— Что же еще разное? Живете вы дольше... более нежные, менее эмоциональные... магией вот владеете и... все?
— Ты ненаблюдательна. А может просто неумна... или не умеешь обобщать... — он раздраженно посмотрел на ее отвисшую челюсть. — Не живем дольше, а бессмертные. И этому есть причина. Я только что тебе говорил! Мы рождены с другим предназначением! Сообразно этому у нас совершенно другая и внутренняя структура, и способности!
— К магии? — снова пропустила она все остальное мимо своих избирательно внимательных человеческих ушек.
— Магия! Магия — это ваше название! Куцое и примитивное! Мы — порядок! Мы развиваем примитивные миры, усложняя и структурируя их! Без нас вам просто негде было бы жить! — распалился нелюдь, опять натянув излюбленную высокомерную маску. — Вас и других рожденных архи приводят в мир тогда, когда он уже живет! А вы потом превращаете его вот в такую помойку, где даже стихии не воплощаются! И ведете его назад, к демонам!
— Подожди, я ничего не понимаю, не ругайся так...
— Я не ругаюсь. Это правда, это обычный цикл развития, — утихомирился он, — от взрыва до взрыва...
— А магия? Зачем она тогда?
— Магия... ну как тебе объяснить? У нас и у вас это понятие обозначает совершенно разные вещи! Для вас это фокусы, создание чего-то из ничего, почему-то вы, такие логичные, не применяете к ней даже свой любимый закон сохранения энергии, хотя стоило бы! Для нас же — это умение создавать, одна из способностей нашей расы...
— Созидать?
— Нет, не путай нас с Создателем! Упорядочивать, направлять, а не создавать совершенно новое. Мы только дети его, а не частичное воплощение как архи или драконы...
— Воплощение... — тупо повторила девушка, ее мысли не успевали за нелюдем...
— Я тебе о том, что у наших рас предназначение разное! И мы все это умеем потому, что имеем другую внутреннюю суть! Для нас материальная оболочка, — он похлопал себя по коленкам и плечам, — вторична! Вот это тело, что ты стремишься пощупать, — не главное! И любое материальное тело или действие для нас только следствие изменений в... эфирной структуре мира. Так понятно?
— Не знаю, — виновато заглянула она ему в глаза, — все это сложно так... ты поэтому не хочешь создавать материальные вещи? Потому что тяжело?
— Да, тем более, я у вас тут силу попусту спускаю постоянно, мне ее иногда на простейшие заклинания вроде очищающих не хватает! А для создания материи лучше всего договориться с дриадой, да где я ее у вас найду?
— Дриада, это воплощение ...дерева, да? — попыталась она ухватить хоть какую-то мысль.
— Да, чаще всего дерева... это то, что у вас почти утеряно...
— То есть когда-то это и у нас было? И не сказки?
— Нет, конечно. Я же говорил, сильфы с дождем прилетали, и где-то на островах живет пара родов наших младших.
— А что делают младшие? — Оля решила не пытаться вникнуть сейчас, а как-нибудь потом переспросить то, что непонятно. Все равно после всех этих потрясений в ее голове ничего не укладывалось...
— Феи? Духи чувств, общение с ними может позволить даже вам услышать воплощения других стихий, передать вибрации мира... похоже, их у вас еще ...музами называют. Исполняют желания, кстати, — хмыкнул он, — они тоже умеют структуры создавать. Но сами не способны пожелать и выбрать направление этих конструкций. Поэтому, когда рядом с ними кто-то что-то сильно пожелает, и им это желание понравится, то они могут создать эфирную, как вы говорите, магическую, матрицу. Если мир примет ее, то со временем она наполнится энергией и желание исполнится.
— Ух ты! А ты тоже умеешь исполнять желания?
— Умею, но не буду. Я сам вижу, что можно изменить, и будут ли приняты эти изменения миром.
— И у нас это делаешь?
— Чуть-чуть, это же наша суть, но я не так много могу один, — странно, он совершенно спокойно это признавал, что абсолютно не вязалось с ее представлением о его высокомерии, — и у вас очень тяжелый мир... да и, говорю же, воплощений стихий почти нет!
— А они тебе нужны?
— Конечно! Предположим, я создаю структуру и ее надо напитать энергией огня. Сам я это буду делать долго и затрачу много сил. Но можно позвать саламандру и она сама это сделает. Станцует в ней, запомнит и все!
— Станцует? — зачарованно пыталась представить девушка пляшущую огненную ящерицу.
— Не так представляешь. Смотри, это как рисунок объемный, — эльф нарисовал между ними несколько линий, сложившихся в трехмерный иероглиф. Оля чуть отползла от почему-то вызвавшего опасения рисунка, и еще чуть... и в конце концов переместилась обратно на диван, живо вспоминая прозрачные бегущие буковки, возникшие при заключении "договора" на оплату услуг гида.
— И что это? — угнездившись на старом месте, полюбопытствовала она.
— Тепловое заклинание. Я могу его подпитать сам, — и линии налились теплым желтым свечением, — но тогда оно продержится пару часов. А если договориться с саламандрой, то она может поддерживать его столько, сколько нужно и той температуры, о которой договорились.
— А откуда она возьмет энергию? — вспомнила девушка про только что упомянутый закон.
— Зависит от мира, — расслабленно покачал он головой, легко смахивая иероглиф стирающим движением, похожим на "знак Зорро", — может быть из вулканов, там как раз ставятся обратные заклинания, изымающие избыток энергии. Или из солнечного света, — если его слишком много, то тоже ставят рассеивающие щиты, а если ничего такого под рукой нет, то можно собирающие плетения поставить.
— Понятно тогда, почему у вас нет снега и зим... наверное, и пустынь нет?
— Нет, конечно! Мы же следим за миром!
— И много эльфов надо, чтобы ухаживать за миром?
— Нет, обычно живет несколько семей, нас вообще-то не так уж и много.
— Почему? Вы же бессмертны? Я всегда думала, что в каждом мире свои... нелюди...
— Отчасти это так и есть. Других низших рас много. А мы не можем всегда жить в одном мире, мы развиваемся всю жизнь, поэтому меняем их раз в несколько тысячелетий.
— Когда вам становится скучно?
— Нет, когда готовы к жизни в более сложном мире, или когда паритет рождений у низших рас стабильно смещается в сторону темных.
— Почему? Почему он смещается?
— По-разному, чаще когда мир достигает максимально возможной для него сложности, — он мечтательно провел рукой в воздухе, будто собираясь что-то нарисовать, и посмотрел на девушку светящимися глазами. Радужка занимала почти весь глаз и реально светилась, как неоновая лампочка. Эльф вздохнул:
— Жалко, я не могу тебе показать, да ты и воспринять все не сможешь...
— И что дальше-то? — Оле почему-то ужасно не хотелось гибели неизвестного прекрасного мира от рук почти ее соплеменников. — Почему мир не может жить дальше? Прекрасным? Почему разрушается? И причем тут люди? То есть низшие?
— Потому что ничего вечного и неизменного не существует. Пока мир развивается, он сперва использует энергию рождения, вот... как вулканы у вас... потом... ты, вообще, знаешь, что соединение чего-то в более сложную структуру может высвобождать энергию?
Девушка с умным видом покивала, вспомнив часто обсуждаемую бомбу, а представив почему-то, сколько бы сил она потратила, если бы сейчас стирала вручную то, что крутилось в машинке.
— Хорошо, — сомнительно посмотрел он на нее, наверное не особо удовлетворенный считанными образами, — так вот, пока возможно такое эволюционно выгодное усложнение, оно тоже дает энергию. Но рано или поздно мир выходит на плато, когда все стабильно. А потом... потом чаще всего наступает необходимость что-то изменить, что-то сломать, и тогда в мире появляются темные, ведь разрушение — их прерогатива.
— То есть ты не умеешь разрушать? Убивать, как я понимаю, тем более?
— Хоть это понимаешь, — проворчал с улыбкой родителя, объяснившего тупому чаду сложный урок. — И да, мы не можем разрушать, только если принимать, как дар — вот яблоко, например. А глобально — нет, никогда, нельзя идти против своей сути! — он встрепенулся. — Так, ты уже давно ничего не соображаешь! Иди-ка сюда. Ты же не выспалась?
— Не-ет... а что?
— И дергаешься, крутишься, — он смешливо поднял бровь, глядя как она снова заерзала, вытаскивая из-под себя забытый плед.
— Ну... я все еще нервничаю... немного... — девушка старательно сосредоточилась на своих руках, расправляющих вязаный рисунок из кос на пледе.
— Вот и иди сюда, — он похлопал по дивану рядом с собой и приткнул к колену подушку, — ложись, сейчас будем лечиться, оба.
— Я тебе мешать же буду... — покраснела она. — И так мешаю и надоедаю, да?
— Мешаешь, мешаешь. Тем, что успокоиться не можешь и крутишься все время. Давай, ложись!
— И что будет?
— Ничего. Подремлешь немного, тебе же понравился камушек?
— Да, — на ее лице сама собой расцвела счастливая улыбка.
— Вот, а мне понравились твои эмоции. Ты переключишься и расслабишься, а я быстрее восстановлюсь!
Девушка переползла на предложенную подушку и, переполненная предвкушением, обеими дрожащими ладошками обхватила подсунутый под нос кулак нелюдя, светящийся от зажатого драконьего камушка. Зажмурившись от хлынувшего потока неразбавленного счастья, она упала жаворонком в высокое летнее небо, не сдержав вздох удовольствия, ощутив тяжесть другой ладони гостя на затылке. "Ну и что, что я ему вместо котенка! Зато так хорошо! Хозяева лечат кошек, а кошки — хозяев" — улыбнулась она мелькнувшей последней мысли, и все смылось плеснувшей в лицо мириадами брызг теплой морской волной.
...
Проснувшись утром самого несчастливого дня недели еще до звонка будильника, Оля не сразу смогла вспомнить все случившиеся за последние два дня события. Осмотревшись и привычно обнаружив себя на раскладушке, она тихонько дотронулась до растянувшихся губ, не в силах перестать улыбаться, поняв, что ее переложили и даже укрыли. Кажется, у нее и правда появился дополнительный родитель. Легко потершись щекой о шелковистый сатин наволочки, потянулась, воображая, что стала длиннее, в очередной раз представляя, как на раскладушке спал куда более высокий Лешка и, ужиком сползши вниз, нащупала пальцами ног край матраса, зацепившись руками за верхнюю трубу. Перевернулась на живот, подпихивая под подбородок подушку, и поняла, что валяться больше не хочется, — выспалась. Редчайший случай для ее совиной натуры!
— Вставай! Тебе пора! Я же чувствую, что ты проснулась! — приказным тоном раздалось с кухни.
— Иду, папочка! — хихикнула она, раздумав вздыхать над неудавшейся влюбленностью в нелюдя, влезла в первую попавшуюся водолазку с джинсами и, шустро провернув утренний моцион вкупе с сокращенной до туши для ресниц покраской, появилась пред светлые очи гостя, приглаживая оставленные на свободе из-за холодной погоды волосы.
Тот, как всегда, обретался на кухне в компании с ноутом, завтраком и чашкой кофе. У блюдечка с изящной горкой художественно политого джемом творога обнаружилась обычная серая речная галька с двумя непонятными символами, вырисованными на плоской стороне легкими летящими штрихами. Лаконично и красиво — восхитилась девушка, тут же полюбопытствовав, что за штучку он сделал.
— Не сделал. Получил, — скривился гость, — я запрашивал информацию по вашей расе. Вот учитель и подшутил, прислал мне детский учебник.
— И что там?
— Общие сведения, которые любой ребенок знает, — пожал плечами нелюдь, коснувшись меньшего темного значка. Тот посветлел, и над камушком возникла трехмерная картинка мужчины и женщины в сопровождении четкого певучего языка.
— Что говорят? — вопросила она, усевшись на поджатую ногу и, покачивая второй, закопалась ложкой в банку с домашним сыром, больше перемешивая, чем укладывая в рот и игнорируя неодобрительный взгляд соседа, не принимавшего идею "еды из тары".
— Люди. Стандартная базовая раса низших. Принадлежность любая. Встречается повсеместно. Обычно переселенцы первой волны. Способности к адаптации и выживаемости высокие. Скрещиваемость полная. Вариации внешности, — на картинке последние пять минут мелькали расцветки кожи от глубоко черной до голубой и даже красной, глаз и волос от альбиносного бело-красного сочетания до немыслимых золотистых и, синих и изумрудных. Менялся рост, худые следовали за крепышами и толстячками, волосатые и бородатые чередовались с лысыми и вовсе лишенными растительности.
Явно намного сократив текст, он провел рукой над камушком, убирая картинку.
— А что дальше?
— Дальше тебе неинтересно. И слишком много объяснять бы пришлось.
— Конечно же, зачем мне что-то лишнее знать о людях, я же сама "людь" — фыркнула она, радуясь вернувшейся способности к легкому общению с гостем. — А что значит "принадлежность"?
— К светлым или темным. Как и все низшие, вы можете быть и теми и другими, что наглядно демонстрирует твой мир. Хотя, не познакомься я с тобой, решил бы, что вы все темные. Хорошее заклинание переноса, раз нашло тебя! — он задумался, — а ведь оно очень древнее, уже давно все пользуются шаблоном, а не строят его каждый раз...
— Ой, я же опаздываю! Извини, — вернула практически несъеденный сыр в холодильник, плеснула себе полчашки сока и, прихлебывая на ходу, уже из коридора, запихивая планшетник с тетрадкой и телефоном в сумку, поинтересовалась:
— Ты сегодня дома или куда-нибудь пойдешь?
— Пожалуй, пойду. Хочу посмотреть как эти камеры, запись которых по телевизору показывали, работают. И еще, где можно посмотреть как вы развлекаетесь? Массово? Есть у вас такое?
— Есть, — она даже приостановила намотку длиннющего шарфа и задумалась, потерев в растерянности висок, — но только все это вечером в основном... театры там, концерты... и я особо не интересовалась ничем, кроме кино...
— А ты во сколько освобождаешься? Давай, покажешь что-нибудь! Мне твоя помощь нужна будет, сама говорила, что я ваших правил не знаю, да и выбрать поможешь!
— Не знаю. У нас всего две пары, но на последней тест должен быть. Как напишу, так и освобожусь... а когда — не могу сказать, — извиняющимся жестом развела руками.
— Ладно, я буду тебя отслеживать. Ты говорила, у тебя там рядом какой-то театр?
— Да, но... тебе же не интересно будет...
— Хорошо, я схожу, посмотрю на камеры... да аккуратно, не волнуйся, — поймал он ее незаданный вопрос, — и подъеду, буду тебя в той кофейне ждать, что напротив института.
— Ну, если ты уверен... что тебя не узнают...
— Я уверен, — и строго добавил, — и не забывай, что сексуальная энергия из тебя сейчас просто фонтанирует!
— А? — не сразу дошел до Оли смысл фразы. — То есть это состояние не прошло? Мне поэтому и есть до сих пор не хочется, наверное, да?
— Да, из-за этого и есть не хочется. А состояние не прошло, только поменялось отношение ко мне. Вернее, вернулось к прежнему.
— И что мне делать? — посмотрелась она в зеркало, ища внешние проявления этого "фонтана". — Вроде нормально все, "мышь серая, обыкновенная". Разве что волосы стоит спрятать... — и собрала их в хвост под первую попавшуюся резинку.
