Пушинка в урагане (наш человек на троне)

— Ваше императорское высочество! — обращается он ко мне. Интересно, откуда он так быстро узнал мой титул? — репортёры из двух отечественных и одной английской газеты желают взять у вас интервью. Дозволите их пропустить?

— Пусть подходят. — киваю я.

Журналисты чуть ли не бегом преодолели расстояние до самолёта и сходу атаковали меня вопросами:

— Правда ли что Вы подарили этот самолёт Их величествам?

— О чём Вы говорили с кайзером?

— Правда ли, что Её величество кайзерина бесстрашно перенесла полёт?

— Господа! — снисходительным тоном прерываю я журналистов — Воспитанные люди не перебивают друг друга! Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, только если позволите, по очереди. Кто первый?

Разумеется, тут же вспыхнула жаркая полемика: кто будет первым. Победил, едва не искалечив оппонентов, журналист из берлинской вечерней газеты. Занимательный тип, надо будет взять его на содержание.

— Ваше Императорское высочество, правда ли, что Её величество кайзерина бесстрашно перенесла полёт?

— Разумеется правда. Я повёз Её величество показать с высоты птичьего полёта Гамбург, порт и окрестности города, и после его осмотра кайзерина изволила посетить Берлин. Здесь у нас закончился бензин, и мы приземлились для заправки. Теперь самолёт готов к полёту.

— И куда же вы отправитесь?

— Куда изволит Её величество. Полагаю, что мы вернёмся в Гамбург, ведь там ожидают свиты Её величества и моей невесты.

— Вашей невесты?

— Да. Я, с невестой, Инес-Саритой из дома де Мединасели едем к её родителям, дабы получить благословление на брак.

— А как вы оказались в Гамбурге?

— Мы условились о встрече с Её величеством, чтобы передать ей подарок, специально построенный для императорской четы.

— Роскошный подарок. — заметил другой репортёр, по виду англичанин.

— Обыкновенный, и даже небольшой в среде великих мира сего. — скромно ответил я.

— А о чём Вы говорили с Его величеством?

— Его величество изволили осмотреть самолёт и убедиться в его безопасности. И раз уж речь зашла о безопасности, не желаете ли вы совершить прогулку над Берлином?

Репортёры тут же забрались в самолёт, а я обратился к полицейскому:

— Господин Ремке, я решил прокатить репортёров над Берлином, не желаете ли составить нам компанию?

— С радостью, Ваше императорское высочество. Но прежде я отдам необходимые команды.

Ремке повелительно рявкнул на полицейских, и те быстренько освободили просторную площадку для взлёта

Я посадил полицейского рядом, и в полёте частенько спрашивал о тех или иных зданиях, и каждый раз получал исчерпывающий комментарий, в том числе и о преступлениях, совершённых в этих местах. Ну что тут скажешь: профессионал, с соответствующей деформацией сознания.

Потом я забрал тётушку Августу с Инес-Саритой, и мы полетели обратно в Гамбург.

На следующий день все немецкие и половина европейских газет вышли с сенсационными заголовками: 'Кайзерина Августа совершила путешествие из Гамбурга в Берлин и обратно за четыре часа'!

Вечером того же дня мы отправились дальше, в Кадис, откуда мы собирались двинуться в Мадрид. В прошлой жизни мне доводилось бывать в Кадисе, туристом. Надо сказать, в то время Кадис выглядел малость похуже. Да, там было много глянцевой рекламы и меньше грязи, но сейчас люди выглядят живее, нет машин, и вони выхлопа десятков тысяч двигателей. Зато на безупречной лазури залива яркие корпуса бесчисленных корабликов и белоснежные (весьма чумазые вблизи) паруса. Хотя нет! Тот Кадис всё-таки был лучше: там не было такого количества нищих. Нищих здесь и сейчас — как в Африке моего времени.

А так да! Яркое солнце, прекрасное море, зелень, яркие краски и красивые люди. Правда, у тех, кто беднее, истощённые лица, но таких к нам близко не подпускали, дабы не докучали знатным сеньорам

Родители невесты приняли нас с радушием, выслушали со вниманием, подарки приняли с благодарностью, благословили с достоинством. Это всё, что я могу сказать о визите: Петя узурпировал всё общение и с невестой, и с родителями. Впрочем, оно и к лучшему. Я тем временем обдумывал свои будущие действия, учитывая скорое создание мощных и относительно дешёвых нефтяных и бензиновых моторов.

К Мадриду мы двигались весьма неспешно: родители Инес-Сариты по какой-то причине выбрали в качестве транспорта не железную дорогу, а кареты и лошадей. Чем-то это напоминало свадебный кортеж из комедии 'Соломенная шляпка', причём настолько, что я даже стал про себя мурлыкать песенку жениха:

Женюсь! Ах, женюсь!

Какие могут быть игрушки?

И буду счастлив я вполне.

Но вы, но вы

Мои вчерашние подружки

Напрасно плачете по мне...

Крамольного содержания песенки никто не расслышал, а если расслышал, то ничего не понял, поскольку никто в свите кроме Инес-Сариты и доктора Иванова русского языка не знал. Но и те, кто может быть, что-то и понял, почтительно примолкали: композитор творит!

Да, я в Испании считаюсь молодым, но подающим огромные надежды национальным композитором. Да-да, именно национальным! Об этом, не далее, как вчера, мне вслух прочитала из десятка испанских газет, сама моя невеста. В газетах писали, что мои песни 'Эспера', 'Бесаме мучо', 'Хисториа ди ун амор' и 'Утро карнавала' распевает вся Испания, Португалия и Латинская Америка. Оказывается, у меня тьма поклонников не только в этих странах, но и в САСШ.

Вечерами, во время остановок, спускаюсь во внутренний дворик, к фонтану. Это обязательно: мы аристократы, наша жизнь обязательно должна быть публичной. Там же собираются дворяне из свиты и знатные люди, проживающие в городах, в которых мы остановились. Для начала всегда провожу что-то вроде политинформации, рассказывая о том, какие политические и военные выгоды получают Испания и Россия от взаимного сближения. Рассказываю о планах строительства авиазавода, правда, место строительства пока не определено: то ли Валенсия, то ли Толедо, а может быть это будет другое место, решать Его величеству и правительству. В этом месте непременно следует вопрос: Почему Вы, великий князь, не проследовали в столицу на самолёте?

Ответ всегда один, приятный слушателям: в случае воздушного полёта мы не имели бы возможности осмотреть красоты Испании вблизи, да к тому же, были бы лишены счастья познакомиться с такими замечательными людьми, как наши нынешние собеседники. Всем известны возможности самолёта, и перелёт от Кадиса до Мадрида теперь не кажется невероятным, и объяснение с удовольствием принимается. Ну не буду же я рассказывать неподготовленной публике об опасности полётов над горами, по незнакомому маршруту. Это в Германии я легко рискнул: там равнины, и масса ровных площадок на случай аварийной посадки. К тому же Петя несколько раз путешествовал по Германии, так что там местность знакома.

Когда вопросы высокой и местной политики исчерпаны, меня почтительно просят продемонстрировать своё искусство владения гитарой, а Инес-Сариту исполнить новые песни, написанные её женихом. Моя невеста никогда не отказывает, она любит петь. У Инес-Сариты прекрасный голос и врождённый артистизм, её манерой исполнения нельзя не восхищаться, что я и делаю, позволяя и остальным насладиться этим чудом.

Потом я показываю собравшимся несколько приёмов владения гитарой и отправляюсь отдыхать, а по всем комнатам занимаемой гостиницы или поместья слышится звон струн: народ репетирует. Мне не жалко. Составил учебную программу, написал методичку, которую доброхоты тут же перевели на испанский и размножили на пишущей машинке, вручную вписав символы, которых нет на машинке. Вообще-то мне знакомы подобные методы — в моей молодости ещё не было ни ксероксов, ни сканеров, и даже пишущие машинки были не слишком доступны.

* * *

Долго ли коротко ли мы ехали, а вот и Мадрид.

Остановились мы в одном из дворцов де Мединасели, и там провели тьму приёмов, нанесли великое множество визитов, правда, об этом времени я сказать не могу ничего, поскольку ревнивец Петя просто бесится, обнаружив интерес Инес-Сариты к внешним проявлениям моей личности. Чтобы избежать конфликта, а точнее, чтобы в один прекрасный момент не угодить в дурдом, я ухожу 'в подполье', и строю планы на будущее. Скажем, поручил я конструкторам из группы генерала Паукера создать паровую турбину тройного расширения, пригодную для установки на корабль. Сомнений у меня нет: турбину они создадут, но друзья мои, мало создать турбину. Мало! Надо строить турбины в массовом порядке — для своего флота и на продажу. Да побольше! Чтобы наши заклятые друзья из своего кармана финансировали нашу оборону. А для этого нужна мощная производственная база, основанная на собственном станкостроении, приборостроении и прочих наукоёмких отраслях промышленности. В общем, нужна промышленность группы 'А', или, как учили нас в школе, производство средств производства.

Вообще-то приборостроительный завод строится, работники для него обучаются и первые приборы разрабатываются. Мною заказаны спидометр, датчики контроля уровня топлива и масла, вольтметры, амперметры и прочее, что совсем недурно иметь на приборной панели машины и самолёта. К самолёту я заказал креномер, датчик угла атаки и спидометр (ей-богу, не знаю, как он называется на самом деле) для самолёта, на основе трубки Пито. Уж название этого прибора я знаю, хотя не знаю принципа его действия. Но оказалось, что трубка Пито известна давно, и даже не защищена патентом.

Но в России почти нет производства точных металлорежущих станков и совсем плохо с металлургией, особенно высокопрочных сплавов. Когда генерал Паукер на пару с профессором Меншуткиным рассказывали мне печальную историю действительного положения дел в промышленности России, то я, стиснув зубы, матерился про себя. Страшное дело, дорогие друзья — в России нужно создавать с нуля почти все отрасли промышленности. Впрочем, будем благодарны предкам за то, что есть — до Петра ведь вообще не было ничего.

Остаётся действовать так, как это делали большевики: концентрироваться на одном направлении, а когда оно начинает давать доход, за счёт него создавать следующее, за ним ещё одно, и так далее. На сегодняшний момент главными направлениями стали авиа и моторостроение, за их счёт вытаскиваем приборостроение и начали поднимать собственное станкостроение, пока полностью привязанное к авиа и моторостроению. Словом, производства, которые мы уже создали, приносят отличный доход, но все денежки уходят на создание новых и новых производств. А уж, сколько забирают на себя учёные, ни в страшной сказке сказать, ни пером Стивена Кинга описать.

Примерно через неделю после нашего прибытия в Мадрид, мы получили приглашение к королю. Местом приёма был назначен дворец Эль-Прадо.

Как я понял (Пете и объяснять ничего не надо, поскольку с детства варится в этом супе), приглашения в какой-то более значимый дворец я с невестой не заслужили, но в то же время, Эль-Прадо является сейчас домом короля, что подчёркивает приём нас в узкий семейный круг... В общем, я плюнул на хитросплетения политической мысли, и опять ушёл вглубь себя.

Очнулся, когда мы вошли в зал приёмов. Мы с Инес-Саритой и её родителями и прочими сопровождающими лицами остановились и выстроились полукругом, согласно указаниям придворного. Нам кратко напомнили правила поведения в присутствии монаршей особы, причём придворный особо обратился ко мне, и извинился за это вступление, оно предназначено тем, кто находится рядом со мной, людям не столь сведущим в придворном этикете. Мне осталось лишь покачать головой со значительным видом.

Королём оказался молодой человек дет двадцати трёх-двадцати пяти, среднего роста, очень субтильного телосложения. По моде этого времени король носит небольшие усы и бакенбарды, которые ему идут. Лицо умное, взгляд твёрдый, но видно, что король болен: глаза ввалившиеся, цвет лица нездоровый. На короле военный мундир с орденами и лентой. Рядом с Альфонсом Двенадцатым его жена — довольно некрасивая женщина в светлом платье, украшенном чудесной вышивкой. На королеве тоже красовались ордена и орденская лента. Королева нам улыбнулась, и сразу стало понятно, что перед нами очень добрая и отзывчивая женщина.

Произносились приветственные речи, король дал соизволение на брак, а кроме того, посвятил меня в рыцари какого-то испанского ордена, но я не слишком понял какого, поскольку у меня этих титулов и пожалований — как репьёв на дворняжке.

В ответ Петя толкнул прочувствованную речь, причём на испанском языке, чем вызвал дополнительное одобрение короля и милую улыбку королевы.

Потом был торжественный обед, после которого меня проводили в кабинет Альфонсо XII.

— Можем ли мы надеяться, что Испания станет обладателем новейших технологий? — спросил король.

— Безусловно. Самолёты, которые будут строиться на авиазаводе в Валенсии, являются точной копией новейших самолётов, которые производятся в Санкт-Петербурге, и готовятся к выпуску в Кёнигсберге, в Пруссии.

— Мне доложили, что Ваше любимое выражение 'Самолёт строится вокруг мотора'. Это верно?

— Я понял, что хочет сказать Ваше величество. Моторы мы только отрабатываем, им пока очень далеко до совершенства. Того, что мы сейчас выделываем, достаточно для нас, для Германии и для Испании. В будущем мы с вами договоримся о строительстве нескольких моторных заводов в Испании.

— Нескольких? Разве моторов нужно так много?

— Да, Ваше величество. Моторы нужны не только самолётам, но и мотоциклам.

— Да, я уже приобрёл мотоцикл, и признаюсь, получаю он поездок огромное удовольствие. Несколько раз я катал Её величество, и королева пребывала в необъяснимом восторге. Правда, она жаловалась, что в коляску неудобно садиться.

— Да, это так. Именно для дам и солидных господ нами разработан просторный экипаж, который мы назвали автомобиль. Для него, кстати, тоже нужен мотор, значительно более мощный, чем для мотоцикла. Для вспашки земли и других полевых работ создаётся трактор. Моторы большой мощности будут установлены на локомотивы, и скорость движения, а также вес составов увеличатся.

— И эти моторы тоже будут строиться в Испании?

— Да, Ваше величество, хотя и не сразу. Я полагаю, что Россия, Германия и Испания должны возглавить очередной этап технического прогресса.

— Допустимо ли участие испанских учёных и инженеров в разработке моторов и самолётов?

— Именно это я и хотел предложить. Единственное моё условие — обеспечение режима секретности проводимых исследований, чтобы наши заклятые друзья не крали наших идей.

— Да, мне докладывали о мерах безопасности, что Вы установили в принадлежащих вам заведениях, и теперь нахожу их весьма дельными. Вы пришлёте специалиста, который обучит моих сотрудников безопасности?

— Сегодня же телеграфирую в Петербург, и вызову лучшего специалиста.

— Благодарю Вас. А теперь позвольте деликатный вопрос.

— Слушаю Вас, и обещаю ответить со всей откровенностью.

— Я знаю, что Вашим попечением создано некое новое лекарство...

— Да, это так. Со мною прибыл доктор Иванов, который крайне успешно применил это средство, мы назвали его стрептоцидом, для лечения различных заболеваний, в том числе и туберкулеза.