Но сейчас мой путь лежал мимо стадиона-концлагеря, к скромной кирпичной двухэтажке. Охрана на входе пропускает меня без вопросов — Сонаваралингу-таки каждая собака в Тенуке знает. Начальник смены так же молча сопровождает до допросной. Темануй-молодой уже там, сидит на прикреплённой к стене скамье. На наше появление мой первенец отреагировал равнодушно, только чуть приподнял понуро висящую голову. Не говоря ни слова, сажусь за стол. Дежурный тюремщик оставляет нас одних. Несколько минут играем в молчанку, потом командую: "Иди сюда. Садись". Тот послушно встаёт и делает несколько шагов к столу.

"Значит, ты поддался на льстивые уговоры" — говорю, с трудом подбирая слова. Сын молча пожимает плечами: дескать, как видишь....

-И что мне с тобой теперь делать? — вопрос совершенно риторический. Понятно что.

-Я не собираюсь оправдываться — резко отвечает мой отпрыск.

-Даже так? — стараюсь придать голосу ироничности — Значит, решил поиграть в героя, восставшего против тирана и готового идти на смерть за своё праведное дело? Как твои приятели пели на ваших сборищах: "Нужно освободить Пеу-Дарингу от власти безумца-полукровки, наводнившего страну чужеземцами, возвышающего грязных ганеоев и попирающего старинные свободы дареоев"? Или, может быть, вот это: "Только кровь проклятого узурпатора, подчинившего своей колдовской воле типулу-таками, спасёт страну дареоев"? Хотя тебе кое-кто и такое в уши вливал: "Сын Сонаваралинги-таки заслуживает большего, чем стать подручным своего сводного брата". А ты, сопляк, уши и развесил. Хотя всему этому сброду, главное, самим добраться до власти. А таких, как ты, падких на лесть, они просто используют в своих целях. Да если бы их мятеж закончился удачно, от тебя бы рано или поздно избавились. Думаешь, всем этим "сынам славных и достойных отцов" хотелось делиться властью с каким-то внебрачным сыном какого-то полубезумного полукровки? Они хотели воспользоваться даже не тобой, а твоим именем, точнее даже не твоим, а моим, причём, против меня самого!

Темануй молчит. Судя по его лицу, он хочет что-то сказать — отчаянное и пафосное, наверное. Как те речи, что велись на собраниях "Союза истинных дареоев". Вряд ли узнаю что-нибудь новое. Но если хочет говорить, пусть говорит. Смотрю на отпрыска, стараясь "давить" его взглядом. Сопляк дерзко, как ему кажется, а на самом деле довольно смешно и нелепо, глядит в ответ. Духи покровители, как он похож в этот момент на Таниу.... Ага, начал толкать речь. Да уж, чему, а риторике в Обители Сынов Достойных Отцов учат хорошо.

Ничего нового, как и предполагалось, я не услышал: стандартный набор из арсенала "истинных дареоев". Но надо отдать должное, Темануй-молодой всю эту высокопарщину "торжественной речью" не повторяет по заученному, а добросовестно излагает своими словами. Стало быть, принял идеи революционеров-реакционеров всерьёз и всей душой.... Как говорится, ум есть, да дураку достался....

Слушаю с невозмутимым лицом: старинные дареойские права и свободы... незыблемые папуасские ценности... быдло ганеойское должно знать своё место... чужеземцев вон... нечего заигрывать со всякими заморскими чужаками... Пеу-Даринга — самая великая страна в мире... выкинуть тюленеловов с Иханары... Правители Пеу должны быть на равных с царями Вохе, Кабирши и Тагиры... Нужно показать всем соседям силу дареойского оружия....

Спорить никакого желания нет. Потому просто говорю: "Я достаточно тебя выслушал. Прощай... сын". Последнее слово звучит чуть ли не как ругательство. Темануй от неожиданности замолкает. Встаю из-за стола и, не оборачиваясь, выхожу из допросной.

Всё тот же начальник смены провожает меня до выхода из тюрьмы. Видя моё настроение, вопросами не донимает. Улица за дверью встречает порывами ветра и тяжёлыми каплями дождя, бьющими по лицу и телу — со стороны Мар-Хона идёт темная туча. На душе у меня столь же мрачно — пусть я практически и не принимал участия в воспитании старшего отпрыска, пусть был он для меня отрезанным ломтём, но сейчас, когда вдруг встал вопрос, что же с ним теперь делать, было не по себе.

По большому счёту, выбора особого нет: живой Темануй, сын Сонаваралинги-таки, будет проблемой для дома Пилапи Старого. Всегда найдутся граждане, которые по разным причинам готовы будут воспользоваться им как знаменем борьбы против правящей династии. В какой-нибудь стране с более древними монархическими традициями и въевшимся в подкорку аристократии уважением к законам и установлениям, пожалуй, бастарда мужа королевы можно было бы и не учитывать, но только не на Пеу с нашими пережитками военной демократии и первобытного коммунизма. Ну, пока я жив, конечно, неприятностей ожидать не стоит, но вечных людей не бывает. Причём нет никаких гарантий, что со мной не случится чего-нибудь в самый неподходящий момент. А уж тогда сами духи-покровители велят всяким обиженным, недооценённым и просто полагающим, что правители ведут страну не туда, собираться вокруг сына того самого Сонаваралинги. Так что....

Бежать, пытаясь опередить натиск стихии бесполезно, потому просто иду, покорно подставившись под хлёсткие струи дождя и "преодолевая вброд" потоки воды, стекающие с гравия улиц в дренажные канавы. Полностью вымокнув до последней нитки набедренной повязки, добираюсь до дворца типулу. Кутукори, обнаружив босса в столь неподобающем для Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки виде, тут же "принимается принимать меры": откуда-то появляются сухая повязка и накидка, а с дворцовой кухни доставляют чашку горячего травяного отвара. Потом секретарь занимается орлами из караульно-церемониальной сотни, сопровождавшими меня до тюрьмы и обратно — им достаётся своя порция согревающего напитка.

За узкими окнами-бойницами, меж тем, уже смеркалось. Так что, работать предстоит при свете заправленных пальмовым маслом ламп. И только сейчас вспоминаю о задержанном загадочном иностранце, которого планировал навестить в течение дня. Но сейчас, по темноте, топать до штаб-квартиры Второго Стола, где и сидит арестованный Лимпор — не самая хорошая идея. Сотрудники папуасских силовых структур все и так из-за путча на взводе, не хватало ещё спровоцировать панику с убитыми и покалеченными, заявившись под двери офиса контрразведки на ночь глядя. Лучше уж завтра поутру посмотрю на взаправдашнего шпиона.

Совершенно не спится — обнаружившийся в числе заговорщиков Темануй здорово накрутил нервы. Пробую читать очередную "аналитическую записку", на этот раз от писца Пятого Стола Вахотуни о заграничных контактах мятежников. Имя совершенно ничего не говорит — прошли времена, когда я лично знал каждого государственного служащего и работника казённых мануфактур. О, духи-покровители: ещё один искатель "жидо-массонов" и "иностранной закулисы". И этот сотрудник политической полиции приплёл к заговору пойманного шпиона. А вот Тагора трогать ему не стоило....

Надо же, до чего фантазия на почве служебного рвения у людей разыгрывается: дескать, мой верный соратник не много не мало — тщательно замаскированный резидент укрийской разведки, внедрённый в окружение Сонаваралинги-таки в ходе хитроумным образом спланированной операции. А Лимпор — связной из "центра". Хренова туча несостыковок — например, кто мог догадаться двадцать лет назад, что дикое даже по меркам переходного от бронзового к железному веку периода захолустье превратится в самостоятельного, пусть и не самого сильного, игрока на местной политической арене, или откуда было знать, что некий дикарский предводитель станет принцем-консортом и премьер-министром при своей царственной супруге — горе-следователя совершенно не смущает. В общем, Вахотуни, не видать тебе повышения в ближайшие годы, как собственных ушей — и даже не за попытку подкопаться под старого моего соратника, а за тупость, продемонстрированную в ходе оной. Размашисто пишу резолюцию: "Бред. Автора доклада проверить на вменяемость".

Впрочем, тут же подумалось: конечно, скромный писец идиот, но ахинею свою он вполне мог сочинить, выполняя указание вышестоящего начальства, решившего таким образом подсидеть иностранца, по мнению иных из коренных папуасов, незаслуженно пользующегося расположением Сонаваралинги-таки. Ну, либо чувак радеет за кого-нибудь из родственников или друзей-приятелей, кому приглянулось место директора Обители Сынов Достойных Отцов, которое тузтец занимает уже третий год, после того, как Вестник Шонек ушёл на покой. Надо будет натравить ребят из Второго стола на коллег из Пятого — пусть проверят этого Вахотуни. Зря что ли спецслужбы мои отчасти дублируют друг друга и иногда даже мешают — как получилось с предполагаемым шпионом-укрийцем, из-за которого едва не передрались политическая полиция с контрразведкой.

Последнее время какие-то нехорошие шевеления происходят вокруг. И дело не в разгромленном мятеже — здесь-то всё более-менее понятно. Конечно, заговор зрел давно, втянуто в него оказалось немало народу, а спецслужбы сработали не очень оперативно, но, однако ж, именно начавшиеся аресты попавших в поле зрения "кровавой гыбни" мелких сошек заставили вожаков "истинных дареоев" засуетиться и вывести сторонников на улицы раньше времени. В итоге им пришлось действовать экспромтом, на ходу меняя план "восстания". Так что окончилось всё относительно благополучно: две с лишним сотни убитых и выгоревшая местами восточная половина столицы, где примкнувшие к мятежу ополченцы вздумали отбиваться от верных нам частей, не столь уж и великая плата за подавление путча.

Нет, куда хреновее постоянные интриги и взаимные подсиживания среди тех, кого трудно заподозрить в нелояльности. И в прежние годы, конечно, окружение постоянно грызлось за влияние на Сонаваралингу-таки: пришедшие со мной из Бонко недолюбливали текокцев и веэйхонцев, последние отвечали им тем же, да и друг к другу относились не лучше, полноправные дареои — норовили обгадить бывших ганеоев-сунийцев, все вместе взятые — выдвинувшихся "в люди" "болотных червей" из числа заложников. Ну и про тенхорабитов — как заезжих, так и местного розливу, не забывают.

Но пока вся государственная машина была размером "с велосипед", то есть, я мог проконтролировать деятельность каждого подчинённого лично, их вялотекущая взаимная грызня не сильно мешала и напрягала, а скорее смешила. Последнее же время ситуация поменялась кардинально — далеко не все находились в зоне моей прямой видимости, и оценивать работу целого цаба чиновников теперь зачастую приходилось по отзывам коллег и начальства. Ага, в том числе и разбираясь в кляузах или откровенных доносах, пытаясь определить — где сугубо деловая характеристика профессиональных качеств, а где, наоборот, очернение добросовестного работника со стороны желающих его отодвинуть. Так недолго и до паранойи доиграться, когда начнёшь везде видеть подковёрную борьбу вместо деятельности на благо государства, то есть меня с Раминаганивой.

А ведь пятнадцать лет назад казалось — стоит только вырастить новое, накачанное идеями "пырг-хрыша", поколение управленцев на смену папуасским регоям с "сильными мужами", и всё будет замечательно. Размечтался.... Кумовщина и клановость цвели среди воспитанников Обители Сынов Достойных Мужей не менее, чем среди их отцов и старших братьев. Да и выученики "школы помощников" от своих патронов отставали несильно, если вообще уступали им в этом. То, что у "племени молодого незнакомого" большую, чем у прежнего поколения, роль играло не родство, а принадлежность к сложившимся в годы учёбы группам, утешало не сильно. И даже картотека Второго Стола, где все связи чиновников тщательно фиксировались, помогала только отчасти. Ибо заполняли карточки живые люди, да и при нынешних размерах управленческих структур и жутком кадровом голоде раскидать по должностям спевшиеся компашки так, чтобы их участники никак не пересекались и не помогали друг другу, было просто не реально. Вот и Вахотуни может копать под Тагора ради кого-нибудь из однокашников, что ныне трудятся на ниве просвещения....

Утро началось с коллективного визита "младшего поколения дома Пилапи" — как оповестил меня "торжественной речью" Кутукори. Наше с Рами потомство явилось в полном составе: Каноку с Комадаринивой, за ними Касумаринива, держащая за руку Кахилуу-младшего. Вообще-то старшие должны были бы находиться в обители Сынов Достойных Отцов, но сейчас "школа вождей" закрыта — в связи с последними событиями и проверками преподавательского состава и старших учеников на предмет причастности к заговору.

Все одеты "по-палеовийски" — т.е. в рубашки и штаны. Сам-то я уже как-то привык за двадцать лет к набедренной повязке, да и положение "опоры престола" и второго лица в государстве обязывает носить традиционные папуасские одеяния. Молодёжь же следует новомодным веяниям. Наследник одет в форму ученика Обители, застёгнутую под самую горловину; старшенькая же наша открытым воротом демонстрирует некоторую независимость нрава.

"Приветствую вас, дети мои" — говорю, пробуя сообразить, чем обязан такому вниманию от отпрысков.

"Приветствую тебя, отец" — чуть ли не хором ответили дети.

И Каноку сразу же переходит к делу: "Отец, во дворце говорят, что нашего брата Темануя задержали по подозрению в сочувствии мятежникам".

-Которое он сам подтвердил — мой ответ звучит несколько резко — Вы пришли просить за него?

Все четверо пожимают плечами: да, так и есть.

-Вас Таниу послала?

-Нет, мы сами — отвечает на этот раз Комадаринива. Для достаточно патриархального папуасского социума моя старшенькая обладает довольно независимым характером: не зря же в детских забавах и проказах она верховодила и над наследником престола, и над сводным братом. Одежда — лёгкая рубашка и штаны, ставшие последнее время чуть ли не обязательным атрибутом всякого прогрессивно мыслящего обитателя Пеу — лишний подчёркивают стремление к независимости — Отец, прости его!

На глазах дочери слёзы.

-Темануй примкнул к мятежникам, которые намеревались использовать его для своих грязных целей — говорю, слегка раздражаясь: сопляки со своими родственными чувствами лезут туда, где нужен голый расчёт и радение о государственной пользе — За такое полагается смерть.

Когда-то я радовался, что мои дети от правительницы воспринимают сына от любовницы как своего полноправного брата. Особенно, если вспомнить, как резались за власть наследники Пилапи Молодого и Великого. Теперь же их тесная дружба, выходит боком. Да я же в их глазах буду выглядеть конченым чудовищем. Если руководствоваться государственными соображениями, паршивца казнить нужно, но, видя насупившегося, чтобы не расплакаться, Каноку и начавших реветь Коми и Касу, неожиданно понимаю, что не смогу.... А вот и шестилетний Кахилуу к сёстрам присоединяется....

"Прекратили!" — рявкаю изо всех сил — "Если вы думаете, что своими слезами предо мной поможете брату-мятежнику, то ошибаетесь!" Вру, конечно. Непедагогично и нехорошо, врать детям, но по-другому не получается.

Комадаринива вновь открывает рот. На глазах слёзы, голос дрожит, но шпарит "торжественной речью": дескать, родная кровь, плоть от плоти, он же ещё молодой и неразумный. Разливалась соловьём старшенькая минут пятнадцать, если не больше — к концу, обнаружив, что её не прерывают, более-менее успокоилась и свой спич в поддержку сводного брата закончила совсем уж на патетической ноте, которая меня неожиданно рассмешила.