотал я, почесывая его за ухом. — Но мы же справимся, правда?

Вместо ответа он снова запрыгнул мне на загривок и уцепился за ремни брони. Вроде как к путешествию готов.

Я спустился на нижнюю ветку дерева и немного помедитировал, дожидаясь появления Псов. Те, к счастью, добрались до места без особых происшествий. На них даже мобы по дороге не агрились. Возможно, Хануман помог, а может, новый подопечный Дока всю живность распугивал.

Сложнее всего было сформулировать план действий так, чтобы не спалиться перед Гюрзой. Тот в принципе не понимал, куда мы идем и зачем, но после того, как Терехов поставил его на место, особо не перечит. Но наверняка ведь на следующий день все доложит Чингизу, а уж тому не составит труда сложить два плюс два. Так что к концу этой сессии нам надо заполучить в свои руки пару весомых козырей.

— В эту зону лучше глубоко не соваться — сами видите, предупреждающий знак стоит. Давайте обойдем по южной границе. Но там, внутри, похоже, один из алтарей ванаров стоит. Я попробую проверить быстренько. Сделаю вылазку, а вы пока отвлеките этих крылатых. Но далеко не высовывайтесь. Если совсем наседать начнут — отступайте в заросли. Эти твари опаснее всего на открытом месте, где могут с воздуха атаковать.

— Да они и на земле могут неслабо клювом отоварить, — скептически отозвался Гюрза. — И хвостом хлещут, как плеткой. У них там наросты острые — кожу рассекают, как ножом.

— Ну, так не будем подставляться, — парировал Терехов. — Ладно, добро, Мангуст. Мы отвлекаем их на себя, заодно постараемся убить дюжину-другую. Подкачаемся. А ты разведай, что там к чему. Если получится — разрушь алтарь. Если увидишь ванаров, и их будет не очень много — можем попробовать засаду на них устроить.

— У тебя кристаллы теней-то остались? — спросила Эдж. — Помнишь, я давала тебе несколько в Паучьем ущелье, когда нам нужно было пробраться к Дахамешу?

Я покачал головой.

— Там же и потратил все. Может, у тебя завалялось еще хоть парочку?

Ассасинка долго шарила в подсумках и, наконец, выудила один.

— Последний. Малый. Хватает на минуту.

Я взвесил кристалл на ладони. Он был похож на осколок мутного стекла, внутри которого вьется еле заметный дымок. Что ж, минута невидимости... Мало. Но это лучше, чем ничего.

— Ванары вряд ли появятся прямо в само гнездовье, — снова не удержался от замечания Гюрза. — Это все равно, что лапу совать в пчелиный улей. Они, конечно, хранители джунглей, и все такое. Но инстинкт самосохранения у них все же есть.

— А у нас, похоже, нет, — усмехнулся Берс, доставая топоры. — Давайте уже выдвигаться. Хоть подеремся всласть.

Желанию Берса было суждено сбыться буквально через несколько минут. Мы еще толком не успели войти на территорию конгамато, как до нас донесся рассерженный клекот, а в воздухе захлопали тяжелые кожистые крылья.

Сражаться со зверьем всегда сложнее, чем с людьми. Тут не особо помогут боевые искусства, тактики, стратегии. Да что там — за счет разницы в анатомии не всегда удается даже понять, чего ожидать от противника.

Впрочем, есть и плюс. У зверья нет брони и магии. Это и стало нашим главным преимуществом.

Док с первых же мгновений боя показал, что не зря столько сил вбухал на получение фамильяра. Первый же спикировавший на нас конгамато был сбит точным попаданием двух здоровенных сосулек в грудь. Истошно взвизгнув, крылатый ящер покатился по склону бесформенным клубком костей и кожи. Данила, вырвавшись вперед, прикончил его ударом своей страшной булавы.

Отряд поднялся чуть выше по склону, выбрался на небольшую плоскую площадку, на краю которой было устроено сразу три больших гнезда. Вот тут-то на нас и поперли целой стаей. Часть конгамато атаковали с воздуха, но остальные бросились на нас прямо по земле.

На наше счастье, самки этих крылатых помельче самцов. Когда передвигаются по земле — размером, пожалуй, с крупную собаку вроде дога. Только вот клювы здоровенные, чуть ли не по метру. Шеи тоже длинные, гибкие, так что выпады клювом получаются мощные. Я бы, пожалуй, не рискнул подставиться под такой — мой нагрудник из шкуры тарраска хоть и довольно жесткий, но такая острая костяная пика, похоже, запросто пробьют его насквозь. Еще и между лопаток выйдет.

Терехов, Даня и Гюрза, как самые бронированные, сформировали фронт, оттягивая внимание крылатых на себя. Им здорово помогали зомби-асаи — Док когда-то уже успел поднять и второго. Берс и Ката старались держаться за спинами танков, время от времени высовываясь, чтобы атаковать какую-нибудь из тварей с фланга. А вот Стинг, Эдж и Док с Карачуном развлекались по полной. Стрелы так и свистели в воздухе — обычные и магические.

Я был лишним на этом празднике, да и не особо-то хотелось участвовать. Подстегнув себя Всплеском, я рванул к кратеру. По прямой тут расстояние плевое — буквально пара сотен метров. Вот только добираться придется совсем не по прямой, и маршрут не выстлан красной ковровой дорожкой. Рельеф скал такой, что и Жало-то не сильно поможет — уклон крутой, но не совсем отвесный, так что вверх себя этой волшебной лебедкой не подтянешь.

Скалы были шершавыми, пористыми, как губка, и на открытых участках успели уже здорово нагреться на солнце. Я быстро карабкался по склону, лавируя между неудобными выступами и колючими кустами, которые умудрялись прорастать чуть ли не из каждой трещины. Время от времени поглядывал по сторонам, но потом понял, что это лишнее. У меня на загривке сидела живая система быстрого оповещения об атаках с воздуха. Малыш-ванар был похож на перепуганного котенка — спина дугой, шерсть взъерошена. Но на мордахе при этом выражение отчаянной решимости. Головешкой так и вертит по сторонам, высматривая врагов.

Смотрелось все это потешно, но только до того момента, как я сообразил, что и сам, наверное, со стороны выгляжу примерно так же.

Над головой время от времени мелькали крылатые силуэты. Некоторые — совсем низко, так, что я чувствовал затылком дуновения воздуха, а пару раз рядом по скале чиркали иззубренные хвосты. Но, на мое счастье, основное внимание конгамато привлекли Псы, сгрудившиеся на площадке внизу. Они потихоньку подбирались к гнездам, и это, кажется, привело в неистовство самок со всего гнездовья. На одинокого чужака, пробирающегося наверх, пока никто не отвлекался.

Но когда я добрался до верха, понял, что самое сложное — впереди. Верхняя часть этих скал представляла собой более-менее ровную горизонтальную поверхность. Сюда даже небольшой слой почвы ветром нанесло, и скалы поросли травой и мелким кустарником. Гнезд здесь было куда больше, чем внизу и на склонах. И далеко не все мамаши оставили свои кладки и ринулись воевать с чужаками.

Вот тут-то я и распластался на земле, пробираясь дальше едва ли не ползком и моля всех богов Артара, чтобы меня не заметили.

Конгамато и без меня было чем, заняться. В одном из ближних ко мне гнезд обнаружились уже вылупившиеся птенцы, и верещали они так, что у меня дрожь по хребту пробегала. Звук был примерно как ножом по стеклу. Нет, не так. Десятком ржавых тупых ножей по огромному листу стекла. Впрочем, для мамаши-конгамато это, похоже, звучало, как ангельское пение. Она, раскинув крылья, суетилась над выводком тощих длинноклювых детенышей, вбрасывая им куски мяса, которые отщипывала от раздербаненной туши, лежащей на краю гнезда. Туша была размером с овцу, но что-то мне подсказывало, что малышам это так, червячка заморить.

Сама конструкция гнезд мне оказалась на руку. Птеродактили возводили для своих кладок довольно внушительные чашеобразные сооружения из хвороста, шкур и лохмотьев мха — диаметром они были метров по пять, а над землей возвышались на все полтора. Да еще и края гнезд были неровные, с торчащими отовсюду ветками. Если пробираться тихонько про краю, можно проскользнуть буквально под носом у сидящей в гнезде мамаши.

Кратер уже было видно — вон он, маячит в полусотне шагов. Вокруг него, как назло, довольно обширное открытое пространство, даже травы не растет.

Я крался дальше, прикидывая, как будет лучше — преодолеть последний участок одним рывком, или тоже попробовать действовать потихоньку. Насколько я понял, зрение у птеродактилей не ахти. Глаза у них расположены по сторонам морды, и чтобы рассмотреть что-то, они по-птичьи склоняют голову набок. При этом реагируют, похоже, в первую очередь на резкие движения. Однажды одна из самок уставилась прямо на меня, и я замер, прикинувшись ветошью. Смотрела она долго — секунд пятнадцать, а потом попросту отвернулась. Не уверен, конечно, что и в остальных случаях этот трюк сработает. Мало ли — вдруг кто-то из них решит еще и клюнуть незнакомый объект для проверки. Вас когда-нибудь клевали клювом размером с отбойный молоток? Вот и мне не хочется проверять, какие при этом ощущения.

Так что я крался на четвереньках до последнего, пытаясь использовать в качестве маскировки любой объект, попадающийся на пути. Кристалл теней у меня всего один, и потратить его нужно будет только в самом крайнем случае. Еще оставалась жемчужина чистой Ци — но и та одна-одинешенька. Ее тем более нужно приберечь. Я ведь не знаю, что меня ждет внизу.

И все это время в мозгу будто бы тикали невидимые часы, отсчитывающие секунды до взрыва. Чем дольше я здесь провожусь, тем хуже. С одной стороны, ребята, чтобы дать мне возможность для этой вылазки, в буквальном смысле кровь проливают. Надеюсь, что только чужую. С другой стороны — отряд Чингиза все ближе, и пересекаться с ними уж точно нельзя...

До кратера было рукой подать, когда детеныш на моем загривке беспокойно зашевелился и подергал меня за ухо. При этом даже не пискнул. Молодец, малыш, понимает, что такое тайная операция. Я медленно огляделся. Так, слева — пустое гнездо, я притаился у самого его края, скрытый от глаз конгамато. Справа — обширный голый участок, до соседнего гнезда метров десять, но самка в нем сидит спиной ко мне. Вряд ли заметит. Сзади...

Твою мать, сзади!

Я и подумать не мог, что эти тупые, верещащие по любому поводу создания могут и подкрадываться, да еще так бесшумно! Одна из конгамато пристроилась ко мне в фарватер и, похоже, уже примерялась, как бы долбануть меня клювом пониже спины. Увидев ее, я невольно дернулся, и это послужило для нее сигналом к наступлению.

Детеныш ванара тонко взвизгнул, когда здоровенный клюв тюкнул в камень, промазав мимо моей ноги всего на ладонь. Сама конгамато тоже отрывисто вскрикнула с досады. На ее клич тут же обернулось еще с полдюжины товарок.

Понимая, что уже нет смысла прятаться, я вскочил на ноги и бросился к кратеру.

Всплеск!

Бежать было всего ничего — метров пятнадцать. Но мне показалось, что сам воздух сгустился, как желе, не пропуская меня, а ноги перестали слушаться и реагируют заторможено и вяло, будто у паралитика. Но, на самом деле, это был знатный рывок. Я преодолел расстояние до кратера в несколько гигантский прыжков. Конгамато неслась за мной по пятам, на ходу еще раз успев ударить клювом. Остальные только подтягивались ближе, но явно не успевали меня догнать. Единственной проблемой было то, как затормозить перед кратером и начать спускаться. Но и её я решил быстро, прямо на ходу.

Я просто вообще не стал тормозить.

С разбегу прыгнув прямо в пропасть, я в полете метнул наконечник Жала в противоположную стенку кратера и, как маятник, ухнул вниз, в скрытую полумраком полость пещеры. В груди все сжалось от ощущения полета, а главное — от предчувствия возможного удара о стену пещеры. Ох, и рожа у меня, наверное, была в тот момент.

Волновался я зря — пещера оказалась огромной, и пятиметровый кратер смотрелся в ней небольшим слуховым оконцем. Я некоторое время свободно болтался под потолком, постепенно укорачивая веревку, чтобы погасить амплитуду колебаний. Надо мной мелькали темные крылатые силуэты, проносящиеся над кратером, но вниз ни одна из тварей не сунулась.

Уф. Ну, и то хорошо. Есть возможность отдышаться.

Глаза понемногу привыкли к освещению. Из кратера свет снаружи лился ярким косым потоком, будто луч прожектора, и поначалу оттягивал на себя все внимание, не давая ничего разглядеть вокруг. Но потом вокруг меня понемногу начали проступать очертания пещеры. Огромный куполообразный потолок, частично заросший местной вьющейся растительностью, кое-где свисающей вниз длинными лохмотьями. Зияющие чернотой входы в боковые ответвления пещеры. Мутное зеркало озера внизу — с неподвижной водой необычного бирюзового оттенка.

Странное дело — отсюда казалось, что озеро светится. Не отражает солнечные лучи, а именно светится само по себе, будто бассейн с подсветкой. Так-так-так... Надо рассмотреть внимательнее. Но спуститься к самой поверхности воды с помощью Жала точно не получится. Придется прыгать. Хотя для начала, пожалуй, все-таки стоит выбрать всю длину веревки.

Я потихоньку начал опускаться, напоминая сам себе наживку на крючке. Вот только наживку забрасывают в воду сходу, а не макают осторожно.

В пещере было не то, чтобы тихо, но как-то глухо, как в бочке. Здесь даже эха не было. Конгамато снаружи еще не успокоились — летали над кратером, оглашая окрестности своими криками, по мелодичности соперничающими с трелями циркулярной пилы. Но сюда эти звуки доносились будто бы через толстенный слой ваты.

Чем ближе к поверхности воды я опускался, тем становилось очевиднее, что озеро действительно подсвечивается изнутри странными наростами, похожими на подводные грибы с мягкими колышущимися шляпками. Они плавно дрейфовали в глубине, будто несомые невидимым течением. Вода же была чистой, прозрачной, так что свет в ней распространялся отлично — даже такой неяркий и мерцающий.

Я огляделся по сторонам. Озеро, похоже, заполняло все дно пещеры, но ближе к стенам из него торчали небольшие островки. В дальней от меня стене высоко над голой виднелось еще несколько отверстий в потолке — куда меньше центрального разлома, через который я проник, но тоже хорошо подсвечивающие внутренности этого огромного купола. В тенях скрывался только тот край, что справа от меня — там пол пещеры идет под уклоном вверх, а в стене можно разглядеть несколько больших дыр, которые, похоже, ведут в ту систему смежных пещер, о которой меня предупредил Хануман.

Ах, да, он же еще говорил про какую-то мать стаи. Странно. Все остальные конгамато гнездятся на поверхности, а главная, выходит, спряталась в этой подземной цистерне? Как она вообще выбирается наружу? Пещера, конечно, здоровенная, но не настолько же, чтобы здесь вовсю летали птеродактили с трехметровым размахом крыльев. Это ведь тебе не летучие мыши.

Ладно, мать стаи подождет. Если она здесь и есть, то явно где-то на берегу озера. А я завис над самой серединой. Хотя, тут мне самое место. Хануман говорил, что нужно искать самую глубокую впадину на дне. А если огненная слеза — это метеорит, то дно озера должно представлять собой этакую воронку, и сам камень будет где-то посередине.

Вода замерла неподвижным зеркалом метрах в полутора под моими ногами. Даже как-то не хотелось нарушать эту идеальную гладь.

— Ты нырять-то умеешь? — шепнул я детенышу, завороженно наблюдающему за светящимися грибами под водой. — А придется!

Прежде, чем погрузиться под воду, я убрал снаряжение из слотов брони — чтобы потом не шастать в насквозь промокшей амуниции. Да и плавать будет сподручнее. Детеныш, лишившись привычной опоры, недовольно пискнул.

Я высвободил Жало, и, не успела веревка смотаться обратно в держатель на моем запястье, как я с головой ушел под воду. Детеныш, похоже, нырять не умел или не хотел, так что остался барахтаться на поверхности. Сам же я, не шевелясь, потихоньку пошел ко дну.

По пути поблагодарил сам себя за предусмотрительность. Хорошо, что в свое время я все-таки взял умение Водное дыхание из защитной ветки школы Воды.

"Водное дыхание. Используя заряд Чистой Ци, Монах получает способность дышать под водой. Продолжительность 1 минута + 5 секунд за каждый уровень умения".

Жемчужин у меня тогда было с избытком, потратил тогда и на эту примочку, которую пока что ни разу не использовал. Сейчас она у меня третьего уровня — за счет бонуса +2 ко всем защитным умениям Воды от зерна Слеза Нюй Ва. Значит, будет почти минута с четвертью за каждый заряд Ци. Ну, и чтобы сэкономить заряды, сначала лучше просто задержать дыхание — так выгадаю еще минуту-другую.

Однако в тот самый момент, когда я об этом подумал, произошло нечто такое, от чего я чуть разом не выплюнул весь воздух из легких.

Те светящиеся наросты, которые я сверху принял за грибы, шевелились! И оказались вовсе даже не грибами, а здоровенными медузами размером с гимнастический мяч. Каждая из них волокла за собой длиннющий пучок тонких щупальцев, похожих на водоросли. Этими щупальцами одна из них и задела меня за руку. Ощущение было, будто к коже прижали раскаленный докрасна железный прут. Я дернулся, сдавленно рыкнул, выпуская наверх целый фейерверк воздушных пузырьков.

Кое-как удалось успокоиться и замереть. Боль быстро прошла, но резких движений в моем положении лучше не делать. Медузы медленно плавали вокруг меня, и их щупальца, кажется, заполняли всю толщу воды до самого дна.

Врубать Водное дыхание пришлось куда раньше, чем я думал. Ощущения были странные. Первый вдох я сделал осторожно, ожидая, что жидкость хлынет в легкие. Но дышалось совершенно так же, как над поверхностью озера, хотя кожей я ощущал, что нахожусь под водой. Впрочем, особо заморачиваться на этот счет было некуда — была проблема поважнее.

Медуз вокруг было много, но был в этом и плюс — они, будто живые неоновые лампы, вполне сносно освещали всю толщу воды, почти до самого дна. Мне просто не повезло угодить в самый центр их стаи, и я с трудом выбрался оттуда, избегая ядовитых щупальцев. Дальше пошло легче. Поплыл дальше в поисках самой глубокой и темной впадины. Учитывая, что дно озера, и правда, оказалось похожим на большую воронку, отыскалась эта впадина быстро.

На дне озера, наполовину вросший в скальную породу, лежал черный, как уголь, камень диаметром метра в полтора, который с первого взгляда производил впечатление некоего инородного тела. Я поначалу ужаснулся — как же мне эту махину наверх-то вытаскивать. Но, подплыв ближе, увидел, что камень этот треснувший пополам, а половинки его раскрыты, как скорлупа фисташки. Внутри у него обнаружилась полость с блестящими неровными стенками, будто облитыми затвердевшей ртутью.

Так-так... Я приблизился, ухватился за створки этой раскрывшейся жеоды. Внутри было темновато, и совать туда руку не очень-то хотелось. Учитывая, какими каверзами полон Артар, там запросто могла засесть какая-нибудь пакость, которая цапнет за руку. Я даже достал из слота быстрого доступа свой посох и пошерудил в полости. Вроде безопасно.

Внутри жеода была пуста, как скорлупа ореха. Но только на первый взгляд. Пошарив ладонью по стенкам, я обнаружил увесистый металлический кусок размером с кулак. Тяжелый, будто свинцовый.

Выудив самородок наружу, я повертел его в руках.

Огненная слеза. Класс предмета: легендарный. Самородок чистого адамантита. Вес — 4,374 кг. "В тот миг, когда Лазурный дракон вдохнул в Артар первые искры жизни, мироздание отозвалось волнами боли. Океан кипел и обрушивался на твердь. Небеса плакали огненными слезами. Неистовые бури терзали поверхность земли. Однако, когда все утихло — в небе вспыхнули радуги, а лучи солнца заискрились на водах Озера жизни".

Да тут и без оповещения все понятно. Адамантит ни с чем не спутаешь. На вид — даже не ртуть, а будто расплавленное зеркало, слегка светящееся изнутри. Сколько же, интересно, он стоит? Даже по самым скромным оценкам — куда дороже золота того же веса. Точнее можно узнать, только выставив его в качестве лота на игровом аукционе. А такого еще не случалось, поскольку игрокам еще сроду не попадался этот легендарный металл. Но дело даже не в деньгах. На что способно оружие из адамантита в умелых руках? Оно ведь, действительно, может решить исход схватки. А порой одна схватка решает исход целой войны...

Долго любоваться находкой я не стал — тут же отправил в инвентарь. Чувства были противоречивые. Совсем как с Глазом Дахамеша в свое время. С одной стороны — радость, граничащая с восторгом. Но портила все изрядная примесь страха. Я ведь снова фактически краду приз из-под носа у тех, кто его должен был получить. И почивать на лаврах рано. Для начала надо успеть сделать ноги.

Кажется, это становится твоей специализацией, Мангуст.

Вынырнув на поверхность, я первым делом отыскал детеныша. Не на шутку забеспокоился, что потонет, бедолага, или в щупальцах медуз увязнет. Как оказалось, опасения были напрасными — малыш прекрасно держался на воде, да и в отношении безмолвных светящихся монстров куда более осмотрителен.

Я, стараясь особо не плескать руками, поплыл прочь от центра пещеры — к той стене, в которой виднелись боковые проходы. Выбравшись на берег, снова облачился в броню и огляделся.

О том, чтобы уходить обратно через кратер на потолке пещеры, не может быть и речи. Высоковато, Жалом не достанешь. Да и наверху — целая орава конгамато, и не факт, что удастся проскользнуть мимо них второй раз. Однако можно попробовать выбраться через вон те пещеры. Они, если верить Хануману, тоже ведут на поверхность. Хотя, после этой подставы с медузами в озере верить царю обезьян не очень-то и хотелось. Ну, какого хрена он не предупредил?!

Я осторожно потер длинный вздувшийся ожог на тыльной стороне ладони. Сам по себе он уже почти не болел, но на каждое прикосновение отзывался новой вспышкой — будто током било.

Да уж. Но я тоже хорош. Смотреть надо, куда лезешь. Это я еще легко отделался.

Я двинулся прочь от озера, в сторону самого большого бокового прохода, но детенышу эта идея, кажется, не понравилась.

— Ну, что там? — спросил я.

Он вдруг замер, задрожал — похоже, сейчас снова станет оракулом Ханумана.

Но вместо знакомого голоса Царь обезьян послал мне очередное видение. Мимолетное, секунда на пятнадцать. Но мне хватило с лихвой.

Я будто бы отделился от тела и бесплотным духом скользнул вперед, в сторону того туннеля, в который собрался углубиться. Нырнул во влажную затхлую тьму, отдающую странноватым мускусным запахом. Увидел стены, поросшие пушистым мхом, и облепленные десятками крупных, с футбольный мяч, белесых яиц, склеенных между собой вязкой пахучей слизью. Увидел ужас, притаившийся в этих темных глубинах. Взглянул на мгновенье в его красно-черные глаза. В восемь пар тускло поблескивающих в полумраке глаз, расположенных одна под другой на вытянутой черной морде, оканчивающееся серповидными жвалами. Увидел твердые, гладкие, как полированное дерево, хитиновые лапы с зазубренной, как у пилы, внешней стороной. Огромное вздувшееся брюхо мертвенно-бледного, как свежий труп, оттенка. Увидел лопающие с тошнотворным звуком стенки яиц и выбирающуюся наружу многоногую нечисть.

Мать стаи.

Когда Хануман сказал мне про нее, я почему-то подумал, что он имеет в виду стаю конгамато. Но птеродактили заполонили поверхность этих скал. Здесь же, в глубинах, безраздельно царствовала совсем другая мать. Огромная мерзкая паучиха размером с буйвола. И уж тут рыжий ванар был прав — её беспокоить не стоит. Я даже видеть-то ее второй раз не хочу, не то, что драться. Так что лучше ускользнуть отсюда через один из второстепенных проходов — например, вон тот, что повыше. В него Мать стаи попросту не пролезет.

Туннель в скальной породе оказался похожим на длинную извилистую червоточину, но в конце концов вывел меня в смежную пещеру — обширную, но с низким бугристым потолком, ощерившимся клыками сталактитов. И первое же, что мне бросилось в глаза — это пляшущие вдалеке оранжевые пятна света.

Факелы!

До них было далеко, так что фигур людей видно не было, только огромные размытые тени. Но вариантов тут было немного. Вряд ли кто-то, кроме игроков, в этих джунглях пользуется открытым огнем. Отряд Терехова под землю соваться не стал бы. Ребята, наверное, до сих пор еще бьются с конгамато на южной границе гнездовья, если только уже не довели геноцид этих несчастных созданий до логического завершения. Вероятность того, что сюда добрался отряд незнакомых нам игроков, тоже крайне мала. Так что это может быть только Чингиз.

Ч-черт, а я-то думал, что у меня будет больше времени для отхода!

Глава 18. Мелкие неприятности

С так называемыми quick-travel, то есть быстрыми путешествиями, в Артаре все непросто. Систем телепортов тут вообще нет, если не считать возможности мгновенного перемещения между Великими менгирами, установленными в Оплотах. Да и то, чтобы получить эту возможность, игрок должен "открыть" соответствующий менгир — то есть хотя бы раз дотопать до него ножками. Маунтов быстрее обычных лошадей я тоже пока не видел. Так что единственный вид транспорта, позволяющий преодолевать большие расстояния — это Тенептицы. Но и те жестко привязаны к системе своих башен и не особо-то быстрые — к примеру, от Золотой гавани до Уобо придется добираться больше получаса, да еще и с пересадкой. Еще и по кошельку такие полеты изрядно бьют.

Говорят, что во многом из-за этого экспансия игроков на запад продвигается так медленно.

Но все-таки один способ мгновенно преодолеть расстояние от нескольких сотен метров до пары километров есть у каждого игрока. Стандартное заклинание Возврата. Вот только и с ним все не так просто. Его нельзя применять в бою или когда ты связан либо находишься в какой-нибудь ловушке. Если вдруг задумаешь вернуться обратно на то место, откуда телепортировался — то тоже только ножками. Если не выбрать местом назначения один из открытых тобой Великих менгиров, то тебя швырнет к ближайшему обычному. А когда ты в малознакомой локации — то понятия не имеешь, где именно он находится. Ну, и наконец, откат у Возврата такой долгий, что можно применить его всего пару раз за игровую сессию. Поэтому игроки обычно держат это заклинание в глубоком загашнике, как последний патрон, и используют его, когда нужно выходить из Артара и неохота искать ближайший менгир.

Но у меня сейчас как раз тот случай, когда экстренная эвакуация — единственный выход. Можно было бы, конечно, попробовать прокрасться мимо отряда Чингиза, используя кристалл теней. Шестьдесят секунд невидимости... Нет, пожалуй, слишком зыбкие шансы. К тому же, инвиз легко можно раскрыть, если есть дасты или специальные заклинания. А в отряде Чингиза они наверняка есть — там не такие разгильдяи, как мы.

В общем, прикинув свои шансы, я решил не рисковать.

После темноты и затхлого воздуха подземелья джунгли встретили меня таким ярким светом, что я невольно зажмурился.

Каменная глыба менгира располагалась на плоской, будто срезанной ножом, верхушке небольшой серой скалы, нависающей над речным потоком. Далеко справа, вверх по течению, над водой покачивался хлипкий навесной мост, веревочные перила которого были сплошь затянуты лианами, а между досками настила там и сям зияли прорехи. Слева река расширялась, разбиваясь о торчащие из земли покатые валуны. Их было несколько десятков — пенящийся водный поток будто омывал целое стадо окаменевших бизонов. На противоположном берегу стеной вздымались густые заросли бамбука, за которыми ничего толком не разглядишь.

Мда. Ну, и куда же меня зашвырнуло?

Сверившись с картой, я кое-как сориентировался. Оказалось, что Гнездовье конгамато к северо-востоку от меня, за рекой. Разглядеть знакомые желтоватые скалы мне удалось, только забравшись повыше на дерево.

Я бросил в чат Терехову пару сообщений. Первое — что Огненная слеза у меня, и задерживаться рядом с гнездовьем больше нет нужды. Во втором дал ориентир, как меня отыскать.

Ответ пришел быстро, и голосовой:

— Отличная работа, Стас! Но мы, если честно, и сами уже отступили. Перебили штук тридцать этих тварей, но потом прилетела еще целая орава. Еще и крупнее прежних. Пришлось драпать в джунгли. Тебе там Стинг не попадался? Ты же рядом с менгиром?

— Что, неужели погиб?

— Да хрен его знает! Его одна из тварей утащила куда-то. Птенцов кормить, видимо. Ладно, жди нас. Мы скоро. Вон, кажется, уже река впереди маячит...

Меня такое положение дел вполне устраивало. Нервы себе я пощекотал изрядно в ходе этой вылазки, так что сейчас самое время немного отдохнуть. И подлечиться. Ожог от щупальца медузы до сих пор давал о себе знать. Чертов Хануман! О Матери стаи предупредил, хоть и в последний момент, а о том, что озеро кишит смертоносным холодцом — запамятовал, значит? А если бы я, нырнув, прямиком в медузу угодил? Весь план бы накрылся!

Одно хорошо — в целом царь обезьян держал свое слово. Огненная слеза у нас, а Чингиз остался с носом. Пока он обшарит пещеры, пока убедится, что это пустышка — пройдет некоторое время... Впрочем, учитывая, где мы с ним чуть не столкнулись — фора у нас не такая уж большая.

Я достал из инвентаря свою находку и еще раз внимательно осмотрел, читая описания. С досадой обнаружил, что, хоть система и присвоила самородку ранг редкости "легендарный", привязки к игроку это не давало. Поэтому, если я, к примеру, сейчас свалюсь с ветки, а мое тело найдет кто-нибудь из игроков — то он просто достанет самородок из моего инвентаря вместе с остальным лутом.

Опасно...

С другой стороны, оно и понятно, почему Огненная слеза не привязывается к игроку. Это ведь всего лишь кусок металла, который можно делить, переплавлять, обрабатывать. Он теперь за свою игровую жизнь через многие руки пройдет, прежде чем превратится в оружие или элемент брони. Да и после этого может менять хозяев.

Детеныш тоже поначалу разглядывал блестящий самородок, свешиваясь мне через плечо. Но, видимо, в его системе ценностей адамантит занимал куда более низкую ступень, чем жирная ярко-голубая гусеница размером с добрый банан, ползущая по ветке неподалеку от нас. По крайней мере, именно она привела его в детский восторг, смешанный с изрядной долей опаски. Гусеница ползла себе по своим делам — и, как назло, прямо в мою сторону. Детеныш же, соскочив с моей плеча, подобрался поближе к ней. Трогать, правда, не решался. Только повизгивал, указывая на нее крохотным пальчиком — мол, гляди, какую хреновину я нашел!

Фу, гадость какая! Я подтолкнул насекомое концом посоха, стряхивая с ветки. Не очень гуманно, конечно, но мне такое соседство совсем не нравится. Гадина еще и упиралась до последнего, цепляясь за кору своими крошечными липкими лапками. Но куда уж ей тягаться с великим Мангустом, мастером стихии Воды! Сдалась-таки — свернувшись калачиком и ухнула вниз.

Громко матюкнувшись по-русски по приземлении.

Я даже на секунду опешил. Послышалось? Свесился с ветки, всматриваясь в заросли. Ха! Ну, конечно, кто же это может быть еще!

Стинг, похоже, только что возродился рядом с менгиром Возврата и теперь брезгливо отряхивался от свалившегося на него сверху подарочка.

— Да что ж за проклятье такое! — бормотал лучник себе под нос. — Всю пакость на себя собрал!

Выглядел он странно — будто вылез их кучи буро-коричневых нечистот, среди которых попадались ошметки какой-то требухи. Пах, к слову, тоже не очень — это я почуял сразу, как только спустился вниз.

— О, Мангуст! И ты тут, как тут! Достал?

— Достал, — усмехнулся я, похлопав по подсумку.

— Уф, ну хоть не зря мы натерпелись всякого...

Он, брезгливо морщась, кончиками пальцев снял с капюшона длинный, похожий на кишку, ошметок.

— Да что с тобой стряслось-то? Терехов сказал, что тебя конгамато утащили.

— Ну, если эти гребаные птеродактили так называются — то да. Ухватила меня одна такая крылатая гадина, приперла в гнездо свое. А там у нее — помойка настоящая. Остатки недоеденных трупов всяких, птенцы эти дурацкие орут, клюются больно...

Он, сморщившись, машинально почесал себя пониже спины — там, где ее не прикрывал жесткий кожаный доспех. Видимо, вспомнил что-то неприятное. Кряхтя, как больной дед, уселся прямо на землю, прислонился спиной к менгиру. Выглядел он неважнецки — землистый цвет лица, темные круги под глазами. Посмертное проклятье. Еще минут десять будет отсыхать.

— Но хуже всего не это, Мангуст. Трындец настал, когда мамаша начала этим птенцам помогать. Оказалось, что она не только живую жратву им носит, но и это... Срыгивает, в общем.

— Оу... — я тоже поморщился и невольно отшагнул от Стинга подальше. — Сочувствую, дружище!

— Да подстава конкретная! Я уж думал, что всякого здесь навидался, но чтобы мобы на тебя еще и блевали — это уж совсем перебор. Я уж и не рад был, что жив остался.

— Так а дальше-то что?

— Что, что... Думал поначалу отбиться как-то, но потом понял, что все равно заклюют. Так что изловчился и выпрыгнул из гнезда. Давай бежать, но потом р-раз — и темнота. Ударило что-то в спину. Похоже, тварь эта клювом. Ну, зато быстрая смерть.

— Ты поступил, как настоящий герой, — сказал я, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица, и даже поднял руку, чтобы ободряюще похлопать его по плечу.

Но передумал.

— Кстати, там дыра была в скале неподалеку от гнезда, — продолжил Стинг. — Видно, пещера, как раз та, в которую ты лазил. Оттуда крики доносились. Человеческие. Похоже, замес там сейчас нешуточный.

Я злорадно усмехнулся. Люди Чингиза, похоже, потревожили паучиху, засевшую в норе рядом с озером. Так им и надо!

Хотя... стоп! Это как раз не очень хорошо. А что, если она прикончит кого-нибудь? А то и вовсе весь отряд вайпнется? Они же тогда телепортируются прямо сюда, к менгиру!

— Так, Стинг, нам пора!

Уже не обращая внимания на сомнительный внешний вид лучника, я подхватил его под локоть, помогая подняться.

— Ты чего? Дай хоть отдышаться немного!

— Сваливать надо, говорю же! Нет времени объяснять.

Схватив коротышку за шкирку, я потащил его прямо сквозь заросли, не особо разбирая дороги. Не успокоился, пока мы не отдалились от менгира метров на сто. Да и то передышка получилась вынужденной — Стинг споткнулся о торчащий из-под земли корень и растянулся плашмя на траве, заодно и меня повалив.

— Уф, ну ты изверг! У меня дебафф еще не прошел, какой с меня сейчас бегун?

— Тсс! Помолчи пока.

Я вызвал по чату Терехова и вкратце обрисовал ситуацию. Договорились, что он не будет пока переть на наш берег реки, а уведет отряд вниз по течению еще хотя бы метров на пятьсот. Там и встретимся.

Стинг слышал мои объяснения и понимающе кивнул.

— Вон оно что! Чуть не нарвались на людей Чингиза? Хотя, может, они завалили эту твою мамку стаи без потерь? Бойцы-то там серьезные.

— Не будем рисковать. Нам надо держаться от них подальше. Может, получится не спалиться...

— Ох, я бы на это не рассчитывал. Если ассасины Чингиза набросили на нас свои метки — они и так уже нас спалили по карте. Какой там у них радиус отслеживания? Надо будет у Эдж уточнить.

— Тогда, тем более, лучше нарастить дистанцию.

— Эй, а что это с твоим мальцом? Странный он какой-то. Притих.

Ч-черт... Хануман выходит на связь! Не совсем вовремя.

— Второй отряд безволосых понял, что их кто-то опередил, — проговорил детеныш и хрипло рассмеялся. Узнавались повадки Ханумана, но в исполнении крохотного ванара они смотрелись как-то жутковато. — Они сейчас злю-ю-ющие, как раненый гбахали. Но компас Джанжи Хэ уже дал им новое направление.

— Еще одна Огненная слеза? Недалеко?

— Да, совсем рядом. Если бы они не нашли пустую жеоду, то могли бы подумать, что просто немного промахнулись. Но теперь... Их главный называл твое имя. Мангуст, говорил он.

Ну, все, приплыли....

— Теперь они движутся на юг, — продолжил Хануман. — И, если хотите снова выхватить добычу прямо у них из-под носа — придется поторопиться.

— Куда нам идти?

Детеныш схватил меня лапками за виски и ткнулся крошечным лбом мне в переносицу. Мир вокруг вспыхнул багровыми осколками, но им на смену пришли видения. Как и в прошлый раз, ощущение было, будто смотришь через трубу. Этакое туннельное зрение. Картинка по краям размытая и искаженная, цвета блеклые и местами неестественные. Но в целом сориентироваться можно.

Еще один упавший метеорит, действительно, совсем рядом — всего в паре километров к югу-западу. С высоты даже заметны приподнятые края кратера, уже давно заросшие травой и мхом. Но внутри самой воронки растительности почти нет — только какие-то странноватые высокие кочки, не то из песчаника, не то и вовсе из засохшей глины. Сложно оценить их размеры, но, похоже, некоторые из них по несколько метров высотой. Этакие глиняные колонны неправильной формы. Только вот зачем они — непонятно. Непохоже, что это искусственные сооружения. Скорее просто элементы ландшафта.

— Это Кратер Сиафу, — раздался у меня над ухом шепот Ханумана. — Там, в самом центре, и покоится еще одна Огненная слеза.

— И какие опасности нас там ждут? Еще какая-нибудь огромная тварь засела и охраняет сокровища?

— Опасности? Пфф, вовсе нет! Так, мелкие неприятности, — пренебрежительно фыркнул царь обезьян. — Но такие бравые воины, как вы, наверняка с ними справитесь. А если будете действовать аккуратно — то и вовсе добудете слезу, даже не запачкавшись. А вот это...

Видения сменились, показывая мне участок джунглей к востоку от кратера. Это был довольно большой открытый участок — шореи будто бы расступились в почтении, освобождая место для могучего приземистого древа с толстенным стволом, который, пожалуй, и впятером не охватишь. С первого взгляда было видно, что этот великан очень, очень стар. Кора его была морщинистой и темной, будто обугленной, а некоторые нижние ветки засохли и торчали мертвыми кривыми оглоблями. Но большая часть кроны была еще жива, хотя и была несимметричной, будто сбившаяся набок прическа. Еще до того, как Хануман снова подал голос, я уже понял, что это за место.

— Тот, кто шепчет.

Вокруг Шепчущего дуба раскинулся целый лагерь черных ванаров. В отличие от своих соплеменников из племени Поднебесного древа, они не плели хижины-корзины в среднем и верхнем ярусе. Их дома стояли на земле и походили на юрты, крытые высушенными пальмовыми листьями и обрывками шкур. Юрты эти выстроились в два ряда вокруг обширной площадки, до того вытоптанной, что на ней не росло ни травинки. На ней возвышался алтарь уже знакомой формы. Только был он куда больше, чем все виденные нами до этого.

— Вот ведь подстава! Выходим, мы рискуем нарваться на ванаров?

— Может, это и к лучшему? — вкрадчиво спросил Хануман. — Если вы, конечно, собираетесь исполнять свою часть сделки. Я уже дал вам одну Огненную слезу, и показал, где лежит вторая. Ваша очередь, безволосые. Убейте верховных шаманов племени!

Последняя его фраза прозвучала с нескрываемой ненавистью. Да уж, похоже, эти шаманы его изрядно достали. Куда больше, чем я думал поначалу.

Я очнулся и помотал головой, отгоняя обрывки видений. И первое, что увидел — малыша-ванара, который сидел напротив меня и точно так же тряс головешкой, испуганно повизгивая. Бедолага! Вот ведь навалилось на него приключений! А ведь еще пару недель назад по местному времени он валялся себе в колыбельке и в ус не дул.

С отрядом Терехова мы воссоединились через четверть часа. К тому времени Стинг уже тоже полностью пришел в себя и даже более-менее очистил одежду. Правда, пованивал по-прежнему изрядно, так что с распростертыми объятьями его никто не встретил.

На то, чтобы обменяться новостями и впечатлениями, ушло всего пара минут. Я даже не стал особо шифроваться перед Гюрзой. Смысл, если уже и так понятно, что мы засветились перед Чингизом. Что ж, дальше придется действовать внаглую. Что из всего этого выйдет — будет ясно утром. Но пока у нас еще несколько часов в запасе. И надо выжать из этой игровой сессии максимум.

Что характерно, Гюрза не особо-то возмущался. Да, изрядно офигел, поняв, что мы не за ванарами гоняемся, а Чингизу свинью подкладываем. Но спорить не стал. Понял, наверное, что в его положении это опасно. Берс вон даже предложил "завалить крота", но Терехов его отговорил.

— Нам еще с шаманами ванаров надо как-то разбираться, так что каждый боец на счету. К тому же... — он пристально взглянул на чернявого. — Что он может сейчас сделать?

— А вдруг у него чат-медальон припрятан где-нибудь? И он настучит на нас Чингизу?

— И что он такого может сообщить, чего тот и так не знает?

— Да нет у меня никакого медальона! — возмутился Гюрза. — И вообще, я не стукач!

— Ну да! — ухмыльнулся Данила. — То есть тебя Чингиз к нам в отряд просто так приставил, для красоты? И ты ему не отчитываешься?

— Так вам ведь проводник был нужен! Вы же в Уобо совсем нубы, дохли бы без меня на каждом шагу! Ну, а насчет отчетов...

Парень сконфуженно замялся.

— Ну... приказ есть приказ. Расспрашивал он меня, конечно, что да как. Но он всех в отряде контролирует, не только вас!

— Ладно, закрыли тему, — отрезал Терехов. — Главное, не забывай, что если ты с нами — командир у тебя не он, а я. А если подумаешь палки нам в колеса вставлять...

Берс закончил за него фразу красноречивым жестом, проводя большим пальцем по горлу.

— Да с вами я, с вами, — буркнул Гюрза. — Но, если вдруг придется драться с нашими ребятами — уж извините, я пас.

— Не беспокойся, до этого не дойдет.

Я бы на месте Терехова не был так уверен, ну да ладно. Он же командир.

До кратера мы продвигались так быстро, насколько это вообще возможно в джунглях. Чтобы не приближаться раньше времени к Шепчущему дубу, сделали изрядный крюк. Я, как и в прошлый раз, обогнал отряд, перемещаясь по среднему ярусу веток с помощью Жала. Так приноровился уже к этому инструменту за последнее время, что с трудом представляю, как без него обходился.

На подходе к месту назначения мне пришлось спуститься на землю — вокруг кратера не росли шореи, да и вообще растительности было довольно мало, если не считать травы и мелкого кустарника.

Сам кратер был, наверное, метров двадцать в диаметре, и почти весь заполнен этими странными неровными столбами. Вблизи было видно, что это точно не скалы. Больше всего похоже было на засохшую глину, перемешанную с мелкой травой и кусочками коры. Вокруг кратера не было ни души — даже мелких букашек или ящериц не было видно. И тишина стояла такая, что шаги Псов были слышны издалека.

Мы остановились чуть поодаль от кратера и укрылись в кустах.

— Как-то слишком тихо тут, — проворчал Док, оглядываясь.

Карачун, следующий в паре шагов за ним, тоже повертел своей вытянутой костяной башкой, явно копируя жест хозяина.

— Угу, — отозвался Стинг. — Мне тоже не нравится. Может, на разведку вперед кого-нибудь пустим? Ну, кого не жалко?

— Вот ты и иди! — фыркнула Ката. — Хоть вонять не будешь под боком.

Док шикнул на спорщиков и тихонько похлопал по загривку своего зомби-асая. Мертвый ящер послушно потрусил вперед, прямо к глиняным столбам. Дотопал до внешнего края их скопления, побегал рядом. Вглубь кратера у него пробраться не получилось — столбы стояли впритык, многие срослись друг с другом.

— Ну, а ты что скажешь? — спросил Терехов Гюрзу. — Видел когда-нибудь что-то подобное?

Чернявый недоуменно пожал плечами.

— Понятия не имею, что за хрень. Вроде выглядит безобидно. Но это Уобо. Тут порой и цветок может за палец тяпнуть.

— Вот-вот. К тому же, вряд ли Огненная слеза была бы запрятана в таком доступном и безопасном месте, — добавил я. — Ну, если сравнивать с предыдущим.

— Кратер Сиафу... — задумчиво пробормотал Гюрза. — Сиафу, сиафу... Что-то знакомое, но никак не могу вспомнить...

— Ну, а что там может быть-то? — поморщился Берс. — Вон, бродит доковский ящер рядом, и в ус не дует. Давайте выдвигаться уже. Чингиз по пятам идет.

Он был прав — у нас не было времени осторожничать. Рассеявшись полукругом, мы двинулись к кратеру.

Вблизи столбы оказались еще прозаичнее, чем издалека.

— Засохшее дерьмо какое-то, — пожал плечами Стинг и поковырял ногтем коричневую стенку. Поверхность у нее была твердая, шершавая, как грубый кирпич, но легко царапалась.

Док прислонил ухо к одному из наростов и постучал по стенке костяшками пальцев.

— Что, пусто внутри?

— Да черт его знает... Не пойму. Может, и пусто, просто стенки толстые.

— Попробуем продырявить? — предложил Данила, с готовностью перехватив свою булаву поудобнее.

— Я тебе продырявлю! — осадил его Терехов. — Без крайней надобности ничего не трогать! И нам вообще-то к центру кратера надо. Где-то там слеза зарыта.

Он окинул нас всех взглядом и ткнул пальцем в меня, Стинга и Эдж.

— Давайте вы втроем — лезьте первыми наверх и пробирайтесь к центру. Вы полегче, под вами эти штуки точно не проломятся. Я надеюсь.

Нас по очереди подсадили наверх. Верхушки у столбов были полукруглые, покатые, так что находиться на них было не особо удобно. По двое-трое — тем более. Мы тут же начали перепрыгивать на соседние, чтобы не мешать друг другу.

— Гляди-ка, и правда пустые, — мотнул головой Стинг.

Верхушки некоторых столбов, и правда, обрушились, чернея глубокими провалами. Часть из них и вовсе наполовину развалилась.

Перепрыгивая с одной колонны на другую, мы добрались до середины их скопления. Там как раз несколько штук срослись в один большой бугристый купол, на котором можно было разместиться хоть вдесятером.

— Ну, что там у вас? — окликнул нас Берс.

— На месте! — отозвался Стинг. — Вроде нормально все. Залезайте тоже сюда! Не провалитесь — крепко тут все.

Дожидаясь остальных, мы переглянулись.

— Ну, что, попробуем проковырять дырку?

Стинг вынул чуть изогнутый, как звериный клык, кинжал и продолбил с его помощью небольшое отверстие у себя под ногами.

— Только не переусердствуй, а то мы все туда провалимся, — проворчала Эдж.

Я помог лучнику, орудуя окованным концом посоха. Материал, из которого были построены эти странные полые столбы, оказался куда прочнее, чем выглядел. Только когда на подмогу подоспел Берс со своими топорами, нам, наконец удалось отколоть здоровенный кусок размером с крышку от канализационного люка. Мы придержали его, чтобы не ухнул вниз, и аккуратно сдвинули в сторону.

Пролом зиял непроглядной чернотой. Мы по очереди заглянули в него, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Здесь собрался почти весь отряд — только Терехов с Данилой остались внизу. Броня у них тяжелая, лазать неудобно. К тому же, кто-то же должен прикрывать подходы к кратеру.

— Бесполезно. Не видно ни черта, — сплюнул Стинг. — Ай! Вот ведь зараза!

Он стряхнул с себя здоровенного красного муравья в полпальца длиной, и присосался к укушенному пальцу. Эдж, брезгливо поморщившись, раздавала насекомое. Захрустел мураш смачно, не хуже чипсины. Из разлома как раз выползло еще несколько, и она смахнула их ногой вниз.

— Гадость какая!

— И кусаются больно, — пожаловался Стинг. — Вон, до крови расхреначил!

Он продемонстрировал всем алеющее пятно от укуса, но на него мало кто обратил внимание. Разве что Гюрза глаза вытаращил.

— Док, подсвети-ка! — попросил Берс, едва ли не суя башку в разлом.

— Погодите! Не надо! — крикнул Гюрза.

Но было поздно — некромант уже пульнул в темноту небольшим светящимся шаром. Тот на пару мгновений осветил внутренности купола — неровные стенки, сплошь изъеденные дырками, будто крупная губка, какие-то тонкие белесые нити, похожие на паутину. На дне лежало нечто, вроде раскрывшегося яйца размером покрупнее баскетбольного мяча. Внутренности его блеснули отраженным светом.

Огненная слеза?

Но больше толком ничего разглядеть не получилось, потому что внутренности столба, будто наполняющийся сосуд, стремительно набухали темной шевелящейся массой. Еще немного — и она хлынула наружу.

Муравьи! Сотни, тысячи проворных красноватых бестий с огромными, похожими на щипчики для ногтей, жвалами.

Гюрза длинно и витиевато выматерился, перепрыгивая на соседний столб.

— Я вспомнил! Сиафу! Муравьи-кочевники! Сваливаем отсюда!

— Ты чего, мурашей напугался, что ли, чепушила? — рассмеялся Берс, приплясывая и давя насекомых целыми пачками.

Но мелкие чудовища все прибывали — перли, будто выкипающее из кастрюли варево. И вот уже Берс, у которого они добрались до открытых участков тела, взревел, как раненый медведь. Я и сам получил пару болезненных укусов прямо сквозь плотные штанины — там, где поверх ткани не были нашиты накладки из кожи тарраска. Ощущения были не из приятных. Даже не укол иглой, а будто тебе отщипнули кусочек мяса крохотными кусачками.

Я врубил Сердце дуба. Вряд ли это укрепит мою кожу настолько, что муравьи вообще перестанут ее прокусывать. Но, может, стану для них хоть немного пожестче.

Со стороны соседнего от нас муравейника донесся подозрительный хруст. Еще немного — и на стенках его начали образовываться трещины. Да и купол под нашими ногами начал неприятно потрескивать.

— Бежим! — заорал Гюрза, отчаянно стряхивая с себя назойливых насекомых и, не дожидаясь остальных, рванул прочь, огромными скачками перепрыгивая на соседние столбы.

Вся поверхность глиняных муравейников на глазах становилась рыжей от слоя муравьев. Огромная шевелящаяся масса насекомых казалась единым существом — какой-то жуткой растущей амебой, быстро поглощающей все пространство вокруг себя. Выглядело это довольно мерзко, но поначалу не особо пугало.

А зря.

Что можно сделать против целых полчищ насекомых? Не посохом же их бить, в самом деле? И не топорами. И как защититься? Доспехи — дело хорошее, конечно, но это же не герметичные скафандры. Остаются открытые участки кожи, да и под сам доспех эти мелкие гадины так и норовили залезть. Так что Гюрза был прав — от этой напасти можно было только бежать. Драпать, сломя голову, как от стихийного бедствия.

Единственный, кого муравьи буквально обходили стороной — это Док. Точнее, его фамильяр. Некромант говорил, что аура Карачуна, высасывающая жизненные силы, пяти метров радиусом, но насекомых она отпугивала не настолько, чтобы они бежали прочь, едва попав под нее. Однако, основательно углубившись в зону поражения, они начинали все-таки чувствовать, что что-то не так, и поворачивали в сторону. В итоге Док с Карачуном оставались на небольшом чистом пятачке — будто на льдине посреди бурлящей реки. Увы, от ауры муравьи не дохли мгновенно — только становились медлительнее. Похоже, урон жизненным силам она наносит в процентах, а не в абсолютных единицах.

— Стойте! — крикнул я. — Надо вытащить самородок!

— Сдурел? — нервно хихикнул Стинг. — Ты туда лезть собрался?

— Нет, но я могу спустить кого-нибудь на своей веревке, — я показал Жало. — И быстро вытянуть наверх. Только надо кого-нибудь не очень тяжелого. Давай ты попробуешь?

— Ага, щас! — фыркнул лучник, отпрыгивая еще дальше от разрастающегося облака муравьев. — Я туда в жизни не сунусь! Они же до костей обглодают!

— Да, без магии с ними не справиться! — поддакнул ему издалека Гюрза — он уже ускакал к самому краю кратера. — Нужен огонь!

На верхушке центрального муравейника остался только я и Док с Карачуном. Мы с трудом умещались на свободном островке, образованном аурой смерти. Но и этот островок постепенно сужался, будто таял.

— Карачун их потравит! Морозным дыханием!

Псы на несколько секунд замешкались, обдумывая мои слова. Наконец, Эдж вернулась обратно к нам. Немного не допрыгнула и приземлилась прямо в гущу муравьев, и они явственно захрустели под ее подошвами. Я ухватил ее за руку, притягивая к себе.

— Я попробую! — выдохнула она.

Я молча кивнул и вложил ей в ладонь наконечник Жала.

— Осторожно, он острый. За веревку держись, не за наконечник.

Она набросила веревку на запястье, сделав для верности пару витков.

Берс, Стинг и Гюрза вовсю улепетывали, и правильно делали. Неподалеку от нас, будто огромный гнойник, вскрылся еще один муравейник, потом еще. Насекомые повалили целыми волнами.

— Ох, ребят, рисковый план, — заметно нервничая, помотал головой Док. — Но попробуем. Так, расступитесь-ка!

Мы пропустили Дока с его подопечным ближе к разлому, ведущему в сердцевину муравейника.

— Ману он жрет сильно, и времени у нас будет мало! — предупредил Док. — Так что, девочка, ныряй сразу по моей команде!

Эдж кивнула, стряхивать со штанин особо настырных муравьев, прорвавшихся к нам даже сквозь ауру.

Карачун, раскрыв свою костяную пасть, чуть наклонился над разломом. Морозное дыхание с громким шипением вырвалось из него, расходясь широким конусом — будто здоровенный огнетушитель сработал. Все вокруг заволокло морозным паром. Мне даже почудилось, будто я слышу тысячи тоненьких визгов, издаваемых гибнущими насекомыми. Дыхание убивало их мгновенно — крошечные закоченевшие трупики каскадом осыпались вниз, будто снег с потревоженной ветки. Секунд через десять внутренности муравейника заискрились инеем, будто стенки обледенелого колодца.

— Должно хватить! — кивнул некромант, останавливая Карачуна.

Эдж развернулась спиной к пролому, и наши взгляды встретились.

— Ты уж меня не урони, — нервно усмехнулась она.

Ответить я не успел, только кивнул — и она шагнула в темную пропасть. Веревка под ее весом натянулась, а самого меня дернуло еще ближе к краю — поверхность глиняного купола обледенела от дыхания лича, и подошвы заскользили по ней. Док придержал меня за плечо и запулил вслед Эдж пару светящихся сфер.

Муравьи, отхлынувшие было от дыхания Карачуна, снова поперли со всех сторон. Справа от нас с громким треском обрушилась внутрь верхушка еще одного муравейника, и наружу прибыло очередное многотысячное подкрепление. Вокруг нас все нарастал звук шуршания бесчисленных крошечных лапок, и пугал он почище рева разъяренного льва. Да, собственно, и не такие уж эти создания и крошечные — раз в двадцать крупнее привычных черных муравьев. А уж кусаются больнее осы. Собственно, осы-то просто жалят. А эти прямо откусывают плоть кусками.

— Эдж, быстрее! — выкрикнул я, стараясь, чтобы в голосе моем не чувствовалась зарождающаяся паника.

Муравьев накопилось столько, что они копошились вокруг нас слоем сантиметров в пятнадцать, и многие из них срывались и падали прямо к нашим ногам. Я почувствовал несколько укусов в ноги, а один мелкий гаденыш успел добраться до головы и впился в мочку уха. Было так больно, что я заорал и замотал головой.

Мне на выручку пришел детеныш ванара — ловко схватил муравья лапкой и тут же отправил в рот. Тельце насекомого захрустело на его зубах, как семечка. Еще нескольких вражин он точно так же перехватил на подходе.

Еще один муравейник, совсем рядом с нами, будто взорвался изнутри — вниз посыпались большие обломки, а следом, будто из прорвавшейся плотины, ухнула еще одна волна муравьев.

Док дал команду Карачуну, и лич с громким шипением обдал напирающую со всех сторон живую массу морозным дыханием.

— Девочка, быстрее! — завопил некромант, и уж он-то даже не пытался скрыть панику. — Мне кажется, у нас опора под ногами трещит. Если мы сейчас провалимся...

Договаривать он не стал, но у меня и без этого перед глазами вполне явственно предстала картинка того, как мы падаем вниз, а потом буквально тонем под метровым слоем насекомых.

— Есть! — донесся из глубины визг Эдж. — Тащите меня обратно!

Я буквально выдернул её наверх — растрепанную, всю в трупиках муравьев и какой-то паутине, но с горящими от азарта глазами.

— Достала! — похвасталась она, показывая увесистый самородок, блеснувший на солнце расплавленным зеркалом.

— Сваливаем отсюда! — скомандовал Док, не давая насладиться моментом.

До края кратера было буквально рукой подать, но дался нам этот путь нелегко. Муравьев вокруг было уже столько, что не видно было, куда ступать — все тонуло в единой шевелящейся массе. Док пустил Карачуна перед собой и, явно экономя ману, расчищал дорогу короткими залпами Морозного дыхания. Но, выбравшись, наконец, с глиняных столбов, мы поняли, что опасность еще далеко не миновала.

Гигантская муравьиная стая выбралась уже за пределы кратера. Наши ребята с матом и воплями бежали от нее к небольшому озерцу, поблескивающему за кустами. Я что-то сильно сомневался, что вода остановит муравьев. Я вообще сомневался, что такую массу вообще что-то может остановить, кроме реки кипящей лавы, например. Но вода давала хоть какую-то надежду, так что мы все дружно рванули к ней.

Аура Карачуна уже не спасала — муравьи, неслись потоком, как живая река, и местами волны этой живой массы доходили нам по щиколотку. На бегу мы старались стряхивать их с себя, но получалось хреново. Меня будто дротиками со всех сторон обстреливали — каждую секунду все тело пронзало от боли в самых неожиданных местах.

В этом заключалось еще одно коварство этой напасти. Боль в Артаре купируется, и по интенсивности, и особенно по продолжительности. Все-таки игроки — не мазохисты. По крайней мере, большинство из них. Но в данном случае эта система не особо-то помогает, потому что попросту не успевает реагировать. Укусы мелкие, и боль пронзает тебя яркими вспышками. Пусть они и гаснут быстро, но взамен каждой приходит еще одна, и еще, и еще — десятки, сотни укусов. Это настоящая пытка. Уж лучше с разъяренным тигром схватиться, чем упасть в гущу этих крошечных хищников.

— Даня! Даня, сюда! Держись! — наперебой орали Берс и Терехов, пытаясь ухватить здоровяка и направить в нужную сторону.

Из-под массивного шлема нашего танка доносился нескончаемый рёв, а сам он судорожно метался из стороны в сторону, похоже, уже ничего не видя перед собой. От его криков мне стало не по себе. Вспомнился какой-то фильм, в котором был эпизод про древнюю пытку под названием "медный бык". Там несчастных помещали внутрь полой медной статуи быка и поджаривали живьем. Данила, похоже, сейчас не в лучшем положении — муравьи пролезли ему под доспехи, и он не может их стряхнуть.

Еще немного — и наш великан споткнулся и упал на колени. Мы бросились к нему, чтобы помочь подняться, но он так махал руками, что ненароком врезал Стингу по лицу. Кажется, он уже настолько ошалел от боли, что не соображал, что происходит. Ухватился закованными в латные перчатки ладонями за шлем, бестолково царапая по нему.

— Даня, доспехи деактивируй! — орал ему в лицо Берс. — Через интерфейс! Даня!!

Кажется, ему удалось докричаться. Шлем и кираса Данилы замерцали на пару секунда, а потом и вовсе исчезли. Ката вскрикнула, зажимая рот ладонью. У меня тоже от ужаса сердце екнуло.

Под доспехи бедняге успело набиться множество мелких тварей — они буквально кишели на нем, покрывая плотным слоем, особенно на открытых участках кожи. Лицо его превратилось в кровавую маску, а местами и вовсе было обглодано до самых костей. А то, что он бежал, не разбирая дороги, и даже не мог активировать интерфейс, объяснялось просто — он почти ослеп. На месте одного глаза пузырилась кровью сплошная рана, второй превратился в едва заметную щелку между распухших век.

Муравьи, чуя кровь, хлынули на него с удвоенной силой, накрывая его плотным слоем. Он же, вопя и пытаясь стряхнуть их с себя, еще больше расцарапывал себе лицо.

Ката завизжала от ужаса, остальные тоже замерли, не зная, чем помочь, и уже не обращая внимания на укусы, которые получали мы сами. Еще немного — и эта лавина насекомых и нас самих захлестнет.

Кто-то оттолкнул меня в сторону, подскакивая ближе к Даниле. Терехов. Мы и ахнуть не успели, как он обнажил меч и одни ударом загнал клинок в грудь здоровяку — так, что острие показалось из спины. Данила захрипел, хватаясь обеими ладонями за лезвие, но быстро обмяк и повалился на спину. Терехов отшатнулся, высвобождая меч. Муравьи тут же накрыли Данилу плотным шевелящимся ковром.

— Ну, чего встали?! — рявкнул на нас паладин. — К озеру! В темпе, в темпе!

В воду мы залетели с разбегу, поднимая целые тучи брызг. В тот момент нам было плевать, что там может скрываться, в этой мутной воде. Кажется, даже злющий и голодный гбахали размером с вагон метро для нас был бы сейчас предпочтительнее, чем жуткое скопище крохотных убийц, что следовало за нами по пятам.

Мы, сгрудившись спина к спине, стояли по пояс в воде, а муравьи обтекали озеро стороной. Часть из них все-таки срывалась в воду и беспомощно барахталась в ней, перебирая лапками. Док дал еще несколько залпов Морозного дыхания по этой шевелящейся толпе, дожигая остатки маны. Не для того, чтобы отпугнуть — в этом уже не было необходимости. Похоже, просто из мести за Даню. Видно, не только у меня до сих пор стояло перед глазами его изъеденное лицо и слышались отголоски безумных воплей.

Я поначалу ужаснулся поступку Терехова, но сейчас понимал, что это был акт милосердия с его стороны. Даню было уже не спасти. А быть заживо сожранным этими мелкими исчадиями Уобо — куда более жуткая смерть, чем от меча в сердце.

— Когда сиафу идут по джунглям — все живое разбегается, — сдавленным голосом проговорил Гюрза. — Они идут потоком в несколько метров шириной и сжирают все на своем пути, даже траву. Но особенно звереют, когда чуют кровь. По-моему, и слона могут обглодать до костей.

— Очень познавательно. Но мог бы и раньше рассказать! — прорычал Берс.

— Да я-то откуда знал?! Я только слышал про них от ребят, которые дольше играют. Сам ни разу не видел. И уж тем более никто не знает, откуда они берутся.

— Теперь знаем, — мрачно отозвался Терехов.

Обернулся ко мне.

— Ну, хоть не зря все?

— Эдж достала еще одну слезу, — борясь с комом в горле, проговорил я.

Ассасинка утвердительно кивнула и похлопала по инвентарю.

— Эй, а что это там за шум?

К северу от нас, за небольшой бамбуковой рощей, маячило довольно обширное открытое пространство. Оттуда доносились яростные вопли, звуки мощных ударов, мелькали яркие сполохи заклинаний. Битва!

Я завертел головой, ориентируясь, и кусочки паззла быстро сложились. Мы, пробираясь к кратеру, сделали изрядный крюк, чтобы обойти Шепчущий дуб на почтительном расстоянии. Но отряд Чингиза, если он пер от Гнездовья конгамато по прямой, ведомый компасом, угодил прямо в лагерь черных ванаров.

Детеныш на моем плече снова замер, вцепившись лапками мне в плечо. Раздался голос Ханумана.

— Ну, и чего вы отмокаете в этом озере, будто обожравшиеся крокодилы? Сейчас к дубу вернутся верховные шаманы. И тогда ваши приятели не продержатся долго!

— Туда им и дорога! — огрызнулся Берс.

— Им не совладать с шаманами! Да и вам без них тоже. Вы сможете победить, только если наброситесь все сразу!

— Да иди ты! — снова рявкнул Берс. — Мы не будем помогать этим упырям!

— Как вы тогда собираетесь исполнить свою часть сделки? Или вы хотите обмануть Великого Ханумана и навлечь на себя его гнев?

Сказано это было тихо, вкрадчиво, но от слов оракула мне лично стало не по себе.

Детеныш затих — сеансы связи через него были короткими. Не то у Ханумана они отнимали слишком много сил, не то у самого передатчика.

Мы переглянулись.

— Ну, и что делать-то будем, Псы? — мрачно спросил Стинг.

Глава 19. Шепчущий дуб

Я уже как-то привык, что сражения с участием Стальных псов — как разухабистая уличная драка — с неразберихой, бранью, грязными приемами, воплями раненых и жутковатыми боевыми кличами Берса, больше похожими на звериный рев. Поэтому, когда мы увидели работу отряда Чингиза, я поневоле оценил разницу.

Возможно, поначалу их что-то и застало врасплох, но к тому моменту, когда мы, подобрав Даню у ближайшего менгира, подкрались ближе к Шепчущему дубу, боевая машина Псов работала на всю катушку.

Первое, что бросилось в глаза — это идеальный боевой строй. Зубр, Кир и еще двое танков, которых я пока не знал по именам, выдвинулись вперед, рассеявшись полукругом. Чуть позади них, закрывая бреши в фронте, выстроились менее бронированные, но более мобильные бойцы ближнего боя — кто со щитом и саблей, кто с копьем. Еще несколько бойцов прикрывали тылы и фланги центральной группы, в которой сосредоточились хилы и маги. Мощная фигура Чингиза возвышалась в самом центре строя — похоже, он был готов в случае чего подменить любого бойца на фронте или в группе прикрытия.

Ах, да. Маги. Это второе, что сразу было заметно. У нас в отряде колдует только Док, да еще Ката умеет пуляться ледяными стрелами. Так что драки у нас — это обычный мордобой без особых спецэффектов. У Чингиза же маги и целители — это, похоже, ключевой элемент группы. Примерно как артиллерия в армии.

Издалека было видно Лавра в его массивной тяжелой броне с витиеватыми наплечниками, аркой сходящимися над головой. Вот он зычно выкрикнул что-то, воздев к небу свою похожую на скипетр булаву. Сверху на него обрушился луч яркого света, а следом на земле вспыхнул огромный круг диаметром метров десять, располосованный паутиной тонких узоров и светящихся рун. Круг охватил весь боевой строй, и вокруг каждого бойца на несколько секунд обрисовался мерцающий голубоватый контур.

Похоже, какой-то мощный бафф. А вот и Карим присоединился. Он последователь шаманской школы лечения, так что использует призрачные тотемы. Вокруг него, источая светящиеся зеленоватые волны, выросли аж четыре причудливых резных столба с фигурами каких-то зверей на верхушках. А к Зубру, на которого как раз насело сразу трое здоровенных ванаров, Карим протянул широкий извилистый луч — похоже, исцеляющее заклинание. Танк, почти скрывшийся было под волосатыми тушами ванаров, вдруг воспрял, широким ударом щита отбросил от себя противников.

Черноволосая, затянутая в шелка и кружева фигура Кали светилась зловещим багровым пламенем, и издалека казалось, что она стоит прямо в полыхающем костре, будто сжигаемая средневековыми крестьянами ведьма. Вот только к столбу она привязана не была. Наоборот, гордо вскинула голову, простерла в сторону противников руки с растопыренными пальцами. Ее заклинания были похожи на серо-алых птиц, сотканных из раскаленных углей и плотного дыма. Они срывались с её рук и летели, неся за собой длинный призрачный шлейф. Ударялись в ванаров, как самонаводящиеся ракеты, и огромных обезьян отбрасывало назад, будто взрывной волной.

Лучников в отряде было всего трое, но стреляли они так быстро, что в воздухе постоянно находилось с десяток стрел. У одного снаряды были зажигательными — прочерчивали в воздухе издалека заметный дымный след. Одна из юрт ванаров уже вовсю горела, огонь потихоньку перекидывался на соседние.

Отряд медленно, но верно продвигался вперед — танки уже достигли внешнего кольца юрт. На земле вокруг них валялось несколько мертвых тел ванаров. Мощные гориллоподобные монстры яростно рычали, пытаясь оттеснить наглецов, но в их рыках, кажется, все больше слышалось отчаяние. Похоже, не сумев смять людишек одним мощным натиском, ванары несколько опешили. Возможно, они вообще не имели до этого дела с противниками, которые могли дать им достойный отпор.

Однако их чудовищная сила все-таки давала о себе знать. Танки Чингиза — закованные в толстенную стальную броню и забаффаные под завязку Каримом и Лавром — все равно с трудом держали прямой удар. Да что там — без поддержки хилов отряд давно бы уже лег. Когда против тебя три десятка озверевших горилл весом по четверть тонны каждая — никакая дисциплина не спасет, да и доспехи тоже.

И вот на наших глазах наступил перелом в битве. Началось все с того, что в потасовку ворвался исполинских размеров ванар с такой угольно-черной шерстью, что казался сотканным из чистейшей тьмы. Только белки глаз да клыки сверкали на черном фоне. Он волок за собой какую-то здоровенную корягу метров четырех в длину, а в бой вступил, с размаху зашвырнув это бревно в толпу нападающих.

Люди Чингиза бросились в стороны, будто от гранаты, но двоих коряга накрыла, сшибла с ног и прокатилась дальше вглубь сломавшегося строя. Следом, будто в брешь в плотине, хлынули со злорадными воплями остальные ванары.

— Нам пора! — глядя на отчаянно пытающихся отбиться Псов, выкрикнул Гюрза.

— Стоять! — процедил Терехов, хватая его за локоть. — Я еще ничего не решил.

— А чего тут решать-то? Их же сейчас всех перебьют! А это еще даже шаманы не подоспели! А мы просто будем стоять и смотреть?!

— Ну, хочешь — дуй к дружкам своим, помогай! — мотнул рыжей башкой Берс.

Однако топоры свои он уже вытащил и нервно поигрывал ими, будто отбивал такт неслышной музыке. Остальные тоже стояли с оружием наперевес, но ждали команды Терехова.

— Мы должны вмешаться! — сказал я. — Они без нас не вывезут. А мы без них — тем более. Хануман, похоже, нас всех специально сюда заманил.

— Да в жопу Ханумана! — огрызнулся Берс. — Мы что, будем плясать под дудку какого-то полоумного непися? Адамантит мы у него вымутили, а больше он нам и не нужен.

— Думаешь, его можно просто так кинуть? Ну, разве что если ты планируешь больше никогда не возвращаться в Уобо...

— Да дело не в Ханумане! — вмешался Стинг. — Стас прав — нам надо помочь Чингизу. Для нас самих. Неужели не понимаете? Если мы сейчас вытащим Чингиза из этой передряги — то тем самым еще больше нос ему утрем перед Молчуном!

Терехов помотал головой. Решение ему явно давалось нелегко — слишком сильна была личная неприязнь к Чингизу.

— Ребята дело говорят, Леонид, — твердо сказал Док. — Мы все — Псы, и все работаем на одно дело. Сейчас не время грызться между собой.

Паладин стиснул зубы и отрывисто рыкнул.

— Ладно! Вперед!

Когда мы рванули вперед, детеныш ванара спрыгнул с моего плеча и скрылся в зарослях. Я его не винил за дезертирство — наоборот, был рад, что у малыша хватило мозгов не бросаться в эту мясорубку.

Подоспели мы как раз вовремя. Танки Чингиза все еще не могли замкнуть строй, промежуточное кольцо обороны тоже было практически смято. Чтобы прикрыть магов и лучников, вперед выдвинулся уже сам Чингиз плечом к плечу с Лавром. Их основным противником был все тот же угольно-черный ванар. Он снова подхватил свое бревно, занес над головой, явно намереваясь смести им всю тесно сгрудившуюся сердцевину боевого строя Псов.

Данила несся вперед, как шипастый паровоз, даже сочленения доспехов лязгали так же ритмично, наращивая темп. Только вместо веселого "Ту-туууу!" он под конец пути проорал что-то вроде "Рр-р-рар, #%@*^ля!", врубаясь плечом в бочину ванару. Таран удался на славу — огромная обезьяна потеряла равновесие и завалилась набок, роняя свое бревно. Сам Даня после удара умудрился удержаться на ногах — его лишь немного крутануло. Он тут же занес над головой свой страшный двуручный шестопер и обрушил его на противника.

Ванар инстинктивно прикрылся от удара лапой, и тут же взвыл от боли. Мне показалось, что этот мерзкий влажный хруст дробящейся кости было слышно всем, несмотря на царящий вокруг гвалт.

На выручку великану-ванару подоспели еще две обезьяны, но Терехов, Гюрза и Берс перехватили их на полпути, давая время людям Чингиза прийти в себя и снова сформировать строй. Сам Чингиз воззрился на нас так, что одно только это выражение лица стоило того, чтобы всё это затеять. У него даже, кажется, разрез глаз поменялся с миндалевидного на идеально-круглый, как у совы.

Я бросил под ноги нападающим Тернии — заодно чтобы опробовать новое умение из школы Дерева. Эффект оказался довольно неплохим, но очень уж кратковременным — обезьяны легко рвали хватающие их за ноги ростки. Похоже, чтобы остановить таких громил, надо основательно прокачать это заклинание. Впрочем, в бою даже такой слабый контроль — это уже преимущество. Тернии слегка сбили с толку нападающих, заставили их споткнуться — а тут уж наши не растерялись. В грудь одному из ванаров почти одновременно вонзилось копье Гюрзы, клинок Терехова и сразу две ледяные стрелы Карачуна. Чуть позже прилетела и стрела с цветным оперением, вонзившись бедняге прямиком в левую ноздрю. Стинг, как обычно, в своем репертуаре.

Наше подкрепление буквально за минуту преобразило картину боя — Псы снова пошли в наступление, а на траву один за другим начали валиться трупы ванаров. Стинг, Док с Карачуном и Эдж усилили дальнобойную сердцевину отряда, Терехов с Даней снизили нагрузку на танков. Мы с Гюрзой и Катой остались в группе прикрытия.

Однако продлилось это недолго.

Едва нам удалось немного потеснить и отбросить от себя ванаров, как Терехов и Чингиз сцепились, как две дворовые шавки. Я не разглядел, кто начал первым, но словесная перепалка мгновенно переросла в реальную схватку.

— Лёня, хватит!

— Эй, остановитесь!

— Командир!

Псы наперебой кричали что-то, пытаясь образумить дерущихся, но никто не решался вмешаться в их схватку. Сцепились же они не на шутку. Чингизу как-то удалось выбить из рук Терехова меч, но тот, перехватив щит двумя руками, отбивался яростно, а ребром щита рубил не хуже, чем топором. Вскоре и ему удалось обезоружить противника, и в ход пошли кинжалы. Схватка на коротких клинках смотрелась занятно — выглядели-то бойцы, как средневековые воины, но в их стойках, ухватках, приемах четко прослеживалась армейская школа ножевого и рукопашного боя. Причем Терехов с Чингизом друг друга стоили. Если бы пришлось делать ставки, я бы десять раз подумал.

— Да завязывайте вы! Сейчас не время собачиться! — пытался докричаться до них Док.

Наконец, похоже, терпение его кончилось, и он дал команду Карачуну. Лич, выдвинувшись вперед, вдруг обдал дерущихся широкой морозной струей. Оба заорали от боли и неожиданности и метнулись в разные стороны.

— Охладитесь немного, говнюки! — пробурчал некромант. — Что за истерики посреди боя? Нас сейчас эти гребаные обезьяны всех к менгиру отправят, а вы тут между собой драться вздумали?

— Заткнись, старик! — прорычал Чингиз. — И валите отсюда! Вы все — саботажники! Это ваша последняя сессия в Артаре, уж я вам это обещаю! Утром вы все будете уволены!

— Мы вообще-то твою задницу сейчас спасли, индюк! — презрительно фыркнул Терехов. — И насчет завтрашнего утра я бы не был так уверен. Ты ни хрена без нас не можешь, Чингиз! Ни с ванарами справиться, ни адамантит добыть!

— Это мы еще посмотрим!

— А чего тут смотреть-то? — хохотнул Берс. — Мангуст, покажи-ка ему!

Я достал Огненную слезу и с самодовольным видом подбросил этот увесистый кусок адамантита на ладони.

Надо отдать должное Чингизу — он все-таки сумел взять себя в руки. Зажмурился на пару секунд, стиснул зубы — и вот уже лицо его снова превратилось в непроницаемую маску.

— Я с самого начала знал, что никому из вас нельзя доверять! Что вы будете строить козни против меня.

— Эй! — выкрикнул кто-то из людей Чингиза. Кажется, Зубр — я его узнавал по массивному глухому шлему с железными рогами.

— Не строй из себя невинность! — отрезал Терехов. — Ты первый это начал! Только ты недооценил нас.

— Эй, командиры!

— Ничего. Это еще не конец. У меня припасена пара козырей, — зловеще усмехнулся Чингиз. — Но поговорим об этом утром.

— Командиры, мать вашу! — наконец, доорался до спорщиков Зубр. — Вы туда гляньте!

Он указал на центральную площадь поселения. Когда мы отбросили основные силы ванаров обратно к дубу, те отступили и сгруппировались там. Это дало нам небольшую передышку. Но, похоже, она закончилась. Остатки обезьяньего воинства снова подтягивались ближе к нам, и позади них, опираясь на массивные посохи, вышагивали три уже знакомые фигуры.

— А вот и шаманы пожаловали! — дрогнувшим голосом произнес Гюрза, нарушая воцарившуюся тишину.

— Держать строй! — выкрикнул Чингиз. — Дальники — готовьсь!

Все тут же заняли свои места, разворачивая идеальный боевой порядок — будто бы и не было минуту назад никаких склок внутри отряда. Ванары с появлением своих лидеров тоже перестали быть разрозненной стаей и начали действовать более организованно. Бойцы рассредоточились, охватывая нас полукольцом. Небольшая группка отделилась от основного воинства и, похоже, собралась и вовсе зайти к нам с тыла. Одно хорошо — хоть атак сверху можно не опасаться. Место тут открытое, ветвей деревьев над головой нет.

Размалеванные боевой раскраской шаманы в своих витиеватых головных уборах из перьев, костей и кусочков шкур казались еще больше своих сородичей, и уж точно страшнее. Но куда страшнее было то, что мы толком не знали, чего от них ждать.

Ждать, впрочем, долго не пришлось. Едва основные силы отрядов снова схлестнулись в бою, шаманы начали применять против нас весь свой арсенал.

Их заклинания были куда менее эффектны внешне, чем у наших целителей и магов. Почти не было ярких вспышек, светящихся аур, огненных сполохов. Но вот по эффективности они вполне могли потягаться. Схватка шла на двух уровнях — пока рядовые ванары рубились с воинами Псов, шаманы вели дистанционную дуэль с нашими магами.

Начали ванары с уже знакомого нам заклинания. Тощий шаман с узловатым кривым посохом наслал на отряд тучу здоровенных злющих ос. Помнится, в первый раз столкнувшись с этим оружием матушки-природы, мы позорно отступили. Однако в команде Чингиза на этот случай нашлось отличное противоядие. Магия огня. Кали, будто живой огнемет, довольно быстро отогнала назойливых насекомых, а большую часть из них и вовсе пожгла в полете. Кое-кого они, конечно, успели покусать, но в общем пылу сражения это было не особо заметно.

Второй ванар действовал более хитро. У него в арсенале оказались заклинания контроля — вроде недавно изученных мной Терний. Вылезающие из земли гибкие корни, хватающие воинов за лодыжки, доставляли немало проблем. Но бойцы и тут довольно быстро сориентировались. Атаковали корни в основном танков, стараясь удержать их или опрокинуть, чтобы дальше дело завершили рядовые бойцы-ванары. Но на то нам и бойцы поддержки — промежуточное кольцо между дальниками и танками. Они подрубали корни, подстраховывали танков, если надо было — и вовсе выходили на передовую.

Наши же лучники и маги поливали ванаров целыми потоками стрел и заклинаний, фокусируясь на шаманах, так что тем приходилось отвлекаться на оборону. Все трое обросли толстой бугристой оболочкой, похожей на древесную кору — тоже, похоже, какое-то заклинание. Стрелы вонзались в эту броню, не причиняя вреда самим шаманам. Самый здоровый из них через пару минут уже напоминал дикобраза — из него торчало десятка три стрел.

На призывный вой шаманов явилось несколько огромных черных пантер со светящимися на боках зелеными рунами. Зверюги изрядно потрепали линию обороны и даже полностью выбили из нее Кира и еще одного танка Чингиза. Нам с Гюрзой пришлось затыкать образовавшуюся брешь в обороне, и я потратил две трети зарядов Ци, чтобы отбросить чудовищных хищников. В ход пошел Прорыв дамбы, но особенно помогло новое умение из школы Дерева — Хвост дракона. Круговой удар ногой отбрасывал и немного оглушал противников. И, что важно — в момент удара и самого меня укреплял дополнительной броней. Если бы не это и не постоянно поддерживаемый эффект от Сердца дуба — меня бы давно на куски разорвали. Ну, и конечно, огромным подспорьем были баффы и лечение, вливаемые целителями.

В этом бою я впервые прочувствовал, как же нам, на самом деле, не хватает целителя в отряде. Мы будто сумасшедшие цирковые гимнасты, работающие без страховки. Грамотный хил в ходе боя в разы повышает силу отряда, а многих буквально из лап смерти выдергивает в последний момент.

Когда последняя призванная шаманами пантера с протяжным ревом повалилась набок, я быстро огляделся. Бой был еще в самом разгаре, и обе стороны несли потери. Нас уже стало меньше где-то на треть. Из танков в живых остался только Зубр и Данила. Терехов вроде еще держался на ногах, но весь его правый бок и рука были алыми от крови — не понятно, своей или чужой. Гюрзу я не уберег. Мы вроде бились вместе, прикрывая друг друга, но в какой-то момент я понял, что остался один. Даже не увидел, кто его завалил.

Но и ванаров мы изрядно потрепали. Обычных бойцов у них осталось где-то с десяток, и все сгрудились вокруг шаманов. Главарь что-то истошно вопил, приплясывая — похоже, готовил очередной сюрприз.

— Надо сбить ему каст! — проорал кто-то позади меня.

Да и сам понимаю, что надо! Оглянулся по сторонам. Слева от меня Зубр бодался с двумя ванарами. Справа Терехов и Даня отчаянно отбивались сразу от трех, пытаясь не пропустить их вглубь строя, поскольку вторая наша линия обороны уже тоже была очень жиденькой. По сути, маги, лучники и хилы оставались без прикрытия, и одной отчаянной атаки ванаров будет достаточно, чтобы их смять.

Я прыгнул вперед, перемахнув через трупы пантер, кувыркнулся, уворачиваясь от брошенного в меня валуна размером с баскетбольный мяч. Швырнул чакрам в главного шамана, но острое кольцо вонзилось в его толстую древесную броню, не причинив ему вреда. Другой шаман выскочил вперед, замахиваясь на меня посохом. Я метнул в него Жало. Острый наконечник вонзился ему в грудь. Судя по яростному реву — пробил защитную кору и ушел глубоко в плоть. Я дернул веревку на себя, врубая Притяжение жала.

Вообще-то я таким макаром собирался опрокинуть ванара, но мы были в разных весовых категориях, так что это меня потащило к нему. Я завалился на спину, тормозя ногами так, что глубоко вспарывал землю пятками сапог. Шаман тоже пошатнулся, хватаясь лапой за натянувшуюся, как струна, веревку. Лишь бы не порвал, гад!

Мои ноги уперлись в торчащий в земле корень и нашли твердую опору. Я, что было сил, тянул Жало, подтягивая шамана к себе, будто заядлый рыболов, подцепивший огромного сома. И тут, воспользовавшись его замешательством, в него с фланга врубился Данила. Сшиб с ног, выбил из лап посох. Следом подоспел Терехов. Я освободил Жало и по инерции рухнул на спину.

Главный шаман тем временем выкрикнул последние слова заклинания, и джунгли вдруг огласились воплями боли.

Я обернулся и похолодел от ужаса. Из-под земли, будто острые копья, перли быстрорастущие стебли бамбука, удлиняясь прямо на глазах, по полметра в секунду. Заклинание охватило широкую область, несколько метров в поперечнике. Как раз хватило, чтобы накрыть сердцевину нашего отряда. Большая часть магов, лучников и хилов попали под удар и были буквально насажены на острые живые пики. Выбраться удалось только Лавру — похоже, за счет тяжелых доспехов, и Кали — та просто была с краю. Док тоже был жив, но Карачуна потерял — лич, пронзенный сразу дюжиной стеблей, буквально развалился и поник, источая струи пара, похожие на дымок от погасшего костра.

Терехов и Даня яростно добивали поваленного шамана. Я вскочил и бросился им на помощь.

От нашего отряда осталось меньше десятка человек, но и у ванаров не больше — двое шаманов и полдюжины израненных обезьян. Мы сгрудились друг напротив друга в две тесные кучи, тяжело дыша и собираясь с силами для последнего рывка. Тут уж явно было видно, что эта атака будет последней — либо мы их, либо они нас. И, как и во время боя Чингиза с Тереховым, я бы был очень осторожен со ставками.

Чингиз, к слову, тоже был еще жив. Шлем с него сбили, щит его треснул и, похоже, готов был развалиться после еще пары хороших ударов. Саблю свою он где-то потерял и сжимал в руке кинжал с красным от крови клинком. Лицо его было залито кровью из-за глубокой раны на лбу. Впрочем, остальные выжившие выглядели немногим лучше, и я в том числе. Чертовы пантеры меня пару раз цапнули когтями, напрочь разодрав кожаный доспех на плече и на боку. А ведь эта кожа тарраска, черт возьми. По прочности почти как железо.

Пауза перед тем, как мы снова бросились друг на друга, была мимолетной, буквально несколько секунд, но показалась целой вечностью. Я успел взглянуть в желтые, как у кошек, глаза шаманов, полные ненависти и отчаянной решимости. На скалящих клыки бойцов ванаров, на их раздувающиеся от тяжелого дыхания обезьяньи ноздри. На окаменевшее лицо Терехова и на полубезумную ухмылку Берса, тыльной стороной ладони стирающего кровь с царапины на подбородке. Это был один из тех моментов, от которых дрожь пробирает. Момент истины.

И в тот самый миг, когда мы уже были готовы рвануть в последнюю атаку, откуда-то сверху, по широкой дуге, на нас обрушилась черная хвостатая тень.

Одинокий воин одним гигантским прыжком ворвался в схватку, приземлившись точно в центр между двумя отрядами.

— Стойте! — рявкнул он, гулко ударив о землю посохом.

Вырвавшегося было вперед Терехова он, не глядя, остановил ударом плашмя в щит, отбрасывая паладина на несколько шагов. Ванары встретили чужака дружным рычанием, но тот предупреждающе поднял когтистую ладонь, выставляя её перед собой.

— Остановитесь! Довольно крови!

— Убирайся! — оскалив желтоватые клыки, зычно огрызнулся самый здоровый из оставшихся ванаров. — Я — Нгала Мол, верховный шаман Шепчущего дуба! И никто не помешает мне изгнать чужаков с моей земли. А тем более — какой-то прихвостень Кси!

— Говорю вам — довольно крови! Она ничего не решит. Вам нужны переговоры. Прямо сейчас! Над Уобо нависла огромная опасность!

— Это я и без тебя знаю, драный кошак! — фыркнул Нгала. — И я пытаюсь спасти Уобо, чего бы мне это не стоило!

— Вот как? Так неужели так сложно просто поговорить?

Оставшиеся в живых Псы с ошарашенным видом вертели головами, глядя то на шамана, то на неожиданно появившегося парламентера. Терехов, которого незваный гость сшиб с ног, наконец, поднялся и, витиевато выругавшись, присоединился к остальным.

— Кто-нибудь вообще понимает, что происходит? — проворчал он. — Что это за хрен с горы?

Все дружно переглянулись и покачали головами.

— Понятия не имею, что тут творится, — сказал я. — Но вот этого парня с посохом я знаю. Это почтенный Вэйюн Бао. Мой сенсей.

Глава 20. Рыбины в мутной воде

— Что ты тут делаешь, учитель? — спросил я, воспользовавшись паузой. — Я думал, ты никогда не покидаешь свой лагерь у подножия Серого пика...

— Ты прав, — обернувшись через плечо, кивнул Вэйюн Бао. — Но сейчас я должен был отправиться в путь. Кто-то должен стать глазами и ушами Кси в этом конфликте. Тем более, что на мне лежит часть вины за то, что в него оказались втянуты вы.

— Ты ни в чем не виноват, — удивился я. — Мы с тобой почти и не разговаривали в последнее время.

— Однако, боюсь, именно я натолкнул тебя на неверный путь. Помнишь, ты спрашивал моего совета, и мы говорили о друзьях, врагах и общих интересах? Так вот, не всегда враг твоего врага — твой друг.

— Довольно болтовни, ксилай! — гулко бухнув себя кулаком в грудь, прогудел Нгала. — Говори, что хотел, и убирайся отсюда! Ты же знаешь, что Кси — нежеланные гости в Уобо!

— Так было не всегда, почтенный шаман, — с грустью отозвался Бао. — Увы, сейчас уже поздно что-то исправить. Однако с новой угрозой справиться можно. Если объединиться.

— С кем? С этими безволосыми чужаками?! — от возмущения ванар рыкнул и затряс головой так, что висячие костяные украшения на его шлеме застучали друг о друга, как кастаньеты.

— О чем ты говоришь? — поморщился Чингиз. — И зачем ты вообще вмешался в нашу битву?

— Затем, что ваша война — это ошибка. Вы готовы уничтожить друг друга, считая, что это единственный путь достичь ваших целей.

— Что ты вообще можешь знать о наших целях, ксилай? — презрительно выпятил губу тощий серый ванар — второй из оставшихся в живых шаманов Шепчущего дуба.

Голос у него был скрипучий, визгливый, как у скандальной бабки.

— А тем более о наших? — усмехнулся Терехов.

— Ваши-то цели как раз угадать несложно, — хмыкнул Нгала. — Все безволосые, являющиеся в Уобо, хотят одного. Убивать и грабить.

— Можно подумать, у вас тут райский уголок, и это только мы кого-то убиваем! — возмутился Док. — Да тут каждую секунду кто-то кого-то жрет! А если не жрет — то гонится за кем-нибудь, чтобы сожрать. А если не гонится — то сидит, высматривает, за кем бы погнаться. А если не высматривает — значит, уже только что кого-то сожрал и просто отдыхает.

— Сергеич, угомонись! Тут, похоже, что-то серьезное намечается.

Берс пихнул некроманта под бок.

— Вы — будто голодные рыбины в мутной воде, — продолжил Бао. — Готовы вцепиться в первую же попавшуюся цель. Чтобы принимать более взвешенные решения, вам нужно увидеть картину целиком. Для начала — понять, кто же мутит воду.

— Хорошо, попробуем разобраться, — кивнул Чингиз. — И начнем вот с чего. Мы уже довольно давно в Уобо. До этого у нас были стычки с ванарами. Не только из этого племени. Однако в последнее время они будто взбесились. Разрушили наш лагерь, а всех моих людей, которые встречали в джунглях, тут же пытались убить или захватить в плен. В чем причина?

— Ваш лагерь стоял на важном месте Силы, — нахмурившись, нехотя признался Нгала. — Оно нужно нам для строительства алтаря. Если бы мы могли пойти в обход — мы бы это сделали. Мы не любим драться.

— Это заметно! — саркастически усмехнулся Док.

— Я видел, как вы безжалостно растерзали стаю своих сородичей из племени Поднебесного древа, — добавил я.

— Шаманы Поднебесного древа отказались пускать нас на свои земли! — сварливо проскрипел тощий ванар. — Они вынудили нас!

— Мне было нелегко принять это решение, — склонил голову Нгала. — Уже давно ванары не поднимали лапу на своих сородичей. Однако Мтомба прав — они не оставили нам выбора.

— Все ради того, чтобы строить эти ваши дурацкие алтари? — спросил я. — Зачем они вообще нужны?

— С их помощью мы строим сеть, которая опутает Уобо и соединит колдовскими нитями все четыре великих древа, — Мтобма поводил руками в воздухе, изображая кривой четырехугольник. — Объединив силу всех древ, мы направим её в посох Нгалы. И, если Лазурный дракон будет к нам милостив, этого должно хватить.

— Хватить для чего? — спросил Терехов.

— Чтобы остановить Ханумана, — мрачно отозвался Нгала. — Царь обезьян окончательно потерял разум. Он попал под влияние владыки нижнего мира и готов отдать Артар на растерзание демонам Бездны.

— Этого я и боялся, — сокрушенно покачал головой Бао. — Но чего вы надеетесь добиться, объединив силы извечных древ? Испепелите Ханумана, призвав дух Лазурного дракона? Вы ведь понимаете, что даже это не сможет убить царя обезьян?

— Мы знаем, что Хануман воскреснет, — кивнул Нгала. — Однако это будет уже не совсем тот Хануман. И он излечится от своей безумной идеи сговора с Хтоном.

— Вы не можете этого знать, почтенный.

— Не можем, ксилай. Мы лишь надеемся.

Мы притихли, слушая разговор неписей, но тут Док усмехнулся и почесал в затылке.

— Да уж... Местные обезьяны здорово обогнали в развитии своих сородичей из реала! Те умеют ящики друг на друга выставлять, чтобы достать банан, который привязан слишком высоко. А эти вон догадались до такой вещи, как перезагрузка глючащей программы.

Нгала вряд ли расслышал, что тот сказал. А если и расслышал, то вряд ли понял. Но зыркнул на некроманта так, что тот втянул плечи и отшагнул назад, прячась за плечом Берса.

— Я что-то не понял, — обернулся рыжий к остальным. — Это что получается — мы вроде как впряглись не за того парня? Хануман нас водил за нос?

— Да все они тут хороши, — поморщился Терехов. — Нам надо только понять, чью сторону принять сейчас. Что для нас будет выгоднее.

— Выгода! — презрительно выпалил Нгала, расслышав его слова. — Вот об этом я и говорил! Безволосые предадут кого угодно ради выгоды!

— Однако они могут быть полезны, — возразил ему Бао. — Если вы дадите им то, что им нужно — они смогут помочь вам победить царя обезьян. Они сильные воины, в этом вы уже убедились только что. Лучше иметь их на своей стороне, чем сражаться и с ними, и с Хануманом.

Шаман снова раздраженно затряс башкой и насупился, выдвинув нижнюю челюсть. От этого он стал еще сильнее похож на размалеванную боевой раскраской гориллу. Однако его глубоко посаженные темные глаза светились совсем не звериным интеллектом. Он настороженно оглядел нас и, наконец, ударив о землю концом своего посоха, кивнул.

— Хорошо. Я буду говорить с вашим вождем.

Чингиз и Терехов почти одновременно шагнули вперед и столкнулись плечами. Я подумал было, что они сейчас снова вцепятся друг другу в глотки, но, похоже, запал у обоих уже иссяк. Либо благоразумие взяло верх.

— Говори со всеми, — буркнул Чингиз. — У меня нет секретов от моих людей. И каждый из них может высказаться.

Нгала обернулся на остатки своего воинства. Рядовые ванары расположились чуть поодаль, зализывая раны.

— Я тоже говорю от всего племени, — кивнул он. — И от имени Того, кто шепчет.

Он уселся на землю, поджав под себя ноги, и положил посох перед собой. Мтомба, а затем Бао и Псы последовали его примеру. Образовался неровный круг, в центре которого здорово не хватало какого-нибудь костра. Ну, или трубки мира, которую бы все передавали по кругу. Однако у ванаров либо не было подобных обрядов, либо мы пока не заслужили такой чести.

— Итак, тебе нужна наша помощь, — констатировал Чингиз. — Что именно ты собираешься сделать?

Несмотря на то, что шаман согласился на переговоры, рассказ свой он начал с явной неохотой. Видимо, сама необходимость разговаривать с тем, кого он еще недавно считал заклятыми врагами, была ему отвратительна. Однако он пересиливал себя ради высокой цели.

Конечно, он всего лишь непись, и все его терзания наверняка описываются взаимодействием каких-то настроек — уровнем репутации с нами, целями, прописанными скриптами и прочей ерундой. Я слишком слабо представлял себе, как работает современный искусственный интеллект. И, может, именно поэтому мне так легко было вообще забыть, что мы имеем дело с эйдетической симуляцией, а не с настоящей личностью. Лично для меня его эмоции были не менее реальными, чем мои собственные.

А вот у меня, кстати, внутри сейчас все клокотало. Чертов Хануман! Он с самого начала дурил нас, и меня в первую очередь! Заставил поверить, что это шаманы Шепчущего дуба слетели с катушек и затеяли что-то недоброе. А он — весь из себя спаситель родных джунглей, который не может вмешаться лично, поскольку не хочет причинить вреда своим драгоценным подданным. Тоже мне, пацифист хренов!

— Мы объединили в одно целое уже много Источников, — наконец, сказал Нгала. — И связали этой сетью Шепчущий дуб и Поднебесное древо. Чем наша сеть больше, тем она мощнее. Когда мы только начинали, Хануман мешал нам, разрушая алтари, которые мы строили. Но теперь, когда они объединены, он не в силах этого сделать. Эта сеть защищает нас. Там, где она простирается — власть Ханумана слаба. Он уже боится нас и не суется на наши земли.

— То есть, например, сюда он не сможет заявиться? — уточнил Берс.

Шаман покачал головой.

— А через кого-нибудь? — спросил я. — Хануман раньше разговаривал со мной. Через детеныша племени Поднебесного древа, которого я спас.

Детеныш, к слову, как сбежал в начале боя, так и не вернулся. Я даже немного расстроился — все-таки успел привязаться к малышу. Даже подумывал, не оставить ли его насовсем. В реале-то у меня никогда не было питомцев, даже кошки. А обезьянин был забавный. Я даже имя уже начал ему придумывать.

Нгала снова помотал головой.

— Итак, вам нужно протянуть вашу сеть так, чтобы охватить еще и Вечный баньян и Джубокко? — спросил Бао.

— Да. Мы уже продвинулись далеко на юг. Чтобы получить силу Джубокко, нам достаточно одно алтаря, выстроенного прямо рядом с Древом смерти. Однако для этого нам нужно как-то договориться с его хранителями.

— Вот для чего вы захватывали пленников, — кивнул Терехов.

— Да. После того, как вы сбежали, мы набрали других жертв. Но... это не сработало.

— Джубокко не приняли жертву? — прищурился Бао.

— Приняли, — невесело усмехнулся Мтобма. — А потом и нас попытались скормить Древу. Древо смерти никогда не насытится.

— Значит, нужно действовать силой, — подытожил Чингиз.

Шаман кивнул.

— Допустим, мы поможем вам, — перехватил инициативу Терехов. — Но для начала — что вы можете нам предложить взамен?

Нгала скривился, явно намереваясь сказать что-то язвительное про алчность безволосых, но сдержался. В конце концов, не думает же он, что мы будем помогать ему бескорыстно.

— Чего вам нужно? — выдавил, наконец, он.

— Перемирие, — отозвался Чингиз. — Для начала.

— Мир с безволосыми?! Невозможно! — каркнул тощий ванар, едва не вскакивая со своего места.

— Не со всеми безволосыми. Конкретно с нами. И на конкретный срок. Скажем, на три месяца. Остальных безволосых можете убивать, как только они сунутся в Уобо. Это нам даже на руку.

— Что такое "месяц"?

— Три раза по десять восходов солнца, — Чингиз растопырил пальцы на руках, заодно показывая, что значит "десять".

Шаманы переглянулись и почти одновременно кивнули.

— Второе требование — вы позволяете нам вернуться в наш старый лагерь. Алтарь ваш мы трогать не будем, пока он вам будет нужен.

Снова синхронный кивок, на этот раз после более долгой паузы.

— И еще одно, — вмешался Терехов. — Хануман сулил нам в награду вот это...

Он кивнул мне, и я снова полез в инвентарь за куском адамантита.

— Огненные слезы! — вытаращил глаза Нгала. — Хануман и правда окончательно выжил из ума, если вот так раздает безволосым сокровища Уобо!

— Нам нужно еще одна, — невозмутимо улыбнулся паладин.

На этот раз шаманы долго не могли принять решение. Я даже думал, что они передерутся. Однако, наконец, Нгала, исподлобья разглядывая нас, подытожил:

— Что ж, я не удивлен вашей жадности. Но мы и правда нуждаемся в вашей помощи. Мы расскажем, где найти еще одну Огненную слезу. Она находится как раз в землях Джубокко, под корнями Древа смерти. Так что, отправившись туда, мы прихлопнем двух мух сразу. Ну, а теперь...

Он подался вперед, оперся о землю костяшками пальцев на длиннющих волосатых лапах.

— Теперь мой черед говорить о том, что нам нужно. Нам нужно, чтобы отряд ваших самых сильных бойцов отправился с нами в земли Джубокко и сражался там за нас, не жалея своих шкур. Прямо сегодня. И после этого поддерживал нас в войне с Хануманом до конца.

— Нам нужно посовещаться, — сказал Чингиз.

Нгала нахмурился, но, подумав немного, небрежно махнул лапой, давая знак, что не против.

Мы поднялись на ноги и сгрудились лицом к лицу, будто баскетбольная команда во время таймаута. Чингиз обвел нас взглядом. Среди выживших только Лавр и Кали были его людьми, остальные были из отряда Терехова — я, Док, Берс, Данила и Ката. Но он по-прежнему пытался тянуть одеяло на себя, считая себя главным командиром.

— Я склонен согласиться на эту сделку, но для начала мне надо понять, что у вас там были за интриги с Хануманом.

— Теперь уже не все ли равно? — огрызнулся Терехов.

— Нет, не все равно! Особенно если это может как-то помешать новой сделке.

— Мы обещали Хануману убить верховных шаманов Шепчущего дуба. За это он помогал нам находить огненные слезы раньше тебя.

Чингиз оскалился, как рассерженный пес, но промолчал.

— Да-да, мы знаем про Компас и про то, что твоим главным заданием был поиск адамантита, — добил его Терехов. — И что нас ты специально стравил с ванарами, чтобы ни мы, ни они не путались у тебя под ногами.

— Не совсем так, — процедил Чингиз. — Проблему с ванарами тоже надо решать. Я поэтому и хочу добиться у этого волосатого ублюдка перемирия. Нам нужно продержаться в Уобо еще хотя бы три месяца по местному времени.

— Зачем?

— Задание Молчуна. Нам нужно блокировать эту локацию от экспансии других гильдий. Прежде всего — Корсаров. Если они получат доступ к ресурсам Уобо — это слишком усилит их, особенно на фоне войны Красного Легиона с Рейнджерами, Ржавыми Секирами и Темной стороной.

— Ясно. Тогда тем более, чего тут думать? Поможем ванарам. Это и в наших интересах.

— Меня одного смущает, что я не получил никаких системных уведомлений? — вмешался Лавр. — Ни об изменении репутации с ванарами, ни о получении квеста. Да и вообще вся эта заваруха ни хрена не похожа на стандартный квест.

— И что с того? Награда-то вполне реальная, — пожала плечами Кали.

— Мы уже сталкивались с подобным, — сказал Терехов. — И в прошлый раз благодаря такому же странному незадокументированному квесту получили наводку на золотую жилу в Сером пике. Которую вы, кстати, уже прибрали к рукам.

— Нашел время предъявлять претензии! Ладно, соглашаемся. Заодно вылазку на юг сделаем. Мало кто из игроков забирался так глубоко в джунгли. А уж про Джубокко и вообще известно только из рекламных роликов. Так что это наш шанс.

— Ага, дружно вайпнуться еще пару раз, — скривилась Кали, но особо возражать не стала.

— Мы согласны, — повернувшись к шаманам, громко сказал Чингиз. — Нам нужно немного времени, чтобы снова собрать наш отряд. Встретимся на этом же месте.

Нгала молча кивнул.

— Я рад, что вы достигли взаимопонимания, — поклонившись обеим сторонам, провозгласил Вейюн Бао. — На этом моя миссия здесь закончена, и я вернусь к Серому пику. Однако я не могу не напомнить вам о еще одном обстоятельстве...

— Ну, чего тебе еще, ксилай? — сварливо осведомился Мтомба.

— Вы ведь сказали, что вам нужно объединить силу всех четырех великих древ, чтобы победить Ханумана. Допустим, объединившись с безволосыми, вам удастся построить алтарь у Джубокко. Но что делать с Вечным баньяном? Окрестности Озера жизни — это безраздельная вотчина Ханумана. Он ни за что не позволит вам даже приблизиться к древу!

— К тому времени в наших лапах будет сосредоточена сила трех других великих древ, — сказал Нгала. — Мы надеемся, что этого будет достаточно, чтобы оттеснить царя обезьян.

— Рискованно, — ксилай с сомнением покачал головой.

Шаман отреагировал на его слова с неожиданной яростью.

— Да, драный ты кошак, это рискованно! Но мы делаем все, чтобы остановить Ханумана! Ради этого я проливаю кровь своих братьев! Ради этого я пошел на сговор с мерзкими безволосыми. Если понадобится — отдам и свою жизнь. Я готов рискнуть!

— Я не сомневаюсь в твоей храбрости и самоотверженности, почтенный, — поклонился Бао. — Просто опасаюсь, как бы риск этот не обернулся трагедией.

— А что, если Ханумана кто-то отвлечет? — вмешался я. — И, пока он будет занят, вы водрузите ваш алтарь у Вечного баньяна?

— Царь обезьян безумен, но не глуп, — хмыкнул Нгала. — К тому времени он уже поймет, что мы обложили его со всех сторон. И он будет защищать Вечный баньян до последнего. Мы не сможем его выманить.

— Ну, один-то способ точно есть, — усмехнулся я.

— Это еще какой?

Псы тоже воззрились на меня с любопытством. Я чуть подержал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, и произнес:

— Хануману может бросить вызов кандидат на звание Мастера стихии Дерева. И, насколько я знаю, он обязан явиться на зов.

=====

От автора:

Всем привет!

На случай, если кто-то пропустил мой сегодняшний пост в блоге: я думаю взять паузу на пару недель. Нет, не для творческого отпуска. Скорее, наоборот, чтобы сосредоточиться и закончить книгу. По уже сложившейся традиции, финальные главы я стараюсь не растягивать, а выкладывать одним блоком, сразу несколько штук. Так и читается лучше, не приходится обрываться на самом интересном месте. И для продвижения книги полезно — получается хороший буст по количеству прочтений.

В общем, чуточку терпения — и все будет)

Спасибо всем огромное! Встретимся в Артаре)

Глава 21. Под сенью смерти

— Ох, не нравится мне все это... — проворчал Док, с кислой миной оглядывая окрестности сквозь прутья грубой деревянной клетки.

— Кто бы сомневался, что ты так скажешь! — хохотнул Стинг. — Ну, тут-то тебя чего не устраивает? Путешествуем с комфортом...

Клетка наша, действительно, напоминала своеобразный паланкин — двое здоровенных ванаров тащили её за приделанные к днищу длинные жерди. Разместились мы в ней аж впятером — я, Док, Стинг, Ката и Эдж. Еще и Карачуна можно посчитать — правда, лич сейчас в дезактивированном состоянии и больше напоминает охапку костей, обмотанных лохмотьями. Док объяснил, что воскресить его — минутное дело, но пока с этим не торопился, по понятным причинам.

Остальные Псы тоже сидели взаперти. Правда, чаще по четверо, а тяжело бронированные бойцы вроде Дани или Зубра — и вовсе по трое. Клетки были сооружены из неошкуренных жердей и костей каких-то крупных животных и напоминали те, в которых ванары держали пленников в прошлый раз. Несмотря на неказистый внешний вид, были они достаточно крепкими. К тому же, на случай, если пленники вдруг разбуянятся и попытаются разломать их изнутри, у ванаров имелись примитивные копья из заостренных стеблей бамбука, а у их шаманов — кое-что пострашнее. Например, заклинания, науськивающие на несчастных рой ос.

Про инструментарий тюремщиков рассказал Док, вспоминая свое прошлое заточение. Сейчас-то все эти предосторожности ванарам не требовались — мы сидели смирно. Да и сами клетки были устроены особым образом — так, чтобы мы могли их открыть изнутри. Но все равно было как-то неуютно. Даже заклинание Возврата было заблокировано — система воспринимала наше положение как плен.

Оставалось надеяться, что раз систему мы сумели обмануть — то и ванары Джубокко тоже поверят в этот маскарад в стиле троянского коня.

План, предложенный Нгалой, был прост. Если бы мы тупо сунулись на земли Джубокко с оружием в руках, то пришлось бы пробивать себе дорогу с боями. Но шаманы разыграли перед адептами Древа смерти целый спектакль. Поклонники Шепчущего дуба якобы снова пыталось задобрить братское племя, и для этого притащили еще более щедрое жертвоприношение, чем в прошлый раз. Целых три десятка безволосых! Так что нашу процессию пропустили, и у нас был шанс беспрепятственно пробраться в самое сердце земель Джубокко.

Заодно под видом носильщиков в делегацию можно было, не вызывая подозрений, включить и пару десятков крепких ванаров. Ну, а возглавляла шествие троица верховных шаманов. Третий шаман, погибший было во время битвы у Шепчущего дуба, довольно быстро воскрес. У разумных мобов вообще респ устроен скорее как у неписей. Они и не погибают по-настоящему, а просто вырубаются на время. Тела их, как и у игроков, исчезают, но потом появляются неподалеку от места смерти.

В игру нам предстояло вступить, когда мы доберемся до самого Древа смерти. Там уж вариантов у нас будет немного — либо играть роль жертв до конца, либо так же до конца биться за свою жизнь. Тем более, что отступать будет некуда.

А Дока вполне можно понять. Мне лично вся эта затея тоже с каждой минутой не нравилась все больше.

Джунгли вокруг нас менялись. От привычных зеленых зарослей вскоре не осталось и следа. Мы тащились по серой, будто присыпанной пеплом, земле, а растения вокруг чаще напоминали пучки подвяленных щупальцев, некоторые из которых шевелились, когда наши носильщики подходили слишком близко. Огромных шорей здесь не росло. Вместо них были низкорослые, но раскидистые деревья с серой корой и кривыми узловатыми ветками. Листва на них не то облетела, не то вовсе не была задумана, так что они поскрипывали над нашими головами своими голыми сучьями. Хотелось верить, что хотя бы они шевелятся просто от ветра, а не по своей инициативе.

Все чаще на нашем пути попадалось что-то вроде кактусов разных размеров. Этакие бурдюки, поросшие здоровенными иглами в палец длиной. Некоторые — сморщенные, тощие, некоторые — наоборот, пузатые, как бочонки. Разглядывая один из них, Ката брезгливо вскрикнула и отвернулась. Я, присмотревшись, понял, в чем дело. Из верхней части этого, с позволения сказать, растения, торчала нога небольшого животного вроде козы — с раздвоенным копытом и коричневой шерстью, мокрой от какой-то слизи. И, что хуже всего, нога эта еще дрыгалась, а стенки живого бурдюка ходили ходуном.

— Похоже, почва тут совсем уж бедна на питательные вещества, — задумчиво изрек Стинг. — Поэтому местные растения перешли на мясную диету.

Один из ванаров, тащивших нашу клетку, обернулся через плечо и проворчал:

— Это земли Джубокко. Смерть здесь повсюду.

Вскоре мы увидели плотоядный кактус на боевом взводе. Верхняя часть его была раскрыта и обрамлена крупными мясистыми лепестками красноватого цвета. Внутренности были обращены в нашу сторону — влажные, красные, с поблескивающим на дне озерцом прозрачной жидкости, распространяющей сильный запах. К слову, довольно приятный. Но главное — при виде этой водицы жутко захотелось пить. Земля вокруг была сухой и твердой, как цемент, и ручьи давненько не попадались, так что во рту уже успело пересохнуть.

— Да уж, ловушка не особо изощренная, — хмыкнул Стинг, доставая из инвентаря бутыль с водой и делая изрядный глоток. — Но, похоже, действенная.

— Эй, друг! — окликнул Док носильщика. — А не мог бы ты выдернуть несколько игл у этой штуки? А еще лучше — отломать хороший кусок мякоти?

Ванар в ответ лишь оскалил зубы, но во взгляде его явственно читалось, что он думает о подобных предложениях.

— Жаль, — вздохнул некромант. — Вот бы поэкспериментировать с такими ингредиентами...

— Кому что, — закатила глаза Ката. — Смотри, как бы эти штуки тебя самого не сожрали.

Я был согласен с ведьмачкой. Меня бы никакое любопытство не заставило бы приблизиться к такому шипастому живоглоту. Что странно — плотоядные кактусы даже за мобов не считались. Я не мог разглядеть у них стандартную диаграмму Ци.

Чем дальше мы углублялись во владения Джубокко, тем мрачнее становилась картина. Уже начинали сгущаться сумерки, так что окружающий нас лес еще больше становился похожим на часть ночного кошмара. Пленники притихли, настороженно огладываясь по сторонам. Ката и Эдж и вовсе сидели, обхватив колени руками, и вздрагивали от каждого шороха. Хотя уж их-то не назовешь пугливыми девчонками — сами на кого угодно страх наведут.

Еще и небо, как по заказу, затянуло синевато-серыми тучами. Изредка они озарялись отдаленными вспышками молний. Отголоски грома докатывались до нас после долгой паузы — приглушенные, будто доносящиеся из-под земли.

— Интересно, сюда дотянет? — поморщился, разглядывая небо, Док. — А то еще ливня нам тут не хватало, для полного счастья.

— Далеко нам еще? — окликнул я носильщика.

— Нет, — буркнул он. — Уже подходим к терновой стене. Заткнитесь.

Не очень-то вежливо. Но глупо винить в плохих манерах говорящую гориллу. К тому же, нашим тюремщикам тоже было явно не по себе. Шли они, сгорбившись и поминутно оглядываясь по сторонам, а шерсть на их спинах топорщилась, как иглы дикобраза. Было непривычно видеть этих грозных могучих обезьян такими напуганными. Неужели эти ванары Джубокко настолько страшные? У нас до сих пор не получилось увидеть ни одного, даже когда наша процессия останавливалась для переговоров с хозяевами этих земель. Мы слышали невнятные утробные голоса, но их обладателей не разглядели — наша клетка была в середине каравана, даже ближе к хвосту.

Я хотел было спросить, что за терновая стена, но вскоре понял, что в пояснениях нет необходимости.

Заросли впереди сгустились так, что деревья переплелись ветками. Все пространство между стволами оказалось заполнено колючими кустами без листьев. Издалека казалось, что продраться через эту чащу невозможно. Но еле заметная тропа привела нас в узкий проход, подсвеченный странными блеклыми пятнами зеленоватого и голубоватого цвета.

Зеленым светились крупные влажные наросты на деревьях — этакие вздувшиеся фурункулы, опутанные белесыми нитями, похожими на паутину. Голубоватый отсвет давали грибы с вытянутыми конусовидными шляпками, росшие на земле и на поваленных стволах деревьев тесными группками, будто опята. Когда ветви сомкнулись над нашими головами, как свод туннеля, темнота вокруг нас еще больше сгустилась, так что без этих пятен света даже соседей по клетке нельзя было бы разглядеть.

А вскоре я увидел и первых ванаров Джубокко.

Поначалу я принял их за огромных пауков, свешивающихся с ветвей деревьев и разглядывающих нас выпуклыми мутными глазами без зрачков. Но, приглядевшись, понял, что конечностей у них все-таки четыре, как и у обычных обезьян. Но лапы тощие, длинные, с угловатыми острыми суставами, а шерсть — редкая и жесткая, будто щетина. Морды их тоже показались странными — вытянутыми вперед и сморщенными, будто завядшие бутоны. Когда один из них раскрыл пасть, меня передернуло от отвращения. Челюстей у него оказалось три, и раскрывались они в стороны, как лепестки, а непропорционально большой язык ворочался между ними, будто кроваво-красная инканьямба.

Терновая стена оказалась довольно серьезным препятствием — наш караван долго тащился по узкой тропе, клетки то и дело цеплялись за низко свисающие колючие ветви деревьев. Пожалуй, эта заградительная полоса была шириной не меньше сотни метров. Когда мы, наконец, вынырнули из чащи, то оказались на открытом пространстве, на контрасте показавшемся нам настоящей пустошью.

Впрочем, трава здесь все-таки росла. Невысокая, по щиколотку, и какая-то жухлая. Кое-где валялись полусгнившие коряги, на которых ютились тесными группками уже знакомые светящиеся грибы. В воздухе, будто снежинки, вились мелкие пузатые светлячки.

В центре поляны возвышалось... оно. Джубокко. Древо смерти. Хотя как раз на древо эта хреновина слабо походила.

Похоже, попадавшиеся нам по дороге плотоядные кактусы были миниатюрным подобием главного хозяина этих мест. Джубокко в полутьме напоминал огромную выпотрошенную тушу, зияющую красным влажным нутром, обрамленным обломками ребер. Как и младшие собратья, он был покрыт иглами, но только размерами они были с доброе копье. Кверху уродливый ствол растения сужался и заканчивался неким издевательским подобием древесной кроны — кривые тонкие ветки с жиденькой листвой и крупными темными плодами. Челюсти огромной пасти раскрывались в стороны, будто створки ворот. По бокам от нее тоже росли редкие ветки, правда, без плодов и листьев. Хотя, наверное, правильнее было бы назвать их щупальцами — они вполне осознанно шевелились, загребая воздух.

Кажется, Док говорил, что плоды Джубокко похожи на отрубленные человеческие кисти. Отсюда, правда, этого не разглядишь, да и присматриваться нет никакого желания.

— Ох, мать моя женщина... — бормотал некромант, выпрямившись в полный рост и вцепившись обеими руками в прутья решетки.

Он, как завороженный, разглядывал само древо и окружавшую его толпу ванаров.

Дикари Джубокко передвигались на всех четырех конечностях, стелясь по земле. Суставы их при этом торчали вверх, отчего они еще больше походили на пауков. Усиливала сходство сама манера двигаться — в ней не было ничего обезьяньего. Движения были ломаными, резкими, а некоторые из чудовищ и вовсе находились в каком-то странном трансе — трясли башкой, разевая свои жуткие пасти и, кажется, не замечали ничего вокруг.

Хреново было то, что их было много. Не меньше сотни. И это не считая тех, что скрывались где-то в недрах Терновой стены. И это еще каких-нибудь их главарей не видно, а они наверняка есть.

Накликал.

Прямо от уродливого раздутого ствола Джубокко отделились двое существ, которых до этого можно было принять за огромные колючие наросты. Они не были похожи на ванаров. Да, впрочем, и на любое другое привычное животное не были похожи. Этакие прямоходящие ежи метра по три ростом. На толстых кривых лапах, все в лохмотьях мха и обрывках лиан, будто ожившие коряги. Добрую половину передней части туловищ занимают раззявленные вытянутые пасти с длинными неровными зубами, больше похожими на ряды наскоро отесанных кольев. И глазищи у обоих огромные, выпученные, будто у сов. Лапы, к слову, тоже больше похожи на крылья из-за огромных плоских ладоней, непропорционально больших по отношению к туловищу.

Я почувствовал, как чьи-то пальцы стиснули мою руку. Ката. Она не смотрела на меня, и жест ее, наверное, был чисто инстинктивным. Но я ответил на него — наши пальцы переплелись, сжались в единый кулак.

— Я же говорила, у меня плохое предчувствие с утра, — прошептала она. — Мы здесь умрем.

— И попадем туда, — мрачно кивнул Док в сторону темного красного зева. — Живыми или мертвыми.

— Ну, уж нет, не собираюсь я кормить этих упырей! — процедил Стинг. — Так что давайте уж побарахтаемся...

Носильщики уже поставили нашу клетку на землю и сгрудились рядом, с не меньшим ужасом, чем мы, взирая на собравшееся вокруг Джубокко воинство. Один из ванаров, расслышав наш разговор, обернулся.

— Да, многие сегодня умрут. Но это будет славная битва, — глухо произнес он.

Колючие великаны, неуклюже переваливаясь с боку на бок, выдвинулись чуть вперед и встали по бокам от ненасытной пасти Древа смерти. Что-то мне подсказывало, что они будут помогать жертвам побыстрее отправляться внутрь — вон лапищи-то какие. Будто подхваты у погрузчиков. Лупоглазые ванары Джубокко подтягивались все ближе к нам, утробно рыча. Рык был довольный, этакий предвкушающий. Но от этого ни фига не становился приятнее.

Док, скорчившись в три погибели, возился с костями Карачуна — похоже, готовился воскресить своего фамильяра. Самое время. Пленники в клетках, как и я сам, уже давно были на ногах и только и ждали сигнала, чтобы вырваться. Ванары Шепчущего дуба тоже сгрудились в тесную группу и зыркали на приближающихся паукообезьян с нескрываемой агрессией. То, что наш маскарад с добровольным жертвоприношением вот-вот раскроется — по-моему, было понятно всем. Но местным упырям на это уже было плевать — мы уже в самом сердце их владений, а их божеству уже не терпится отведать свежей вкуснятины.

— Ур-р-ра-а-а-а!! — донесся до нас дружный клич из передних клеток — там сидели Терехов, Чингиз и прочее командование.

Старинный русский боевой клич в этих декорациях звучал странновато, но, может, именно поэтому подействовал воодушевляющее. Я рванул скрытые деревянные рычаги, и клетка под нашим напором буквально развалилась на две части.

Так, не забыть набросить на себя ауру... Я выбрал Скоротечность — прибавка к Ловкости, а значит, и к урону стихией Воды мне сейчас важнее. Да и умения этой школы у меня гораздо лучше прокачаны. Из школы Дерева я пока решил использовать только Сердце дуба, чтобы добавлять себе брони, и Хвост дракона — уж больно вкусные у него дополнительные эффекты в виде оглушения противников и укрепления собственного тела. Мастерские умения Воды — Водяную сферу и Прорыв дамбы — буду применять экономно. Они жрут сразу по два заряда Ци, а вот с ними-то как раз напряженка. Последняя жемчужина чистой Ци одиноко поблескивала в слоте быстрого доступа. А бой обещает быть затяжным и тяжелым.

Обговаривая план с ванарами, Чингиз и Терехов битые полчаса пытались втолковать им основы боевых построений, но, похоже, эти ребята не зря назывались племенем Дуба. Не то, чтобы они очень тупые, но упрямы и твердолобы, как бараны. Единственное, до чего удалось договориться — так это то, что воины ванаров помогут укрепить внешнее кольцо обороны, а их шаманы присоединятся к нашим магам и лучникам в глубине строя. При этом сразу было понятно, что рядовым гориллам досталась роль пушечного мяса. Они примут первый, самый страшный удар, и вряд ли кто-то из них доживет даже до середины сражения. Кажется, они и сами это прекрасно понимали и шли на смерть вполне осознанно.

Глядя на их горящие отчаянной решимостью глаза, на сжимающиеся от нетерпения огромные волосатые кулаки, я невольно проникся уважением к этим зверюгам. В конце концов, для нас-то весь этот мир — лишь имитация. Нам тут тоже может быть страшно и больно. Но последний порог мы перешагнуть не можем. Мы здесь бессмертны. И возможно, эта единственная грань, которая помогает нам помнить, что Артар иллюзорен.

Сзади на меня повеяло холодом, и я невольно передернул плечами. Док поднял Карачуна. Лич зашипел, разевая костяную пасть, и в этом его долгом выдохе мне почуялось злорадное предвкушение. Он тоже жаждал крови, как и все здесь.

И кровь полилась.

Казалось бы, драка — она и в Уобо драка, и после определенного порога не важно, сколько народу в ней задействовано. Мне уже доводилось участвовать в довольно масштабных схватках — вспомнить хотя бы наш штурм Храма черной змеи. Да и недавний бой у Шепчущего дуба тоже не назовешь мелкой потасовкой. Но в этот раз все было по-другому. Воздух разрывался от нечеловеческих воплей, рычания, шипения, раздающихся со всех сторон. В сгущающейся тьме казалось, что вокруг не осталось ничего, кроме целого океана жутких кровожадных тварей. И наш отряд в этом океане — даже не островок суши, а утлый крошечный плот, который вот-вот сомнет волнами, разобьет, утащит на дно.

Ощущение это усиливалось из-за того, что ванары Джубокко перли на нас бездумно, единой массой, будто муравьи. Их, кажется, не пугали вопли раненых товарищей, да и собственные раны тоже. Их жуткие трехлепестковые пасти, раскрываясь, обнажали круглые, как пушечные жерла, бездонные черные глотки. Судя по их строению, эти чудовища даже не рвали своих жертв зубами, а заглатывали их огромными кусками, как удавы. Размером они были примерно с человека, только с более длинными конечностями и большой вытянутой головой. И, как выяснилось, слюна их, обильно капающая с челюстей, обжигала не хуже кислоты — так что укусы их легко пробивали средние доспехи, а при должном упорстве и с железом справлялись.

В первые несколько минут, пока мы не сформировали более-менее четкий боевой порядок, я опасался, что нас попросту сметут. Джубокко брали количеством. Поняв, что их пришедшие на заклание барашки собираются брыкаться, они ринулись на нас всей толпой, получив при этом солидное подкрепление со стороны Терновой стены. Так что нас ударили и с фронта, и с тыла, и с флангов. Если бы не бойцы Шепчущего дуба — думаю, наши танки бы не сдержали этот напор. Но могучие гориллы сражались самоотверженно, со слепой исступленной яростью.

В эти минуты я понял, что выражение "до последней капли крови" может быть не просто красивой фразой. На моих глазах один из волосатых здоровяков — как раз тот, что тащил нашу клетку — не обращая внимания на хлещущую из ран кровь, раздавал удар за ударом, голыми руками раздавливая черепа, ломая конечности, выдирая куски плоти из животов. Это даже по сравнению с мясорубкой, устраиваемой топорами и мечами, смотрелось жутко. Еще миг — и он исчез под целой грудой длиннолапых противников. От тошнотворных звуков, с которыми сразу десяток пастей терзали его еще живое тело, у меня ослабели колени. Но еще больше я ужаснулся, когда ванар, в последнем усилии отшвырнув часть противников, упрямо пополз на животе, хватаясь за землю передними лапами. И не к нам, а наоборот, вперед, в самую гущу врагов — чтобы дать нам еще хоть немного времени.

Когда мы все-таки сумели сформировать строй и начали пробиваться в сторону Древа смерти, небо над нами разверзлось. Ливень хлынул разом, без предупреждения, обдавая нас целыми потоками воды, превращающей серую землю под ногами в липкую тестообразную грязь. Вспышки молний чередовались со сполохами заклинаний наших магов, и вместе они рвали темноту в лоскуты, будто на адской дискотеке. Гром гремел совсем близко — казалось, будто над нашими головами дробятся огромные бетонные плиты, которые сейчас обрушатся на нас тяжеленными обломками. После каждого такого раската в ушах звенело несколько секунд, и другие звуки доносились приглушенно, будто сквозь толстую стену. В сочетании со вспышками это окончательно дезориентировало. Терялось ощущение времени, не видно было, куда бежать, кого бить. Иногда казалось, что в живых уже не осталось никого из тех, кто был с тобой рядом, и сейчас вся эта орава врагов набросится на тебя одного.

Здорово выручали боевые кличи Терехова и Лавра, время от времени раздающиеся в этом гвалте. Я, похоже, был слишком далеко от них, чтобы на меня действовали баффы от этих кличей, но сами их голоса давали надежду на то, что костяк отряда еще цел и мы движемся в верном направлении.

Чакрам я метал по откату — едва только он успевал вернуться в слот быстрого доступа. Отточенное до зеркального блеска лезвие метательного кольца вонзалось глубоко в плоть паукообезьян. Верещали они при этом знатно — похоже, на них действует бонусный урон от серебра, как и на всякую нечисть.

Особо экономить заряды Ци не получилось. В первые же минуты, пока перед нами не выстроилась полноценная стена танков, мне пришлось несколько раз отбрасывать волны врагов Прорывом дамбы и Хвостом дракона — иначе бы нас просто смели. В итоге у меня осталось всего пяток зарядов, и их я твердо решил приберечь до последнего. Можно было, конечно, пополнить заряды жемчужиной, но и ее я пока берег — возможно, в случае чего успею с ее помощью нырнуть в Туманный чертог.

Концы моего посоха потемнели от крови. Работать им приходилось часто, несмотря на то, что я был во второй линии обороны. Ванары Джубокко имели паскудную привычку наседать настоящей живой волной, так что часть их, прыгая по спинам и головам своих соплеменников, буквально переваливалась через нашу линию танков. Приходилось встречать незваных гостей и не давать им пробиться к лучникам и магам. При этом я чудом избегал серьезных ран — помогал то Хвост ящерицы, то просто собственная проворность. Ванары Джубокко были не особо расторопны, главное — не давать им ухватить себя. В отличие от сородичей-горилл, они не били — они налетали толпой, валили с ног и сразу же начинали грызть, полагаясь на свои мощные челюсти и жгучую слюну.

Светящиеся сгустки Ци слетались ко мне со всех сторон — разноцветные, размером от мелкой горошины до перепелиного яйца — в зависимости от того, во сколько система оценила мой вклад в убиение очередного монстра. Сортировать этот опыт и забирать с бонусом нужную мне стихию попросту не было времени, так что я поглощал все подряд, даже не замечая вибрацию медальона.

Мы шли вперед буквально по трупам, по щиколотку в грязи, смешанной с кровью. Часть из этих тел еще барахталась. Часть, увы, принадлежала нашим бойцам. К тому моменту, как мы подобрались к Джубокко, отряд наш основательно поредел. Рядовых ванаров почти не осталось, танки тоже были изрядно потрепаны.

А потом случилось такое, после чего я думал — все, конец.

Протяжный вибрирующий вопль разнесся по джунглям, буквально приминая нас к земле. Я, как и многие из наших, споткнулся и упал на колени, зажимая ладонями уши. Боль была такая, будто кто-то начал сверлить череп сразу в нескольких местах. Тупыми ржавыми сверлами, а заодно и насадкой от блендера. Звуковые волны ощущались буквально физически — в лицо били потоки тугого ветра, от которого слезились глаза и щипало кожу.

Я не сразу разглядел, что жуткая атака исходит от самого Древа. Оно разинуло свою чудовищную, огромную, как пещера, пасть и хлестало нас своим воплем, как невидимой плетью. На его колючих великанов-приспешников и на паукообезьян эта звуковая волна, похоже, не действовала — те ринулись на нас с новыми силами.

Продолжалось это секунд десять-пятнадцать, не больше. А если бы дыхалка у Джубокко оказалась помощнее, говорить было бы уже не о чем. Мы едва успели подняться на ноги, когда на нас обрушились ходячие коряги в окружении остатков лупоглазового воинства. Толком танковать здоровяков у наших латников не получилось — слишком уж большая разница в весовых категориях. Еще одно доказательство того, что Уобо для нас — локация слишком уж "на вырост". Возможно, через несколько месяцев, когда воины прокачаются так, что по силе будут соперничать с греческими полубогами — можно будет вполне комфортно противостоять таким вот чудовищам. Но сейчас трехметровые увальни проходили сквозь наш строй, как асфальтоукладчики сквозь толпу митингующих. И, увы, у них оказалось достаточно мозгов, чтобы не отвлекаться на танков, а переть в самый центр отряда.

Наши маги и лучники сильно пострадали от звуковой волны — все-таки это куда более субтильный народ, чем воины. Большинство из них просто повалилось в грязь и теперь барахтались, пытаясь подняться. На ногах осталась только троица шаманов Шепчущего дуба. Но и те вместо того, чтобы обратить свои заклинания против врага, вбивали в землю притащенные с собой заостренные колья. Да они же алтарь свой пытаются строить!

— Нашли время заниматься этой хренью! — заорал на них вынырнувший откуда-то из темноты Терехов. — Бой еще не закончен!

Вспышка молнии высветила его угловатую из-за доспехов фигуру, и на секунду показалось, что львиная морда на его массивном эполете, прикрывающем правое плечо, оскалила клики, как живая. Грянувший следом раскат грома заглушил ответ Нгалы, я расслышал только обрывок фразы. Что-то там про "дай время".

Я вспомнил переговоры с шаманами, которые велись уже после того, как Бао покинул нас и отправился обратно на Серый пик. Терехов и Чингиз вполне резонно сомневались в том, что вся эта затея с походом к Джубокко вообще имеет смысл. Даже если шаманы успеют воткнуть свой тотем на поляне рядом с Древом смерти — что мешает ванарам Джубокко разрушить его позже, когда мы уйдем?

Оказалось, что, объединенные в магическую сеть, алтари усиливают друг друга, и сейчас, когда они питаются силой Поднебесного древа и Шепчущего дуба, они почти неуязвимы. Даже сам Хануман уже не может их разрушить. Получив же силу третьего древа, шаманы станут еще могущественнее. Это должно стать переломным моментом во всей их войне с царем обезьян.

Вот только чтобы активировать алтарь, им нужно провести свой ритуал. Я его уже однажды видел, и, похоже, дело это не быстрое.

Дождь, как назло, разошелся еще сильнее, и из-за хлещущих с неба водяных струй сложно было что-то разобрать дальше десятка шагов. Боевой порядок наш окончательно распался, и остатки отряда больше походили не на отлаженную боевую машину, а на отчаянно отбрехивающуюся стаю потрепанных псов.

Неужели все-таки не вывезем?

Я отбросил от себя эту мысль, будто ужаснувшись, что одно ее появление уже может повлиять на исход битвы. Нет, нет, нет! Псы не сдаются!

С неба вдруг ударил столб яркого света. Еще миг — и яркие сполохи расплескались вокруг, высвечивая на мокрой земле затейливые руны.

Лавр очухался!

Эффект от его баффа был не очень длительный — может, секунд двадцать. Но этого хватило, чтобы воспрявшие духом бойцы из передней линии снова рванули в атаку, чуть ли не бросаясь под ноги колючим древесным великанам. Те были уже совсем близко. Я пятился, отступая все дальше к нашим шаманам. Мой посох против этих громил явно бесполезен, как, впрочем, и любое обычное оружие. Тут явно магия нужна.

Одного из великанов вдруг обдало морозным облаком. Док, явно досуха выжимая остатки маны, направил на монстра морозное дыхание Карачуна. Хватило ненадолго, но монстр явно замедлился, а потом и вовсе поскользнулся на застывшей под его ногами луже. С фланга на него с диким ором налетели сразу двое наших танков. Один из них — точно Данила, его теперь за километр узнаешь в его непропорционально большом шлеме и наплечниках с длинными шипами.

Великан, неуклюже загребая ручищами в воздухе, брякнулся набок. Все наши, кто был вокруг, разразились такими радостными воплями, будто уже всю битву выиграли. Позади же меня раздался почти нечеловеческий визг. Я невольно отшатнулся в сторону, едва не повалившись в грязь.

Фирменная боевая раскраска Кали под струями дождя уже давно потекла, лицо ее было располосовано остатками макияжа и кровью от пореза на лбу. Намокшие и местами порвавшиеся одежды смотрелись на ней весьма эротично, даже несмотря на то, что обнажившиеся прелести были изрядно перепачканы грязью, а кое-где и алели свежими ссадинами. Все портило перекошенное от злости лицо с горящими, как у кошки, глазами. Хотя, может, и не портило, а добавляло особого шарма.

Сгорбившись, колдунья выпростала вперед руки с длинными черными ногтями и послала в поваленного стража Джубокко штук пять-шесть своих фирменных заклинаний подряд — явно тоже шла ва-банк, как и Док. Огненные птицы, шипя и оставляя дымный след под струями дождя, разбивались об уродливую тушу чудовища, оставляя после себя черные раны с раскаленными красными краями, как у догорающих поленьев. Все-таки эти хреновины не из плоти и крови! Скорее ожившие деревья.

Второй колючий увалень замешкался, поскольку тело собрата преградило ему путь. Остатки отряда окружили его, попутно добивая оставшихся рядовых паукообезьян. Док, израсходовав всю ману на последнюю атаку, на время оказался беззащитным, и я подтянулся к нему. Как раз вовремя — помог отбиться от наседавшего на него уродца. Зарядил в тварь комбо-атаку стихии Воды, финальным ударом раздробив ей череп, как спелую дыню. Док, отпрянув от брызг кислотной слизи, поскользнулся и плюхнулся задницей в грязь, под ноги своему Карачуну. Лич пока тоже восстанавливал ману, так что был бесполезен — лишь зыркал по сторонам своими жуткими светящимися глазищами да перебирал в воздухе непропорционально большими костяными ладонями.

Я протянул некроманту руку, помогая подняться.

— Спасибо, Стас! — выдохнул он, отплевываясь и отирая воду с лица.

Дождь понемногу начал стихать, молнии вспыхивали уже гораздо реже. Стало легче осмотреть обстановку. Зрелище было удручающим. Все обширное пространство перед древом смерти было завалено трупами, и на ногах сейчас держалось меньше десятка наших и троица шаманов Шепчущего дуба. Правда, и на стороне Джубокко оставалось немногим больше, а само чудовищное дерево сомкнуло свою пасть — будто пряталось, как черепаха в панцирь. Либо готовилось к очередному своему воплю. Тогда это трындец. Второй звуковой атаки мы не выдержим — и так все едва с ног не валимся от ран.

— Скорее! Стас, со мной!

Док потянул меня за рукав и первым побежал прямо к дереву, временами оскальзываясь в жидкой грязи.

— Эй, ты куда, Док? С ума сошел?!

Вблизи огромный зев плотоядного дерева смотрелся еще уродливее — изнутри он слегка светился, выставляя на обозрение покрытую слизью мякоть — красную, как свежее мясо. Судя по резкому запаху, слизь была того же сорта, что и паукообразных ванаров, так что лезть в нее голыми руками не стоило.

А еще — Джубокко дышало! Огромные покатые бока древа приподнимались и опускались, а сквозь щель прикрытой пасти с шипением проходил воздух. На выдохе нас с Доком обдало волной жуткой вони, так что мы оба, не сговариваясь, прикрыли рты ладонями и метнулись в сторону.

На нас выпрыгнул ванар Джубокко, до этого сидевший в грязи и похожий на угловатую кочку. Но в одиночку эти гады не так уж опасны — пара-тройка ледяных стрел Карачуна и столько же хороших ударов моим посохом — и противник с визгливым воплем свалился обратно в грязь.

Дальше пошло еще проще. Вокруг древа смерти было что-то вроде зоны отчуждения — даже сами ванары Джубокко не подходили вплотную к стволу. Похоже, единственные, кто вступал с этим древним чудовищем в прямой контакт — это колючие великаны, но и тех Псы оттянули на себя.

Док побежал к дереву, огибая его слева по широкой дуге.

— Да куда ты?! — крикнул я ему вслед.

— Тебе же нужны плоды? — обернулся он.

Да, точно, я и забыл совсем, для чего мы здесь — слишком уж увлекся побоищем. Для вызова Ханумана мне понадобится одна из этих уродливых культяпок, покачивающихся на ветках Джубокко. Хотя, может, часть их и на землю осыпается, и не придется лезть наверх?

Нет, дохлый номер. Ливень здорово ослаб, превратившись в крупную морось, но почва вокруг дерева превратилась в сплошную кашу, и искать в этой грязище плоды было бесполезно. Я рванул вперед, обгоняя Дока и, нацелившись на подходящую ветку, метнул в нее Жало. Повис на веревке и быстро подтянулся наверх, по пути отбиваясь ногами от шевелящихся боковых веток. Те вроде бы хаотично загребали воздух, будто узловатые тощие конечности, но при моем приближении вполне целенаправленно пытались меня сцапать.

Хвататься за ветви Джубокко руками оказалось неприятно — кора была мокрая, шершавая и заметно подавалась под ладонями — будто плохо держащаяся шкура на разлагающемся трупе какого-нибудь ящера. А плоды вблизи и впрямь были похожи на отрубленные кисти рук — мясистые, красные, с короткими заостренными пальцами. Я, борясь с брезгливостью, оторвался несколько штук и побросал в инвентарь.

Спустившись вниз, обнаружил Дока, который ухватил одну из шевелящихся боковых веток и тянул ее на себя.

— Сергеич, плоды у меня! Бежим!

— Сей...час! — пыхтел некромант, выворачивая ветку то в одну, то в другую сторону, явно пытаясь выломать ее из ствола.

— Быстрее давай, дзюдоист хренов! Чего ты в нее вцепился?

— Так ведь... древесина... Джубокко!

Глаза Дока лихорадочно блестели, будто он золотой самородок нашел величиной с тыкву. Вот ведь старый дурень! В деды мне годится, а туда же — из-за редкой добычи голову потерял.

Нужно было чем-то подрубить упрямую ветку, но ничего подходящего у меня не было. Я достал чакрам и попробовал рубить им. Ха, а не так уж и плохо! Посеребренное лезвие легко рассекло морщинистую кору, да и в плоть под ней впивалось глубоко. Темный сок брызгал во все стороны — густой, маслянистый, как кровь. Док, не переставая, тянул за ветку и, наконец, она оборвалась, заодно выдрав из ствола длинный узкий лоскут коры.

Добытая ветка была чуть больше метра в длину. Кривая, черная, заканчивающаяся гибкими развилками, формирующими что-то вроде кисти с шестью длинными пальцами. Толщины она была небольшой — двумя пальцами ухватить можно.

Док, сидя прямо в грязи, осмотрел трофей и покачал головой:

— Эх, для посоха маловато будет...

Ветка вдруг изогнулась и ухватила его за бороду своими длинными черными пальцами. Некромант вскрикнул от неожиданности и с трудом оторвал хулиганящую конечность от себя, явно пожертвовав при этом солидным клоком волос.

— Вот ведь...

Сходу не найдя зловредной хреновине достойного определения, он попросту сунул ее в инвентарь.

— Скорее! — крикнул ему я, помогая подняться. — Возвращаемся к нашим!

От наших тем временем осталось одно название. Шаманы Шепчущего дуба по-прежнему возились с алтарем — гремели их деревянные трещотки, гортанные завывания перемежались короткими выкриками на непонятном языке. Но дело продвигалось. Я чувствовал усиливающиеся эманации Ци, и даже видел, как от алтаря потянулись куда-то на север тонкие светящиеся нити.

Нужно было выиграть еще немного времени, и остатки Псов пытались это сделать всеми силами. Им все-таки удалось отвлечь на себя внимание оставшегося колючего стража Джубокко — тот гонялся за ними, временами нанося размашистые удары. Двигался он еще более неуклюже, чем раньше, и когда он развернулся в нашу сторону, стало понятно, почему. Псам удалось ослепить его — на месте огромных светящихся глазищ зияли дыры, а в правой глазнице и вовсе засело копье.

Док вдруг ухватил меня за рукав, оттаскивая назад.

— Ну, чего опять?

Некромант молча указал на Джубокко. Створки пасти у дерева расходились в стороны все шире, обнажая бездонную черную глотку, ведущую куда-то вниз. Да уж, верно говорят — древо смерти никогда не насытится, с такой-то хлеборезкой.

— Похоже, оно сейчас опять...

Док, кажется, был прав — пасть Джубокко с шипением засасывала в себя воздух, и это чувствовалось даже в двадцати шагах от нее.

— Давай обратно! — потянул меня Док. — Спрячемся за ним!

Мысль хорошая. Чудовищный вопль древа бьет широким конусом перед собой. Можно попробовать укрыться у противоположной от пасти стороны ствола.

— А остальные как?

— Да чем мы им сейчас поможем? У меня мана на нуле!

Я, стиснув зубы, помчался вперед, разбрызгивая ногами грязь. Укрылись мы как раз вовремя — долгий вдох Джубокко потихоньку сошел на нет, и повисла пауза. А потом...

Хоть мы и были не напротив пасти, звуковая волна накрыла нас с такой силой, что я опасался, как бы моя черепушка не раздробилась от вибрации. Второй вопль был куда сильнее предыдущего. А может, так просто казалось из-за того, что мы в этот раз гораздо ближе к источнику.

Кажется, я вырубился. Пришел в себя от того, что кто-то хлестал меня по щекам. Кое-как разлепив веки, я разглядел перед собой мутное темное пятно, постепенно обретающее очертания Дока.

— Живой, чертяка! — расхохотался он, пихнув меня в плечо.

Я кое-как поднялся. Доспехи насквозь промокли и были изгвазданы в грязи, причем грязь эта попала за шиворот, в сапоги, в рукава. Ощущение было мерзким. Больше всего хотелось содрать с себя эту влажную тяжелую сбрую и забраться в горячую ванну.

Было тихо и темно. Дождь уже еле капал, а свет сочился только от местных гнилушек и светлячков, целыми стайками носящихся в воздухе.

— Похоже, все, — выдохнул Док, плюхаясь прямо в грязь и прислоняясь спиной к стволу древа. — Как говорится — финита ля комедия.

— Чего всё-то? — буркнул я.

— Полегли все. Мы вдвоем остались. Ну, надеюсь, хоть не зря.

Я, пошатываясь и с трудом выдирая ноги из чавкающей плотной грязи, сделал несколько шагов в сторону, выглядывая из-за ствола Джубокко.

Все поле было усеяно трупами, кое-где даже в пару слоев. Жуткое зрелище. А прямо перед древом смерти, шагах в тридцати перед его снова плотно сомкнувшейся пастью, возвышался знакомый алтарь с рогатыми черепами на верхушке. У его подножия, стискивая могучими лапами свой посох, сидел Нгала — сгорбившись, едва дыша. Его мощную фигуру окружал ареол изумрудного свечения Ци. Сам алтарь, если присмотреться, представлял собой причудливую воронку Ци, направленную вниз, будто ввинчивающуюся в землю.

Сейчас, когда я уже знал, для чего предназначены эти алтари, эта трансформация течения Ци обрела смысл. Это не похоже на Источники — те, как фонтаны, источают энергию, делятся ею. Алтари же, наоборот, используют Ци для подавления. Они будто сдерживают нечто, пытающееся проникнуть из-под земли. А заодно передают энергию по каналам, связывающим их. Это будто сеть-ловушка площадью в десятки квадратных километров. Занятно. Особенно если знаешь, что цель этой ловушки — всего лишь один рыжий ванар с манией величия.

— Нет, Док, не зря, — сказал я. — У нас получилось.

Глава 22. Разбор полетов

Дверь в кабинет Чингиза была чуть приоткрыта, но я все равно постучал перед тем, как войти. Ответа не последовало, и я просунул голову внутрь.

— Заходи, — буркнул Терехов.

Он, как и Чингиз, сидел в кожаном кресле, а на маленьком стеклянном столике между ними стояла початая бутылка виски и несколько стаканов. Чингиз был в своем неизменном строгом костюме и начищенных до блеска туфлях, Терехов же предпочел тренировочный камуфляж и берцы. Было непривычно видеть их мирно сидящими в одной комнате, да еще и выпивающими. Да и они сами, похоже, чувствовали себя не в своей тарелке.

Четыре кресла в комнате были установлены квадратом и развернуты к центру. Чингиз указал мне на место напротив себя. Едва я успел в нем угнездиться, как мне по НКИ пришел входящий вызов. Точнее, приглашение присоединиться к каналу конференц-связи. Я его принял, и стало понятно, что у нас еще один собеседник. Проецируемый через НКИ 3D-образ занял последнее кресло.

Молчун собственной персоной.

Хотя, пожалуй, все-таки его аватар. Выглядел тайный глава Стальных псов точно так же, как в прошлую нашу встречу. Даже похожий на монашескую рясу балахон никуда не делся, и смотрелся в современных декорациях вдвойне странно.

Молчун сидел, устроив локти на подлокотниках и сложив ладони шалашиком на уровне лица. Был он невозмутим и, кажется, даже скучал, но впечатление это рассеивалось, стоило лишь поймать взгляд его водянистых серых глаз. Он изучает нас, всех троих. И думает, что с нами делать.

Выпить мне не предложили, но я не особо-то и расстроился — к алкоголю я равнодушен. Особенно к крепкому. Особенно по утрам. А вот оба командира Псов, похоже, уже изрядно приложились к бутылке. Чингиз, допив очередную порцию, поставил стакан на подлокотник, звякнув кубиками льда.

— Здрасьте, — кивнул я, чтобы хоть как-то разрядить напряженную паузу.

— Здравствуй, здравствуй, Станислав, — бесцветным голосом откликнулся Молчун и окинул меня внимательным взглядом.

Командиры будто воды в рот набрали. Такое ощущение, что все они, пока я не появился, и слова друг другу не сказали. Ну, я им ситуацию облегчать не собирался, так что тоже сидел и помалкивал. Пока шел сюда, чувствовал себя, как нашкодивший школьник, вызванный в кабинет директора. Но, стоило войти, как на меня напал приступ абсолютного пофигизма. Страха не было и в помине. Даже интересно стало, чем же дело кончится.

Молчун негромко хмыкнул, будто пришел, наконец, к некоему одному ему известному выводу. И заговорил, не меняя позы.

— Знаете, что самое смешное, господа? Когда я сунулся на этот рынок, у меня было два пути. Первый — набрать в команду всяких прыщавых... киберспортсменов. Но я решил, что это очень уж ненадежный народ, так что сделал ставку на профи. На бывших военных. На взрослых серьезных мужиков. И что из это вышло?

Тут я хихикнул, и получилось это куда громче, чем я рассчитывал. Чингиз и Терехов одновременно зыркнули на меня — мрачно, исподлобья. Но это меня еще больше развеселило. Ну, знаете, как это бывает — понимаешь, что ситуация донельзя серьезная, но тебя вдруг прибивает на ржач. Нервы это, наверное. Я деликатно кашлянул, прикрываясь кулаком, и с огромным трудом сохранил нейтральное выражение лица.

— Я был в курсе ваших разногласий в прошлом, — невозмутимо продолжил Молчун. — И решил, что они даже могут пойти на пользу делу. Обеспечить этакую атмосферу здоровой конкуренции между отрядами...

Он взглянул то на одного вояку, то на другого, но оба сидели, насупившись и изучая донышки своих опустевших стаканов.

— Мда... — буркнул Молчун и откинулся назад. Спина его при этом довольно сильно провалилась внутрь кресла. Нестыковка 3D-проекции и окружения. Обычное дело. Видимо, у того кресла, в котором он действительно сейчас сидит, другой угол наклона спинки.

— Ладно, вы не дети малые, чтобы я вам тут нотации читал. Скажу одно — я здорово разочарован. Финансовое выражение моего разочарование вы прочувствуете в конце месяца. Оба. Второй такой залет — и штрафом не отделаетесь.

— А что по поводу моего... — заикнулся было Чингиз, но Молчун прервал его резким жестом.

— Я еще не закончил!

Тот замолк на полуслове, и я, пожалуй, впервые понял, насколько они оба — и Чингиз, и Терехов — боятся и уважают своего босса. Даже, пожалуй, боятся в первую очередь. Довольно необычно для "взрослых серьезных мужиков". Тем более таких. И это не страх потерять прибыльную работу. Тут другое. Больше похоже на то, что он крепко держит их за одно место.

— Вы увлеклись, господа. Мне плевать на ваши старые обиды и распри между собой. Но ровно до того момента, пока они не начинают вредить нашему общему делу. И именно это произошло в Уобо.

Терехов, кажется, тоже хотел что-то возразить, но сдержался.

— А теперь — проясним текущий статус по обеим задачам. Заодно поймем, как можно исправить ситуацию. Мангуст?

— Чего? — удивленно переспросил я.

Я вообще пока слабо понимал, для чего меня позвали на этот разбор полетов. С чего вдруг такая честь рядовому бойцу?

— Ты во всей этой истории играешь ключевую роль, — усмехнулся Молчун. — Поэтому мне интересно послушать твой рассказ. По возможности, объективный.

— Ну... Я попробую, — пожал я плечами. — Что конкретно вы хотите узнать?

— Начнем со всей это заварухи с обезьянами. Это правда, что ты опять наткнулся на какой-то странный квест, который не отображается в логах?

— Пожалуй. Тут получилось примерно как в тот раз с Дракенбольтом. Дело не в прописанных заранее квестах. Просто эти персонажи... Как бы попроще сказать-то... Они ведь как живые. И у них иногда бывают вполне четкие интересы. Так что с ними можно договориться. Например, огру очень хотелось, чтобы его оставили в покое. И мы помогли ему сбежать из окрестностей Серого пика, чтобы его больше не донимали игроки.

— Ну, допустим. А Хануман?

— Думаю, он понимает, что шаманы Шепчущего дуба хотят загнать его в ловушку. Сам он уже ничего сделать не может — он разрушал их алтари, пока мог. Но потом они построили их достаточно много и связали между собой в одну сеть. Она подавляет его силу.

— Почему он обратился за помощью именно к тебе?

— Да хрен его знает! Наверное, я просто оказался в нужное время в нужном месте, и привлек его внимание. Я ведь как раз по пути квест классовый выполнял. И оказался в окрестностях Озера жизни, где этот Хануман и обитает.

О том, что мне посоветовал искать помощи Ханумана другой непись — Вэйюн Бао — я пока решил умолчать.

— Ну, а теперь, когда мы взялись помогать ванарам в войне с этим их безумным королем... Насколько я понял, для победы ванарам остался один шаг. И помочь им должен опять ты?

— Да. Им осталось накрыть этой своей шаманской сетью последнее великое древо — Вечный баньян. Но для этого кому-то нужно отвлечь Ханумана. А у меня как раз классовый квест подходящий. Я брошу ему вызов.

— Как ты победить его собрался, сопляк? — не выдержал Чингиз. — Ты уж извини, но боец из тебя средненький. Но дело даже не в этом. Этот Хануман — чуть ли не главный босс Уобо. Сильнейший маг. По сравнению с ним шаманы Шепчущего дуба — так, дети. А ведь даже их никто из нашего отряда не победил бы в схватке один на один.

Я беззаботно пожал плечами.

— А вот я попробую. Тем более, в тексте квеста ведь не сказано, что я должен с ним драться.

— Как это?

— Я должен вызвать его на состязание.

— А это не одно и то же?

— Если бы было одно и то же, они так бы и написали — иди и набей морду Хануману. Но в квесте именно про "одолей в состязании".

— В любом? Что же ты — в шашки его обыграть собрался?

— Ну, не совсем в любом. Он должен на него согласиться.

Молчун едва заметно улыбнулся, но мне показалось, что эта улыбка многого стоит.

— И у тебя ведь уже есть план? — спросил он.

— В общих чертах. Но мне понадобится кое-какая помощь.

— Ты её получишь. Чингиз, ты слышал меня? Окажешь ему любую помощь, какая потребуется.

— Так точно, — буркнул тот после изрядной паузы.

— Если у Мангуста все получится, то ванары Шепчущего дуба станут нашими союзниками на три игровых месяца. Я правильно понял?

— Да, уговор был такой, — кивнул Чингиз. — Правда, была и еще одна часть уговора, которую они не выполнили. Они обещали нам Огненную слезу. Адамантитовый самородок...

— Они нам и так сказали, где искать, — перебил его я. — Они же не виноваты, что у нас немного не хватило силенок на то, чтобы выковырять его из-под корней Джубокко. Зато мы знаем, где искать.

— Предлагаешь еще раз вернуться в этот ад?

— А почему нет? Даже с учетом вайпа всего отряда — опыта мы там наколотили куда больше, чем потеряли. Ну, и теперь знаем, что там к чему. Можно укрепить отряд, подкорректировать тактику... В любом случае, вряд ли кто-то из игроков в ближайшее время добудет эту Огненную слезу раньше нас. А слеза, судя по рассказам шаманов, крупная — гораздо крупнее, чем те две, которые мы нашли до этого.

— Кстати, об адамантите, — вмешался Молчун. — Эта миссия была приоритетной. Вы же понимаете, что эти первые найденные в Артаре самородки — это стратегический ресурс? И очень важно, чтобы он попал в нужные руки?

— Конечно, — пожал плечами Терехов.

— Итак, и в чьи же руки он попал?

Сказано это было негромко, вкрадчиво, и после вопроса повисла напряженная пауза.

— Ну, первый самородок у меня, — сказал я, когда эта пауза что-то слишком затянулась. — С ним все в порядке. Второй — у Эдж.

Молчун кивнул и вдруг, подавшись вперед, впервые за всю беседу потерял самообладание.

— И где, мать твою, эта твоя Эдж?! — рявкнул он, почему-то глядя при этом на Чингиза.

— Я... Мы... Её ищут. Она сбежала из лагеря. Ночью. Похоже, за ней машина заранее подъехала, караулила за периметром.

Эдж сбежала отсюда? Вот так новости! Но зачем?!

— Ты выстроил тут целую военную базу, Чингиз! Ты муштруешь своих бойцов днями и ночами — что здесь, что в Артаре! Ты помешан на контроле. И что в итоге? Терехов мутит свои планы в обход тебя, а какая-то соплячка и вовсе от тебя сбегает. По-моему, ни хрена ты не можешь контролировать, даже собственную дефекацию! Иначе как ты умудрился столько раз обосраться всего за несколько дней?!

Лицо Чингиза потемнело от плохо сдерживаемого гнева, но он ничего не ответил. Молчун тоже быстро успокоился и снова откинулся на спинку кресла.

— Я разберусь, — сказал, наконец, Чингиз. — Эдж — мой человек, и до этого она меня не подводила. Я думаю, и в этот раз это просто какое-то недоразумение...

— С какой это радости Эдж — ваш человек? — возмутился я.

Он злорадно ухмыльнулся.

— Ах, какая неожиданность, правда? Да, Эдж работает на меня. С самого начала. Это я поручил ей поохотиться на вас в окрестностях Серого пика. Это по моей инициативе ее внедрили в вашу группу. Это она помогла сорвать твою сделку с Мавериком по продаже Глаза Дахамеша. Ну, и потом всю дорогу была моими глазами и ушами в вашей шайке.

Слова его подействовали на меня, как удар под дых. Эдж была информатором Чингиза? А как же Гюрза? Хотя... Да уж, надо отдать этому гаду должное. Гюрзу он подсадил нам в отряд специально, чтобы отвлечь внимание. Многоходовочка...

Я взглянул на Терехова. Тот сидел, мрачный, как сыч, но, кажется, был удивлен куда меньше меня.

— Были такие подозрения, — проворчал он, поймав мой взгляд. — Особенно у Каты. Они с ней даже сцепились как-то, помнишь? Но я думал это так, личная неприязнь. Они как-то с самого начала не ладили.

— Да вы, я смотрю, оба те еще психологи, — фыркнул Молчун. — Какая-то девица вас обоих за нос водила все это время!

— Я же говорю — это, скорее всего, недоразумение какое-то... — начал было Чингиз.

Молчун снова оборвал его.

— Сам ты недоразумение ходячее! Я, как только ты сообщил о пропаже, подключил все свои каналы — и в Артаре, и в реале. Первый самородок мы точно просрали. Она уже продала его. И знаешь, кому? Красному, мать его, легиону! Хуже и не придумаешь!

— Да когда она успела-то? — процедил, сжимая кулаки, Чингиз.

— Ты про разницу во времени забываешь. Это здесь еще утро. А там уже пару дней успело пройти.

— Я разберусь, — упрямо повторил Чингиз. — Я найду эту малолетнюю...

— Помолчи лучше! — поморщился Молчун. — И я тебе не раз уже говорил — завязывай со своими бандитскими замашками. У нас легальный бизнес. А ты, как последний гопник, нож таскаешь в кармане дорогого костюма.

— И что, просто оставим все, как есть?

— А что ты предлагаешь? Найти эту девчонку в реале, привязать ее к стулу и ногти выдирать? Или какие у тебя там методы были в твоей прошлой жизни? Не вариант, Чингиз. Тем более, что я навел про нее справки. Она дочка довольно известного бизнесмена. А шумиха нам не нужна. Так что — отставить! Ты понял?

— Так точно, — выдавил сквозь зубы Чингиз.

— Хрен с ним, с адамантитом. Хотя, конечно, это огромный твой косяк. Мы еще больше усилили Крушителя и его Легион, так что весь баланс летит к хренам собачьим. Но меня сейчас куда больше интересует, как вообще такое могло произойти. Что, если эта твоя Эдж была двойным агентом? И изначально работала на Легион? Или — что еще хуже — на какую-то иную силу, о которой мы вообще не знаем?

— Да у вас, по-моему, паранойя разыгралась, — усмехнулся я.

Молчун взглянул на меня — вроде бы спокойно, без особого апломба. Но от этого взгляда стало не по себе. Все-таки это, наверное, талант какой-то прирожденный. Гипнотизирует, как удав кроликов. Даже досадно стало. Мне-то с чего бояться этого упыря? Тем более, что это всего лишь проекция.

— А я разве спрашивал твоего мнения на этот счет? — холодно осведомился он.

Да уж. Язык мой — враг мой. Но, черт возьми, злить людей иногда так весело.

— Не спрашивали, но я поделюсь, — ответил я, как ни в чем не бывало. — Вы просто реально не понимаете. Именно потому, что все из себя взрослые серьезные мужики. Но Артар — это все-таки игра. А Эдж — просто избалованная девчонка.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что вряд ли у нее был какой-то коварный план. Просто Огненная слеза попала ей в руки. Вот она и решила распорядиться ей по-своему.

— Как ты с Глазом Дахамеша? — ехидно уточнил Чингиз.

— Вот именно.

— Наплевав на все договоренности с нанимателем?

— А у вас были какие-то договоренности конкретно по адамантиту? Да и вообще... Я подозреваю, что Эдж вам далеко не все докладывала о действиях нашего отряда. Вы ведь, например, не в курсе были, что мы перехватили у вас эти два самородка?

Судя по выражению лица Чингиза, я попал в точку.

— В общем, я все это к тому говорю, что Эдж присвоила Огненную слезу просто по фану.

— По фану? — медленно переспросил Молчун, будто впервые слышал такое выражение.

— Ну да. Это вы тут какие-то коварные планы строите по мировому господству. А она просто развлекается. Я вообще удивляюсь, чем Чингиз ее мог заманить в отряд? Своей кислой рожей? Или военным лагерем? Она вон даже униформу вашу надевать отказывалась. Деньги ей тоже не нужны, у нее папаша богатый. Она работала с вами, пока ей это не наскучило. Так что...

Я, не закончив, развел руками — дескать, думайте дальше сами.

Молчун задумчиво потер лоб кончиками пальцев и после долгой паузы ответил:

— Знаешь, такой вариант, конечно, здорово бьет по самолюбию. Но я, пожалуй, буду рад, если ты окажешься прав.

— То есть нас просто ради забавы поимела какая-то взбалмошная девчонка? — проворчал Терехов.

— Если она действовала спонтанно — то мы это просто не могли предвидеть. Куда хуже, если это просчитанная заранее диверсия, заказанная теми, о ком мы вообще не подозреваем. В любом случае, я надеюсь, вас эта история хоть чему-то научила.

Оба командира явно были взбешены этой ситуацией. А вот меня поступок Эдж хоть и удивил, но не разозлил. На самородок мне было плевать — не мой же он, в конце концов. Но дерзость и находчивость этой девчонки меня восхищали еще с тех пор, как она в одиночку умудрялась терроризировать весь наш отряд, выстегивая нас поодиночке в самые неожиданные моменты. Она, конечно, та еще заноза в заднице. Но... надо отдать ей должное. В роль коварной ассасинки она вошла отлично.

— Я все-таки хочу уточнить по поводу моего рапорта, — напомнил Чингиз. — Как ни крути, команда Терехова действовала в обход моих приказов. А в итоге и вообще пошла на прямой саботаж. Да и адамантит бы у Эдж не оказался, если бы не они. Так что я требую отстранения Терехова и всей его шайки.

— Требуешь? — переспросил Молчун.

— Предлагаю.

— Ах, предлагаешь...

Наш серый кардинал снова надолго замолчал. Начинаю догадываться, почему у него такое прозвище. Причем такое ощущение, что эти свои многозначительные паузы он навешивает совсем не для того, чтобы подумать. Не такой уж он тугодум. Скорее он таким образом собеседников своих заставляет понервничать. Тоже тот еще тролль.

— Понимаешь, какое дело... Люди Терехова — действительно, те еще раздолбаи. И его действия в Уобо я не одобряю. Как, впрочем, и твои. Ты ведь с самого начала собирался подставить его, не правда ли? Глупо это отрицать.

— Так было лучше для дела.

— А вот это уж позволь мне решать. Вы оба накосячили. И да, Терехов пошел на саботаж. Но, если бы не он и не Мангуст — мы бы не вышли на сделку с ванарами. И у нас не было бы ни одного самородка адамантита.

— Добыть адамантит — это дело времени. Компас-то у меня сохранился.

— Вот и постарайся хотя бы его не профукать. Тем более, если сделка с ванарами выгорит — у тебя будет три игровых месяца для более-менее спокойных поисков других самородков.

— Ну, а что по поводу Терехова? Вы говорили, что нам пора основать официальную гильдию, и я встану в ее главе. Но мне в гильдии не нужны такие люди, как он.

— Да и я не буду работать под его командованием, — отозвался Терехов. — Я, надеюсь, вы это понимаете.

— Понимаю. Но не собираюсь выслушивать ваши истерики в духе "или он, или я". Вы оба остаетесь. Но твой отряд, Леонид, будет по-прежнему действовать автономно от основного состава Стальных псов. И подчиняться будет напрямую мне. А я уж постараюсь, чтобы вы не особо пересекались. Такой расклад вас устроит?

Вопрос был задан скорее для проформы — вряд ли его реально интересовало их мнение.

— Я сам терпеть не могу такие компромиссы, — продолжил Молчун. — Но я сейчас не в том положении, чтобы разбрасываться людьми. Так что решено. Вы заканчиваете эту миссию с Хануманом. Чингиз, ты после этого остаешься в Уобо, будешь контролировать этот регион настолько долго, насколько понадобится. Часть людей по-прежнему держи в пещерах Серого пика. То золото, что мы там добываем, здорово поможет нам в будущем.

— Кстати, а с теми, кто нашел эти пещеры, вы золотом поделиться не собираетесь? — спросил я.

Терехов метнул в меня испуганно-возмущенный взгляд, а Молчун же откровенно рассмеялся.

— Знаешь, а твоя наглость даже начинает забавлять. В нашу первую встречу ты был куда податливей.

— С тех пор я немного освоился. И я же понимаю, что я вам нужен.

Дерзил я вполне намеренно. Последние фразы, конечно, были уже на грани. Но было интересно узнать, где же у Молчуна эта грань. Пригодится на будущее.

— Нужен, — неожиданно легко согласился Молчун. — Кстати, задержись на пару минут. Обговорим кое-что с глазу на глаз. А вы — пока свободны.

Чингиз и Терехов переглянулись, но возражать не стали. Правда, Чингиз напоследок так хлопнул дверью, что я невольно обернулся ему вслед.

Молчун, на мое удивление, не стал начинать разговор с многозначительной паузы, а сразу перешел к делу.

— Думаю, ты кое-чего не договариваешь, Стас.

— Насчет чего?

— Насчет всех этих интриг с неписями. Что там за ксилай, появившийся в самый ответственный момент во время битвы с ванарами?

— Да уж, вас не проведешь. У вас, наверное, тоже информатор в отряде?

— Естественно. Мало того — я, если понадобится, могу воспроизвести каждое слово в ваших разговорах. Но речь сейчас не об этом. Так что это за кошак?

— Учитель мой. Классовый. Для боевых монахов.

— Только и всего?

— Ну, не только... Понимаете, Кси — довольно мутный народ. Вы вообще много знаете про них?

— Фракция неписей. Что-то вроде местных цыган, насколько я понимаю. Торговцы, кочевники...

— Да нет, с цыганами я бы их не сравнивал. И торговля для них не главное. Они исследователи, в первую очередь. А еще, по лору, они исконные аборигены Артара.

— По лору?

— Ну, по официальной версии разработчиков. На это у них многие квесты завязаны. Они ищут свои корни. И вообще мало что из происходящего в Артаре проходит без их ведома. Они что-то вроде вас, только среди неписей. Следят за балансом.

— Вот как? Занятно. Я, пожалуй, недооценивал их. Надо будет обзавестись своим человеком с хорошо прокачанной репутацией у Кси. Может пригодиться.

— На меня намекаете?

— Схватываешь на лету, — улыбнулся Молчун, и в этот раз я уже был уверен: подобные улыбки — чуть ли не знак его высшего одобрения. — Думаю, что в свете последних событий нам стоит подкорректировать условия сотрудничества.

— Чингиз мне сказал, что наш старый договор аннулирован.

— Чингиз... — Молчун раздраженно поморщился и, похоже, хотел сказать что-то нелестное в адрес командира Псов, но сдержался. — Скажем так, он слегка переоценил свои полномочия.

— Тем не менее, его предложение мне понравилось куда больше, чем наш первоначальный вариант договора. Не нравится мне, когда надо мной висит миллионный долг, пусть и в игровой валюте. Схема с еженедельной оплатой в еврокредитах меня бы устроила куда больше.

— Так банально? Тебя можно просто купить?

— Не меня. Мои услуги.

— А если кто-то предложит больше?

— Я вас об этом извещу.

— То есть предлагаешь доверять тебе на слово?

— А почему нет? Зачем мне кусать руку, которая меня кормит?

Молчун невесело покачал головой.

— Эх, мальчик, знал бы ты, сколько я раз сталкивался с неблагодарностью. И не в игрушках, а в реальном мире... Но, положим, я дам тебе шанс. О какой сумме будет идти речь?

— Мне нужен собственный Эйдос-модем. И регулярное жалованье — на повседневные расходы. Чингиз предлагал мне сто пятьдесят евро за каждую игровую сессию. В Артаре я ежедневно, так что выходит четыре с половиной тысячи в месяц. Хороший доход, меня бы устроил. Но и от дополнительных премий не отказался бы.

— Понятно. Что-то еще?

— Да ничего, — пожал я плечами. — Вы поймите, для меня это не работа. Мне нравится Артар. И я просто хочу играть там в свое удовольствие. Я готов помогать Псам, но иногда мне интереснее действовать в одиночку. Да и для прокачки это бывает полезнее.

— Ну, ты ведь понимаешь, что я не собираюсь тебе платить просто за то, чтобы ты играл в свое удовольствие? Я тебе не Санта Клаус.

— Понимаю, — вздохнул я. — Говорю же, я готов помогать, чем смогу. Ради этого вашего таинственного общего дела.

— А оно для тебя такое уж таинственное? — усмехнулся Молчун.

— Честно говоря, да. И меня это порой изрядно бесит. Вы играете нами, как пешками на шахматной доске. Но иногда хочется понимать, ради чего все это. Поначалу я думал, что вы как-то мухлюете на тотализаторе. К примеру, когда надо ослабить какого-нибудь бойца накануне боя...

Молчун возмущенно замотал головой.

— Что ты, Стас! По-твоему, я действую так мелко?

— Ну, ваш бизнес же завязан на тотализаторах? Терехов, да и Чингиз тоже, мне рассказывали об этом.

— Либо не то рассказывали, либо ты не совсем правильно понял. Мы не мухлюем на ставках. Это был бы провал для всего моего бизнеса...

Он вздохнул и обвел взглядом комнату, не то собираясь с мыслями, не то раздумывая, стоит ли вообще тратить время на объяснения. Наконец, все-таки продолжил.

— Понимаешь, букмекерский бизнес только на первый взгляд устроен довольно просто. Возьмем, к примеру, футбол. Есть команды, есть чемпионат, ты собираешь ставки на результат матча. Всего-то и делов. Но на деле футбол — это ведь не сама беготня за мячиком по полю. Это только самая верхушка айсберга. На результаты матча влияют десятки факторов. И за всеми ними нужно следить, если хочешь быть успешным в этом бизнесе. Трансферы игроков, сводки травм, допинговые пробы, смены тренерского состава, всякие подковерные интриги внутри команд... Весь этот околофутбол — как шлейф от кометы. Он куда масштабнее и многограннее, чем сам футбол.

— Я понимаю. В Артаре, видимо, все примерно так же.

— Да. Но в Артаре своя специфика. Мы там сейчас, по сути, формируем рынок с нуля. Понимаешь?

— Честно говоря, не совсем. К примеру, вы разозлились, что Эдж продала адамантит Легиону. Но вы ведь сами недавно подыгрывали Легиону, чтобы усилить его.

— Не так уж и недавно.

— Ну... пару недель назад.

— Реального времени. В Артаре уже четыре месяца прошло, и картина успела здорово поменяться.

— То есть теперь вы им не подыгрываете?

— Да я вообще никому не подыгрываю! Это я тебе и пытаюсь объяснить. Я — что-то вроде антимонопольного комитета Артара. С точки зрения букмекерского бизнеса нам выгодно, чтобы там действовали десятки различных гильдий, которые к тому же постоянно бы грызлись между собой, не получая при этом слишком уж большого преимущества. Нам нужен хаос, Мангуст. И, если его недостаточно, мы готовы сеять его сами.

— Ну, думаю, и без вас все перегрызутся. Такова уж человеческая натура.

— Увы, нет. В похожих играх предыдущих поколений разработчики обычно сразу разделяли игроков на враждующие фракции, а затем подогревали эту вражду. В Артаре же все игроки на одной стороне. И стартует большинство из одного города. А против них — целый дикий и враждебный континент. Это сплачивает людей. Конкуренция между гильдиями, конечно, была с самого начала, но не настолько сильная, как нам бы хотелось. Наоборот, наметилась тенденция к слиянию мелких гильдий в более крупные.

Да, наверное, он прав. Я как-то не задумывался над этим в таком ключе. И особенно упускал из внимания разницу в скорости течения времени. Когда проводишь время в Артаре большими игровыми сессиями, часов по двенадцать-пятнадцать, то не особо ее замечаешь. Каждому отдельно взятому игроку кажется, что он просто живет на два мира — день там, день здесь. Но, когда он покидает Артар, время там продолжает нестись со скоростью, в восемь раз большей, чем в реале. И в масштабах развития и взаимодействия гильдий эта разница становится очень заметной. Игре вроде бы всего полтора месяца. Но внутреннего игрового времени прошел уже год. Уже вполне солидный срок.

— Значит, вы специально стравливаете людей между собой, чтобы потом стричь за счет этого бабло? Оригинальный бизнес.

— Скажешь тоже, — снисходительно усмехнулся Молчун. — Наоборот, старый, как мир.

— Ну, а я-то вам чем могу в этом помочь?

— Не скромничай. Однажды ты уже сыграл ключевую роль в конфликте между Дервишами и Корсарами.

— Ага. Сам того не подозревая. И мне не очень понравилось.

— Я знаю. У меня в команде люди самого разного склада. Потому что задачи очень разные. Для каких-то идеально подходят головорезы без фантазии — вроде Чингиза. Для других нужен иной подход.

— И какое задание вы приготовили для меня?

Тут все-таки Молчун не удержался от своей фирменной драматической паузы. Хотя, возможно, в этот раз он действительно задумался.

— Мне очень не нравятся эти истории с Дракенбольтом и с Хануманом, Стас. Мои консультанты говорят, что неписи не должны себя так вести.

— Откуда они могут знать? Артар — первый проект в своем роде. К нему глупо применять старые мерки. Эйдетические технологии же, все дела...

— Может быть. Но, как ни крути, неписи — это всего лишь функции. Это, конечно, хорошо, что они не тупые компьютерные болванчики. Но меня настораживает, что некоторые из них ведут себя совсем уж... как разумные. Причем вот что странно. В густонаселенных локациях типа Золотой гавани такого не наблюдается. А вот стоит забраться поглубже — как появляются такие вундеркинды, как наши ванары или Дракенбольт.

— Думаете, это как-то связано с тем, общаются неписи с игроками или нет?

— Возможно.

— Но тогда умнее были бы как раз те неписи, которые чаще общаются с нами. Это же логичнее, разве нет? Они же самообучаются.

— Угу. Но что, если они поумнели до такой степени, что...

Он подался вперед и закончил фразу вкрадчиво, вполголоса:

— ... научились притворяться?

— Ну, не знаю... По мне, так это уже паранойя.

— Тем не менее, я должен четко знать, с чем имею дело. Я такие бабки сейчас вваливаю в это новое направление, что поневоле параноиком сделаешься. И начнут отбиваться эти вложения не раньше, чем через несколько месяцев.

— Понимаю.

— Так что я хочу, чтобы ты попробовал целенаправленно искать всякие странности в поведении неписей. И, разумеется, докладывал обо всем мне. Это и будет твоим главным и бессрочным заданием. По-моему, у тебя это должно получиться. А там уж подумаем, как использовать все эти сведения.

— А мои условия?

— Меня устраивают. Но подчиняться ты теперь будешь напрямую мне. Я буду подбрасывать тебе задания время от времени. Терехов и Чингиз — тоже. Но в случае с ними можешь сам решать, соглашаться или нет. Мои приказы, естественно, не обсуждаются. Годится?

— Вполне! И что же, я могу хоть сейчас свалить отсюда?

— Завтра. У вас ведь осталось незавершенное дело. Думаю, следующую игровую сессию придется провести пораньше. Отдохните еще пару-тройку часов, или сколько там требуется по медицинским нормам — и снова в Артар.

— Да, Нгала и остальные шаманы нас там, наверное, заждались. Это всё?

— Пока да. Я сбросил тебе свой прямой номер. Будем на связи. Это, конечно, не значит, что стоит названивать мне по пустякам. Но, если выяснишь что-то важное — связывайся сразу, не дожидаясь, пока я сам позвоню.

— Понял.

— Отлично. Отдыхай. Ну, и — удачи тебе в этом твоем состязании, Мангуст!

Глава 23. Небеса и глубины

Каждый раз, когда я вижу в кино сцену, где какая-нибудь дуреха-героиня карабкается по скале или фасаду здания, а ей кричат — "Только не смотри вниз!" — я разбиваю лицо фейспалмом. Потому что дальше одно и то же. Девица таки смотрит вниз и, конечно же, от этого теряет остатки самообладания и падает. Ну, или герой в последний момент хватает ее и вытягивает из пропасти.

Я вот люблю смотреть вниз. Иначе зачем вообще карабкаться на очередную высоту?

Когда заберешься выше этажа этак двадцатого, восприятие вообще начинает выбрасывать интересные штуки. Люди все-таки наземные создания, привыкшие смотреть себе под ноги. А когда видишь мир с высоты птичьего полета — в голове будто что-то переключается.

Ветки ближе к верхушке стали куда тоньше, так что цепляться за них Жалом и подтягиваться на нем вверх стало невозможно. Приходилось карабкаться самому — ручками, ножками. Ствол был уже не толще телеграфного столба и ощутимо покачивался от ветра.

Я сделал небольшую передышку и огляделся. Поднебесное древо оправдывало свое название. Кроны остальных деревьев колыхались уже далеко внизу, похожие на зеленое море с редкими островками. До верхушки было еще метров пятнадцать, не меньше. Но именно там, и только там, можно добыть заветные семена.

Уф, ну, последний рывок!

Псы стояли лагерем неподалеку от древа, на берегу ближайшей реки. К самой святыне не совались, чтобы избежать лишнего кровопролития. Ванары Поднебесного древа в свое время вынуждены были уступить Нгале и позволили выстроить рядом с древом алтарь, но не покорились окончательно, так что на последующие вторжения на свою территорию реагировали с несвойственной им агрессивностью. Пока Псы отвлекли основную часть защитников древа, я под шумок прошмыгнул мимо них и начал свой подъем. Кажется, меня даже заметили в последний момент, но перестали преследовать, едва я коснулся коры древа. Однако во время подъема я еще долго ловил на себе внимательные взгляды с ветвей. Ванары следили за мной.

Верхушка дерева заканчивалась этаким зонтиком, похожим на соцветия укропа, только метров трех-четырех в диаметре. Продраться через сплетения гибких тонких ветвей было непросто, но я, наконец, добрался до верхней кромки гигантского соцветия.

Качало здесь изрядно, к тому же тонкие ветви прогибались и пружинили под моим весом. Я цеплялся за них обеими руками, и разжать пальцы одной из них, чтобы дотянуться до семян, стоило больших волевых усилий. Высоты-то я не боюсь. А вот упасть — очень даже.

Понятно, почему эти семена никто не охраняет — нужна недюжинная смелость и сноровка даже просто для того, чтобы добраться до них. Представляю, как тяжело это испытание дастся тем, кто не имеет такого опыта верхолазанья, как у меня.

Семена были похожи на воланы для бадминтона, только с заостренными сердечниками, которыми они крепились в мясистой зеленой мякоти соцветия. Я на всякий случай, набрал несколько штук и с облегчением начал обратный путь. Он, вопреки всем правилам, оказался легче — я просто засаживал Жало в ствол дерева и, потихоньку подтравливая веревку, спускался ниже, даже толком не цепляясь за ветки.

Желуди с Шепчущего дуба уже тоже покоились у меня в инвентаре — добыть их, имея в союзниках верховных шаманов племени, не составило труда. Так что для призыва Ханумана на состязание мне оставался последний ингредиент. Свет Того, кто останавливает течение рек.

— Чего так долго-то? — проворчал Чингиз, когда я вернулся к Псам.

— Ну, знаете ли, скоростного лифта там нет, — парировал я. — Или вы соскучились?

Всю дорогу я не мог отказать себе в удовольствии слегка потроллить Чингиза. Тот, хоть и оставался командиром Псов, в сегодняшней миссии обязан был оказывать мне всяческое содействие. Да и над отрядом Терехова он был уже не властен — тот получил статус особого автономного подразделения. Так что теперь Чингиз мог сколько угодно раздувать ноздри и грозно сдвигать брови — никто из наших его уже не боялся. Против приказов Молчуна он не пойдет. Да и какие-то мелкие пакости чинить не будет — не его масштаб.

Мне вообще показалось, что после того разговора с Молчуном Терехов с Чингизом примирились. Не то, чтобы их конфликт был совсем исчерпан. Но напряжение заметно спало. Они, как два пса, сцепившихся за территорию — потрепали друг друга, поогрызались и разошлись, признавая силу противника. До следующего раза.

Отряд наш на этот раз был не таким многочисленным, как при походе к Джубокко. Помимо троицы шаманов — Нгалы, Мтобмы и Кхаома — к нам присоединился Чингиз, Карим, Кали и Гюрза. Причем Гюрза вообще попросился к нам в отряд насовсем. Видимо, очень уж ему у нас понравилось. Или на Кату всерьез глаз положил. Чингиз, конечно, поскрипел зубами, но отпустил. Остальные наши вроде были не против. Ну, а что? Чернявый — толковый парень, и боец неплохой.

Большую толпу собирать не стали, поскольку масштабной битвы не намечалось. Главную скрипку должен сыграть я. Роль почетная, но, если честно, чем ближе мы подходили к Озеру жизни, тем больше меня начинало одолевать беспокойство. Если все получится, я утру нос и Чингизу, и всем остальным. Заодно и квест на мастера стихии Дерева выполню — и в этот раз явно с большим отрывом от остальных претендентов.

Но вот если облажаюсь — это будет просто эпичный фейл.

Дорога к Озеру жизни заняла у нас не намного больше времени, чем когда я в одиночку пробирался туда по верхнему ярусу ветвей. С таким отрядом, как у нас, и по земле можно передвигаться, не встречая препятствий. Мы даже наоборот, всласть поохотились на местную живность — я сказал, что мне нужно набить побольше Ци, чтобы сформировать хотя бы несколько жемчужин. В итоге к озеру я подходил уже с пятью заветными светящимися шариками в инвентаре, а не с одним. Мелочь, но душу греет.

— А что, если этот царь обезьян просто нападет на нас? — настороженно оглядывая берег озера, проворчала Кали.

— Не посмеет, — своим гулким, как из трубы, голосом отозвался Нгала и стукнул о землю посохом.

Посох был размером с вырванное с корнем молодое деревце. Настолько толстый, что я бы, например, его одной рукой не обхватил. Но у Нгалы лапищи такие, что он человеческие черепа может раздавливать, как орехи, так что он с этим оружием смотрелся вполне органично. Посох был неровный — извилистый, местами витой, будто скрученный спиралью. Но без всякой резьбы. Он будто бы вырос из ствола Шепчущего дуба прямо таким. Не знаю, как Кали, Док и другие маги, но я прямо-таки физически ощущал исходящую от этой здоровенной палки силу. Ци концентрировалась в нем, свиваясь в тугие вихри и спирали, похожие на сжатые до предела пружины. И не позавидую я тому, на кого эта затаившаяся мощь обрушится.

— Сейчас он вряд ли даже покажется нам, — подхватил слова старшего собрата Мтомба. — Он знает, зачем мы здесь. И, хоть он и безумен, но он понимает, что в ловушке. Сейчас он может найти спасение только под сенью Вечного баньяна. Там его сила все еще велика. Но он не сможет укрываться там вечно.

— Какой наш следующий шаг? — спросил Терехов.

Он, как всегда, был предельно конкретен. Увы, я в нынешней ситуации не мог дать ему однозначных ответов.

— Уф, ну надо осмотреться. Давайте, для начала, глянем на те развалины. Мне надо понять, подойдут ли они для моего плана.

— А запасной вариант у тебя есть?

— Честно? Не-а. Поэтому они должны подойти. Док, как там с твоими зельями? Подготовил?

— Частично. Но все ингредиенты со мной. Придется смешивать прямо на месте. Надеюсь, у меня будет хотя бы полчаса?

— Думаю, да. Но ты понял, что нужно? Они не должны взрываться! Хануману-то хоть бы хны будет, а вот меня к менгиру отправишь.

— Обижаешь, Стас!

— Ладно, действуй, — усмехнулся я.

Оглянулся на озеро, внимательно разглядывая его поверхность. Мокеле-Мбебе пока не было видно.

— Мне нужна еще одна часть для ритуального подношения Лазурному дракону, — напомнил я шаманам. — Свет Того, кто останавливает течение рек. Я уже видел его однажды. Может, вы знаете, когда он вообще появляется на поверхности?

— Я думал, ты знаешь, — неодобрительно покачал головой Нгала. — Добыча четырех частей подношения — это испытания. Семена Поднебесного древа может получить лишь тот, кто способен подняться выше облаков, поборов свой страх. Чтобы добыть плоды Джубокко, нужно победить саму смерть. Желуди Шепчущего дуба — это награда для самый стойких.

— Что же понадобится, чтобы добыть последний ингредиент?

— Терпение.

Я вздохнул. Как раз это — мое слабое место. Терпеть не могу ждать и догонять.

— То есть вы не знаете, когда его нужно караулить?

Все трое шаманов покачали головами.

— Он может не появляться на поверхности несколько дней, — сказал Мтомба. — А может вынырнуть и пять раз за утро. В древности монахи-ксилаи долгими часами сидели на берегу озера, медитируя и ожидая появления этого зверя. Видишь вон те плоские округлые камни вдоль берега? Говорят, они остались еще с тех времен.

— Вы издеваетесь? У нас же нет столько времени! Да и у вас тоже. Может, есть какой-то способ выманить его?

Шаманы переглянулись и почему-то дружно ухмыльнулись.

— Есть. Но он тебе не понравится.

Я недоверчиво прищурился. Оглянулся на остальных. Те лишь развели руками. Да и что они могли мне посоветовать? Я сам эту кашу заварил — мне и расхлебывать.

— Ладно, черт с вами! Я попробую.

Нгала молча кивнул своим сородичам, и оба тут же отправились куда-то прочь от озера.

— Иди, осматривай заброшенный город, Мангуст. Встретимся на этом же месте. Нам нужно кое-что подготовить.

Ох уж эта таинственность! Ладно, мне ничего не остается, кроме как довериться гориллам. Уж во всяких тонкостях, связанных с Уобо, они точно понимают больше меня. Да и больше любого другого игрока.

Руины древнего города ванаров нас, откровенно говоря, разочаровали. Издалека они смотрелись нагромождением поросших мхом белых камней, но вблизи мы рассчитывали разглядеть остатки былой роскоши. Какие-нибудь древние дворцы с причудливыми барельефами на стенах, потрескавшихся от времени. Величественные полуразрушенные арки и обломки статуй...

Ни фига подобного. Вблизи это были все те же кое-как отесанные плиты белого мрамора, ушедшие глубоко в землю и поросшие мхом. Даже по масштабам эти руины не тянули на город, поскольку занимали площадь едва ли в пару гектаров. Так, городишко. Хорошо можно было различить только очертания внешних стен и фундаменты самых крупных строений. Было много остатков колонн — либо торчащих вертикально, либо валяющихся на боку. Некоторые были расколоты на части, будто огромной кувалдой. Самые высокие из сохранившихся участков стен ненамного превышали человеческий рост, а большая часть обломков и вовсе едва доходила до плеча.

На дальнем краю развалин, уже у самой внутренней кромки кратера, возвышался здоровенный прямоугольный пьедестал, на котором, похоже, когда-то стояла статуя человекообразного существа метров десяти в высоту. Сохранилась она только по пояс, да и то, что осталось, было изрядно попорчено.

Впрочем, конкретно для моих целей эти развалины подходили идеально. Я даже сходу прикинул маршрут, начинающийся от ближнего к озеру края и заканчивающийся у пьедестала с огрызком статуи. Пробежался по нему разок, перепрыгивая с плиты на плиту и лавируя между обломков. Потом собрал остальных и долго объяснял, что мне от них понадобится. Особенно от Дока. И только потом нехотя вернулся обратно к озеру. Что-то мне подсказывало, что шаманы Шепчущего дуба готовят нечто, что мне и правда не понравится.

Вернулся я как раз вовремя. Все трое шаманов были в сборе. Причем Кхаом сжимал в лапах толстенный стебель бамбука длиной метра два, заостренный с обеих сторон, а у ног Мтобмы валялось с полдюжины вяло трепыхающихся туш некрупных инканьямб. Нгала же перебирал в пальцах обрывки прочных лиан, связывая их в одну длиннющую веревку.

— Ну, и чего вы тут удумали? — спросил я.

— Есть множество легенд о подвигах царя обезьян, — не отрываясь от своего занятия, ответил Нгала. — Одна из них рассказывает о том, как Хануман получил титул Обхитривший Того, кто останавливает течение рек.

— Да, эта легенда была одной из моих самых любимых в детстве, — усмехнулся Кхаом.

— Ну, расскажите и мне, чего уж там.

— О, она длинная, и начинается с того, как Хануман поссорился с Девятиглавым, — отмахнулся Нгала. — Не зная других легенд и героев Уобо, тебе ее сложно будет понять. Но в ней был эпизод про то, как Хануман решил добыть немного чешуи с боков Мокеле-Мбебе. Он был нетерпелив, так что не хотел ждать, пока огромный светящийся зверь сам соизволит подняться из глубин.

— Но он знал, что Мокеле обожает свежее мясо инканьямб, — подхватил Мтобма. — Эти рыбины не водятся в Озере жизни, так что для Мокеле они — редкое лакомство и лучшее подношение. И тогда он измазался в крови инканьямб и нырнул в озеро.

— Привлеченный сладким запахом добычи, Мокеле приплыл к Хануману, — продолжил Кхаом. — И попытался проглотить его!

Он сделал жест руками, изображая огромный "кусь".

— Но Хануман сунул свой посох ему в пасть так, чтобы тот не мог захлопнуть её. И огромный зверь оказался беспомощен. Царь обезьян ободрал с его шкуры столько чешуи, что с тех пор у того на одном боку осталось темное пятно. А когда он забрал свой посох, Мокеле-Мбебе, пристыженный, скрылся в глубинах и не показывался оттуда целых тридцать лун.

На этом легенда, похоже, заканчивалась, поскольку шаманы воззрились на меня с довольными мордами. Я же таращился на них выпученными глазами.

— И что, вы реально думаете, что эта хрень сработает? — спросил я, стараясь, чтобы это прозвучало без особого наезда. Дерзить вспыльчивым гориллам, у которых кулаки больше твоей головы — так себе идея.

— Может быть, — уклончиво ответил Нгала. — Это ведь всего лишь легенда. И, надо сказать, что Хануман часто... приукрашивает свои деяния...

Ну, зашибись! Из меня предлагают сделать наживку и забросить в озеро к монстру размером с железнодорожный вагон. И при этом даже не уверены, что этот план сработает.

— А может, есть еще какие-то варианты? — спросил я. Впрочем, без особой надежды.

Шаманы помотали головами.

— Ты можешь, конечно, подождать, пока Мокеле вынырнет сам. Но, в любом случае, тебе нужно будет приблизиться к нему, чтобы добыть его свет.

— Кстати, что получается — мне нужно содрать с него чешую? А она крепкая?

— Чешуя не понадобится. Светится он потому, что покрыт особой слизью. Она тебе и нужна. Просто проведи руками по его бокам — и она останется на твоих ладонях.

Я вздохнул. Ну, что ж, другого пути нет. К тому же, если задуматься, то это даже не самое безумное из того, что мне доводилось совершать в жизни.

Обмазывать меня кровью инканьямб не стали — решили, что она слишком быстро смоется. Так что буквально обвешали меня их тушками, прицепив их мордами к моему поясу. Эдакая рыбная юбка в пол получилась. Обвязали меня веревкой вокруг туловища, еще и пару петель прокинули под мышками. Получилось вроде надежно.

— Запомните только: дерну два раза — тяните чуток наверх. Три раза — вытаскивайте меня полностью.

Шаманы дружно покивали и начали настойчиво подталкивать меня к воде. К этому времени и большая часть отряда уже вернулась из руин и тоже наблюдали за моими злоключениями. Эти в основном подбадривали, но Стинг, как обычно, отпускал по поводу происходящего скабрезные шуточки. Надо будет дать ему под дых, когда вернусь.

Всю броню в слотах снаряжения я дезактивировал — все равно против зубищ такой громадины она мне не поможет. Так что входил я в озеро в одной холщовой рубахе и просторных штанах, а уж чувствовал себя и вовсе, будто суюсь в клетку к тигру, в чем мать родила. Вода была теплой и вроде как слишком густой — настолько, что казалась маслянистой. Водное дыхание я врубил сразу, как только меня накрыло с головой. И поплыл.

Дно озера буквально в нескольких метрах от берега резко уходило вниз, и дальше шли почти отвесные стенки, будто у колодца. Свет с трудом пробивался через толщу воды — солнце над собой я едва различал. Подо мной вскоре ничего не осталось, кроме пугающе темной глубины.

Еще немного, и я почти перестал загребать руками и отдался воле подводных течений. Они были неспешными, но могучими, и неумолимо потянули меня от берега. Заодно я погружался все глубже. Но насколько глубже — сложно было понять. Поверхность воды я перестал видеть, а в сомкнувшемся вокруг меня синем тяжелом полумраке ощущение пространства терялось. Звуки тоже стихли, я слышал только приглушенное бульканье и шипение воды, когда поворачивал голову и когда от моего рта вверх поднимались облачка разнокалиберных пузырьков.

Дышалось при этом, как обычно, только грудь будто немного сдавливало. Брюха инканьямб были вспороты по всей длине, так что в ходе погружения их кровь и частички потрохов окутывали меня темным облаком. Так себе ощущение, скажу я вам. Но Мокеле должно понравиться.

Еще немного — и я будто завис, достигнув некоей точки равновесия между силой тяжести и силой, с которой вода выталкивала меня обратно. Чтобы погружаться дальше, мне пришлось бы уже прилагать усилия, но не особо-то хотелось. К тому же веревка — та хлипкая пуповина, что связывала меня с берегом — подозрительно натянулась. Похоже, выбрали уже полную длину.

Ну, что ж, наживка заброшена. Осталось дождаться поклевки.

Ждать пришлось куда дольше, чем я думал. Я медленно дрейфовал в водяной толще, и на меня вдруг нахлынуло чувство абсолютного покоя, умиротворения, отрешенности от всех тягот и суеты жизни. Такое можно прочувствовать, наверное, только здесь, отгородившись от всего мира глубоко под водой.

В итоге я так замечтался, что прозевал появление Мокеле-Мбебе. Опомнился, только увидев обширное светящееся пятно прямо у себя под ногами. Оно было уже совсем близко, и быстро увеличивалось в размерах. Чувства меня при виде его одолевали противоречивые. С одной стороны — вроде все хорошо, план сработал. Но в глубине души я, наверное, все-таки надеялся, что эта хрень не появится.

Все-таки, когда к тебе приближается такая живая громадина, да еще и в чуждой для тебя среде — срабатывает какой-то животный инстинкт. Сложно совладать со страхом. Я едва свою бамбуковую жердь не выронил. Но потом, наоборот, вцепился в нее так, что пальцы мои можно было разжать, только подрезав сухожилия. Развернул ее параллельно дну, а сам пару раз дернул за веревку, давая знак подтягивать меня повыше.

Здесь, под водой, свечение Мокебе-Мбебе было особенно заметно. Зрелище было завораживающее. Огромная покатая туша двигалась в темной толще воды плавно и грациозно, едва двигая широкими плавниками. Башка ее вблизи была похожа на крокодилью — вытянутая, с узкой зубастой пастью. И пасть эта недвусмысленно нацелилась на меня, раскрываясь на ходу и являя мне бездонную черную глотку. Будто колодец под ногами разверзся.

Веревка натянулась, подтаскивая меня чуть выше и в сторону берега. Я вцепился обеими руками в шест, держа его на уровне бедер и потихоньку поворачивая его так, чтобы он встал в аккурат поперек раскрытой пасти, а его заостренные концы впились бы чудищу в язык и нёбо.

И ведь получилось! Мокеле, ускорившись, одним движением пасти попытался целиком заглотить меня, но вместо этого с влажным хрустом закусил бамбуковый ствол. Р-р-р-р, это же как зубочистку в небо загнать! Больно, наверное!

Протяжный утробный гул, разнесшийся по всему озеру, был тому подтверждением. От этого вскрика чудовища у меня все внутренности завибрировали, как возле низкочастотной колонки.

Не учли мы только одного — действие-то происходит в воде. Так что прущая с раскрытым хлебалом животина размером с плезиозавра создает нехилые водяные потоки. Меня едва сходу не засосало ему в глотку — я с трудом удержался, ухватившись за шест, и прокрутился на нем пару раз, как на турнике. Когда же выпустил его из рук, и попытался отплыть в сторону, что-то дернуло меня за пояс.

Твою мать! Веревка запуталась вокруг шеста! Я застрял!

И вот тут я испугался по-настоящему. Даже и не припомню за собой таких приступов паники. Впрочем, я и не припомню, чтобы меня раньше пыталась проглотить такая огромная тварь.

Отчаянно барахтаясь, я попытался ухватиться за веревку, но она вдруг хлестнула меня по лицу, натянувшись, как струна. Боль ослепила меня, а от крика из легких вырвалось целое облако из пузырьков воздуха, окончательно загораживая обзор.

Гигант мотал головой, пытаясь избавиться от засевшей в пасти занозы. Но эти дурики наверху еще и тянули ее за веревку. Так что он, пытаясь ослабить боль, вынужден был плыть к поверхности. Я же бестолково болтался в его пасти, то и дело натыкаясь на острые зубы. Наконец, удалось ухватиться за его верхнюю челюсть. Ноги мои при этом ощутимо тянуло вниз, затягивая в пасть потоком воды. Течение было мощным — похоже, зверь стремительно поднимался к поверхности.

Я выстрелил Жалом в упор, загоняя наконечник в верхнюю часть его морды. Второй рукой достал чакрам и попытался дотянуться им до натянутой веревки. Резанул в аккурат в тот момент, когда голова чудовища уже показалась из-под воды, взметая целый фонтан брызг. Меня отшвырнуло в сторону, и если бы не Жало, я бы плюхнулся в воду. Но я дернулся, как пойманная на крючок рыбешка, и впечатался всем телом в шею гиганта. Веревка Серебряного Жала начала разматываться, и я заскользил вниз по шее, больно царапясь о жесткую, как наждачка, чешую.

Мокеле, истошной воя, мотал головой, пытаясь избавиться от заостренного шеста. Я же чувствовал себя сумасшедшим ковбоем, который решил оседлать самого большого в мире быка. Еще и водоплавающего. Меня швыряло туда-сюда, било об шею монстра. Чтобы сократить амплитуду, можно было укоротить веревку Жала. Но тогда пришлось бы опять подтянуться вплотную к его морде. Так что нет, уж лучше я как-нибудь так.

Вдруг раздался громкий хруст. Бамбук переломился, как спичка, и пасть чудища, наконец, захлопнулась. Он тут же ухнул обратно под воду, увлекая и меня за собой. Я высвободил Жало, и остался барахтаться на поверхности. Водное дыхание у меня почему-то отключилось, так что я изрядно нахлебался воды, прежде чем сориентировался, где берег. Да и то, в первую очередь, по звукам — оттуда мне дружно орали Псы.

Только когда ноги мои коснулись твердого дна, я, наконец, сумел окончательно вынырнуть из-под воды и хватануть воздуха полной грудью. Навстречу мне, высоко задирая ноги и поднимая целые тучи брызг, неслись Данила и Терехов. Подхватили под руки, выволокли на берег, разложили на большом плоском камне пузом вверх.

— Э, ты как? Сильно ранен? Док! Мать твою, ты где ходишь?!

— Спокойно! Все нормально с ним. Видите — дышит?

— Так он в кровище весь!

— Царапин много. А, ну и вон, видимо, об зубы немного покорябался.

— Да лечи уже!

Я повернулся на бок и вдруг, сам того не ожидая, изверг из себя где-то полведра воды — прямо на сапоги некроманту. Тот укоризненно покачал головой,

— Из. вини, — выдохнул я.

Попытавшись вытереть рот, я с отвращением сплюнул. Все руки у меня были в какой-то вязкой плотной слизи, отвратительно горькой на вкус и воняющей рыбой. Да что там — я весь был в этой хрени, с головы до ног!

А еще эта слизь светилась — так ярко, что это было заметно даже при свете солнца.

Надо мной нависла огромная тень, и я взглянул наверх. Нгала. Верховный шаман Шепчущего дуба одобрительно покачал головой и аккуратно, двумя пальцами, провел по моему плечу, собирая немного слизи.

— У тебя получилось, Мангуст. Это свет Того, кто останавливает течение рек. Правда, необязательно было брать так много. Достаточно было даже этого...

Он растер слизь кончиками пальцев и показал мне светящуюся ладонь.

— Ну, я решил взять с запасом, — небрежно отозвался я, борясь с дрожью в голосе. Меня до сих пор здорово потрясывало от пережитого, и я надеялся, что это можно списать на озноб после ныряния.

— И правильно сделал! — воскликнул Док.

Подхватив с земли плоскую ракушку, он провел ею мне по руке, как скребком, собирая налипшую слизь.

— Ты чего делаешь? Отстань уже! Дай я просто смою с себя эту гадость.

— Ты чего, сдурел?! Это ж редчайший ингредиент! Надо все собрать до капельки. Мы озолотимся! Вон, рубаха у тебя вообще насквозь ей пропиталась. Снимай!

Он, не дожидаясь моего согласия, стянул с меня через голову мою холщовую блузу. Я был слишком обессилен и захвачен эмоциями от пережитого, чтобы сопротивляться.

— Ого, Мангуст! Неслабая у тебя татуировочка! — присвистнул вездесущий Стинг. Его возглас подхватило еще несколько голосов.

На шаманов же увиденное подействовало неожиданно.

— Черная черепаха? — сдавленно произнес Нгала, и морда его вытянулась от изумления.

— Она самая. А что тебя так удивляет? Или ты думал, я сюда шутки шутить пришел? — усмехнулся я и расправил плечи. — Однажды я надрал задницы Черным генералам. А сейчас погодите, немного отдохну — а потом давайте мне вашего Ханумана!

Но шаман оставался предельно серьезным и даже, кажется, немного испуганным.

— Когда ты сказал, что бросишь вызов Хануману — я думал, что это лишь способ выиграть для нас немного времени. Я не думал, что ты всерьез собираешься победить.

— Ты меня недооцениваешь.

— Возможно. Скажу лишь одно — если тебе удастся одолеть его, ты станешь еще одной легендой Уобо.

Я глубоко вздохнул, пряча усмешку. Обвел взглядом искрящуюся от солнечных лучей поверхность озера.

— Кстати, о легендах, Нгала. Уж не знаю, врал ваш царь обезьян или нет по поводу истории с Мокеле. Но, по-моему, на боку у чудища я точно видел темное пятно...

Глава 24. Один на один

В тени раскидистой кроны Вечного баньяна было прохладно и тихо. Щебетали птицы, порхали бабочки, ветер шелестел листвой. В общем, до полной идиллии не хватало только маленьких единорожков, какающих радугами. Но ступал я осторожно, крадучись, будто по минному полю. Нгала уверял меня, что Хануман не сможет напасть на меня здесь, тем более, когда я безоружен и держу в руках священные дары. Но на благоразумие царя обезьян и на то, что он будет придерживаться правил, я что-то особо не рассчитывал.

Подойдя ближе к баньяну, я окинул взглядом барельеф на его стволе, изображающий дракона. Готов поспорить, что изображение сдвинулось! Я, конечно, не помню всех деталей, но в прошлый раз голова дракона точно была повернута в другую сторону, да и изгибы туловища немного не те. Хотя, нашел, чему удивляться в мире меча и магии.

Я аккуратно разрыл ладонями лунку в земле и поместил в нее плоды Джубокко, Шепчущего дуба и Поднебесного древа. Смазанные светящейся слизью Мокеле-Мбебе, они были похожи на экзотические елочные игрушки. Присыпав их землей, разровнял поверхность и уселся рядом, скрестив ноги. Сколько нужно ждать, шаманы не сказали. Так что пока можно скоротать время за медитацией.

Не успел я завершить и одного цикла, как проклюнулся росток. Зрелище было завораживающее — сначала из-под земли резко, будто вытолкнутый кем-то, появился темно-зеленый стебель толщиной с карандаш. Быстро вытянулся, расщепился, выпуская тугие восковые листочки. На конце начал наливаться продолговатый бутон, постепенно меняющий свой цвет с малахитового до салатового. За полминуты бутон достиг размеров хорошей луковицы, а затем и раскрылся, разбрызгав вокруг целое облачко светящейся пыльцы.

Вместо цветка на вершине стебля вспыхнул крошечный дракон, сотканный из зеленого света — с длинным, почти змеиным туловищем, четырьмя лапками и маленьким гребнем вдоль всего хребта. Я потянулся к нему, но он начал быстро таять в воздухе. Зато за спиной моей послышались шаркающие шаги.

— Я вызываю тебя, Хануман! — произнес я фразу, которая должна была запустить испытание. Почти сразу же до меня донесся отдаленный удар гонга, наверняка слышимый только мне, а перед глазами вспыхнуло соответствующее системное сообщение.

Вы успешно вызвали царя обезьян на состязание. Выберите вид состязания и награду за него. Хануман потребует ответную ставку на случай вашего поражения. Будьте внимательны: изменить договоренности нельзя, не отменив квест! Повторно вызвать Ханумана можно будет не раньше, чем через 90 игровых дней.

— Да вижу, вижу! — проскрипел недовольный голос за моей спиной. — Иначе зачем бы ты сюда снова заявился?

Хануман вроде бы выглядел, как обычно, но что-то в нем разительно изменилось. Я даже не сразу понял, что.

Взгляд. И манера говорить. Не знаю, были ли прежние странности царя обезьян напускными, или же внезапные перемены настроения — это тоже часть его образа. Но сейчас от его ужимок не осталось и следа — он взирал на меня настороженно, внимательно и с плохо скрываемой злобой. Свой массивный вычурный посох он держал одной рукой, небрежно забросив его на плечо. Золотистые ленты, которыми тот был украшен, колыхались под дыханием ветра, как маленькие узкие флаги.

— Всегда знал, что нельзя доверять безволосым! — процедил он и презрительно выпятил нижнюю губу. — Грош цена договорам с вами!

Спорить с ним я не стал, и не только потому, что не хотелось злить его еще сильнее. Он ведь по-своему прав — мы предали его, переметнувшись на другую сторону. Для нас, игроков, это мелочи. Мы просто извлекли максимум выгоды из конфликта неписей. Но для них-то это их жизнь, а не игра.

Я вспомнил свой разговор с Молчуном, и мне стало немного не по себе. Вот правда — с кем я сейчас имею дело? С мастерски прописанным искусственным интеллектом или же с полной имитацией личности, которая ощущает себя частью этого мира? И для которой этот мир — единственно реальный?

Ну, хорошо, ведет-то себя Хануман сейчас, как непись. Законам игровым подчиняется. Вон, притащил я нужные квестовые предметы — он и явился. И не нападает на меня, соблюдая прописанные для него правила. Но вот все эти его эмоции — это прописанные скрипты, или все же отображение реальных чувств?

Черт возьми, как же было проще, когда персонажи компьютерных игр были просто набором пикселей на мониторе!

— К чему разговоры, Хануман? — наконец, сказал я. — Ты ведь знаешь, для чего я здесь.

— Думаешь, ты достоин звания мастера Дерева? — с едва сдерживаемой яростью процедил он. — Ты?! Безволосый выскочка, впервые появившийся в Уобо всего пару лун назад? Не освоивший даже базовых приемов? Обманом добывший плоды великих древ? Смог бы ты вообще вызвать меня на поединок, если бы не помощь целого отряда других шакалов в железных одеждах?

— Мы не шакалы, Хануман. Мы — Стальные Псы.

Рыжий ванар в ответ лишь приглушенно зарычал и дернулся было вперед, будто собирался наброситься на меня, но свернул в последний момент и сделал вокруг меня круг. Я будто и не заметил этого — сидел расслабленно, не шелохнувшись, и смотрел на беснующуюся обезьяну так спокойно, словно бы нас разделяло пуленепробиваемое стекло. По крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны. В глубине-то души я отложил уже столько кирпичей, что можно было мавзолей строить.

— О да, вы та еще напасть! — помотал он головой. — Куда хуже шакалов. Хуже колонии сиафу, кочующей по джунглям и сжирающих все на своем пути. От вас, безволосых, нет спасения!

Он вдруг сник, плюхнулся на землю напротив меня и надолго умолк, склонив голову. Свой посох он положил перед собой, и я невольно засмотрелся. Толстое древко из темного, почти черного, полированного дерева, увитое по всей длине зеленоватыми стеблями с крохотными лепестками. На концах — массивные утолщения, похожие на цветочные бутоны, украшенные у основания узкими золотыми лентами. Мощное, красивое оружие. Я так долго смотрел на него, что система даже выдала мне подсказку.

Посох царя обезьян. Редкость: легендарная.

Увы, получить больше информации не удалось, и вряд ли дело было только в недостатке Интеллекта. Скорее всего, нужно взять посох в руки.

— Итак, я могу выбрать вид состязания, Хануман, — напомнил я. — И приз.

Он взглянул на меня исподлобья, и я невольно вздрогнул. Ярости в его глазах не было. Лишь тоска, отчаяние и полыхающая холодным пламенем ненависть.

— О, да. Ты можешь, — тихо проговорил он. — И не думай, что я не понимаю, зачем ты все это затеял. Вряд ли ты настолько глуп, что надеешься победить меня. Но мне придется последовать за тобой и покинуть это место. А проклятые шаманы Шепчущего дуба только этого и ждут.

Я кивнул.

— Что ж, хоть здесь ты честен, — усмехнулся ванар. — Похоже, я проиграл эту войну с Тем, кто шепчет. Однако...

В его глазах снова заплясали искорки безумия.

— Однако у меня осталась еще одна битва. С тобой. И уж поверь, я размажу тебя, как слизня. Ну, так чего же ты хочешь?

— Если ты проиграешь — ты отдашь мне его.

— Мой посох?! Единственный в своем роде? Легендарное оружие, которое не сыщешь больше нигде в Артаре? Символ власти царя обезьян?!

— Ну да. Или ты видишь здесь какой-то другой посох?

— Это высокая ставка. Уверен, что готов уравнять её?

Тут я, признаться, замешкался. Эх, знать бы заранее, что придется тоже что-то ставить — я бы сюда пришел в одних портках, оставив все снаряжение кому-нибудь из Псов на хранение. Тем более, что для состязания, которое я задумал, мне ничего не понадобится, кроме собственного тела.

— Что ты хочешь взамен?

— Все зерна с твоей Нити пути! — выпалил Хануман.

Я презрительно хмыкнул.

— На моей Нити, кроме дешевых буковых зерен — еще и Слеза Нюй Ва и два шедевра работы Джанжи Хэ. И все это — против какой-то деревянной палки?

— Ты называешь палкой посох царя обезьян?!

Хануман таки потерял терпение и, вскочив, закрутил посох над головой. Стебли на его древке засветились изумрудными пламенем, бутоны на концах вспыхнули. Ванар хлестнул своим оружием по земле справа от меня. Во время удара древко, кажется, вытянулось в размерах раза в три и изогнулось, будто было из резины, а не из дерева. Сам удар получился такой, что земля подо мной заходила ходуном, будто от землетрясения. Я откатился в сторону, вскочил на ноги, замотал головой, избавляясь от эффекта оглушения.

В месте удара через поляну пролегал длинный след — будто шрам. Отчетливо было видно длинное узкое углубление — отпечаток посоха. От него в стороны, будто трещины по стеклу, отходили более мелкие следы. Трава по всей длине следа пожухла и скрутилась в тугие хрупкие спиральки.

Хануман явно хотел ударить еще пару раз, но сдержался. Посох в его лапах все еще светился.

— Это всего лишь Хлещущая ветвь, — сказал он. — Одно из простейших умений боевой школы Дерева. Но вот на что она способна в сочетании с моим посохом. Это оружие настоящего мастера. Ты недостоин его.

— Буду достоин, если отберу его у тебя. Не правда ли?

— Попробуй, — кивнул Хануман. — Но учти — состязание должно быть достойно меня.

— Как насчет того, чтобы пробежаться наперегонки?

Ванар на мгновение опешил. Склонил голову набок, вскинул брови.

— Я не ослышался?

— Наперегонки. Только ты и я, один на один. Никакой магии. Никакого оружия. Но маршрут выбираю я.

— И где же предлагаешь бегать?

— Да тут недалеко. В руинах заброшенного города, что на другой стороне озера.

— То есть ты... — осторожно проговорил Хануман. — Надеешься обогнать Того, кто перепрыгнул океан? В его собственном городе?

— Никакой магии! — уточнил я. — Никаких превращений в гиганта, никаких прыжков выше головы и прочих трюков. Я тоже не буду применять никакие умения — ни из школы Воды, ни из школы Дерева. Полагаемся только на собственное тело.

— Безволосый надеется обогнать ванара? — расхохотался Хануман. — Да ты куда глупее, чем я думал!

Я лишь развел руками, еле сдерживая улыбку.

— Ну, так что? Ты готов?

Вместо ответа Хануман вдруг хлопнул в ладоши, и я на секунду ослеп. Проморгавшись, обнаружил себя стоящим на берегу Озера жизни, рядом с руинами. Хануман нетерпеливо приплясывал рядом.

— Я же сказал — без магии!

— Так состязание еще не началось, — хихикнул ванар.

Несколько минут ушло на последние приготовления. Псы собрались на краю развалин, усевшись на обломки торчащих из-под земли плит, как на зрительские трибуны. Старт отмечал длинный отрезок стены, с одного края оканчивающийся вертикальной балкой, похоже, оставшейся от арки ворот. Дальнюю точку маршрута я наметил у пьедестала разрушенной статуи у самой внутренней кромки кратера. По прямой тут было метров сто пятьдесят, не больше, поэтому решено было добежать до пьедестала, схватить один из разложенных на нем белых булыжников размером с кокос и принести его обратно к старту. Так что вторая часть пути усложнялась еще и тем, что придется тащить с собой камень.

— Стартуете по сигналу Данилы! — предупредил Терехов.

Щит самого паладина подвесили на веревках так, что он превратился в некое подобие гонга. Ну, а двуручная булава Дани должна была сыграть роль колотушки. Хотя я бы на месте Терехова свой щит под такую штуку не подставлял — расколет же к чертям.

Я деактивировал все слоты экипировки, кроме штанов, сапог и перчаток без пальцев. Даже рубахи на мне не осталось — её, пропитанную светящейся слизью Мокеле, я отдал Доку.

Мы стояли на старте, и солнце приятно грело мне обнаженные плечи и спину. Да и бритую голову изрядно припекало. Щурясь от яркого света, я взглянул в сторону солнца. Было уже за полдень, так что оно уже заметно клонилось к горизонту. Но прямиком в глаза бить не будет — ни на том, ни на обратном пути.

Впрочем, забег и без этого обещает быть жарким.

— Док! — выкрикнул я, подавая сигнал.

Некромант отделился от толпы зевак и засуетился рядом с большим обломком колонны, похожим на каменный пень. Вскоре оттуда донеслось знакомое шипении запальных фитилей и показались струйки дыма.

— Это еще что? — с подозрением принюхался Хануман.

— Да так... Чтобы было интереснее, — улыбнулся я.

Фитили, заложенные Доком по всем руинам, дружно шипели, а вскоре начали один за другим раздаваться хлопки взрывов. Как мы и договорились с Сергеичем заранее, это был его новый рецепт — не взрывное зелье, а что-то вроде напалма. Я видел, как он наполнял несколько первых кувшинов. Внутри было нечто маслянистое, вязкое, с резким запахом какой-то тухлятины. Но горело знатно и, как обещал создатель, хватало этого топлива минимум минут на пять. Но мне больше и не понадобится.

В считанные секунды наш маршрут преобразился и заиграл инфернальными красками. Кое-где пламя высилось целыми столбами, где-то лизало поваленные колонны невысокими, но широкими полосами, где-то едва тлело, но источало густой дым. От этого дыма и пламени мне и самому стало сложно разглядеть противоположный край маршрута. Однако на Ханумана огненное шоу оказало куда больший эффект.

Шерсть ванара стала дыбом, так что он, кажется, увеличился в размерах. Спина при этом выгнулась, как у рассерженного кота. Ей-богу, если бы он сейчас еще и хвост бы распушил трубой и зашипел на меня, скаля клыки — я бы не удивился. Но он затих, замер, расширившимися глазами разглядывая охватившие его город полосы пламени.

Значит, мой расчет сработал. Все животные боятся огня. А ванары, как ни крути — тоже животные, хоть и разумные и говорящие. Еще во время нашего боя возле Шепчущего дуба я заметил, как они реагировали на заклинания Кали. Её огненные птицы для них были далеко не самыми разрушительными, однако пугали их больше, чем все мечи и копья Псов, вместе взятые. А уж напугать ванаров — дело непростое, в этом мы тоже уже не раз убеждались.

Хануман, наконец, с трудом повернул голову и прорычал:

— Так я и знал! Ты — подлый...

Договорить он не успел. Булава Данилы с грохотом обрушилась на импровизированный гонг.

Я тут же ринулся вперед, с ходу перемахнув через россыпь невысоких обломков и в два прыжка преодолевая L-образный остов кирпичной стены, возвышающийся на пару метров над травой. Горящее зелье было разлито по верхней кромке стены, но большая его часть стекла на противоположную сторону. Так что вверху я коснулся огня лишь вскользь, удачно оттолкнувшись ладонью от чистого участка. А вот в спину мне ощутимо полыхнуло жаром. Боли я почти не почувствовал — все затмевал бурлящий в груди азарт.

Справа и чуть позади меня яростно зарычал Хануман, похоже, здорово опаливший хвост.

Я изо всех сил рванул вперед, мысленно похвалив себя за то, что перед походом к царю обезьян догадался слить подчистую все заряды Ци. Иначе бы соблазн врубить Всплеск или Прыжок лягушки был бы слишком силен. Нельзя давать противнику повод уличить тебя в нарушении тобой же заявленных правил. Никакой магии, никаких вспомогательных приспособлений. Хануман вон даже посох свой куда-то спрятал.

Прыжок! Полыхающий подо мной костер обдал меня водой адского жара.

Ч-черт, Док не предупреждал, что будет так жечься! Кажется, куда сильнее обычного огня. Вторым серьезным препятствием стал дым. Мало того, что он оказался очень густым и обильным, так еще и глаза от него щипало так, что я вскоре уже мало что перед собой видел сквозь пелену слез.

Но, что поделать — проводить репетиции было некогда. Я даже отказался от идеи пробежаться несколько раз по маршруту для тренировки — боялся, что Хануман увидит это и догадается о моих планах раньше времени. Да и на Дока обижаться не стоило — он пробовал новый рецепт и сам толком не знал, чего ожидать от своего зелья.

В общем, это был чистейший фри-ран, забег вслепую, по незнакомому маршруту, полагаясь только на собственные навыки и скорость реакции. Я, конечно, постарался обеспечить себе преимущество перед Хануманом, но этот маршрут стал серьезным вызовом и для меня самого. И уже через полминуты я забыл вообще обо всем, даже о бегущем со мной ноздря в ноздрю рыжем ванаре. Я будто бы был один на один с этим огненным лабиринтом.

И это был лучший мой забег за долгое время. Возможно, даже за всю мою короткую, но насыщенную карьеру трейсера. Я наслаждался своим новым, полным сил, неустанным виртуальным телом, которое уже давно обогнало возможности меня реального. Я бы, наверное, десяток лет жизни бы отдал, чтобы и в реале быть способным на такие мощные прыжки. На то, чтобы, отталкиваясь от стены, точно так же взлетать в воздух, будто подброшенный батутом. Чтобы бежать вперед так быстро, что воздух начинает казаться тугим и упругим, как вода. Чтобы подтягивать тело наверх одним взрывным усилием рук, и взлетать над кромкой стены, будто сила тяготения над тобой не властна.

Время тоже не то замедлилось, не то остановилось вовсе. Недавний разговор с Хануманом, ныряние в озеро за Мокеле-Мбебе, а тем более события предыдущих игровых сессии отодвинулись куда-то далеко-далеко. Это было давно, в прошлой жизни. А сейчас — есть только я и маячащая впереди цель. И очередное препятствие на моем пути.

Магическое пламя от доковского напалма было похоже на живое своенравное существо. Раздуваемые порывами ветра, его языки то вметались вверх на добрые полметра, то стелились по облитой зельем поверхности, похожие на светящуюся сине-красную жидкость. Они больно обжигали открытые участки кожи, а стоило наступить прямо в пламя — часть зелья оставалось на подошвах. Так что временами у меня буквально пятки горели на бегу, а весь торс уже к середине пути был сплошь покрыт ожогами. Но мне было плевать. К тому же, судя по воплям, рычанию и стойкому запаху паленой шерсти, Хануману приходилось куда хуже, чем мне. Что было очень кстати. Несмотря на то, что он вряд ли был знаком с таким термином, как паркур, тягаться мне с ним было тяжело. Он и без магии значительно превосходил меня в силе и сноровке. В конце концов, это же огромная обезьяна.

То, что с огнем мы все же переборщили, стало понятно, когда я достиг пьедестала с обрушившейся статуей и подхватил с него один из белых булыжников, стараясь выбрать тот, что поменьше. Обернувшись, я видел сплошную стену серо-черного дыма, сквозь которую пробивались алые сполохи. Похоже, зелье только-только разгорелось в полную силу, и впереди еще минуты две-три такого вот ада. А уж дыма столько, что ни черта не видно.

Я невольно остановился, протирая глаза. Так что же — попробовать немного переждать или, наоборот, идти ва-банк?

Хануман вылетел из этого озера дыма сразу же следом за мной и, подхватив свой камень, тоже замер — весь взъерошенный, полосатый, как тигр из-за черных подпалин, некоторые из которых и вовсе обнажали его обожженную до мяса шкуру.

Он обернулся ко мне.

В его вытаращенных глазах плескался животный ужас, однако смешан он был с ненавистью и отчаянным желанием победить. Ну, я-то тоже сдаваться не собираюсь, даже если придется сгореть заживо в этих чертовых руинах! Я рванул вперед, на бегу прикрывая лицо от жара и дыма и пытаясь воссоздать в памяти уже пройденный маршрут, но в обратном порядке.

Вторая половина забега, кажется, растянулась по времени вдвое по сравнению с первой. Я потерял из виду Ханумана, и в мозгу то и дело пульсировала паническая мысль, что он меня обогнал. Или — еще хуже — что я сам сбился с пути. Я гнал от себя эти мысли, упрямо продвигаясь вперед. С камнем это было существенно сложнее — мало того, что подтягиваться или отталкиваться от препятствий приходилось одной рукой, так еще и нужно было постараться не выронить эту обузу.

Передо мной вдруг взметнулась, взревела от некстати налетевшего ветра целая стена пламени — куда выше меня ростом. Я понял, что это — та самая стена, что была недалеко от стартовой точки маршрута. Почти вся ее поверхность была облита липким горючим зельем. Чтобы оббежать ее кругом — придется сделать изрядный крюк, к тому же справа — еще один здоровенный очаг огня, только уже на самой поверхности. Да и слева, сквозь клубы дыма, тоже прорываются языки пламени.

Вот болван! Я же сам просил Дока, чтобы он сделал по бокам непрерывные полосы огня, превращающие наш маршрут в коридор шириной не больше десятка метров. Тогда мне это казалось хорошей идеей — чтобы у Ханумана не было соблазна обогнуть сложный участок.

А вот и сам Хануман! Тоже, как и я, опешил, выбежав к горящей стене. Но в этот раз я с ним в гляделки решил не играть. Нужен был последний рывок, иначе вся моя затея пойдет прахом.

Я изрядно подкачался за время игры в Артаре, однако моему аватару все равно не хватило бы силенок, чтобы без Прыжка лягушки перемахнуть через горящую стену высотой метра в два с половиной. Так что пришлось исполнять классический "cat leap" — прыгать, цепляясь ладонями за край стены, и затем подтягиваться вверх. Причем, учитывая булыжник в левой руке, зацеп получился не очень надежным, а выпрыг — не столь быстрым, как бы мне хотелось. Живот, бедра, колени мне обожгло так, что я чуть не свалился со стены назад.

Но нет — каким-то чудом я оказался по ту сторону, хотя от собственного вопля аж в ушах заложило. А еще — от осознания, что я горю. В буквальном смысле. Остатки липкого зелья со стены попали мне на штаны и сапоги, въелись в них и полыхали прямо на мне. Но заветный финиш маячил уже всего в нескольких метрах.

Ох, какими же бесконечно долгими мне показались эти последние секунды! И, даже грохнув камень на плиту, будто футболист, отчеканивший "тач-даун", и услышав победный грохот гонга, я не мог поверить, что мне все же удалось. Я обернулся, ожидая увидеть стремительно настигающего меня Ханумана.

Но... Позади меня никого не было.

Это меня так ошарашило, что я продолжал стоять, пока возбужденно галдящие вокруг меня Псы суетились, сбивая с меня пламя плащами и швыряя в меня горсти песка. Кто-то за это время умудрился притащить в шлеме воды из озера (ну, либо держал наготове), и выплеснул её на меня, после чего я зашипел и начал исходить паром, будто раскаленная сковорода.

— Зелья лечебные давайте! — орал кто-то из девчонок, кажется, Ката. — Быстрее! У него весь живот в волдырях!

— Мангуст, держись!

— Больно?

Отдельные возгласы тонули в общем радостно-возбужденном гвалте. Кто-то, не обращая внимания на мои ожоги, хлопал меня по плечам и по спине, поздравлял, кричал что-то ободряющее. Я же не сводил взгляда с нашей огненной полосы препятствий и даже временами отмахивался от слишком уж назойливых помощников. Огонь на мне затушили, ожоги сильные, но не смертельные. Чего суетиться-то? Нашли время!

Хануман появился нескоро, минуты через две, когда огонь уже заметно ослаб, а местами и вовсе еле горел. Через последнюю стену он не перепрыгнул — обошел сбоку. Шел медленно, сгорбившись и немного прихрамывая. Его густая рыжая шерсть и золоченые одежды были сплошь в уродливых проплешинах и испачканы сажей. Но шерсть отрастала буквально на глазах — свежая, блестящая, шелковистая. Одежда тоже чудесным образом восстанавливалась. Когда он поравнялся со мной, это был прежний Хануман, во всей своей красе. Лишь снова горделиво выпрямить спину ему стоило явных усилий.

— Ты ударил в больное место, безволосый, — глухо проговорил он.

"По твоему самолюбию?" — хотелось ответить мне. Но я сдержался. Сам себя не узнаю. Потроллить побежденного противника, окончательно утвердившись в своем превосходстве — это же как вишенка на торте. Однако у меня не было никакого желания издеваться. Даже, пожалуй, было немного стыдно. Я ведь сжульничал. Не будь на маршруте огня — я наверняка бы проиграл, несмотря на все свои навыки из реального мира.

Впрочем, боль от многочисленных ожогов настойчиво напоминала мне, что мы с Хануманом были в равных условиях. Весь вопрос в том, что один из нас не смог до конца победить свой страх.

— Однако это было славное состязание, — будто читая мои мысли, продолжил царь обезьян. — И честная победа. Он твой.

Он протянул мне посох, держа его одной рукой за середину параллельно земле. Едва я потянулся к нему, он убрал руку, и оружие повисло в воздухе, чуть покачиваясь, будто на невидимых волнах. Я аккуратно, почти трепетно, обхватил пальцами толстое древко, и посох тут же обрел вес. К слову, немалый — раза этак в два больше моего прежнего. Впрочем, силенок у меня уже вполне хватает, чтобы управиться и с таким. А вес, надеюсь, означает и соответствующую прочность.

Посох царя обезьян. Редкость: легендарная. Материал: зачарованная древесина Вечного баньяна. Требования: класс — монах, мастер стихии Дерева. Свойства: +3 ко всем атакующим умениям. Все удары и атакующие умения получают дополнительный урон от Стихии Дерева в размере 10 % от показателя Силы владельца и шанс оглушить противника на 2 секунды (шанс 10 % + 1 % за каждые 100 единиц Силы). Дополнительный урон игнорирует магическую защиту цели. Модифицирует умение "Хлещущая ветвь": область поражения увеличена на 200 %, время подготовки удара сокращено до 1 секунды, максимальный бонус к Силе во время удара увеличен до 250 %, убрано повышение физической брони во время подготовки к удару, добавлен кулдаун в 60 секунд. Модифицированное и обычное умение можно использовать независимо друг от друга.

— Владей им с честью, — медленно кивнул Хануман.

Поздравляем! Вы получили титул Мастер Дерева. Механика применения умений стихии Дерева изменена.

Доступны новые умения стихии Дерева.

Активированы перманентные бонусы Мастера Дерева.

Вы вошли в число первых десяти Мастеров Дерева в Артаре. Доступна уникальная награда. Обратитесь к наставнику.

Почти в тот же миг моя левая рука начала быстро темнеть по всей длине. Боли я не чувствовал. Точнее, все забивала боль от ожогов. Но, признаться, на секунду мелькнула мысль о том, что Хануман напоследок подбросил мне какую-то каверзу. Вроде того, что рука сейчас отсохнет и отвалится.

Однако темное пятно быстро меняло форму и текстуру, наливалось цветом — в основном оттенками зеленого. Стоящие рядом со мной Псы замерли, похоже, тоже дружно наблюдая за этим зрелищем. Еще немного — и на моей руке, от запястья до самого плеча, развернулся дракон с длинным змеевидным телом, покрытым крупной чешуей. Он какое-то время двигался, будто подыскивая для себя наиболее удобную позу, а потом застыл, превратившись в искусную татуировку.

— Лазурный дракон отметил тебя, — усмехнулся Хануман. — Что ж, значит, и он считает твою победу честной. А я... Я проиграл. И мне остается лишь принять свою судьбу.

Он смотрел куда-то мимо меня. Обернувшись, я увидел приближающихся со стороны Вечного баньяна шаманов. Судя по тому, как вышагивал Нгала, и какой невообразимой мощью светился его посох — пока я отвлекал Ханумана, они тоже зря времени не теряли.

— Ох, прошу извинить, у меня гости, — состроив любезную гримасу, поклонился Хануман и, потеснив нас, зашагал навстречу шаманам.

По пути чуть задержался, разглядывая что-то в зарослях камыша. Немного отклонился от курса и сломил одну из тростинок. Очистил ее от стеблей, обгрыз с обоих концов, и вдруг она начала разбухать, стремительно увеличиваясь в размерах. Не прошло и десяти секунд, как в руках у Ханумана был точно такой же посох, как тот, что он мне отдал только что.

— Эй! — окликнул я его. — Ты же хвастался, что твой посох — единственный в своем роде, и такого больше не найдешь на весь Артар?

Вместо ответа ванар лишь показал мне язык и расхохотался. Небрежно забросив посох на плечо, будто удочку, он вразвалочку потопал навстречу противникам. Сейчас он, наконец, снова вошел в свой привычный образ. Именно таким мы видели его в первый раз.

— Кого я вижу? Нгала! — издевательски воскликнул он. — Ты явился в мои владения с оружием в руках? Это так ты приветствуешь своего царя?

— Ты утратил право называться нашим царем еще в незапамятные времена, Хануман, — угрюмо ответил Нгала, останавливаясь. — А сейчас твое безрассудство снова грозит Уобо великой бедой. Я должен остановить тебя!

— Что ж, попробуй! — пожал плечами рыжий. — Но когда-нибудь и до твоей тупой башки дойдет, что продаться безволосым было твоей величайшей ошибкой. И что все, что делал я — я делал ради Уобо. Вестники придут. Обязательно придут! Ты лишь отсрочил неизбежное.

Он резко, без предупреждения, рванул вперед, на бегу раскручивая свой посох так, что тот замелькал, как лопасти у вентилятора. Метрах в десяти от шаманов оттолкнулся от земли, взметнув за собой целый фонтан песка. Взмыл в воздух, занося посох над головой... Страшно было представить, какой силы удар обрушится сейчас на адептов Шепчущего дуба.

Однако Нгала опередил его. Перехватив обеими лапами своей посох, он направил его на Ханумана и что-то коротко выкрикнул. Высвободившийся поток энергии был настолько ослепительным, что мы все дружно вскрикнули, прикрывая глаза, а потом и вовсе повалились на землю, потому что раздался такой грохот, будто рванул целый грузовик взрывчатки. По нашим спинам прокатилась волна жара, вокруг что-то шипело, бурлило и гудело. У меня не было сил даже для того, чтобы поднять голову, так что все зрелище я пропустил, впрочем, как и остальные Псы. Эффект от заклинания Нгалы был, пожалуй, даже помощнее рева Джубокко. И, к счастью, тоже продолжался всего несколько секунд, иначе бы некоторые из нас точно отправились бы к менгиру.

Тишина обрушилась на нас так же внезапно, как и ударная волна. Мы некоторое время лежали, будто не веря, что все прошло. Наконец, один за другим, начали поднимать головы и осматриваться.

Троице шаманов, похоже, и самим изрядно досталось. На ногах, пошатываясь, стоял только Нгала, двое других только пытались подняться. Посох в руках верховного шамана напоминал сожженную спичку — обугленный, покореженный, рассыпающийся прямо у него в руках. Однако судя по выражению лица, ванар был доволен. Мы встретились с ним взглядами, и он медленно кивнул.

Все получилось.

Я в изнеможении уткнулся лбом в землю. Все тело болело от ожогов и ссадин, и главное, чего мне сейчас хотелось — это погрузиться в прохладную ванну.

Псы, кряхтя, охая и переругиваясь, поднимались с земли. Меня тоже растолкали, помогли встать. Терехов ободряюще потрепал меня по плечу и я, пожалуй, впервые увидел, как он счастливо улыбается. Прям рот до ушей.

— Ты это сделал, Стас!

Остальные тоже радостно загалдели, присоединяясь к поздравлениям.

— Да, Мангуст, молоток!

— Уф, ну и денек сегодня...

— Это надо отметить! Док, доставай свое пойло!

— Мангуст, а ты сам-то чего такой смурной?

Берс сунулся было ко мне с двумя железными кружками, но я покачал головой и отстранился. Я и сам толком не понимал, почему, но победа не приносила радости. На душе было пусто и как-то погано. А еще я смертельно устал. Не в прямом смысле — аватар в Артаре не знает усталости. Но все эти сражения, гонки и прочая нервотрепка последних дней меня изрядно вымотали.

Псы же, похоже, и правда собирались устроить целую попойку прямо здесь, у берега озера. Зачинщиками, конечно, были Стинг и Берс, но и остальные эту идею подхватили, даже Чингиз. Меня Ката тоже попыталась утянуть в общий круг, но я сказал, что подойду позже. Сам же уселся на большой плоский камень у самой воды и долго сидел, разглядывая поверхность Озера жизни.

— Ну, ты чего? — потрепала меня по плечу Ката, подойдя чуть позже. — Что с тобой?

— Да все в порядке, — устало улыбнулся я. — Вы тут отмечайте без меня. Мне нужно к Серому пику.

— Зачем? Что-то случилось?

— Да нет. Просто надо поговорить кое с кем. Осталось последнее незавершенное дело.

Глава 25. Нить пути

В этот раз мы встретились с Вэйюн Бао не на его излюбленном месте у побережья, а чуть выше по склону Серого пика, на небольшой поляне среди зарослей каких-то высоких кустов, усеянных цветками с душистым пряным запахом. Этот запах приятно щекотал ноздри и неуловимо напоминал что-то знакомое из реального мира, но я так и не разгадал, что именно. То чудились цитрусовые нотки, то что-то, похоже на грушу, а то и вовсе кофейные оттенки.

Уже почти стемнело, но луны над нашими головами светили довольно ярко, а в воздухе вокруг нас вились крупные светлячки — зеленые, как глаза самого Бао. Так что мы не зажигали огня, чтобы не рушить эту атмосферу единения с лесом.

— Ты невесел, друг мой, хотя и одержал важную победу, — проговорил ксилай, раскуривая трубку. Он не пользовался для этого никакими приспособлениями — кажется, просто чиркал когтем о костяную чашечку, и табак в ней начинал тлеть, разгораясь сильнее при каждой затяжке и источая витиеватые струйки дыма.

Я вздохнул. Даже потянуло тоже закурить, хотя в реале я сроду не баловался табаком. Я сам не понимал, в чем дело. Вроде бы все неприятности последних дней позади, и изо всех я умудрился выбраться без потерь для себя. Даже наоборот. Нам удалось сохранить команду Терехова и даже обеспечить ей особый статус. Для себя лично я тоже добился преференций от Молчуна. Мы добыли для гильдии увесистый кусок адамантита и вступили пусть и во временный, но стратегически важный союз с ванарами Шепчущего дуба. В конце концов, я одним из первых среди монахов Артара выполнил квест на титул мастера стихии Дерева. И уж точно стал первым из игроков, кто взял мастера сразу в двух школах.

Пожалуй, именно по поводу последнего меня одолевали смешанные чувства. Может, слова Ханумана так запали в душу. Я ведь, и правда, добыл необходимые для финального состязания артефакты не сам, а лишь с помощью Псов и ванаров. Если бы я действовал в одиночку, как и задумано по квесту — мне бы понадобились недели, а то и месяцы, чтобы найти способы подобраться к каждому из великих древ. Да что там — одного только Мокеле-Мбебе пришлось бы караулить часами. А так... Прав Хануман. Я ведь даже не все базовые умения Дерева успел опробовать. Хорош же мастер!

Да уж, все-таки здесь, в Артаре, как и в обычных видеоиграх — читерство здорово портит радость от победы. Меня даже не особо тянуло читать описания новых полученных умений и бонусов от звания Мастера Дерева. Я лишь мельком заглянул на соответствующие вкладки и понял, что схема там примерно такая же, как и в школе Воды — мастер быстрее прокачивает все профильные умения, получает по дополнительному мощному заклинанию в атакующей и защитной ветке. Кроме того, у меня появился шанс применить умение школы Дерева без затрат зарядов Ци, а также включать приемы школы Дерева в свои комбо-атаки.

Помню, как после победы над Черными генералами я с горящими от азарта глазами вчитывался в каждую строчку описания новых умений — прикидывая, что изменилось, насколько усилилось, какие новые возможности у меня появились. Но тогда все было по-другому. Умения школы Воды я уже изрядно прокачал к тому времени, прочувствовал их потенциал, привык применять их в бою. В школе Дерева же я получил все и сразу, и теперь толком не знал, что со всем этим делать.

Я поделился своими мыслями с Бао, и тот понимающе закивал.

— Я не раз пытался предупредить тебя об этом, друг мой. Ты слишком поспешен на своем пути. И потому рискуешь упустить куда больше, чем приобрести.

— Просто я хочу успеть больше.

— Успеть? Ты так и не понял самую суть Пути. Путь — это жизнь. И его смысл — в процессе, а не в достижениях.

— Процесс ради процесса? — усмехнулся я. — Я все-таки думаю, что должна быть какая-то цель.

— Да, цели, к которым ты стремишься, придают жизни смысл. Однако это не значит, что цель — и есть смысл.

— Как это? Ты противоречишь сам себе.

— Никакого противоречия, мой юный друг. Суть — в самом стремлении. Именно оно делает тебя лучше. На смену достигнутым целям будут приходить новые. В некоторых ты и вовсе разочаруешься раньше, чем приблизишься к ним. Но, пока ты стремишься к чему-то — ты на верном пути.

— Что же плохого в том, что я стремлюсь достичь своих целей побыстрее?

— Не знаю. Это ведь ты сам только что жаловался, что новая победа не радует тебя. Выходит, важно не только достичь цели, но и то, КАК это было сделано.

Я еще больше нахмурился. Да уж, наставник явно не пытался утешить меня. Даже, пожалуй, наоборот, подлил масла в огонь.

— К тому же, Мангуст, ты, кажется, не совсем верно понимаешь, что значит быть мастером стихии. Достижение этого звания — лишь маленькая ступень на лестнице самосовершенствования.

— Маленькая, но самая верхняя?

— Вовсе нет. Мастер — это тот, кто всерьез продвинулся по пути овладения стихией. Однако верхнего предела здесь попросту нет.

— Так поэтому ты говоришь, что лучше углубиться в изучение одной стихии, чем понемногу брать ото всех?

— Изучение одной стихии со временем дает все больше преимуществ. Ты уже знаешь, что с помощью тренировок можно усиливать каждое умение. А со временем — открывать новые. Или даже создавать свои.

Похоже, эти его фразы — намеки на возможные последующие патчи. Либо на бонусы, про которые система пока не выдает подсказок, поскольку я не выполнил нужных условий.

— А изучение нескольких?

— Тебе лучше знать. Ты ведь теперь владеешь двумя.

Уел, уел. Я крепко задумался. Даже пожалел, что в инвентаре у меня не припасено пары порций "Аленького цветочка". Не то, чтобы я пристрастился к адскому пойлу Дока. Но бывают некоторые вопросы, с которыми без пол-литра не разберешься.

— Что же мне делать дальше? — наконец, спросил я.

Бао этот вопрос, кажется, даже удивил.

— Откуда же мне знать, мой друг? Каждый — сам хозяин своего Пути. Я ведь просто скромный наставник, который показывает тебе двери. В которые из них войти — всегда решать тебе.

— Но ты ведь можешь подсказать?

— Конечно. И я всегда стараюсь это делать. Но весь вопрос снова в том, что мои подсказки должны достичь твоего разума. Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить её пить. Ты все должен осознать сам.

Я зажмурился и потер сомкнутые веки кончиками пальцев. Эта игровая сессия снова затянулась, и нужно уже выходить в реальный мир. А то я снова заигрался. От кого я пытаюсь получить совет о смысле жизни? От непися?

Впрочем, я несправедлив к Бао. Он и так дал мне больше полезных советов, чем кто-либо из реальной жизни. А насчет моих целей... Нет, пока я от своего плана отступать точно не собираюсь. Уже получилось стать мастером двух стихий, так почему бы не добрать остальные три? Хотя бы ради уникальных плюшек, полагающихся мастерам? А уж потом можно выбрать специализацию по душе. Или придумать свою.

— Я постараюсь, учитель, — сказал я, наконец. — Но можно еще пару вопросов?

— Конечно. Я, как видишь, никуда не тороплюсь.

— Что будет дальше с Хануманом? Думаешь, Нгале и его шаманам удалось решить проблему? Или им и дальше придется удерживать его с помощью своих алтарей?

— Насколько я знаю, их алтари разрушились, когда они обратили силу четырех древ против Ханумана. И я не уверен, что у них получится провернуть нечто подобное еще раз. Царь обезьян не попадется на одну и ту же уловку дважды.

— Хануман сказал Нгале, что тот лишь оттягивает неизбежное.

— Боюсь, что это так, — тихо произнес Бао.

— Но что именно произойдет, когда Хануман вернется? Что это за чертовы вестники, о которых он талдычил? Я помню, ты просил меня выяснить подробности о них, но, мне кажется, у меня ни черта не получилось. Я только еще больше запутался...

— О, у тебя получилось куда больше, чем ты думаешь, — встрепенулся Бао. — И Кси очень благодарно тебе за помощь.

Он был не голословен — перед глазами тут же мелькнуло системное сообщение о повышении репутации с Кси. Я смахнул его, не читая.

— Как вообще так получилось, что Хануман перестал был настоящим царем для ванаров? А теперь воюет с собственным народом?

— О, это давняя и очень трагичная история. Увы, я сам не знаю ее полностью. Ее отрывки можно найти в древних ксилайских манускриптах, но целиком ее пока воссоздать не удалось.

— Но что он все-таки натворил такого, что лишился всех своих регалий?

Бао невесело усмехнулся.

— Хануману были дарованы великие таланты. Однако он был в чем-то похож на тебя. Тоже постоянно испытывал судьбу, бросая самому себе вызовы, с которыми мало кто из живущих мог бы справиться. Ему будто бы мало было знать, что он силен. Он пытался понять, насколько далеко заходит его могущество.

У меня даже мурашки по спине пробежали. Да, черт возьми, в этом мы похожи. И, пожалуй, я бы и сам точнее не сформулировал, для чего я последние годы рискую, снимая свои головокружительные видео. Не для развлечения. И уж точно не ради денег. И не ради соревнования с кем-то. Вот оно! Мне не хватает ощущения подвига. И хочется понять, на что я способен. Ведь это никто не сможет выяснить, кроме меня самого.

— И что же произошло? — спросил я.

— Тот, кто постоянно испытывает терпение богов, рано или поздно навлекает на себя их гнев, — вздохнул Бао. — Но не будем о грустном. Я ведь еще не предложил тебе награды, как первому безволосому мастеру Дерева.

Он расстелил перед собой длинный узкий кусок полотняной ткани и аккуратно, но быстро, будто опытный официант, сервирующий стол, выложил на ней несколько небольших предметов.

— Это снова зерна для твоей Нити пути, — пояснил он. — И ты, как самые первый мастер, снова можешь выбрать сразу два.

Зерна были разложены на несколько кучек, по два-три в каждой, и сильно различались по цвету и текстуре материала. Те, что лежали слева от меня, были темные, почти черные, и будто бы сморщенные, как сухофрукты. В следующей кучке были идеально ровные шарики из светлой древесины молочного оттенка. Следом — красноватые, с заметными темными прожилками. И, наконец, зеленовато-коричневые, будто малахитовые. Чуть в стороне, особняком, лежали четыре ровных кубика из разной древесины, по размерам чуть больше стандартных зерен.

— Грубоватая работа, — сказал я. — Не похоже на руку Джанджи Хэ.

— Ты прав. Это артефакты ванарских шаманов, которые монахи тоже могут использовать на своей Нити пути. Выточены эти зерна из зачарованной древесины великих древ. Вон те черные — из древесины Джубокко, светлые — из Поднебесного древа, зеленые — из Вечного баньяна, красноватые — из Шепчущего дуба.

— И все зерна, конечно, спящие? Подробные свойства посмотреть нельзя?

— Нет. Но можно примерно догадываться об их свойствах по материалам, из которых они сделаны. Выбирай сердцем или выбирай наугад — как посчитаешь нужным. В любом случае, ты обретешь что-то новое.

— Ну да, беспроигрышная лотерея...

Я осмотрел зерна, и уже потянулся было к тем, что были вырезаны из дуба. Нгала и его соплеменники здорово помогли нам. Так пусть у меня на память останется и частичка их священного дерева. Но взгляд упрямо цеплялся за четыре разноцветных деревянных заготовки.

— А вот эти кубики? Это, кажется, вообще не зерна?

— Верно. Это просто кусочки зачарованной древесины от каждого из великих древ. Ты можешь взять все четыре вместо готовых зерен. И найти достойного мастера, который вырежет тебе из них зерна на заказ. Учти — материал этот крайне ценный, так что каждая заготовка стоит гораздо больше, чем золотой самородок такого же размера. Не стоит отдавать их в работу кому попало. Неопытный резчик не сможет раскрыть и четверти магического потенциала этой древесины.

Хм! Два готовых редких зерна прямо сейчас или целых четыре — но в перспективе? Арифметика вроде бы простая. Хотя, конечно, неизвестно, когда еще мне удастся найти подходящего мастера. А бонусы от нового артефакта можно получить сразу...

— Я возьму заготовки.

Бао молча улыбнулся.

— Что? — буркнул я.

— Мудрый выбор. Мангуст, которого я знал, еще несколько лун назад предпочел бы то, что можно пощупать сразу.

— Выходит, твои уроки не проходят даром, — отшутился я.

— И это несказанно радует меня, — вполне серьезно ответил ксилай.

Кусочки древесины оказались гладкими и чертовски приятными на ощупь. А еще — куда тяжелее, чем можно было ожидать и мягко постукивали, соприкасаясь друг с другом. Я покачал их на ладони, приглядываясь к описанию, и спрятал в инвентарь. Увы, хоть штуки и редкие, но без привязки к игроку, так что надо будет их сдать в банковскую ячейку, чтобы не потерять при смерти от рук другого игрока.

— А Джанджи Хэ смог бы выточить мне зерна из этой древесины?

— Думаю, для великого мастера нет ничего невозможного. Однако свежих работ от него давно не видно. Да и сам он исчез из поля зрения Кси.

— Разве это возможно? Ты же говорил, что каждый ксилай — это глаза и уши Кси. Вы едины, хоть и разбросаны по всему свету.

— Это так. Однако Кси не всесильна и не вездесуща. И если кто-то хочет скрыться от нее и уйти в глубокое отшельничество — ничего не поделаешь. Джанджи Хэ всегда был нелюдим и слишком одержим своей работой.

— Но он еще жив? Его можно отыскать?

— Возможно, — уклончиво ответил Бао. — Почему ты так заинтересовался им?

— Ты же сам сказал: зачарованная древесина великих древ Уобо — слишком ценный материал, чтобы отдавать ее в руки дилетантам.

— А вот сейчас узнаю прежнего Мангуста! — рассмеялся ксилай.

— Угу. Мои вкусы просты. Мне просто нужно самое лучшее.

Бао продолжал смеяться. На мой взгляд, куда дольше, чем следовало бы, так что я заподозрил, что он просто тянет время.

— Хорошо, — наконец, кивнул он, внезапно став предельно серьезным. — На самом деле, история с исчезновением Джанджи Хэ весьма загадочна. Да, он был замкнут и, по меркам обычных людей, странноват. Однако внезапно бросить все и отправиться в странствия по Артару... Это на него непохоже. И многих из тех, кто знал его, это привело в замешательство.

— Но его пробовали искать?

— Безрезультатно. Но я постараюсь выяснить, где мастера видели в последний раз, и добуду для тебя хоть какие-то зацепки, которые помогут тебе размотать этот клубок. Если, конечно, ты этого действительно хочешь. Найдя великого мастера, ты бы оказал великую услугу Кси.

— Я этого действительно хочу. И я помню про свои прежние обещания. Кси может рассчитывать на меня.

Еще одно системное сообщение о повышении репутации с Кси! На этот я раз я задержал на нем взгляд, потому что оно оказалось куда длиннее обычного.

Ваша репутация с фракцией Кси увеличена на 250 пунктов. Текущее значение — 1180 пунктов (Дружелюбие). До следующего ранга репутации (Уважение) — 1320 пунктов. Дружелюбие предоставляет перманентную скидку в 5 % процентов у всех торговцев фракции Кси, а также позволяет бесплатно останавливаться на ночлег в лагерях Кси. Кроме того, достижение этого ранга открывает доступ к фракционным квестам, недоступным для игроков с нейтральной репутацией.

Ого! Я не помнил точно, какая у меня была репутация с Кси до этих двух повышений. Но прокачивать ее в последние дни мне было решительно некогда, так что мне явно упало два весомых бонуса — пунктов на пятьсот в сумме, если не больше. Проверять по логам было некогда — Бао как раз продолжил свой рассказ.

— Поиски Джанджи Хэ — не одно из обычных заданий, которое можно получить у Кси. Это скорее еще одна просьба, с которой я хотел обратиться к тебе. И очень удачно, что она совпала и с твоими интересами.

— Буду рад помочь.

— Но будь осторожен! Следы Джанджи Хэ обрываются далеко за пределами земель, обжитых такими, как ты. А отдаленные от Золотой гавани регионы Артара очень опасны. К тому же, есть подозрения, что исчезновение мастера тоже как-то связано с...

Он смолк, подбирая слово.

— С вестниками? — подсказал я.

— Возможно... Возможно, вообще все странности, что происходят в последнее время в Артаре, связаны одной тонкой паутиной, нити которой пока невидимы для Кси. А тем более для всех остальных.

— Ну, может, стоит дождаться самих этих вестников. Они должны внести ясность. Даже судя по их названию.

— Может, ты и прав, Мангуст. А может, когда они явятся, будет уже слишком поздно...

Бао взглянул наверх и выпустил последнюю струйку дыма вертикально над собой. Под дыханием ветра она причудливо извивалась, будто призрачный белесый дракон, устремляющийся в небо.

— Мне пора, — сказал я с сожалением. — Спасибо тебе за все, учитель.

— Тебе не за что меня благодарить, — удивился ксилай. — Ты заслужил свою награду, мой друг. Ты честно одолел Ханумана в том состязании, а это самое главное. Иначе бы он не признал твою победу.

— Я не за это тебя благодарю.

— За что же?

— За все остальное, — улыбнулся я и приложил руку к груди, кастуя Возврат.

Я говорил искренне. В последние дни я много думал обо всем этом. Об Артаре, о Терехове и остальных ребятах, о моей жизни до встречи с ними. Об учебе, о детстве, о своих прошлых увлечениях, об отношениях с родителями. Да много о чем думал. Оказывается, стоит оказаться за городом и выдернуть из мозгов НКИ с доступом к интернету — как у тебя образуется огромная прорва свободного времени, которое можно использовать для того, чтобы хорошенько разобраться в себе.

Уж не знаю, насколько это у меня получилось. Но моя жизнь точно уже не будет прежней.

Эпилог

Над Озером жизни бушевала буря. Сполохи молний разрывали ночное небо, выхватывая из тьмы серые бока туч. Гром обрушивался одновременно со вспышками — настолько мощный, что, кажется, от него должны были трескаться сами скалы. Порывы яростного ветра бесцеремонно трепали крону Вечного баньяна, ломая тонкие ветки и унося с собой оторвавшиеся листки. Поверхность самого озера бурлила так, будто из недр давно потухшего вулкана снова готовилась прорваться раскаленная лава. Дождя еще не было — он должен был разразиться вот-вот, но пока до земли долетали лишь отдельные капли, крупные, как виноградины.

У самого ствола священного древа, рядом с остатками примитивного алтаря из костей и неотесанных жердей, темнела сгорбленная фигура со всклокоченной рыжей шерстью. Она была настолько изможденной, покрытой странными струпьями и ожогами, что мало кто с первого взгляда узнал бы в ней Великого Ханумана.

Царь обезьян сидел, ссутулившись, поминутно вздрагивая и мотая головой. Глаза его были плотно зажмурены, руки безвольно болтались вдоль туловища. Могло показаться, что он реагирует на раскаты грома, но нет. Тело его содрогалось от чего-то, что происходило внутри. Губы его шевелились, отвечая голосу, что звучал лишь в его голове.

— О, да, они заплатят... — хрипло бормотал он. — Жалкие предатели.... Мы вместе заставим их... собственной кровью... смоем кровью и огнем...

Часть фраз его заглушалось раскатами грома, часть сложно было расслышать из-за того, что ванар срывался на невнятное бульканье. А иногда он и вовсе замолкал и сидел, замерев, будто вслушиваясь в одному ему слышимые ответы. Пока не услышал нечто, что заставило его преобразиться. Дрожь в суставах стихла, спина распрямилась, а в голосе снова пробилась прежняя сила. Обрамленное рыжей бородой лицо медленно расплылось в широкой улыбке.

— О, да! Ванары снова станут единым народом. А Великий Хануман — их полководцем! Я дождусь... дождусь твоих вестников!

Когда же царь обезьян, наконец, раскрыл глаза, в них плескались озера фиолетового пламени.

љ Владимир Василенко

Новосибирск, октябрь 2018— январь 2019

От автора

Друзья, по уже сложившейся традиции добавлю пару строк.

Прежде всего — огромное спасибо всем, кто следит за моим творчеством, поддерживает морально и финансово, покупая книги и награды к ним. Я очень рад, что все больше людей следит за приключениями Мангуста и, надеюсь, их будет становиться еще больше. Я, со своей стороны, постараюсь порадовать вас новыми интересными книгами.

Следующий роман о Мангусте будет называться "Белый тигр". Работу над ним я начну незамедлительно, так что планирую, что смогу начать выкладку новых глав уже через пару-тройку недель.

Проверьте, подписаны ли вы на мою страницу на Литнете, чтобы не пропустить анонс выкладки. Еще можно отслеживать новости в моей группе в ВК — я в этом году собираюсь активнее работать с ней, выкладывать различные цитаты, арты.

Если "Лазурный дракон" вам понравился — не забудьте одарить его своим царским лайком на Литнете. А если есть возможность забросить хотя бы 10-рублевую наградку — то еще лучше. Высокий рейтинг поможет книге подняться в топе и найти новых читателей.

Еще раз спасибо и — увидимся в Артаре ☺

Оглавление

Глава 1. Правила меняются

Глава 2. Чужой среди своих

Глава 3. Белый берег

Глава 4. Уобо

Глава 5. Старый лагерь

Глава 6. По следу

Глава 7. Обратная сторона медали

Глава 8. У расколотой скалы

Глава 9. Легенда о лазурном драконе

Глава 10. К истокам

Глава 11. Вечный баньян

Глава 12. По течению

Глава 13. Крадущийся мангуст, затаившийся ванар

Глава 14. Переговоры

Глава 15. Точка невозврата

Глава 16. Снова в джунгли

Глава 17. Гнездовье конгамато

Глава 18. Мелкие неприятности

Глава 19. Шепчущий дуб

Глава 20. Рыбины в мутной воде

Глава 21. Под сенью смерти

Глава 22. Разбор полетов

Глава 23. Небеса и глубины

Глава 24. Один на один

Глава 25. Нить пути

Эпилог

От автора

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg