Стратегия. Возвращение

Может, и я постарел?

Оперативный простор, что может быть лучше! Мне здесь нравится. Обширные долины, таинственные горы, тайга, ближе к реке переходящая в смешанный лес... Горы всегда были для меня милее тёплых морей. Увидишь — и сразу хочется проникнуть в них поглубже, оказаться там, в вечной тишине, в тени блестящей после дождя зелени, ножками исходить тёмные склоны, измерить подъемы и спуски, забраться на все вершины... А заманчивые и таинственные горные озёра? Синеющие на однообразном фоне зёлёных у подошвы склонов, они буквально заставляют подойти к берегу, раздеться и с наслаждением окунуться в освежающую воду.

Жаль, не дал мне Создатель поэтического таланта — самому хочется воспеть эту красоту в балладах и героических сагах! Впрочем, сага пока вполне получается. Главное — не забыть ничего. На литературу я не претендую, даже на литературщину не замахиваюсь. Но ведь это не сухой отчёт в казённом стиле! "Следуя в створ между указанным ориентиром, сопкой Лысой и рощей Отдельной, спецгруппа внезапно обнаружила скопление... вследствие чего я принял решение на усиление... согласно директивам Штаба... так как дорожка отхода была определена заблаговременно, противник силами до...".

Фу, на!

Настало время в буквальном смысле заметать следы.

Справедливо решив, что личное трудовое участие теперь можно и ограничить, я вручил лопату Гоблину и отправил его на склон, пусть заглаживает.

— Поедем к ним? — через полчаса поинтересовался ничуть не уставший напарник, снимая перчатки. — Не передумал? До Мадрида, по идее, рукой подать. Глянем на Стокгольм с высотки, заснимем, проанализируем.

— К блокпосту двигаем, тем более, если рукой... успеем. Сам понимаешь: на сегодняшний день, если за время нашего отсутствия ничего не изменилось, Северный Анклав главная проблема для Замка.

— Трофеи берём?

— Там видно будет. Наколенники не снимай, — предупредил я.

— Будем американистое показывать?

— Ещё как. Отряд "Дельта" скрещённый с морскими котиками.

— Котиков я люблю, — кивнул Гоблин. — Но не морских. Пукают они больно громко. Аж фонтаны.

— Да не гони!

— Сам видел! Лежат на камнях, а как в воду, так фонтан!

— На что ты вечно смотришь?

Никакой романтики в нём нет, ни на грош!

Мы надеваем наколенники только в преддверии особой работы, диверсии, сложной разведки, постоянно никогда не таскаем, устаешь. В обыденке сталкеру вполне хватает плотной и мягкой прошивки на штанах.

О том, чтобы заявиться в столицу Альянса на машине, речь не идёт. Это самый герметичный анклав из известных, чужие здесь не ходят. С севера у нордических — неплохо разведанный китайский анклав, на юге безобразничают береговые пираты и диковатые банды африканских негров и арабов, в известной степени управляемые не столько Преторией, сколько шведами. И тут появляются два белых на джипе, привет, мы к вам с миром, давайте дружить! Местная безпека сразу в нас вцепится, определит, в лучшем случае, абстрактных слявян, после чего утащит в пыточную... Это в Базель теперь запросто можно приехать с визитом; если не соваться в крепость, то и неприятностей не будет. Здесь же такой фокус не прокатит, спалимся на раз.

— Рацию включал?

— Не схватила мыльница! — развёл Мишган руками. — Лишь далёкое шипение да две несущие частоты.

— Это хорошо, что несущие появились... На блокпосту зацепим, у них должна быть дальняя рация.

Началась подготовка к спектаклю. Принимаем лихой вид. Первым делом надо снять с автомобиля тент. С ним, конечно, ехать комфортней, дождь почти не парит. Однако под тентом боевой "Виллис" приобретает специфичный ретрооблик, гротескный, даже карикатурный, как у "Антилопы Гну". Придётся сбросить.

Пулемёт ставим на турель. Мишка опять заворчал, ему гораздо удобней держать MG-42 в межколёсной нише на корме, по мере необходимости перекидывая машинку по бортам, он и с руки стрелять может... Сказано же, на турель! Вот, хороший киношный вид! Да знаю я, что тебе неудобно стоять у дуги! Ему в любой машине приподниматься нельзя, хоть приковывай. Помню, возвращались мы как-то после удачного футбольного матча домой, в Замок. Вся минифутбольная команда сталкеров и девчата-болельщицы, да... Ну, само собой, хиханьки, обжимон, взвизгивания, глухой стук алюминиевых кружек, весёлый солдатский юмор. Был с нами и гармонист с Заостровской, кудрявый такой казачок, от футбола далекий, к тусовкам близкий. Накатив полкувшина красного, Мишган принялся отплясывать задорную матросскую джигу прямо в кузове, и на повороте улетел за борт.

Хорошо, что там были густые кусты крапивы, обошлось без худого. Так, поматерился полдня, да и всё.

Куртки подтягиваем на поясе, грозно засучиваем рукава. Ножи перевешиваем на грудь, рации в карман так, чтобы было видно издалека.

— Очки надевай.

— Не люблю я их... — забурчал друг.

— Сомов, нарядами замучаю! Для чего куплены? Деньги потратили!

В зеркальных "каплях" напарник несомненно выглядел американисто. Хотя кто их, платформенных американцев, видел? Из наших — никто, из соседей тоже. Может быть, там одни негры подобрались да мексиканцы, а белых вырезали вовсе. Негра же из Гоблина никак не сделаешь, хоть углём намажь, не та рожа.

Камуфляж у нас охотничий, что говориться, "кабеласовский", просторный и очень удобный, сталкеры вообще не любят "военку". Охотничий в поле лучше, проверено. Почему? Потому что люди из "сафари-клубов" с большими деньгами и капризами давным-давно отшлифовали эту одежду под максимальный комфорт и рациональность. Или вы искренне считаете, что мировые правительства только и думают об удобстве рядового солдата? Увы, разочарую, им надо лишь, чтобы боец прожил на поле боя регламентированное штабами время, успев выполнить поставленную задачу. А нам работать, порой до месяца в автономке.

Одежда интернациональная, тут всё нормально.

Вот с обувью есть проблема. Берцев, извините, нема, мы с Гобом используем сапоги. Специальные, доработанные, но, по сути, обычные кожаные сапоги сталкера, отличная обувь работы наших российских ремесленников. Перед отъездом в Форт-Росс в обувных мастерских Дальнего Поста работало трое спецов, и подмастерьев с пяток. Сейчас, наверное, гораздо больше, спрос велик. И хром есть, и юфть. Как мы за такой обувкой гонялись поначалу... Недолго сталкеры в фабричном шастали, амба ботиночкам пришлась, сносились. Поначалу удобные, как тапочки, после намотки на них приличного километража, она так и остались тапочками, только стоптанными. У нас с Бикмеевым были "коркораны", у Гоба с Серёгой — "марадеры". Сотников не выручил, всё тянул с поставкой, десять раз вычеркивал за срочностью чего другого, каждый раз нам предлагая брать "бери стандарт из прошлой партии", потом пять раз забывал. Или хитрил.

Записались в очередь, дождались и купили у мастера — встало не дёшево, но продукт получили на зависть. Классные шузы делает алтаец Трофим! Контакт с ним ушлый Демченко нашёл быстро, мастеру нужны были толковые замечания практиков. Теперь не нарадуемся.

Что? В поле невозможно обойтись без патентованных вибрам, фронтальных и боковых перетяжек да хитрых вставок? Без высокотехнологичных материалов? Как-то вот обхожусь. Всё равно не верите? И действительно! Бедные чероки, команчи и чернононогие, они поди гроздьями с каменюк падали в своих пошлых мокасинах... Как только краснокожие воевали с бледнолицами, а? А наши промысловики, освоившие в семнадцатом веке Сибирь и все севера?

Тяжело разбивать мифологию людей, чьё детство прошло без дыма костров, без ночлегов в ночном лесу после тяжких переходов, безо всего того, что приучает к автономной походной жизни.

Только вот сейчас бы "коркораны" пригодились. Для визуализации.

Яркой доминантой поблёскивают на воротничках латунные буквы US на золотистом диске, китайский блошиный рынок — это нечто, сутки можно провести меж рядов, разглядывая разложенные на дощатых столах диковинки, собранные со всего света. Знаки только на правой стороне, так положено, ведь мы с Гобом "солдаты и сержанты". На левой стороне носят эмблему рода войск. А какие у нас войска? Сталкерские, известно. Поэтому, не мудрствуя лукаво, на левую сторону воротников куртки пришпилили крошечные, непонятные даже самим красные значки в форме стрелки, кто знает их генезис...

— Кастет, автомат придётся спрятать.

— Может, прокатит?

— По нам прокатит! Не в понтах пиндосам пользоваться русским оружием.

— Хм... Ладно, спрячу.

"Калашников" есть везде. Разве что в Антарктиде его нет. И всё же, несмотря на распространённость отечественного автомата и его легендарику, на американской сцене ему не место. Где М-16? Где патриотизм, воплощённый в оружие?

— Тебе, значит, можно с "Маузером"? — настала и моя очередь поворчать.

— Это другое дело! Немцы — союзники по НАТО.

Крышу сносит, когда вспоминаешь про земные политические расклады. НАТО, ПРО, петушиные наскоки вдоль границ, "нас много, и мы едины", "Россия — вечный агрессор"... В нашем же анклаве немцы в родную, они — неотъемлемая составляющая сообщества. А там... Геополитические противники. Кошмар, где мы жили?

— Ну, как, коллега? — красуясь уже в сиденье, спросил Сомов.

Я глянул. Чёрный "Ка-Бар" на груди, рукава выше локтей, очки поблёскивают.

— Орёл! А не ты ли, душа, под Аустерлицем из французского плена роту увёл? Стоп! А это что такое, с ума сошёл?!

Из-под высоко подвёрнутого правого рукава выглядывал краешек эмблемы ВДВ.

— Правую покажи! И подними лапу!

И там косяк — "...замочу!". В смысле, "всех замочу".

— Гоб, ты головой думаешь вообще?

— Мне же не видно! Сейчас приспущу, — душка довольно хмыкнул и вдруг потребовал: — Жевачку давай! Гони-гони, не жидься.

Скрепя сердце, я достал из кармана пластик жевательной резинки, осторожно, как горилле в клетку, протянул. Золотой, между прочим, пластик, конская цена на блошке!

— О-о! Джуси фрут, любимые, м-м...

— Ты куда, га-ад!

Поздно, уже захлюпало...

— Сволочь, надо же было на подъезде! Зачем израсходовал!

Сделав непривычно круглые глаза, Сомов экстатически двигал тяжёлыми челюстями и всё кивал, кивал...

— Брысь к пулемёту, две минуту на предстартовую проверку систем, и поехали!

— Костян, ну, извини... Не удержался, соскучился.

— Да иди ты!

А ещё у меня есть две маленькие бутылочки "Кока-колы".

Не скажу, сколько эта позиция стоит, в обморок упадёте.

* * *

Мы ехали на север.

Формально, возвращались. Что поделать и такие зигзаги бывают в рейдах. "Виллис" без тента, охватываемый прохладным равнинным воздухом, то и дело подпрыгивал на поворотах и небольших ухабах, встряхивая уложенные в задней части баулы, а заодно и гадского Мишку. Лафа кончилась, спустя километр магистраль пошла извиваться змеёй. Признаюсь, я намеренно не снижал скорость — пусть протрясёт оболтуса. Водителю хорошо, держись за баранку, реагируй вовремя, компенсируй телом. Это несчастный пассажир не знает, на какую железку нажмёт драйвер через секунду...

Я виртуозно поворачивал, вилял, мыслено не сигналил в праведном психе, воображая, что каким-то чудом не столкнулся с встречным автобусом. Так веселее ехать. С фантазией.

Скоро у Мишки перестало захватывать дух от таких пируэтов. То ли он уверился в своем рулевом, то ли мне козу строит: "Играйся, давай, а я примочу". И действительно, наглец, свернулся позади чудовищной креветкой, как уж смог.

После каждой новой рощи всё в новых и новых поворотах распахивались бескрайние дали в обрамлении придорожных берёзок, и мне хотелось крикнуть самому себе: "Кастет, куда ты гонишь?! Остановись, разве можно так мчаться среди этой красоты?" Видами можно было любоваться часами...

Но джип мчался дальше. Теперь с поворотов дороги виднелось уже не холмики, а обманчиво приветливая долина Волги. Самой реки-матушки ещё не видно, лишь большое озеро вдали рябит под ветром. Позади, в горах, было всё так же сумрачно, насупившиеся облака, зацепившиеся за высокие пики, словно обиделись на предателей, поспешивших удрать к лазурным заливным лугам.

Грунтовка сильней ушла к востоку, забралась на пологую возвышенность, с которого открывалась панорама. Склоны ближних и дальних холмов — всё тот же полог смешанных лесов, выстилающий каждую складку поверхности, словно ковёр. По левую руку в эти бархатные холмы уходила ещё одна дорога.

Развилка.

— К машине!

Быстрый осмотр полотна. Так, боковушка совсем узенькая, односторонняя, движения никакого.

— Костя, тут подпиливали! Это локальная, дорубили для вывоза!

Проезжал лёгкий грузовичок, давно это было, скорее всего, настрелянную добычу вывозил, не за дровами же... Ответвление идёт к возвышенности из числа тех, что принято называть господствующими высотами. На вершине — совсем другая зелень, нежели в подступающем к дороге ярком лиственном лесу, там она голубоватая, чуть смазанная, так выглядит издалека зелень хвои сосен. Всё это очень интересно, на вершине, если удастся найти проплешину среди деревьев, наверняка есть природный кинотеатр, отличное место для осмотра. Табличку я даже не высматривал, ишь, размечтался! За этой горушкой — Волга, стопудово. А где-то внизу — Стокгольм.

— Не смотрим, на обратке заедем, — решил я, садясь за руль.

Дорога пошла вниз. Через несколько минут из-за поворота выплыл небольшой белый щит на стойке, ранее скрытый группой сосен. Неудачно поставили. Надо же, тут всё-таки есть знаки дорожной обстановки! Надпись чёрной краской на английском. Никаких тебе "Добро пожаловать!" для потеряшек или частоты радиоканала патруля-спасителя.

Чек-пойнт "ЮГ", до него два километра. Большой череп с костями. Всем шухериться, приготовиться к сдаче в плен. Подъезжать медленно, без резких маневров, оружие не доставать, приготовить документы и пропуска.

— Они тут с ума сошли? Пропуска? Где их взять?

— Похоже, так, Миха. Дебилы. Всех запугали.

— Ща поправим, — напарник повёл плечами, щёлкнул пальцами.

Блокпост уже просматривался.

— Сканер на громкую, — скомандовал я. Гоблин завозился с рацией.

— Что-то не выскакивают, шланги...

— Не расслабляться!

Теперь домики можно рассмотреть подробно, Мишка вскинул бинокль, озвучивая самое приметное. Я тоже поглядывал.

Шлагбаум замысловатый, из гнутого деревца, художественно обработанный. Опоры — причудливые коряги, с которых топором сняли лишнее. Такие же коряги-подпорки установлены под скамьями для перекура. Похоже, личный состав КПП в безделье со всем усердием развлекается резьбой по дереву. Над тем домиком, что у дороги, вьётся тоненькая струйка дыма, обед готовят, черти. Окно в нашу сторону, обычное, не противомедвежье, со светлыми шторками. Сарайка стоит дальше от грунтовки, размером он поменьше, чем основное здание, без окон, там всякий хозбыт и припасы. Большой навес, две бочки, козлы, поленница, вилы какие-то, лыжи, санки.... На стене под одинаковыми углами висят два велосипеда. Европейцы, чего там.