Отпетые отшельники

— Драп вызвался, — ответил Димыч. — сейчас поплыл за сухим пайком для себя и бойцов.

За несколько часов лагерь преобразился. Уже стояли четыре навеса: Маленькие над раненными и над "кухней", длинный над "столовой-спальней", средний над фабрикой "Большевичка". Чуть в стороне было поставлено ещё несколько кольев, наверное для фабрики "Скороход". По пояс в воде сидели турки "на жердях" в ошейниках. "Пляжники" вдоль берега мыли с "морским" мылом руки, а то и полностью обмывались.

— Приятного аппетита, православные! — гаркнул я всем. — Ну что, можем ехать. — и полез на корму к румпелю. Следом столкнули шлюпку в воду и погрузились Пен, Димыч, Доктор и Лёха. В два десятка гребков докатили к трапу "Мануши". Поднялись на палубу.

— Яша, ты как насчёт того, чтобы после обеда смотаться в Балаклаву и по окрестностям на разведку? Ну там о наличии возможности закупить скота, мяса, фруктов-овощей и прочей гастрономии. Кормить-то нам эту ораву — я кивнул на берег. — надо. А нам здесь сидеть ещё минимум неделю.

— А в чём проблема? Сбегаем, шеф.

— Тока, Димыч, нам сейчас кипишь не нужен. Переоденьтесь в турецкие шмотки с галеры, покрась бороду ваксой, ну и доспехи там, сабли, пищали, кольчуги. И осторожненько, поминая Аллаха, по местным базарам.

Димыч заржал: — Может ещё и обрезание сделать?

— Не, если нарвётесь, обрезание вам местные сделают, по самую шею. — я не разделил его юмор. — Согласуй с Пеном каналы связи за обедом и к темноте постарайтесь вернуться. Стараться непременно что-то купить не нужно. Так, по-быстрому разузнали "что-где-когда" и почём,, и слиняли без тяжких телесных повреждений. Закупится можно будет и завтра с утра.

— Понял, не дурак. Сбацаем. Пошли жрать!

Я взглянул на браслет. 13:45 — местного. И потопал в "адмиральскую" мыть руки. Нет, сперва залез под прохладный пресный душ, смыл соль. Потом одел свежую одёжу, — адмирал я, аль не адмирал? Тяпнул из мини-бара полстакана охлаждённой водочки, пока никто не видел, и вышел в кают-компанию... босым.

Ёбть!!! Я ж свои любимые мокасины ещё утром на берегу снял! Схватился за рацию:

— Дра-ап!!!

— На связи, командор.— почтительно отозвался он. Я заканючил подлизой:

— Вов! Я там на пляже, где-то недалеко от воды свои любимые шуи посеял. Будь другом, пошукай! А то эти робинзоны средневековые сопрут и в ближайшем шинке пропьют. А они мне дороги как память о Прысе.

— Ладно, нэ журысь, пошукаю. С тебя Метакса!

— Будет, буть спок, и лимончик в придачу! — я выключил болтайку и присел босой к уже накрытому столу. Пен, Димыч и вобще вся кают-компания беззвучно ржала и угорала.

Я сделал "адмиральское" лицо: — Господа рыцари, предлагаю для начала тост за "Начало освобождения Крыма от татаро-турецкого ига и мусульманской оккупации". Предлагаю наполнить бокалы. Каждый налил себе, что хотел. Мы чокнулись и выпили.

— А мы чо, Крым будем освобождать? — до Васи наконец дошло.

— Обязательно будем! Теперь, когда я посмотрел на эти бусурманские рожи и на то, што они здесь творят, освобождать будем всенепгеменно и безусловно. Хватит им по Руси полон собирать, сёла и города жечь. Я "там" читал, что за века своих набегов они около десяти миллионов русичей в рабство угнали. Всё это время они жили за счёт грабежа северных соседей. Своей экономики-то почитай нет, ничего фактически не производят, как и все остальные кочевые племена. Вот и тянули соки и кровь с Руси. Так что, пускай теперь кочуют в других местах, где-нибудь подальше отсюда. Ладно, давайте наконец покушаем!

А на обед был Борщь! и Окрошка!! и полтавские Котлеты с картофельным пюре! В общем, покушали знатно, хоть и выпили в меру. Потом я вздремнул "часик" под кондиционером. Около пяти проснулся, потому что замёрз окончательно и выскочил на палубу.

"Котёнка" рядом не было. Пен сказал, что они ушли полтора часа назад. Мои любимые мокасины привезли, на берегу всё спокойно и все заняты делом. Муха приплыл на шебеку и ушёл на ней, а Лёха сразу после обеда опять умотал на берег и травит белошвейкам анекдоты. "Точно надо морду бить!"— промелькнуло в голове.

— Петь, как у нас с провиантом?

— Это от количества и качества едоков зависит. — дипломатично ответил он. — На "Котенке" ни морозилку, ни холодильники ещё не трогали. Пользуются запасами провизионной и камбуза. У нас сто человек кормить-поить ещё можем шесть недель. Боекомплект использован на 6%. Больных-увечных нет. Гриня собирается вечером опять на берег, сейчас перечитывает ноты.

— Пускай перечитывает. После ужина кроме вахты все поедем на берег. Нужно вопросы порешать. Наших предупреди, штоб как можно меньше про нас "пляжным" болтали. Пусть темнят. Всё, что нужно я сам расскажу. Через 6-7 дней должна вернуться из Феодосии вторая галера Ахмет-Аги. Тоже будет везти невольников. Возьмём её, людей напоим-накормим, поделим и через 2-3 дня рванём на Буян. Ну, если других идей ещё не появится. — поправился я.

— Как настроение команды?

— Господа офицеры кайфуют, матросы дуркуют. Сегодня с утра сплошная Анталия. Василий два часа насиловал органолу в кают-компании, хочет научиться играть. Очень уж его вчерашняя спевка вдохновила или фляжка прихваченная на пляж. Шорох целый день читал Шекспира в жезлонге возле своей пушки. Матросы, кроме тех, что ездили на берег, культурно отдыхали. Резались в карты и домино на щелбаны и смотрели в кубрике мультики. Часто купались.

— Понятненько, — протянул я. — один я как каторжанин всё утро пахал!

— Бедненький, прикажу на ужин тебе молоко выдать. — пожалел меня Пен.

— Петь, как придёт Димыч, распишите совместные вахты на ночь и на завтра. Но скорее всего шебека с утра уйдёт закупаться по окрестностям, на предмет "пожрать", так что учитывай. А вообще всех "отпетых" и всех волонтёров кроме вахты гони на берег. Пусть тоже поучаствуют в общественной жизни. Сегодня на вечер на берег отправь по двести грамм алкоголя на рыло. Вчера вроде и не шибко закосели. Только охрана пусть не пьёт и Димыча предупреди, пусть назначит ночную смену сторожей. Четырёх должно хватить. Шумим и светимся мы сильно здесь, а мимо турки ходят. Кстати, сколько?

— Сегодня с рассвета в пределах локатора и биноклей уже прошло 12 судов среднего и большого тоннажа в обоих направлениях. Со стороны Балаклавы утром толклись пять рыбачьих посудин. Я думаю, скоро опять появятся на "вечернюю зорьку".

— Отож, стало быть уже можно ждать "гостей". Да! А сколько там в сундучке-то было?

— Я не считал, просто взвесил. 8 кило 360 грамм золота и 54и800 серебра, там на дне ещё слитки были. — дал справку Пен.

— НЕ хило! — присвистнул я. — есть детишкам на молочишко.

— Когда ты ушёл спать, мне Лёша сказал, что Ага предлагал ему 30 фунтов золота на выкуп.

— Богатенький, однако, Буратино нам попался. — хмыкнул я.

— На второй галере Аги его младший брат Махмудка командует. Он, якобы, может привезти выкуп из Стамбула. — добавил Пен.

— А кто привезёт выкуп за самого этого брата Махмудку? Или мы его трогать не могём за его малый рост и что младшенький? Кстати, шо на пляже сегодня на ужин?

— Кок сказал, что сварганит тушённую картошку с мясом. Картошку уже свезли и Лёшка сейчас учит девок её чистить. Ну и чай с сахаром и водовкой, разумеется. Хлеба с утра напекли на два дня, тёплый ещё. Я отправил с Мачо ещё десяток тундровых вёдер и 400 литров воды. Нужно будет поискать поблизости родник или ручей. А то сейчас на берег возим, а потом обратно таскать будем.

— Ага, счас. — я вызвал Мачо.

— Лёш, пошли кого-нибудь в разведку, пусть источник поблизости поищут.

— Дык, уже. Муха ещё утром нашёл. — обиделся он.

— Вот шустрила! — мотнул головой Пен-кэп.

— Петь, с Островом связывались? Как там?

— Нет, до связи ещё 40 минут. Разные пояса. И раз мы уже здесь, нужно пристроить куда-нибудь радио-маяк. А второй, я думаю, на обратном пути на острове Змеиный оставить.

— Вот и озадачь Шороха. Пусть прикинет, посчитает, место подберёт.

— Озадачу, — согласился капитан. — Сегодня ужинаем раньше, перед "берегом". Доктор в той компании есть категорически отказывается, только пить крепкий алкоголь в целях дезинфекции.

— Ладно, пойду по монитору местные достопримечательности поизучаю. — я направился в свою каюту, а Пен спустился к Николя.

Поужинали особо не рассиживаясь. Солнце коснулось скал и мы стали грузиться в шлюпки. На пляже уже закончили пятый навес. Пляжники: кто валялся на песке, кто плескался в море. Две поварихи суетились возле котлов, ещё четверо у воды дочищали картошку и уже крошили её. Остальные девчата сидели под "швейным" навесом и чего-то там "творили". Творили и трое чеботарей под тентом "Скорохода". Я направился к ним.

— Бог в помощь, православные! Как тут у вас?

Мужички степенно поклонились в ответ. — Работаем, Антон. Вона, четыре пары "макасинов" уже бегают. — Тарас кивнул на резвящихся неподалеку детишек. Четверо самых маленьких уже щеголяли в обновках.

— Эй, малец! Подь сюды! — позвал я одного хлопчика.

— Чего тебе, дядьку Антон? — подбежал обутый.

— Обувку свою покажь. — я присел перед ним и он вытянул вперёд ногу. Чуни, конешно, были не от лучших модельеров Европы, но вполне удались.

— Ну-ка, сними. — попросил я. Он плюхнулся голой попой на песок и пыхтя стал развязывать кожаный шнурок. Справился, наконец, стянул чобот с ноги и протянул мне. Затем принялся за второй.

— Другой оставь. — прервал его я.

"Максин" получился на славу. Верх из мягкой, кажется козлиной кожи (не разбираюсь я в них), крашеной в тёмно-синий цвет. Снизу пришита подошва из вдвое толстой кожи, некрашеной. От носка к подъёму аккуратный наружный шов, выше шнуровка в пять стежков. Ещё два шва по бокам ближе к пятке шли от подошвы к "косточкам". Голенище поднималось выше косточек всего на 3-4 сантиметра. Для начала сойдёт. Чай, не графья!

— На, малец. Одевай снова и носи на здоровье. — я протянул по-прежнему сидящему хлопчику его чоботок. — Тебя как зовут?

— Стёпкой, дядьку Антон. — с достоинством ответил клоп, натягивая на ногу обновку.

Я вернулся к сапожникам. Под навесом лежали несколько довольно крупных и явно опиленных чурбаков из плавника, на которых видно кроили кожи. Мастера сидели на матрасах-лежаках с кораблей и сосредоточенно шили, каждый своё.

— Хлопцы! Так дело не пойдёт! — отвлёк я их от работы.

— Не ра-ци-о-на-льно работаете. — по-складам выговорил я. — Медленно, не так-то нужно!

— А як? — вызверился на меня хохол.

— А так! Шо ви таки мене туточки саботажничаете, как советские колхозники! — обрушился я на них. — Хто так работает? Ви мене передовой конвейерный метод товарища Форда предоставьте, современную буржуйскую технологию покажить!

Мужики заметно прифуели, припухли и смотрели на меня квадратными глазами. Моя политпросветовская и прогрессивная агитация повергла их в глубокий шок.

— А как надобно-то, батюшка? — проблеял "базарный".

— Делайте четыре-пять мерок: для мелких и больших ребятёнков, для девок, для мужиков средних и здоровущих. Делаете по этим меркам лекала. По этим лекалам один режет и кроит кожи, другой подошву пришивает, а третий верх шьёт. У кого что лучше получается. — пояснил я. — Так-то быстрее будет.

— А шо, хлопцы! Антон дело кажет. — поддержал меня Тарас. — Давайте спробуем!.

— Во-во, спробуйтэ. — и направился на "Большевичку" внедрять передовые поточно-конвейерные технологии.

С девоньками получилось несколько дольше. Девки оказались закостенелыми и упёртыми консерваторками. Ярыми индивидуалками. Каждая мнила себя Бурдой или на крайняк Юдашкиной. Пришлось нажать, построжить и даже пригрозить оставить "без сладкого" на ужин. В конце-концов уломал.

Лёха сидел в шлюпке и чего-то потягивал из пластиковой бутылки. Я подсел к нему и отобрал бутыль.

— Пьём на посту, офицер, устав нарушаем?

— Да, сок там и препоганый, кулер в рундуке забыли льдом зарядить. — отбрехнулся обиженно он.

Точно, сок и довольно противный, почти горячий.

— Вон, Димыч возвращается. — кивнул в море Мачо.

Я оглянулся, от Балаклавы маячили паруса "Котёнка".

— Лёш, галеру начали чистить?

— Угу, турок внутрь загнали, дали скребки, мочалки из губки, песок, заставили начинать с трюмов, чтоб всё скребли и песочком драили. Но там скорее не скрести, а строгать надобно. Глубоко въелось дерьмо-то.

— Ладно, пусть пока песком. Ты, это. Перед ужином, пока время есть, скажи Купе, пусть разобьёт своих и базарных на десятки и выберут себе десятников. Завтра нужно начинать галеру конкретно чинить. Мачты, реи, такелаж, да и рулевое нормальное сделать. Я думаю галерного плотника турка выделить, пообещать ему жизнь и свободу, дать ему в помощь всех рукастых в этом деле пляжников и пусть трудятся.

— Ну и подумай чем остальных занять, что б дурью не маялись. Пусть хоть рыбалкой промышляют, харч себе добывают. Дай им сети со шхуны, шлюпку одну, пусть пошарят вокруг пляжа на виду. Да и за турками пусть купины сами присматривают, выдай им сабли, кинжалы, пистоли из трофейных турецких и пусть охраняют.

— Да я и сам так уже подумывал. Видишь, у дураков даже мысли сходятся. — подколол он меня.

— Или у шибко умных! — не согласился я. Посмотрел на приближающуюся шебеку и достал сигареты с зажигалкой. Пока татарчонка поблизости нет, хоть покурю спокойно. К нам подошла "белянка" повариха:

— Антон, ложек на всех не хватает.

— Вчера ж хватало. — удивился я.

— Вчера хватало и утром, и в обед. А сейчас четырёх не хватает! — в глазах девушки блеснули слёзы.

— Отжешь, славяне! — хохотнул Лёшка. — И здесь тащить начали, менталитет, однако! Нужно было каждому персональную выдать, штоб сами за своим имуществом бдили. — резюмировал он.

— Так и сделаем, а у кого найдём две и больше, того выпорем принародно и образцово-показательно. — пообещал я. — Так и передай всем, красавица! — это я уже белянке. — Тебя как зовут-то, красна девица?

— Елизаветой родители нарекли. — скромно потупила глазки.

— Ну ступай, Лиза, и всем передай, что ворованные ложки должны утром вдруг "случайно" найтись. А сегодня выдавай ложку каждому и говори, что она теперь его личная на всю жизнь и мыть её каждый должен сам и хранить как зеницу ока.

Повариха умчалась на кухню, где уже нарисовалась очередь из самых голодных.

"Котёнок" уже примащивался под бочок к "Мануше" и я вызвал его по болтайке.

— На связи. — отозвался Димыч-кэп.

— Кэп, пойдёшь на берег, захвати десяток ложек, а то нас тут уже обокрали.

— Вот жешь, ссуки! — матюкнулся Яша в ответ.

Возле кухни застучали в крышку, приглашая к трапезе. "Наши" все собрались возле бота. Костя достал мешок с подзаряженными факелами и пошёл их втыкать вокруг лагеря и "где надо", пока не зажигая. Люди с полной посудой рассаживались под навесом. Турок погнали на галеру в трюм, поставив туда бочонок с крышкой заместо параши. Там и кормить будут позже.

— Я думаю, ночную стражу после ужина можно и из гребцов ставить, а винную порцию им после смены выдать. — Лёшка встал и пошёл к Купе.