В львиной шкуре (продолжение - 6)

— Хм! Слишком шустро у тебя всё получается, — невесело усмехнулся воевода.

— Было бы желание, — пожал плечами Пётр. — Вспомни, например, о Посульском оборонительном рубеже, что стоял вдоль реки Сулы...

— Хех! Нашёл, что вспомнить... Его как со времён Батыя разрушили, так и стоит в упадке...

— И что теперь, ничего не делать? Хотя бы с Киева надо начать. А то так и будут постоянно город жечь, да людей в полон угонять...

— Нет у меня умельцев по каменному строительству, — тяжело вздохнул воевода.

— Для изготовления кирпича можно гончаров сподобить. Они умеют с глиной работать. Что же касается каменного строительства, то поищи знающих людей среди монастырской братии. Чертежи я тебе оставлю. Там все расчёты расписаны. Если с умом, да не торопясь к делу подойти, то всё получится. И ещё хочу сказать по поводу торговли... Помнишь, я тебе говорил, что буду выкупать весь урожай заморских растений?

— Помню, конечно. Но возьмётся ли кто? Дело новое, непривычное...

— Согласен, дело новое, непривычное. Но я ведь оставлю все записи, где расписано, что и как нужно делать. Неужели во всём Киеве не отыщется пара тройка любознательных людишек, которые жаждут новых знаний? Дело-то я выгодное предлагаю...

— Хорошо, я дам задание моим людям, авось и получится...

— Вот и прекрасно! Кроме того, — продолжил Пётр, — я могу продавать тебе по сходной цене лакомства, которыми угощал. Ты их вон как расхваливал... Уверен, купцы на этот товар быстро найдутся. На одной перепродаже неплохо заработаешь. Будет, чем людям платить за работу, охотнее станут браться за дело. И ещё...

И тут Пётр выложил основные козыри, а вернее товары. Он продемонстрировал воеводе бочонки, в которых хранился цветной порошок, при разведении которого получаются дорогие краски. Следом пошли небольшие овальные зеркала в черепаховой оправе, расписные тюбики с губной помадой, духи в цветных стеклянных флаконах, винтажные пудреницы, декоративные шкатулки из морских ракушек, коралловые бусы и ожерелья, всевозможные веера и гребешки. Проще говоря, весь товар предназначался для женщин, если не считать цветной порошок.

— У меня не хватит денег, чтобы купить даже пятую часть твоих товаров, — вздохнул воевода, после того, как налюбовался на всю эту красоту.

— Демид Андреевич, — улыбнулся Пётр, — люди любят ту власть, которая даёт им возможность хорошо заработать...

— Что ты имеешь в виду?

— Всё очень просто, ты в городе знаешь всех купцов, тебя уважают... А я здесь человек чужой. Поэтому будет лучше, если этот товар они приобретут через тебя. А кому его продать они быстро найдут. Ты и тут сможешь получить свой процент.

— И то верно, — улыбнулся воевода, но спустя минуту нахмурился. — Украшения и цацки — это, конечно, хорошо. А ты вот давеча мне ружьё подарил и ещё про пушки рассказывал... Мне бы их...

— Что, торговать ими хочешь?

— Зачем?! — несколько обиделся Демид Андреевич. — Мне для города.

— Если для города, то охотно тебе помогу. Но сам понимаешь, ружья и пушки — дорогое удовольствие.

— Понимаю, — кивнул воевода. — Но если власть даёт людям возможность заработать, то пусть помогут этой власти защитить их... Или я не прав?

— Абсолютно прав, Демид Андреевич, — тут же согласился агент по особым поручениям.

Дальше пошло обсуждение: когда, каким образом и в каких количествах Пётр сможет доставить оружие. Попутно с этим воевода выяснил, чего бы купец сам с удовольствием прикупил. В основном это было различное сырьё для ткацко-швейных дел. О том, что оно требуется в секретную мастерскую, которая находится в Москве на подворье русичей, Пётр естественно умолчал. Зато популярно объяснил, как добывать волокно их хвои. Воевода даже жену послушать пригласил. Из рассказа боярыня узнала, что этим волокном можно набивать подушки и перины. От него и запах приятный хвойный, и для здоровья полезно. Так же Пётр рассказал, какие породы лошадей его интересуют...

Обсудив с воеводой дела, Пётр предложил ему партию в настольный хоккей. Эту забаву агент по особым поручениям тоже возил не просто так. Начнём с того, что правители Южной империи даже сами не ожидали, насколько примитивная на их взгляд игра из 21 века окажется захватывающей для жителей средневековья. А когда осознали этот момент, то быстро организовали цех по изготовлению развлекательных настольных игр. В цеху работали в основном люди, имеющие увечья, то есть калеки. В других странах эти несчастные сидели бы на паперти и просили подаяние. В Южной империи попрошайничество было запрещено. Подобным законом преследовали сразу несколько целей... Первая: санитарно-гигиеническая. Бомжи разносят заразу. Эпидемии подкашивают экономику. Значит, допускать этого нельзя. Вторая: морально-этическая. Да, человек калека, но ведь ему всегда можно найти работу, с которой он справится без особых затруднений. Тот же безногий может спокойно сидеть и вырезать фигурки. За это человека кормили, поили, мыли в бане и снабжали чистой одеждой. Он так же вполне мог посещать общественные места (церковь, театр, кафе). И никто не назовёт его грязнулей или тунеядцем. Все знают, человек приносит пользу. Третья: экономико-политическая. Действительно, необычные игры приносят в казну хорошую прибыль, а граждане страны видят от властей заботу о себе: никого на произвол судьбы не бросают, подачками тоже не откупаются, как это было в Древнем Риме. Да и за границей с восторгом рассказывают о забавных играх, которые привозят из Южной империи. В общем, сплошные плюсы.

Воеводе Пётр сказал, что приобрёл игру в Москве. Забава раззадорила боярина не на шутку. Проиграв подряд семь раз, он разразился громкой бранью. На шум вышла жена и сказала, что негоже так дома ругаться, дочь может услышать. Тем более она до конца ещё не выздоровела. Пётр поддержал боярыню, заодно напомнил, что игра придумана для детей, поэтому не пристало уважаемому воеводе огорчаться из-за такого пустяка.

— Ах, для детей... — недобро улыбнулся Демид Андреевич. — Вот иди и поиграй с моей дочерью... И не дай Бог София огорчится... Уши тебе отрежу.

"Какой добрый папа, — думал Пётр, поднимаясь с хоккейной коробкой на третий этаж. — А ведь действительно отрежет... Эх, нужно было ему поддаться. Сейчас бы уже шёл по своим делам, а не девочку развлекать".

Агент по особым поручениям размышлял о делах не просто так. Его люди выяснили, кто в городе занимается ювелирным бизнесом. Через них Пётр хотел узнать что-нибудь о загадочном перстне. Сейчас кольцо лежало во внутреннем кармане кафтана и неприятно давило на ребро, так как в него упиралась хоккейная коробка, с которой он поднимался по лестнице. Положив коробку на ступеньку, Пётр достал перстень и надел его на безымянный палец левой руки, после чего снова взял в руки свою ношу и пошёл в комнату к девочке.

— Ой, надо же, прямо как у шута! — воскликнула Софья, когда увидела перстень у Петра на пальце.

Занятый установкой фигурок на игровом поле, он не сразу догадался, о чём идёт речь. А когда понял, куда смотрит его подопечная, то просто обомлел.

— Что за шут такой? — стараясь сохранить на лице спокойствие, спросил Пётр.

— В Вильно к Великому князю Михаилу Олельковичу приезжал посланник из Священной Римской империи. У него с собой был шут. Этот шут постоянно кривлялся и дурачился, чем нас очень смешил...

— Кого это — "нас"?

— Детей, — улыбнулась девочка. — Мы в то время гостили в палатах Великого князя. Чтобы дети нигде не бродили сами по себе, нам выделили большой зал для игр. Иногда шут приходил туда и развлекал нас.

— Откуда так много детей?

— Так ведь мой батюшка был там не один, — и девочка принялась перечислять князей и бояр, которые находились при дворе Михаила Олельковича.

Оказалось, что мероприятие во дворце Великого князя проходило не случайно. Оно посвящалось победе, которую одержали русско-литовские рати при Берестье (современный Брест) над войсками польского короля. Тот взял город в осаду, но Михаил Олелькович неожиданно напал на него, из-за чего Ян Ольбрахт был вынужден спасаться бегством (эта АИ), даже флаг потерял. Флаг захватил отец девочки и преподнёс Михаилу Олельковичу. За эту заслугу Демида Андреевича назначили киевским воеводой. Хотя, если верить слухам, которые она слышала во дворце, назначение скорее не награда, а ссылка. Чересчур ретивый боярин пришёлся не по нутру некоторым князьям, входящим в свиту Великого князя. Но девочка в это не верит. Злословят те, кто завидует отцовской удаче.

"Чему тут завидовать? — подумал Пётр, а сам в это время стал объяснять Софье, как играть в принесённую им игру. — Киев сейчас больше похож на захудалый городишко, с которого и взять больно нечего. Единственная надежда на купцов, которые здесь ещё остались. Правда, состав их сильно смешанный: татары, греки, армяне, русские, иудеи. Но это даже лучше: можно получать больше различной информации. Жаль, что с богатствами у них не очень. Те, кто позажиточнее, давно перебрались в более престижные и спокойные районы. Как бы не пришлось отпускать товары в кредит. Тогда придётся оставлять в городе своего человечка, чтобы приглядывал за "партнёрами". А людей и так не хватает. Хотя воевода обещал подогнать полсотни гребцов. Но всё равно — это чужие люди, на них рассчитывать особо не стоит. А дорога предстоит не близкая, всякое может произойти. Главное, донести до дона Игната информацию, что в тёмных делишках замешаны представители Священной Римской империи. А тут, судя по слухам, всё на поляков списывают. Надо же, шут — шпион! А что, хорошее прикрытие, никто на дурака не подумает. Зато он может появляться где угодно. Недаром играл с детишками. Эти невинные создания ещё не умеют держать язык за зубами. Вон Софья столько про своего батюшку узнала, сколько от него самого в жизнь не услышит". Обдумывая полученную информацию, Пётр играл несколько рассеянно. Лишь изредка отвлекался на подсказки, чтобы девочка быстрее освоилась с новой игрой. В результате она не только быстро освоилась, но и лихо начала загонять шайбу в ворота Петра. На её радостные крики пожаловал отец.

— Что, Пётр, жалко своих ушей? — спросил он, усмехаясь.

— Что тебе ответить? — вздохнул агент по особым поручениям и, незаметно сняв перстень, убрал его во внутренний карман. Из другого кармана достал плоскую фляжку с высокой закручивающейся крышкой. Открутил её. Мечтательно понюхал содержимое фляжки. Налил в крышку ароматную янтарную жидкость. Выпил. Довольно поцокал языком. Потом снова наполнил крышку, протянул её воеводе и произнёс:

Пугал меня он карами,

грозил отрезать уши.

А уши ходят парами

и вместе бьют баклуши.

За что же этой парочке

Ты кар желаешь чёрных?!

Испей-ка лучше чарочку,

И не казни влюблённых...

Глава 18.

Увидеть цветущую степь... и умереть! Ах, как дурманит колышущееся цветное разнотравье, раскинувшееся до самого горизонта... Вот оно то ложе, на которое нужно уносить своих возлюбленных... Дети, зачатые среди этих трав, впитают в себя всю красоту и буйство природы... Да-а, чего-чего, а буйства детям степи не занимать.

К Петру, сидящему возле синего шатра, подскочил его человек и резко осадил жеребца, от чего тот взвился свечкой.

— Погоня там! — крикнул всадник.

— Где? — Пётр тут же вскочил на ноги.

— Примерно в шести километрах от нас.

— И кто за кем скачет?

— Похоже, степняки за степняками.

— А численность какая?

— Которые убегают, человек двадцать. Догоняющих в два раза больше.

— Ого! — воскликнул Пётр. — А нас всего тридцать. Так, всем надеть броню! Шатёр не трогать. Отходим от него метров на сто. Вон туда, где кусты и трава повыше. Прячемся там. Перед собой выставить короткие колья. А ты скачи обратно. Как увидишь степняков, обозначь себя, потом разворачивай коня и скачи прямо к шатру. Сделай так, чтобы погоня подставила нам свой правый бок.

— Слушаюсь! — ответил всадник и, пришпорив коня, ускакал.

— Ну, что, ребятушки, повоюем?! — весело крикнул Пётр своим воинам.

— Повоюем! — отозвалось несколько задиристых голосов. — Нашей броне ни сабли, ни стрелы не страшны!

Довольно скоро засевшие в засаде воины увидели своего товарища. Припав к холке жеребца, он нёсся в сторону шатра. Следом за ним скакали ещё два десятка всадников. Весь их вид указывал на крайнюю степень истощения. Зато те, кто их догонял, были и экипированы лучше, и выглядели свежее. По всему выходило, что беглецам оставалось недолго. Завидев синий шатёр, они почему-то бросились к нему. Погоня следом... Однако красивый шатёр, стоящий посредине степи, заставил догоняющих немного притормозить. Неизвестно, кто там может находиться? Всадники сбились в кучу, желая получить от своего предводителя дополнительные указания. Пётр, разглядывая и погоню и беглецов через небольшую подзорную трубу, узнал среди последних Шонкара. Получалось, что его бывший пленник и его товарищи спасались бегством. От кого? Не от своих ли сородичей? Но с чего вдруг сородичи настроены столь воинственно? Неужели в юрте произошёл раскол? Если выводы верны, то раскол произошёл нешуточный. За беглецами гнались не менее двухсот километров. В таком случае переговоры бесполезны. Так долго преследовать можно лишь затем, чтобы убить. Выждав, когда погоня поравняется с засадой, Пётр скомандовал:

— Огонь!

Тридцать ружей практически одновременно выплюнули из себя смертоносные свинцовые жала. От грохота выстрелов и кровавых ран среди всадников случилась паника. Очумевшие лошади вставали на дыбы, шарахались в стороны, жалобно ржали. Воины, засевшие в засаде, добавили хаоса в общую неразбериху: в преследователей полетели ручные бомбы. Не прошло и четверти минуты, как погоня была рассеяна. Мало того, тот воин, что увлёк беглецов к шатру, теперь вместе с ними уже сам пустился в преследование. Засадный "полк" тоже без дела не сидел. Ощетинившись алебардами, тридцатка воинов лихо бросилась к месту, где разыгралась кровавая трагедия. Убитые, раненные, оглушённые, просто потерявшие коней, были моментально взяты ими под контроль.

Когда погоня возвратилась, то выяснилось, что спастись удалось семерым. Ушли они довольно легко. Лошади бывших беглецов были сильно утомлены, поэтому хватило их ненадолго. Лишь в самом начале посчастливилось "приземлить" пяток человек. Да и тут большой заслуги не наблюдалось. Раненые люди и животные стали лёгкой добычей атакующих. В плен к воинам Петра попали двенадцать человек. Первоначально живых было больше. Но в горячке скоротечного боя некоторым просто не повезло. Тяжелораненых тоже никто не стал жалеть. А потом произошла встреча и рассказ, который расставил все точки на "Ё".

Шонкар, следуя советам Петра, не стал никому ничего рассказывать. Сказал лишь, что удалось тайком сбежать из плена и увезти с собой тело погибшего товарища. На вопрос, с кем же они столкнулись, Шонкар ответил, что это был хорошо охраняемый купеческий обоз, но откуда он, узнать не удалось. В общем, уважение среди своих товарищей Шонкар заслужил. Потом, подгадав время, когда возле десятника никого не будет, он рассказал ему всю правду. Алып согласился, что пока лучше про случившееся молчать. Сначала надо возвратиться в свой юрт, переговорить с Этмешом, а потом решать, как поступить дальше? Погода благоприятствовала возвращению. Оказалось, что десяток Алыпа вернулся самым последним. Другие отряды не шибко утруждали себя поисками. Кому хочется рыскать по степи в непогоду? Несмотря на то, что десяток Алыпа достиг хоть какого-то успеха, то есть и купцов обнаружил и бой дал, но хвалить его никто не собирался. Даже наоборот... Муртаза Кожай, узнав о случившемся, сильно разозлился и высказал своё недовольство брату. Типа, что за воины у него? Одни лентяи, а другие неумехи. Вместо луков и сабель они достойны лишь плетей, которыми хлещут глупых баранов. И больше всего плетей заслуживает десятник Алып. Этмеш, искренне уважающий своего десятника, сильно обиделся. Люди, несмотря на непогоду, старались, преодолевали трудности, потеряли в бою человека, а тут из-за каких-то купцов их всяко хают. Кому вообще купцы понадобились? На этот вопрос Кожай ответил, что нечего лезть не в своё дело. В результате братья сильно поцапались. Мало того, Этмеш, успевший пообщаться со своим десятником, в запале немного проговорился. Мурза тут же почувствовал угрозу своей власти: брат может уйти, причём не один. Несколько десятков воинов, точно, его поддержат. А вдруг они на стороне наберут бОльшую силу и захотят вернуться? Опасаясь подобной ситуации, Кожай собрал самых преданных людей. Вместе они решили напасть на неугодных, убить, а имущество и жён поделить между собой. Первой жертвой заговора стал десятник Алып. Вместе с ним погибла вся его семья и ещё семь воинов. Шонкару по счастливой случайности удалось бежать. Бежал он к Этмешу. Но за ним тоже началась охота. Что делать? Кровь уже пролита и живыми они никому не нужны. Оставался один выход, отправиться к синему шатру, в котором назначена встреча с неизвестным воином. Отправиться в путь вместе с Этмешом согласились два десятка воинов, которым, по сути, терять было нечего: ни семей, ни привязанности... Однако среди них оказался соглядатай Кожая. Он и рассказал, куда отправились "мятежники". Мурза послал за беглецами погоню. Причём, Этмеш и его люди уходили в спешке, а приспешники Кожая подготовились хорошо. Тут и запас еды, и заводные лошади... Лишь хорошее знание степи помогло избежать расправы. Судьба, можно сказать, висела на волоске.