Мий испуганно посмотрел на аффу — как он может читать его? Он же закрылся! Червич еще раз проверил — да, действительно разум закрыт, нельзя прочитать, что он думает. Что происходит?

Цийкон заморгал вслед за тем, как захлопал глазами Раймийен. Забавно и синхронно получилось.

— А ты всегда такой нервный? — аффа расположился рядом, оглядываясь. — Раньше я здесь жил, — сообщил, словно, между прочим. — Потом в городе я собрал семью. И теперь сам по себе.

— Я не нервный, — Мий прищурился, пытаясь понять, чем его накормили. Голос аффы казался каким-то странным, гулким. — Я что съел?

А потом вдруг забормотал, уставившись в мох:

— Я не понимаю, не понимаю! Как червичи могут выбирать? Аффы же что угодно могут сделать! И вообще — почему ты меня читаешь? — в голову ударило пузырьками воздуха и червич опять уставился золотящимися глазами на аффу. — Что я съел?

— Здорово да? — кивнул аффа. — зато все такие цвета имеет забавные. А когда в каньон спускаешься, там вообще все рыбы совсем веселые. На них даже охотиться не надо. Айка говорит, что у меня не все в порядке с самоопределением и что мне не аффой быть, а айлой. Вот тебе сколько лет? Мне всего ничего, я еще ребенок. Отчитываюсь перед Ктулху два раза в год. Он всегда Гнейтта звал. Гнейтта строгий был. Ничего мне не спускал. Друг называется...

— Мне? — Мий с трудом сосредоточился на вопросе аффы. Аффы коварные, да... Им нельзя доверять... — Мне тридцать. Почему был? — червич распрямился во весь рост, вытянувшись на ласкающем ставшей чувствительной чешую мхе.

— Он меня променял. Я за ним так красиво... — аффа икнул. — Я так ухаживал, а он... Знаешь, он меня вот так... оставил. — Цийкон улегся рядом и теперь смотрел в блестящие звезды потолка. — Мне тоже тридцать... или не тридцать...

— На короля променял? — червич тоже повернулся на спину, но пролежать так долго не смог — у него вдруг появилась какая-то странная потребность что-то делать. Он опять свернулся, развернулся, взвился под потолок и вернулся обратно, нависнув над аффой и внимательно его разглядывая.

— Какого короля? — не понял Цийкон, открывая глаза и видя над собой само совершенство. — Неее, — заметил он с авторитетом, приподнимая щупальце и делая серьезное выражение лица, которое быстро сменилось на широкую улыбку. — Это двуногий был, а потом оказалось, что он аффа, а еще Вайла сказала, что скоро будет... да... что она сказала? Точно, что Ктулху не будет, и нас тоже...

Мий сморщился, пытаясь понять, что ему говорит аффа. Какой двуногий, почему аффа? Вайла сказала, что Ктулху не будет? Эти слова просто безумное порождение бездны — Черный Король был всегда, и всегда будет.

— Гнейтта странный, — пробормотал Раймийен, — никогда бы не подумал, что выращенные такими бывают... — потом на лице червича отразился глубокий мыслительный процесс и через некоторое время он выдал результат:

— А тебя как зовут?

— Цийкон, — отозвался аффа, распластываясь веселым, меняющим цвет пятном по мху. — И Гнейтта не вырастили. Он с Увайи рос. То есть его маленьким нашли увайи и воспитали во дворце. Король, говорят, влюбился в червича с первого взгляда. Но Гнейтта, да, странный. Поучал меня все время...

Мий нахмурился, продолжая пялиться на аффу. Молодой червич вообще что-либо перестал понимать. Воспитание в строгих запретах и страхах перед аффами и королем, глупость, пленение, насилие, попытка к бегству, опять пленение и издевательства, и как апофеоз — освобождение и такие странные откровения... Как в глупой сказке или розыгрыше. Может, это так его пытаются убедить, что нужно просто отдаться полностью королю и вскоре все закончится? Прямолинейный ум охотника, удобренный пьянящей водорослью, дикими зигзагами вертелся в странных мыслях. Мий все больше и больше терялся. Он опять опустился на мох. Нельзя верить аффам... Почему-то ему было очень неудобно, и червич принялся вертеться, стараясь улечься как можно комфортнее. Один из основных терзавших его вопросов был — почему Цийкон может читать его? Еще раз повернувшись, Мий вдруг уткнулся носом в плечо аффы и от неожиданности резко взвился вверх, рефлекторно выпустив разряд.

— Ой, ты чего? — из своих разноцветных образов, где аффа летел на большой волне с криками радости, его вывел слишком странное и необоснованное поведение червича. А, он же дикий, вспомнил Цийкон, разглядывая вновь светящегося Раймийена. — Ты драться что ли вздумал? А у меня расслабление... Слушай, — бесшабашный аффа, еще откусил водоросли, — а ты бывал на поверхности?

Очередная фраза аффы опять ввела Мия в ступор.

— Какой поверхности?

— Как какой? — Цийкон громко рассмеялся и указал одним щупальцем наверх. — Там другой мир. Огромный мир... Там нет воды, там все сжигает огненный шар. Там живут люди.

— Зачем там бывать? — червичу казалось, что он просто тупеет на глазах. Или что над ним издеваются... — Как там вообще можно побывать?

— Там можно веселиться, там можно выпивать. Там такие забавные девчонки. Ну, как айлы тут, там такие же девчонки, — реакции Мия, открытые и забавные сильно радовали и доставляли удовольствие Цийкону.

Червич вдруг жалобно икнул и испуганно зажал рот рукой. По мере того, как икота продолжалась, глаза золотистого становились все больше и больше. Да что с ним такое?

— Ты бы хоть не давился смехом что ли, — заявил авторитетно Цийкон. — Больно ты важный. Вот беда мне с таким невеселым, — и тут аффа решил изобразить, как танцуют на берегу эти самые девушки. Он был уже настолько пьян, что веселился от всей души и не скрывал слоев своего сознания.

Мий икнул особо жалобно и застыл — это что такое? Образы в голове аффы вызывали смущение, неловкость и еще какие-то необычные чувства — действительно, странные рыбки! Но айл у них в городе, само собой, не было, так что сравнить не с чем. На этой мысли червич стремительно порозовел.

— А хочешь, я тебя тоже научу... Хотя правильнее — показать. О, поехали со мной... Это тайная вылазка назло Ктулху, — аффа оттолкнулся от мха и взлетал под потолок, издавая, боевое:

— Иу-иу!

Мий с абсолютно детской беспомощностью наблюдал за разбушевавшимся Цийконом и не понимал, что делать. Как бы он ни старался бодриться, сопротивляться, он оставался подростком. Тренированным — да, взрослым для своего возраста — да, но все-таки подростком. И он никак не мог понять, что делать, кому верить, кого опасаться... Домой? А вдруг все-таки нельзя? Если остаться здесь Ктулху запросто может найти и осуществить свои угрозы. Может быть, там, на земле, его не найдут.

— Поехали, — ответил червич решительно, опять жалобно икнул и смущенно посмотрел на аффу.

— Здорово! Как же здорово, что ты согласился! Знаешь, никто не понимает, что я такое там нахожу, а там так весело, — затараторил Цийкон, — люди все время веселятся, танцуют, играют и вообще у них на берегу праздник...

Быстро подобравшись, аффа подхватил червича за руку и рванул к двери, за которой находился его конь. Мысль об Айке вылетела напрочь из головы молодого повесы. Сейчас он нашел подходящую компанию и собирался всю ночь прогулять на берегу.

Мий был в шоковом состоянии и уже не сопротивлялся напору аффы. Когда конь подплыл к поверхности, червич вдруг осознал, ГДЕ он окажется и вцепился пальцами в руку спутника.

— Цийкон! Я же не умею там быть!

— Веселье только начинается! Иу-Иу-Иу! — аффа с разлету выскочил в воздух над волнами в закатном солнце. Бесконечный океан вокруг золотился, словно волшебное тонкое шелковое полотно, небо было бесконечным — с завитками белоснежных облаков. А солнце — оно поражало своим величием.

Червич в ужасе постарался соскользнуть с коня вниз, обратно, в воду. Как он будет дышать?

Но всадник на морском коне удержал его щупальцем. И они вновь погрузились в воду, чтобы опять взлетать над поверхностью. Чтобы видеть бесконечную гладь, чтобы мчаться между двумя вселенными вперед.

— Цийкон! Я же... — и тут Мий увидел у себя ноги. Пошевелил ступнями. В голову опять завертелись веселые пузырьки и червич начал хихикать. Такие смешные конечности! Как с ними плавать можно?

Аффа не ответил. Он и сам изменился, став высоким черноволосым юношей с ярко-синими глазами и совершенным лицом. Веселье распирало, волны и ветер летели навстречу. Закат неумолимо превращался в быструю южную ночь. Кажется нырнули еще вечером, а вынырнули в самые звезды. И тут же впереди показался берег. Где огни сверкали и манили, где слышалась музыка и громкий смех, где...

— Вот они, люди, — сообщил Цийкон и, стащив Мия с коня, увлек теперь уже к земле.

Первым делом червич споткнулся и упал, увлекая за собой аффу. Червич, вернее уже худощавый, тонкокостный молодой человек с длинными светло-русыми волосами, светло-бронзовой кожей и черными глазами почти со священным ужасом наблюдал за творящимся вокруг. Огромное количество молодежи плясало и сходило с ума на "мыльной" пляжной вечеринке. Заваливающие пляж хлопья пены, полуголые и голые тела, блестящие в свете стробоскопов... Мий ошарашенно оглядывался вокруг. Единственным знакомым элементом была пена, да и то какая-то странная. Он протянул руку, зачерпнул и лизнул ее.

Горестно уркнув, червич принялся яростно отплевываться.

— Не падать! — восторженно раскрыв глаза, заявил Цийкон, подхватывая червича на руки и прямиком неся через толпу к бару. — Мы еще не пьяные. — Нам два коктейля, — заорал он бармену через гул голосов, постепенно отсоединяя часть своего костюма, который превращался на теле Мия в короткие белые шорты. — Два!!! — повторил он, а затем усадил спутника на вертящийся стул, над которым мерцали разноцветные лампы.

Червич вцепился обеими руками в барную стойку, боясь упасть. Он с опаской смотрел на странного цвета жидкость в прозрачном шаре, украшенном какой-то странной штучкой. Молодой охотник с опаской покосился по сторонам, на аффу, и решил повторить его действия. Выкинув странную штучку из шара, он бодро проглотил жидкость. Сладко и странно. Мий задрал голову наверх, чтобы поближе посмотреть на цветастые огни и тут же свалился. В "полете" тело дернулось привычным образом, и червич подшиб стул, который прицельно на него свалился. Сидя на песке под стулом, Мий опять начал жалобно икать.

— Какой ты неловкий, — аффа подхватил червича и потащил в толпу танцующих, теперь уже крепко удерживая. В пузырях, в яркой музыке, что лилась со всех сторон, казалось, что они попали в какое-то нереальное пространство. Цийкон кружил Мия, обнимая за талию, наслаждался свободой и тем, как открываются вокруг веселые души людей.

Неловкость червича очень быстро прошла. Мий рассердился на себя, напомнил, что охотник, и управление телом, даже таким странным — его стихия. Поддерживающие руки аффы помогли освоиться, и он с удовольствием отдавался странному занятию в странном месте. Было очень смешно и в голове прыгали пузырьки от воды под названием "коктейль", которую дал ему Цийкон.

Грозный Аффа? Не, это был самый веселый аффа на свете. Любил танцы, любил смех, любил, чтобы вокруг было много-много света и любви. И все танцевали, и все целовались, и все были влюблены.

Цийкон чуть склонился к Мию и нежно, так осторожно нежно в медленном ритме их обнявшихся тел, поцеловал червича в губы.

Тот от неожиданности споткнулся и опять чуть не уронил аффу. Он остановился, беспомощно глядя на Цийкона. Аффам нельзя доверять, аффы коварные... Но перед ним был не аффа. Лица людей так похожи на лица червичей, тем более, когда голову кружит что-то непонятное, неясное, и смотрят так ласково. И так больно было все последнее время, когда болит не только тело, когда ломает основу — каналы. Мий неуверенно чуть приоткрыл губы.

Ему откликнулся аффа лаской, нежностью. Все говорили, что Цийкон сумасшедший. Но на самом деле он был просто бесшабашным ребенком, большим и шаловливым. Он целовался, а сам вдруг осознал себя и смутился.

— Прости, — выдохнул с глупой улыбкой. — Я... слишком много выпил.

Мию стало очень обидно. В голове крутились пьяные мысли: он ведь... вот... сам... впервые в жизни без принуждения, без гормонов... значит, без гормонов он не годится?.. и вообще... правильно, значит, говорили, что нужно сначала учиться с наставником... Он рванул прочь, к морю, к дому.

Цийкон догнал его уже за площадкой и вжал в какой-то разноцветный забор, чтобы вновь начать целовать. Он целовался с отчаянной надеждой на ответ, прижимая червича к себе, разрываясь от желания.

Мия опять закружило в воронке странной жажды. Из водоворота нельзя выплыть, нельзя с ним бороться, единственный вариант — когда достигнешь дна, оттолкнуться и выплыть на обратной волне. Червич сдался, позволяя увлечь себя вниз, к самой основе непонятного, рождающегося в нем тумана.

На вкус червич был еще слаще, чем на взгляд. Цийкон целовался и с Гнейтта. Но сейчас аффе окончательно сорвало крышу. Понять почему, молодой гуляка не собирался. Он отдавался объятиям с такой страстью, что, кажется, утратил возможность соображать окончательно. Наверх всплывали бесстыдные картинки любви... Мий жарко обнимался. Цийкону же хотелось все больше.

Червич почувствовал, как странная одежда, которую ему дал аффа, перетекает обратно на тело Цийкона, оставляя совсем без защиты. Не то чтобы ему была нужна эта одежда, даже скорее она мешала как чужеродный элемент, но ощущения становились все более непонятными. Еще через минуту Раймийен понял, что прижимается к уже обнаженному человеческому телу. Было странно и приятно. И очень хорошо. Тело стала переполнять переливающаяся, как радуга энергия.

— Ты жаркий и такой... — зашептал тихонечко Цийкон, но голос его сорвался от желания. — Ты меня решил и дальше подразнить? — новые поцелуи коснулись плеч и шеи, которую Мий давно позволял лобзать на усмотрение аффы. — Я ведь не сдержусь... Ты знаешь, что сразу мне понравился. Так сильно мне понравился.

Червич обиженно уркнул и потерся всем телом об аффу. Как же здесь неудобно! Вот если бы они были в воде, то он бы мог по-нормальному обвить аффу... Когда Раймийен осознал, о чем именно он думаешь, весь вскинулся. Но как же, как же так... А в голове опять были мысли, как щупальца трутся о чуть светящуюся чешую. Мий покраснел. Он не понимал, что происходит — после всего, что было в последнее время, желать близости. А ведь было именно так. В объятия аффы толкало не только тело. Энергия стремилась туда же. Туда же...

Раймийен прижался к своему аффе и любовно заурчал.

Теперь Цийкон подхватил юного охотника и понес к пляжу. Он преодолел его за несколько минут, чтобы в темноте нырнуть на мелководье с менявшимся прямо на глазах Мием. Первое синее щупальце обвилось вокруг золотистого тела, оглаживая кожу на кончике хвоста. Аффа увлек червича на себя, позволяя тому находиться сверху, и продолжил целовать, скользя по спине, между лопатками темными ладонями.

Мий призывно выгнулся под руки Цийкона, подставляя под пальцы позвонки. Гибкий хвост продолжил игру, извиваясь и чуть дрожа в пока еще слабых объятиях аффы.

Каждый бугорок, каждая впадинка манила себя обрисовывать, Цийкон целовался. Цийкону нереальным казалось происходящее. Может, он уснул, когда слишком много сжевал водорослей? Или просто отрубился после долгой охоты. В свете луны сияет теперь золото тела. Синие щупальца смелее ощупывали хвост, гладили, умоляли о близости.