— Большое спасибо, Ирука-сенсей, — встав из-за столов и сложив руки перед грудью, ученики синхронно поклонились, будто бы раньше отрабатывали это действие.
Молодой мужчина не сдержал улыбку, мимолётно смахнув слезу с щеки, тут же беря себя в руки и, дождавшись, пока все снова рассядутся, продолжил:
— Сейчас я буду называть номер и состав команды, а также имя наставника. Как только капитан-наставник войдёт в класс, названные генины должны к нему подойти, чтобы вместе отправиться на первую ознакомительную тренировку. Что же, начнём...
По сути, вся эта церемония имела исключительно символичный характер, так как пусть официально этого и не объявляли, но все команды были распределены задолго до выпускного экзамена (кто-то мог выпасть из списка, но его просто заменили бы учеником из другого класса). Единственной интригой оставались имена наставников, но и тут, имеющие связи в администрации каге, как и работающие в Корне, могли всё разузнать.
— Команда номер шесть: Шикамару Нара, Яманака Ино, Акимичи Чоуджи, — учитель сделал паузу, давая молодому мужчине войти в кабинет и взглядом найти своих новых подопечных. — Наставник — Сарутоби Асума.
— До встречи в ресторане, — напомнила поднявшимся подросткам Сакура, заставив синеглазую блондинку бросить на себя яростный взгляд, чем всё и ограничилось (обещание привести Саске, заставляло её смириться с многим).
— Команда номер семь: Учиха Саске, Узумаки Наруто, Харуно Сакура, — невозмутимо объявил Умино, сделав вид, что не заметил мелкого конфликта бывших подопечных (впрочем, он и раньше не лез в их взаимоотношения). — Наставник — Хатаке Какаши... Гхм-Гхм... Наставник — Хатаке Какаши!
Поднявшиеся со своих мест генины повернулись ко входу, но там никого не было. Пауза тем временем затягивалась, становясь неуютной.
"Он не в том месте переходил дорогу жизни... Вроде бы и понятно, по какому принципу нам выбрали капитана, но...", — синеглазка досадливо поморщилась, понимая то, что празднование выпускного как минимум откладывается.
— Садитесь, — держа невозмутимую мину на лице, велел Ирука. — Видимо его вызвали к хокаге-сама, или дали какое-то неотложное поручение. В любом случае — он сюда придёт, так как в иной ситуации меня бы об этом оповестили. Команда номер восемь: Хьюга Хината, Абураме Шино, Инудзука Киба. Наставник — Юхи Куренай.
"За попытку выгородить Какаши — уважение. За неумелую ложь — минус в карму", — опускаясь обратно на стул, мысленно произнесла Сакура.
— Не расстраивайся: без тебя не начнём, — заверил подругу Киба, напоследок добавив: — Ты ведь обещала за меня заплатить.
...
Класс опустел, и даже бывший учитель удалился по каким-то своим делам. Харуно же решила воспользоваться возможностью и подойдя к сокомандникам, уселась прямо на парту, задавая вопрос:
— Рассказывайте, чего вы такие выжатые?
— Какая тебе разница? — хмуро отозвался Саске, в то время как Наруто вовсе не отреагировал.
— Сейчас в глаз дам, Саске-ку-ун, — елейным голосом протянула синеглазка, после чего улеглась на парту на правый бок, ладонью подперев голову и уже более нормальным тоном пояснила. — Вы — золотой дуэт, не чужие мне люди. Тем более, мы в одной команде, как минимум на пару лет, так что я считаю, что мне следует знать, почему мои сокомандники, которых мне доводилось лечить после тренировок, выглядят как две злые амёбы.
— А я считаю... — начал было отвечать Учиха, но Узумаки его остановил, положив руку на плечо и приняв сидячее положение.
Во взгляде голубоглазого блондина отражались усталость, непонимание, какая-то обида, решимость... В голосе же не ощущалось прежней лёгкости и дружелюбия:
— Она права, Саске. Ей нужно знать.
В ответ на это брюнет хмыкнул и отвернулся, всем видом как бы говоря "Сами разбирайтесь".
— Ну и?.. — вопросительно изогнув брови, без тени веселья и легкомысленности поторопила напарника Харуно.
— Я... убил Мизуки-сенсея, — на выдохе заявил Наруто, плечи коего тут же поникли.
"Чего? Почему мне об этом не сообщили?", — яркими искрами вспыхнули в голове девушки вопросы, усилием воли задвинутые на задний план.
Узумаки ждал реакции, как и Учиха, пусть и делал вид, что ему на всё наплевать (хотя сам тот факт, что он пытался выгораживать друга, уже говорил об обратном). Синеглазка же перебирала варианты действий, пытаясь найти оптимальный...
"Если это не сработает, выскажу Химавари всё, что думаю об уроках медовых куноичи", — пронеслась в голове девушки новая мысль, когда она одним слитным движением соскользнула со стола, вставая на ноги, затем схватившись за край столешницы, легко его отодвинула, и под недоумевающие взгляды парней, уселась на колени к опешившему блондину.
— Ты что делаешь? — озвучил вопрос Саске, выпучив на одноклассницу глаза.
— Показываю вам, болванам, что мне не всё равно, — ответила Сакура, обнимая парня за шею и прижимая к себе. — Саске, будь другом, погуляй где-нибудь минут двадцать.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Последний звонок 4
Саске несколько секунд сидел молча, думая о чём-то своём, затем цыкнул и, поднявшись в полный рост, молча направился к выходу. У двери он задержался, чтобы не оборачиваясь произнести:
— Не увлекайтесь. Какаши-тайчо может прийти в любую минуту.
"Придурок", — мысленно констатировала Сакура, сидя на коленях у Наруто и обнимая его за шею.
— М... Сакура-чан... что ты делаешь? — растерянно спросил Узумаки, когда они остались в классе одни.
— А разве не очевидно? — саркастично фыркнула Харуно. — Подбиваю одноклассника на разные непотребства.
— Э... — голубоглазый блондин на секунду впал в ступор, затем поднял руки и обхватив ладонями торс синеглазки, попытался её отстранить. — Мне очень лестно, Сакура-чан, но...
— Не тупи, Наруто, — совершенно спокойным, абсолютно серьёзным голосом попросила обладательница розовых волос. — Мне вообще нравятся девочки.
— Но... зачем?.. — крепкие, но вместе с тем осторожные объятья молодой куноичи, которую Наруто знал уже несколько лет, как-то не вязались с её же словами.
— Знаешь... — доверительным голосом, крепче прижавшись к парню, начала говорить Сакура. — Меня однажды сломали. Сделали это те, кому я доверяла... и в ком нуждалась больше всего на свете. Рассчётливо... эгоистично... без жалости и сомнений...
— Сакура-чан, мне жаль, но... я не понимаю... — чуть настойчивее Узумаки попытался отстранить Харуно, чувствуя себя растерянным, раздражённым и... слегка польщённым.
— Что бы тебя не мучало, Наруто-кун, не держи это в себе, — посоветовала синеглазка, щекой прижимаясь к мускулистой шее подростка. — Плачь, кричи, смейся... Делай всё что угодно, но не запирайся в себе. Ты не один... Слышишь? Ну а я... просто буду рядом.
В памяти корневицы вспыхнули яркими звёздами события, произошедшие в той жизни... когда она очнулась в чуждом, непонятном, необычном мире. Злость, страх, надежда... всё это смешалось в единый клубок эмоций, который бросили в котёл предательства. Вновь она ощущала себя грубо использованной, но только плотнее прижималась к парню, словно ища у него поддержки и защиты.
На смену первой волне воспоминаний, произошедших давно и успевших покрыться пеленой забытия, которую приносит время невзирая ни на какие навыки работы с памятью, пришли события недавнего прошлого. Выпускной экзамен в Корне, когда она поверила в то, что убила девочку, которую знала несколько лет... с которой росла в этом мире...
Руки голубоглазого блондина заключили куноичи в кольцо, а лицо уткнулось в прикрытое шёлком плечо. Говорить, или делать что-то ещё, не хотелось ни одному из них, а потому они просто молчали, ощущая как слёзы текут по щекам...
...
— Наруто-кун, задержись, — попросил беловолосый чунин, выходя из класса, в котором сдавались изучаемые в академии ниндзюцу.
— Вы что-то хотели, Мизуки-сенсей? — отстав от друзей, которые пошли дальше по коридору, но заметив нехватку блондина в своей компании остановились в десятке шагов впереди, Узумаки повернулся к учителю.
— Ничего особенного, — доброжелательно улыбнулся чунин, протягивая подростку лист бумаги, сложенный вдвое. — Просто хотел бы узнать, что ты об этом думаешь.
Приняв записку и развернув её, блондин пробежался взглядом по столбикам символов, которые гласили: "Кандидату на вступление в АНБУ, прибыть в двенадцать ночи на полигон номер тридцать два, для прохождения вступительных тестов". Внизу официального бланка была подпись — Сарутоби Хирузен.
— Я... — сказать, что произошедшее оказалось для Наруто неожиданностью, значило бы промолчать.
— Так что ты скажешь, Наруто-кун? — чуть надавил голосом наставник Академии.
Фактически, находящийся в руках Узумаки лист бумаги был приказом, который новоявленный генин попросту не мог не исполнить. Поэтому он сложил бланк и протянув его мужчине ответил:
— Хорошо, Мизуки-сенсей.
— Спасибо, Наруто-кун, — улыбнулся беловолосый блондин, пряча документ в карман жилета. — Не распространяйся об этом. Хорошо?
...
Сакура почувствовала, что хватка парня стала крепче, мышцы спины напряглись, а дыхание стало шумным. Перенеся левую ладонь на затылок джинчурики, от которого ощутимо веяло чем-то опасным, она начала поглаживать его по волосам, пальцами перебирая отдельные пряди. Собственные эмоции, разворошённые при помощи ментальной закладки (что было похоже на ковыряние палкой в углях потухшего костра), после яркой вспышки подутихли... но в них уже не было особой необходимости.
Сам Наруто же, наконец-то позволивший эмоциям вырваться, пусть и в виде нескольких одиноких слёз, скатившихся по щекам, украшенным пигментными пятнами в виде полос, вновь вернулся мыслями к минувшим событиям...
...
Одетый в чёрный комбинезон, сандалии и повязку с новеньким протектором, закрепивший на бёдрах два подсумка со свитками, кунаями, сюрикенами и аптечкой, Узумаки молча пропрыгал по крышам домов в сторону парка, расположенного на окраине селения (в планах администрации было застроить этот участок жилыми домами, но пока что его использовали как полигон для учебных команд).
Найти шиноби, который должен был провести тесты, чтобы оценить уровень пригодности блондина для АНБУ, оказалось делом несложным: тот сидел на вершине столба, вкопанного в середине круглой поляны.
Зная о том, что в нём запечатан девятихвостый биджу, после некоторых размышлений в спокойной обстановке, Наруто пришёл к выводу, что его зачисление в эту структуру вполне логично. Кроме того, как он подозревал, статус оперативника АНБУ, в его случае — это чистая формальность, чтобы во-первых, внушить джинчурики чувство собственной важности, а во-вторых, дать официальную причину для хокаге, чтобы лично курировать его дальнейшую жизнь (отчёты, задания, знакомства).
Теоретически, он мог отказаться, либо завалить тест, о чём говорил Саске, с которым Узумаки поделился новостью о приглашении. Однако же вряд ли носителя биджу так легко оставят в покое, да и сколь бы отвратительно он ни выполнил задания, экзаменатору наверняка дали приказ поставить удовлетворительную отметку (в крайнем случае — наставник исправит огрехи в образовании). И если с точки зрения подростка, который жил в стеснённых условиях, окружённый нелюбовью гражданского населения, подобное было подлостью и несправедливостью, то капитан королевской гвардии... пусть и занимавший этот пост в далёком уже прошлом... понимал правильность поступка.
"Сестрёнку и её подруг, после того как они стали хранителями элементов, опекали ничуть не менее плотно".
— Ты почти опоздал, Наруто-кун, — произнёс чунин, спрыгивая со столба на траву, когда бывший уже ученик академии вышел на поляну.
— Мизуки-сенсей? — удивлённо вскинул брови голубоглазый блондин, ожидавший увидеть здесь кого-то иного, а не школьного учителя (хотя и в этом был определённый смысл). — Значит, экзамен у меня будете принимать вы?
= "Будь осторожен, лошадь: я чувствую что-то странное", — пророкотал лис, предупреждая своего джинчурики.
"Я полностью серьёзен и сконцентрирован", — заверил сожителя Наруто-Шайнинг, ускоряя течение чакры в теле, стараясь делать это незаметно.
— Понимаешь, Наруто... — мужчина вздохнул, подставляя лицо лунному свету. — Нет никакого экзамена.
— В смысле? — голубоглазый блондин нахмурился, инстинктивно вставая в стойку, из которой легко было как уклоняться, так и атаковать.
— Я позвал тебя сюда, чтобы кое-что рассказать и сделать одно предложение... — Мизуки выжидательно посмотрел на бывшего ученика, держа руки сложенными за спиной. — Выслушаешь?
— Раз уж я всё равно пришёл, — старательно не показывая своего напряжения, отозвался Наруто, после чего заметил: — Могли бы и другое время для разговора найти: мне ведь завтра рано вставать.
— Для любого разговора есть своё время и место, — изобразил загадочную улыбку беловолосый шиноби, начав покачиваться из стороны в сторону, переступая ногами. — О погоде можно говорить на улице, о секретах Конохи — только в таких местах как этот полигон: я окружил его барьерными фуиндзюцу, чтобы нас никто не подслушал.
= "Мне кажется, что у него с головой не всё в порядке", — констатировал биджу.
— Мизуки-сенсей, я не хочу знать никаких тайн, — заверил собеседника Узумаки, поднимая раскрытые ладони в останавливающем жесте.
— Ты — шиноби, Наруто-кун, — хмыкнул чунин. — В жизни тебе придётся делать много того, что тебе не хочется. Очищать вольеры Инудзука например...
"А он прав. Заниматься этим я как-то не хочу", — слегка расслабившись, подумал голубоглазый блондин.
— Тебе все врали, Наруто, — резко перешёл на серьёзный тон бывший учитель. — Ты — джинчурики — живой сосуд для демона-лиса, который напал на Коноху двенадцать лет назад. Твоё настоящее имя — Наруто Намикадзе, сын четвёртого хокаге, который и запечатал в тебе чакру монстра, а также Кушины Узумаки, которая была предыдущей джинчурики. Они погибли, защищая это селение, запечатав биджу в своём единственном сыне, надеясь на то, что старейшины, третий хокаге и другие жители Листа позаботятся о тебе; будут считать тебя героем... А вместо этого, Наруто-кун, главы селения лишили тебя всего, включая даже твою фамилию, бросили в приют и забыли на долгие шесть лет. Жители Конохи вовсе боятся и ненавидят тебя, считая воплощением лиса, который убил их друзей и родных... А твой приятель Учиха? Ты знаешь, что в день нападения биджу, в его глазах видели отблески шарингана? Учихи натравили демона на Коноху, а потом хотели устроить переворот. Скажи, ты всё ещё считаешь дружбу с Саске такой уж хорошей идеей?
На поляне установилась напряжённая тишина, в которой слышалось стрекотание ночных насекомых и тихий шелест ветра.
"Был бы я настоящим подростком, то после таких откровений... даже не знаю, что делал бы", — глядя на Мизуки-сенсея немигающим взглядом, Армор пытался понять, зачем тот всё это говорит... и догадки ему не нравились.
= "Он злится", — сообщил Курама.
— Зачем вы это рассказали, сенсей? — осторожно спросил Наруто.
