Эльф

— Это все, что я хотела тебе сказать, — ответила она и, развернувшись, направилась к двери.

— Терять девственность больно, но в следующий раз я не пощажу тебя! — прокричал он.

— Естественно, ведь кроме боли ты дать мне ничего не сможешь, — ответила Лой и покинула его квартиру.

* * *

Мортон встретил Дамьена в дверях клуба.

— У нас проблемы.

— В чем дело?

— Я оставил Хиант одну у машины всего на несколько минут, но эта идиотка умудрилась куда-то уйти.

— И черт с ней. Меня ждет Тайрин. Вернись за Лой и забери ее. Встретимся дома.

— Хорошо.

Дамьен вышел на улицу и глотнул свежего воздуха. Все прошло несколько не так, как они планировали. И черт с этим. По крайней мере, теперь он сможет начистоту поговорить Эштоном и, возможно, выяснить, почему он пополняет один из счетов матери Тайрин.

Дамьен подошел к своему автомобилю, припаркованному за углом, и не понял, что происходит. Рядом с машиной его ожидал Рубен, который и должен был отвезти их с Тай домой. Но Рубен был один, а Тайрин... Ее нигде не было.

— Где Рин? — спросил Дамьен, подходя к поверенному.

— Разве, она не с тобой?

— Нет. Она должна была ждать меня здесь.

— Я ее не видел.

Дамьен огляделся по сторонам и, достав свой телефон, набрал ее номер.

Красивая мелодия прозвучала невдалеке от них. Дамьен побежал на звук и дальше по улице нашел ее сумочку, валяющуюся на тротуаре. Телефон был в ней.

Дамьен поднял аксессуар и только тогда осознал, что она не просто выбросила ее. Ручка была порвана, а внутри лежали все документы. Тайрин никогда бы не выбросила свой паспорт...

Дамьен пробежал вперед и, попав на оживленный проспект, остановился. Достав свой телефон он набрал Мортона.

— Ты где?

— Разыскиваю Лой. Ее нигде нет.

— Как нет?

— Эйлин сказала, что Райлих повез ее домой, но его телефон отключен, а Лой не берет трубку.

— Тайрин пропала. Я нашел ее сумочку с телефоном и документами. Ручка на сумочке порвана.

— Это еще ничего не значит.

— Ты слышишь, что я тебе говорю?! Документы в сумке!

— Не кричи. Успокойся. Сейчас прочешем район, может она не далеко ушла.

— С ней что-то случилось. Я чувствую. Она собиралась дождаться меня. Понимаешь? Она хотела меня дождаться...

* * *

Когда Лой приехала домой, в особняке творилось черт знает что. У входа ее встретил Мортон и, схватив за руку, повел в ее комнату. Она не сопротивлялась, тем более, что ее внешний вид говорил о многом. Порванное платье болталось на талии, поверх него была надета мужская рубашка, едва прикрытая полами пальто. Брат сразу же завел ее в ванную и, сунув голову под холодную воду, прошипел:

— Своим поведением ты позоришь весь наш род! Где ты была и почему позволила себе вернуться домой в подобном виде?

— Не твое дело!

— Это его рубашка?

Лой благоразумно промолчала.

Мортон отпустил сестру и, достав из кармана телефон, набрал Райлиха.

— Это я. С ней все в порядке. Можешь ехать домой.

— Хорошо, — ответил уставший голос Принца.

— И еще одно. Оставь ее в покое, иначе я не посмотрю на твое происхождение.

— Она — взрослая женщина и сама решает, с кем и как проводить свое время.

— Ты понял, о чем я говорю.

— Ты тоже, — ответил Принц и бросил трубку.

Лой присела на край ванной и засмеялась.

— Он что, ехал за мной?

— Ты все-таки сестра Главы клана, а не последняя мьерская потаскуха, — ответил брат и вышел из ванной.

— Тайрин нашли? — прокричала Лой ему в спину.

— Ищем, — буркнул Мортон и хлопнул дверью.

* * *

Дамьен самостоятельно объезжал улицы города на машине в надежде хотя бы случайно почувствовать ее. Его эльф. Как же так? Это его вина. Не следовало отпускать ее одну. Он боялся, что рано или поздно найдет ее. Только мертвой, а не живой. Его терзали эти мысли, не давали ни спать, ни есть. Они сдавливали грудь, и не позволяли больше дышать.

На второй день поиски прекратились. А причиной всему был звонок от Эштона Инри. Спустя час, сидя в комнате напротив мониторов с изображением темной комнаты в подвале, где держали Тайрин, Дамьен думал о том, что судьба в очередной раз подставляет ему подножку. Да, она была жива — и это сейчас было самым главным. С остальным он постарается справиться. Любой ценой и любыми средствами...

— Давно она так сидит? — спросил Дамьен, обращаясь к Эштону.

— Два часа. Мы пытались поговорить с ней, но она вообще ни на что не реагирует.

— Может, вызвать врача?

— Ей психиатр нужен.

— Так, вызовите его, черт побери! — закричал Дамьен и схватился рукой за голову.

Лой, сидящая возле брата, погладила его по спине.

— Когда ее переведут к Фийери? — спросила она.

— Через час.

— Обвинение уже вынесли?

— Да. Фийери принял решение собрать присяжных.

— То есть, не Совет будет ее судить? — не понял Дамьен.

— Нет.

— Разве это не противоречит нашим законам?

— В Совете слишком много представителей вашего клана и Фийери сослался на поправку, согласно которой отшельникам может выносить вердикт суд присяжных.

— Нам нужен адвокат, — произнесла Лой.

— Уже вызвали, — прошептал Мортон.

— Кого?

— Савери.

— Ей нужен не Савери.

Дамьен посмотрел на Лой и покачал головой.

— Он не согласился.

— А ты разговаривал с ним?

— Да. Он ответил, что против отца выступать в суде не собирается.

— Дай мне его номер.

— Он ответил 'нет', Лой.

— Он лучший специалист по уголовному праву, и ты это знаешь!

— Высокорожденный не станет защищать отшельницу!

— Номер телефона, Дамьен.

Брат бросил Лой свой телефон сестре и поднялся с места.

— Я хочу поговорить с ней.

— Фиейри запретил пускать к ней даже тебя.

Дамьен обернулся к Инри и прошипел:

— А если бы это была твоя дочь, ты бы тоже послушал Фийери?

Инри сжал челюсть и на ней заиграли желваки.

— Десять минут, Дамьен.

— Спасибо, — кивнул Глава и направился вниз.

* * *

Дверь автоматически открылась перед Дамьеном, на мгновение впустив свет в помещение, где ее держали. Они натянули на нее чистую рубашку и штаны. Обуви не дали. Деревянный пол был абсолютно гладким и довольно теплым. Поэтому Дамьен не стал пытаться пересадить ее на кровать.

— Привет, милая. Как ты? У тебя что-нибудь болит? Они не били тебя?

Молчание.

Он присел на пол рядом с ней и обнял. Она никак не отреагировала, даже не шелохнулась.

— Пожалуйста, поговори со мной. Я так волновался, искал тебя. Мне нужна твоя помощь.

Молчание.

— Тайрин, ты не делала этого, слышишь? Не делала! Я это знаю. И докажу это.

Молчание.

— Котенок... Я люблю тебя. Ты слышишь? Я очень сильно тебя люблю, и не оставлю одну. Я вытащу тебя отсюда, чего бы мне это не стоило.

Молчание.

Он провел носом по ее шее и поцеловал ушко.

— Ты можешь не говорить со мной. Я просто побуду с тобой немного. Они переведут тебя в другое место. Я прослежу, чтобы там были все удобства. Ты чего-нибудь хочешь? Может, есть? Ты ведь не ела...

Он снова притянул ее к себе и зарылся носом в ее волосы.

— Разве можно любить монстра? — очень тихо прошептала она.

Он замер, а затем поцеловал ее снова, поглаживая по волосам.

— Кто тебе сказал, что ты монстр? Они? Не верь им. Я чувствую тебя и знаю, что ты не могла этого сделать.

— А если я сама себе не верю?

— Тогда, мне придется доказать и тебе, что это — не ты.

Он прикоснулся к холодным губам и поцеловал ее иссушенный рот.

— Дамьен...

— Да, милая?

— Если ты докажешь, что все это сделала я, скажи мне. Я хочу узнать правду не от них, а от тебя. И не позволяй им меня лечить. Я не вернусь в клинику и не хочу прожить свою жизнь в мире, который может оказаться лишь порождением моего больного рассудка. Я хочу, чтобы меня убили, понимаешь? Я не смогу жить, зная, что монстр — это на самом деле я. Пообещай мне это, пожалуйста.

Он уткнулся головой в ее плечо и очень тихо произнес:

— Обещаю.

— Я не буду с ними говорить, Дамьен. Я скажу это тебе. Он прижалась к его уху и шепотом произнесла. Найди материалы дела об убийстве Наташи Раткин в Польше. Возможно, это поможет. И еще. Даже если я и чудовище, знай, что это существо все равно любит тебя. Очень сильно любит.

Он взял ее лицо в свои руки и заглянул в серебристые глаза.

— Мы скоро увидимся, любимая. И пожалуйста, перестань ютиться в том углу: это пугает остальных.

Она закрыла глаза, а он вновь поцеловал ее. И тогда, в этот момент почувствовал, как она отвечает ему.

— Так-то лучше, — улыбнулся он и поднялся на ноги. — Ну, что, попробуем раскопать это дерьмо?

* * *

Лой вышла на улицу и набрала заветный номер.

— Да, Дамьен, — услышала она уставший голос.

— Это не Дамьен, — ответила Лой и замолчала.

Он тоже ничего не говорил. Простояв с трубкой у уха несколько секунд, она, наконец, дождалась от него ответа:

— Ты думаешь, что сможешь уговорить меня?

— Я не собираюсь тебя уговаривать. Это бесполезно.

— Тогда, что ты предлагаешь?

Ей было слишком трудно произнести эти слова. Опуститься на колени перед ним, после того, что он с ней сделал, после всего, что он сделал ей, означало втоптать свое самолюбие в грязь и навсегда очернить его в глазах той, от которой прощения уже не будет, то есть, ее самой. Но, кому нужно это прощение, если на кон поставлена жизнь девушки, ставшей Хозяйкой ее брата?

Лой тяжело вздохнула и, наконец, произнесла эту фразу:

— Я сделаю все, что ты захочешь...

— Я бы хотел сейчас увидеть твое лицо, но, боюсь, это еще больше унизит тебя, не так ли?

Она молчала.

— И ты пойдешь на это только ради того, чтобы я попытался ей помочь?

— У меня все-таки будет одно условие, Райлих.

— Какое?

— Ты получишь меня только после того, как оправдаешь ее.

— Нет, Лой. Я получу тебя в не зависимости от исхода дела.

— Где гарантии, что ты выложишься 'на все сто'? — повысила тон она.

— Девочка моя, я бы не был лучшим, если бы не выкладывался 'на все сто', как ты говоришь.

— То есть, ты согласен взяться за это дело?

— Смотря, согласна ли ты с моими условиями.

— Я согласна.

— Тогда приедешь ко мне сегодня в восемь вечера. Думаю, адрес ты помнишь.

— А ты не собираешься тратить время впустую, не так ли? — прошептала она.

— Я никогда не трачу свое время впустую, милая.

— Когда ты встретишься с ней?

— Как только ее переведут к нам.

— Я попрошу Мортона привезти тебе материалы ее дела.

— Они уже у меня.

— Вот, значит, как...

— Я всегда добиваюсь того, чего хочу, Лой. А в данный момент я хочу тебя. Так что, до встречи вечером.

— До встречи... — ответила Лой и положила трубку.

* * *

Вопреки просьбе Дамьена, Тайрин осталась сидеть там же. В ее голове прокручивались воспоминания того злосчастного дня. Она помнила, как вышла на свежий воздух из душного помещения клуба и направилась вперед, к машине. Чувство опасности так и не отпустило ее и она, перестав прислушиваться к нему, просто шла, не оглядываясь. Она не ожидала, что кто-то бесшумно нападет сзади. Она откровенно прокололась, позволив кому-то вырубить себя.

Когда Тайрин открыла глаза, вокруг было абсолютно темно. Неприятный смрад чего-то сырого, лежалого и грязного висел в спертом воздухе. Она порядком замерзла, а ее платье и пальто были мокрыми. Она попыталась подняться, но ноги затекли и не слушались.

Что-то было не так. Тишина. Это пугало ее, ей была знакома такая тишина, и мрак, когда совершенно ничего не видно. Она встала на колени и поползла вперед. Бетонный пол отсырел, здесь везде была вода. Она проползла несколько метров. И, наконец, наткнулась на что-то, лежащее перед ней. Она ощупала находку. Шелест... Знакомый шелест...Пакет для мусора...

* * *

Она вернулась домой из школы поздно. Электричества не было... Темно... Мама оставила полиэтиленовый пакет для мусора на кухне, и из него что-то натекло на пол. Спичка погасла в руках и упала. Тайрин зажгла другую, и трясущимися руками поднесла к фитильку свечки. Слабое пламя осветило теплым мерцанием небольшое пространство вокруг.

Весь пол чем-то залит. Чем-то темным. Она поняла, что это 'что-то' течет из пакета, к которому она подходила. Она присела на корточки и осветила пол.

— Мама!!! — истошно завопила она, и пламя свечи погасло.

Пламя погасло, но она по-прежнему сидела посреди огромной лужи густой темной крови. Она достала новую спичку. Чиркнула по коробку и зажгла свечу.

Кровь натекла на пол из пакета. Большого черного плотного пакета для мусора. Она медленно встала и подошла к нему. Рука затряслась и потянулась к узлу, завязанному сверху. Он легко развязался. Она раскрыла толстый полиэтилен и осветила содержимое пламенем свечи.

Вычерненные точки смотрели из пакета на нее. У того, что осталось от ее мамы, не было глаз. Словно и не мама лежала в том пакете. Это были ее руки, ее ноги, ее голова, но и не ее, в то же время. Все было вместе. Свалено в кучу. Лицо застыло с приоткрытым ртом. И уши... Такие же, как и у дочери, остроконечные уши... Где они? Их нет... Это не ее мама. Нет, ее мамы там больше нет. Ее мама ушла задолго до того, как кто-то разделил ее на части, лишил ее прекрасных мерцающих синих глаз и отрезал уши. Нет, мамы больше здесь нет. Она ушла и никогда не вернется. А Тайрин останется. Нужно уходить. Далеко. Миша. Ей нужно ехать к Мише. Так наставляла ее мать.

Тайрин собрала вещи, переоделась и, схватив маленькую сумку, которую мама собрала для нее на 'черный день', ушла из дома, оставив часть себя возле того пакета.

Потребуется три года интенсивного лечения у специалистов и горы таблеток, чтобы она смогла существовать дальше. И восемь лет, чтобы очнувшись на темном сыром полу и нащупав такой же полиэтиленовый пакет, вспомнить все.

* * *

Тайрин сдержала крик. Она была в безопасности и это пугало ее еще больше. Почему ей ничего не грозит? Почему руки ее влажные и липкие?

Тайрин медленно попятилась назад от пакета и попыталась подползти к ближайшей стене. Как раз в тот момент где-то сверху послышался шум. Будто чья-то возня. Тайрин услышала, как кто-то спускается вниз. Все происходило очень быстро. Внезапно поток света ударил ей в лицо и осветил помещение. Вошедшие, кто бы они ни были, замерли на месте. Тайрин попыталась рассмотреть их.

Все молчали. Что дальше? Тайрин спрятала лицо в руках. Кровь. Запах густой крови ударился ей в нос. Она убрала руки и сквозь режущий глаза свет посмотрела на пакет. Она должна была узнать, кто там...

Тайрин никто не остановил. Она подползла к пакету, развязала узел и заглянула внутрь. Хиант... То, что от нее осталось. Неукротимая рвота скрутила тело и вырвалась из нее тут же, рядом с пакетом. Снова позыв. Она закашлялась, слезы потекли по щекам. Ей захотелось кричать. Кричать так, чтобы тот, кто это сделал, где бы он ни был, услышал ее. Но, кто это сделал? Она ничего не помнит. Напал на нее кто-то в переулке, или это она сама напала на кого-то?