Тесса удивилась, увидев, что ребята уже на лошадях, а Дерек из конюшни вывел еще двоих коней.
— Я поеду с Вами, госпожа Тесса, — ответил он на недоуменный взгляд девушки.
— Это еще зачем? Мне троих сопровождающих хватит.
— Господин комендант велел запомнить дорогу, на всякий непредвиденный случай...
— Что же ты с Асланом не попросился?
— Господин лаэр отправился официально, и я в его свиту не вхожу, — бесстрастно пояснил Дерек, — рожей не вышел, — чуть слышно добавил он, придерживая коня хозяйки, пока она усаживалась, и, поняв, что Тесса его услышала, поднял голову и прямо спросил с плохо скрываемой горечью, — Вам стыдно показаться в моем обществе на людях?
— Дерек, не мели чушь, когда я тебе хоть раз позволила такое предположить? — нахмурилась Тесса.
Парень промолчал, вспомнив прикосновение тонких пальчиков девушки к своим шрамам на почти бесчувственной щеке тогда, ночью в лесу — ее не передернуло от отвращения, наоборот, это странным образом было похоже на скупую ласку или, может быть, жалость...
Дерек отдал ей повод.
— Догоняй! — Тесса чуть прижала бока своего коня, разрешая двигаться, и развернула его к воротам. Сопровождающие быстренько пристроились на полкорпуса сзади...
Жарко... Уже несколько дней стоит жара. Истомленная зноем природа требует полива, но дождя все нет. На синем небе — ни облачка. Где-то в вышине парит хищная птица, ловя слабые воздушные потоки. Раскаленные камни пышут зноем, трава пожухла, полевые цветы, казалось, потеряли свои краски и пахнут не свежим лугом, а сеном. Только оглушительно стрекочут кузнечики, да жужжат трудолюбивые медоносные пчелы.
Мокрые спины и подмышки всадников настроения не улучшали, особенно Мартину, ехавшему в арьергарде и невольно глотавшему клубившуюся из-под копыт лошадей душную пыль. Лучше всех сейчас было Тессе и Дереку, догадавшемуся захватить с собой большой платок, который мужчина со шрамами теперь повязал вокруг головы, прикрыв лицо от палящего солнца на манер степняков. Кажется, ему было все равно, что оголенные плечи нещадно печет солнце, не причиняя особого вреда смуглой коже.
Тесса так же намотала легкий хлопковый шарф на голову и прикрыла лицо, оставив незащищенными лишь глаза. На девушке были хлопковые свободные брюки, заправленные в высокие сапоги с голенищами, закрывающими только внутреннюю часть ног, чтобы защитить от лошадиного пота, а с внешней — переплетение тонких ремешков, пропускающие воздух — летний вариант экипировки. Орис сшил ей их еще весной, то ли увидев где-то подобные, то ли придумав, но ему всегда нравилось одаривать свою госпожу небольшими безделушками из кожи, которые Тесса с удовольствием носила. Тонкая свободная блузка не прилипала к телу, и девушка сейчас чувствовала себя комфортнее, чем неизнеженные мужчины, сопровождающие свою госпожу.
— Можно вопрос? — спросил долго молчавший Дерек.
— Спрашивай, — кивнула мерно покачивающаяся в седле Тесса.
— Вся эта спешность ради какой-то конкретной секретной цели? Что-то Мартин совсем сник...
— Да никакого секрета... — пожала плечами девушка.
Выяснив для себя, зачем они едут в город, Дерек не удержался и хохотнул:
— Какая проблема? Если Рени не нравится та одежда, что на нем — одолжите ему свое платье. Он в нем такой мииилый...
— Дерек! — одернула Тесса, кусая губы, чтобы тоже не рассмеяться. — Не смей дразнить Рени, слышишь?!
— Ну, так он сейчас не слышит.
— Тогда не дразни меня. Тебе не жарко?
— Немного.
— Я вижу, ты умеешь путешествовать с комфортом... В городе снимешь?
— Если люди не будут шарахаться.
— Не обращай внимания.
— Я за Вас переживаю...
— Не стоит, уверяю тебя. И, кстати, держись в городе поближе. Сначала мы решим наши вопросы, потом я тебе покажу центр, если время останется. Скорее всего, обратно вернемся с Асланом.
— Как скажете, — вздохнул Дерек помрачнев...
Всех беспрепятственно пропустили через городские ворота, узнав жену лаэра. К тому же ребята переодели мокрые рубахи и сменили их на форменные, летние, со знаком принадлежности к гарнизону Замка. Пристальное любопытство стражи вызвал лишь Дерек, но и у него не спросили документов понимая, что раз он сопровождает госпожу, значит, имеет на это право.
Улицы были полупустыми. Народ старался переждать самый пик жаркого дня за толстыми стенами домов, в тенистых двориках.
Тесса довольно быстро нашла все необходимое, посетив несколько лавок готовой одежды и двоих портных.
Мартину пришлось примерить несколько вещей. Он, наконец, понял возложенную на него миссию, и теперь с видимым облегчением от одного снятого с сердца "камня", строил мрачные прогнозы на будущее возвращение в казарму — проболтаются ребята или нет? Сейчас все трое здоровых лбов зубоскалили на тему его присутствия в их кампании в качестве манекена. Тесса помалкивала, упорно делая вид, что не замечает довольно откровенных подколок, типа: "Смотри, чтобы тебя не спутали с господским рабом ненароком", "О, Мартин, даже представить себе не могли, как тебе идут эти узкие брючки", 'Караскет, ты великолепно смотришься'...
Бедный парень то краснел, то бледнел, но его бесполезные попытки огрызнуться встречали дружный взрыв смеха и новые ехидные подколки.
Мартин злился — лучше бы он разрешил матери отдать свои тряпки рабу — по крайней мере, Тесса точно не молчала бы, да и ребята, скорее всего, поняли бы, поиздевавшись пару дней. Все равно выходило то на то же, только теперь он поссорился с матерью и предстал в неприглядном виде перед госпожой Тессой... Лучше бы этот "нежный мальчик" вообще не появлялся в крепости и не портил бы ему жизнь... Дерек-то как-то сразу пришелся ко двору после "прописки", и ребята закрывали глаза на то, что молодой мужчина так же имеет статус раба, как и мелкий блондинчик...
* * *
На обратном пути не было никаких особых событий. Аслан удивился, когда ему сообщили, что Тесса в городе и хочет его видеть, но даже обрадовался, что увидится с ней раньше, чем предполагал.
Дерек, оттеснивший ребят по дороге в город, как-то незаметно оказавшийся рядом с Тессой, теперь, на обратном пути, упорно держался позади, стараясь не попадаться на глаза Аслану, но тот словно специально несколько раз подзывал его, чтобы о чем-то спросить, и Меченому потом стоило большого труда придумывать разные предлоги, чтобы слегка "приотстать".
Тесса никак не могла понять тактику мужа — если он дал парню шанс остаться в крепости бойцом, солдатом гарнизона, зачем он его постоянно дергает и заставляет нервничать? Неужели, просто хочет обратить на себя внимание, "приручить", показав свое расположение...
Обалдеть! Ничего себе Аслан попал... Ему не нужен Ренальд, Аслан не привык играть в такие хрупкие игрушки... А Дерек ему не по зубам, что не может не поддерживать охотничий инстинкт варвара... только вот Дерека откровенно жалко в плане "дичи", а Ренальда в том, что он оказался никому не нужен...
Аслан немного отошел от гнетущего впечатления и неприятных эмоций из-за дел, которые пришлось разбирать на сегодняшнем собрании. Неожиданный приезд Тессы здорово поднял настроение. Пожалуй только, зря она притащила с собой Дерека. Лаэр ловил себя на мысли, что, разговаривая с Тессой и ребятами, он хотел бы видеть упрямого парня, занимавшего его мысли, рядом с собой. Свое отношение к жене и к этому рабу, своей "маленькой слабости", он разделял четко, и не хотел давать ни малейшего повода своей девочке даже мысленно усомниться в том, что не она на первом месте, но Тесса, кажется, уже обнаружила его интерес, и ему стало неловко. Оставшуюся часть пути Аслан, словно сбросивший наваждение, оставив Дерека в покое, разговаривал только с женой, вырвавшись немного вперед от своих сопровождающих.
Солнце клонилось к закату и собиралось "утонуть" в темной сизой полосе, подозрительно похожей на грозовые тучи, формирующиеся на горизонте. Воздух немного остыл, но все равно чувствовалась тяжесть изнуряющего дневного зноя. Даже лошади устали сегодня и преодолевали подъем на гору, к Замку, с неохотой, и лишь инстинкты говорили им о том, что скоро будет отдых, чистое стойло, вода и питье, что придавало сил. Небольшой отряд уже оставил позади спокойное плато, на котором горная река делала петлю, но там не остановились, хотя утопающая в зелени и цветах земля, подпитываемая близкими водами, так и манила отдохнуть в тени и искупаться.
Стены Замка и его башенки, виднеющиеся из-за них, полыхали ярко-оранжевыми, почти багровыми красками расплавленного солнца, закат залил их, радуя глаз напряженным цветом, заставляя наслаждаться его теплом, словно умиротворяя перед приближающимися серо-фиолетовыми летними сумерками, после которых неизбежно наступит ночь, уступая на время небо другому светилу. Красиво...
У лаэра Аслана не было другого дома. Он вполне комфортно чувствовал себя и среди родичей своей матери, и в столичном городе, находясь "в гостях" у отца и брата, но место, которое он назвал бы своим домом — вот оно, впереди.
Варвар украдкой взглянул на задумавшуюся Тессу и, чуть пришпорив коня, проехал вперед, ловко наклоняясь, чтобы сорвать цветы, росшие на склоне. Девушка проследила за действиями мужа, и предвкушающе улыбнулась, прекрасно понимая, чем продиктован этот порыв. Мужчина хотел загладить свою "вину" за то, что невольно дал ей понять свое особое отношение к Дереку, плетущемуся сейчас в самом конце растянувшейся цепочки, рядом с немного повеселевшим Мартином.
Букет оказался довольно пышным и, в руке Аслана кажущийся скромным, еле уместился в изящных ручках девушки. Тесса с благодарностью во взгляде приняла его, но вслух упрекнула за то, что муж загубил их в таком количестве. Для того чтобы показать ей свою любовь, достаточно было и трех стебельков.
Ребята, старательно отводя взгляды и пряча понимающие улыбки, проехали мимо, оставив двоих замыкающих из десятка, помимо Дерека и Мартина — бойцы помнили о безопасности и цели их миссии сопровождения своего господина.
Кони Аслана и Тессы переминались с ноги на ногу, отворачивая морды и фыркая, терпеливо перенося близкое присутствие друг друга, в ожидании, пока их наездники намилуются. Белая кобылица Тессы сегодня отдыхала. Девушка невольно порадовалась этому факту, иначе сейчас для солдат был бы лишний повод позубоскалить на тему такой же любви между животными, как и между хозяевами. Гордая кобылка буквально таяла, едва видела великолепного вороного жеребца, верного спутника Аслана. И едва стоило коню по кличке Дерзкий подойти к ней, сама тянулась переплести сильные лоснящиеся шеи, замерев в приступе нежности.
* * *
Ренальд не заметил, как пролетел день. Очень быстро отвлекшись от своих переживаний на тему того, что Тесса небрежно попрощалась с ним, он с глубочайшим удовлетворением убедился, что все еще может держать в руках книги на религиозную тематику. И они от такого святотатства не отваливаются, даже нашел в тексте (открыв несколько страниц наугад) достаточно утешительных для себя строк...
Наверное, любой психолог объяснил бы, что человеческое мышление устроено очень своеобразно, и, в зависимости от своих затаенных желаний, можно любую информацию трактовать по-разному. Рени очень хотел быть прощенным, ведь положение, в которое он попал, было против его воли, и его глаза выхватывали из Священного Писания и заповедей Всевидящих именно те места, что помогали обрести ему душевное равновесие.
Не желая искушать милостивую судьбу, он отложил Писание и, наконец, перешел к сундукам, которые ему поручили разобрать. Здесь было много интересных книг с великолепно выполненными иллюстрациями по естествознанию и астрономии.
Решив, что за один день он все равно не сможет вместить в себя столько информации, разглядывание картинок и чтение текста он оставил "на потом", очень надеясь, что Тесса позволит ему приходить сюда время от времени. Сейчас следовало бы просто привести библиотеку в порядок, найдя для этих книг достойные места на стеллажах, что-то переместив на другие полки...
Пообедав под пристальным присмотром Руты, Ренальд снова вернулся в библиотеку.
Когда долгий летний день озарил вечерними красками большие окна, юноша устало потянулся, разминая затекшую спину и руки. Книги были довольно увесистыми. Некоторые рукописные, в тяжелых переплетах с инкрустацией камнями, заклепками-замками и уголками из благородных металлов, предохраняющими обложки от заминов, оказались и вовсе "неподъемными" для неизбалованного физической нагрузкой мальчишки.
Рута уже закончила уборку и теперь, сидя за большим столом, лениво перелистывала альбом с гравюрами, пытаясь по складам разобрать надписи под рисунками, в ожидании, когда хозяйский наложник "наиграется".
— Рута...
— Да? — живо откликнулась девушка.
— На сегодня, наверное, достаточно... Можно мне пойти к себе?
— Конечно! В пределах Замка Вы вольны пойти, куда Вам угодно, — удивилась Рута. — Можете пойти в сад, достаточно уже сегодня подышали пылью. И господа, наверное, уже скоро вернутся — вечереет...
— Здесь довольно чисто, — улыбнулся Рени, невольно вспомнив полутемную душную обстановку в помещении обители, где ему из года в год приходилось проводить свое время.
Побыв немного в своей комнате, послонявшись из угла в угол, Рени вышел на террасу, опоясывающую третий уровень и, пройдясь по периметру, невольно покосившись на замерших на своем посту солдат, остановился напротив ворот, виднеющихся вдалеке среди деревьев, даже не сразу сообразив, что он не просто любуется открывающимся видом, а ждет... и невольно смутился, поняв, почему так волнуется сердечко в груди и так странно гложет непонятное чувство, немного напоминающее тоску...
Не может быть, что он успел соскучиться по людям, которых знает чуть больше недели. По Аслану Ренальд точно не скучал, прекрасно понимая, что он полностью в его власти, и даже испытав уже прелести судьбы "постельной игрушки". Но мальчишка хотел видеть улыбку Тессы, услышать ее ласковое обращение "Солнышко" и получить одобрение (Рени очень надеялся, что Тесса оценит его сегодняшние усилия в Замковой библиотеке).
Как мало, оказывается, нужно человеку, лишенному собственной семьи и дома...
Ренальд сначала услышал громкую перекличку стражи, заметившей возвращающегося Аслана со свитой, а потом и сам увидел небольшой отряд. Сердце мальчишки радостно подпрыгнуло, но затем стало тревожно — господин сказал, что больше не тронет, но с каждой приближающейся ночью ему все равно становилось не по себе, и возвращались неприятные воспоминания, заставляя заново переживать страх и невозможный стыд.
Он поспешил к себе и тихой мышкой замер в большом кресле у окна, попытавшись подумать над тем, как и чему он будет учить Ориса. Только бы выздоравливающий мужчина не отказался — Ренальду было очень важно заручиться хорошим отношением к себе хоть одного из подчиненных Аслана. К тому же, как он понял — Орис был не простым солдатом гарнизона, а кем-то вроде ближайшего помощника лаэра.
К Орису Рени привык за время поездки, и теперь серьезный боец казался ему кем-то близким в этом чужом месте. Очень неприятно было вспоминать, с каким презрением на него сегодня смотрел молодой парнишка, и Ренальд не желал у кого-то еще вызвать такие же негативные чувства. А Юджин и даже Халар вроде бы нормально говорили с ним...