Орк попытался представить себе, как это выглядит на поверхности. Бесконечное море тумана из красных, пахнущих кровью капель. И настоящий лес светящихся крестов, словно бы это души людей, чьи тела обратились в туман.
И из этого тумана, поднималась исполинская фигура золы. Гигантская девочка, что, по предсказанию, сейчас выпустит крылья, а затем возьмёт в руки чёрный шар, парящий над планетой.
И даже последнему идиоту становится понятно — вот оно. Конец сорокалетнего дежурства. В этом мире прямо сейчас, прямо на их глазах, заканчивается Время Людей.
— Есть! Дождались! Ур-ра!
Драконьи глаза раздражённо щурятся. Эти юнцы такие шумные. Ещё два века назад, такими переставали быть в десять лет. Увы, с ростом продолжительности жизни, растёт и период детства.
Пальцы словно сами жмут на одну из клавиш командирского трона. И крик оператора тут же стихает. Хорошая вещь — принудительная катапультация члена экипажа прямо с рабочего места. Особенно хорошо повышает мораль оставшихся в рубке. Ну, для этого систему и проектировали. Ты будешь сражаться, или будешь шлюзован, ага.
— Статус? — спрашивает Угрюм.
На экранах — планете, на три четверти окрашенная красным. Моря цвета крови, и песок на месте суши.
В рубке — рабочая суета. Операторы — замену выбывшему крикуну уже вызвали — собирают информацию от работающих систем активного сканирования.
Корабль просыпается. Корабль потягивается, ощущая, как спадают оковы сна. Время ожидания прошло, как когда-то прошла и Третья Эпоха.
— Органическая жизнь почти полностью уничтожена, как и следы её деятельности. Чистый мир.
— Полностью?
— Никак нет. Двое выживших.
На одно из экранов показываются эти двое. Разнополые, хоть сейчас на расплод.
Драконьи глаза щурятся. Просто щурятся, без эмоций, пока пальцы барабанят команды по клавишам командирского трона.
— Статус? — повторяет командир.
— Пустая планета, сэр — бодро рапортует один из операторов, спеша выслужиться — Девственная, сэр. Есть только след от орбитального удара. Свежий.
Драконьи глаза довольно щурятся. Всё, как и предсказывал Владыка.
А оператора стоит отметит. Надо разобраться, лизоблюд, или просто карьерист с мозгами.
— Начать терраформирование. И сбросьте кто-нибудь радиобакен, валары вас побери.
Теперь эта система наша.
Смотрящий в прошлое.
Пролог
Я стоял среди деревьев, глядя в пространство.
Удивительно. Шесть лет назад здесь был пустырь, созданный буйством демона и тех, кто пытался остановить его. А теперь здесь лес. Огромные, словно бы разменявшие пятое столетие, деревья, совершенно одинаковы, чего не может быть в настоящем лесу. Нет подлеска и животных. Лишь огромные деревья, — и птицы.
Интересно, как это было — нападение Кьюби? Огромный лис, сметающий все на своем пути, шел и шел к цели, пока...
Действительно, как это было? Так ли, как описывают взрослые? Или иначе?
— Любопытство, желание узнать
Шепот, — точно ветер в волосах. А, не важно. Все же, каково это было? И почему менея то и дело в спину называют демоном?
Не хочу строить предположений. Хочу знать. Видеть всю картину целиком.
— Подходящее стремление. Тест пройден.
Призрачные ели, падающие от ударов хвостов. Лис, огромный, стремительный и завораживающий, двигается в мою сторону. В него летят сгустки огня — но для него они не опасны. Люди лишь подходят достаточно близко, чтобы попасть под удары огромных хвостов.
Ужасающее зрелище. Смертоносная грация дикого зверя. Завораживающе красиво.
— Я призову Демона Смерти и запечатаю половину силы Кьюби с его помощью. Остальное — в ублюдка. Печать Четырех Стихий сделает его превосходной тюрьмой.
Холодный голос. Бездушный. Безликий. Точно говорит не человек.
Я оборачиваюсь. Сквозь стоящие вокруг дубы виден силуэт огромной — всего лишь раз в десять меньше Кьюби, лягушки, на голове которой стоит человек со светлыми волосами. Белый плащ лежит на нем неподвижно. Позади человека в клубах дыма появляется еще один — в маске и с красными волосами.
Картина меняется — я точно смотрю сбоку и сверху на голову лягушки и трех людей. Трех — на руках у черноволосой женщины ребенок. Белые слипшиеся волосы и полосы на щеках. Похож на меня.
— Маскировка устойчивая?
— Да. Сомневаюсь, что кто-то заметит подмену.
— Хорошо.
Картинка снова меняется. Я вижу сбоку, как от бурого лиса отделяются темные сгустки, летящие в рот серой фигуре за спиной лягушки.
Хлопок. Лис уменьшился до размеров жабы и посветлел. Теперь он скорее красно-оранжевый.
Мужчина складывает печати, стоя на голове жабы. Затем касается живота ребенка — я ясно вижу, что это мальчик, ладонью.
— Печать Четырех Стихий — затем он обращается к женщине, держащей ребенка на руках — давай.
От женщины к Кьюби устремляются цепи, которые затем подтаскивают его к людям. Лис упирается лапами в землю, но... видно, что силы не равны.
Лис превращается в бело-желтое облако, которое утягивает в тело ребенка, отчего тот выгибается в судорогах.
— Готово? — кажется, в голосе лягушки я слышу облегчение.
— Почти — люди спрыгивают на землю, и мужчина поворачивается лицом к жабе.
Синяя вспышка из глаз беловолосого. Затем жаба исчезает. Мужчина оседает на землю.
Отбросив ребенка в сторону, женщина быстро подходит к... напарнику?... союзнику?... коллеге?
— Тяжело совершать столько техник за раз. Уходим.
Он хватает женщину с руку и они исчезают с тихим хлопком. Я перевожу взгляд на ребенка, лежащего на неестественно вывернутой левой руке. Раскрытый в крике рот. Отметины в виде полос на щеках. Бело-желтые волосы и светло-синие глаза. Так похож на меня...
Призрачные картины пропадают, сменяясь лесом из однообразных огромных деревьев. Черт, что это было? И что это за странное чувство в глазах.
Под веками снова появляется ощущение какой-то... инаковости. Нездешности. Отстраненности?
Лес одинаковых деревьев исчезает, становясь все более прозрачным. А вместо него, наслаиваясь друг на друга, появляются другие картины.
Лис снова идет, круша все на своем пути.
Хвойный лес, сквозь который проносятся одетые в черное, серое и коричневое тени.
Беловолосый мальчик лет двенадцати метает нож в дерево. Хлопок. Он появляется у дерева и, улыбаясь, берет нож в руки.
Хвойный лес. Деревья чуть покачиваются на ветру, как и ветки кустарника.
— Ничего личного, Мадара. Просто я предпочитаю быть с сильными — холодный женский голос, точно теркой провели по стеклу.
— Но.. Мико — панический голос мужчины, черноглазого и черноволосого, уже теряется в гуле от следующей картины.
Слой за слоем. Картина за картиной. Все значимое в этом хвойном лесу — от какающего тигра-щиноби триста лет назад, до посиделок какой-то семьи горожан. И собственное чувство — холодное, злое, — недоумение.
Это — правда? Это все — было?!
Темнота, боль и пустота настигают меня прежде, чем я падаю на траву. И прежде чем прямо тут заснуть, я успеваю сделать несколько вздохов. Горьких, злых и рваных. У меня ручьем текут слезы.
Глава 1
Когда с открыл глаза, решение было принято. Вернее план.
Разобраться, что это было. Никому не говоря. Самостоятельно.
Никому не верить.
Ни с кем не обсуждать увиденное.
Если это правда... я хочу отомстить. Но сначала узнать — почему.
Я перевернулся и сел, опершись спиной о дерево.
Итак, первая цель, узнать, что это было. Документы смотреть — а вдруг кто увидет? Нет, никому верить нельзя. Хотя... нет, это бред. А вдруг... нет, не может быть. Если бы это было так — поступили бы со мной так? Но ведь... можно проверить.
Нет, это слишком рискованно. Соваться к Лису, не зная как это можно сделать, не зная, как с ним, если что, совладать. Хотя...
Точно. Если это все же способность, то где ее лучше всего проверить? Правильно, там, где постоянно совершаются техники. Там, где летают ножи, горит пламя, и стихии то и дело приходят в буйство. Относительно безопасно — учитывая звезды и луну на небе, вряд ли там будут люди. И можно проверить, действительно ли... нет, еще рано загадывать.
Одна из тренировочный площадок была пуста — если не считать разломанных деревянных столбов-мишеней. Интересно, чем это их так разломало?
Пусто. Никаких ощущений.
Снова попытка. Снова. Пусто.
Закрываю глаза. Вспоминаю, что я тогда сделал.
Точно. Но это — последняя попытка.
Вот это точно-самая последняя попытка.
И вот эта.
Стриженный под горшок мужчина в обтягивающем зеленом комбинезоне двигается с сумасшедшей скоростью, разбивая мишени ногами и руками.
Жестко, эффектно. И, наверное, довольно эффективно.
Картинка исчезает. Я возвращаюсь в реальный мир.
Так все-таки она есть. Способность. Она действует не на "объект", а на "область". Тоже неплохо.
Ну-ка, что было здесь два дня назад?
Размазанная картинка упорядочивается и я вижу, как тот же мужчина отжимается.
Любопытно. Этот полигон зарезервирован за ним, или я вижу один и тот же день?
Решено. Меняю площадку.
Девушка с фиолетовыми волосами метает иглы.
Я если поднапрячься?
Девушка с пухлым лицом и красными волосами медленно поднимает вверх руки. Земля перед ней вспучивается десятью буграми.
Я смотрю дальше.
Руки из земли, повторяющие движения человеческих? Интересно.
Я вдруг понял — какие открываются передо мной перспективы.
Ведь здесь так много полигонов.
Какая классная способность!
И никто не догадается, откуда у меня эти знания!
Подходя к дому, я уже привычным усилием, отработанным, пока шел по ночным улицам, посмотрел на дом. На этот раз — без четкой цели, с мыслью в духе "а ну как есть че-нить интересное".
Ого. Кажется, что-то похожее я видел на обложках журналов в магазине для взрослых. Знаю, мне нельзя туда заходить... но продавец так смешно злится, когда замечает меня.
Из дыр в стенах медленно вылетают обломки, после чего стены становятся целыми. Задом наперед? Классно.
У дома исчезает вслед за снующими задом наперед людьми этаж за этажом. Из фундамента исчезают раствор и камни, собираемые каменщиками. Яма засыпается обратно. В земле появляются пни, а затем — только что спиленные деревья.
Хвойный лес.
Черт, мне нравится моя способность!
Глава 2
Сегодня я занимался выслеживанием. Кого? — Четвертого Хокаге.
Не недостатком, особенностью моей способности, является привязка к месту, причем довольно небольшому — меньше километра в диаметре. Того всплеска, что был в первый раз, это не касалось — так что я не теряю надежды развить новые грани своего таланта. Жаль только, никого подобного я не нашел — как не просматривал всю территорию Конохи на сто лет истории — глубже соваться было трудно просто потому, что расход чакры возрастал страшно.
Так что экспериментировать приходится на себе.
Чего я привязался к Четвертому? Ну, мне очень понравился тот фокус — кидаешь специальный нож, а затем мгновенно появляешься у него. Такой потенциал у техники — закачаешься. Впрочем, из того, что я видел, блондинчик использовал его по полной. Есть чему поучится.
Одна беда — пришлось почти неделю просматривать все места в деревне, связанные с ним, довольно подробно, чтобы найти подсказки, с помощью которых можно понять механизм действия его техники. Я хочу повторит этот фокус.
— Минато-кун — шипящий голос Орочимару разносится по прошлому уединенного и ныне заброшенного полигона — как ощущения?
— Отвратительно — голос Намекадзе холоден. Еще не так, как в... тот раз, но уже не так жив, как хотелось бы. Слышать его неприятно.
— Странно, что Джирайя не сказал тебе... Когда клон исчезает... от повреждений ли, или еще почему, вся накопленная им информация передается оригиналу.
— Информация — похоже, он довольно сильно вымотан, вон, припадает на правое колено. Да и дышит тяжело.
— Вся — с удовольствием повторяет Орочимару, после чего удаляется — как видишь, клонов можно использовать не только как манекен для твоей неотработанной техники перемещения. И еще, учти — кунаи как маяки в данном случае — не годятся. У маяка-оружия должно быть именно три лезвия. И чем дальше ты хочешь прыгать, тем длиннее они должным быть. Если, конечно, не хочешь, как твой клон, оставить половину пятки на месте старта.
Орочимару уходит. Минато также отдыхает. По моим прикидкам, проходит минут пятнадцать, после чего он, чуть пошатываясь, идет к сумке на краю полигона. Маленький свиток. Кисть словно танцует в его руках и я напрягаю зрение, глядя, как тушь образует узор и знаки. Когда они подсыхают, свиток обертывается вокруг рукояти.
Блондин выходит в центр полянки. Печать концентрации, глубокомысленное выражение.
— Теневые клоны.
Клубы дыма, и на поляне уже стоят два человека. Один из них достает кунай, метает его в землю на десять метров вперед, после чего исчезает, чтобы появиться у оружия. Чуть помедлив, клон исчезает.
— Похоже, он был прав.
Я просматриваю следующие тренировки. Ага. Вот, похоже, последняя версия. Стоит запомнить. Впрочем, я заметил, теперь я ничего не забываю. А может, просто научился смотреть в прошлое себя?
Так, новый план.
Первое — научится клонам. Если то, что сказал Орочимару, правда... Черт, эта техника не многим уступает моему зрению. Такие перспективы...
Второе — смотреться в зеркало перед сном. Тем самым взглядом. Может быть, что-то новое узнаю.
Третье — я идиот. Чтобы не палиться, нужно научиться маскироваться. А потом — клоны ведь могут тренировать и мою особую способность.
Черт, я уже сейчас люблю эту технику также, как и мое особое зрение!
Глава 3
День рождения я встретил в старой конуре, которую мне выделили за месяц до инцидента — на шестилетие. До этого я мыкался по разным домам, меняя их каждые две недели. Впрочем, отношение везде было одинаковое. Интересно, почему меня все так любят? Надо бы исследовать потом этот вопрос. Когда освою все то, что может мне предложить эта деревня.
Я уже выяснил, что эта за гадость — Печать Четырех Стихий. По сути, ящик, ограничивающий энергию. После того, как в меня посадили Лиса с ее помощью, он оказался неплохо заперт — сам вырваться не может, общаться с ним я могу только по своей воле, и то с большим трудом — для прорыва в печать нужно потратить прорву чакры, как и на нахождение там — она просто выталкивает чуждые элементы. Четыре Стихии держат Хвостатого, а мне от его течет тонкая струйка Ветра и куча энергии Ян. С Ян все просто — Инь скормили Демону Смерти, так что у Лиса другой чакры и не осталось. А Ветер образовался по сути случайно — просто потому, что прочие стихии блокируются Печатью, а только он фильтруется. Так что я не дзинтюрики, а насмешка. Хорошо хоть, зарастает все как на собаке.
И в довершение прочих радостей от этой печати — ее схему я уже раздобыл, осталось понять, как изменить ее под себя — Ветром за всю историю Конохи владело меньше двадцати человек. Причем постоянно на открытых, доступных мне полигонах тренировалось всего пяток. И ничего особенного в их умениях я не заметил.
