Академия магии

Есть, правда, ещё принесенные из дому в прошлый раз — варенье, солка. Но пойдёт ли на подарок колядующим? Надо было б приготовить тогда пироги, но опять же, не озаботилась заранее. С этой работой из головы повыветрилось всё.

Обижать ряженых нельзя, они ж всяких бед могут нажелать. А оно мне надо? Считается, что колядующие представляют собой дедов из мира иного. И гостинцы потом частично в жертву миру Прави приносят — Пращурам нашим.

(есть три мира Яви — проявленный мир людей, мир Нави — низших существ, духов, которые не ушли в праведный мир, мир Прави — мир богов и предков, выполнивших своё предназначение в этом воплощении и ожидающие нового воплощения).

Поэтому разумнее будет подготовиться сперва, ходить ведь будут все Святки, а сегодня уж обойдусь.

Я вышла на двор, поздравляя с Колядой всех встреченных мною ребят и взрослых. Во дворе слышались песни.

Туда-то я и отправилась.

Весь свет внезапно погас. Фонари и светильники во всех зданиях академии. При этом голоса тех, кто уже был на торжестве, продолжались, а вот ряженые пугали народ в общежитии. Слышались визги девчонок. Я улыбнулась. Всё же вовремя покинула здание. Теперь следовало, можно сказать, наощупь найти народ, где должны были добыть новый огонь посредством трения, живой, обновлённый, который потом понесут по домам, и пусть очага уже давно нет в жилище, но традиции предков остались, и каждый, кто празднует со всеми, берёт себе лучину с огнём и заносит в дом, разжигая символический очаг(свечку) от возрождённого солнышка. Поздно я об этом вспомнила, надо было всё подготовить.

Ребята уж заготовили во дворе кострище, и собирались начать торжество. Я отнесла гостинцы на стоящие в сторонке столы, которые ломились от угощений.

Под обрядовые песни добывали огонь, от которого подожгли центральное кострище под песню "Гори-гори ясно, чтобы не погасло".

Ведущий начал сгонять всех в хоровод.

Пели песни, прославляющие месяц, солнышко. Начались народные игры.

Затем в костёр стали бросать сломанные деревянные вещи: парты, стулья, можно было бросить что-то своё. И я выбросила сумочку со своим бельём, с пожеланием, чтобы всё плохое осталось позади, а впереди с новым прибывающим солнышком было только хорошее.

Постепенно стали по кругу пускать вначале каравай — символ солнышка, от которого каждый откусывал по кусочку, в то время как другие возносили хвалы проявлению Рода Всевышнего: солнцу, небесам, звёздам, ветру, снегу, воде, земле и другим воплощениям нашего божества, которое имеет множество лиц, окружает нас повсюду, дарит свою любовь, посылает испытания и вознаграждает за преодолённые трудности.

Когда все собравшиеся вкусили каравай, то остаток хлеба принесли в жертву Пращурам нашим, бросив его в костёр. После этого по кругу отправили чашу в форме ладьи со взваром*, сваренным на природе с добавлением даров земли-кормилицы нашей.

(прим.авт. Взвар* (узвар) — компот).

Каждый отпивал глоток и передавал стоящему рядом соседу, вознося хвалы тем явлениям природы, которые ещё не звучали. То, что осталось, вылили в костёр, чтобы с огнём ушло в мир Прави.

После этого настал период братчины. Столы уже были расставлены, накрыты скатертями, заставлены всевозможными лакомствами и напитками.

Вокруг витали смачные запахи, от которых выделялась слюна.

Мы подходили и отведывали уже разложенные в мисках всевозможные блюда, которые принёсли празднующие. Болтали.

Тут и Зорин подошёл. Поблагодарил за подарок. Вручил свой. Снежана-таки нашла меня, сказала, что долго высматривала лица друзей, но только сейчас меня заприметила.

Я ей и отдала серёжки, делающие владелицу незаметной на пару минут. Всего они должны были прослужить сутки в общей сложности как артефакт, а она мне тоже коробочку вручила.

Снежана отвела меня в сторонку.

— Знаешь, почему я долго не могла тебя найти? Потому что искала твою ауру, и не видела её. И лишь сейчас заприметила, и что я вижу? Опять глупости? — она отчитывала, словно мамочка.

Но я подарила ей улыбку. Я счастлива, не это ли важно? К тому же, вины за собой не ощущаю, я не просто переспала с парнем.

Поняв, что толку её нотации не возымели, она стала допытываться:

— И кто он? — в голосе чувствовалось напряжение.

— Ты о чём? — недоумевая спросила я. Какая ей разница, с кем я совершаю глупости?

— Твой избранник, с которым ты... — она покраснела.

А я даже растерялась, не зная, что сказать. Но теперь до меня дошёл смысл. Беловласка просто ревновала.

— Муж мой, — потупила я глазки. Ну вот, и успокоить не могу её.

— О, поздравляю! — обняла подруга.

— Только никому ни слова.

— Обещаю! Так кто он? Я его знаю?

И что мне сказать?

"Скажи, что она может быть спокойна," — услышала голос мужа в своей голове.

Передав его слова, я заметила, как девушка тут же успокоилась. И кто же ей так нравится, что она нервничала из-за преподнесённых мною новостей? Помнится какое-то время по Олегу сохла, потом вроде прошло, но кто его знает. Да и Зорин ей вроде нравится. А ещё с Вихрем у них довольно тёплые отношения. И на кого думать? Пусть насчёт Вихря Снежана убеждала, что точно ни-ни, но не потому, что тот ей не нравился, а что отбивать у подруги не будет. А что если я сама отбила у Яси её Вихря? Вот, блин!

Тот ведь стихийник, как впрочем и Олег. Да и о Зорине я ничего не ведаю, кроме того, что он целитель. Магия ведь разной бывает и иногда развивается второстепенный дар.

Тут я заприметила Олега. Если честно, стало неловко. Как же мне с ним объясниться? Сомневаться в том, что он не увидит изменившуюся ауру, не приходилось. Я извинилась перед подругой и бочком-бочком, стала отходить.

На фоне где-то играла гармонь, и несколько девчонок запевали. Я пряталась за спинами людей, пытаясь удрать от Олега. И когда я уже зашла за угол здания, облегчённо выдохнула, закрыла глаза, оперевшись о стену. Хотелось плакать, честное слово.

— Пойдём, — услышала его голос совсем близко. — Нужно посмотреть, что в тебе ещё намешано.

Слёзы сами потекли из глаз.

— Не плачь, всё образуется, — он прикоснулся к щеке, вытирая слёзы.

Он не знает, о чём говорит. Как может всё образоваться? И самое грустное, что я даже не могла сказать ему, что замужем. Муж ясно дал понять, что распространяться не стоит. Может и зря Снежане сказала. Но Олегу я не могла сказать. От этого на душе так паршиво было.

— Пойдём, Радуга, — и он двинулся в сторону главного корпуса. Я вытерла слёзы и отправилась следом.

Мы не пошли в деканат, как я думала. Шли мы по ступенькам вниз. От приближения к источнику сердце стало стучать сильнее. И тёмный спуск озарялся светом всё больше. Олег повернулся ко мне. Он улыбался.

— Всё будет хорошо, веришь?

Да, я верила, но от этого слёзы всё равно продолжали течь по щекам.

Когда мы пришли в подземелье к источнику он сиял на всё помещение с колоннами, в котором находился. Зрелище было завораживающее.

— Давно он ожил? — не удержалась задать этот вопрос.

— Я так понимаю, ты и сама знаешь ответ.

И я поняла, Олег знает про меня. Про то, что я отдалась другому.

— Пойдём, — тихо сказал он.

— Ты не сердишься?

— Я ведь сказал, что для меня твоё счастье важнее.

— С чего ты взял, что я счастлива?

А он просто повернулся к источнику, как бы намекая: посмотри, какая чистая энергия, ты считаешь, что это могло бы быть, если б не твоё счастье?

Я и правда, в тот момент, когда находилась с мужем, была счастлива. Только он и я. Не было никого другого. Только наши прикосновения, слияние, и... любовь. Тогда что со мной творится сейчас? Что творилось ещё недавно, когда Зорин подходил? Почему я так реагирую на мужчин?

— Ну так что, смотрим, что в тебе намешано? — он повернулся ко мне, и получив кивок в ответ, продолжил: — Тогда подойди.

Я послушалась. Он предлагал прикоснуться к источнику. Вдруг вспомнилось, что при соприкосновении тела с чистой энергией уничтожается одежда. И я стала раздеваться, не смущаясь больше декана. А потом просто подошла к сияющему белым светом пламени, притронулась, сливаясь с ним. О, ощущение было, словно муж наполнил меня собою. Я едва сдержала стон наслаждения.

— Ну что там? — бросила через плечо Олегу.

— Я смотрю. Погоди чуточку.

Волосы мои, распустившись от соприкосновения с энергией, развевались назад, словно ветер дул от источника.

Магия пронизывала меня насквозь, даря неземное блаженство.

Олег делал какие-то пассы руками, словно в воздухе были какие-то невидимые мне вещи, а ещё некоторые заклинания подзывал к себе, говорил какие-то слова, и я ощущала, как струны-ниточки лопаются, лишая меня связи с ними.

Сейчас самое время было вспомнить о том, что никому не следует доверять. Но ему, как ни странно, я доверяла. Ощутила, как на меня накладывается вторая кожа. Знала, что это моя защита. И одно за другим наслаиваются другие заклинания, не такие сильные, кроме одного.

— Что это?

— Ты ведь и сама знаешь, — хитро прищурившись, сказал он.

Я прислушалась к чутью. Муж мой. Это была связь с ним. И это заклинание прошло сквозь защиту и спряталось в самом моём сердце. И чувства разлились по всему телу, словно биение этого главного органа. Я любила своего мужа. Не так, как Олега. Сильней. Гораздо сильней. В душе играла скрипка.

— Всё, выходи, — услышала зов позади себя. Послушно сделала два шага назад. Сияние постепенно уходило из моего тела.

— Благодарю, Олег, — и я стала одеваться.

Он подошёл сзади и переплёл мне волосы, достав откуда-то ленту. Моя ведь сгорела в источнике. Заботится. От этого становится больно. Принимать это, когда я принадлежу другому — слишком дерзко.

На Олега я сейчас глядела спокойно. Да, я его любила, но мужа сильнее. А Олегу была признательна за всё. Но мужу обязана большим.

— Сейчас будут зажигать колесо Коляды. Пойдём? — он не спрашивал, скорее звал. Я кивнула, глядя в его зелёные, такие родные глаза.

И он пошёл вперёд. А каждый мой шаг был след в след, при этом я едва касалась земли. Ощущалась какая-то невесомость во всём теле. Свет моего тела гас по мере отдаления от источника, а когда закрылись врата, что вели в подземелье, наступила кромешная тьма. Лишь его следы я видела в этом ступенчатом месте, покрытым чёрной краской.

Мы поднялись в главные корпус, а затем уже пошли рядом. Незаметно присоединились к остальным на празднике. Основной костёр уже наполовину прогорел и сейчас наступил час, когда нужно было зажигать колесо.

Девчата вновь запели, на этот раз без музыкального сопровождения, но их голоса были наполнены магией. По телу пробежались мурашки. А девчонки пели с закрытыми глазами, вознося руки к небу, и волосы у них теперь были распущены, они взмывали вверх. Колесо, привёрнутое на палку вдруг начало вращаться. А огонь из костра метнулся к нему, зажигая его. Колесо вращалось под песню всё быстрее и быстрее, а потом сорвалось с шеста и медленно полетело по воздуху с востока на запад, словно наше светило. И я вдруг тоже подхватила песню, и все остальные тоже. Магия пронизывала это место. А колесо вдруг стало увеличиваться в размерах и взмыло высоко ввысь к шпилю, от которого полетело на запад.

Мы продолжали петь, а я видела с высоты колеса, как люди на улицах поднимают свой взгляд ввысь и подхватывают нашу магическую песню.

Ощутила, как меня обнимает туман, из которого сотканы заботливые руки любимого. Колесо Коляды пролетало над нашей страной, всё набирая свой ход и озаряя ночь своим сиянием.

А когда оно всё же достигло Атлантического океана, при соприкосновении с водой просто превратилось в прах, который тут же подхватил ветер.

Песня закончилась. Я едва стояла на ногах, измождённая столь долгим пением. Да и народ во дворе тоже выдохся.

— Это впервые такое за пару тысячелетий, — услышала шёпот, обжигающий ухо. — Настала пора прыгать через костёр.

И я пошла, окутанная дымкой, которую, как мне казалось, никто не видел. И хоть костёр уже едва горел, при разбеге огонь вдруг вспыхнул с новой силой, поднимаясь стеной выше меня ростом. Я не боялась, просто прыгнула в стену пламени, ощущая, как очищаюсь духовно и телесно. Моему примеру последовали и другие. Кто-то даже кувырком прыгал. И это несмотря на то, что народ порядком устал. И откуда только силы взялись? Хотя, знаю: сейчас всё тут пронизано магией, которая напитывает всех. Пробудившийся источник.

А когда все прыгнули, то огонь перешёл, словно живой, на факел, воткнутый в палицу, а кострище погасло. Остались лишь красные угли. И ребята разувались, желая походить по ним. И я следовала их примеру. Угли обжигали, но не так, как снег. Но от углей исходила сила, которая напитывала уставший организм. Многие пробегали не по одному разу.

Ну а потом каждый мог взять лучину, зажечь её от факела, и отнести огонь к себе домой.

Я тоже не осталась в стороне. Люди расходились. Лучина горела ярко, освещая путь домой, а дорога к общежитию была заполнена огоньками, а некоторые тянулись и дальше, в сторону проходной. Было так красиво! Гораздо лучше, чем свет фонарей.

Если честно, то я не знала, куда девать огонь от лучины. Свечку я заранее не приготовила. Вот и сейчас поддавшись всеобщему настроению, раздумывала, что стану делать, войдя в наш номер.

Поравнялась с кем-то, как оказалось, со Снежаной.

— Радуга, вот ты где!

— Меня ждёшь?

— Ага.

— Пойдём к нам?

— Ну, ты ж знаешь, что нельзя.

А, ну да, всё время забываю, что в номера только проживающие входить могут. Снежана же даже в общежитие скорее всего войти не сможет.

— Ты правда, не против, если я... — она потупила взор.

Ну же, договаривай. Кого имеешь в виду?

— А он как на тебя смотрит?

— С интересом.

— Конечно, не против, — обняла подругу. — Да и я уж занята.

— Благодарю. Мне подарок очень понравился.

И только тут заметила, что у неё в ушах мои серьги.

Улыбнулась.

— А тебе мой понравился?

— Я пока не глядела. Как проснусь завтра, погляжу. В ночной мгле всё равно ничего не видать.

— Хорошо.

За сим и простились. Снежка так и не сказала, о ком говорит. А спрашивать её не удобно, да и выдам себя с потрохами, ведь сама её перед этим благословила, сказав, что это не муж.

Когда переступила порог, рука, направляемая кем-то потянулась в сторону полочки у входа. Стало страшно, но тут же пришло успокоение. Муж. Свечка вспыхнула, а за нею ещё одна, и ещё... Не знаю, сколько их было, но вся комната была озарена этим первородным светом. Красота! Комната уже не казалось привычной, а ещё каждая свечка была разной, необычной и огоньки получались отчего-то разноцветные. Волшебно! Лучина в моей руке погасла. Дверь позади меня хлопнула, но ни одна свеча не дрогнула. Вот только предо мною возникло марево. Сердце забилось быстрее. В предвкушении чего-то необычного. Его руки скользили по моим плечам, снимая куртку, а потом заиграла музыка, и меня пригласили танцевать. Он кружил, прижимал к себе, и от этого я распалялась всё сильнее. Это было похоже на тот первый танец с Милошем. Неужели это он? Но сейчас я не могла об этом думать. Лишь отдаться мгновению, его прикосновениям, которые манили сильнее всего.