Гражданская жизнь, День труда отмечает конец летних каникул, время, когда, хотя время года еще не сменилось, есть это невыразимое чувство грядущих изменений — внутреннее чувство, что что-то вот-вот произойдет. Именно это произошло с 'Красной ячейкой' в выходные в День труда 1985 года. Мы провели хорошую весну и прекрасное лето, встряхивая команды и обескураживая командующих по всей стране. Лучше всего было то, что чувствовал себя столь же близким к людям в 'Ячейке', как и к своей первой команде во Вьетнаме, отделению 'Браво' второго взвода. За исключением того, что вместо Патча Уотсона, Орла Галлахера, Рона Роджера, Джима Финли и Джо Кэмпа — которые были самой сумасшедшей кучкой стрелков-мародеров, которых я когда-либо знал — у меня было четырнадцать парней, которые могли стрелять и хватать ничуть не хуже — и летать на своих собственных самолетах и вертолетах, выполнять прыжки HAHO с высоты семи миль, и оснащены с тщательностью отобранными вкусняшками, о которых мы даже не мечтали во Вьетнаме, и иметь адмиралов способами, доселе неизвестными в истории флота. Но перемены определенно витали в воздухе. Эйс Лайонс только что получил известие о своем повышении. Ему предстояло получить четвертую звезду и отправиться на Гавайи, где он стал главнокомандующим Тихоокеанским флотом. Последствия этого шага были огромны. Быстрый просмотр главкомов или заместителей главкомов ВМФ показывал, что многие из них служили в Седьмом флоте, возглавляли Тихоокеанское командование или были назначены главнокомандующими Тихоокеанским флотом. Таким образом, существовала вероятность, что перемещение Эйса в конечном счете приведет к его выбору в качестве главкома ВМФ. Однако, оглядываясь назад, можно сказать, что повышение было эффективным — даже коварным — способом вытащить Эйса из города и из петли власти. Он воспринимался большей частью военно-морского истеблишмента, который в основном состоял из бюрократов-атомщиков, как нарушитель спокойствия, подстрекатель толпы и жесткий человек. Эйс, возможно, и был способен представлять военно-морской флот на переговорах с Советами в Москве, по поводу инцидентов на море в 1984 году, но дома он представлял твердолобую, казалось бы, несговорчивую точку зрения, которую другим четырехзвездочным адмиралам было сложно переварить. Что больше всего их беспокоило в Эйсе, так это имевшийся у него менталитет воина. Он был дерзок и нетрадиционен. Он мог ругаться как старшина, он уважал людей, которые служили под его началом, он настаивал на том, что надо встряхнуть систему, и он не боялся называть вещи своими именами. Это сочетание делало его слишком большой угрозой для слишком многих. Таким образом, Эйса повысили с его штабной должности по планам и политике, где он не командовал большим количеством людей, но то, что он говорил и делал, имело существенное влияние на весь военно-морской флот США, двадцать четыре часа в сутки. Вместо этого его отправили в Гонолулу, где он командовал более чем 250000 человек личного состава и управлял годовым бюджетом в размере более 5,5 миллиардов долларов, но был благополучно удален из политического мейнстрима. Что еще более важно, так это то, что касалось меня и моих маленьких операций 'Красной ячейки'. Теперь Эйс будет в шести тысячах миль от возможности прикрыть тыл Подрывника Дика. Конечно, ужасные последствия перевода Эйса не сразу дошли до меня. Ни в коем случае. В самом деле, если бы в 1985 году я так же остро ощущал бы опасность попасть в засаду, как в 1967-м, у меня на затылке волосы бы встали дыбом и я бы бродил по коридорам Пентагона с заряженной винтовкой М-16. Но этого не случилось. Мне было слишком весело. Мы с ребятами собирались провести выходные в День труда 1985 года с Рональдом Рейганом. Ну на самом деле, мы были не с президентом, а с его самолетом. Борт ВВС ?1 размещался на военно-морской базе Пойнт-Мугу, примерно в 125 милях от президентского ранчо в Санта-Барбаре, когда там отдыхали Рейганы. Со всей дополнительной охраной вокруг, это казалось прекрасной возможностью поиграть в наши фирменные развлечения и игры. Командиром базы в Мугу был военно-морской летчик по имени Горди Накагава. Горди дважды был военнопленным: сначала как интернированный во время Второй мировой войны, а затем как военно-морской летчик, когда его захватили вьетконговцы. Я любил и восхищался Горди. В отличии от большинства командиров баз он серьезно относился к безопасности. Он даже сформировал команду специального вооружения и тактики на Пойнт-Мугу — она была необычна тем, что в ней были и мужчины и женщины — которых он любовно называл своими Рэмбо и Рэмбеттами. Горди Накагава был стрелком мирового класса и игроком и ему нравилась перспектива того, что его люди получат возможность сыграть рок-н-ролл с 'Красной ячейкой', когда борт ?1 будет на земле. У Секретной службы была иная точка зрения. — Мы не играем в игры, — сказали они. — Точка. Я пожал плечами. Как угодно. Просто потому, что они не хотели играть с нами, не означало что мы не могли играть с ними. Мы перебросили всю 'Ячейку' в Калифорнию, за исключением Хартмана, которого оставили присматривать за офисом, за что он так меня никогда и не простил. К счастью для него, 'Стрелок' в День труда был открыт. Мы с Горди остановились именно на этих выходных, потому что даже с бортом ?1 на взлетной полосе база будет напоминать Сонную Лощину. Работа не входит в лексикон военно-морского флота в выходные дни — особенно в длинные праздничные выходные. Тревога никогда не была профилактическим словом на флоте по воскресеньям, когда все отсыпаются. Это исторический факт: помните Перл-Харбор? 'Ячейка' прибыла за десять дней до начала народных гуляний, просочившись коммерческими авиарейсами в Лос-Анджелес и Санта-Барбару. Парни арендовали с полдюжины машин, от 'каддилаков' до пикапов. Мы поехали в Мугу, и остановились в том же мотеле, которым пользовались Секретная служба борта ?1 и служба безопасности ВВС. Это позволило бы нам следить за оппонентами — тем временем, тяжелое снаряжение и съемочная группа прибыла на борту самолета ВМФ, который летел на военно-морскую авиабазу Аламеда. Устроившись, 'Красная ячейка' начала осматривать базу. Я оставался на заднем плане, играя Абу Нидаля, позволяя 'Ячейке' действовать с собственной скоростью. Люди знали, что наша цель — проверить каждый элемент аппарата безопасности базы, но вопрос о том, как именно они это сделают, оставался на них. Я мог бы предложить некоторые детали, или разработать особенно злобную операцию, которую я хотел бы увидеть выполненной особым образом. Но по большей части, они были предоставлены сами себе. Моя главная роль заключалась в наблюдении, чтобы я мог помочь внести предложения после учений. Так что я проводил время с Горди, чтобы узнать, чем занимаются его люди, или отправлялся на патрулирование с Бобом Лазером, начальником службы безопасности Пойнт-Мугу, чтобы показать ему, на что ему стоит обратить внимание. Большую часть времени, однако, я дрейфовал между моими командами, наблюдая за приготовлениями и держа их на длинном поводке, когда они открывали новые и хитрые способы, для получения удовольствия в извращенной форме. Рыжик-Пыжик (я всегда думал, что пора его переименовать в Пыжика-Бомбежика) 'одолжил' десятискоростной велосипед и объехал каждый участок дороги рядом с Пойнт-Мугу. Его блуждания привели к редко используемым задним воротам, позади взлетно-посадочной полосы. К своему великому удовольствию, он обнаружил, что широкие ворота заперты простым замком и цепью. Он купил болторез, перерезал цепь, поглубже спрятал замок и заменил его своими цепью и замком. Дюк тем временем арендовал лодку на местной пристани. Он и Ларри катались вдоль берега, разглядывая женщин, загоравших топлесс. Они также сделали съемку береговой линии Пойнт-Мугу с точки зрения вероятных позиций наземных датчиков. Через полевой бинокль они также следили за командой быстрого реагирования базы и патрулями охранников. Служба безопасности военно-морского флота и морская пехота выполняли свои предсказуемые, словно по часам, дежурные обходы. Террористы, как и настоящие плохие парни, делали обильные записи. Чтобы обеспечивать целостность своего подразделения, 'Красная ячейка' массово проверяли местные бары и салуны. И мы снова получили ценную информацию. Кто и где пил? О чем сплетничали? Какие нашивки носят люди? Часто, когда передовой дозор находился внутри, смешиваясь с толпой и поглощая холодное пиво, джин 'Бомбей' или другие разнообразные высококачественные напитки, двое или трое замыкающих оставались на парковке, снимая наклейки с ветровых щитков и бамперов, чтобы 'Ячейка' могла использовать их на наших собственных арендованных машинах. К вечеру пятницы мы были готовы. Ячейка прощупала базу в поисках слабых мест. Многие из них были найдены. Это была детская забава — перелезть через забор посреди бела дня, да еще рядом с главными воротами. Как? Скачки проехал мимо ворот, сигналя и ругаясь на охранников, бросив пару пакетов с молоком в их направлении, когда он проезжал мимо. Йа-ху-у — все смотрят на Скачки. Тем временем, в десяти футах от них, Хо-хо-хо и Док Трембли перепрыгнули через восьмифутовый забор и побежали прочь. Гибель вам, привратники. Это были основы. Мы также взломали клеммные коробки и прослушивали телефоны. Мы отслеживали полицейские радиочастоты с помощью сканеров 'Биркэт'. Мы составили свои собственные тактические карты, вместе с кратчайшими путями, задними дверями и маршрутами отхода. Цели были оценены, отобраны и расставлены по приоритету. Борт ВВС ?1 уже приземлился и встал на стоянку в отдаленном углу поля, окруженный пиджаками из Секретной службы и 'синими одеялами' из ВВС — личным составом подразделения охраны в голубых беретах. Нам было все равно, двадцать человек охраняют самолет или двести. Затем мы приступили к работе. Для базы, которая якобы находилась в состоянии боевой готовности, это место, казалось, едва дышало. Часовые смотрели телевизор в своих навесах. Взлетно-посадочная полоса с ее F-18 'Хорнет' была пуста. Охранники приходили и уходили по расписанию. Никто не занимался делом. Даже телефонистка, принявшая угрозу Минкстера от имени 'Движения за семяизвержение Палестины' не работала на всех оборотах. — Это 'Движение за семяизвержение Палестины'. Если израильтяне не освободят сто семьдесят три наших политических заключенных в течении двух часов, ваш объект будет залит американской кровью. Мать всех войн начнется на вашей проклятой сионистской территории. — Не могли бы вы повторить это название по буквам, звонящий? — Это С как в семяизвержении, Е как в семяизвержении, М как в семяизврежении, Я как в семяизвержении... Минкстер бубнил в трубку со своим лучшим акцентом Ясира Арафата. Ах да, Пойнт-Мугу был похож на сонный городок в Южной Калифорнии за несколько часов до начала рабочего дня. Именно поэтому мой собственный партизанский ОСЛСМ (основной личный состав миссии), капитан-лейтенант Трейлер Корт, одетый в украденную униформу капитана второго ранга вместо черной пижами и куфии, зарегистрировался в пятницу вечером в 19.00. Он подъехал к воротам и объяснил охранникам, что должен явиться на службу во вторник, но приехал пораньше, чтобы провести выходные в офицерском общежитии и не платить по счету в мотеле. У Трейлера было удостоверение, украденное нами в баре пару дней назад, но в этом не было необходимости: косячники из службы безопасности военно-морского флота пропустили его, ничего не проверив. Он направился прямиком в офицерское общежитие для холостяков, пробрался в неиспользуемую комнату, и распаковал оружие, приборы ночного видения, радиоборудование и взрывные устройства, которые мы тайком пронесли на базу. Затем он воспользовался своим карманным шифратором, чтобы позвонить нам по телефону в своей комнату и сообщить, что берег чист. Отлично. Я отправил Хо-хо-хо, Скачки и Малыша Рича, одетых в модные черные шмотки через забор. Никто их не видел и не останавливал. Они пошли в комнату Трейлера, переоделись в рабочую одежду, взяли взрывное оборудование и вышли, чтобы украсть снарядный погрузчик, который мы заметили, сидя у автопарка накануне. Троица подъехала на снарядном погрузчике к складу боеприпасов и ворвалась внутрь. Они загрузили его с помощью вилочного погрузчика паллетами с ярко-синими муляжами 500-фунтовых бомб, которые там нашли. Бомбы они оснастили дистанционно управляемыми детонаторами и минами ловушками, накрыли громоздкий груз маскировочным брезентом и отвезли весь груз обратно на стоянку офицерского общежития, где за ним мог приглядывать Тейлор. Затем, выглядя столь же невинными, как Хьюи, Луи и Дьюи (шкодливые племянники Дональда Дака — прим. перев.), они неторопливо вышли через главные ворота, помахав на ходу охранникам. Тем временем Фрэнк и Змей переоделись в гидрокостюмы для своего собственного варианта тихого вечернего проникновения. Пыжик отвез их к месту на шоссе тихоокеанского побережья, прямо над заповедником дикой природы, который тянулся вдоль северной оконечности базы. В сопровождении бывшего товарища по Шестому отряду, нашего оператора по имени Нейл, они проплыли немного вниз по небольшой реке, пока не достигли болотистого заповедника дикой природы. Мужики попытались проникнуть прямо через заповедник, но их остановила грязь глубиной в четыре фута. Поэтому они изменили курс и пошли по сухопутному маршруту, огибая периметр заповедника, двигаясь на юго-восток методичным, болезненным переползанием по-пластунски. Примерно через восемьсот ярдов медленного переползания, когда они прошли через дренажную трубу, которую служба безопасности забыла заблокировать решеткой или экранами, террористы столкнулись с патрулем Рэмбо/Рэмбетт. Четверка из отряда SWAT в черной форме патрулировала периметр базы. Бойцы SEAL молча лежали в футовой болотной траве, а ботинки полицейских проходили в нескольких дюймах от их носов. Один из спецназовцев присел на корточки на краю дренажной трубы и закурил сигарету. К нему присоединился еще один. Тем временем Фрэнк, Змей и Нейл были заняты тем, что старались не обращать внимание на муравьев, ползающих по лицам их гидрокостюмам. Казалось прошла целая вечность, прежде чем Рэмбо и Рэмбетты наконец продолжили свое патрулирование, но не раньше, чем один из полицейских нечаянно оставил отпечаток своего ботинка на зачерненной руке Фрэнка. Оставшись одни, они продолжили свою миссию. Медленно двигаясь, Змей, Фрэнк и Нейл прокрались по дренажной канаве вдоль рулежной дорожки. Змей и Фрэнк вломились в ангар, переоделись в найденные там комбинезоны, вышли на взлетную полосу и засунули взрывчатку в воздухозаборники полудюжины истребителей F-18. Нейл записал все это на пленку, используя ночной объектив. Выполнив задание, они направились прямо к задним воротам, отперли их, выскользнули наружу и снова заперли ворота. Пыжик поджидал их — в конце-концов, это было время 'Миллера'. Минкстеру и Щекастику не нашлось времени для 'Миллера'. Они были в первый день моим пушечным мясом. Мне нужна была диверсия, чтобы убедиться, что Фрэнк и Змей смогут пробраться на взлетную полосу. Поэтому я отправил их на склад топлива, на другом конце базы, где они произвели достаточно шума, чтобы вызвать ответную реакцию. Это было важно: я хотел посмотреть, кто поднимет тревогу. Будут ли это охранники-подрядчики, полиция Министерства обороны, или направят Рэмбо/Рэмбетт? А когда копы поймают плохих парней, как они с ними поступят? Мы следили за передвижениями властей по нашим сканерам полицейского диапазона. Трейлер, сидевший с прибором ночного видения на крыше офицерского общежития, мог дать нам беглый комментарий о том, кто двигался и куда они направлялись. Это было похоже на фильм о путешествиях. Полиция Министерства обороны догнала Щекастика и Минкстера как раз в тот момент, когда они 'закладывали' взрывчатку. Они выдали себя, намеренно пройдя через область, богатую на датчики. Копы окружили моих ребят и схватили их. Затем их быстро обыскали, надели наручники, кинули на заднее сиденье автомобиля и отвезли в полицейский участок Министерства обороны, расположенный за пределами базы Пойнт-Мугу. Вот только обыскали их не очень тщательно. У Щекастика в кармане был ключ от наручников и пистолет в паховой кобуре. Его обыскивала женщина, которая, по понятным причинам, была сдержана в том, чтобы по-деловому ощупать его пах, тем более что Щекастик ее подначивал на этот счет: 'Эй, детка, как насчет смазки — давай, просто положи свою руку туда, где горячо и твердо'. Большая ошибка номер один. Щекастик был вооружен и очень опасен. Оказавшись внутри участка, он с пользой использовал и ключ и пистолет. Во-первых, он освободил Минкстера. Затем, они вдвоем захватили всех полицейских, а также их участок. Теперь полицейским пришлось вызывать группу быстрого реагирования на помощь. Тем временем, Дюк и Змей 'взорвали' главную антенну Пойнт-Мугу. Все коммуникации между штабом Рэмбо/Рэмбетт и остальными службами быстрого реагирования прекратились, поскольку посредник решил, что взрыв 'Красной ячейки' нанес достаточный ущерь, чтобы прекратить работу полицейского узла связи и управления. 'Взрыв' также вывел из строя пожарную часть базы, которая уже была издергана ложными тревогами, генерируемыми 'Красной ячейкой', предусмотрительно обеспеченные Пыжиком. Вот тебе и ночка началась. С первыми лучами солнца обнаружился еще один сбой системы безопасности. Мы, террористы, были свежими — мы все немного отдохнули. Силы безопасности, напротив, начали уставать — они не планировали отдыхать посменно. Горди создал команду, но у него не было скамейки запасных. Все были подняты сразу и все еще находились на дежурстве. Это была большая ошибка номер два. Уставший полицейский — это беспечный полицейский. Сразу после рассвета, Хо-хо-хо, Рич и Скачки захватили полдюжины ранних завтракающих — включая женщин и детей — в кафетерии Мугу, который находился за пределами базы, чуть дальше по дороге от главных ворот. Они завязали пленникам глаза и передали их Золотопыльным близнецам в качестве человеческой валюты. Теперь полицейские оказались между пресловутым молотом и наковальней: было обычной практикой не обменивать захваченных копов, но женщины и дети были совсем другим делом. С измученными полицейскими переговорщиками была заключена сделка и сразу после 9.00 Минкстер и Щекастик были освобождены из полицейского участка. Мы знали, что полицейские планируют поставить блок-пост в полумиле от участка, потому что подслушивали их переговоры и телефонные звонки. Так что мы сделали неожиданное. Золотопыльные близнецы обменяли заложников на наших людей. Затем Фрэнк помчался в одном направлении, которого никто не ожидал — прямо через главные ворота на базу. Мы слушали крики отчаяния по полицейским рациям, затем — после первоначального замешательства — мы услышали восторги торжества. Теперь они верили, что 'Красная ячейка' облажалась по-королевски — потому что машина для побега направлялась прямо к взлетно-посадочной полосе, с которой, как они знали, не было выхода. Фрэнк и его арендованная машина, сопровождаемая тремя джипами, нагруженными Рэмбо и Рэмбеттами, повели веселую погоню по всей базе. Он промчался по глухим переулкам, сламировал не в ту сторону по улицам с односторонним движением и развернулся назад, чтобы поиграть в 'цыплячьи бега' с преследователями. Он вылетел на взлетную полосу и помчался прямо по ней. К тому времени, как он подъехал к задним воротам, в облаке пыли и бодром 'Хей-хо, Сильвер', он должно быть выжимал уже под 150. — Эй, — спросил Щекастик, — как мы, черт возьми, оторвемся? — Не беспокойся, — ответил Фрэнк. — Вуаля! Щекастик взглянул через лобовое стекло. Кто стоял у задних ворот? Миста Рыжик-Пыжик, со своим десятискоростным велосипедом, цепью из закаленной стали и его замком 'Медеко' с ключом. Пыжик отвесил поклон. Фрэнк проехал мимо. Пыжик закрыл ворота. Все разъехались. Мы получили замечательное видео Рэмбо и Рэмбетт, пытающихся сломать замок и цепь. Что, конечно, было невозможно. Спецназу не выдали болторезов, и они не хотели таранить ворота и портить свои джипы, не говоря уже о порче государственного имущества. И снова настало время 'Миллера'. В воскресенье мы играли в 'Честер, Честер, хулиган' с местной полицией. Скачки, Док Трембли и Хо-хо-хо протолкались через вестибюль жилого комплекса семей рядового состава, расположенного в полумиле от главных ворот. Появление трех зловещего вида парней в черных футболках, джинсах и балаклавах, вооруженных автоматами, вызвало настоящие вопли у папочек и мамочек. Десятки людей позвонили в службу 911, чтобы сообщить об инциденте. Мы использовали жалобы, чтобы связать местную полицию, команду агентов ФБР, которые пришли поиграть, полицию Министерства обороны, и два джипа с Рэмбо и Рэмбеттами Боба Лазера. Это выглядело как съезд полицейских за пределами жилого комплекса: дюжина автомобилей с мигалками, и четыре правоохранительные организации, долго и громко спорящие о том, кто здесь, черт возьми, главный. Нам конечно, было без разницы, кто по их мнению здесь главный. Мы знали кто здесь главный — мы сами. Итак, пока копы спорили, мы взорвали дымовые шашки в главном здании штаб-квартиры, на электростанции, в ценном оружейном складе Горди Накагавы и на складе горючего. Погибель вам, копы. Последовавшие взрывы вызвали на место проишествия местную пожарную охрану. Это также вызвало шестимильную пробку на шоссе Тихоокеанского побережья, проходившем за пределами базы. Почему несчастные отдыхающие и воскресные водители проклинали полицию? Потому что сотрудники службы безопасности перекрыли движение, чтобы каждую машину поблизости можно было проверить на наличие террористов. Между тем, медицинские учреждения в Пойнт-Мугу теперь были перегружены до предела. Госпиталь базы был предназначен для ежедневных болячек — они специализируются на ушных болях, носовых кровотечениях и вывихнутых лодыжках. Теперь они имели дело с десятками жертв 'шоковых травм', 'тяжелораненых' и 'умирающих пациентов' и врачи начали говорить — 'Ого, на это я не подписывался'. Горди Накагава наблюдал за хаосом из своего кабинета с кривой усмешкой. — Проблема, — сказал я ему, — в дымоходной организации. — А? — Представь себе, что твоя база представляет собой ряд параллельных дымовых труб — дымоходов — окруженных по периметру забором. Ваша система безопасности подчиняется одной организации — следственному управлению военно-морского флота. Ваш медицинский дымоход отчитывается перед другой: военно-морской госпиталь в Бетесде. Ваш личный состав при прибытии докладывает в управление по делам личного состава. Ваше авиакрыло подчиняется военно-морской авиации. Они могут находится на одной базе и все могут вам подчинятся, но у каждого из них есть отдельные командные полномочия. Как террорист, я использую эту систему против вас. Я противопоставляю каждый сектор вашей базы другим секторам и результаты — я указал в окно на шумный затор — поистине великолепны. Горди задумался. — Хитрый дьявол, не так ли? К утру понедельника мы закончили. Военно-морская авиабаза Пойнт-Мугу погрузилась в хаос, вплоть до анархии. Мы взорвали большинство наших целей без сопротивления. Местные копы настолько устали, что промахивались мимо дверей. Пожарные лезли на стены. Врачи были на грани того, чтобы устроить сидячую забастовку. ФБР собрало свои игрушки и отправилось домой, потому что никто не играл честно. Только Береговая охрана продолжала беззаботно ходить вдоль берега, даже не дрогнув. Горди был в восторге от этих учений, потому что смог увидеть, где находятся его уязвимые места. Боб Лазер был счастлив, потому что смог позволить своим Рэмбо и Рэмбеттам взять яйца и сиськи в кулак. Их ошибки будут исправлены и в следующий раз они будут намного лучше. Я был в эйфории, потому что мои ребята тяжело работали, хорошо поиграли — и повеселились. Парочка даже умудрилась поспать, что было больше, чем я мог сказать о себе. Пора было уже возвращаться домой. Но оставалась еще одна, сочная, неотразимая цель — Борт ВВС ?1, который должен был вылететь около полудня, и она была слишком заманчива, чтобы ее можно было проигнорировать. Одетые в комбинезоны механиков Фрэнк и Щекастик забрались в снарядный погрузчик, который все выходные оставался припаркованным у офицерского общежития, и поехали в дальний угол поля, где заправлялся и обслуживался президентский 707-й. Они выбрались наружу и активировали взрывчатку, прикрепленную к поддонам с 500-фунтовыми бомбами. Просто для повышения внимательности, Щекастик установил еще один заряд: он заминировал водительское сиденье снарядного погрузчика. Закончив свою работу, Фрэнк и Щекастик неторопливо вернулись в офицерское общежитие и переоделись в комнате Трейлера. Все трое собрали вещи в машину и подготовились к отъезду. Затем они поднялись на крышу общежития, чтобы посмотреть на результаты своей работы. В качестве прощального дружеского жеста, мы также заложили взрывчатку в грузовике группы быстрого реагирования. Когда Минкстер по телефону сообщил Бобу Лазеру о нашей угрозе борту ВВС ?1, практически все Рэмбо и Рэмбетты бросились к грузовику, который 'взорвался' в облаке дыма. Посредники вынесли вердикт: десять убитых, десять раненых. Погибель вам, Рэмбо и Рэмбетты. Когда выжившие бойцы группы специального вооружения и тактики наконец обнаружили снарядный погрузчик (им понадобилось больше часа, чтобы добраться до стоянки, примыкающей к борту ВВС ?1), они подошли к нему с большой осторожностью. Вы бы могли увидеть тревожные взгляды в наших видеосъемках камерой с длиннофокусным объективом. Они собирались сделать все по учебнику. Они оцепили территорию. Они вызвали команду разминирования. Они прибыли и у них ушло пятнадцать минут на консультации. Затем, осторожно, взрывчатка в кузове была обезврежена, провод за проводом. Когда бомбы были благополучно обезврежены, один из Рэмбо забрался в кабину, чтобы отогнать машину. Ба-бах — наша мина-ловушка из дымовой гранаты взорвалась и 'взорвала' весь поддон с 500-фунтовыми бомбами. Это была мечта боевого пловца, ставшая явью — живая иллюстрация из учебника по подрывному делу. Трейлер сообщил мне по рации, что вид с крыши общежития был впечатляющий. — Шкипер, не хватало только титров: 'Конец — производство Дика Марсинко, сценаристы 'Красная ячейка'. Я взревел. — Подожди, пока они не увидят чертов сиквел! Сезон сменился с теплого и дружелюбного на холодный и морозный вскоре после того, как мы вернулись из Мугу. На прощальной вечеринке в честь Эйса Лайонса я познакомился с его преемником, моим новым боссом в OП-06, сухопарым лысеющим вице-адмиралом по имени Дональд Джонс. Я немного знал Джонса. Будучи сотрудником объединенного комитета начальников штабов, он помог мне перевести одноглазого оперативного офицера из Коронадо в Шестой отряд SEAL. Джонс был неотъемлемой частью мафии Коронадо, которая включала офицеров, которым я нравился — таких как Боб Стэнтон, капитан первого ранга, который научил меня писать служебные записки, когда я получил первую штабную должность в COMPHIBTRALANT — и офицеров, которым я не нравился, таких как Катал 'Ирландец' Флинн, злобный сукин сын, который был коммодором SEAL Западного побережья в то время, когда я формировал Шестой отряд. Джонс также был дружен с преемником Флинна, Ч-ч-чаком Леймоном, которому я нравился еще меньше чем 'Ирландцу'. Мало было того, что 'Ирландца' вот-вот должны были назначить руководителем Следственного Управления ВМФ (NIS) — по мнению Эйса, он был слишком жестким и недалеким, чтобы брать на себя такую ответственность. Но теперь ОП-06 была передана приятному, но ни в коем случае не агрессивному адмиралу, летчику противолодочной авиации, чья почтительная личность была прямо противоположна тому, что требовала эта служба. Смысл жизни Эйса состоял в том, чтобы раскачивать лодку. Джонс был менее склонен поднимать волну. Вечеринка Эйса проходила в офицерском клубе Форт-Майерса. Мы собрали несколько подарков — прощальным салютом Эйсу была заминированная бутылка водки — которые были преподнесены с большой помпой. После церемонии и речей наступило время ритуальных похлопываний по спине и горячих закусок. Меня снова представили вице-адмиралу Джонсу. Он протянул мне руку для рукопожатия. Его хватка напоминала дохлую рыбу. Вместо приветствия он сказал: 'Я удивлен, что Вы еще не в тюрьме'. Если бы я был проницательным, то понял бы, что работа на этого парня не станет одним из величайших удовольствий в жизни. Я, однако, нашел разумный ответ и вернулся к своему 'Бомбею'. Первый звонок. Примерно через месяц, я совсем забыл о приветствии вице-адмирала Джонса. — Кто-нибудь хочет провести отпуск в Европе? Рука Дюка взметнулась вверх. Как и Малыша Рича и Хартмана. — Очень жаль, задиры. Я уже составил список. Золотопыльные близнецы и Хо-хо-хо. Это будет короткая поездка, так что путешествуем налегке. Мы летели военными самолетами. Первый рейс был в Лондон, где мы пересели на маленький двухмоторный самолет, чтобы сделать две остановки: в Сигонелле и в Неаполе. На этом рейсе у меня появился еще один друг, двухзведочный, который думал, что самолет в его полном распоряжении. Когда он увидел Ларри, Фрэнка, Хо-хо-хо и меня — одетых в джинсы, с длинными волосами и усами Фу Манчи, без единого 'Айе-айе, сэр' — он пришел в ярость. Адъютант осведомился, как обычно делают адъютанты, кто мы такие. — Я выполняю поручение главкома ВМФ, — сказал я. — Пока. Через минуту он вернулся. — Где ваше официальное разрешение? Я показал ему средний палец. — Здесь. Чао. Минутой позже он возник опять. — Адмирал хочет видеть ваши удостоверения личности. — Если адмирал хочет увидеть мое гребаное удостоверение личности, я буду счастлив, мать его, пойти и показать его нахрен. Но что касается остальных членов моей команды, то это не его дело. Я назвал адъютанту имя и адрес вице-адмирала Джонса. — Пожалуйста, все запросы отправляйте туда. А теперь, будь любезен, стань хорошим мальчиком и свали к черту? Двухзвездочный больше не задавал вопросов. Но Джонс получил письмо. В отличии от Эйса, он не отправлял жалобы в мусорную корзину. Он цеплялся за них. Возможно, я выглядел слегка игривым, когда я сообщил своим людям, что мы едем в Неаполь. Однако причина нашего визита была далеко не легкомысленной. В Италии существовала реальная террористическая угроза. В 1981 году 'Красные бригады' похитили бригадного генерала Джеймса Дозье в Вероне. Его продержали сорок два дня, а потом освободили итальянские антитеррористические подразделения. В 1984 году они убили Лемона Ханта, американского начальника многонациональных сил, контролировавших мирное соглашение между Израилем и Египтом. Эти и другие действия вызвали у Эйса Лайонса большую озабоченность по поводу уязвимости трехзведочного адмирала военно-морского флота США в Неаполе, которого я буду звать Мотт. Несмотря на то, что Эйс стал главнокомандующим Тихоокеанским флотом, и больше не курировал 'Красную ячейку', он хотел, чтобы я со своим подразделением занялся Неаполем — и я согласился. Когда мы приехали, я увидел что Неаполь был таким же оживленным, каким я его помнил. Я подумал о посещении нескольких мест, где бывал во время своего годичного тура, когда я служил под началом БигЖУК, или баров, где бывал с Эвом Барреттом во время пребывания во втором взводе UDT-22. Но у нас было всего пять дней, так что мы сразу приступили к работе. Мы взяли напрокат две машины и мотоцикл, и поехали к дому адмирала, чтобы за ним понаблюдать. Мы слонялись по улицам, ведущим к дому адмирала, уворачиваясь от неаполитанских такси, автомобилей, автобусов и велосипедов. Мы пару раз обошли его по кругу, чтобы узнать планировку. Потом мы позвонили в дверь. Дверь открыла мисс Мотт. Это была привлекательная женщина, лет тридцати, с уверенной улыбкой и непринужденными манерами. Я представился, представил Ларри, Фрэнка и Хо-хо-хо, объяснил кто мы такие и чем занимаемся. Казалось, она вздохнула с облегчением. — Я говорила адмиралу, что мы уязвимы, — сказала она. — Со всей этой активностью 'Красных бригад' и похищениями мафии, я немного нервничаю. А теперь, когда захватили корабль — 'Ахилл Лауро', кто знает что будет дальше. Но Следственное Управление ВМФ говорит, что мы здесь в полной безопасности. Дом обнесен высокой стеной, у нас есть два огромных сторожевых пса и нас повсюду возит вооруженный водитель. — Для начала выглядит неплохо. Посмотрим, чем мы сможем помочь. Адмирал спустился вниз и тепло приветствовал нас. — Давай я вам все покажу, — сказал он. Он вывел нас наружу. — Мы на вершине холма, и это хорошо, — сказал он. — И мы часть комплекса — вокруг нас флотские, так что если что-то случится, мы можем позвать на помощь. — Может быть, — сказал я. — А? Я подошел к серой коробке, прикрепленной к стене и открыл ее. Там был рубильник питания. Я повернул ручку вниз. Из глубины дома до меня донесся крик миссис Адмирал: — Что случилось со светом? Я снова включил рубильник. — Вот тебе и электричество. — NIS никогда этого не замечал, — сказал адмирал. — Сценарий первый: они выключают Вам электроэнергию. Вы выходите чтобы ее включить. Они хватают Вас, запихивают в багажник своей машины, до автострады пять минут езды — и та-да-а-а — Вы еще один генерал Дозье. Лицо адмирала Мотта явно омрачилось. Хо-хо-хо вскрыл крышку люка прямо перед воротами адмирала Мотта. Он поддел один край и приподнял стальной диск, так, как будто это было папье-маше. Ларри и Фрэнк посветили фонариками в темноту. — Сценарий второй: десять килограмм пластида, чтобы удивить Вас, когда Вы войдете в свои ворота. Лицо адмирала вытянулось еще на дюйм. — Ваши водопроводные трубы тоже там. К ним легко получить доступ. Может быть, немного капнуть бактерий в водопроводную воду. — Черт, — сказал адмирал — NIS тоже никогда мне об этом не рассказывало. — Фрэнк, — сказал я, — покажи адмиралу, как легко нанести ему визит. Фрэнк без труда перелез через стену, пересек лужайку перед домом, взобрался на увитую виноградом беседку и через тридцать секунд был уже в окне адмиральской спальни. Он помахал нам рукой. — Но NIS утыкали битым стеклом верхнюю часть стены, чтобы никто не смог перелезть через нее. — Я предполагаю, они пропустили одно или два места. — Хорошо. Собаки остановят любого, кто перелезет через стены. — Ларри... Ларри достал из сумки на плече 9-мм пистолет с глушителем. — Экспансивные дозвуковые пули, — сухо ответил он. — Смертельно опасны для собак. Адмирал Мотт наморщил брови. — Что вы предлагаете, капитан первого ранга? — Я составлю Вам длинный список предложений, сэр, после того, как мы проведем полное обследование — через пять дней. Но сейчас, почему бы Вам не поставить всех в боевую готовность и NIS не взять ваш дом под охрану. А мы пока попытаемся взять Вас в заложники. И таким образом мы проверим остальные меры безопасности, которые предпринимает NIS. Он пожал мне руку. — Звучит заманчиво, каперанг. Я с интересом буду ждать вашего доклада. Я надеюсь увидеть Вас и ваших людей до того, как вы уедете. — Думаю, Вы можете на это рассчитывать, сэр, — сказал я с понимающей улыбкой. И база НАТО и база ВМС в Неаполе уже были приведены в полную боевую готовность из-за инциеднта с 'Ахиллом Лауро', который произошел во время нашего пребывания в Неаполе. Но безопасность все равно была шуткой. В первую же ночь мы похитили адмирала Мотта. Он выступил с хорошо принятой речью в офицерском клубе на базе НАТО — событие освещалось по телевидению, не меньше. Его жена с гордостью наблюдала за происходящим. Мы следили за ним настолько пристально, что даже египтяне бы почувствовали неладное. NIS щелкали клювом. Мы фотографировали; мы задавали вопросы; мы просто вредили сами себе. Ничего. Ни единого укуса. Вооруженный и опасный водитель адмирала Мотта тоже нас не видел. Мы прошли в офицерский клуб не предъявив удостоверений личности, говоря жестко и действуя так, будто владеем этим местом. Охрана нас пропустила. Мы последовали за машиной Мотта на базу и как только она свернула в холмы, столкнули ее с дороги, прижав к деревьям. Ларри и Фрэнк выскочили из машины, натянув балаклавы на лица. Они усмирили вооруженного водителя, вытащили адмирала через дверь, связали и завязали ему глаза, а затем бесцеремонно швырнули в багажник своей машины. Миссис Мотт совершенно обезумела. Это не было развлечением, на которое она подписывалась. Хо-хо-хо вежливо помахал ей рукой, развернулся и умчался прочь. — Чао, миссис Мотт — крикнул он. Они отвезли адмирала к его дому — он на самом деле, приехал раньше чем его жена — и высадили его. Ларри сказал мне, что он был ошарашен, но храбро улыбался и бормотал злые слова о NIS, когда он шатаясь вошел в свои ворота. В ту ночь Ларри и Фрэнк устроили засаду в саду Мотта, спрятавшись среди деревьев за высокими стенами. Ларри даже заглянул во двор и подружился с двумя огромными сторожевыми бульмастифами. Он привязал им на шеи записки, в качестве доказательства того, что он играл с ними. Затем, точно в 07.30 подъехала машина адмирала, чтобы отвезти его в офис. Водитель посигналил. Адмирал Мотт вышел из своей парадной двери и направился к воротам. Ларри спрыгнул с дерева. — Bon giorno, Ammiragho. (Доброе утро, адмирал — итал. прим. перев.) — О нет, только не это. — Si, Ammiraglio, ripetutamente. (Да, адмирал, опять — итал. прим. перев.) Он ткнул адмирала пистолетом под ребра и они двинулись к машине, не отставая друг от друга. Водитель и человек из военно-морской службы безопасности сидели на переднем сиденье. Ларри был вежлив. Они с адмиралом немного поболтали. Никто даже косо не взглянул. Они вместе приехали на военно-морскую базу, миновали ворота, морских пехотинцев и поднялись на лифте в командный центр. — А теперь откроем Ваш сейф и я посмотрю все оперативные коды, — предложил Ларри. — Может быть, ты предпочтешь чашечку замечательного эспрессо? Ларри отрицательно покачал головой. — Нет, сэр. Но может быть, у вас найдется морская чайка? Позже, в тот же день, Ларри и Фрэнк 'отстреливали' офицеров. Личный состав военно-морского флота постоянно предупреждали о тяжелых последствиях ношения униформы на работе и использования номерных знаков НАТО на своих автомобилях. Но униформа была дешевле, чем цивильная одежда, а номера НАТО означали легкую парковку в запретных зонах. Итак, Ларри и Фрэнк взяли свои мотороллеры и стали ждать у ворот военно-морской базы. Они следовали за автомобилями с номерами НАТО, управляемыми мужчинами в бежевых тужурках военно-морского флота — со знаками различия и всем остальным, поверх их гражданских рубашек. Они останавливались рядом на светофоре и приклеивали наклейку на стекло водителя. А потом с ревом выруливали на проезжую часть. На наклейках были дырки от пуль и надпись: 'Вы еще один мертвый военно-морской придурок. Любим-целуем, Красные бригады'. Кстати, эти наклейки было чертовски сложно отодрать. Мы провели пять плодотворных дней. Но поговорим о взволнованных адмиралах. К тому времени, как мы вылетели из Неаполя в Лондон и вернулись домой, адмирал Мотт проделал своим людям из службы безопасности новые дырки в заднице и послал шквал 'молний' в штаб-квартиру Следственного управления ВМФ по поводу идиотов, якобы отправленных для обеспечения его безопасности. Возможно, он был доволен нашей работой, но офицер, отвечающий за этих 'идиотов' в NIS, с другой стороны, был решительно не в восторге от нашего выступления. И как назло, главным офицером был никто иной как 'Ирландец' Флинн — старый и дорогой друг нашего нового босса, адмирала Джонса. Второй звонок. Моя карьера умерла в тот день, когда Эйс уехал на Гавайи, но я этого не знал. Другие — да. Но только не я. Одурманенный собственным бессмертием, я продолжал играть в свою версию хардбола. Мой брак распался и 'Красная ячейка' стала моей жизнью, моим существованием, моим смыслом жизни. Кроме того, у меня было все. Я носил четыре 'полосы'. Я собрал то, что считал самой лучшей командной воинов неконвенциональной войны в мире. Мы работали там, где и как я хотел работать; мы делали то, что я хотел чтобы мы делали. Впервые в моей карьере никто не дергал меня за поводок, никто не надевал на меня намордник и не привязывал. Затем, Эйс ушел, чтобы стать главнокомандующим Тихоокеанским флотом и толстая защитная стена, прикрывавшая мою спину и фланги, исчезла. Бывший заместитель Эйса, Фил Дур, пытался мне что-то подсказать, но я не слушал. Не прошло и недели после моего возвращения из Неаполя, как я столкнулся с Филом, когда шел по коридорам ОП-06, пытаясь что-то найти. Я давно его не видел — по крайней мере, с тех пор как Эйс уехал в Перл-Харбор. Мне нравился Фил. Крупный, круглолицый парень, который двигался как поляк, таскающий снасти в Пенсильвании, он усердно и преданно работал на Эйса. Он хлопнул меня по плечу и спросил как идут дела. Я в две минуты изложил ему нашу операцию в Неаполе, которая заставила его подавлять смешки. Тот факт, что мы дважды за двенадцать часов похитили адмирала Мотта, заставили его зарычать. Затем он отвел меня в сторону. — Дик, сделай себе одолжение. — Конечно. — Уматывай из города. — Что... Он ткнул большим пальцем в сторону двери ОП-06. — Они больше не хотят тебя видеть. Ты их позоришь. Ты их огорчаешь. Адмиралы пишут на тебя жалобы и новичок воспринимает их всерьез. Эйс мог прикрыть твою задницу. А теперь этого не будет. — Я уже большой мальчик, Фил. — Они достанут вас. Они начинают расследование, инициированное вашими старыми 'друзьями' с Западного побережья. — Это все полная чушь. Кроме того, мне нечего скрывать. Я могу ответить на все, что они выдвинут против меня. Он прижал меня спиной к стене коридора. — Ты можешь быть самым крупным парнем во всей чертовой общаге, но это ни черта не будет значить. Поверь мне, Дик, они подвесят тебя сушиться. — Ерунда. — Тебе потребовалось много времени, чтобы получить свои четыре нашивки. Хочешь их сохранить? Уматывай к чертовой матери из города. Но я знал лучше. — К черту их всех, — сказал я ему. — Я остаюсь. Третий звонок.