| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Всему приходит срок, — Луис со странной светлой грустью подумал о предсказаниях Кристиана и о ревности, которую испытывал, будучи мальчишкой, когда появился Алонсо, улыбнулся с нежностью. — Теперь будем отдыхать. А завтра я распоряжусь готовить нас к дороге, только сперва поставлю все же тебя на ноги. Морозы сильные. И еще Пьетро вздумал тащить Августино в столицу.
— У них все так серьезно? — Алонсо рассмеялся. Ну, конечно же, на ноги он и сам постарается встать поскорее, и он чувствовал, как силы возвращаются к нему. О, скоро Луиса ожидает сюрприз, ибо разбуженный в Эдвине похотливый зверь намеревался оторваться за все годы воздержания. — И что Августино, согласен?
— Я знаю, что у Пьетро серьезно, потому что он хочет покои рядом с этим арабом, — задумчиво сообщил Луис, гладя военачальника по груди и спускаясь кончиками пальцев на живот, чтобы рисовать по линии роста волос. — Я предложил задержать у нас инквизитора. Тот рвался уехать в Рим, и скоро к нам должен приехать новый кардинал. Как думаешь, кого я предпочту видеть в столице?
— Я догадываюсь, — продолжал веселиться Эдвин, тем не менее дрожью откликаясь на прикосновения короля. Теплая волна пульсом отозвалась в члене, постепенно наполняя его силой. — А что, если кардинал окажется любителем до юношей? Это как-то осложнит ваш выбор, мой король?
— Не уверен, что я выберу другого посланника, учитывая доверие к Пьетро, — ответил сюзерен с улыбкой. — Барон Моунт и Августино — самый подходящий вариант для того, чтобы Рим не имел к нам претензий и мы могли заручиться его поддержкой, — мужчина скользнул под покрывало и стал спускаться поцелуями вниз по животу.
Эдвин хохотнул, но его состояние блаженства выдал совавшийся выдох в самом конце.
— Боже! — Алонсо хватил губами воздух и, вжавшись затылком в подушки, медленно прикрыл глаза от удовольствия. Дыхание сбивалось то ли от смеха, то ли от накатывающего возбуждения. — Вы меня с ума сведете, мой король, вашей дальновидностью... Лишь бы Пьетро новый кардинал не приглянулся, а то придется обоих оставить.
Сюзерен тихо засмеялся. Эдвин пошутил так кстати, памятуя любовь молодого барона к приключениям и смене партнеров. Луис даже откинул покрывало и посмотрел яркими глазами на маркиза.
— Если он бросит Августина, то может оказаться на костре, учитывая горячую кровь нашего инквизитора.
— Если он бросит Августино — на костре мы окажемся все, — резонно, без страха и заботы в тоне ответил Эдвин и улыбнулся Луису, а потом протянул руку к его лицу и провел пальцами по щеке. — Забавное будет зрелище, правда? Увы, но мы его никогда не увидим... Я тебя не отдам никакому пламени, кроме огня любви, Луис. Луис. Мой Луис. Нежный юноша, который однажды весной приехал в замок и прошел мимо меня, даже не заметив... Теперь он — моя судьба. А я его.
Сильвурсонни согласно кивнул на замечание маркиза, продолжив начатое и целуя живот, спускаясь к паху, проходясь языком по бедренным косточкам и линии роста волос, чтобы скользнуть по нежной головке, слизывая сладковатый вкус и вбирая губами плоть Алонсо. Тот был таким желанным, что мужчина опять забыл про отдых, который так нужен после болезни.
Пальцы ласково забрались в волосы короля, нежно поглаживая. Алонсо, в раз растеряв все свои улыбки. Он с Луисом мог заниматься любовью вечно, отвлекаясь только на сон, еду и другие мелкие потребности. Тело будто сошло с ума, горело, желало, таяло в сильных руках короля. Каким Сильвусонни стал теперь — взрослым мужчиной, гордым королем, но все равно красоты своей не растерял. Даже шрамы, оставленные Фернандо, не смогли испортить нежности его белой кожи. Эдвин, тяжело дыша, думал о том, что было бы, предложи он Луису отвести его в подвал, заковать в цепи, а потом сделать все, что тот пожелает. Сам Алонсо плохо представлял то, что творили два брата и герцог, когда спускались в темноту пыточных и часами не выходили оттуда.
Но мыслей своего возлюбленного сюзерен, конечно же, не знал, его сейчас гораздо больше интересовала возможность извести Эдвина ласками, а потом язык довольно долго кружил по головке, а губы нежно втягивали плоть и отпускали, чтобы начать все сначала. Маркиз реагировал так отзывчиво, что Луис вконец увлекся процессом соблазнения и уже вскоре проникал в Алонсо двумя пальцами, касаясь бугорка.
Эдвин кусал губы, выгибаясь, разводя ноги и впуская Луиса глубже. Перед глазами все плыло, в ушах шумело, и теплые дрожащие волны шли по телу от каждого движения короля. Алонсо и не подозревал, что любовью можно заниматься с такой частотой — и все равно, это будет как в первый раз — захватывающе до умопомешательства.
— Я не могу больше сдерживаться, — прошептал он, умоляя Луиса отпустить себя.
Сильвурсонни, казалось, не услышал мольбы военачальника, продолжая врываться пальцами и водя языком по стволу, чувствуя, как дрожат колени Алонсо и как тот зовет его стонами и мольбами. Герцог хотел получить как можно больше, плотнее обхватил член у основания и стал ласкать языком мошонку, оттягивая момент, когда Эдвин сорвется. Еще будет время для короткой и бурной скачки, а пока губы втягивали бархатистую нежность и отпускали, чтобы рисовать мокрые узоры.
Для Алонсо мир сузился до размеров постели, где есть только Луис, его обжигающие мягкие губы, его пальцы, знающие, что и как надо делать, чтобы в глазах темнело, и из груди вырывался стон, смешиваясь с тяжелыми вздохами. Эдвин осторожно вскидывал бедра наверх, вцепляясь все сильнее в простыни, будто держась за них. И в какой-то момент стоны стали громче. Алонсо уже ни о чем не думал, и возможное появление слуг или инквизитора в королевской спальне нисколько не занимало помутившийся разум военачальника.
Именно тогда герцог навалился сверху и добавил ярких вспышек в существование Эдвина, врываясь в него мощными и резкими толчками, заглушая новые вскрики глубоким поцелуем, который больше душил, чем давал воздуха, язык толкался внутрь, не давая маркизу нормально дышать. Все это время Луис жадно брал Алонсо, и в кровати становилось жарко, даже жарче, чем в протопленной комнате, где так весело потрескивали в камине дрова.
Эдвин кричал — точнее мычал в губы короля, подставляясь ему без тени сомнения, вздрагивая, хватаясь за плечи точно в панике. Со стороны все происходящее казалось диким — будто два взбесившихся животных совокуплялись друг с другом, но для Эдвина именно так выглядел его Рай. Вот так вот — яростно и страстно жить с этим человеком, принадлежать ему душой и телом, отдаваться, мечась под ним в приступах острого наслаждения, едва не теряя сознание от его напора и сумасшествия. Все нутро Алонсо скрутило сладким спазмом, а сознание его на несколько мгновений помутилось. Долгий стон лился с его губ, дышать стало совсем нечем. Эдвин вздрогнул и в последний раз толкнулся навстречу Луису, отдавая этому рывку последние силы и чувства.
А Луис принял отчаянное стремление отдаваться и брал Алонсо с тем невероятным желанием, которое вылилось в острый экстаз, от которого бросало в жар, а по мышцам разливалась слабость.
— Все хорошо, — шепнул он в губы Эдвина и улыбнулся. — Люблю тебя. Я так соскучился.
Эдвин, слегка ошалевший и растрепанный, улыбнулся, нежно взял лицо любимого в ладони.
— Я больше никуда не денусь. Обещаю тебе. — Алонсо уложил Луиса на себя, все еще не придя толком в чувства после случившегося. — Я хочу пойти с тобой в подвалы, — вдруг признался он, осторожно перебирая пряди влажных волос у виска короля и восстанавливая дыхание. Синие глаза сияли счастьем. — Если ты захочешь, конечно, меня туда отвести.
Неожиданное заявление привело Луиса в чувство, и он приподнялся, заглядывая Эдвину в лицо несколько встревоженно.
— Ты знаешь, что мы делали в подвалах? — спросил несколько взволнованно, вспоминая, как любили Фернандо и Кристиан пытки, как бывало король увлекался в играх, доводя их до тонкой грани, за которой может наступить смерть.
Алонсо растерялся и неловко отвел взгляд, но через мгновение уверенность вернулась к нему.
— Тебе же хочется этого, верно? Чтобы мы дошли до грани в наших... отношениях. Я тоже хочу, Луис. Хочу дать тебе все, что тебе нужно. — Эдвин с мольбой вглядывался в голубые любимые глаза. — Я не знаю, что происходило в тех подвалах, но догадываюсь. Я видел, сколько шрамов на теле Легрэ, я видел, как порою он был не в силах подняться с постели на следующий день, а он был очень сильным человеком... А еще, — Алонсо взял лицо Луиса в ладони, — я видел, что ты идешь туда по своей воле, и что происходящее там тебе нравится. Да, возможно, я пока не готов к чему-то подобному, но я хочу пройти этот путь вместе с тобой. Покажи мне, Луис, то, что ты скрываешь ото всех.
Герцог отвел взгляд. Он доверял Эдвину, но до сих пор думал, что тот не выдержит столько боли, сколько приходилось принимать ему самому или Кристиану, который неделями накладывал повязки на раны, а потом те превращались в шрамы. У самого герцога таких пометок было куда меньше, следы удушения проходили через неделю, а кожу Фернандо почти не вредил, лишь несколько тонких шрамов достались в наследство от диких плясок внизу, да рисунок по шее и лицу.
— Я не уверен, Эдвин, что тебе нужно знать это. Мы ведь совсем другие. Я не могу, чтобы ты был похож на Кристиана.
Сильвурсонни внезапно тяжело задышал, вспоминая, что в последние годы в основном он был сверху, и Легрэ любил боль.
Но теплые губы коснулись губ, успокаивая, прося прощения. Они действительно другие и Эдвин запоздало подумал: "А может Луису вовсе не нужно того, что было у него с Фернандо? Может он, Алонсо, его лекарство от жестокости и от того, что уже многие годы угнетает Сильвурсонни, лежа тяжелым камнем на душе".
— Тише... Тише, — шептал он, укладывая Луиса рядом с собой. Эдвин взял Луиса за руку и, вздохнув, посмотрел в глаза. — Ты вовсе не обязан делать ничего подобного, если не хочешь. Я объясню. Я вовсе не хочу занимать место Кристина и становиться на него похожим, да я и смогу. Не в нем дело, в тебе. Я доверяю тебе, понимаешь? Опыта у меня никакого, чего уж стесняться признать, и мне во всем приходится положиться на тебя. Пока ты задаешь наши игры, но придет время, когда я тоже буду готов проявлять инициативу и определять ход событий. Мне просто нужно определить границы, понять, в каком направлении двигаться и как далеко можно зайти. Вряд ли у меня получится сделать это как у Легрэ. Мое предложение было слишком, да? — Эдвин невинно улыбнулся, становясь похожим на того самого мальчишку, что когда-то спас Луиса с корабля, который собирался покинуть Вестготию.
— Ты не зашел далеко в своем вопросе, я должен был его ожидать, — сюзерен понимающе кивнул и задумался, что в самом деле может рассказать маркизу, который так открыто выразил свои сомнения и даже ожидания. — Понимаешь, мы любили играть. Я никогда не думал раньше, что смогу заглянуть в такие сладострастные бездны, что стану искать боли и однажды пойму, почему Легрэ о ней мечтал, как об освобождении.
Сильвурсонни погладил Эдвина по щеке, переходя на губы. Большой палец мягко прошелся по нежной коже, словно целуя.
— Чистое наслаждение от страдания бывает велико и приносит обоим почти райское удовольствие. Нужно учиться... не навредить, не убить, когда увлекаешься. Потому тот, кто ведет, обязан отвечать за двоих.
Губы Эдвина приоткрылись, не смея произнести ни слова, пока палец Луиса скользил по ним — такое приятное чувство, будто сама нежность касается кожи.
— Ты боишься потерять контроль?
— Фернандо терял, — тихо признался Луис, а в глазах его мелькнула короткая вспышка тьмы. Много раз приступы приводили к тому, что Кристиан оказывался чуть живой, много раз герцог и сам сталкивался с дьяволом своего "мужа". — Эдвин, я должен тебе признаться... — Сильвурсонни сильно занервничал, но не собирался отступать. — Когда в замке появилась принцесса Анника, ты ведь наверняка помнишь это, Фернандо обвенчался не только с ней.
Алонсо удивленно моргнул. Нет, от Фернандо, конечно, всякого ожидать можно было, даже двоеженства. Но если так, то тайна эта опасна, ведь тогда права на престол сына Фернандо могут оказаться весьма туманны.
— У него была еще одна жена?
Сюзерен прыснул со смеха и перекатился на спину.
— Была, Эдвин, была, — засмеялся он уже очень весело, — на нее записан старший сын короля и остальные отпрыски. Фернандо был знатный шутник, — сюзерен повернулся на бок и подпер ладонью щеку, лукаво глядя на Алонсо. — Дело в том, что он женился на мне, — сказал, выжидая реакции маркиза.
Алонсо забыл, как дышать, уставившись на Сильвурсонни во все глаза.
— Ой, — выдохнул он, в конце концов, обретая дар речи, и озадаченно потер пальцем висок. Эдвин пребывал теперь в некоторой растерянности. — Я слышал, что древние правители заключали подобные союзы, — сказал он, — до того как появилось христианство, но в наши дни это выглядит как-то дико... и смело. Неужели ваш брак заключила церковь?
Луис моргнул, подтверждая слова Алонсо.
— Он прижал священника и заставил, так будет звучать правильнее, — заметил спокойно. — Признаюсь, с тех пор моей уверенности поубавилось. Я ждал, что окажусь на костре, как только Фернандо умрет. Вряд ли он задумывался, что сделал. Чем мне будет угрожать даже возможность, что кто-то поймет про этот союз.
— Да, скверное дело, — подумал вслух Алонсо. Он слез с постели и отыскал взглядом свою одежду. — Надо найти церковную книгу и все бумаги. Это лучше сжечь, пока никому на глаза не попалось. Зачем Фернандо было совершать такой безумный поступок?
— Он желал узаконить моих детей на троне, ты и сам заметил, на кого они похожи, — Луис сел в кровати и запустил пальцы в волосы. — Чтобы никто не подкопался, и его жена, а в бумагах написано, что дети от меня, была законной. Теперь уничтожать бумаги — это лишить трона наследника.
— Или отправить его отца на костер, — пробормотал Эдвин. — Палка о двух концах. Разумнее было оставить в живых королеву — она бы не стала рисковать своим будущим и будущим своих детей... Но тогда твоя жизнь снова была бы в опасности. Пожалуй, история с юным принцем, сыном и наследником короля Фернандо, и с его регентом — это самое разумное, что можно придумать. Документы нужно хорошенько спрятать, Луис. — Алонсо обнял любимого за плечи. — Выигрывает тот, на чьей стороне армия и Церковь. Лучше не давать кардиналу повода усомниться в твоем благочестии. Нам придется быть очень осторожными, и пока кардинал в столице, мы не должны спать вместе. — Эдвин горько усмехнулся. — Черт, это легче сказать, чем сделать.
— Потому я предпочел бы, чтобы в столице остался Августино, которого прислали к нам из Рима. Сейчас многие родовитые фамилии замолчат, если удастся заручиться поддержкой Церкви. Зеленоглазый посланник приехал заключить мир, и думаю, что Папа будет доволен, но и мы можем диктовать условия, — мужчина притянул маркиза, чтобы поцеловать. — А спать мы будем вместе. Даже думать не о чем.
— Ты совершенно сумасшедший, — почему-то довольно заулыбался Эдвин. — Но надо на всякий случай переговорить и с Пьетро, и с Августино. Думаю, инквизитору тоже не надо неприятностей с вышестоящим начальством. Я уверен, что он на нашей стороне и любит Пьетро, а вот мальчишка наш совсем не думает порой, и может все испортить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
