Мечты Идиота

На отсутствие уличного освещения в темное время суток.

На машины со спецсигналом, почему-то именно нас призывающих уступить им дорогу в тот самый момент, когда мы спешим сильнее всего.

На постоянную необходимость приобретения запчастей, запаски, замены резины и масла, прокачки тормозов, заправки кондиционера, зарядки аккумулятора, замены свечей зажигания и ремня ГРМ, ремонт сколов и трещин, покраску бампера и грунтовку крыльев.

На открытые люки и дорожные выбоины (когда только дорогу отремонтируют?), на ремонтные работы по замене дорожного покрытия (почему именно сейчас?).

На всякий мусор и хлам, на коварные гвозди, подстерегающие нас в самых неожиданных местах.

На светофоры и семафоры, на пешеходные переходы и железнодорожные шлагбаумы, на предписывающие, предупреждающие, запрещающие и угрожающие дорожные знаки.

На разделительную разметку — сплошную и прерывистую.

На идиотски устроенные транспортные развязки и аварийно опасные перекрестки.

На неизменное и неуклонное повышение цен на бензин и столь же неуклонное и неизменное снижение его качества.

На таинственные группировки профессиональных автоугонщиков, автоподставщиков, разувальщиков и других мелких и крупных мошенников. На наркоманов, бьющих стекла, "чистящих" салон и снимающих наши "повторители". На малолетних хулиганов, царапающих вдоль всего борта короткое, но емкое ругательство.

На неизвестных злоумышленников, помявших нам крыло на парковке и скрывшихся с места происшествия.

На невозможность за рулем выпить пива.

Нет, нет и нет, ничто не может остановить нас по дороге к собственной свободе!

Ранним утром летнего выходного дня на одном из пригородных шоссе любой желающий мог наблюдать следующую картину.

Вдоль шоссе, по направлению из города, по правую его сторону, двигался человек. Двигался он налегке, пружинистым шагом преодолевая свой таинственный путь к только ему известной цели.

Конечно, при этом он нарушал правила дорожного движения. Те самые правила, где достаточно ясно указано, что движение пешеходов в пространстве, непосредственно примыкающем к проезжей части, должно происходить в направлении, обратном потоку движущихся транспортных средств.

Странная штука — эти самые правила дорожного движения! Созданы они как будто бы для автомобилистов, но и упоминанию обязанностей пешехода в них так же нашлось свое место. И это не вызывает у пешехода никакого протеста, ибо в тех же правилах дорожного движения немало места уделено и его правам. А что до обязанностей, то всякий здравомыслящий человек понимает, что родились эти самые правила поведения не из-за некоей дискриминации пешеходствующего населения со стороны автомобилистов или дорожно-постовых служб, а исключительно в целях безопасности самих же пешеходов. И возникли они не на пустом месте, а явились квинтэссенцией многолетнего человеческого опыта, в результате анализа неутешительной статистики несчастных случаев на дороге.

Впрочем, каковы бы ни были сами правила, каково бы ни было отношение отдельно взятого пешехода к ним, ему всего-то на всего стоит отойти от этой самой проезжей части на несколько шагов, и правила исчезнут. Более того, и без всяких правил с их трогательной заботой о физическом благополучии пешехода, шансы сохранить это самое благополучие при этом неизмеримо возрастают.

Идущий вдоль дороги человек, впрочем, ни о чем таком не думал. Он просто шел по правой обочине, и так, по-видимому, ему было просто удобнее. На предписанной правилами стороне дороги летнее солнце, вроде бы совсем недавно показавшееся над горизонтом, уже палило своими яркими лучами, и в этих лучах клубилась пыль, поднимаемая проносившимися по трассе автомобилями. Нет, совершенно неприятно было бы идти пешеходу по той стороне, хотя бы даже это и предписывалось ему вздорными автомобильными правилами. Куда лучше было двигаться здесь, по противоположной стороне от скоростной автотрассы, где залесенный холм давал живительную тень, а из самой холмистой рощицы, если прислушаться, иногда можно было даже расслышать невнятный птичий гомон.

Автотрасса грациозно огибала этот холм слева. Неведомые строители дороги, видимо, благоразумно рассудили, что небольшой ее изгиб обойдется гораздо дешевле, чем стоимость работ по уничтожению этого естественного препятствия во имя ее прямолинейности. И это, несомненно, явилось наилучшим решением — сметная стоимость строительства не превысила установленных нормативов, холм, роща и птицы остались в неприкосновенности, хотя и были обременены неприятным соседством. А автомобилисты приобрели некоторое разнообразие маршрута, которое только повышало концентрацию их внимания на дороге и служило исключительно на благо их же собственной безопасности.

Пешеходствующий человек, конечно же, мог бы пройти и по этой живописной рощице. Правда, для этого ему нужно было бы взобраться на холм, преодолев достаточно крутой подъем. Но за этот подвиг он был бы вознагражден сполна. Там, на холме, действительно пели птицы, и какие-то невидимые живые существа шуршали в траве. Там ветер шумел кронами берез и осин, и если посмотреть вверх, то можно было бы полюбоваться его игрой в ярко-зеленых листьях. Там солнечные лучи, пробиваясь между ветвями деревьев, образовывали причудливую световую мозаику, которая так же жила своею собственной загадочной жизнью. И можно было бы найти там такое место, откуда открывался поразительный вид на раскинувшееся под ногами пространство — луга, где паслись коровы, поля, засеянные пшеницей и ячменем. На горизонте явственно, но, тем не менее, таинственно темнел хвойный лес, а вдали, хотя и не была видна, однако явственно угадывалась река.

И скоростная автотрасса была видна с холма. Серебристой лентой она уходила за горизонт, и можно было бы сказать, в неизвестность — можно было бы сказать, если бы не придорожный указатель направлений и расстояний, самым решительным образом эту неизвестность рассеивающий. По ленте ползли разноцветные блестящие насекомые — автомобили, ползли и исчезали там, за горизонтом. Навстречу им проползали точно такие же букашки, появившись, казалось бы, ниоткуда и постепенно увеличиваясь в своих размерах.

Да, здесь, на холме, человек мог бы сполна вкусить всех этих прелестей. Мог бы насладится своей, хотя и весьма относительной и кратковременной, но все же удаленностью от суетности этого мира. Созерцать красоту этого нетронутого маленького живого мирка, который из-за своей непрактичной геоморфологической природы не подошел для нужд человеческого общества и выпал из хозяйственного оборота. Мог бы полюбоваться теми видами, о существовании которых и не мыслилось там, внизу, у подножия. Мог бы, предавшись философским размышлениям, задаться вопросом, какие такие насущные цели толкают маленькие, блестящие, практически игрушечные, автомобили туда, за горизонт, и какие неведомые силы влекут их в противоположном направлении.

Человек вполне мог бы все это сделать, но почему-то он выбрал путь здесь, внизу, проявляя солидарность с автомобилистами и наглядно показывая расчетливость проектировщиков скоростной автотрассы.

На то у него, конечно же, были свои причины. Во-первых, он спешил, а этот путь был короче, хотя и шел не по прямой. Во-вторых, он в любой момент мог осуществить вышеописанное восхождение, и если он не совершил его сегодня, то был волен сделать это в любой другой раз, по собственному желанию. В-третьих, он уже неоднократно бывал на этом пресловутом холме, и прекрасно представлял себе все то, что мог бы здесь обнаружить.

Сегодня в этом не было особой необходимости. Сегодня он был здесь, внизу, и огибал холм так же, как делали это все без исключения автомобили. Что же с того, что их дороги временно совпали — не отказываться же от собственного пути следования из-за такой досадной случайности! Тем более, что волею случая, соседство с оживленной автострадой в этот момент было менее неприятным, чем обычно.

На дороге образовалась пробка. Автомобили, еще недавно так бодро бежавшие по асфальтовому полотну, теперь стояли в два ряда, как колонна танков на марше, в каковом порядке их и застал долгожданный приказ о кратковременной технической остановке.

Спустя какое-то время по встречной полосе, вдоль застывшей колонны, пугая немногочисленные встречные автомобили, весьма уверенно двинулся представительного вида джип черного цвета. Владелец джипа, как видно, полагал, и не без оснований, что его автомобиль дает ему заметные и неоспоримые преимущества перед другими участниками дорожного движения. В частности — право пересечь двойную сплошную линию дорожной разметки и двигаться в нужном ему направлении уже за ней. За джипом, как рыбы-прилипалы за акулой, увязались наиболее предприимчивые из водителей менее представительского класса.

Тем не менее, сложившуюся дорожную ситуацию это в корне изменить не смогло, а скорее всего, только еще более усугубило, так как и третья колонна в конце концов тоже остановилась. Теперь машины стояли в три ряда, лишившись, к тому же, последней возможности развернуться.

Весьма вероятно, что где-то там, впереди, случилась какая-нибудь авария — быть может, даже с жертвами. А может быть, дорожно-транспортное происшествие было совсем пустяковым, и теперь активные участники инцидента выясняли, кто же из них является пострадавшей стороной, а кто должен оплачивать покраску бампера.

Причины происшествия были неясны, но его последствия — очевидны. Машины стояли. Их двигатели работали на холостом ходу, а их водители заметно нервничали. Еще бы — прекрасный летний день по счастливой случайности выпал на выходной, самое время выбраться за город вместе с семьей или без, отдохнуть от повседневной суеты и городской пыли. Самое время глотнуть свежего воздуха, подставить свое лицо ласковым солнечным лучам, окунуться в освежающую прохладу живописного озера. И, кстати, машину помыть — пусть и у нее будет праздник! День таил в себе столько заманчивых возможностей, что просто-напросто было бы глупо провести его в городе.

И тут — такая непредвиденная и просто-таки прискорбная неприятность. Вместо того, чтобы мчаться на встречу с прекрасным, приходится стоять тут самым глупым образом. Стройные планы начинают рушиться, а главное — такое приподнятое настроение рискует быть испорченным самым возмутительным образом. Что больше всего раздражало — это неизвестность. Было совершенно непонятно, что могло случиться там, впереди,? Почему из-за этого, что бы это ни было, должны страдать все остальные добропорядочные водители? И сколько, в конце концов, все это продлится? Может, всего пару минут, а быть может, уже пора заглушить мотор, да сходить туда, вперед, выяснить, — в чем же, собственно, дело? Принять активное участие в происшествии — все равно ведь стоим. Хотя, вдруг все это рассосется само собой, и можно будет забыть об этих неприятных минутах вынужденного простоя.

"Вот в этом-то все и дело, — думал пешеход, проходя мимо застывших на дороге автомобилей, — все рванули за город, а на такие нагрузки трасса, по-видимому, не рассчитана".

Происшествие занимало его не меньше, чем косвенных потерпевших. Его тоже интересовало, что могло стать причиной такого неожиданного явления. Хотя чувства досады и раздражения он, ясное дело, не мог разделить с владельцами автомобилей, попавших в стальной капкан и самих ставших его составной частью.

Опять же, с вершины холма, вне сомнения, картина происшествия выглядела как на ладони. Оттуда можно было бы с первого взгляда оценить и саму его причину, и серьезность последствий — в общем, составить самую точную картину происходящего. Но пешеходу мысль такая в голову не пришла — его вообще, в сущности, не касалось происходящее совсем рядом.

"Вот ведь, — думал он, — что случается, когда всем приходит в голову одна и та же идея. Вот что случается, когда у подавляющего большинства людей один и тот же образ жизни, одни и те же устремления, жизненные цели, одни и те же средства их достижения. В один прекрасный (прекрасный!) момент стечение обстоятельств сводит их вместе в их едином стремлении, и — вот результат. Более того, в данной ситуации люди сами становятся заложниками собственного автомобиля".

Водители, между тем, понимая все это лучше всякого пешехода, сами начали выходить из своих машин, нервно закуривали и вглядывались в даль. Подходили друг к другу и интересовались, что там видно, или, хотя бы, слышно. Пожимали плечами и досадливо сплевывали на асфальт. Пешеход вдруг оказался среди них, вышедших на обочину и разминающих, по случаю, свои затекшие от долгого сиденья за рулем ноги, шеи и спины. Он смешался с автовладельцами, и неопытный взгляд мог бы с легкостью принять его за одного из них. Хотя взгляду более искушенному сразу же бросалась в глаза его ярко выраженная пешеходность, разительно контрастирующая с преобладающей здесь автомобильностью.

Автовладельцы, люди, умудренные опытом, так же мгновенно и безошибочно определяли социальный статус путника и молчаливо отделяли его от своей общности — разношерстной, но сплоченной своей общей судьбой. Даже оказавшись временно обездвиженными, они чувствовали свое превосходство перед ним — перед человеком, мерящим твердь земную своими шагами, а не оборотами на спидометре. И действительно — что с того, что человек этот проходит мимо, всем своим поведением уязвляя их автомобильное самолюбие? Что с того, что он, быть может, минует источник их временных неприятностей раньше, чем они? Рано или поздно, но пробка неизбежно рассосется, и всего за несколько минут они догонят его и уйдут вперед, напоследок обдав дорожной пылью и ядовитыми выхлопами. А он так и повлачится по дороге своей жизни, обгоняемый всеми, и вечно оставаясь позади.

Пешеход, впрочем, и сам чувствовал все это. Ощущал снисходительные взгляды на свои покрытые пылью кроссовки, слышал приглушенные усмешки за спиной. Догадывался о своем разительном несоответствии с этими людьми, наделенными магией вращения пространства вокруг себя одним лишь легким движением своей правой ноги.

Человек и сам был когда-то автомобилистом. Когда-то он с полным правом мог причислить себя к этому славному сообществу покорителей времени и пространства. И в те достопамятные времена он и сам в полной мере вкушал все прелести автомобилевладения. И так же, как все окружающие, радовался своей автомобильной жизни, несмотря на обременяющие ее мелкие обязанности и хлопоты.

Теперь человек был пешеходом. Нет, никто не угонял его автомобиль, и не превращал его в кучу хлама. Человек сам продал его. И не потому, что отчаянно нуждался в деньгах, а потому что понял — ему автомобиль не нужен. Нет в нем той насущной необходимости, что заставляет холить его и лелеять. Нет той цели, к которой он может тебя привезти. Настоящая цель находится вне оживленных транспортных потоков.

Продал, столкнувшись при этом с откровенным и нескрываемым непониманием со стороны друзей и знакомых, родственников и соседей.

Теперь человек, записавшись в ряды пешеходов, вместе с ними давился в автобусах. Рискуя жизнью, перебегал дорогу перед близко идущим транспортом. Двигался по узким тротуарам, в опасной близости от шумящего и бурлящего механического потока.