— Кристиан? — Фернандо, вошедший следом, закрыл за собой дверь и принялся раздеваться, стремясь избавиться от мокрой одежды, которая стала к тому же холодной.

— Он мне понравился, — объявил тот, имея в виду лекаря, — говорит по делу, не задает лишних вопросов, и не лапает меня в интимных местах.

— И где же он тебя лапал? — хмыкнул король, вытаскивая из сундука две запасные рубахи и исподнее.

Луис принял одну и стянул мокрую.

— В основном по свежим ранам. — Легрэ изумленно оценил мокрый вид возлюбленных. — А вы, дождь искали? Или поливали друг друга из ведер?

— По ранам? — Фернандо напрягся и повернулся к брату, небрежно бросив снятую одежду куда-то к стене.

Герцог медленно прошел к кровати и потянул и прочь шоссы, развязывая ленты и слушая разговор, потом потянул на себя рубашку.

Кристиан невольно засмотрелся на него.

— Ну, я немного оцарапал кожу во время боя с ее величеством и меня намазали приятно-пахнущей добротной мазью.

— И что он сказал? — спросил юноша, завязывая ленты.

Фернандо тем временем остался в одной сухой достаточно длинной рубахе и с непонятным выражением лица посматривал то на Луиса, то на брата.

— Он сказал, что болезнь моя серьезна, и от нее умирают. И что я умру. — Легрэ улыбнулся еще шире, скользя взглядом по бедрам мальчика. Даже просто смотреть на него доставляло немыслимое наслаждение. — Но есть трава, которая может замедлить мою болезнь, и если все сделать правильно, у меня будет в запасе еще лет десять, пока я не умру почтенным старцем.

Фернандо смотрел на Легрэ, чувствуя, как далеко запрятанная в душу натянутая струна медленно растворяется. Настолько далеко спрятанная, что даже сам не подозреваешь о ее наличии, пока не осознаешь, что больше не дергает, не болит. Но ее исчезновение приносит не облегчение, а мучительную пустоту, потому что страшно. Страшно поверить, что правда именно такова — двоякая, больше похожая на успокоительную ложь. Король решил сам на следующее утро сходить к врачевателю и поговорить, пообещав что угодно, чтобы выяснить правда это или нет.

А пока он просто подошел к брату и поцеловал, вложив в касание губ, в ласку языка и разогретое мальчиком желание, и свою страсть, и ненависть к тому, что нельзя изменить, и любовь.

Луис же опустился на кровать и безвольно уронил руки.

Кристиан таял в руках короля, отвечал на поцелуй любя и жарко, а когда он прервался, ласково посмотрел в глаза Фернандо.

— Все хорошо? — он спросил о Луисе.

Король в ответ только мягко улыбнулся и тихо позвал мальчика:

— Луис, милый.

Герцог поднял голову, словно выходя из задумчивости.

— Наверное, следует подкрепиться, — вдруг сказал он. — Я тоже хотел бы поговорить с Аббасом про твою болезнь, но сегодня, думаю, это ни к чему.

Фернандо оценивал поведение мальчика. Занятно. Потом демонстративно глянул на свое почти неодетое величество и попросил Кристиана приказать подать им еды. Когда барон вышел, король присел перед Луисом:

— Плохо?

Герцог никак не мог заставить себя встать, боялся, что колени затрясутся.

— Да, — кивнул коротко. — Но я больше не должен показывать своих страхов ему. Ему только хуже от этого.

— Не нужно так категорично, милый, — Фернандо сел рядом и прижал маленького. — Притворство — это путь к недоверию. Сначала будет недоумение, потом злость, обида, и, в конце концов, стена между вами. И невозможно будет объяснить, что ты хотел как лучше. Показывай, но не дави ими, не заставляй делать что-либо любимого, руководствуясь своими страхами. Грань между страхом и заботой тонка, но ты сумеешь пройти. Я знаю. — Король говорил и гладил Луиса, целуя в светловолосую макушку.

— Я не умею... Я не могу, — покачал головой юноша. — Но я буду стараться... Думаешь, если бы тебе было плохо, что-то изменилось? Я бы так же сходил с ума от страха.

— Я знаю, милый, — Фернандо улыбался в волосы мальчика, вдыхая его запах. — Учись. У тебя все получится.

— Он скоро? Я волнуюсь... Да что же такое? — Луис кусал губы, пытаясь успокоиться.

— Тсс... Тихо, милый, все будет хорошо, — Фернандо потянул к себе на колени мальчика и начал мягко и нежно целовать.

Кристиан вошел и снова улыбнулся.

— Ну, — весело сказал он, — сколько можно трахаться? Ужин.

Луис, теперь сидевший на руках короля, обернулся.

— Да, наверное действительно давно пора подкрепиться... — он поднялся, когда слуги внесли блюда и расставили на столе в соседней комнате. Слышались их голоса и быстрые шаги.

Фернандо поднялся и лениво натянул сухие шоссы и брэ, решив остановиться на этом необходимом минимуме одежды вкупе с уже ранее одетой рубахой. Все равно скоро раздеваться придется, — решил он, поглядывая с еле скрываемым вожделением на мальчика. И в таком виде и состоянии прошел в столовую.

Герцог улыбнулся барону и тоже направился в столовую. Он был ужасно голоден после тренировки и купания в пруду. И теперь наверстывал отсутствие обеда. Стараясь не спрашивать ничего и вообще... После утра было все равно неловко.

Ужин уже окончился и все трое смеялись и беседовали за столом на отвлеченные темы, не касающиеся любви, когда в покои вошел стражник и доложил, что барона Моунт в его покоях ожидает Эдвин Алонсо. Легрэ едва не поперхнулся вином. Он совсем забыл, что звал этого мальчишку. Черт, при Луисе! Как не вовремя.

Но герцог не прореагировал, он вообще как-то странно себя вел.

— Тогда я схожу к Аббасу? — спросил у короля.

— На ночь глядя? Вернее ночью? — король демонстративно поглядел в окно. — Я думаю, это лучше сделать завтра.

— Я на несколько минут, — настойчиво попросил Луис, вставая из-за стола и кланяясь.

Легрэ задумался, потом спросил Фернандо:

— Ваше величество позволит прийти Алонсо сюда?

— Луис, я сказал — завтра, — холодный металл прорезался в голосе монарха, скрывая беспокойство за мальчика. Следом легкий кивок стражнику: — Приведите.

Герцог медленно опустился на стул и взял кубок, чтобы сделать большой глоток.

Легрэ перевел внимательный взгляд с короля на герцога и обратно, а стражник с поклоном вышел прочь.

— Фернандо прав, милый. Не принимай близко к сердцу. К тому же, я хочу, чтобы ты одобрил кандидатуру моего будущего оруженосца и задал ему тот вопрос, который сочтешь нужным. Ты окажешь мне такую любезность?

Луис продолжал пить вино.

— У меня нет вопросов, — он уже минут пять смотрел в пол.

— Кристиан, принеси нам с Луисом одежду, — теперь и Фернандо пристально смотрел на мальчика.

— Я сам принесу, — герцог встал и направился в спальню, чтобы вернуться с пеллисоном для короля, а сам предпочел остаться в рубахе и штанах.

Монарх неторопливо оделся и протянул рукав с болтающимися лентами юноше:

— Луис, помоги.

Тонкие пальчики ловко завязали ленту, перешли на плечо. Монарх сейчас был так красив и привлекателен.

— Я принесу гребень, — улыбнулся герцог.

Кристиан вздохнул. Может и правда глупая затея с этим юнцом. Стоит ли портить отношения с Луисом из-за своих снов, из-за Анники, и чего бы там не было вообще.

— Эдвин Алонсо, ваше величество, — доложил стражник.

В комнату робко вошел темноволосый юноша. Встав перед королем, он низко поклонился ему. После приветствовал герцога и барона. Кристиан внимательно наблюдал, задержит ли он взгляд на Луисе хоть на миг, но Алонсо не сделал этого. Он выпрямился, ожидая, когда его величество заговорит с ним, как полагалось по этикету. Эдвин оделся просто, был бледен, сдержан и терпелив.

А Фернандо вдруг сощурился и зарылся пальцами в волосах, разделяя их на пряди, часть из которых тут же обрамила лицо, стоило убрать руки. Монарх чуть наклонился вперед и подобрался, в миг превратившись из вальяжного расслабленного вельможи в хищника. В глазах загорелся недобрый огонек, подчеркиваемый золотым шитьем на синем пеллисоне.

— Я тебя помню, мальчик. Драка с другим воспитанником и категорический отказ продолжать обучение как десятник. Тогда я не стал с тобой общаться, придется теперь, раз уж барон выбрал тебя оруженосцем. Причина отказа?

От голоса короля Луис даже вздрогнул. Тот проявлял сейчас агрессию, которая так свойственна ему со всеми вассалами. Монарх не делает исключений и не прощает ошибок. Сильвурсонни тоже посмотрел на пришедшего юношу, со вздохом отмечая, как тот волнуется.

Юноша бросил мельком взгляд на барона, потом сглотнул, но глаз перед королем не отпустил.

— Ваше величество позволит говорить мне правду, какой бы она не была? — тихо, но не дрогнувшим голосом спросил он.

Фернандо хмыкнул — попробовал бы гвардеец сейчас солгать, ничего хорошего бы ему больше не светило — ни в карьере, ни в жизни.

Эдвин несколько стушевался, не до конца поняв реакцию короля. Но поразмыслив чуть-чуть и не дождавшись гнева, продолжил:

— Тот человек, с которым я подрался, домогался меня. Я счел допустимым отстоять свою честь силой, потому как словами не вышло ни с первого раза, ни со второго. Отец этого парня обучает десятников. Если бы я пошел туда, он нашел бы причину, чтобы меня наказали... Я слишком сильно объяснил его сыну что к чему, чтобы оценить всю серьезность моего положения, ваше величество.

Луис отвернулся к окну и хмыкнул. Похоже, Легрэ решил сам теперь подомогаться... Руки сжались в кулаки. Если так, то он пусть делает, что хочет. Пусть...

— Ты трус? — холодно спросил Фернандо, выслушав тираду Эдвина. Тот даже не попробовал свой шанс, заранее признав поражение от якобы независящих от него причин. Хотя вполне мог бы попробовать подняться на ступень выше, чем был. И ведь получилось бы, потому что никаких необоснованных придирок со стороны преподавателей быть просто не могло. Король строго следил за воспитанием будущих командиров, и если был бы хоть один сигнал, что их намеренно обучают плохо, преподаватель был бы лишен как минимум сытной должность.

— Если вашему величеству угодно, испытайте меня, — не моргнув глазом, ответил юноша. — Хоть на границу, хоть на поле боя, хоть сражаться с сарацинами. Но если вы мне даете выбор между трусом и дураком, то тогда я отвечу, что я трус.

Легрэ самодовольно улыбнулся и посмотрел на Луиса, задержал на нем внимательный взгляд, потом обратился к Фернандо:

— Радует решимость. Может и правда проверить его в бою? Если конечно вам, ваше величество, будет угодно отдать сего юношу в мои оруженосцы.

Герцог отошел подальше в сгущающуюся тьму, чтобы теперь стоять у окна. Меньше всего ему нравилось то, что... он и теперь не может сдержать своих чувств. "Как же глупо ты себя ведешь, — подумалось с дрожью. — Ты совсем голову потерял из-за своих чувств. Пусть будет хоть оруженосец, хоть стражник, хоть крестьянин. Если ему это нужно..."

— А если дать выбор между дураком и глупцом, что выберешь и почему? — прохладно осведомился монарх, продолжая давить взглядом на юного гвардейца.

— Я ничего не выберу, потому что это не выбор, — Эдвин опустил глаза и голос стал совсем тихим. Алонсо подумал, что оруженосец барона Моунт из него будет никакой. Фаворит короля просто решил поразвлечься и на этот раз Эдвину вряд ли удастся постоять за себя. Он слышал много жутких историй про мужчин, сидящих в этой комнате, он боялся. Один дурак только бы не боялся. А еще он слышал, что герцог Сильвурсонни милосерден и справедлив. Может быть, он поможет, если что. Гвардеец попытался обратить внимание Луиса на себя. — Я еще молод, ваше величество, и не мне судить о степени собственной глупости, но молодость — не решает, кто мудр, а кто нет. Герцог Сильвурсонни любим народом, говорят, он много повидал и знает людей, хотя и юн. Пусть он решит, трус я или же глупец. И если вашему величеству угодно будет наказать меня за мои провинности, да будет так. — Эдвин склонил голову и не смотрел. Теперь либо пропал, либо нет. Сердце у него в груди бешено колотилось.

Сказать, что Луис удивился, это было бы ничего не сказать, но юноша, который сейчас пытался хоть как-то спастись и оправдаться в глазах короля вдруг с отчаянием обратился к герцогу, а тот вспыхнул и даже чуть не уронил вазу с цветами на узком подоконнике.

Он умоляюще взглянул на короля, а потом на претендента на место возле Легрэ. Будет чрезвычайно глупо опять запустить в барона вазой? Сильвурсонни засопел.

— Дайте ему шанс, ваше величество. Все совершают поступки в этой жизни. И этот человек не трус.

Фернандо тяжело смотрел на гвардейца. Ему очень не понравилось поведение этого юноши, особенно ответы на заданные вопросы. Они не делали ему чести. Этот мальчик, Эдвин, не выдержал даже простейшую проверку. Интересно, почему? Ведь должен был, раз был рекомендован в десятники. Неужели та странная неудача так согнула? Или прогнула? Знать бы еще, зачем он брату понадобился. Король покосился на Кристиана.

— Забирай. — А что из себя на самом деле представляет этот ребенок, можно будет выяснить и позже.

Легрэ встал и поклонился королю, потом направился к двери. Проходя мимо Эдвина, он коротко приказал:

— Идем, — и Алонсо, быстро поклонившись королю, вышел следом.

И тут герцог ни с того ни с сего схватил кувшин и с силой швырнул им вместе с цветами вслед ушедшим, а сам направился в спальню и рухнул на кровать, зарываясь носом в подушку.

Фернандо откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Веселый денек. Очень веселый.

— Луис, — вдруг позвал он. — Ты обещал принести гребень.

Юноша пошевелился на кровати и ударил кулаком по перине, а потом поднялся и вернулся уже с гребнем. Хмурый, как маленькая смешная тучка.

— Расчеши меня, милый, — улыбнулся мальчику король.

Взять себя в руки оказалось сложнее, чем Сильвурсонни предполагал. Он коснулся волос мужчины, а сам все сверлил глазами дверь и осколки возле нее.

— Мальчик мой, ты знаешь, что во время помолвки дарит невеста жениху у наших северных соседей? — через достаточно недолгое время спросил монарх.

— Не знаю, Фернандо, — гребень скользил в густых черных волосах, а за ним нежно гладили короля и тонкие пальчики.

— Девушка отрезает свой локон и дарит его будущему мужу. Это знак, что она полностью приемлет его и отдает свою судьбу в его руки. А юноша хранит этот локон всю жизнь, и даже когда его нет дома, он таким образом охраняет свою возлюбленную. — Король немного помолчал, нежась от прикосновений мальчика. — Хочешь отрезать по локону у нас с Кристианом? — Он запрокинул голову и посмотрел на Луиса. — Будешь нашим ангелом-хранителем?

— Это все... — Луис закашлялся, потому что голос ему отказывал и вообще дрожал, — это волховство. И я доверяю тебе и так. Глупо сейчас получилось. Я сорвался. У меня совсем сдают нервы. И не получится у меня быть ангелом-хранителем. Слишком уж какой-то необузданный...

— Знаешь, милый, чем хранят ангелы? — в ответ ласково улыбнулся Фернандо. — Любовью. Ты темпераментный — и оставайся таким. Но твоя любовь будет нам защитой. Согласен?

Легрэ вернулся скоро. Он отдал все распоряжения на счет Алонсо слугам и определил тому место рядом со своими покоями. Все равно те скоро будут пустовать, мальчику там будет спокойно.